Прошло десять дней с тех пор, как меня принесли домой. Принесли — потому что, пока народ до меня добирался, я успела сладко уснуть, свернувшись клубком под Дубом-прародителем.
А, проснувшись, первым делом обнаружила у постели своих родителей. Сидя рядышком, они умильно разглядывали спящую меня. И от них веяло таким невыразимым уютом и теплом, что я чуть горючую слезу не пустила. Давно забытое щемящее ощущение полной безопасности и умиротворения окутало меня подобно пушистому одеялу…
— Проснулась, милая? — смахнула слезинку мама. — Как ты себя чувствуешь, дорогая?
— Я… — Я замялась. — Нормально…
И посмотрела на своих родителей уже не как дочь, а как дитя природы. Ничего себе! Двойная аура разных цветов с многочисленными всполохами… Мои родители — величайшие маги современности… А я… А я всего лишь…
Цыц, Лекс, шикнула на себя я, прерывая собственное нытье, ты тоже, между прочим, единственная в своем роде! То, что подвластно тебе, не умеют ни маги, ни люди!
Я снова посмотрела на них как на своих родителей. Лица усталые, осунувшиеся и такие близкие и родные… Сколько раз я мечтала о том, чтобы однажды, хоть ненадолго увидеть на их лицах заботу и любовь…
Кто из нас первым бросился обниматься, я так и не поняла, но уже через мгновение оказалась в их объятиях. И расплакалась от счастья так, как не плакала даже в детстве. Мама тоже долго не выдержала и в тон мне захлюпала носом. Папа держался дольше всех, но под конец и он пустил скупую мужскую слезу.
— Дочка, родная, — причитала мама, по очереди вытирая слезы нам троим, — наконец-то ты дома! Как мы за тебя переживали!..
Я с трудом прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего и не испортить всем настроение. Ведь так, наверно, оно и было…
И в течение всех десяти дней я чувствовала себя бесконечно дорогой и хрупкой хрустальной вазой, с которой буквально сдували пылинки и чуть ли не на руках носили. И если раньше меня подобное обращение прилично раздражало, то теперь я им откровенно упивалась, с удовольствием купаясь во всеобщем обожании, как никогда чувствуя себя любимой и нужной. Да и сама не стеснялась проявлять свои чувства. Презирая ранее все нежности, я сейчас легко могла подойти к маме, когда она сидела за вышиванием или вязанием, устроиться рядом и обнять ее, не опасаясь выслушать в ответ ворчание о том, что я ничего не умею и вряд ли когда-нибудь научусь.
Но пустота в душе, возникшая с уходом Элвина, не заполнялась, несмотря на все старания. И более того. Чем больше окружающие со мной носились, тем сильнее я тосковала по любимому. Особенно когда наблюдала за своими родителями…
Очарование тихого семейного счастья, тепла родного очага и воспоминаний о прежней жизни постепенно сменялись горечью и унынием. Познав чудеса старых дорог и ветра странствий, я уже не могла жить так, как жила раньше — редкой птицей в золотой клетке. Даже если этой клеткой был родной дом. Именно тогда мне и пришла мысль о том, что дома у человека может быть два: первый тот, где он родился и вырос, а второй — откуда никогда не хочется уходить и всегда тянет вернуться… Для меня сначала вторым домом стал Аджит. А сейчас, когда оттуда ушел Элвин, город стал просто обычным городом. Но не домом.
Сидя под Дубом-прародителем, я мрачно размышляла о себе и своем будущем, когда трава рядом зашелестела и, на холм взобрался Макс. По его сияющей физиономии я догадалась, что весть друг принес радостную, но мне легче от этого не стало.
— О ком мечтаешь?
Я скроила кислую рожицу:
— А то не знаешь…
— Лекс, Лекс. — Он покачал головой. — И что нам с тобой делать?
Я вздохнула. А что вы можете сделать?..
— Так что ты решила?..
— Я уйду, Макс, — тихо отозвалась я, — Дома, конечно, хорошо, но… Но все это не мое. Однажды я снова уйду.
— Я так и думал, — теперь вздохнул уже друг. — Ты никогда не была тихой домашней девочкой.
Я пожала плечами. Нет, я могу быть тихой домашней девочкой. Если найду свой дом. И то, наверно, лишь до поры до времени…
— А сколько ты еще планируешь здесь задержаться?
— А ради чего ты мне можешь предложить здесь задержаться? — в лоб спросила я.
Макс улыбнулся:
— Просто мы с Алексой решили пожениться. А ты, как мой лучший друг, не имеешь права пропускать нашу свадьбу.
В другое время я бы привычно вытаращилась от изумления, но сейчас лишь кивнула:
— Поздравляю. Конечно, я не пропущу. Но быть подружкой невесты ты меня не заставишь.
— Тебе трудно, что ли? — уныло проворчал он.
Я усмехнулась. Алекса явно успела прибрать моего друга детства к рукам. И послала уговаривать на большее, чем просто присутствие. Самого Макса такие тонкости никогда не волновали.
— Хочешь, я сама об этом Алексе скажу? — сжалилась над ним я.
— Хорошо, — оживился Макс.
— Трусливый цыпленок, — не удержалась я.
— Не трусливый, а влюбленный, — поправил друг.
Действительно. Разница — налицо и на лице…
— Кстати, раз тебе все равно заняться нечем, поможешь нам с приготовлениями, — продолжил он.
— Ладно.
А что толку отказываться, если мне все равно некуда себя девать?..
— И платье на празднике — обязательно, — добавил Макс.
Я чуть было не передумала. Терпеть не могу платья… Я росла сорванцом, который вечно лазил по деревьям и по плющам, носился по лесу и где-то пропадал. Естественно, что подобный образ жизни ношение платьев полностью исключает. Попробуйте-ка залезть в нем на дерево, а потом попасться на глаза маме в тех тряпках, что от него остались.
— Договорились, — сдалась без боя я. — Платье так платье. Туфли так туфли. И все остальное тоже.
Макс удовлетворенно покивал, а потом встал, протянув мне руку:
— Тогда пошли. Свадьба через две недели, а столько надо успеть сделать…
Дома друг проводил меня на кухню и поручил составлять блюда для праздничного стола.
— Ты всегда прекрасно разбиралась в блюдах, хотя сама готовить не умеешь, — пояснил он. — Да и поваров, если что, построить сможешь. Вот этим и займись.
И пришлось мне пойти на мировую с главным поваром, который однажды, еще по малолетству, застукал меня за поеданием взбитых сливок для праздничного торта и едва не отшлепал, да я успела удрать. Честно говоря, той страшной мести я и сейчас какое-то время от него ожидала, пока он не отвел меня в сторонку и не признался, что никогда не смог бы поднять руку на ребенка. И после этого мы с ним отлично поладили.
Две недели пронеслись незаметно. За это время я успела снова поругаться с Вэлом, который остался погостить у Макса, временно попрощаться с Шайтаном, раз десять проклясть все торжества и свято пообещать себе, что если буду выходить замуж — то безо всякой шумихи и переполоха.
Между делом счастливые влюбленные по очереди поведали мне все подробности их бурного романа, и у каждого была своя версия. Причем обе версии так разительно отличались одна от другой, что некоторые моменты остались, покрыты мраком тайны.
И вот настал сей счастливый день. Макс заранее уведомил меня о том, что мне вместе со всей оравой родственников придется ехать поутру в храм на церемонию венчания. Я чуть не завыла от тоски. Никогда не любила подобные мероприятия, но на что только не пойдешь ради старого друга… Благо, храм Святых богов находился неподалеку. Пока мы до него добирались, я молча сожалела о временно убежавшем Шайтане, а потом рассудила, что так оно и к лучшему. В конце концов, будь я сейчас верхом на жеребце, то удрала бы куда-нибудь от торжественной процессии и безбожно испортила бы и свою прическу, над которой мама сегодня пыхтела два часа, и остальные праздничные причиндалы.
В храме, пока жрец перебирал все известные ему молитвы Святым богам, я отчаянно зевала, когда он расспрашивал новобрачных о том, как сильно они друг друга любят, тихо клевала носом, а потом и вовсе позорно задремала, мирно прислонившись к стене. Разбудили меня бурные изъявления радости. Спросонья не разобравшись, что к чему, я тоже захлопала в ладоши, только потом обратив внимание на мерцающие звезды, обвившие запястья новоиспеченной молодой пары. Святые боги послали знак благословения. Неужели.
Наконец жрец торжественно провозгласил Макса и Алексу двумя упавшими звездами, которые друг друга нашли, и торжественно их с этим поздравил. Я с облегчением перевела дух. Ура.
И молча себя одернула. Лекс, как не стыдно… У твоего лучшего друга сегодня такой праздник, а ты словно на похоронах находишься и только и мечтаешь, как бы поскорее отсюда убраться… Ну не люблю я подобные церемонии!.. Вот если бы Элвин рядом был…
Все понятно. Уныло подняв глаза на принимающую поздравления пару, я только что не расплакалась от распирающей меня тоски. Как же так?.. Ведь нечестно же! У одних — совет да любовь, а у других — лишь пыль старых дорог да тягостная неизвестность…
Но силы поздравить друзей я в себе все же нашла. И даже сентиментальную слезу пустила, чем их до глубины души растрогала.
— Не горюй, Лекс, — улучив минутку, шепнул мне Макс. — Пара-тройка каких-то циклов — и на твоей свадьбе гулять будем.
Может, и будем. А может, и нет. Кто знает?
Храм я покинула в подавленном настроении и долго пыталась себя как-нибудь приободрить, но никакие уловки мне не помогли. А то, что небо — голубое, солнце — яркое, а трава — зеленая, я и так всегда знала.
Возле дома Макса, в уютной рощице, в наше отсутствие успели накрыть шикарные столы и только и ждали приезда молодых. Пока народ, неустанно их поздравляя, рассаживался по местам, я решила под шумок незаметно улизнуть. Но не тут-то было!
— Лекс, — подошедший Вэл смотрел на меня во все глаза, — а ты, оказывается, красавица!
В другое время я бы послала его к черту. Все планы поломал! Макс уже отыскал меня в толпе и теперь упорно за мной следил. Мне оставалось только мило улыбнуться:
— Ты тоже ничего.
В его серых глазах светилось неприкрытое восхищение. Я чуть было не начала краснеть, но вовремя спохватилась.
— Не надоело еще меня разглядывать? — ехидно осведомилась я.
— Ты себя недооцениваешь, милая, — с некоторой долей галантности заметил он. — Это не может надоесть.
Я насмешливо фыркнула.
— Иди построй глазки кому другому, — посоветовала я. — Народа тут и без меня хватает.
И, развернувшись, гордо удалилась. Ну, гордо — не то слово, конечно… С непривычки я постоянно путалась в складках узкого, до пят, платья и кое-как переставляла ноги из-за высоких каблуков. Такую одежду и обувь могли придумать только женоненавистники… И, дабы не позориться, поспешила сесть на первое попавшееся место за столом, хотя Макс и Алекса недвусмысленно указывали мне на свободный стул рядом с ними.
Началось торжество. Чтобы отвлечься от посторонних мыслей, я накинулась на еду, а когда наелась, начала пить. Сидевший рядом со мной мужчина постоянно подливал мне вино, откровенно со мной заигрывая, однако я столь же откровенно продемонстрировала ему один из своих кинжалов, после чего его интерес ко мне заметно поубавился. А больше, слава Святым богам, дела никому до меня не было. Молодые были заняты друг другом, гости — молодыми, а родители (и мои и Макса) — гостями.
Уже начинало темнеть, когда я поняла, что больше в меня ничего не лезет, а руки и ноги перестают привычно повиноваться. Голова же оставалась на удивление трезвой и ясной. Слишком трезвой и ясной. Подумав, я отодвинула бокал вина и решила убраться отсюда подобру-поздорову. Иначе непременно напьюсь и сделаю какую-нибудь глупость, после чего родители пару месяцев своим соседям в глаза без стыда смотреть не смогут. Просто я здесь чужая, на этом празднике жизни…
Отодвинув стул, я, под аккомпанемент какой-то веселой застольной песни, пошатываясь, встала и растворилась в наступающей ночи. Бархатный сумрак ласково обнял меня за плечи, нашептывая что-то успокаивающее. Удаляясь от праздника в лес, я постепенно приходила в себя. Нет, сейчас все такие дела не для меня…
Кто-то ловко ухватил меня за руку.
— Лекс, ты куда? — вынырнул из темноты Вэл.
— Гуляю, — просто ответила я.
— Одна, ночью, посреди леса… — начал он.
Я поморщилась:
— Не говори чепухи, кому я тут нужна? Я выросла в этом лесу и знаю его вдоль и поперек.
— Покажешь?
Что-то неладное с ним творится… Я с подозрением покосилась на Вэла. Как-то странно он себя ведет… Не задирает, не подкалывает, даже обычного презрительного высокомерия в его глазах не наблюдается…
— А почему бы и нет?
Но для прогулки по лесу мой наряд не годился. Разувшись, я припрятала туфли под ближайшим кустом, а потом, вооружившись кинжалом, лихо обкромсала платье чуть повыше колен. Мама утром будет долго причитать и вздыхать, ну да ладно…
— Ты что, постоянно оружие с собой носишь? — приподнял бровь Вэл.
— Даже и сплю с ним, — призналась я. — Привычка…
Земля приятно холодила ступни. Ступая босиком по мокрой от вечерней росы траве, я с наслаждением вдыхала ароматы родного леса. Стрекотали в кустах кузнечики, вели свою звонкую песню цикады, мирно поблескивали с неба звезды и шумели рядом окутанные сумраком деревья… А ведь я уже успела забыть чудеса лесных ночей… Сколько же времени я вот так просто не бродила по темному лесу, наслаждаясь его тишиной и покоем?.. А ведь раньше, бывало, целыми ночами могла носиться по загадочным тропинкам…
И я с головой окунулась в босоногое детство. Да так, что только пятки засверкали!
— Лекс! Ты куда?!
— Догони — узнаешь! — крикнула через плечо я и припустила по тропинке во весь дух.
Ветер развевал мои волосы, вынимая из прически шпильки. Тряхнув головой, я весело рассмеялась и прислушалась к шаловливому эху. Ага! Догонишь! И побежала быстрее. Кто бы со стороны посмотрел — решил бы, что девчонка совсем спятила! Бежит по лесу сломя голову, растрепанная, оборванная, да еще и смеется неизвестно чему! Да так, наверно, оно и было… Но я была счастлива. Тем безоблачным, безрассудным, лихим счастьем детства. Так, как бывает счастлив лишь ребенок, который может смело бегать, прыгать и скакать, не думая о правилах приличия, о том, что скажут соседи, и о том, сколько у него за плечами накопилось нерешенных проблем…
Ноги сами принесли меня к Дубу-прародителю. Взобравшись на холм, я обняла отца-Дерево. Нет, в прямом смысле слова обнять я его, конечно, не смогла, тут и десяти меня не хватило бы. Я прильнула к нему и прижалась щекой к шершавой коре. Как в детстве… Вот только детские проблемы, не шли ни в какое сравнение с тем, что тяготило меня сейчас…
«Да продлят твою жизнь Святые боги, отец».
«Да озарят твой путь мудрые звезды, дочь лесов. Ты пришла за советом?»
«Просто мне сейчас очень одиноко…»
«Знаешь, дитя мое, что объединяет нас с людьми?»
«Понятия не имею…»
«Посмотри на нас. Мы живем каждый сам по себе, прочно пустив корни в землю. Как и люди. Чтобы удержаться в жизни, им необходимо не только пустить корни, но и оставаться самим собой, живя в обществе. Нас, так же, как и вас, легко ранить и обидеть. Прошел случайный путник и сломал ветвь, пришел крестьянин и срезал со ствола кору, пришел дровосек и срубил под корень. Но ветви и кора вырастают, а рядом с пеньком пробивается молодой побег. А что у людей? Проходит безоблачное детство, и судьба сначала обламывает вам ветви. Так вы учитесь переносить боль. В зарю юности с вас снимают кору — щит из фантазий, которым вы прикрываетесь, и проходит немало времени, прежде чем вырастает новый, более прочный и жесткий».
Я слушала откровения древнего Дуба, затаив дыхание. Живет каждый сам по себе… Чтобы пустить корни и обрести душевный покой, мне сначала нужно научиться жить с собой. Жить, не цепляясь за какого-то человека, а жить, потому что это доставляет удовольствие. Даже если его нет рядом…
«Но как жить, если его нет рядом?..»
«Начни с маленьких радостей. Первый шаг ты уже сделала. Долог путь до самой себя, да цель оправдывает средства. Построй свой мир вокруг себя. Не на зыбком фундаменте песочной мечты, что легко рассыпается, не на шаткой любви к определенному человеку, что может уйти и не вернуться. Но на прочном доверии к самой себе и знании себя. И настоящий дом свой найдешь там, где будешь жить в ладу с самой собой».
«Это не так-то просто…»
«Проста и безоблачна лишь жизнь в золотой клетке. Сего ты для себя желаешь?»
«Нет!!!»
«Тогда через тернии — к звездам».
Я подняла голову. Ночные светила, мигая, мягко улыбались мне с черного бархата неба. Где-то там сейчас и ты, Элвин… В темном холодном одиночестве звездного мрака. Кто из нас найдет друг друга раньше?..
— Лекс! — К холму подобрался Вэл и остановился, переводя дух.
— Слабенький вы, молодой человек, — поддразнила я. — Вас не дождешься! Стареем, друг мой? Для других дел и сил уже не осталось?
Он пожал плечами.
— Все может быть. — И с подозрением посмотрел на меня: — А что ты задумала?
Начинать жить с маленьких радостей, так, отец-Дерево?.. А почему бы и нет? Сегодня Вэл ведет себя на редкость смирно и спокойно…
— Да есть кое-какие мысли…
— Например? — заинтересовался он.
— Например, ты сейчас возвращаешься назад, крадешь со стола пару бутылок вина и то, чего еще к нему надо, и возвращаешься сюда. Устроим пикник под открытым небом. А?
— Это мысль, — оживился Вэл. — А тебя не развезет? По-моему, милая, ты уже солидно выпить успела.
— Я?! — Встав в позу, я стукнула себя кулаком в грудь, — Да я трезвая, как молодая монашка!
— Да, только не такая добродетельная, — пробормотал Вэл.
Я ухмыльнулась. Вот теперь я опять начинаю его узнавать. И вполне возможно, что пикник под луной может вылиться в мою давнюю маленькую месть… Но тут поживем — увидим.
— Ладно, я пошел, — решил он. — Не уходи никуда.
Я смирно уселась под Дубом и сложила ручки на коленях.
На этот раз Вэл вернулся довольно быстро.
— Видела бы ты их всех сейчас, — рассказывал он, разливая по бокалам вино. — И думать о свадьбе уже забыли! Напились в стельку и резвятся, как младенцы! А наши новобрачные, естественно, слиняли давно.
— И никто тебя не заметил? — удивилась я.
— Не-а. Все смотрели на какую-то даму в сиреневом платье. Она так лихо на столе отплясывала, что я чуть не забыл, зачем пришел.
— Мама! — ахнула я. — Ну, я ей утром устрою! А папа что делал?
— А-а-а, так это твои? — И Вэл жизнерадостно заухмылялся. — Папа твой тоже тот еще одуванчик! Так они вдвоем на столе зажигали. Понятно теперь, в кого ты пошла. Ну, за что пьем?
— За молодых, конечно, — отозвалась я. — Они нашли друг друга и теперь вместе. А что еще для счастья надо?..
Развалившись на траве, мы молча пили вино. Разговор сначала как-то не клеился, а потом в нем просто отпала нужда. Куда приятнее было слушать спокойные звуки ночного леса… Да и, что греха таить, я просто не знала, о чем с Вэлом можно мирно беседовать. Спорить, ссориться, ругаться — это да, но просто разговаривать?.. А ведь мы столько времени провели вместе, столько всего пережили, но так и не смогли стать друг для друга кем-то. А может быть, просто не захотели…
— Лекс! Ты что, спишь?
Сонно моргнув, я продрала глаза.
— Нет, конечно. — И сладко зевнула.
— Так, по-моему, тебе уже хватит. Пошли домой.
Я послушно встала. То есть я попыталась встать, но ноги меня просто не слушались. Опершись спиной о Дуб, я жалобно посмотрела на Вэла.
— Так я и думал, — проворчал он. — Ты обязательно напьешься, а потом мне придется тащить тебя на себе.
Вздохнув, Вэл подхватил меня под мышки и поставил на ноги.
— И не напилась я вовсе, — заплетающимся языком протестовала я.
— Да? — иронично приподнял бровь он. — Скажи, сколько пальцев?
— Мм… — перед глазами все прыгало и расплывалось. — Три, нет, четыре, нет, подожди… Слушай, а почему у тебя на руке шесть пальцев? Это ненормально!
— Пить столько ненормально, — отрезал Вэл, кладя мою руку на свое плечо и удерживая от неминуемого падения.
— Это ты кому говоришь? Тебя самого шатает!
— Да, но я хоть точно могу свои пальцы сосчитать!
— Тоже мне, аргумент нашел, — буркнула я.
Мы не сделали и двадцати шагов, а я уже успела три раза упасть, один раз случайно подставить своему провожатому ножку и свалиться вместе с ним и еще два раза завести нас в колючий кустарник.
— Беда прям с тобой одна, — бормотал он, поднимая меня на руки. — Напилась — так веди себя прилично!
— А что я такого делаю? — осведомилась я, кладя голову на его плечо. — Песен некрасивых не ору, по столам не прыгаю, к молодым людям не пристаю. Я еще очень даже хорошо себя веду.
Вэл многозначительно закатил глаза и красноречиво вздохнул. Я сонно зажмурилась. И что еще его не устраивает? Ну, подумаешь, ноги не держат. С кем не бывает? Так он у меня в долгах, как в шелках. Не надорвется, если до дому добраться поможет.
— Эй, соня!
Я не прореагировала. А глаза открыла лишь тогда, кода меня куда-то подбросили.
— Что случилось? — испугалась я, одной рукой обхватив его за шею, а второй уже выудив кинжал.
— Спрячь железку, милая, порежешься еще по пьяни, — посоветовал он.
— А какого черта ты тогда тут со мной вытворяешь? — свирепо уставилась на него я.
— Скажи, куда идти — и можешь спать дальше.
— Вэл, ты что, заблудился? — ухмыльнулась я. — Маг пространства — и заблудился в лесу?
— Нет, конечно, — защищался он, — Но тут везде домов столько!.. Поди, разберись, какой из них нам нужен!
Я приоткрыла один глаз.
— По этой тропинке до развилки, потом направо, а там до конца.
И снова сонно зажмурилась. А ведь он, пожалуй, не такой уж и плохой человек. Может, просто притворяется болваном и негодяем?… Хотя нет, так естественно никто притворяться не умеет. Но Элвин все равно даст ему сто очков вперед. Где же он сейчас?… Когда я перестану вспоминать о нем по сто раз на дню?… Да и перестану ли?… Но мне так его не хватает… Я бы полжизни отдала за то, чтобы сейчас меня обнимал не Вэл, а любимый…
— Эй! Лекс, да ты никак опять ревешь?
— Не твое дело. — Я сердито вытерла слезы воротником его рубахи.
Он что-то пробормотал себе под нос и остановился, опустив меня на землю.
— Приехали. Что это?
— Мой дом, — наивно ответила я.
— Угу. А попадем мы туда как? Или у тебя ключ есть?
— Нет, конечно. У меня, его никогда нет.
— Еще лучше. И что ты предлагаешь?
— По плющу заберемся.
— Ну я-то ладно. А тебя ноги еле держат! Куда ты лезть в таком состоянии собралась?
— Я еще и не в таком состоянии в окно залезала, — обиделась я.
И, уцепившись за плющ, полезла наверх. Правда, чуть не сорвалась пару раз, но это так, лирика. Ловко поддев защелку, я распахнула окно и забралась в комнату. Вэл пролез следом.
— Это чье помещение? — с любопытством посмотрел по сторонам он.
— Мое вроде, — неуверенно отозвалась я.
Перед глазами решительно все расплывалось и кружилось, а пол так и норовил приблизиться к моему лицу.
— Черт, — выругалась я, сделав один шаг и оказавшись в руках моего нечаянного собутыльника. — Что-то мама с папой с полом перемудрили. Доколдовались, не иначе. Почему он на месте не стоит?
— Потому что пить надо все-таки меньше, — усмехнулся он.
— Ладно, Вэл. ты — как хочешь, а я спать хочу, — зевнула я.
— Ты же не думаешь, что я просто так тебя отпущу? — тихо спросил Вэл.
А я и не думала. Я знала, что не отпустит. Он весь день глаз с меня не сводил и смотрел так, словно хотел съесть.
— Не хочешь — и не отпускай, — пробормотала я.
…Мне снилось, что я с кем-то пытаюсь поговорить, но не могу сказать ни слова — горло словно стянуло изнутри чем-то сухим и липким. Я попыталась прокашляться и проснулась.
— Моя голова! — простонала я.
Попытки приподнять отяжелевшую голову заняли минут пятнадцать. Еще десять ушло на то, чтобы предметы обстановки перестали водить хороводы. Еще полчаса я вспоминала, что вчера было, почему я так напилась и с кем я, собственно, пила. Последнее обнаружилось быстрее всего остального и предстало передо мной в виде черных волос и босой пятки, выглядывающих из-под одеяла. Святые боги, черт бы меня побрал… Докатилась…
С улицы до меня долетели знакомые голоса, распевающие какую-то немудреную песенку. Я переполошилась. Так. Предки возвращаются с гулянки. В таком состоянии меня увидят… нет, лучше сразу из окна — и к бабушке…
Выбравшись из постели, я оперативно сбегала в ванную, почистила зубы, натянула помятое и сильно укороченное платье и только тогда вспомнила о своем ночном госте.
— Вэл! — взгромоздившись на постель, принялась тормошить его я. — Просыпайся и дуй в соседнюю комнату! Живо!
— Зачем? — простонал из-под одеяла он, — Никуда я не пойду! Мне и тут хорошо!
— Еще чего захотел, — рассердилась я. — Знаешь, у моих родителей есть вредная привычка — если они знают, что ребенок не ночевал дома, то поутру всегда проверяют, на месте ли он.
Вэла как ветром сдуло с кровати! Заметавшись по комнате, он быстро собрал все свои пожитки и, подмигнув мне, умчался, хлопнув дверью. А я, растянувшись на постели, усмехнулась. Переполошился-то как, бедолага! На месте преступления раньше попадался, не иначе! Сладко потянувшись и зажмурившись, я приготовилась снова погрузиться в сон, когда внутри меня что-то тревожно щелкнуло. Стоп! Я подскочила на постели и огляделась по сторонам. Но ведь это не моя комната! Это комната для гостей! Значит, Вэл убежал в мою?..
Теперь уже меня как ветром с кровати сдуло. Не хватало еще, чтобы нас в перепутанных комнатах обнаружили…
Выскочив в коридор, я нос к носу столкнулась с Вэлом. Видимо, он тоже сразу сообразил, что попал совсем не туда, куда надо. Ухмыльнувшись друг другу, мы разбежались по своим комнатам. Там, пока я переодевалась в пижаму, меня начал разбирать смех. Бывает же такое!
Я успела юркнуть в постель и закрыть глаза как раз вовремя — дверь тихо приоткрылась и в комнату заглянули родители.
— Спит, — прошептала мама.
— Пошли, не будем ее будить, — шепнул в ответ папа.
Дверь тихо закрылась. А мне, оказывается, даже иногда везет!..
Выбравшись из кровати, я подошла к окну, чтобы встретить восход Светлой звезды. Золотистые потоки света заливали земли Дубрав, изгоняя сумрак из лесов и играя солнечными зайчиками на флюгерах и окнах домов. Я тихо вздохнула, жмурясь от удовольствия. Жизнь так коротка и непредсказуема, а мы попусту тратим ее на глупые переживания. Так почему бы хоть иногда не остановиться передохнуть в пути и не сорвать с обочины для себя букет ярких цветов?..