Когда мы вернулись в гостиницу, город уже мягко окутала ночь Мы осторожно пробирались темными сонными улочками, стараясь не шуметь. То есть это я старалась не шуметь, потому что мой конь ступал абсолютно бесшумно, сливаясь с темными домами и растворяясь во мраке, как призрак ночи. Подкрадется такой из-за угла — одной икотой не отделаешься! Ему и меня-то удалось напугать до дрожи в коленках, а ведь я знала, что он шастает где-то поблизости!
К слову, я и возле ворот напомнила Шайтану, что он теперь — свободная птица, но жеребец упрямо не желал со мной расставаться, увязавшись следом. Ну и веселую же жизнь он мне устроил по дороге! То незаметно пропадет, а потом выскользнет из подворотни, перепугав до полусмерти, то «случайно» налетит сзади, подтолкнув к лужам, то окатит фонтаном из свежесорванной травы… Я бы с удовольствием ответила ему тем же, да побоялась устраивать шум, так что мне только и оставалось, что терпеть мелкие пакости этого шалунишки.
Возле постоялого двора я распрощалась с ним, попытавшись оставить Шайтана в конюшне, однако он был не согласен с таким раскладом и по пятам за мной побрел на крыльцо, причем я это обнаружила только тогда, когда Рони, открыв дверь на мой стук, радостно спросил:
— А конь что, будет жить с тобой в комнате?
Обернувшись, обнаруживаю моего шалуна, который, приняв самый невинный вид, стоит на крыльце, активно жует солому и смотрит на меня влюбленными глазами. Это переполнило чашу моего терпения!
— Марш к себе в стойло, — хмурюсь я. — Завтра же увидимся!
Жеребец фыркнул, обдав меня фонтаном из соломы, но и не думал уходить! Вот упрямец, а! Я сдержанно зашипела, взяла его за гриву и потащила за собой.
— Привяжу! — заперев его в стойле, пригрозила я. — И завтра же опять отправлю на аукцион!
Шайтан немедленно состроил на редкость жалостливую физиономию, словно взывая к моему сочувствию. Ну артист!
— А меня пожалеть?! Я же еле на ногах держусь, разве не видишь?! Шати, будь хорошим мальчиком и ложись спать! Завтра отправляемся к Звездочету, по дороге успеешь набегаться так, что тебе это надоест, обещаю!
Жеребец, обреченно вздохнув, потерся носом о мое плечо.
— Ничего не поделаешь, малыш, — сочувственно хлопаю его по шее, — пока ты со мной, привыкай к некоторым издержкам цивилизации. Ну как, договорились?
Я поймала его хитрую морду, попытавшись заглянуть в глаза, когда он повел себя очень странно: утробно зарычал (никогда доселе не знала, что в лошадином репертуаре водятся подобные звуки!), сверкнул огненным взглядом, кося куда-то за мою спину, и мелко задрожал, но не от страха. Внутренне сжавшись в комок, я резко обернулась и оторопела от того, что увидела! За моей спиной сгрудилось несколько странных существ, напоминающих спустившиеся с неба грозовые тучи: черно-сизые, поминутно расплывающиеся и меняющие форму, вооруженные кто чем — один сжимал в «руках» натянутый лук, второй — меч, третий и вовсе обычные вилы, но мне от этого легче не было…
Сильный толчок в спину опрокинул меня на пол, когда рядом со мной просвистела стрела. Шайтан! Испугавшись за коня, я откатилась в сторону, обернувшись и выдохнув от изумления: мой жеребец, поймав стрелу в воздухе, аппетитно ею похрустел, выплюнул к ногам существ, а потом, выломав дверь стойла, встал передо мной в явном намерении защищать! Существа, пошушукавшись, дружно шагнули вперед, после чего и начало происходить что-то совершенно непонятное.
Как от сильного сквозняка, хлопнула дверь конюшни, и в помещение ворвался страшный ураган. Существа, запищав и завозившись, попытались за что-нибудь уцепиться, но им это не помогло — ветер понемногу расслаивал их структуру, разрывая на части и вынося за пределы помещения. А я смотрела на это до тех пор, пока не поняла, что и меня тоже тянет за ними! Ветер все крепчал, от визга существ у меня уже начало закладывать уши, и я, обхватив руками бочку с водой, начала подумывать о том, как бы сохранить слух, когда на меня грохнулось что-то жутко тяжелое. Это Шайтан таким образом решил послужить якорем… Я скрипнула зубами, практически перестав ощущать левую ногу. И в дополнение ко всему сверху на меня посыпалось оружие существ: сильно стукнул по голове колчан, наделся на шею лук, в миллиметре от руки острием вниз приземлился меч, а от вил, которые целенаправленно неслись прямиком к моему животу, меня спас опять же Шайтан, вовремя вставший на ноги.
Откатившись в сторону, я села, тупо уставившись на вонзившиеся в сено вилы, не сразу заметив еще одну выступившую из темноты фигуру. А она, собирая в ладони ниточки ветра, шагнула вперед. Черт возьми, кого я снова вижу, угадайте?! И я готова была поклясться всеми известными мне богами, что эту бурю в конюшне затеял именно он!
Вэл, небрежно отряхнув руки, приблизился, взял меня под мышки, поставил на ноги и внимательно заглянул в глаза:
— Ну, живая?
— Не знаю, — подумав, честно призналась я.
— Значит, живая, — кивнул он, прислонив меня к стене и снимая с моей шеи лук.
Нет, я бы никому и никогда не позволила обращаться с собой, как с тряпичной куклой! Однако сейчас, ошарашенная, оглушенная и (чего греха таить…) испуганная, я никак не могла совладать с трясущимися коленками. К тому же зверски ныла нога, отдавленная Шайтаном. А вот и он сам. Подкрадывается к Вэлу, занося копыто для удара…
— Берегись! — Я отпихнула своего случайного спасителя в сторону, уцепившись за шею жеребца. — Малыш, отставить драку!
Конь успокоился, а я вопросительно посмотрела на невозмутимого Вэла:
— Ну?
— А?! — не сразу сообразил он.
— Кто это были и, как ты их прогнал? Ты колдун?
— Что-то вроде того, — ухмыльнулся он, зачем-то выглядывая в окно.
Я замерла, поджав левую ногу и молча наблюдая за ним. А этот жулик и колдун втащил через окно две мои сумки и кинул их рядом со мной.
— Собирайся, — скомандовал Вэл, следом затаскивая еще одну сумку (свою, судя по всему). — Мы уезжаем.
— Кто это мы?! — опешила я. — Куда уезжаем?!
— Расстановка сил несколько изменилась, — пояснил он, выводя из стойла своего коня (уже не ту несчастную клячу, разумеется). — Пока я на твоей стороне, и мне придется вытаскивать тебя из этой передряги.
— Из какой? — вытаращилась я.
— Сейчас у меня нет времени на объяснения. Сначала нужно выбраться из города.
Обстановку несколько разрядило новое действующее лицо. Впрочем, новым оно было только в этой ситуации, а так мы все его хорошо знаем — как всегда, без предупреждения, в воздухе бесшумно материализовался мой хранитель.
— Лекс? Живая? — кинулся он ко мне. — Вэл, ты успел?
— Как раз вовремя, — кивнул сероглазый жулик.
— Ты его видишь?! — изумилась я.
Сейчас поясню. Понимаете, хранители — существа эфемерные, и видеть их могут только их непосредственные подопечные или (как в случае с моей бабушкой) наделенные сильной магией члены семьи опять же подопечных. Но каким образом моего хранителя может видеть этот зазнайка, которого я сама-то встречаю, кажется, третий раз в жизни?! Додумать мне не дали. Вэл бесцеремонно закинул меня на спину Шайтана, проворно приладил по бокам сумки и сам забрался в седло.
— Поехали.
Ну, поехали, так поехали…
И пока я пребывала в полной растерянности и явной прострации, эти двое о чем-то оживленно шушукались. Уже спелись, угу. Ну да и неудивительно, с их-то характерами… Два сапога пара. Только вот при чем тут я — мне все равно непонятно…
Мы ехали довольно долго, и когда, по моим наблюдениям, должно было наступить утро, я, к своему изумлению, увидела восход Красной звезды — время середины ночи. Так, все, я сдаюсь…
— Может мне хоть кто-нибудь объяснить, какого черта тут творится? — тоскливо бросила я в темноту.
— Потерпи, скоро все узнаешь, — пообещал джинн, — еще полчаса, и мы будем на месте.
«Местом» оказалась лесная поляна. Вэл, остановившись перед ней, зачем-то несколько минут разглядывал звездное небо, после чего спешился, нырнул в густую чащу, откуда и доложил нам:
— Идите сюда. Мы приехали.
Ну, приехали, так приехали… Меня одолел абсолютный пофигизм — было все равно, где мы, кто мы, что мы. Я понимала только одно — мне срочно нужно упасть и уснуть…
— Еще бы, провести сутки в седле, — озабоченно подтвердил хранитель
— Какие сутки?! — мигом проснулась я.
— Вэл, расскажи ей про временные тропы, — вмешался ифрит.
— Про временные тропы? — переспросил тот, расседлывая своего коня. — Гм. Ну ладно, слушай.
Пока я сползала с Шайтана, кряхтя и охая (у меня так затекли все мышцы, будто бы и правда сутки с коня не слезала, хотя, если судить по звездам, мы пробыли в пути не больше трех часов), мне поведали некую совершенно невероятную историю, в которую я ни за что бы не поверила, не подтверди ее моя интуиция. В общем, по словам этого колдуна, в едином временном потоке есть особые каналы, так называемые тропы, в которых время неподвижно и неизменно. Но при этом тропы напрямую связаны с пространством, так что по ним при умении можно легко передвигаться, пока основное время для тебя как бы замирает…
Я тихо охнула, в очередной раз, наступив на больную ногу. Для нее-то явно не существовало никаких троп, она продолжала болеть и распухать…
— Но здесь на нас действуют те же самые законы времени, что и вне троп, — словно прочитав мои мысли, добавил проводник. — Мы чувствуем и усталость, и голод, и прочие прелести похода.
— А в прошлое или будущее по тропам можно попасть? — полюбопытствовала я, присаживаясь на траву и закатывая штанину.
— Можно, — кивнул Вэл, — но я пока еще не пробовал. Тропы хитры, и я всего один раз встречал ту, что вела в прошлое. Обычно попадаются из настоящего. Н-да, досталось тебе…
Это он мой кровоподтек увидел.
— Шайтан, ты сколько весишь? — угрюмо поинтересовалась я, но тот лишь возмущенно фыркнул в ответ и сделал вид, что он чертовски устал и ему сейчас ни до чего нет дела.
— Не трогай! — велел мне хранитель, шаря рукой где-то в пустоте, — Это моя непосредственная обязанность…
— Твоя обязанность — не допускать этого, — хмуро возразила я, подсаживаясь ближе к разведенному Вэлом костру.
— Лекс, я хранитель, а не бог, — буркнул он, вытаскивая баночку с мазью и большой кусок бинта. — Сейчас будет больно!
Подумаешь, щиплет немного… Больно было тогда, когда эта маленькая зверушка на меня упала… Впрочем, поскольку сие совершено не со зла, а из благих побуждений, я особо не сердилась. Да и сил сердиться, если честно, просто не обнаружилось. Дождавшись, когда джинн закончит перевязку, я вытащила теплую куртку, завернулась в нее, подложила вместо подушки сумку и моментально отключилась.
Сколько я успела проспать — была не в курсе, а просвещать меня никто не собирался, но проснулась после того, как почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд. Злобные глаза, продираясь сквозь пелену сна, пялились на меня до тех пор, пока мне это не надоело и я не соизволила окончательно пробудиться.
На мгновение мне показалось, что опять нахожусь в своем родном лесу, у Дуба-прародителя, однако скользнувшие по моему лицу отблески костра быстро заставили меня вспомнить все. Я ведь никогда не разжигаю костра в лесу… Садясь, оглядываюсь, оценивая обстановку.
Шайтан мирно щиплет травку рядом со мной (вот это настоящий друг, восхищаюсь я, ни на шаг не отходит!), джинн, забравшись в свою лампу, громко храпит на всю округу, то взлетая, то опускаясь на землю в такт храпу, Вэл сидит у костра, время от времени помешивая что-то в котелке и осторожно оглядываясь по сторонам. И глаза. Повсюду, куда бы я ни смотрела, натыкалась на несколько пар злобных светящихся глаз.
— Волки, — громким шепотом пояснил мой случайный спаситель, подбросив в котелок неизвестного вида порошок, после чего колдовское варево невыносимо завоняло. — Их здесь несколько сотен.
— Шестьсот пятьдесят семь, — поправляю я, прислушиваясь к родным с детства голосам леса.
— Сколько?! — вытаращился он. — Что это за бред?! Откуда ты знаешь?
— Откуда, откуда, — бурчу обиженно, плотнее заворачиваясь в откуда-то взявшееся одеяло, — знаю, и все тут.
— Ну-ну, — хмыкнул он.
Волчьи глаза приблизились, и я с изумлением замечаю огненный шар, мелькнувший в руках моего нового спутника. Небольшой, интенсивно сияющий комок энергии излучал сильный жар, и оставалось только догадываться, каким образом он не обжигал ладони сероглазого жулика. Но вот волкам явно могло достаться, впрочем, как и деревьям. И моя насквозь лесная душа решительно взбунтовалась против этого.
— Давай без крайних мер! — загородив собой лес, заволновалась я.
— Отойди, милая, — холодно велел Вэл, тоже встав. — Если они нападут, нам не поздоровится.
— Ничего подобного! — возмущаюсь я, — Сейчас я с ними поговорю!
— Ты… что?! — прищурился он, выразительно приподнимая бровь.
— Поговорю, — настойчиво ответила я, — убери огонь. — И, отвернувшись от костра, сделала несколько шагов к деревьям, не обращая внимания на его недвусмысленные смешки.
У края поляны я встала на колени, сложила руки на груди и тихо запела. Это была старинная песня на древнеарийском языке, которой меня когда-то давно научил один мой очень хороший друг. Он не понаслышке знал, что древнеарийский — единственный язык, который понимают волки. Своего друга с тех пор я больше не видела, но вот его совет мне не раз помогал…
Что-то теплое коснулось моего плеча. Огромный черный волк вышел из леса и теперь сидел рядом со мной, положив голову на мое плечо — знак наивысшего уважения. Я в ответ коснулась подбородком его жесткой шерсти и без страха посмотрела в прищуренные желтые глаза.
— Вы знаете, кто я? — тихо спрашиваю у него.
Вожак кивает: конечно.
— Тогда почему нас стережет вся стая?
Огонь.
— Так вы — стражи леса, — догадываюсь я.
Вот это да! Обычно стражами назначалось самое малочисленное и беззащитное племя, то, которое стоит на грани исчезновения. Племя защищает лес от вторжения чужаков, оповещая лесное братство об опасности. Но чтобы волки…
В глазах вожака легко читался ответ на все мои вопросы. Люди. Охотники. Мне стало искренне жаль лесных братьев.
— За огонь не беспокойтесь, — убеждаю я. — С лесом все будет в порядке.
Волк кивает, снова касаясь головой моего плеча, и исчезает в кустах. Я как ни в чем не бывало возвращаюсь к костру и сажусь на свое место, прячась от прохладного сумрака под теплое одеяло. А Вэл смотрит на меня с плохо скрываемым изумлением.
— Что ты ему сказала? — оправившись, потребовал ответа он.
— Уши надо не компотом мыть, — буркнула я; сейчас меня больше занимало многозначительное бурчание голодного желудка. Я ведь сегодня так и не поужинала…
— Я имею в виду песню, — уже спокойнее пояснил Вэл.
— Понятия не имею, — пожала плечами я (ну не знаю я того проклятого языка, не знаю, чего он ко мне привязался?!).
— Нормально, — хмыкнул мой собеседник, — кто-то научил тебя непонятной песне, а ты, наивная, и поверила…
— В этом мире еще остались существа, которым можно доверять! — горячо возразила я.
— Существа? — с интересом переспросил он. — Не люди?..
Я старательно отвела глаза и промолчала. Не твое дело.
— Ты видела Белого волка, — констатировал Вэл. — Ведь видела же?..
Не дождешься…
— Лекс…
— Ты умеешь хранить чужие тайны? — мрачно спросила я.
Он кивнул.
— А почему ты думаешь, что я не умею?
Вэл понял. Выразительно посмотрел на меня, но отстал, занявшись помешиванием своего ужасного варева. А я, уговаривая свой голодный желудок потерпеть, изловила попытавшуюся улизнуть от меня лампу и как следует ее встряхнула.
— Чего надо? — Из носика вылезла недовольная голова ифрита в ночном колпаке с помпончиком, закрывавшим соне левый глаз.
— А у нас из еды есть что-нибудь? — осведомилась я.
— Из еды? — завозмущался лентяй, убирая помпончик. — Боги с тобой, какая может быть еда посреди ночи?!
— Ну конечно, тебе легко говорить, ты же вообще без нее обходишься!
Джины проворчал что-то вроде «и как потом похудеть, объедаясь на ночь», но послушно исчез, вернувшись через некоторое время с парой бутербродов и флягой чая.
— Привет от Эльды, — хмуро пояснил он. — Она подозревала, что ты исчезнешь без предупреждения…
— Кстати, Лекс, — подал голос, молчавший до этого, Вэл. — На будущее. Не стоит всем открыто демонстрировать знак дружбы с Белым волком.
Я инстинктивно схватилась за шрам, ощутив легкое покалывание на внутренней стороне предплечья. Ага. Шрам, оставшийся от укуса мощных волчьих клыков, как всегда в полнолуние, отсвечивал серебристым светом и страшно зудел. Но именно этому знаку я и была обязана тем, что сегодня ночью волки нас охраняют. Да и не только сегодня.
— О, да ты с ним все-таки подружилась тогда?.. — проявил заинтересованность и хранитель. И, прежде чем я успела остановить его, протрещал: — А я думал, он тебя растерзает на месте! Волки-оборотни ведь не поддаются на твои лесные уловки! И у них нет привычки дружить с людьми, ты же знаешь, как для них это опасно!
— Ну спасибо, все выболтал! — в сердцах рыкнула я на джинна, но было уже поздно.
— Значит, это правда, — спокойно протянул Вэл. — Прародитель волков, Лунный призрак, способный в полнолуние превращаться в человека, пока еще жив…
— Я тебе ничего не говорила! — отрезала я и свирепо посмотрела на притихшего ифрита: — Язык оторву, понял?!
— А что я сказал? — мгновенно стушевался он.
— Существ-прародителей, носителей древней природной магии, осталось очень мало, — пояснил Вэл. — Любой черный маг продаст остатки своей души за то, чтобы заполучить в колдовскую коллекцию шкуру Белого волка. Не говоря уже обо всем остальном. Тот, кто знает, где обитает вожак, подвергается огромному риску.
— Ты же не хочешь сказать, что… — начала я: страшная догадка молнией пронеслась в голове, и в ее свете все недавние события приобрели некоторую ясность.
— Нет, скорее всего, это лишь маленькое звено в одной длинной цепи, — обронил он и замолчал с таким видом, словно объяснять дальше ничего не намерен.
Я задумалась, уплетая бутерброд. Интересно, кому потребовалось преследовать меня, а потом нападать? Я почти всю жизнь провела в своем лесу, сильно насолить никому не успела, да и черных магов никогда в глаза не видела. Маленькая стычка с двуликими, скорее всего, не в счет. Им не я была нужна, а Вэл. А в конюшне напали на меня…
— Ничего не понимаю, — пожаловалась я висящей в воздухе лампе.
— Всему свое время! — назидательно ответствовал оттуда голос ифрита. — Спи лучше!
Ага, уснешь тут, когда голова готова взорваться от обилия вопросов! Например, почему вдруг Вэл переметнулся на мою сторону? Если бы не джинн, я бы ни за что в жизни не решилась пойти за ним. Да и почему мой хранитель вдруг перестал быть невидимкой для остальных — та еще загадка…
Проворочавшись с боку на бок, я решительно встала и обулась. Уснуть мне, видимо, было не дано, а валяться без дела скучно. Я накинула на плечи куртку, ласково потрепала по холке задремавшего Шайтана и бесшумно проскользнула в сумрак леса. Вэл, как и ифрит, тоже спал сном праведника, и слава Святым богам. Не будет путаться под ногами.
Незнакомый лес встретил меня на редкость дружелюбно. Я брела по звериной тропе, рассеянно прислушиваясь к слабым, едва слышным голосам. Могучие деревья то и дело перешептывались между собой, а я никак не могла отделаться от чувства неловкости — словно нечаянно подслушивала чужой разговор… Нет, дома я регулярно, без зазрения совести подслушивала разговоры родителей и не видела в этом ничего постыдного, но вот в лесу… почему-то мне стало неудобно…
Тропинка, скользя между могучими стволами, стремительно растворялась в чащобе. Я и не заметила, насколько быстро успела отойти от лагеря… Отблески костра уже давно поглотила предрассветная мгла. А в лесу стало тихо. Слишком тихо. Напряженная звенящая тишина, казалось, не пропускала ни единого звука, способного нарушить ее хрупкое равновесие, даже шороха моих шагов.
— Это ненормально, — пробормотала я и не услышала саму себя.
Тишина обернулась вокруг меня подобно невидимому кокону, что-то несмело напевая. Я насторожилась. Слышать лес — это одно, но слышать голос тишины — это совсем другое… Кстати, о лесе. Деревья тоже молчали, хотя исходящее от них тепло указывало на то, что они живы. Просто кто-то или что-то заставляло их сохранять священную тишину…
Я огляделась по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, сделала несколько неуверенных шагов, дошла до высоких колючих кустов и, раздвинув ветки, выбралась на небольшую поляну. И застыла от изумления, обнаружив источник тягучих голосов тишины. Посреди абсолютно круглой поляны рос высокий старый дуб. Его ствол был неестественно изогнут, и напоминал огромную извивающуюся змею, устремленную в небо. Большая часть веток уныло клонилась к земле, а вокруг них плавно порхало что-то… Словно стаи разноцветных светлячков, рассыпая по поляне сверкающую пыльцу, летали возле дерева, а их полупрозрачные крылья и издавали то самое пение, которое пробилось ко мне сквозь кокон тишины.
Стоп! Конечно, я не эксперт по светлячкам, но готова была поспорить, что сами они не вырабатывают такого рода пыльцу, не говоря уже о пении, которое явно не являлось слуховой галлюцинацией. Я решительно шагнула вперед, чтобы поближе рассмотреть странных существ, когда что-то с силой вцепилось в мою куртку. Я подскочила от неожиданности.
— Шайтан, — выдыхаю с облегчением. — Шпионишь?
Он хмуро глянул на меня и снова потянул в кусты.
— Нет, подожди, — вырывалась я, — Мне надо рассмотреть их… я никогда раньше не видела… Как ты думаешь, кто это? На светлячков не похоже… Мотыльки? Может быть. Да куда ты меня тащишь?!
Жеребец упрямо тянул меня в лес, подальше от поляны.
— Да отцепишься ты или нет? — рассердилась я.
Он упрямо мотнул головой и так резко дернул меня за куртку, что едва не сбил с ног. Пытаясь удержать равновесие, я с силой вцепилась в кусты. Колючки, которые покрывали ветки, больно впились в мои ладони, и я, не удержавшись, громко и неприлично выругалась. Честно говоря, я рассчитывала на то, что ругательство привычно поглотит тишина, и уж никак не ожидала, что оно прогремит над поляной.
От неожиданности мы с Шайтаном дружно растерялись и застыли на месте. А от стайки светлячков отделился один и устремился к нам. В воздухе мелькнула маленькая молния, и вот уже перед моим носом, обсыпая меня пыльцой, повисло странное существо. Оно выглядело как сильно уменьшенная помесь бабочки и котенка. Под светящимися крылышками трепыхалось небольшое, чуть больше моей ладони, мохнатое кошачье тельце с длинным полосатым хвостом, острыми ушками и характерными усами. Черные глаза-бусины изучающе таращились на меня, а по шерстке пылающими ручьями стекал голубой огонь.
Ну, сказать, что я была очень удивлена, значит, ничего не сказать. Разглядывая существо, я пребывала в некой прострации и была так поглощена увиденным, что не обратила внимание на то, как звенящая тишина распалась и принесла на поляну множество знакомых звуков, в том числе и тихое, разъяренное шипение
Я с трудом стряхнула с себя оцепенение, когда поняла, что шипело то самое существо. И оно не только шипело. Голубой огонь, так безобидно покрывавший шерстку «котенка», теперь искрил и скапливался на кончиках лап, плавно превращаясь в огромные когти. Я попыталась стремительно отползти, но запоздало обнаружила, что ветки кустарника уже оплели мои ноги. Так глупо попасться…
Раздался резкий свист когтей, разрывающих воздух, и я непроизвольно вскинула руку, защищая лицо. Острая горячая сталь с размаху пропорола ткань куртки и кожу на внутренней стороне руки от кисти до локтя. Оглушительный всплеск боли комком застрял в горле, и вместо громкого вопля я издала лишь сдавленный хрип. Самое страшное заключалось в том, что я не имела ни малейшего представления, как с такими существами можно бороться! И, заметив, что «котенок» снова намеревается атаковать, попыталась увернуться. Воздух прорезал страшный скрип когтей, как будто они скользнули по стеклу. Я открыла глаза и обнаружила, что меня с головой накрывает белый серебристый колпак, о которой яростно скребется существо. Когти, обламываясь, растекались по поверхности непонятного щита ровными потоками голубого огня.
Видимо, это и привело в себя, нас с Шайтаном. Я кое-как освободила из захвата веток одну ногу, я жеребец, ухватив меня зубами за шиворот, помог выбраться из капкана и поволок в лес. Следом за вами из кустов вынырнул злой и растрепанный Вэл. Ага. Теперь понятно…
— Быстро к костру! — резко велел он и обернулся, выстраивая за своей спиной импровизированный щит, о который теперь ломало когти около десятка «котят».
Мы сочли за лучшее немедленно последовать его совету и поспешно ретировались с места происшествия, в считанные мгновения добравшись до поляны.
— Лекс, проклятие! — выругался при виде меня ифрит. но, заметив мою кровоточащую руку, подавленно замолчал. Можно было подумать, что он испугался вида крови.
— Подумаешь, царапины, — буркнула я, снимая безнадежно испорченную куртку и обматывая раны чистым полотенцем, которое мне подал странно позеленевший хранитель.
Я прислонилась к дереву. Царапины сильно горели, как будто в кровь добавили расплавленный свинец, а от болевого шока по всему телу пробиралась неприятная мелкая дрожь. Я сжала зубы, борясь с искушением наорать на бездействующего джинна, который смотрел на меня со смешанным чувством отчаяния и сострадания.
От переживаний отвлек шум приближающихся шагов, и я подняла голову. Вэл, тихо шипя от злости, вынырнул из леса и угрюмо уставился на меня. В общем-то, его лицо было совершенно спокойно и невозмутимо, однако я кожей почувствовала исходящую от него ярость. Несколько мгновений он, прищурившись, изучал мое лицо, а потом мрачно спросил.
— Ну?
— Я больше не буду, — без боя сдалась я, действительно ощущая некое подобие вины, что со мной случалось нечасто. А скорее просто опасаясь той нервотрепки, которую он мог бы мне устроить…
Вэл вздохнул, покачал головой (не поверил, так я и знала!..) и буркнул:
— Руку покажи.
Я послушно протянула руку, сняв пропитанное кровью полотенце, и мои глаза от удивления округлились. Страшная рваная рана уже не кровоточила и затягивалась прямо на глазах. Буквально через пару мгновений на коже остались лишь три едва заметных шрама и небольшой вздувшийся бугорок как от ожога.
Вытаращившись, я недоуменно похлопала ресницами и уставилась на Вэла. Тот поморщился, но понял, что от объяснений не уйти.
— Это разновидность сумеречных существ, — скучающим голосом рассказывал он, седлая своего коня, — в колдовском мире они известны как айсы. Пыльца, которую вырабатывают айсы, способна исцелять раны. Что еще? А-а-а, да. Наибольшую жизненную активность они проявляют ранним утром или поздним вечером. Питаются всем подряд и способны поглощать любые громкие звуки, преобразовывая их в тихую музыку. Дикие и независимые существа. Размножаются через свою пыльцу, которая проникает в кровь любого живого существа.
Я так и застыла возле Шайтана с занесенной ногой, покрывшись холодной испариной.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что слышала, — невозмутимо ответил Вэл.
— Ты шутишь? — Мой голос заметно задрожал.
— Ну, вот еще. — Холодные серые глаза открыто смеялись надо мной.
Я подняла руку и заметила, что ожоговый волдырь заметно раздулся и начал слегка светиться изнутри. Я конвульсивно вцепилась в гриву Шайтана, чтобы не упасть.
— Ифрит?.. — слабо позвала я.
— Все так и есть, — проворчал он.
Я снова уставилась на Вэла.
— И… и сколько продолжается… гм… веге… вегетационный период? — заикаясь, пролепетала я.
— Что-то около недели. Потом от кожи отделяется яйцо, из которого примерно через месяц вылупляется айс.
— А… а…
— Для жизни неопасно, — фыркнув, заверил меня Вэл, — и даже рука у тебя после этого не отвалится. Зато теперь будешь знать, как в одиночку шастать по незнакомым лесам.
Я открыла рот, чтобы возразить, но он не дал мне сказать и слова.
— Не спорю, что ты прекрасно умеешь ладить и с лесом и с животными, но у тебя нет совершенно никаких навыков в общении с магическими существами. А их в лесах довольно много, и не всегда они так же милы и безобидны, как айсы.
У меня отвисла челюсть. Безобидны?!
— Да, да, по сравнению с некоторыми, айсы — сущие котята. Так что держись рядом со мной, — закончил Вэл лекцию и, пришпорив своего коня, первым отправился туда, где светлел выход из леса, а я, пребывая в полушоковом состоянии, послушно поехала следом.