Холленверд, здание имперского Адмиралтейства

– Заходите, господа! Рад вас видеть целыми и невредимыми после столь долгих приключений, – контр-адмирал Сонтера был искренне рад гостям. Сам открыл дверь и жестом гостеприимного хозяина пригласил в свой кабинет, – Добро пожаловать, господа!

Капитан Берроуз и мичман Стени несколько не уверено вошли в широкую дверь просторного кабинета, с огромными окнами, перерезанными крупными переплетами – стилизованными под окна капитанской каюты парусного фрегата. Капитан Берроуз успел заметить превосходный вид, открывающийся из окон приемной на залив и одетую в камень набережную.

– Господин контр-адмирал, разрешите доложить. Команда дальней океанской субмарины "Темная Рыба" по Вашему приказанию прибыла, – отрапортовал Берроуз, вытянувшись по стойке смирно. Позади, распрямившись и не дыша от важности момента, прижав ладонь к фуражке, стоял Стени.

"Сошлет же на какую-нибудь дальнюю береговую батарею, пушку драить до конца дней. Или в охранку сдаст. Наверное уже караул за дверьми стоит", – эта мрачная мысль сверлила голову капитана, с той секунды, как он вошел в кабинет высокого начальства, и радушие Сонтеры его не успокаивало.

– Оставьте Устав, капитан Берроуз, и Вы, мичман. Присаживайтесь – вот кресла! Да-да, именно, вот эти, рядом с камином.

Офицеры уселись, куда им указали, рядом с золотым флагштоком, на котором красовался флаг императорского военного флота.

– Я хочу, чтобы вы чувствовали себя, как дома, а не как на приеме у адмирала, – Сонтера старался из-за всех сил казаться радушным хозяином. – Не желаете ли грога? У меня прекрасный грог, лучший во всем Холленверде, тридцатилетней выдержки. -

– Ну, почему бы и нет, Ваше Превосходительство, – Стени подмигнул напарнику, – Можно и грога!

Берроуз невесело кивнул.

– Ну, вот и славно, господа, – адмирал зазвенел хрусталем наливая темно-рубиновой жидкости в трехногие по старому морскому обычаю бокалы, – Вот, извольте, не пожалеете.

– М-да, хорош, – выпив разом жидкость, чмокнул губами Стени. Сонтера с улыбкой посмотрел на мичмана.

– Я прочел доклад капитана Лафока, – продолжил свой монолог Сонтера. – Вы – настоящие герои, поэтому я и решил принять вас лично. Я хотел бы, чтобы вы мне рассказали про то, как вы попали к пиратам. Что вообще случилось с субмариной? И еще, капитан Берроуз, – адмирал обратился к Берроузу, – я знаю, что в своем рапорте, который мне передал капитан Лафок, Вы упомянули о деле чрезвычайной важности и секретности.

– Да, господин контр-адмирал, это действительно так, – Берроуз качнул головой, – мы привезли очень важные сведения.

– Я готов выслушать Вас, господа.

– Тогда я займу немного Вашего времени и расскажу всю историю с самого начала и до того, как Единорог отбил нас у пиратов. Дело в том, господин контр-адмирал, что "Темная Рыба" села на мель в ста пятидесяти милях от ближайшего имперского форпоста. Ситуация сложилась абсолютно критическая. Начинался шторм, повреждения были очень велики, и мы не могли заделать пробоины до начала бури. Поэтому я, как капитан корабля, решил затопить субмарину и велел всему экипажу перегрузиться на спасательные плоты и вверить наши души воле Великого Неба.

– Что было потом?

– Был шторм. Остатки команды разметало, и судьба их печальна. Нас же с мичманом подобрал республиканский сторожевик "Белая Орхидея", под конвоем отвез в Троттердакк и сдал республиканской контрразведке, – Берроуз остановился на мгновение в повествовании.

– Вы, само собой разумеется, уничтожили секретный пакет, который я передал Вам лично и который предназначался коменданту Восточной Сирены, раз Вы не могли его доставить по назначению? – небрежно осведомился хозяин кабинета, поигрывая бокалом.

– Нет, господин контр-адмирал… – тишина в воздухе превратилась в осязаемый прозрачный кисель. Сонтера немигающим взглядом перевел глаза на Берроуза.- Но… почему… почему Вы не выполнили приказ, капитан Берроуз, и не уничтожили пакет при затоплении субмарины?! – лицо контр-адмирала стало пунцовым.

– Виноват, Ваше Превосходительство, – Берроуз хотел было встать, но удержался, – Это была моя ошибка. Виноват. Готов понести наказание за проступок.

Сонтера нервно полез в карман брюк, пытаясь что-то достать оттуда.

– Что было затем? – голос его заметно охрип.

Контр-адмирал встал, подошел к окну, достал из непокорного кармана электрическую зажигалку и закурил, не оборачиваясь к гостям.

– Нас допрашивали несколько недель, пока из-за ошибки тюремной охраны нам не удалось бежать. В тот день был ремонт, и когда нас – меня и Стени – вывели во двор, мы перемахнули через забор и ушли в город с одним из местных уголовников.

– За вами была погоня?

– Да, Ваше Превосходительство, – ответил мичман, – но мы ловко их обманули и ушли не замеченными в торговый порт, где просидели почти неделю.

– Продолжайте. Как вы оказались на "Тюлении"? – не поворачиваясь и глубоко втягивая дым, задал очередной вопрос Сонтера.

– Дело в том, – Берроуз запнулся, – дело в том, что про "Тюлению" нам сказала женщина.

– Кто? Какая еще женщина! Вы в своем уме капитан? – контр-адмирал стал мерить кабинет шагами.

– Да, Ваше Превосходительство, и эта женщина, которая сказала нам про "Тюлению", принесла нам обратно тот секретный пакет и просила передать его Вам.

Сонтера развернулся встав на каблуки ботинок, резина скрипнула на натертом паркете.

– Она назвала Ваше имя и просила назвать Вам своё. Ее зовут Арилла Тоя. Она просила передать, что относиться к Вам очень хорошо, поэтому решила помочь нам бежать.

– Ко мне… хорошо? Арилла,… она, да она с ума сошла! Какого дьявола, морская черепаха, – казалось, контр-адмирал забыл про гостей, бесконечно проклиная кого-то, ведомого только ему одному.

– Вы вскрыли пакет? – он внезапно вырвался из цепей своих мыслей, – Вы его вскрывали? Все эти печати, штампы – они целы? Она вам его вернула целый?

– Нет, мы его не открывали, – Берроуз расстегнул белоснежный парадный китель и вытащил из-за пазухи увесистый сверток желтой бумаги. – Вот он, Ваше Превосходительство.

Сонтера выхватил из рук Берроуза конверт, разорвал его не успев дойти до письменного стола.

– Да, вот эта и вот эта. Все тут, на месте, не пропали, – шептал он себе под нос, перечитывая содержимое и судорожно перебирая бумаги, – Все на месте.

Он облегченно вздохнул, сел за письменный стол и начал методично разрывать бумаги одну за одной в мелкие кусочки, затем сгреб их и в пепельницу и поджег.

– Что еще она просила передать мне? – продолжил он, убедившись, что документы сожжены.

– Ничего, Ваше Превосходительство, – капитан встал, – это все, что мы имели честь Вам доложить.

– Хорошо, Берроуз, Стени. Я дам вам отпуск на две недели, и вам выплатят жалование и боевые за все то время, пока вы выполняли приказ, с момента отплытия "Темной Рыбы" по сегодняшний день. После отпуска вы переводитесь на секретную базу Имперского Подводного флота у Лиловых скал. Поступите в распоряжение коменданта крепости.

– Слушаюсь, господин контр-адмирал, – хором ответили моряки.

– И еще, я попрошу Вас подготовить рапорт, капитан, в котором Вы изложите все, что Вы написали ранее. Еще Вы напишете о том, как Вы, согласно инструкции, лично сожгли секретный пакет перед затоплением субмарины, Вы меня поняли? – Сонтера сверлил их глазами, казалось, словно стараясь загипнотизировать. – Вы опишете свое бегство, но что касается этой женщины, Ариллы Тои, Вы опустите этот момент. Ее там просто не было. На "Тюлению" Вы попали случайно. Это ясно?

– Так точно, господин контр-адмирал, – уже в разнобой ответили они.

– Благодарю Вас, капитан Берроуз, за точное выполнение приказа. Теперь идите, у меня еще много дел на сегодня.

Они шли по синей дорожке бесконечными коридорами Адмиралтейства, когда мичман довольно хмыкнул и, задев локтем Берроуза, сказал:

– Однако, капитан, я так и не понял, почему это ее, бабы этой, не было, когда она была. Что-то этот граф Сонтера в своих бабах совсем заплутал, как заяц в лесу.

– Сложнее тут дело Стени, сильно сложнее. Я бы на его месте нас арестовал, а он отпустил. Почему, спрашивается? Какая игра тут подковерная, кто в нее играет – не поймешь, – ответил капитан. – А вот госпожа Арилла Тоя, похоже, всех нас обыграла, сделала все по-своему.

– Хоть и не понимаю я ничего, а про нее-то Вы верно сказали, капитан, – отозвался Стени. – Вот попомните мои слова, она еще на шею графу Сонтере сядет, к гадалке не ходи. Сделает его кругом виноватым. Да и про нас как бы не вспомнили, кому нужно, Такие вот дела, капитан.

* * *

В Императорском Театре давали новую постановку оперы "Подземное царство" модного режисера Эйлирума. Чиновники высоких рангов с престарелыми женами, богатые буржуа с молоденькими содержанками, дипломаты со всех концов обитаемого мира, генералы в парадных мундирах, моложавые офицеры генерального штаба. Пестрая лента дорогих вечерних платьев, бриллиантовых украшений, шлейф духов, стоящих дороже мягкого горного золота, офицерские эполеты, рыжие оттенки генеральских мундиров и чернота капитанских кителей. Антракт спектакля наполнил величественное фойе старого театра гудящей толпой.

Контр-адмирал Сонтера стоял в стороне от великосветской толпы, его взгляд блуждал по роскошным потолочным росписям, сделанным самим Лерианом полсотни лет тому назад. Мысли его были далеки и от людей, его окружавших, и от потрясающего голоса новой театральной примы, ставшей новой знаменитостью всего за пару лет. Пролетевшей словно небесная падающая звезда путь от провинциальной артистки – до любовницы генерал-губернатора и столичной примадонны.

Да еще какой звезды – не проходило и месяца, чтобы все газеты не взрывались очередным скандалом или любовной историей с дуэлью в ее честь. Но ни общество, ни дорогое вино, ни волшебная опера не трогали кровь Сонтеры. Волна апатии, пришедшая после утренней встречи с капитаном "Темной рыбы", казалось, вцепилась в его горло мертвой рукой. Утреннее происшествие с бумагами, попавшими в руки утликанской разведки, и капитаном Берроузом не отпускало его мыслей.

Вся его блестящая, молниеносная, выстроенная им самим карьера, да что там карьера – вся его жизнь были поставлены под угрозу в один момент. Если бы имперская охранка узнала о том, что секретный пакет с приказами уже побывал в Троттердакке, он бы не стоял здесь в этом театре, а сидел бы на скособоченном стуле, где-нибудь в Говорливом подвале под зданием Министерства Государственной Безопасности.

Может быть, позвонить отцу, он возглавлял Министерство Промышленности почти тридцать лет, и у него большие связи при дворе? Или написать письмо дядюшке, он отошел от дел уже с десяток лет, но в свое время был Начальником Охраны императора, и он сможет помочь. Он же был знаком с Его Величеством лично. Да, он смог бы попросить за меня, попросить отставки без суда и следствия.

А если их не послушают, тогда что? Тогда это конец карьеры, конец всему. Трибунал, каторга за Сиреневыми Горами на шахтах или, в лучшем случае, расстрел. Хотя, возможно, Император бы сжалился над контр-адмиралом и, учитывая прошлые заслуги и долгую службу, отправил бы на поселения куда-нибудь на вечно занесенный снегом остров посреди Великого Океана. На дальнем севере, где пароход с большой земли приходит раза два в год, когда стихают летние штормы и океан еще не успевает замерзнуть на долгую и темную полярную зиму.

Что же теперь делать? Нет, просить дядю и отца несовместимо с честью офицера. Да и наверняка республиканская разведка уже получила доступ к документам. За это полагается и в мирное-то время полагается расстрел, а тут еще и такие документы… Все это означает что военные планы Империи у них в руках. Тогда, может быть, пойти к Дортону и рассказать, как все вышло? Может быть, простит, отпустит, планы переделают, операцию отложат, и все уладится?

А если нет, если он доложит в охранку? Нет, это невозможно, он не будет меня выгораживать. И тогда меня, боевого адмирала из Холленверда – на рудники. Все потерять – место, чин, годы жизни, эту налаженную и, в общем-то, хорошую жизнь из-за глупой, бесполезной отваги капитана! Тогда, может быть, написать донос на Берроуза, обвинить его в измене? Это был бы выход. Но тогда меня, Сонтеру, спросят, почему я не арестовал его сразу. Чего боялся? Скажут, прятал следы, потому и не доложил. Ох, зачем я поддался этой глупой панике, надо было действительно арестовать. А теперь уже поздно.

Тем более, что тогда, с его слов, они обязательно раскопают про мою давнюю интрижку с Ариллой. Но она была так хороша! Как я мог отказаться от такого персика? Какое она может иметь отношение к этому пакету, к разведке Республики? Обычная столичная посольская шлюшка, смазливая, хитрая и умная стерва – не более того. Но тогда зачем ей возвращать пакет Берроузу и Стени? И как она вообще могла это сделать? Может быть она сама работает на разведку Утликана? Нет вряд ли, ее бы давно выслали. Контрразведка в Империи всегда была на высоте.

Да, Сонтера, похоже, это шах и мат, Вы проиграли. Кто бы против Вас сейчас ни сыграл, это гроссмейстер, мастер интриги. Ты должен капитулировать, у тебя нет иного выхода.

Значит, застрелиться? Пойти путем офицера. Вот мой выход. Рука сама легла на кобуру револьвера. Выйду на пожарную лестницу и пущу себе свинца в висок. Не обращая внимания на гостей, он стал протискиваться сквозь толпу, расталкивая, встречных плечами и сбрасывая меховые манто с плеч женщин.

– Какой… какой хам, что он делает, ужасно! Отвратительно! Невоспитанный тип! – за спиной недовольно закричали.

Не обращая внимания на оклики, и не глядя по сторонам,он шел и шел, продираясь вперед, видя перед собой лишь мозаичный дубовый паркет, да длинные подолы вечерних платьев.

– Граф Сонтера, куда же Вы так спешите? – нежный, полный заботы голос, казалось, спустился с небес. Адмирал поднял глаза.

– Граф, на вас лица нет – Арилла Тоя, одетая в облегающее платье, облитое, словно водой, хрусталиками горного магнезита, стояла перед ним, словно статуя, отлитая из платины. – Что с Вами, граф? Вы так бледны…

– Здравствуйте, Арилла… Простите, я немного не в себе сегодня, – он попытался обойти девушку, – Я бы хотел побыть один.

– Ну что Вы, граф, не уходите, постойте! Я хотела провести этот вечер с Вами. Мой муж опять в отъезде, составьте компанию даме, и… – она многообещающее улыбнулась, -…и Вы не пожалеете об этом.

– Вот, выпейте, это Вам поможет, и давайте присядем. Вы мне расскажете, что произошло, – она достала маленькую фляжечку из сумочки и подала Сонтере.

Граф открутил серебряную крышечку с цепочкой и залпом выпил содержимое. Грог был крепок и терпок, словно запах осеннего леса в канун самого начала зимы.

– Как Вы сюда попали, Арилла, Вы ведь должны были быть у себя, в Республике?

– Я вернулась только вчера, мы планировали пойти на оперу с мужем. Но у него, как всегда, дела, и поэтому я одна тут. Я чувствую себя так одиноко, – она пожала плечами, словно ежась от холода.

– Хорошо, Арилла, я побуду с вами, – пробормотал Сонтера.

– У Вас, похоже, неприятности граф, – с участием в голосе поинтересовалась она.

– Нет, все хорошо, не волнуйтесь. Как дела в посольстве, что нового болтают в Троттердакке? – безучастно спросил он.

– Да ничего особенного – биржевые котировки на зерно падают, на металл растут. Пароходные компании подняли расценки на четверть, ссылаясь на рост цен на газ. Ничего нового, граф, скукота, – она небрежно махнула ладонью. – Все-таки, я чувствую, что у Вас какие-то проблемы. Наверное, сложности в Адмиралтействе?

Она покачала головой, ожидая подтверждения.

– Арилла, но это работа, иногда там бывают сложности, – он попытался уйти от неудобного вопроса.

Девушка наморщила лобик:

– Ну, не хотите – как хотите. Тогда давайте, я Вам расскажу что-нибудь интересное. Например, вот это – из тюрьмы в Троттердаке сбежали два каких-то шпиона Империи. Их искали по всему городу, но они забрались на торговый пароход и смогли уйти. Даже болтают, что за ними посылали фрегат, но все оказалось бесполезно. Они ушли, как в воду канули. Вам про это ничего не известно, контр-адмирал? – она сделал ударение на его звание.

Сонтера немного оживился:

– Любопытно, а что Вам еще известно про них, ну, про шпионов? – уточнил он.

– В сущности, только это, граф, ничего более существенного, хотя…- она провела пальчиком по его рукаву.

– Хотя? – переспросил он, пристально глядя на девушку, – Капитан Берроуз и мичман Стени, так? Зачем Вы помогли им бежать, Арилла?

– Я не думала, что Вы уже все знаете, граф, – ее ресницы задрожали, – Вы такой осведомленный… Простите меня, граф, – ее грудь неровно вздрогнула, – Вы же знаете, что я питаю нежные чувства к Вам граф, а Вы, Вы не замечаете меня уже несколько месяцев… Я так устала ждать…

В уголках ее глаз появились капельки слез.

– Арилла, но Вы замужем! Неужели вы всерьез рассматривали эту давнишнюю… эту историю? Мы же взрослые люди…, – Сонтера замялся, стараясь придать голосу больше убедительности.

– Как Вы можете, граф, поступать так с женщиной! – казалось, она была готова совсем расплакаться.

– Успокойтесь, Арилла, Вы же знаете, что Вы очень милая женщина, и я очень нежно отношусь к Вам, но это действительно лишнее. И Вы решили помочь этим беглецам, так? – адмирал взял ее за локоть. Она достала кружевной розовый платок и начала вытирать уголки глаз.

– Арилла, но это просто переходит все границы!

– Хорошо, хорошо, я более не буду помогать Вам. Я просто только хотела бы иногда видеть Вас, хотя бы на людях граф. Это важно для меня, – она перехватила его руку, ее пальцы дрожали.

– Ну же, Арилла, конечно, конечно же, Вы будете меня видеть. Не переживайте, я проведу этот вечер с Вами.

– Спасибо Вам, контр-адмирал, Вы, как никто другой, можете понять подлинные намерения женщины, – она улыбнулась сквозь слезы. – Через восемь минут начинается спектакль, пойдемте. Вы обещали сегодня быть со мной.

– В этом нет сомнений, Арилла, – он взял ее под руку.

– Ой, граф, я так растрогалась, что совсем забыла просить Вас об одном мельчайшем одолжении, – она прижалась к нему и, повернув голову, зашептала, – У одной из фрейлин Императрицы, она моя хорошая подружка, есть родной брат. Он служит в Полку Охраны императорского дворца. Их родители происходят из древнего, но, увы, обедневшего рода. Поэтому ее брата никак не хотят повысить до лейтенанта и перевезти во внутреннюю стражу. А ему так бы подошло место начальника смены во внутренней охране. Вы могли бы замолвить словечко за него? Живут они очень скромно, жалованья хватает только на платья и на съем маленькой квартирки в подвале. Если бы Вы только помогли ее братцу, у Вас же такие связи в Адмиралтействе и во дворце! Моя благодарность не будет знать никаких границ!

Ее теплые губы едва коснулись его уха, он сначала не понял, было ли это в реальности, или ему почудилось. Но она уже успела отпрянуть прочь, став такой же недоступной, какой была до этого.

– Как их зовут? – спросил Сонтера, отойдя от оторопи.

– Лили и Жан дер Ванлеруг.

– Хорошо, я запомню и постараюсь помочь им, Арилла.

– Вы так добры, граф, я не знаю, как благодарить Вас! Пойдемте же скорее смотреть спектакль! – она подхватила его ладонь и потянула, увлекая за собой.

* * *

– Ставьте на Белого Дракона, Фабиус, он придет первым, – его собеседник потер пухлые руки, прищурившись, поднял подзорную трубу и принялся рассматривать беговую дорожку, где ярко одетые наездники запрягали свирепых степных ящеров.

Животные были красивы и одновременно свирепы своей необузданной дикой силой, пластикой форм и алертностью напряжения, которое присуще только рептилиям.

Фабиус Той, посол Торговой Республики Утликан в Великой Империи расположился со своим гостем вдвоем в одной из Почетных Лож среднего яруса. Места здесь стоили баснословных денег, в особенности на Весенних Скачках, но посольство Республики никогда не экономило на представительских расходах, а при необходимости, и на взятках важным персонам

– Он аутсайдер, господин Адано, ставки на него один к девяти. С чего вы решили, что он будет чемпионом скачек?

– Господа, не желают игристого эля?- раздался за спиной густой баритон официанта.

– Нет, спасибо, милейший, – не поворачивая головы, отклонил предложение круглолицый собеседник посла.

– Так, все же, Вы не ответили, – попытался вернуться к теме Фабиус.

– Понимаете ли, Фабиус, мне известно о будущем чуть-чуть больше, чем может знать обычный смертный, – круглое полнощекое лицо, блестящее на полуденном солнце, озарила лучезарная улыбка.

– Как Вы, да и Ваши люди, все-таки самоуверенны! – воскликнул Фабиус Той. – Откуда Вы знаете? Какого черта, мне иногда кажется, что вы просто сами все устраиваете, а потом говорите, что знаете будущее лучше, чем мы!

Гость отложил бинокль и с укором посмотрел на дипломата.

– Если бы не мы, господин Фабиус, ваше мелкое племя съели бы рогатые морские черепахи или саблезубые ящеры, когда вы – люди, едва появились на этой забытой Великим Небом планете. Это мы давали вам пищу, когда последние из вас умирали от голода. Это мы спасали вас от эпидемий, когда вы стояли на грани исчезновения. Мы научили вас земледелию и календарю. А когда вы размножились мы принялись останавливать ваши бесконечные и бесцельные войны. О! как вы любили воевать! Вы считаете это доблестью! Ваше дело. Мы приняли вас такими, какие вы есть, мы не старались вас изменить. Но помните одно – без нас вы – всего лишь слегка разумная плесень на поверхности этого камня на задворках Вселенной. Вы обречены на вымирание без питательной среды, которую даем вам мы.

– О, сколько высоких слов, господин Адано! Я никогда не думал, что вы, такие хладнокровные и расчетливые, можете быть настолько патетичны. Не к лицу служителю Ордена громкие слова, – попытался отбиться Той. – Я знаю вас уже много лет, но до сих пор не понимаю вас. Зачем вам все это нужно? И если вы такие всемогущие, то почему вы не хотите стать нашими правителями?

– Мы скромны, дорогой мой Фабиус, нам не нужна власть в вашем понимании. Любая власть, которая зрима, со временем теряет свою святость, поэтому мы всегда остаемся в тени. Нам достаточно того, что вы пользуетесь нашими советами. Наша цель – помогать и не дать вам сгинуть из-за вашей неразумности.

– Но зачем? Что вам это дает? Отчего вы так великодушны к нам? – не отставал посол.

– Мы и вы – единое целое, мы просто часть вас. Без вас мы исчезнем, а вы пропадете без нас. Это великий Симбиоз, хранящий равновесие мира, – он скрестил руки перед собой, будто собрался прочитать молитву.

– То есть, вы, появились на этой планете в момент Создания, вместе с нами?

– Нет, Фабиус, нет, мы пришли к вам позже, с очень далеких звезд.

– И как же мы сумели прожить без вас все это время?

– В грубой дикости, в отсталости полной лишений.

– То есть, вы, как Вы говорите, пришли со звезд, чтобы помочь нам преодолеть нашу первобытную дикость, я верно Вас понимаю?

– Поймите, Фабиус, ваш язык слишком беден, чтобы рассказать столь сложные вещи. Я бы мог сказать, что мы пришли из ваших сказок и легенд, и это тоже было бы правдой. Мы – ваша тень, без вас нет нас.

– Вы нас упрекаете во многих грехах, господин Адано. Выходит, что вы и ваш Орден, никогда не ошибались? Вы не совершали просчетов, вы были точны, как точно положение звезд на небосводе?

– Нет, мой друг…нет – с круглого лица собеседника стерлась улыбка, – мы делали ошибки. Впрочем, эти ошибки не так уж много нам стоили… и мы могли их исправить.

– Вы мастер ухода от точных ответов, господин Адано

– Но поймите меня верно, все это слишком тяжело для понимания неочищенного разума.

– Так освободите мой разум, вместо того, чтобы водить меня за нос! Я хочу знать больше! – воскликнул Фабиус.

– Боюсь, что это невозможно, любезный Фабиус, только избранные могут понять все. Даже я не понимаю многого, хотя знаю больше, чем Вы можете себе представить, поверьте мне хотя бы в этой малости. Однако, гонка, кажется, начинается. Смотрите…

Хлопнул выстрел стартового пистолета, деревянные барьеры упали вниз и, грозя скинуть ездоков с себя, ящеры, украшенные разноцветными попонами, рванулись вперед. Окутанные столбами пыли, они все ускоряли свой бег, попеременно то обгоняя, то снова отставая друг от друга. Несколько земноводных стало отставать, не вписавшись в пологий изгиб дорожек на повороте. Другие же, сделав полукруг, ринулись вперед, шипя на конкурентов и закусывая удила.

На прямой в лидеры вырвалась коричневая с черной шеей ящерица из приполярных предгорий. Ее мощные лапы, словно отлично слаженная машина, отталкивали упругое туловище прочь от земли. Казалось, что ящерица не бежит, а парит в воздухе. Ее наездник без устали подхлестывал бестию, приводя тварь в еще большее неистовство погони.

– Счастливая Красотка! Счастливая Красотка впереди! – неистовствовали трибуны.

– Я поставил на нее пятьдесят империалов! – обращаясь к соседям, размахивал руками толстый краснолицый буржуа рядом ниже.

На дуге поворота рептилии фиолетового-пятнистого окраса удалось поравняться с лидером и, сделав удачный бросок шеей, она скинула соперницу с дорожки. Испугавшись удара, животное встрепенулось, поднялось на задние лапы, сбрасывая наездника, и неуправляемо рванулось прочь.

Трибуны взревели, приветствуя зрелище. Краснолицый вскочил, срывая шляпу с клочками волос. Дама в элегантной шляпке, сидевшая слева от Почетной Ложи, встала, взволнованная гонкой, приложила руки к губам закричала что-то неприлично одобрительное вслед проносящимся сквозь пылевое облако гонщикам. С верхних рядов крепкие молодые люди засвистели, одобряя такое начало гонки. Мальчишки бежали внизу вдоль ограждения, кидая мелкие камешки в отстающих наездников.

Возглавлявшая гонку фиолетовая ящерица, уверено набирая скорость, рванула в финальный отрыв. Ее наездник будто бы слился с животным, соединяясь с ним в единое неразделимое целое. Казалось, ничто не может остановить их. Зрители на трибунах обезумели, крик слился в единый вой.

И когда до финиша оставалось не более пяти сотен локтей, бывшая аутсайдером белая ящерица-альбинос бросилась вперед, опережая одного за другим идущих впереди скакунов. Наконец, обойдя всех, она почти достигла лидера. Люди на трибунах замерли, затаив дыхание от предвкушения наступающей развязки.

Расстояние между животными стремительно сокращалось, фиолетовая ящерица замотала головой, почувствовав близость соперника. В пару прыжков альбинос сократил расстояние и вонзил острые зубы в хвост сопернице. Жуткий вой пронесся над ипподромом, раненая рептилия закружилась, свернувшись кольцом и сбросив наездника. Дорожку заволокло густой пылью. Альбинос летел вперед по прямой к финишу.

– Вот видите, я Вам правильно посоветовал, Белый Дракон пришел первым, – Адано старался перекричать ликования стадиона, обращаясь к Фабиусу.

– Да, Вы оказались и на этот раз оказались правы, Адано.

– Вот так, всегда следуйте моим советам – не прогадаете! Пойдемте вниз, тут слишком шумно, а я хотел еще кое-что спросить у вас, – он дружески потрепал Фабиуса за плечо.

– Я хотел уточнить, как идут работы по производству и испытанию супербомб. Нет ли у ваших инженеров проблемы с переданной документацией? – спросил Адано, когда они наконец выбрались в коридор, где было потише, – Я знаю, вы успешно провели серию испытаний, слухи о результатах доползли даже до имперского Генерального Штаба. Говорят, на них это произвело впечатление.

– Да, мы провели испытания, – Фабиус не очень хотел обсуждать секретные разработки в людном месте, но в то же время явно хотел высказаться, и два чувства боролись в нем, побеждая поочередно друг друга. – Это ужасающие оружие, я читал отчеты… Их мощность не просто удивила, она потрясла наших военных. Никто не ожидал увидеть этого… Кое-кто из них даже спасовал и сказал, что это оружие, которое нельзя давать человеку.

– Ну отчего же нельзя, очень даже можно. Вот, вы же его получили. Главное, дать его в надежные руки, разве не так? – Адано подмигнул Фабиусу, – Кстати, как обстоят дела с производством?

– Мы построили два подземных завода и вырабатываем по две бомбы в месяц. Правда, было несколько досадных инцидентов с излучением, потеряли нескольких хороших техников.

– Ну, это несущественные нюансы. Все превосходно, Фабиус, просто даже лучше, чем мы ожидали, – он одобряющим жестом похлопал Фабиуса по плечу.

– Знаете Фабиус, хотел Вам сказать – мир очень тесен, чрезвычайно тесен. Иногда я чувствую, что живу всего лишь в маленькой деревне. Кое-кто, я не хочу называть имя, сказал, что вы готовите секретную операцию против Империи. Что же, это ваше дело, мы не собираемся никак вмешиваться в вашу политику. Но я хотел бы сказать, что если вам удастся склонить на свою сторону так называемых независимых герцогов, особенного Данэйского, – он перешел на едва различимый шепот, – то у вас есть все шансы получить Варрийскую равнину и даже дельту Варры без больших потерь в быстрой и победоносной войне. И наши супербомбы вам очень и очень помогут.

– Генералы говорят о том же, господин Адано, – согласился посол, – Даже слухи о них способны парализовать волю противника к сопротивлению. Иногда я с ужасом думаю, что было бы, если бы Вы предложили Ваши чертежи не нам, а инженерам Имперской Академии в Холленверде. Кстати, почему Вы этого не сделали?

– Звезды говорят нам, господин Той, что сейчас нужно помогать именно вам. Но, это еще не все, – продолжал Адано, поманив к себе Фабиуса пухленьким пальцем, – кроме бомб, вам поможет еще кое-что другое. Вам следует, по моим инструкциям, используя кристаллы Ключей Памяти, которые мы вам дали, провести воздействие на волю герцога Данэйского. И тогда он станет вашим надежным союзником.

Последнюю фразу он, казалось, прошипел ему на ухо. Фабиус Той задумчиво глядел на рыжеватые редкие волосы, окружающие сияющую проплешину своего гостя. Наконец, он медленно произнес:

– Возможно, Вы не знаете, но мы уже пытались это сделать, господин Адано.

– Пытались? – удивленно прищурился тот. – Что-то не получилось? Он сопротивлялся, он догада…, – Адано замолк на полуслове.

– Нет, не догадался, с этой стороны все в порядке. Но система повела себя неожиданным образом, совсем не так как Вы описывали, и как было указано в Ваших инструкциях к Ключам. Возможно, из-за того, что рядом с комплексом была гроза, как предполагают наши ученые. Но что они, собственно, знают об этих Ключах? Ведь не они их создали, мы получили их от вас. И, похоже, никто, кроме Вас, не в силах ответить мне, что же там произошло.

– – Друг мой, – лицо Адана скруглилось и засияло от ведомого только ему удовлетворения, – я постараюсь, хотя не обещаю Вам, ибо вселенная не линейна… Но расскажите скорее все по порядку.

– По его рассказам, он видел некое боевое столкновение. Судя по его словам, сражение было где-то на побережье. Танковый корпус пытался окружить город, и потом был обстрелян с моря бомбами чудовищной силы. Самое поразительное, что описание взрывов почти в точности совпадает с тем, что мы увидели при взрывах супербомб.

– Взрывы? Любопытно… Он назвал город, где этот бой имел место? – в глазах Адано заблестел трудноскрываемый интерес.

– Нет, место он не помнит… но это было где-то на побережье. Он упоминал еще о паре дредноутов в порту, затопленных взрывами.

– Очень и очень любопытно, – заинтересовано покачал головой Адано, – Мне было бы очень интересно спросить его самого об этом опыте.

– Это почти невозможно. Мы выспросили все детали, вряд ли он скажет больше.

– Какая досада. Я, знаете ли, коллекционирую такие ситуации, как специалист, в некотором роде. Вы предлагали ему повторить опыт? – Адано погладил гладко стриженый затылок.

– Предлагали, но герцог категорически не хочет повторять опыт. Я пытался его уговорить.

– Жаль, как жаль… это была отличная ловушка, – забормотал Адано себе под нос.

– Но что это значит – взрывы, город? Вы ушли от моего вопроса…, – переспросил Фабиус, почувствовавший, что Адано незаметно уходит от прямого разговора.

– Ах, Вы про это, друг мой. Некоторые люди могут считывать информационные потоки из будущего. Излучение вероятно активировало некоторые участки мозга, вот и получилось, что он увидел то, чего не могут видеть другие.

– Но это очевидно были картинки из будущего…

– Из будущего, из прошлого – какая, в сущности, разница. И то, и другое суть иллюзии, – издевка пробежала по круглому лицу Адано.

– Однако, видение означает большую и разрушительную войну, и это видение из будущего… или я не прав?

– Не первую и не последнюю, ибо война есть суть естества человека, – с менторской ноткой сказал круглолицый.

– И мы выиграем в этой войне? – не уверенно спросил Фабиус.

– Выиграете ли вы!? Разумеется, дорогой мой, иначе я бы не помогал вам. Вы и есть тот самый Белый Дракон, победитель грядущей гонки за лидерство.

– Знать бы Ваши мысли господин Адано. Иногда кажутся они более сложными, чем Ваши слова.

– Разве?! Я предельно откровенен с Вами… А вот Вы все ищете скрытые смыслы, которым грош цена – Адано рассмеялся в полный голос. – И все же, мне было бы интересно познакомиться с этим вашим герцогом. Вы мне сможете помочь в этом? – добавил он когда смех покинул его горло.

– Это очень сложно организовать, он так редко бывает у нас в Республике.

– Я понимаю, но я надеюсь, Вы мне поможете с этим. Или может быть Ваша супруга, прекрасная госпожа Тоя? У нее широкие связи в Холленверде, как я знаю.

– Я не могу ничего обещать точно, господин Адано. Но я постараюсь. Кстати, – оживился Фабиус, меняя тему разговора, – Скажите, а тот аппарат для передвижения по небесам, чертежи которого вы нам дали, – сможет ли он взять, скажем, для полета к голубой Зенике не пять человек, а, например, десять человек?

– Хм, я не инженер, но предполагаю, что да. Вопрос только в системах регенерации воды и воздуха. Но ведь тогда в нем будет очень тесно – три месяца пассажирам придется чуть ли не на головах друг у друга сидеть и есть только сухие питательные галеты. А Вы что, Фабиус собрались путешествовать между планетами? Не боитесь? У Вас карьера, налаженная жизнь?

– Да нет, что Вы, господин Адано, – Фабиус широко улыбался, глядя прямо в глаза собеседнику, – это скорее праздное любопытство далекого от техники человека.

– Хитрец, вы, Фабиус, хитрец. Смотрите мне, не вздумайте даже, – Адано покачал пальчиком. -Впрочем, это Ваше дело.

Его тон резко изменился, а на лице появился жесткая маска удаленности от происходящего

– Однако, мне пора, – он склонил голову в вежливом прощании.

– Жаль, что Вы уже уходите. Спасибо за приятную встречу, – Фабиус Той ответил церемонным наклоном головы.

– Прощайте…

* * *

Родовой замок барона Бомы, построенный на горе три сотни лет тому назад, возвышался над бесконечностью соснового леса, раскинувшегося от края Жемчужной реки на востоке до далеких Тенистых гор на западе. Пустынная и петляющая, местами разбитая до непроходимых ям дорога медленно огибала гору, нехотя подбираясь все ближе к замковым воротам. Низкие ветки сосен, обросшие мхом, цеплялись за крышу, осыпая иголками стекла. Машину, не приспособленную для таких непроходимых мест, бросало на камнях и ямах, седоки измученные утомительной дорогой устали, день неуклонно клонился к закату и довершение тяжелой дороги путь преградила корабельная сосна сваленная прошедшей ночью грозой.

– Однако, не проедем, Ваша Светлость, дерево огромное! – выбравшись из машины и осмотрев препятствие, заключил шофер, – Придется Вам пешком, тут чуток осталось, мили три, не больше часа. Так скорее будет, чем мне бежать туда, а потом возвращаться. Вы тогда, как до замка-то доберетесь, извольте уж подмогу прислать за мной, чтобы я тут не ночевал в лесу. Тут зверья всякого водится…сожрут живьем.

– Что же, пешком так пешком, – герцог не стал спорить, выбрался из машины, надел походный плащ и двинулся по дороге к замку.

* * *

Обитые металлическими листами ворота замка были наглухо закрыты, стены, вырубленные в скале, вздымались в облака. Многие годы эта неприступная твердыня устрашала дикие племена, оберегая от набегов редкие окрестные поселения, раскинувшиеся в долине.

– Эй, есть кто-нибудь!? – герцог поднял какой-то камень и заколотил в ворота, – Отворяйте, гость к барону Боме.

Над воротами, сверху, открылся небольшой лючок. Невидимый охранник произнес:

– Дела все закончились, ночь на дворе, солнце к закату. Господин Барон изволят отдыхать, а не с проходимцами разговоры говорить. Уходи, бродяга, покуда не отлупили тебя, как отбивную…

– Не сильно по-доброму Вы гостей встречаете, я смотрю, -прокричал в ответ герцог. – А ну, отворяй ворота. Герцог Мэйрэн Данэйский прибыл к барону, вели доложить немедля, а не то барон тебя верх ногами сам не стене повесит.

– Ишь, прыткий какой, ругается… Ладно, стой, – недовольно ответили сверху, – сейчас узнаю. Но смотри мне, ежели обманул, и ты не герцог, я тебя тогда и в лесу отыщу, не сбежишь!

Слуховое окошко закрылось с громким хлопком. Солнце быстро бежало к закату, со стороны леса, начав свой ночной поход, выползала волна холода. Герцог поежился, кутаясь в походный плащ. Если барон пьян в стельку, и слуги его не растолкают, придется ночевать в лесу – перспектива была малообещающей. За воротами послышались шаркающие шаги, заскрипели старые шестеренки запорного механизма, и воротная створка поползла вверх.

– Заходите, Ваша Светлость! Вы уж извините, что мы так Вас встретили, не признал, – голос принадлежал широкоплечему здоровяку с большими усами и пышными бакенбардами. – А то время позднее, места дикие, мало ли кто ходит по ночам. Времена сами знаете какие. Не извольте серчать на нас. Господин барон Бома ожидает Вас в своих покоях. Я Вас провожу, только вот ворота закрою.

Коридоры внутри были темны, пахло сыростью и камнем. Они все шли и шли, забираясь куда-то по винтовым, вырубленным в скале лестницам, проходя короткие балюстрады, выходящие в мощенный, полутемный внутренний двор.

– Господин слегка задремал, – раздался тонкий, немного сиплый женский голос, усиленный эхом стен.

– Вот мы и пришли, Ваша Светлость, – провожатый толкнул моренную дубовую дверь перед собой, и прокричал в проход парадной залы – Его Светлость Герцог Майоран Данэйский, господин Барон!

Парадный зал был плохо освещен редкими газовыми фонарями в стенах. Откуда-то сверху свисали запыленные полотнища штандартов. Огромного размера камин, в котором, казалось, горела одновременно пара сосен, ярко пылал, озаряя красным светом квадратную фигуру барона, храпящего в старинном деревянном кресле с бутылкой в руке.

– Уууррр, – звук растекался по залу баюкающей волной, – уффф.

Почувствовал стук двери и крик прислуги, барон заворочался, вырываясь из цепких пут сна, дернулся и заорал что есть мочи:

– Кого я вижу! Мэйрэн! Господин Герцог! – его голос, казалось, разорвет камни зала изнутри, – Простите, я задремал, пока эти ленивые увальни открывали двери! Я так рад Вас видеть в этой глуши! Я жду Вас уже второй день и решил немного развлечь себя элем. Но это все баловство, я совсем трезв.

Он оторвал грузное тело от кресла и, обхватив Мэйрэна могучими руками за плечи, потащил его к камину.

– Садитесь, садитесь, дорогой мой, как Вы добрались? Вы один и без охраны, это может быть опасно в такое время года. Надеюсь, без приключений? Хотя, какие могут быть приключения в этой дыре, – барон вздохнул, усадил герцога в кресло напротив и стал наливать ему эля из бутылки. – Вот, возьмите, это поможет Вам согреться и взбодрит Вас с дороги.

– Эй, оглоеды, – барон снова заревел, поворачиваясь к невидимым в темноте слугам за дверьми, – изжарьте кабана, того, что я подстрелил с утра – быстро. И еще пусть принесут всякой всячины, и еще вина, пока кабанчик будет готов. Нам предстоит долгая беседа с Их Светлостью Герцогом.

– Ну, рассказывайте, как у Вас там дела в столицах? Как Вы добрались до наших краев?

– Был в Троттердакке, оттуда дошел до Сионау на яхте. Вот и решил навестить Вас, дорогой мой Бома. Как Вы тут поживаете?

– В этом лесу совершенно ничего не происходит, я только жру как медведь и сплю. Даже не с кем поговорить, а эти слуги такие недалекие люди. Вот тот, что Вас привел, интересуется только охотой и больше ничем. Дикари! А этот как его конюх… вообще говорит только бабах. Но какие в этом лесу бабы?! Эххх… дикари… Да что там говорить, даже в шахматы поиграть не с кем!- барон шмыгнул носом, изобразив крайнюю степень досады, – Хотите в шахматы, герцог?

– Да полноте, барон, Вы опять проиграете и будете с досады бить посуду. Отложим на утро, – ответил герцог, снисходительно глядя на раскрасневшуюся физиономию друга.

– Пожалуй, ты прав, мой милый Мэйрэн, на утро. Да, на утро, будет всего разумнее, – барон плеснул эля себе в кубок. – Так что говорят в Троттердакке? Вы обещали мне все рассказать в подробностях.

– Все мутно, словно в осенний дождь, барон. Похоже, утликанцы затеяли какие-то игры против Империи, и дело пахнет какой-то новой большой заварухой.

– Что, опять? Вот не сидится этим островитянам на своих островах, чтобы их сгрызла ползающая рыба Эуу вместе с островами! И что затеяли эти стервецы на сей раз?

– Выглядит так, что они начали большую игру и хотят, чтобы герцогства перешли на их сторону и выступали против Империи в грядущей войне. Они всячески обхаживали меня, показывали всякие военные игрушки.

– М-да, господин герцог, уж в чем, в чем, а в умении вешать лапшу на уши они всегда были мастера. Но скажу Вам по секрету, в прямом бою они слабаки, как только чуют свою слабину, сразу бегут. В прямом бою нам, поданным Императора, нет равных! Точно тебе говорю, мой герцог! – барон зычно рассмеялся.

– Судя по всему, они рассчитывают что им удастся перетянуть меня и других герцогов на свою сторону, и потом они объявят войну Империи. Оттяпают дельту Варры и подножья Тарганских гор, богатых углем и металлами. Заводам нужны ресурсы, при таких темпах роста их месторождения скоро иссякнут, и у них не останется выбора – или экономический кризис, или война. Хотя, конечно, они могут попытаться освоить ничейные приполярные районы, но это очень дорого и не гарантирует, что они найдут там нужные руды. Кроме того, война убирает избыток населения, позволяет магнатам и концессиям получить новые военные заказы, а после войны заказы на восстановление дорог и промышленности. Опять-таки, патриотизм для плебса, по крайней мере, если это не затягивается надолго. Война – выгодный бизнес, особенно, когда она не затяжная. Да и, вообще говоря, они считают, что Империя несправедливо захватила огромный кусок территории, который мог бы принадлежать им. Так что ничего удивительного, что они точат ножи.

– Нет, Герцог, хвост мохнощекого утконоса им, а не устье Варры! – Барон стукнул по столу кулачищем, – Если это случится, я лично поведу свой отряд в бой и скину этих чертовых ублюдков назад в океан!

Немного успокоившись, Бома спросил:

– А император знает про эти планы?

– Да, полагаю, что знает, разведка у Холленов поставлена неплохо, – герцог вздохнул, – Но ты же и сам знаешь про настроения в столице. Идеально правильная система, обеспечивающая невиданную устойчивость государства, за счет могучей армии, лояльных промышленников и преданной аристократии. Никакой враг не сможет разрушить это построение. Ну и всякая прочая благоглупость.

– А Вы? Что Вы? Неужели Вы не можете донести Его Величеству о готовящихся умыслах? Вы же всегда хранили верность дому Холленов. – Барон опять потряс кулаком с зажатой в нем бутылкой, – или Вы боитесь его расстроить? Уж лучше его расстроите Вы, чем десант утликанской пехоты!

– Конечно, барон. Да я думаю, что он и сам все знает. Генералы постоянно твердят, что наша армия и флот непобедимы, одним ударом мы сметем любого захватчика. Работа у них такая – набивать себе цену и готовиться к прошедшей войне, – герцог взял кусок козьего сыра, отхлебнул вина. – У Империи свои интересы – они были бы рады оттяпать пару десятков островов, принадлежащих Ливейской унии, – там, в зоне у экватора, богатой рыбой, черепахами и крабами. Плюс, на островах растут пряности, редкое ароматическое дерево курдык. Республиканцы дорожат своим островами, квоты на вылов рыбы дороги, и мало кто из имперских рыбаков может позволить себе рыбачить в этих местах. А наши ноблы любят рыбу и пряности. Так что, не сомневайтесь, барон, при случае Империя вонзит меч в мягкое утликанское подбрюшье и отгрызет себе свой лакомый кусок.

– Значит, и правда дело идет к большой резне, Мэйрэн? Однако, узнаю в тебе мужчину, а не увиливающего от прямого разговора столичного слизняка, – барон стукнул герцога в плечо, – делай, как велит тебе твоя совесть и долг – и ты будешь честен перед собой всегда!

– Теперь я тебе расскажу историю, – барон взял редиску из тарелки с овощами принесенной слугой, смачно раскусил и, жуя, продолжил, – Один мой егерь, собрал команду и пошел через леса в обход Замерзающего Моря к полярным горам. Дорога заняла четыре месяца в один конец. Он вернулся три недели тому назад. Из пятерых ушедших назад возвратилось трое, двое умерли от болезней и холода.

За окном, вдали, в самой глубине леса протяжно завыл волк. К нему присоединился второй на другом конце леса.

– Да, я слыхал про эти места, нам рассказывали про них еще в лицее, – герцог умолк на секунду. – Про них болтали разные сказки, что там живут люди с головами осьминога и про огромных ящеров в глубоких пещерах под горами. Но нам говорили, что это все сказки, и на самом деле там просто необитаемая и ничья земля.

– Послушай меня, сынок, – барон заговорил тихо, – Все, что вам там наболтали – действительно сказки, а на самом деле там…

В дверь громко забарабанили.

– Барон, барон!…- дверь распахнулась, с факелом в комнату, ввалился тот самый малый с бакенбардами, что встречал герцога у вххода в замок.

– Это еще чего?! – челюсть барона отвисла от удивления перед таким внезапным вторжением.

– Там три дракона на дороге, где-то в миле от замка, – едва смог сказать запыхавшийся слуга, – мы давеча послали за шофером Их Сиятельства нашего конюха. Время позднее, драконы голодны, походу дела, они напали на людей!

– Разрази меня куском неба пополам! – барон вскочил, заправляя шаровары в голенища здоровенных сапог, – скорее, Мэйрэн, идем скорее, пока эти зверюги не настигли их и не разорвали на куски. Иначе будет поздно!

Они выбежали в полутемный двор, залитый светом факелов прислуги, сбежавшейся на шум. Кто-то подвел оседланных коней. Малый с бакенбардами вскочил на лошадь, перебросил через седло ружье и переметную сумку. Ворота замка заскрипели, поднимаясь, и темная громада леса встала перед ними непроходимым частоколом.

Лошади дернулись, заржали, предвосхищая бег, и понеслись в темноту ночи. Ветки деревьев уже хлестали по лицу, зыбкие огни факелов грозили затухнуть от ветра.

Герцог пригнулся, уворачиваясь от длинной высохшей коряги, перегораживающей дорогу, и не успел он вжаться в шею лошади, как она, заржав, встала на дыбы уходя от невидимого ему препятствия. Крики, шум, топот, смешались в какофонию звуков. Мэйрэн распрямился.

Барон затаскивал на круп своего коня обездвиженного шофера, малый с бакенбардами целился из могучего четырехствольного ружья известного только в этих местах калибра, в сторону леса. Оттуда, с треском ломая ветки и подлесок, пробирались, наступая в сторону дороги, три неясные тени. Свист и змеиное шипение разносились уже совсем близко. Грянули два выстрела, воздух наполнился горечью пороха. В лесу что-то заверещало, раздался громкий свист. Конюх, который, наконец, смог погрузить раненного на лошадь к барону, подбежал к лошади герцога и стал судорожно карабкаться на закорки. Кобыла недовольно закрутилась, пытаясь сбросить лишнего седока. Мэйрэн дернул поводья, стараясь успокоить непослушное животное. Когда, наконец, конюх смог взобраться на круп, из леса вывалилась длинная драконья шея, и через мгновение на дорогу прыжком выскочил сам дракон.

– Шшшиоуууу, – подняв шею, зашипел он, вставая на задние лапы готовясь к последнему рывку.

Лошади испуганно заржали, попятились, закрутились на месте. Герцог пришпорил своего коня, но тот не чувствовал боли. Он понеся вперед сам, повинуясь древнему инстинкту спасения жизни. Мэйрэну показалось, что миновало лишь несколько мгновений, как перед ним уже оказались открытые ворота замка. Рысак барона несся чуть впереди. Они влетели во двор замка, едва успев осадить мокрых и испуганных лошадей. Женщины тут же подхватили раненного и понесли его куда-то в глубину замка. Ворота со скрежетом захлопнулись, кони испугано ржали, мотая головами.

– Я и не думал, что такие твари еще бывают, – сказал герцог привязывая лошадь.

– Хех, в это время года бывают, – красное, мокрое от пота лицо барона светилось удовольствием от успешной вылазки.

По воротам замка что-то громко стукнуло, бессильно заскрежетали цепкие когти, пытаясь разорвать крепкую сталь.

– Не бойтесь, герцог, тут вы в полной безопасности, – барон смахнул пот со лба, они скоро уйдут, просто мы их разозлили, выхватив добычу из-под носа. Пойдемте лучше наверх, может, уже и кабанчик наш поспел.