– Что-то я ничего не понял, – пожимает плечами Юрчик, прослушав файл. – На самом деле Виртуальность создавалась совершенно иначе.

– Земная виртуальность. Но кто тебе сказал, что речь идет о Земле? Теперь послушай меня. Давным-давно жили-были на одной планете разумные существа, назовем их даймоны. И создали они вначале компьютеры, потом глобальную компьютерную сеть, а вскоре и виртуальность, почти полностью имитирующую их мир. В отличие от земной Виртуальности время в виртуальности даймонов текло быстрее, чем в их реальности. Они научились использовать то, что у них называется «быстрые мысли». Ведь мозг разумного существа может обрабатывать информацию гораздо быстрее, чем необходимо для потребностей тела; в минуты опасности, когда тело, борясь за свою целостность, выбрасывает в кровь адреналин, человек действует намного быстрее и рациональнее, чем в обыденной жизни. Земляне до этого еще не додумались, даймоны активно использовали это свойство высокоорганизованных разумных существ. И все было бы хорошо, если бы их виртуальный мир – они его, кстати, называли эквивалентом нашего слова «мирв», то есть «МИр Виртуальный», – так вот, если бы мирв не начал оказывать весьма существенное и весьма негативное влияние на их подлинный мир. Догадайся с одного раза какое?

Мне надоело стоять и пялиться на Юрчика, словно он – музейное полотно, столь любимый Клеопатрой подлинник. Я, повернувшись, делаю небольшой шаг. Звякает сковывающая нас цепочка, Смирнову ничего не остается, как идти следом. Пусть Юрчик почувствует, что инициатива на моей стороне. Его удел – делать что скажут.

– Они начали в своем реальном мире вести себя так, словно находятся в мирве.

– Ты угадал, именно так и было. Кроме того, даймоны перестали интересоваться звездами и вообще собственной Вселенной.

– А еще они перестали размножаться.

– Это был положительный фактор: их планета, как и Земля, страдала от перенаселения.

– Потом нашлась группа романтиков, которые решили мирв уничтожить.

– Нет. У даймонов такие номера не проходят. Они – высокосознательные существа, считаются с мнением других и потому все важные вопросы решают обсуждением, а не насилием.

– И что же они решили?

– Они решили поставить своеобразные фильтры, вентили, полностью изолирующие мирв от их реальности. Земляне пока до этого не додумались – так же как до ускорения времени.

– И удалось им это?

– Да. Теперь в мирве одни даймоны избавляются от отрицательных эмоций и комплексов неполноценности, другие обучаются ремеслам, третьи творят произведения искусства, четвертые отбывают наказание.

– Даже так? Мирв как виртуальная тюрьма?

– Которая, между прочим, не калечит даймона, а действительно вынуждает его становиться более… в терминах землян – более человечным.

– А свобода от всего, что делает даймона несвободным – диктата гравитации, императива единственности лица и тела, устаревших моральных принципов, ужасающего давления инстинкта размножения и так далее, – от этого они избавились? – бубнит Юрчик, шагая вслед за мной по тропе.

– Это – очень слабые ограничения. Их даймоны оставили, чтобы не создавать лишние проблемы в своем реальном мире. Зато они сняли ограничения на гораздо более важные вещи.

Мы медленно идем по лесной тропинке. Для второй половины августа сегодня необычно теплый день. Еще подают голоса птицы, летают бабочки, и вообще мирв прекрасен.

И как хорошо, что его существованию не угрожает семерка каких-нибудь безумцев.

– Разве может быть что-то важнее свободы?

– Ты и не представляешь, юноша, как много свобод получили даймоны в своем мирве! Например – свободу влюбляться по собственному желанию, а не исходя из интересов общества в целом. Свободу заниматься чем вздумается, а не тем, к чему у тебя наибольшие способности. Свободу дать по морде негодяю. Свободу убить врага, наконец!

– А что, в мире даймонов всего этого нельзя?

– Чем выше культура общества – тем больше ограничений оно накладывает на своих членов. Тем глубже пропасть между их руководствующимся в основном инстинктами подсознательным и воспитанным сознательным. Отсюда – неврозы, депрессии и даже суициды. На Земле тоже количество самоубийств в высокоразвитых странах гораздо больше, чем в отсталых. А ведь слаборазвита в последних не только промышленность, но прежде всего культура – то, что вы называете цивилизацией.

– И во сколько же раз в мирве время течет быстрее, чем в даймонов?

– Примерно в тысячу. За один свой месяц они могут прожить в мирве целую жизнь.

Упавшая сосна, примерно в пол-обхвата толщиной, преграждает нам путь. Приходится преодолевать препятствие. Вначале через ствол перелезаю я, потом Юрчик. И разговор, и наш маленький отряд веду я. Надеюсь, подсознательно Смирнов ощущает это.

– Ну, наверное, это чересчур – целая жизнь…

– Наоборот. После ряда проб и ошибок даймоны пришли именно к этому. Длительность каждого погружения в мирв равна продолжительности жизни виртела. Или в терминах даймонов – мирвтела.

– Не понимаю, о чем вы. Виртело ведь практически бессмертно; оно устаревает морально гораздо быстрее, чем физически…

– В мирве даймонов виртело рождается, взрослеет, живет и умирает точно так же, как в их реальном мире, только в тысячу раз быстрее. Разве почти каждый человек не хотел бы прожить не одну, а несколько жизней? Даймоны исполнили эту многовековую мечту! И заметь, наложив на свой мирв гораздо больше ограничений, чем люди наложили на вирт. Но вы еще придете к этому.

– К еще большим ограничениям?

– И к еще большему сближению вирта и реала. В конечном счете они станут почти неотличимыми. Только вирт будет свободнее, обширнее, многообразнее и быстрее, чем реал. Не нужно его разрушать. Мы тоже в свое время чуть было не сделали подобную ошибку, но вовремя опомнились.

– Вы – ЭТО КТО?

– Ты еще не понял?

– Ты – даймон?

– А наш мирв – это Земля.

Юрчик вновь непроизвольно останавливается, поворачивается и смотрит на меня, как на сумасшедшего.

– Ты давно медкомиссию проходил?

– Как и ты, два месяца назад. Ты же знаешь, работа в вирте нервная, копы проверяются на предмет психического здоровья ежегодно.

– А ты, случаем, в детстве фантастикой не увлекался?

Мой авторитет, только что завоеванный и укрепленный, рушится в ноль. Но это ненадолго. Сейчас я верну его – и сторицей.

– Нет и не может быть ничего более фантастического, чем реал. Кстати, после того как земляне создали свой вирт, мы начали, подражая вам, называть мирв реалом. Так что мы с тобой теперь говорим, можно сказать, на одном языке.

– Только живем в разных мирах.

– Да не сумасшедший я! И не фантастикой обкурился. Я – Хранитель Виртуальности, причем не только Виртуальности людей, но и реала, виртуальности даймонов.

– Покажи значок.

– Какой значок?

– У каждого винтерполовца должен быть значок, чтобы показывать своим. Ты ведь не в одиночку хранишь реал, должны быть и другие. И вам нужен способ распознавать друг друга.

– Такой способ есть, и не один. Но наши значки невидимы для людей – точно так же, как невидимы значки винтерполовцев для обычных виртлян.

– И у тебя есть код прохождения сквозь стены?

– Нет. Такие коды мы не используем – физические чудеса запрещены. Но кое-какие сверхвозможности у нас есть. Например, такие…

Мое сенсационное сообщение остановило Юрчика возле большой дикой груши, сплошь усеянной мелкими плодами.

Я протягиваю руку, удлиняю ее и срываю плод не с нижней, а со средней ветки, метрах в полутора над моей головой. Юрчик открывает рот.

– А еще? – выдыхает он, словно дошкольник, впервые в жизни попавший на выступление фокусника.

Я медленно изменяю форму и предстаю перед Юрчиком в виде Никодимова. Столь же медленно я вновь превращаюсь в Жовтяка.

– Ух ты… – верит наконец Юрчик. – Для смены одного виртела на другое тебе даже не понадобилось выходить из вирта… То есть из реала.

– Только не говори Клеопатре и водителю, вообще никому, что я – Хранитель реала. Я открыл тебе эту важную тайну только потому, что вы готовы сделать страшную ошибку – уничтожить свой вирт. А ведь планы бытия, о которых твердят ваши эзотерики, – это на самом деле вложенные виртуальности. Мы подозреваем, что наш мир, мир даймонов, – тоже чья-то виртуальность.

– Если бы я все это знал раньше! – бьет кулаком одной руки в раскрытую ладонь другой Юрчик. Бьет, немилосердно дергая мою левую руку и не обращая на нее ни малейшего внимания. Цепочка наручников жалобно звенит. – Поздно. Разрушение вирта уже нельзя остановить!

– Мы тоже – и не раз! – готовили людей к концу света. Но потом отложили уничтожение реала до неопределенных времен. Слишком многим из нас он нужен. У реала, конечно, есть недостатки, но достоинств гораздо больше. Думаю, и конец вирта, совместными усилиями, нам тоже удастся отложить.

– Боюсь, уже нет. Кропоткин и Заратустры просто проводили психологическую подготовку виртлян к предстоящему концу вирта. Но вирт рухнет не в результате перегрузки серверов – ты прав, последствия такой катастрофы удалось бы ликвидировать уже через три-четыре недели. А мы хотим разрушить вирт необратимо.

– Это невозможно. Все, что вам удастся сделать, – это вывести из строя часть стран и страниц вирта на несколько недель. Даже если вы запустите в вирт вирус, он не успеет распространиться. Каким бы сложным и скрытным он ни был, соответствующий антивирус будет разработан в течение нескольких суток. Да что я вам рассказываю, вы и сами прекрасно все знаете!

– Все серверы, все файлы вирта уже заражены стеганографическим вирусом-грибком. Два месяца он размножался в вирте, пока не покрыл каждую стену каждого здания, не пропитал все жесткие диски и поля памяти. Через шесть – нет, уже через пять с половиной часов – сработают бомбы-детонаторы, в вирт будут посланы команды на активизацию. Вирус перейдет в состояние номер два и начнет интенсивно пожирать все, до чего только сумеет дотянуться. Уже через два-три часа все несущие конструкции вирта рухнут, а потом грибок продолжит доедать остатки. Никакой антивирус за это время разработать невозможно!

Кажется, Юрчик расстроен всем этим не меньше, чем я.

А еще, похоже, у нас возникли по-настоящему серьезные проблемы. И чтобы преодолеть их, нужно действовать предельно решительно и столь же рационально.

– Создатели вируса могут это сделать достаточно быстро.

А вообще-то грамотные хакеры разрабатывают антивирус параллельно с разработкой вируса – во избежание случайного, внеурочного заражения.

– Создатель вируса погиб три дня назад при невыясненных обстоятельствах. Он же знал коды, блокирующие программы-детонаторы. Вирт будет разрушен…

В голосе; Юрчика звучат трагические нотки.

Кажется, до него кое-что дошло.

– Кто дал вам право решать за всех людей, нужен им вирт или не нужен? усугубляю я страдания Заратустры.

– Наверное, мы были не правы, – кусает нижнюю губу Юрчик. – Дело не только в том, что люди уходят из реальности. Они отказались от права первородства, от почетной обязанности реализовывать себя в качестве интеллекта Галактики и ее управителей, от привилегии быть королями мира – всего лишь в пользу чечевичной похлебки виртуальности. Никто уже не мечтает о полетах к звездам…

Взволнованный Юрчик пытается поднять обе руки к небу, забыв, что мы с ним скованы одной цепью.

О Первый, какой символ! Ему удается поднять к звездам только одну руку, дезавуировав тем самым жест, потому что вторую руку я невольно удерживаю возле своего бедра!

Что ж, все понятно: парень начитался старинной фантастики. Был период, когда землян действительно готовили к функции космических перевозчиков и вели соответствующую пропаганду, но потом от этого отказались: слишком велик риск, что они не удовольствуются ролью ямщиков…

Нужно будет усилить работу в этом направлении. Вредные книги нужно убить, замалчиванием или насмешками, но ни в коем случае не запретами и не уничтожением – это приводит к обратному результату.

– Должен тебя огорчить: на самом деле никаких звезд нет. Они есть у нас, в мире даймонов. Их перенесли на земное небо, но в истинной реальности генерация темного вещества идет с такой скоростью, что полеты к звездам невозможны. Да и нет там ничего интересного, на других планетах. Жизнь едина во всей Вселенной, генетический код один и тот же. Не все ли равно, какой вид стал разумным пресмыкающиеся, насекомые, земноводные или головоногие? Стоит ли лететь тысячи лет, чтобы побывать в зоопарке или самому попасть в клетку? Были и такие случаи…

Юрчик пожимает плечами.

– Ради этого – нет. Но у человечества в крови – жажда путешествий, жажда новых впечатлений, жажда экспансии.

– А еще жажда создавать искусственную реальность. Все эти жажды теперь утоляются виртом, и гораздо эффективнее, чем реалом. Извини, мы напрасно теряем время. Ты знаешь, где физически находятся программы-детонаторы? Эти серверы можно отключить, просто выдернув вилки из розеток. Конечно, какая-то часть вирта будет разрушена – но не весь вирт!

– Каждый из нас, семи романтиков, знает адрес только одной бомбы. Решение, пусть и ошибочное, принято, оно окончательно и пересмотру не подлежит. Меня вы еще можете уговорить, моих друзей – вряд ли. Непродажные, знаете ли, люди, из тех, что готовы отдать жизнь за идеал. Вот если они сами убедятся, что полеты к звездам бессмысленны, то… Но этого придется долго ждать, а часики уже не просто тикают, а дотикивают последние секунды.

– Непродажные люди стоят, конечно, гораздо дороже, чем продажные, но на Земле продаются все. Как ваши друзья насчет бессмертия, абсолютного здоровья, высокого творческого потенциала? Думаю, Париж стоит мессы. Мы даже готовы не просто отнять это у других и передать вашим друзьям. Нет, все гораздо интереснее: на Земле появятся семь гениев. Этот век войдет в историю как, допустим, алмазный, его назовут по вашим именам…

– А потом?

– А потом вы вернетесь в наш, истинный мир. Он не так уж сильно отличается от реала, но у нас тоже есть много чего интересного. А ведь вы придете не с пустыми руками, а со своими творческими достижениями…

– Если это так просто, почему бы вам не сделать гениями всех?

– Не позволяет технология. Ну, скажем, скафы для гениев стоят в тысячи раз дороже, чем для нормальных землян, а серверы, через которые они выходят в реал, – в миллионы раз. Есть и другие проблемы, которые мы пока не смогли решить. Но суть в другом. Судя по тому, что ваши друзья не удовлетворены существующим миром, их прислали сюда отбывать наказание. Значительно скостить срок и даже превратить наказание в отдых – разве это плохо? Звоните друзьям!;

– Мы застраховались на случай попытки подкупа одного из нас или даже всех. Знали, что человек слаб, и подстраховались! – грустно улыбается Заратустра. Бомбы-детонаторы с часовым механизмом заложены не на самих серверах, а поблизости от тех из них, которые невозможно отключить, потому что они контролируют электростанции, диспетчерские аэропортов, центры слежения за ближним космосом и так далее. В момент активизации бомба устанавливает беспроводное соединение с сервером, запускает на него код инициации, и вирус активизируется. Его уже невозможно остановить. Мы можем только объявить, что, во избежание болезненных ощущений, всем рекомендуется срочно покинуть вирт, который скоро будет разрушен. Именно этим и собирались заняться в последние часы Кропоткин, его призраки, я и другие Заратустры.

– Вместо этого вы займетесь спасением вирта. Быстро сообщай своим друзьям, что они делают грандиозную ошибку, что мы готовы выкупить у них бомбы-детонаторы по очень привлекательной цене. Мы, хранители вашей реальности, воспользуемся своими сверхвозможностями, чтобы спасти ваш же вирт. Ну!

– Не думаю, что мои друзья поверят вам на слово.

– В качестве аванса они получат философский камень. Знаешь, что это такое?

– Средневековая легенда.

– Красный порошок, способный превращать свинец в золото, значительно продлевающий жизнь в реале и наделяющий человека высокими творческими способностями. Полная гениальность – потом, после обезвреживания бомб.

– На проверку всего этого уйдут дни…

– Минуты. Ты даешь текущие реал-адреса, я сообщаю их своим друзьям-даймонам. Они в считанные минуты отыскивают твоих чертовых романтиков и вручают им философский камень. Через час-полтора твои друзья будут готовы сообщить моим коллегам точные координаты бомб. Быстрее!

– Реал-адреса в моем теркоме, под паролем, сейчас я его введу…

На связь по Т-каналу нет времени. Кроме того, обыватели не должны догадаться о его существовании. Едва Юрчик открывает на своем теркоме файл с адресами, я перебрасываю его на свой ком и связываюсь – опять-таки через терком – с предком.

– Аркадий, это Логвин. Срочное сообщение. Я только что имел беседу с Заратустрой-исходником, признался, что действую от имени Хранителей реала. Он в ответ сообщил адреса шести его друзей, которые, в свою очередь, знают, где находятся бомбы-детонаторы. Положение серьезное, я пообещал отдать в обмен на адреса почти весь наш вековой резерв – семь гениальностей…

Пока я докладываю обстановку, Юрчик время от времени кивает: дескать, этот даймон ничего не перепутал, все излагает правильно. И в глазах его, как мне казалось, мелькает торжество. Он уверен, что даже мы, даймоны, не сможем спасти вирт.

Этот Юрчик явно страдает комплексом Герострата. Уже зная, что вирт разрушать ни в коем случае нельзя, он наслаждается тем, что катастрофу невозможно предотвратить.

Придется доказать Юрчику, что он не прав.