Я проснулась посреди ночи в холодном поту. Мне опять снился камень, висящий над моей головой и готовый вот-вот на нее опуститься. Проклятый поток… Если раньше я своих кошмаров никогда не боялась, а наоборот, смотрела их как интересный ужастик, то сейчас… Я словно опять вернулась в нереальный мир пространственно-временного потока, к Властителю гор, и заново пережила страх смерти. Вот засада-то…

Выбравшись из спальника, я подбросила веток в затухающий костер и зябко потерла плечи. Меня колотило. Где-то на задворках памяти хранилось понимание того, что я не погибну, пока не доведу до конца начатое дело, но однажды пережитое все равно не отпускало. И пугало даже больше, чем тогда. Потому как сейчас — уже пришло осознание собственной уязвимости, собственной беззащитности перед проделками судьбы, собственной… беспомощности. Какой бы сильной и могущественной я ни была, какой бы мощью ни наделил меня мир, я не бессмертна. Не бессмертна, не бесчувственна и не всемогуща. Я могу разрушать миры, стирать в пыль живых существ — но не смогу защитить себя, когда придет мое время уйти туда… Не знаю, хорошо это или плохо…

С одной стороны, быть божеством дано не каждому, и в смерти, как это ни парадоксально, есть своя прелесть — начинать жизнь с чистого листа, заново учиться чувствовать, узнавать что-то новое… А если ты и так все помнишь? И учиться тебе надо лишь одному — вспоминать? В этом-то вся загвоздка. Если все уже известно, понято, прочувствованно, прожито?.. Какой смысл в жизни? Опять проходить по одному и тому же порочному кругу, встречая знакомые лица и попадая в привычные ситуации?.. Неужели бесконечно долгая жизнь дейте сводится лишь к итоговому печальному концу — и все? Я теперь даже и не знаю, надо мне это или нет…

Костер ярко вспыхнул, подбросив к небу сноп искрящихся звезд. Вот она, наша жизнь… Судьба по своей прихоти то разжигает нас, то тушит, используя одни и те же дрова… Может, ну ее к черту, жизнь высшего мага? Мне куда проще и привычнее быть простым человеком из плоти и крови, жить в обычном мире, где никому от меня ничего не надо. Живешь собой и радуешься окружающему… И все просто и банально, и не надо следить за собственной речью, и не лежит на плечах ответственность за судьбы людей… И не жизнь это, а жалкое ее подобие, если посмотреть в лицо памяти…

Нда… Ладно, пусть все решит Судьба. Я совсем запуталась и уже не понимаю, чего хочу. В конце концов, насчет своего будущего я могу и ошибаться… А может случиться, что и выбора-то никакого не будет. И осознание того, что именно для меня лучше, придет, как обычно, намного позже и само собой. Нужное — оно всегда при нас, а чего мы не получаем, в том и необходимости нет…

Бродивший неподалеку Миф неслышно подошел и улегся рядом со мной. Я прижалась к его теплому боку и ласково взъерошила густую гриву.

— Тебе тоже не спится? — прошептала я.

Виал тихо фыркнул, и я рассеянно почесала его за рогом. Что наша жизнь — огонь… Зайтан, резвящийся среди поленьев, задорно подбросил к темным небесам полные пригоршни искр, и откликнувшиеся на их призыв крошечные светлячки закружили вокруг нас в неведомом танце, а теплая ночь ласково набросила на мои плечи вышитое звездами покрывало своих чудес… Я, зажмурившись, невольно потерлась щекой о бархат сумрака, впитывая в себя его тепло, его умиротворение, его мудрость… И поняла одну святую истину: больше всего на свете я боялась потерять способность замечать волшебство окружающего мира…

Со стороны ручья донесся тихий плеск и едва различимые шаги. Вайш, дух ручья, покинул свою стихию и, задумчиво шелестя чешуйчатыми крыльями, уселся неподалеку. Я склонила голову, приветствуя его, а дух неспешно кивнул мне в ответ и после недолго молчания тихо заметил:

— Ты меняешься, павший. Это чувствует и мир, и мы. Ты так сильно хочешь остаться?

— Я не знаю, — честно призналась я.

Нет, не так. Я знаю. Если оставаться здесь, то только со своим народом. А если без него… смысл? Ужиться с обычными людьми подобно харту — не удастся, слишком велика разница…

— Когда вернешься к себе прежнему, мир не будет возражать, если ты останешься. И мы тоже, — негромко прожурчал вайш и запахнулся в крылья, словно говоря, что разговор окончен.

Когда я вернусь к себе прежней… Если я вернусь к себе прежней… Тебе слово, Райлит… Никогда не жди себя… Просто иди вперед и верь, что однажды себя догонишь… Возможно, ты и права… Наверняка, ты права.

Я подкинула в костер последнюю ветку и огляделась по сторонам. Дрова закончились, а спать еще не хотелось. Да и побаивалась я засыпать, чего греха таить… Опять кошмар приснится… Нет, не буду ложиться. Тут и до рассвета-то часа три от силы осталось, переживу как-нибудь. За дровами в лес схожу, например. А то Свят по утру ругаться начнет, что я все дрова извела и ему готовить не на чем…

А раз я извела, я и схожу, не рассыплюсь. Ночь ясная и лунная, проклятый лес — уже проехали. Ну, почти проехали. Мы остановились на привал в небольшой долине, где ручей разветвлялся и один поток продолжал свой путь по прямой, а второй — разделял противоположный берег на две части. И на одном из них — оставался мрачный лес, полный загадок и тайн, а на втором — начинался вполне обычный сосновый бор. Вот туда-то я и решила сходить для разнообразия. Потому как лес на нашем берегу, вдоль которого мы ехали три последних дня, я знала вдоль и поперек.

Заплетая отросшие за путешествие волосы в две косички, чтобы не мешались, я перебралась через серебрящийся в лунном свете ручей и побрела по первой попавшей тропе. Протаптывали же ее явно животные, судя по отпечаткам многочисленных копыт…

И ничего этой волшебной лунной ночью грядущих неприятностей не предвещало. Я тихонько шла себе по лесу, дышала свежим воздухом, собирала в охапку изредка попадающиеся ветки (может, если бы они чаще попадались, я бы и не вляпалась туда, куда не надо), любовалась величественными елями и кедрами, о чем-то лениво препиралась с Райлит… Все как обычно, если не считать… Если не считать странных вспышек, периодически мелькавших меж деревьев. Словно там машина проезжала со включенными фарами — свет то появлялся, то исчезал из виду. И мне, естественно, стало любопытно. Машин тут, понятно, не водится, на костер или пожар — не похоже, на магию… Вполне возможно, но ее специфического запаха я не чувствую. А что, если не магия? Спорю, вы бы тоже заинтересовались таинственным явлением и отправились бы на его поиски…

И опять мои злоключения начались с банального любопытства, а привело оно к весьма и весьма печальным последствиям. А почему я раньше об этом не подумала, сама не понимаю. Но — факт оставался фактом. Зажав под мышкой немногочисленные ветви, я свернула с тропы и углубилась в лес, бодро перепрыгивая через поваленные бурей деревья и огибая поросшие мхом вековые сосны.

Постепенно вспышки приблизились и превратились в одно сплошное сияние, смутно напоминающее мне загадочный свет из старого сна. Только вайхасов негде не наблюдалось. И лес был намного моложе. И Райлит упорно молчала, не подавая признаков жизни. Ну, до своей тайны не доберусь, так хоть чужую раскрою…

Достаточно быстро я добралась до самого сердца леса, где деревья росли едва ли не друг на друге и ни о какой тропе и речи быть не могло. Отложив с таким трудом найденные ветки в сторону, я поднырнула под низко опущенными лапами величавой ели, метров десять проползла на четвереньках, уворачиваясь от метивших в глаза веток и отплевываясь от паутины, и едва не выскочила на поляну. Притормозила, убирая со лба челку, подняла голову, намереваясь продолжить свой нелегкий путь и… так и застыла с раскрытым ртом. Потом осторожно, стараясь не шуметь и не шуршать опавшей хвоей, добралась до края поляны и вновь замерла на месте от удивления.

Елы-палы… Чудны дела твои, Господи…

На довольно большой, абсолютно круглой поляне проходил то ли военный совет, то ли шабаш, то ли просто какой-то праздник, и собравшийся там народ отличался крайне… гм… занятным внешним видом. И лично я на них пялилась минут пять кряду, прежде чем сообразила, на кого эти ожившие фольклорные элементы похожи.

Вы когда-нибудь что-нибудь слышали о вилах? Нет, не о тех, которыми по осени сено в стога собирают. О вилах, которых, как я наивно полагала, выдумали наши южнославянские предки. Теперь-то я понимаю, что никто ничего из нашей мифологии не выдумывал, просто в мертвых мирах подобные существа не ужились, но… На чем я остановилась? Это у меня от изумления мысль сбилась, вы уж не сердитесь.

Ага, значит, вилы. По легенде, духи в женском обличье с ногами животного, предположительно, лошади или осла, с крыльями, прекрасными лицами и обязательно золотыми волосами. Ну, про волосы летописец насочинял, прямо скажем. Наверно, ему только одна вила встретилась. Здесь же, на поляне, у них каких только цветных шевелюр не встречалось! Все цвета радуги и не только, честное слово! А вот про остальное — ни слова лжи. Ой, опять я запуталась в собственном объяснении…

Сейчас расскажу по порядку.

На залитой лунным светом поляне горел огромный костер, а вокруг него, образовав три круга, водили хороводы странные существа, похожие друг на друга как две капли воды и отличавшиеся лишь цветом волос. Вил я насчитала штук двадцать и у всех — круглая, симпатичная мордашка с веснушками, вздернутые носики, нечеловечески огромные, чуть раскосые, темные глаза, красивые фигуры и стройные лошадиные ножки с изящными копытцами. Для тех, кто любит экзотику… Тем даже их крылья не помешают. У каждого создания за спиной трепетали большие лебединые крылышки под цвет шевелюры, а с плеч спускались белоснежные одежды без рукавов, стянутые на тонкой талии плетеным поясом.

Да-а-а… Нет слов, одни эмоции…

Кружась в медленном танце вокруг костра, вилы мелодичными голосами тянули печальную песню. О чем она?.. Я не настолько хорошо понимала древние языки, чтобы уловить точный смысл, но, по-моему, они коллективно тосковали по возлюбленному. Одному на всех, видимо… Но, если говорить без иронии, зрелище собой существа являли весьма впечатляющее. Развевающиеся длинные волосы, сияющие одежды, вдохновенные лица, на которые жутковатыми печатями ложились красноватые отблески пламени…

Я затаила дыхание и чуть подалась вперед, стремясь ближе их рассмотреть. Кому потом расскажешь — не поверят… Девушки с копытами вместо ступней пляшут посреди леса… да еще и ритуал странный проводят, как мне показалось… Точно, ритуал. Не прерывая песни, вилы по очереди бросали в костер кто пучки трав, кто связки овощей (чеснок и лук я точно разглядела), кто (о, ужас!..) лапки и хвостики животных… Для чего только, не понятно…

Видимо, я пришла к ровно началу ритуала. До моего скромного появления воздух в лесу был достаточно чистый и свежий, а уже к середине обряда ощутимо завоняло паленым, да и дым стоял коромыслом… Я начала медленно, но верно задыхаться, и, зажав рот и выпучив глаза, всеми силами сдерживала подступающий сухой кашель, однако уходить и не думала. Во-первых, мне стало жутко интересно, что же это за действо такое, а, во-вторых, хотелось понаблюдать за повадками вил, дабы рассказать Святу. Да и вообще, полезно знать для общего развития, потому как ни в одной из своих многочисленных жизней с подобными существами я ни разу не встречалась.

А дымовая завеса продолжала набирать силу, и вскоре я даже собственные руки и склонившуюся надо мной мохнатую еловую лапу перестала различать, не говоря уже о вилах. На затянутой плотной пеленой дыма поляне лишь слабо мерцал тусклым пятном костер, да изредка мелькали темные волосы той или иной певуньи. Лишенная возможности четко их видеть, я прислушалась к нежным голосам, продолжавшим настойчиво кого-то звать. И ведь как поют-то, как поют… Не заслушаться просто невозможно… Голоса лесных обитательниц очаровывали, завораживали, уводили за собой в неведомые и прекрасные дали, обещая…

Крупная шишка сорвалась с ели и звонко шлепнулась на мою макушку. Вздрогнув и выругавшись сквозь зубы, я потерла обиженное место, подняла голову и удивленно вытаращилась. Дым-то на поляне давно рассеялся, а я и не заметила ничего! Теперь понятно, зачем они его напускают! Это ж самый натуральный гипноз, граждане! Сама по себе песня — ничто, потому как все внимание зрителей сосредотачивается на странном облике созданий и их танце, а вот без оных… Точно, гипноз! И последние минут пять можно смело вычеркнуть и из моей жизни, и из моей памяти. Даже Райлит воспроизводить их отказывалась наотрез. Да она вообще почему-то притихла, замерла и странно помалкивает… Не случилось бы чего…

Опять накаркала, не иначе…

Пока я ползала за деревья, чтобы откашляться, потому как в горле першило немилосердно, да размять затекшие руки-ноги, на поляне произошли изменения. И когда я вернулась, мне они не понравились. И, более того, я пришла в ужас. И никогда не догадаетесь, почему, а посему — скажу сразу. Проклятые девицы умудрились переманить в свое милое общество… Свята!

Сначала я не поверила самой себе. Потом долго сомневалась, не поехала ли у меня от вонючего дыма крыша и не мерещится ли мне харт. Потом — протирала слезящиеся глаза, украдкой щипая себя то за нос, то за щеки. Но картина не менялась. Мой спутник, подобно мне, протирая сонные глаза и встряхивая взъерошенными волосами, сидел на травке у костра и с потрясенным выражением на смуглой физиономии созерцал окруживших его существ. И, как я, не слишком хорошо понимал, что вообще вокруг него происходит.

Зато кто прекрасно понимал, так это вилы. Обступив Свята, они восторженно перешептывались, бросая на него умильные взгляды, и обмениваясь меж собой странными улыбками. И вот тогда-то до меня начало доходить… Это ж они его хотят… То есть, им от него нужно… Вернее, он и они… Ну… Ладно, скажу прямо. Что естественно, то не безобразно. Секса им надо. И, соответственно, мужчину для этого крайне важного дела. Даже и одного на всех, раз поблизости других дураков не оказалось…

Мать моя женщина…

От одной картины, которую живо нарисовало мое воспаленное воображение, меня начал разбирать истерический смех. Это ж, как мой папа любит говорить, порнография какая-то получается!.. Извращение чистой воды… С полуживотными-полулюдьми, да еще и группой…

Ой-е-е-е…

На рожицы вилы, конечно, очень хорошенькие, не спорю, а вот без платья да с такими-то «милыми» ножками… Представить страшно, как они выглядят!.. Наверняка так, что во сне увидишь — не проснешься! И без особого колдовства им приличного мужика точно не найти… А один на всех… Тут половым гигантом надо быть, ни больше, ни меньше…

Нервно фыркая и из последних сил борясь с подступающей истерикой, я отползла немного от поляны, дабы ненароком не попасться на глаза, но и вилам, и Святу, до случайных зрителей дел явно никаких не было — они внимательно изучали друг друга. Причем, так внимательно, что это начало внушать мне известные опасения.

Да чего он так пялится на них, болван, черт бы его побрал?! Меня пробрало раздражение. Ему что, не на кого больше глазеть?! Я придирчиво оглядела себя с ног до головы, посмотрела на ближайшую зеленоволосую вилу и уныло констатировала — да, больше и не на кого…

Нет, товарищи, и не вздумайте меня подозревать в какой-то там ревности или прочем непотребстве… Мне просто стало обидно, что горе-претендент на мое сердце никогда не смотрел на меня такими глазами, как на этих жертв Чернобыля. Пусть у них — лошадиные ноги и лебединые крылья, зато и чары есть, и женское обаяние, не говоря уже об остальном… А у меня же — увы и ах. С самого рождения — ни чар, ни обаяния, ни изюминки, ни женственности, а только лишь вредный характер и сомнительной красоты внешность… Моего скромного общества даже собственный племянник не выдержал и удрал, а это о чем-то да говорит.

Не знаю, сколько бы еще предавалась угрюмым размышлениям, если бы меня не отвлек настойчивый шепот вил, решивших приступить к активным действиям.

— Оставайся с нами, странник, — нежно уговаривали они, так и норовя дотронуться до харта, — Здесь тебя ждет уют, покой, родной очаг… Куда тебе спешить?.. Оставайся…

Эй, да они же его гипнотизируют! Вот заразы!.. А тот и рад — сидит, уши развесил, только что слюни не пускает… Сил моих смотреть на это извращение нет!..

И я решительно взяла дело в свои руки. Я им так просто Свята не отдам! Какие хитрые! Не дождутся! Пусть кого другого себе найдут, озабоченных дураков везде хватает! Проворно выбравшись из своего убежища, я живо растолкала вил, встала, загородив собой харта и собралась заорать. Заорать на них, посоветовать отвалить от моего спутника, пойти вязать шапочки и оставить нас в покое, но… Но, к своему вящему ужасу, смогла издать лишь несколько глухих и невразумительных хрипов.

По пестрой стайке лесных обитательниц пронесся издевательский шепоток и тихие смешки. И, прочитав ответ на свой безмолвный вопрос в бездушных глазах вил, я невольно схватилась за свое горло. Понятно… Всему виною — дым. Я надышалась им и потеряла голос. И вновь стала обычным человеком. Как магу Слова творить свои заклятья, если он и двух слов четко произнести не может?.. Как?..

— Иди своей дорогой, странница, — насмешливо посоветовала мне вила с экзотическим фиолетовым цветом волос. — Иди с миром. Иди, пока мы тебя отпускаем. А твой друг останется с нами… до определенного времени. Не бойся, он вернется к тебе.

А я и не боюсь, отчаянно хотелось завопить мне, не боюсь, потому что он с вами не останется… Но так и не смогла выдавить из себя ни одного слова. Лишь сухой, надрывный кашель с новыми силами принялся раздирать мое горло.

— Эта ночь — особенная для нас, — продолжала меж тем вила, словно и не замечая моих мучений. — Ночь зачатия. Единственная ночь в году, после который мы сможем продолжить наш род.

Если вам еще будет, с чьей помощью его продолжать… Я смерила конкурентку злобным взглядом. Не отдам, так и знайте! Не на ту напали!

— Не упрямься, странница, — мягким, певучим голоском протянула ее золотоволосая соседка. — За то, что подсмотрела наш тайный обряд, ты уже расплатилась. Голос никогда не вернется к тебе, смирись с этим. Смирись и уйди с нашей дороги.

Иначе — что?! Неприкрытая угроза замерцала в ее холодных темных глазах, а я разъярилась еще больше. Да как они смеют, жалкие порождения низшей магии, указывать, что делать мне, дейте?! К моим щекам прилила краска. Я ловила на себе издевательские взгляды, видела торжествующие улыбки — и сгорала от жгучего унижения. От унижения и непреодолимого желания смять, уничтожить, втоптать в прах своих противниц…

Райлит?..

Я сорвала с шеи амулет Ядвиги. Давайте, смотрите, кого вы пытаетесь запугать! Что же это, вы пятитесь? Неужели испугались? А куда же тогда подевались язвительные ухмылочки и гипнотический шепоток? Ах, вы просто не можете на меня повлиять? Всего лишь? Ай-яй-яй. А я-то наделась хоть раз в жизни встретиться лицом к лицу с настоящим противником! Да не прячьтесь вы друг за дружку, когда я захочу вас уничтожить — даже это не поможет. И песенки ваши не помогут, зря стараетесь.

Зловеще улыбнувшись, я шагнула к ним. Ой, как вы побледнели! Вам нехорошо? Сама знаю, что нехорошо. Жаль, ничем помочь не могу… Разве только — избавить от необходимости каждую ночь зачатия воровать чужих мужчин… Но вряд ли вам моя «помощь» понравится. И не надо пытаться меня очаровать. Слава Богу, у меня правильная ориентация и я не извращенка. Ищите себе другую жертву, а пока…

Давайте, девочки, поиграем в прятки? Вы станете убегающей дичью, а я — охотником, и так и быть, даже время вам дам, чтобы спрятаться успели. Минут пять вам хватит? Нет, пожалуй, это слишком много. Мне еще долгий путь завтра предстоит, а я и так не высплюсь… У вас есть ровно пять секунд, я закрываю глаза и начинаю считать — и кто не спрятался, я не виноват! Но не надейтесь особо на мою внезапную немоту. Я все вижу, все знаю и моей силе нет предела. Я даже могу сказать, о чем мы думаем. Хотите? Я думаю, как бы вас покорректнее уничтожить, вы — как бы удрать и выжить… А о чем думали моровые поветрия, никто так и не узнал, потому как их убили в прошлой серии. И я даже знаю, кто это сделал…

Итак, раз, два, три, четыре, пя…

Страшный удар обрушился на мой незащищенный затылок. Потерявшись от неожиданности, я вернулась в свое тело и рухнула на траву, хватая ртом воздух и пытаясь удержать стремительно ускользающее сознание. Перед глазами поплыли разноцветные круги, и я скорчилась на земле, балансируя на грани объективной и субъективной реальности.

Как больно, елы-палы!.. Кто ж это меня так приголубил, ась?.. Вопрос риторический. Даже глаз не хотелось открывать и видеть физиономию это предателя, чтоб ему пусто было…

— Кась, — ворвался в мои затуманенные мысли виноватый голос Свята. — Кась, я же вижу, что ты не в обмороке. Хватит притворяться! Вставай и давай поговорим!

Глазастый, сволочь позорная! Не буду я ни о чем с тобой разговаривать! Если хочешь остаться с ними — оставайся, зачем по голове-то бить?! Она у меня и не железная, и не настолько здоровая…

— Кась, — теплая ладонь ласково погладила меня по щеке. — Извини, а?

Да пошел ты к черту со своими извинениями!

— Касси, посмотри на меня.

Еще и приказывать мне вздумал! Ну, наха-а-ал! А не буду смотреть! Тут такие мучения терпишь, чтобы помочь, а награда?.. То-то и оно. Хотела сделать доброе дело — сама потом и расплачивайся!

Но глаза я приоткрыла. Попыталась, по крайней мере. Чем дольше я пролежу пластом, тем труднее будет в себя прийти. А я тут, похоже, слишком задержалась…

— Зачем ты вмешалась?

— Затем, — сдавлено прохрипела я, но и неожиданное возвращение якобы навсегда потерянного голоса меня не радовало. Правда, весьма странное возвращение. Слова выговаривать получалось, но они то и дело прерывались, а их окончания — проглатывались.

Колдовать еще несколько дней не получится… Это ж такое произойти может, если заклятье вдруг прервется или не будет должным образом доведено до конца… Ну, в лучшем случае, оно просто не подействует, а худшем… Попробуйте догадаться сами.

— Извини, что ударил тебя, — Свят выглядел виноватым и странно несчастным. — Пришлось, иначе ты бы их просто уничтожила.

А, как по-твоему, я чего добивалась?..

— Неужели? — ехидно просипела я.

— Понимаешь, вилы — одни из тех немногих существ, кто своими обрядами возвращает миру силу, которую мы тянем у него, — принялся объяснять харт, рассеянно поглаживая меня по волосам. — Без них мир умрет намного быстрее… Он уже умирает. Разве ты не чувствуешь?

А мне и не надо чувствовать. Я и так знаю. И я даже знаю, от чего именно. И как ему помочь — тоже знаю, но никому не скажу.

— Вилы — не бессмертны, — и он перевел задумчивый взгляд на стайку испуганных созданий, которые нерешительно переминались с копыта на копыто в нескольких шагах от нас. — И живут они ровно один год, понимаешь? Сегодня у них последний шанс оставить кого-то после себя…

А мне какое дело? Пусть живут, пусть оставляют, да пусть хоть подохнут хором, мне — по барабану! Плевать я на них хотела с высокой колокольни! Я сама могу вернуть миру всю силу до капли, да еще и сверх нормы добавить! Нас специально и создали такими! Мы не только защищали всех и вся, мы еще и мир могли исцелять… И мне совсем не по барабану, если умрет кто-то жизненно необходимый ему…

Придерживая руками гудящую голову и пошатываясь, я встала и мрачно посмотрела на вил. Да-а-а, девочки, а напугала я всех знатно. На вас совсем лица нет… А нечего будить спящую собаку. Вот вам урок на будущее — теперь будете знать, каково издеваться над безобидными с виду странницами… А этого… предателя можете себе оставить… Если мне не удастся сейчас его уговорить по-хорошему….

Я повернулась к своему пока еще спутнику и с трудом выдавила из себя:

— У нас… есть… общее… дело… Ты… как?.. Остаешься… или?.. Тебе… выбирать…

— Нет, — тихо ответил харт. — Тебе.

Я осеклась, так и застыв с раскрытым ртом. Это он на что намекает, интересно?! У меня — своя жизнь, у него — своя, и выбор мы делаем, соответственно, каждый за себя. Тем более, я ведь здесь долго не задержусь и однажды уйду, а он — останется… Я ни на что здесь права не имею и ни на что не претендую, как бы не протестовало мое сердце. И посему…

— Решай… сам… — хрипло выдохнула я, и, развернувшись, побрела к знакомой ели, на ходу надевая амулет.

Что у меня за судьба такая!.. Я даже любимому мужчине не могу в лицо сказать, как сильно хочу видеть его рядом с собой! И не из-за его роли проводника, которая давно стала формальностью, а просто так… А ведь он именно этого и ждал от меня… Но — сказать ему «да», означало еще крепче привязать себя к этому миру, а с ними я так поступить не могу. С ними обоими. Они оба мне очень дороги и обоих я не хочу терять. Ни мир, ни Свята… Но придется. Однажды. Когда-нибудь…

Я и не поняла, как нашла дорогу до нашего привала и как в рекордно короткие сроки успела до него добраться. Ведь еще и светать не начало, а, кажется, там, на поляне, я оставила большую часть своей жизни, а не жалкую пару ночных часов… Давно подмечено: в самые тяжелые моменты нашей жизни время тянется чрезвычайно медленно и в нашей памяти его отпечаток остается — как день за месяц… И ведь десяти минут не прошло с момента расставания, а такое ощущение, что харт теперь — лишь воспоминание из моих многочисленных прошлых жизней… И — не случайное воспоминание… Мы и раньше встречались, просто помню об этом я одна…

Завернувшись в спальник, я устало закрыла глаза и попыталась убедить себя в необходимости расслабиться и поспать. Даже час-другой перед рассветом — и то пойдет на пользу. На личных трагедиях жизнь не заканчивается. Дел сделать предстоит еще ой как много…

Елы-палы…

Чертовски трудно и тяжело расставаться с близкими людьми… Сначала — Райт, теперь — Свят… А я, как назло, очень быстро привязываюсь к людям и не умею вот так просто их отпускать… За столько лет — и не научилась… Этому трудно научиться, к этому трудно привыкнуть… Каждую новую жизнь встречаться с ними, узнавать, привязываться всей душой и терять… Вновь и вновь, раз за разом. Чтобы потом обрести, привязаться еще больше — и опять потерять…

Проклятая память!

Миф, словно чувствуя мое отвратительное душевное состояние, осторожно улегся у меня под боком. Повернувшись и привстав, я вылезла из спального мешка, обняла виала и уткнулась в его пушистую гриву. И ты тоже однажды уйдешь, дружище… Или я уйду. Жизнь — замкнутый круг с кучей меток, что нам оставила судьба. Так ведь говорила Магистр Альвиона?.. До одной метки, до второй — и назад, до одной метки, до второй — и назад…

Может, оно и к лучшему, что наши пути расходятся именно сейчас, пока не все запущено?..