Земля

Ночь накрыла московские улицы. Сегодня она была особенно тёмной. Тучи закрыли луну, представив небо чёрной жестокой бездной. А может, оно и было таковым — истинное лицо человеческих надежд, без масок и веры. Пустота… иногда светлая и безмятежная, равнодушно-ленивая, благосклонно позволяющая искать нуждающимся путь в никуда, обосновывая и замечая знаки. Пустота… мрачная и злая, несущая боль, забвение и тоску, что живёт в сердце каждого, но не всегда находит путь в мир за окном.

Джули прижалась лбом к стеклу, на несколько секунд закрыв глаза. Позади тяжёлый день. Но расслабляться рано, нельзя. Брюнетка ненавидела слово «нельзя» и его важную роль в своей жизни. Так сложилось, что судьба не дарила Фарион подарков, за всё приходилось платить, причём, всегда «вечером деньги, а утром стулья».

У кого-то жизнь складывалась удачно: любимый человек, работа, дети, уютный дом, обычные хлопоты, а кому-то такого было не дано. Джули не могла вспомнить, когда именно поняла — стандартный набор счастья не для неё. И дело не в том, что шли годы, а Фарион так и не сделала желание выйти замуж основным, странно признать — она вообще не стремилась к этому: сложится — хорошо, не сложится, значит, не судьба. Девушка искала нечто другое — далёкое, возможно, холодное и чужое, но способное помочь обрести себя.

Джули редко позволяла себе отдаться этому чему-то — недосягаемому, сложному, непонятному. Брюнетка усмехнулась, уставившись в ночь. И почему, смотря во тьму за окном, Фарион ощущала спокойствие, не уютное и домашнее, радующее душу, а расчётливое и мощное, дарящее этой самой душе прикосновение мечты. Будучи в здравом уме и твёрдой памяти, Джули чётко осознавала иллюзорность грёз, но не поддаться минутной слабости было выше её сил.

Искусственный свет уличных фонарей казался тусклым и печальным. Как может созданное человеком рассеять созданное самой природой? Никак. Лишь рассвет способен сменить ночь, всё остальное — жалкая подделка.

Где-то в глубине души подала голос безысходность. Фарион стиснула зубы. Нужно собрать волю в кулак, а себя завязать в тугой узел, выпить кофе и проанализировать ситуацию с учётом увиденного сегодня.

Недавно купленная кофемашина оказалась шикарным и нужным подарком самой себе. Ничего более варить не требовалось, оставалось лишь грамотно выбирать зёрна, нажимать кнопки и ухаживать за чудом техники, в которое Джули влюбилась с первого взгляда на сайте в интернете. Когда курьер доставил компактную красотку в квартиру, Фарион и Гаремова устроили многочасовые посиделки, изучая и пробуя. Через пару дней София купила такое же чудо и себе.

Бросив печальный взгляд в ночь, Джули привычно нажала кнопку, вслушиваясь в ставший приятным звук работы машины. Вообще, Фарион считала, что не рождена для того, чтобы вытирать пыль, мыть полы и готовить (этого она не умела в принципе). Конечно, в квартире было чисто, но без фанатизма. Как следствие, в холодильнике девушки прописались полуфабрикаты (если она не забывала их купить), а кофемашина заменила неудобные турки и вечно убегающую на плиту жидкость.

Достав печенье и отхлебнув кофе, брюнетка погрузилась в свои записи.

Вчера вечером она пролистала страницы ежедневника Сеймы, подло сфотографированные на телефон и позже распечатанные. Поступок не красил, но выбор сделан, значит, Фарион пойдёт до конца. И начало пути получилось весьма впечатляющим.

Джули откинулась на стуле, погрузившись в воспоминания сегодняшнего дня.

Просмотрев несколько страниц, Фарион не нашла ничего существенного, но событие, которое должно состояться через три дня, судя по дате, обведено красным. Рядом с непонятной надписью «2К» чёткими буквами написан адрес.

Брюнетка пробила данные по карте, указатель остановился на окраине Москвы в лесном массиве. Объект, если он там и находился, не отображался ни на одной из трёх загруженных карт, но, вспомнив о странностях работы в подразделении ликвидатора, Джули это не остановило.

Сославшись на загруженность в редакции, Фарион не появилась у Морана. За пару часов закончила статью и, отпросившись у Ситникова, отправилась искать нечто в лесу.

Таксист попался разговорчивый, и девушка с нотками грусти в голосе пожаловалась, что ей по работе требуется попасть на объект, которого нет на карте. Как оказалось, ситуация типичная для данного района — хозяева дач и особняков не желали светиться. Мысленно присвистнув, Джули прикинула грядущие проблемы.

Машина остановилась у высокого забора. Расплатившись с водителем, брюнетка отпустила такси, договорившись о том, что мужчина заберёт её через два часа у первого поворота на просёлочную дорогу. По расчётам Джули получалось метров за двести от особняка.

Обойдя участок по периметру, Фарион впечатлилась его размерами и красотой дома, судя по всему, из-за забора была видна часть первого этажа и второй.

В голову закралась шальная мысль: «А если просто постучать? Наверное, за домом кто-то следит в отсутствие хозяев? Хотя, почему в отсутствие? Может, здесь живут постоянно?»

Но спустя пару секунд Джули поняла глупость такого поступка. Зачем обнаруживать себя, тем более никто не знает, кто с кем связан и, главное, причём тут Сейма и «2К». И как вообще ей в голову могла прийти мысль о том, чтобы просто постучать. В такие минуты Фарион ненавидела себя за доверие и простоту, оставшиеся в ней после пяти лет, проведённых со старшим Мораном, а затем нескольких жутких месяцев с младшим. Пора вытравить это из себя, вытравить жёстко и навсегда.

«Хватит тупить! Сунешься, умные люди сложат два и два, и в лучшем случае…» — об этом думать не хотелось.

Оглядевшись по сторонам, Джули решила подняться на небольшую сопку и рассмотреть участок сверху. Хорошо, она вооружилась биноклем. Спустя полчаса брюнетка не только поднялась на сопку, но и залезла на дерево. Пусть листва и облетела, но её скромную персону вряд ли будет видно из-за поразительного количества веток, которые кололись, царапались и всячески портили одежду. К тому же, дерево удачно пряталось за другими.

Дом действительно был красивым, но одиноким и печальным в своём величии. Фарион с детства имела привычку наделять неодушевлённые предметы чувствами, особняк не стал исключением. Джули не ошибалась никогда, улавливая странную связь холодных камней с внутренним миром их обитателей или памятью.

Звук двигателя автомобиля отвлёк от странных мыслей. Переместив бинокль, девушка увидела машину, подъезжающую к воротам. БМВ показалась знакомой, что-то больно кольнуло внутри, волна мерзкой дрожи прокатилась по телу. Спустя пару секунд ворота открылись, автомобиль въехал во двор. Джули обрадовалась тому, что удобно и прочно разместилась на дереве, иначе могла бы упасть от картинки, представшей её взору: Берк Моран собственной персоной вышел из машины, открыв дверь Сейме.

Замерев, затаив дыхание и стараясь слиться с ветками, Фарион следила за мужчиной и женщиной, размышляя, зачем они здесь и почему это место обведено красным в ежедневнике.

Секунд через сорок пять Джули поняла, что дышать всё же можно и нужно, отсюда её никто не увидит и не услышит.

Сейма и Берк ненадолго скрылись в доме, затем вышли на дорогу, оставив ворота открытыми. Фарион отдала бы многое за возможность узнать о чём они говорят. Пара свернула на тропинку, ведущую к большой поляне. Пройдя её по периметру, Берк указал в сторону, противоположную от сопки и соответственно дерева, на которое влезла Джули. Сейма согласно кивнула. Поговорив ещё минут пятнадцать, коллеги вернулись в машину и покинули особняк. Брюнетка облегчённо вздохнула.

Кофе закончился. Джули вновь нажала волшебную кнопку. После того, как она обнаружила, что уже через два дня в особняке Морана или рядом с ним произойдёт нечто важное, легче не стало. Значит, нужно быть там в назначенный час и увидеть всё собственными глазами. Причём, не тащить с собой Гаремову. У неё и так проблем хватает с операцией «Леонид для пользы дела».

Земля

— Привет. Я разбудил тебя? — Ян был вежлив, но в голосе учителя Берк уловил тревожные нотки.

— Привет. Да, — сонно ответил Моран. — Что-то серьёзное?

— Я нашёл значение знака, оставленного больным ублюдком у водоёма.

В трубке повисло тяжёлое молчание. Ликвидатор слышал дыхание Вонга, почему-то считая удары собственного сердца.

— Ян?

— Это символ единения карона и человека.

Берк отказывался верить. Разум заполнила пустота, вязкая и тягучая, в которой плавно текла одна только мысль: «Не может быть». Наконец, Моран обрёк её в слова.

— Не может быть. Ты уверен?

— Более чем. — Ян замолчал, чтобы через минуту сделать вывод, давая ученику команду действовать, — почти все знания об этом утеряны… Берк, этот знак старше всех живущих в Ином мире…

— Значит, не осталось никого, кто бы мог…

Разговор зашёл в тупик. Вонг задал последний вопрос:

— Когда?

— Через два дня.

— Удачи.

Собеседники нажали «отбой» одновременно.