Как-то нам не очень везло с соседями по площадке.

За двадцать один год в однокомнатной квартире рядом сменился двадцать один хозяин. Мало кто из этой квартиры ушёл живым. Травились, вешались, стрелялись, тонули. Квартирка ещё та, пожалуй, даст фору небезызвестной квартире №50 в доме 320-бис…

И вот, наконец, появился двадцать второй, буйный алкоголик младых лет с ватагой не прописанных на жилплощади приятелей.

Несколько раз возмущенные соседи вызывали участковых милиционеров, которые сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе. На меня особое впечатление произвёл номер первый. Позвонил бесцеремонно в пять утра, пожевал жвачку, выплюнул на ковёр. Растёр ботинком. Пытаясь выяснить причину отсутствия пьяного соседа, несколько раз хватался за несуществующий наган. Требовал предъявить документы на малолетних детей. Характеристики с места работы, школы, детского сада. Да, лезвие бритвы. С одной стороны правонарушители, с другой правоохранители. Шаг вправо, шаг влево, и ты уже в стане неприятеля.

Участковый номер два был донельзя трогательным и деликатным. Приходил часов в десять вечера, когда алкоголик уже катался по лестничной площадке с криками: «Всех замочу!». Представитель закона пытался достучаться до буйного соседа, говорить с ним о морали, о «честном и праведном житие». Но алкоголик внимал доводам милиционера-миссионера слабо.

И вот, миссионера сменил театрал.

— Может, мне в гражданском приходить? Или тоже прикинуться пьяным? Может, мне форму переодеть? Тогда он будет открывать дверь и ничего не заподозрит.

Ну да, ещё надень форму наизнанку, а фуражку задом наперёд. Тогда он точно ничего не заподозрит!

Был на моей памяти ещё и грозный участковый. Он сразу вызвал бригаду здоровенных мужиков с автоматами, которые в могучих руках смотрелись, словно игрушечные. Сосед и его собутыльники сразу упаковали всю честнýю компанию. И уже через пару минут крутые мачо (крутые с бабушками) тихо повизгивали в луже собственной мочи. А их игрушечные автоматы валялись рядом.

А в квартире напротив после смены хозяев и вовсе начались небывалые чудеса. Сперва поселились гостеприимные таджики, гуляющие по подъезду в расписных халатах и предлагающие «Ощень нужный шашлык-машлык». Затем дружелюбные узбеки, выбрасывающие из окон на головы терпеливых соседей объедки арбузов и дынь. Узбеков сменил весёлый хоровод Наташ, а на двери чудной квартиры то и дело появлялось и вновь пропадало объявление: «Сдаётся внаём. Оплата почасовая».

Не единожды представители закона навещали квартирку и её обитателей. Обещали всех разогнать и прикрыть лавочку. Но чудная квартира продолжала жить своей развесёлой жизнью.

Но однажды появились представители более серьёзной организации. Задали вопрос, больше походящий на утверждение: «Можно ранним утром устроить засаду в вашей квартире?! Для вашей же пользы. Нам поступил сигнал, что в квартире напротив живут и трудятся наркодиллеры». Это было похоже на правду. День и ночь к хозяевам приходили и уходили разные люди. Шторы на окнах были завязаны то одним, то двумя узлами, цветок в стиле профессора Плешнера то появлялся, то исчезал с подоконника. Регулярные изменения в интерьерах комнат можно было увидеть невооруженным глазом прямо с улицы.

— Не надо, товарищи, играть в Шерлока Холмса и мисс Марпл. Идите со своей интуицией в самодеятельность. А то прямо по Бабелю — «помрём за кислый огурец и мировую революцию», — возмущался очередной участковый, когда соседи в который раз жаловались ему на странную квартирку.

Но суровые мужчины на эти обстоятельства посмотрели под другим углом. Непоколебимо заняли позиции в прихожей нашей квартиры, находящейся прямо напротив «вражеской» двери. Дисциплинированно смотрели в глазок, не посещая никакие блага цивилизации. Крепкие мочевые пузыри. И вдруг, по прошествии нескольких часов, с криками «ложись!» сорвали с петель дверь, за которой до этого прятались, вырубили свет на площадке и ворвались к соседям-невидимкам.

К подъезду подлетел автобус. На улицу вывели несколько групп мелковатых «подозреваемых», в большинстве своём в очках. И вынесли много компьютеров.

Эти подопечные нашего очередного участкового, любителя мировой литературы, оказались компьютерными брачными аферистами. Разводили на бабки иностранцев мужского пола, желающих познакомиться в сети с «настоящими русскими красавицами». Когда потенциальный жених заводил разговор о живой встрече, виртуальная красавица отвечала: «Утром деньги на билет до Рио-де-Жанейро, вечером — стулья». Но сколько верёвочке не виться… И крутые хакеры становятся лузерами, потому что моя милиция меня бережёт. Правда, свою дверь, сорванную с петель суровыми мужчинами, нам пришлось чинить самим.

Агония и этой квартиры продолжалась ещё довольно долго, пока она не попала в приличные руки добропорядочных пенсионеров.

Примерно в это же время произошёл налёт и на нашу дачу. Подозревалось сотоварищество досрочно освобождённых бывших воров-налётчиков.

Железные двери, несокрушимые окна и рамы, монументальная печь были окончательно покорёжены и порушены. Всё, что осталось от них, валялось во дворе, привлекая внимание жалостливых прохожих. Повсюду обломки, по всему участку бегают бродячие и хозяйские дачные собаки, «облагораживая» их. Радости соседей не было предела — «не по нашим хатам проехались». Незаряженное ружьё в последнем акте пьесы все-таки выстрелило, но не в них.

Приехали специально вызванные активисты-криминалисты. Анализы, соскобы, пробы. Нюхали, измеряли, фотографировали, качали головами, опрашивали, делали выводы.

Через длительное время ознакомили с заключением: «На обломках деталей садового дома обнаружены волосы нечеловеческого происхождения. И сила „выброса“ была направлена из дома наружу».

По горячим следам нашли и негодяя-грабителя. Он же оказался и единственным подозреваемым и исполнителем чудовищного погрома. Пятнадцатилетний пацанёнок из соседней деревни. Костлявый, как свиные рёбрышки в магазине, он выглядел лет на десять.

— Сознался! — обрадовал дородный, стокилограммовый дяденька-милиционер. — Он ещё у вас и газовые баллоны утащил, и сковороду, и бочки. Много бочек.

— Но у нас на участке ничего этого не было.

— Значит, сам принёс и оттуда же сам и утащил?! А если не он, то кто? Он на учёте состоит, у соседа насос с велосипеда украл. Матерый рецидивист!

«Нечеловеческие волосы, видимо, от обезьяны-напарника или подельника — снежного человека», решили мы тогда. Забрали заявление и благополучно забыли об этом происшествии.

А когда у дочки в институте украли сумку с документами, мы и вовсе полюбили наших Шерлоков.

Ей позвонили, предложили встретиться на рынке для передачи документов за небольшое вознаграждение. Был составлен милицейский план-перехват, включающий множество деталей. Кто куда идёт, кто и где не должен маячить, кто и как должен сдвинуть шапку на затылок. Представители закона хорошо знали классику: «А вы, мамаша, не бегайте тут в своём широком плаще, как кормилица Джульетты».

Блестящий, до мелочей продуманный план нелепо сорвался. Бравых полисменов выдали громоздкие рации и одинаковые чёрные ботинки с тупыми носами.

Сумку с документами выбросили в урну на рынке. Враг так и не был разоблачён. Прошло время.

И вдруг…

Была проведена очередная рядовая облава на вокзале. Девочка, бывшая студентка. После отчисления из университета домой в деревню не вернулась. Воровала и жила по студенческим документам, которые почему-то не отобрали в деканате. Да-да. Моя милиция меня бережёт.

Сразу вспоминается пьяный мужичок, которого наш очередной участковый заботливо заталкивал в «воронок».

— Я туфлю обронил! Отдайте туфлю, мздоимцы! Несдобровать вам! — грозился подать в европейский суд правдолюб, едва стоящий на ногах.

Туфлю нашли, и даже две пары. Кто-то из жильцов выбросил к мусорному баку «прощай молодость».

— Ну, вот! Обуйте этого козла, и в машину! Поехали!

Главное, права Человека соблюдены.

Граждане мы законопослушные и в полной мере уважаем не только Закон, но и его представителей. А с ними за свою долгую жизнь не раз приходилось встречаться лоб в лоб. Моя милиция меня бережёт…

Продолжение следует…