В каземате первого подземного яруса тюремной башни властвовала сырость. Ее сероватые пятна во многих местах красовались на низких сводах потолка. Окружающий воздух тоже не располагал к долгому и приятному времяпровождению. Влажный, с неприятно щекочущим обоняние запахом сырого камня, он больше всего был похож на некую неподвижную субстанцию, живущую своей непостижимой и чуждой всему живому жизнью. Свою посильную лепту вносил и холод. Он легко проникал под одежду и недвусмысленно намекал на бренность бытия и всевозможные телесные хвори это самое бытие укорачивающие. Всякие там катары дыхательных путей, легочные горячки, кожные гнили и прочие прелести, проистекающие от нездоровой атмосферы.

С освещением дело тоже обстояло из рук вон плохо — восемь факелов на стенах едва разгоняли темноту.

Ильм ерзал на неудобном железном стуле, поглядывал на откровенно мрачные лица стражников и предавался самым черным мыслям. Кажется, проклятие его таки настигло. Быстро и совершенно неожиданно. Не позволило даже толком побороться с судьбой. И вообще, сколько можно здесь сидеть? Проклятый Кейт…

Вообще с утра ничто не предвещало беды. Ильм проснулся на восходе солнца и, несмотря на тягостные думы, терзавшие его ночью, почувствовал неожиданный прилив сил. День обещал быть хлопотным. Прежде всего, следовало отыскать Санти, и еще раз на трезвую голову расспросить о камнеломке. Кто его знает, что с такого дикого пойла могло сержанту померещиться. Если же история про попытку испортить механизмы окажется правдой, то сразу после развода караула придется бежать в магическую школу и жалостливо выпрашивать необходимый для работы раствор. По получении "кровавого глаза" следует, не теряя даром времени отправляться домой и, игнорируя словоохотливого по утрам Ольда, приниматься за сравнение образцов крови. Хильку, тоже придется выгнать, не обращая внимания на вселенскую обиду, исходящую в таких случаях от паренька…

Санти отыскался у башни и был застигнут в момент ритуала омовения, который он совершал путем пускания похмельной головы в бочку с ледяной водой. Сержант выглядел помятым, с синеватыми мешками под глазами, и вести куртуазные беседы наотрез отказался. Вот, мол, сменит его Виле Бык, тогда и поговорим в какой-нибудь таверне. Ильм заикнулся, было, что времени у него нет, чтобы по корчмам лазить, но в ответ был вынужден лицезреть еще одно глубокое погружение в воду. Делать было нечего - раз Санти уперся, то лучше с ним не спорить. Ильм пожелал товарищу не захлебнуться и отбыл в поисках Отто. Следовало еще раз ознакомиться с состоянием текущих дел — раз он сегодня самый старший по званию, то и отчитываться за ночь приодется ему.

Отто нашелся на городской стене. Капрал невозмутимо дымил трубкой и с удовольствием, в который раз, вслух считал до десяти. Рядом с ним потел многострадальный Лоскут в тщетных попытках успеть за это время взвести ворот тяжелого крепостного арбалета и правильно уложить в желоб кованый болт. Ильм немного понаблюдал за утренней тренировкой, а потом дернул капрала за рукав и решительно поволок в сторону. Отто величественным движением указательного пальца занятие с молодым пополнением прекратил, и все свое внимание переключил на лейтенанта. Ильм дождался пока просветлевший, но оттого не менее красный лицом Лоскут, радостно проскочил мимо них и принялся дотошно допытываться о всяких мелочах, имеющих неприятную тенденцию всплывать при общении с начальством.

Закончив разговор, некромант спустился вниз, и от нечего делать немного поупражнялся с топором. После перекинулся в кости с арбалетчиками и, наконец, дождался долгожданного мгновения сдачи наряда.

Кейт пришел один. На холеном лице его блуждало томное выражение с некоторым небрежным оттенком благородной скуки. Он молча выслушал доклад, прошелся мимо шеренги солдат и, качнув рукой, так, что самоцвет на его безымянном пальце заиграл всеми цветами радуги, сообщил, что всем доволен и что оставляет башню на попечение сержантов до следующего утра.

Шеренга распалась, и тут Ильм совершенно случайно заметил одну очень странную вещь. Кейт как-то уж очень лукаво подмигнул Лоскуту, от чего тот потупился и покрылся легким румянцем. Все это произошло в мгновение ока и, похоже, кроме некроманта на это событие никто не обратил совершенно никакого внимания. Да и некому было начальство разглядывать. Санти сразу же смылся в караулку. Отто с тремя солдатами отправился принимать первый купеческий обоз, въезжающий в город. Остальные были заняты каждый своими делами.

Ильм тоже поспешил отвернуться, но успел заметить, что Кейт направился в его сторону. Некромант напустил на себя самый любезный вид и приготовился держать оборону. Не любил он Кейта и ничего с собой поделать не мог.

Кейт вопреки ожиданиям не стал учить его офицерской жизни. Он просто взял его под локоть и предложил совершить совместную прогулку по городу, ибо им действительно было почти по пути. Ильм не замедлил согласиться, в душе проклиная небеса за ниспосланное испытание. Радовало одно — пути их разойдутся в темном Печном переулке. Он пойдет якобы домой, а Кейт, вероятно, в казармы…

Разговор затеялся ни о чем. Обсудили тенденции женской моды, а именно все увеличивающуюся глубину декольте, поговорили о погоде, подвергли критике низкий офицерский достаток. Потом Кейт как бы невзначай поинтересовался плавностью хода башенной решетки. Некромант клятвенно заверил, что все скользит как по маслу. Далее разговор в самых общих словах коснулся неожиданной и безвременной кончины брата-куратора. Поохали, повздыхали, посетовали на тяжелые времена и общее падение нравов.

В Печном переулке, как Ильм и ожидал, его непосредственный командир откланялся и, пожелав приятного отдыха, отбыл по своим делам.

Некромант вздохнул полной грудью и поспешил в сторону высшей магической школы. "Кровавый глаз" обошелся ему ровно в один золотой. Дорога до дома мастера Ольда пролетела незаметно. Сам булочник, как обычно возжелавший перекинуться с постояльцем парой фраз был в самых изысканных выражениях послан куда подальше. Хилька, по обычаю вертевшийся в комнате, был послан туда же, но более грубо. И вот час истины почти настал. Ильм аккуратно расставил на столе все необходимые для проведения экспертизы атрибуты и тут услышал топот многочисленных ног на лестнице. Он злорадно усмехнулся, предвкушая, с каким удовольствием отправит к лешему незваных ходоков, как вдруг в комнату ввалилась городская стража. Запыхавшаяся и настроенная крайне недружелюбно…

Дверь в каземат распахнулась, и под его своды вошли три человека. Ильм узнал всех троих и, надо сказать, визиту их не обрадовался. Если и были у него до этого момента незначительные поводы надеяться на благополучный исход, то теперь таких поводов не осталось. Эти персоны просто так вместе не собираются.

Во главе небольшой делегации шел мастер-обвинитель, важный, дородный пожилой человек. Некромант знал его лишь в лицо и в оценке этого человека мог полагаться только на скупые обрывки фраз, случайно услышанные из уст товарищей по службе. По слухам выходило, что мастер-обвинитель должностью своей тяготился, но расставаться с ней не спешил, поскольку денежки за нее из гарнизонной казны получал немалые. Говорили так же о каком-то тяжелом недуге терзающем его уже не первый год и связях с родовитыми дворянскими семействами, не очень, скажем мягко, симпатизирующими нынешней правящей династии. Слухи эти, однако, были столь туманны и не убедительны, так что отличить истину от вымысла было крайне затруднительно.

Следом шел высокий и худой, как щепка мастер-дознаватель. С этим человеком Ильм несколько раз имел честь работать, так сказать, плечом к плечу. Дознаватель имел острый ум и холодное как лед сердце, свойства, несомненно, очень полезные для его должности. Если ситуация требовала получить от обвиняемого совершенно определенные показания, он был несгибаем и непреклонен на пути к своей цели. Кстати и про него тоже разные сплетни ходили среди стражников. Кажется Матью что-то такое говорил… Да, точно Матью. Вроде бы в молодые годы нынешний мастер-дознаватель попался на чем-то очень горячем и был приговорен к повешению. И лежать ему сейчас в земле, если бы не гнилая веревка. Само собой по второму разу вешать его не стали. Выгнали из армии и забыли. Дальше случилась война. В боях изгой и отщепенец проявил себя в высшей степени храбро, был восстановлен в офицерском чине, смыв собственной кровью все прежние прегрешения и снова упрямо полез вверх по карьерной лестнице. Скорее всего это были самые низкопробные байки. Смущало Ильма лишь одно — мастер-дознаватель никогда не расставался с шейным платком…

Замыкал процессию старший штаб-писарь. Он двигался, как всегда, немного боком, отчего очень напоминал большого краба. Под мышкой у него торчали бумажные свитки. В руке подрагивала чернильница с торчащим из нее гусиным пером. Этот человек для Ильма до сих пор оставалось тайной за семью печатями. Владыка бумажной братии был лицом не приметным, предпочитавшим тишину собственного кабинета шуму и толкотне гарнизонной канцелярии.

Ильм совершил еще одну попытку удобно умоститься на жестком седалище, и в очередной раз не преуспел. М-да… Если бы он был в постоянном штате, то все это представление вылилось бы в полный войсковой сбор на главном плацу с обязательным присутствием самого полковника Ульриха. Ну а поскольку он всего лишь наемник по контракту то столь масштабные мероприятия не про его честь. Для нужд таких, как он существует малый офицерский суд. Вариант дешевый, быстрый и практичный. Собрались небольшой компанией, кого надо осудили и так также быстро разошлись с чувством исполненного долга. Сейчас почтенные мэтры свои места займут и пустят его в расход…

Долго ждать не пришлось. Мастер-обвинитель уселся в сторонке на скромном деревянном табурете, всем своим видом давая понять, что пока будет только слушать. Штаб-писарь отдуваясь разложил на столе писчие принадлежности, сел и достал перо. Мастер-дознаватель пристально наблюдавший за его действиями благосклонно кивнул, подошел к столу, взял в руку молоток и громко стукнул им по столешнице.

В каземате повисла тишина. Стражники подобрали животы и живыми статуями застыли вдоль стен.

Мастер — дознаватель вышел на середину небольшого помоста, как раз меж двумя своими коллегами и посмотрел на Ильма.

Некромант, решивший не обострять и так, в общем, совершенно безвыходную ситуацию опустил голову и встал.

— Малый офицерский суд гарнизона вольного города Туров объявляю открытым. Огласке подлежит дело об убийстве виконта Кейта сына Каша, действительного лейтенанта гарнизона, командира северного городского сектора. Обвиняемый готов давать разъяснения по делу?

— Да, — Ильм поднял голову, — готов.

— Что ж, — дознаватель заложил руки за спину, — тогда начнем. Твое полное имя.

— Ильм сын Нотара.

— Год рождения?

— Одна тысяча триста второй от первого явления Единого.

— Сословие?

— Вольный горожанин.

— Гильдия?

— Объединенный королевский магический орден.

— Цех?

— Ковен некромантов.

— Степень посвящения?

— Костяной мастер четвертого класса.

— Где обучался?

— Высшая королевская магическая школа город Туров.

— Где родился?

— Графство Моров.

— Конкретнее, — мастер-дознаватель позволил себе поморщиться, — конкретнее.

— Лесничество при замке барона Ружа.

— Родители живы?

— Сирота с пяти зим.

— Кто воспитывал?

— Добрые люди. Селение Гнилуха на Западной границе.

— Воевал?

— Нет. Был подмастерьем кузнеца.

— Как оказался в Высшей школе?

— По рекомендации действительного магистра.

— Ты же у кузнеца в обучении был, — чуть сузил глаза дознаватель.

Ильм устало закрыл глаза. Сколько, скажите, раз эта история не будет давать покоя совершенно посторонним людям?

— После уничтожения Гнилухи я долго бродяжничал. Магистр меня подобрал на дороге и к делу пристроил. Так и пошло. Потом выяснилось, что у меня есть дар.

— Хорошо. Расскажи нам все про сегодняшнее утро.

— Вас интересует моя встреча с Кейтом?

— Разумеется.

— Извольте. Лейтенант Кейт пришел к Северной башне почти ко времени смены стражи. Принял рапорты у сержанта Санти, покидающего службу до вечера и у Виле Быка заступающего на день, а так же выслушал мой полный доклад о состоянии дел. Потом я пошел домой. Кейту было со мной по пути, и он предложил часть дороги проделать вместе. Расстались мы у Печного переулка.

— Это все?

— Все.

— Может, ты найдешь в себе мужество, и расскажешь правду? — мастер-дознаватель посмотрел Ильму прямо в глаза, — это не изменит твоей участи, но ты проявишь себя как мужчина.

— Мне нечего добавить, — равнодушно пожал плечами некромант, — и я не понимаю, на основании чего вы считаете меня убийцей.

— В каких вы были отношениях с убитым?

— В приятельских, не более того. Поздоровались, перекинулись парой ни к чему не обязывающих фраз, попрощались. Вот и все отношения.

— Что это такое? — мастер-дознаватель развернул тряпицу и достал офицерский значок.

— Офицерский знак.

— Верно. А знаешь, чей на нем выбит номер?

— Понятия не имею.

— Имеешь, имеешь, — дознаватель с ласковой улыбкой развернул значок обратной стороной, — твой номер здесь. Твой. И самое любопытное даже не в этом. Самое любопытное в том, что значок этот нашли в руке убитого виконта. Этому есть многочисленные свидетели.

Сердце Ильма пару раз глухо ударилось о ребра и провалилось куда-то вниз. Вот это удар. Значит, песенка его спета. Уж не тот ли это знак, что пропал с его куртки еще до снега? Впрочем, теперь все равно. Или попытаться еще побарахтаться?

— У меня один пропал по осени. Не знаю куда.

— Ты правила знаешь, — дознаватель подкинул значок на ладони, — о потере офицерского знака незамедлительно следует доложить в канцелярию.

— Я докладывал, — ни с того ни сего соврал Ильм и тут же прикусил глупый язык.

— Ложь, — бодро встрял в допрос штаб-писарь, — я этими пропажами ведаю и лично с каждым офицером разговариваю. Вынужден доложить, капитан, что за всю осень и начало зимы подобных обращений ко мне не было.

— Я ничего другого и не ожидал. Благодарю мастер-писарь за точные сведения. Кстати здесь и крепеж изогнут, словно его силой отдирали.

— Но я же со значком сейчас, — с полным отчаянием в душе произнес Ильм.

— Не смеши меня, некромант. У каждого офицера в комплекте есть один запасной. Что ж по-моему здесь все ясно.

— По-моему тоже, — обвинитель поднялся со своего места, — протокол допроса записан?

— Так точно, — штаб-писарь чуть привстал из-за стола.

— Отлично, — обвинитель кашлянул, прочищая горло, — малый офицерский суд гарнизона вольного города Туров постановил, учитывая вполне достоверные улики и принимая во внимание попытку использовать ложь со стороны подсудимого, считать Ильма сына Нотара виновным в смерти виконта Кейта сына Каша.

— Это произвол, — вырвалось у Ильма.

— Молчать, — припечатал мастер-дознаватель.

— Приговорить Ильма сына Нотара, — продолжил обвинитель, — к смертной казни через усекновение головы с лишением офицерского звания.

В каземате повисла тягостная тишина. Стало даже слышно, как в углу звонко капает с потолка вода.

— Учитывая некоторые, не предназначенные огласке моменты, — неожиданно продолжил мастер-обвинитель, — заменить смертную казнь через усекновение головы на бессрочное содержание преступника в каменном мешке с полным лишением воды и пропитания. К исполнению наказания приступить немедленно.

Сразу после этого офицеры собрали свои вещи и быстро удалились. Ильм опустился на стул, на этот раз совершенно не ощущая никаких неудобств, и задумчиво пожевал губу. Вот, значит, как. Без права еды и питья. Гуманно, нечего сказать. Спасибо, что хоть голову на месте оставили. Пока. Ну и переплет…

Коренастый сержант подошел к Ильму.

— Пойдем, мастер.

— Веди.

Они вышли из каземата и лестница за лестницей стали опускаться вглубь земли. Низкие потолки, узкие переходы, ступени вниз, снова узкие переходы. Ильм шел, стараясь ни о чем не думать. Будет еще время на голодный желудок пораскинуть мозгами. В тишине и в темноте. Но, боги, как этот злополучный значок угодил Кейту в руки? Как? Что вообще незаметно вокруг него происходит? Впрочем, все суета. При таком режиме он долго не протянет, даже если будет подпитывать организм магией. Маловероятно, что отсюда удаться убежать. Одно остается уповать на случай или на чудо…

— Пришли, — сержант деловито зазвенел связкой ключей, давая еще одну небольшую отсрочку, — да где же он… Ага.

Нужный ключ нашелся. Тяжелый замок открылся. Окованная железом дверь гостеприимно распахнулась. Изнутри пахнуло сыростью и гнилью.

— Эта самая сухая, — почти шепотом произнес сержант, — Единый тебе в помощники, мастер.

***

Время замерло. Точнее Ильм просто потерял ему счет. Он просто спал, занимал себя физическими упражнениями, снова спал, не пытаясь соизмерять свои действия с такими понятиями как день и ночь. Они просто перестали для него существовать.

Огромный мир сжался до небольшого пространства: десять шагов в длину, десять в ширину и приблизительно пятнадцать локтей в высоту. Хорошо еще, что антимагическое заклятие, наложенное на камни, совершенно обветшало. Воздав должное человеческому разгильдяйству, Ильм первым делом замкнул все процессы в организме на магическую рециркуляцию. Иначе поступить было никак нельзя. При полном отсутствии пищи и воды другого спасения от смерти не было. Хотя и эта мера была временной. Все равно организм рано или поздно истощиться. Просто произойдет это не скоро.

Проблема энергетической подпитки тоже решилась на удивление просто — прямо под полом камеры не очень глубоко обнаружилась крупная силовая жила. Немного смущала ее странная слоистая структура, но Ильм находился не в том положении, чтобы привередничать. Удачная находка позволила решить и еще одну насущную проблему — разогнать темноту. Один или два колдовских фонарика разных цветов почти постоянно висели под потолком и заливали каменный мешок причудливым смешением красок. Ильм заставлял их светиться в полную силу, ибо очень не хотел отучать глаза от яркого света.

Для сна приходилось всякий раз выбирать одно из двух зол — или ложиться прямо на большие квадратные плиты, устилавшие пол, или на слежавшуюся влажную кучу гнилой соломы. Впрочем, соломой это можно было назвать весьма условно — скорее труха от соломы. Влажная, гнилая труха. Ильм испил все прелести обоих вариантов. После отдыха на камнях он вставал, ощущая себя деревянной куклой — настолько затекали мышцы от неудобной позы. На травяной куче после сна на голом камне лежать было не в пример удобнее, но проклятая сырость тут же проникала через шерстяную тунику и неприятно холодила кожу. В принципе с этим можно было смириться, если бы не низкая температура окружающего воздуха. Сложение неблагоприятных факторов очень быстро привело к вполне ожидаемому эффекту — Ильм разжился больным горлом и насморком.

Больше всего душевных сил отнимала тишина. Причем тишина в камере изводила некроманта в гораздо меньшей степени, чем тишина в находящемся рядом коридоре. Он, никак не мог отделаться от ощущения, что за ним придут и сообщат, что произошла нелепая ошибка… Но чем дольше он находился взаперти, тем все меньше становилась эта надежда. Постепенно она переросла в горькое осознание того, что его вычеркнули из списка живых. Возможно, сюда и заглянут. Как-нибудь. Потом. По следующей весне или осени. Зайдут, чтобы убедиться, что никого живых нет и убрать очередные бренные останки. Или вовсе рукой махнут и не станут утруждать себя лишним походом в подземелье, как махнули рукой на бедолагу, чей скелет Ильм нашел у дальней стены.

В минуты таких раздумий в сердце как змеи вползали тоска по белому свету и совершенно неуправляемая паника. Сразу хотелось биться в отчаянии головой об дверь и орать во весь голос, в надежде докричаться до живых. Ильм восстанавливал идущие вразнос чувства простым и действенным способом — со всей силы бил кулаком по камням. Боль от разбитых в кровь костяшек пальцев мгновенно выгоняла всю дурь из головы. Придя, таким образом, в себя, он принимался сосредоточенно ходить от стены к стене и думать, думать, думать. Надежды на то, что, отделавшись от массы всевозможных посторонних дел, он сможет всесторонне проанализировать случившиеся вокруг него события, не оправдались. Все мысли сводились лишь к одному — бежать. Но как? Задача казалась совершенно невыполнимой.

Ильм в сотый, если не в тысячный раз пристрастно рассматривал стены и пол и снова и снова вынужден был признаться самому себе в том, что поставлен злодейкой судьбой в тупик. Не в силах он проплавить в стене ход, не может переместить себя отсюда за городские стены. Будь на его месте Хонв, все бы было иначе. Начнем с того, что наставник просто бы дело не довел до таких крайностей как заключение под замок…Эх…

На стене перед некромантом неожиданно появилось белесое пятно, которое постепенно стало приобретать объем, превращаясь из плоской неряшливой кляксы в нечто вытянутое, очень похожее на клок тумана. Ильм нарочито медленно сделал пару шагов назад, сложил руки на груди и выгнал из головы все посторонние мысли. Духов ему здесь только не хватало.

Туманный гость тем временем полностью отлепился от стены и торжественно выплыл на середину камеры. Один из магических фонариков, задетый им, мигнул пару раз и исчез.

Ильм отошел еще немного, пока не зная как себя вести и чего вообще от неожиданного визитера ожидать. Духи, как правило, бывают настроены миролюбиво, но исключения из правил никто не отменял. Даже если так, то, что собственно ему грозит? Оружие духов — страх. Пугать некроманта белым саваном и гулкими звуками дело пустое.

Дух тем временем сформировал нечто отдаленно напоминающее одинокое щупальце и потянулся к оставшемуся нетронутым огоньку. Ильм тут же усилием мысли сдвинул светляка далеко в сторону. Щупальце качнулось и замерло на полпути к цели. Потом нехотя стало втягиваться обратно. Призрак покачнулся, медленно налился изнутри молочной белизной и раздался в стороны. Форма его очень быстро претерпела совершенно неожиданные изменения. Теперь перед Ильмом висела чудовищная рожа с вполне, однако, человеческими чертами. Зрелище надо признаться было еще то, но некромант лишь весело усмехнулся — подобных харь по портовым кабакам пруд пруди.

Гигантская голова разочарованно качнулась и плавно стекла на пол, превратившись в небольшую фосфоресцирующую лужу.

Ильм недоуменно проследил за этой неожиданной трансформацией и равнодушно пожал плечами. Негусто у духа с фантазией.

Тем временем от лужи вверх потянулись десятки тонких нитей. Достигнув высоты роста взрослого человека, они принялись скручиваться и вскоре превратились в толстый призрачный жгут. Жгут, всосав в себя все остатки с пола, вертикально поднялся вверх и тут же свернулся в довольно аккуратный бублик.

Призрачное кольцо начало медленно крутится вокруг своей вертикальной оси. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Вскоре перед Ильмом бешено вертелся большой призрачный шар. Через несколько мгновений и верхний и нижний полюса стали расходиться в разные стороны, постепенно превращая шар в гигантское веретено.

Ильм сладко зевнул, прикрыл рот рукой и придал лицу выражение вселенской скуки.

Фантом словно почувствовал полное равнодушие к своей персоне. Беззвучная вспышка осветила стены сиреневым огнем, и в воздухе повис конский череп в натуральную величину, обратив пустые глазницы в сторону некроманта.

— Браво, — Ильм лениво похлопал в ладоши, — браво. В бродячем цирке тебе бы цены не было.

— Ты совсем не испугался? — безжизненный голос прозвучал прямо внутри головы.

— Нет. Но ты не расстраивайся. Кто-то другой непременно испугается.

— Так всегда, — внутри призрака колыхнулись темные волны, — лучше все равно не получиться. Ты надолго здесь?

— Мне кажется навсегда.

— Вечной не бывает даже вечность.

— Не проверял, — Ильм качнул головой в сторону скелета, — твое хозяйство?

— Нет, — призрак сжался и приобрел форму отдаленно напоминающую человеческий силуэт, — так лучше?

— Лучше.

— То, что осталось от моего человеческого обличия лежит под одним из больших камней в основании этой башни.

— Давненько ты здесь обитаешь…

— Мне неведомо время.

— Но ведома память.

— Да. Я помню все. С того момента, как на заросшем травой пустыре начали размечать место для котлована.

— Ты был зодчим?

— Да. Грунт оказался очень нестойким. Дважды основание давало трещины и его приходилось разбирать. После этого решено было копать глубже.

— И что получилось? — Ильм истосковавшийся по простому человеческому общению сам не заметил как увлекся беседой.

— Мы углубились еще на двадцать локтей и наткнулись на твердую породу. Мне не повезло. Я не успел выбраться из под одного из коренных блоков. Мои товарищи решили не терять напрасно время и не вытаскивать то, что от меня осталось. Я уже тогда обрел свободу. Я слышал их разговоры и был с ними согласен. Богам земли была угодна жертва.

Боги взяли то, что хотели.

— Тогда ты здесь надолго.

— Мой удел находиться здесь до тех пор, пока от башни не останется и следа.

— Не знаешь, что это за несчастный? — Ильм подошел к останкам.

— Знаю, — призрак плавно подплыл ближе.

— Он любил читать вслух сонеты и баллады. Он боялся меня. Я его не пугал. Я слушал.

— Интересный, наверное, был человек.

Призрак не ответил. Он облетел камеру по кругу, снова прилип к стене и постепенно исчез.

Ильм сел, уперся подбородком в согнутые колени. Вот и пообщались. Интересно, а некроманты после смерти могут в такую субстанцию превратиться? Или им прямая дорога на сковородку в залах воздаяния?

Призрак материализовался вновь. Теперь он представлял собой нечто, очень похожее на полный завязанный картофельный мешок.

— Ну, чего тебе еще? — буркнул Ильм, — что-то забыл? Или будешь пугать по второму кругу?

— Хочешь отсюда уйти?

— А тебе какой резон мне помогать?

— Скучно.

— А если я сбегу, то весело станет?

— Не понимаю.

— Ладно, я согласен.

Дух переместился в угол и опустился на каменную плиту.

— Здесь.

— Ты яснее можешь изъясняться?

— Здесь под плитой. Ход.

— Прелестно, — Ильм подошел к предполагаемому месту побега, — какой ход? Куда?

— Я не знаю. Я помню, что когда мы докопались до твердого слоя, то случайно вскрыли засыпанный лаз. Он уходит глубже. Мы не стали его исследовать и не стали закапывать. Решили, что когда будем выстилать пол, то просто накроем его плитой и все. Плита тяжелая. Каждую сюда везли на повозках, запряженных парой тяжеловозов. Никто из сидевших здесь ни разу не догадался о том, что скрывается в этом углу. Ты первый.

— Ага, — Ильм упер руки в бока, — значит, это я догадался… Какой мне толк от хода в который нельзя попасть.

— Я помогу.

— Как интересно?

— Я подниму этот камень за один край. Ты пролезешь.

— Разве призраки могут взаимодействовать с предметами?

— Не понимаю.

— Тьфу ты леший… Как ты это сделаешь? Ты же, как туман. Через тебя плевать можно, а тут каменюка пудов на десять.

— Я смогу. Я раньше уже пробовал. У меня получалось.

— Тоже кому-то бежать помогал?

— Нет. Ты первый. Мне было скучно.

— Уф, — Ильм взялся за голову, — от общения с тобой голова начинает болеть. Постой-ка. А что я тебе буду должен за такую услугу?

— Ничего. Когда умер человек, знавший стихи мне стало очень скучно. Я решил, что если встречу здесь еще одного, то помогу ему бежать, и скука пройдет.

— Очень странная философия. А ты точно не знаешь, что там внизу?

— Пустоты. Много ходов. Еще глубже подземная река. Я вижу тонкие нити, которыми ты связан с ней. Ты похож на деревянного человечка, которого водят на нитях бродячие комедианты.

— Очень лестно, — нахмурился Ильм.

А ведь призрак не далек от истины. Только кто тот невидимый кукловод? Судьба? Тень проклятия? Воля случая?

— Поднимай камень.

Он ожидал, что у духа вырастет нечто похожее на мускулистые руки, но как он заблуждался в своих предположениях…

Призрак игнорируя всяческие дешевые фокусы просто затек в узкие щели пола и толстая квадратная каменная плита без особого усилия, впервые за долгие столетия, поднялась на локоть в воздух.

Лезть под нее, честно говоря, было как-то страшновато.

— Тебе не тяжело?

— Нет.

Ильм глубоко вздохнул. Ну и ну. Если доведется отсюда выбраться, обязательно Хонву при встрече стоит эту историю поведать. Пусть старик повеселиться. Это ж надо — призрак помогает сбежать убийце. Дичь. Бред. Либо он благополучно сошел с ума.

Ильм нагнулся, и заглянул вниз. Действительно ход. Узкий он, правда, но, кажется, пролезть можно. Главное, чтобы дальше сужений не было. Очень не хочеться в нем застрять и отдать Единому душу. Некромант сотворил маленький огонек и пустил его в лаз. Светляк мигнул серебристым светом и скрылся из глаз. Его отблески еще некоторое время мелькали на шершавой поверхности камня, потом погасли.

— Лезь, — поторопил призрак, — только будь добр сделай здесь еще этих огоньков.

— Зачем они тебе? — удивленно изогнул бровь некромант, — стал бояться темноты?

— Они вкусные.

— Нет, я точно сошел с ума. Ну, держи, чревоугодник, — Ильм сотворил десятка два магических фонариков, — смотри не перекушай, а то пятнами покроешься.

— Пятнами?

— Ага.

— Не понимаю.

— Ну и не надо, — Ильм лег на живот и пополз в холодные недра земли, — прощай. И спасибо тебе за помощь.

Ответа он не услышал.

Ход шел вниз под большим углом и постепенно забирал вправо. Проклятая нора оказалась очень тесной, но Ильм упорно лез вперед. Замкнутых пространств он никогда не боялся, но сейчас буквально сжатый со всех сторон земляными стенками, вдруг ощутил разгорающийся внутри себя огонек паники. Пришлось срочно брать себя в руки и успокаивать мыслью о том, что скоро он окажется в местах более просторных.

Где-то за спиной, точнее за пятками раздался глухой стук. Ильм невесело цокнул языком. А это, кажется, плита встала на место. Теперь пути назад нет. Если трезво посмотреть на существующее положение вещей, то так даже лучше. Дополнительный стимул лезть вперед. Все равно, в этой земляной кишке ни развернуться, ни повернуться невозможно. И тут его посетила не очень приятная мысль. Что если проклятый призрак специально заманил его в эту ловушку? А вдруг их тут целая куча? Накинуться сейчас и все, здравствуй печальный и безвременный конец жизни. И совершенно бесславный. Стоп. Это все нервы. Ильм прикусил губу. Боль вернула на место разгулявшееся воображение и заставила посмотреть на факты более спокойно. Чего он так засуетился на пустом месте? Призраки на живых не набрасываются, это раз. На мертвых, кстати, тоже. Во-вторых, если этот призрак какой-то особенный и изощренными способами охотиться на живую и мертвую плоть, то, леший раздери, что ему мешало расправиться со своей жертвой в камере? Плотоядный призрак — это свежая мысль…

Ход внезапно закончился, и Ильм, совершенно неожиданно для себя, провалился в пустоту. Миг падения оказался не долог. Поверхность, на которую он упал, оказалась твердой и неровной. Ильм негромко вскрикнул и замер, как мышь под веником. Вот оно, долгожданное свободное пространство. Осталось лишь правильно распорядиться обретенной свободой и не стать трапезой какого-нибудь подземного жителя.

Некромант перевернулся на спину и сосредоточенно вслушался в царящую вокруг тишину. Ни звука. И набрасываться на него, вроде, никто не собирается.

Ильм сотворил магический фонарик. В его тусклом свете стало понятно, что находиться он в небольшой пещере, судя по всему естественного происхождения. Место оказалось неожиданно красивым. Стены неровные, бугристые загадочно мерцали вкраплениями мелких кристаллов. Потолок морщинился причудливыми каменными складками. Ильм потер ноющую поясницу и послал укоризненный взгляд овальной черной дыре, смотрящей на него сверху. Это ж надо было так неловко упасть… Впрочем, достаточно себя любимого жалеть и синяки оглаживать. Пора определяться с дальнейшей дорогой.

Некромант сел, отряхнул с ладоней и одежды песок и вдруг обнаружил странные салатово-белые выросты, уютно угнездившиеся в укромном углу невдалеке. Похожи они были на большие, матовые сосульки и, кажется, были живыми. Чего ожидать от находки, Ильм не знал, ибо раньше не слышал и не читал про такое чудо. Пришлось импровизировать на ходу. Некромант поднял небольшой камушек и швырнул в странное образование. Выросты к его выходке остались совершенно равнодушны. Тогда Ильм решился подойти ближе.

При подробном рассмотрении сосульки оказались вполне миролюбивыми на вид — не шевелились, клыкастые пасти не разевали, ядом не плевались. Ильм с интересом потрогал одну из них пальцем. Сосулька упруго поддалась, издав едва слышный скрип. Тогда Ильм слегка провел по ее поверхности изрядно отросшим за время заключения ногтем. Из образовавшегося пореза потекла прозрачная жидкость. Некромант постоял немного, посмотрел на дело рук своих, и с видом мученика идущего на казнь облизнул палец. Жидкость оказалась чуть сладкой на вкус. Присутствия яда вроде не ощущалось. Это какое-то подземное растение… И скорее всего съедобное.

Желудок нетерпеливо заворчал, наплевав на все магические издевательства, учиненные Ильмом над собственным организмом. И некромант решился. Он отломил одну из сосулек и с хрустом надкусил. На вкус новая еда оказалась чем-то средним между морковью и капустной кочерыжкой. Ильм тщательно прожевал первую порцию и проглотил. Желудок принял подношение благосклонно.

Трапеза оказалась не очень обильной, но сытной. Утолив голод, Ильм первым делом обеспечил себя светом и только потом вошел в коридор, открывавшийся в одной из стен. Ночным глазом он пользоваться пока не собирался. Заклинание не стабильное и много сил отнимает. Просто не надо бежать вперед, выпучив глаза, и все будет хорошо. Наверное. Скорей всего… Ильм позволил себе тихий вздох. Самая главная опасность была сейчас лишь в одном. Вся эта подземная система могла существовать сама по себе, не имея выходов на поверхность. Однако пока о таком исходе думать не следует.

Коридор сухой и чистый вел его вперед, не собираясь ни нырять вниз, ни карабкаться вверх. Ильм несколько раз, из чистого любопытства, трогал руками шершавые стены. Странный коричневый камень совсем немного крошился под пальцами. Возможно и не камень это вовсе, а плотно слежавшаяся глина. Впрочем, какая ему разница? На голову ничего не падает и на том спасибо.

Призрак не обманул. Под основанием башни действительно оказался целый лабиринт. Дышалось в нем сравнительно легко. Ильму даже показалось пару раз, что он уловил на лице слабое дуновение ветра.

От коридора, по которому медленно продвигаться Ильм в разные стороны отходило множество ходов поменьше. Как ветви от древесного ствола. Темные отверстия лазов открывались то прямо под ногами, то над головой, то с боков. Кстати нет никакой гарантии, что дорога, которую он выбрал, является единственно правильной… Все чаще с потолка стали свисать каменные выросты, очень напоминавшие собой окаменевшие клыки. Ильм решил их не задевать. Ради этого пришлось замедлить и так неспешный шаг и почти постоянно двигаться с согнутой спиной.

Вскоре коридор резко нырнул вниз. Время от времени наклон его становился настолько большим, что Ильму приходилось упираться руками в стены, чтобы уберечь себя от падения. Меры предосторожности оказались вполне своевременными и пару раз, когда под ногами внезапно возникло неожиданное препятствие, помогли сохранить равновесие. К счастью, неудобный спуск быстро закончился, и некромант с облегчением ощутил под подошвами сапог вполне ровную поверхность. Предвидя новые сюрпризы, он остановился и пустил вперед светляка. Меры предосторожности оказались не напрасными.

Чуть дальше коридор плавно расширялся, образуя нечто, больше всего напоминающее комнату с овальными стенами.

Ильм поспешил к замершему в отдалении огоньку. Сколько еще так бродить в полной темноте? Страшно подумать. М-да… Экскурсия по подземному миру затягивается и на сколько она удачно закончится не известно. В странном месте он оказался, странном и не очень гостеприимном. Но все равно это лучше, чем сидеть в каменном мешке, медленно угасать и тешить себя бесплодными мыслями о спасении…

Посреди пещеры обнаружилась большая каменная тумба, увенчанная грубо изготовленной каменной чашей. Над чашей нависал исходящий из стены желоб. Ильм обошел нехитрое сооружение и рассмотрел его с разных сторон. Очень похоже на заброшенный водопровод. А что у нас в чаше лежит? Некромант привстал на цыпочки и заглянул внутрь. В основании сосуда, как он и ожидал, обнаружилось небольшое дренажное отверстие. Более ничего. Ни россыпей драгоценных камней, ни загадочных посланий… Когда-то здесь текла вода. Теперь вместо нее лишь тонкий слой песка.

Он постоял немного, внимательно приглядываясь к темным закоулкам. Было у него желание отыскать хотя бы еще одну капусто-морковь, но, как назло, ни одно подземное растение на глаза не попадалось. Пришлось сглотнуть обильно набежавшую от воспоминаний о недавней скудной трапезе слюну и придавить бунтующий желудок магией. Эх, хоть бы воду найти… Напиться от души, так, чтобы внутри все начало булькать.

Ильм блаженно закрыл глаза, представляя себе холодный, кристально чистый лесной родник.

Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…

Едва слышное шуршание донеслось до ушей. Он приоткрыл один глаз и озадаченно поперхнулся. Из желоба подобно водяной струйке начал сыпаться песок. Желтовато-серый поток бежал бодро, словно его подпирали сзади все новые и новые порции. Некромант отступил на несколько шагов назад, и напряженно склонил голову на бок. Как-то неправильно все это… И, наверное, лучше будет отсюда убраться. Ильм подтянул к себе светляка. Магический фонарик послушно направился в его сторону, но вдруг мигнул и погас. Темнота, разом окутавшая некроманта сразу позволила выявить еще одну не очень приятную странность. Падающий в чашу песок светился. Причем цвет его напоминал радугу и менялся постепенно от фиолетового к красному и наоборот. Постепенно у Ильма возникло желание присесть, а еще лучше прилечь где-нибудь поблизости и смотреть, смотреть, смотреть… И очень страшно вдруг стало от мысли, что эта дивная игра красок вдруг может прерваться и исчезнуть навсегда. Надо согреть руками желоб… Нет, лучше чашу… Нет, надо добавить немного крови в нее и тогда… Тогда она тоже станет светиться. Ведь он хочет, чтобы она тоже стала светиться… Хочет… Хочет… Хочет… Какой соблазнительный острый край… Как легко он разрежет кожу… Он хочет… Хочет, чтобы краски стали еще ярче… Вот сейчас он протянет руку и… Он останется здесь… Останется навсегда…

Острая боль пронзила запястье и Ильм, словно вынырнул из глубокого омута. Он хватанул ртом воздух и попытался сотворить светляка, но язык не послушался его. Тогда он бросился туда, где краем глаза видел второй вход. Промахнулся. Удар в стену окончательно привел его в здравое состояние ума. В голове еще оставалась легкая муть, но это уже не мешало быстро соображать. Стараясь не смотреть на по-прежнему манящий к себе песчаный поток, Ильм создал свет и не смог удержался от почти непреодолимого соблазна. К его удивлению песок вновь стал совершенно обычным. И струйка его прямо на глазах становилась все тоньше и тоньше… Еще мгновение и она исчезла совсем.

Ильм зябко повел плечами и посмотрел на руку, спасшую его от странного наваждения. На коже багровел шрам, но это не было похоже на разрез. Скорее это ожог. Нечто похожее бывает при неосторожном обращении с кислотами. Некромант поковырял шрам ногтем и удивился его странной выпуклости, плотности и безболезненности.

Далее случилось нечто совершенно невероятное.

Рубец вдруг отделился от кожи, свернулся кольцом, как гусеница и сухо щелкнув, прыгнул куда-то в сторону чаши. Ильм вскрикнул от неожиданности, испуганно затряс рукой и тут же больно ударился кистью о каменный выступ.

Это еще что за напасть? Что за нечто? Подойти посмотреть? А вдруг, то, что прыгнуло, только того и ждет? Некромант потер ушибленное место. Нет уж, к болотным дятлам излишнее любопытство. Прыгнуло и ладно. Лучше потихоньку убраться отсюда, пока еще чего более странного не приключилось…

Следующий коридор ничем не отличался от прежних своих собратьев. Он тоже слегка уходил вниз, но наклон его едва ощущался. Ильм шел вперед, успокаивая себя тем, что в его положении еще с десяток локтей вглубь земли уже ничего не меняют.

Стены постепенно стали выглядеть более ровными, да и форма хода с почти правильного овала постепенно сменилась на правильный прямоугольник. Некроманту даже пару раз почудилось, что видит перед собой остатки орнамента. Он останавливался пару раз, пытаясь рассмотреть непонятные узоры, но так и не смог однозначно решить, что перед ним такое. Издали они очень напоминали рукотворные украшения, вблизи естественные неровности…

Потом перед ним возникла висящая прямо в воздухе человеческая рука. Плоти на ней не наблюдалось совершенно. В наличии были только кости. Конечность парила, выставив в сторону некроманта развернутую ладонь. Было в странном жесте что-то недоброе. Словно молчаливое предостережение. Ильм неодобрительно осмотрел необычный путевой знак и решил его не трогать. Возможно это не путевой знак, а нечто более изощренное. Мало ли… Свободного места под ним, слава богам, полно. Без особого труда можно пролезть на четвереньках. Так он и поступит. Перед такой неизвестностью спину согнуть не зазорно…

Ильм принял подобающую позу и пополз вперед, весь обратившись в ожидание. Ничего не произошло. Никто не попытался оторвать ему голову или хорошенько потаскать за волосы… Ильм поднялся с колен и оглянулся и вздрогнул. Почти все осталось на своих местах. Почти. За исключением того, что костяные пальцы теперь сжалась в кулак. Некромант решил странный феномен оставить без внимания, чтобы не накликать очередную напасть, и побежал прочь.

Вскоре впереди послышался едва различимый шум. Ильм остановился, прислушался, и решил пробираться дальше с крайней осторожностью. Неизвестно, что там шумит. Или кто. Последнее особенно неприятно…

Постепенно шум перерос в отчетливый гул водяного потока. Некромант вздохнул свободнее, но полностью расслабиться себе не позволил. Сначала он осмотрится, как следует, а там будет видно. Если место окажется безопасным, то можно позволить себе устроить привал и немного отдохнуть.

Коридор расширился наподобие гигантской воронки. Ощутимо потянуло влагой. Ильм отпустил огонек в самостоятельный полет, но очень скоро убедился, что этого недостаточно для того, чтобы понять, куда он попал. Пришлось, скрепя сердце, призвать ночной глаз.

Мгла неохотно рассеялась, и Ильм с удивлением обнаружил, что стоит при входе в огромный овальный зал. Вероятно, когда-то здесь была пещера. Потом, надо полагать, стены и потолок подвергли значительной доработке, сгладили их и придали им нужную форму. Странно, что при таких размерах неизвестные мастера не сочли нужным подпереть своды хотя бы парой колонн. И никаких следов украшений — ни рисунков, ни барельефов, ни мозаик. Местность оживлял лишь мост, перекинутый над разломом, который рассекал зал почти на две равные половины.

Оставляя за собой легкие облачка пыли, Ильм подошел к краю обрыва и с опаской заглянул вниз. Там на большой глубине, окутанная облаком брызг, стремительно бежала подземная река.

Ильм немного полюбовался на буйство стихии и вдруг почувствовал, что у него кружиться голова. Падать вниз в его планы не входило, поэтому ознакомление с местными достопримечательностями на этом пришлось завершить. Он отошел от обрыва, несколько раз глубоко вздохнул и решил перебраться на другую сторону.

Мост оказался очень узким — с трудом смогут разойтись два человека, но на вид вполне пригодным для передвижения. Он не был похож на безвкусных тяжеловесов, каких полно по всему королевству, и не выглядел изящной неженкой из столичных парков. Ильм мягко вступил на тщательно пригнанные друг к другу камни и, стараясь не смотреть, вниз быстро миновал изогнутую, как спина неведомого зверя, дорогу над пропастью.

Вторая половина зала была почти пустынна. Единственным украшением служила ниша в стене, которую занимала грубо сработанная статуя. Ильм с недоумением воззрился на творение неизвестного автора. Скульптор однозначно пытался изобразить человека, и это ему почти удалось. Голова, туловище, конечности были вполне узнаваемы. На большее таланта, или желания, у создателя статуи, увы, не хватило. Ноги изваяния выглядели слишком короткими и толстыми. К тому же вместо стоп у каменного истукана обнаружились трехпалые птичьи лапы, увенчанные кривыми когтями. Туловище было исполнено тоже не по классическим канонам. Вытянутое, круглое, как кусок колонны, оно лишь совсем немного расширялось к плечам. Ни рельефных мышц, ни других анатомических особенностей Ильм на нем не заметил. Только гладкий, слегка отполированный камень.

Некромант подошел поближе и задумчиво погладил отросшую за время заключения бороду. Голова под стать всему остальному. Ясно можно различить лишь могучие надбровные дуги, лишенную губ полоску рта и странный треугольный нос, уходящий к середине массивного лба. Такие детали как глаза, волосы и уши вовсе отсутствовали.

Что касается рук, то о них вообще что-то внятное сказать было сложно. Верхние конечности изгибались, совершенно игнорируя наличие суставов. Кисти были исполнены так же незатейливо — форма была похожа, но не баловала взгляд обилием мелких деталей.

Все вместе это выглядело странно и неожиданно, но Ильма насторожило совсем другое. В правой руке скульптура сжимала самый настоящий боевой топор. Оружие оказалось полностью металлическим, и выполнено было по всем канонам кузнечного ремесла.

В душе заскреблись нехорошие предчувствия. Цельнометаллическое оружие. Заведомо уродливые формы каменного гиганта. И ростом он, кстати, локтя на четыре выше обычного человека. Да здесь и голову ломать долго не надо. Это голем. Голем, с огромной долей вероятности.

Ильм сосредоточено потер пальцами лоб.

Что остается, как говориться, в сухом остатке? Большой зал, имеющий вход и не имеющий выхода, или наоборот, но это сейчас не столь важно. Есть подземная река, на транспортную артерию совсем не похожая. Есть статуя и за ней ниша непонятного назначения. Что ж, придется этот большой кусок камня изучить более пристально.

Исследование началось с примитивной и грубой попытки завалить изваяние на бок. Не получилось. Тогда Ильм принялся дотошно исследовать каждый потайной уголок на каменном теле в поисках глиняной таблички с рунами действий. Табличка не нашлась. Руны, совершенно не знакомые, отыскались на внутренней стороне правого предплечья. Ильм сдул с них пыль, внимательно осмотрел и удивленно пожал плечами. Знаки похожи на самые обычные письмена, только развернуты вверх ногами. Некромант насколько смог вывернул голову. Руны от этого нехитрого действия понятней не стали. Нет, ничего здесь не перевернуто… Запомнить их, что ли? Он закрыл глаза, мысленно восстанавливая перед собой странную надпись. На всякий случай, если когда-нибудь доведется встретить что-то подобное в книгах. Потом для окончательного закрепления материала стал двигать пальцем по холодному камню, повторяя все черточки и изгибы.

Лучше бы он этого не делал.

Руны начали интенсивно чернеть и из них проворно побежали капельки жидкости, очень похожей на чернила. Ильм отдернул палец и вдруг услышал скрип. Он поднял глаза и с ужасом заметил, что каменная голова смотрит прямо на него. Повинуясь скорее рефлексам, чем разуму Ильм отпрыгнул в сторону, упал и перекатился через спину.

Удар топора пришелся как раз на то место где он только что был. От лезвия в разные стороны разлетелись оранжевые искры.

Ильм, чувствуя, как волосы на голове встают дыбом, откатился еще дальше, совершенно забыв, что вообще-то ему надлежит вскочить на ноги. Оставалась небольшая надежда на то, что статуя фиксирована к своему месту и способна поражать противника только в пределах длины рук и радиуса действия оружия.

Надежда оказалась тщетной.

Голем тяжело оторвал от пола одну из ног и сделал первый не очень уверенный шаг. Сразу вслед за этим за спиной у Ильма раздался треск и грохот. Некромант обернулся и зарычал от бессилия — мост рухнул в ущелье, отрезав пути к отступлению.

Ильм сжал кулаки. Теперь надежда только на собственную ловкость, удачу или на неожиданную умную мысль.

Голем двигался все быстрее, как будто постепенно скидывал с себя неведомые оковы. Пока скорости его движений не хватало, чтобы успеть за проворной жертвой, зато топор без устали бил по каменному полу. Ильм косился на ставшее щербатым лезвие и потел не только от бесконечной беготни, но и от мысли о безумной силе пока не доставших его ударов.

Мышцу на правой ноге неожиданно свело судорогой. Ильм упал и схватился за одеревеневшую голень. Статуя приподняла топор, покачнулась и сделала шаг в его сторону. Еще шаг. Еще. Некромант, подвывая от нестерпимой боли, неловко метнулся прочь от голема и едва не попал под топор. Удар. Снова искры и щеку оцарапало отлетевшим каменным осколком.

Еще удар. Еще. Еще. Да когда же этот монстр угомониться! Ильм облизал пересохшие губы. Организм, ослабленный отсутствием полноценной пищи долго в таком интенсивном режиме не выдержит. Славно будет растянуться во весь рост от полного изнеможения и получить удар по голове. При том вдохновении, с каким этот каменный уродец машет своим оружием, даже боль, наверное, почувствовать не успеешь. Раз и все. Надо это представление заканчивать.

Судорога постепенно ослабила свою хватку и оставила после себя лишь легкую ломоту при движении. Ильм немного взбодрился и, прихрамывая, отбежал к самому краю пропасти.

— Давай, дурак каменный, иди сюда! — он замахал руками, пытаясь привлечь к себе внимание.

Желаемого результата он добился сразу.

Голем развернулся всем корпусом и двинулся к подземной реке. Ильм стоял на месте, внимательно отслеживая каждый его шаг. Удивительное все-таки дело магия. Камень основа основ, материал из которого строят неприступные крепости, а под ее воздействием вдруг обрел такую странную жизнь и стал гибким и подвижным.

Вжах… Ильм едва успел уйти от удара, неожиданного, быстрого и с каким-то хитрым разворотом. Похоже, каменный воин все больше и больше входил во вкус.

Воспользовавшись коротким замешательством противника, некромант обошел его со спины и, что было сил ударил ногой туда, где у обычных людей находиться мягкое место. В ноге что-то неприятно хрустнуло, и по стопе растеклась жгучая боль.

Голем немного пошатнулся и стал опасно крениться вниз, но, увы, реакция его оказалась быстрой и эффективной. Рука с топором резко откинулась за спину, и каменный истукан, под действием образовавшегося противовеса, сделал шаг назад.

Теперь Ильм озаботился своей судьбой по-настоящему. Он попробовал встать, но тут же со стоном повалился обратно. Поврежденная нога болела почти нестерпимо. Все что он смог сделать, это пересиливая боль как можно дальше отползти от врага. Он полз, пока не уперся плечом в стену.

Статуя развернулась в его сторону и двинулась в новую атаку, медленно поднимая каменные ноги. Слишком медленно, словно растягивая себе удовольствие. В этот момент сработал магический предохранитель на ночном зрении, и все вокруг погрузилось в беспросветный мрак.

Ильм сжался и попытался еще раз обмануть врага. Он как можно тише стал пробираться вдоль стены. И вдруг до него дошло. Он видел все вокруг за счет магии, а статуя-то изначально начала двигаться в полной темноте. Значит, все нынешние его телодвижения вовсе ничего не решают. Его-то продолжают держать в поле зрения. Или что там, у големов есть вместо глаз. И сейчас его нашинкуют, как кочан капусты…

Прожитая жизнь начала было быстро и подробно бежать перед глазами, но это в высшей мере увлекательное зрелище неожиданно прервала тишина. Ильм подтянул под себя больную ногу и весь обратился в слух.

Почему больше не слышно шагов? Ведь скрип и стук легко различался даже сквозь шум реки. Куда подевался его мучитель?

В этот момент что-то тяжело ударилось об пол. Громко звякнуло железо.

Ильм с замирающим сердцем наскоро создал светляка и заставил его двигаться по большому кругу. Вот его творение приближается к месту, где он в последний раз видел голема. Так, здесь его уже нет. Успел изменить положение. А это еще что такое? Ильм заставил огонек остановиться. Ага, вот ты где…

Статуя совершенно неподвижно лежала на полу, лицом вниз, в каких-то пятнадцати шагах от некроманта. Ильм в полном изнеможении прислонился спиной к стене и принялся терпеливо ждать. Бежать все равно было некуда. Да и не убежит он далеко на одной ноге.

Время шло, но гигант оживать не собирался.

Ильм почувствовал, как бешено от волнения заколотилось его сердце. Обошлось! Все-таки обошлось! Смерть в одном шаге прошла. Выходит, что опять ему дана отсрочка…

Глаза предательски защипало.

Он прикрикнул на себя, не давая раскиснуть окончательно, и принялся накладывать на ногу обезболивающее заклинание. Лечением он займется потом, когда выберется на поверхность. Если выберется. Сейчас такая процедура отнимет слишком много сил, а восполняются они пока с трудом. Ильм быстро прошептал нужное заклинание и коснулся кончиками пальцев правой руки поврежденного места. Боль отступила, оставив после себя лишь легкое головокружение.

Некромант встал, и хромая подошел к неподвижному изваянию. Очень хотелось его ударить, но пришлось проявить разумную сдержанность. Еще одно оживление этого чудовища он не переживет. Ильм приблизил свет к себе, обошел каменное тело и еще раз осмотрел злосчастные руны. Удивительные вещи творятся. Никаких следов истечения черной жидкости теперь нет. Чистый камень, совершенно чистая надпись. Такие задачки ему пока не по силам. Шкура, знаете ли, дороже. Так что пусть себе загадочный монстр лежит, дожидается следующую любопытную жертву…

Ильм махнул на безнадежное дело рукой и поплелся к нише.

Перед ним была самая обычная полукруглая ниша в стене. Вроде ничего особенного… Тогда отчего здесь голема поставили? Ильм поднял фонарик над собой и разглядел над головой круглое отверстие. Огонек, послушный воле некроманта, пошел вверх и локоть за локтем стал высвечивать нутро вертикального колодца. Внутренняя поверхность его была совершенно гладкой, за исключением немного выступающих квадратных камней, расположенных друг над другом с одинаковыми интервалами. Очень это было похоже на лестницу…

Огонек поднялся еще выше и нырнул куда-то в бок, обозначив выход из диковинной трубы. Ильм удовлетворенно потер ладони и поспешил вернуть летуна назад. Скорее всего, над ним вентиляционная шахта или слуховой ход. В принципе не это важно.

Важно, что появилась возможность выбраться из этой проклятой пещеры. Надо только изловчиться и подпрыгнуть как можно выше…

Прыжок вышел не очень удачным. Пальцы некроманта лишь скользнули по самому нижнему из камней-ступенек. Приземление оказалось еще более плачевным. Боль, несмотря на все ухищрения, пробила горячей иглой сначала ногу, потом туловище и, наконец, взорвалась где-то в самом центре головы. Ильм потерял равновесие, завалился на спину и крепко приложился затылком о что-то твердое. Огонек послушно последовал за своим хозяином и завис в двух пальцах от кончика носа. Ильм позволил себе немного полюбоваться на то, как переливаются в маленьком шарике радужные блики и неожиданно резко, с досадой ударил по нему ладонью.

Все-таки придется залезть в энергетический запас, который он оставил на всякие непредсказуемые события. Иначе, похоже, никак не обойтись. Одного болеутоления в этой ситуации мало. Он должен сохранить способность передвигаться на ногах без особых трудностей. Ильм быстро сотворил силовую фиксацию стопы, иначе именуемую железным башмаком. Сразу возникло ощущение, что ногу ниже колена зажали железными обручами. Ничего… Важно, что теперь хоть обухом топора по больному месту бей, все равно ничего не почувствуется. Он бодро встал и с силой прыгнул вверх.

Вторая попытка в прыжке дотянуться до заветного уступа тоже не увенчалась успехом.

Ильм сосредоточенно уставился на такой близкий и такой далекий камень. Ведь всего-то чуть-чуть не достал… Ладно, попробуем еще раз…

На третий раз ему повезло.

Пальцы зацепились за край и некромант, не дожидаясь, когда они соскользнут, напряг мышцы рук и подтянулся вверх. Быстро, пока не накопилась усталость, перебросил руку на следующий выступ, еще раз подтянулся, потом еще и еще, пока весь не оказался внутри колодца. Как только ноги уперлись в первую ступень, процесс подъема и вовсе перестал быть проблемой.

Ильм не стал торопиться и дал себе возможность отдышаться. Тем более, что первый и самый трудный этап в покорения колодца уже позади. Теперь только знай аккуратно ставь ноги на каменные ступеньки и руками цепляйся крепко…

После отдыха дело пошло значительно лучшее.

Колодец оказался в высоту от силы в три, три с половиной человеческих роста. Вскоре Ильм смог сесть на его верхний край, обложенный продолговатыми кирпичами, свободно выдохнуть и свесить ноги вниз.

Чтобы не терять время даром, он немного отпустил от себя огонек и с удивлением обнаружил, что находиться точно в такой же нише, как и та с которой он начинал подъем. Только здесь потолок был сплошным, без отверстий, и выдолблена она была в стене узкого коридора.

Ильм строго одернул сам себя. Возможно, не стоит спешить и принимать действительное за желаемое. Да, то, что доступно осмотру из-за скудности освещения действительно очень похоже на коридор. Но, не более того. А вот, кстати, фрагмент, очень напоминающий часть ноги давешнего каменного стража.

Некромант с неприязнью осмотрел трехпалую конечность. Получается, здесь эту шахту тоже охраняли. Крепко этого голема приложили… Интересно чем? Только осколки мелкие осталась… Ильм весь передернулся, представив себе нечто способное разбить камень почти в пыль, и тут же почувствовал, как волна неприятного холодка пробежалась по спине.

Тук… тук… тук… тук… Издалека донеслись звуки напоминающие быстрые шаги. Некромант затаил дыхание, спешно дезактивировал светляка и нырнул в колодец так, чтобы над его краем осталась лишь верхняя часть головы. Авось, то, что идет по коридору его не заметит.

Бедные глаза, опять им придется уживаться с колдовством.

Фиолетовые контуры на этот раз имели второй зеленоватый ободок. Некромант скрипнул зубами от досады. А вот это уже перегрузкой зовется. От зеленого ободка до слепоты рукой подать. Он спешно принялся ослаблять усиление, пока проклятая зелень не исчезла совсем.

Шаги звучали уже совсем близко. Ильм затаил дыхание.

Человеческий скелет прошествовал мимо, совершенно не обратив на некроманта никакого внимания. Двигался костяк, немного наклонившись вперед, словно что-то сосредоточено вынюхивал перед собой. В его руке покачивалось короткое копье.

На душе Ильма стало спокойнее. С этой братией он был знаком. Просто не следует сейчас делать необдуманных поспешных шагов и все будет хорошо. Есть для таких, чересчур задержавшихся на этой земле парней, одно хорошее средство. Называется немного замысловато — магический счетчик больших чисел. Заклятие простое, требующее минимум затрат, зато позволяющее при благоприятном стечении обстоятельств верно определить запас сил в такой вот костяной кукле. Чтобы знать стоит ли связываться с ожившими мощами, или обойти их десятой дорогой. Сейчас случай был на редкость подходящий и вполне располагающий к небольшой охоте. Только бы мертвый копейщик не ушел совсем…

Ильм принялся терпеливо ждать. Даже считать начал про себя, чтобы скоротать время. Он успел добраться до ста, когда вновь послышался торопливый перестук костей.

Некромант выбросил руку вперед, прошептал про себя формулу, и в коридоре прямо перед ним повисла едва заметная студенистая завеса.

Скелет бодро вошел в магическую пелену и движения его сразу стали замедленными, словно он угодил во что-то чрезвычайно вязкое. Ильм прошептал ключ и сразу же кости засветились беловатым цветом. Но не все. Много было пробелов и пропусков, и свечение было крайне неравномерным.

Ильм взмахнул рукой, завеса исчезла и нежить, совершенно спокойно двинулась дальше. Некромант крайне заинтересованно посмотрел ей в след.

В скелете еще много магии. Слишком расточительно позволить ей и дальше приводить в движение истлевшие останки. Какой большой соблазн забрать ее всю до остатка себе. Заманчиво, но рискованно. Его учили, что поступать подобным образом возможно только в крайних обстоятельствах, ибо каждый раз некромант терял частичку себя и получал в обмен частицу разрушенного существа. Избавиться от нее впоследствии было нельзя, но сосуществовал ли сейчас другой выход? Ему просто необходима магическая сила. Неизвестно, что его ждет впереди, тем боле, что сам по себе магический запас пока восстанавливаться отказывается. И энергетических линий поблизости нет.

Ильм еще немного поколебался и решительно прокусил себе палец.

Он выбрался из колодца и быстро нарисовал кровью на полу руну захвата. Пробормотал над ней стих развоплощения и быстро вернулся назад. Прятаться некромант не стал. Просто прислонился к стене и широко раскинул руки, косясь краем глаза на взведенную ловушку. Руна быстро налилась красным цветом, потом мигнула пару раз и погасла. Лишь две небольшие алые точки продолжали гореть, сигнализируя о полной готовности заклятия к работе. Скелет не должен обратить на них внимание. Вообще-то никто из мудрых мира сего так и не смог ответить на вопрос, что вообще такие создания различают вокруг себя… Хонв, например, после третьей кружки вина, авторитетно заявлял, что видят они решительно все, кроме магических полей. Ильм своему наставнику доверял.

Скелет на руну по закону подлости не наступил. Он ее перешагнул, но и этого было достаточно. Вихрь взметнулся от пола и бешено закружился вокруг нежити, сгладывая ее буквально на глазах. Еще пара ударов сердца и от хозяина коридора осело лишь облачко костяной пыли. Зато в воздухе повис серебристый шар. Ильм вытянул руку навстречу ему и произнес стих поглощения. От шара к некроманту потянулись тонкие лучики. Тело пронзила боль.

Ильм закрыл глаза и полностью отдался во власть потока с огромной скоростью ввинчивающегося ему в грудь. Когда он открыл глаза, шар исчез.

Ильма охватило чувство эйфории. Хотелось смеяться, петь во весь голос, радостно бежать вперед. Некромант вспотел и усилием воли унял бушующее внутри веселье. Ох, недобрый это знак… Да, энергии теперь вдоволь, но внезапная бодрость, к сожалению, признак значительного истощения организма. Настроение после поглощения чужой силы должно быть подавленным, а тут такой всплеск…

Ильм поднял копье, на удивление хорошо сохранившееся, и пошел наугад. Коридор был пуст и мучительно однообразен. Даже потемневшие бронзовые гнезда для факелов встречались через строго равные промежутки. Некромант заскучал немного, старательно обходя клочья паутины, свисающие с потолка, и тут же был наказан судьбой. Путь ему преградил завал из камней, песка и земли. Ильм потыкал копьем в неожиданно возникшее препятствие, оценил масштабы разрушения, как непреодолимые для человека, и повернул обратно. Пришлось повторно миновать ставший почти родным колодец и вновь углубиться в унылые внутренности подземелья.

Коридор сделал несколько замысловатых поворотов и Ильм неожиданно для себя оказался в небольшом зале. В глаза сразу бросилась центральная колонна, выполненная в виде огромного сидящего волка с низко опущенной головой. Потолок опирался о массивный хребет зверя. Это все, что он успел рассмотреть…

Еще один костяк, одетый в проржавевшую кольчугу и вооруженный чеканом буквально выпрыгнул из темного угла. Ильм охнул от неожиданности и не нашел ничего лучше, как ткнуть тварь копьем в грудь. Стальной наконечник с хрустом пробил гнилую броню и грудину, но это нисколько не умерило прыть скелета. Некромант попытался выдернуть оружие назад, но тут произошло нечто совсем из ряда вон выходящее. Добротное, тяжелое копье неожиданно подернулось зеленью и вдруг рассыпалось в прах.

Чекан несколько раз просвистел в опасной близости от Ильма, не оставляя выбора и времени на размышления. Некромант уклонился еще раз от не слишком ловкого выпада и бросился бежать, чувствуя, как быстро наливается тяжестью больная нога. В голове билась лишь одна мысль. Только бы успеть до колодца. Только бы успеть…

Надежду на спасение отсекла железная решетка, неведомо каким образом перегородившая дорогу.

Ильм затравленно оглянулся. Скелет отстал, но от преследования жертвы не отказался. Он шел, размеренно покачивая оружием, и не оставляя никаких надежд на спасение.

Надо было решаться. Пусть это исчерпает, едва обретенный магический резерв. На другой чаше весов его жизнь. И Ильм решился. Стихийную магию он практически не знал. Но общие принципы построения конструкций из факультативных занятий вынести смог. Огненный шар, сотворенный некромантом, был уродлив и чуть не опалил его самого. Летел он до врага бесконечно долго. Летел, мотаясь из стороны в сторону, но цель свою все-таки поразил. Яркая вспышка и только пепел, угли да лужица расплавленного металла остались на месте порождения тьмы.

Сухой, раскаленный воздух опалил волосы. Ильм упал на колени, ощущая невероятное изнеможение. Из носа и ушей пошла кровь. В глазах заплясали разноцветные вихри в такт набегающим волнам слабости. Сердце забилось часто-часто, а потом неумолимо стало замедлять свой темп.

Ильм лег на спину и вдруг совершенно отчетливо осознал, что на этот раз все. Окончательно и бесповоротно. И что обидно, он не стал жертвой чьих-то зубов и когтей, а просто оказался слишком слабым магом. Неумелая, расточительная трата сил и вот трагический результат…

Сознание начало постепенно меркнуть, оставляя за собой шелестящие, как листья на ветру, бестелесные голоса. Однако одна маленькая частичка его продолжала упорно бороться за жизнь. Было в этой частице что-то новое, незнакомое, жесткое и беспощадное ко всем второстепенным мелочам. В ней как в призме вдруг начали мелькать все когда-то полученные и отложенные на самые дальние полки знания. Ильм равнодушно просматривал их, почти не успевая внутренним взглядом за летящими строчками, и был почти уверен, что перед ним последняя иллюзия готовящегося навсегда отключиться мозга.

"… в крайних случаях, при критическом состоянии адепта, с целью сохранения жизни допускается использование собственной крови для извлечения необходимой энергии. Слова активаторы…"

Ильм встрепенулся, и лихорадочно цепляясь за обрывки бытия, стал выползать из пропасти.

Знакомый коридор встретил его запахом гари. Ильм зубами задрал грязный рукав туники и, не дрогнув сердцем, с отчаянным ожесточением вгрызся в собственную руку. Чувство боли, несколько отстраненное, смешанное с горько-соленым вкусом собственной крови окончательно вернуло его к реальности. Даже сердце забилось ровнее.

Ильм вытянул руку и стал наблюдать, как под ней постепенно расплывается темно красное пятно. Оно становилось все больше. В глазах появился зеленоватый туман. И тут чувство опасности забило тревогу. Ильм подчинился ему и крепко пережал разорванную вену пальцем. Слова, подсмотренные в странном видении, уже рвались наружу. Он выпалил их неожиданно хриплым голосом и в тот же миг оказался охвачен призрачным белым пламенем. Он не испытал ровным счетом никаких ощущений. Ни жара, ни холода, ни боли. Только яркий свет.

Странный морок исчез так же внезапно, как и возник, полностью слизав кровь.

Ильм прислушался к себе. С ним творилось что-то странное. Он видел в темноте без всяких магических ухищрений, и тело стало легким, неожиданно послушным. Некромант без всяких усилий вскочил на ноги и только после этого обратил внимание на свою руку. На месте раны остался лишь неровный, плотный рубец.

В глазах немного двоилось, в голове стоял шум, но это нисколько не мешало двигаться. Ильму временами казалось, что ноги его вовсе не касаются пола. Он шел не глядя по сторонам, не испытывая никаких эмоций, не отягощая себя мыслями, словно пустая оболочка, подгоняемая ветром. Путь, оставленный за спиной, не врезался в его память. Он казался одной длинной смазанной полосой.

Ильм пришел в себя только после того, как коридор, по которому он шел внезапно кончился. Он просто сделал следующий шаг, и нога вдруг провалилась в пустоту. Падение вниз опять было недолгим и опять достаточно болезненным. Некромант угодил на большую кучу каменных обломков и стал не очень счастливым обладателем нескольких свежих ссадин и синяков. Способность видеть в темноте не пропала, но четкость изображения немного потерялась, хотя и этого было достаточно, чтобы понять, что судьба преподнесла очередной подарок. Он находился в большом зале, потолок которого подпирали ровные ряды тонких четырехгранных колонн. Ильм поднялся, подержался немного за ушибленный бок, и посмотрел вверх. Вон чернеет провал хода, по которому он шел. Ага. А это, стало быть, все, что осталось от лестницы. Выходит, в лучшие времена он просто бы спустился по ней сюда, вместо того, чтобы калечиться об ее развалины.

Ильм прошелся меж колонн, утопая по щиколотку в толстом ковре пыли. Странное дело. Чем дальше он удалялся от подземной реки, тем все более обустроенными были подземные чертоги. Здесь, например, у канувших в лету мастеров руки дошли, наконец, до того, чтобы выложить пол, стены и потолок большими квадратными плитами. Проделанная когда-то работа впечатляла своим масштабом. Ильм тихонько постучал ладонью по холодному безмолвному камню. Кто вспомнит теперь о вас неведомые зодчие? И по-прежнему никаких следов украшений. Только гладкие серые поверхности.

Длинный ряд однообразных прямоугольных предметов, показавшихся впереди, посеяли в душе некроманта неприятное предчувствие. Что это такое догадаться было не сложно. И вроде родная стихия, но здесь почему-то очень хотелось обойтись без нее. Да, сомневаться не приходилось перед ним ровной шеренгой стояли каменные саркофаги.

Ильм подошел чуть ближе. Насколько он мог рассмотреть, все усыпальницы были вскрыты. Толстые крышки, расколотые самым варварским образом, в полном беспорядке валялись вокруг.

Некромант на всякий случай прочитал стих примирения с мертвыми и заглянул внутрь первого каменного гроба. К его удивлению место оказалось совершенно свободным. Хоть сам ложись. Ни следов от истлевшей одежды ни костной трухи. Вообще ничего.

Он последовательно обошел каждый саркофаг, а их в общей сложности оказалось ровно шесть десятков, и везде натыкался на одно и то же. Никаких следов былых погребений. Такое впечатление, что мертвецы дружно встали и так же дружно куда то ушли, прихватив с собой все свои пожитки.

Ильм прислонился спиной к ближайшей колонне и представил себе, что будет, если он повстречается с таким количеством не пожелавших спокойно лежать покойников.

Весело будет, но только не ему. Правда, оставался некий призрачный шанс на то, что здесь вообще не успели никого похоронить… Версия была хорошей, ласкающей тревожно бьющееся сердце, но верилось в нее с трудом.

Ильм, терзаемый противоречивыми мыслями, немного побродил по гигантскому склепу и наткнулся на еще один любопытный предмет. В углу скромно пылилась большая металлическая чаша на четырех длинных витых ногах. Размер изделия внушал уважение. Около десяти локтей в диаметре и локтя четыре в высоту. Некромант, больше для очистки совести, поковырялся в остатках магического резерва и пришел к выводу, что его пока лучше не трогать. Так что о дотошном изучении находки не может быть и речи. Придется ограничиться простым визуальным осмотром.

Странный металл оказался совершенно не тронутым ржавчиной и шершавым на ощупь. Ильм заглянул внутрь и удивленно присвистнул. На дне чаши лежал человеческий череп и некая черная субстанция очень похожая на древесный уголь.

— Ну и дела, — пробормотал сам себе Ильм и слегка стукнул костяшками пальцев по выпуклому боку сосуда.

Бам-м-м — бабам-м-м, — неожиданно громко отозвалась чаша.

Резкий звук словно разогнал дремоту столетий, повисшую в воздухе, и вокруг неожиданно стало светлее.

Бам-м-м — бабам-м-м…, - повторила чаша уже без посторонней помощи, — бам-м-м — бабам-м-м…

Колонны понемногу стали наливаться сиреневым светом.

Бам-м-м — бабам-м-м…

Бам-м-м — бабам-м-м…

Ильм поспешно отбежал подальше от странной находки и заметался по залу, не зная, что предпринять и чего ожидать от этого представления.

Бам-м-м — бабам-м-м… Крж — ах — х…

Волосы на голове Ильма зашевелились.

Чаша сдвинулась со своего места, перебирая ногами, как огромный паук, и поползла в его сторону. Ильм почувствовал, что теряет последние остатки душевного равновесия. Совершенно не понимая, что следует делать, он схватил с пола каменный осколок и запустил им в чудовище.

Бам-м-м… — оскорблено отозвался металл и чаша стала перебирать тонкими ногами еще проворнее.

Некромант, задыхаясь, бросился к саркофагам. Он надеялся, что узкие промежутки между ними послужат пусть временным, но препятствием для его преследователя. Так и вышло. Железный паук сбился с верного направления и, скрежеща боками, полез меж каменных блоков.

Ильм, пользуясь маленькой передышкой, принялся лихорадочно соображать, как спастись от новой напасти. Ему не давал покоя череп. Чутьем мага, некромант ощущал, что все дело в нем. Но как разрушить неведомое заклятие? Как? Помниться кто-то из его учителей обронил однажды фразу о том, что не надо быть человеком великого ума, чтобы порой уничтожить волшебный предмет. Просто ударить по нему, чем-нибудь тяжелым и все. Как только нарушится структура физического тела, то сразу вслед за ней рухнет и магическая матрица. Проблема лишь в одном. Какой силы должен быть этот удар? И что случиться при распаде волшебных нитей…

Череп не выглядел слишком крепким. А если в него камнем? Не бегать же от этого котла на ножках бесконечно. Вот, леший, даже на счетчик магических чисел силы нет…

Ильм подхватил увесистый обломок и вскарабкался на край каменного гроба. С этой позиции он может рассчитывать на удачный бросок. Только бы не промахнуться. Второй попытки может и не быть… О том, какой фейерверк случиться в случае меткого попадания он старался не думать.

Монстр успешно преодолел узкое место и стал торопливо подбираться к своей жертве. Все ближе и ближе. Ильм сдержал в себе нестерпимое желание дать деру и еще крепче сжал в руке орудие убийства. Вот его взору открылась внутренняя поверхность чаши. Череп действительно лежал там не просто так. Как-то он был связан со всей этой нелепицей… Вон, как весь покрылся мерцающими крапинками. Словно сугроб под солнцем.

Дзанг…

Одна из железных конечностей сделала попытку достать Ильма, но лишь скользнула по краю саркофага и высекла сноп искр. Некромант не стал дожидаться повторной попытки и аккуратно припечатал костяную голову камнем.

Бам-м-м…

Череп рассыпался в мелкую крошку. Искорки с его поверхности внезапно вспорхнули вверх и закружились в маленьком вихре.

Дзанг…

Одна из ног отлетела в сторону. Чаша качнулась, но устояла.

Дзанг…

Еще одна нога покинула место своего крепления.

Бам-м-м…

Чаша завалилась на бок и треснула пополам.

Фшах-х-х…

Магический вихрь словно взорвался изнутри, и огненные искры беспорядочно разлетелись в разные стороны. Колонны потускнели и стали светиться не ярче, чем старые тлеющие гнилушки в лесу.

Ильм утер вспотевший от напряжения лоб и спрыгнул с саркофага на пол. Кажется, больше никто вокруг него оживать не собирался. Значит, самое время еще раз осмотреться и пытаться найти выход. Он поднял одну из оторванных ног и сразу почувствовал себя более уверенно. Не меч конечно. И не топор. Но если таким прутком заехать между глаз, то мало не покажется.

Он обошел огромный склеп по кругу, заглядывая во все потайные уголки, но ничего похожего на дверь так и не отыскал. Возможно, что коридор, из которого он благополучно вывалился и есть единственный путь в этот зал. Тогда… Тогда надо думать, как туда забраться. Ильм подошел к остаткам лестницы и посмотрел наверх. Слишком высоко… А что если…

Странный шорох за спиной застал его почти врасплох. Ильм весь сжался и резко развернулся навстречу неприятному звуку, выставив перед собой импровизированное оружие. Перед ним опять творилось нечто совершенно необъяснимое.

Пыль собралась в единый клубок и очень быстро, под действием неведомых сил, прямо на глазах, обретала форму женской фигуры. Бесконечное количество мельчайших частичек ловко укладывались по своим местам и перед потерявшим дар речи некромантом постепенно проступали тонкие черты лица, уложенные в замысловатый узел волосы, странного покроя платье и украшенные браслетами, обнаженные руки. Фантом выглядел довольно изысканно, несмотря на немного не типичный для современниц Ильма внешний вид. Все портил лишь его однообразный темно-серый цвет.

Пыльная буря улеглась, и женщина с легким шуршанием направилась в сторону застывшего как соляной столб некроманта. Шла она легко, изящно придерживая на весу подол платья. В этот момент с совершенно абсурдной ситуацией Ильма примиряло лишь одно — нечто, идущее к нему, было совершенно обычного человеческого роста. Женщина подошла почти вплотную и в ее глазах заплясали микроскопические язычки пламени. Вблизи она выглядела настолько достоверно, что лишь отсутствие привычных глазу красок, отличало ее от живого человека.

Бам-м-м-м… Оружие выпало из внезапно ослабшей ладони.

Женщина улыбнулась и протянула руку. Ильм сначала шарахнулся от нее как от раскаленного железа, но потом совладал с собой и замер, демонстративно заложив свои руки за спину. А нечего тут с ним фамильярничать. Он с незнакомыми дамами не… Некромант резко одернул себя и скрипнул зубами. А нервишки то у него на пределе. Чуть самым позорным образом не выдал истерику…

Лицо пыльной незнакомки осталось бесстрастным. Она сделала еще один совсем короткий шаг к Ильму и требовательным жестом еще раз предложила взять ее за руку. Ильм решил больше не упорствовать и с содроганием сердца вложил свои пальцы в узкую темную ладонь. Ничего не произошло. Никто не упал мертвым, никто не превратился в камень, и вообще не случилось ровным счетом никакого потустороннего безобразия. Ощущения оказались на удивление приятными, словно некромант дотронулся до бархатной ткани.

Они постояли немного, просто держа друг друга за руки, потом женщина слегка стиснула пальцы, и с неожиданной силой потянула Ильма за собой. Ничего не оставалось делать, как повиноваться. Ильм почему то решил, что если он сейчас начнет дергаться, то просто разрушит эту странную хрупкую фигуру. Ничто не мешает это сделать потом, если станет понятно, что хождение за фантомом не приносит никаких положительных результатов. Очень вероятно, что они вот так и будут прогуливаться в полутьме до бесконечности. Точнее пока кто-то из них не перестанет существовать.

Женщина тем временем, осторожно обогнув все препятствия, провела некроманта к противоположному концу склепа. Остановившись у самой стены, она отпустила его руку и коснулась пальцами едва заметного выступа. Несколько ударов сердца Ильма терзало томительное ожидание. Потом в недрах стены что-то щелкнуло, и узкий каменный блок отъехал в сторону, открыв прямоугольный проход. Некромант устало потер лоб. Способность радоваться и удивляться он, кажется, растерял полностью.

Он обернулся к своей освободительнице и низко поклонился, получив в ответ едва заметный кивок головы. Странное дело, но уходить вдруг расхотелось совершенно. Можно остаться здесь. Умереть и когда-нибудь превратиться в такую же пыль. Стать таким же… им будет хорошо вдвоем… Ильм с досадой тряхнул головой. Что за наваждение. Там песок, здесь пыль… Надо уходить, пока в здравом уме.

Фантом, опережая решительный настрой некроманта, неожиданно сильно толкнул его маленьким кулачком в грудь.

Ильм, совсем не ожидавший внезапной атаки не удержал равновесие и повалился прямо в открывшийся проход. И тут его оглушил громкий стон. Звук был настолько интенсивным, что у некроманта заложило уши. Неведомый голос ухал, хохотал, вибрировал. От него холодела кровь и совершенно терялась способность соображать здраво. Буйство неведомой стихии продолжалось довольно долго и закончилось так же внезапно, как и началось.

Ильм полежал немного, уткнувшись лицом в холодный грунт и прикрывая голову руками, потом с опаской приоткрыл глаза. Вокруг опять царила полная темнота.

Некромант сосредоточенно покопался в себе и обнаружил небольшой, но очень своевременный прилив сил. Чтобы путь освещать их будет вполне достаточно.

Он наскоро создал светляка.

Огонек получился необычно большим и испускал довольно странный бледно-зеленый свет. Разбираться с очередным феноменом Ильм не стал. Пускай будет бледно-зеленым, не страшно. Наплевать, что не того размера. Зато дорога теперь хорошо различима на десять шагов вперед.

Ильм посмотрел на открывшийся обозрению коридор и вздохнул.

Ничего нового. Опять неровные кривые стены и свисающие со складчатого потолка наросты. Лишь там, откуда он пришел, точнее выпал, белеет ровная кладка из больших, грубо обработанных камней. И никаких намеков на потайную дверь.

Ильм вытряхнул песок из волос и встал на ноги. Ничего, он еще не сдался и духом не пал. Лишь бы поменьше было разных запредельных событий… Сейчас он продолжит свой путь и кто знает, возможно, именно за следующим поворотом его ждет долгожданная свобода.

За следующим поворотом обнаружился лежащий на спине человеческий скелет. Без рук и с большим кольцом в зубах. Ильм страдальчески закатил глаза и перешагнул через останки. Бред. Он даже время терять не станет на эти кости. Это надо же такое придумать — без рук и с кольцом. Однозначный бред…

Еще один костяк нашелся невдалеке от первого. Этот оказался без ног. Некромант не стал задерживаться и возле него. Сто лет лежит здесь и еще столько же пролежит без постороннего внимания.

Вскоре дорогу ему перегородил завал.

Потолочный свод в этом месте полностью рассыпался и теперь висевший над головой ничем не укрепленный грунт грозил обвалиться в любой момент и наглухо засыпать подземную галерею. Пришлось пригнуться и очень осторожно пробираться меж хаотичным нагромождением камней.

Следующим препятствием на пути стала дверь.

Некромант присмотрелся к ней и упер руки в бока. Ничего особенного. Металлическая рама, жестоко изъеденная ржавчиной и доски, почерневшие, словно подвергнувшиеся воздействию огня. Присутствовала здесь даже ручка, впрочем, и она выглядела не слишком новой. Дверные петли снаружи пузырились от раковин коррозии и всем своим видом давали понять, что без отчаянной борьбы с места не сдвинуться.

Ильм поначалу решил было убраться обратно под прикрытие завала и метнуть в преграду с безопасного расстояния еще один огненный шар. Магический резерв, в принципе, позволял еще раз поиграть с боевыми заклинаниями. Однако от столь радикальных мер он временно решил воздержаться. Огненное представление может привлечь к нему лишнее внимание. Неизвестно кто или что дремлет где-нибудь поблизости. Сначала надо попробовать вежливо…

Первая попытка не принесла желаемого результата. С тем же успехом можно было пытаться сдвинуть с места воз набитый камнями. Ильм дернул сильнее. В верхней петле что-то скрипнуло, и вниз посыпались крошки мусора. Сама дверь осталась на месте. Некромант немного приободрился — раз послышался скрип, значит, дело с мертвой точки сдвинулось и, не думая, дернул за ручку изо всех сил. Железная скоба послушно отвалилась, а Ильм не удержал равновесие и упал на пол.

— Ну, я тебя сейчас…,- он медленно поднялся, потирая ушибленный локоть, и с размаху ударил в дверь ногой. Доски застонали, но не поддались.

Все разумные доводы были исчерпаны. Ильм без особой радости посмотрел на неровную кучу камней. Эх, придется опять лезть под камни, рискуя каждый миг быть погребенным под случайным обвалом. Как не хочется…

По двери пробежала волна ряби, очень похожая на восходящий поток горячего воздуха.

Ильм осторожно протянул руку, но жара не ощутил. Опять какая-то дрянь. Опять что-то недоступное пониманию и лишенное логики. Самое обидное, что всякий раз не понятно, что дальше делать. Бежать прочь? Оставаться на месте? Готовиться к неотвратимой гибели? Ждать чуда?

Некромант скрестил руки на груди и решил ждать чуда. Во всяком случае, эмоции от этого процесса только положительные. А вдруг…

Дверь подернулась серой пеленой.

Ильм внимательно присмотрелся к очередному, явно не природного характера, явлению и на всякий случай отошел на пару шагов назад. Вот леший, а если огненный шар спровоцирует какую-нибудь парадоксальную магическую реакцию? Древним и совершенно непонятным колдовством здесь пропитан почти каждый локоть пути. Когда он бил скелета, то об этом не задумывался. Тогда не до размышлений было. Дилемма была простая — или он, или его. Сейчас время для размышлений есть. Что же такое происходит с дверью? Быть может истлевшее от времени магическое полотно просто хаотично меняет свою структуру, перестав подчиняться потерявшему силу заклинанию? Может и так…

Ильм приблизился к двери и, не зная, с какого края начать изучение странного феномена, просто ткнул еще раз ее кулаком.

Раздался громкий хруст.

Кулак пробил дерево насквозь, не ощутив почти никакого препятствия. Ощущение было такое, как будто рука прошла через кучу опилок. Ильм ошарашено отдернул руку и в этот же миг все до единой доски рассыпались в мелкую труху, подняв целое облако пыли.

Дзанг…

Петли отскочили от стены и оставшаяся на весу железная рама, как бы нехотя стала заваливаться на некроманта. Ильм, не желая без нужды обдирать руки, просто поднырнул под нее и сделал шаг вперед. За его спиной звякнуло ударяющееся о камни железо. Вот и все…

Его взору открылась каменная винтовая лестница, уходящая вверх.

Ильм чихнул и подошел к щербатым каменным ступеням. Интересно, а что здесь заготовлено для незваных гостей? Он постучал ногой по камню. Камень остался глух к импровизированной провокации. Некромант пожал плечами. Попробуй, пойми, чего здесь опасаться. Вроде повода для беспокойства пока нет. Неужели фокусы закончились?

За спиной раздался тихий шорох. Ильм затравленно оглянулся, ожидая увидеть нечто, подкрадывающееся к нему со спины, и в полном недоумении свел брови к переносице. Проклятая дверь опять была на своем месте, и выглядела она с этой стороны, так, как будто изготовлена была только вчера. Не очень доверяя собственным глазам, некромант провел по ней рукой и тут же занозил ладонь о плохо обструганное дерево. Заноза была самая настоящая.

Ильм не стал ее разглядывать. Просто потер раненую ладонь о штанину и проворно побежал вверх.

Лестница упрямо закручивала все новые и новые кольца вокруг толстого, сложенного из крупных блоков столба. Некромант не мене упрямо, перепрыгивая через одну, две ступени торопился добраться до ее окончания. Перед глазами мелькали картинки одна заманчивее другой. Ведь если он так долго поднимается, то не означает ли это, что путь к долгожданному выходу на свободу близок? Иначе, зачем здесь вообще эту лестницу возводить…

Процесс восхождения закончился в небольшом, похожем на перевернутый кубок помещении. Ильм перевел дух и с горечью на душе оглядел абсолютно замкнутое пространство. Глаза уже воротит от этой аккуратной кладки. Все, мастер, тупик.

Он еще раз внимательно огляделся вокруг себя.

Однако нет, погодите, вон там что-то очень похожее на нажимной блок.

Некромант, не раздумывая долго, подошел к едва выступающему из стены квадратному камню и неуверенно потянулся к нему. Нажать, или воздержаться? Нажать. Терять все равно нечего. Он зачем-то набрал полную грудь воздуха и надавил на гладкую поверхность.

Камень поддался легко и глубоко ушел внутрь стены. Ильм убрал руку и потер испачканные в пыли пальцы.

Где-то в отдалении послышался низкий гудящий звук. Как будто гигантский шмель в глубинах земли проснулся. Пол вздрогнул. Со стены перед Ильмом посыпалась мелкая крошка и сразу вслед за этим на ней сначала нечетко, а потом все заметнее проступили границы большой прямоугольной двери.

Гул усилился.

Некромант почувствовал, как в груди что-то противно заныло. Пол под ногами затрясся мелкой дрожью.

Тем временем ужасный звук становился все сильнее. Теперь от него закладывало уши и замирало сердце. Даже зубы начали ныть. И еще появилось в его рокоте нечто такое, что посеяло в душе беспричинную панику. Просто нестерпимо захотелось в ужасе бежать прочь. И неважно, что бежать некуда. Можно просто в исступлении биться головой о стены, лишь бы прекратилась эта монотонная, сводящая с ума пытка.

Ильм сдержал себя в руках, но разум все сильнее заволакивало мутной пеленой.

Долго он так не протянет.

Ну же! Не стоять. Не стоять на месте.

Некромант забегал по маленькому залу, клацая зубами от ужаса.

Ну же…

Испытание становилось невыносимым. Ильм в полном отчаянии зажал уши ладонями. Не помогло. Дрожащий на одной ноте звук буквально выжигал его сознание.

Пол под ногами начал в буквальном смысле слова подпрыгивать. Сверху посыпался песок. Ильм поднял взгляд и тут же судорожно вжался в стену. Потолок покрыла густая сеть трещин. Одна из больших потолочных плит сдвинулась со своего места, грозя в каждое следующее мгновение рухнуть вниз. Для такой глыбы раздавить хрупкое человеческое существо пара пустяков. И поделом ему. Нечего было нарушать покой этого древнего сооружения…

За спиной некроманта возникло странное движение. Ильм подскочил как ужаленный и на время забыл о грозящей ему опасности.

Часть стены, к которой он так удачно прислонился спиной, сдвинулась с места и начала медленно отползать в сторону.

Вот в образовавшуюся щель уже можно просунуть ладонь. Две ладони. Три. Еще, еще немного. Как же долго тянется время. Вот в образовавшийся промежуток с трудом, но можно протиснуться боком.

Ильм неожиданно пережил такой прилив энтузиазма, какой, наверное, еще ни разу в жизни не испытывал и силой загнал себя в узкую щель. Не чувствуя боли от многочисленных ссадин он с ожесточенным отчаянием стал бороться за свободу.

Быстрее, быстрее, быстрее.

Дверь сдвинулась еще немного и замерла. Видимо, излишняя встряска не пошла на пользу старому механизму.

Тесно оказалось меж камнями, очень тесно, но все же достаточно, что бы с грехом пополам протиснуться взрослому человеку. Ильм с бешено колотящимся сердцем вывалился в затхлый подземный ход, узкий, низкий, но дарующий бесценную возможность еще хоть какое-то время иметь возможность двигаться.

Стены заходили ходуном.

Некромант, испытывая самый настоящий животный ужас, побежал вперед и тут словно кто-то подставил ему подножку. Ильм закричал и кубарем полетел в темноту. За спиной его раздался страшный грохот…

Он пришел в себя в полной тишине. Магический фонарик, уцелевший каким-то чудом, повис у правого плеча. Его призрачного света оказалось достаточно, чтобы разглядеть один большой завал, образовавшийся на месте той части подземного хода, что Ильм успел миновать. Замешкайся он немного, и тогда лежать ему сейчас под толстым слоем обломков.

Ильм выплюнул изо рта песок, и в который раз подивился странному своему везению. Он опять прошел по самому краю, в одном шаге от смерти. Что его хранит? Впору забросить свое ремесло и послушником в орден идти, дабы всю оставшуюся жизнь воздавать должное небесам за дарованную удачу. Да только кто его туда возьмет? С порога поганой метлой прогонят и арбалетным болтом в спину благословят за дерзость неслыханную. Где ж такое видано, чтобы чернокнижник у образов поклоны бил. Даже обидно немного. Всем остальным разновидностям магов можно на путь истинный встать, а некромантам нет. Ну да ладно…

Ильм встал на слегка дрожащие ноги и вдруг услышал совсем недалеко от себя неразборчивые голоса. Самые настоящие человеческие голоса, если это не очередной морок. Подавив в себе совершенно естественное желание броситься навстречу людям, он убрал свет и затаился.

Звук шагов становился все отчетливее. Вскоре стало возможным разобрать, о чем говорят неизвестные исследователи подземного мира.

— ………. представить нельзя.

— Не зря глаголет шестая стихира второго послания: по грехам нашим качнется твердь земная и поглотит бездна отвергнутых, — голос был низок и исполнен важности.

— Дальше не пойдем?

— Будь тверд сердцем отрок и минует тебя лихо.

— Брат-наставник, там дальше стена дорогу преграждает. Что там глядеть-то?

— Не твоего скудного умишка дело.

— А если, не приведи Единый, рухнет что сверху? Я-то ладно, мытарь никчемный, но ты саном обличен, потеря-то для Ордена какая…

— Молитву сотворим кроткую и убережемся, — в важном голосе проскользнула едва заметная тень сомнения, — впрочем, достаточно мы осмотрелись, можно с чистым сердцем у ног брата-исповедника челом ударить.

Ильм не жив, не мертв, распластался на полу, во все глаза разглядывая две фигуры в орденских рясах. Одна из них была толстая и солидная, другая худая и немного сгорбленная. Солидная фигура держала в руках длинный посох, худая освещала дорогу свечкой, поставленной на блюдце. Лица, скрытые за низко опущенными капюшонами видно не было. Отчетливо различались лишь два подбородка. Один крупный и мясистый, другой острый, украшенный чахлой бородкой.

— Возвращаться будем, — посох указал в сторону противоположную от некроманта, — я как раз к обедне успею, а ты останешься при раскопе до утра.

— Но наставник, — свечка качнулась в дрогнувшей руке, — я…

— Стыдно, чадо. Кусочек сыра я тебе оставил, молитвослов при тебе. Учись быть сытым пищей духовной. Как я. От ночного бдения только польза великая. Заодно камушки сложишь аккуратно. Идем. Если что смутит твою неокрепшую душу, мигом зови латников. Сам видел их тут в избытке…

Служители ордена скрылись за поворотом. Желтый отсвет свечи еще немного покачался на влажных стенах и погас.

Ильм утер вспотевший лоб о рукав. Хорошенькое дельце. А что орден-то здесь забыл? Им-то какое дело до подземных тайн? В небо должны взоры устремлять, а они в сумрак лезут. Раскоп тут у них, понимаешь. Хм… Надо держать ухо востро. С этими ребятами не забалуешь. Придется быть очень внимательным и осторожным. Очень внимательным…

Некромант как лежал на животе, так и пополз вперед, не прибегая к помощи магических средств. Он свернул за угол и сразу разглядел перед собой овальное отверстие с неровными, щербатыми краями. Далее был заметен дрожащий огонек свечи. Видимо это и было то место, где неудачливому послушнику предстояло коротать ночь.

Ильм, стараясь не шуметь, подполз ближе. Теперь за проломом ясно просматривался самый заурядный каменный каземат, коих в Турове было предостаточно. Некромант ласковым взглядом окинул цепи, свисающие со сводчатого потолка, потухший факел на стене. Благодать то какая. Люди… Потом благостное настроение немного рассеялось, и в памяти всплыли пыточные застенки, подвалы городского арсенала и тому подобные потайные места, куда имели доступ лишь люди посвященные. Здесь, похоже, было то же самое. Орденская братия, конечно не заплечных дел мастера и не городская стража при исполнении, но и они не обрадуются нарушителю их сокровенных тайн.

Ильм подтянулся еще ближе и осторожно выглянул из-за разрушенной кладки. Послушник сидел за столом, спиной к пролому и внимательно читал книгу. Стол по закону подлости стоял так, что пробраться мимо него незамеченным было невозможно. Неподалеку от орденского служки на стене висела большая белая холстина с вышитой не ней дланью Единого. Перед рисунком мерцала синим огоньком лампада. Остальные вещи к жизни духовной отношения не имели никакого, а если и имели, то только в качестве инструментов для умерщвления дерзновенной плоти еретиков. Ильм насчитал четыре кирки и пять ломов, в строгом порядке приставленных к деревянным козлам.

Что ж, большого выбора нет. Послушнику предстоит на некоторое время впасть из процесса осознанного бытия. Ничего, как говорится, личного.

Некромант, затаив дыхание, подкрался к увлеченному чтением служке. Резкий удар ребром ладони по шее и чтец мешком сполз с лавки. Ильм подхватил лежащую рядом веревку и сноровисто связал своей жертве ноги. Руки послушника связал его же поясом. В рот затолкал кляп из тряпки, валявшейся на полу. Переодеваться в чужую одежду некромант не стал. Раз здесь присутствуют воины ордена, то по заведенной традиции у всех важных дверей стоят их посты. А на постах этих по другой не менее важной традиции всем без исключения необходимо скидывать капюшон и демонстрировать свой лик. Его лицо никому здесь неизвестно, а это значит, что дальше первого поста он не уйдет. Что-то другое надо придумывать. Знать бы что…

Ильм стянул со стола тот самый кусочек сыра и жадно впился в него зубами. Продукт оказался не первой свежести — засох не только по краям, но и внутри, однако это обстоятельство не помешало некроманту, захлебываясь слюной в мгновенье ока сжевать его полностью. Послевкусие после трапезы осталось не самое приятное. Экономит орден на довольствии низших чинов. Скупердяйничает. Старшие чины, небось, так себя не изводят. Рыбкой закусывают.

Некромант осторожно, одним глазом выглянул из-за угла.

Опять темный коридор. Как же они опостылели за последнее время. Так хочется свободного пространства и неба над головой… Ага, а вот и храмовники у двери. Как и следовало ожидать. Трое при полной броне и оружии наголо. Хорошо, что до них далеко. Значит, туда он соваться не будет. Так, а что у нас с другой стороны?

Ильм лег на живот и посмотрел в противоположную сторону. Никого. Можно немного проползти и разведать обстановку. Жаль, что здесь нельзя подсветить себе путь. Он пополз, стараясь держаться у самой стены. Путешествие в неизвестность оказалось коротким. Совершенно пустая галерея сделала плавный поворот и уткнулась в еще один каземат. Некромант чутко прислушался к деловитому кряхтению, доносившемуся из зала. Это еще что за диво? И отсветы на стенах точно такие, как и в прошлый раз. Опять свечка. Сущее наказание. Куда ни сунься везде служители храма. Однако прежде чем убраться и отсюда, следует посмотреть, кто такие исполненные удовлетворения звуки издает. Для этого надо просто подползти к входу немного с другой стороны…

Ильм незаметно сменил свое местоположение и не удержался от едкой усмешки. Какая проза! В тусклом желтоватом свете среди камней, выстилающих пол виднелся ровный темный квадрат люка. Решетка его была откинута в сторону. Над люком, обнажив зад и подобрав подол кольчуги, присел на согнутых ногах храмовник. На лице его застыло томительное ожидание.

Некромант убрался с прохода и принялся терпеливо ждать. Надо обязательно посмотреть, что это за люк такой. Если канализация, то и размышлять не нужно долго. Прыгать вниз и уходить, ибо другой дороги нет. Если это не канализация, то ситуация осложняется многократно и превращается финал многотрудного пути…

Внезапно тишину подземелья нарушили не слишком куртуазные звуки и, вслед за ними, раздался едва слышный всплеск воды. Потом негромко звякнуло железо.

Ильм вжался в стену.

Солдат прошел мимо него буквально в паре локтей, напевая себе под нос фривольную песенку про селянку и веселого пастушка. Некромант мысленно пожелал ему быть застуканным за столь бездуховным занятием кем-нибудь из старших товарищей и стал терпеливо дожидаться, когда воин отдалиться на безопасное расстояние.

Наконец долгожданный миг настал.

Ильм ужом проскользнул в каземат и, не мешкая, почти до пояса свесился вниз. В лицо ударил крепко настоянный на нечистотах запах. Аромат был невыносим. Некромант ухмыльнулся и потер заслезившиеся глаза. Если придется прыгать вниз, то, вполне возможно, что падение затянется на неопределенное время. Через такие миазмы трудно будет просочиться…

Однако шутки в сторону. Опять ни лешего не видно… И все-таки придется рискнуть. Ильм начал шептать заклинание, рассчитанное на создание совсем мелкого светляка, и внезапно прервался. Чуткое ухо уловило приближающиеся шаги и обрывки разговора. Некромант быстро огляделся и понял, что теперь он точно попался. Спрятаться было решительно негде. Выходит сама судьба толкает в смрадные глубины. Спасибо ей, конечно, за такую милость…

Ильм оттолкнулся руками и мешком рухнул вниз. Миг падения и над головой с глухим чавканьем сомкнулась густая масса. Славно, что нога почти сразу нащупала скользкое дно. Ильм уперся в него и вынырнул на поверхность, отплевываясь и фыркая. Ну вот, все не так страшно, как могло показаться. Теперь главное не плескаться здесь как большая рыба и не привлечь к себе внимание.

Некромант посмотрел вверх. Над ним в проеме люка нависла расплывчатая человеческая фигура. Пара ударов сердца и рядом с ним звонко ударяясь о плавающие на поверхности плотные слои нечистот, зажурчал тонкий ручеек. Ильм сначала прикрыл лицо ладонью, пытаясь уберечься от мелких брызг, а потом плюнул на это занятие и убрал руку. Он и так почти по уши в дерьме, чего из себя светского льва корчить? Родник постепенно иссяк. Ильм приготовился ко второй части представления, но продолжения не последовало.

Некромант выждал еще немного и медленно побрел прочь. Шагов через пятьдесят он, наконец, решился и сотворил свет. Надежды его сбылись. По всем признакам это была городская канализация…

Подземная часть Турова была одновременно и гордостью и головной болью магистрата. Гордость распирала отцов города уже оттого, что даже в столице, городе гораздо большем по размерам, ничего подобного до сих пор возведено не было. Да, были там кое-какие нехитрые системы из обычных труб, но и то лишь в непосредственной близости от резиденции короля. На этом собственно все поводы для самолюбования заканчивались, и начиналась суровая правда жизни. Заключалась она в том, что сложная система для слива сточных вод не работала уже почти шесть сотен лет. То есть с момента постройки. Причина была одновременно простой и неразрешимой. Никак не желали рукотворные каналы лежать в земле под углом, обеспечивающим надежный слив воды. Не желали и все. Неведомая сила с упорством достойным лучшего применения упрямо возвращала их к идеально горизонтальному положению. Все было тщетно. Самое обидное заключалось в том, что процесс этот начался не во время, а стразу после окончания строительства. Что только не пытались предпринять, чтобы немалые деньги оказались не потраченными впустую. Каменные желоба внутри подземных галерей ломали и выкладывали вновь. Убирали естественный грунт, вместо него насыпали песок. Маститые маги плели хитроумные заклинания. Орденская братия дымила благовониями и взывала к милости Единого. Все было тщетно. В итоге бесконечная битва с непонятным природным феноменом всех изрядно утомила, и на канализацию махнули рукой. Двери, ведущие в ее глубины, опечатали и заперли. Ключи от них убрали, и они со временем превратились в переходящий символ. Его торжественно вручали каждому вновь назначенному бургомистру, в качестве напоминания о рачительном использовании городской казны. Без особого эффекта впрочем. Дренажные колодцы, призванные собирать воду с городских мостовых, без должного ухода очень быстро забились мусором, красивые кованые решетки, прикрывавшие их сверху, заплыли грязью. Добропорядочные горожане, так и не вкусившие широкой поступи прогресса с изрядной долей безразличия продолжили плескать отбросы прямо из своих окон. В общем, все получилось как всегда, а заброшенные подземелья принялись спокойно разменивать столетье за столетьем, постепенно наполняясь всякой дрянью, и периодически попадая в зону повышенного интереса совершенно разных людей.

Городская стража не раз предлагала взять их под свой опеку и даже немного привести в порядок — многие способные мыслить офицеры прекрасно понимали, какую стратегическую важность имеет контроль над сложной паутиной переходов. Магистрат к таким предложениям неизменно оставался равнодушен. Командование гарнизона, до дна испив чашу терпения, махнуло рукой на ослиное упрямство чиновников и от своей идеи в результате отказалось. При этом городской воевода прилюдно пригрозил и пальцем не пошевелить, если что-то там внизу пойдет не так.

Высшая магическая школа была совсем не прочь устроить под землей нечто вроде полигона для межкурсовых испытаний студентов-практиков. Неосторожно озвучивший смелую мысль ректор, незамедлительно удостоился гневной отповеди тогдашнего бургомистра. Суть ее вкратце была проста как куриное яйцо — мол, где это видано, чтобы маги под мирным городом огненными шарами друг в друга кидали. А вдруг обвал? Или еще какой конфуз пострашнее…

Ремесленники и торговцы очень хотели на собственные деньги отсечь часть пустующих залов и устроить в них склады для не боящихся сырости и холода товаров. В ответ на эту просьбу отцы города с нежной улыбкой пообещали предоставить площади на поверхности земли. Гильдейские старшины откланялись и, как и следовало ожидать, остались при своих интересах.

Самыми удачливыми, если верить злым языкам, оказались ночные братства. Достоверных подробностей по понятным причинам не знал никто, но среди обывателей, и в особенности среди солдат упорно ходили слухи, о том, что предводители воровских цехов имеют дубликаты тех самых ключей. Как они были получены — украдены или обменены на золото, оставалось лишь гадать.

Ильм, будучи офицером гарнизона, историю эту слышал неоднократно и опираясь на собственные наблюдения и некоторые необъяснимые факты имел все основания верить в ее подлинность…

Уровень нечистот постепенно сошел на нет, и некромант смог выбраться на относительно сухое и чистое место. Он с неудовольствием покосился на грязный след остающийся за ним и, несмотря на холод, разделся и по возможности насухо выжал одежду. Что поделать, но это единственное из гигиенических мероприятий, которые он сейчас может себе позволить. Неплохо было бы в обозримом будущем встретить кого-то из лихих людей. Это, разумеется, дело рискованное, но есть ли другой способ найти отсюда выход? Другого выхода пока не видно. Знать бы только, где искать. Канализация велика, а расположение торных бандитских троп Ильм не знал.

Пришлось, покачиваясь блуждать по коридорам, перекресткам и развилкам. Ни одной живой души ему не попалось, только большие крысы несколько раз деловито перебежали дорогу, спеша куда-то по своим делам. Сыр пробудил в Ильме просто звериное чувство голода, и это вполне укладывалось в происходящие события. Магическая рециркуляция — процесс, затухающий со временем. Плюс непредвиденные траты энергии. Теперь даже восполнив ее запас нельзя надеяться на выживание без еды и питья. Может крысу умять сырьем? Сейчас даже такое мясо покажется сладким.

Ильм попытался поймать одну из них, но где уж тягаться измотанному человеку с упитанным грызуном…

Слабость, как назло, стала нарастать, словно снежный ком, катящийся с горы.

Вскоре после неудачной охоты некромант почувствовал, что еще немного и передвигать ноги станет для него неразрешимой проблемой. Он присел прямо на влажные камни и оперся спиной о пустую бочку. Надо срочно и любой ценой добыть пропитание. Охоту на крыс придется попробовать повторить, и сделать это надо так, чтобы был результат. Помниться последний грызун спрятался в большой норе недалеко отсюда. С нее и стоит начать.

Ильм доковылял до дыры в стене и немного озадаченно потеребил ухо. Что-то великоват ход — свободно можно рыцарский шлем засунуть. Крысы здесь большие, это факт, сам видел, но не настолько же… Однако другой альтернативы нет. Не станет же он сейчас рыскать по округе и искать нору меньшего, правильного размера. Придется начинать здесь. Некромант, кряхтя, опустился на одно колено. Место предполагаемой охоты определено. Остаются два вопроса. На что приманивать и чем бить. Ну, положим, ударить можно хоть вон тем куском доски. Ильм потянулся и ухватил пальцами деревяшку. Древесина при ближайшем рассмотрении оказалась насквозь изъеденной червями. Таким орудием муху не убить, не то, что крысу. Некромант скривился от досады и изо всех оставшихся сил отшвырнул свою находку в сторону. Гнилое дерево с неожиданно громким треском разлетелось на мелкие части.

Из норы в ответ послышался странный скрипучий звук.

Ильм насторожился и, наученный горьким опытом, поспешно отступил. Едва он успел спрятаться за ближайшим углом и с любопытством выглянуть из-за него, как из отверстия появилась странная приплюснутая голова. Некромант нервно сглотнул. Вот это на крысу никак похоже не было. И размер такой приличный — с три крупных мужских кулака. И вся покрыта роговыми чешуйками. Вслед за головой появилась толстая шея, тоже прикрытая костяной броней. Она тянулась, становясь все длиннее, пока некромант не осознал, что перед ним свивается в кольца огромная змея.

Тело, забыв об истощении, мгновенно исполнилось небывалой бодрости. Так быстро Ильм не бегал очень давно. С тех самых давних пор, когда из мальчишеской вредности попытался скормить костяному волку Хонва, прихваченный первым морозцем и немного подгнивший мухомор…

Ильм бежал, не задумываясь о правильном направлении, тем более что плана этого лабиринта он все равно не знал. Он петлял как заяц, путающий следы, одержимый лишь одной мыслью — убраться подальше от чешуйчатого гада. Остановился Ильм лишь когда вдалеке перед ним качнулся, раскидывая по стенам кривые черные тени, бледный свет ручного фонаря.

Некромант придавил нестерпимое желание броситься с криками вперед и нырнул в узкий боковой коридор. Другой дороги здесь все равно нет. А пока… Пока можно подсмотреть, кто тут так смело гуляет.

Незнакомец шел уверенно. Он, судя по всему, действительно никого не опасался. Даже насвистывал что-то веселое.

Ильм дождался, когда он почти поравнялся с его убежищем и вышел навстречу. Он понимал, что рискует, но другого выхода, разрешить ситуацию не видел.

— Приветствую.

— А? — мужчина отшатнулся назад, и быстрым движением выхватил из-за пояса длинный нож.

Повисла напряженная пауза.

Ильм в знак своих добрых намерений развернул руки ладонями вперед, не сводя настороженных глаз с кончика клинка.

— Э… изыди, дух. Э… Ибо рассыпься, яко не во… вогневи и не проведи раба своего…

— Не отведи раба своего, — поправил Ильм, — я не дух. Я живой. И никуда исчезать не собираюсь. На запах, источаемый мной, внимания не обращай. Давай ты уберешь нож, и мы спокойно поговорим. По-моему нам с тобой здесь делить нечего.

— Нашел дурака, — незнакомец втянул в себя воздух, поморщился, потом, не сводя глаз с некроманта, поставил фонарь рядом собой и перекинул оружие в левую руку. Сделал он это настолько будничным, привычным движением, что у Ильма не осталось ни каких сомнений в том, что перед ним опытный бывалый боец.

— Я дураков не ищу.

— Закрой рот. Для начала я встану на твое место, а ты на мое. И без глупостей.

— Как прикажешь, — Ильм перешел в указанное место, внимательно приглядываясь к владельцу ножа. На вид средних лет. Крепкий. Два шрама на лице. Одет в кожу: грубые высокие сапоги с пряжками, кожаные штаны, кожаная длиннополая куртка с нашитыми снаружи металлическими кольцами, на голове кожаная шапочка, прикрывающая уши. На поясе прицеплена средних размеров сумка. В глаза ни тени страха. Только настороженность и недоумение.

— Ты откуда здесь взялся?

— Не помню.

— Память, выходит, отшибло, — мужчина правой рукой подергал ворот, распуская шнуровку на груди, — ничего, сейчас ты у меня все расскажешь. Даже то, чего не видел.

Нож снова перекочевал в правую руку.

Ильм подобрался и вдруг разглядел на жилистой шее деревянный знак Жана Рубаки.

— Погоди, — заторопился некромант, — ты ведь на Рубаку работаешь?

— Не твое дело, — боец ночной гильдии предпринял безуспешную попытку одним глазом покоситься на свой амулет, а другим не упустить из поля зрения странного бродягу.

— У меня весточка для Гора.

— Не знаю никакого Гора. Не заговаривай мне язык.

Ильм вдруг с сожалением подумал о том, что спасенный им бандит, скорее всего, назвался первым пришедшим в голову именем, но откупать было уже поздно.

— Еще раз повторяю у меня важная весточка для Гора. Ты ее до его ушей донесешь. С него должок и пара кувшинов сухого красного вина.

— Ха-ха, — откровенно издеваясь, осклабился ходок по канализации, — значит должок и еще вино красное! Ой, уморил…,- он посмотрел куда-то за Ильма и неожиданно опустил нож, — надо было такое придумать…

Некромант попытался обернуться, но в этот самый момент получил увесистый удар по многострадальному затылку.

Мир вспыхнул и погас.

***

Лежать совершенно голым на идеально чистой простыне, под теплым стеганым одеялом, да еще вдобавок имея под головой пуховую подушку, оказалось занятием в высшей степени увлекательным.

Ильм повернулся на спину, закинул руки за голову, потянулся и оглядел свои апартаменты. Просторная комната была обставлена недорогими, но вполне солидными вещами. Помимо его кровати, кстати, довольно большой и предназначенной явно для плотских утех, имелись здесь еще пара обтянутых кожей кресел, большой стол, шкаф, набитый книгами и камин с красивой, явно гномьей работы решеткой. Такое жилище под стать зажиточному горожанину. Жалко, что выйти отсюда нельзя — дверь заперта с другой стороны, и в окошко не посмотреть — снаружи плотно закрыты деревянные ставни.

Все злоключения, произошедшие с ним, теперь казались дурным сном. Только шрам на руке, боль в ноге, да никак не желающая приходить в норму магическая составляющая, упрямо напоминали о подлинности событий с ним произошедших. И разве мог он предполагать, что под Туровом существуют неизвестно кем построенные подземные чертоги? Хотя… если бы был умней, наверное, должен был предвидеть нечто подобное. А голем? А змеюка эта светло-серая? Бр…р. И он тоже хорош. Только тем и занимался, что убегал и прятался. Некромант называется, болотный дятел в ухо. В общем, плохо он себя проявил. Стыдоба и позор. Спасибо, что никто посторонний всей этой идиотской чехарды не видел. Теперь все позади. И тюрьма и побег. И офицерские нашивки… А что впереди? Впереди полная неизвестность. Очень нехорошая тенденция в последнее время наметилась.

В замке провернулся ключ.

Ильм подтянул одеяло повыше, исподлобья посмотрел на открывающуюся дверь и сразу облегченно выдохнул.

В комнату ввалился залепленный с ног до головы снегом Гор. Ночной мастер небрежно отряхнулся, не глядя, бросил плащ и шапку на ближайшее из кресел. Прошелся с хозяйским видом по комнате, пошевелил дрова в камине и присел рядом с некромантом.

— Ну, здорово, маг! Как себя ощущаешь? — он весело хлопнул постояльца по плечу.

— Смотря с чем сравнивать. — Ильм потер затылок, — лучше, чем было, но хуже чем всегда.

— Ничего, отлежишься, перья почистишь, и будешь как новый.

— Очень надеюсь, — некромант немного помолчал, подыскивая слова, — это ты меня спас?

— Я в должниках ходить не люблю, — Гор со значением хлопнул себя по груди.

— Спасибо тебе, Гор. И вот еще что…Мы с тобой тогда как-то однобоко познакомились. Меня Ильм зовут.

— Рад повторному знакомству, — подручный Рубаки протянул жесткую ладонь, — извини, что не зашел сразу. Дела. Кстати, ты, надеюсь, сразу догадался у кого в гостях?

— Не сразу, — улыбнулся Ильм, — только когда вино увидел.

— А представляешь, каково было мне? — оживился Гор, — парни мои явились из рейда, рожи загадочные, будто Единый им явился. Ну, барахлишко добытое высыпали на стол. Все честь по чести. А я смотрю на них и чего-то явно не понимаю. Мнутся ребята, вздыхают, нервничают понемногу. Чего-то хотят сказать, но решиться никак не могут. Я вообще такие реверансы не слишком жалую. Стукнул, значит, кулаком по столу и говорю им строго так, мол, давайте быки безрогие языками ворочайте быстрее. Они и начали в два голоса, ровно певчие на клиросе. Мол, там внизу бродяга есть. Откуда взялся непонятно. Кто такой неизвестно. И в довесок послание мне велел передать. У меня очи округлились. Я ж ни сном, ни духом, ни о каких бродягах не знаю. Вообще не положено никому постороннему там быть. Я ребят своих за грудки, и спрашиваю со всей строгостью, что за послание такое. Они мне и вываливают про долг, да про вино. Ну, я сначала вообще, где вода, а где тина не понял. Сижу, молчу, мозгом двигаю. А потом раз… как обухом по лбу. Вспомнил и тебя и должок свой и вообще… Вскочил, ору этим остолопам, чтоб внятно промычали, где ты и в каком состоянии. Они мне трут, как заведенные, все, мол, в порядке. Оглушили, связали, оставили на месте до полного выяснения. И если мастер прикажет, то готовы незамедлительно вернуться и дело довести до конца. Ну, то есть кровь пустить. Тут я им быстро все растолковал. То есть, как я жду благоприятного исхода дела, и что ждет их, если они этого благоприятного исхода не обеспечат. В общем, притащили тебя без сознания. Дождались ночи. Потом сюда перенесли. Ты без сознания был и вонял, как пять навозных куч. Извини… Я распорядился с тебя все грязное тряпье стащить и вино поставить, красное, чтобы ты значит, когда в себя придешь, побег от смятенных чувств не учинил. Если честно, я думал приду, а ты уже и не дышишь. Но, слава старым богам, все обошлось. Ладно… Ты давай бревном не валяйся. Ты рассказывай, как докатился до жизни такой, что этого хмыря Кейта завалил. Как жив остался? Тебе ж вроде как голову отрубили…

— Голова уже приросла, — Ильм деловито потер заскорузлую шею, — шрам еще есть?

— Вроде нет, — Гор незаметно отодвинулся к ногам некроманта, — под грязью не видно. Ты что, правда… ну голову…

— Я не Единый пока, — некромант, зевнул, довольный маленьким розыгрышем, — чтобы отрубленные головы на место сажать. Мне смертную казнь в самый последний момент отменили и предложили пожить в каменном мешке.

— Странно. Очень странно. Тут, понимаешь, случилось с неделю назад у твоих товарищей построение во внутреннем дворе казарм. Я как раз по воле случая неподалеку оказался. Так там ясно и четко объявили, что тебя признали виновным, сам знаешь, в чем и того, укоротили на голову сразу после зачитывания приговора.

— Я тоже ничего не понимаю. Неужели целая неделя прошла?

— Не переживай. Я полагаю, ближайшие события все расставят по своим местам. Есть такое у меня предчувствие.

— Какие события?

— Не сейчас, Ильм.

— Хорошо, подожду, ибо я теперь никуда не тороплюсь, — некромант приложился к кувшину с вином, — вот я свинья…сам пью, а тебя не угощаю.

— Ни-ни, — замахал руками ночной мастер, — не вводи в соблазн. Мой старшина страсть как не любит, когда на службе себе расслабиться кто-то позволяет. Ты лучше про Кейта мне расскажи.

— Нечего мне про него рассказывать. Я его не убивал.

— Вот так финт. А кто тогда?

— Не знаю.

— Ловко, — удивился Гор, — а мы промеж себя решили, что это разборка была меж господами офицерами. Ну, там благородная кровь взыграла, дама сердца… Ну не знаю чего еще… Перчатка латная по роже. Так кажется у вас благородных положено? Дуэль и прочее…

— Кровь у меня самая обычная.

— Мозоль мне на язык, а я то думал, — в голосе Гора послышалось легкое разочарование, — короче наши общины как воды в рот набрали. Обычно после такого дела обязательно какая-нибудь мелкая сошка по пьяной лавочке клюв разинет. После этого убийства тишина как на кладбище. Надеюсь, ты меня не обманул?

— Есть причины для сомнений?

— Видишь ли, Ильм, — Гор задумчиво разгладил складки на одеяле, — мне придется доложить Жану о нашем разговоре. Иначе никак нельзя. Если потом вскроется правда о том, что убийца все-таки ты это ударит сильно по моему авторитету и как следствие окажет неприятную услугу и тебе. Ты понимаешь, о чем я?

— Вполне. Гор, у меня нет повода портить с тобой отношения.

— Надеюсь. Забыли. Как ты умудрился сбежать?

— Давай об этом как-нибудь потом, — поморщился Ильм, — я надеюсь это не допрос?

— Ни в коем разе. Потом, так потом. Как скажешь, так и будет. Ну ладно, костяной мастер, лежи, отлеживайся, а мне пора, — Гор поднялся с кровати и поправил камзол, — отдыхай спокойно, мои люди поблизости. Вино мясо будет в избытке. Ешь, пей, сколько влезет. Вон книжки есть разные. Бери, читай. Захочешь помыться, постучи в стену. И вообще если чего захочешь, стучи. По моему распоряжению твоим желаниям полный карт-бланш.

— Спасибо конечно, — немного смутился Ильм, — а где я вообще нахожусь?

— Город Туров. Надежное место.

— Понял. Можно еще один глупый вопрос? Как там Хилька?

— Наверное, хорошо.

— Ты ему про меня ничего не рассказывай.

— Не скажу, — Гор отвернулся и принялся слишком сосредоточенно застегивать плащ.

— Гор?

— Да, Ильм?

— Что-то случилось?

— Почти ничего, — Гор уселся обратно на одеяло, и продолжил, глядя куда-то помимо Ильма, — не хотел тебе говорить. В общем, мальчишка изрядной крысятиной оказался. У нас терся, желая в подмастерья попасть. Подкове на нас стучал. Городской страже про всех нас докладывал. Да много еще чего… В общем шел он тут на днях по Горшечной улице и поскользнулся. Знаешь, ребятня дорожки ледяные накатывает. А тут как раз снег прошел, и лед присыпал. Вот он и упал. Виском об камень.

— Вот леший…

— Не бери в голову, — Гор подошел к камину и подкинул в огонь пару поленьев, — я могу еще чем-то тебе помочь?

— Мне нужна подорожная. Желательно полная. И на другое имя.

— Это не проблема. Хочешь уехать?

— Да. Здесь мне делать нечего.

— К какому времени готовить документ?

— Думаю, дней через пять я буду в полном порядке.

— Договорились. До встречи.

Хлопнула, закрываясь, дверь, щелкнул замок, и вновь воцарилась тишина.

Ильм повернулся к стене и натянул одеяло до самых ушей. Чувства тревоги он не ощущал, но едва заметный неприятный осадок от разговора присутствовал. Что-то слишком много патоки. И какая трогательная забота о нем. Полный карт-бланш. Ему позволено упиваться вином, есть в три горла, вообще делать все что угодно. Наверное, и девку можно прямо сюда заказать. И никто при этом слова не скажет. Напротив его будут незаметно оберегать и чутко ждать капризного стука в стену. Или куда там Гор предлагал? В дверь? Впрочем, без разницы… Конечно Гор ему обязан. Но сам же незаметно для себя проговорился, что не столь уж трепетно отнесся к данному слову. Видишь ли, вспомнил он и меня и данное обещание… И еще один ненавязчивый момент. Он обязан доложить о разговоре Рубаке. Выходит все это не уже не личное дело Гора, а интерес цехового старшины. Спрашивается почему? Скорее всего, Гор, прежде чем вызволять его из канализации доложил все своему предводителю. Видимо все рассказал, что и как у него с неким некромантом вышло, и почему он обязан помочь. Теперь не грех вспомнить, что о Жане говорил как-то Санти. Умный, дальновидный, не разбрасывающийся ценными людьми. Да… Уж не решил ли Рубака разжиться личным колдуном? Вполне возможно. Странно только то, что разговор о подорожной не вызвал никаких протестов. Даже скажем так, не протестов, а мягких попыток отговорить его покидать Туров. Или все еще впереди? И еще один интересный вопрос. А хочет ли он остаться?

Ильм перевернулся на спину и уставился в потолок.

В Турове будет очень не просто. Он фактически остался один. О встрече с друзьями из гарнизона не может быть и речи. Даже если его примут, то обязательно потекут слухи… Что будет, если он останется в ночной гильдии? Особенно хорошо не будет. Придется ограничить себя общением с головорезами Рубаки, и всякими мелкими поручениями — что-то серьезное ему вряд ли доверят. Собственно и все. Ну, еще книги есть. Да, есть еще одна важная деталь. Он станет бельмом на глазу у других ночных братств. У Рубаки личный некромант? Непорядок. А давайте его уберем с дороги, пока он дров не наломал. Впрочем, это все страшилки… Обратная сторона медали выглядит вполне приемлемо. Деньги потекут в его карман, если все удачно будет складываться. А деньги это хороший конь, доспех и оружие. Только просто так его не отпустят. Вон Хилька…

Ильм помрачнел и потянулся за вином.

Хилька… А парнишка-то хитрым кренделем оказался, хитрым до глупости. Получается и жнец, и чтец и на дуде игрец. Скорее всего, значок именно он и стащил. Черепа и кости! А дальше то что? Как эти концы с концами-то свести? Как его знак в руке Кейта оказался? Он, что его у Хильки взял? Точнее купил… Вряд ли покойный подмастерье расстался бы с таким ценным предметом за простое спасибо… Или знак подсунули? Вполне возможно. Вопрос зачем? Кто-то хотел от него избавиться? Кто? Никому дорогу вроде не переходил. Вот проклятие… Нет, надо убираться отсюда пока голова на плечах. К лешему этот пропитанный соленым морским воздухом город. К Хонву надо возвращаться. До следующей весны отдохнуть и куда-нибудь подальше от больших городов податься. У Хонва хорошо…

Ильм подошел поближе к камину, разогнул затекшую спину и присмотрелся к ярким языкам пламени…

***

… На следующий день Ильм проснулся затемно. Что ни говори, а привычка великое дело. Не зря он столько лет подряд поднимался не свет ни заря.

Он полежал немного, чувствуя, как снова погружается в сон, и с выражением мученика на лице откинул одеяло в сторону. К нему отнеслись по-человечески, так и не пристало ему с первых дней проявить себя лентяем и лежебокой. Хонв, наверняка уже одеться успел и по башне бродит. Ильм свесил босые ноги на пол и с удовольствием осмотрел свою, пусть и небольшую, но собственность. В первый раз в его жизни ему принадлежит целая кладовка. Конечно, она не велика, и окошко взамен стекол забито кое-как досками, но это его личный уголок. Здесь он хоть иногда сможет побыть наедине со своими мыслями и переживаниями. А если добавить к этому широкий лежак, матрац и подушку, набитые соломой, и драное меховое одеяло, то и вовсе можно считать, что жизнь удалась. Да и Хонв вроде неплохой на первый взгляд человек. Со своими причудами, но кто ж без них? Сурово морщит брови, ругается и при этом про ближних не забывает. Выдал вчера ему чистую одежду. По нынешним временам щедрость неслыханная…

Ильм зевнул и потянулся за штанами. Мышцы сразу же пронзила неприятная, тянущая боль. Он тихонько охнул от неожиданности и попытался разогнуться. Это нехитрое действие далось ему с превеликим трудом.

Ах ты, незадача, какая… Это он вчера лишнего лопатой да мотыгой помахал. В таких работах следует меру знать, но какая может быть мера, если могилу пришлось копать в одни руки. Ильм подумал и снова залез под одеяло. Хонв, разумеется, помощь оказывал, но все больше ценными советами. Как лопату правильно держать, как землю откидывать и все такое прочее. Можно подумать, что Ильм с неба свалился и никогда ничем подобным не занимался. Конечно, могилы копать ему до сих пор не доводилось, на то в Гнилухе взрослых полно было, а вот родной огород перепахан им был не раз.

Ильм поморщился и попытался еще раз принять вертикальное положение. На этот раз получилось немного лучше. Он кое-как согнулся, подхватил одежду и принялся облачаться. С трудом натянув сапоги, он прошелся по своей "спальне", пытаясь разогреть ставшие деревянными мышцы. Попытки облегчить свое состояние оказались безрезультатными. Ильм с огорчением был вынужден признаться самому себе, что самостоятельно побороть недуг не в состоянии, и заглянул одним глазом в приоткрытую дверь.

Хонв, как он и предполагал уже проснулся. Старик сидел у камина в кресле с высокой резной спинкой и внимательно читал какую-то толстую книгу.

Ильм тихонько приоткрыл дверь и, стараясь не привлекать к своей персоне излишнего внимания, ужом проскользнул к столу. Хонв будто только этого и ждал. Он захлопнул увесистый фолиант и уставился на него внимательными глазами.

— Где пожелание доброго утра?

— Прости, мастер, — Ильм смущенно потупился, — не хотел тебя отвлекать.

— Ишь, какой заботливый… Впрочем, вежливости и учтивости я тебя еще успею научить. Оставим этот вопрос пока. Я, собственно, уже собирался зайти к тебе и попинать тебя в ленивые бока. Опередил старика, похвально…

— Я…

— Усаживайся за стол.

Ильм с большим трудом опустился на указанный стариком стул.

— Тяжко? — Хонв с интересом посмотрел на него.

— Ты о чем? — прикинулся валенком Ильм. Не очень он любил жаловаться на трудности жизни. И сейчас не хотел.

— О том, самом, — прищурился старик, — я еще вчера такой исход предполагал.

— Мог бы помочь.

— Цыц, щенок. Отогрелся, как я посмотрю, и осмелел? Ты, что ли меня в служки нанял? — Хонв зловеще блеснул глазами, — я старый и немощный. Шаг сделаю и уже одышка на целый день.

Ильм испугано втянул голову в плечи.

— Прости…

— Ладно уж, на первый раз наказывать не стану… И хватит тут мне изображать из себя забитого злыми супостатами найденыша. Я тебе не мамка и не батька. Что на столе стоит, то и берешь, без томных охов и вздохов. Кроме вина. Понял?

— Ага, — Ильм нерешительно посмотрел на горшок с кашей.

— Очень хорошо, — Хонв вернулся к своей порции.

Ильм быстро накидал себе полную миску каши, и так же быстро умял ее. Подумал немного и потянулся за добавкой.

— Лечиться будем? — неожиданно поинтересовался Хонв.

— Зачем?

— Как зачем? Ты на себя со стороны посмотри. Ты как будто из дубового полена сделан. У меня для тебя поручение ответственное есть, а ты чихнуть боишься. Болит же все, небось?

— Болит, — подтвердил Ильм и облизал ложку

— Это не беда, — понимающе улыбнулся Хонв, — помниться я в молодости тоже таким был. Сначала на работу накинусь, а потом страдаю… Ну, ничего, сейчас я тебя вмиг на ноги поставлю!

Он встал со своего места и подошел к высокому шкафу.

— Где-то тут оно у меня лежало… Или не тут? Ага, вот. Или нет? Нет, это не то… Вот. Да. Знаешь, Ильм, я чуть тебя сейчас к праотцам не отправил. Склянки такие похожие оказались.

— А ты уверен, что именно то зелье нашел? — насторожился Ильм. Стать жертвой чужой рассеянности в его планы в это утро не входило. Подумаешь, боль в мышцах от трудов праведных. Как будто в первый раз. К следующему утру пройдет само собой…

— Не боись, — Хонв взял со стола ложку и высыпал в нее немного серого порошка из маленькой стеклянной баночки, — возьми и раствори в воде.

Ильм бережно принял лекарство и высыпал его себе в чашку.

— Мешай, мешай скорее, — посоветовал Хонв, — вот так… А теперь пей. Да, не бойся ты…

Ильм понюхал получившийся мутный раствор и, зажмурившись, опрокинул в рот. Зелье оказалось совершенно лишено запаха и совсем немного горчило на вкус.

Он сделал глоток и замер в ожидании эффекта.

Неприятная ломота в мышцах стала исчезать прямо на глазах. Через небольшой промежуток времени от нее не осталось и следа. Боль истаяла, словно кусочек снега на ладони.

— Отпустило? — с нескрываемым интересом поинтересовался Хонв.

— Помогло, — Ильм с удовольствием расправил плечи, — спасибо.

— Не за что. Это кстати, лично мой рецепт.

Ильму показалось, что он сделает приятное старику, если более внимательно отнесется к его творчеству.

— Это, наверное, очень трудно, зелья составлять?

— Не просто, — Хонв приосанился, — но в данном случае состав незамысловат, как улыбка младенца. Вообще тебе оказана великая честь первым его попробовать.

Ильм икнул от неожиданности.

— Не переживай, все же обошлось. Хочешь узнать ингредиенты?

Ильм уже пожалевший о своем желании угодить, отрицательно замотал головой.

— Не волнуйся, — Хонв погладил свою бороду, — никакого страшного секрета здесь нет. Всего-то и надо — кладбищенская земля, собранная в новолуние, костная мука и помет летучей мыши. Главное все это тщательно в ступке растереть и еще… Ты что?!

Ильм выпучил глаза, сжался, зажал рукой рот и заметался по залу, опрокидывая стулья. Хонв следил за его хаотичными передвижениями с все более нарастающим беспокойством.

— Тошнит?

— М…му, — подтвердил позеленевший Ильм.

— Дверь во двор перед тобой.

Ильм стрелой рванул на улицу, едва не выбив косяк, и упал на колени в мягкий снег. Его сразу же несколько раз вырвало…

Он постоял на четвереньках еще немного, жадно вдыхая свежий воздух и постепенно приходя в себя. Проклятый старик….

Ильм высморкался, утер рукавом туники слезящиеся глаза, подцепил пригоршню снега и умыл им лицо.

— Ты как там, жив? — на лице возникшего из-за двери Хонва не было и тени сочувствия, — так и будешь теперь на четырех костях стоять? Только не говори мне, что собираешься в зверя перекинуться, чтобы меня в отместку загрызть. Не поверю.

Ильм одарил старика угрюмым взглядом.

— Надоест мерзнуть, возвращайся, — сообщил мастер и скрылся в башне.

Ильм показал входной двери кукиш и носком сапога сосредоточено затолкал в сугроб остатки завтрака. Желудок был снова пуст, но просить есть после всего произошедшего, пока не решался.

Ильм постоял еще немного, чувствуя, как успокаивается кипевшее внутри негодование. Как ни крути, а возвращаться в каминный зал придется. Вопрос только в том, стоит ли выражать свое недовольство или нет. Пожалуй, стоит. По возможности учтиво, но твердо, дабы впредь уберечь себя от подобных сомнительных историй.

Хонв встретил его с совершенно невинным выражением на лице.

Едва Ильм открыл рот, чтобы выразить свое отношение к учиненному над ним злодеянию, как Хонв предупреждающе вскинул руку.

— Не забывай, мальчик мой, простую истину — сначала хорошо думаешь, и только потом говоришь. Иди и соберись для похода в лес. Вечером у тебя будет свободное время, тогда и будешь дуться, сколько душе угодно.

Ильм захлопнул рот, и угрюмо проследовал в свою каморку. И в самом деле, чего он так взъелся? Мышцы больше не ломит? Нет. Чего еще ему надо? А в том, что он оказался такой неженкой, только он сам и виноват.

Он влез в тулуп и подпоясался веревкой.

Хонв появился за его спиной как всегда неслышно и небрежно бросил перед своим служкой простой армейский ремень с прицепленными к нему ножнами с кинжалом.

— Это тебе.

— Спасибо, мастер.

— Это тоже тебе.

Перед Ильмом возникла его походная сумка. Он открыл ее и с удивлением обнаружил, что она совершенно пуста.

— Здесь сухари лежали…

— Да, нечто заплесневелое в ней действительно нашлось… Я все выкинул.

— Они совсем свежие были…

— Извини, — Хонв с усмешкой развел руками, — видать, сослепу не то почудилось. Если желаешь, могу место указать, где твой драгоценный хлебный запас теперь пребывает. Только хочу сразу предупредить, когда гнилья нажрешься, скорбные рожи мне не строй, врачевать не стану.

Ильм виновато опустил голову.

— Это на голову надень, — мастер сунул ему в руки стеганый подшлемник.

— Может, я без него обойдусь?

— Голова человеку дана, для того, чтобы думать, а не для того, чтобы ее продувал ледяной ветер. Слушайся меня, я плохого не посоветую.

Ильм покорно натянул на голову шапку.

— Ну, как?

— В самый раз.

— Совсем другое дело. Теперь о том, для чего эти долгие сборы. Пойдем со мной…

Хонв вывел Ильма из башни.

Солнце успело подняться над деревьями, и теперь его первые лучи красиво оттеняли сумрак, еще таившийся среди леса. Еще немного и ночь окончательно уступит место короткому зимнему дню.

— Смотри, — мастер указа рукой на едва заметные над лесом три каменных зубца, — тебе туда. Путь не близкий. Не заплутаешь?

Ильм присмотрелся к указанному месту. Большие камни. Хотя видны они только потому, что жилище Хонва стоит на холме. Найти их будет не слишком сложно…

— Дорогу найду.

— Хорошо. Вокруг того места на деревьях найдешь грибы такие черные. Видел их хоть раз?

— Угольники, да?

— Они самые. Наберешь их полную сумку. Все, теперь иди.

Ильм, не дожидаясь повторного предложения, бодро зашагал в сторону леса. Первое поручение оказалось совсем не сложным, значит, выполнить его следует со всем возможным старанием.

— Стой, — неожиданно раздалось у него за спиной.

Ильм удивленно оглянулся.

— Вернись.

Ильм нехотя пошел обратно. Опять какие-то непонятные причуды…

— Что случилось, мастер?

— Ты смелый такой, или просто непуганый? — обронил Хонв.

— А че такое?

— Не "че такое", а в чем дело… Повтори.

— В чем дело?

— Кабанов, волков не боишься? А нежити?

— Я не встречал ничего такого, пока бродяжничал…

— Выходит, повезло тебе. Поверь, я не ставлю перед собой цели задеть твое самолюбие. Кстати о самолюбии… Ты умышленно не попросил с собой еды?

— Не помру до вечера, — отмахнулся Ильм, — а зверя лесного стороной обойду.

— Или закончишь этот славный день в чьем-нибудь желудке. Я не для того тебя приютил, чтобы бродячей твари лесной просто так скормить. Вернись в башню, там, на столе хлеб и сало, на тряпице лежат, а я пока над безопасностью твоей поразмыслю…

Когда Ильм, загрузившись провизией, снова вышел во двор, то к огромному своему удивлению увидел воина стоящего к нему спиной. Ильм окинул взглядом тронутые ржавчиной пластинчатые доспехи, полный колчан стрел, армейский лук и одноручный топор у пояса, потом посмотрел на Хонва, довольно скалящегося рядом.

— Это твой попутчик, — мастер бесцеремонно ткнул пальцем в сторону латника, — и защитник. Готов познакомиться? Ты, помниться, говорил, что крепок нервами? Сейчас мы это проверим… Заодно, ты, наконец, поймешь кто я такой.

Хонв прищелкнул пальцами.

Воин медленно развернулся на месте.

Ильм просел вниз на мгновенно ослабевших ногах и едва сдержал рвущийся из горла крик. На него пустыми глазницами смотрел, обрамленный кольчужной бармицей, бело-желтый человеческий череп.

— Э…э…это…о, что?

— По-моему, он нам не поверил, — немного обиженно обернулся к своему страшному спутнику Хонв.

Тот неспешно снял с правой руки латную рукавицу и демонстративно пошевелил костяными пальцами.

Ильм обтер испарину со лба и упал на колени.

— Прости, уважаемый, за непочтительное поведение мое.

— Эк ты расшаркался, — восхитился Хонв, — ты, что никогда живого некроманта не встречал?

— Нет, мастер, — Ильм продолжал стоять на коленях, склонив голову, — только слышал рассказы разные…

— Чушь, небось, всякую, — фыркнул старик, — чего только про нашего брата не придумывают люди, обхохочешься. За проявленное уважение благодарю, но, довольно, вставай. Я простой, скромный костяной мастер. Разрешаю тебе вести себя, как и прежде. А теперь, будь любезен, растопырь свои уши и слушай внимательно, как с моим солдатом следует себя вести, чтобы всем было хорошо…

***

… Ильм заставил себя отвлечься от совсем некстати нахлынувших воспоминаний и тяжело вздохнул. Кстати о проклятии. Это вообще какая-то глупость. По идее ему уже с десяток раз положено было копыта отбросить, а с него как с гуся вода. Такое ощущение, что не к проклятому артефакту он прикоснулся, а к амулету удачи… Теперь его, наверное и не найти… Небось все из комнаты растащили… Наплевать. Он возьмет подорожную, выберется из города, откопает свой кошелек, отложенный на всякий случай и начнет все с чистого листа. А сейчас не грех и помыться…

***

Дни добровольного затворничества пролетели незаметно. Наутро пятого дня Ильм вдруг отчетливо осознал, что его организм окончательно восстановился. Тело вновь стало послушным и легким, голова ясной. Магическая аура налилась прежним объемом, и произошло это само собой, без всякого постороннего вмешательства. Еда больше не разжигала внутри дикие, первобытные инстинкты. Вино перестало радовать игрой рубиновых бликов в бокале. Кровать и постель категорически отказывались вызывать томительную негу и приводили в раздражение от полной невозможности найти себе какое-либо другое занятие. Книжный шкаф — единственная надежда на спасение от безделья, тоже не оправдал возложенных на него ожиданий. Его полки оказались плотно набиты низкосортными любовными романами.

В общем, Ильм проснулся с томящейся душой и твердым намерением поставить жирную точку на прожитом отрезке своей жизни. Для этого оставалось дождаться Гора, получить подорожную и вежливо откланяться. Если, конечно, не возникнет каких либо дополнительных щекотливых обстоятельств…

Ночной мастер соизволил явиться в тот момент, когда некромант собирался постучать в дверь и напомнить своим "нянькам" о том, что наступило время обеда.

Дверь широко распахнулась, и не менее широко улыбающийся Гор шумно ввалился в комнату. Все бы ничего, но при всем этом в глазах помощника Жана Рубаки читалось тщательно скрываемое напряжение.

— Как себя чувствуешь? — он кинул на кровать ворох одежды.

— Готов уйти.

— Это хорошо, — Гор виновато прикрыл рот ладонью, — то есть я не это хотел сказать. Ты ведь меня понял правильно, так?

— Да все я понял, — отмахнулся Ильм, — всякому гостеприимству есть границы. Младенцу понятно, что я тут место занимаю. Люди опять же твои при мне состоят. Задницы попусту просиживают. Их, небось, более важные дела ждут. Мне действительно пора уходить.

Гор расстегнул дорогой камзол и достал из-за пазухи бумажный сверток.

— Вот твоя подорожная. Проверяй — все честь по чести. А рядом с тобой одежда. Можешь с чистым сердцем собираться.

— Мне бы побриться. Ненавижу бороду. Здесь почему-то для этого дела ничего не оказалось…

— Тебе и так хорошо. Зато совершенно не узнать. Не испытывай зря удачу. Из Турова выберешься, а там поступай, как знаешь.

— Жаль, но ты прав.

— Я тоже так думаю.

Ильм откинул одеяло и начал вдумчиво одеваться. Вещи не казались новыми, но отстираны были на совесть. Узкие шерстяные штаны темно-коричневого цвета, шерстяная туника и длиннополый камзол с четырьмя накладными карманами. Также обнаружился кожаный ремень и плотно сложенный зимний плащ.

Гор задумчиво наблюдал за его действиями, и на лице его играла задумчивая улыбка. Когда процесс облачения подошел к концу он громко щелкнул пальцами.

Из коридора образовался похожий на драного лесного волка головорез, сжимающий в руках сапоги. Ровно отглаженные портянки висели у него согнутой руке как полотенце. Уважительно глянув в сторону Гора, он поставил обувь перед некромантом и тут же исчез.

— Вышколены у тебя парни, — заметил Ильм.

— На том и стоим. И стоять будем. Как сапоги? Я их навскидку брал. Почти наугад.

Некромант натянул обновку и прошелся по комнате, чутко прислушиваясь к мнению собственных ног. Обувь дело серьезное. Особенно в дальней дороге. Лишние мозоли могут очень дорого стоить, если придется бодро скакать с мечом или быстро бегать…

— Вроде ничего. Ну, что будем прощаться? — он протянул руку бандиту.

— Не спеши, некромант. Давай присядем на дорожку, а я заодно расскажу тебе одну любопытную историю. Тебе понравиться.

— Что ж, — Ильм уселся на самый край кровати, — я слушаю. Знаешь, Гор, я почему то был уверен, что без такого вот прощального слова нам с тобой не разойтись.

— Ты умный человек. Значит, моя задача немного упрощается. Твою голову выгодно продали. И знаешь кто? Твой дорогой Ульрих и иже с ним…

— Он не мой и не дорогой, — довольно резко отсек Ильм.

— Извини, — Гор досадливо поморщился, словно сказал глупость не к месту и не ко времени, — как бы тебе понятно все объяснить… Словом ты являешься официальным, так сказать, убийцей лейтенанта Кейта. Кейт у нас дворянских кровей был и, как оказалось достаточно древних. Это почтенное семейство, оказывается, имеет владения по всему королевству. В списке и замки есть и деревни. Но это лирика. Проза в том, что из всего этого вытекает дремучая и очень вредная для всего живого традиция под названием кровная месть. Руку на отсечение даю, что весь этот благородный сброд узнав о смерти одного из своих отпрысков дружно схватился за холодное оружие и страстно воспылал желанием испить крови обидчика. Очень неприятно при этом узнать, что виновник всего этого торжества уже казнен. И тут некто скидывает всеми уважаемому семейству весть о том, ты жив. Дальше начинаются тайные переговоры и ожесточенная торговля за право приблизиться к твоему трепетному телу. Общаются, понятно с городским головой и самыми доверенными его соратниками. Побеждает золотой телец. Дальше ты можешь достроить картинку сам…

— Ты хочешь сказать, что за мной приходили?

— Приходили, — подтвердил Гор, — и ничего кроме пустого каменного мешка не обнаружили.

— Значит, меня ищут.

— Не без того. Причем гарнизон почти не шевелиться. Согласно всем бумагам ты казнен, а искать оживший труп, или того хуже сознаться в умышленной подтасовке не хочет никто. Честь мундира, теплое насиженное место и все такое… По городу рыскает толпа разгоряченных неудачей дальних родственников Кейта и жаждет тебя убить. Я имел честь лично их видеть. Слава богам издалека. Таким под горячую руку лучше не попадать. Я думаю, что им сейчас уже больше обидно за то, что они выложили немалые деньги за то, чтобы их до тебя допустили…

— В таком большом городе они меня не поймают.

— Ха, — усмехнулся Гор, — они это поняли несколько дней назад.

— Несколько дней? — перебил его Ильм,

— Да, разве я непонятно выразился?

— Понятно. Продолжай, пожалуйста, дальше.

— Так вот, — ночной мастер потер переносицу, собираясь с мыслями, — стало быть, они свели разговор с ночными гильдиями.

— И что? — некромант невольно похолодел. Не хватало еще, чтобы сейчас Гор еще раз щелкнул пальцами, и сюда ввалилась вооруженная толпа. Нет, не может этого быть. Что-то здесь другое…

— Они пообщались со всеми. И все согласились помочь. Кроме моего хозяина.

— А Жан, это серьезно? — осторожно поинтересовался Ильм.

— Серьезно, если требуется отыскать затерявшегося человека. Тем более, что куш был обещан не маленький.

— Слушай, Гор, — сдался некромант, — не понимаю к чему все это?

— Очень просто, — облегченно выдохнул Гор с видом человека осилившего практически неподъемное дело, — Рубака надеется, что в знак благодарности за эту маленькую услугу ты согласишься с ним отобедать.

— Любопытно, — Ильм сузил глаза, — и я полагаю, что отказаться от такой приятной встречи я никак не смогу.

— Нет.

— В таком случае я согласен. Не вижу причин обидеть отказом уважаемого человека. Куда придется идти?

— Недалеко. Зал находится прямой под нами. Ну, не делай такое удивленное лицо. В этом доме разные вещи происходят.

***

Ильма ждал скромно сервированный стол: кувшин с вином, пара бокалов, и большой кусок жаркого на плоской серебряной тарелке. Типичный для Турова расклад. В других краях люди предпочитают супы, разносолы разные, а здесь издревле сложилась традиция употреблять в пищу жаренное, печеное или копченое мясо. В любое время и по любому поводу. И чтобы резать ломти от большого куска. Говорят, что местная знать во время визитов в столицу считает большим шиком отказаться от предлагаемых там изысканных блюд, дабы показать свою причастность к духу вольного города.

Гор усадил его напротив жарко пылающего камина и с каменным лицом занял место рядом со стоящими у двери головорезами. Ильм посмотрел на пока пустующее кресло у противоположного конца стола и перевел взгляд на ночного мастера. Гор в ответ лишь слегка пожал плечами, давая понять, что сам не знает, когда начальство изволит явиться.

Ильм окинул скучающим взглядом однообразные, задрапированные синим бархатом стены, и приготовился к томительному ожиданию. Эх, опять не он распоряжается своей судьбой. По-хорошему сейчас бы шагать по направлению к городским воротам и не держать в голове тяжких мыслей. Вместо этого приходиться смиренно сидеть за столом, словно школяр за партой и ждать, когда появится хозяин этого дома. Это же надо такое придумать — отобедать в знак благодарности. Курам на смех. Похоже, Рубака что-то хочет получить взамен денег, которые обещаны за его голову. И цена возможной услуги, несомненно, будет высока. Только вот что ему предложат сделать? Здесь в городе многое сразу будет замечено зорком оком братства, и никакая ночная гильдия не станет помехой на пути справедливого возмездия со стороны ордена. Интересно понимает ли это Жан? И если понимает, то зачем здесь ему некромант?

Или тут что-то совсем другое? Не связанное с магией. Непонятно. Может Рубака узнал от Гора внезапном чудесном исцелении и тоже возжелал избавиться от какой-нибудь надоедливой хвори? Ага, нашли лекаря… Нет и еще раз нет. Возможно, от него хотят узнать что-то о городской страже? Тоже вряд ли. Все, что касается гарнизона вообще шито белыми нитками и наверняка имеются осведомители, знающие о его внутренних делах гораздо больше, чем едва отслуживший полгода лейтенант…

За дверью послышались быстрые шаги, Гор встрепенулся, ткнул кулаком в бок клюющего носом охранника и щелкнул пальцами, привлекая внимание некроманта.

По выражению его лица Ильм сразу понял, что мероприятие, ради которого они здесь собрались вот-вот начнется. Он зачем-то выпрямил спину и положил внезапно похолодевшие ладони на колени.

Дверь аккуратно открылась, и через порог переступил подтянутый мужчина средних лет. Понимая, что перед ним, наконец, появился предводитель одного из самых могущественных ночных кланов, Ильм встал и склонил голову в поклоне.

— Пустое, — почти приветливо кивнул ему Рубака, — мы не на дуэли, чтобы друг перед другом в последний раз вежливо кланяться.

Лицо его, изуродованное кривым шрамом, было не лишено обаяния. Взгляд твердый, умный сразу подчинял себе и не оставлял никаких сомнений в том, что владелец его человек незаурядный и хорошо знающий жизнь. Длинные седые волосы Рубаки были заплетены в косу, подбородок украшала острая клиновидная бородка. Одежда предводителя гильдии выглядела скромно, но судя по качеству ткани, к разряду дешевой не относилась. Из-под просторной, удобной куртки выглядывал металлический подол короткой кольчуги, на поясе висел одноручный меч. В том, что Жан сумеет распорядиться оружием как следует, тоже не было никаких сомнений — на безымянном пальце левой руки, словно подтверждая его прозвище, горел желтым изумрудом перстень мастера-мечника.

Ильм охватил все эти мелкие детали почти одновременно, пока машинально опускался обратно в свое кресло. На вид вполне приличный человек. Осталось выяснить, чего Рубака задумал, и каков он в общении. Но за этим дело не встанет.

Гор бесшумно подскочил к столу и ловко расставил перед собеседниками столовые приборы.

Гильдмастер позволил налить себе вина, но при попытке отрезать ему мяса лишь едва заметно, раздраженно дернул подбородком. Гор этот жест уловил, и тот час убрался на свое место.

— Итак, молодой человек, я рад приветствовать тебя у себя в доме, — Жан внимательно посмотрел на некроманта и потянулся к жаркому, — не стесняйся, чувствуй себя раскованно. Кто я такой, надеюсь тебе известно, осталось лишь услышать твое имя.

— Ильм сын Нотара, — некромант внял совету и, не церемонясь, воткнул нож и вилку в ароматный бок окорока.

— Из западных территорий родом?

— Верно. Ты, мастер по имени догадался?

— Да. А, что ты склонен скрывать свое происхождение?

— Ни в малейшей степени, — Ильм отправил в рот истекающий соком кусок жаркого, — просто, как только заходит речь о моей жизни сразу у всех возникает масса подозрений.

— Ну, не буду скрывать, — Рубака светским жестом обтер салфеткой жир с губ, — я навел кое-какие справки о тебе. Знаешь, ничего такого заслуживающего допросов и пыток я в твоей судьбе не обнаружил. Очень меня порадовало, что в твоем становлении принял участие магистр Хонв.

— Ты его знаешь? — искренне удивился некромант.

— Лично нет. Однако много слышал о нем и хороших слов и плохих. Могучий маг. Полагаю, его ученик достоин своего наставника.

— Если честно, пока не довелось узнать.

— Да? — гильдмастер погладил ухоженную бороду, — во всяком случае, слухи о тебе и хорошие и плохие по Турову уже гуляют.

— Плохие связаны со смертью Кейта?

— В основном, но не все. Булочник этот… как-его…

— Ольд?

— Он самый. Как прознал, что тебе голову срубили, так и дня не проходит, чтобы новую страшную историю про тебя не сочинил. Послушать, так ты и не человек вовсе. Упырь кровожадный. Он даже служек из ордена пригласил, что бы те окурили твою комнату благовониями и очистили от скверны. Мэтр Лонфер тоже позволил себе пару скользких выпадов в твою сторону. Более аккуратных, правда, но сам понимаешь, здесь только слово кинь, а свора болтунов тот час его подберет и разнесет по округе, как крысы чуму.

— Забавно, — Ильм усмехнулся и налил себе вина, — однако мне до этих сплетен, нет ровным счетом никакого дела. Туров меня больше не интересует.

Рубака понимающе покачал головой и покосился на Гора. Тот, ни слова ни говоря приоткрыл дверь и выставил из зала сначала охрану, а потом вышел сам.

— Иногда вокруг слишком много лишних ушей, — доверительно сообщил Жан, — хоть люди и проверенные, но все — равно…

— А…

— Помилуй, Ильм, я не беззащитен. Вот меч, — клинок покинул ножны и лег на стол, рядом с вилкой, — вот защитный амулет. Его пробьет лишь магистр. И потом я не вижу причин нам с тобой пока враждовать. Ты вроде как уезжать собрался, а мне просто любопытно с ученым человеком время скоротать. Кстати, как тебе мясо?

— Отличное. Это оленина, верно?

— Она, родимая. Причем олень так сказать местный.

— Тогда хвала повару. Пробовал я оленину из здешних лесов — жесткая как каблук.

— Разумеется не сравнить с теми, что бегают на твоей родине.

— Да.

— Ты помнишь своих родителей?

— Смутно. Я не хотел бы тревожить их память.

— Тогда сменим тему, — хозяин ночного братства, отдуваясь, отодвинул от себя тарелку, — возможно у тебя есть ко мне вопросы? Не касательно нашей с тобой встречи. Так сказать вообще. Вопросы на общие темы. Не стесняйся.

— Хм… — Ильм повертел в пальцах серебряную вилку, — может ты что-то слышал о нападении на восточную башню?

— Увы, — Жан разочарованно развел руками, — увы, знаю не больше, чем твои бывшие соратники по службе. Так, был слушок, что не без участия нашего брата все там случилось, но кто и зачем осталось окутано мраком.

— И что никаких подозрений?

— А кого я могу подозревать? Если смотреть трезво, то среди нас можно любого считать причастным. У всех рыльце в пушку. Только не стану я специально ворошить это болото. Все молчат, значит так надо. Есть дела поважнее…Давай, что-нибудь другое спроси.

— Брат-куратор тоже внезапно скончался…

— Э… Тоже та еще история. Знаю, что Гийом отправился за очередной победой и получил то, что давно заслужил. Он решил какого-то зловредного некроманта извести и вот результат.

— Можешь что-то рассказать о нем?

— О Гийоме? Пожалуй, да. Почтенный слуга Единого когда-то очень давно начинал так же как и ты. Он в далеком прошлом выпускник столичной магической школы. Там же, насколько мне известно, он встретил свою любовь… Потом… Потом судьба преподнесла ему не очень приятный подарок. Она погибла во время каких-то магических опытов. Говорят, шумиха из-за этого была просто немыслимая. Магистра, ее куратора, всех званий лишили, девка то оказалась непростой — дочкой знатного дворянина. А Гийом забросил магию и постригся в орден, где быстро смог подняться очень высоко…

— Никогда бы не подумал.

— В людских судьбах много тайн. Кстати. Подозреваю, что ты меня спросишь и о Кейте.

— Ты угадал.

— Не сложно понять, что твориться в твоей голове. Кейта убили люди Подковы.

— С его согласия?

— Разумеется. Это не обычная уличная разборка. Это убийство по его приказу. Только не спрашивай зачем. Не знаю. Погоди, погоди, не пытайся меня перебить. Это не вежливо. Твой значок подкинули специально, чтобы запутать следы. Он оказался в руках Подковы по вине обычного уличного мальчишки.

— Хилька…

— Он самый. Признаться, он и Гору его предлагал купить… Но я тогда решил в излишние отношения с гарнизоном не вступать. Мальчишку этого взял на заметку, Гору посоветовал его воспитанием заняться, ибо щенок и сам был не против такого поворота событий. Стали за ним присматривать. И тут выяснилось, что он и к Подкове вхож… И еще много чего интересного и поучительного. В общем, когда мы Хильку этого в угол зажали он все и выложил.

— Не стоило его убивать.

— Возможно, все обошлось бы хорошей зуботычиной. Парнишка еще молодой был горячий, глупый. Глядишь, понял бы, что к чему. Пообтерся бы, заматерел со временем. Но есть одно но. Он со страху сам себя и оговорил. Потерял я недавно одного человека верного. Его ваши парни в доках ночью на копье одели. Так вот не без Хилькиной наводки.

— Вряд ли мальчишка мог знать столь ценную информацию.

— Вышло, что мог, — Жан злобно сверкнул глазами, — глупое стечение обстоятельств. В общем, такие дела у нас не прощают. Хотел его лично на нож посадить, но столько мольбы было в его глазах… Видно старею. Отпустил его, а вслед послал пару знатоков своего дела. Обстряпали все, как несчастный случай. Щенок, наверное, и понять ничего не успел.

Ильм налил еще вина и выпил сразу половину бокала. Хильку жалко. Добрый был парнишка, не смотря на то, что хитрый.

— А как вообще, сложно жить некроманту? — неожиданно сменил тему разговора Жан, — всегда мне это было интересно, да только не было возможности с вашим братом вот так непринужденно посидеть за одним столом.

— Не сложнее, чем любому другому магу.

— Да, но специфика…извини, не для застолья тема.

— Ничего, — Ильм отправил в рот кусочек жаркого, — из нашего брата всякие там условности и предубеждения за годы учебы вышибают напрочь. Определенная специфика в моем ремесле есть, но ведь ко всему можно привыкнуть. Те, кто не могут сделать этот шаг уходят.

— Тебе сложно было переступит через себя?

— На момент поступления в магическую школу меня уже трудно было чем-то удивить. Мой наставник такие изыскания проводил, благо жил в отдалении от людей, что я вообще почти перестал чему-либо удивляться.

— А другие? — в глазах Рубаки зажегся неподдельный интерес

— Были среди нас дети из обеспеченных семей. Они готовились к поступлению с наемными учителями и в основном по теоретическим предметам. Практика была для них на первых порах сущим адом. А если говорить в общем, то очень трудно приходилось всем. Нас не щадили и не жалели.

— Ты остался доволен своим выбором?

— Раз со смертью обручился, то обратно дороги нет.

— Не понял. Это что-то вроде шутки некромантской? — Жан удивленно приподнял брови.

— Почти шутка. — Ильм ласково погладил перстень на пальце, — вот этот знак у нас меж собой иногда называют обручальным кольцом. Немного бравады в этом есть, но и истина тоже. Я только вышел, как говориться, на большую дорогу. Еще до конца не почувствовал вкус собственной силы.

— Да уж, местный гарнизон не лучшее место для таких людей, как ты.

— Нужда, гильдмастер, она кого хочешь в бараний рог скрутит. На ту мелочь, что мне в карман на прощание ссыпали скупердяи из школьного казначейства подкову для коня можно было купить, а для дальней дороги необходимо снаряжение. Пришлось подписать контракт.

— Видишь, каким он боком тебе вышел.

— Кто мог знать.

— В Турове можно отыскать более прибыльные занятия.

— Если бы я здесь жил с детства, — Ильм с сожалением вздохнул, — то, наверное, лучше бы знал все хлебные места. А так… Я до сих пор, наверное, многое не ведаю про этот город.

— Никогда не поздно попытаться узнать больше.

— Нужно ли мне это сейчас?

— Ты не один. Тебя по прежнему окружают люди. Разве у тебя пропало желание показать окружающим, на что ты способен? Ты же по-прежнему стеснен в средствах.

— Я собираюсь начать все сначала в другом месте.

— М-да, — Рубака чуть нахмурился, — полагаешь, там другие люди тебе встретятся? Лучше, умней, честней?

— Там, по крайней мере, я не буду выглядеть ожившим трупом.

— Да ты сейчас вполне живым кажешься, — Жан отсалютовал гостю кубком, — твое здоровье.

— И твое, мэтр, — вежливо поклонился Ильм, — пусть дела твои будут успешны.

— Удача в делах зависит от людей, меня окружающих, — глава ночной гильдии пытливо посмотрел на некроманта.

Ильм сделал вид, что многозначительного взгляда не заметил и приналег на мясо.

На некоторое время в зале повисла тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине. Жан Рубака сидел совершенно спокойно, и казалось, чего-то терпеливо ожидал. Непринужденная пауза в беседе постепенно стала превращаться в многозначительное молчание. Наконец некромант не выдержал.

— Я вот, что еще хотел спросить…

— Да?

— Даже не спросить… Зачем этот обед? Прости, но я не верю, что ты удостоил своим вниманием меня просто так из простой прихоти.

— Я ждал, когда ты коснешься этого вопроса. И хотел, чтобы ты озвучил его первым. Вижу, что хождение вокруг тебя по зыбкой почве намеков не приносит плодов. Ты ожидаешь конкретных слов? Не буду кружить вокруг да около. Твоя помощь мне очень бы пригодилась сейчас.

— Хм…,- некромант скомкал салфетку, — а если я откажусь?

— Вот так сразу, даже не узнав даже зачем? Не разочаровывай меня, некромант.

— Прости, уважаемый, я, конечно же, со вниманием тебя выслушаю, — Ильм мысленно треснул себя по затылку за излишнюю поспешность. Не стоит забывать, что он все еще почетный трофей на дворянской охоте и ничто не мешает Рубаке изменить свое решение.

— У нас по всем признакам назревает война, — предводитель бандитов вальяжно откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе, — и ты мог бы очень мне помочь. Скажи, сколько ты можешь удержать в узде мертвецов? Так, чтобы они беспрекословно тебе подчинялись?

— Мертвецов с сохранившейся плотью не удержу. Да и плохо они к бою пригодны. А скелетов… Думаю, десяток будет в моих руках.

— Так, — Рубака хищно подался вперед, — про бой ты точно подметил. Десять скелетов с оружием это немалая сила.

— Каждый будет стоить пяти — шести живых, если все сделать правильно, — уточнил Ильм.

— Ну, так что? Поможешь? На золото я не поскуплюсь. Тебе ведь нужно золото? И десяток Гора на это дело брошу. Все, что надо ты получишь.

— Золото нужно, но я хотел бы уехать. Хотя и не уверен, что смогу отсюда уйти после отказа.

— Что ж, жаль. Очень жаль, — Жан взял меч со стола, придирчиво осмотрел клинок и с лязгом загнал в ножны, — ты уйдешь. Я не стану сдавать тебя родственникам убитого лейтенанта. Такая меня посетила блажь. Только вряд ли ты сможешь пройти через городские ворота.

— Гор сделал мне вполне сносную подорожную.

— Возможно, но это всего лишь подделка. Ситуация в Турове осложнилась и солдаты с удовольствием придерутся к любой хоть немного подозрительной руне. Вчера на закате внезапно скончался командир северной башни. Кажется, он был твоим другом… Скончался внезапно. По официальной версии лекарей гарнизона причиной смерти стал апоплексический удар. Только я в это нее верю. И никто не поверил, тем более что сразу после произошедшего из дружины, охранявшей башню, сбежал некий молодой солдатик. В общем, стража лютует, даже не так, зверствует, ищет дезертира…

Дзанг… хрустальный бокал лопнул, разлетевшись в разные стороны бесформенными осколками.

Ильм сжал в кулак окровавленную ладонь, равнодушно наблюдая как падающие капли крови смешиваются на столе с расплескавшимся вином. Этот город никак ни как не хочет его отпускать. Что ж…

— Я согласен тебе помочь. Только платой будет не золото. Отыщи мне этого ублюдка. Живым.