Иной мир
Сумерки Иного мира всегда привлекали красивую, хрупкую женщину, одиноко стоящую на балконе. Тёмно-серое небо с багряными разводами… возникало ощущение, будто ребёнок испортил картину, щедро размазав красную краску на полотне. Чёрно-кровавые оттенки, периодически освещаемые молниями, могли сыграть злую шутку с психикой обычного человека, заставляя видеть чёткие очертания мрачных фигур. Но с ней всё было иначе…
Будучи человеком, Адель Моран никогда не любила эти цвета. Жизнерадостная, солнечная женщина излучала свет, дарила тепло, вселяла надежду…
Она вспомнила обстоятельства своей смерти… тень лёгкой печали легла на лицо, некоторые воспоминания не способны стереть даже века…
Открыв глаза в новом мире, первое, что увидела испуганная девушка — лицо красивого мужчины, нежный голос шептал слова утешения, рука гладила волосы… Ричард Моран…
Ошибка больно резанула по нервам, Адель стиснула зубы… сверкнула молния… женщина горько улыбнулась…
Сумерки… они встретились в сумерки… кроваво-чёрные, зловещие, готовые поглотить любое беззащитное существо… но она полюбила их, всем сердцем, всей душой, как и Ричарда…
Сила и нежность, тьма и свет, мрак и власть… устоять невозможно, только подчиниться и идти дальше рука об руку… Любовь приняла решение стать вампиром…
Женщина на балконе вглядывалась в манящую, иссиня-черную даль, перелистывая в памяти прожитые годы. Страдания, боль, счастье, печаль, радость… эмоции касались лица, оставляя едва уловимые отпечатки в глазах…
Со стороны леса послышался странный шум, казалось, ветви тысяч деревьев изворачиваются в ритуальном танце смерти. В следующую секунду мощная молния с десятками щупалец осветила небо, разбив несчастное на сотню осколков. Надрывный рёв резанул слух… огромное дерево рухнуло на землю… казалось, поверженный великан, прижавшись к камням, бьётся в предсмертных судорогах, рыдая над своей судьбой…
— Моя жизнь, — два слова слетели с губ женщины.
Потоки ливня сорвались с небес… но Адель продолжала стоять, как прекрасное изваяние, оставленное хозяином на погибель среди дождя и ветров… А хозяин — сама жизнь…
Вода остудила разгорячённую кожу, смывая воспоминания и приводя мысли в порядок…
Ричард в прошлом, как бы больно это не звучало, но Берк в настоящем, и ради него мать готова на всё…
Тихий, властный голос строго произнёс:
— Адель, ты промокла, пойдём.
Женщина повернула голову. Слёзы смешались с каплями дождя. Мёртвое сердце Доминика забилось сильнее. Оборотень ненавидел себя за это, но сопротивляться не мог… Адель не сдвинулась с места.
— О чём ты думаешь?
В глазах леди Моран мелькнул вызов:
— О Берке… Я боюсь за него…
В отсутствии проницательности Доминика нельзя было упрекнуть.
— Или ты боишься того, как он отреагирует… после предательства.
Улыбка хищницы заиграла на чувственных губах. Перевоплощение — один из многочисленных талантов Адель Моран.
— Мне нравится твоя прямота… И да, ты отчасти прав. Я боюсь и за него, и его реакции.
— Утешает одно: твой сын — воспитанный вампир.
Лицо женщины стало каменным:
— Бывают минуты, когда я жалею об этом… нет ничего страшнее, чем его холодное, равнодушное молчание.
Две одинокие фигуры смотрели в небо, ставшее чёрным. Пришло время поговорить о главном.
— Что ты решила по поводу Петра?
На лице женщины проступила маска игрока, умеющего терпеть боль поражений.
— Я сделаю всё, что он захочет в обмен на обещание не убивать Берка.
Доминик с силой сжал кулаки.
— Всё?
Адель всмотрелась в лицо оборотня, слабый свет фонаря играл в холодных глазах.
— Всё, Доминик. И секс не будет исключением…
Мужчина сжал зубы, движение не укрылось от взгляда вампира. Леди Моран спокойно заметила:
— Ты не в силах заставить Петра действовать по нашим законам… и никто не в силах, даже Коалиция. Ты знал его условия и согласился с ними… А я знаю своего сына, который нарвётся на неприятности, когда всё начнётся… Он хочет найти убийцу отца и может попасть под перекрёстный огонь, а остановить ликвидатора способна только смерть. На переговоры с Неменцевым Берк не пойдёт, да и я не хочу этого… Поэтому, обеспечу безопасность сына своими методами.
Адель резко отвернулась.
— Пётр — человек слова, — черты красивого лица исказились злобной решимостью, — я добьюсь того, что Берк не погибнет в результате его операции и всего, что с ней связано.
Отрывистый смех прозвучал неестественно.
— Браво! Я недооценил тебя. Заставить этого монстра работать в защиту Берка, да так, что он это и не сразу поймёт — задача невыполнимая, но, похоже, ты с ней справишься, — в голосе оборотня звучало презрение.
Сильная рука властно легла на плечо Адель. Тонкие женские пальцы нежно, но твёрдо коснулись мужского запястья, сбросив непрошенную гостью. Чуть хриплый голос прошептал оборотню в самое ухо, дразня горячим дыханием:
— Может, ты и считаешь меня шлюхой, но твоей я не буду.
Карие глаза излучали гнев, обдавая Доминика огнём и… вызывая ещё большее желание.
Земля
Убедившись в причастности рыжего мужчины к серии самоубийств, Макс принял трудное решение: рассказать обо всём Джули. С одной стороны, «агент 007» не хотел подвергать хрупкую, беззащитную девушку опасности, которую влечёт данное знание, но с другой — кусочки пазла кровавой драмы явно связаны с подразделением, являющимся местом работы Фарион.
Начались трудности — попытки приблизиться к девушке не увенчались успехом. Макс останавливался, как вкопанный, в метрах десяти-пятнадцати от неё и не мог сделать ни шагу. Необъяснимое явление…
Однажды ему почти повезло. Мужчина подкараулил Фарион, позвал по имени и, сложив руки в молитвенном жесте, замер в ожидании. Не понимая происходящего, Джули сделала шаг навстречу бывшему любовнику, Макс отступил… её шаг вперёд — его назад… Раздражённая брюнетка бросила в сторону несчастного испепеляющий взгляд и ушла в противоположном направлении.
«Что ж, придётся позвонить».
* * *
Такер с улыбкой осматривал нанесённый ущерб и виновницу данного ущерба, довольно лежащую посреди сломанной кровати.
— Давно у меня не было по-настоящему выходного дня, — улыбнулся змей и, уверенно подвинув Марью, улёгся рядом.
Киллер с интересом принялась рассматривать любовника (тремя часами ранее им было не до этого). Рыжие волосы, властные, красиво очерченные губы, ярко выраженная линия скул и глаза… зелёные, сводящие с ума глаза, способные заманить жертву, как безвольного кролика и привести к своей участи… От него веяло опасностью, дикой, животной, неконтролируемой силой, но и чем-то ещё, что тщательно скрывалось за жестокой, змеиной сущностью.
«Будь я человеком, — Иванова улыбнулась собственным мыслям, — нырнула бы в омут, не раздумывая. Ну, и, конечно, заставила его пострадать».
Забавно, но Такер также рассматривал Марью, менее откровенно, но всё же… Идеальное тело, идеальная внешность, идеальный киллер с холодными, серыми глазами… её взгляд — бездна смерти, тьмы и расчёта…
«Будь я человеком…» — змей прервал странную мысль, смысл думать о несбыточном… Лицо Фарион внезапно всплыло в памяти очень отчётливо, сердце мужчины болезненно сжалось…
— Этот шрам ты получил при жизни? — вопрос Марьи оборвал воспоминания. Девушка указывала на левую бровь оборотня.
Такер коснулся рубца.
— Нет, это твой ликвидатор постарался. Правда, в то время он им ещё не был.
В серых глазах зажглись озорные искорки.
— Расскажи.
Мужчина улыбнулся.
— Рассказывать нечего. Арон подарил мне магический нож, после знакомства с которым на теле обитателей Иного мира остаются шрамы. В очередной раз, выясняя отношения с Берком, — Такер смущённо запнулся, — в общем, я получил удар своим собственным ножом.
Давно эта комната не слышала такого громкого, заразительного женского смеха. Парень попытался оправдаться:
— У Берка тоже красуется шрам на правом плече. Ты не видела?
Марья мотнула головой, что означало — нет.
Удивлению оборотня не было предела:
— Так ты действительно не спишь с ним?
— Нет, — но что это: в голосе девушки Такер уловил грустные нотки.
Желая утешить, а, может, обидеть, змей и сам не мог понять, но продолжал разговор, не меняя темы:
— У Берка странное представление о сексе.
Брови киллера поползли вверх.
— А ты откуда знаешь? — в голосе слышалось недоверие.
— От Арона, — последовал спокойный ответ.
Иванова сложила два и два.
— Конечно, Мелисса. По человеческим меркам я веду себя, как шлюха, но только в плане тела… А эта дрянь продаётся со всеми потрохами.
Женщина фыркнула, но всё же выдала:
— Так что у тебя по поводу представления о сексе моего шефа?
Такер многозначительно произнёс, выговаривая каждое слово:
— Даже если ты ничего не испытываешь к партнёру, секс меняет твоё отношение к нему.
Марья с видом судьи вынесла приговор:
— Он не прав. Абсолютно. Можно чётко разграничить эти понятия и не иметь проблем.
— Согласен, — Такер хитро улыбнулся, — а твой босс не во всём профессионал.
Сейчас или никогда… попытаться узнать, крайне осторожно, не привлекая внимания:
— Говорят, у него отношения с Фарион.
Попытка провалилась, Марья отмахнулась коротким ответом: «Не знаю» и, отвернувшись, потянулась за конфетой.
Соблазнительно вкушая шоколад, Иванова задала вопрос, который интересовал её давно, но возможность спросить представилась только сейчас.
— Я планирую задержаться у тебя до вечера, — поймав одобрительный взгляд оборотня, продолжала, — и, пока я ем, можешь рассказать, как ты стал змеем?
Такер от неожиданности замер секунд на пять-шесть:
— Ты умеешь взять быка за рога.
— Объясню! Змей очень мало в нашем мире, а с такими способностями — один, и это ты. Мне интересно, в общем, как и всему нашему офису. Но им я рассказывать не буду, — более раздражительно, — и ещё: я ненавижу, когда могу что-то узнать, но не знаю этого.
— И ты решила, если спишь со мной, то имеешь право спросить.
— А почему нет…
Марья не заметила, как ступила на опасную тропу желания узнать…
Взгляд, полный боли, но не мучительной и острой, а давно пережитой, забытой, скрытой пылью веков… но женщина не видел этого, змей смотрел в сторону…
— Я никогда не был достойным сыном своего отца. Богатый разгильдяй, ловелас, бездельник. Паршивая овца в семье, но это особо никого не трогало. Мои «правильные» братья пошли по стопам папочки, заслоняя своими добродетелями выходки младшего сына. А если учесть размеры состояния, то каждый из нас мог до конца дней своих жить безбедно.
Змей умолк, потянувшись за сигаретой.
— Но однажды я встретил её. Самое забавное, что, на первый взгляд, эта женщина не представляла из себя ничего необычного, — короткий смешок, — я так думал вначале… по глупости. Но узнав её поближе, со мной случилось то, чего, в принципе, не могло случиться… Я не просто влюбился, я стал её рабом… навсегда… Её не волновали условности и расовые предрассудки, она не боялась ударов судьбы и могла, не задумываясь, пойти на риск ради тех, кого любила. Дерзкая, своевольная, яркая…
Марья смотрела на красивого мужчину и угадывала его забытую боль.
— Опущу описание своих страданий. Скажу одно — она ответила мне взаимностью, и этого было достаточно… Страшная ошибка моей жизни… Её отец воспротивился нашему браку, мы пытались бежать, но мой брат, зная о нашей любви, предал меня… Позже я понял… Он тоже любил… её…
В день свадьбы моя любимая бросилась с самой высокой башни… Она перепробовала всё, и нашла единственный выход… не желая принадлежать никому, кроме меня…
Каменная маска на красивом лице… он пытался рассказать историю, отдаляясь от событий давно минувших лет, но не получалось…
— Я долго не мог простить себя… не мог простить их… Она любила жизнь, но безысходность и отчаяние заставили сделать страшный выбор.
Внезапно зелёные глаза зажглись огнём мести… спустя столько лет…
— Её отец панически боялся змей, — взгляд судьи, улыбка палача, — это и решило его судьбу. Я стал другом своему врагу, я сделал вид, что понял и простил. Смерть дочери сломила старика, прошло время, и он стал воспринимать меня, как сына. Это давалось с трудом, но я шёл к цели, забыв обо всём, кроме мести… Он умер в собственной постели, корчась в муках и повторяя её имя, я молча смотрел, ощущая успокоение в своей измученной душе. Не успело тело остыть, в комнату ворвались его сыновья… но всё потеряло смысл… без неё… я уже давно был мёртв… спустя несколько минут умерла моя оболочка…
Мужчина затушил сигарету, коснулся рукой виска, последние слова прозвучали глухо:
— Она отказалась жить в Ином мире, я согласился…
Марья смотрела в зелёные глаза… она понимала его… понимала холодного, безжалостного, расчетливого убийцу… Она сама была такой…
Такер тряхнул головой, сбросив наваждение прошлого и игриво произнёс:
— Теперь ты?
Иванова в недоумении уставилась на мужчину:
— Что я?
— Твоя история. Я слушаю.
Похоже, два профессионала, сами того не замечая, перестали быть таковыми.