Я прокляла все на свете! Это с холма казалось, что до деревни – рукой подать! На деле же я тащилась до нее часа два, если не больше. И заметьте – с ожогом на спине и при страшной жаре! А если добавить к вышеупомянутым радостям еще и прожорливых оводов, полное отсутствие спичек, дикое желание курить и смертельный голод – жизнь уже не будет казаться прекрасной и удивительной.

Не помню, как у меня хватило сил доползти до первого мостика. Опершись о резные перила, я свесилась к воде и, тяжело дыша, принялась гадать – искупаться мне или утопиться?.. Обе перспективы чрезвычайно заманчивы, и я уже почти склонилась к тому, чтобы сначала искупаться, а там – подумать, когда позади меня раздался изумленный возглас. Вопил определенно мужик, а почему – неизвестно. Он ведь моего лица еще не видел… Я мрачно покосилась на свое отражение. Волосы дыбом, физиономия вся в пыли и грязных разводах, нос обгорел и уже начинал шелушиться… А, черт с ним!

Я медленно обернулась, продолжая цепляться за перила, и тоже изумленно ойкнула. Видели когда-нибудь картину «Три богатыря»? Так вот – одного из этих бравых парней я сейчас и узрела. Только тонны железа и боевого коня до кучи не хватало. А так – две меня в ширину, почти столько же – в длину, борода лопатой, черные как смоль буйные кудри до плеч и добрые карие глаза. И прикид, кстати, подходящий – белая рубаха с характерной вышивкой по вороту, черный кафтан, широкие черные же штаны и пыльные сапоги сорок последнего размера. И я… я его знала… Я знала, как его зовут.

– Порфирий? – неуверенно пробормотала я, задрав голову.

Тот удивленно выпучил глаза.

– Староста деревни? – воодушевилась я.

– Он самый, – гулким басом промямлил бородач.

Так. Еще одна галочка в списке вопросов, которые при случае надо задать Яти или Магистру…

– Очень приятно – спасительница, – с ходу ляпнула я.

Зря, наверное. А как мне еще представляться прикажете? Мне помощь нужна? Нужна. А будет ли честной народ помогать грязной беспризорной девице непонятного роду и племени, да еще и одетой не как все? Вот и я подумала, что неизвестно. И сразу взяла быка за рога. И, как оказалось, – не зря. Бородач, стоило мне себя обозвать, просиял, как начищенный пятак и сгреб меня в охапку, без видимого труда подняв над землей.

Я невольно скривилась и охнула, а Порфирий радостно пробасил:

– Слава тебе господи, добралась!.. Нашли тебя Хранители!..

Стиснув зубы, я попробовала вывернуться из дружеских объятий, потерпела сокрушительное поражение и прошипела:

– Нашли-нашли… Да отпусти же ты меня наконец!!!

– Извини. – Староста осторожно поставил меня на ноги. – Это я на радостях… Давно тебя ждем всей деревней…

Ой, мама, чувствую, сейчас мне на голову свалится то, что называется глобальной популярностью… Видимо, сюда всех спасителей и доставляют, дабы почтенный Порфирий привел их в товарный вид перед встречей с таинственным Магистром. Короче, бородачу не привыкать, а мне – придется…

Староста меж тем с любопытством оглядывал меня со всех сторон и трещал без умолку:

– Мы уж и отчаялись, думали, Хранители о нас забыли, ан нет! Прислали ведь нам спасительницу!.. Ты не стесняйся, проси, чего душе угодно!

– Есть и спать, – не придумала ничего оригинального я.

– Будет исполнено, спасительница!

Нет, зря все-таки не обозвалась чем-нибудь другим… Ведь не отстанет теперь, так и будет величать, кем я по сути не являюсь. Не объяснять же, что меня просто перепутали и настоящей спасительницей должна была стать вовсе не я?..

– Меня Касси зовут вообще-то, – просветила я мужика, но тот лишь упрямо покачал головой:

– Твое прозвище не имеет значения. Ты – спасительница.

– Но с именем – проще, – нервно возразила я.

– Ну если ты настаиваешь…

– Да!

– Как скажешь.

И он потащил меня в деревню. А насчет домиков-то я тоже не ошиблась. Теремок на теремке, и все – как в сказке. Расписные ставни, вышитые занавески, резные крылечки с половичками… Маму бы мою сюда – вот кто бы с местными жителями быстро общий язык нашел на почве вышивки и земледелия.

Кстати, о птичках. Жители здесь были… Н-да. Не один Порфирий тут такой переросток. Даже девушки казались сущими великаншами. Самая маленькая – выше меня на голову, как я успела заметить (а заметить я успела, поскольку староста орал на всю деревню, что миру явила себя спасительница, и поглазеть на меня сбежался весь колхоз). Короче, я со своими метр семьдесят среди этой оравы смотрелась, как Гулливер в стране великанов. А я-то еще считала себя высокой… Наивная!

Порфирий же, пока я удивленно созерцала местных аборигенов, вытолкнул меня вперед и чрезвычайно счастливым голосом представил «спасительницу» народу. И на меня градом посыпались многочисленные вопросы на злободневную тему: как, когда и где я собираюсь стереть с лица земли наглых захватчиков… Пришлось терпеть, правда, недолго. Терпение вообще никогда не было моей характерной чертой, потому я попыталась распрощаться с людьми как можно скорее. Староста возмутился, а я резонно заметила, что даже великие спасительницы – живые существа, и им хоть иногда необходим отдых, во-первых, а во-вторых, мне все равно придется проторчать в деревне некоторое время, так что я успею еще не только со всеми пообщаться, но и всем надоесть.

– И посему, граждане, – подытожила я, – все свои вопросы оставьте на потом! И не переживайте вы так насчет зомби – откуда они пришли, туда вскоре и уйдут.

– Вы обещаете? – тоненьким голосом вопросила скрюченная старушка в опрятном белом платочке, стоявшая ближе всех ко мне и опиравшаяся на клюку.

– Конечно, – ляпнула я.

Народ коллективно просиял, а я так и застыла с раскрытым ртом. Вот балда! Что же я натворила-то? Как просто подарить отчаявшемуся надежду – но так ли легко оправдать его ожидания?.. Я растерянно посмотрела на счастливые, воодушевленные лица и ощутила себя связанной клятвой по рукам и ногам. Вот теперь выхода точно нет. Меня могли сколько угодно считать легкомысленной и рассеянной, но я никогда не бросала слов на ветер, и если уж имела глупость что-то кому-то пообещать, – в лепешку расшибусь, но сделаю.

Раздраженно поджав губы и мрачно насупившись, я молча потопала к терему старосты. Люди почтительно расступались, шепча мне вслед: «Слава спасительнице!», только мне от этого легче не становилось. Вот вляпалась по самые уши!.. Впрочем, как обычно, и ничего удивительного здесь не произошло, а значит, опять придется расслабиться и получить от произошедшего свое удовольствие… Хотя бы чисто визуальное.

Я принялась бездумно глазеть по сторонам. И постепенно от созерцания удивительной деревни сама собой и головная боль прошла, забылись прочие неприятности. И вроде ничего странного не встретилось, если не считать деревянных домиков, которые явно и в огне не горели, и в воде не намокали. Одна хозяйственная бабулька при мне наколдовала солидных размеров тучку для поливки огорода, а ее дом под дождь хоть и попал, но не намок. Возможно, все дело – в атмосфере. В непередаваемой атмосфере… старины? Или – в запахе?.. В каком-то особенном запахе, никоим образом не связанном со стандартным ароматом деревни?..

Оглянувшись на Порфирия, который чинно вышагивал позади меня, я подозрительно принюхалась. Точно. От него как-то необычно пахло. Чем-то таким… Смесью сырости, нагретой солнцем земли, душицы и мяты. И – это был запах явно естественного происхождения, а не искусственного.

Я замедлила шаг, подождала, пока староста поравняется со мной, и ненавязчиво поинтересовалась:

– Любопытный запах, правда?

– Где? – послушно повел носом мой спутник.

– От тебя, – пояснила я.

Порфирий озадаченно нахмурился, снова принюхался и пожал плечами:

– Возможно…

– Травы – душица и мята, если не ошибаюсь, – продолжила я. – Земля…

– А-а-а, – староста добродушно улыбнулся. – Я специализируюсь по магии земли. А ты… Касси, ты что, запах магии чувствуешь?!

– Откуда мне знать? – возразила я.

– Каждый пришелец – а спаситель особенно – получает от мира магические способности, – ударился в объяснения Порфирий, отчаянно жестикулируя. – Надо проверить, какие у тебя… Пойдем.

– Куда? – насторожилась я.

– Проверять.

В общем-то мне все равно, куда идти, но лучше бы – сразу ближе к постели… И к столу. И к врачам, или как их тут называют… Хотя… Любопытство во мне сильнее всего остального, и я послушно отправилась за старостой. Ведь и Яти намекнула, что я что-то должна почувствовать, а у нее толку-то сейчас спрашивать – дрыхнет как сурок…

Мы свернули с улицы и отправились куда-то к окраине деревни, как я определила. И не спрашивайте меня, каким образом я это сделала – сама знаю не больше вашего. А если подумать – некие странные ощущения тихо подсказывали мне дорогу, словно и здесь я тоже уже когда-то была. В далеком-далеком детстве… Картинки забылись и потеряли четкость, а ощущения – сохранились. И – они меня не обманывали… Запуталась я что-то совсем, кроме всего прочего…

– Скоро придем? – Я подавила желание потереть свою спину, которую уже успели искусать мелкие мошки, и теперь она отчаянно зудела.

– Еще пара домов, – отозвался Порфирий. Н-да… Пара домов – это не как у нас, два шага и пришли. Каждый окружали опрятные ухоженные огороды, и вдоль одного такого участка – топать минут десять. И что характерно, ограды народ почему-то не ставил. То ли настолько доверяли друг другу, то ли там какая-нибудь охранная магия была замешана… То ли просто нравилось втихую воровать по ночам, а зачем ограды, если и так все знают, кто у кого сколько помидоров умыкнул?

Я фыркнула про себя. А что, очень даже возможно! Мне одну подобную историю рассказывал папин знакомый. Собрался он, говорит, как-то ночью стащить у своего соседа огурцов по причине редкого сорта оных. Подождал, пока все уснут, прокрался в парник, нарвал огурцов, запихал награбленное добро под майку, прижал получившееся «пузо» к груди и быстренько побежал домой. Только дошел до своей калитки – а ему тот самый сосед навстречу с точно таким же «пузом» наворованных помидоров… И заметьте – все честно!

Окликнув Порфирия, я притормозила и в очередной раз вытряхнула из тапочек острые камушки. Узкую дорожку жители, видимо во избежание столбов пыли, щедро посыпали разноцветным гравием, поблескивающим на солнце. Нет, красиво, спору нет… Просто подобное покрытие – не для прогулки в домашних тапочках на тонкой подошве. Надеюсь, перед отъездом к Магистру меня снабдят приличными ботинками, если, конечно, среди местных великанш найдется хоть одна, кто носит тридцать восьмой размер.

Я потерла гудящую голову и почувствовала непреодолимое желание заныть. И куда меня понесло, елы-палы?! Добралась бы до терема старосты, упала и уснула… И, может быть, проснулась бы у себя дома, в своей постели и обрадовалась, что все произошедшее – лишь дикий сон, кошмар и бред моего воспаленного воображения. И тихо пошла бы себе сдавать экзамен… Вы не поверите, товарищи, как я хотела сейчас пойти на экзамен, а не торчать здесь, увидеть родное лицо преподавателя, и пусть он отправит меня на пересдачу, но ведь это уже знакомо и привычно… И нормально. А здесь – хоть и тоже все почему-то привычно и знакомо, но явно ненормально. И нереально. Как… как во сне. Как в очень ярком сне.

Ой-ей, не нравится оно мне… И не понравилось еще больше, когда мы добрались до искомого домика, который мирно притулился поодаль от деревни. Хотя домик как домик – два этажа, треугольная крыша, расписные ставни, резные наличники, высокое крыльцо, изящная веранда, занавески вышитые опять же… Ничего особенного… И огород, и красивые цветочные клумбы, и скамейка у крыльца под липой – тоже. И сидящая на скамейке древняя как мир старушка, одетая в скромный темно-синий сарафан… Почему же мне так страшно?..

Я остановилась под предлогом набравшегося в тапки гравия и попыталась разобраться в своих чувствах. Мне определенно было страшно. Как перед экзаменом. Начинался мандраж, чуть заметно вздрагивали где-то в глубине души до предела натянутые струнки нервов и… Я запаниковала. Но это – тоже ненормально.

– Касси, пойдем, – позвал меня Порфирий, нетерпеливо переминавшийся с ноги на ногу. – Марфа не станет ждать нас вечно!

– Марфа?.. – пробормотала я. – Какие у вас тут странные имена… Прям как у нас когда-то.

– Уж какие есть, – развел руками мой собеседник.

– А… зачем мне к ней? – попыталась потянуть время я.

– У Марфы необычный дар – она видит насквозь истинную сущность души и определяет, к какой именно магии склонен человек, – со значением пояснил он, для пущей важности подняв вверх указательный палец. – Обычно мы и сами легко можем определить свой дар – рожденный летом, под знаком огня, будет владеть магией огня, но в редкие случаи… В день летнего или зимнего солнцестояния, например, когда не действует ни одно заклинание, дар людям мир преподносит необычный… Или когда у нас появляется очередной спаситель, у которого магия всегда странная, без помощи Марфы не обойтись.

– Понятно…

Я с возрастающей паникой посмотрела на старушку. Та, сидя к нам спиной, читала книгу, но у меня создалось впечатление, будто она прекрасно знает о нашем присутствии, и более того: заранее знала и о нашей приходе… Ну а если она заглянет в меня, то тоже узнает… Что?.. Кое-как справившись с постыдной паникой, я на негнущихся ногах последовала за Порфирием. А действительно – что именно она может узнать?..

– Марфа! – жизнерадостно окликнул старушки староста. – День добрый! Я тебе спасительницу привел. Определишь ее магию?

– Определю. – Она обернулась, и я невольно съежилась под пронзительным взором мудрых черным глаз. – Мир тебе, павший воин.

– 3-з-здравствуйте… – заикаясь, испуганно пролепетала я.

– Подойди, не бойся, – старушка чуть подвинулась и отложила в сторону потрепанную книгу, – и присаживайся. В ногах правды нет…

Я робко присела на край резной скамейки, а Порфирий скромно остался поодаль, дабы не мешать разговору. А разговор, судя по нахмуренным седым бровям Марфы, намечался серьезный. Ой, только бы не о… Я вновь позорно струхнула, испугавшись непонятного «чего-то».

Местной провидице, как я окрестила ее про себя на вид можно было дать… лет сто, не меньше. Осунувшееся бледное лицо избороздили глубокие морщины, чуть заметно подрагивали худые руки, тонкая шея, волосы – совершенно поседели и поредели… Но в черных глазах горели неукротимая жажда жизни, молодой азарт и стремление к новым знаниям. Сколько бы лет ей на самом деле ни исполнилось, Марфа явно не собиралась примерять белые тапочки ни сегодня, ни в обозримом будущем.

– Дороги Судьбы чудны и непостижимы, – прошелестел ее тихий, скрипучий голос – И однажды изгнаннику суждено вернуться под крышу родного дома…

– Какому еще изгнаннику? – навострил уши Порфирий, ближе подходя к нам.

– Павшему воину.

– Павшему воину?! – Староста неприлично выпучил глаза, уставившись на меня со смесью недоумения и страха.

– Порфирий, – в голосе Марфы зазвучали железные нотки, – тебе триста лет, а ты ведешь себя как мальчишка. Немедленно извинись перед нашей спасительницей!

Теперь глаза выпучила уже я:

– Триста лет?!

– Многие спасители удивляются, – она понимающе улыбнулась, – но тебе-то не пристало. Тебе почти три тысячи лет, павший, неужели ты ничего не помнишь?

– А… должна?.. – удивленно пробормотала я.

– Должна. – Марфа пристально посмотрела мне в глаза, а я с содроганием ощутила, как она осторожно выворачивает наизнанку мою душу, что-то прощупывая и изучая. – Память – часть твоей магии. Как и способность определять тип волшебства по запаху.

– А-а-а… – только и промямлила я. – Ась?..

Провидица устало откинулась на спинку скамейки, зажмурилась и начала рассказывать, а мы с Порфирием слушали раскрыв рты.

– Давно это случилось, много воды утекло с тех пор, как мир изгнал вас. Когда-то вы были стражами мира, помогали нам слышать и понимать его. Когда-то вы были хранителями памяти – умирая и рождаясь, помнили все, начиная с вашей первой минуты жизни в этом мире. Помнили всех людей, помнили всех живых существ, помнили все пути и дороги… Зачем вы напали на нас и начали войну? Столько напрасных смертей – и все из-за большей власти над миром?.. – Черные глаза смотрели на меня с немым укором.

Я растерялась. Я… Я не знала!.. Я не знала, что сказать! Я… Я просто не помнила… Где-то в глубине души понимала – Марфа говорит правду, но ничего не помнила из событий тех давних лет.

– Вас навеки изгнали и запретили появляться здесь. Как ты смогла вернуться?

– Это моя вина, – подняла голову Яти. – С-случай-но Касс-си оказалас-сь по с-сос-седс-ству с-с нас-сто-яшим с-спас-сителем, который внезапно умер… А ведь я тогда не знала, что она – одна из павших воинов. Ес-сли бы я хоть предположить могла…

– Спаситель и проклятый павший – в одном лице? – Порфирий хмыкнул. – Ирония судьбы.

– И не надо на меня так смотреть. – Я начала сердиться. – Я не просила тащить меня черт-те куда – это раз! Я своего соседа не убивала, чтобы меня куда-то вместо него потащили – это два! Я предлагала вернуть меня назад, но эти проклятые шарики, чтоб им провали…

– Молчать! – строго прикрикнула ящерка. – Думай, что говоришь!

– А что я такого сказала? – возмутилась я. – Нечего на меня кричать!

– Она не помнит, – вступилась за меня Марфа. – Совсем ничего не помнит. И о своей силе – тоже.

– Разве? – Яти сверлила меня недоверчивым взглядом. – Но Порфирия она очень быс-стро вс-спомнила!

Я закатила глаза и тяжко вздохнула:

– Может мне хоть кто-нибудь человеческим языком объяснить, что здесь происходит, а не посылать меня вместо этого к какому-то таинственному Магистру, ась?

– Все дело в твоем Слове, – серьезно сказала провидица. – Любое твое Слово в нашем мире – материально. Оно может и помочь, и навредить, и уничтожить нас в одно мгновение.

– Так… – Я удивленно захлопала ресницами. – Я же сейчас говорю… Какой же от моих слов вред?

– Никакого, пока ты не вкладываешь в них чувс-ство, – вмешалась ящерка. – Но с-стоит тебе переплес-сти с-слова с-со с-своими отрицательными эмоциями… А ос-собое ваше оружие – проклятие. Против него нет приема и – оно необратимо.

Гм? Как интересно! Что бы такое попробовать проклясть и никому не навредить? Чтобы просто почувствовать прежнюю силу и проверить, не врут ли мне? Чтобы попробовать вспомнить…

Видимо, народ заметил загоревшееся в моих глазах вдохновение, потому как дружно выдал:

– Молчи, Касси!!!

Ну и черт с вами. Я сухо поджала губы. Подумаешь… Время для экспериментов все равно найдется, не сейчас, так потом. И, кстати, о птичках, то бишь о времени…

– Что мне дальше-то делать прикажете, сидеть и вязать шапочки? – резонно вопросила я, посмотрев на каждого по очереди. – Ведь не просто так меня сюда занесло…

– Делать – да вс-се то же, – бодро ответствовала Яти. – С-сначала идти к Магис-стру, а потом – с-спас-сать мир.

– Далось вам это спасение! – фыркнула я. – Haшли камикадзе… Я на дуру похожа, что ли, воевать с оравой голодных зомбей?!

– А твоя с-сила С-слова? – с намеком заметила ящерка. – Ее ты не учитываешь?

– Я ничего о ней не знаю, кроме того, что вы мне тут недавно наплели, – упрямо возразила я.

– Точно – ничего? – вкрадчиво уточнила моя хвостатая собеседница.

– Абсолютно!

– А как же с-случай с-с Хранителями?

– Что случилось с Хранителями? – заволновалась провидица.

– Покажи Марфе с-спину, Касс-си, – ехидно посоветовала Яти.

– Не покажу! – ощетинилась я. – Какое отношение к вашим пресловутым Хранителям имеют те цветные шарики?

– Те шарики, – принялась объяснять мне ящерка, – это и ес-сть Хранители нашего мира. И Хранители, и С-создатели. И ес-сли ты увидела их как цветные шарики… Что ж, это говорит только о твоем нес-серьезном отношении к жизни. И ты с-своим проклятием едва их не уничтожила.

Марфа тихо ахнула, Порфирий – как стоял, так и сел. Я же смущенно передернула плечами и проворчала:

– А нечего было меня оскорблять… Сами виноваты.!

– Зато они на тебя сейчас имеют зуб, – предупредил староста. – И даже если наш мир ты спасешь, вряд ли тебе разрешат здесь остаться…

– Да я сама не захочу, – рассердилась я. – Больно он мне нужен! Я вообще хочу домой!..

– Ты дома, – тихо напомнила мне Марфа, а я поперхнулась невысказанными словами. – Наш мир породил тебя и даровал силу… Ты дома, павший, нравится тебе это или нет… И… покажи мне спину.

Мрачно насупившись, я повернулась к ней спиной, сняла свитер и закатала майку. Порфирий, видимо застеснявшись, не пожелал дальше наблюдать за дармовым стриптизом и деликатно отвернулся. Провидица же осторожно, едва заметно, коснулась ожога.

– Почему ты еще жива?.. – потрясенно пробормотала она.

– Потому что – не дождетесь, – буркнула я.

Тонкие, сухие пальцы старушки медленно ощупывали мой ожог, а я с удивлением чувствовала, как неохотно удаляется ставшая уже привычной тупая боль. И припекающее солнце засветило ярче, и теплый ветер уже не казался навязчивым вредителем, и жизнь стала прекраснее… Как всегда после неприятной болезни.

– Шрамы останутся, – извиняющимся тоном заметила целительница, натягивая майку на мою спину.

– Подумаешь! – Я беззаботно улыбнулась и с удовольствием потянулась, расправляя затекшие мышцы. – Одним больше, одним меньше…

– Ес-сли бы видела то, что видим мы, ты бы так не говорила, – подколола Яти. – Дейс-ствительно с-странно, почему ты пос-сле такого жива, да и до деревни дойти с-смогла.

– Ладно, хватит меня пугать, – занервничала я, по привычке потянувшись за сигаретой. – А ты, кстати, вообще спать собиралась, вот и спи! А то, как помощь требуется, так она сразу спать, а как ничего не происходит, так бодрствует! Огоньку ни у кого не найдется?

Ящерка, укоризненно покачав головой, тяжко вздохнула, дунула на кончик сигареты, отчего тот задымился, и покорно улеглась спать, вновь прикинувшись безмолвным браслетом. Я же тихо закурила и поблагодарила Марфу за помощь.

– Не стоит. – Она устало улыбнулась, а я с тревогой заметила, что ее руки задрожали пуще прежнего.

Нет, ей явно не пошло на пользу лечение меня. Так в ее возрасте это нормально. Кстати, а в каком возрасте? Если Порфирию – триста, а я бы ему дала лет сорок, если не меньше, тогда целительнице… Около тысячи?.. Ой-ей, разве ж нормальные люди столько живут?..

– Касси, нам пора, – шепотом сообщил староста. – Пошли.

– Куда тебя послать? – беззлобно огрызнулась я, развалившись на лавке и подставив лицо ласковым лучам солнца.

Порфирий шутки не понял и заметно растерялся, а Марфа строго ему выговорила: – Оставь человека в покое, пусть отдохнет немного. Касси, останешься у меня?

– Угу, – лениво отозвалась я.

Странно, но больше я провидицу не боялась… Или это был страх разоблачения? Значит, мне не соврали… Я прислушалась к собственным ощущениям, заглянула в себя и невольно вздрогнула. В глубине моей души, как мне показалось, тщательно скрывалось таинственное нечто. Сильное, все знающее и все помнящее… И, пожалуй, его следует опасаться больше, чем безобидных целительниц или цветных шариков… Я задумчиво затушила сигарету о лавочку, смутилась, заметив прожженную доску, и, поспешно прикинувшись валенком, попрощалась с уходящим Порфирием.

– Отдохнешь – зайди ко мне, поговорим о твоей встрече с Магистром, – предупредил он и бодро потопал по дорожке к своему терему.

Я покивала, рассеянно прислушиваясь к шуршащему гравию, и покосилась на Марфу. А та явно выжидала, пока староста уберется восвояси. Стоило ему скрыться за поворотом дороги, как целительница неодобрительно покачала головой и проворчала:

– Вот неуемное создание, вечно куда-то торопится и других торопит… Что он, что его отец…

– Одно слово – гены, – согласилась я.

– Ты и его отца помнишь? – прищурилась Марфа.

– Ну… – Я призадумалась. – Пожалуй, нет. Вот если бы увидела – наверно бы вспомнила. А вот вас я точно не помню.

Странно, конечно, рассуждать, кого я помню, а кого – нет, если я их всех, по сути дела, первый раз в жизни видела, но… Стоило мне лишь увидеть здесь новое лицо, как в моей душе мгновенно срабатывал некий загадочный механизм и на поверхность всплывали и имя лица, и его голос, и привычки… И тем удивительнее казался сей факт, если учесть, что две тысячи лет назад эти люди еще не родились, да и, согласно теории переселения душ, они должны находиться в каких-то других телах. В общем, я совершенно запуталась…

Из сонной задумчивости меня вывело тихое кряхтение целительницы. Похоже, она собиралась встать, рабы удалиться по делам, и я, стряхнув дрему, поспешно подскочила со скамейки.

– Давайте помогу, – предложила свою помощь я, протянув руку.

Марфа хмыкнула, улыбнулась, и в ее черных глазах замерцали смешинки:

– Помоги… если сможешь.

Не поняв намека, я, как ни в чем не бывало, осторожно подхватила целительницу под сухонький локоток и… Она и с места не сдвинулась! Я ее даже приподнять не смогла, хотя в старушке весу-то всего ничего… на первый взгляд…

– Это какой-то фокус? – растерялась я.

Моя собеседница, без труда встав самостоятельно и оказавшись чуть ниже меня, фыркнула:

– Это не фокус, павший. Это слепота.

– Чья?..

– Твоя, – Марфа, хитро взглянув на меня, не спеша заковыляла к дому. – Ты видишь лишь то, что лежит на поверхности, и не стремишься постичь скрытую за иллюзией суть.

– Гм?.. – Обиженно засопев, я поднялась следом за ней на крыльцо.

– Ты увидела лишь мою немощность и слабость, – продолжала мягко отчитывать меня провидица, – но не мою силу. Почему?

– У нее нет запаха, – защищалась я. – Вернее, он есть, но какой-то еле заметный!

– Потому что настоящая сила не имеет ни цвета, ни запаха, ни названия, – назидательно изрекла онa, берясь за резную ручку и открывая входную дверь. – И это не та сила Слова, которой вы, павшие, всегда так гордились. Это сила души. Это сила сердца. Эта сила ума… Души, которая стремится жить даже в таком немощном теле. Сердца, в котором есть любовь к миру. Ума, который умеет различать обман и правду.

– Вот черт… – только и нашла что сказать я. – Сколько же вам лет?..

– Намного меньше, чем тебе, – скромно отозвалась Марфа. – И двух тысяч лет нет… Проходи, Касси, только прежде скажи: «Мир этому дому».

– Зачем? – заподозрила неладное я.

– С-старая традиция, которую вы ос-ставили нам в нас-следс-ство, – вновь подала голос Яти. – Никто никогда не пус-стил бы павшего воина в дом, ес-сли бы он прежде не с-связал с-себя клятвой, которая с-сводит на «нет» разрушительное дейс-ствие негативных с-слов. К тебе это в первую очередь относ-сится, Касс-си, ты с-совершенно не умеешь держать язык за зубами.

– На себя посмотри, – не осталась в долгу я, но покорно произнесла: – Мир этому дому…

– Мир и тебе, павший, – негромко ответила Марфа.

Пройдя вслед за ней в дом, я закрыла дверь и с любопытством оглядела помещение… И тихо выпала в осадок от удивления. Это ведь… Этого просто не может быть!