Больше года после свадьбы прошло в государственных хлопотах.

По весне Олег согласно прежней договорённости послал варягов в Царьград. Через несколько месяцев они вернулись и, хотя Льва VI к тому времени уже не стало, привезли письменный договор с полным признанием Руси как состоявшегося равного ромейской империи государства.

«Мы от рода Русского…», вчитывался Олег в текст, открывавший новые возможности для Великой Скифии – как величали греки Русь, возродившейся в очередной раз, казалось, из пепла. Договор призывал к любви и миру, устанавливал правила поведения и взаимопомощи торговых и простых людей, описывал условия освобождения попавших в неволю россиян и греков…

Олег отложил договор в сторону и поднялся.

– Веремид! – громко крикнул он в сторону дверей.

Появился его немногословный соратник и помощник.

– Идем до Днепра, позрим вода в реце подходе для купане або нет?

– Ды яки купане, Олег, вода студёна. Вересень на дворе.

– Як человек с годами холодеет, таки и водица. Усё одно пашли на рецу позрим, – произнёс Олег.

На берегу он присел на большой гладкий валун и с задумчивым видом смотрел на воду бегущей мимо реки.

«С полуночи до полудня и с восхода до заката раскинулась Русь. От Словенской земли пошли под руку Руси – словене, чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печора, емь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливь… Возвернулись ушедши када-та кривичи, северяне, поляне, древляне, уличи, тиверцы, вятичи, дреговичи, бужане, радимичи, хорваты …. Человек може сделать велики путь. Токо не путь делаить человека великим…», – размышлял Олег.

– Иде зараз мой стары конь? – оглянулся Олег на Веремида. Тот стоял неподалёку со скрещенными на груди руками и тоже смотрел на воду.

– Надать пра гэто у конюшего проведати.

Олег поднялся.

– Хачу позрить што с им сталося.

Они поднялись по склонам горы к княжеской крепости. У конюшни Веремуд кликнул Пылая.

– Здраве княже, – подходя к ним и улыбаясь во всё своё широкое и скуластое лицо, поздоровался добродушный конюх.

Несмотря на то, что Олега не выбирали и княжеским титулом на Вече не удостаивали, все величали его князем. Много раз Велимудр предлагал ему утвердить это на Вече, но Олег всегда отвечал отказом, потому как сам никогда к титулам не стремился. Он вполне доволен был тем, что и без этого излишнего к себе внимания управлял созданной, точнее восстановленной им же страной, от имени представителя древнего рода славян – Игоря.

– Здраве будь, Пылай. Помнится в те года, што ты ишо отроком был, передал я каня сваяго Горыню на кормление. Иде он зараз?

– Княже, кольки годин минуло. Помер давно. Одне кости осталися.

– Иде жа схоронили?

– Вона за гаем. – Пылай указал в сторону подножия горы напротив княжеской крепости, где белела небольшая рощица.

– Веди, хачу позрить што з нами усеми када-нибудь станетси.

Минуя ворота, конюх повел Олега вниз по склону. Они остановились у небольших холмиков.

Пылай обошёл вокруг и подозвал Олега к неглубокой яме размытой дождевыми потоками, льющимися со склонов. В ней можно было увидеть белевший большой конский череп.

– Тута, токо дажжи размыли усе.

Олег подошел, склонился и с былой нежностью погладил белую кость.

– Вось што, друже, з табою стало…

Молнией мелькнула чёрная извивающаяся лента. Олег поднёс к глазам руку – на ней возле большого пальца осталась небольшая кровавая ранка. Он покачнулся, Веремид еле успел подхватить его. Вместе с конюхом и подбежавшими стражами, что стояли у ворот они отвели Олега в терем. На крыльцо выскочила Адвинда и провела мужа до лежни. Его бережно уложили в постель. Лоб у него стал горячим, как раскалённый кирпич. К утру Вещего Олега не стало.