Это была моя вторая беременность. Первая закончилась неудачно, и со второй меня положили на сохранение в городской родильный дом. Моя медицина меня бережёт.

В палате уже лежало шесть человек. Пятеро беременных и одна старушка божий одуванчик. В силу возраста она находилась на особом счету. Девочки приносили ей обед в палату, делились банными принадлежностями. Её опекала старшая медсестра Анфиса.

Бабуля утром и в обед молилась солнышку и весь оставшийся от молитв день причитала: «Ой, колет, режет, щиплет». Она жила на кордоне. Муж был егерем и семнадцать лет как помер. И Анфиса, яростная грибница, свой ежегодный отпуск проводила у неё.

Бабулька ходила в белой вышитой косынке, надвинутой на лоб. Виднелся только нос, да из-под халата выглядывали костлявые конечности. Она была похожа и на Бабу-ягу, и на какую-то истеричную кликушу одновременно.

Меня почему-то невзлюбила сразу и, проходя мимо моей кровати, выкрикивала какие-то странные приветствия. Мне было некомфортно находиться с ней в одной палате. Тем более что Анфиса в выходной день, в силу своего характера, выполняла роль и главного врача родильного дома, и жандарма. «Если не нравится в палате кому, быстро выпишу, чтобы тут морды не кривили».

Морды пришлось кривить всем через день-два. В палату вошли двое верзил-санитаров. Взяли бабульку в платочке в охапку, свернули матрац, вытащили кровать. Бабка выла и кусалась. Платочек упал. Она была абсолютно лысая, без бровей и ресниц.

Лечащий врач, молодой и зелёный, нам с грустью объявил, что у божьего одуванчика оказался давний многолетний сифилис в запущенной форме. Подарок от бравого и давно помершего мужа-егеря. И нам, и медицинскому персоналу, и даже ему, несчастному, прописано профилактическое лечение.

Стоит ли говорить, что эту беременность никто из «осчастливленных» в нашей палате не доходил. Да ещё и на учёт бывших беременных поставили как потенциальных сифилитиков.

А медсестра Анфиса ещё долго продолжала работать. Конечно, никто даже не извинился, не огорчился и не посочувствовал. Моя медицина меня бережёт. И среди медицинского персонала ещё долго ходила присказка: «Ну что, беременные, где колет, режет, щиплет?». Видимо, когда принимали клятву Гиппократа, эти медики проходили мимо.