Американцы планировали операцию давно. Планировали так, что ничто не могло её изменить или остановить. Всё осталь ное — спектакль: и Рачак, и Рамбуйе, и Париж, и ультиматум Ричарда Холбрука. Всё равно бы бомбили. Поэтому общественному несведущему мнению преподносилась картинка: наказать виновников срыва переговоров, а для убедительности — жестоких сербов, расправляющихся с мирным албанским населением. Е. М. Примаков, позже анализируя события на Балканах, писал, что Клинтон пытался представить натовскую интервенцию в Югославии не как противопоставление ООН, а чуть ли не как связанную с ООН. «Вице-президент США А. Гор уверял меня, в то время председателя правительства России, что бомбардировки Югославии якобы не противоречат Уставу ООН и “отражают ход дискуссии в Совете Безопасности”. Насколько это и подобные ему “разъяснения” не имели и не имеют ничего общего с действительностью, следует из высказывания Генерального секретаря ООН Кофи Аннана, который заявил, что “вмешательство региональной организации без мандата ООН в Косово стало трагедией, бросило вызов всей послевоенной системе международной безопасности”».

 

Бомбить планировали давно

Согласно аналитику Джону Каталиното, НАТО планировала бомбить Югославию ещё в 1997 г. Подготовка была основательной, так как возникало много проблем и с членами НАТО, и с соседями, и с общественным мнением в мире. Министр обороны США Уильям Коэн приехал в Скопье в декабре 1997 г., чтобы поговорить с правительством и военными о распределении сил НАТО вдоль границы с Косово. Позже министр обороны Македонии ездил в Вашингтон обсуждать строительство базы НАТО в Македонии.

Французский генерал Пьер-Мари Галоа дату планирования ударов отодвинул ещё дальше, в 70-е. Он писал, что в 1976 и 1977 гг. часто ездил в Германию по приглашению министра обороны Йозефа Штрауса. Во время обсуждений, в частности, югославских проблем, в узком кругу европейских коллег немцы убеждали, что после смерти Тито Югославия должна быть территориально поделена по-другому. Интересны причины, по которым Германия стремилась к этому: «Во-первых, желание Германии отомстить сербам, которые два раза, в 1914–1918 и 1939–1945, стали на сторону союзников против них…», что способствовало поражению Германии во Второй мировой войне. «Другой немецкой идеей было наградить хорватов и боснийских мусульман, которые во время Второй мировой войны присоединились к нацистской Германии… Третья немецкая идея была вовлечь Хорватию и Словению в экономическую зону ЕС, в которой главную роль играет Германия. Тем самым открылись бы возможности немецкого влияния на далматинском побережье… что представляет собой давнишний немецкий сон…». Генерал считал, что Германия вовлекла США в авантюру с наказанием Югославии, хотя у США имелись на то и свои причины: доказать европейцам, что они не могут без США решать свои проблемы, унизить Россию, построить на Балканах военные базы, имея там свободную территорию.

Но даже в марте 1999 г. не все знали о планах НАТО. Так, министр иностранных дел Италии Ламберто Дини неуверенно говорил Е. М. Примакову 16 марта, что «с американской стороны прослеживается идея “наказать” Сербию». Он тогда наивно полагал, что «как у Италии, так и у Франции и Германии будут серьёзные оговорки по поводу воздушных ударов по Сербии».

По окончании агрессии командующий НАТО в Европе Уэсли Кларк написал книгу «Ведение современной войны», в которой признался в том, что США давно планировали нападение на Югославию, что слом «позвоночника» Сербии был одной из приоритетных целей Америки и что ещё в 1992 г. президент Джордж Буш старший сказал: «США будут готовы употребить военную силу против сербов в Косове, а также самой Сербии», что бомбардировка Югославии «была исключительно американским планом».

Интересный вывод можно сделать, прочитав мемуары Мадлен Олбрайт. Она не отрицает того, что в балканских событиях инициатива исходила со стороны США, ну а «мотором» всей операции была именно она — целеустремлённая, жёсткая, уверенная в себе, напористая, с блестящими ораторскими способностями. По тому, как она уговаривала европейских политиков принять её план действий, видно, что среди европейцев были сомневающиеся. Например, Франция предлагала в самом начале сделать перерыв в бомбовых ударах, Ватикан просил приостановить бомбёжки, Германия в лице министра иностранных дел Йошки Фишера стремилась оставить открытой возможность ведущей роли ООН и получить поддержку со стороны России. М. Олбрайт удалось сломить всех, убедив в правильности позиции США.

В своих мемуарах госпожа госсекретарь достаточно откровенна, эмоциональна, представляется борцом за справедливость против гуманитарной катастрофы, переполнена жалости к албанцам, уничтожаемым сербскими спец-службами, к 600 тыс. беженцев. Именно об этом она убеждённо и красноречиво говорила с сомневающимися. Но за этим стояли другие цели, о которых Олбрайт не говорила, хотя признавалась: «Не время было сдавать наши козыри». Фактически многие члены НАТО участвовали в операции вслепую. М. Олбрайт в своих мемуарах и не скрывает, что это была война США, а Европа лишь оказывала политическую поддержку и не была способна (не хотела) воевать. НАТО же была нужна Америке как инструмент и угрожающая сила 19 государств. Вот как она об этом пишет: «Этот конфликт продемонстрировал огромное несоответствие между способностью США вести войну на современном техническом уровне и совсем иными возможностями Европы, однако он также показал ценность политической поддержки, которую может породить сплочённость». А войну выиграли «благодаря, а не вопреки альянсу». Агрессия и совместные военные действия сплотили «союз, сомневающийся в смысле своего существования». Министр обороны Уильям Коэн высказался ещё откровеннее: «Я думаю, что желательней была бы самостоятельная кампания с жестокими и непосредственными ударами, которые бы сразу парализовали силы Милошевича. Но дело всё-таки в том, что мы здесь действовали как союз, ну классическая кампания, какую требовали профессионалы. И нужен был консенсус 19 стран, нужна была поддержка союзников в виде баз, разрешений на пролёт самолётов через их территории, логистики… Если бы мы действовали самостоятельно, мы бы выбрали более агрессивную и грубую кампанию».

О целях операции НАТО узнаём из разных источников и теперь через почти 15 лет можем с уверенностью сказать, что планировалось сменить власть в стране, изменить политический строй, ориентацию политической системы, повернув её лицом к Западу, уничтожить Армию Югославии, раскроить Югославию, сделать Косово и Метохию самостоятельными государствами, свободно разместить силы НАТО в Косове и на всей территории Югославии. Судя по тому, чем и как бомбили, скрытой целью являлось освободить Балканы от сербов, сделать территорию свободной для дальнейшего употребления, в частности, для строительства военных баз. Имелись задачи чисто военного характера: сплотить альянс, протестировать мощь НАТО, опробовать новое оружие и израсходовать залежи старого. Политические цели были следующие: показать Европе, что та не может без НАТО сохранять свою стабильность, создать прецедент употребления военной силы без санкций СБ ООН.

Против военных планов НАТО решительно выступила Россия, заявив, что вмешательство во внутренние дела суверенного государства требует прохождения особой процедуры в Совете Безопасности, для которой единодушие великих держав является непременным условием. Министр иностранных дел в этом вопросе получил поддержку всех ветвей российской власти. В Думе в октябре 1998 г. были проведены парламентские слушания на тему «Угрозы европейской безопасности в связи с расширением НАТО (на примере событий на Балканах)». По итогам слушаний депутаты признали «непосредственную (без участия ООН) деятельность НАТО по урегулированию конфликтов в Боснии и Албании разновидностью недопустимого вмешательства во внутренние дела суверенных государств или вооруженной агрессией». Продолжая выступать против использования оружия в косовском конфликте, российская дипломатия настаивала на его решении мирными политическими средствами. «Впервые в истории Североатлантический альянс применил силу не для обороны своих союзников, ради чего он, как неоднократно объявлялось, и создавался. Впервые военную машину НАТО использовали за пределами входящих в союз государств. Впервые НАТО применила военную силу без согласия Совета Безопасности ООН. Ракетные обстрелы и бомбовые удары наносились не только по военным, но и по гражданским объектам. Такая “неразборчивость”… служила одной цели — запугать Югославию, подтолкнуть её к капитуляции».

Детальная разработка операции была завершена к августу 1998 г. Стратегическая концепция предполагала нанесение воздушных ударов без наземной операции при постоянном запугивании тем, что такая операция возможна. План предусматривал в самый короткий период массовыми ударами авиации ликвидировать боеспособность Армии Югославии и создать условия для осуществления политических целей Альянса. Планировалось задействовать 464 самолёта, из которых 330 — боевых, а также 450 крылатых ракет. Первоначальный список запланированных целей включал в себя 300 объектов. Однако к концу агрессии количество целей увеличилось до 1000. Намечалось одновременно с воздушными атаками поднять массовое восстание албанцев. В этом случае ОАК выполняла бы роль наземных сил. Боевики должны были определять расположение правительственных войск и вовлекать их в столкновение на открытом пространстве.

13 марта 1999 г. на строго засекреченной встрече в Брюсселе присутствовали только высшие чины НАТО: генералы Клаус Науман, Уесли Кларк, Норманн Шварцкопф, Андерсон, Роузман, Жак Кляйн, Уильям Уокер, Бернар Кушнер. Они принимали окончательное решение о начале войны против Югославии. Была выбрана дата 17 марта. Но из-за трудных метеорологических условий решено было начало операции перенести на 24 марта. Сербская разведка сумела добыть протоколы заседания и знала точную дату начала войны. В 2008 г. сербская газета «Курир» опубликовал протокол принятого решения. Среди прочего в задачах операции под названием «Аллигатор» читаем следующее: блицкригом нанести поражение армии и полиции в Косове и Югославии, в случае сопротивления Югославии использовать бомбы кассетные и с обеднённым ураном и «убивать гражданских, разрушать мосты, больницы, школы, детские сады, резервуары с водой, инфраструктуру»; разрушением нефтеперегонных заводов вызвать экологическую катастрофу; через ОАК подготовить бегство албанского населения в Албанию и Македонию, где их будут ждать телевизионные бригады ведущих ТВ-каналов, чтобы «увековечить зверства югославской армии и полиции».

«Сформировать условия для создания независимого государства Косова, которое будет существовать только при присутствии сил НАТО, которые не уйдут самое меньшее 20 лет. Независимое государство Косово позже присоединится к Албании». Объединив земли юга Сербии, Западной Македонии, части Черногории и северной части Греции они создадут Великую Албанию, которая будет доминировать на Балканах, контролировать все пути и воздушные коридоры в Азию и Африку.

Об этих данных сербской разведки упоминает в книге Дж. Джорджевич. Он пишет, что сербской разведке стали известны планы НАТО, о которых говорили на совещании Уесли Кларка, командующего войсками НАТО в Европе, с высшими офицерами НАТО в Брюсселе. Предполагаемая операция носила название «Аллигатор» и должна была блицкригом разбить армию Югославии, покорить народ этой страны, а затем двинуться на Россию. Большие надежды возлагались на новую военную технику, в частности, вертолёты «Апач».

В качестве доказательств хорошей работы югославской службы разведки газета приводит случай французского майора Пьера-Анри Бинела, который, по данным французского суда, в период с 1996 г. по 1998 г., работая начальником французского представительства в НАТО, передавал сербскому полковнику Йовану Милановичу секретные данные о целях НАТО в Сербии. Как оценивал сам майор, он хотел избежать кровопролития. Военный суд в Париже 15 декабря 2001 г. осудил Бинела на 5 лет тюрьмы, из которых 3 — условно. Майор освободился весной 2002 г.

В операции НАТО использовала большое число метеорологических спутников, включая спутники Военной метеорологической спутниковой программы ВВС США, а также состоящую из 24 космических аппаратов американскую Глобальную спутниковую навигационную систему, различные спутники связи и ретрансляторы. Треть сброшенных и выпущенных по целям в Югославии снарядов была оснащена системами высокоточного наведения. При этом ряд снарядов содержал специальный электронный блок наведения в соответствии с данными Глобальной спутниковой навигационной системы, которая превращает обычные авиабомбы в управляемые снаряды точного наведения и называется универсальным оружием прямой атаки цели. Семь спутников «покрывали» всю Сербию, а 22 беспилотных летательных аппарата постоянно фотографировали Косово. Американские шпионы из Атлантической бригады прибыли в Косово для наведения ракет самолётов на выбранные цели. Группа диверсантов была ответственной за диверсии, которые должны были сеять панику среди сербского населения. Специальный отряд под названием «Боб Дол» должен был подготовить место для десанта части албанской армии в секторе Србицы и Дреницы.

Воздушные силы НАТО располагались на 59 военных базах на территории 12 стран, больше всего — в Италии. Там на аэродромах ждали своего часа 279 самолётов, что составляло 59 % от общего числа авиатехники. В последующем в Италии было размещено 550 самолётов. Палубная авиация располагалась на четырёх авианосцах.

Для нанесения воздушного удара по военным объектам Югославии в Адриатическом море была сосредоточена группировка ВМС США, Великобритании и Франции, включающая до 50 боевых кораблей, в том числе американский атомный ударный авианосец «Теодор Рузвельт» с 90 самолетами на борту, из которых 40 истребителей-бомбардировщиков F/A-18 «Хорнет» и 24 истребителя F-14 «Томкэт»; ударный авианосец ВМС Франции «Фош» с 41 летательным аппаратом на борту, среди которых 14 истребителей и 14 штурмовиков; противолодочный авианосец ВМС Великобритании «Инвинсибл» (4 штурмовика «Си Харриер» и 9 противолодочных вертолётов). В эту группировку входили и 5 атомных подводных лодок: 3 — ВМС США типа «Лос-Анджелес», на каждой из которых 12 крылатых ракет морского базирования (КРМБ) и 40 торпед; одна — ВМС Великобритании «Сплендид» типа «Свифтшур» с 8 КРМБ и 20 торпедами и одна — ВМС Франции типа «Рубис» с 14 торпедами. Кроме того, в Адриатическом море находилась амфибийная группировка ВМС США во главе с десантным кораблем «Нассау» с экспедиционным батальоном морской пехоты на борту.

В операции, по подсчётам военных экспертов, участвовали 1040 самолётов, из которых 719 — боевых, 13 государств — Бельгии, Великобритании, Германии, Дании, Испании, Италии, Канады, Нидерландов, Норвегии, Португалии, Турции, США, Франции.

Авиапарк США составляли: 10 стратегических бомбардировщиков, 127 истребителей-бомбардировщиков, 10 штурмовиков, 8 самолётов вертикального взлёта и посадки АУ-8В, 2 самолёта радиолокационной разведки, 13 самолётов РЭБ ЕА-6В; 2 самолета ДРЛО Е-ЗС AWACS, 7 самолетов специальных операций, 6 самолётов-разведчиков, 50 самолётов-заправщиков, 10 вертолётов МН-53 и две — МН-60. Бельгия предоставила 10 самолётов, Дания — 6, Франция — 38, Испания — 8, Нидерланды — 16, Канада — 6, Норвегия — 7, Португалия — 3, Германия — 14, Турция — 11, Великобритания — 23, Италия — 31. От НАТО было направлено четыре самолёта Е-ЗА AWACS.

По требованию НАТО и США все соседние страны дали своё согласие на использование их воздушного пространства, воздушных и морских портов для нужд сил НАТО. Это позволило совершать нападение на Югославию со всех сторон. Венгрия, хотя и ставила весь свой потенциал на службу НАТО, отказалась посылать в Косово своих солдат, Болгария, Македония, Румыния и Албания должны были составлять так называемые Балканские силы быстрого реагирования в случае наземной операции. Кроме того, Болгария разрешила размещение на её территории транспортных единиц НАТО без ограничения. Македония вообще стала базой расквартирования сил НАТО. Во время агрессии на её территории находились до 20 тыс. натовских военных. Именно территория Македонии была очень важна для осуществления наземной операции, а её воздушное пространство сокращало самолётам путь до бомбовых целей. Албания же использовалась для обучения, перевооружения и комплектации сил албанских боевиков. Хорватия сама предлагала свои услуги для наземной операции и даже начала вооружаться.

Это была не только война авиатехники, но и война нервов, профессионализма, это была и война разведок. Самые лучшие английские разведчики под видом сопровождающих гуманитарных конвоев в Косове должны были обнаружить штабы подразделений, бункеры генералов Павковича и Лазаревича.

Операции было дано название «Милосердный ангел», так как предлогом для её проведения стало предотвращение якобы разгоравшейся в крае гуманитарной катастрофы, волнение за судьбу беженцев. Впервые война велась с использованием преимущественно высокоточного оружия. В первые несколько суток войны доля высокоточного оружия в общем количестве применённых бомб и ракет составляла около 100 %, в первые 20 суток — примерно 90 %, по итогам первых двух месяцев — 70 %.

Если агрессор располагал средствами нападения третьего и даже пятого поколения, то у Югославии были достаточно устаревшая техника и военные технологии, хотя, по оценкам США, непосредственно перед бомбёжками югославская армия была достаточно сильной: 115 тыс. военных под ружьём, из которых 20 тыс. — в Косове. Это очень беспокоило Вашингтон. По оценкам американских спецслужб, в конце мая в Косове сражались 55 тыс. югославских военных. По данным югославских военных, в Косове в составе Третьей Армии находилось 110 тыс. военных. В составе ВВС Югославии имелась истребительная авиация — 48 единиц МиГ-21, 15 — МиГ-29, а также четыре эскадрильи с 30 самолетами J-22 «Орао» и 10 — G-4 «Супер Галеб», две разведывательные эскадрильи с 20 самолетами J-22 «Орао» и 18 самолетами МиГ-21Р. Система ПВО (зенитные ракетные бригады и полки) была размещена по всей территории страны, имела в своём составе систему слежения, радиолокаторы, зенитные комплексы малой и средней дальности «Нева», «Куб», «Стрела-2», «Игла», С-75 и С-125, малокалиберную зенитную артиллерию (рисунок).

Размещение войск НАТО перед началом операции

Когда стало ясно, что вскоре начнется бомбардировка, в Школе национальной обороны была проведена серьёзная работа по раскрытию планов противника и подготовке системы обороны. По оценке специалистов, по ряду предполагаемых проблем решения были просто гениальны. Анализ, который осуществили специалисты, должен был спрогнозировать действия натовцев: число и силу ударов по армии и гражданским объектам, список целей и последовательность их уничтожения, динамику агрессии по дням и конкретным объектам. Так вот, югославские военные угадали 85 % планов генерала Кларка прежде всего потому, что натовцы склонны к употреблению шаблонов и существующих схем. Именно это позволило сербским военным защитить систему связи, организовать бесперебойную работу Командного пункта ВВС и ПВО, найти возможность сбивать беспилотники, сохранить военный потенциал.

По свидетельству современников, большая роль в подготовке защиты родины принадлежала министру обороны Павлу Булатовичу (убит при невыясненных обстоятельствах 7 февраля 2000 г.) и начальнику Генштаба Драголюбу Ойданичу. Важнейшие решения принимались на регулярных заседаниях у Слободана Милошевича, Президента СРЮ и одновременно Верховного главнокомандующего. По традиции, встречи состоялись в резиденции Бели Двор. В случае воздушных тревог заседания переносились в безопасные места. Правительство также продолжало работать в Палате Федерации, хотя существовали и более подготовленные для условий войны здания. Перед армией стояли многие трудно решаемые вопросы: покупка вооружения в условиях санкций, обеспечение денежных средств, налаживание производства запасных частей для техники и боеприпасов, снабжение армии продовольствием и всем необходимым, а главное — мобилизация резервного состава и перевод армии на деятельность в условиях военного времени. В мирное время численность армии была 109 661 человек, во время войны её довели до 472 246 человек. Необходимой численности армия смогла достичь уже 5 апреля.

Следует подчеркнуть, что руководство Черногории в лице президента Мило Джукановича было против решений союзного правительства. Он заявил, что не позволит использовать территорию Черногории для размещения Армии Югославии в случае наземной операции. В результате переговоров с натовцами М. Джуканович получил заверения, что бомбы будут сбрасываться только на военные, а не на гражданские объекты в республике. Более того, Президент Черногории позволил черногорским призывникам не отвечать на повестки в армию.

Армия, расположенная в Сербии и на территории края, начала подготовку к принятию ударов: силы рассредоточивали, казармы оставляли и искали запасные места дислокации, готовили оружие, усиливали маскировку боевой техники, перемещали сотни тысяч тонн горючего, возводили новые бункеры, склады вооружений. Кстати, оставив стратегически важные объекты Белграда, военные сообщили об этом натовцам. Но те, зная, что армии в городе нет, бомбили центр города, мечтая посеять страх у населения. В целом в боевых условиях хорошо сработал комплекс защитных мер, который включал в себя радиоэлектронную защиту, подготовку запасных пунктов управления, постоянное перемещение подразделений и техники, строительство ложных позиций, аэродромов, размещение на них макетов самолётов, танков. Пригодился советский опыт красноармейцев в годы Великой Отечественной.

Сразу после отъезда верификационной миссии, которая с 19 февраля начала срочную эвакуацию, Армия Югославии возобновила наступление на ОАК с целью успеть до начала бомбовых ударов разгромить и уничтожить албанские террористические силы, поскольку ОАК после подписания соглашения с Холбруком смогла усилить свои позиции. Армии противостояли отряды вооружённых албанцев, армия Албании и Атлантические бригады албанских добровольцев из Америки.

Югославской армии за столь короткий срок не удалось выполнить намеченное. Поэтому с началом агрессии перед ней стояла трудная задача: попытаться противостоять агрессору, сохранить армию от уничтожения, защитить государственную границу, продолжать контролировать территорию страны, перекрыть границу Косова с Албанией и Македонией и продолжить боевые действия против ОАК. Было принято решение продлить срок службы солдатам, призванным в армию в марте 1998 г., в марте же 1999 г. на службу в армию пришли новые призывники.

Противорадиолокационные ракеты Альянса, наводимые на любые зафиксированные источники излучения электромагнитной энергии в Югославии, поражали радиолокаторы, зенитные ракетные комплексы, станции радиосвязи, узлы обычной и сотовой связи, телевизионные станции, станции радиовещания, компьютерные центры. Кстати, военные обнаружили в бывших помещениях верификаторов локаторы (маркеры) для наведения авиации и крылатых ракет. Разъезжая по краю, проводя инспекции, представители миссии ОБСЕ оставили 480 таких маркеров. Необнаруженные маркеры с начала агрессии НАТО служили для наведения бомбардировщиков НАТО на военные и мирные цели в Косове.

Операцию НАТО планировала закончить за 2–3 дня по принципу блицкрига. Генерал Уесли Кларк в телефонном разговоре с генералом Ойданичем 15 марта 1999 г. говорил, что армия Югославии будет уничтожена: «Армия Югославии за несколько дней потеряет всё, что создавала 50 лет… Армия не выживет, это факт». Не сомневалась и Мадлен Олбрайт. По её расчётам, операция будет короткой, её «можно осуществить в относительно короткий срок».

23 марта за день до начала воздушных атак министры иностранных дел Великобритании и Франции Робин Кук и Юбер Ведрин — сопредседатели переговоров между делегацией Республики Сербии и делегацией албанских сепаратистов из Косова и Метохии в Рамбуйе и Париже — упрекали С. Милошевича в том, что Югославия не подписала Соглашение в Париже и продолжает наступление в Косове. Фактически это было предупреждение, которое С. Милошевич был способен понять. В ответе содержался упрёк: «Что же касается ваших угроз насчет интервенции НАТО, ваши народы должны были бы их стыдиться, так как вы готовитесь применить силу против небольшого европейского народа за то, что он защищает свою территорию от сепаратизма, своих граждан от терроризма и свое историческое достоинство». Генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана обратился 23 марта к общественности: «Наше намерение заключается в том, чтобы военной акцией поддержать политические цели международного сообщества», вероятно под сообществом подразумевая НАТО. А далее абсурд: «НАТО не ведёт войну против Югославии. Мы не полемизируем с югославским народом. Наша цель — предотвратить ещё большие гуманитарные жертвы, ещё большие репрессии и употребление силы против гражданской популяции в Косове».

С 16 марта начался массовый отъезд сотрудников многих западных посольств. Они знали о начале войны, её сроках и бежали с корабля, думая, что он тонущий. Это ещё раз подтверждало, что агрессия НАТО осуществится в ближайшее время.

 

Агрессия на деле

Нападение на Югославию авиацией НАТО началось 24 марта в 19:41, в пятую неделю поста, в среду, по православном календарю — в Глухую среду. В 20:00 об этом сообщил Генеральный штаб Армии Югославии (АЮ), и уже через 15 минут зазвучали сирены, впервые после Второй мировой войны. Первый налёт произошел 25 марта и длился до четырех утра по всей территории Югославии. Главная цель — объекты ПВО, радиолокационные станции. Массовый удар авиации был осуществлён двумя волнами. В первой участвовали 150 самолётов и 50 крылатых ракет, а во второй (с 24:00 до 4:00 25 марта) — 50 самолётов. В первый же день ракеты и бомбы падали на объекты армии и МВД, здания фабрик (сельскохозяйственных самолётов), заводов, промышленных предприятий тяжёлой и лёгкой промышленности, уничтожили 3 радарные установки.

Первые удары обрушились на Учебный центр МВД Сербии в Клисе в Нови-Саде, на аэродром Батайница, объекты «Утве», «Милан Благоевич» в Лучани, Приштину, Печ, Джаковицу, аэродром «Голубовцы» около Подгорицы, на Даниловград, Крагуевац, Ужице, Панчево, Ульцинь. В первую же ночь 150 самолётов, прилетевшие со стороны Албании и Македонии, бомбили Косово, расположение Третьей Армии. В тот же день итальянские СМИ сообщили, что сбит один самолёт НАТО. Министерство обороны Германии подтвердило, что это был немецкий боевой самолёт «Торнадо». 25 марта Югославия прервала дипломатические отношения с США, Великобританией, Францией и Германией.

24 марта 1999 г. Правительство СРЮ провозгласило военное положение на территории всей страны. В состояние боевой готовности приведены Первая, Вторая и Третья Армии, Военно-воздушный флот, система Противоздушной обороны, Военно-морской флот. Приштинский корпус входил в состав Третьей Армии, и на него возлагались основная задача — не допустить проникновения албанских боевиков через албанскую и македонскую границы на территорию Косова.

Впечатление о первом дне агрессии записал в своём дневнике Драгомир Антонич: «Магазины открыты. Всё есть. Нет очередей. Если посмотреть со стороны, положение нормальное. Газеты покупают и те, кто раньше этого не делал. Полно сообщений об огромных разрушениях. К сожалению, это не ложь и не пропаганда. НАТО — самая большая современная военная сила. Бомбит со всех сторон. Мораль людей удивляет. Многие записываются в добровольцы. У меня чудная вера в способность нашей армии. У меня нет никаких конкретных сведений, но вера непоколебимая».

За первую неделю большинство ударов пришлось по системам ПВО. С 24 по 30 марта было совершено 1146 вылетов, в среднем по 163 вылета в день. Но уже через 7 дней бомбардировок натовцам стало ясно, что их план стремительной победы рухнул. Надо было это чем-то объяснить. План НАТО, как пишет М. Ахтисаари, был недостаточно эффективно разработан, а потому и осуществлялся постепенно. Сербы успели привыкнуть и приспособиться. А надо было действовать массированно: «…массовым нападением на югославскую инфраструктуру, транспорт, производство энергии» — не 150 самолётов ежедневно, а 2500, как в Персидском заливе. В этом случае, напрасно полагал он, граждане бы заставили своё руководство отступить. Не было и единоначалия: политики ограничили военных, операцией руководил комитет, а не командующий. Кроме того, сербы не боялись наземной операции.

М. Олбрайт оценивает первые дни войны как неудачные. «В первые дни военной операции чуть ли не всё шло из рук вон плохо. Ужасная погода мешала нанесению воздушных ударов и уменьшала число вылетов. Командование войсками НАТО надеялось уничтожить югославскую противовоздушную оборону прежде, чем направлять авиацию против сербских бронетанковых войск и артиллерии, которая вела массированные обстрелы Косова. Однако активность сил ПВО Милошевича была недостаточной, чтобы засечь их. Разбился один из американских самолетов — «Стелс». Почти целую неделю операция объединённых сил НАТО не могла сдвинуться с мёртвой точки, а специальные подразделения Милошевича неистовствовали».

Госсекретарь записала в дневнике, что «Стелс» разбился, на самом же деле невидимый «Стелс» — гордость американской авиатехники — был сбит сербами.

Югославские военные в борьбе с крылатыми ракетами применяли малокалиберную зенитную артиллерию, но она оказалось неэффективной против авиации. Устаревшая ПВО сербов была не способна сбивать самолеты, летящие на высоте свыше 5 км. А после того, как в начале войны были уничтожены малоподвижные, но высокоэффективные югославские ЗРК С-75 и С-125, авиация Альянса смогла спуститься на средние высоты и ниже, практически без помех осуществляя бомбардировки. Правда, у Югославии оставалось большое количество простых войсковых средств ПВО малой дальности с «дедовскими» оптическими и телевизионными устройствами обнаружения воздушных целей, которые, по крайней мере, днём могли оказывать сопротивление натовским самолетам и ракетам. Такое примитивное вооружение оказалось серьезной проблемой, которую авиации Альянса так и не удалось решить. В итоге самолётам НАТО пришлось вернуться на средние и большие высоты.

Американский невидимый самолёт F-117 «Стелс» был сбит 27 марта 1999 г. над Сербией в районе села Буджановцы. Американцы действительно гордились своим изобретением, так как этот самолёт не видел ни один радар из-за формы фюзеляжа и материала, из которого он был сделан. Самолёт прилетал ниоткуда, сбрасывал бомбы и улетал в никуда. Он стоил огромную сумму и, по американским планам, должен был стать фабрикой смерти. Миф о непобедимости самолётов «Стелс» разрушили сербские военные 3-й батареи 250-й бригады ПВО, и то на третий день войны. Сербским военным удалось сбить самолёт русским зенитно-ракетным комплексом С-125, разработанным конструктором Евгением Никифоровым ещё в 50-е гг. Именно старая русская ракета и славянская хитрость позволили сбить гордость американского самолётостроения. Управлял самолётом пилот Дейл Зелко, ветеран войны в Персидском заливе. Это был его третий вылет на Белград. Катапультировавшись, он остался живым, а детали самолёта позволили сербам и русским разгадать тайну американской чудо-техники. Технология была раскрыта. После этого самолёты «Стелс» перестали выпускать, и программу закрыли.

Заместитель командира батареи Джордже Аничич в те дни вёл дневник, в котором описал то, как прибыл на пункт слежения за самолётами и ракетами около 20:30, как операторы видели слабые точки на своих экранах и едва могли поймать цель. По цели выпустили несколько ракет, уже первая её достигла, попав в левое крыло. Случилось это в 20:42. В воздухе началась паника, все смолёты сопровождения мгновенно исчезли. Только вечером из новостей военные узнали, что сбили невидимку. У солдат и офицеров появилась надежда на то, что не только воевать можно с американцами, но и побеждать их.

Не упомянула госсекретарь ещё об одном неприятном для США факте — в мире начались протесты против действий Альянса. Уже 25 марта более 1000 жителей Скопья протестовали перед посольством США и Германии. В здания летели камни, протестанты подожгли несколько дипломатических машин. Полиция разгоняла демонстрантов слезоточивым газом. Демонстрации и шествия протеста состоялись в России, Индии, Австрии, Канаде, Болгарии, Белоруссии, Украине, Словакии, Греции, Новой Зеландии, Париже, Бухаресте, Стокгольме, Лондоне, Варшаве, Ливии. Подняли голову правозащитники. Джон Локленд, один из учредителей Британской Хельсинской группы по правам человека, вспоминал: «Правозащитники говорили о самосуде в мировом масштабе… Конечно, это был не первый случай, когда нарушалось международное право. Однако впервые это было сделано с таким откровенным презрением к нему. Мировые лидеры… в действительности выступали в поддержку беззаконного мира. Даже если бы существовал моральный повод для развязывания этой войны (чего не было), всё равно ей была необходима формальная правовая санкция — в противном случае война становилась незаконной».

Америка особенно не заботилась об общественном мнении, так как руководство большинства стран мира поддерживало операцию. А вот позиция России была важна. Поэтому 24 марта, как записал С. Тэлботт, «Клинтон позвонил Ельцину и попытался направить его гнев в другое русло — с США на Милошевича, пигмея, встрявшего между двумя гигантами; кроме того, как сказал Клинтон, Милошевич — «коммунистический диктатор», а именно этот биологический вид, вне зависимости от роста его представителей, Ельцин, как известно, не выносит. Финт не удался. Помимо ярости и разочарования от неудачи российской дипломатии в остановке натовских бомбардировок Ельцин выразил отчаяние от того, что ему не удалось совершить дома. После всего, что он сделал, чтобы «обратить мой народ к Западу», теперь будет практически невозможно удержать людей на этом пути. Единственный способ предотвратить необратимое бедствие, твердил он, — немедленно приостановить бомбардировки. За всю беседу он ни разу не обратился к Клинтону по имени и не назвал его «мой друг». Перед тем как повесить трубку, он даже назвал его в третьем лице: «Что ж, — сказал он, — очевидно, мне не удалось убедить президента Соединённых Штатов. До свидания». После щелчка Клинтон еще секунду держал трубку в руке. Он явно весьма огорчился. Неистового Ельцина он уже слышал, однако обычно ярость скатывалась с него, как с гуся вода, — Клинтон знал, что это пройдёт. Но на сей раз, как он выразился, «сломалось нечто основное, и потребуется серьёзный ремонт».

Такой разговор, хотя и не оправдал надежд Президента США, не мог повлиять на осуществление планов операции. Через несколько часов американские крылатые ракеты, выпущенные с военных кораблей в Адриатике, ударили по радарам сербской противовоздушной обороны и стартовым позициям ракет, расчищая путь бомбардировщикам. Так началась первая непрерывная боевая операция Блока со дня его основания полвека назад.

М. Олбрайт смотрела на отношения с Россией с практической точки зрения. Она понимала, что только Россия может стать тем ключом, который откроет сербскую дверь к желанному исходу. Поэтому госсекретарь «выступала за использование принципа „двойного магнита“, который сначала приблизил бы Россию к позиции НАТО, а затем связал Белград с Россией». Это означало, что Москва должна поддержать план НАТО, а потом надавить на С. Милошевича принять ультиматум. В этом случае «Совет Безопасности даёт разрешение, НАТО играет ведущую роль, а Россия участвует в миротворческой операции». Однако М. Олбрайт понимала, что эту хорошую идею трудно реализовать на практике, «поскольку русские были сильно раздражены».

По словам Примакова, «это было настоящим потрясением для России. Все российские политические силы без исключения выступили против развязанной НАТО войны». В тот же день Россия потребовала «созвать в срочном порядке заседание Совета Безопасности для рассмотрения чрезвычайной ситуации, вызванной односторонними военными действиями НАТО против Союзной Республики Югославии».

Общественное мнение России было на стороне сербов. 23 марта Центром международных социологических и маркетинговых исследований в 21 регионе России был проведен опрос общественного мнения о событиях в Косове. 82 % опрошенных следили за событиями в Югославии. 51 % был уверен, что виновником обострения ситуации были албанские сепаратисты. 94 % ответили «нет» на вопрос «Одобряете ли вы ввод миротворческих сил НАТО в Косово?» и 97 % были против силового решения в отношении Сербии. 91 % опрошенных поддерживали сербов в косовском конфликте. 74 % готовы были принять личное участие в оказании помощи Сербии, из них 30 % поддержали бы Югославию финансово, а 42 % отправились бы в Югославию добровольцами.

Миссия России по прекращению агрессии началась фактически сразу же. 25-го утром Е. М. Примаков связался по телефону с премьер-министром Великобритании Т. Блером, который поддерживал действия НАТО. По его мнению, другого выхода у Альянса не было, ведь С. Милошевич провалил переговоры. Одновременно он попросил Е. М. Примакова оказать давление на С. Милошевича. Е. М. Примаков же настаивал на том, чтобы сначала НАТО прекратила бомбёжки, тогда Россия бы предприняла все попытки, чтобы созвать КГ и предложить С. Милошевичу пойти на уступки. Премьер-министр Великобритании, наоборот, говорил о том, что «сложно остановить военную акцию в отсутствие каких-либо шагов со стороны С. Милошевича». Позиции были ясны и непоколебимы. Тогда, при Е. М. Примакове, Россия видела свою задачу в том, чтобы прекратить нанесение бомбовых ударов, а Запад старался склонить Москву к миссии давления на С. Милошевича, чтобы тот сделал какой-нибудь «небольшой жест».

Позиция России и её аргументы раздражали Вашингтон. М. Олбрайт вспоминает, что русские говорили: США «сильно напортачили. Милошевич, говорили нам, никогда не сдастся. Бомбардировки сплотили сербов и сделали их лидера настоящим героем. К тому же они вызвали сильные антиамериканские и антинатовские настроения». Кроме того, «русские предупреждали нас, что некоторые из их военных подразделений стремятся воевать на стороне Сербии, что в России, Югославии и Белоруссии нагнетаются призывы к созданию панславянского союза, оппоненты Ельцина в Думе пытались добиться его отставки. …Опасаясь показаться слабым, Ельцин пригрозил направить российское ядерное оружие против НАТО и обвинил Альянс в том, что тот ставит мир на грань глобального конфликта».

США с упорством продолжали свою работу с русскими: общение вели по многим каналам: Клинтон — Ельцин, Гор — Примаков, Иванов — Олбрайт. Приобщали к диалогу с Москвой и европейских коллег. «Только Россия может повлиять на С. Милошевича», — уговаривал Е. М. Примакова президент Франции Ж. Ширак. 30 марта Е. М. Примаков всё-таки вылетел в Белград, предполагая уговорить президента Сербии согласиться на созыв КГ в обмен на прекращение бомбовых ударов. Однако США ужесточили свою позицию. Они подняли планку требований к С. Милошевичу в качестве условий прекращения бомбардировок. Подталкивая Москву к миротворческим усилиям, они одновременно боялись того, что старания Москвы будут успешными и это укрепит её позиции в международных отношениях. Е. М. Примаков чувствовал, что планка требований к Сербии будет всегда повышаться.

М. Олбрайт начала вести почти непрерывный диалог с Ивановым. Российский министр подчёркивал, что позиция США неминуемо вызовет разногласия. «Россия не может сидеть сложа руки и смотреть, как НАТО разрушает суверенное государство». Сербов, говорил И. Иванов, нельзя заставить пустить на их родную землю иностранных солдат. Опытная М. Олбрайт пропускала мимо ушей аргументы министра и говорила о своём, просчитывая сильные и слабые стороны России, которые можно обернуть в свою пользу. По её мнению, слабых сторон было больше: «Вариантов применения силы у них было мало, их зависимость от Запада всё более возрастала, внутренняя политика была убийственна, а их мнимый клиент в Белграде был безжалостным диктатором». Оценивая позицию президента, она заявляла следующее: «…каждый день натовских бомбардировок был провалом для Ельцина, которого сторонники бескомпромиссных действий обвиняли в том, что он заискивает перед Америкой и ничего не получает взамен. Ельцин понимал, что для того, чтобы прекратить бомбовые удары, он должен заключить с нами соглашение, но наши предложения его не устраивали. Поэтому к переговорам с нами Россия подошла с болезненно-противоречивым чувством. Ее позиция склонялась к нашей, затем застревала на месте на несколько дней, а то и недель, перед тем как снова неуверенно продвинуться вперёд». Госсекретарь советовала И. Иванову: «Россия для своей же пользы должна делать нечто большее, нежели пересказывать позицию Милошевича. Если Россия согласна с принципом, в соответствии с которым у беженцев должна быть возможность вернуться в свои дома, то она должна понимать, что беженцы не осмелятся вернуться, если в Косове не будет эффективной международной силы, способной их защитить. Если война затянется, и беженцы не вернутся домой, то албанцы только больше ожесточатся. Допускать укоренения партизанской армии в Европе не в интересах России».

Переговоры Е. М. Примакова с С. Милошевичем 30 марта закончились согласием сербской стороны начать отвод военных после прекращения бомбёжек, обеспечить возвращение беженцев в Косово и равные права для всего населения края, а также выражением С. Милошевичем готовности к политическому урегулированию через переговоры с национальными общинами Косова. Но на Западе не хотели и слушать о договорённостях. Ответом было короткое «недостаточно».

Об этом эпизоде Е. М. Примаков говорил в Трибунале, выступая как свидетель на процессе С. Милошевича:

«Эта поездка состоялась по прямой просьбе президента Ширака, который позвонил мне и попросил меня вылететь в Белград для того, чтобы получить, как он сказал, “сигнал” от господина Милошевича, чтобы прекратить бомбардировки. На мой вопрос “каким должен быть сигнал?” он мне ответил: “Хотя бы маленький сигнал”. “Созыв Контактной группы? — спросил я. Он сказал: “Ну, хотя бы с этого нужно начать”.

Мы прибыли в Белград, где состоялась беседа с господином Милошевичем, в результате которой, как нам представлялось, был получен такой “сигнал”, даже превосходящий первоначальные масштабы, обозначенные президентом Шираком. Этот “сигнал” включал в себя гарантию возвращения беженцев, прекращение огня, гарантию иностранного наблюдения, начало переговоров.

С этой суммой вопросов мы должны были полететь в Бонн и передать всё это федеральному канцлеру Шрёдеру, который в тот момент был председателем Европейского союза. Не успел наш самолёт подняться, как началась бомбардировка аэродрома. Причём еще не было даже известно Западу и всем, с чем мы летим. Так закончилась попытка получить “сигнал”.

Но я хотел бы сказать еще об одной особенности нашего разговора с Милошевичем. Господин Милошевич мне сказал: “Я готов полностью вывести войска из Косова, если будут отведены войска НАТО от границы Македонии и Косова”. Уже появилась вторая такая увязка, которая, мне кажется, тоже могла бы послужить в позитивном плане… мы даже не успели всё откомментировать, как федеральным канцлером было сказано: этого недостаточно».

Действия албанцев в Косове были полностью согласованы с Альянсом. Уже 24 марта Хашим Тачи как командующий ОАК издал приказ об общем наступлении на армию и полицию Югославии. 4 мая сербские силы заняли штаб террористов, и среди документов, материалов и фотографий нашли много доказательств связи албанцев с американцами. Боевиков обучали американские инструкторы, штаб посещал английский лорд Педи Эшдаун, который проверял, какого оружия недостаёт боевикам, и учил тактике боя с югославской армией. В руки сербской разведки попали списки людей из гуманитарных организаций, которые состояли на службе разведок западных стран, прежде всего Ми-6.

26 марта бомбили Батайницу, Сурчин, Раковицу, Ниш, Кралево, Горни-Милановац, Приштину, Призрен, Джаковицу, Гнилане, 28 марта — Сурчин, Батайницу, Чачак, Ниш.

Первые неудачи подвигли генерала Уесли Кларка просить больше самолётов и развёрнутый перечень целей, чтобы «урезонить» С. Милошевича и сербские спецслужбы. Чтобы добиться единства членов НАТО, Олбрайт часами находилась у телефона, обзванивая членов Альянса. Было даже сделано совместное заявление, в котором зафиксировано, что удары должны прекратиться только после того, как югославская армия уйдёт из Косова. Её «заклинанием» стало: «Сербы — прочь, НАТО — в Косово, беженцы — домой».

Огорчённый сопротивлением сербов, Вашингтон через Си-Эн-Эн озвучил специальную устрашающую антисербскую доктрину, которую получили сербские спецслужбы:

«1. США не волнует, что будет с сербами, которые являются для них неприятной помехой в экспансии НАТО в регионе.

2. НАТО оставит сербов в покое только тогда, когда те перестанут быть сербами.

3. Сербы должны забыть свою историю и религию и сосредоточиться на зарабатывании денег и получении указаний от Мирового банка и таких людей, как Джордж Сорос».

Эти идеи, к сожалению, осуществлялись на практике. Например, только православное кладбище в Приштине бомбили шесть раз. А народный дух пытались подорвать, осмысленно и преднамеренно разрушая больницы, школы, детские сады, водопроводы, мосты и средства связи.

С начала натовских бомбардировок территории Югославии Россия активно включилась в процесс политического и дипломатического урегулирования кризиса. Москва в первую очередь поддержала Югославию дипломатическими средствами, потребовав «созвать в срочном порядке заседание Совета Безопасности для рассмотрения чрезвычайной ситуации, вызванной односторонними военными действиями НАТО против Союзной Республики Югославии». 26 марта по требованию России состоялось официальное заседание Совета Безопасности. На нём, как отмечалось в сообщении МИД, ряд членов СБ проявил «натовскую солидарность», поэтому проект России и Индии, осуждающий грубое нарушение Устава ООН и агрессию НАТО, не прошёл. Но министр иностранных дел РФ И. Иванов был удовлетворён и тем, что удалось продемонстрировать единство таких стран, как Россия, Китай и Индия, показать, что «незаконную военную авантюру отвергло более половины населения планеты». Это агрессоров не остановило, наоборот, они поняли, что могут продолжать начатое и без Совета Безопасности.

Однако США, пристально отслеживающие все нюансы настроения Москвы, ощутили двойственность её позиции. «…Даже в эти первые дни было видно, что ельцинское правительство не желает полностью отменять закреплённое в Основополагающем акте или рвать все связи с Западом. Министр внутренних дел Сергей Степашин публично предостерегал против „чрезмерного реагирования“. Шли дни, и российские представители снова начали появляться на организованных НАТО совещаниях в Брюсселе, хотя не выступали на них и вообще присылали работников ниже рангом, чем обычно». М. Ахтисаари подтверждает, что Россия не могла слишком далеко идти в своей поддержке Югославии и своей критике НАТО, так как должна была получить экономическую помощь от Запада и МВФ. У США вызывали обеспокоенность два факта: будет ли Россия делиться своей развединформацией с сербами и поставлять им оружие. Относительное спокойствие Запада наступило лишь тогда, когда в переговорную группу от России вошёл В. С. Черномырдин. Это на Западе заметили сразу. Как вспоминал М. Ахтисаари, на переговорах Россия, а особенно Черномырдин, перестали выступать как адвокаты Сербии.

Всё российское общество, от президента до школьника, было охвачено чувствами возмущения действиями агрессора и солидарности с сербским народом. Б. Ельцин расценил действия НАТО как «удар по всему международному сообществу», назвал действия Альянса агрессией, военной авантюрой и призвал россиян присоединиться к возмущению. Россияне присоединились, и очень дружно. По всем городам России прошли митинги в знак протеста. Кемерово, Петрозаводск, Уфа, Казань, Новгород, Волгоград, Новосибирск — вот только некоторые города, где законодательная и исполнительная власти принимали заявления и обращения, где проходили акции протеста, сжигались американские флаги. В Москве и днём, и ночью демонстранты протестовали около всех посольств стран — членов НАТО. Больше всего от яиц, чернил, камней пострадало американское посольство. Среди московских студентов распространялись листовки следующего содержания: «Студенты! Лекция по политологии переносится к американскому посольству! Скажи НЕТ американским фашистам!». Серьезные заявления сделали Дума и Совет Федерации. Российские ученые, целые научные коллективы слали в Югославию письма и телеграммы поддержки. С Заявлением выступили духовные лидеры традиционных религиозных объединений России — православия, ислама, иудаизма и буддизма. У мэра Москвы Ю. Лужкова родилась даже идея о создании Славянских комитетов в поддержку сербского народа, которую, правда, он так и не осуществил. Во многих городах составлялись списки добровольцев, готовых отправиться на Балканы защищать братьев-сербов. Командующий войсками Дальневосточного военного округа Виктор Чечеватов заявил, что готов возглавить любое формирование российских добровольцев или регулярных войск для помощи Югославии. В письме, направленном генерал-полковником Чечеватовым Президенту РФ, в частности, говорилось: «Бомбардировки Югославии могут оказаться в недалёком будущем всего лишь репетицией аналогичных ударов по России».

В этой обстановке полного единодушия и под влиянием первого душевного порыва руководство России пошло на ряд серьёзных мер: в Москву был отозван Главный военный представитель РФ при НАТО, приостановлены участие в программе «Партнерство во имя мира» и реализация программы партнерства Россия — НАТО, отложены переговоры об открытии военной миссии связи НАТО в Москве. Б. Н. Ельцин 10 апреля на встрече с председателем Государственной Думы Г. Н. Селезнёвым заявил, что Россия развернёт свои стратегические ракеты в сторону тех стран, которые ведут боевые действия против Югославии, если не прекратятся бомбёжки Югославии. Эти действия России несколько насторожили страны Альянса, но не смогли остановить начавшуюся агрессию. Скорее, Запад стал рассматривать варианты влияния на Россию, чем варианты урегулирования кризиса.

Активную позицию заняла Русская православная церковь. Священный Синод РПЦ принял Воззвание, в котором осудил кровопролитие на сербской земле. Патриарх Алексий II 25 марта сделал Заявление, призвав христиан к миру, выразив надежду, что «меч, занесенный над пока ещё свободными людьми Югославии, остановится». Алексий II с миссией мира посетил 20 апреля Белград и вместе с Патриархом Сербским Павлом совершил литургию в соборе Святого Савы Сербского. Е. М. Примаков очень высоко оценил миссию патриарха, выразив мнение, что это была «в общем-то политическая миссия, потому что у него были очень серьёзные разговоры с югославским руководством и он встретился с Ибрагимом Руговой».

Российские парламентарии проголосовали за несколько постановлений, осуждающих агрессию, призывающих руководство России принять более жесткие меры в отношении агрессора. Главе государства и председателю правительства предложено было направить в СРЮ военную миссию. В Думе неоднократно проходили слушания по проблеме Косова и Югославии.

События на Балканах были серьезно восприняты российскими военными. Министр обороны, маршал Сергеев, выступая перед слушателями Военной академии, заявил, что события на Балканах заставляют Россию внести изменения в военную доктрину. Прежде всего, упор будет сделан на «поддержание высшей степени боеготовности сил ядерного сдерживания и развитие войск противовоздушной обороны». Россия заявила о возможных с её стороны «адекватных ответных мерах военного характера». На Тихоокеанском флоте прошли учения и были произведены ракетные пуски из надводного и подводного положений, артиллерийские и торпедные стрельбы. Военные начали обсуждать возможности передислокации российского ядерного оружия, выхода из режима санкций ООН. В начале апреля турецкий Генштаб получил уведомление российского МИДа о проходе пролива Босфор с 8 по 15 апреля отрядом из восьми кораблей Черноморского флота, направляющимся в Адриатику. Они должны были показать американскому флоту, дислоцированному у берегов Черногории, присутствие России на Балканах. Но военные ждали политического решения президента. Заявка была продлена на период с 15 по 22 апреля. Политического решения не последовало. В Адриатическое море прибыл лишь российский корабль-разведчик «Лиман». Это было началом свертывания политики противостояния России и НАТО.

Е. М. Примаков вспоминал, что «Россия к бомбардировкам отнеслась крайне негативно. Это было широко известно. Мы использовали все свои контакты. Я лично по этому поводу еще раз говорил и с президентом Шираком, и с премьер-министром Италии д`Алема, и с вице-президентом Соединённых Штатов Гором с призывом хотя бы сделать паузу в бомбардировках или, лучше, незамедлительно их прекратить. Я уверен и просто знаю, что такие же разговоры вёл президент Ельцин со своими коллегами, но, к сожалению, здесь ничего мы сделать не могли».

Запад удивила реакция россиян на подготовленные, казалось бы, в пропагандистском смысле воздушные удары против «главных виновников этнических чисток», «диктатора-коммуниста» и «партии войны». Все структуры российской власти и все слои общества были впервые едины в осуждении агрессии. Народ вышел на улицы, антиамериканские настроения усиливались, накал страстей совпадал с патриотизмом кабинета министров. Сотрудничества, на которое так надеялся Альянс, не получилось. Россия впервые не только заявила о серьезных антинатовских шагах, но и осуществила их, что должно было заставить США задуматься. США задумались, но о другом: как бы усмирить Россию. Как они влияли на Москву, доподлинно неизвестно, но руководство России начало трудиться в нужном направлении. Е. Примакова сместили, И. Иванова нейтрализовали, назначив другого представителя для решения косовской проблемы, городские власти запретили народу выходить на улицы с протестами. Большинство телеканалов поменяло ориентацию и стало убеждать массы в виновности сербов, повторяя, что они втягивают Россию в войну.

С началом ракетно-бомбовых ударов по территории Югославии казалось, что Россия заняла активную позицию, но выдержать последовательный и твердый курс ей так и не удалось. На протяжении только двух самых трудных для Балкан месяцев позиция России менялась неоднократно. Высшее руководство страны в своих действиях было неуверенным, колебалось. Сначала это была, правда непоследовательная, попытка проявить самостоятельность, не выходящую за рамки послушности, и даже робкая угроза применения силы. Россия неоднократно удивляла своих западных партнёров, поступала неожиданно, заставляя их прикладывать усилия, чтобы вернуть русских в привычную для Запада колею. Так, в октябре 1998 г., когда воздушные удары по Югославии были делом решённым, российские военные и премьер Е. Примаков сделали ряд резких заявлений. С ударами пришлось повременить. В феврале в Рамбуйе Б. Майорский посмел выразить «особое мнение» и не стал прикрывать ложь и подмену документов своих коллег по переговорам. Затем российская дипломатия изменила тактику: пока Югославию бомбили, она «уговаривала» натовцев осознать негуманность своих действий, осуществляя челночную дипломатию. А закончилось всё тем, что Россия выступила в роли инструмента давления и запугивания Югославии по натовскому варианту. Это могло быть только потому, что политическая воля к принятию решения у высшего руководства России отсутствовала. А воля отсутствовала потому, что западные партнёры, спохватившись, приложили максимум усилий, чтобы вернуть Москву в привычное для них русло, используя средства экономического и политического давления.

Еще нет документов, которые могли бы пролить свет на процесс принятия решения об изменении российской политики, поэтому нам приходится только констатировать, что через две недели после начала агрессии против Югославии российские СМИ сменили тон и направление информации, в Москве и других городах запретили митинги около посольств западных стран, всё активнее стала внедряться в умы россиян идея о том, что Россия не должна быть втянута в войну, на что её толкают патриоты и Югославия. Вся деятельность российской дипломатии была пронизана призывами к политическому урегулированию кризиса и скорейшему окончанию налётов авиации НАТО на территорию суверенной Югославии. Но этих призывов никто не слушал, а конкретных действий от России никто так и не увидел. В итоге оказалось, что в целом позиция России вновь стала попустительской. Она не смогла противостоять НАТО, чем сделала свою собственную безопасность достаточно уязвимой.

Некоторый свет на ситуацию проливают воспоминания С. Тэлботта:

«Едва стало ясно, что Блок не раскололся, как надеялся Ельцин, российский президент не стал тратить времени зря и предложил совместную американо-российскую инициативу, которая покончит с войной. Он позвонил Клинтону в воскресенье, 25 апреля, в последний день Вашингтонского саммита, и первым делом постарался вызвать у Клинтона сочувствие к своей борьбе на домашних фронтах. В Думе и в военных кругах есть силы, сказал Ельцин, агитирующие за отправку военной флотилии в Средиземное море в знак поддержки Сербии и предоставление Белграду оружия, включая зенитные системы, которые будут угрожать натовским лётчикам. Ельцин сказал Клинтону, что уже уволил одного командующего на Дальнем Востоке — тот собирал для отправки в Сербию батальон. Разрабатывался даже план формирования “союза” Югославии, Беларуси и России.

Он полон решимости эти силы сдерживать, продолжал Ельцин, но ему нужна помощь Клинтона в воскрешении американо-российского дипломатического сотрудничества под эгидой Гора и Черномырдина. Со своей стороны Россия вынудит Милошевича подчиниться:

— Мы не оставим Белграду пространства для манёвра; мы будем держать под прицелом и этих людей, и их политическую сеть. — То был очевидный намёк, что Россия закрутит гайки политическим союзникам Милошевича, его деловым партнёрам, военным командирам и разведслужбам. — Мы проработаем Милошевича так, будто хотим обратить его в другую веру.

Клинтон согласился снова открыть канал Гора — Черномырдина, если Ельцин с самого начала поймёт, что руководить миротворческой операцией, последующей за урегулированием, будет НАТО».

Ельцина не интересовали послевоенные детали, ему хотелось покончить с задачей, стоявшей перед ним теперь. Он убеждал Клинтона присоединиться к нему и сегодня же выпустить заявление о возобновлении работы комиссии Гора — Черномырдина. «Причём говорил он так, что само собой разумелось: едва Гор и Черномырдин встретятся, бомбардировки прекратятся». Дальнейший разговор был странным. С одной стороны, Ельцин угрожал войной и требовал прекратить бомбардировки, а с другой — легко согласился понять условия, которые выдвигают Милошевичу. В конце беседы он заявил, что удовлетворён разговором. Казалось, что Ельцин говорил на публику, которая не знает, что отвечают на другом проводе.

Генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана умело манипулировал информацией, убеждая мир, что именно НАТО стала единственной в мире организацией, которая заботится о беженцах. «НАТО была одной из первых, кто предпринимал усилия на международном уровне, направленные на урегулирование кризисного положения беженцев. Силы НАТО, расположенные в бывшей Югославской Республике Македонии и в Албании, построили лагеря для беженцев, доставили тысячи тонн продуктов питания и медикаментов, предоставили транспортные средства для эвакуации беженцев в более безопасные зоны. Мы продемонстрировали, что мы оказываем поддержку этим странам и не позволим проводимым Милошевичем этническим чисткам дестабилизировать их». Он убеждал всех в том, что «насилие, порождённое национализмом и стремлением к межэтническим распрям, недопустимо в Европе XXI века». Отсюда следовал вывод об оправданности продолжения наказания Югославии, чтобы «справедливость восторжествовала».

Параллельно с обработкой общественного мнения, с усилением давления на Белград ряд международных организаций усиливал санкции в отношении Югославии. В апреле 1999 г. министры иностранных дел ЕС выразили мнение, что акция НАТО была «необходима и оправдана». В конце апреля Совет Европейского союза принял решение в одностороннем порядке запретить поставки нефти и нефтепродуктов в СРЮ и призвал другие страны также применить эти меры в отношении СРЮ. С началом агрессии, опять же в одностороннем порядке, НАТО объявила запрет полётов гражданской авиации в воздушном пространстве СРЮ, БиГ, Македонии, Хорватии, нарушив принцип исключительного суверенитета государства на воздушном пространстве своей территории, закрепленной в статье 1 Чикагской конвенции о международной гражданской авиации. Введённая блокада воздушного пространства позволяла натовцам полностью исключить любую помощь Югославии, обезопасить своих лётчиков в небе над жертвой. 6 мая Совет Европейского союза принятием Совместной позиции и Постановления ввёл «дополнительные ограничивающие меры против Союзной Республики Югославии», которыми в одностороннем порядке устанавливаются запреты и ограничения, напрямую угрожающие правам человека и свободам, имуществу, экономическим и другим интересам СРЮ и её граждан, а также других стран. США также в одностороннем порядке объявили о замораживании имущества Югославии на своей территории, а также призывали к тому, чтобы не допустить приём Югославии в международные финансовые организации. Но всех этих мер было недостаточно, чтобы сломить сербов. В кабинетах Белого Дома рассматривались варианты усиления бомбовых ударов, а также проведения наземной операции.

Американские специалисты подсчитали, что для вторжения сухопутных войск на территорию Косова потребуется свыше сотни тысяч подразделений. По этому поводу среди натовцев шли дискуссии. Американцы полагали, что войска могут вступить на территорию Косова при «благоприятной» обстановке. Британский премьер-министр Тони Блэр высказал мысль, что натовцы должны быть готовы действовать, как только ситуация станет «полублагоприятной». Это позволит избежать нескончаемой воздушной операции и показать Милошевичу, что Альянс намерен делать всё ради того, чтобы победить. Генерал Шелтон считал, что надо тщательно подготовиться к проведению подобающей ответной операции. А это означало, что необходимы огромной численности войска, ядро которых вначале составят американцы. Генерал Шелтон отметил, что Объединенный комитет начальников штабов готов приступить к планированию сухопутного варианта, но разработка этого плана займет несколько недель, так что выдвинуть войска раньше середины июля не представляется возможным. Клинтон никогда не был убеждён в необходимости сухопутной операции, но он понимал, что эту возможность нельзя и дальше исключать. В конце концов, если будущее Косова было настолько важно, что ради него можно было драться в воздухе, то вряд ли можно было с уверенностью сказать, что оно не стоило того, чтобы защищать его и на земле. Мнения разошлись. Великобритания поддерживала проведение сухопутной операции, Германия и Италия выступали против, а Франция готова была проголосовать «за» только в таком невероятном случае, если на операцию будет получено разрешение Совета Безопасности. Тем не менее, после саммита НАТО в Вашингтоне 23 апреля Альянс начал разработку проведения наземной операции, «исходя из той возможности, что воздушных ударов окажется недостаточно».

НАТО никогда еще не приходилось проводить сухопутную операцию, но было принято решение удвоить численность войск, размещённых в Македонии и Албании. Эти войска должны были имитировать подготовку к проведению в Косове миротворческой миссии после окончания войны. «Однако в случае необходимости… эти войска могли также составить ядро боевых сухопутных сил», — говорила М. Олбрайт. А пока продолжалась воздушная операция.

Самолёты и крылатые ракеты стремились поразить военные объекты, вывести из строя югославскую армию, разрушить мосты и дороги. Всего было разрушено 22 и повреждено 12 мостов, стёрто с лица земли около 50 фабрик и заводов, повреждены восемь электростанций, семь железнодорожных вокзалов, шесть аэродромов, множество дорог, выведены из строя или разрушены 20 телетрансляторов и реле, большое количество теле- и радиовещательных станций. Полностью были уничтожены несколько тысяч квартир и частных домов, три телецентра, 17 больниц, 35 факультетов, 2 тыс. школ. Более полумиллиона граждан лишились работы в результате разрушения заводов и фабрик. 2 млн людей были лишены средств существования. В ряде городов в ходе налётов авиации были поражены центры для беженцев из Боснии и Хорватии.

Бомбовые удары, кроме военных объектов, были нацелены на памятники культуры, средневековые монастыри и святыни, национальные парки и заповедники, которые находились под защитой ЮНЕСКО: частично или полностью разрушены 18 православных и католических церквей и монастырей, в Джаковице тяжело повреждён исторический памятник «Табачки мост» IV в. н. э., Петроварадинская крепость, Дурмиторский национальный парк и многие другие. Пострадали несколько десятков культурных памятников в Косове и Метохии: патриархия в Пече XIII в., мечеть Байракли в Пече XV в., церковь Левицкой Богоматери XIV в., Святоархангельский монастырь в Горне-Неродимле XIV в., мечеть Синан-Паша в Призрене XVII в., монастырь Грачаница XIV в. и другие.

Югославская армия, против которой были направлены огромные силы 19 стран, не была пассивным наблюдателем за тем, как уничтожается её страна. Силы Приштинского корпуса в составе до 150 тыс. военных располагались на границах с Албанией и Македонией, чтобы противостоять возможному сухопутному вторжению. Командование не могло допустить появления в своем тылу террористических незаконных вооружённых формирований ОАК численностью около 25 000 человек. В период натовской агрессии, как отмечают генералы Д. Вилич и Б. Тодорович, Армия Югославии, особенно её Приштинский корпус, оказалась в неимоверно тяжёлой и сложной боевой и военно-политической ситуации: по своему драматизму она, пожалуй, не имеет прецедентов в истории войн. Армия Югославии не только вела оборонительные операции, но и должна была решить следующие задачи: сохранить от тяжёлых потерь личный состав, боевые и материальные средства; уберечь от серьёзных жертв гражданское население; отражать попытки сухопутного вторжения боевиков из Албании на территорию Югославии; подготовиться к возможному отражению вторжения войск НАТО на территорию Югославии со стороны Албании, Македонии, возможно, других стран; разбить и уничтожить террористические банды ОАК, которые верификаторы миссии ОБСЕ и НАТО обучили и подготовили для действий в глубине территории Косова и Метохии и для удара в спину Армии Югославии.

С этими задачами армия справилась. Несмотря на мощные удары НАТО, авиация армии Югославии быстро разбила крупные соединения ОАК. В Космете к моменту прекращения боевых действий оставалось лишь около 1500 террористов, засевших в ущельях и горах. В зоне Третьей Армии было сбито 15 и повреждено 12 натовских самолётов, 45 крылатых и 19 беспилотных ракет.

Уже 6 апреля вышло совместное сообщение правительства СРЮ и Сербии, в котором объявлялось одностороннее прекращение огня с целью как можно скорее достичь мира. «В честь крупнейшего христианского праздника Пасхи прекратить все действия войск и полиции в Косове и Метохии против террористической организации “ОАК” в одностороннем порядке, начав с сегодняшнего дня в 20:00 часов, и в ожидании, что такое решение будет воспринято как жест доброй воли и желание дать поддержку мирному решению, за которое, несомненно, выступает большинство населения Косова и Метохии, несмотря на национальную и конфессиональную принадлежность. В ожидании также, что экстремистские элементы, уважая волю большинства населения, тоже будут воздерживаться от повторения терактов против мирных граждан и представителей власти». Кроме того, предлагалось «совместно с представителями албанцев, которых представляет д-р Ругова, подготовить программу возвращения беженцев, при адекватном участии и помощи УВКБ и МККК».

Православная Пасха в тот год приходилась на 11 апреля. Натовцы знали и о религиозном празднике, и о решении сербского парламента, но не хотели останавливать бомбёжки. Главное, что их потом будет трудно возобновить, ведь первые дни вызвали бурю возмущения в мире. «Перерыв, по сути, будет означать капитуляцию… Учитывая капризность членов самого Блока, возобновить воздушные удары после перерыва практически не удастся», — был уверен С. Тэлботт. Сербская разведка доносила, что, наоборот, атаки усилятся как раз в праздничные дни. И действительно, столько самолётов и вертолётов военные не видели с начала войны. В Косове бомбили Приштину, Грачаницу, Косово-Поле, Печ, Призрен, Джаковицу, Подуево, Урошевац, Липлян, СуваРеку, Косовска-Митровицу, Зубин-Поток. В Сербии — Белград, Нови-Сад, Сомбор, Панчево, Чачак, Кралево, Крагуевац, Смедерево, Рашку область, Горни-Милановац, Ужице, Лесковац, Валево, Вране, Ниш, Куршумлию. Над Косовом самолёты взлетали 164 раза. Погибли 30 человек, а 58 ранены. Сербы сбили над Косовом и Сербией 4 самолёта, 2 вертолёта и 16 крылатых ракет. Под прикрытием натовских самолётов неоднократно в атаки поднимались албанцы. Среди них было 200 погибших, среди сербских военных — 14 и 22 раненых. На второй день Пасхи как бы случайно американские бомбы попали в поезд, следовавший по маршруту Белград — Солун. Жертв было много. 14 апреля 10 натовских самолётов 3 часа обстреливали колонну албанских беженцев, возвращавшихся в свои сёла в районе Джаковицы. Итог катастрофический: 64 убитых и 50 раненых женщин, стариков, детей. Многие убеждены, что таким образом натовцы пытались помешать возвращению албанцев в Косово.

Генрал Джошан вспоминал:

«Казалось, что небо над Джаковицей горит от огромного количества самолётов. Стреляли по всему, что движется. Каждый автомобиль на дороге был целью или албанцев, или самолётов НАТО.

В Белграде воздушная тревога длится 24 часа. 3 апреля несколько крылатых ракет попали в здание Республиканского и Союзного министерств внутренних дел на улице князя Милоша в непосредственной близости от родильного дома и Клинического центра. Удары всё больше приближались к центру города. 4 апреля ракета попала в теплоэлектростанцию в Новом Белграде. Бомбили Земун, Панчево, Смедерево, Вране, Алексинац. 7 апреля ночью 20 бомб упало на Приштину, главным образом в центр города, в результате — большие разрушения, много жертв среди мирного населения. В ночь с 11 на 12 апреля бомбы упали на здание Приштинского аэропорта, полностью разрушены административное здание и здание обслуживания пассажиров. 9 апреля бомбили в Крагуеваце фабрику автомобилей «Застава», в результате чего были ранены 124 рабочих, 100 тыс. человек остались без работы. Я помню, как в тот день мне звонил из Крагуеваца знакомый и кричал, что пережить эти бомбёжки невозможно! Рушится всё в городе! И рыдал: “Почему Россия нас не защищает?”».

Беспрецедентным случаем является разрушение всех мостов через Дунай в городе Нови-Сад. 1 апреля в старый Варадинский мост попали две ракеты, что привело к разрушению моста, построенного в 1928 г. и являвшегося символом города. 3 апреля разрушен уже второй мост в Нови-Саде — мост под названием «Свобода». 8 человек получили тяжёлые ранения. В тот же день повреждён ещё один мост через Дунай в районе города Бачка-Паланка. 8 апреля натовцы атаковали железнодорожный бетонный мост на реке Дунай, который соединяет НовиСад с Петроварадином.

ООН виновником трагедии видела Сербию. В Заявлении Генерального Секретаря от 9 апреля говорилось:

«Я глубоко обеспокоен человеческой трагедией, разыгрывающейся в настоящее время в Косове и во всём регионе, трагедией, которой необходимо положить конец. Нельзя допустить продолжения страданий ни в чём не повинного гражданского населения. В этом духе я обращаюсь с настоятельным призывом к югославским властям взять на себя следующие обязательства:

— немедленно прекратить кампанию запугивания и изгнания гражданского населения;

— прекратить все военные и полувоенные действия в Косове и вывести свои войска;

— согласиться без каких-либо условий на возвращение всех беженцев и всех перемещённых лиц в их дома;

— согласиться с развёртыванием международных военных сил в целях гарантирования возвращения беженцев в условиях обеспечения их безопасности и беспрепятственного предоставления им гуманитарной помощи;

— позволить международному сообществу осуществлять контроль за выполнением вышеуказанных обязательств.

В случае принятия югославскими властями вышеуказанных условий я настоятельно призываю руководителей Североатлантического союза немедленно приостановить бомбардировку с воздуха территории Союзной Республики Югославии».

Три недели бомбёжек не принесли существенных сдвигов в расстановке сил. Сербы не собирались просить пощады, протестовать против президента С. Милошевича, проявляли решимость в отстаивании своей независимости и защите страны. Поэтому в Брюсселе пришли к выводу о необходимости вводить в действие следующие по плану сценарии для окончательного слома сербов. И, прежде всего, — предать трибуналу С. Милошевича и 45 его соратников. 27 мая трибунал по расследованию военных преступлений предъявил Милошевичу, Милутиновичу и еще трём сербским лидерам обвинение в преступлениях против человечности. М. Олбрайт была довольна, она надеялась, что обвинения заставят С. Милошевича принять условия НАТО. Американское посольство в Белграде получает задание работать на внутреннем подрыве сербского единства: создавать как можно больше неправительственных организаций, поддерживать те издания, которые бы объясняли американскую позицию, начать сатанизацию С. Милошевича в СМИ. Кроме того, по мнению натовских генералов, действенным будет и усиление бомбовых ударов, которые следует направить на жизненно важные объекты, чтобы испугать граждан и настроить их против руководства страны. Изменилось и время бомбёжек. Самолёты теперь вылетают не вечером, с началом темноты, а ночью, после 12.

Особым вниманием натовцев пользовались нефтехранилища и нефтеперерабатывающие заводы, химические предприятия: хранилище нефтепродуктов в деревне Богутовац, центральное хранилище «НИС Нефтегаз Промет» в Нови-Саде, нефтеперерабатывающий завод и химические предприятия в Панчеве. Бомбили Панчево и позже, когда заводы уже не работали, что вызвало серьёзное загрязнение окружающей среды. Атмосферные загрязнения разносились ветром на другие территории Сербии. Натовцы прекрасно понимали, что этим вызывают экологическую катастрофу, но упорно продолжали атаки.

В конце апреля НАТО провела анализ «сделанного» и пришла к следующим выводам: 1) бомбёжки вместо того, чтобы привести к народному гневу, привели к его сплочению и объединению; 2) политическое руководство страны взяло на себя инициативу по решению кризиса; 3) мобилизация и обучение албанцев не принесли результатов. В связи с этим пришлось вносить коррективы в планы операции: усилить воздушные и морские группировки, продлить время нанесения бомбовых ударов, расширить перечень целей, усилить психологическое давление и пропагандистскую активность, предпринять меры для экономической и политической изоляции СРЮ. Клинтон велел продолжать операцию, считая косовский фронт той линией, где идёт борьба за американские ценности.

29 апреля разведка Югославии получает сообщение, что НАТО находится в нервном состоянии, так как сопротивление сербов превысило все предполагаемые временные рамки. Поэтому Уесли Кларк приказал усилить разрушение инфраструктуры, «опустошить Сербию, унизить армию и полицию, убивать гражданских». Клинтон и Блэр требовали, чтобы НАТО через 10 дней уже вошла в Косово.

Действительно, с конца апреля начинается количественное наращивание авиационной техники и расширение намеченных целей бомбёжек со 100 до 1000 к концу операции. Это было связано с тем, что не выдерживались запланированные сроки и этапы операции, а главное, слабыми были её результаты. В середине мая США участвовала в операции с 609 самолётами и 103 вертолётами, а остальные страны — с 281 самолётом. В конце мая в их авиапарке насчитывалось 1040 самолётов, увеличение составило 122 %. НАТО перестаёт выполнять свой план «по фазам» и применяет модель «тотальной агрессии». Началась тотальная война против Югославии, её народа, военных, хозяйственных и гражданских объектов. 36,75 % всех бомбовых ударов пришлось как раз на гражданские объекты, включая Белград и Нови-Сад: мосты, телецентры, телевизионная башня, деловой центр «Ушче», здания на улице князя Милоша, нефтеперерабатывающие заводы в Панчеве и Нови-Саде. 30 апреля жестоко обстрелян Белград. Бомбы падали на Союзное министерство внутренних дел, Каленичев рынок, Генштаб на ул. Князя Милоша, гору Авала с телебашней и ряд других объектов.

С конца апреля агрессор меняет тактику: увеличивает количество вылетов, используя не только военные базы в Италии, авианосец «Труман» в Адриатике, но и другие базы, так как получил воздушные коридоры Венгрии и Болгарии. В мае Блок вывел на арену боевых действий дополнительные боевые самолеты: «…авианосную группу США “Рузвельт” и 24 вертолета огневой поддержки “Апач”. “Апачи” должны были сигнализировать о готовности Блока при необходимости вторгнуться в Сербию». Американские военные цинично называли гражданские здания «объектами белградского режима».

В соответствии с рекомендациями в мае натовцы усилили работу со средствами массовой информации: разбрасывали листовки, готовили специальные радио и ТВ-передачи из соседних стран. Среди сервированных тем: «Сербия готовит нападение на Черногорию»; «Сербские военные совершили массовые убийства в Косове и оставили массовые захоронения»; «Сербия решила очистить Косово от албанцев»; «Сербия представляет опасность для всего балканского региона и — шире — для Европы». Такая тематика, повторённая многократно, скорее действовала не на сербов, а на соседей и международные организации. При этом избегали употреблять слово «югославская», а упор делали на «сербская», что концентрировало вину не на государстве, а на народе и его руководителе. При этом пытались сломить дух сопротивления и у армии, и у народа: пугали наземной операцией, усиливали интенсивность ударов и сокращали паузы между ними, принимали решения о санкциях, активизировали МТБЮ. 22 апреля сравняли с землёй дом Слободана Милошевича в Белграде, 23 апреля — здание радио и телевидения в столице, где погибли 16 человек, 12 ранены. 26 апреля ночью Нови-Сад остался без последнего моста. Целью авиации были мосты, важнейшие железные дороги, почта, телеграф. 24 апреля кассетная бомба взорвалась в селе Доганович в 15 км от Урошеваца, погибли пятеро подростков. В Сурдулице бомба упала в густонаселённый центр города, погибли 16 человек, из них — 12 детей от 5 до 12 лет, а ранения получили 100 человек, уничтожено 300 домов.

В Косове целью авиаракетных ударов НАТО была Приштина, на неё пришлось большое количество атак. Кроме военно-гражданского аэродрома в Слатине целями НАТО в этом городе служили и чисто гражданские объекты: почта, автобусная станция, бензозаправки, промышленные и сельскохозяйственные предприятия, трансформаторные подстанции, линии электропередач, магистральные дороги и мосты, а также гражданские поселения, лагеря беженцев из Хорватии и Боснии и Герцеговины и т. д. Вторым городом по количеству обрушившихся на него авиаракетных ударов в Косове был Призрен. Однако плотность обороны на направлении Кукс (Албания) — Призрен и стойкость солдат и офицеров были столь высокими, что силам ОАК не удалось прорвать оборонительные рубежи, несмотря на поддержку НАТО с воздуха. 27 апреля ночью албанцы в составе 1000 человек пошли в атаку на сербские позиции в Косове в районе Морина. После боя на земле остались десятки убитых боевиков из Ирана, Афганистана, Иордана, Пакистана, а также наёмники из Британии, Германии, Бельгии.

С усилением ударов по Сербии росло протестное движение в мире. Число американцев и англичан, не поддерживающих действия своих правительств, увеличилось, поддержку югославам выражали киприоты, греки, русские, украинцы, белорусы, македонцы, мексиканцы. Отмечено много случаев дезертирства из войск НАТО через территорию Македонии, особенно французов и итальянцев. Фидель Кастро написал письмо поддержки С. Милошевичу. Греция критиковала войну НАТО против Югославии и не участвовала в воздушной операции, оказывала сербам гуманитарную помощь.

Не молчал и мусульманский мир. США ожидали более активной позиции мусульман, имея в виду поддержку своих действий и албанцев в Косове. Вашингтонский центр стратегических и международных исследований подготовил специальный доклад о причинах пассивности мусульманского мира. В частности, в нём отмечалось, что «высший руководитель страны аятолла Али-Акбар Хаменеи возложил ответственность за кризис на блок НАТО, обвиняя его в стремлении стереть мусульман с карты Европы», поскольку «присутствие мусульман в Европе противоречит эгоистичным и лишь внешне демократическим целям западных правителей». И далее: «Турция, которая вела себя очень активно и громко во время боснийского кризиса, умерила свой пыл… Ирак, а также Алжир и Ливия в целом заняли сторону Сербии против вмешательства НАТО на стороне косовских мусульман». Мусульманские страны ограничились гуманитарной помощью косовским беженцам и высказываниями об озабоченности их судьбой.

С. Милошевич пытался, как мог, показать добрую волю и желание выйти из кризисной ситуации. Дело не ограничивалось переговорным процессом с В. С. Черномырдиным или приказом о приостановке боевых действий в Косове. Возобновились переговоры с руководством косовских албанцев. 28 апреля было сделано совместное заявление Президента Республики Сербии Милана Милутиновича и Ибрагима Руговы. В нём было сказано:

1. Необходимо немедленно возобновить и интенсифицировать переговоры между правительством Республики Сербии и лидерами политических партий албанцев в Косове и Метохии, целью которых является достижение политического соглашения, которое предоставит Космету широкое самоуправление, основанное на принципах взаимного уважения, равноправия всех граждан и национальных общин, суверенитета и территориальной целостности Сербии и Югославии. Подобный подход представляет основу для долгосрочного и справедливого решения проблем Космета.

2. Достигнуто взаимопонимание в вопросе о том, что переговоры должны быть прямыми и основываться на равноправном участии всех национальных общин, представленных в Косове и Метохии, что является предпосылкой для выработки взаимоприемлемых решений в интересах всех жителей Косова и Метохии.

Прямые переговоры должны служить подтверждением усиления взаимного доверия как существенного условия для выхода из сегодняшней ситуации.

3. На основе обоюдного согласия на переговорах в качестве гостей могут присутствовать представители международного сообщества.

4. В связи с изменившимися условиями достигнуто соглашение о необходимости скорейшего формирования Временного исполнительного вече Косова и Метохии, которое призвано исполнять функции Временного правительства до конституирования органов на базе Основного акта о самоуправлении в Косове и Метохии. Состав Временного исполнительного вече, его внутренняя организация и, что особенно важно, принципы нового распределения полномочий органов управления должны учитывать сегодняшние проблемы Косова и Метохии.

Белградский муфтий и мусульмане Белграда, Сербии и Югославии 15 мая 1999 г. выразили протест по поводу гибели большого количества мирного населения Югосла вии. «Мы, мусульмане — верующие Ислама в Белграде, Сербии и СР Югославии, настоящим образом выражаем свою печаль, жалость и протест в связи со страданиями наших братьев в Косове и в связи с безбожной агрессией НАТО Альянса против СР Югославии. Мы, мусульмане, на этих просторах обращаемся к своим братьям — мусульманам всего мира — оказать нам помощь и защитить от преступных нападений НАТО, которая безжалостно бомбит и убивает нас по всей территории СР Югославии, в частности, по территории края Косово и Метохии. Мы очень опечалены тем, что наши братья-мусульмане позволяют, чтобы их обманывали натовские безбожники своими байками о том, что “помогают” мусульманам в Косове».

В Москве посольство Югославии выпускало Информационный бюллетень, который сообщал общественности о событиях в Югославии, о жертвах, необходимой стране помощи. 7 мая бюллетень был посвящён жертвам агрессии НАТО. В нём, в частности, сообщалось, что «более 400 граждан убиты натовским и бомбами при разрушении косовско-метохийских городов: Приштины, Джаковицы, Призрена, Косово-Поля, Урошеваца, Косовска-Митровицы, а также лагерей для беженцев в Ораховаце, Србице, Витине и др., 21 человек погиб, 47 ранены при бомбардировках Белграда, 20 граждан погибли (из них 12 детей) и свыше 100 ранены (24 получили увечья) в налете на жилой квартал Сурдулицы, 13 мирных граждан убиты и 25 ранены в бомбёжках Куршумлии, 12 граждан убиты и 40 ранены при бомбовом ударе по Алексинацу, 5 граждан убиты и 8 детей ранены при бомбардировках села Мурино близ Рожае». Агрессор безжалостно стрелял по общественному транспорту, оговариваясь, что наносил удары по «движущимся военным целям. 55 пассажиров убиты и 26 ранены в Грделичком ущелье при бомбардировках международного пассажирского поезда, осуществлявшего рейс Белград — Салоники. 60 человек погибли и 4 ранены при бомбардировках рейсового автобуса «Ниш-экспресс» у места Лужани; натовские самолёты обстреляли даже машину срочной медицинской помощи, прибывшую на место преступления для оказания помощи жертвам, и при этом был ранен врач. Как минимум 20 человек погибли и 20 ранены при бомбардировке автобуса, совершавшего рейс Печ — Рожае.

Через пять недель войны натовцами был сделан первый анализ итогов с неутешительным выводом о том, что Армия Югославии сохранила свой потенциал. Пока самолёты разыскивали югославские системы ПВО, солдаты успели оставить казармы, переместить и замаскировать штабы, полностью спутав спланированные натовцами военные цели. Мешала натовским пилотам и гористая местность, например, в Косове.

Разработанная югославскими военным тактика стала действительно большой неожиданностью для натовцев. Это была тактика постоянной смены положения или «убегания от опасности». Траншеи имели вид спирали, и солдаты постоянно перебрасывали технику на новое место. На главных дорогах Косова ставили макеты танков и батарейки, которые имитировали сигналы радаров. Генерал Джошан писал о том, что не территории Косова было сосредоточено много войск и военной техники. Чтобы её найти и уничтожить, натовская разведка располагала беспилотными летательными аппаратами, но сербы легко их сбивали, сателлиты не могли точно определить хорошо замаскированную технику. Поэтому натовцы или спускались на более низкую высоту, или пытались спровоцировать сербов на то, чтобы те себя выдали. Но все подразделения ЮА имели запасные «ложные» позиции, муляжи танков, радаров, пушек, военных машин, которые пилоты «открывали» и бомбили. Если же натовцы знали цель наверняка, то такая цель уничтожалась непременно.

Натовцы надеялись, что массированные авиаудары деморализуют югославскую армию, однако эффект был обратным и неожиданным: армия стала как никогда единой, количество рекрутов увеличилось, боевой дух и мораль укрепились.

Югославские военные упорно сопротивлялись и… атаковали. По некоторым данным, им удалось сбить 61 боевой самолёт и 30 беспилотных самолётов-разведчиков. Части противовоздушной обороны страны сбили также 7 вертолётов противника и 238 крылатых ракет. Невидимый американский суперсамолёт Ф-117 был сбит сербами уже в самом начале агрессии — 27 марта в районе села Буджановцы. Сербские солдаты ждали мести со стороны натовцев. На следующий день полетели «Апачи». И тут же два из них были сбиты сербами из танковых стволов (один упал на территории Македонии, второй сел на брюхо в Италии). Остальные десять повернули обратно. 24 апреля сербские военные сбили ещё 4 самолёта НАТО, один лётчик взят в плен недалеко от Грачаницы.

Югославские военные проявляли чудеса героизма. Среди героев — лётчики, ракетчики, зенитчики, инженеры, связисты. Известно много героических случаев, когда один сербский самолёт поднимался в воздух против нескольких вражеских. Один против армады, но с желанием защитить Родину. Приведём несколько примеров. Лётчик полковник Миленко Павлович буквально ошеломил своим поступком натовских военных: 5 апреля он взлетел один против тридцати вражеских самолётов, принял бой в небе над Белградом и погиб в неравном бою.

Лётчик Небойша Николич из эскадрильи «Витязи» поднялся в воздух на Миг-29 — один против 20 вражеских самолётов. В воздушном бою ему удалось ракетой сбить один самолет, но его машина была атакована и загорелась. Лётчику, к счастью, удалось катапультироваться и выжить, хотя натовские боевые машины обстреливали его в воздухе и на земле.

Тогда газеты писали о лётчиках — подполковнике Драгане Иличе, подполковнике Иле Аризанове, подполковнике Слободане Периче, Срето Малиновиче и других, которые бесстрашно взлетали навстречу натовским самолётам. О них, героях, надо писать отдельную книгу.

18 апреля 9 югославских штурмовиков и истребителей перелетели границу с БиГ и разбомбили аэродром в Тузле, который НАТО использовала как свою военную базу. Потеряв два самолёта, югославы уничтожили на земле 17 самолётов и 3 вертолёта. Ободрённые успехом, югославские лётчики 26 апреля атаковали аэродром «Ринас» в Албании, куда недавно были доставлены боевые вертолёты «Апач». 10 натовских машин были уничтожены. 20 мая США потеряли ещё один из своих двадцати чудо-самолётов В-2 А «Спирит», а 7 июня был сбит стратегический бомбардировщик В-52. Украинский исследователь полковник А. Маначинский ссылается на «совершенно секретный доклад командования Альянса о реальных результатах действий Североатлантического союза против Югославии». В упомянутом секретном докладе есть данные об уничтожении пяти немецких «Торнадо», нескольких английских «Харриеров», двух французских «Миражей», бельгийских, голландских, канадских самолётов.

Ещё один пример. Командный пункт ВВС и ПВО находился недалеко от Белграда и был вкопан глубоко в гору, что его защищали от ударов с воздуха. Единственным слабым местом была антенна на верху горы. Она должна была быть всегда в рабочем состоянии, хотя натовцы её постоянно бомбили. Но она продолжала работать благодаря храбрости офицеров: они погибали один за другим, но успевали антенну чинить или менять.

Отдельную книгу надо написать о людях, которые, по мысли натовцев, вели себя под бомбами нестандартно. Жители сербских городов протестовали не против своей власти, как об этом мечтала М. Олбрайт, а против НАТО. Уже 28 марта 15 тыс. белградцев на площади Республики слушали концерт под названием «Песня нас поддержала». Антивоенные митинги, знаменитые концерты-протесты проходили на Площади Республики под общим названием «Извините, мы поём» всё время, пока продолжалась агрессия. Затем концерты и антивоенные митинги состоялись в Нише, Суботице, Младеноваце, Будве, Подгорице, Нови-Саде, Крушеваце и других городах.

Страшно было смотреть, как бомбы разрушили все мосты через Дунай в Нови-Саде. Все боялись, что та же участь ждёт и белградские мосты. И уже 7 апреля на Бранковом мосту в Белграде стояла живая цепочка людей, в то время как над ними пролетали вражеские самолёты. У каждого был значок-мишень, означавший, что целью для натовцев может стать любой мирный житель. Натовцы не решились бомбить. Так мост был спасён. С этого момента каждый день на мосту собирались люди, чтобы ценой своих жизней сохранить главную артерию города. Здесь выступали поэты, пели песни артисты, среди которых были и русские, звучала музыка, слова поддержки и участия. На митингах было много юмора, смеха, остряки печатали и раздавали анекдоты против НАТО и её главарей, смешные четверостишья, рифмованные лозунги и плакаты. Вот некоторые из них: «Кто высоко летит, в Буджановцы падает!», «Сербия святая — не боится ракет», «НАТО — в болото», «Мы маленькие, а жилистые», «Ваше поражение больше нашей победы», «Билл — дебил», «Приштина — Белград — Нови-Сад — югославский бермудский треугольник для НАТО», «Сербы — огромная мета, почему молчит планета?», «Хавьер Солана — скотина несолёная», «Люблю Олбрайт, как кока-колу: холодную и на столе», «Америка — суперсила, Адольфа клонировала в Билла», «Хилари, не давай ему размножаться!» и т. д.

Рабочие знаменитого автомобильного завода «Застава» в Крагуеваце уже 26 марта приняли решение не уходить из цехов завода 24 часа и 7 дней в неделю, защищая таким образом фабрику. Они надеялись, что натовцы не осмелятся бомбить завод вместе с рабочими.

В апреле в Белграде я наблюдала работающие днём кафе и рестораны, казалось, мирную атмосферу. Страха перед агрессором не было. Люди, конечно, волновались за детей, за близких, говорили об отключении света, трудностях в снабжении продуктами. Но трепета перед агрессором не видела: бомбоубежища были пустые. А вот вечером жильцы домов (наблюдала это в Новом Белграде) собирались во дворе с закуской, ракией, включёнными мобильными телефонами и картами города, чтобы вместе наблюдать за летящими самолётами, определять, куда падают бомбы, чтобы быстро помочь, если помощь будет нужна. Из дневника белградца Д. Антонича: «Большинство людей привыкло к завываниям сирен. То есть привыкли все, просто по-разному реагируют. Некоторые сразу пакуют вещи и идут в бомбоубежища, а другие игнорируют звук “завывания”. Кто прав, не знаю. Анджелка и Джурджина выбрали не первую, а вторую возможность». Церкви во время агрессии работали постоянно, были переполнены молящимися даже во время воздушной тревоги. Люди пытались жить, как обычно: справляли Славу, красили яйца на Пасху, ходили в гости, работали в научных институтах, обсуждали события, ходили на рынок, готовили еду, когда было электричество…

После первых бомбёжек правительство выпустило приказ о том, что с началом воздушной тревоги электричество во всех городах должно быть выключено. Однако вскоре пришло новое понимание ситуации. Учитывая то, какие новые технологические средства использует авиация, военные пришли к выводу, что выключение света бесполезно. Кроме того, в темноте, если пилот промахнётся, количество жертв может быть намного больше. Поэтому достаточно быстро решение о затемнении было отменено, и, как пишет Момир Булатович, вскоре «Белград был освещён. И, хотя находился под бомбами, был бесконечно красив».

Генералы НАТО отказывались верить, что югославы не боятся бомб, падающих на их головы и способны активно сопротивляться агрессии. Так, бывший командующий военно-воздушных операций НАТО генерал Шорт пришёл к выводу, что Альянс не смог уничтожить югославские противоракетные системы потому, что военные были пассивны, не готовы были умирать за Слобу и не пытались сбивать натовские самолёты. «Они старались выжить, спрятаться, переместиться…». Это слова человека, который пытался оправдать маленькие успехи натовской армады, который не мог себе и миру объяснить, как смогла сохраниться и наносить ответные удары Югославская армия, который даже представить себе не мог, что у сербов может быть высочайший боевой дух и патриотизм.

Генерал-майор Л. Г. Ивашов вспоминал, что в мае военные «получили информацию от министров обороны стран НАТО, указывающую на то, что не будет наземной операции, поскольку не было согласия среди стран НАТО».

7 мая НАТО совершила ошибку, как пишет в своём дневнике генерал Джошан. Вместо обстрела военного здания в 5 км от аэродрома бомбардировщики сбросили свой смертоносный груз на улицы центра города Ниша. Погибли — самое меньшее — 33 человека, ещё большее количество человек получило ранения. «Это была не “обычная” бомбёжка, если вообще так можно говорить. Район обстрелян кассетными бомбами, которые сделаны так, что, когда взрываются, сбрасывают смертельный дождь из кусочков раскалённого металла». 13 мая на дороге Призрен — Сува-Река военные самолёты НАТО подвергли бомбардировке колонну беженцев — этнических албанцев. Среди 48 убитых и 60 раненых большинство — женщины и дети.

Ещё один загадочный эпизод необъявленной войны — обстрел китайского посольства. Примерно в полночь 7 мая бомбардировщики Б-2, снявшись с базы ВВС “Уайтмэн” в Миссури и дозаправившись в воздухе над Атлантикой, сбросили пять 2000-фунтовых бомб на китайское посольство в Белграде. Погибло трое служащих, 20 человек были ранены. Наводчики НАТО, работая по устаревшей карте, считали, что метят в Югославское федеральное управление по снабжению вооруженных сил. Бомбы сбрасывались на здание несколько раз, потери и разрушения были большие, и Пекин обвинил США в умышленном нападении. Китайцам трудно было поверить, что американцы могли допустить такую ошибку. Китайские студенты митинговали у американского посольства в Пекине, забрасывали его камнями.

Американцы изображали недоумение, в мемуарах все писали о случайности, а госсекретарь подробно описывала трудную сцену извинений в китайском посольстве. М. Олбрайт была в шоке от «ошибки» лётчиков. Несмотря на позднее время и отказ по телефону соединить её с послом Китая в Вашингтоне, госсекретарь поехала ночью в китайское посольство в сопровождении высоких военных чинов. «С послом Ли Чжаосином я была знакома с того времени, когда мы оба работали в ООН. Я объяснила ему, что бомбардировка была ужасным несчастным случаем и что все мы чрезвычайно сожалеем о произошедшем. Я сказала, что понимаю, каково это, когда убивают твоих коллег, и выразила надежду на то, что он передаст мои соболезнования семьям тех, кто погиб или был ранен. Я также поделилась своей обеспокоенностью по поводу безопасности американских дипломатов в Пекине; нельзя было допустить, чтобы демонстрации стали еще более необузданными». Посол был суров, и Олбрайт пришлось делать специальное заявление для китайского телевидения, а от китайских журналистов просто убегать.

Фотографии предоставлены

Клубом генералов и адмиралов Сербии и Белградским форумом за мир равноправных с выставки фотографий под названием «Страдания сербского народа по вине НАТО в 1999 г.», приуроченной к 10-летию агрессии

1999 г. За мной — разрушенное здание телевидения Нови-Сада

Разрушенные здания Министерства обороны в Белграде

Разрушенные здания Министерства обороны в Белграде

2002 г. На мосту в Косовска-Митровице

2002 г. На митинге в Косовска-Митровице

«2002 г. На митинге в Косовска-Митровице»

2002 г. Косово. В русском батальоне

У разрушенного дома Слободана Милошевича

С. Тэлботт тоже делал удивлённое выражение лица: «Сообщение об инциденте я впервые услышал по радио, когда мы с Брук возвращались домой от друзей. Пришлось даже съехать на обочину, чтобы прийти в себя от шока, унижения и смятения. За 44 дня бомбардировок допускались и другие ошибки, приводившие к людским потерям, — в конце концов, летчики НАТО делали по 500 боевых вылетов в день. Но в политическом отношении эта ошибка была худшей. Первая реакция: можно теперь навеки распрощаться с любыми шансами на успех инициативы Черномырдина-Ахтисаари, которую я надеялся запустить уже на следующей неделе. Брук старалась меня поддержать: такие вещи в военное время неизбежны; у нас нет другого выхода, как только признать ошибку и продолжать бомбардировки.

Китайцы отказывались верить в то, что налёт был ошибкой, и неистово протестовали. В Пекине толпы пытались штурмовать наше посольство, разгромили весь участок, а посла Джима Сассера и других сотрудников блокировали внутри, Китай как член Совета Безопасности ООН имел право вето на резолюции, которые могли бы понадобиться нам в будущем для введения в Косово миротворческих сил под командованием НАТО. Русские, как я боялся, вдохновятся этим инцидентом и решат, что у них меньше поводов поддерживать нашу жесткую линию с Милошевичем.

Непосредственно перед вылетом в Москву на встречу с Черномырдиным я получил известие о том, что он совершит краткую поездку в Пекин, но вернётся как раз к нашему рандеву 12 мая. Это не сильно обнадёживало. Во вторник в Москве мне пришлось пройти сквозь строй сербских, китайских и русских демонстрантов у здания посольства. Вечером Мамедов в Спасо-Хаусе предупредил меня, что Ельцин близок к тому, чтобы остановить миссию Черномырдина».

Бомбардировка китайского посольства, с сожалением констатировала М. Олбрайт, на время переключила внимание всего мира «с преднамеренной жестокости Милошевича на наши непредумышленные ошибки». В. Черномырдин полетел в Китай и там назвал бомбардировку «актом агрессии».

После посещения китайского посольства М. Олбрайт успокоилась и начала скептически смотреть на суету в Москве и развернувшиеся там события с удовольствием назвала «политическим цирком»: «В тот самый день, когда Черномырдин полетел в Пекин, Ельцин уволил Примакова с должности премьер-министра. Прошла неделя, и только тогда министру иностранных дел Иванову сообщили, что он остаётся на своём месте. Когда я позвонила Иванову, он сказал мне, что Ельцин устроил разнос Министерству иностранных дел за то, что оно не сумело остановить натовские бомбардировки». Однако Олбрайт понимала, что, хотя динамика процесса несколько замедлилась, операция «Черномырдин-Ахтисаари» скоро должна принести свои плоды. Командующий НАТО генерал Весли Кларк тоже не верил, что посольство разбомбили преднамеренно, но вспоминал, что это никак не повлияло на военную стратегию, не ограничивало пилотов в их действиях.

В конце мая, когда переговоры международных посредников с С. Милошевичем подходили к концу, но документ ещё не имел чётких очертаний, натовцы усилили свою активность и в Сербии, и в Косове. На границе с Албанией атаки НАТО ужесточаются, в это же время со стороны Албании стреляет артиллерия, албанские боевики пытаются прорваться через югославскую границу и соединиться с местными албанцами. 27 мая албанские террористы из Косова, натовские бомбардировщики и регулярная армия Республики Албании начали совместную синхронизированную операцию под названием «Стрела», чтобы стереть границу, которую защищал Приштинский корпус, и занять территорию в районе Джаковицы. Оборонительные линии Армии Югославии натовцы обстреливали кассетными бомбами, а албанцы шли несколькими волнами, но не смогли сломить ряды оборонявшихся.

В последней декаде мая самолёты Альянса бомбили уже круглые сутки, летали группами по 70 единиц, что само по себе действовало устрашающе. Интенсивность ударов должна была оказать ощутимое давление на Президента С. Милошевича, упрямо не соглашавшегося на ультиматум НАТО. С 20 мая по 1 июня авиация сделала 6167 вылетов, что составило 37 % всех до этого совершённых полётов или примерно равнялось количеству налётов от 24 марта до 20 апреля. С 26 мая по 1 июня ежедневно югославскую границу пересекали 366 боевых самолётов. Самая большая атака зафиксирована 26 мая — страну бомбили 535 самолётов. Тогда под удар попали предприятия пищевой промышленности, силосные станции, системы телекоммуникации.

В агрессии против СР Югославии НАТО использовала запрещённые международным правом кассетные бомбы и боеголовки с обеднённым ураном. Речь идёт об особенно опасных для жизни и здоровья людей видах оружия, последствия которых гораздо хуже, бесчеловечнее и опаснее, чем у его классических видов. 15 мая правительство СРЮ опубликовало Меморандум о применении «негуманного» оружия. В нём отмечалось, что «в период 25 марта — 15 мая 1999 г. на территорию СР Югославии брошено более 60 контейнеров с кассетными бомбами, из которых каждый содержит в среднем 240 кассетных бомб (т. е. около 15 тыс. бомб), а также более 400 отдельных кассетных бомб. Из упомянутого количества на Косово и Метохию сброшено контейнеров 40 и свыше 250 кассетных бомб. В этих налётах погибло 200 человек и ранено более 450. Причинён также огромный материальный ущерб. Уничтожены целые жилые кварталы, в том числе и школы, больницы и др.».

Уже после войны Белградский окружной суд заочно вынес приговор руководителям НАТО и европейских стран, участвовавших в агрессии НАТО против Югославии. В обосновании приговора читаем: «Согласно докладу и анализу, проведенному Союзным министерством национальной обороны в сотрудничестве с научно-исследовательскими учреждениями, впервые в ходе агрессии боеприпасы с обеднённым ураном были найдены 18 апреля, а затем и 30 мая 1999 г. После завершения агрессии доказательства применения боеприпасов с обеднённым ураном-238 на территории Союзной Республики Югославии были найдены в 8 пунктах». Согласно докладу профильного министерства, «частицы обеднённого урана, попавшие в организм, пагубно воздействуют на здоровье человека на протяжении всей жизни, а вредные последствия сказываются и на его потомках… Частицы обеднённого урана загрязняют землю на протяжении тысячелетий. Этот факт хорошо известен обладателям этого вида оружия, и это ясно свидетельствует о том, что НАТО использованием боеприпасов с обеднённым ураном умышленно загрязняла окружающую среду нашей страны опасными радиоактивными веществами длительного действия в больших объёмах… Обеднённый уран — это радиоактивное вещество, а боеприпасы из обеднённого урана относятся к категории радиологического оружия. Это не ядерное оружие, так как нет классического ядерного взрыва, но так как используется радиоактивный материал, то оно является радиологическим оружием… Действуя чаще всего в непосредственной близости от границ Албании и Косова, а также ещё в одной зоне, где оборона была слабее, силы НАТО использовали боеприпасы с обеднённым ураном, которые воздействовали не только непосредственно на военные цели, но и на природный потенциал, гражданское население и без соответствующей санации будут загрязнять окружающую среду еще несколько миллиардов лет».

НАТО использовала новый тип кассетных бомб CBU-97. Журнал Jane’s Defense Weekly сообщал, что Пентагону не терпелось испробовать новый тип кассетных бомб «высокой технологии и великой разрушительной силы». Кассетные бомбы представляют собой «специальные контейнеры, в которых находятся от нескольких десятков до нескольких сотен мелких бомб или, как их часто называют, “бомбочек”, в литературе также встречается обозначение „суббоеприпасы“. Кроме этих “бомбочек” в них могут находиться противотанковые и противопехотные мины, а также бомбочки, содержащие катушки с электропроводящими волокнами, предназначенные для выведения из строя энергосистем. Кассетные бомбы используются в основном для уничтожения живой силы, бронированной техники, взлётно-посадочных полос, а также для создания труднопроходимых зон, минных полей. Они могут служить и для вывода из строя энергосистем, вплоть до распада всей энергосистемы страны. В дополнение к взрывчатому веществу, а также белому фосфору или цирконию эти бомбочки обладают и воспламеняющим действием, поэтому очень часто после использования этих боеприпасов возникают пожары. Бомбочки, вернее, мины, которыми наполнены кассетные бомбы, могут иметь классические взрыватели, которые могут быть немедленного действия или с замедлением от нескольких часов до нескольких дней, а могут иметь и специальные взрыватели со сенсорами, такими как инфракрасный сенсор, акустический, механический сенсор, которые срабатывают на тепло, звук, шум, движение и т. д., что делает их весьма негуманными, сложными для обнаружения и обезвреживания». Действие таких бомб основывается на том, что контейнер, в котором они находятся, отделяется от самолета, на определённой, предварительно заданной высоте. Контейнер открывается, и из него выпадают кассетные бомбы, которые покрывают широкое пространство и переходят в состояние боевой готовности, т. е. при помощи высвобождающегося парашютика они медленно падают на объекты и живую силу, находящиеся на земле. Бомбы обладают различными типами действия, но в основном это осколочное действие. После взрыва бомба распадается на множество осколков массой 30 гр., которые способны вывести из строя или уничтожить живую силу на расстоянии 150 м.

14 апреля на дороге Джаковица — Призрен около деревень Маданай и Мея колонна албанских беженцев трижды подвергалась бомбардировкам. В колонне находились женщины, старики и дети, которые на машинах, тракторах и в повозках возвращались в свои дома. 12 человек было убито во время первой атаки. Люди из колонны метались, пытаясь найти убежище в соседних домах. Тогда натовцы атаковали и эти дома. Погибли ещё 7 человек. Общее количество убитых составило 73, а раненых — 36 человек.

НАТО сбросила кассетные бомбы на колонну беженцев: погибли 75 человек, а 13 мая самолёты с кассетными бомбами атаковали албанских беженцев, которые спали на открытой земле у села Кориша.

В агрессии против СРЮ НАТО использовала и снаряды с графитово-электромагнитной зарядкой. Ими атаковали ТЭЦ «Обреновац», Костолац, Нови-Сад, Ниш, Байина-Башта, а также сооружения электрохозяйства в Лайковаце, Рес-нике, Лештане и Бежанийска-Косе. В результате более 5 млн жителей остались без электричества и воды. Графитовые бомбы использовали при атаках на Белград, Обреновац, Лазаревац. Результат — электричества не было на половине Сербии.

Агрессия НАТО длилась 78 дней. Экономический потенциал 19 самых развитых стран мира, участвовавших в этой акции, превышал югославский в 679 раз. Атакам подвергалась вся территория Югославии. Боевые самолёты взлетали с территории Италии, ФРГ, Великобритании, Турции, Франции, Венгрии, а также с континентальной части США, по натовским данным, 35 тыс., по российским данным, около 25 тыс. авиавылетов, а по сербским — 26 095. Действия авиации поддерживала военно-морская группировка в составе трех авианосцев, шести ударных подводных лодок, двух крейсеров, семи эсминцев, 13 фрегатов. В Средиземном море находились четыре крупных десантных корабля с 10 тыс. морских пехотинцев на борту. Авиация НАТО нанесла 2300 воздушных ударов по 995 объектам. Средняя цифра ежедневных вылетов — 334. По территории Югославии выпущено более 3 тыс. крылатых ракет, сброшено около 25 тыс. т (по некоторым данным — 79 тыс., по сербским — 22 тыс.) взрывчатки.

НАТО совершила 112 ударов снарядами с обеднённым ураном по 91 объекту. Из них 12 ударов по 9 объектам в Сербии, два удара по 1 объекту в Черногории, 98 ударов по 81 объекту в Косове.

Согласно официальным данным, НАТО нанесла 3381 удар по гражданским лицам и гражданским объектам или 36,75 % от общего количества ударов. Среди погибших — 88 детей, из них 22 албанских ребёнка до 14 лет. Среди убитых — две беременные женщины. Символом страдания детей в войне стала трёхлетняя Милица Ракич из Батайницы. Больше половины пострадавших в Косове — албанцы. В общей сложности было убито 462 гражданских лица, 819 — ранено. А всего во время агрессии погибли 2000 человек, более 6000 были ранены.

Всего полностью уничтожено 119 объектов, среди которых — промышленные предприятия, объекты энергетики, мосты (38) и дороги (8), радиотрансляторы и передатчики (28), поликлиники, памятники архитектуры. 907 объектов разрушены или серьёзно пострадали.

Североатлантический альянс, по разным данным, потерял 34 (61) самолёта, семь вертолётов, 25 (30) беспилотных самолётов и 238 (340) крылатых ракет. Российские данные о потерях блока НАТО тоже колеблются: 29–65 самолётов, 4–10 вертолётов, 15 беспилотных летательных аппаратов, 200–300 крылатых ракет. Руководители НАТО скрывали данные и о людских потерях в своих рядах. По сведениям российского ГРУ, общее число потерь могло достигать 400 человек, из которых более 250 — американские военнослужащие частей специального назначения. Согласно данным германского Дойче Банка, расходы блока только за первый месяц бомбардировок составил как минимум 4,5 млрд долл., а за всё время бомбардировок — 10–15 млрд долл. Прямые военные расходы Америки составили около 1,7 млрд долл.

Данные по погибшим и раненым в Югославии военным в литературе разнятся. По первым данным, армия потеряла 161 человека убитыми, 299 человек ранеными. По другим сведениям, погибли 462 военных и 114 полицейских. Более поздние данные говорят о том, что армия потеряла убитыми 626 (630) человек, ранеными — 320. А пропали без вести 56 военных и полицейских. Потери в технике были незначительными, если учесть, какая сила обрушилась на Югославию: 13 танков, шесть бронетранспортёров, восемь артиллерийских орудий, 19 зенитных установок, один радар. По другим данным, сербы потеряли 26 танков, 40 самолетов, 18 % комплексов ПВО. По данным, которые обнародовал Клуб генералов и адмиралов Сербии, за время агрессии погибли 630 военных, включая резервистов и добровольцев.

Как пишет бывший премьер-министр Югославии Момир Булатович, до агрессии в Косове погибли 193 военных АЮ и полицейских, а во время бомбёжек ещё 753 человека. Пропавшими считают 56 человек. Таким образом, всего потери составляют 1002 человека. Из края изгнано 350 тыс. сербов и других не албанцев (из них более 250 тыс. сербов). В результате агрессии погибли 2 тыс. гражданских лиц, около 7 тыс. получили ранения, 30 % из них — дети. Материальный ущерб Югославии составил более 200 млрд долл.

В любом случае потери Югославской армии следует считать минимальными. Армия сохранила свой боевой потенциал. Когда подразделения выходили из Косова, то, по оценкам НАТО, они составляли 55 тыс. человек, что на 10 тыс. больше, чем прогнозировалось. При этом армия покидала край «в полной боевой готовности и с высокой моралью». Хотя натовцы уже через две недели бомбёжек заявляли, что из 300 танков уничтожены 110, сербы в июне признали только десять.

5 января 2000 г. СРЮ обратилась в Международный суд правды о нарушении основных международных прав и об употреблении силы. В документе нашли отражение все преступления НАТО. Суд жалобу отклонил.

Бомбардировки Югославии имели характеристики экологической войны: произошли серьёзные нарушения окружающей среды вследствие авиаударов по объектам химической промышленности, энергетических комплексов. В результате агрессии подлинная гуманитарная и экологическая катастрофа охватила всю Европу. НАТО разрушила химически опасные объекты, в частности, аммиачного полимерного производства. В результате облака сильнодействующих ядовитых веществ распространились на значительные территории. Количество диоксидов в воздухе, которые имеют свойство накапливаться в организме человека, уже в конце мая достигало очень опасной концентрации 5 Ч 10(-10) мг на один литр воздуха.

Тысячи жителей Югославии были вынуждены обращаться за медицинской помощью в результате отравления газом, вызванного бомбардировкой объектов химической и фармацевтической промышленности в Югославии. Уничтожение нефтеперерабатывающих производств и их возгорание приводило к выделению значительного количества углеводородов, среди которых наиболее опасным является бензоперен. Облака зараженного этим веществом воздуха достигали границ Румынии, Болгарии и частично Чехии. Под угрозой оказались Дунай и Сава, Черное, Адриатическое и Средиземное моря. В результате использования боеприпасов с обеднённым ураном увеличились число заболеваний лейкемией и аномалий у новорождённых. Газообразные продукты сгорания истощали озоновый слой, вызывали загрязнение почвы, сельскохозяйственных земель и водных путей. Пострадали и соседние страны. Например, 26 мая американский самолёт-заправщик, готовясь к вынужденной посадке, на высоте 3500 метров «слил» около 50 тыс. л авиационного топлива над территорией национального парка Хортобадь в Венгрии. Часть рассеянного в воздухе керосина была отнесена ветром на юг и осела вместе с атмосферными осадками на территории соседней Румынии.

Бомбовые удары вызвали лавину беженцев из Косова. В 1998 г. во время военных столкновений между боевиками и Югославской армией территорию края покинули 170 тыс. человек, главным образом женщины и дети. С началом агрессии НАТО, т. е. после 24 марта, по данным Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев, 790 тыс. этнических албанцев, 100 тыс. сербов, а также цыгане, адыгейцы, мусульмане стали беженцами. Большая часть албанцев уходила в Македонию и Албанию, но часть из них нашла убежище в Сербии и Черногории.

Свидетельствуя в Трибунале, генерал-полковник Л. Г. Ивашов отмечал, что именно бомбардировки привели к началу паники среди населения, включая албанское, которое бежало из районов, где шла война. Главной причиной массового исхода беженцев также была боязнь наземной операции.

Агрессия США и НАТО против СР Югославии вызвала перемещение внутри страны более 1 млн людей, оставлявших свои дома либо потому, что их разрушили в результате бомбардировок, либо из-за опасений за свою жизнь и жизни своих семей. Из Косова и Метохии в Сербию и Черногорию бежали около 250 тыс. человек. Среди них были и недавние беженцы из Хорватии и Боснии, которым только-только удалось наладить жизнь в крае. Всего в СРЮ находилось более 600 тыс. беженцев из Боснии и Герцеговины и Хорватии, которые нуждались в гуманитарной помощи. Эта уязвимая категория населения до этого уже пережила несколько бомбардировок в Боснии и Хорватии.

Война далась тяжело и странам НАТО, и, тем более, народам Югославии. Что же в свой актив может записать НАТО после окончания этой, казалось, абсурдной войны?

— Прошла успешную проверку концепция США, касающаяся решения кризисов военными методами. При этом США сначала в этническом конфликте встали на сторону албанцев, затем обеспечили операцию информационной антисербской поддержкой и позволили себе бомбить независимое европейское государство.

— Косово не только легализовалось как территория под защитой НАТО и международных сил, но и встало на путь независимости.

— Военное руководство ОАК стало постепенно политической силой, начавшей управление страной.

— ОАК не была разоружена, а постепенно растворилась в силовых структурах и стала серьёзной поддержкой для политических сил, вставших на путь отделения.

— Край приблизился к тому, чтобы его назвали этнически чистым.

— После жестокого наказания непослушной Югославии многие страны решили, что безопасней будет присоединиться к НАТО, чем ей противостоять (Болгария, Македония, Румыния и т. д.).

— С точки зрения влияния на мировые процессы руками НАТО США опробовали самостоятельность принятия решений по вопросу наказания государства без санкции ООН. А ООН со своей стороны показала неспособность противостоять подобной агрессии.