Успех тамплиеров, их распространение вызывали у многих одобрение, а у многих, наоборот, зависть. Ситуация постепенно развивалась, пока, наконец, не подошла к ключевой дате – 13 сентября 13 о у года. В тот день по приказу короля Франции Филиппа IV, известного как Филипп Красивый, арестовали всех тамплиеров на территории государства. Не было сделано исключения и для Великого магистра, который проведет в тюрьме семь лет, прежде чем будет сожжен на костре. И все же это ключевая дата, поскольку именно с этого момента труд тамплиеров прерывается и особая миссия ордена, о которой мы уже не раз говорили, увы, сходит на нет. Иными словами, по прошествии боо лет необходимо признать, что это событие, как бы мы к нему ни относились, вызвало существенный поворот в истории западной цивилизации, и в особенности в истории Европы.

Король Франции Филипп IV Красивый в окружении семьи

Миниатюра. XIV в. Национальная библиотека Франции, Париж.

Фото репродукции

Мы уже говорили, что расширение ордена создало множество непростых ситуаций, много напряжения, и прежде всего потому, что столь специфическая манера тамплиеров проявлять себя шла вразрез с огромным количеством уже сформированных интересов.

Так, скажем, хотя тамплиеры не были против королевской власти (вспомним, например, что королевская власть требовала от своих рыцарей быть знатными по происхождению), но все же они были против определенных форм проявления этой власти. И понятно, что власть чувствовала определенную угрозу, а с течением лет эта угроза становилась все более осязаемой.

С другой стороны, сеньоры-феодалы тоже ощущали угрозу. Присущий им дух изоляции и положение властителя, замкнутого в рамках своих владений и чувствующего себя господином всех окрестных земель, вполне могли быть в одночасье побеждены духом универсального единения, который пытались провести в жизнь тамплиеры. Благодаря великой синархии, большому мировому правительству небольшие различия, мелкие ограничения, незначительные столкновения постепенно исчезли бы сами собой.

Существовала довольно близкая опасность и для духовенства, ведь многие из источников его дохода, источников власти в результате социальной деятельности тамплиеров сокращались.

Прибавим ко всему этому, что богатство тамплиеров постоянно росло, в действительности или в глазах завистников, и порождало все большую их алчность.

И добавим возраставшую со временем зависть.

Мы видим на протяжении всей долгой истории человечества, что когда какая-то организация или какой-то человек растет, гораздо легче из зависти раздавить его, чем попытаться подняться на ту же высоту или двигаться на столь же высоком уровне. И с тамплиерами происходит то же самое: их будет уничтожать зависть, зависть, идущая отовсюду, с самых разных сторон. Она будет расцветать даже в других религиозных орденах, которые никак не могли взять в толк, как этот орден тамплиеров, сравнительно молодой, достиг подобного расцвета.

Вот откуда возникнет, по одним соображениям, или по другим, или по всем причинам сразу, целый ряд псевдомотивов, имеющих одну цель – осудить тамплиеров. Для этой цели будет использовано множество средств, но все они не имеют ни малейшего отношения к истинным моральным принципам тамплиеров и к тому особому духу, который они за два столетия сумели вдохнуть в орден и в его членов.

Все аресты и сам суд представляют собой проявление злобы и враждебности. Это чувствуется в каждой детали – что было подготовлено, как все было предусмотрено, просчитано, чтобы не оставить ни единого шанса на спасение.

Заметим при этом, что не раз делались попытки получить власть над орденом тамплиеров, использовать его в своих корыстных интересах ввиду его огромной силы и огромного авторитета. Но как только становилось понятно, что тамплиеры не позволят себя использовать, те, кто старался это сделать, естественно, чувствовали себя обиженными и разочарованными. Так было в случае с императором Фридрихом II Гогенштауфеном, который владел множеством земель на юге Италии и который, согласно своим представлениям о правах владетельного сеньора, хотел подчинить тамплиеров своей власти, но у него это не получилось, потому что тамплиеры никому и никогда не позволяли такого. Закончилось все тем, что Фридрих почувствовал себя уязвленным, начал открыто клеветать на орден, причем делал это многократно, и к тому же лишил его всех владений.

Зависть (из Аллегорий Добродетелей и Пороков)

Фреска Джотто ди Бондоне. Фрагмент. 1306. Капелла дель Арена, Падуя, Италия

Папа Иннокентий III, когда начался его конфликт с Фридрихом Барбароссой, намеревался использовать тамплиеров в качестве посредников, но они в который раз отказали ему. Однако в этом случае папа не настаивал.

Любопытно, что среди обиженных оказались и члены ордена Святого Доминика, которые в начале были большими друзьями тамплиеров и проявляли свою поддержку и расположение во всевозможных формах. Но когда пришло время процесса, доминиканцы оказались в рядах их самых ярых обвинителей и применили практически все средства, которыми пользовалась инквизиция.

Более того, когда орден тамплиеров будет уничтожен, доминиканцы окажутся владельцами значительной части принадлежавшего тамплиерам имущества, и, согласно некоторым историкам, благодаря этим средствам даже создадут новый орден – возможно, это был итальянский орден гауденти, «веселые братья».

Филипп IV тоже сделал попытку обратить положение ордена тамплиеров себе на пользу. Он был крайне доволен тем, как орден развернулся на Западе, какие имел в своих руках стратегические точки, какую организованную военную силу в лице дисциплинированных рыцарей он собрал. Но загвоздка была в том, что Филипп IV предпринял несколько попыток вступить в орден, а его не принимали.

Как тут было не затаить злобу? В какой-то момент Филипп IV предложил последнему Великому магистру ордена Жаку де Моле принять в орден одного из своих сыновей, намекая тем самым, что по своему благородному происхождению тот со временем сам мог бы стать Великим магистром. Но согласия на свое предложение король не получил, ведь чтобы стать Великим магистром тамплиеров, требовалось не только благородное происхождение, но и другие качества, соответствующие этому званию.

В другой раз Филипп IV предложил папе подумать над тем, чтобы объединить два больших военномонашеских ордена – тамплиеров и госпитальеров – в один и поставить во главе одного Великого магистра, котором бы стал – опять та же идея – сын короля. Папа довел эту идею до сведения Жака де Моле, но тоже не получил на нее одобрения. Великий магистр дал понять папе, что не видит целесообразности в этом союзе, поскольку функции орденов не во всем совпадают и в будущем вряд ли найдутся возможности для совместной работы.

Когда все ухищрения и обходные маневры Филиппа IV потерпели неудачу, он решил идти напрямик, причем сразу несколькими путями.

Первое, что он сделал, и этот факт признают почти все историки, – он содействовал избранию папы, который полностью подходил для осуществления его замыслов. Архиепископ Бордо, который до избрания носил имя Бертран де Гот, а после избрания стал папой Климентом V\ будет отвечать согласием на все, что от него потребуют. Почему? Версий много: потому что существовал предварительный уговор, потому что все вопросы были заранее решены, – но так или иначе, отношение этого папы к тамплиерам разительно отличается от отношения его предшественников.

Затем Филипп IV начал искать свидетелей (если их можно так назвать), которые бы удостоверили аморальность и ересь тамплиеров. Но здесь есть характерная деталь: искать свидетелей начали среди тех членов ордена, которые были из него изгнаны за недостойное поведение и во множестве случаев именно за ересь. Уже тогда немало говорилось о ереси катаров, и тамплиеры не хотели особо связываться с этой проблемой. Хотя они и не выступали против них, но не хотели быть замешанными в ситуацию, которая вызвала бы их конфликт в отношениях с папой. Но любопытно, что почти все свидетели были катарами и почти все они состояли ранее в ордене, а потом были исключены из него. Легко предположить, какие показания могли дать эти люди.

Итак, произошел арест. Аресту подверглись все тамплиеры без исключения, и было конфисковано все их движимое и недвижимое имущество. Указывалось, что обвинения в адрес тамплиеров будут рассматриваться с особой тщательностью, при необходимости будут прибегать к пыткам, ведь важнее всего выяснить истину, и всех тамплиеров предупредили: или они во всем сознаются, или будут казнены. Но в чем они должны были признаться? В целом ряде совершенно определенных вещей по списку вопросов, который сохранился и по сей день, и выйти за рамки этого списка было очень сложно.

Они должны были признаться (все взято из текстов того времени):

– что давали обеты и обещания при вступлении в орден,

– что отвергали Господа нашего Иисуса Христа и плевали на распятие,

– что давали и получали непристойные поцелуи,

– что предавались с другими членами ордена содомии и поклонялись идолам.

Всем, кто признавался в этом, сохраняли жизнь, тех, кто не признавался, убивали.

Логично задаться вопросом: а какие признания могли остаться до нашего времени? Конечно, признательные, такие, какие и требовались, другие даже не сохранились. Кроме того, у подсудимых не было права отказаться от своих слов.

Воинам такого природного склада, какими были тамплиеры, было куда тяжелее переносить заключение, терпеть ежедневные унижения и пытки, чем смотреть в глаза смерти, выходя на битву по собственной воле и с внутренним энтузиазмом. И не стоит удивляться, что эти люди в какой-то момент могли потерять силы, упасть духом. Лучше спросить себя: а кто бы смог все это выдержать в подобной ситуации? И это уже не вопрос веры, это простой вопрос биологии: или позволить себе умереть, или быть убитым как можно раньше, или что-то сказать в состоянии душевного расстройства, когда ты себя не контролируешь.

Центральными персонажами этой драмы являются несколько человек. Прежде всего, это Филипп IV Красивый, считавшийся хорошим католиком, хотя мы не должны забывать, что король был отлучен от церкви из-за серьезных проблем с предыдущим папой: король послал к папе Бонифацию своих людей, которые позволили себе арестовать его и даже дать ему пощечину, что было абсолютной дерзостью по отношению к главе всей церковной иерархии. И когда пришло время, король не колеблясь проложил дорогу к папскому престолу для человека, который был ему полезен в осуществлении его интересов.

Другой персонаж – Ногаре, человек очень умный и сведущий в законах, хорошо подготовленный и весьма честолюбивый. Он очень хотел стать дворянином, но получил свой титул лишь много позже. Возможно, он имел какое-то отношение к еретикам-катарам, судя по некоторым его высказываниям и поступкам, и поэтому был заинтересован в роспуске католического ордена, к которому не испытывал ни малейшей симпатии.

Еще один очень важный персонаж в этой истории – Гийом Парижский, великий инквизитор Франции, назначенный на эту должность в 1303 году. В 1305 году он стал духовником Филиппа IV. Принадлежал к ордену доминиканцев, интересы которого полностью противоречили интересам тамплиеров, и кроме того был доктором теологии, то есть соответствовал всем необходимым требованиям, чтобы придать процессу вид полной законности.

Любопытно, что первая волна обвинений появилась именно в 1305 году, когда Гийом Парижский стал духовником короля Филиппа Красивого. Она продолжала обвинения, выдвинутые еще Фридрихом II, принося еще больше клеветы и все больше свидетелей.

Как рассказывают, инквизитор Франции хотел сначала привлечь короля Хайме II Арагонского и делился с ним всеми своими сомнениями и всеми слухами о тамплиерах, намекая тем самым на то, чтобы тот взял на себя роль обвинителя. Но Хайме II не стал его слушать, и пришлось искать иной выход из ситуации.

Выход будет искать именно Ногаре, который, что интересно, в то же самое время был отлучен от церкви и которому грозил суд по инициативе главного инквизитора Франции. Однако Ногаре вел себя настолько ловко и настолько эффективно, что, случайно или не случайно, но всего лишь десять дней спустя после ордера на арест ему удалось отменить отлучение и стать главным хранителем печати короля. Очевидно лишь, что, если мы можем приписать Филиппу IV горячее желание завладеть имуществом тамплиеров, мы можем точно так же предположить, что инквизиция, представленная Гийомом Парижским, главным инквизитором Франции, имела огромные притязания если не в отношении сокровищ тамплиеров, то по крайней мере в отношении самого ордена.

Ведь это был единственный орден, который не подчинялся никаким приказам. Это был единственный орден, если можно так сказать, мятежный, выбивавшийся из общего ряда. Он не был похож на другие, не позволял себя ограничивать, и это мешало инквизиции иметь власть над всем христианским миром.

И это сыграло значительную роль в дальнейшей судьбе ордена.