Солнце позолотило верхушки сосен и лиственниц. Заря осыпала зеленую травушку серебристою росою и отразилась в капельках румянцем – тем, что от смущения вспыхивает порою на щеках девушек. Пела река, утекая вдаль, словно вечность несла свои воды, не давая никому дважды в одну и ту же стремнину окунуться.

Дятел постукивал вдалеке, трудясь над добычей собственного пропитания. Ни в пример человеку, пользу природе и себе принося. Вот и думай кто, исходя из этого, мог казаться мудрее, человек с разумом и его ростом и большой головою или птаха малая.

– Лад! Жирочка! – стали раздаваться крики в утренней тишине.

Смешок растерянно посматривал на пустующее место рядом с собою, где совсем недавно он спиною чувствовал тепло своего старшего друга.

– Куды они делися?! – возмущался Ходота.

Все разбрелись между деревьями в поисках следов пропавших товарищей, крепко придерживаясь при этом мечей и кинжалов, имевшихся при себе. Купцы того времени были людьми отважного племени, готовые в любой момент показать не хуже умелого воина – как надо владеть и мечом, и кистенем с хорошим набалдашником на конце, и стрелу послать в цель без промаха.

– Ходота! – крикнул Смешок своему старшему попутчику.

Тот опустился рядом с ним на колени. Смешок показал ему на капельку крови, оставшуюся на листке подорожника, росшего прямо возле того места, где лежал Лад. Ходота сорвал зеленый, размером с ладонь взрослого человека, листочек и поднес к своим глазам, с выражением лица, будто он мог проникнуть в тайну бытия.

– Може поцарапался хто? – пожал плечами после раздумий купец, стараясь отмахнуться от страшных мыслей, невольно возникших у каждого из его товарищей.

– Пайдем, дале! Иде тута искати? – Ходота кивнул бородой на дремавший повсюду лес.

Скоро весла с силой черпали воду реки, неся ладью к цели конечного прибытия.

Град Изборск, носивший имя сына князя Словена, состоял из множества небольших деревянных строений. Городок медленно оживал. С невысокого холма открывался вид на озеро, оно было тихое и печальное. Лишь изредка гладкая поверхность покрывалась легкой рябью.

На возвышенности с княжеским теремом, окруженным высокой крепостной стеной начиналась жизнь. Двухэтажный княжеский дом вплотную примыкал к стене, из него было легко попасть на главную башню. Первый этаж уходил наполовину в землю, в нем находились печь и просторная кладовка, к терему было пристроено широкое крыльцо. На втором этаже находились просторные сени, горница, еще одна печь и две спальни – лежни для детей и супругов. Стеклянные оконницы были вставлены в деревянные рамы с проделанными круглыми отверстиями.

Из одноэтажного бревенчатого дома, что был рядом с княжеским теремом вышли в просторный двор несколько вооруженных людей. Двое из них, имевшие в каждой руке по мечу, обозначили пространство друг перед другом яркими светящимися кругами, выполняя действия, напоминавшие священный танец. Время от времени раздавался металлический звон. Другие воины, оставив оружие, неподалеку начали между собой рукопашный бой, не уступая в круговороте движений бойцам, вооруженным мечами. Всем руководил сухой, поджарый и уже немолодой человек с внимательным взглядом.

Молодой парень, юношески тонкий в талии, широкий в плечах, стоял в отдалении от остальных. Он держал в руках лук, прицеливаясь в сторону мощной стены. Стрелы время от времени с шипеньем разрезали воздух и впивались в мишень – деревянный обрубок с прикрепленным вверху пучком травы в форме человеческой головы.

Немолодой мужчина отошел от группы воинов и остановился возле паренька.

– Што получатся, Ратибор?

На мужчину посмотрели большие широко открытые светло-серые глаза.

– Помаленьку, Ставро.

– Ну-ка подай-ка сюды, – попросил Ставро у юноши лук со стрелой. Он натянул тетиву лука, и стрела, выпущенная с большой силой, вонзилась точно посередине деревянного обрубка.

– Добре, – сказал мужчина и кивнул на тул со стрелами, висевший у парня с правой стороны на кожаном поясе. – Што тама у тя в туле, покажь-ка?

Ратибор стал доставать из берестяного, обтянутого кожей колчана остававшиеся у него стрелы. Сначала он подал стрелу с длинным и тонким наконечником, по форме напоминавшую длинную иглу, способную пробить даже хорошую броню. Ставро одобрительно покачал головой. Следующая стрела с окрашенным ушком другого цвета была с наконечником в форме ласточкиного хвоста. «Срезень» – кивнул мужчина, возвращая стрелу Ратибору, – он еще раз взглянул на широкое лезвие. – Гэтая и длань легко срежет – сказал он как бы самому себе. Другая стрела была с обыкновенным наконечником листовидной формы. У Ратибора оказались в запасе стрелы и с раздвоенным наконечником, чтобы легче цепляться за деревянные постройки, неся на себе огонь, были и с тупыми наконечниками для добычи пушных зверей.

Ставро еще раз взял у юноши первую стрелу. Остановил взгляд на ушке из самоцветов. Осмотрел наконечник и оперенье.

– Пошто воронье посерёд соколиных перьев? – спросил он Ратибора, имея ввиду то, что на стреле в конце после светлого соколиного оперенья были умышленно встроены черные вороньи перышки. Подобранные по размеру, они все же резко контрастировали с остальными.

– Гэта для асоблива злых, – усмехнулся Ратибор.

Ставро в ответ похлопал его по плечу и вернулся к дружинникам.

На высоком крыльце княжеского терема показался высокий и крепко сложенный молодой мужчина. У него были светлые волосы, чуть темнее, чем у юноши с луком, и широкие открытые голубые глаза.

– Здравы буде, друже! – крикнул он в сторону упражнявшихся в боевом искусстве.

– Здрав буде, княже! – донеслись оттуда разноголосые приветствия.

– Ратибор! Подь сюды! – повелительно обратился мужчина к молодому человеку, стрелявшему из лука.

– Иду, отче! – юноша тотчас оставил свое занятие и подошел к князю.

– Идем щас жа до Бобреца, позрим як он с птицами ловчими управляиться. Усе табе наука будить. Сей муж, много ведавши.

Ратибор, обрадовавшись такому предложению, проговорил:

– Я тока стрелы соберу.

Спустя короткое время он с отцом и шестилетним братом Цветославом уже шагал по улице Изборска за воротами крепости.

Бобрец поджидал их возле своей избы. Это был круглолицый широкоплечий мужчина с ровно подстриженной русой бородой и пышными усами. Они обменялись приветствиями и прошли в избу. В ней в красном углу стоял широкий стол, вправо и влево от него расходились полати. Его жена Млада поднесла всем по чарке кваса, черпая его для гостей из стоявшей прямо возле входа корчаги. На большой глиняной посуде под горлышком было выведено: «Не забудь прикрыть крышкой».

Из-за печи выглянуло девичье личико. Ратибор поймал на себе взгляд лучистых, манящих к себе глаз, окаймленных длинными ресницами. Он даже не успел как следует разглядеть девушку, а сердце отчего-то екнуло и зашлось волнующим стуком.

– У мяне к табе просьба, Бобрец, – обратился к нему князь. – Ён мои сыны, старшой и малой. Будь добр, покаж им охоту с ловчими птахами, я ведаю ты стары охотник. Соколов ему покажь, ястребов.

– Ты княже, Вадим, ужо чересчур мяне хвалишь, я ишо нос задеру, – Бобрец усмехнулся в свои пышные усы и с легкой хрипотцой в голосе произнёс. – Нету ишо соколиных птенцов, не подросли оне. Сваго сокола я днями на коня выменял. Токо ястреб осталси.

– Може якую ворону для их словишь, – Вадим кивнул на стоявших рядом сыновей. – Ратибор, вона ужо нощь не спить, усе о соколе грезить. Пущай покуда глянеть, шо гэто за ремесло – с птахами обращатьси.

– Оно о-так, – согласился с ним Бобрец. – Потеха, хоть и добра и от лютой кручины другой раз спасти можить. Тожа терпения требовать. Што смагу, пакажу.

– Лады, – кивнул ему князь и посмотрел на сыновей. – Бобреца слухайте, усе исполняти.

Он пожал тому руку и поспешил к крепости.