Земля

Берк с тоской опустил телефонную трубку. Далёкий Иной мир… Ликвидатор скучал по его природе, друзьям, другой жизни. Мужчина знал: на Земле в России будет тяжело, очень тяжело, но такого Берк не ожидал… Вонг с Домиником требовали вернуть Фарион, основываясь на интуиции и типа здравом смысле. Похоже, факты и реалии не имели значения. Зачем она здесь нужна? Моран в очередной раз перечитал дела, в которых фигурировала Джули. Ничего. Пять лет — немалый срок, и ничего, только ощущения, намёки, чутьё. Конечно, ликвидатор мог и не воспользоваться советом членов Коалиции, найдя правильный ответ на вопрос: как далеко они могут зайти и зачем это нужно?

Организовать встречу заинтересованных лиц в VIP-баре «Соблазн». Почему не в кабинете? В нормальной, деловой обстановке. И как прикажете затащить эту девку в бар? Берк откинулся на спинку стула. Видеть Фарион не хотелось, не говоря уже о том, чтобы просить вернуться. Ликвидатор пытался отпустить… просто отпустить любовницу своего отца, как женщину, оставив лишь объект для изучения и слежки. Реши она вернуться — задача усложнялась.

Что ж, если тебе нужно сделать что-то крайне неприятное, лучше покончить с этим быстрее, а не мучиться, долго готовясь к свершению предстоящего. Смысл не изменится, как, впрочем, и результат.

В трубке слышались длинные гудки, на седьмом включился автоответчик, мужской голос произнёс: «Вы позвонили в квартиру Ричарда Морана. Меня сейчас нет дома, оставьте сообщение после гудка». У Берка перехватило дыхание… голос отца, такой близкий и родной… на несколько секунд ликвидатор был дезориентирован, только боль, тоска, отчаяние и любовь владели существом. Ухищрения самого опасного врага не возымели бы действия, подобного «неожиданному посланию с того света».

«Почему эта стерва не изменила запись». Потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями:

— Это Берк Моран. Нам необходимо встретиться. Если тебе не безразлична смерть отца и дорога его память, будь завтра в VIP-баре «Соблазн» в девять вечера.

Хотелось крикнуть: «И сотри запись на автоответчике. Это сводит с ума». Но какое он имеет право диктовать ей, как жить.

Да, шантаж памятью отца — не очень-то красивое решение, в некотором смысле даже подлое. Но мыслями Берка практически всецело владел карон, возможно, убивающий людей на Земле. И искать гуманные подходы к Джули Фарион ликвидатор не посчитал нужным.

* * *

Проснувшись, Иван почувствовал знакомый запах, исходящий из кухни.

«Моя сестра и зелёный чай. Да, в мире всё же есть постоянство». Вампир часто задумывался: зачем Марья пьёт эту дрянь, разве крови недостаточно? Затем забил на поиск решения головоломки, у парня была потрясающая способность воспринимать близких людей и друзей такими, какие они есть.

Сестричка в ультра коротких шортах и топике устроилась на подоконнике с чашкой в руках, предаваясь размышлениям.

— Привет. Ночевала одна?

— Ты же выспался, — вампир лукаво улыбнулась, — хотя, судя по недовольной физиономии — нет.

Иван потянулся к пакету с кровью, любезно приготовленному Марьей.

— Не понимаю, о чём ты?

— О том, что хреново выглядишь. У тебя обострение тайных чувств и нереализованных желаний?.. Из-за неё.

— Кого?

Девушка соскочила с подоконника.

— Может хватит притворяться. Я о Сейме. Признайся ей, невыносимо видеть тебя таким.

Иван пытался возразить, но сестра грубо перебила:

— Хватит. Можешь лгать кому угодно, но только не мне.

Мужчина коснулся виска, тупо уставившись в окно. Сердце Марьи сжалось, что случалось не часто.

— Я не могу. Ты ведь знаешь, в кого она превращается.

— Знаю. И что? — сестра непонимающе уставилась на брата.

Иван продолжал, пытаясь тщательно подобрать слова, получалось не очень.

— Это как приблизиться к чему-то священному, беззащитному, доброму и умудриться не испачкать это.

Глаза сестры округлились.

— Вань, ты чего такого знатного покурил. Я тоже хочу.

Открытая, искренняя улыбка тронула губы парня:

— Молчи, о женщина-вампир, пьющая зелёный чай. Ты позоришь весь наш вид.

— Сейчас кто-то будет отмываться от этого самого чая, — Марья угрожающего подняла чашку, усердно пытаясь скрыть улыбку.

— Ты меня не понимаешь, сестричка.

— Куда уж мне, убогой. Одно хорошо: хоть ты и упиваешься своим горем, но при этом не перестаёшь любить всё, что движется, носит юбки и имеет грудь более нулевого размера.

— Не всё. Я к Джули не подкатывал.

Марья скорчила забавную рожицу, дразня брата.

— Ну, во-первых, Джули практически всегда ходит в штанах, во-вторых, ты бы не посмел сделать это под носом у Ричарда.

Иван непонимающе уставился на сестру:

— Так вроде у них ничего не было.

— Да, не было. Но Ричард видел насквозь смазливого бабника и думаю, не позволил бы разбивать сердце той, кто была ему как дочь.

Иван издал невнятный возглас.

— Чего ты мычишь?

— Теперь понимаешь, Маня, почему я не могу приблизиться к Сейме. Моя натура ловеласа…

Девушка на минуту уставилась в потолок, обдумывая что-то крайне серьёзное, затем произнесла:

— Знаешь, у Пушкина до Гончаровой было более сотни женщин, но на ней он остановился.

— И чем это для него закончилось?

Дружный смех заполнил кухню. Посмеявшись, Марья предупредила:

— По-прежнему не советую клеится к Джули, у них с Берком что-то не так.

— Признаться честно, даже и не думал. Я люблю Фарион, как друга. А что у неё с боссом?

Вампир пожала плечами:

— Точно не скажу, но между ними такое напряжение… Сейчас я веду её. В ближайшее время можно ожидать взрыва. Похоже, Берк считает, что она была любовницей его отца.

— Ревнуешь? — простой вопрос, но девушка напряглась.

— С чего ты взял?

Иван продолжал, не обращая внимания на сестру, начинавшую злиться:

— Потому что любишь его, — вампир внимательно смотрел в глаза самого близкого человека.

На миг что-то едва уловимое прыгнуло со дна души, отразившись во взгляде, но сразу же исчезло. Раздался спокойный, ничего не выражающий голос:

— Послушай, Иван. Я — киллер, способный легко убить любого: ребёнка, женщину, старика. Слышишь, любого. Я — лучший наёмник в России, да и не только, — голос женщины стал громче, — поэтому не говори мне о любви. В машине для секса и убийства эта функция не предусмотрена… она может помешать…

Но Иван был не из тех, кто легко сдаётся:

— А как же любовь ко мне?

Марья отвесила братцу крепкий подзатыльник.

— Оу.

— Вот заноза… Ты исключение из всех правил, горемычный кретин. Ради тебя убью, не задумываясь о своей безопасности и прочих составляющих.

— Да ты и в других случаях особо не думаешь.

— Но если только секунды две-три о качестве исполнения.

Внезапно лицо парня стало серьёзным.

— Сколько жертв у тебя на счету?

Марья терпеть не могла подобных разговоров, но брату ответила:

— Я давно не считаю, Иван. Не вижу смысла. Они не трофеи, они — моя работа. Не более.

Поставив чашку на стол, девушка отправилась в душ.

— И почему я — красавец, обольститель и звезда выгляжу рядом с ней полным идиотом?

Из ванны раздалось весёлое:

— Потому что так и есть.

Иван облокотился о дверь, продолжая разговор:

— Сегодня можешь привести очередного любовника. Ночью я веду мышь. Похоже, парнишка назначил встречу.

— Хочешь, пойду с тобой?

— Ну уж нет. Тоже мне, нянька.

Марья устало вздохнула:

— Тогда будь осторожнее. Не люблю убивать в нерабочее время.

Иной мир

Мелисса с удовольствием отметила новый бассейн в одном из залов особняка Арона, созданный специально для неё. Нежно голубой цвет воды притягивал взгляд, отражаясь в зеркалах, развешенных на всех четырёх стенах в порядке, понятном только магу. Зеркала поражали причудливостью: овальные, в форме трапеций и звёзд, некоторые казались осколками, разбросанными по светлому орнаменту стен. Покрытие пола, напоминающее зелёную траву с осенними листьями, на ощупь было мягким и слегка щекочущим. Потолок превзошёл все ожидания русалки: золотые пески пустыни… Вода и песок, влага и жар… Мелисса любила сочетание противоречий…

Послышался лёгкий шелест одежды, Арон возник в дверях, у ног архаи тёрся детёныш карона. Монстр ласково лизал руку человека, осторожно покусывая кончики пальцев. Игра… их игра… не хозяина и раба, а двух равных монстров, различных внешне, но безумно схожих по сущности. Только рядом с палачом Иного мира Арон чувствовал тёплое спокойствие, способное лечить мятущуюся душу мужчины.

Мелисса бросилась к магу, но сильный удар по лицу отбросил русалку к стене, хвост несколько раз конвульсивно дёрнулся.

В страхе уставившись на колдуна, женщина прижалась к стене, в уголке рта запеклась кровь. В широко распахнутых глазах застыл немой вопрос.

— Запомни впредь: если я говорю уходить, значит, нужно уходить, не раздумывая.

Мелисса попыталась оправдаться:

— Но я старалась отвлечь их внимание на себя и наладить отношения с Ливоном.

Маг обозлился ещё сильнее:

— В первом не было необходимости, я контролирую процесс. А второе — ты никогда не наладишь отношения с Ливоном потому, что ты виновна в смерти его друга, настоящего друга. Понимаешь меня?

— Но прошло уже более трёхсот лет, — лёгкая улыбка тронула губы женщины, — и, кажется, у меня получилось.

Глаза Арона метнули молнии:

— Поверь, милая, тебе только кажется. Сегодня лев приобнимет тебя, а завтра разорвёт на тысячи маленьких Мелисс.

Собственные слова и страх русалки развеселили мага, напряжение отпустило, взгляд стал спокойным. Но женщина слишком хорошо знала цену этому спокойствию.

— Арон, прости. Больше никакой самодеятельности… Обещаю.

— Отлично. Я был уверен: ты послушная и умная ученица.

Погладив карона, по-прежнему играющего с пальцами своего друга, колдун произнёс:

— Извини, малыш, но скоро твою маму придётся убить, — на несколько секунд монстр оставил руку мага в покое, но после внимательного взгляда Арона продолжил своё занятие.

— Он понимает? — Мелисса казалась растерянной.

Маг усмехнулся:

— Даже больше, чем ты думаешь… И ему не надо повторять дважды… Я объяснил малышу, что его мать погибнет ради высших целей… Он понял.

Мужчина задумался, смотря в одно из зеркал, спустя минуту продолжил:

— Как думаешь, кого следует выбрать в качестве следующей жертвы?

Тело русалки напряглось, глаза злобно сверкнули:

— Я понимаю, что Кайлу трогать нельзя, последствия коснутся каждого… Но знал бы ты, как я её ненавижу.

— Знаю и обожаю тебя за такие горячие чувства.

Мелисса часто не понимала, когда он говорил всерьёз, а когда — нет. В этот раз женщина рискнула:

— Давай кого-нибудь из её народа.

Маг невольно залюбовался безупречными чертами лица золотоволосой красавицы:

— Хорошо, — улыбка тронула губы мужчины, глаза весело заблестели, — если тебе так хочется, крошка.

— Очень, — русалка хищно облизнула губы и, предвкушая скорую бойню, счастливая нырнула в бассейн.