Глава 1

Жрецы шторма

Шторм накрыл тёмными крыльями вечерний Дарвуд — наш портовый провинциальный городок. Градины и капли дождя бешено тарабанили по черепице моего дома, словно целый полк барабанщиков. Морской ветер, завывая глубоководным чудовищем Левиафаном, казалось, скоро снесёт с петель дверь, а грохочущий пушками гром выбьет к дагоновой матери окна.

Я встал на колени перед иконой, изображающей ухмыляющегося громовержца, у колен которого разлеглась крылатая пантера, и вознёс ему молитву. Боги часто слышат наши молитвы. В мире, где много людей лично их видели, это неудивительно. Правда, и в нашем мире встречаются атеисты или еретики, утверждающие, будто бы боги — и не боги вовсе, а просто очень сильные маги. Так или иначе, они обладают властью над природными явлениями — и в обмен на молитвы дают магам силы. Нередко они помогают и простым людям.

Однако, на сей раз громовержец оставил мою молитву без ответа. Вполне вероятно, у него сейчас были другие, более важные дела.

— Там-там-там! — дождь ещё сильнее забарабанил по моей двери. Или это не дождь? Я прислушался: кто-то стучал в мою дверь.

— Войдите, открыто! — ответил я.

В мой дом вошёл худощавый высокий молодой человек с чёрными волосами и зелёными глазами, в которых читалась озадаченность. Его серебристая кольчуга с ромбом, изображённым в области сердца, будучи длинной, как халат, развевалась по порывистому ветру, однако, она оказалась совершенно сухой. Парень был учеником храмовника и уже умел ставить щит Абсолюта от дождя. Золотой цвет ромба в ученическом доспехе говорил, что он уже прошёл на вторую степень посвящения. От ромба шло приятное тепло.

— Здравствуй, дружище Сардэк, — ученик храмовника подал мне руку.

— И тебе не болеть, Рамир. — ответил я, крепко пожав её. — Чувствую, тебя что-то беспокоит.

— Меня прислал командор, — ответил юный храмовник. — Нам нужна твоя помощь. В городе стали пропадать люди.

— А я тут причём? — изумился я. — Это же вы, храмовники, заправляете в городской страже. Вы — ищейки, а я — простой ремесленник.

— Не скромничай, — ответил Рамир. — Ты — алхимик. В столице городская стража начала привлекать алхимиков в качестве экспертов к расследованиям. Они химичат над уликами, чем оказывают неоценимую помощь стражам порядка. К тому же, ты являешься специалистом по порождениям Бездны.

— Ну как — специалистом? Мой дядя, маг, немного знаком с их жизнью — и научил меня основам их языка и культуры.

— Значит, ты поможешь нам. Пошли.

Я натянул плащ-дождевик и захватил в углу зонтик, хотя он и мало помогал против наших штормовых ливней. Рамир же, счастливчик, щелчком пальцев активировал щит синих энергий, от которого капли дождя просто отталкивались. Я посмотрел на это с завистью.

— Это ещё что, — похвастался мой друг. — В столице храмовники разработали новую модель пистолета, в которой вообще не используется порох.

— Это невозможно, — возразил я, набирая шаг, так как не был уверен, что зонтик позволит дойти до казарм стражи и не намокнуть. — Можно подобрать другие взрывчатые вещества, но…

Мы с Рамиром прошли мимо таверны «Танцующий кот», в которой нередко проводили вечера…

— Но можно обойтись вообще без них. В экспериментальных моделях пули разгоняются до огромной скорости непосредственно силой воли храмовника, запускающей энергии Абсолюта. Сейчас разрабатывается оружие под названием пулемёт, способное выпускать снаряды очередью. Точно также — никакого пороха, множество снарядов очередью, разгоняемых силой Абсолюта.

При этих словах мы отскочили от нескольких крупных градин, которые тоже пролетели очередью на то место, где мы только что стояли.

— И как скоро стражей порядка вооружат этими пулестрелами? — спросил я.

— Пулемётами, — поправил Рамир. — Сначала разберутся с пистолетами на силе Абсолюта, потом и длинноствольным оружием займутся.

Я с детства любил прогресс, недаром и подался в алхимики. Но в огнестрельное оружие без пороха мне не особо верилось. Да и зачем его выпускать, если оно нужно только храмовникам? С другой стороны, если воины света, заполучат такое эксклюзивное оружие, они обязательно пойдут насаждать справедливость и творить добро налево и направо.

— Пришли, — сказал Рамир.

Мы стояли у двухэтажного здания городских казарм, выполненного из белого кирпича, с круглыми башнями по углам. У входа в квадратные казармы располагались золотистые врата, закрытые плотно, словно зубы глубоководного.

— Именем Абсолюта, откройся, — приказал юный храмовник. И врата с неспешным лязгом начали отпираться, будто Левиафан, готовясь проглотить корабль, открывал колоссальную пасть.

Мы вошли: вдоль стен казармы вместо зачарованных светильников висели обычные факелы. Провинция, как-никак. Следуя указаниям Рамира, я двинулся направо, затем поднялся по лестнице, а после этого зашёл в самый большой кабинет.

По углам кабинета стояли статуи богов, а на стенах висели иконы с их портретами. За эбеновым столом на дубовом кресле сидел офицер. Танкар собственной персоной: среднего роста, лысеющий, усатый и смуглый, он, куря трубку, склонился над картой города и окрестностей. Командор ставил флажки на карту, отмечая, где пропали граждане. Пока он колдовал над картой, позолоченные наплечники на его кирасе двигались в такт его рукам. Эмблема в виде ромба в области сердца, символ Абсолюта, оказалась выплавлена из платины. На столе лежал серебристый шлем-морион. В бою Танкар его почти не надевал, полагаясь на ловкость и щиты Абсолюта, он облачал шлем на голову только на торжественных парадах.

— Рад видеть тебя, ученик, — не отрывая взгляда от карты, произнёс офицер. — И тебя, друг мой Сардэк, — обратился он ко мне.

Танкар был не только начальником городской стражи Дарвуда, но и командором храмовников, рыцарей ордена Восьми Богов. Храмовые рыцари могли поклоняться любым богам, но в итоге они все служили Первопричине, Абсолюту, от которого происходили все светлые силы. Танкар и мой отчим Кантер были друзьями с детства, и я считал сурового командора почти что своим родственником. Для всех он был старым солдатом, а для меня добрым дядюшкой. А Рамир, бывший на шесть лет меня младше и ставший протеже Танкара казался кем-то вроде двоюродного брата. Рамир был поздним ребёнком, мать родила его в возрасте около сорока — и умерла от родов. Отец Рамира, старый друг Танкара, пропал без вести. Рамира же воспитывали маги, служители бога-громовержца Ваагна на каком-то далёком острове. Рамир был послушником и готовился к вступлению в маги, но что-то они не поделили, и мой друг покинул тот остров. В возрасте восемнадцати лет, он подался в ученики к Танкару. Отучившись два года, он стал адептом второй степени.

— Пропало шестнадцать человек, — задумчиво произнёс командор ордена, затягиваясь трубкой. — Из них двенадцать — женщины. Предполагаю, что это — похищение, а стоят за ним дагониты, глубоководные. Рискну предположить, что женщин похитили для размножения.

— Почему ты так решил, дядя Танкар? — поинтересовался я.

— Известно, почему, — ухмыльнулся храмовник. — Своих женщин у них нет, вот они и похищают человеческих, которым и заделывают детей. Те растут как обычные люди, а вот в юном возрасте мутируют и превращаются в глубоководных.

— Чушь, — ответил я. — Конечно, среди порождений Бездны бывают существа, размножающиеся подобным образом, но дагониты к ним не относятся. У них есть женщины, более того, у них шесть полов и несколько способов размножения, но все эти способы они практикуют между собой. Вывод прост: глубоководные не могли похитить женщин с целью продления рода. Да и зачем тогда похищать мужчин?

— Есть и другая идея, — произнёс Танкар, пуская кольца дыма. — Глубоководные похитили людей с целью принести их в жертву Дагону.

— Вряд ли, — пожал плечами я. — Дагону приносят жертвы, но обычно это — рогатый скот, а никак не люди.

— Но я уверен, — настаивал командор. — Это похищения, и за ними стоят глубоководные! Несколько дней назад пропал без вести кузнец Теодор. Сегодня мы обыскали его мастерскую — и нашли клочок фартука, а на нём — засохшее вещество, похожее на слизь. Вывод прост: кто-то похитил Теодора. Это первое. Он боролся с похитителем — это второе. Похититель наверняка — глубоководный. Это — третье. А чтобы быть уверенным в этом, я пригласил сюда тебя, алхимика.

— Ты хочешь, чтобы я провёл алхимическую экспертизу? — догадался я.

— Верно, — ответил командор.

— Но у меня нет с собой всех реагентов.

— У меня есть. Я заказал необходимое оборудование в столице и разместил его в лаборатории для будущего сотрудника. Как выйдешь в коридор — налево и прямо до конца.

Я вышел в коридор и направился к кабинету. На дубовой двери висела позолоченная табличка «эксперт-алхимик», но графа для имени была пуста. Стол, совсем новый, в отличие от того, что я держу в лавке, не был заляпан несмываемыми пятнами от реагентов.

Осмотрев имеющиеся вещества, я нашёл порошок харгиума, зажёг газовую горелку и через некоторое время растворил реагент в тёплой воде. Я капнул полученной эссенцией на клочок фартука, и тот посинел.

— Ага! — возбуждённо крикнул я, выбежав из кабинета. — Это однозначно слизь порождения Бездны! Они его и похитили!

— Так я и думал, — ухмыльнулся командор. — Ты не хотел бы стать экспертом-криминалистом при городской страже, Сардэк? Получишь офицерский чин, и денег будешь получать больше, чем на торговле собственными зельями.

Я задумался. При моём криминальном прошлом — и в стражи порядка? Хотя, настоящее важнее прошлое. Вчера — преступник, а теперь — защитник Дарвуда. Почему нет? Это открывает новые возможности. Так что в итоге я произнёс:

— Я согласен.

— Ты уже сильно помог нам, — продолжил Танкар. — И мы уверены, что кузнеца похитили глубоководные.

— Не уверены, — парировал я. — Это слизь порождений Бездны, но не факт, что дагонитов. Может, его похитили хуфуты. Или гхартаки. И это никак не доказывает, что именно они в ответе за пропажу остальных людей.

— Зато я уверен! — возразил Танкар. — Уже второй год по нашему городку ходят слухи о культе Дагона, о людях в красных мантиях, о том, что они где-то устраивают собрания в тайном святилище, об отвратительном тёмном алтаре, где ему приносят жертвы. И вот, порождения Бездны похищают человека. Я не идиот, чтобы быть неспособным сложить два и два и не понять, кто за всем стоит.

— Постой-постой! — сказал я. — Культ Дагона… В тайном святилище… Тёмный алтарь… Жертвоприношения… Если всё это происходит в нашем городе, то должно создавать неслабые выхлопы Хаоса — и оставить след в этой… Как ты её называешь? Матрице Абсолюта.

— Я наблюдал город внутренним оком, — ответил Танкар. — И никаких хаотических пятен не обнаружил. Сам смотри, Сардэк, — храмовник взмахнул рукой, силой воли создав клубок серых энергий. Затем он начал водить пальцами по воздуху, словно гончар по изготовляемой посуде, и серые пятна начали обретать форму нашего городка, Дарвуда. Получилась настоящая трёхмерная карта. — Сам город серый. Вот это здоровенное синее пятно — храм Ваагна, главного бога нашей страны. Там циркулируют божественные энергии. Это пятно поменьше — храм Зары, богини Луны.

— Ну-ка, ну-ка, — пригляделся я к пятнышку, — а у храма Зары есть катакомбы?

— Да! — ответил командор. — Но почему ты спрашиваешь?

— Потому что в трёхмерной карте пятно Абсолюта немного искажено. Это значит только одно: что-то мешает ему свободно распространяться. Мешать может только Хаос, а это в свою очередь значит, что культисты Дагона или кого там построили святилище прямо в катакомбах под храмом светлой богини.

— Невозможно, — ответил Рамир.

— Ещё как возможно! — парировал я. — Однажды культисты Хаоса уже поместили алтарь в катакомбах старого храма. А мощный столб Хаоса был скрыт от местных храмовников именно что светлой энергетикой святого места.

— Где и когда это было? — поинтересовался Рамир.

— Очень давно и очень далеко, — ответил я. — Мне эту историю рассказывал дядя.

— Какая неслыханная наглость! — поразился Танкар. — Храм и алтарь необходимо уничтожить! Немедленно!

— Спокойно, — возразил я. — Уничтожить неприятелей мы всегда успеем. Но для начала надо внедриться в их организацию…

* * *

Мы трое, облачённые в красные мантии с капюшонами, шли по вечернему городу к холму, на котором расположен храм Зары. Дождь с градом, по счастью, уже прекратил стучать по улице. Идя тёмными улицами и переулками, мы не попадались на глаза людям. Но в катакомбы должен был быть вход. И мы нашли его — со стороны леса. В холме располагалась дыра — проход в коридор, по которому мы и пошли. Поначалу за арками нас встречали неосвещённые проходы. Танкар прибег к магии храмовников — свету Абсолюта, и его рука озарила пещеру голубым сиянием. Под ногами путались крысы, а на потолке во тьме обитали их крылатые сородичи — летучие мыши. Через несколько поворотов начали попадаться и горящие факелы. Сомнений не было: именно здесь проходят тайные собрания культистов.

Мы, натянув капюшоны на головы, вошли в зал, освящённый небольшим количеством факелов. На скамейках сидели прихожане в мантиях, тоже с закрытыми лицами — было их около трёх десятков. По бокам от алтаря возвышались две громадные, в пять человеческих ростов статуи Дагона, четверорукого чешуйчатого существа, похожего на человека, но с покрытой шипами мордой окуня, плавником на голове и перепонками между пальцами как у лягушки. В одной паре рук каждая статуя держала секиру, в другой — клеймору с шипами.

В центре находился бронзовый алтарь, выполненной в форме головы того же божества с открытым ртом. Возле этой пасти стоял верховный жрец, правой рукой держа за шкирку дрожащего и блеющего от страха козлёнка, а левой — нож.

— Йа, Дагон! — пропел он, а прихожане повторили. — Дагон йахай! Господь наш! Прими эту жертву от рабов твоих! Перед тобой я, жрец Шторма. Уйми штормы, владыка! Йа, Дагон!

Сверкнул нож. По шее козлёнка стремительным горным ручьём полилась свежая алая кровь. Жрец бросил уже мёртвое животное в пасть идола, и та со скрежетом закрылась.

— Йа, Дагон! Дагон йахай! — хором пропели голоса.

— Остановите это святотатство! — гневно выкрикнул Танкар, срывая капюшон и выхватывая меч, жестами приказывая Рамиру сделать то же самое. — Я — командор храмовников, глав городской стражи. Во имя добра вы все арестованы за поклонение нечистой силе и похищение людей.

— Дядя Танкар, — обратил я внимание храмовника. — Они принесли в жертву не людей, а животных.

— Да, да! — крикнул жрец шторма. — Мы не приносим в жертву людей!

— Молчать! — потребовал Танкар.

— У меня есть идея, — сказал я. — Вели всем культистам снять капюшоны.

— Зачем?!

— Сам поймёшь.

— Снимите капюшоны! — потребовал командор, и культисты последовали его указаниям. — Не может быть!

— Некоторые из культа Дагона и есть пропавшие горожане, — догадался я.

— Верно! Я хорошо изучил и запомнил портреты пропавших. Тут есть некоторые из них — три мужчины и три женщины. Только где ещё девять женщин и кузнец?

— Мы никого не похищали, — ответил жрец шторма. — Некоторые из нас, вступив в общину, оборвали связи с внешним миром и поселились прямо в храме, поэтому их там и не видели. Другие же — обитают там, в городе, но их духовная жизнь проходит тут.

— Я уверен, они не в ответе за остальных пропавших, — сказал я. — Пускай все культисты поклоняются Дагону, но посмотри на их лица. Это — люди. А кузнеца похитило порождение Бездны! Извинись перед ними за вторжение.

— Но это же святотатцы! — ответил Танкар. — Они поклоняются Хаосу!

— Они свободны люди, и имеют право поклоняться кому угодно и чему угодно, если это не вредит обществу. Мы не можем их арестовывать за одну их веру. Пойдём отсюда. Прошу.

— Ладно, — пробурчал Танкар. — Власть губернатора разрешает свободу вероисповедания, а губернатор выше меня. И пока правит в нашем городке он, я не посмею пойти против власти. Но: имейте в виду — убирайте своё логово из-под храма светлой богини, — храмовник помахал над головой мечом. — А если власть сменится, я найду вас по вашей энергетике, и обещаю, вам не поздоровится.

* * *

Мы шли обратно, по направлению к казарме, сняв капюшоны и уже не боясь, что нас кто-нибудь может увидеть в образе культистов. Но один человек всё-таки нас заметил. Его здоровенная фигура, возникнув на противоположном конце улицы, неспешно двинулась к нам.

— Это же пропавший кузнец! — крикнул Танкар. — Рад, что ты жив, Теодор!

Теодор, ничего не ответив, продолжил движение. Было в его шаге что-то неестественное: как-то слишком плавно он ступал для человека, тем более для здоровяка-кузнеца. Это не была заплетающаяся походка пьяного или волочащийся шаг зомби, Теодор ступал плавно, медленно и уверенно, но именно в этом было что-то зловещее и пугающее.

Глаза кузнеца были пусты. Его лицо ничего не выражало. Это было живое лицо здорового цвета, но своей пустотой оно пугало куда больше, чем те же зомби или вурдалаки, от которых веяло голодом или ненавистью.

— Я должен с вами поговорить, — произнёс он пугающим ледяным голосом, лишённых каких-либо интонаций.

— Он жив, — произнёс Танкар. — Но я вообще не вижу у него ауры. Даже у животных аура есть, а у него нет. Похоже, нечто лишило его души.

— Я пришёл по просьбе Хуштума, жреца Шторма и правителя подводного города Акх'тар, — продолжил кузнец.

— Это он тебя похитил?! — спросил храмовник.

— Его люди. Они похитили меня, а Хуштум подчинил своей воле.

— Теперь ясно, — ответил Танкар. — За похищениями людей всё-таки стоят твари Бездны. — Во имя добра мы вырежем весь их городишко, до последней богомерзкой твари. А начнём с тебя, человек без души.

— Я не боюсь ни смерти, ни боли, — спокойно сказал Теодор. — У меня действительно нет души и личности. Хуштум блокировал мои верхние чакры.

— Хуштум! Я знаю, ты где-то рядом. Выходи! — возбуждённо крикнул командор храмовников.

И Хуштум показался перед нашими взглядами. Только не во плоти и крови, а в виде «призрака», магической проекции. Он оказался октопоидом — фиолетовым существом с человеческим телом и головой, похожей на кальмара.

— Хуф'т ф'ыхщ ху'рхм, — произнёс Хуштум с характерным для своей расы акцентом, глотая гласные.

«Вижу проклятых чужаков» — перевёл я с харгия. Я знал этот язык отлично, но храмовникам не следовало этого знать.

— Мой сюзерен — хуфут и не говорит на вашем языке, — сказал кузнец. — Но через мыслеобразы общается со мной. Я — его переводчик, посланник и гарант безопасности. Он ни за что не явился бы сюда лично, потому как наши доблестные, — он абсолютно без эмоций согнул пальцы, изображая кавычки, — рыцари добра не дали бы ему вернуться домой, поэтому и держит связь на расстоянии. Хуштум даёт слово, что если переговоры закончатся успехом, он разблокирует мои верхние чакры.

— Какие переговоры могут быть с тварью Бездны, которая помимо тебя похитила девять женщин?!

— Очень интересно, — абсолютно спокойным голосом произнёс Теодор, но на лице Хуштума в это время прочиталась ирония. — У нас к вам почти аналогичное обвинение, поскольку вы убили дюжину подданных Хуштума: хуфутов, эшхарготов и дагонитов.

— Мы?! — изумился Танкар.

— Может, и не вы лично, — ответил Теодор, — но кто-то из ваших людей. Была убита дюжина подданных Хуштума, и преступник оставил улику — вот этот длинный меч городской стражи, — продемонстрировал оружие «призрак» октопоида. — Поскольку простые люди не могут дышать под водой, это были храмовники, способные задерживать дыхание. Наше требование лишь одно — прекратить беспричинные убийства по расовому признаку. Остановитесь, или мы воспримем это как провокацию и объявление войны.

— И ты думаешь, я поверю? — спросил Танкар, обращаясь, скорее, к октопоиду, чем к человеку с блокированными чакрами. — Ваша раса — порождение зла, хуфут. В священных книгах сказано, что вы тайно правили в мире Курратун, ломая волю людей до тех пор, пока их не победил полубог Звёздный Странник, также известный как Ястреб.

— Я знаю, о чём ты говоришь, храмовник. В мире Курратун действительно были хуфуты-узурпаторы. Но это были всего лишь изгои, которых прогнали из Бездны за то, что хотели свергнуть своего владыку. Ты хочешь объявить нам войну только из-за того, что мы (Теодор говорил уже от имени октопоида) принадлежим к одной расе с этими отщепенцами? А в ответе ли ты, человек, за своих собратьев, регулярно истребляющих друг друга?

— Думаю, ты заговариваешь мне зубы…, - произнёс командор.

— Остановитесь! — крикнул я. — Разве вам не очевидно, что происходит?! Часть людей нашлась, так? Теодор нашёлся, так? Значит, пропали девять женщин. Глубоководные их не похищали, незачем — это первое. Октопоид утверждает, что он не при делах, это второе. Но — женщины куда-то пропали. Среди людей распространён миф, будто глубоководные похищают женщин для размножения. Значит, кто-то их похитил с той целью, чтобы мы подумали на глубоководных. Это — третье. А в подводном городе убиты граждане, и улики недвусмысленно указывают на стражу Дарвуда. Это четвёртое.

Вывод прост, — подытожил я. — Кто-то определённо сталкивает лбами людей и порождений Бездны. Мой ответ таков: стороны дают друг другу клятву, что не имеют отношения к нападениям, Хуштум отпускает Теодора и возвращает его в адекватное состояние, после чего мы расходимся с миром.

Хуштум и Теодор кивнули, глядя на храмовника.

— Клянусь, — произнёс кузнец.

Командор же оглядел кузнеца-марионетку, октопоида и меня. Достал из-за пазухи трубку, набил табаком, закурил. После минуты раздумий он сказал мне:

— Сардэк, ты — истинный миротворец. Ты остановил назревающую войну между Бездной и Абсолютом. И действовал как настоящий следователь: из тебя получится отличный страж порядка. Выходи в ближайшие дни на службу, криминалист. Вместе мы узнаем, кто же стоит за всеми этими провокациями. А ты иди с миром, Хуштум. Клянусь, что не имею отношения к тем убийствам. И отпусти Теодора.

— Я держу слово, — ответил Теодор, а проекция октопоида поклонилась нам и с шипением растворилась в воздухе.

Сам же кузнец с грохотом упал на землю, прямо лицом в лужу.

— Твою же ж мать! — выругался он, медленно вставая и стряхивая с головы глину. — Где я, Дагон побери, нахожусь?! Почему я упал лицом в грязь?! Я же не пил сегодня! Заработался, наверно, вот и отрубился, и приснилось, будто стал игрушкой в руках морского дьявола…

По поведению кузнеца было очевидно, что его чакры вернулись в норму.

— А вы какого хрена уставились?! — рявкнул он. — Помогите мне встать. До кузни уж сам как-нибудь доковыляю.

Пока мы помогали Теодору подняться, я шепнул Рамиру:

— Думаю, ты извлёк из этого жизненный урок. Командор уже староват, чтобы усваивать истины, противоположные тому, что вдалбливали ему всю жизнь. Но ты, думаю, всё понял.

— Хаос и порождения Бездны не есть зло, — так же шёпотом ответил мой друг.

— Верно, — улыбнулся я. — Как и Абсолют не всегда есть добро. И, самое главное: если кто-то отличается от тебя, но не несёт при этом вреда обществу, то ненавидеть его за одно лишь это — не просто плохо, а глупо и нелепо.

 

Глава 2

Вторжение Хейбара

За окном вновь шли дожди. Впрочем, на нашем тропическом острове зимой они шли почти всегда. Я стоял в заляпанном халате за алхимическим столом в своей домашней лаборатории, освещаемой тоненькой лучиной и как обычно варил эликсир. Над столом висели иконы, изображающие трёх богов: на первой была запечатлена светловолосая дева в серебристом платье возле горного озера, с сияющей луной над головой. Со второй же смотрел сурового вида бородатый витязь в чёрных доспехах, с пылающим мечом в правой руке. Над его головой пылал огненный нимб. Третья же икона изображала трикстера- ехидно улыбающегося мужчину на фоне звёздного неба, с шаровой молнией, зависшей над рукой. Вокруг его головы сиял ореол чистой синей энергии, а возле его ног лежала крылатая пантера. Помолившись каждому из богов, я приступил к работе.

Раньше я каждый день по вечерам готовил зелья, а днём торговал ими в собственном магазинчике в «Храме торговли». «Храм торговли» был не просто магазином, а колоссальным зданием, похожим на древний амфитеатр, где располагались лавки многих ремесленников Дарвуда, единственного города на одноимённом острове, в царстве Ваагна, бога-громовержца. Поначалу я был подмастерьем у собственного отчима, которого раньше считал родным отцом, алхимика Кантера, но к двадцати четырём годам стал мастером. В позапрошлом году на выручку от продажи зелий я купил отдельный дом. Теперь же Танкар назначил меня экспертом-криминалистом, и я стал офицером городской стражи. Поэтому я принял решение в течение двух недель закрыть магазин, а пока — торговать там по выходным, устроив грандиозную распродажу.

Я заметил, что лет с двадцати моё лицо особо не менялось. Хотя мне уже двадцать шесть, я иногда кажусь остальным зелёным юнцом. Чтобы выглядеть соответственно своему возрасту и солиднее, я отрастил усы и бороду.

Вступление в городскую стражу и доступ к её лаборатории открыли мне новые возможности. Например, использование артефактов, построенных на магии элементарных частиц, позволяет алхимикам стражи заняться новым аспектом криминалистики — радиоуглеродным анализом. Можно определять возраст улик. Радиоуглеродный анализ стали использовать и историки, дабы определить возраст тех или иных руин. Но на практике оказалось, что в случае с очень древними объектами метод даёт сбой: более-менее чётко он определяет возраст строений до десяти тысяч лет. А потом сбоит, и цифры резко увеличиваются. Например, в районе столицы были найдены руины города октопоидов, и анализ показал, якобы ему минимум два с половиной миллиона лет. Это бы перевернуло все представления о мире, если бы не было невозможным: я знаком с историей Бездны, и знаю, что октопоиды — мутировавшие люди. А первые люди появились самое раннее двадцать тысяч лет назад, что подтвердили и сами боги.

Меня посветили ещё в одну тайну стражи: оказывается, большинство офицеров хранителей порядка владеют магией, а именно — телепатической связью на расстоянии, которой их учат храмовники. Многие преступники удивляются: почему, если они переезжают в другой город, их сразу же арестовывают стражники за преступления, про которые они неизвестно откуда знают. Ответ прост: стражники посылают из города в город сообщения о всех преступниках, включая их мысленный образ.

На сей раз я варил зелье повышения силы, которое могло очень сильно пригодиться городской страже. Недавно один клиент заказал целый ящик зелья ночного зрения, но я послал его к дагоновой матери. Это зелье пользовалось бешеным спросом у воров и прочего ночного народа, и я догадывался, что именно к этой категории и принадлежал заказчик. Помогать таким личностям — не самый хороший поступок с точки зрения морали, но обычно я относился к подобным вещам цинично. Как говорится, циник — это разочаровавшийся романтик. Поначалу я сам жил криминальной романтикой, поскольку входил в подростковую банду и был некоторое время её лидером.

Потом, став взрослее и практичнее, я начал рассуждать так: деньги не пахнут. Если клиент платёжеспособный, почему бы не сварить нужный эликсир? Сам принадлежавший когда-то к криминальным кругам, я помогал своим собратьям — работникам ножа и топора. Но теперь — увольте! Я — офицер городской стражи. Социальная ответственность, как-никак, и подозрительных заказчиков я посылал далеко и надолго. А зелье ночного зрения… Его я тоже сварил. Оно пригодится и страже — выслеживать нарушителей закона по ночам.

Итак, примешать в котёл с зельем экстракт ещё пяти лисьих ягод…

— Сардэк! Дружище Сардэк! — оторвал меня от процесса дрожащий голос. В дом вбежал Рамир. — Беда! Кто-то поджёг «Храм торговли»!

Проклятье! Подожгли мой магазин как раз перед распродажей! Надо вынести все уцелевшие зелья и реагенты — и устроить потом лавку на дому.

— Пошли! — произнёс я. Вместе с Рамиром мы выскочили на улицу, после чего я закрыл дом. Мы двинулись через город, миновали нашу любимую таверну «Танцующий кот», а потом направились в дождевой лес, за которым располагался торговый район города. С его стороны веяло паром и дымом. Что-то случилось с «Храмом Торговли»! А судя по интенсивности дыма, вполне вероятно, что и с моей лавкой! Я ускорил шаг, оставив ученика храмовника за собой. В воздухе, помимо дыма и пара витали облака пыли и щебня. После прохождения леса перед моими глазами открылась следующая картина: величественный амфитеатр здания «Храма Торговли» обратился в руины, пылающие разноцветным огнём. Пламя сияло настолько ярко, что даже вечный тропический ливень не мог его затушить, а лишь не позволял ему стать ещё сильнее. Капли дождя, касаясь язычком пламени, оборачивались клубами пара. Половина здания оказалась попросту снесена. Я рванул в горящее здание на третий этаж, где располагалась лавка с ценными зельями. Слишком поздно! Пламя вволю гуляло по комнате, доедая остатки мебели и пробирок. Некоторые из реактивов сгорели, а часть просто взорвалась!

Огонь разгорался, а мне было необходимо спастись и самому — от его всепожирающих языков. Рамир стоял внизу и что-то кричал, но сейчас было не до этого. Придётся прибегнуть к тем силам, что я держал в тайне ото всех остальных, к лунной магии, которой меня обучила мать, благо, сейчас вечер и Луна на небе присутствует, хоть и не видна в помещении. Я посмотрел на язычки пламени, воззвав к силам Луны, и те сами собой ослабли. Теперь надо бежать! После ослабления огня путь к окну был свободен, и я сумел открыть его. Я прыгнул — и приземлился на ноги, совсем не получив повреждения.

Тем не менее, в моей голове крутился один вопрос: кто?! Кто в ответе за это?! Кто поджёг здание «Храма Торговли»?! Чем оно ему помешало?!

— Всё пропало! — крикнул я. — Моя лавка уничтожена! Кто виноват?!

— Кажется, я знаю, кто, — произнёс Рамир, показав лежащий на земле оброненный значок. — Чёрный шестиугольник с изображением головы осьминога. Знаешь, что это?

— Символика Бездны и бога Хейбара, которому поклоняются жители восточных островов, — ответил я. — Это не просто уничтожение торгового района! Враги напали на наш остров!

— Надо осмотреть город сверху!

Мы с Рамиром побежали к самым высоким холмам города. С них открывалась городская перспектива, которой мы любили любоваться по вечерам, но сейчас глазу было нечему радоваться: солдаты в серо-жёлтых доспехах, явно воины Хейбара, бились с защитниками города.

— Йа, Йа Хейбар! Йа Аггот-Шураб! Йа Фатагн! Хейбар хаййа! — доносились боевые кличи врагов на языке харгий, древнем наречии Бездны.

— Что же делать?! Что делать в такой ситуации?! Кто нам поможет?! — лихорадочно закричал Рамир.

— Успокойся! Ты воин или нет? — серьёзно произнёс я. — Тебе уже двадцать лет, взрослый мужчина, уже два года как не начинающий ученик, а адепт второй степени, уже настоящий храмовник! Коль не знаешь, к кому обратиться за помощью, то пойдём к тому, кто в ответе за тебя.

— К учителю?

— Верно! К нему, Танкару!

Мы двинулись обратно, в центр города. На центральной площади, где должен был располагаться величественный храм Ваагна, бога-громовержца, увенчанный молниями, дымились его руины. Мы ворвались сквозь дымящуюся дверь в то, что осталось от первого этажа и увидели Танкара, командора, облачённого в стальную кирасу. На кирасе красовались позолоченные наплечники и эмблема в виде ромба в области сердца, символ Абсолюта. Он сражался с солдатами в серо-жёлтых доспехах, воителями Хейбара.

Храмовники служат светлым богам и Абсолюту, получая от них силу. Танкар же, офицер-храмовник, обладая колоссальной мощью и ловкостью, резал вражеских воителей, как сыр. Возле Танкара валялось несколько тел солдат последователей Бездны, уже убитых им. Там лежали и трупы магов, жрецов Ваагна. Лишь высокая и толстая фигура Дазхара, архимага и верховного жреца грозового бога сопротивлялась захватчикам, пуская в них молнии с кончиков пальцев, окружённая сферическим щитом из молний. В бой, на помощь учителю и жрецу вступил Рамир. Против храмовников оставался десяток врагов.

В это время никто не ожидал удара от меня, одетого в гражданское. Пока неприятели сражались с храмовниками и магам, я как можно более незаметно подполз к одному из трупов воителей Хейбара и вытащил из ладони трофейный ятаган. Затем пантерой я подкрался к одному из неприятелей со спины и со всей силы проткнул его. Враги обратили на меня внимание, но я снёс одному из них голову. Я вступил в бой. Пускай я не имел на тот момент особого боевого опыта, в сражениях с профессиональными солдатами, а не в разбойном нападении на мирных граждан, бойцовские качества были свойственны мне от рождения в связи с тем, что я веду происхождение не от простых людей. Рамир, отучившийся два года на храмового рыцаря, был куда сильнее и ловчее обычного человека, но до уровня учителя он не дотягивал. С восемью оставшимися воинами Хейбара мы справились довольно легко.

— Жрецы Ваагна… Они мертвы…, - произнёс Дазхар, достав из-за пазухи робы золотистый портсигар. Он успокаивался после азарта битвы, — кто-то за это заплатит! Я с удовольствием прикончу их всех, искра Ваагна!

— Уже заплатили. Наш враг разбит, — ответил командор. — Не без помощи Сардэка и Рамира.

— Всегда рад помочь, командор, — поклонился я.

Открыв золотистую коробочку, Дазхар вытащил зубами сигару, поднял вверх указательный палец и породил силой воли на его кончике длительную искру. Прикурив от магического заряда, Дазхар с удовольствием ветерана войны, убившего опасных врагов, затянулся дымом с ароматом мёда и специй.

Дазхар пил, курил, предавался чревоугодию и менял женщин как перчатки, несмотря на обет безбрачия. Всё просто: согласно заповедям Ваагна, безбрачие подразумевает отказ от брака, а не секса. Жрец громовержца не должен заводить постоянных отношений, таким образом рискуя попасть под влияние своей жены. Непостоянные отношения никак не мешали карьере служителя Ваагна. Что до пьянства, чревоугодия и собственно, внебрачного секса, считавшихся грехами у монахов Искупителя, то жрецами Ваагна они воспринимались как вещи допустимые, почти что добродетелями, потому как этим порокам предавался и сам Ваагн, бог-воин, бог-гедонист.

— Всё жречество, кроме Дазхара убито, — продолжил Танкар. — Храм, главное здание города, сильно повреждён Это значит, что мы уже потеряли город. Сражаться за него не имеет смысла. К тому же вместе с людьми Хейбара нас атакуют и иные служители этого бога, эшхарготы, то есть Эйш Харгот, что в переводе с харгия означает «человек запредельных глубин» или «человек Бездны». Слово «харга» означает «глубина», «харгот» — глубины, а харгий — бездонный или глубоководный.

— Что ты предлагаешь, служитель Абсолюта? — спросил жрец.

— Надо отступать из города.

— Куда?

— На север, к дарвудском порту!

— Пошли, — кивнул Дазхар.

— Для начала надо осмотреть поле боя с самой высокой точки города, — произнёс Танкар.

При этих словах храмовник подошёл к одной из мраморных колонн, расположенных по бокам храма. Колонна, будучи выполненной из мрамора, не пострадала от огня. Танкар провернул её основание. Внутри оказалась винтовая лестница, по которой он и двинулся вверх. Мы с Рамиром и магом пошли за ним. За несколько минут эта лестница вывела их на самую вершину того, что осталось от золотого купола храма бога-громовержца.

Я оглядел с высоты крыши храма город Дарвуд: с восточного моря продолжали идти солдаты, поклоняющиеся Хейбару.

— Плохо дело, — произнёс Танкар. — Учитывая количество врагов на окраинах Дарвуда, они берут город в блокаду.

— Выходит, мы теперь заперты в городе, как мыши в мышеловке?! — дрожащим голосом прокричал Рамир.

— Нет, юный храмовник, — ответил Дазхар. — Из Дарвуда существует ещё один выход, тайный. И он — здесь, во дворце, предназначенный для спасения жрецов.

— Но большинство жрецов воспользоваться им не успели, — пожал плечами я. — Веди, командор.

— Вижу, ты уже вооружился ятаганом, лейтенант, — произнёс Танкар поднимая мушкет с тела поверженного неприятеля и протягивая его мне. — Но тебе потребуется и огнестрельное оружие. Мёртвому этот мушкет всё равно не потребуется, а вот тебе не помешает.

Рамир также экипировал вражеский мушкет. Мы все после этого спустились на первый этаж.

— У меня как у главного жреца есть карта, — сообщил Дазхар, вытащив из карманов бумагу. После этого он подошёл к ещё одной мраморной колонне и провернул её у основания. В ней оказалась ещё одна винтовая лестница, на этот раз ведущая вниз.

— Идём за мной если хотите жить, искра Ваагна! — приказал верховный жрец.

Мы последовали вниз за Танкаром. Внизу, как и ожидалось, было темно, но в коридоре висели негорящие факелы. Дазхар, призвав небесный огонь Ваагна, зажёг их. Я поначалу подумал прибегнуть к лунной магии, чтобы создать освящение, но потом благоразумно отказался: незачем просто так открывать храмовникам и жрецу светлых сил один из своих козырей.

Карта, которую достал верховный жрец, как оказалось, в подробностях изображала подземелья Дарвуда.

— Где мы?! — спросил я.

— В канализации, — пожал плечами Танкар, а я при этих словах наморщился. — А ты чего так смотришь, лейтенант? Хочешь жить, и не такие места пройдёшь. Вперёд, по карте.

— Что-то уж больно дороги канализации похожи на улицы погребённого веками города, — изумился я.

— И тем не менее, это канализация, — невозмутимо ответил храмовник. — Хотя я не исключаю возможности, что она заливает руины какой-то древней цивилизации.

Несколько часов мы шли по канализации, напоминающей развалины древности. Время от времени нам попадались на пути враждебные существа — в основном, гигантские кузнечики, тараканы и богомолы, но мы их доблестно убивали: храмовники зарубали их мечами, я отстреливал из мушкетов, а Дазхар убивал грозовой магией.

Через несколько часов, согласно карте, мы подобрались к выходу из канализации, но в самом центре выхода перед нами предстала четверорукая статуя.

— Похоже, она построена каким-то древним народом, — задумчиво произнёс я. — Так что моя гипотеза о погибшей цивилизации, скорее всего, верна.

Я осмотрел статую: высокая, чуть выше среднего человека, скорее всего, запечатлела женскую фигуру с головой, по форме напоминающей яйцо и выпирающей вперёд челюстью. Я глянул в огромные, как картофелины, и круглые как блюдца глаза статуи — и внезапно те, столкнувшись с моим взглядом, засеребрились. Статуя завибрировала, и с неё посыпался щебень.

— Что такое происходит?! — удивился я. Статуя начала двигать пальцами рук, потом — руками, затем — ногами, шеей и головой.

— Я снова жива, — прогрохотала статуя. — Высшие силы удосужились оживить меня.

— Ты умеешь говорить?! — разинул рот я. — Кто ты?!

— Я Лиддана, слуга народа раччи. Моя память повреждена.

— Ещё бы была не повреждена, — усмехнулся я. — Столько лет тут стоишь, всяко мозги заржавеют. Скажи мне, Лиддана — это твоё собственное имя или название таких, как ты, статуй?

— Лиддана — моё собственное имя. Я — боевой голем.

— Разве у големов есть имена? — спросил я, вспомнив, что читал что-то про големов, которых изготовляли древние народы.

— Наш народ обращал в големов живых раччи. Я была одной из них — и поэтому у меня есть имя.

— Как выглядели раччи?

— Женщины раччи выглядят как я — мой нынешний облик копирует старый. Мужчины же обладают более широкими плечами и развитой мускулатурой. Они также выносливее…Постой, чужеземец! Почему ты говоришь в прошедшем времени?

— Похоже, твой народ вымер, Лиддана.

— Невозможно! Я уверена, что народ раччи вечен.

— Однако, это случилось. Посмотри на нас. Мы не чужеземцы. Уже тысячи лет как наш народ — хозяин этой земли. Над этим подземельем расположен Дарвуд, наш город.

Лиддана смотрела гигантскими неморгающими взглядами на меня, храмовников и магов, переваривая полученную информацию.

— Зачем же тебя сюда поставили, Лиддана? — спросил я через некоторое время, когда женщина-голем, похоже, смирилась со смертью своей расы и уничтожением государства.

— Меня поставили с целью защищать город Тукрам от вторжения извне. Не пускать никого извне в город. И похоже, — Лиддана задумалась, копаясь в собственной дырявой памяти, — похоже, никого и не выпускать из Тукрама, а если кто попытается нарушить границы.

Очевидно, что Лиддану поставили на границе древнего города для защиты от чужаков, но никак для запрета жителям покидать Тукрам. Однако, учитывая повреждённую память Лидданы, она, скорее всего, самостоятельно додумалась до идеи, что необходимо не пускать ни тех, ни других. Или не впускать и не выпускать чужаков. И не поспешила воспользоваться собственными инструкциями и атаковать мага, храмовников и меня, алхимика.

Лиддана оказалась невооружена, однако, это не давало нам преимуществ: голема не брали ни меч, ни мушкет, ни молния. я попытался добежать до выхода из пещеры, но Лиддана, схватив меня за ногу, отрезала этот путь. И тут до меня дошло, что снаружи уже окончательно стемнело — и из-за туч показалась луна, горящая в полную силу. Лучи ночного светила, сумевшие проникнуть в пещеру, коснулись моего лица, и я, ощутив, что лунная магия придаёт мне силу, вскочил и со всего маху ударил мечом по шее статуи, отрубив ей голову.

— Ловко ты справился, Сардэк, — похвалил меня Танкар.

Я же сунул руку в голову Лидданы, оказавшуюся пустой. После этого я поместил руку в туловище голема. Так и есть! Непонятный зачарованный механизм, очевидно, сердечник голема.

— Лучше сохранить его, — произнёс Дазхар. — А когда мы доберёмся до союзных магов-артефакторов, думаю, кто-нибудь из них должен поможет нам с исследованием этого предмета.

Дойдя до выхода из подземелья, который оказался пещерой в холме, расположенном в дремучем лесу, мы пошли дальше, на север, к порту.

У порта нас уже поджидал вражеский отряд: люди-безднопоклонники в серо-жёлтых доспехах, возглавляемые жрецом Древних — магом Хаоса в красной робе с вышитым золотистыми нитками фигурой со щупальцами и крыльями на груди, и эшхарготы, порождения Бездны, гуманоиды с фиолетовой кожей, головой, похожей, на осьминога или кальмара, увенчанной плавником на макушке и с перепонками между пальцами. Облачены эти твари оказались в кожаные доспехи. Эшхарготов вёл воитель в кольчуге из чешуи морского козла — гигантской рыбины, похожей на сома.

И людей и эшхарготов оказалось около дюжины. Расклад однозначно проигрышный. Я призадумался. Есть три выхода: героически погибнуть, захватив с собой около половины врагов, сдаться в плен, надеясь на то, что эшхарготы сохранят наши жизни, или же раскрыть порождениям Бездны — и, между делом, храмовникам и жрецу светлого бога самый мощный из своих козырей, по сравнению с которым лунная магия — обычная детская шалость. Есть, правда, ещё один козырь, но сейчас это не важно, он почти бесполезен. Однако, неизвестно, как отреагируют на тот мощный козырь суровый командир храмовников и властный верховный жрец Дазхара.

— Храмовники! Верховный ш-шрец! И, похош-ше, рядом с ними обыш-шный ш-шеловек с меш-шом, наверное, ополш-шенец! С-сдавайтесь к нам в плен во имя Хейбара, и мы с-сохраним вам ш-шизни, — произнёс командир эшхарготов.

— Чей приказ вы выполняете? — неожиданно строго для Танкара и Дазхара спросил я.

— Руфтума, высш-шего жреца бога Хейбара.

— А если вы получите приказ отставить атаку?

— Подчинимся, но не думаю, что Руфтум отдаст такой приказ.

— А если его отдаст кто-то, стоящий выше, чем Руфтум, и это произойдёт здесь и сейчас?

— Выш-ше верховного ш-шреца Хейбара только Влас-стители Бес-сдны.

— То есть, только появление властителя Бездны может заставить тебя отступить? — произнеся эти слова я увидел ужас, буквально написанный на лице Рамира.

— Верно. Но вероятнос-сть того, что властитель появится здесь и с-сейчас, крайне мала.

Я ухмыльнулся и хитрым прищуром оглядел посланца Бездны. Морской ветер солёными брызгами овевал моё лицо. Морская вода для меня — источник силы куда больший, чем Луна.

Широко расставив ноги и подняв руки к небесам, я погрузился в собственную душу — и ощутил, как Хаос, запертый внутрь, освобождается. Я впитывал в себя силу морской воды — и под взгляды изумлённых воителей Хейбара и не менее удивлённых храмовников и мага начал метаморфозу. Моя кожа постепенно налилась тёмным отливом и оказалась похожей на гигантский синяк. Пальцы немного удлинились, а тёмные короткие волосы с шелестом выпали. По бокам синих глаз зародились чёрные крапинки, расплываясь в озёрах очей, словно пятна нефти на поверхности моря. Я, синекожий, смотрел на друзей и врагов чёрными глазами, округлившимися и увеличившимися в размере.

Я уже был мало похож на человека. За моей спиной проклюнулись маленькие крылышки как у летучей мыши, а кожа приобрела фиолетовый оттенок. Надо ртом, словно пучок лука на грядке, пробились щупальца, а между пальцами выросли перепонки. Макушку прорезал заострённый плавник, как у акулы, а увеличившиеся в размере крылья, словно у летучей мыши, распахнулись за моей спиной, прорвав одежду, но сейчас это не имело значения. Если не считать этих крыльев, мой облик имел сходство с эшхарготами. Но всё же, черты моего лица, если можно так выразиться, отличались от них, примерно как представители древней расы эльфов от нас с вами. Теперь перед служителями Хейбара стояло существо, одновременно похожее на человека, осьминога и летучую мышь. Что же, биологическое превращение окончено, пора попросить Бездну ещё об одной услуге. Я мысленно обратился к ней и попросил о доспехе, достойном властителя. И моё потрёпанное и порванное одеяние алхимика обратилось в блестящую под лучами луны золотую кольчугу, целую и невредимую. Взмахнув крыльями и поднявшись в воздух, я взлетел и сверху вниз посмотрел на воителей Хейбара. С высоты они услышали усмешливый низкий голос:

— Ошибаешься, эшхаргот. Она значительно выше, — сказал я и выдержал паузу. — Я приказываю тебе отставить атаку на Дарвуд и не трогать людей.

— Йа, Ба'л, мал'х харгот! Хейбар хаййа! Воины! Отставить атаку.

Я спикировал вниз, оказавшись перед храмовниками, выхватившими клинки и магом, создавшим на кончиках пальцев шаровые молнии.

 

Глава 3

Острова хаттуров

Спасаясь от собственных друзей, я снова взлетел.

— Хейбар Хайа, — ответил я на приветствие командира эшхарготов. — Почему верховный жрец приказал вам атаковать территорию Ваагна?

— Потому как он защищает свои собственные владения, — ответил офицер нелюди. — Войска Ваагна атаковали наш подводный город, Хурдран. Это было объявление войны.

Ваагн не мог атаковать вас! — фанатично крикнул Дазхар. — Это — светлый бог, и он не мог первым напасть даже на таких отвратительных созданий, как вы.

— Возможно, Ваагна подставили, — вставил свою лепту Танкар, служащий не богу-громовержцу, а самому Абсолюту, а поэтому — не такой фанатичный, когда речь шла не о Первопричине, а о богах.

Мы разберёмся с этим, — пообещал я. — Мы лично спросим всё у Ваагна. А пока: я приказываю вам покинуть остров Дарвуд!

— Есть покинуть остров Дарвуд! — ответил эшхаргот и со своим воинством двинулся обратно в воду. А отряд людей, служащих Хейбару, направился к своим кораблям.

Расслабленные было уходом врага, члены отряда напряжённо уставились на меня. Конечно, было очевидно, что это я их спас от воителей Бездны. Но судя по внешности, я мог быть с ними заодно. Особенно удивился Танкар, знавший меня с детства.

Отчего ты выглядишь как порождение Хаоса, Сардэк? — спросил Дазхар, отойдя от удивления.

— Логичнее всего предположить что оттого что я и есть порождение Хаоса, — ответил я, и на моём… лице возникло некое подобие ухмылки. — Но уверяю вас, я на вашей стороне.

— Как ты таким стал? — произнёс изумлённый Рамир.

— Я таким не стал, я таков от природы. Родителей не выбирают, вот и я не выбирал, чтобы моим отцом было порождение Бездны.

— Что можешь сказать про сие создание, ученик? — спросил командор Танкар Рамира. Похоже, он уже отошёл от шока и решил устроить воспитаннику внеочередной экзамен.

— Хаотическое создание, что и очевидно, — ответил юный храмовник, — Класс — порождение Бездны. Семейство властителей Бездны, богов первозданного Хаоса. Вид… До Древних, великих богов Хаоса, не дотягивает. Низшее божество Бездны. Явно не козерог подводных лесов, как Аггот-Шураб, не гидра, как мать Тиамат, не горгона…

— Кто это ещё может быть?

— Кто-то того же вида, что Золотая Маска? Хотя кто знает, к какому виду принадлежит Маска…

— Посмотри на крылья, ученик!

— Это же ангел Бездны! Потомок Аваддона! Очень опасное создание! Телепатически повелевает низшими тварями Бездны и эшхарготами. Превосходно владеет магией воды и Хаоса. Может подчинить себе и мозг человека, особенно, безднопоклонника.

Кого ты знаешь из потомков Аваддона?

— Только Фатагна и Рангаха. Рангах погиб сто лет назад в бою с богиней Зарой. Значит, ты, Сардэк…. сын Фатагна, внук Аваддона!

— Верно, — ответил я.

— Но почему ты выглядишь как человек? — спросил Рамир

— Потому что моя мать — человеческая магичка. Я родился обычным ребёнком, и лишь с момента полового созревания ощутил голос Бездны. Тогда я научился принимать хаотический облик.

— Но если ты Властитель Бездны, почему живёшь среди людей?

— Поскольку моя мать хотела, чтобы я вырос среди людей и вёл нормальную жизнь.

— Всё ясно, — ответил Танкар. — Сардэк как был на нашей стороне, так и остался. А сейчас надо заняться сбором экспедиции к Ваагну.

* * *

Я, принявший вновь человеческий облик, маг и храмовники отплыли на кораблике «Молния» к столице царства Ваагна, Грозовой Цитадели. На море стоял шторм. Я спал в каюте, как неожиданно меня разбудил голос Рамира: Сардэк! Пираты! Нас взяли на абордаж!

Я выскочил на палубу. Храмовники и маг сражались с пиратами. И у пиратов также имелись свои грозовые маги, аргоманты, очевидно, чародеи-отступники. Один из них не то убил, не то оглушил Дазхара. Я, выхватив ятаган, ринулся в бой. Но какой-то пират атаковал меня со спины — и отрубил правую руку. Ещё один пират выстрелил из пистолета, но я успел увернуться. Но в это время другой удар со спины лишил меня сознания.

* * *

Я лежал на палубе «Молнии» побитым, приходя в себя после потери сознания. Судя по всему, у меня тяжелое сотрясение мозга, а то и контузия: кружится голова, содержимое желудка готово вырваться наружу. Я попытался открыть глаза и совершил чудовищное открытие: одного глаза нет. Его выбили! Я хотел потрогать глазницу правой рукой, но вспомнил, что и руки тоже нет, её отрубили! Не говоря уже об отсутствующих зубах, выбитых пиратами. Вполне очевидно, что меня били ногами по голове, пока я лежал без сознания. Единственным опухшим глазом я оглядел палубу «Молнии»: кроме меня — ни души. Пираты уплыли. Мага и храмовников тоже нет, ни живых, ни мёртвых. Очевидно, что пираты победили. Но почему нет тел храмовых воинов и жреца Ваагна? Два варианта: либо их сбросили в море, либо похитили в плен, живьём. Ценные вещи с корабля тоже пропали. Почему же не похитили меня самого и оставили в живых? Может быть, потому что решили что я и так уже мёртв. А может, потому как я искалеченный для них совершенно безопасен, да и толку от такого пленника никакого, раб из меня не получится, мог бы и помереть на полпути. И оставили в живых: толи из жалости, толи напротив, чтобы умирал медленно и мучительно. И действительно: чуя запах крови, ко мне слетелась стая чаек.

Надо спасаться!

Единственная надежда на выживание — суметь доползти до борта и прыгнуть в воду. Тогда морская вода позволит мне принять облик Ангела Бездны, а в этом облике я смогу восстановиться.

Отбиваясь единственной рукой от чаек и параллельно опираясь ей на палубу, я полз к борту. Через несколько минут, которые показались вечностью, я добрался до края палубы и прыгнул вниз. Там, хлебнув воды, я чуть не утонул, но начал свою метаморфозу: сначала кожа посинела, а потом проклюнулись жабры. Минуту спустя я вылетел из воды, вместо человека — Властитель Бездны. И начался процесс регенерации: мир перестал кружиться, что означало, что сотрясение мозга прошло. Проклюнулся второй глаз, и начала прорастать правая рука. Все органы внутри тоже восстанавливались. Из открытой раны на лице текла голубая кровь моллюска, содержащая мазь регенерации, которую я пролил на руку, чтобы быстрее возвращалась в норму.

Повышенная способность к регенерации всегда была свойственная порождениям Бездны. Даже обычный эшхаргот может за считанные дни отрастить новое щупальце или конечность. Для Властителей Бездны вообще характерна бешеная регенерация. Трёхглавые гидры, потомки матерей-гидр, способны отрастить за часы головы, если сохранилась хотя бы одна. Неуязвимость Властителей Бездны к магии делала гидр великолепными боевыми животными. Правда, гидры существа очень непокорные и подчинялись только тому, кого считали вожаком. А из крови гидр делали мазь регенерации, позволяющую лечить раны и отращивать потерянные части тела и у людей.

Кровь любого Властителя Бездны способствует регенерации. Восстановившись, я почувствовал зверский голод: для заживления ран организм использовал резервы биомассы, и, чтобы не истощиться, надо срочно поесть. Нет, надо не просто поесть, надо пожрать! Нырнув обратно в море, я наловил кучу рыбы и не жуя проглотил её вместе с костями: нужен был кальций для восстановления зубов.

Я, приземлился на палубе. На сей раз организму потребовался отдых. Утомлённый событиями этого оживлённого дня, я отрубился.

* * *

Через несколько часов физически я окончательно пришёл в себя, но совершил чудовищное открытие: такую серьёзную контузию тяжело пережить даже мне. Органически мой мозг ощущался целым и невредимым, но я почти начисто потерял память.

Не всегда амнезия стирает память лишь о том, что было до травмы головы. Я, например, весьма смутно помню, как восстанавливался после метаморфозы. Я помнил, что я ангел Бездны. А может, и не помнил, и это подсказывала мне память крови, так как я забыл свою профессию и даже собственное имя.

Я оглядел себя. На шее у меня висел золотой кулончик, на котором красовалась выгравированная надпись: Сардэку, с любовью от Цовинар. Что же, я по крайней мере, узнал, что меня зовут Сардэк и вспомнил, что это — действительно моё имя.

Корабль несло к какому-то острову. Утро вступало в свои права: из-за гор выглянуло солнце, а лёгкая лазурная дымка клубилась над волнами. Я пригляделся: на горизонте показались здания, значит, сей клочок суши был обитаемым. Неизвестно, поклоняются ли там Властителям Бездны как богам или уничтожат как морских чудовищ.

Насчёт чудовищ — недалеко от истины. Твари Бездны порождены Хаосом. Не демоническим, но истинным, Первозданным Хаосом, древней хтонической мощью. Первозданный Хаос нельзя соотносить со злом, как демонический, но всё равно, порождения Бездны от природы непокорны и кровожадны.

Сейчас мне было нужно вернуться к человеческому облику во избежание неприятностей. А если на острове, куда солёные ветра несут мой корабль и поклоняются таким как я, то никогда не поздно превратиться обратно.

Я начал обратную трансформацию. Крылья и щупальца отпали, а волосы, напротив, выросли. Кожа стала смуглой, глаза уменьшились, а перепонки между пальцами рассосались.

Вскоре судно прибило к берегу. Я спустил трап и ступил на землю. Навстречу шёл тип в чёрном балахоне, расшитом золотыми нитями, с кожаным поясом с золотой бляхой в виде черепа и с капюшоном, задвинутым на лицо. На руках у незнакомца красовались шёлковые перчатки а на ногах лакированные туфли с позолоченной отделкой. В левой руке он держал посох с навершием в форме черепа, только не человеческого, а, похоже, тигра, льва или пантеры. На груди его красовался золотой амулет в виде бараньей головы с рубинами вместо глаз. Вне всякого сомнения, чёрный маг, судя по одежде, занимающий высокое положение в обществе. Возможно — некромант, возможно — демонолог.

— Кор-рдэк, — рыча и растягивая гласные, баритоном произнёс чёрный маг и протянул руку, не снимая перчатку. Очевидно, он представлялся. Поначалу я посчитал это неуважением, но потом вспомнил, что в разных культурах разные традиции, и возможно, здесь при рукопожатии не принято снимать перчатку, и протянул руку в ответ, назвав своё имя.

Кордэк произнёс ещё одну фразу, и по интонации я догадался, что он сказал что-то вроде «очень приятно».

— Говоришь на дарском языке? — спросил я. Туземец в ответ покачал головой, мол не понимаю.

Н-да, — подумал я, — попал так попал. Я не знаю их языка, они — моего. Хотя… Имя туземца похоже на моё. «Сардэк» с языка Богов — «серебряный меч». «Кордэк» — «Медный меч». Либо это совпадение в звучании, либо их имена тоже берутся из языка Богов, Ситтари.

— На языке Богов говоришь? — спросил я на Ситтари. Хвала богам, хоть знания языков сохранились.

— Говорю, — ответил Кордэк, так же растягивая гласные и рыча произнёс собеседник, — я — архимаг теней, маги нашей расы знают язык Богов, Ситтари. Две сотни лет назад один из Ситтари создал нас, расу хаттуров, человек.

Произнёс слово «человек»! Отлично! Туземцы знают людей. Значит, на этих островах люди бывали, и к ним относятся довольно хорошо.

— А что представляет собой ваша раса? — Было уже очевидно, что Кордэк не принадлежит к роду человеческому.

— Смотри, — Кордэк резким движением одёрнул капюшон, а затем снял перчатки. Я ожидал какого угодно зрелища: осьминогоголового порождения Бездны, инсектоида, родича демонов, раччи но только не этого: тёмный маг оказался котом. Конечно, он был гуманоидом, то есть ходил на задних ногах и имел развитую ладонь. Но его лицом оказалась обычная чёрная кошачья морда, а верхние стороны ладоней оказались покрыты мехом.

Я вдохнул и постарался успокоиться: мне, Властителю Бездны в человеческом обличии не стоит удивляться экзотическим расам, проживающим в разных уголках Маргардта, пусть одна из них и похожа на обычных домашних животных.

— Наша раса состоит из трёх наций, — продолжал Кордэк, — народов Солнца, Луны и Тени, каждый — на своём острове. Сто лет наши народы враждовали между собой, пока герцог Теней Мардэк третий не объединил нас и не построил столицу вокруг Озера Слёз на нейтральном острове. На дне озера маги нашли замок раччи и подняли его на поверхность, поставив на близкорасположенную скалу. В замке было обнаружено множество артефактов и книг, написанных мудрецами древности, что продвинуло нас в магическом плане на многие века вперёд. Наш народ достиг пика своего развития. С помощью магии мы построили великие храмы Пантере-Праматери, созданной нашим богом и породившей наш народ. Всякий маг мог владеть лишь силой своего народа: Солнца, Луны и Тени. Маги Солнца с жаркого южного острова управляют силами огня и воздуха, маги Луны с ледяного острова — землёй и водой, а маги Тени — чёрной магией, лежавшей вне стихий.

Такова двойственная натура Господа Бога нашего, величаемого трикстером. Солнце — его дневной глаз, а Луна — ночной. И силы Ночи и силы Дня подвластны Ему. На границе дня и ночи образуются сумерки, но и они — часть владений Господа нашего, царства Теней.

Я обрадовался, что одна из наций владеет магией Луны, а значит, и я со знаниями этой магии буду тут своим — если придётся осесть в этом архипелаге.

— А зачем ты прибыл сюда, Сардэк? — поинтересовался маг теней.

— Я потерял память — и, собственно говоря, забыл о цели своего визита.

— Ничего страшного, — ответил Кордэк. — Господь наш, много общавшийся с нейромантами из Бездны, разработал ритуал, позволяющее восстановить память.

— Какой именно ритуал? — поинтересовался я.

— Пойдём в город, — ответил хаттур. — В храме мы проведём соответствующую церемонию.

И мы с Кордэком пошли в сторону города. Путь наш лежал через джунгли, через лес из кипарисов, эвкалиптов и эбенового дерева со свешивающимися изумрудными лианами, сквозь влажные заросли цветущих папоротников. В высокой траве копошились букашки и муравьи — куда крупнее обычных.

Через четверть часа мы вышли к городу. Всё его население состояло из двуногих котов, преимущественно серых. Сами же они не обращали на меня особого внимания. В центральной площади городка, у входа в круглый храм, построенный из эбена, стояла белая мраморная статуя в пять человеческих ростов. Она изображала двуногого снежного барса с крыльями как у ангелов, с золотистым обручем на голове и занесённой для удара рукой с серебристым мечом. На постаменте надпись, выбитая на бронзовой табличке, гласила: «Трикстеру, Господу нашему, отбившему страну нашу от атак тёмного бога Грахака, покровителя вампиров».

Мы вошли в храм. Изнутри он казался куда больше, чем снаружи, вероятно, благодаря более светлой окраски изнутри. Внутреннее убранство святилища оказалось выполненным в виде сумеречного неба, покрытого россыпью белых звёзд. Из-под купола выглядывал лик Трикстера, довольно молодого светловолосого мужчины со светящимися голубыми глазами. В противоположной от входа стороне, естественно, находился алтарь, а в восточном углу — купель, возле которой копошился худощавый юный чёрный хаттур с серебряным амулетом, наполняя её водой. Очевидно, служка или послушник.

— Я — Джахар, — представился он, — ученик Кордака. В сей купели — святая вода, она позволяет нам твор-рить чудеса именем Господа нашего А…

— Не поминай его имени всуе, — наказал чернокнижник. — Господа нашего, Трикстера. Я начну церемонию, а ты, — на сей раз он обратился ко мне, — пока можешь почитать книги о Господе нашем.

Я подошёл к дубовой полке, открыл одну из книг и начал читать:

«Житие Трикстера

Битва зверей

То было время, когда сражались боги за молитвы прихожан. Однажды громовержец Ваагн вызвал на состязание Трикстера, Господа нашего, сказав, что люди, потрясённые победой, обязательно будут молиться богу, одержавшему её. Ответил Трикстер:

— Сражаться лично?! Скучно всё это. Я убил много богов Хаоса, и просто так сражаться с иным богом ради развлечения? Надоело! Предлагаю создать боевых зверей, и пусть дерутся они друг с другом.

Все знали суровый нрав Ваагна, и знали, что создаст он свирепого боевого зверя, вложив в него всю свою ненависть.

— Согласен я, — ответил Ваагн с угрозой в голосе. — Питомец мой порвёт твоего в клочья. Даю тебе пять дней на создание существа. Готовься похоронить его.

Ничего не ответил Триктстер, лишь загадочно улыбнулся, блеснув двумя глазами, лунным и солнечным.

Через пять дней встретились боги в столице Ваагна на арене. Ваагн, принявший облик коренастого богатыря, вёл на цепи своё существо — чёрного медведя о трёх головах, ядовитых зубах и медных когтях, с шипами, торчащими из спины. Сам Ваагн и зверь его пылали ненавистью.

Трикстер же пришёл, приняв облик пожилого волшебника с бородкой, одетого в серебристую мантию с вышитой молнией и колпак окрашенный в два цвета, фиолетовый и оранжевый, опираясь на посох. И никакого зверя он на поводке не вёл.

— Что за нелепый вид? — усмехаясь, спросил Ваагн. — Что за дурацкий колпак? Ты почему не привёл существо?

— Привёл существо, друг мой, — ухмыльнулся Трикстер, играясь с посохом. Он расстегнул полы халата. Из-за пазухи вылетела оранжевая крыса с попугайскими крыльями.

— И это твоё создание?! Мой медведь порвёт его!

— Пусть попробует, — с вызовом улыбнулся Трикстер.

И началась битва существ. Разъярённый зверь Ваагна понёсся на крысу Трикстера, Господа нашего и загнал её в угол. Он готовился проглотить её, но та неожиданно ловко взлетела, и чудище Ваагна ударилось одной из голов об стену арены. Крыса, пища и чирикая, неспешно прогуливалась по пострадавшей голове. Тогда зверь ударил медными когтями по своей голове, но пернатый грызун отскочил, и выцарапал медведь себе глаза на средней голове. Тогда оставшимися головами он попытался покусать её ядовитыми зубами, но та ловко уворачивалась в последний момент. Крыса пробежала по животу медведя, и он медными когтями расцарапал на себе кожу. Грызун пролетел между головами хищника, и атаковал тот его ядовитыми зубами, с которых капала слюна. Вновь полетело создание Трикстера к животу недруга, и тот извернулся, и его ядовитая слюна попала на его же кровь. Закричало в агонии чудище Ваагна и повалилось на землю.

Ухмыльнулся Трикстер, и села пернатая крыса на его плечо. И пошёл он молча к выходу, опираясь на посох. И с тех пор немало прихожан Ваагна, поражённые сим зрелищем, стали молиться Господу нашему, Трикстеру, повелителю Солнца, Луны и теней, и переехали жить на его острова.

Народный мститель

В году пятьдесят втором от сотворения расы хаттуров увидели многие из них, что острова погрязли в воровстве и тирании власть держащих. И завёлся на островах народный мститель по имени Др'ражг и по прозвищу Одноглазый, так как с юности в боях с другими бандами потерял глаз и носил на его месте повязку. Был он метким лучником, и шутил, что с одним глазом куда легче целиться. Убивал он власть имущих, что брали взятки, обкрадывали бедных и угнетали их. Жил на острове Солнца герцог Джухари, и страдал от него народ. Хотел убить его Одноглазый, но герцог сидел в глубине своего неприступного замка, а выезжал лишь с охраной в бронированной карете.

В трущобах навели знакомые Др'ражга на опытного вора по имени Бейн и по прозвищу Неуловимый. То был снежный барс — белый хаттур с голубыми глазами. Бейн рассказал, что в юности уже грабил замок герцога, пробравшись через систему потайных ходов и туннелей под землёй и собирается нанести повторный визит — украсть одну золотую статуэтку. Он обещал провести Одноглазого через системы туннелей.

Пока шли они, изумлялся Одноглазый, насколько опытным взломщиком является Неуловимый. Тот же говорил, что давно не прибегал к воровскому промыслу, и занимает серьёзную должность, и сейчас отправился на дело лишь из скуки. Подивился Одноглазый, но восхищался уровнем мастерства Неуловимого.

Бейн сказал своему напарнику, что воровское чутьё подсказывает ему, где искать статуэтку — в спальне герцога. Туда они и направились. Герцог спал, охраны не было — он и не догадывался, что кто-то может туда пробраться.

— Действуй, — сказал Бейн, — тебе — герцог, мне — статуэтка. И Др'ражг зарезал спящего аристократа. После чего обратил взор на золотую фигурку. Она изображала человека в мантии, возле ног которого разлеглась крылатая пантера. Возле статуэтки лежало стандартное подношение: малый камень душ с заключённой сущностью животного, клубок и кочан капусты — именно такое подношение требовал этот экстравагантный бог.

— Ты хочешь украсть статуэтку Господа нашего? — спросил Др'ражг. — Покушаешься на святое?

— Покойнику она уже не понадобится, — усмехнулся Бейн. — К тому же Трикстер не одобряет такой набожности, когда ты ему поклоняешься, молишься, приносишь дары и в то же время берёшь взятки и угнетаешь бедняков суровой властью и высокими податями. Воровать у богатых лучше, чем у бедных. Я не собираюсь продавать эту статуэтку, я оставлю её себе в коллекцию.

— Как скажешь, ответил Др'ражг.

Неуловимый привстал на колени перед фигуркой Трикстера, прочёл ему небольшую молитву, а затем продолжил:

— Герцог погиб, не оставив наследников. В городе нужен новый правитель. Ты ратуешь за счастье простого народа. И я благословляю тебя, — Неуловимый дотронулся рукой до повязки на голове Одноглазого. — Снимай повязку и живи долго. Прощай, Др'ражг Двуглазый!

Бейн шагнул в тень и беззвучно исчез. Др'ражг искал его и не нашёл. Он снял повязку — и обнаружил под ней второй глаз, которого до этого не было уже пятнадцать лет. Тогда понял Др'ражг, что Бейн Неуловимый — не кто иной как бог, называемый Трикстером принявший облик хаттура. И стал Др'ражг новым герцогом и прожил он до ста двадцати лет».

Я открыл другую книгу:

«О тьме и служителях Господа нашего

Маги трёх народов — служители Господа нашего, получающие три вида силы, от трёх ипостасей его: Луны, Солнца и Тени, возникающей при переходе от дня к ночи. Жрецы Тени — чёрные маги, специализирующиеся на воскрешении мёртвых и призыве демонов. Служители Луны и Солнца обратились к ним с вопросом, почему призывают они Тьму во имя Господа. Те ответили, что занимаются чёрной магией по указанию Господа, чтобы познать все стороны врага, и научиться бороться с ним, что некроманты и демонологи лучше всех остальных способны справляться с ожившими мертвецами и с демонами. Чтобы справляться с вампирами, все служители Тени, от послушника до верховного жреца, носят ремни с серебряными бляхами и серебряные амулеты для борьбы с вампирами, посланными богом-демоном Грахаком».

Что-то насторожило меня в последней фразе. Я пролистал несколько страниц, пока не наткнулся на главу о вампирах:

«И спросил послушник у настоятеля:

— Учитель, вампиром можно стать из-за укуса другого вампира. И меня долго интересует один вопрос.

— И я догадываюсь, какой, ученик мой, — произнёс жрец, развернув уши. — Озвучь же его, послушник.

— Откуда взялся самый первый вампир? Ведь некому было его кусать.

— Многие задают этот вопрос. И сам я, будучи учеником, задавал его одним из первых. Ответ прост: первые вампиры берутся от заражения лордами вампиров.

— А лорды вампиров откуда берутся?

— От демона-бога Грахака, который заражает их. Никто из них не признался, каким образом, но я полагаю, что через половой акт».

Интересная информация…

От чтения меня отвлёк голос жреца:

— Окунись в купель, можно и всего лишь на минуту, и мы начнём ритуал.

— На минуту не обязательно. Я могу очень и очень долго находиться под водой, и там восстанавливаюсь значительно быстрее.

— Тем лучше.

Я разделся и лёг в купель. Глаза мага теней загорелись зелёным огнём, и он торжественно произнёс:

— Закрывай глаза и задержи дыхание!

Я закрыл глаза. Около минуты я лежал на дне купели. Внешне я выглядел спокойным, но мысленно перебирал способности властителя Бездны. Вскоре я почувствовал сквозь водную гладь, что рядом имеется шлюз, который открылся. Я не видел, но чувствовал, что в него проплыла какая-то тварь. Это же электрический угорь Бездны, пойманный где-то в морях.

Я уже давно догадался, что Кордак хочет меня убить, но я не подавал виду, чтобы самому нанести внезапный удар.

Угорь, переливаясь молниями, подплыл ко мне. Эта разновидность тварей Бездны начала приобретать зачаточный разум, а значит, её можно подчинить телепатическим командам властителя Бездны. Я приказал угрю подплыть ко мне поближе и замереть, после чего я дёрнулся. Отлично! Жрец уже думает, что я мёртвый.

Послушник в ужасе забегал: не ожидал он такого от отца настоятеля. Сквозь толщу воды я слышал, как тот орёт на Джахара, чтобы помог вытащить тело из купели, а не то он отправится ко мне.

Дрожащими руками Джахар повернул рычаг, и вода из купели начала сливаться. Кордак, довольный подошёл ко мне и наклонился, чтобы подхватить моё бездыханное тело.

Пора! Я сжал руку в кулак и со всей силы залепил в челюсть жреца:

— Получай, морда вампирская! Не попить тебе кровушки с трупа чужака! Джахар! Кидай в него амулет!

Послушник кинул в жреца серебряный медальон, но тот неестественно быстро увернулся от него.

— Как ты догадался, кто я?! — крикнул Кордак.

— Амулет и бляха ремня! У всех жрецов они должны быть серебряными для борьбы с нежитью и вампирами! А ты не носишь, значит, они тебе опасны! На зомби ты не похож, а это значит, что ты — проклятый упырь!

— Вампиры куда сильнее, чем ты думаешь! — как ни в чём не бывало, жрец встал и одним прыжком оказался в купели, прямо у моей шеи, воткнув в неё клыки. — Коль не выпью всю кровь с трупа, попью немного с живого тела. Правда, ты сам станешь вампиром и вместе мы завершим наше дело…

Я ощутил, что он, подобно комару, впрыскивает в меня какое-то одурманивающее вещество, и мне становиться тяжело соображать и сопротивляться его влиянию…

— Не выйдет, — ответил я заторможенным голосом, — ты можешь напиться моей крови…, но вампиром я не стану… У меня иммунитет к вампиризму…, ибо моя кровь… гораздо древнее, чем ваша. Кровь Властителя Бездны… сына Фатагна… внука Аваддона!

Стоп! Надо сконцентрироваться! Вампир стоит по колени в святой воде и не чувствует себя плохо! Значит, она не настоящая. Но она отличается от простой пресной воды, в ней что-то чувствуется. Да это же морская вода!

Впитывая энергии моря, я начал трансформацию, и вскоре уже стоял в полный рост перед Кордаком, в чистом сознании, ангел Бездны.

— Так ты — метаморф? — усмехнулся Кордак. — Нашёл, чем меня удивить! Я — тоже метаморф.

Жрец также преобразовался. Он теперь выглядел как нечто среднее между гигантским котом и летучей мышью. Лорд вампиров… Получивший свои способности непосредственно от Грахака… И лучше не представлять, каким способом.

Лорд вампиров расправил крылья и набросился на меня. Мы сплелись в летящий клубок, и супостат уронил меня прямо в центр алтаря.

Я получил очередную травму головы. Конечно, если я выживу, всё скоро регенерируется. Но у меня не было сил пошевелиться. Кордак начал читать молитву на родном языке, из которой я распознал слова «Грахак», «демон», «прокладывать путь».

И Грахак явился. Бог-демон, лорд вампиров, напоминавший самого Кордака, только раза в два крупнее. Он материализовался в центре храма и рванул наружу, пробив стену. Да уж, сил ему не занимать, мне с таким не справиться, коль не одолел Кордака. Грахак летал над храмом, озирая земли, которые собирался покорить.

Положение спас Джахар. Он встал на колени и принялся скороговоркой молиться:

— Господь великий, Бог хаттуров, покровитель народов Солнца, Луны и Теней, я взываю к тебе как служитель преданный твой. Явись к нам, Господь, помоги служителю твоему. Создатель Праматери-Пантеры, творец сущего, создатель Закона, помоги нам. Ты, трикстер, скрывающий в тени верных разведчиков твоих, ты, хозяин светил, зажигающий огонь Солнца в дневных небесах и остужающий ночные небеса светом Луны, ты, покровитель гроз, ветров и дождей, явись к нам, Бог наш!

Небеса почернели, и с них сорвалась молния, ударившись о землю. Место удара покрылось дымом, в котором находилась фигура в серебристой мантии, восседающая на зверобоге — крылатой пантере, летящей в воздухе. Фигура светилась ярким светом, и дым, окружавший её, рассеялся.

— Ты просил о помощи, служитель мой, и я явился, — произнёс бог, слезая со спины крылатой пантеры и плавно опускаясь на землю. — Я рад тебя видеть, Джахар.

— Господь! Тут Грахак! — прокричал послушник.

— Вижу, — ответил бог, и, вознеся руку вверх, произнёс: стой, Грахак.

— Ты уже тут!

— Уходи с моих земель! — громогласно произнёс трикстер, вознеся ладонь, и его слова отпечатались эхом по всему острову.

— Я не уйду, кошатник! — усмехнулся бог-демон.

Глаза трикстера засияли голубым огнём:

— Я — хранитель небесного света Ситтари! Ты уйдёшь с моих земель! — с ладони бога слетел столп чистых синих энергий и пробил голову Грахака. Тот упал замертво.

— Слишком легко погиб для бога, — сказал я.

— Это — аватар, Сардэк. Искусственное тело, созданное Грахаком специально для вторжения.

— Ты знаешь меня?

— А ты меня — нет?

— Выходит, что нет. Я потерял память.

— Я могу восстанавливать потерянные воспоминания. Был у меня хороший наставник, маг-нейромант, из ваших, из порождений Бездны. Он научил меня всему, что умел сам.

— Господь, молю тебя, восстанови мою память!

— Не привык я к такому пиетету с твоей стороны, ну и ладно, — бог дотронулся указательным и средним пальцем до моего лба.

Мир вокруг меня посерел, потерял краски и яркость. Кордэк продолжал читать заклятия, но мне уже было тяжело разобрать их. Я погрузился в сладкую дрёму, и перед моими глазами пронеслась другая, уже цветная картина — вся моя предыдущая жизнь….

 

Глава 4

Вглядываясь в Бездну

Родился я в городе Лунная Цитадель, столице Ночных Островов. Моим родным языком был ситтари, именно на нём со мной разговаривала мать и её окружение. О самой матери я расскажу позже.

В возрасте пяти лет я, играя с азбукой на кубиках, сам научился читать. Можно сказать, что я был вундеркиндом, так как в пять-шесть лет сказкам для маленьких детей предпочитал произведения для юношества: книги о рыцарях и странствующих по мирам магах.

Когда мне было шесть с половиной лет, мать передала меня на воспитание своему бывшему любовнику, алхимику Кантеру, жившему на острове Кирвуд, про которого сообщила, что он — мой отец. Мне поначалу было тяжело общаться с Кантером по одной простой причине, из-за банального языкового барьера: я говорил на ситтари, а Кантер и все вокруг — на дарском языке. Кантер несколько владел ситтари, так как на нём написаны самые серьёзные книги по алхимии. Он отлично читал на этом языке алхимические трактаты, но плохо владел разговорным ситтари. Так что я не знал, как мне с ним говорить.

Но, попав в языковую среду, я как и всякий нормальный ребёнок, вскоре заговорил на дарском языке. А поскольку, как я уже сказал, я был вундеркиндом, это «вскоре» началось где-то через неделю. А ещё через два месяца я заговорил на нём свободно, как на родном, научился не только говорить, но и думать на дарском. Ещё через полгода пришла мне пора идти в школу. Когда нас учили читать, я с удивлением для себя, учителя и одноклассников, понял, что уже умею: в дарском языке писали на ситтарском алфавите, правда, в некоторых местах читалось не так как писалось, но я за два урока стал свободно читать на дарском. В младших классах я ходил в школу не учиться, а получать оценки. Отличные.

В четырнадцать лет я закончил стандартное семилетнее обучение в школе. Уже можно было подумать о выборе специальности. О специальности я не думал, а вот профессия подвернулась. В школьные годы я, росший в городке Кирвуд, был послушным домашним мальчиком. Всё изменилось как раз тогда, во время полового созревания, когда я услышал зов Бездны. Это была жажда крови и разрушений. Я вошёл в подростковую банду под названием «Чёрные вепри», грабящую прохожих по ночам. Нашим лидером был парень по имени Тарнас, носивший прозвище Вепрь, которое, собственно, и дало название группировке.

Избивать людей, не платящих деньги, доставляло тогда мне удовольствие. Через некоторое время я вызвал на бой Тарнаса и победил его. Я занял место лидера банды. Сам Тарнас поначалу не хотел признавать меня главарём, и однажды, когда мы после удачного выхода в ночное шли по набережной, он столкнул меня в воду. Я рассвирепел — и в то же время ощутил, что морская вода по неизвестным причинам придала мне сил. Я молнией всплыл вверх и, оттолкнувшись от поверхности воды, словно водомерка, прыгнул, прямо в полёте ударив Вепря ногой в лицо. Я устроил ему нехилое сотрясение мозга. После этого Тарнас признал меня главарём — и стал моей правой рукой. Я же превратился в самого жестокого и сурового из преступников Кирвуда. Отчим никак не мог угомонить меня. Каждую ночь я возвращался домой с мешочком денег. После разборок с другими бандами я, побитый, окунался в морскую воду — и мои травмы проходили, я приходил в себя, готовый на следующий день к новым приключениям.

Зов Бездны становился всё сильнее. Однажды ночью я покинул банду — и пошёл к берегу Сумеречного океана. Я смотрел в бескрайные морские воды, и казалось, что сама Бездна тоже смотрит на меня — и изучает.

— Я знаю! Ты смотришь на меня! Покажись мне! — яростно выкрикнул тогда я. И сущность Хаоса показалась в виде множества висящих над водной гладью глаз и щупалец, обращённых ко мне.

— Подойди ближе, Сардэк, — отдавал эхом низкий женский голос. Хотя женский ли? Бездна, наверное, бесполая сущность. И я, завороженный этой сущностью, подошёл ближе к морской глади.

— В тебе горит жажда крови. И жажда жизни. Ты моё порождение, Сардэк!

— Невозможно! Моя мать не имеет к Бездне никакого отношения!

— Мать! — словно удар молота по стеклу звенел голос. — Но твой отец — Фатагн — мой ангел. Ты — внук Аваддона, сын Фатагна, ангел Бездны, мал'ах харгот.

— Я — человек! — ответил я. — Мой отец — мастер Кантер. Нельзя сказать, что он обычный алхимик, он очень хороший алхимик, но он — человек, а не порождение Бездны!

— Это тебе твоя мать так сказала? Не всякий, кто сожительствовал с твоей матерью — твой отец, Сардэк! Твой настоящий отец — Фатагн!

Я почувствовал, что это — правда. И злорадствовал по этому поводу. Я знал, что я — больше, чем сын алхимика. Я — сверхъестественное существо, властитель Бездны!

— Подойди ко мне, ангел мой, и возьми силу, которая твоя по праву, продолжила Бездна. — Твоя истинная сущность откроется перед тобой.

И я вошёл в морские воды. Сначала по пояс, затем полностью. Я чувствовал, что какие-то сверхъестественные силы позволяют мне дышать под водой. Я проплыл приличное расстояние вперёд, где водная стихия имела больше власти. Моя кровь, кровь Бездны, обрела свою силу, и я совершил свою первую метаморфозу. Далее моё сознание покрылось мраком.

Очнулся я в казематах подводного дворца, в кандалах, прикованный по рукам и ногам к стенам камеры ржавыми цепями. Передо мной с заточенными копьями наготове стояли воители эшхарготов. В центре отряда стояла странная девушка. Точнее, тело её пылало молодостью, но по глазам я видел, что она прожила не одну сотню лет. Она была явно не эшхарготкой, но и человеком её можно было назвать с очень большой натяжкой. Смуглая кожа, в районе плеч покрытая пятнами чешуи, большая грудь, зелёные глаза и зелёные же волосы, больше похожие на водоросли. Я пригляделся: это и были водоросли! Её платье также было выполнено из водных растений. В руках она держала трезубец, пульсирующий магическими… нет, божественными энергиями. И зубья этого оружия, сияя, словно звёзды на небе, смотрели на меня. Хозяйка этого места явно не принадлежала к роду человеческому хотя бы потому, что могла спокойно дышать под водой.

— Дёрнешься — разнесу хаотическими силами, — произнесла она звонким голосом, хотя я и не думал сопротивляться, — я знаю, кем ты был, сын Фатагна. И посмотри, кем ты стал, ангел Бездны! Осталось ли в тебе хоть что-то человеческое?!

— Ты тоже явно не совсем человек, — хладнокровно ответил я, тут же удивившись, так как из моего рта раздался не привычный юношеский тенор, а незнакомый гортанный бас.

— Я говорю не о твоей форме, а о твоём последнем поступке, убийца. Ты стал истинным чудовищем, заслуживающим смерти! Лишь твоё происхождение, твоя кровь немного оправдывает тебя.

— Я грабил прохожих и избивал их, но не убивал. Неужели за это я заслуживаю смерти?

— Значит, не помнишь! Этой ночью ты напал на торговое судно и убил всю команду. Двадцать человек!

Моё сознание помутилось во второй раз — теперь я упал в обморок. Когда я очнулся, передо мной вновь стояла эта девушка в окружении отряда порождений Бездны численностью в полдюжины. Большинство её воителей было эшхарготами, но двое, очевидно, офицеры — нет. Конечно, и те и другие были октопоидами, и с точки зрения человека или иного наземного гуманоида разница между офицерами и эшхарготами была минимальной. Но и куда меньше разница между человеком и представителями вымершей расы эльфов. Офицеры скорее походили на меня самого без крыльев, чем на эшхарготов: более стройная фигура, тонкая шея, чуть более длинные и тонкие щупальца и зачаточные уши по бокам головы. Коль эшхарготы произошли от людей, не могли ли эти твари произойти от эльфов?

Память крови, свойственная порождениям Бездны, подсказала мне название этой расы: хуфуты. Если средняя продолжительность жизни у эшхарготов в Маргардте около пятидесяти лет, то у хуфутов — раз в пять побольше. Если эшхарготы владеют стихийной хаотической магией, то хуфуты питаются ментальной энергией гуманоидов и способны воздействовать на мозг. Когда их мало, они довольно безопасны, когда много — могут контролировать и большие группы людей.

— В обморок падаешь? — спросила девушка. — Значит, ещё не совсем растерял человечность. Если разобраться, то виноват в этом не ты, а кровь Бездны, затмившая твой рассудок.

— Кто ты? — спросил я. — И почему сразу обвинила меня, а не эту кровь Бездны?

— Я — Цовинар, Владычица Морская, Королева Ночи, правительница эшхарготов Моря Одиночества и представительница Совета Тринадцати. Я тоже Властительница Бездны. Точнее, как и ты, я — полукровка, которую родила человеческая женщина. Кровь Бездны — наш дар и проклятие. Это источник великой силы и мудрости Бездны. Но неподготовленного она лишает рассудка. Нужно научиться контролировать эту силу, иначе она будет контролировать тебя.

— Это нужно Властителям Бездны?

— Властители Бездны — не животные, чтобы слепо следовать инстинктам. Тот, кто не может управлять собой, не сможет управлять и другими. Я поняла, почему нельзя тебя винить. Меня вырастил отец, который научил контролировать силы Бездны. Ты же вырос среди людей, которым эти силы неведомы. Я научу тебя быть истинным Властителем Бездны. Иначе, — Цовинар недвусмысленно провела передо мной трезубцем.

Я согласился. Владычица морская велела освободить меня. И только когда я отошёл от шока, до меня дошло, что говорила она со мной на каком-то незнакомом языке. Вернее, теперь уже знакомом: я его прекрасно понимал и сам свободно говорил на нём. Как такое возможно, я узнал позже.

Цовинар стала моей наставницей — и первой женщиной. Я научился подавлять агрессию — и направлять её в нужное русло. Научился я и командовать порождениями Бездны. Оказалось, наречие, на котором мы общались — харгий, язык Бездны, священный для эшхарготов и безднопоклонников, родной для властителей Бездны. Все властители обладают памятью крови, в которой этот язык и прописан с рождения. Когда я принял октопоидную форму, мои старые знания проснулись. Эшхарготы же говорят на диалекте дарского, заимствовавшем слова, связанные с религией, из харгия.

Цовинар хотела, чтобы я стал её мужем, и мы, благословленные Фатагном как довольно влиятельным Владыкой, заполучили бы более высокие места в совете Бездны. Цовинар не хотела меня отпускать, мол, оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королём. Но я отказался: я сделал свой выбор, жизнь человека среди людей. Я вернулся к Кантеру и начал изучать у него алхимию. Проштудировав основные книги по алхимии на дарском языке, я принялся читать более продвинутые, на ситтари. Оказалось, я отлично помню язык своего детства и могу читать на нём научные трактаты.

Я завязал с преступной деятельностью. Моих бывших товарищей по банде не было видно: за то время, что я отсутствовал, они успели угодить за решётку. Тем не менее, моя дурная слава никуда не делась, и мы с отчимом переехали в другой город, Дарвуд, на одноимённый остров. Туда же по чистой случайности переехали Рамир и храмовник Танкар. Хотя, как я подозреваю сейчас, Танкар переехал далеко не случайно, а мог догадываться, что я как-то связан с силами Хаоса.

Однако, с тех пор, как я завязал с преступностью, стал законопослушным гражданином и изучил алхимию, я не сразу стал честным тружеником. У меня появилось несколько хитрых планов, как при моих способностях жить без работы, грести деньги лопатой и при этом не нарушать закон. Довеском к моей способности к биологической метаморфозе прилагалась возможность превратить любую одежду в доспех, достойный властителя Бездны. В качественную кольчугу из золота, как я узнал в результате экспериментов, высшей пробы. В результате экспериментов я понял, что мог обратить в золотой доспех хоть шёлковое платье дамы из высшего света, хоть пропахшие навозом крестьянские штаны с кафтаном, лишь бы всё это было надето на мне во время метаморфозы. Даже один золотой кольчужный доспех без дураков стоил приличных денег. Если же накупить кучу дешёвой одежды, преобразовать всё в золотые доспехи и продать, то можно стать самым богатым человеком на острове. Да что на острове, во всём царствие Грахака, если не считать самого бога-правителя!

Главной проблемой было найти покупателей. На нашем маленьком островке тяжело будет продать множество золотых доспехов. Надо было найти покупателя хотя бы на один, на вырученные деньги переехать в столицу, Грахатаун, где отбоя от клиентов уже не будет.

На тот случай, если не смогу найти и одного клиента, я придумал ещё один план. Пойти к Талару с монетного двора, другу отчима и попросить у него переплавить доспехи на монеты, благо материала полно, и мне не жалко заплатить ему в качестве награды, например, четверть суммы.

Однако, доспехи, потеряв контакт с моим телом, в течение получаса превращались обратно в одежду, которой были раньше. На следующий день я пошёл к Талару, переплавил у него доспех на монеты, но как только последняя монета остыла, они тут же превратились в куски жжёных тряпок. Я извинился перед Таларом, сказал, что это — алхимический эксперимент и заплатил за беспокойство десять серебряных.

На следующую ночь во сне мне явилась Бездна с короткой речью: «Могущество дано тебе для власти, а не для таких мелочей как личное обогащение. Не шути с высшими сущностями!»

С тех пор я и стал тем, кем являюсь: ремесленником и торговцем.

Мир вокруг потерял краски, стал мутным и серым. Я открыл глаза, и яркостью стал наполняться реальный мир, в который я вернулся. Значит, моя память полностью вернулась, и дрёма, соприкоснувшая меня с прошлым, отпустила меня, уступив место настоящему.

— Я всё вспомнил! — произнёс я. — Мой корабль был ограблен пиратами, мои друзья пропали без вести, а я чудом выжил. Я хочу отомстить пиратам, а если друзья живы, и спасти их. Благодарю тебя, бог и создатель народа хаттуров, бог стихийной магии, покровитель теней и воров. Очень хорошо, что ты восстановил мою память, дядя Апион, — улыбнулся я.

 

Глава 5

Коцит

Бог Апион моим дядей. С одной стороны, удивительно, когда у человека дядя — бог. С другой, я сам не совсем человек, а полубог. Если быть чуть поточнее, то либо бог, либо полубог-полудемон. Властители Бездны не совсем демоны, это порождения Хаоса другого типа, чем Геенны. Древних, Хейбара и Дагона, самых могущественных из властителей Бездны можно считать богами. А кем же являются обычные властители? Богами? Полубогами? Демонами? Всё нет, они ни то, ни другое, они — властители Бездны. Но учитывая, что их обожествляют безднопоклонники и представители морского народа, они вполне себе боги.

Моя родословная была не самой плохой, и в то же время — неоднозначной. Мой отец — ангел Бездны Фатагн, дедом же по отцу был Аваддон, также ангел Бездны, а бабкой, согласно слухам, была какая-то эльфийская принцесса, родившая Фатагна от Аваддона, до того как эльфы вымерли. Откуда же взялся Аваддон, и кто были его родители, не знал никто. Матерью же мне приходилась богиня Луны Зара, представительница племени Новых Богов, происходящая из магов Ситтараса. Бабушкой по матери была ситтарская магичка Лила, а дедом — архимаг Иллиндил Грант, вернее, на момент рождения будущей богини, ещё не архимаг, а студент академии Рассвета. Одним прадедом по матери был лорд магов Ферендель Грант, а другим — архимаг Гилмарион, бывший правителем Северной Империи в мире Астелар и чуть не ставший богом, пока его не сверг отряд магов Ситтараса, среди которого был Иллиндил. Соответственно, Апион Грант, сын Иллиндила, был единокровным братом Зары и моим дядей. Апион также является членом магического совета Ситтараса, и часто отсутствовал в Маргардте. Вот такая вот необычная родословная. У меня голубая кровь, причём в обличии ангела Бездны — в буквальном смысле, как и у многих моллюсков.

Также я часто пересекался с ближайшим другом, Апиона, Арастиором, богом огня и войны.

У расы ангелов Бездны нет женщин, они размножаются в результате секса с женщинами человеческой или иных разумных рас. Если рождается мальчик — то это — будущий ангел Бездны, если девочка, то вырастает обычной женщиной, разве что, довольно часто владеет врождённой магией Хаоса. Ходят слухи, что дочери ангелов Бездны также способны рождать таких как я и от обычных мужчин. Пока никто их не подтвердил и не опроверг.

Фатагн принял человеческий облик и сблизился с Зарой. Моё зачатие произошло не по большой любви, каждая сторона преследовала собственные интересы. Фатагн хотел продолжить свой род и дать жизнь новому порождению Бездны, полагая, что человеческая девушка, ничего не подозревая, родит нового ангела Бездны в человеческом обличии.

Зара же, как и её мать Лила, презирала идиотов, которые считают себя хитрецами. Она прекрасно понимала, кто перед ней и кто от него родится. Но Фатагн, судя по всему, не догадывался, что перед ним — настоящая богиня Луны. План Зары был прост: стать матерью Властителя Бездны, который будет точной копией отца, заманить Фатагна в ловушку, убить его и подменить собственным сыном, похожим на него в хаотическом облике как две капли воды. Я должен был стать агентом и ставленником светлых богов среди Властителей Бездны. Но сам я отказался от этой идеи, предпочтя жизнь обычного человека.

Ближайший друг Апиона, бог войны и огня Арастиор рассказывал мне, что Зара, как и сам Апион, была незаконнорожденной дочерью Иллиндила, и о ней никто не знал, мать воспитывала её в тайне. Через несколько лет после прибытия Апиона на Ситтарас Зара объявилась и попыталась отсудить у Апиона родовой особняк Грантов. Но Апион умудрился выиграть в суде благодаря своим связям: на тот момент он был уже так называемым голосом, представителем архимага Аврелия, ректора академии, входящего в Совет Двенадцати, орган власти Ситтараса. Конечно, архимаг помог своему протеже выиграть это дело в суде. Он нанял лучшего адвоката, который доказал, что Зара — недостойная наследница. Наследство — не только имущество, но и долги и обязанности. Иллиндил, отец Зары и Апиона, до того, как объявились его сын и дочь, считался последним представителем рода Грантов, на котором лежала миссия победить Зорана, также представителя этого рода, ставшего богом Хаоса в мире Элам. Апион, несмотря на то, что вырос в одном из Внешних миров и мало владел магией, как узнал об этой миссии, почти сразу поклялся её исполнить. Зара же, выросшая на Ситтарасе и бывшая на три года старше Апиона, не только не поклялась выступить против Зорана, но и даже не заикнулась о том, что в принципе не против это сделать. Сам же Апион выступил против Зорана и убил его, он выполнил предназначение рода, а значит — является более чем достойным наследником.

Арастиор и Апион, знакомые задолго до обожествления, являют уникальный пример искренней дружбы между двумя богами. Боги Маргардта плетут интриги, заключают и разрывают союзы, организуют войны друг против друга, при их дворах стоит атмосфера интриг, предательства, подкупа, шпионажа. И лишь у Апиона с Арастиором вечный и нерушимый союз старых боевых товарищей. Возможно, в том числе и потому, что на момент начала знакомства они были врагами, а потом объединились против Азиза Шакира, бывшего господином Апиона.

— Вот и ты, сын моей сестрички Зары, — улыбнулся Апион. — Как твоя кровь Бездны? Сильно бурлит?

— Бурлит. Но я научился её контролировать.

— Хаос не есть зло, если умеешь направлять его в нужное русло, — подтвердил Апион. — Давненько мы не виделись. Вечные дела, знаешь ли. Я состою в Совете Двенадцати на Ситтарасе и странствую по мирам в поисках союзников и оружия, способных помочь нам в борьбе с демонами. Этот мир стал одной из баз армии Рассвета, моих небесных клинков и воителей Арастиора из Эрты.

Путешествуя по мирам, можно наткнуться на очень странные вещи, — продолжил Апион, — Я побывал в мире, где вообще нет нелюди. Там очень развитые технологии, но почти нет магии: оставшихся немногочисленных магов считают шарлатанами. Многие события из истории других миров сохранились там в мифах и легендах. Хотя в этом мире побывал Искупитель и принёс свою веру, там очень много людей, которые вообще не верят ни в каких богов! И это при том, что прямо у них под носом, в на дне одного из их океанов спит целый Древний, бог Бездны! Как же его зовут… Не то Култу, не то Тухлу…

— И удалось вынести что-то полезное из этого мира?

— Да. Принцип мадаббарных сетей. Я научился магически соединять мадаббары в сети, как люди того мира — свои вычислительные машины. Но давай перейдём к твоим проблемам. Ты искал от меня какой-то помощи, не так ли?

— Да, дядя Апион. Пираты напали на наш с друзьями корабль. Меня искалечили, а их похитили. Я думаю, что мои друзья живы, и хочу их найти — и спасти.

— А сам найти их не можешь? Ты властитель Бездны или нет? Ты способен повелевать морской стихией. Ты можешь чувствовать всё то, что происходит с мировым океаном. И я уверен, что через океан ты можешь определить, где находятся твои друзья.

— Нет, не могу. Я ещё не до конца овладел силами Бездны. Владычица Цовинар научила меня далеко не всему, что умеет…

— Этого не может быть. Властители Бездны владеют всеми силами своей стихии от рождения! Значит, ты не полноценный Властитель, потому что ты полукровка!

— Но у ангелов Бездны нет женщин! Нас рождали женщины людей и эльфов. Все мои предки по мужской линии были полукровками, но при этом все они были настоящими Властителями Бездны.

— Это значит, что ты не инициирован. Вот когда пройдёшь инициацию, тогда и станешь истинным Властителем Бездны.

— Владычица Цовинар ничего мне про это не говорила.

— Потому как она ничего про это не знала, она не ангел Бездны. Это мог сообщить тебе только отец или Хейбар.

— И что теперь?

— Проходи инициацию. Для этого ты должен отправиться в Бездну и добраться до источника Силы Хаоса. Зрелый Ангел Бездны или Древний отправит тебя туда без проблем. Я же, светлый бог, не могу тебя направить непосредственно в Бездну. Но я знаю ещё одно место, где есть источник Хаоса.

— Что же это за место? — поинтересовался я.

— Это место — Коцит, один из планов ада, Геенны, точнее, один из миров демонического плана бытия, известного, как Геенна Огненная. Только сам Коцит — не огненный, а напротив, ледяной план бытия. Это — мир Карерона-предателя. Карерон был богом ледяной стихии, но во время вторжения демонов во Внешние Миры он предал своих и перешёл к врагу, сам став демоном. Боги свергли Карерона в Геенну Огненную, но сам Карерон оказался сильнее Геенны. Настолько велика была в нём ледяная сила, что в аду настали морозы. Карерон породил Коцит — ледяной адский мир и уже оттуда устраивал атаки на другие миры. Коцит стал той частью Геенны, куда и попадают после смерти предатели.

До сих пор в религиях многих северных народов живёт представление, что в аду должно быть не жарко, а холодно. Это — память о Карероне, его мире и о демонах ледяного мира, шарду.

В Коците находился Трон Карерона, но с момента его гибели он пустует. Именно в районе трона и находится источник Силы Хаоса. Хаос Геенны не такой, как Хаос Бездны, но они родственные. Многие из нас, богов Маргардта, проходили путём Коцита. Я проходил, и Арастиор тоже.

— И ты можешь меня телепортировать в Коцит?

— Не совсем, Сардэк. Моё всемогущество пока что ограничивается лишь этим миром. Но я могу тебя телепортировать туда, где есть проход в Коцит.

— Далеко?

— Нет. Соседний остров. Берись за руку.

Я взял Апиона за руку. Тут же меня окружила ослепительная вспышка яркого света. Я тут же зажмурился. Когда я открыл глаза, то увидел, что стою на заснеженной вершине горы рядом с величественным храмом древнего стиля, окружённым серебристыми колоннами. С вершины горы открывалась перспектива всего острова, также покрытого снегом.

Возле храма стояла группа монахов — один — высокий, похожий на снежного барса, явно — представитель расы белых хаттуров, народа Луны. Другие — низкие, в половину человеческого роста, с лицами, закрытыми капюшонами.

— Слава Господу! — крикнул снежный барс, рухнувший на колени. Низкорослые монахи последовали его примеру.

— Встань, отец Гирдэк, — ответил Апион. — Со мной — племянник, Сардэк. Вели магам раттусов сопроводить его к преддверию Коцита.

— Вы слышали господа нашего, раттусы, — как принято среди хаттуров, растягивая гласные и звук «р», произнёс отец Гирдэк. — Сопроводите господина Сардэка к разлому!

— Да, святой отец, — ответил один из низкорослых монахов.

— Что это за существа? — изумился я, показывая на низкорослых монахов в капюшонах, пока они шли.

— Раттусы, — ответил отец Гирдэк. — Раса, созданная Господом нашим Апионом.

— На самом деле, не созданная, — ответил Апион. — Задолго до обожествления я нашёл расу разумных крыс в подземельях родного города Стейнгарда. Тогда они были ещё в полудиком состоянии, но уже обзавелись собственными магами. Крысам было тесно в катакомбах старого города, однако, выйти на поверхность они не могли: люди убили бы всех их. После обожествления я вернулся в Стейнгард и организовал раттусам исход. Я поселил их на одном из островов Хаттуров.

— И как же коты-хаттуры уживаются с крысами-раттусами?

— Из-за моего запрета хаттуры не трогают раттусов. Сами раттусы изменились благодаря мне. Я сделал их сильнее, выше, умнее, и изменил их речевой аппарат, так что теперь они могут говорить по-человечески. Так что в некоторой степени я создал раттусов.

— А что здесь делает преддверие Коцита?

— Задаёт местный климат, — ответил Апион. — А ты как думал, почему на острове, расположенном в тропических широтах, лежат снега? Там, где ступала нога Карерона-предателя, образуются ледяные аномалии, сильно охлаждающие климат. Карерон уничтожен, и большая их часть исчезла. Кроме тех, которые порождены Коцитом. Из преддверия часто выходят шарду, ледяные демоны, но маги огня из раттусов уничтожают их.

— А почему тут нет магов огня из Хаттуров?

— Территория храма Луны священна для народа Луны — и запретная для народа Солнца. О! Вот мы и пришли, — произнёс Апион, указав на шар переливающихся серебристо-белых энергий, сияющий над выступающей глыбой льда.

Я двинулся к разлому.

— Погоди! — крикнул Апион. — Шарду тебе так просто не уничтожить. Возьми это!

Апион протянул мне пистолет. Вернее, нечто, похожее на пистолет, которые я видел у пиратов и офицеров, только он был прозрачный, а внутри у него сияло синее облачко энергии.

— Это магический пистолет, — пояснил Апион. — Стреляет огнём, молниями и ледяными стрелами. Ещё одно: в Коците — очень холодно! Любые морозы этого мира покажутся тебе лёгкой прохладой. Захвати зимнюю одежду.

— У меня её нет.

— Не забывай, что я — бог, ответил Апион, буквально из воздуха сотворяя шубу. Я накинул её. Оглядевшись, я пошёл в разлому.

И через некоторое время, проморгавшись, увидел, где оказался. Я стоял в заснежено-ледяной пустыне, простиравшейся на десятки, сотни лиг. Силы Бездны подсказывали, что источник Хаоса находится где-то на Востоке. И я двинулся туда. Несмотря на шубу, адский мороз всё равно пронизывал до костей. Навстречу двигались шарду, демоны льда. Они оказались похожими на гигантских ледяных големов блестящего синего цвета, отражающие в своей поверхности, словно в зеркале, снежинки. Но несмотря на небесно-голубой цвет этих созданий, что-то недоброе ощущалось в этом сверкании. Шарду, чьи туловища и конечности оказались гранёными, выглядели словно вырубленными топорами из глыбы льда. В их фигурах прослеживалось что-то неестественное и гротескное. Тонкий живот и расширяющаяся кверху грудная клетка, подобная перевёрнутой трапеции. Длинные и тонкие руки, увенчанные когтями, короткие ноги. Вытянутая морда, похожая на волчью, уши как у осла. Из пастей капало вещество, в котором мой глаз опытного алхимика опознал жидкий азот. Когда они открыли рты, я ужаснулся: оттуда торчало четыре ряда челюстей с острыми, словно пики скал, клыками. На верхушке же головы располагались уши как у осла.

Пока я не нападал на них и не приближался, они стояли на месте и изучали меня. Я не горел желанием биться с ними, но единственным проходом, что я заметил, была долина, где они и стояли. Пришлось идти.

Встав на четвереньки, эти длиннорукие создания при моём приближении поскакали в мою сторону. Они передвигались как гориллы. Причём слишком быстро для таких нелепых фигур. На скаку они кричали:

— ШРД! ШР-РД! Ш-Ш-Р-Р-Д!

Очевидно, именно за эти крики их и прозвали шарду. Мне пришлось пустить в ход магический пистолет, переведённый в режим огня: порождения ледяной стихии плохо справляются с обжигающим пламенем, пробивающим в них дырки и трещины, после чего они разваливаются на куски. И они действительно распадались, с шипением, свистом и хрустом.

Впрочем, я уже до это имел примерное представление, как выглядят шарду, так как видел Арастиора.

Арастиор, бог войны и огня, выглядел высоким мускулистым мужчиной с бородой и длинными волосами. Он носил красно-чёрные плащ, мундир и штаны, а также доспехи из блестящего голубого металла: нагрудник, сапоги и наручи. Как Арастиор рассказал, это были доспехи из минерала талагмия, выплавленного из талагмиевой руды, добытой из тела Карерона-предателя, Талагмиевые доспехи обеспечивали носителя полной невосприимчивостью к магии — и были одним из источников божественной силы Арастиора. Именно из талагмия и состояли шарду, невосприимчивые к магии, но уязвимые к огню. Но с Арастиора так просто сбить эти доспехи огнём нельзя: он сам бог огня и легко контролирует эту стихию.

Я двигался дальше по ледяной пустыни. Пройдя сквозь ущелье, охраняемое ледяными демонами, я наткнулся на свинцово-серое озеро, по поверхности которого плавали льдины. Возле его берегов торчали сосульки… точнее, нет, это настоящие ледяные сталактиты. В них, словно в клетках, проглядывались полупрозрачные бесплотные существа, напоминающие людей и других гуманоидов. Они, дрожа и стуча зубами, мучились от холода. Всё понятно! Это души грешников, свергнутых сюда за предательство, вслед за послужившим создателем этому плану ада Карероном.

Но что это за водоём? Похоже, это озеро Коцит, и давшее название этому плану бытия. Поначалу это был один из внешних миров, потом он стал очередным планом Геенны, после превратившись в ледяной ад. А почему это озеро не замерзает? Я принюхался: пахнет морской водой. Вода настолько солёна, что не леденеет, несмотря на царство вечной зимы. А это значит…

Я встал возле озера, расправив руки и впитывая энергетику солёного озера. Силы Бездны проникают и сюда. Пускай я не полноценный властитель, но значительно сильнее обычных людей — и могу летать. Я начал метаморфозу — и в облике Ангела Бездны взмыл в воздух оглядел Коцит. Я полетел в сторону Ледяного Трона, места силы Карерона. Достав из-за пазухи колбу, я налил в неё солёной воды про запас.

Но через считанные минуты приземлился, свершив обратную метаморфозу: пускай Властители Бездны сильнее людей, но любое порождение Бездны переносит морозы куда хуже. Порождения Бездны живут и в северных морях, но когда поверхность тех замерзает, не выходят наружу: могут замёрзнуть и застыть, так как хладнокровны. Конечно, при сильном обморожении, твари Бездны выживают, как и другие хладнокровные существа — и приходят в себя при потеплении. Но если замёрзнуть навеки… Лучше не представлять, а принять человеческий облик.

Я дошёл до ледяного холма. Там находился трон Карерона. Впрочем, он оказался высотой с большой дом, так как сам Карерон был гигантом, титаном, и человек не сможет на него взобраться. Но у меня была с собой морская вода, позволяющая принять облик Ангела Бездны. Больше чем на пять минут этот облик лучше не принимать в этом мире, но тут хватит и нескольких секунд. Впитав силу морской воды, я преобразился и взлетел, приземлившись на трон. Тут я ощутил колоссальный прилив тёмных сил, почувствовав себя не просто ангелом Бездны, а хаотическим богом, способным управлять Хаосом и свободно перемещаться внутри него. Цовинар обучила меня всему, что могла, но инициированные ангелы Бездны куда сильнее морских владычиц. Раньше я был просто раздутой креветкой, владеющей магией Бездны, а теперь я — полноценный владыка Хаоса, способный путешествовать его тропами. В том числе и между мирами.

Одной лишь силой мысли я перенёсся к разлому и вышел в Маргардт, на острова хаттуров. Тёмная сила опьяняла меня. Я ощущал колоссальную мощь Бездны, правда, с небольшими включениями Геенны, но сейчас это казалось не важно.

На меня смотрел удивлённый отец Гирдэк и монахи-раттусы. Апиона не было: очевидно, отправился в Ситтарас или ещё куда.

«Я свободен!» — услышал я в голове знакомый бас. — «Сила! Власть!»

«Кто ты такой?» — мысленно спросил я.

«Ты знаешь, кто я», — ответил голос в голове. «Я — это ты. Твоя тёмная сторона. Я — тьма в твоей душе, как и ты — свет в моей. Я — ангел Бездны, сын ангела Бездны. Именно я проснулся в тебе в твои юные годы. Именно я подтолкнул тебя на путь криминала. Моя кровожадность захватила тебя. Это я убил тех морских торговцев, о чём твоя светлая душа предпочитает не помнить. Цовинар научила тебя контролировать меня. Но после инициации я стал самостоятельной личностью. Хаос Геенны куда крепче и сильнее, чем Хаос Бездны, он и пробудил меня и дал мне сил».

«Умолкни», — ответил я. — «Ты лишь мой гнев, моя ненависть и кровожадность. Ты — лишь часть меня, ангел Бездны, в то время, как я — полноценная личность».

«Ты уверен?» — спросил тёмный голос. — «У меня личность ангела Бездны, значит и тело ангела Бездны моё, и силы — мои. Выметайся из моего тела, человечишка!»

И ангел Бездны исторг мою душу из своего тела. Странно было глядеть со стороны на то, что только что было тобой. Сначала я подумал, что моя душа направится в мир иной, но тут материализовался в своём старом облике, человеческом. Жив! Лучше, чем направиться к богам в самом рассвете сил.

— Счастливо оставаться, неудачник! — издевательски отсалютовал ангел Бездны и улетел куда-то на юг.

 

Глава 6

В погоне за тенью

— Что вообще произошло? Как это ты раздвоился — выдавил из себя отец Гирдэк.

— Это было всё самое плохое, самое непокорное и кровожадное, что было во мне. После того, как я прошёл инициацию, оно осознало себя отдельную личностью — и обрело собственное тело.

— Значит, всё тёмное, что было в тебе… Часть твоей личности. Можно сказать, твоя тень, — задумчиво произнёс отец Гирдэк. — Ладно, размышлять о подобных вещах лучше всего в тепле. Нечего тебе стоять на морозе, Сардэк. Пойдём в храм. С Божьей помощью ты обретёшь покой — и в трезвом уме решишь, что делать.

Я последовал в храм за служителем Апиона. Святилище представляло собой устремившуюся вверх, словно дерево, постройку: основание-ствол и некое подобие кроны древа на втором этаже. Это вполне естественно для подобных котам существам, ведь многие кошачьи живут на деревьях. Материалом, естественно, была древесина, чёрная, лакированная. Внутри оказался зал для проповедей с алтарём в виде пятиугольника, над которым висела икона Апиона в сияющих доспехах, верхом на крылатой пантере, на фоне бушующей над островами грозы. Возле икон святых местной веры стояли монахи и молились. Завидев настоятеля, они преклоняли колени и сжимали в молитвенном жесте руки. Отец Гирдэк жестами позвал меня за дверь, где, очевидно, находились кельи. Мы вошли туда по ковровой дорожке и сели за стол, выполненный из того же дерева, что и здание храма.

— Апион вручил нам рецепты отваров, дающих контроль над духом и телом, — сообщил отец Гирдэк, замешивая настой трав и поставив их на печку. Мой опытный нюх алхимика узнал эти травы: серебрянка арктическая, кроличья трава и кошачий цикорий. Успокаивающие травы, из их смеси должно получиться качественное зелье, способное помочь справиться с усталостью и победить любой стресс.

— А ты сам ощущаешь какие-либо изменения? Что-то связанное с открытыми способностями Хаоса? — продолжил беседу отец-настоятель.

— Напротив, — выдавил из себя я. — Новые способности Абсолюта. А именно, лунной магии. Такое ощущение, что я владею ей на уровне мастера.

— Это невозможно, — узкие, словно клинья, кошачьи глаза Гирдэка расширились. — Ты же мужчина!

— И что? — вяло произнёс я. Когда часть тебя, можно сказать, твоя тень, сбежала, становится не до споров о природе магии.

— Я понимаю, что ты далёк от орденов храмовников и магов, их иерархии и порядков и представлениях об источниках их сил, но постараюсь объяснить. Храмовники служат Абсолюту, а маги — разным богам.

— Нет ли более общеизвестной вещи в нашем мире? — пожал плечами я.

— Слушай дальше. Благодаря действующему в Маргардте закону полового ограничения, не у каждого бога полноценными служителями могут стать представители обоих полов. Магами Ваагна или Арастиора могут быть только мужчины. А служителями Зары — соответственно, только женщины. Её личная гвардия носит название «лунные волшебницы». Несмотря на то, что стихия Зары — целебная магия, эти магички очень ловко обращаются с кинжалами и серпами из лунного серебра.

— А как же я? Я всегда владел лунной магией! Да и видел при дворе Зары несколько мужчин, владеющих основами этого искусства!

— Именно, что основами. Очень могущественный маг мужского пола тоже может получать силу от Зары, но будет владеть ей максимум на уровне посредственного мага. Закон полового ограничения суров, но его невозможно нарушить или обойти, в отличие от законов человеческих сообществ. Полноценными лунными магами мужского пола можем быть лишь мы, хаттуры. Но мы служим не Заре, а Апиону.

— А как сей закон объяснит вот это? — спросил я, порождая в правой руке меч, переливающийся чистыми лучами лунного света. — А вот это? — создавая на левой руке башенный щит из тех же самых лучей.

— Полагаю, что на тебя, полубога и сына Зары, этот закон не действует.

— Вполне возможно, — ответил я. — Я безо всякого обучения с детства владел основными заклятиями лунной магии. Сейчас же я стал полноценным адептом этой стихии. Только почему?

— Силы Абсолюта и Бездны боролись в тебе, ограничивая друг друга. Сейчас же, когда твоя тёмная сторона сбежала от тебя, твои способности лунной магии не ограничивает ничто. Ты — полубог. Твои силы, вне всякого сомнения, меньше, чем у Зары, но наверняка побольше, чем у любой из её волшебниц… А! А вот и наш настой сварился!

Отец-настоятель снял с печки закипевшее зелье:

— Зелье из успокаивающих трав готово. Пей, Сардэк, — произнёс служитель Апиона, протягивая мне чашку.

— Ай! Слишком горячее! — сказал я вместо благодарности, взяв чашку и чуть не бросив её на стол. — Хотя… показалось! Не такое уж и горячее.

А вот и не показалось! Я обнаружил в себе ещё одну особенность. Новый тайный козырь, который пригодится при борьбе с моей тёмной сущностью. Но об этом лучше пока не сообщать никому. Даже отцу Гирдэку, потому как я почти никому не доверяю полностью. Даже жрецам. Особенно жрецам.

— Надо найти бежавшего ангела Бездны, — продолжил я. — Куда он мог направиться?

— Он — это ты сам, — блеснул зелёными глазами служитель Апиона. — Его жизненный опыт — твой жизненный опыт, его знания — твои знания, его стремления — твои стремления, пускай и более агрессивные. Куда бы направился ты, обрети ты огромные силы Бездны и распрощавшись с человеческой сущностью?

— Я бы полетел спасать друзей. Но полагаю, моя тёмная сущность слишком эгоистична для этого. В таком случае я бы пожелал заполучить власть над Бездной. Я бы держал путь либо к Цовинар, чтобы править вместе с ней, либо в царствие Фатагна, чтобы свергнуть его и занять его место, либо на Острова Спрута на востоке, где люди поклоняются властителям Бездны.

— Первые два варианта возможны, но тебе, как человеку бессмысленно охотиться на него там. Отныне ты не можешь долго находиться под водой. Что же касается Островов Спрута, твой компаньон там непременно появится, рано или поздно.

— Почему ты так уверен, святой отец? Почему он не довольствуется властью в подводном царстве?

— Потому как богам нужны прихожане. От прихожан же им нужны молитвы. Через молитвы бог получает дополнительную энергию-клатху и становится сильнее. Естественно, богам нужно как можно больше прихожан. Для этого они ведут борьбу с другими богами — иногда методом честной конкуренции, иногда — подлыми ударами со спины, а иногда простой открытой войной. Задача бога — переманить прихожан других богов. Для этого можно творить чудеса, посылать пророков, грозить адскими муками последователям иных вер, разжигать среди смертных рас религиозные войны. Один из путей — сотворение новых рас, готовых поклоняться своему создателю, как сделал и господь наш Апион. Самый радикальный метод — убийство бога-соперника, а после этого — обращений в свою веру его прихожан, ибо бессмысленно молиться мёртвому богу. Энергия клатха, идущая от прихожан, способна творить чудеса, но даже она не может воскресить погибшего бога, а он, в свою очередь не сможет защищать своих прихожан и дарить им блага.

Естественно, если ты бог и убьёшь конкурента, это ещё не гарантирует, что его последователи будут молиться именно тебе: свято место пусто не бывает, и к нему могут подтянуться остальные. Именно поэтому битвы богов сопровождаются и битвам их армий: в случае победы своего патрона войска победителя проводят обращение побеждённых.

Именно поэтому войска Хейбара напали на земли Ваагна, и в первую очередь — на храмы, как источник вражеской силы. И именно по этой причине твой ангел Бездны рано или поздно заявит о себе на островах Спрута, дабы заполучить поддержку и молитвы не только морского народа, но и живущих на островах людей, чтобы стать богом среди них и обрести больше сил.

— И я направлюсь на острова Спрута, — сказал я. — Но для этого мне нужна лодка.

— У меня есть одна зачарованная яхта, отбитая у грабивших наши суда пиратов, — ответил монах Апиона. — Легко приобрёл это судно, значит, смогу и легко расстаться с ним. Она доставит тебя куда быстрее, чем все остальные корабли. Пойдём к побережью.

* * *

Мы с отцом Гирдэком двинулись к побережью. По пути он дал мне денег на необходимые расходы. Через три часа мы добрались до яхты: немаленькая, хватит на команду из десятка человек. Там имелось несколько кают, каюта капитана, камбуз, зачарованное управление, и, что оказалось важным для меня, алхимический стол с кучей реагентов. Распрощавшись с отцом-настоятелем, я направился к острову Кракена, где располагалась людская столица безднопоколонников, и где рано или поздно должно было появиться моё тёмное альтер-эго.

Я разделся, дабы лечь спать. Как вдруг я нащупал в своих карманах сердечник голема. Когда пираты грабили меня, то либо его не заметили, либо он оказался им не нужен. У меня возникла интересная идея. Подойдя к зачарованному управлению, я немного поколдовал над ним, настроив все его элементы на свою ауру. После этого я нашёл там подходящий разъём — и вставил цилиндр. Несколько секунд ничего не происходило, и я уже разуверился в своей идее. Как вдруг откуда-то сверху раздался громогласный женский голос:

— Я снова жива! Но почему моё тело такое странное?!

— Рад видеть тебя, Лиддана, — ответил я. — Отныне твоё тело — мой корабль. Ты покоришься мне, своему капитану. Попытка бунта бесполезна, управление подчиняется базовым законам поведения големов и завязано на моё сознание, так что ты не сможешь восстать против меня.

— Да я… — начала Лиддана и тут же осеклась, так как её сопротивление сломилось о мой ментальный барьер. — Приказывай, мой капитан!

— Веди судно на остров Кракена. А я пока посплю.

* * *

Острова Спрута были тем архипелагом Маргардта, где проживали люди, поклоняющиеся Бездне, в то время, как эшхарготы и хуфуты обитали под водой. Конечно, эти создания Бездны тоже жили на островах Спрутов, но были меньшинством, хоть и уважаемым. Центральный, круглый вулканический остров размером в несколько раз больше Дарвуда, носил название острова Кракена. К югу, западу и востоку от него располагались вытянутые пять островов, называемых соответственно щупальцами. Пять щупалец, от восточного до западного. На юго-восточном располагался город эшхарготов, на юго-западном — колония хуфутов, а на южном, где тоже имелись поселения октопоидов, говорят, когда-то погиб владыка Бездны Аваддон, мой дед.

По пути к нужному архипелагу мой корабль проплыл по Морю Змеи на северо-восток мимо островов Ллеи и Таталла. Первая, крылатая богиня ветра, правила горным островом, населённым расой бутео — людей-орлов, которые, согласно слухам, происходили от Перворождённых, лишившихся своей божественности. Она правила своим крупным островом из города Аласитт. Второй, Таталл, был богом болот. И он правил северным островом, покрытым топями, где на болоте Гниения, болоте Сна и болоте Эпидемий проживали рептилоиды, змеелюды.

Что касается моря Змеи, на его дне располагались царства козерога глубоководных джунглей Аггот-Шураба и матери-гидры Тиамат.

Миновав море Змеи, моё судно, одержимое Лидданой, вошло в море Надежды, где на глубине располагалось княжество Аваддон, в котором правил мой отец. Через двенадцать часов после отплытия с островов Апиона моё корабль прибыл к главному порту острова Кракена — Рифовой Гавани, что в его столице, городе Атоллия. Из всего этого времени восемь часов я спал, а под конец варил зелья, которые должны были помочь в последнем плане.

Когда судно пришвартовалось у острова Кракена, никто не обратил на нас особого внимания: приплыл обычный человек, в обычных одеяниях. А странный корабль… мало ли, кто на чём приплыл в это царствие Хаоса.

Над городом стояли свинцовые тучи, но дождь не шёл; стояла жара. Вполне вероятно, что цвет неба был обеспечен эманациями Хаоса, порождёнными молитвами безднопоклонников. Я шёл по прибрежной улице, вымощенной сине-зелёным кирпичом к храму Аэгира. Вдоль единственной стороны улицы располагались пятиугольные или круглые дома зловещих красно-чёрных цветов. Они напоминали своей формой морские звёзды или кальмаров с пятью щупальцами. Как мне повезло, что сам храм располагался у берега.

По пути я наткнулся на магазин под названием «Пурпурный спрут», выполненный собственно в виде спрута с дубовой дверью, расположенной в пасти, а перед входом под морским ветром словно паруса, развевались фиолетовые знамёна с обозначенным моллюском. Знамёна со спрутом — одна из символик Бездны и власти Хаоса, а значит, в этом магазине продаются товары для магов, включая служителей Бездны. Мне надо было бы сменить свои изношенные одеяние на красную робу жреца Бездны, дабы привлекать меньше внимания. Я открыл дверь и направился в недра магазина. Пока я шёл, зачарованные глаза дома-спрута следили за мной.

По бокам магазина висели факелы в виде черепов с горящими глазницами. В центре зала находилась пентаграмма. Я обнаружил рядом с входом вешалки с разной одеждой для магов, в том числе и робы жреца Бездны. У стены стоял шкафчик с колдовскими книгами и клетками заклинаний. В застеклённой полочке справа от него я нашёл кое-что по своей части — склянки с магическими эликсирами. На самом прилавке имелось множество артефактов: зачарованных амулетов, колец, браслетов, а также посохов и волшебных палочек для магов Хаоса. На подставке стоял хрустальный шар, который, как я знал от дяди Апиона, назывался в мире Эрта мадаббаром.

В полумраке помещения справа от прилавка возвышалась огромная фигура со свисающими с лица щупальцами и торчащими из-за спины распростёртыми крыльями. Ангел Бездны! Поначалу я испугался, что это — моя сбежавшая тень, заставшая меня врасплох, но пригляделся и понял, что это — всего лишь деревянный идол или статуя в натуральный рост. Хозяин, кто бы он ни был, поклоняется ангелам Бездны. Приятно было бы увидеть человека, который поклоняется таким как ты.

Вскоре и вышел хозяин магазина. Вернее, хозяйка. Это была высокая девушка с зелёными глазами, длинными рыжими волосами, облачённая в фиолетовое платье. На её голове красовался серебряный обруч, а сквозь декольте проглядывались пышные формы. Она была всего на пару лет младше меня, а уже владела магазином. Рядом со статуей ангела Бездны стоял портрет мужчины лет пятидесяти в чёрной рамке. Погибший. Очевидно, отец девушки. Что же, это легко объясняет, почему она в юном возрасте стала владелицей магазина.

— Что тебе угодно, путник? — спросила она.

— Вижу, что ты поклоняешься ангелам Бездны? — ответил вопросом на вопрос я.

— Ангелы Бездны — моя страсть, — томно ответила она.

— Я тоже связан с ними, — произнёс я. — Скажем так, я обладаю достаточно высоким местом в иерархии среди безднопоклонников.

— Ты жрец Бездны?

— Можно сказать и так. И поэтому мне нужна роба жреца.

— Это может сказать любой, — хмыкнула продавщица. — А где документы или символ Хаоса?

— У меня их с собой нет!

— Я не могу продать простому человеку робу жреца. Принеси доказательства, приведи жрецов-свидетелей, или продемонстрируй магию Хаоса, если уже ей владеешь.

Я мог продемонстрировать ей пару фокусов с манипулированием воды, благо магия Луны позволяет оперировать водной стихией, как и собственно сила Бездны. Но у меня была идея получше.

— На самом деле я не совсем жрец, — произнёс я, решив сказать полуправду. — Точнее, совсем не жрец. Я ангел Бездны.

Хозяйка магазина в ответ рассмеялась:

— Если ты — мал'ах Харгот, соверши метаморфозу и яви мне свой истинный облик.

— Я могу превращаться только рядом с морской водой, а тут её нет.

— Выйди к морю, а потом вернись ко мне, путник.

— Дайа, бихт хадам! — сказал я на чистом харгии, без акцента, со всеми правильными интонациями, что мог произнести только уроженец Бездны. — Тхи ра нуматха ре на, Сардэк бах Фатагн, бахон Аваддон, мал'х Харгот?

Будучи магом Бездны, девушка прекрасно поняла всё, что я сказал, а также услышала, что харгий — мой родной язык.

— Если ты и вправду мал'х Харгот, то есть ещё один способ убедиться в этом, — сказала она, закрывая изнутри дверь. — Вашем виду свойственна невероятная мужская сила.

* * *

Около трёх часов я был с хозяйкой магазина, которую, кстати, звали Нирой. Я обещал вернуться к ней после того, как закончу все дела в этом городе. А мантию жреца Бездны она мне дала бесплатно.

Выйдя из магазина, я натянул на лицо капюшон: не хотелось бы, чтобы непокорное альтер-эго меня узнало.

Мои отношения с женщинами складывались не лучшим образом. Я с лёгкостью с ними знакомился и доводил дело до постели. Три девушки были моими сожительницами. Они беременели от меня, и я уже был готов на каждой из них жениться. Но: у всех трёх случались выкидыши. Ночью. И каждая говорила, что перед этим ей снилась зловещая фигура в чёрных одеяниях. Похоже, какая-та сущность не хотела, чтобы рождались мои потомки. Ангелы Бездны. Женщины чувствовали, что меня преследует какая-то аура смерти — и все разрывали отношения.

Сейчас же я шёл по прибрежной улице, обдуваемый морскими брызгами. Местные люди, завидев меня, кричали приветствия Бездны, как на дарском языке вроде: «Знает даже жалкий раб: нас ведёт Аггот-Шураб!», «Поместил твердыню в грот наш Фатагн, мал'х Харгот!», так и на харгии, языке Бездны: «Хейбар хей, Хейбар хаййа, Хейбар йахай», что переводится как «Хейбар жил, Хейбар жив, Хейбар да будет жить». Хейбар — один из Древних, его возраст — десятки тысяч лет. Древние очень живучи, но не бессмертны, и Хейбар — глубокий старец даже по их, Древним, меркам. Сейчас он спит на дне моря, сто лет назад получившего название Море Сновидений. Точнее, он впал в длительную кому и находится в состоянии овоща, проживая последние годы или десятилетия. Но безднопоклонники верят, что дух Хейбара крепок, он общается с ними, пока тело спит, и рано или поздно Хейбар проснётся. Вот и придумали приветствие, что Хейбар жив и будет жить. Еретики же от Бездны, поклоняющиеся лишь так называемым Молодым Владыкам: Фатагну, Золотой Маске и владычице морской Цовинар, в насмешку над ортодоксами придумали фразу «Хейбар умер, но тело его живёт».

А вот и надземный храм Бездны, храм Аэгира, напоминающий огромную морскую звезду. Я вошёл в святилище — и вовремя. У алтаря стояло моё тёмное альтер-эго, а люди, за исключением жрецов Бездны, стояли перед ним на коленях. На коленях стояли и четыре Рыцаря Бездны, воспевающие «йа, йа, Хейбар хаййа».

Я же, сложив руки лодочкой и опустив капюшон, двинулся к алтарю. Никто не обратил внимание на жреца, идущего в позе молитвы Древнему.

— Йа Шемеддон, мал'х Харгот — гудели прихожане. Сам ангел Бездны не обратил на меня внимания. Он должен был чувствовать ауры и по ауре меня узнать, но сейчас ему, должно быть, было не до меня.

Моё альтер-эго придумало себе новое имя. И правильно сделало, так как всякий представитель моей расы должен иметь помимо человеческого ещё и имя Бездны, выбранное самостоятельно. Имя моего деда — Аваддон, что переводится с Харгия как губитель, истребляющий. Мой отец в юные годы рос эльфом, которые живут куда дольше, чем люди, но и взрослеют медленнее. Половое созревание и пробуждение начала Бездны началось у него лишь к тридцати годам. Поскольку оно долго спало, мой дед придумал наследнику имя Фатагн, что означает «спящий». Отцу понравилось это имя, и он им назвался. Моя собственная тень придумала имя Шемеддон, то есть «Разрушитель». Уверен, что на его месте я назвал бы себя точно так же.

Пора действовать! Оказавшись за спиной противника, я применил излюбленную тактику ещё с разбойничьих времён — нападение со спины. Нет, я не ударил своё альтер-эго ногой, кулаком или ножом, а просто выхватил из-за пазухи колбу с тем самым зельем, что сварил, когда плыл на корабле, снял крышку и кинул ангелу Бездны под ноги. Из сосуда повалил парализующий газ узкой зоны поражения, остановивший мою тёмную сторону. Человека он должен был парализовать на час-другой. Что же до ангела Бездны, обладающего повышенной выносливостью, то должно хватить на несколько секунд.

— Нападение на владыку! — прокричали рыцари Бездны, повыхватывали клинки и бросились на меня.

Пришло время для моего нового козыря. Вот какую новую способность я в себе обнаружил в храме Апиона: управление силами льда. Именно ими я и остудил чашку кипячёного отвара, поначалу этого не осознав. После того, как я прошёл Коцит, инициирована им оказалась не только моя тёмная сторона, но и я сам. Отныне в моей ауре чётко прослеживаются следы Коцита, а значит, с моим происхождением и мгновенной обучаемости магии, унаследованной от высших сил, я плюс ко всему полноценный ледяной маг.

Подняв руки и посылая заряд ледяной энергии, я оббежал вокруг своей тёмной стороны. Не даром маг Ноддава, написавший книгу «Абиссум», ел свой хлеб: он действительно хорошо разбирался в порождениях Бездны. Моя тёмная сторона оказалась укутана глыбой льда. Навстречу мне нёсся отряд рыцарей Бездны, но я остудил и их пыл.

Я не хотел посвящать всех присутствующих в тайну своей двойной сущности, в то, что я и их новый бог — ипостаси одного существа, поэтому открыл ещё один сосуд. Воздух озарился едким запахом, и убранство храма озарилось зелёным газом, обратившимся в дымовую завесу.

Я спешно выхватил из-за пазухи нож и порезал собственную ладонь. Затем я полил своей кровью одежду и спешно разделся. Моя тёмная сторона наблюдала за этим с интересом.

— Интеллект и расчет при правильном подходе всегда побеждают грубую силу. Ты побеждён, — сказал я полушёпотом ангелу Бездны. — Я могу легко тебя уничтожить множеством способов. Но ты мне нужен, так как ты — часть меня. Сдавайся, признай моё господство, и я позволю тебе существовать на задворках своего разума.

Из-под глыбы льда замёрзшее существо что-то пробормотало, вроде «я сдаюсь, ты победил». Я дотронулся до глыбы льда, втягивая в себя всё то, что в ней было. Тело владыки Бездны исчезло из льдины, но вот я ощутил, что наполняюсь силами Хаоса. Льдина разлетелась. Я начал метаморфозу, благо, храм стоял на сваях прямо над морской гладью, и вода была прямо тут, давая мне силы Бездны.

Я развеял силой воли дымовую завесу, а затем подошёл к глыбам, где были заключены мной рыцари Бездны и пустил силовую волну, разорвавшую эти куски льда в снежный щебень. Рыцари смотрели на меня с благоговением.

— Я — Шемеддон, ангел Бездны, победил человека, бросившего мне вызов, и проглотил его — произнёс я, показывая на остатки собственной одежды в собственной крови. — Кто-то сомневается в моей власти?!

— Йа, йа, Шемеддон, мал'ах харгот, — загудели прихожане, жрецы и рыцари Бездны, попадавшие передо мной на колени.

 

Глава 7

Волчий остров

Я вышел из храма и встал возле океанического побережья. Как полноценный, инициированный владыка Бездны я ощущал Сумеречный океан не просто как стихию, а как сущность, связанную со мной, некое информационное поле. Я подумал о Танкаре, Рамире и Дазхаре и дал мысленную команду океану: ищи! Одно я ощутил сразу: мои друзья живы! Океан дал мне новую способность: чувство ориентира. Они на севере! Стихия подсказывала более конкретно: храмовники и маг на Волчьем острове, где проживают орки, поклоняющиеся Ваагну: некоторым богам поклоняются представители разных рас. По идее, моё чувство ориентира, завязанное на океан, не должно работать в степях северного острова, однако, похоже, в том регионе колебания высших сил оказались так велики, что я смог их видеть.

Бездна дала мне видение: циклопическая башня, увенчанная черепом мамонта, возвышалась над суровыми степями и лесотундрой. Вход в башню охраняли два орка с алебардами. На вершине сего грандиозного сооружения располагались апартаменты правителя этого острова, верховного шамана, Хозяина Бури Грогара. Ходили слухи, что он был не просто орком, а аватаром самого Ваагна. То ли Грогар был искусственным существом, созданным Ваагном, куда тот вложил часть своей души, его оболочкой, ожившей и способной, когда нет контроля, действовать автономно, то ли рождённый вполне естественным путём орк, который пошёл на сделку со всемогущим божеством: великие силы в обмен на периодическую сдачу тела в аренду. Так или иначе, власть Грогара над Волчьим островом была и властью Ваагна.

В подземелье башни в общей камере томились Танкар, Рамир и Дазхар, прикованные по рукам и ногам кандалами к стене. Дверь с лязгом отворилась, и в камеру вошёл здоровенный орк в шубе из шкуры мамонта с огромным шаманским посохом и нефритовыми чётками на правой руке.

— Грогар! — крикнул маг, узнавший своего коллегу, служителя Ваагна. — Это ты стоишь за нашим похищением? Как ты сумел провернуть такое за спиной нашего бога?

— Боюсь, ты заблуждаешься, Дазхар, — ухмыльнулся орк. — Это Ваагн стоит за этим похищением. Как и за войной с Хейбаром.

— Ты клевещешь на нашего Господа! — фанатично крикнул Дазхар. Но Танкар, кажется, поверил словам шамана.

— Зачем богу-громовержцу всё это, шаман? — спросил старший храмовник. — Какая ему выгода?

— Всё очень просто, рыцарь. Ваагн поссорился с некоторыми из Совета Бездны — с Фатагном, Золотой Маской и Аггот-Шурабом, и, чего греха таить, с самим Хейбаром. При каких обстоятельствах — для тебя не так важно, важно лишь то, что Ваагну удалось спровоцировать их на первый ход. В результате агрессорами выглядят властители Бездны, а Ваагн — жертвой. Угадай, кого поддерживает в таком случае сообщество богов, которое и так недолюбливает Бездну и всё, что с ней связано. Далее Ваагн как рыцарь на белом коне вместе со своими союзниками-богами и их армиями ворвётся в подводный мир и убьёт этих трёх Молодых Властителей, самых опасных. Да и Хейбара добьёт. Баланс сместится в сторону Абсолюта.

Слушая это, я понимал то, о чём начал догадываться ещё давно. Я знал, что Хаос — не всегда зло. Теперь я начал понимать, что и Абсолют — не всегда добро.

— А зачем же нас похищать? — недоумевал Танкар. — В войне богов с Бездной мы на стороне богов. Почему Ваагн это организовал?

— А потому, что сын Фатагна побежит вас спасать. Тут-то мы его и поймаем в ловушку, и убьём. Мы убьём как Фатагна, так и Сардэка и его богомерзкий род прервётся. Он и так доставил нам много проблем: Господь наш лично умертвил семь нерождённых детёнышей Сардэка — а когда у него случилось плохое настроение, то и трёх носящих их женских особей. Равно как и девятнадцать тех, что носили его братьев и сестёр. Сам же он выжил поскольку его мать-богиня не такая беззащитная, как остальные женщины.

Ага, вот кто стоит за выкидышами моих женщин. Беременностей, оказывается, было целых семь, но я не обо всех знал. Я не удивлён, но разгневан: мои глаза налились кровью от бешенства.

Но кое-что отвлекло меня от эмоций: совершенно внезапно шаман приподнялся над землёй на высоту пары ладоней. Я никогда не представлял, что орки могут левитировать. Даже за эти тысячи лиг я ощутил, что от него повеяло могучей силой льда и грозы, а глаза его запылали синим пламенем. А его голова начала излучать сияющий ореол.

— Что происходит? — в страхе выкрикнул Рамир? — Он что, превращается в демона?

— Нет, — ответил Танкар. — Наоборот, в бога. Это одержимость Ваагном! Громовержец вселяется в своего аватара!

— Рад видеть вас гостями моей башни. Надеюсь, вам у меня удобно, — издевательски отсалютовал Ваагн. — Неужели вы, служащие Абсолюту и лично мне, попробуете встать у меня на пути?

— Мы с Рамиром приняли клятву верности Абсолюту, но не тебе лично, громовержец, — строго произнёс Танкар. — И я буду служить ему, даже если для этого придётся выступить против кого-либо из богов.

— Не будешь! — расхохотался Ваагн и щёлкнул пальцами. Позвоночник командора хрустнул, и его тело упало, подкосившись, словно тряпичная кухня.

— Тогда убей и меня, бог-предатель! — яростно крикнул Дазхар. — Меня, служившего тебе с детства послушником!

— Это было бы неплохо, маг. Но учитывая, что ты действительно почти всю жизнь служил мне, я сжалюсь над тобой. Для тебя у меня подготовлена судьба поинтереснее. Лишение магии.

— Что?! — изумился Дазхар.

— Я дал тебе магию, я её и забираю, — произнёс бог-громовержец, дотрагиваясь двумя пальцами до лба своего теперь уже бывшего служителя, — навсегда.

Дазхар упал в обморок. Рамир же со страху не издал ни звука.

Танкара уже не спасти. Скорбь охватила меня, но ненависть к Ваагну и его аватару пересилила её. Мои глаза налились кровью: я жаждал мести. Наполнил меня и страх: Рамир и обезмаженный Дазхар всё ещё в опасности. И тут я в отчаянии стукнул себя по лбу! Опасность угрожает также и Нире, моей новой знакомой!

Я помчался в магический магазин «Пурпурный спрут». Нира стояла за прилавком:

— Сардэк! Я знала, что ты вернёшься! И я была уверена, что ты — настоящий ангел Бездны.

— Бери самые ценные вещи, закрывай магазин и пойдём со мной! — приказал я. — Тебе грозит опасность!

— Какая именно?

— Есть вероятность, что ты беременна от меня.

— И что?

— Светлый бог Ваагн может убить и тебя, и ребёнка! Я могу тебя защитить.

— Сардэк, но я…

— Я знаю, что ты — маг Хаоса, и можешь о себе позаботиться. Но Ваагн — настоящий бог! И лишь властитель Бездны имеет хоть какие-то шансы против него!

* * *

Нира поддалась на мои уговоры, и мы вместе поплыли на север, к Волчьему острову. Я же в это время испытывал ещё одну свою новую способность. Этой способностью было вооружение. Инициированный ангел Бездны может не только сам перемещаться по планам Хаоса, но и доставать оттуда предметы. Включая и оружие, формируемое самой Бездной, а именно — меч из Глубоководной стали. Как у Геенны есть круги, так и у Бездны есть глубины. Кругов у Геенны девять, сколько же Глубин у Бездны и конечны ли они, не знает никто, за исключением, возможно, Древних — на то она и Бездна, что не известно есть ли у неё дно, край, конец. Чем больше Глубина, тем там больше давление — и тяжелее выживать. Люди, практикующие хаотическую магию и знающие заклятия подводного дыхания, способны путешествовать по первой и второй Глубинам, ходят слухи об очень могущественных магах из них, проникших на третью — и вернувшихся. Эшхарготы, хуфуты и прочие расы Бездны могут достигать пятого-шестого, а их маги — седьмого-восьмого уровней. Предел для нас, молодых Властителей Бездны — тринадцатый-четырнадцатый уровень. Дальше продвигаться могут только Древние. А как далеко — неизвестно.

Именно там, на четырнадцатой глубине Бездны под колоссальным давлением в кислой среде и зарождаются эти чудеса природы — глубоководные клинки, покрытые шипами. Я протянул руку сквозь ткань миров и достал с четырнадцатой глубины вытянутый металлический предмет, покрытый шипами — болванку для моего нового оружия. В результате окислительных реакций, хорошо знакомых мне как алхимику, из солей металлов Бездны выделяются сами металлы, растущие в кристаллах. Эти металлы способны проводить высшие энергии. Я как ангел Бездны, властен над этими энергиями, и над материалом, поэтому, достав металлический предмет, я одной лишь силой воли придал ему форму заточенного меча. В принципе, предмету можно предать и форму топора, сабли, булавы. А то и стрелы или пули, обязательно превысят по убойности простые аналоги.

Одна из особенностей глубоководных мечей — сила энтропии, вытягивающая из всего вокруг энергию. Обычно, мечи, проводящие высшие энергии, светятся. Глубоководный меч же — наоборот, благодаря силе воле владельца может стать чёрным, пуская эманации тьмы и поглощая свет, магию и жизненные силы раненых врагов. Именно с такими мечами безднопоклонники запечатлели на иконах моего деда моего и отца, Аваддона и Фатагна. С таким же должна запечатлеть и меня моя новая паства на острове Кракена.

Через три дня пути нашу дорогу преградили пираты. Они пошли на абордаж. Я хотел было принять облик властителя Бездны и уничтожить их, как, вглядевшись в лицо капитана, заметил знакомые черты.

— Привет, Вепрь! — мрачно произнёс я. Внешне я старался выглядеть спокойнее, но смесь скорби, жажды мести и страха за ещё живых Дазхара с Рамиром тяжело было скрыть.

— Лобстер! Ты ли это? — ответил капитан. — Я думал, что ты умер! Однажды ты нас покинул, и я велел Блохе проследить за тобой. Он рассказал, что ты пошёл к берегу моря и утопился!

— Даром что ли меня прозвали Лобстером? Сам знаешь, меня с детства тянуло море, и плавал я отлично. Рад тебя видеть, благородный пират.

Да, пиратами оказалась моя старая гоп-компания. Меня там прозвали Лобстером за мою любовь к морю, за то, что я любил плавать и моя мускулатура была крепка как панцирь ракообразного. И вот мы встретились вновь.

— Я уехал из города и завязал с криминалом, — продолжил я. — После этого я начал изучать алхимию у отчима. А что было с вами?

— Через пару месяцев после того, как ты исчез, нас всех загребли в тюрягу. После того, как мы вышли, то поняли, что стали слишком взрослыми для такого мелочного занятия, как уличная преступность. Мы угнали корабль в кирвудском порту, после чего заделались пиратами. Помню, ты сместил меня и стал новым боссом. Я признаю твои лидерские качества. Мы встретились снова, и я предлагаю тебе вновь возглавить нас, стать нашим капитаном.

— Я благодарен тебе за предложение, Вепрь, но вынужден отказать: у меня сейчас свои заботы.

— Ты же Лобстер! Разве у тебя не морская душа? Разве ты не мечтал быть капитаном пиратов?

— Душа морская, но я завязал с криминалом… Хотя! Есть одно дело, в котором вы можете мне помочь!..

* * *

Помощь пиратов оказалась очень кстати. Я знал, что Ваагн готовил мне какую-то ловушку. Что же, где не пройдёт один человек, пробьётся целый отряд. Я задумал новый план, как прорваться на Волчий остров. Ваагн и Грогар ждут меня. Либо в человеческом облике, либо в обличье ангела Бездны. Но мне поможет моя недавняя инициация.

У ангелов Бездны есть ещё одна способность: создавать себе несколько вариантов человеческой внешности — или внешности иных гуманоидных рас. Мой отец, бывший от рождения эльфом, носил имя Илан. После того, как эльфы вымерли, он научился принимать человеческую форму. Причём, не просто принимал облик, а по-настоящему превращался в человека, так что его дети рождались именно людьми, разумеется, носящими в своей крови сущность Бездны.

Я же научился создавать себе ещё одну внешность — облик орка. Я создал себе высокое и мускулистое орочье тело, а Нира дала мне одеяние и посох, походящие на шаманские. Теперь я по виду — один из Хозяев Бури, старших шаманов Ваагна.

* * *

Наш корабль плыл по волнам. Иногда возникали бури, но я их успокаивал, используя свои способности. Также я изгонял и морских чудовищ, пытавшихся напасть на наш корабль. Все глубоководные чудовища, равно как и вся морская флора и фауна происходят из Бездны. За всем этим наблюдала Нира.

— Как ты научился покорять морскую стихию? — спросила она.

— Часть способностей у меня врождённая, часть я развил после инициации, прохождения путём Хаоса, а части — меня научили.

— Кто?

— Один из уже опытных владык Бездны.

— Кто именно?

— Владычица Цовинар.

— Женщина? У вас с ней что-то было? — похоже, Нира начала ревновать.

— Да, — честно ответил я. — Она была моей первой женщиной и хотела стать моей женой. Но не срослось. Я не хотел жизни властителя Бездны, хотел жить как человек, вот и покинул её.

— Ты её до сих пор любишь? — интересовалась магичка.

Честно говоря, какие-то чувства к владычице у меня остались. Однако, она осталась в моём прошлом, а я хотел двигаться дальше, поэтому я ответил:

— Мои чувства к ней остыли. Отношения с ней — пройденный этап моей жизни. Сейчас я хочу быть только с тобой. Что же до Цовинар — пускай она мне больше не нужна как женщина, она пригодится нам как союзник в борьбе с Ваагном.

Похоже, Нира осталась довольна этим ответом.

* * *

Мой корабль, два часа проплыв по морю Холода, встал на якорь у Волчьего Острова. После того, как мы высадились и продвинулись вглубь острова, наш отряд из засады напал на карету войск Ваагна, проезжающую мимо берега.

Мы с Вепрем засели на ветках с пистолетами наготове, а остальные пираты — в кустах. Нира спряталась за деревом, чтобы в случае чего ударить магией Глубин. Мы перебили орков, сопровождающих её, после чего я, в обличие шамана, повёл карету к башне Грогара. Пираты же спрятались в карете под видом пленников.

Около трёх часов мы ехали на карете по лесотундре вглубь острова. Остров был не таким уж северным, просто вокруг него проходили подводные течения, как я догадываюсь, связанные с Коцитом. Мы ехали по степям, полным пастбищ оленей и куропаток и подмёрзшим болотам, пахнущим метаном и наполненным кваканьем лягушек, собирающихся впасть в спячку. Олени разбегались, а куропатки разлетались, заслышав грохот копыт лошадей и колёс мчащейся кареты. На острове, как я и предполагал, ощущалось влияние Коцита. Причём довольно сильное, так как я чувствовал усиление своих способностей ледяной магии. На острове должен был царить сильный мороз, однако, его не наблюдалось. Возможно, остров прогревали сопки, холмы вулканического происхождения.

Через двадцать лиг показалась башня, возвышающаяся над островом чёрным монолитом. Это покрытое шипами сооружение, увенчанное вершиной в виде черепа, одиноко стояло посреди леса из редких сосен, который, казалось, вымер: сами сосны не тянулись к небу, они были маленькими, облезлыми и сморщенными, да и трава под ними торчала клочками, пожухлая и какая-то тухлая. Ни один зверь, ни одна птица не были замечены мной в этом мрачном лесу. Похоже, главный шаман орков тоже был связан с Коцитом.

Я остановил карету в умирающем лесу ярдах в двуустах от башни и залез на крышу повозки. Отлично! Нас не видно хотя нами вход в башню просматривается отлично. Я насчитал трёх стражников: двое стояли по бокам от входа, один выглядывал из небольшого окошка над ним. Вполне вероятно, что внутри башни есть ещё охранники. Надо было бесшумно ликвидировать часовых, иначе остальные, если они есть, могли бы поднять тревогу. Лучше всего подошли бы луки, однако, у моих старых друзей-пиратов их не было, а выстрелы из пистолетов подняли бы шум и грохот. Я слышал, что на каком-то далёком острове изобрели глушители для пистолетов, но нам они не были доступны.

Я озвучил свои предположения.

— Всё просто, — вмешалась Нира. — Я — маг Хаоса и способна зачаровать многие виды оружия особым заклинанием, зовущимся звуковым поглотителем Глубин. Это заклятие создано для поглощения шума во время вызова опасных порождений Бездны, способных ультразвуком разнести всё вокруг. Я же додумалась до простой идеи, что многие заклятия можно применять нестандартно: например, телепортацию использовать как оружие массового поражения, просто переместив группу противников в жерло вулкана, на дно океана или в далёкую зону вечной мерзлоты. Заклятиями контроля гравитации, созданными для хождения под водой или на воде можно просто расплющить врага в лепёшку. А какой простор даёт для изощрённых убийств целительная магия! — при этих словах мы с пиратами переглянулись: похоже, магичка оказалась куда кровожаднее многих из них. — Целитель способен заряжать жизненной энергией чужие органы, делать массаж сердца и других частей тела. Чуть сильнее зажмёшь органы — готов покойничек. Аналогично и магия превращений: думаете, самое страшное, что может сделать с вами колдун — трансмогрификатор — превратить в жабу? Нет! Вернее, да, но если не завершит превращение. Он может сделать это частично и то же сердце заменить на собачье, например. Маленькому сердечку тяжело перекачивать кровь огромного человеческого организма, и гарантирована длительная и мучительная смерть от затянувшегося приступа, вызванного сердечной недостаточностью. А заклятия невидимости? Накладываешь их на вражеский хрусталик глаза, он не преломляет свет — и противник ослеп. Он превращается в лёгкую добычу для твоих солдат.

Пираты стали побаиваться Ниру, а я посмотрел на неё с уважением: имей она не человеческую, а иную родословную, из неё получилась бы отличная владычица Бездны.

Сама же волшебница, обращаясь к Бездне, зачаровывала наши пистолеты. Она покрывала оружия зелёными энергиями, в которых я чувствовал силу Глубин. Я направил пистолет вверх и спустил курок. Выстрел был, но грохота не раздалось. Два пирата залезли вслед за мной на крышу, и мы трое сняли часовых. Покинув карету, мы прошли сквозь лес и направились в башню. Внутри стражников не было, очевидно потому, как Грогар не нуждается в усиленной охране, он и так может постоять за себя, а привратники нужны были лишь для поднятия тревоги. Я спустился в подземный этаж, в казематы, где, прикованные кандалами к стене, стояли Дазхар и Рамир. Я могучими орочьими руками разорвал связывающие их цепи.

— Кто ты такой, орк? — изумился теперь уже бывший маг.

— Дазхар, это я, Сардэк, — ответил я хриплым голосом. — Я же метаморф, как знаешь — и научился принимать помимо имеющихся обликов превращаться и в орка, — И тут же я сам встал как вкопанный, ощутив резкий свист в ушах и подавляющую боль в голове, мешающую сосредоточиться.

— Так-так, — раздался за моей спиной хрипящий бас Грогара. — Кальмар приплыл в ловушку, как мотылёк летит на огонь!

— Что ты со мной сделал? — выдавил из себя я.

— Это ультразвук. На обычных людей не действует, а тех, в ком имеется сущность Бездны, парализует.

Грогар зловеще захохотал. Я ощутил потоки энергий Абсолюта, закруживших вокруг него. Его глаза разгорелись синим пламенем, а посох шамана засветился от переливающихся в нём молний. Сильным ветром и грозой повеяло от верховного правителя орков. Его волосы и мантия развевались от магического ветра, пространство вокруг колебалось, не выдерживая такой могущественной сущности. Вне сомнения, это была одержимость Ваагном.

— Сын богини Зары и ангела Бездны Фатагна, — произнёс он громогласным потусторонним голосом, в котором отражалась сила грозы и вьюги. — Я просчитывал всевозможные расклады сил богов и властителей Бездны, это божественное уравнение, в которое я и мои союзники должны внести гармонию. Ты — слишком неоднозначная фигура, Сардэк. Ты вносишь дисбаланс в уравнение порядка, а поэтому, как лишний элемент, ты должен быть удалён.

При этих словах Грогар, а точнее, Ваагн, распростёр над своей головой посох, который, вытянувшись, преобразовался в алебарду, по лезвию которой скользили молнии.

Я ощутил запах смерти. Ничто более не могло меня спасти. От страха мой мозг заработал быстрее, и весь мир вокруг значительно замедлился. Ваагн с копьём нёсся на меня, но мне казалось, что он ползёт со скоростью черепахи. А толку, что мир замедлился? Обострённые рефлексы не помогут, если ты парализован. Так я бы, наверное и принял смерть от рук Ваагна-Грогара, если бы не голос, раздавшийся в моей голове.

— Сардэк, — пробасил знакомый голос. — Прими меня, Сардэк, и будешь спасён.

— Моя тень? — спросил я. — Ты ли это?

— Называй меня Шемеддоном, — ответил бас. — Ибо я придумал это имя. А я буду называть тебя Сардэком. Прими мою ярость, и получишь шанс на спасение.

— Каким образом? — спросил я. — Я же парализован!

— Прими ярость Бездны, и ты станешь мной. Ты станешь Шемеддоном, ангелом Бездны, тёмным владыкой. А на нас, властителей Бездны, фокусы Абсолюта не действуют!

Я понимал, что моя тёмная сущность хочет жить. Понимал, что если я не последую его советам, она погибнет. И я погибну тоже. И если я приму помощь своего тёмного альтер-эго, то, возможно, стану одержим хаосом. Но у меня останется шанс на спасение. Если нет — умру как только закончится это затянувшееся мгновение.

Это значит, что выбора у меня нет.

— Я согласен, — мысленно произнёс я. — Начинай.

И я ощутил, что ярость Бездны накрывает меня. Она течёт по моим венам, по моей крови, и без морской воды способная преобразовать моё тело. И я смог пошевелить руками и ногами, ставшими фиолетовыми. Ультразвук может парализовать простых порождений Бездны. Но только не её властителей в соответствующем облике!

Тело преобразовывалось, голова меняла форму, а за спиной распахнулись два крыла нетопыря. Паралич полностью покинул меня!

Ваагн слегка ускорился. Я повернулся корпусом на прямой угол и, взмахнув крыльями, отлетел на пару шагов.

Одержимый богом орк оружием проткнул воздух, где я миг назад находился, а я выхватил чёрный меч.

— Я недооценил тебя, полубог, — произнёс аватар, делая выпад алебардой в сторону моего меча.

— А я давно хотел сразиться с настоящим сильным противником, — пробасил я, чувствуя, что во мне говорит тьма. Мои глаза загорелись алым огнём, и я ощутил, что выплёскиваю вокруг огромную хаотическую энергию. Я держал чёрный меч над головой, и от меня шли те же выхлопы энергии, искажающие пространство, что и от моего противника. Только если его силовые линии были равномерны, словно спокойный прилив, мои, полные ненависти и тяги к разрушению, напоминали бушующие волны.

— Сдохни, лживый божок! — яростно прокричал я, усиливая напор. Ваагн был вынужден защищаться.

— Ты заплатишь за нечестную игру против Бездны, — прорычал я, попав по древку алебарды. Рукоять оружия неприятеля разлетелась в щепки, а бесполезное рубище он отбросил.

— Конец тебе! — выпалил я, вкладывая в удар в безоружного врага всю свою ярость.

Но тот и не думал погибать. Он голой рукой схватил мой чёрный меч, усмехаясь:

— Ты так и не понял, парень? Не тебе, полубогу, тягаться со мной, полноценным богом, пускай и ограниченным аватаром! — при этих словах, держась за меч, он откинул меня.

Теперь уже Ваагн набросился на меня. Я парировал удар одной его голой руки мечом.

И внезапно он сам встал, проткнутый остриём своей же алебарды. За его спиной стоял Рамир.

— Что такое? — выдавил из себя, задыхаясь, верховный шаман, одержимый богом. — Побеждён ребёнком-храмовником?

— Рыцарем-храмовником, — с гордостью ответил мой давний друг.

Я же, для гарантии, что Грогар, связанный с Ваагном, под влиянием его сил не оживёт вновь, голыми руками оторвал ему голову.

Я спас друзей. Но спасся ли я сам от своего тёмного альтер эго? Оно вновь пытается захватить моё тело. Желательно, чтобы увеличить свои шансы, принять облик человека или орка. Я начал обратную трансформацию и вскоре вновь стал зеленокожим здоровяком.

— Это тебе не поможет, — пробасил Шемеддон в моей голове. — Неужели ты думал, что я просто так помогу тебе в бою и оставлю тебя в покое вместе со всей твоей хаотической силой? Не-е-ет, друг мой, так не пойдёт. Я требую тело Ангела Бездны! Я позволю тебе жить в качестве человека, но более терпеть твоего главенства не буду!

Что же, и к этому я был готов. Всё-таки, я владею лунной магией, а в ней есть заклятие успокоения, позволяющее справиться со злобой внутри себя.

— Ты что, не слышал, что я сказал? — усмехнулся Шемеддон в моей голове. — Ты глухой или страдаешь склерозом? На властителей Бездны фокусы Абсолюта не действуют.

Тут я ощутил, что моей головы коснулась рука Ниры. И великое чувство спокойствие овладело мной. Шемеддон заснул.

— Что это было? — спросил я.

— Маги Бездны разработали это заклятие, — ответила Нира. — Для защиты магов, одержимых летунами или псиониками хуфутов. У тебя появились признаки одержимости Хаосом, и я заглушила её.

— Спасибо, — ответил я.

— Я так рад, что ты спас нас, Сардэк, — произнёс Рамир. — Но Танкара уже не вернуть. И магию Дазхару тоже не вернуть. И некому обучать меня пути храмовника.

— Касаемо Дазхара, магию ему может вернуть другой бог-громовержец, — сказал я, — Апион. — А что до тебя, Рамир… Не хотел ли бы ты стать рыцарем Бездны?

— Я убеждаюсь, что Абсолют иногда не лучше Хаоса, — ответил ученик покойного храмовника. — Поэтому я хочу стать рыцарем Бездны. Но кто станет моим учителем?

— Теми же способностью, но более мощными, что и рыцари Бездны, обладают инициированные властители Бездны. Я сам обучу тебя.

* * *

Вечером мы проводили командора в последний путь. Командор, дядя Танкар. Ты, друг моего отчима, и сам был мне почти как отец. Когда тебя не стало, в душе моей образовалась пустота, будто умерла часть меня. Будто бы кто-то вырвал с корнем кусок меня самого, и я ощущал почти физическую боль. Полагаю, Рамир ощущал то же самое, как, наверное, и Дазхар, лучший друг Танкара. Уже прошло некоторое время с тех пор, как я через океан наблюдал за смертью командора. Поначалу мою скорбь вытеснила жажда мести. Сейчас, когда Грогар мёртв, отчаяние вновь наполнило моё сердце.

Тело командора мы поместили на лодочку — и отправили по волнам, навстречу Вечности. Церемонию похорон вёл Дазхар, бывший верховный жрец Ваагна.

— Жил героем ты, и погиб героем, друг мой Танкар, — произнёс он. Как говорили боги наши, и тело твоё, Бездною рождённое, в Бездну вернётся. Да будет вода тебе последним пристанищем.

Я задумался над словами из обряда «Пока моё не вернётся в Бездну» — стандартная фраза из литургии Маргардта. Это связано с нашим обычаем не хоронить покойников, а отправлять их в последний путь на лодках. В Маргардте, мире тысячи островов, где мало земли и много воды, это самый удобный способ захоронения. Жители приходят навещать умерших родственников не на кладбища, а к определённым местам морского берега. Что же значит фраза «моё тело, Бездною рождённое» до сих пор не известно. Вероятно, первыми в Маргардте эту клятву произносили маги порождений Бездны.

Пираты, стоя у берега, выстрелили из ружей в воздух, отдав последний почётный салют Танкару. Нира запела погребальную песню «На смерть воеводы». Потом состоялись поминки по командору. Мы ели горький хлеб и пили северное чёрное пиво, запасы которого нашлись в башне.

 

Глава 8

Агент триумвирата

Башня Грогара теперь была наша. На следующее утро я осмыслял произошедшее. Душевные раны от потери Танкара ещё долго не затянутся, но я частично смирился с этим и понимал, что надо действовать дальше. Я помолился Апиону, дабы он пришёл — и бог-громовержец не замедлил явиться.

— Кто ты такой, орк? — изумился он, увидев меня.

— Дядя Апион, это я, Сардэк. — ответил я. — Как метаморф я научился принимать облик орка.

— Вот оно что, — ответил Апион. — Метаморфоза, в отличие от магии иллюзий, изменяет саму твою сущность, поэтому даже богу тяжело узнать метаморфа. Разве что по ауре, но Властители Бездны способны скрывать свою хаотическую мощность в иных обликах.

— Я хотел ввести в заблуждение и Ваагна таким образом, но не получилось, — пожал плечами я.

— А кто это? — спросил Апион, показывая на хаотическую волшебницу.

— А это — Нира, моя… девушка, — ответил я. — Она поклоняется таким как я, ангелам Бездны.

Мы повесили на бывшую башню Грогара флаг Апиона — родовой знак Грантов — пылающий клинок, направленный остриём вниз, вместо снятого нами флага Ваагна. Призванный Апионом голем-гонец направился по острову — развешивать флаги победителей, созданные Апионом из ничего.

— Отныне Волчий остров — мои владения, — произнёс Апион, стоя на вершине башни, так громогласно, чтобы все жители этого клочка земли слышали. — Признайте владычество господа вашего Апиона, иначе — покиньте Волчий остров.

В ответ не последовало магических стрел, запущенных в воздух от возмущённых шаманов: похоже, большинство жителей было согласно с владычеством Апиона.

— Я не могу всё время присутствовать тут, дабы править островом и защищать его, — продолжил Апион. — Мне нужен наместник из аргомантов, грозовых магов. Думаю, ты отлично подойдёшь для этой должности, Дазхар.

— Но… Господь мой Апион, — возразил Дазхар. — Я больше не грозовой маг. Ваагн дал мне силы, но он же их и забрал.

— Не беда, — улыбнулся Апион. — Дать силу может любой бог-громовержец. Ты станешь моим магом при условии, если дашь мне клятву верности.

— Я готов! — энергично, обрадовавшись открывшейся возможности и в то же время, полный злобы на Ваагна за предательство ответил Дазхар. Диктуй клятву, Господь!

— Преклони колено! Повторяй за мной! Я клянусь божественной властью…

— Я клянусь божественной властью, — повторил за богом Дазхар, преклонив правое колено.

— И силой Небесного Огня.

— И силой Небесного Огня! — В глазах Дазхара засветился огонёк фанатизма. Было очевидно, что он станет не менее верен Апиону, чем был предан Ваагну до того, как был предан им.

— Что с этого дня мои знания и дела будут навеки едины с небесами.

— Что с этого дня мои знания и дела будут навеки едины с небесами! — было непонятно, что сильнее в Дазхаре: трепет и верность перед Апионом или ненависть к Ваагну.

— И буду служить я священному клинку господа нашего Апиона.

— И буду служить я священному клинку господа нашего Апиона! — похоже, верность к Апиону всё-таки возобладала.

— Пока не угаснет искра моей жизни.

— Пока не угаснет искра моей жизни.

— Пока тело моё, из Бездны рождённое, не вернётся в Бездну.

— Пока тело моё, из Бездны рождённое, не вернётся в Бездну!

— И пока душа моя не прибудет в царство Вальгаллы.

— И пока душа моя не прибудет в царство Вальгаллы! — закончил Дазхар.

— Прими в дар магию от Господа твоего, служитель мой Дазхар, — произнёс Апион, дотронувшись указательным и средним пальцами до лба Дазхара. Сгусток фиолетовой энергии прошёлся через пальцы моего дяди в голову бывшего жреца Ваагна, а потом — словно растворился в его теле.

— Встань, маг, — приказал Апион. И Дазхар встал. Он достал из-за пазухи портсигар, вытащил из него сигару и привычным жестом прикурил от молнии. Его лицо сияло детской, просто щенячьей радостью от возвращённой магии — и злорадством: теперь-то он отомстит своему бывшему богу!

— Ваагн задумал какие-то масштабные козни, сумев спровоцировать Хейбара и подставив его, — сказал я. — Мы должны его остановить.

— Я хорошо знаю Ваагна, — ответил Апион. — Он хитёр, но недостаточно для того, чтобы плести такие сложные интриги, подставляя других.

— Но ведь смог! — настаивал на своём я.

— Это значит только одно, — продолжил Апион. — Ваагн действовал не один. Плести эту интригу ему помог ещё один бог.

— Интересно, кто же? — задумался я. — У меня нет ответа, но есть предположение: это был Грахак. Я знаю, что вы с ним — старые враги, дядя Апион. А как говорится, друг моего врага — мой враг. Получается, и я — потенциальный враг Грахака. А значит, и мой отец. И его союзники.

— Сейчас мы и постараемся это узнать, — продолжил мой дядя. — Я не исключаю той версии, что союзник Вагна — Грахак, но ещё рано это утверждать, мне надо самому кое-что проверить. Надеюсь, вы ещё не направили тело Грогара в последний путь на лодке?

— Нет, — ответил Дазхар. — Оно лежит в подземелье башни.

— Вы не повредили ему голову?

— Мы её оторвали, но не повреждали его.

— Давайте изучим её, — сказал мой дядя. Мы спустились по спиральной лестнице в казематы башни. Там, рядом с туловищем Грахака валялась оторванная голова, подозрительно хорошо сохранившаяся для того, кто уже день как мёртв.

— Ага, мозг цел, — произнёс Апион, просвечивая голову мёртвого орка божественным взглядом, а затем дотронулся двумя пальцами до головы погибшего.

— Что ты делаешь, дядя Апион? — изумился я.

— Сканирую голову Грогара…

— Что-что?

— Считываю информацию. Вся биография этого орка записана в его мозгу, даже когда он мёртв. Также его мозг зафиксировал воспоминания Ваагна на момент одержимости, пускай сам Грогар их помнил смутно, пока был жив: душа-то была не его, но мозг — часть тела, и именно туда записалась часть воспоминаний Ваагна.

— Что ты узнал? — спросил Дазхар через некоторое время после того как Апион повозился с умершим.

— В теле своего аватара Ваагн телепатически общался с Золотой Маской насчёт дальнейших действий и того, как лучше подставить Хейбара. Довольно наивно поступил, не думая, что об этом разговоре станет известно.

— С Золотой Маской?! — не поверил я. — Один из богов в союзе с властителем Бездны?! Никогда о таком не слышал!

— Поверь мне, иногда боги заводят союзников среди самых неожиданных личностей, — ответил Апион. — Наверняка это целый заговор, не думаю, что среди его участников — одни только Ваагн с Золотой Маской. Мы должны выяснить, кто же их сообщник. Или сообщники. Они могут быть как со стороны Бездны, так и богами. Мы должны быть готовы выдержать удар с их стороны, потому как они не оставят без внимания то, что мы захватили их остров.

* * *

Мы укрепляли оборону острова и раздавали оркам-воинам созданные Апионом оружия. Апион пока остался: он был уверен, что атака врага состоится, а с ним шансы отразить её значительно сильнее.

Со мной же по утру случилось нечто странное: я услышал голоса в голове. Причём не бас моей тёмной составляющей, Шемеддона, а голоса совершенно разные, мужские и женские, молодые и старые. Эти голоса называли меня своим защитником, просили помощи в случае нападения врагов и восхваляли меня как потомка Аваддона и Фатагна, ангела Бездны. Они обращались ко мне моим хаотическим именем, Шемеддон.

Я изложил ситуацию дяде Апиону.

— Всё в порядке, — ответил Апион. — Ты не сходишь с ума. Ты слышишь обращённые к тебе молитвы. Народ острова Кракена молится тебе как своему новому божеству. Чувствуешь ли ты в себе какие-нибудь изменения?

Я ощупал себя, а затем с лёгкостью взвалил на плечи шкаф и также легко поставил. Потом я порезал свой палец ножом. Порез тут же затянулся и исчез, будто его и не было.

— Я могу использовать способности ангела Бездны даже в человеческом облике.

— Потому как даже в человеческом облике ты был и есть ангел Бездны. Теперь ты это осознал. И ты можешь принимать хаотический облик даже вдали от морской воды.

— Почему же? — спросил я, уже зная и чувствуя, что действительно в любой момент могу метаморфировать.

— Потому как такова сила твоей крови. В твоей крови и так есть все те же элементы, что и в морской воде. А теперь ты это понял.

— Почему?

— Потому что ты фактически стал богом, с тех пор, как тебе стали молиться.

— Значит ли это, что любой может стать богом, если ему молиться?

— Не говори глупостей. Чтобы стать богом, надо изначально быть сверхъестественным существом: полубогом, сверхсильным магом или властителем Бездны. Чтобы маг стал сверхсильным, он должен поглотить сущность божественного артефакта или душу убитого им бога, что, собственно, мы с Арастиором и сделали прежде, чем нам начали поклоняться: мы уничтожили много тёмных богов, известных как братья Укбуфура и получили с их тел и душ немало трофеев. Чем больше тебе молятся, тем более сильным богом ты являешься. Пока ещё тебе молятся жители одного тропического острова. Пока ты всего лишь мелкий божок, потому как тебе поклоняются очень мало людей, и тебя можно убить — но очень сложно.

Ощущение собственной божественной силы, пусть и невеликой, опьяняло. Я задумался: может, я был не так уж и прав, отказавшись от планов матери и выбрав жизнь человека среди людей? Ладно, пока сила мелкого бога меня устраивает, регулярные молитвы — это хорошо. Взамен я должен защищать жителей острова. Защищать свой остров для меня, увеличившего свои силы — задача несложная. Заодно можно потренироваться на острове Волчьем, когда состоится атака союзников Ваагна.

Вечером у меня состоялось первое занятие с Рамиром. Мы стояли на морозном берегу у свинцового моря, ледяной ветер пронизывал нас до костей. Под ногами хрустели тонкие льдинки.

— Рыцари Бездны аки абирей харгот — элитные воители данного плана Хаоса, — начал я свою первую наставническую лекцию. — Они соответствуют воинам Абсолюта, называемыми в разных мирах храмовниками, паладинами или крестоносцами и воинам Геенны, известным как шеддиты или рыцари Тьмы. Они также обладают повышенной силой, ловкостью и способностями исцелять.

— А откуда берутся рыцари Бездны?

— Стать одним из вас может эшхаргот, хуфут или человек, поклоняющийся Бездне. В храме Атолли все рыцари Бездны — люди. В подводных храмах Бездны рыцарями её служат, в основном, представители водных рас. Но у тебя появится способность дышать под водой, так что ты сможешь жить и в городах октопоидов.

— А откуда появились самые первые?

— Первые рыцари Бездны появились долгие тысячи лет назад. Это — бывшие смертные, которых молодые Властители, получив благословение самой Бездны, признавали равными себе. Получив чёрный меч с глубин, рыцарь становился своими способностями подобен Властителю, только слабее.

— Я смогу быть подобен тебе?

— Вполне, только летать не сможешь. Ты два года учился на храмовника, а способности рыцарей разных сил во многом совпадают. Покажи мне, что ты можешь — произнёс я, призывая с нижних глубин чёрный меч.

— Но ты в человеческом облике!

— Даже в нём я остаюсь властителем Бездны и обладаю всеми нужными силами.

Рамир выхватил из ножен чёрный клинок и резвый каскад ударов обрушился на меня. Я отбивался не без усилий. Вложив максимум сил в удар, я оттолкнул Рамира в сторону моря, но тот, пролетев приличное расстояние, перевернулся в полёте и оттолкнулся ногами от торчавшего из воды камня. Затем, догнав меня, он, сделав сальто, приземлился прямо за моей спиной и занёс меч для удара. Я же, ощутив это, голой рукой остановил летящий на меня шипастый клинок, совершенно не беспокоясь о состоянии своей руки: заживёт.

— Неплохо, — констатировал я. — А теперь справься с этим.

Я сделал небрежный пас руками, и тот самый камень, от которого Рамир оттолкнулся, полетел в мою сторону. Рамир выставил левую руку, стараясь породить ей силовое поле, отталкивающее камень от него. И тот остановился в полёте.

— Телекинезом ты также владеешь хорошо, — удовлетворённо произнёс я. Пора научиться одному из основных навыков рыцарей Бездны, которых нет у храмовников: манипулирование водной стихией. Оно основывается на том же телекинезе, но применяется к морской глади. Смотри, — я начал делать неспешные пасы руками, и волны начали вздыматься, увеличиваться в размерах и принимать разные формы, самой искусной из которых стал элементаль, похожий на человека, только раза в три выше.

Рамир попробовал то же самое — и у него получилось управлять волнами и даже создать небольшое подобие элементаля, только не с такими чёткими формами, как у моего и размером со среднюю собаку.

— Отлично для первого раза, — сказал я. — Если будешь продолжать так же, через два-три месяца достигнешь и моего уровня в манипулировании водной стихией. Потом я научу тебя покорять низших порождений Бездны. А пока — на сегодня хватит.

* * *

Атака врага не заставила себя ждать: через два дня после завоевания нами острова из-под воды повылезали эшхарготы, хуфуты и глубоководные — и набросились с оружием на защитников города. Апион поколдовал над погодой — и создал на острове грозу с градом и ледяными ветрами, замораживающими порождений Бездны. Я же, приняв форму ангела Бездны, сам ринулся в бой с чернеющим клинком, поглощающим свет.

Я хотел, как и в Дарвуде, приказать порождениям Бездны отступить, но они меня не слушали: их приказ исходил не от обычного жреца или полководца, а от иного властителя Бездны, Золотой Маски, что был их непосредственным божеством.

Спасал положение и Рамир: он ловко орудовал чёрным клинком, словно его покойный наставник. Мой новый ученик прыгал от одного неприятеля к другому, пронзая их сердца, снося головы и гася заклинания вражеских магов. Правду говорят, что Хаос раскрывает твою истинную сущность: после обращения в рыцари Бездны он стал куда увереннее в себе. Он уже не был тем нервным юношей, паникующим, столкнувшись с неизвестностью.

Вскоре из-под воды вылетел ещё один участник заговора, тоже властитель Бездны. Точнее, властительница. Это был трёхглавый дракон с блестящей изумрудной чешуёй. Тиамат. Мать-гидра. Пускай она не достаточно умна, чтобы самой плести интриги, но она хороший исполнитель в интригах чужих. Гидра — превосходный воин, способный победить целую армию.

Впрочем, у гидр, как и у всех порождений Бездны, есть одна слабость: они не переносят льда и низких температур. А я — новообращённый адепт Коцита. Я породил ледяное копьё и бросил его в Тиамат. Тварь увернулась — и полетела к центру острова. К башня Грогара, туда, где располагалось новое правительство острова. Я расправил крылья и полетел за ней.

Через некоторое время мы долетели до башни. Гидра пыталась атаковать Дазхара, нового наместника острова, но была остановлена Апионом, который попросту заключил её в гигантский ледяной куб.

— А вот и один из участников пойман, — ухмыльнулся Апион. — А у меня есть идея, что же делать дальше.

Мой дядя дотронулся указательными пальцами до висков, закрыл глаза и замолчал. Похоже, он с кем-то телепатически связывался. И впрямь: через несколько мгновений в башне Грогара появился Арастиор, сидящий верхом на трёхглавом драконе, бывшем абсолютной копией, матери-гидры Тиамат.

— Ш-ш-ш! — зашипела гидра Арастиора. — Хоз-зяин, что это за тварь?! Почему эта ящ-щерица посмела так походить на меня?

— Успокойся, — велел своей питомице Арастиор. — Гидры все одинаковые. Все трёхголовые, все самки, все с ехидным характером.

— Почему это — все самки? — Не понял я.

— Все гидры — женского пола, — ответил Арастиор. — Они размножаются партеногенетически, так что все являются точной копией Изначальной Матери-Гидры. А значит, и друг друга.

Паленгенезисты Эрты воссоздали гидру из крови её погибших предков, - продолжал Арастиор. — Вся эта паленгенезическая шарашка считала, что возрождает просто древнего дракончика, в то время как гидра — одно из порождений Бездны, плоть от плоти Хаоса, именно поэтому неуязвимая к магии и обладает просто фантастической регенерацией. Она хорошо выполняет приказы того, кого считает хозяином. Интеллект гидр недооценивают: хотя они весьма глупы в юности, в возрасте около тридцати лет их интеллект достигает человеческого.

Апион и Арастиор переглянулись. Оба они понимали, что сейчас будет. Оба готовили ледяные удары, чтобы добить Тиамат, но неожиданно та всеми тремя пастями выплюнула кислоту, и ледяной куб, в который она была заключена, расплавился. Тиамат выскочила из остатков куба и молнией набросилась на гидру Арастиора, сцепившись с ней. Боги не решались атаковать вращающийся клубок силами льда, так как боялись вместе с Тиамат погубить и свою гидру.

Через минуту всё кончилась. Одна из гидр валялась, порванная в клочья, вторая же, пускай потрёпанная, с порванными крыльями и одной из откушенных голов, смотрела на нас. Пока жив хотя бы один из её мозгов, остальные головы отрастут, всё тело восстановится как и у любого властителя Бездны. Только какая это из гидр?

— Хоз-зяин! Эта тварь меня з-здорово потрепала, — произнесла она.

Это наша гидра!

— Идея такова, произнёс Апион, прикладываясь рукой к одной из оторванных голов Тиамат, и похоже, считывая оттуда всю её биографию. — Поскольку гидры абсолютно одинаковы, наша заменит Тиамат, став агентом Триумвирата. Да и все знания Тиамат у неё будут, — Апион дотронулся пальцами до лба гидры Арастиора, внося в неё все знания погибшего сородича. — Она будет докладывать нам обо всём, что происходит в Совете Бездны.

— Дядя Апион, ты упомянул какой-то Триумвират. Что это такое?

— Это наш новый союз. — Ответил бог-громовержец. Мы с Арастиором — давние союзники. Ты же — почти бог. Ты — мой племянник, и в связях с конкурентами замечен не был. Думаю, ты достоин стать одним из нас. Отныне наш союз называется Аса — Арастиор, Сардэк, Апион, — Апион протянул руку, на неё положил руку Арастиор, а сверху я. — Союз заключён, — подытожил мой дядя.

А я задумался о своей дальнейшей судьбе, о богах и властителях Бездны. Большинству прихожан светлые боги и их жрецы промыли мозги, внушив, будто бы свет — это всегда добро, а Бездна — зло. Сама по себе Бездна не есть зло, это — культ силы, которая защищает своих последователей. Среди светлых, включая богов, многие — интриганы, готовые пожертвовать своими близкими, не говоря уже о том, что воспринимают как врагов братьев и сестёр. Многие тёмные просто хотят, чтобы их оставили в покое. Но и среди властителей Бездны многие — беспринципные интриганы. Двое богов, которые в наибольшей степени представляют добро — Апион и Арастиор. Они, будучи формально светлыми, стремятся сохранить баланс между светом и тьмой, чтобы ни та, ни иная сторона не стала доминирующей и не несла разрушения миру. Они также преследуют и собственные интересы, но это уже во вторую очередь. А поскольку я несу в себе кровь как светлого бога, так и властителя Бездны, я стану идеальным богом равновесия. Решено: надо становиться настоящим богом — и полноценным участникам альянса Арастиора и Апиона.

 

Глава 9

Золотая Маска

Прошёл ещё день. Тела всех погибших были отправлены в своё последнее плаванье. Оставшиеся боги рассуждали, кто же может быть в союзе с Золотой Маской и Ваагном.

— Кто может быть? — ухмыльнулся Арастиор. — Да кто угодно. Скорее, надо решить, кто однозначно не может быть в союзе с ними. Будем формировать наш список методом исключения.

— Во-первых, — ответил Апион, — в союзе с ними не может быть никто из присутствующих здесь богов… и властителей Бездны, — быстро добавил дядя, глядя на меня.

— Ну это само собой, — ответил я.

— Во-вторых — супруги, владыки Бездны Сцилл и Харибда, — продолжал Арастиор. — Эти властители хоть очень крупны и сильны физически, не достаточно умны, чтобы участвовать в заговоре.

— По этой же причине можно исключить и Аэгира, — добавил Апион. — Это — в третьих.

— В-четвёртых, Сардэк, это твой отец Фатагн, — сказал Арастиор. — Он, конечно, умён и хитёр, но он Ангел Бездны. Ангелы Бездны кровожадны, они — разрушители, а не интриганы. Фатагн предпочитает атаковать, а не обсуждать план атаки. Твой отец — мастер тактики и стратегии, но при этом он — одинокий волк, не посвящающий в свои планы других.

— Мы перечислили всех владык Бездны, что однозначно не могут быть участниками заговора. Что касается богов, то мы пока не можем исключать из списка никого. Конечно, за исключением присутствующих тут. Как ты и говорил вчера, Сардэк, один из наиболее вероятных участников — Грахак. Но это необязательно.

— А к какому виду владык, собственно, относится Золотая Маска? — поинтересовался мой ученик, Рамир.

— Никто толком не знает, — ответил Апион. — Сам себя он называет Верховным Жрецом Глубин. Хотя о простых Жрецах Глубин в Маргардте слышно не было. Никто с подобной расой ещё не сталкивался, как в этом мире, так на Ситтарасе и в остальных мирах, где я бывал. Но это ещё ничего не значит. Существуют сотни рас, порождённые Бездной.

— Среди порождений Бездны ходят слухи, что Маска может быть бывшим демоном, который переметнулся на сторону Бездны, — предположила Нира. — Или же бывшим смертным.

— Смертным? — изумился Апион. — В магических академиях Бездны вас учат таким вещам, девушка? Не похож он на смертных Маргардта. Я не видел, чтобы у них было минимум четыре щупальца вместо рук и ещё неизвестное количество таких же отростков вместо ног.

— Судя по этим щупальцам, он мог происходить не Маргардта, а быть смертным представителем одной из тех самых неизвестных рас Бездны, который обрёл божественность, — сказала Нира.

— А может эта раса принадлежит к владыкам — ответил Апион. — Я толком не знаю, когда Золотая Маска появился в Маргардте.

— Об этом я читала, — ответила Нира. — Двести пятьдесят девять лет назад.

— За полвека до нашего обожествления, — сказал Апион. — Он уже был здесь, когда мы тут появились. А знаешь ли ты, дамочка, что-нибудь ещё об этом жреце? Уж не его ли ты лазутчица?

— Нет, не знаю, — обиженным голосом произнесла Нира. — Об ангелах Бездны я знаю куда больше, они — моя страсть. А о Верховном Жреце глубин я знаю не больше, чем остальные маги Бездны. Он — тёмная лошадка.

— А почему ты так уверена, что Золотая Маска — он? Никто не знает даже какого это существо пола.

— Какого угодно, — ответил Апион. — Порождения Бездны бывают разные. Какие-то делятся на мужской пол и женский, какие-то — бесполые и размножаются почкованием, есть гермафродиты. У некоторых видов, например, у харрасов или морских пчёл, большинство бесполое, а небольшая часть имеет пол и занимается размножением. А у некоторых — более двух полов.

— Например, глубоководные, народ Дагона, — вмешалась Нира. — у них шесть полов. Среди них есть мужские особи, женские особи, нейтральные, которые ближе всего к бесполым, но способные принимать процесс в размножении и рожать детей, гермафродиты, суперсамцы и суперсамки. Последние два пола обладают двойным набором гениталий.

— И как определяется пол зачатого младенца? — изумился я.

— Очень просто, — ответил Апион, который тоже неплохо знал про порождений Бездны, а также развитую в мире Эрта генетическую теорию и паленгенезию. — У них три половых хромосомы, которые можно назвать A, B и C. Мужская, женская и нейтральная. Мужчины имеют набор AC, женщины BC, нейтралы CC, гермафродиты AB, суперсамцы AA и суперсамки BB. Соответственно, мужчина способен родиться либо от мужчины и женщины, либо от суперсамца и нейтрала, либо от мужчины и нейтрала, либо от суперсамца и гермафродита, гермафродита и нейтрала, гермафродита и женщины, гермафродита и мужчины. Женщины — тоже от всевозможных родителей с соответствующими хромосомами. И так далее. В связи с шестью полами у них огромное количество сексуальных ориентаций, большая часть которых способна создать новую жизнь.

— А у не водящейся в Маргардте расы азурай вообще двенадцать полов, — сказала Нира. — А то и тринадцать, зависит от того, считать ли бета-самцов отдельным полом или разновидностью мужского. Так что пол Золотой Маски может быть… какой угодно. Как и то, применимо ли к этому созданию вообще понятие пола.

— Тише, — вмешался Арастиор. — Меня телепатически вызывает моя гидра.

Бог войны и огня закрыл глаза и, похоже, несколько секунд мысленно общался с нашим агентом. Затем произнёс:

— К нашей гидре пришёл глубоководный, эмиссар Золотой Маски и доставил ей приказ явиться в его резиденцию. Скоро наша гидра там будет.

— Как скоро? — спросил я.

— Очень скоро, — ответила Нира. — Как боги могут перемещаться между мирами путями Межреальности, так и властители Бездны способны перемещаться и между мирами и в пределах одного мира дорогами Бездны, куда есть выход почти из любой точки океана.

— А она знает путь?

— Знает, с тех пор, как я вложил в неё воспоминания Тиамат, — эти слова принадлежали дяде Апиону.

— А что за магия позволяет телепатически общаться с Гидрой? — поинтересовался я. — Никогда о такой не слышал.

— Это — древний ритуал одного из далёких миров, где я побывал, — ответил Арастиор. — Там меня ему научил один знакомый. При смешивании крови дракона и его хозяина, произнесении определённых заклинаний и обратном вливании ящеру и хозяину, между ними образуется телепатическая связь. Дракон становится полноценным фамильяром.

— А что это за мир такой? — спросил я.

— Анифар. Один из правителей этого мира — союзный нам бог Гирт Гуабэр. О! А вот и гидра прибыла на место. Смотрим внимательно, она — наши глаза и уши, — Арастиор сделал пас руками, и перед нами, в центре комнаты возникло небольшое облачко, в котором, словно в хрустальном шаре мага, проглядывалось всё, что видела наша гидра.

Она стояла у подножия небольшого подводного замка, сделанного из кораллов, расположенного где-то в южных широтах Сумеречного океана. Гидра поскреблась лапой в массивную эбонитовую дверь, и её открыл Золотая Маска, Верховный Жрец Глубин.

Вполне вероятно, что жрец Глубин был существом наземного происхождения и предпочитал жизни в воде жизнь на суше: каким-то магическим образом из его замка была откачена вся вода, а вместо неё был воздух. Стена воды перед входом никак не думала просачиваться внутрь.

— Залезай, Тиамат, — произнёс Верховный Жрец металлическим голосом, слегка искажённым его маской.

Сам жрец Глубин был ростом с человека и носил помимо, собственно, маски, фиолетовую шёлковую рясу с капюшоном, который вместе с упомянутой маской полностью покрывал голову. Из рукавов торчали две пары щупалец вместо рук. Что же было вместо ног — неизвестно, так как ряса доставала до пола.

— Как понимаю, мы были разбиты, Тиамат? — вкрадчиво-мягким голосом спросил жрец Глубин. — Можешь не отвечать. Я уже знаю ответ. Там присутствовал молодой ангел Бездны, зовущий себя Шемаддоном?

— Да, — честно кивнула головой гидра Арастиора.

— Если он также силён, как его отец, то у нас появился очень опасный противник, — сказал Золотая Маска. Судя по тому, что изображение в облаке поднялось, гидра кивнула головами.

— Отлично! — прокомментировал Арастиор. — Что разбить его армию помогли боги, он не догадывается. И рассказать некому: все, кто мог бы это сделать, уже мертвы.

Раздался звонкий стук в дверь кораллового замка.

— Открыто, — произнёс металлическим голосом Золотая Маска, — заходи, Аггот-Шураб. — Опытному властителю Бездны не составляло проблем видеть или ощущать сквозь двери.

И в открытую дверь вошёл, а точнее, вполз, по причине отсутствия ног, Аггот-Шураб, козёл глубоководных джунглей. Глубоководные джунгли — местность на девятом уровне Бездны, чья флора и фауна постоянно эволюционирует. В условиях постоянной нехватки пищи, в постоянной борьбе за выживание, у местных форм жизни выработалась ярко выраженная агрессивность. Даже растения там в большинстве плотоядные. Удивительно, что среди местной живности зародилась разумная раса. Но неудивительно, что она поднялась до властителей Бездны.

Аггот-Шураб напоминал классического козерога, символ зодиакального созвездия, имеющегося во многих мирах. А может, и наоборот, с него срисовали Козерога: верхняя половина тела как у козла, если не считать человекоподобных покрытых чёрной шерстью рук, нижняя — рыбья, как у русалки. Оказавшись на суше, он пополз словно змея.

— Что же, все свои властители Бездны в сборе, — судя по интонации, Золотая Маска улыбался. — Связываемся с богами.

И жрец Глубин проделал примерно то же самое, что и Арастиор. Он породил какое-то магическое облако, в котором проглядывались две фигуры богов. Одна — знакомая — Ваагн. Невысокий смуглый бородатый мужчина с ореолом молний вокруг головы. Вторая же фигура — неизвестно кто. Про неё было известно менее, чем про Золотую Маску. Потому как это была тень неопределённой фигуры. Было понятно лишь, что она — человеческая.

— Это — Грахак? — спросил я.

— Непонятно. Но я не исключаю такой возможности, — ответил мой дядя.

— Номер Три, — произнесла тень явно искажённым магией басом. — Ты зачем снял маскировку?

— Это уже не важно, Номер Два, — ответил Ваагн. — Шемаддон раскрыл меня. Даже враги знают, что я раскрыт, значит, скрывать личность перед своими уже не имеет смысла.

— Ты прав, — ответил Номер Два.

Мы с Апионом и Арастиором переглянулись. Вполне очевидно, что Ваагн также скрывал свою личность в тени, но теперь не видит в этом смысла. Даже не все участники заговора посвящены в его суть полностью. И вполне очевидно, что сами скрытые личности друг друга знают. Если Ваагн и Тень, как я назвал неизвестного участника — Номера Два и Три, то кто же — Номер Один?

— Я позвал вас не для выяснения отношений, а для серьёзного разговора, — на сей раз бесстрастным голосом произнёс Золотая Маска.

— Мы слушаем, Номер Один, — сказал Тень.

Мы снова переглянулись: вот и зачинщик заговора обнаружен.

— Дело следующее, — продолжил Верховный Жрец Глубин. — Как вы все знаете, Хейбар — Древний. Более того, Хейбар — очень древний. Ему уже около тридцати тысяч лет. Он существовал задолго до того, как в этом мире появились разумные расы.

— Мы всё это знаем, — отрезал Тень. — Не трать наше время, Номер Один! Давай ближе к делу!

— Терпение, номер Два и номер Три, — улыбчивым голосом произнёс Маска. — Вы — не властители Бездны и вам не ведомо то, что знаю я. Древние очень долгоживущие. Но даже они не обладают абсолютным бессмертием. Средняя продолжительность их жизни — двадцать пять тысяч лет. Максимум — тридцать тысяч. Хейбар уже несколько тысячелетий спит летаргическим сном, хотя его сознание иногда и просыпается. Если ближе к делу, то я ощущаю, что Хейбар скоро преставится. Очень скоро!

— Как понимаю, нам надо в случае чего помочь ему покинуть этот мир побыстрее? — спросил Тень.

— Вовсе нет, Номер Два, — отрезал Маска. — Год-другой можно подождать. Как я говорил, сознание Хейбара иногда просыпается — и высказывает свою волю. Так вот, Хейбар уведомил Совет Бездны, что возлагает большие надежды на Фатагна, которого хочет сделать его своим преемником.

— И как это де-ействие отразится на нас? — блеющим голосом спросил Аггот-Шураб.

— Фатагн станет верховным владыкой Бездны, — продолжил Маска. — Таким же, как Хейбар сейчас. А это в свою очередь значит, что все остальные станут его вассалами.

— А ты уверен, Номер Один, что все владыки Бездны согласятся на сюзеренство этого заносчивого выскочки? — спросил Тень.

— Уверен, что нет, — ответил верховный жрец. — Но пока Хейбар жив, выступить против Фатагна означает выступить против воли Хейбара. Никто, за исключением самых отмороженных властителей Бездны так не поступит. Но вот когда Хейбар умрёт, среди властителей начнётся очень жестокая грызня. Часть властителей окажется верными Фатагну, другие будут устраивать временные союзы или действовать поодиночке.

Фатагн — очень опасный властитель Бездны, и если он будет царствовать, нам всем будет тяжело прийти к власти. Поэтому, надо избавиться от него, пока Хейбар жив.

— Значит, надо устроить Фатагну «не-есчастный случай»? — проблеял Аггот-Шураб.

— Как вариант, — удовлетворённо ответил Золотая Маска. — В этом случае Хейбар назначит нового наследника, возможно, одного из нас, и тогда не придётся драться с половиной владык бездны или плести новые интриги. Но, — Маска оглядел гидру и Аггот-Шураба, — надо оставаться незамеченными. Несчастный случай как вариант очень хорошо подойдёт, но надо, чтобы было тяжело доказать нашу причастность. Есть ещё вариант… — жрец Глубин сделал драматическую паузу, глядя на Ваагна и Тень. — Если Фатагна ликвидируют боги. Или верные им люди. Боги и Бездна испокон веков враждовали. С чужих взятки гладки. Властители Бездны не так преданны Фатагну, как Хейбару и вряд ли побегут мстить за него. А сам Хейбар не так привязан к Фатагну: погибнет один наследник — выберет другого.

— После того, как разберёмся с Фатагном, можно убить ещё одного нашего старого врага — Грахака, который вставил нам много палок в колёса, — вставил своё слово Тень.

— Грахак действительно путается под ногами, но наша основная цель — Фатагн. Бог-вампир подождёт, успеем его убить.

Апион хитро посмотрел на меня, покачав пальцем:

— Не всегда то, что кажется очевидным, таким является. Грахак — не участник заговора. Он такой же их враг, как и наш.

Я обратил взор обратно к проекции выступавших.

— Я понял, что вы хотите от нас, — продолжил Ваагн. — Только не ясно, зачем мы должны в этом участвовать. Иными словами, какая нам выгода?

— Выгода вполне конкретная, — ответил Маска. — Убив Фатагна, мы поглотим его душу и станем сильнее. Если вы согласитесь помочь, я и вас приглашу к пиру. Также важны сферы влияния. Мы уступим вам часть прихожан Фатагна.

— Чтобы нам поклонялись порождения Бездны?! — спросил Тень.

— Молитвы как деньги, — ухмыльнулся Ваагн. — Они не пахнут. Не всё ли равно, кто подпитывает тебя силой, Номер Два?

— Ты прав, — ответил Тень, — к тому же, нам надо также покончить и с наследием Фатагна. С его потомками. У Фатагна было множество детей. Они тоже оставили потомство, но сами были убиты. Надо уничтожить внуков Фатагна.

— А как насчёт его сына, Сардэка, также известного как Шеме-еддон? — спросил Аггот-Шураб.

— А вот его не трогать, — сказал Ваагн. — Я сначала посчитал его лишним, которого надо уничтожить, но затем понял, что он ещё пригодится нам в наших последующих планах.

Однако, это касается лишь его самого, — произнёс Тень. — Его потомство также должно быть уничтожено. Если от него беременны женщины, надо продолжать устраивать им выкидыши.

— А сами женщины, береме-енные его потомством? Их оставлять в живых? — спросил Аггот-Шураб.

— Не обязательно, — ответил тень. — Как получится. Смертные вообще — расходный материал, и о них мы горько плакать не будем.

— А не-е могла ли владычица Цовинар быть береме-енной от Сардэка? — спросил Аггот-Шураб.

— Могла, — кивнул Золотая Маска.

— Тогда не-е мог ли кто из наших её грохнуть?

— А что, Цовинар мертва? — изумился Ваагн.

Я вытаращил глаза, что заметили мои спутники. Моя первая женщина, моя наставница мертва?! Пускай я больше не с ней, но она могла бы стать нашим союзником!

— Неизвестно. Возможно. Она пропала, — ответил Маска, и при этих словах я слегка успокоился, так как не было очевидным, что Цовинар мертва. — Не является на заседания совета Бездны. И в её царстве никто о ней не слышал уже пару недель. За неё правит регент — не то из эшхарготов, не то из хуфутов.

— В сортах смертного мусора не разбираюсь, — произнёс Тень. — Один хрен. Но что до Цовинар… Признавайтесь, бандиты, может, кто из вас убил её, — Тень оглянулся. — Или кто держит в плену?

— Не я! Не я! — наперебой закричали все.

— Что же, — удовлетворённо произнёс Тень. — Чувствую, что не врёте. Это хорошо. Сардэк нужен нам живым, так как пригодится в наших планах. Цовинар как его союзница тоже в живых не повредит.

— А что если Хейбар умрёт ранее, чем Фатагн? — спросил Аггот-Шураб.

— На этот случай, — я чувствовал, что Маска улыбается, — я прибегну к старым козырям в рукаве. Наши враги столкнутся с ожившими утопленниками. Также я вызову своих старых знакомых из ада.

Даже на лицах Апиона и Арастиора отразилось изумление: им также не хотелось встречаться с созданиями из ада.

 

Глава 10

Бездна

Хотя я и не был знаком лично со своим отцом, мой сыновний долг велел спасти его от нависшей опасности. Или хотя бы предупредить. И я озвучил эту идею отряду. Нира, ставшая моей девушкой, напросилась в путь со мной. Рамир, мой новоиспечённый ученик, тоже.

И я в хаотическом обличии направился к берегу морскому. Там, стоя возле волн серого моря, обдуваемый холодными ветрами, перемешанными с брызгами солёной воды, я произнёс:

— Бездна, обращаюсь к тебе я — ангел твой! Пошли мне эмиссара!

— Я помогу тебе, мой ангел, — раздался потусторонний голос, похожий на женский. Судя по выражениям лиц Ниры и Рамира, волшебницы Хаоса и рыцаря Бездны, они тоже слышали этот голос.

Свист могучего ветра набирал скорость. Волны с бурлением ударялись о берег, расползаясь на огромные клочья пены. И эти клочья вытолкнули из океана в воздух летающее существо размером с человеческую голову. Левитирующая тварь, с шестью щупальцами… Вне всякого сомнения, это была морская пчела, также известная, как харрас. Эти низшие порождения Бездны зовутся морскими пчёлами, так как устройство их стаи напоминает таковое у общественных насекомых: небольшой процент самцов и самок, участвующих в размножении, большая же часть харрасов — бесполые рабочие особи, обладающие разумом. Они могут властвовать над человеческими умами, но в свою очередь подчиняются властителям Бездны — или очень сильным магам, каковым был мой дед по матери. Многие разумные твари могут быть эмиссарами Бездны. У владычицы морской Цовинар, например, на посылках говорящие золотые рыбки, способные к магии.

— Здравия желаю, владыка! — писклявым, похожим на детский голосом произнёс харрас. Я кивнул, приветствуя его в ответ. — Что тебе угодно, Властитель? — продолжило порождение Бездны.

— Отправляйся к моему отцу Фатагну, маленький харрас, — ответил я. — Передай ему, что ему угрожает опасность и нам необходимо встретиться.

— Слушаюсь и повинуюсь, — ответила морская пчела и вернулась в пену.

Пускай харрасы и низшие создания, но они обладают разумом и хаотической магией. Значит, они могут быстро странствовать путями Бездны как в пределах Маргардта, так и между мирами, причём, благодаря обтекаемой форме и врождённой магии перемещения — куда быстрее, чем остальные порождения Бездны через порталы. А это значит, что скоро мой эмиссар достигнет отца и принесёт мне ответное послание.

Так и вышло. Через некоторое время мой посланник вернулся.

— Властитель, — произнёс он. — Твоего отца нет в его замке. Однако, перед уходом он сам оставил сообщение для тебя.

— Я слушаю.

— Ангел Бездны Фатагн хочет, чтобы сын его Сардэк, также называющий себя Шемеддоном, явился на званый обед, куда приглашены многие властители Бездны.

Отец знает моё новое имя! Быстро же разносятся новости в подводном мире!

— Этот обед — не в замке моего отца? Он — у Хейбара?

— Нет, — ответил харрас. — Есть и более высокие уровни, властитель. Вернее, более глубокие. Обед состоится в замке Кадат на плоскогорье Лэнг.

— Где этот замок? — спросила Нира. — Я достаточно глубоко знаю хаотическую магию, но никогда не слышала ни о Кадате, ни о Лэнге.

— Прямо в Бездне, — ответил я. — Пускай я там никогда не был, но знаю это благодаря памяти крови. — Девятый — один из тех уровней Бездны, где растут подводные джунгли. Но они окружают довольно большой участок, выглядывающий на сушу. Да-да, Бездна — это не только подводный мир, иногда она выходит и на поверхность. В этом участке расположены огромные скалы, известные как Хребты Безумия. А среди этих хребтов находится плато Лэнг, известное чернокнижникам многих миров. Прямо посреди Лэнга и возвышается ониксовый замок Кадат.

— Кто его хозяева? — спросила Нира.

— Когда-то у него были хозяева, — ответил я. — Но до наших времён их имена не дошли. Сейчас у Кадата нет владельца. Это — место встречи властителей Бездны из разных миров, своего рода нейтральная территория.

— Могли бы мы отправиться с тобой? — спросила Нира.

— Я не против отправиться с вами, — ответил я. — Однако, вы даже не сможете выжить под водой. Я — ангел Бездны, амфибия. А вы являетесь людьми, для вас вода — враждебная стихия.

— Сможем, — возразила Нира. — Я знаю заклятие глубоководного дыхания — «Ншимах Харгот», позволяющего людям выжить под водой и «Магхараш шхиух», увеличивающего скорость плавания в несколько раз. Рамир тоже сможет их использовать и плыть с нами.

— Однако, Бездна враждебна для людей, — продолжал я.

— Я — рыцарь Бездны, — ответил Рамир. Коль храмовники подобны богам по способностям, так и рыцари Бездны подобны Властителям Её. — А Нира — маг Её. Мы проводим тебя до того места, до которого сможем.

— Ни один из людей не добирался ниже третьего уровня, — сказал я. — Уже в первом уровне Бездна населена опасными тварями, которые слушаются лишь Властителей. С каждым уровнем встречные твари становятся всё непокорнее и опаснее.

— Всё равно мы с тобой пойдём, — сказал Рамир.

Что же, я спас Рамира. Похоже, им движет чувство долга. Нира же… Я ощущаю в ней великие потоки Хаоса, а ей движет любопытство. С первым уровнем она справится наверняка, со вторым… весьма вероятно. Если они будут в тяжёлом состоянии, я их отправлю обратно, благо Бездна наделит меня такими способностями.

— Ты уже была в Бездне, Нира? — спросил я.

— Да, — ответила девушка. — Прошла почти весь первый уровень.

— А сколько всего уровней у Бездны? — спросил Рамир.

— Никто не знает, — ответил я. — Ни один из молодых Властителей не был ниже четырнадцатого уровня. Древние же не спешат делиться своими секретами с нами.

— Наверное, их количество — в пределах двадцати. — Предположил мой ученик.

— Нет, их значительно больше, — ответил я. — Может, и бесконечное множество. Первый уровень Бездны прилегает к каждому миру и выходит на пять-восемь миров. Это значит, что первый уровень — не один. Существует ещё множество первых уровней. Возможно, что бесконечное.

Вторых уровней должно быть раз в пять-восемь меньше, но возможно, их также бесконечное множество. Из второго уровня есть портал и в некоторые хаотические миры. На третьи уровни Бездны идут порталы со вторых, их также должно быть меньше. Точно известно минимум шесть восьмых уровней Бездны. Девятый уровень — один, и это бесспорно. Ниже его Бездна не расходится.

— Как расположены уровни? — недопонял Рамир.

— Уровни Бездны — параллельные миры, — сообщил я. — Точнее, параллельные планы бытия. Они параллельны не в одной плоскости, а в кубическом пространстве ткани миров. Первый, второй и третий уровни параллельны в вертикальной плоскости. Разные первые — в плоскости горизонтальной. Но в это же время эти параллельные прямые и плоскости пересекаются, что противоречит известным нам законам геометрии.

— Маги Бездны знают, что помимо геометрии Порядка есть и геометрия искривлённых пространств, или геометрия Хаоса, — вмешалась Нира. — В ней параллельные прямые могут пересекаться. Предполагаю, что пространство Бездны не трёхмерное, а четырёх- или пятимерное. Иногда первый может пересекаться с третьим и так далее. Теоретически в Бездне возможен скачок с девятого и нижних уровней на первый или прямо в миры смертных.

— Полагаю, теоретическая часть закончена, — подытожил я. — Хотите увидеть Бездну — за мной!

Я направился в пучину морскую. Мои спутники наложили на себя соответствующие заклинания и тронулись за мной. Под водой мои крылья действовали как плавники. Я раскрыл их и поплыл вглубь. Чувства Хаоса показывали мне, где находится Воронка — портал на первый уровень. Это чувство было особенностью моей расы, вживлённым магическим навигатором.

Нира и Рамир, не отставая, плыли за мной. Заклятия Бездны помогали им ускорить передвижение.

Минут через десять я доплыл до переливающегося шара фиолетовых энергий. Это и был портал. Сунувшись в него, я ощутил сильную вибрацию вокруг и вспышку молнии перед глазами, на несколько мгновений ослепившую меня. Когда я снова смог видеть, то заметил, что вокруг — океанические воды, только более тяжёлые, фиолетовые и какие-то свинцовые. Рядом парил такой же шар, только вёл уже обратно, в Маргардт.

— Добро пожаловать в Бездну, — мрачно произнёс я. — Здесь — первый уровень. Если хотите вернуться, я не возражаю.

— Нет! — дружно ответили мои спутники.

Я огляделся: воды у поверхности просто кишели медузами или иными переливающимися электричеством тварями, очень похожими на них. Чуть ниже плавало множество радужных рыб всевозможных размеров, на которых охотились медузы и стайки морских пчёл, харрасов. Возвышались целые леса водорослей, развевались морские лианы, свешивающиеся с деревьев. По лесу ползали морские дьяволы — гигантские рыбы размером с акулу, передвигающиеся на плавниках и имеющих светящийся шар на отростке у головы. Иногда этих тварей магическими штормами Бездны заносило и в наш мир.

Я поднял голову: и сейчас наверху, над поверхностью бушевали штормы и грозы. Любопытство одолело меня и моих спутников, и мы поплыли к границе бушующего океана. Силой Хаоса я растолкал медуз вокруг и вытащил голову наверх. Шла гроза, но в то же время часть неба была открыта. Само небо оказалось зелёным и освещалось оранжевым солнцем. Под ним пролетали гигантские летучие рыбы, похожие на скатов.

— Что это за твари? — спросил Рамир.

— Летуны, — ответила Нира. — Хищники Бездны. Они питаются духовной энергией разумных существ. Их обычная пища — харрасы. Похоже, что сейчас они сыты. Они предпочитают поглощать силы людей. Особенным деликатесом у них являются маги.

— Твари могут убить мага? — спросил Рамир.

— Тут — нет. Они поглощают большую часть ауры мага и оставляют его. Если маг выживет и сбежит, его силы восстановятся. Но особо опасны летуны, которые проникают во внешние миры, включая Маргардт.

— Как?! — хором произнесли мы с Рамиром.

— Через астрал. Маги сами их призывают, думая, что летуны — хорошие фамильяры. На самом деле, обычно — маг становится питомцем летуна. Проникая в наш мир через астрал, эти твари невидимы простым людям, при этом они крутятся вокруг мага, постоянно пожирая его энергию. Зачастую маги становятся одержимыми летунами: тварь внушает носителю свои мысли, в результате чего у того портится характер и появляется навязчивая идея вроде уничтожения или захвата мира.

— От этого можно избавиться? — спросил я.

— Можно, — ответила Нира. — Если занимаешься самодисциплиной и укрепляешь ауру, летуны отстанут.

При этих словах группа летающих скатов пикировала вниз, прямо к Нире. Они ощутили в ней лакомый кусочек. Остальные были ещё сыты.

Твари полетали вокруг спокойно стоящей на поверхности воды магички. После этого они с разочарованными мордами развернулись и полетели к своим собратьям.

— Что это было? — спросил я.

— Летуны не трогают тех магов, чья аура слишком сильна для них. Энергия могущественных чародеев слишком крепка для них, а посему опасна. Можно сказать, что твари поломали об меня зубы.

— Поплыли дальше, — сказал я, возвращаясь в воду. Чувство Бездны подсказывало мне, куда плыть, чтобы выйти на второй уровень. Я поплыл к следующему переходу, который, как я чувствовал, был треугольной формы. И вскоре я доплыл: виднелся портал в виде фиолетовой пирамиды с щупальцами и глазами. Щупальца и глаза, как и фиолетовый или зелёный цвет — символы Хаоса Бездны. Это явственно говорило, что портал ведёт вниз, на второй уровень.

А охраняли пирамиду новые твари.

Это были гигантские лобстеры — размером с быка, снабжённые огромными клешнями размером с остриё косы каждая. Я пытался подчинить их своей воле. Бессмысленно: они не разумные существа, их воля не может быть подчинена моей, так как воли у них попросту нет.

Пришлось пустить в ход чёрный клинок Ангела Бездны. Рамир кидал в лобстеров свой меч, а Нира ударяла неприятелей магией Хаоса. Через минуту с тварями было покончено.

— Если желаете, можете возвращаться обратно, — предложил я.

— Нет! Я с тобой, — ответила Нира.

То же самое сказал и Рамир.

Мы вошли в портал.

На этот раз, на втором уровне, медуз и харрасов не было. Небо над нами светило фиолетовым, а вот солнце — зелёным. По дну ползали гигантские крабы. Но кто плавал по воде — так это русалки. Море озарилось их пением.

— Как красиво поют, — увлечённо произнёс Рамир. — Почему русалки — только женщины? И все такие прекрасные?!

— Не слушай их, — потребовал я. — Иначе они тебя зачаруют, используют для продолжения рода, а потом съедят. У русалок только женщины, им для появления потомства нужен мужчина. Любой другой расы. Не слушай пение!

— А почему их песни не действуют на вас? — продолжал Рамир.

— Потому что Нира — женщина, а я — Владыка Бездны, я сильнее их, меня им не подчинить! Прекращай слушать!

— Как, если они продолжают петь?!

— Заткни уши!

— Не могу! Лучше ты прикажи им заткнуться!

И я приказал. Песнь русалок прервалась, и Рамир облегчённо вздохнул. Дальше мы передвигались молча.

Рядом со следующим порталом встретились новые создания. Тоже все женского пола.

Это были размером с коня шестиногие твари, покрытые стальной чешуёй; с медными крыльями, по форме почти как у меня. Их морды были похожи на человеческие лица, более всего — женские, а зубы их напоминали челюсть хищников, тигров или львов. Хвосты тварей, вытянутые как у скорпионов, оканчивались жалом, а лапы были увенчаны когтями. В них ощущался разум, однако, слабый, а Хаос и тяга к разрушению чувствовалась огромная. Память крови подсказала мне, кто это.

— Это саранча Бездны, — сказала Нира, словно прочитав мои мысли. — Упоминается в священных книгах многих народов во многих мирах. И сказано, что повелитель сей саранчи — ангел Бездны по имени Аваддон.

— Коль дед мой управлял этими тварями, то и я смогу, — ответил я. — Расступитесь, саранча, Властитель говорит.

И твари, услышав мой гортанный бас, расступились.

За саранчой Бездны стояло два портала: один — хаотический, косая фиолетовая пирамида с щупальцами и глазами, другой же — в виде хрустальной призмы. Если щупальца и глаза — знак Хаоса, то хрустальная, прозрачная идеально ровная призма — символ Абсолюта. И действительно, призма пылала этой высшей энергией, от неё во все стороны исходило пульсирующее сияние всех цветов радуги.

— Что это значит? — спросил Рамир, начавший понимать, что есть что.

— Этот кристаллический портал переносит туда, где меньше Хаоса и больше Абсолюта. То есть в один из доступных верхних миров. Если количество порталов на каждом уровне от пяти до восьми, то число верхних миров, в которые они нас могут доставить со второй Глубины, варьируется от двадцати пяти до шестидесяти четырёх.

— В любой из верхних миров, находящихся над этим уровнем Бездны? — спросила Нира.

— В любой известный путешественнику, — ответил я. — Поскольку вы не бывали в иных мирах, он может перенести вас только в Маргардт.

— А если бы мы были в чужом участке Бездны, где выход только в незнакомые миры? — поинтересовался Рамир.

— Вы бы переместились в случайный мир по принципу рулетки. Так вот к чему я веду: у вас есть две дороги: одна — домой, в Маргардт, вторая — на третий уровень Бездны. Вы уже убедились, что Бездна очень опасна, особенно для новичков. А ведь мы только на втором уровне. Самый глубокий уровень, с которого возвращались живьём люди — третий. Поэтому я вам настоятельно не рекомендую спускаться со мной.

— Ты с нами, — уверенно ответила она. — И там, где можешь выжить ты, сможем и мы, так как ты защитишь нас. Двинулись!

И мы спустились на третий уровень Бездны, появившись на поверхности холодной воды, на льдине. Небо над этим миром стояло иссиня-чёрное, ни одной звезды на нём не наблюдалось, зато оно сияло разными цветами десятка полутора лун разного размера, при этом некоторые из них в это время пульсировали и меняли цвет. Наша льдина плыла кругами. Свинцовая вода, смешанная с кристалликами льда, выглядела вязкой и тягучей, словно тесто или замёрзшая лава, и тем не менее, мы двигались довольно быстро. В то время как Нира и Рамир словно завороженные следили за небом, я заметил, что льдина набирает скорость. И это ускорение неспроста…

— …Потому как нас втянуло в водоворот! — крикнул я вслух. — Хватайтесь за меня!

Я схватил за талию правой рукой Ниру, левой Рамира, но из-за этого мне было неудобно махать крыльями, и мы вместе со льдиной пошли ко дну.

Так и должно было быть. Потому как мои чувства Властителя подсказывали, что именно на дне находится портал вниз, на четвёртый уровень Бездны!

Так и вышло. Возле самого края воронки стоял очередной портал, в который мы и прыгнули.

Четвёртый уровень Бездны. Тёмные воды, снова ночь над головой и безлюдное горячее море. Чувства Властителя подсказывали мне, куда плыть, чтобы достичь портала.

И я двинулся в том направлении.

Через несколько миль мы упёрлись в огромную стену, выложенную из красного и чёрного кирпича, которая также выглядывала и на поверхность. Конечно, я мог облететь её по воздуху. Но я был не один. Мои спутники не умели летать.

Чувство Бездны подсказало мне, что ещё в половине мили направо есть проход. И мы двинулись туда. На стенах виднелось изображение шестилапого осьминога. Сама же неизвестная твердыня напоминала морскую звезду, расправившую пять щупалец-стен, покрытых шипами. Мы наткнулись на мост к крепости, проходящий в туннеле между двумя стенами-щупальцами. Я сложил крылья, и мы пошли вперёд, наткнувшись на врата.

Крепость охраняли глубоководные — разумные порождения Бездны, четырёхрукие зелёные и синие гуманоиды, напоминающие одновременно людей, рыб и лягушек, с огромными рыбьими глазами и плавниками на голове и спине. Считалось, что они произошли от Древнего по имени Дагон.

Привратников было пятеро: четыре солдата, и один — офицер.

— Стойте, незнакомцы! — сказал офицер на харгии. — Вы ступаете на земли Глубоководного Владыки Гул'хурма. Чего вам здесь надо?

— Мы хотим пройти через земли вашего владыки. — Сообщил я от имени группы.

— За право прохода берётся пошлина, — ответил офицер. — По сто золотых с лица.

— У нас нет денег, — ответил я.

— Тогда можете отработать её, — ответил командир. — По полгода.

— А если нас не устраивает? — я добавил в голос лёгкие угрожающие нотки.

— А если не устраивает — можете поворачивать обратно, — ответил офицер, проигнорировав мои интонации. — Дело добровольное.

— А Владыка Гул'хурм не обидится, если узнает, что ты не пропускаешь его сородича, Властителя Бездны? — я расправил крылья и вытащил из ножен чёрный меч, начавший поглощать цвета с бешеной скоростью. — Если ты не почитаешь властителей Бездны, как он может быть уверен в том, что ты не предашь и его?

— Откуда мне было знать, что ты Властитель? Конечно, я дам тебе пройти, и спутникам твоим позволю. Воины, приказываю открыть ворота!

Солдаты принялись крутить механизм лебёдки, открывающей ворота. Те со страшным грохотом начали подниматься.

— Вижу, ты — ангел Бездны, как и наш владыка Гул'хурм, — произнёс офицер. — Наш владыка — сын Аваддона, побывавшего во многих мирах.

— Я не слышал о властителе по имени Гул'хурм, — ответил я. — Но это ничего не значит, так как во многих мирах у Аваддона есть потомки. Я и сам — потомок Аваддона, сын его сына Фатагна, Шемеддон. Значит, Гул'хурм приходится мне дядей.

— А я в свою очередь ничего не слышал о тебе, Шемеддон.

— Я на днях взял это имя и обзавёлся собственными прихожанами. Да и Властителем Бездны стал чуть больше десяти лет назад, ранее предпочитал действовать инкогнито. Не думаю, что известен за пределами Маргардта.

— Об отце твоём, Фатагне, осевшем в Маргардте, я осведомлён прекрасно. В том числе и от нашего владыки, его брата. А куда держишь путь ты, властитель Шемеддон?

— На девятый уровень Бездны. А именно — на плато Лэнг, в замок Кадат, на встречу Властителей.

— Прошу, Властитель Шемеддон, проходи, — произнёс офицер глубоководных, когда врата были открыты.

— Передай от меня привет дяде Гул'хурму, командир, — сказал я.

— Обязательно передам, властитель, — пообещал офицер и поклонился.

Мы двинулись в двор крепости из красно-чёрных кирпичей. По центру располагался внутренний замок, а рядом с ним — небольшой парк из подводных деревьев, в центре которого стояла статуя ангела Бездны в пять человеческих ростов. Она была подписана: Аваддону, от сына, властителя Гул'Хурма. Миновав парк, мы вышли через другие врата, подобные первым. Они с таким же лязгом отворились, и мы пошли по стене из красно-чёрного кирпича далее. Ещё через милю пред нами появился портал на пятый уровень Бездны.

Пятый уровень Бездны оказался наполненным ледяной водой. Она была настолько холодна, что в ней не ощущалось ни малейшего следа жизни. Я владею хладнокровием Коцита и могу переносить морозы. Мои спутники тоже. Нира, похоже, научилась подобному трюку у наставников-магов, а Рамир — когда был учеником храмовника. Проплыв по этой подводной ледяной пустыне, мы вышли к порталу на шестой уровень.

Шестой уровень Бездны встретил нас осьминогами и множеством сирен. Сирены — те же русалки, но имеют скорее демоническое, а не человеческое лицо и тело, более сильную волю и потому куда опаснее. Их глаза горели красным огнём, а кожа была полосатой, фиолетовой и зелёной, лица вытянутые, а глаза — с вертикальными значками. Сирены запели, и Рамир потянулся к ним.

Я приказал сиренам остановиться, но они меня не слушали: я оказался слишком слабым властителем, чтобы их подчинить. Я расталкивал их силой Хаоса, но они вновь сплывались и начинали петь.

Неожиданно сирены замолчали и сдвинулись в сторону.

— Что случилось? — спросил отошедший от транса Рамир.

— Нет времени рассуждать, — ответил я, отведя отряд в сторону, — поплыли. Пока мы будем предполагать, что же произошло, они могут вернуться.

Рамир и Нира спешно поплыли за мной. Вскоре мы оказались у портала, и, пройдя его, спустились на седьмой уровень Бездны.

Над седьмой Глубиной вообще не было видно неба, только гигантская толща мрачного океана, словно этот мир обладал лишь водным слоем, но не атмосферой. Солнце, луна, звёзды — ничего из этого не светило. Однако, нельзя сказать, что в воде стояла непроглядная тьма. На дне располагались леса скал. Я пригляделся: это оказались не просто горные массивы, а сияющие кристаллы всех цветов радуги. И возле кристаллов копошились рабочие гхартаки, бывшие самыми сильными из гуманоидных порождений Бездны, октопоидов. Они были на одну-две головы выше людей. Зеленокожие и широкоплечие, словно орки, эти твари почти что не имели шеи. Хотя уши у них отсутствовали, они чем-то напоминали слонов: с их почти квадратных голов вместо носа торчал хобот, а вокруг него бивнями свешивалось два щупальца. Гхартаки, облачённые в облегающие кожаные комбинезоны, мускулистыми ручищами добывали осколки этих самых кристаллов, орудуя кирками, пилами и молотами. Вместе с ними вкалывали и представители другой расы, мало распространённой в мирах Бездны — фоморы. Чуть повыше гхартаков, эти ребята также могли похвастаться длинным хоботом и рельефной мускулатурой. Но у них, словно у циклопов имелся только один глаз — аккурат посреди лба.

Я присмотрелся к лицам гхартаков и фоморов: эти работяги явно не были магами. Как же они проникли сюда, столь глубоко, на этот план бытия? Ответ сам себя обнаружил: также, как Нира с Рамиром прибыли сюда в моём сопровождении, так и этих здоровяков привели сюда маги из эшхарготов и хуфутов, смотрящие за процессом добычи. На нас они не обращали ни малейшего внимания, и мы ответили взаимностью.

Вскоре мы спустились через портал на восьмой уровень Бездны. На этот раз мы оказались в очень горячей воде, просто кипячёной. Нире и Рамиру снова помогли магия и знания Абсолюта, я же силами Коцита охлаждал воду вокруг. Естественно, в этом кипятке никакой жизни не водилось, и мы, доплыв до портала, спустились на девятый уровень Бездны, в нашу точку назначения.

Девятый уровень Бездны… Если уровни с первого по восьмой многочисленны, и, например, два пятых уровня могут различаться между собой сильнее, чем наши первый и восьмой, девятый — единственный и неповторимый. Как и те, что ниже его. В принципе, один из последующих уровней может быть менее опасным, чем иной предыдущий. На то миры Хаоса и являются таковыми, а не мирами Порядка: в целом с погружением вниз становится опаснее, такова тенденция, однако, данное правило соблюдается не всегда. Но девятый уровень очень опасный, и затем опасность всегда возрастает.

Вода была тёплой, но не горячей. Я ожидал, что здесь давление воды окажется очень сильным. Но наоборот, оно ощущалось даже послабее, чем в Маргардте. Гравитация тоже царила очень слабая.

Мы увидели величественные подводные леса, состоящие из целых деревьев-водорослей — подводных аналогов дубов, ясеней и пальм. Под ними произрастали кустарники и растения, подозрительно похожие на кактусы. В этих джунглях гнездилось множество тварей. Самыми крупными из них оказались известные мне из памяти крови кулрухи — покрытые чешуёй гигантские птицы размером со страусов с огромным клювом. Подводные леса первых уровней Бездны рядом с ними казались обычными лужайками: за чащобойц из подводных дубов возвышались и куда более высокие и толстые деревья-водоросли, настоящие секвойи и баобабы этого мира. Свет небес не проникал сюда, однако, некоторые из растений сами оказались светящимися. По лесам проплывали мерцающие синим и фиолетовым сиянием стайки планктона. Их поглощали рыбки, похожие на уменьшенную копию морских дьяволов с верхних уровней Бездны. А на рыбок устроили охоту кулрухи. Хорошая модель пищевой цепочки. И я уверен, что её вершина — отнюдь не эти милые птички.

— Вверх, — приказал я.

— Зачем? — спросил Рамир.

— Мы — в подводных джунглях, — ответил я. — Этот регион заселён очень опасными тварями, сумевшими выживать в невозможных условиях. Даже могущественные и опытные Властители Бездны без надобности туда не суются. Облетим их по воздуху!

— Ты же не можешь летать с нами!

— Могу! Тут очень слабая гравитация.

Мы выплыли на поверхность, и я, расправив крылья, с которых ливанули брызги, взлетел прямо вверх. На ночном небе не сияло луны, зато звёзд было такое множество, они оказались такими яркими и расположенными так близко друг к другу, что было светло почти как днём.

Мы пролетели над Хребтами Безумия — огромными пиками чёрных скал, устремлёнными в звёздные небеса. Столь высоких скал в Маргардте просто не бывает. За пиками показалась огромнейшая гора, словно ссечённая посередине.

— Что это за плоскогорье? — спросила Нира.

— Это наша цель назначения, — ответил я. — Плато Лэнг. Именно здесь и находится Кадат, замок Древних.

На красной почве, хотя она и располагалась на поверхности, произрастала типичная морская флора: гигантские водоросли и кораллы. Или кораллы — фауна? Неважно, так как морская фауна здесь тоже имелась: рыбки, похожие на зайцев убегали от поверхностных рыб-хищников, а на деревьях-водорослях сидели летучие рыбы и чирикали, словно обычные воробьи, ласточки или попугаи. На шести ногах по лесам прыгали твари, похожие на осьминогов, а в ветвях водорослей-деревьев, словно заправские мартышки, копошились кальмарчики. Рядом со всей этой сюрреалистической картиной прогуливался слон. Вернее, с моей точки зрения, в глазах существа, воспитанного как человек, это существо напоминало слона, а по сути это был ещё один гигантский шестиногий осьминог с толстыми ногами-щупальцами, с громким топотом обрушивающимися на плоскогорье. Под деревьями ползало ещё одно странное существо — похожее на морскую звезду, только не о пяти, а о шести щупальцах — и двумя отростками с глазами над центром, местом, где у столь развитого существа должна быть голова.

— Странно…, - задумался Рамир. — Чем ниже уровень Бездны, тем должны быть выше давление и силы тяготения. Но мы наблюдаем обратную картину. Моё тело кажется куда легче, чем обычно. Я готов свернуть горы.

— Как и мне, — ответил я.

— Мне ничего такого не кажется, — сообщила Нира. — Однако, я чувствую другое: меня наполняет иная сила, магия Бездны. Такое чувство, что она выросла до уровня если не архимага, то хотя бы его наместников. Прислушайтесь к себе: есть ли нечто подобное в вас.

Я заглянул в собственную сущность: хаотическая сила во мне разрасталась. И физическая тоже увеличилась. Это не гравитация с давлением упали, это я стал сильнее. А почему? Да потому, что прошёл очередную инициацию Хаосом. На этот раз — равномерным, более спокойным хаосом Бездны, а не пылающим, скачущим и нестабильным хаосом Геенны. Это моя родная стихия, чистая, без примесей Коцита. Энергия, текущая вокруг, усиливала нас всех.

А вот и главный её источник! Вдали, по центру плато располагался гигантский ониксовый замок, рядом с которым маргардтские крепости всё равно, что обычные деревенские домики рядом с нашими твердынями. Сам замок казался гигантской ракушкой, хотя, кто знает, может он и был ракушкой древнего головоногого моллюска, старшего, чем Хейбар и Дагон вместе взятые. Вокруг сооружения располагались башни, выполненные в виде устремлённых к небу щупалец.

— Это оно и есть? — спросила Нира.

— Да, — ответил я. — Это замок Кадат.

 

Глава 11

Кадат

Мы с Нирой и Рамиром добрались до входа в ониксовый замок Кадат. На нашем пути показались врата, решётка которых была выполнена из золота с фигурами акул и кальмаров. Сами же врата в форме колоссальной чёрной арки оказались высотой с небольшую гору. Возле них стояло двое стражников. Я никогда не видел подобных существ. Они напоминали осьминогов с гуманоидной рогатой головой. Только вот щупалец у них было не по восемь, а около двадцати. И в каждой из конечностей находилось по мечу. Мало кто хотел бы встретиться в бою с такими тварями.

— Вход — только для властителей Бездны, — произнесла утробным голосом одна из тварей.

— А я — кто? — спросил я, расправив крылья.

— Значит, ты являешься властителем, — ответила тварь. — Ангел Бездны. Назови себя, властитель.

— Я — Шемеддон, сын Фатагна, — представился я.

— Ты можешь пройти, Шемеддон, сын Фатагна. — Но люди должны остаться, им не место в священных залах Кадата.

— Это — мои сопровождающие, — ответил я.

— Всё равно, — стражник был непоколебим.

— Это — не просто люди, а могущественные маг и рыцарь Бездны. Тут, в Бездне им самое место.

— Инструкции не позволяют, Властитель.

— Я беру за них ответственность, — я начал вскипать. — Кто ты такой, осьминог-переросток, чтобы стоять на пути у ангела Бездны? Мне плевать на твоё оружие, я тебя уничтожу с расстояния, одними силами Хаоса, — стражник был невозмутим. — Я, властитель Бездны, приказываю тебе, порождению Бездны, пропустить моих товарищей!

— Пусть проходят, — также хладнокровно ответил осьминог-привратник после того, как услышал прямой приказ.

Похоже, этих стражников держали просто для галочки. Или для того, чтобы давать от ворот поворот простым порождениям Бездны, потому как справиться с властителями сей стихии эти твари не могут.

И мы вошли в замок Кадат. Пройдя приличный путь по пурпурной ковровой дорожке, окружённой золотыми статуями дельфинов и акул, мы добрались до следующего помещения — обеденного зала замка. Коридор и залы освещались фиолетовыми магическими шарами. Огромный чёрный круглый стол, выполненный из оникса, был рассчитан приблизительно на пять десятков персон. По бокам круглого зала стояли чёрные статуи древних октопоидов в количестве восьми штук, по числу щупалец у осьминогов. Каждая скульптура высотой в три человеческих роста. Я присмотрелся к сим памятникам: в них чувствовалось что-то знакомое. Нет, не в плане запечатлённых личностей, а в плане материала самих статуй. Ба! Так это же глубоководная руда, та самая, из которой выкован мой чёрный клинок. Похоже, кто-то из предыдущих хозяев замка, Древний, достал её с нижних уровней специально чтобы увековечить своё величие и величие своей родни. У меня промелькнула интересная мысль, что из материала одной статуи можно изготовить клинков на целую армию рыцарей Бездны и провести им инициацию. Возможно, такова и была воля создателей статуй, для защиты Бездны от атак служителей Абсолюта.

Между статуями Древних стояли ониксовые фонтаны в виде зеркальных карпов. Поначалу меня удивило, как это возможны фонтаны под водой. Потом я понял, что в фонтанах особая вода, обладающая иной плотностью по отношению к обычной.

За столом восседали властители Бездны из разных миров. Я узнал среди них Намрину Горгону, полную женщину с двумя парами щупалец вместо ног и с кишащими змеями вместо волос. Золотой Маски среди присутствующих не было. За одной из сторон стола сидели три козла глубоководных джунглей. Все они были для меня на одно лицо, и был ли среди них заговорщик Аггот-Шураб, я не понял. А на противоположной стороне сидели два ангела Бездны. Одного из них я узнал, это был мой отец, Фатагн. Я видел его впервые, но память крови сказала, что это — он и никто другой. Второй же был мне вовсе незнаком.

Мощь Бездны озаряла дворец, она наполняла и опьяняла меня. Наверное, радовалось моё тёмное альтер-эго свежим тёмным силам… Я прислушался к себе. Оно молчало. Тогда я понял: оно возникло после того, как я прошёл инициацию Хаосом не там, где надо. Моё тёмная сущность осознала себя, пройдя Коцит, один из миров Геенны. Теперь же, после того, как я прошёл девять уровней Бездны, моя инициация Властителя этой самой Бездны гармоничная и завершенная. А это в свою очередь означает, что тёмное альтер-эго полностью растворилось в моей личности. Также я видел оком Бездны, что наш поход пробудил силы и в Нире с Рамиром: уровень Ниры теперь действительно казался близким к архимагу, а Рамир… он тоже приобрёл великие силы, но сам этого пока не знает. Что же, скоро узнает об этом от меня, уже не ученик, а настоящий рыцарь Бездны. Что же до меня… Полноценная инициация Бездны — раз. Инициация Коцита — два. Божественное происхождение по матери — три. Я ощущал себя более сильным, чем мой отец или второй ангел Бездны.

Фатагн поманил меня жестом: было очевидно, что он тоже ощущал родство между нами и понял, кто я. Я пошёл к тому месту, где он сидел, усевшись рядом с ним и незнакомым властителем Бездны.

— Садись, сын мой, — пробасил Фатагн.

И я присел. На свободные места рядом со мной присели Нира с Рамиром.

— Это — сын мой, Сардэк, — сказал Фатагн, показав третьему ангелу Бездны на меня, — также недавно принявший имя Бездны Шемеддон. А это, Шемеддон, мой племянник, твой двоюродный брат — Рун'Туш, сын моего брата Гул'хурма, правящего в одном из пятых уровней Бездны.

— Я проходил через царство твоего отца, Рун'Туш, когда я шёл путями Бездны из Маргардта, — сказал я. — А мои спутники — магичка Нира и рыцарь Бездны Рамир, мой ученик… Вернее, бывший ученик.

— Что? — изумился Рамир. — Ты отказался продолжить моё обучение?

— Нет, — улыбнулся я. — Пройдя девять уровней Бездны, ты прошёл инициацию. Тебе больше не надо учиться, так как ты — полноценный рыцарь Бездны. Стихия Хаоса сама тебя всему научила. Ты проходил через неё и изучал её, но в тоже время и сам открылся ей, и Бездна вложила в тебя силы и знания.

— Это так, ты уже не ученик, а храмовник Изначального Хаоса, — подтвердил Рун'Туш.

— Стоп! — взволнованно выкрикнул Рамир. — Как у меня вообще получается разговаривать с властителями Бездны, никогда не бывавшими в Маргардте?! Я говорю на Харгии?!

— Ты только сейчас заметил? — усмехнулся я. — Бездна и этому тебя научила. Бездна — не только совокупность миров, это ещё и высший разум, такой же, как и Абсолют, и ещё неизвестно, кто из них древнее. Хаос Геенны — искажение Абсолюта, Хаос Бездны существовал и до неё. Если ты не враждебен Бездне и проходишь сквозь неё, то она обрабатывает тебя и делает своим человекоорудием. Чем ты сильнее духом и телом, тем ты достойнее приобрести более сил от Бездны.

— Властители! — громогласно произнёс Фатагн, наполняя кубок фиолетовым вином из неизвестных мне ягод. Оно, как и вода в фонтанах, оказалось плотнее, чем окружающая нас вода, так что легко вошло в его посудину. — У меня важная новость! С нами новый гость! Это — мой сын, Шемеддон, мой наследник! Выпьем за здоровье нового наследника Аваддона!

— Выпьем! — раздалось хором по залу. Властители Бездны и мои спутники наполнили кубки. Когда все присутствующие употребили вино и поставили кубки на место, мой отец продолжил:

— Я предоставлю Шемеддону помещения в своём дворце. И, — Фатагн выдержал драматическую паузу, — объявляю его новым лордом подводного княжества Аваддон, что в Маргардте, принадлежавшего ранее моему отцу и названного им своим именем, а затем — принадлежавшего мне.

Гул изумлённых голосов прошёлся по обеденному залу Кадата.

— Фатагн, — обратилась к виновнику торжества Намрина Горгона. — Может, ты уже много выпил? Я что-то не поняла. Ты сказал, что делаешь Шемеддона новым владыкой твоего собственного царства? Обычно престолонаследие у властителей Бездны происходит после смерти предыдущего лорда. Но ты же жив! Или ты принял решение уйти в отставку? Это не похоже на поведение обычного владыки Бездны. И тем более не похоже на твоё поведение.

— Всё просто, — улыбнулся Фатагн. — В Маргардте все властители Бездны являются вассалами верховного властителя, Древнего по имени Хейбар. Я уступаю сыну власть над княжеством Аваддон, а сам же становлюсь сюзереном всех владений Бездны в Маргардте, хозяином Кораллового Трона вместо Хейбара. Сын мой Шемеддон, — отец протянул мне ключ, — сие есть ключ от замка в княжестве Аваддон.

— Но ведь Хейбар хаййа, — ответила Намрина Горгона. — Хейбар жив.

— Нечего прогуливать заседания совета Бездны, Намрина, — усмехнулся Фатагн. — Хейбар жив, но очень близок к смерти. Он не знает, сколько протянет: может, месяц, может, год, может, два, а может и пять. Но: он велел всем властителям в Маргардте признать меня своим наследником и верховным сюзереном. Присутствующие на совете приняли волю Хейбара единогласно, а что до отсутствующих, вроде тебя, так — воля большинства — закон и без них.

Гости замка Кадат приступили к пиршеству. Они обсуждали меня, нового правителя княжества Аваддон, и Фатагна, нового верховного властителя Бездны в Маргардте. Мы же с отцом начали обсуждать интриги богов и властителей Бездны.

— Знаешь ли ты, отец, куда пропала Цовинар? — спросил я.

— Нет. Но она могла бы помочь нам. Она была хитрая и расчётливая, как и твоя мать.

— Ты знаешь, кто моя мать?

— Конечно! Богиня Луны, Зара. Она думала, что перехитрит меня, что я не понял, кто она такая. Не вышло. Я прекрасно знал, кто она, и поэтому выбрал именно её. Через несколько лет, когда ты будешь опытным князем, я расскажу, к чему же тебя готовил. Пока ещё тебе рано приобщаться к этому знанию.

— Зато я уже знаю кое что другое. Мне ведомо большинство участников заговора против Хейбара.

— Про участие Ваагна я и сам знаю. Можешь ли озвучить мне новые имена?

— Легко, — ответил я. — Мать-гидра Тиамат, Золотая Маска и Аггот-Шураб. Есть ещё пятый участник, чью личность я не установил, так как он является в виде тёмного силуэта. Я назвал его Тенью.

— У тебя есть предположение, кто может быть этой Тенью?

— Кто угодно из богов кроме Апиона и Арастиора, которым я доверяю. Может ли это быть Грахак? Поначалу я думал, что это очень возможно, пока Тень не сказал, что следующим надо будет убить Грахака! А Града? Это очень вероятно. Моя мать? Я не исключаю такой возможности. Богиня ветра Ллея? Тоже не исключаю. Таталл? И он может быть Тенью.

— Уже что-то! — сказал мой отец. — Методом исключения, постепенно, мы будем отметать тех, кто докажет обратное. Что же касается Золотой Маски, его личности также никто не знает.

— Это ещё не всё, — продолжил я полушёпотом, чтобы остальные присутствующие не слушали нас. — Тиамат была ликвидирована Апионом и Арастиором, после чего была заменена их гидрой и внедрена к заговорщикам в качестве нашего агента.

— Что же она выяснила?

— Что заговорщики хотят убить тебя, наследника Хейбара, чтобы посеять хаос среди совета Бездны.

— Спасибо, что предупредил, — сказал Фатагн.

У другого конце стола встала группа козлов глубоководных лесов. Они подошли к нам. Все они были на одно лицо, и все напоминали Аггот-Шураба.

— Ме-еня зовут Ургат-Наруб с се-едьмого уровня Бе-ездны, — оскалив хищные зубы, проблеял козёл, протягивая Фатагну лиловый шар размером с яблоко. — Прими дар от нашей расы. Этот артефакт поможет тебе-е лучше фокусировать твои силы, Фатагн.

— Благодарю, Ургат-Наруб, — ответил отец, приняв подарок.

В этом шаре ощущалось что-то знакомое. Точно! Мне о таких рассказывал (и показывал!) дядя Апион. Это — мощнейшие камни душ с архипелага магов Ситтарас, что расположен в Межреальности. Не без помощи таких камней Апион стал богом. Все боги Маргардта без исключения — бывшие или нынешние маги Ситтараса. Грахак, например, был чёрным магом и метаморфом, создавшим себе вампирическую форму. Каким-то образом он, подобно Апиону с Арастиором, умудрился сочетать Абсолют и Хаос и стать демоном-богом.

Очень вероятно, что этот камень, что в руках козерога — дар от наших богов, врагов Бездны. Божественные способности, унаследованные от матери, позволяли мне хорошо видеть ауры. В камне явно прослеживался фрагмент ауры Ваагна, который когда-то держал его в руках.

Я посмотрел на глубоководного козла Ургат-Наруба. Если это, конечно, было его настоящее имя. Как и все властители Бездны, козероги глубоководных джунглей — метаморфы, правда не в такой степени, как мы. Руки их хаотичны: они могут принимать множество форм. Время вновь замедлилось, как во время стычки с аватаром Ваагна, так как я ощутил опасность. От козла-дарителя исходили знакомые эманации. Я узнал этого козерога по ауре, совпавшей с той, что излучал один из подсмотренных мной участников заговора. Одна из кистей рук козла преобразовывалась в кинжал. И я понял, кем может быть этот рогатый.

— Отец! Ложись! — успел выкрикнуть я. — Это — Аггот-Шураб!

Рука-нож просвистела там, где миг назад была голова отца. Я же силой Бездны оттолкнул козла на пару метров, после чего выхватил чёрный меч. Остальные козероги, преобразуя руки в мечи и топоры, напали на моего отца и двоюродного брата.

Я же воззвал к хаотическим силам, скрытым внутри меня. Мои глаза загорелись фиолетовым огнём, вокруг меня прошли волны силы, искажающие пространство. Я упивался этой силой хаоса. И если раньше я яростно выплёскивал эту силу, то теперь её спокойно контролировал.

Аггот-Шураб испугался произошедших со мной перемен и отполз назад. В наступление же пошёл я. Шаг-удар-взмах клинком. Миг за мигом я теснил козла в угол. Тот же преобразовал обе руки в мечи, но всё равно с трудом от меня отбивался. Краем глаза я видел, что Нира и Рамир бросились помогать моим родственникам. Загнав неприятеля в угол, я отрубил сначала одну кисть-клинок, затем — вторую. Аггот-Шураб было набросился острыми зубами на мою шею, но левой рукой я пустил волну силы, оттолкнувшую его, а правой проткнул его сердце.

— Думаешь, ты убил ме-еня, бастард? — в конвульсиях прохрипел Аггот-Шураб. — У ме-еня есть ещё одно сердце! И ты не-е знаешь, где оно!

— Мне и не надо знать, — ответил я, взывая к силам Коцита и превращая козла в глыбу, после занёс Чёрный Меч, готовясь снести его ледяную голову…

— Стой! — одёрнул меня отец. — Не убивай его! Живым он пригодится нам куда больше!

Я оглянулся: мои родственники, а также Рамир с Нирой убили всех остальных козерогов Бездны. В обеденный зал зашли трое существ, принадлежащих к тому же виду, что и привратники. Они принялись убирать трупы.

— Рун'Туш, — обратился мой отец к племеннику, моему двоюродному брату, — ты помнишь, где находится Маргардт.

— Да, дядя.

— А где мой дворец там, помнишь?

— Конечно.

— Тогда слушай моё задание. Возьми двух стражей и вместе с ними доставь недобитого Аггот-Шураба в мою твердыню. Передай его командиру Шаббару, пускай заточит в подземелье.

— Как скажешь, дядя. — Рун'Туш велел двум стражам-осьминогам скрутить побеждённого Козерога и с ними отправился на выход.

— Что же, сын, разбираемся дальше. Давай делить прихожан Аггот-Шураба, — усмехнулся Фатагн.

— Давай. Также надо найти союзников, что помогут нам справиться с Золотой Маской и Тенью.

— Чего искать? За меня — все Властители Бездны Маргардта, теперь уже кроме Золотой Маски.

— Лишние союзники не помешают, — ответил я. — Я тут подумал: если, участвуя в заговоре против верховного властителя Бездны, боги объединились с частью наших властителей, то теперь тебе, новому верховному властителю, надо объединиться с частью богов.

— В принципе, неплохая идея, сын, — ответил Фатагн. — Однако, я не уверен, что боги захотят объединяться с нами.

— Среди богов есть немало тех, кто, мягко говоря, недолюбливает Золотую Маску или Ваагна. К тому же, я сам вхожу в союз богов. Со мной мой дядя Апион, а где Апион — там его верный боевой товарищ Арастиор. Они объединятся с нами, я уверен.

 

Глава 12

Помощь богов0

Прямо из дворца в Кадате во внешние миры вёл портал. Я, отец, Нира и Сардэк вошли в него. Поскольку все мы знали мир Маргардт, нас перенесло именно туда.

Мы с отцом, Рамиром и Нирой оказались в княжестве Аваддон, потому как именно его в качестве точки назначения указал Бездне Фатагн. Здесь правили минимум два поколения моих предков. Что же, теперь сей страной правлю я. Мы стояли во внутреннем дворе цитадели, напоминавшей зиккурат. Дорога была вымощена ракушками. Мы направились вверх по лестнице, напоминающей трапецию. Рамир внимательно изучал местность — очевидно, он не сталкивался с ранее с таким видом архитектуры Бездны. Как и я.

У входа имелось три двери. Центральная с булькающим звукам отворилась, и мы вошли в тронный зал.

— Здесь мой трон — престол Верховного. Рядом можно организовать ещё один — для тебя. Справа будет твоя спальня, — произнёс Фатагн. В подвале — комнаты прислуги. По бокам — помещения гвардейцев. Тебе следует с познакомиться с командиром стражи Шаббаром.

Похоже, командир сам услышал собственное имя, так как одна из комнат гвардии открылась, и из неё вышел здоровенный гхартак, явный вояка до мозга костей. На вид ему было лет сорок пять… Хотя кто знает, как долго живут представители этой расы… Моя память крови не может охватывать абсолютно всё. Одетый в чешуйчатую броню и вооружённый набором антрацитовых копей для баллисты, торчащими за спиной, тяжёлой походкой артиллериста он направился к нам.

— Здравия желаю. Верховный, — хрипло, отрывисто, пробасил он явно сорванным от команд голосом.. — И тебе. Новый лорд. Княжества Аваддон. Генерал Шаббар. Мы выделим. Тебе. Личную армию.

— Благодарю, генерал, — ответил я. — Она мне скоро пригодится.

— Тебе надо познакомиться и с другими управляющими моим… нашим замком, — произнёс Фатагн. Пойдём далее.

Мы двинулись по мраморной дорожке мимо засаженных по бокам цитадели водорослевых лесов. Открыв колоссальную дверь в соседнюю залу, мы увидели ещё одну казарму. Но там тренировались не обычные солдаты, а рыцари Бездны, и обучал их эшхаргот в мифриловых доспехах и с чёрным мечом, таким же, как и у меня.

— Мой сын Шемеддон, — представил меня Фатагн. — А это — Рухша, командор моих храмовников, верховный рыцарь Бездны.

— Рад видеть тебя, улыбнулся Рухша. — Я хорошо знаком с твоим дядей Апионом. Мы с ним сотрудничали ещё в мире Анифар. Затем я, овладев знаниями Хаоса на должном уровне, перебрался в Бездну, а уже из неё — в Маргардт. И стал служить князю Фатагну. Вернее, теперь уже — Верховному. Я готов служить и тебе, принц Шемеддон, сын верховного.

— Прошу прощения, Верховный, — обратился к моему отцу Рамир. — Я не смог опознать всех рас, к которым принадлежат солдаты и рыцари, которых тренирует Рухша. Эшхарготов, хуфутов и гхартаков я узнаю. А что это за четвёртая раса октопоидов, высокая и стройная?

— Полукровки, — ответил Верховный. — Происходят от отца-эшхаргота и матери-хуфутки. Или наоборот.

Мы двинулись дальше по коридору, облицованному мраморной плиткой и завешанному разноцветными коврами.

— Далее, в правом крыле цитадели расположена лаборатория, — продолжил отец, ведя нас сквозь коридоры твердыни. В ней сидит Кхаддаш, наш изобретатель. — Мы открыли дверь в лабораторию. Нашему взору открылись грязный рабочий стол, множество шестерёнок и деталей оружия. В Кхаддаше чувствовался прирождённый технарь. Он очень любил свою работу — и напомнил мне меня самого — в тот период, когда я зарабатывал на жизнь алхимией.

А в левом крыле — храм Бездны и моё святилише, — произнёс Фатагн. Пойдём туда.

В храме в форме шестиконечной морской звезды по центру стояла пятиметровая статуя ангела Бездны — отца. Возле неё стоял и возносил отцу молитву полуголый жрец — высокий и худощавый октопоид в одной юбке на голое тело. Хуфут.

— Благословлён ты, Верховный, — произнёс он высоким голосом, поклонившись. — И ты, сын его, Шемеддон. Я — сильнейший псионик и верховный священнослужитель Фатагна, Харпада. Я организую молебны Верховному и запускаю среди городов людей выхлопы Хаоса Бездны — что позволяет больше представителей этой расы обратить в нашу веру. Я довольна своей работой.

— Этот хуфут говорит о себе в женском роде, — полушёпотом произнёс Рамир. — Он оговорился? Мне послышалось? Или получается, что это — женщина?

— Верно, ответил я. — Она самая.

— Если Харпада — женщина, где же её груди?

— Октопоиды — не млекопитающие, — пояснил я. — У их женщин нет грудей по этой причине. Но у некоторых порождений Бездны есть: они одновременно и млекопитающие, и амфибии.

Рамир воспринял это с удивлением, а Нира, похоже, знала.

Мы ещё поизучали замок Фатагна. Теперь я стал одним из его владельцев. Через века я унаследую власть и надо всем замком. Но это потом. А сейчас нас ожидают другие заботы — заговорщики Тень и Золотая Маска. И Аггот-Шураб. Я помнил, что он заключён в подземельях у Шаббара.

Я озвучил отцу свои мысли, и мы пошли в темницу, где за решёткой томился козерог глубоководных джунглей, уже успевший отрегенерировать после того, как я пронзил его сердце. Пройдя туда, Фатагн окликнул командора рыцарей Бездны:

— Эй, Рухша! Позови своего товарища!

— Хултука, владыка?

— Его, его, да побыстрее!

В темницу вплыл харрас, морская пчела.

— Я — Хултук, — представился он высоким голосом. — Маг-нейромант, способен читать память. Хе-хе.

— Отец, ты хочешь, чтобы Хултук прочитал память Аггот-Шураба?

— Верно, — ответил Фатагн. — Хултук, мне нужно, чтобы ты прочитал в памяти этого козла всё, что ты знаешь о заговоре. Меня интересует личность последнего участника, если не считать самого Аггот-Шураба, Тиамат, Ваагна и Золотой Маски. А может, узнаем и кто такой Маска?

Мелкий октопоид прилепился щупальцами к голове козерога. Около минуты он считывал информацию с его головы, а потом произнёс:

— Ничего нового. Аггот-Шураб мало что знает. Он был всего лишь пешкой в этой большой игре.

— Это значит, что живым он нам больше не нужен, — ухмыльнулся мой отец. — Можно смело его убить и поглотить душу.

— Хорошо, — ответил я, дотронувшись двумя пальцами до лба козерога. Фатагн сделал то же самое, и мы дуэтом произнесли:

— Твоя душа принадлежит мне!

При этих словах потоки тёмной энергии устремились в меня и в отца.

— Отлично, — сказал Фатагн. — Мы стали сильнее. А что касается других заговорщиков, то мы разберёмся с ними завтра. Утро вечера мудренее, пора отправляться на боковую.

* * *

На следующий день с утра я помолился Апиону, и он явился. Мой божественный родственник удивился, увидев рядом со мной Фатагна, но я ему всё рассказал. Апион перенёс нас всех в свои чертоги на горе Ардар. Апион уже рассказывал мне об устройстве дворца: на первом этаже имелись комнаты для гостей и помещения храмовников. Центральный же зал цитадели моего дяди, располагающийся на втором этаже, представлял собой величественное пятигранное здание с серебристо-белыми стенами. Стены были расписаны различными сценами из подвигов Апиона. Потолок был расписан звёздным небом, где слева располагалась Луна, а справа — Солнце. Трон был выполнен из множества алмазов. Освещался центральный зал магическими шарами, вполне бы обычными, если бы не серебристые молнии, прыгающие внутри них. Воистину, даже светильники показывали, что хозяин дворца подчинил себе стихию грозы. Возле стен из ваз росли экзотические деревья и кустарники, заимствованные моим дядей в различных уголках Универсума. Цветные стёкла смотрели на зал с пяти разных сторон крыши, и я понял, что солнце, в зависимости от своего положения на небосводе, освещает трон через одно из них, придавая ему всевозможные расцветки: красную, оранжевую, зелёную, синюю и фиолетовую.

В каждой из стен имелся коридор, ведущий в соседний зал, также построенный в форме пятиугольника. Под троном лежал круглый ковёр, сияющий золотым цветом. Входа я вообще не нашёл, очевидно, проникнуть на второй этаж цитадели можно было лишь с согласия владельца крепости, перемещаясь с помощью его магии. В каждом коридоре имелся ковёр своего цвета; пред каждым стояла статуя. Фиолетовый ковёр вёл в библиотеку, перед которой стояла мраморная книга. В ней содержалось огромное количество шкафов, где имелись книги из разных миров, от сборников мифов и легенд дикарских племён, что собрали исследователи Ситтараса до научных и магических трактатов самих ситтари, а также множество книг из технически и магически развитых миров. Дядя раньше рассказывал об этой библиотеке, и сейчас я увидел её своими глазами. Когда будет время, я её обязательно изучу.

Оранжевый ковёр вёл в сокровищницу, где располагались многочисленные золотые запасы Апиона, бюджет его царства. Перед ней стояла на постаменте гигантская монета.

Синий ковёр вёл в комнату-музей с коллекцией добытых дядей в разных мирах артефактов. Перед проходом на пьедестале стоял мраморный кубок. У меня не было времени осмотреть все экспонаты, но я успел заметить серебряную отмычку, амулет грозового мага, меч из очень качественной стали и небольшой летательный аппарат с крыльями, напоминающие мои собственные — как у летучей мыши. Они были подписаны надписью на непонятном мне языке, продублированной на ситтари и на дарском — «боевому товарищу Апиону Гранту от техномага Леона Турария».

В следующую комнату вёл зелёный ковёр, а перед проходом стояла статуя крылатой пантеры. Это было отдельное помещение для Марты, зверобога и фамильяра моего дяди. В комнате имелось множество деревьев — целые джунгли, созданные Апионом для своей питомицы. На небольшом баобабе находился домик размером с комнату, выполненный из этого же дерева. Там Марта спала. Об стволы остальных она точила когти. В одном из углов комнаты регулярно появлялись куски мяса. Сначала это меня удивило, а потом дошло, что люди и хаттуры, поклоняющиеся Апиону, молятся и Марте и приносят ей жертвы. Благодаря божественной воле Апиона жертвоприношения, которые прихожане кладут в алтарь, перемещаются в её комнату.

Следующим помещением был обеденный зал, куда вела оранжевая дорожка. На постаменте перед ним стояла мраморная курица на тарелке. За золотым столом, расписанном боевыми сценами с участием Апиона, в обеденном зале нас всех ожидал Арастиор с гидрой, расставлявший на стол кушанья. Круглый стол, конечно, был поменьше, чем в замке Кадат, но его тоже хватало на большое количество гостей.

— Союзники Апиона — мои союзники, — произнёс он. — И мы с радостью к вам присоединимся. А вы можете присоединяться к пиршеству.

Хотя ещё вчера у нас состоялось обильное пиршество во дворце Кадат, я в бою потратил немало сил, так что мой аппетит снова дал о себе знать.

— Прихожан делить будем как обычно? — поинтересовался Арастиор.

— Да, — ответил дядя Апион. — Поровну. А вот что касается Ваагна, то его душу я хочу поглотить полностью.

— Не жирно ли?

— Ты и так в одиночку поглотил две души последних тёмных богов в иных мирах, — сказал Апион. — А мне его сущность важнее. Сам посуди: Ваагн — громовержец. И я — громовержец. При общем профиле КПД передающейся духовной сущности составляет почти половину, то есть я стану сильнее почти на половину силы Ваагна. Даю слово, что душу следующего убитого нами бога огня отдам тебе полностью.

— Ладно, — проворчал Арастиор. — Только в таком случае я отыграюсь на прихожанах: их мы делим в пропорции шестьдесят на сорок, в мою пользу.

— Эх…, - задумался Апион — по рукам!

Апион с Арастиором пожали руки.

— Нам не помешают ещё союзники, — сказал я.

— Никому из богов нельзя доверять, — ответил Апион. — Единственной богиней вне нашей коалиции, которой я более-менее доверяю, является твоя мать, Зара. Всё-таки она моя сестра.

Арастиор отправился за моей матерью. И она появилась в обеденном зале Апиона. Моя мать, Зара, богиня Луны… Она осталась точно такой же, как когда я её видел в последний раз, когда был шестилетним ребёнком. Ей больше двухсот лет, но она выглядит как девушка, которой можно дать лет от силы двадцать пять. Я помню, как выглядела Зара, когда я был ребёнком, но тогда она казалась мне выше и взрослее. Сейчас она казалась мне девой не старше меня самого, и если бы я не знал от Арастиора, что он привёл мою мать, я бы не узнал её, так как мать представлялась мне более взрослой, и непременно пожелал бы с этой девушкой познакомиться поближе.

Зара выглядела высокой молодой женщиной, облачённой в серебристое платье. Она была блондинкой с голубыми глазами, на её голове красовалась диадема с сапфиром, выполненная из лунного серебра — волшебного металла, который её служительницы доставали прямо из лунных пещер, как и я — чёрные клинки с далёких глубин Бездны.

Я рос при дворце Зары до шести лет, а потом она отдала меня на воспитание алхимику Кантеру, некоторое время назад бывшему её любовником. Я поначалу думал, что Кантер и есть мой отец. Мать также говорила об этом мне прямым текстом. Но не думаю, что она сама в это верила, она как богиня видит сущности, и она должна была знать, и я уверен, знала, что мой настоящий отец — Фатагн. Я же сам об этом узнал лишь когда во мне проснулись силы Бездны. Я понял, что Зара вручила меня Кантеру чтобы я научился быть человеком, а не полубогом. Вероятно, она предполагала, что без сильной привязанности к её дворцу я с лёгкостью усядусь править в подводном мире и в то же время, воспитанный как человек, не буду считать себя частью Бездны, а буду наместником своей матери. Она считала, что такой отец как Кантер справится с воспитанием меня в нужном ключе.

Говорят, не тот отец, кто тебя породил, а тот, кто тебя воспитал. Тот, кто впервые озвучил эту мысль, был простым смертным. Если ты такой как я, то кто бы тебя не воспитал, ты остаёшься властителем Бездны и сыном властителя Бездны.

— Рада видеть тебя, сын, — сказала Зара мелодичным голосом. — И тебя, братец Апион. И даже тебя, Фатагн.

— Привет, — мрачно произнёс Фатагн. — Полагаю, тебе уже известно, что мы собираемся делать.

— Да, — ответила Зара. — Арастиор мне всё рассказал. Вы уже продумали тактику и стратегию?

— Мы с Апионом собираем в иных мирах армию Рассвета, а в Маргардте — храмовников. Фатагн ведёт отряд эшхарготов и хуфутов.

— А я собираю на втором уровне Бездны саранчу, — вставил слово я.

— У меня есть идея попроще, — ответила Зара.

— Какая? — спросил Апион.

— У меня есть своя причина ненавидеть Ваагна. Если кто не знает, сто лет назад я была с ним близка. Потом он ушёл от меня к богине гор и подземного царства, Граде, за что я его возненавидела. Но портальный камень, переносящий меня прямо в тронный зал Ваагна, остался. Если мы схватимся за руки, то перенесёмся все вместе, и штурмовать цитадель Ваагна не понадобится.

Теперь я хочу обсудить условия. Половину души Ваагна и половину прихожан.

— Я уже договорился с Арастиором, — сказал Апион. — Я беру всю душу Ваагна и половину процентов прихожан.

— Так не пойдёт, — ответила Зара. — Если хотите, чтобы я вам помогала, принимайте мои условия.

Апион с Арастиором о чём-то шептались. Затем Апион сказал Заре:

— Мы дадим тебе половину души Ваагна и треть прихожан. Как мы поделим остальное, решать нам.

— Треть прихожан — мало. Половина души… Что же, скоро у меня будет ещё один источник силы, так что на это я согласна.

— Сорок процентов прихожан и половина души Ваагна.

— Согласна, — сказала Зара. — Апион, у тебя есть лиловый камень душ?

— Да, — ответил мой дядя, доставая из-за пазухи светящийся шар размером с яблоко, после чего шепнул мне, — не то, чтобы я доверял твоей матери, но как говорится, враг моего врага — мой… пусть будет союзник.

— И у меня тоже. Все готовы? — Моя мать оглядела присутствующих, они кивнули. — Тогда переносимся.

Мы взялись за руки и перенеслись в тронный зал Ваагна. Мы оказались в центре аметистовой цитадели. Пол был выполнен из голубого мрамора, стены оказались покрытыми барельефами с изображениями побед Ваагна над различными чудовищами. Гранатовый трон оказался окружён семью колоннами, каждая увенчанная статуей хозяина. Лицо бога-громовержца выражало изумление появлением всех нас.

— Зара?! Что ты тут делаешь?! К тому же не одна?! Почему тут, в моей твердыне, Апион с Арастиором?! И какой Бездны тут делают Фатагн и его выродок?! Я не понял, зачем…

Ваагн не успел договорить, так как Зара жестами показала нам: атакуйте. Мы все выхватили оружие, Апион пускал с пальцев молнии, Арастиор — потоки огня.

Пока Ваагн отбивался, Зара с Апионом выхватили лиловые шары, дотронулись ладонями до громовержца и произнесли дуэтом:

— Твоя душа принадлежит мне!

Потоки духовной энергии устремились от Ваагна к моим матери и дяде.

— Зара! Двуличная сука!.. — прокричал было Ваагн, но тут же навеки умолк, так как его тело рассыпалось в прах. Зара и Апион, впитавшие его духовную энергию, оба выглядели сытыми, словно котами, проглотившими по крынке сметаны, и в них ощущалось прибавление силы.

— Что он имел в виду? — не понял Апион. — Почему назвал тебя двуличной сукой? И почему удивился, что ты с нами?

Я также не был уверен, что именно имел в виду Ваагн, но начал догадываться. И догадки пошли нехорошие. Было очевидно одно: то, что происходит здесь и сейчас, ещё не закончилось. Апион с Арастиором тоже это поняли. Я переглянулся с ними, и мы, не сговариваясь, положили руки на эфесы клинков. Фатагн не спешил — то ли он не начал догадываться, то ли слишком уж сильно упивался победой.

— Не знаю, — ответила Зара. — Но знаю, что мы стали сильнее. И знаю ещё кое-что.

— Что? — поинтересовался мой отец.

— Подойди сюда, Фатагн, — сказала Зара.

— В чём дело? — спросил он, подходя.

— У Аггот-Шураба что-то было с собой, не так ли?

— Да.

— Покажи!

Мой отец достал лиловый камень душ, похожий на те, что использовали Апион с Зарой.

— Очень интересно. Это — новая модель, разработанная на Ситтарасе мастером-артефактором Ллендисом Араном. Ллендис был твоим другом, Апион. А также другом нашего отца и его сокурсника Элундира Фаларана. Так что теперь мне всё ясно, — моя мать многозначительно улыбнулась.

— Что тебе ясно? — заинтригованно спросил Фатагн.

— Теперь я сопоставила все известные факты, все улики, так что теперь я точно знаю, кто — участник заговора под номером два, также известный как Тень — и готова поделиться с вами этой информацией.

— Кто?! — наперебой начали спрашивать все.

Молниеносно из ладони Зары вылетел светящийся лунными энергиями клинок, который пронзил грудь Фатагна. Тотчас же его духовная энергия влетела в этот камень. Мы с Апионом и Арастиором выхватили клинки, благо, ладони уже лежали наготове на эфесах.

— Тень — это я, — засмеялась Зара, схватив камень и исчезнув в клубах дыма. Когда дым рассеялся, там никого не было. Телепортировалась в собственную цитадель! На том месте, где мгновение назад стояла Зара, упал запечатанный конверт, на котором было написано «Сардэку».

Мой отец убит! Убит моей матерью! Пресветлая богиня Луны — чёрная вдова!

Я распечатал конверт и, сдерживая слёзы, начал читать вслух:

«Дорогой сын! Если ты читаешь это письмо, значит, мои планы удались. Ваагн, Аггот-Шураб и Золотая Маска задумали новую интригу против властителей Бездны с целью внести хаос в ряды владык Хаоса (прости за тавтологию)….»

— Вот, стерва, — прокомментировал Апион, — а за убиение отца прощения на просит.

«…развязать войну, — я продолжил чтение. — подстроив всё таким образом, чтобы они бы казались жертвами, а не агрессорами, а по результатам войны получить больше влияния и территорий среди владений Бездны и собрать урожай душ. К ним в качестве прихвостня присоединилась и мать-гидра Тиамат.

Хотя я и недолюбливала Ваагна (по, вероятно, известным тебе причинами), я вступила в коалицию с ними. Души не пахнут, голоса прихожан — тоже, доля от выигрыша мне не повредила бы. Но у меня были свои замыслы — планы внутри планов. После того, как Ваагн сделал своё дело или был раскрыт, как участник, он уже был не нужен, но был бы полезен как расходный материал. Я легко убедила вас в своей непричастности к заговору, выступив в качестве врага Ваагна.

Устранение же Фатагна поможет продвинуться по иерархии Бездны его наследнику, то есть тебе. Это я сделала ради тебя, Сардэк».

— Бездушная тварь, — сказал Арастиор. — Место в иерархии — важно, но отец — это отец. И не думаю, что она заботится о твоём статусе от материнской заботы. Ты ей нужен как наместник, инструмент для исполнения новых хитрых планов. Не всё, что идёт от Хаоса — зло, как и не всё от Абсолюта — добро.

«Далее я предусмотрела несколько вариантов развития событий. Как опытная богиня, поглотившая множество душ и усилившая способности, включая восприятие, я сразу поняла по частицам ауры, что мать Гидра — не Тиамат. Вспомнив, что мой братец дружен с Арастиором, у которого есть гидра, я сразу поняла, чьим засланцем она является. И предположила, что отныне наши разговоры прослушиваются, а значит, ты, Сардэк, побежишь спасать отца.

Твоя мать,

Я велела Аггот-Шурабу ликвидировать его, вручив новейшую модель камня душ. Для того, чтобы камень поглотил душу, держать его должен не убийца, а жертва. Далее были возможны два варианта: первый — ты, Сардэк, не узнал бы о покушении на отца или не успел бы его спасти. Тогда его душу поглотил бы Аггот-Шураб, а я убила бы уже его, поглотив усиленную душу. Другой вариант: ты бы спас Фатагна или он сам сумел бы себя защитить, оставив себе камешек. В таком случае я бы после победы над не подозревающим ничего Ваагном поглотила бы лично душу твоего отца.

Богиня Луны Зара».

Ты читаешь это письмо, Сардэк, а значит, один из этих планов осуществился. Гидра Арастиора раскрыта, Ваагн мёртв, как и твой отец вместе с Аггот-Шурабом. Урожай душ собран. Дабы успокоить моего братца с его дружком, пускай не забывают, что тоже получили прихожан и души богов. Война Ваагна с остальными должна закончиться в связи со смертью главнокомандующего. Среди властителей Бездны воцарился Хаос — но тебе это только на руку. Золотая Маска строит новые планы — но меня это уже не касается, так как всё, что было мне надо, я получила. Вполне вероятно, что Золотая Маска выступит против тебя как наследника Фатагна, но я уверена, что в этом случае ты справишься. Я доверяю тебе, Сардэк и верю в тебя и твои успехи.

— Вот тебе и раз, — сказал я. — Уверен, что моя роль в планах матери ещё не закончена.

 

Глава 13

В чертогах Апиона

После того, как моя мать убила отца, моё сознание помутилось. Поначалу я плакал, а затем впал в состояние бешенства и крушил дворец Апиона, где находился. Повезло, что Апион божественными силами успевал его восстанавливать.

Но с тех пор прошло несколько дней. Моё душевное здоровье более-менее восстановилось. Я слегка смирился с потерями и вновь стал контролировать свой поток эмоций. Апион же, будучи богом, одной лишь силой воли убрал причинённые мной разрушения и восстановил дворец полностью.

Я задумался: Фатагн был главный властителем Бездны в нашем мире в течение всего одного дня. Вероятно, он достиг рекорда, как самый коротко правящий Верховный. Ещё он обещал мне через несколько лет поделиться секретом, какое же предназначение он мне приготовил. Но он унёс этот секрет в могилу.

Я поселился в своём дворце, где теперь был единственным хозяином. Нире и Рамиру я тоже выделил собственные комнаты.

— Теперь, Сардэк, когда ты снова с нами, необходимо перераспределить расклад сил, — сказал Апион. — Пока Фатагн и Ваагн не отомщены, мы более не можем доверять никому из богов или Властителей Бездны. Надо создать совет приближённых — из своих.

— А Нира и Рамир войдут в него?

— Нет! Пока мы не доверяем им так сильно, как тебе.

Помимо меня, Арастиора, тебя и нашей Гидры, надо включить туда наиболее проверенных людей и нелюдей. Туда войдёт мой верховный жрец, отец Гирдэк, Дазхар, перешедший к нам, кто-то из людей Арастиора и ещё один мой старый знакомый.

— Кто?

— Маг Гуннад, последний из Раччи. Он был настолько могущественным чародеем, что обрёл бессмертие. Двести с лишним лет назад мы с ним познакомились. И я уверен, что он жив. Надо только найти башню и остров этого великого мага.

— Ты, бог, не смог запомнить местоположение острова?

— Дело в том, что его остров не стоит на месте. Он мигрирует! По правде говоря, это не совсем остров, а гигантская древняя черепаха, прирученная великим Гуннадом.

— Вот тебе и раз.

Апион ушёл искать последнего из Раччи. Я же заинтересовался другим вопросом: как могущественные существа становятся богами? Где кончается сверхсильный маг и начинается бог?

Апион рассказывал, что он входил в Совет Двенадцати на Ситтарасе и был одним из сильнейших магов Универсума. После того, как ситтарский маг-артефактор Ллендис Аран разработал лиловые камни душ, поглощающие души божественных созданий, Апион, уже уставший от охоты на демонов и богов Хаоса, с былым азартом вернулся к старому увлечению. Эти души слишком крепкие для простых магов, поглощать их может только сверхсильный маг.

Поглощая душу бога или демона, маг становится сильнее. При этом он не может присвоить себе абсолютно все силы побеждённого, так как камни пока ещё несовершенны. Лишь некая часть сил, называемая КПД (коэффициент полезности души) передаётся от одного к другому. Чем больше общего между силами богов, тем больше КПД, у богов одной стихии он составляет около пятидесяти процентов, то есть, грозовому магу надо убить двух богов-громовержцев, чтобы стать вровень с любым из них. Или трёх-четырёх огненных богов. После того, как Апион поглотил души пятерых тёмных богов, он ощутил себя начинающим богом, осел в Маргардте и обзавёлся прихожанами. Затем он продолжил охоту на богов в иных мирах и создал два новых народа, верных ему.

Я поинтересовался и у Арастиора, как он, единственный из маргардтских небожителей, не бывший ситтарским магом, обрёл свою божественность. И лучший друг моего дяди рассказал следующую историю:

— Когда я решил изучить шлем Тарадаша, оказалось, что он — очень сильный артефакт Хаоса. Шлем он черпает силы из-за пределов Эрты, хотя источник находится не очень далеко.

После того, как я нацепил шлем, весь мир поплыл перед моими глазами, и я потерял сознание.

Очнувшись, я понял: меня занесло в какие-то хаотические дали. Я находился в крепости, каждый кирпич которой, казалось, был пропитан энергиями Хаоса. Я не имел представления, где он теперь нахожусь, но знал наверняка: я далеко от родной Эрты.

Хаосом затянуло ещё сильнее: по воздуху проплыла призрачная фигура, просто пропитанная им. Я пригляделся: крылья, красное лицо, острые зубы и красные глаза, но наполненные, скорее, не ненавистью, как глаза демонов, а печалью и страданием.

— Кто ты такой? — спросил я. — Ты из ада? Или я тоже переместился туда?

— Рад приветствовать здесь тебя… лорд Арастиор, — произнёс демон. Это — бывшая цитадель демона Шахриэля, построенная им в межреальности как перевалочный пункт на пути в Эрту.

— Где именно в межреальности находится эта крепость?

— Недалеко от Эрты, мой повелитель. Шахриэль построил её в пятне Хаоса, окружающем ваш родной мир. Шлем же Тарадаша — якорь этой крепости и пятна Хаоса в Эрте. Именно из этого пятна он черпает силы, которыми наделяет владельца.

— А кто таков ты сам? И откуда знаешь, кто я?

— Я — демон Хашух, слуга архидемона Шахриэля, лорд Арастиор. Я всегда служу владельцам шлема. Я служил Шахриэлю, служил падшему вождю орков Тарадашу, служил тёмному лорду Баалу Хаммону. Теперь я служу тебе, лорд Арастиор. А знаю я тебя, так как вижу сущности и мысли всех, кто находится в этой крепости. Я — её страж, и таковы мои способности и обязанности.

Слугами сей крепости стали также и Тарадаш с Баалом Хаммоном, точнее, остатки их сущностей. Теперь это обычные демоны-рабочие, осуществляющие ремонт крепости.

— Разве Хаммон не поглотил душу Тарадаша?

— Поглотил. Но его собственный дух после смерти ослаб, почти рассеялся, после чего Тарадаш обрёл свободу… Относительную свободу, лорд Арастиор. Теперь я готов тебе служить.

— Я уничтожу тебя, как и уничтожал многих демонов!

— Ты хочешь уничтожить меня, милорд? Только потому, что я — демон? Что за расизм? — ухмыльнулся Хашух. Не все демоны — зло! Народу Эрты больше не угрожает опасность, исходящая от нас. Да ты и не сможешь, уничтожить меня милорд: пятно Хаоса питает мой дух, и его никак не рассеять и не уничтожить.

— Может, ты и прав. Что это за место, откуда шлем черпает свои силы, я уже понял. Теперь меня тут ничего не держит. Счастливо оставаться, «добрый» демон, а я направляюсь домой.

— Постой, милорд! Я могу оказать одну услугу, а взамен хочу встречную.

— Мне от тебя ничего не надо, Хашух, и тем более я ничем не буду помогать тебе. Я просто уйду отсюда и постараюсь более не попадаться тебе на глаза.

В ответ демон рассмеялся:

— Лорд Арастиор, ты хочешь покинуть сие место? Но ты просто не сможешь оставить его! Именно в этом и заключается услуга, которую я тебе предлагаю: я могу помочь тебе покинуть крепость Шахриэля.

— Ну уж нет. Я выберусь сам, — я вышел из зала и двинулся по коридору, который, в свою очередь, вывел его в холл, заканчивающийся воротами.

Ворота оказались запечатанными мощной хаотической магией. Я попытался выбить их, но даже моих сверхъестественных сил не хватило для этого. Я применил ко вратам энергии Абсолюта, чтобы сломать с их помощью, или рассеять заклятие, но это тоже оказалось тщетным: магия, запершая врата, держалась на пятне Хаоса, где и располагалась крепость.

— Ничего! — произнёс я. — Этой крепости меня не удержать! Был бы тут Апион, он наверняка бы разобрался с воротами, но я могу справиться и сам! Я пройду через Тень Абсолюта, выйдя на втором её уровне, как и Апион. — Я погрузился в Тень, а затем попытался войти в неё поглубже.

Ничего! Второй уровень Тени никак не желал активизироваться! Я вспомнил рассказ Апиона, что межреальность и есть второй уровень Тени, и, уже находясь в ней, в более глубокий уровень погрузиться невозможно.

Я повернул назад, желая исследовать всю крепость, не теряя надежды на поиски потайного хода: ему было нужно найти выход самостоятельно.

— Сдаёшься, лорд Арастиор? — спросил Хашух.

— Нет. Если даже Хаммон, обладая не самыми крупными интеллектуальными способностями, сумел найти выход из этого места, то я сумею и подавно.

— А кто тебе сказал, милорд, что он нашёл этот выход самостоятельно? Я помог ему. До решения, как отсюда выйти, нельзя дойти самостоятельно, его можно только узнать. И поэтому, только я могу вывести тебя отсюда. Силой ты тоже ничего не добьёшься, потому что в этом месте мой дух неуничтожим, и я помогу тебе только в том случае если ты захочешь помочь мне.

— Похоже, у меня нет выбора. Но прежде чем согласиться, я хочу узнать, чего же ты хочешь от меня. И почему, если ты знаешь, как выбраться отсюда и хочешь выбраться отсюда, не покидаешь это место сам?

— Потому что я развоплощён, мой повелитель. Только будучи во плоти, можно оставить это место.

— Теперь ясно. Ты можешь сообщить мне, как покинуть крепость, но сам к ней привязан, поскольку уже мёртв. А чего же ты хочешь от меня?

— А вот этого и хочу. За века, проведённые здесь, в заточении, в абсолютном одиночестве, без тела, я понял, как я люблю жизнь. Будучи живым, я не понимал этого, не любил природу, людей, нелюдей. Но сейчас я хочу жить!

— А чем могу помочь? Я же не Господь Бог.

— Ошибаешься, милорд! Ты — Господь Бог. Бог Эрты. Ты не просто избранник богов, ты сам стал богом в своём родном мире. Хаммон был одним из братьев Укбуфура, могущественным богом Хаоса при том, что ранее не был Шаддаем. Ты же, надев шлем, стал значительно сильнее его. В пределах Эрты ты бессмертен, лорд Арастиор. И также ты можешь оживлять наиболее сильных носителей высших энергий, таких как я. Сделка проста: я говорю заклятие возвращения в Эрту, а ты оживляешь меня, и я, следом за тобой, отправляюсь в Эрту, во плоти и крови.

— А может ли моё всемогущество распространиться за пределы Эрты?

— Может. Если ты в других мирах захватишь божественные артефакты или несколько душ богов. Также нужны прихожане, которые будут тебе молиться и поддерживать твою силу.

— А откуда мне знать, что ты не предашь меня? Я тебе не доверяю, Хашух, ты слишком опасен для меня и для всей Эрты. Лучше я останусь здесь навсегда, чем позволю твоей ноге вновь ступить на землю моего родного мира.

— Как хочешь, милорд. Но я не уверен, что ты захочешь провести на пару со мной целую вечность. Насколько я знаю, тебе тяжело жить, когда мир живёт без тебя. Да, я чувствую, что ты нужен нашему миру.

Если ты боишься, что я предам тебя то знай же, что ты стал куда сильнее, после того, как надел шлем Тарадаша. Ты можешь легко меня ликвидировать.

— Я никогда не поверю, что ты служишь добру!

— Я не служу добру, я этого не скрываю: я служу тебе, милорд.

— Ладно, Хашух. Я согласен с твоими условиями. Но как я тебя оживлю?

— Силой воли, мой повелитель! А для гарантии того, что я не убью тебя, знай, что, возрождённый твоей силой воли, я могу ей же быть уничтожен. Врата открываются заклятием «Аббада суграт бэблей шахрут».

«Сгинь, засов врат тьмы», перевёл я заклятие с мизрахийского языка. Не так уж сложно, можно было бы и догадаться, перебирая фразы в течении нескольких дней. Но обещание надо держать. Если, конечно, меня не надурил Хашух.

— Аббада суграт бэблей шахрут! — воскликнул я, взмахнув руками и ощутил, что главные врата крепости открываются. После чего я силой воли передал часть своей энергии Хашуху, и тот, ощутив наполнение энергиями, принял околочеловеческий облик: парня в чёрных кожаных доспехах с крыльями за спиной.

— Ура! Я снова жив! — радостно крикнул демон мне, направляющемуся ко вратам. — И я направляюсь в Эрту.

— Хорошо, живи, — буркнул я. — Но советую более не попадаться мне на глаза.

— Милорд, — ответил Хашух. — Как же так? Я хочу стать твоим спутником!

— Что?! — от такой наглости и неожиданности у меня отвисла челюсть.

— Пойми меня, без тебя я вообще никто. Меня не волнует, каким целям ты служишь, я могу поклясться тебе в верности, и гарантия того, что я не пойду против тебя — моя жизнь, которая лежит во власти твоей силы воли.

— Пёс с тобой, иди, — ответил я.

Я вышел из открытых врат в пустую, не имеющую окраса межреальность и ощутил колебания высших энергий в шлеме. Магия Шахриэля возвращала меня в Эрту…

Я вновь материализовался на полу в башне Апиона.

— Я не удивился твоему исчезновению и ожидал, что ты скоро вернёшься, — сказал он.

— Я нашёл источник силы шлема — крепость в Межреальности, которая может стать нашим форпостом в борьбе с демонами. Но есть один неприятный сюрприз…

— Мать твою за ногу! Демон! — ужаснулся Апион. Как он…

— Это я его оживил, — ответил я, — Если он начнёт выкаблучиваться, я отправлю его в тартарары одной только силой воли.

— Я найду для тебя дополнительные источники Хаоса, милорд, — пообещал Хашух, — и ты станешь сильнее.

Не без помощи демона я прошёл через пару кругов Геенны, нарастив хаотическую мощь. Затем я прошёл через Коцит и стал одним из наследников Карерона. А дальше — всё как у твоего дяди Апиона: Путешествия по мирам, уничтожение демонов и богов, поглощение их душ, а в Маргардте, где мы приняли решение осесть, я нашёл себе прихожан, — на этой фразе Арастиор закончил свой рассказ.

Туча сгустилась в центре зала, а её озарила молния. Когда та рассеялась, я заметил, что там стоит дядя Апион, а рядом с ним — облачённый в зелёные одеяния мага раччи, представитель той же расы, что и Лиддана: четыре руки, яйцеобразная голова, огромные глазища. По белой статуе Лидданы было неизвестно, какого цвета кожа у раччи. Теперь стало ясно, что фиолетового. А может, это была лишь одна из подрас этих существ, а остальные могут быть зелёными, оранжевыми, голубыми или даже серыми.

— Меня з-зовут Гуннад. И я — п-последний из раччи. — Маг немного заикался. Ещё бы, не всякому дано пережить гибель собственной расы без последствий. — Я пережил великий п-потоп Турских островов и смог прожить дольше б-благодаря сильной магии. А госп-подь наш Апион, познакомившись со мной, сделал меня ещё с-сильнее.

— Пора призвать остальных, — сообщил Арастиор. — Призывай своих, Апион, а я — моих верховного жреца и храмовника.

Апион приложил пальцы к вискам и замолчал. Похоже, он к кому-то мысленно взывал. Арастиор поступил точно так же. Через некоторое время они отпустили виски. Думаю, кто-то им ответил. А ещё через несколько мгновений перед ними появились члены нашего совета: Дазхар, тут же прикуривший сигару от пальца, отец Гирдэк со снятым капюшоном, а со стороны Арастиора — пожилой усатый и бородатый мужчина в чёрном мундире с ромбом в области сердца, а вместе с ним — здоровенный орк, носящий красную рясу, на которой были вышиты языки оранжевого и синего пламени.

— Это Сардэк, — произнёс Арастиор, показывая своим людям на меня, — племенник Апиона и сын покойного Фатагна. А это — генерал Арктур Коринфос, — Арастиор показал на человека, — верховный храмовник моего царства, а тот орк — отец Ирвэн, архимаг моей страны и мой верховный жрец.

Я вгляделся в лицо «отца» Ирвэна: в нём ощущалась великая сила. Я не сомневался, что он великий маг, но на ряса на нём смотрелась как на корове седло. Тип с таким лицом мог быть главарём бандитов, харизматичным злым гением, военачальником или правителем. Но даже ведущий несколько аморальный образ жизни Дазхар был куда больше похож на священнослужителя, чем жрец Арастиора.

— Очень приятно, — поклонился я священнослужителю и храмовнику Арастиора.

— Рад знакомству, — сухо произнёс Арктур Коринфос, пожимая мне руку.

— Будь верен нашему альянсу, парень! — быстро произнёс Ирвэн, совершая энергичное рукопожатие.

— Прошу садиться, — сказал Апион.

Я, два бога и их служители присели.

— Приступим, — продолжим мой дядя. — Повестка дня — дальнейшая стратегия в отношениях с богами и властителями Бездны, чья главная цель — сохранение баланса между Абсолютом и Хаосом.

— А зачем нам держать баланс с Хаосом? — задал вопрос Дазхар. — Не проще ли уничтожить всех его носителей?!

— Вопрос интересный, — ответил Арастиор. — Но не догадываешься ли ты, отец Дазхар, во что превратится мир, если равновесие сместится в сторону Абсолюта.

— В рай? — предположил маг.

— В страшнейшую диктатуру, рядом с которой раем покажется любое нашествие демонов, — очень серьёзно ответил Арастиор. — Хаос — начало, задающее движение Универсуму. Абсолют пассивен и статичен. Нераздельная власть Абсолюта оборачивается пассивностью и застоем. А застой оборачивается деградацией, поскольку, если нет движения вперёд, так и есть движение назад. Засилье Абсолюта подобно родительской гиперопеке, в результате которой можно вырасти либо инфантильной личностью, либо невротиком. И это в то же время, как родители желают своим детям только добра.

— Не всегда, — прокомментировал я, но Арастиор решил не обращать внимания на мою реплику.

Абсолютное добро, если его насаживать силой, превращается в абсолютное зло, — продолжал Арастиор. Мне вспомнился фрагмент рассказанной дядей Апионом пьесы из иного мира: «- Мы где? — В раю! — А почему колючая проволока? — Разговорчики в раю!»

— Тень без света невозможна, как и свет без тени, — сказал Арастиор. — Если бы были только тени, без света, мы бы ничего не видели. Мы были бы слепы. Но если бы был свет без теней, мы бы также ослепли.

Не всё то, что идёт от Абсолюта и выглядит добром есть добро. Не всё то, что идёт от Хаоса и чудовищно выглядит есть зло. Горе тому, кто забывает это. Нельзя позволить одной из сторон получить слишком сильное превосходство, последствия будут непредсказуемы. Вот почему, Сардэк, нужен баланс.

— Как вы знаете, — вставил своё слово Апион, — часть богов и часть властителей Бездны устроила заговор, уже нарушивший баланс. Это раз. Многие погибли, в основном, участники заговора. Убит бог Ваагн и властители бездны Тиамат, Аггот-Шураб и Фатагн. Это два. Баланс сместился в сторону Абсолюта. Это три. Сами мы как представители Абсолюта должны были бы радоваться, но мы с Арастиором ещё во период, бывший до обожествления приняли решение: борясь со злом, в то же время быть выше конфликта Абсолюта и Хаоса и занимать третью сторону — сторону равновесия. Приходится идти на небольшие уступки ради спокойствия в этом мире.

Фатагн был единственной жертвой заговорщиков, не состоявшей в их кругах. Погибшие заговорщики были лишь пешками. Остались две ключевые фигуры, которые можно назвать Белой Королевой и Чёрным Королём, соответственно, Зара и Золотая Маска. Это четыре.

— Неизвестно, какого пола Маска, — усмехнулся Дазхар, затягиваясь сигарой. — Может, это тоже королева.

— Не так важно, — огрызнулся Апион. — На данный момент они, скорее всего, уже не союзники, но по-прежнему каждый из них очень опасен. Они раскусили нашу гидру, так что мы лишились своего агента среди заговорщиков. Это пять.

— И что ты предлагаешь? — спросил Арастиор.

— У нас у самих есть сильная фигура, — ответил мой дядя. — Чёрно-белый ферзь.

Я сразу догадался, что речь обо мне.

— Какой ферзь? — растягивая гласные и букву «р», спросил отец Гирдэк.

— Способный быть и чёрным и белым, то есть служить как Абсолюту, так и Хаосу. Это мой племянник Сардэк, по матери являющейся богом, а по отцу — властителем Бездны. В письме его мать написала «я доверяю тебе». От подобных личностей фраза «я доверяю тебе» означает, что им самим нельзя доверять, и тебя, Сардэк, она не воспринимает всерьёз. Но…, - Апион сделал драматическую паузу. — Именно поэтому из тебя и должен получиться хороший агент. Вряд ли твоя мать подумает, что ты предпочтёшь её стороне нашу.

— Но она же лично убила моего отца!

— Поверь, Сардэк, будучи властной богиней двести с лишним лет, она давно растеряла в себе всю человечность и воспринимает других людей только как средства, как инструменты. И она считает такими же всех остальных. Она может и не догадываться, что ты испытываешь после того, что она сделала.

— Далее, — слово вставил Арастиор. — Сквозь полусон Хейбар завещал Фатагна своим наследником. Ты, Сардэк, очевидно, единственный сын Фатагна. При многочисленных свидетелях он назвал тебя новым лордом княжества Аваддон. Ты наследник наследника Хейбара, а это, вероятно, значит, что ты сам можешь претендовать на его место.

— Не факт, — ответил я. — Думаю, Хейбар выбирает наследника в случае смерти предыдущего не по факту родства между ними, а по личным заслугам или близости к самому Хейбару. Следующим претендентом может быть Дагон или Золотая Маска. Хотя, учитывая главную роль в заговоре против прямого наследника, этот быть уже не может.

— Спроси лично у Хейбара, — потребовал Арастиор. — Дождись, когда он ответит сквозь свой полусон. Лучше всего, если Хейбар ответит при свидетелях. Если ответит — добейся у каждого из Властителей Бездны вассальной клятвы, а Золотую Маску — убей!

— Лично? — спросил я.

— Нам всё равно, — ответил Арастиор. Если тебя признают верховным властителем Бездны, ты можешь приказать остальным сделать это. Может, кому из сильнейших — Дагону, Сциллу или Харибде.

Далее, если ты займёшь Коралловый Трон, вся Бездна окажется на стороне нашего альянса, а значит, мы сможем легче регулировать баланс между Абсолютом и Хаосом во благо этого мира.

— Следующий пункт, — произнёс Апион, — моя сестричка Зара, твоя матушка. Она связалась с Золотой Маской, самым таинственным, и возможно, самым опасным из властителей Бездны. Она убила твоего отца и явно хочет использовать тебя как свою пешку.

— Проще всего будет её убить, — сказал отец Ирвэн.

— Что?! — возмутился я. — Убить мою мать?! Пускай она и убила отца, она всё равно мне ближайший родственник!

— Убей свою мать, мать твою! — выкрикнул служитель Арастиора.

— Ну это уже слишком, господа! — возмутился я. — Зара хочет использовать меня как пешку, но и вы не хуже! Вы открытым текстом сказали, что я тоже фигура в вашей партии и со мной Бездна превратится в вашу новую марионетку. А теперь ещё — убить мать!

— Успокойтесь, отец Ирвэн, — сказал небесный покровитель орка-жреца. — Убиение Зары возможно лишь в крайнем случае. Мы планируем договориться с ней миром. Зара раскрыта, раскрыла себя сама. Открыто противостоять нашему Альянсу и всей Бездне она не рискнёт.

Сардэк, пускай ты наша фигура, но во-первых, мы преследуем лишь во вторую очередь собственные интересы, в первую — баланс высших сил. Во-вторых, мы действуем открыто по отношению к своим. Ты не наша пешка, ты — наш ферзь, высокая фигура в нашем альянсе, и от тебя у нас секретов нет. В-третьих, твоё участие в нашем альянсе — дело добровольное. Если хочешь нас покинуть, мы не станем тебя останавливать, — Арастиор выдержал паузу, — вижу, ты не горишь желанием оставить альянс, так что продолжим.

Зара не дура. Если наша сторона усилится в результате того, что тебе подчиняться все порождения Бездны, она может угомонить свои захватнические замашки. Более того, Сардэк, Зара может прислушаться. к тебе как к своему сыну и верховному властителю Бездны, но пока с тобой будем мы, ей будет тяжелее тебя охмурить и заставить тебя плясать под свою дудку.

— Твоя нынешняя задача, Сардэк — встретиться с Хейбаром и узнать имя следующего его наследника, — сказал Апион. — После смерти Аггот-Шураба конкурентов у тебя стало меньше. Одна из властительниц Бездны поддержит тебя безоговорочно — мать-гидра Тиамат, которая на самом деле — не Тиамат, а гидра Арастиора.

— Зара это знает, — возразил я.

— И Аггот-Шураб знал, — ответил Арастиор. — Но он унёс этот секрет в могилу. Зара не властительница Бездны, чтобы делиться своими секретами с ними. Это знает и Золотая Маска, но после того, как раскрылся заговор с его участием против непосредственного наследника Хейбара, он — враг всех порождений Бездны и ему никто не поверит.

— Да, — ответил я. — Я встречусь с Хейбаром.

 

Глава 14

Шемеддон хаййа

Путями Бездны я плыл к главному храму Хаоса, где в полусне проживал свои последние недели, месяцы или годы Хейбар, верховный Владыка в Маргардте. Его имя переводится с харгия как «обновляющий» или «объединяющий», то есть объединяющий под своей властью. Через первый уровень я вышел в портал, переносящий непосредственно в подводный город Бургхат Тегхом в море Сновидений, центром которого и был храм-дворец, в центре алтаря и тронного зала которого стоя спал Хейбар. Я подошёл к массивной двери, охраняемой четырьмя гхартаками, октопоидами на две головы выше человека. Над дверью висела огромная серебряная табличка с надписью «Фа кхарт Бургхат Тегхом фа гхарм шару Хейбар гхар. Хейбар фатагн ад замей Рангахрок. Хейбар хайа!»

— Хейбар хаййа, — поклонился я им. — Я хочу пройти внутрь.

— Хейбар хаййа, — ответили мне, открывая могучими ручищами ворота. — Проходи, владыка.

И я прошёл. Весь центр храма занимал спящий стоя Хейбар, зелёный октопоид, похожий на эшхаргота, хуфута или гхартака, только с пятнадцать человек ростом. На голове у него красовались рога. На лопатках, похоже, раньше имелись крылья, но теперь их нет. Отвалились с возрастом или же он потерял их в бою. Именно таким и описывал владыку Авузла из Элама дядя Апион. Я присмотрелся: оказывается, Хейбар спал не стоя, а сидя, на огромном троне из коралла. Я был уверен, что трон был не сделан, а выращен из коралла, лично Хейбаром.

Рядом стоял верховный жрец Глубин. Точнее, жрица, Намрина Горгона. После того, как Золотая Маска стал известен, как участник заговора против наследника Хейбара, он был разжалован, и на его место встала Горгона.

— Здравствуй, Намрина, — сказал я.

— И тебе здравствовать, Шемеддон, — ответила она. — Хейбар доживает свои последние дни. Возможно, и часы. И надо оказать последнее уважение нашему господину.

— Хейбар Хаййа, — сказал я, упав перед Верховным на оба колена.

— Шемеддон… Хаййа. — Раздался глухой бас, озаривший весь храм. Стены затряслись от столь громкого звука: мне ответил сам Хейбар, проснувшись. — Встань, сын Фатагна… — он мог выдавить из себя лишь по нескольку слов, — потому как… не пристало тебе стоять на коленях… передо мной…, ибо ты — мой наследник.

— Благодарю тебя, Верховный. Но я не могу стоять в твоём присутствии: пускай я и властитель Бездны, но рядом с тобой я обычный раб. Я твой слуга, Верховный.

— Не слуга ты мне, Шемеддон, — ответил Хейбар. — Вы, ангелы Бездны не слуги мои…, а дети мои. Не пристало детям стоять на коленях перед отцами. Моё потомство не должно унижаться…, даже передо мной.

— Что?! — выдавил из себя я, начав догадываться, в чём дело.

— Аваддон породил Фатагна, Рангаха, Гул'хурма и других ангелов Бездны, — ответила Намрина. — Фатагн породил Шемеддона. Но никто не знал, откуда явился сам Аваддон и кем были его предки. Аваддона породил…, точнее, нет, — родил Хейбар.

— Не может быть, — выдавил из себя я.

— У Древних октопоидов несколько стадий зрелости, — продолжила Намрина, очевидно, уже посвящённая в тайны Хейбара. — Когда Древний проживает шесть тысяч лет, он резко увеличивается в размерах, у него вырастают рога, что свидетельствует о вторичной половой зрелости. Отныне он может размножаться партеногенетически, то есть почкованием. На плече Древнего вырастает личинка — ангел Бездны. Вскоре ангел Бездны отделяется от своего родителя. Когда Древний сбрасывает крылья, наступает его старость. И он больше не может рожать новых личинок.

— Личинок?! — кажется, я всё понял.

— Да, — ответила Намрина. Гусеница — недоразвитая бабочка. А ангел Бездны — ни что иное как личиночная стадия Древнего. К шести тысячам лет мал'ах харгот вырастают и становятся такими как Хейбар. Правда, большинство до этого не доживает. И на это Бездна нашла ответ, позволив своим детям размножаться, причём очень активно, и в личиночной стадии. Древние не всегда были Древними. Когда-то они были молодыми владыками Бездны, такими как ты. Ты и сам станешь Древним, Шемеддон. Если доживёшь до шести тысяч лет.

— И велика вероятность? — спросил я.

— Не очень, — ответила Намрина. — В Универсуме ангелов Бездны сотни, а Древних октопоидов — пара десятков. Всё зависит от твоего образа жизни.

— Потому и выбрал я Фатагна, — протрубил Хейбар. — Что он — мой внук…, моя плоть и кровь…. Фатагн был убит…., но и ты — мой потомок…, мой непосредственный наследник.

Что же, к моим титулам добавилось ещё два — Верховный Властитель Бездны в Маргардте и Наследник Хейбара.

— И душа моя…, из Бездны вышедшая…, в Бездну возвращается…. Хейбар нихтар. Шемеддон хаййа. Йа, Шемеддон, - выдавил из себя Верховный, широко разинув глаза и упав на бок. Из его рта потекла голубая кровь. Умер.

— Да озарится путь твой в Бездну, праотец. — Я поклонился телу Хейбара.

— Служу Коралловому Трону! Верховный умер! Да здравствует Верховный! Йа, Шемеддон, властитель наш! — произнесла Намрина. — Йа, ба'эль ахбар, хозяин Кораллового Трона!

Меня одолели смешанные чувства. В сей скорбный час, когда скончался очередной мой предок, я также и радовался. Я радовался тому, что уже одна из владычиц Бездны признала меня Верховным Владыкой. Жаль, что она была единственным свидетелем. Но если она распространит весть о том, кто я такой, все поверят.

Я направился к выходу: надо было известить Альянс. Но у выхода храма меня уже поджидали. Там стоял ни кто иной как Рамир собственной персоной с клинком Бездны наготове.

— Что за святотатство?! — выкрикнула Намрина. — Никто не смеет обнажать меч в храме Верховного! Стража! Схватить это сухопутное создание! В случае сопротивления — убить!

— Ты про этих мертвяков? — усмехнулся Рамир, показывая голубую кровь на острие клинка. — Стража уже не помешает. Зато за мной — сила, — он показал на стоящий за его спиной отряд саранчи Бездны.

— Что это значит?! — изумился я. — Ты вступил в сговор с Золотой Маской, Рамир?

— Нет, — ответил мой ученик. — Я иду собственным путём, а в союз с врагами не вступлю никогда. И прошу, не называй меня Рамиром. Это имя мне дали смертные.

— Тоже мне, бессмертный, — ухмыльнулся я. — Если ты не с нашими врагами, то какой твой план? И как ты умудрился командовать саранчой Бездны? И какое тогда твоё настоящее имя?

— Зови меня Гхоралдоном, что на харгии — вестник рока. И я действительно бессмертный. Как и ты. Ты говорил, что считаешь меня кем-то вроде двоюродного брата. Как в воду глядел, потому как я и есть твой двоюродный брат. Я — тоже внук Аваддона.

— Это невозможно! — возразил я. — Ни Рангах, ни Гул'хурм не оставили потомства в Маргардте. Лишь Фатагна дед назначил своим наследником в нашем мире. И больше сыновей у него не было.

— Насчёт сыновей ты прав — в Маргардте их более Аваддон не оставил. Но он породил дочь, Урсуллу. Твой отец Фатагн и моя мать — родные брат и сестра. Дочь ангела Бездны и человеческой женщины не становится сама ангелом Бездны, но она носительница крови мал'ах Харгот, и её сыновья — такие же ангелы Бездны, как и ты. И я, потомок Аваддона, командую саранчой Бездны, — при этих словах Рамир… Гхоралдон начал метаморфозу и вскоре передо мной стоял ангел Бездны, такой же как я или мой отец.

— Я — потомок Хейбара, — продолжил Гхоралдон мало отличимым от моего гортанным басом. — Я знаю, что тут случилось, и поэтому я претендую на Коралловый Трон. Боевого опыта у меня побольше, и я без проблем одержу победу над тобой.

Я не хочу спорить с тобой как с жаждущим власти кузеном Шемеддоном, Властителем Бездны. Потому я взываю к твоей человеческой сущности, к мудрому и рассудительному алхимику Сардэку, старому другу: ради нашей дружбы, Сардэк, не стой у меня на пути. Я позволю тебе уйти. Если дашь вассальную клятву, я даже признаю твою власть над княжеством Аваддон. Но, прошу тебя, во имя Бездны, уйди.

— Опыт больше? С чего ты взял, что это так?! Я старше тебя, Рамир!

— Ошибаешься! Это я старше! Почти на двадцать лет. Я уже не юноша, мне сорок четыре года.

— Но ты вырос у монахов. Потом тебя воспитывал Танкар!

— Про монахов я выдумал. Танкар меня взял таким, какой я есть. Он думал, что я сирота. Сейчас так и есть, мои родители действительно умерли, но с младенчества я полным сиротой не был. Про мою бабку знали, что у неё были близкие отношения с ангелом Бездны, и после моего рождения мать сожгли то ли как ведьму, то ли как порождение Бездны, опасное существо, повелевающее чужим разумом. Убийцами были храмовники. Что же на самом деле произошло с моим отцом, тут я говорил правду: он пропал без вести, и я понятия не имею, что с ним случилось на самом деле.

— Но ты слишком молодо выглядишь для разменявшего пятый десяток.

— И буду так выглядеть ещё почти тысячу лет, пока буду юн и свеж. Если ты не обратил внимания, лет с двадцати твоё лицо тоже не меняется. Только усы, борода и выражение лица делают твой облик более взрослым. Около тысячи лет в человеческом облике мы выглядим как юноши. Ещё пару тысяч — как мужчины, недавно разменявшие четвёртый десяток.

Меня удивило, что ты не догадывался, что я тоже властитель Бездны. Когда мы бежали из Дарвуда и на нас напал отряд эшхарготов, я не на шутку испугался: я понимал, что меня могут раскусить, что придётся принимать свой истинный облик — и открыться перед учителем и магом. Но по счастью, ты сделал то же самое раньше меня. Я знал, что ты как-то связан с Бездной, но не был уверен, что ты — ангел Её и потомок Аваддона. Уверенность пришла тогда, когда я своими словами увидел тебя в деле, да и ты сам рассказал мне о собственном происхождении.

Что же до тебя… Разве тебя не поразило то, как быстро я овладевал силами Бездны? Не шокировало, что я, человек, сумел выжить на самом девятом уровне?

— Но почему на тебя действовала магия русалок и сирен?

— Она не действовала. Я притворялся, чтобы вы не поняли, что я такой же ангел Бездны как и ты.

— А почему сирены успокоились?

— Кто знает? Спроси их сам, если интересно. С юности я знал, что сила Бездны — моя по праву, но чтобы стать полноценным владыкой, я должен был пройти инициацию. Я не решался пройти сквозь уровни Бездны, но тут и подвернулся ты, будто бы специально посланный судьбой, чтобы провести моё посвящение в истинные Владыки. Теперь я владею псионической силой, а посему командую легионами саранчи.

Но сейчас важно другое: будешь ли ты сражаться со мной за Коралловый Трон? Кто ты — мой двоюродный брат Шемеддон, жаждущий власти как и все порождения Бездны или же ты мой старый друг Сардэк, человек который, подумав головой, мне уступит?

— В одном ты заблуждаешься, Вестник Рока. По матери я не человек. Я полубог, потому как моя мать — не обычная волшебница, а сама богиня луны Зара.

— Я знал с твоих слов, что Зара участвует в заговоре… Но я и не знал, что она твоя мать…

— Я куда сильнее и опаснее, чем ты думаешь, Гхоралдон. Я — властитель Бездны и в то же время полубог.

— Да, ты сильнее, чем смертные, но и я тоже. Ты владеешь силами Луны. Но они в основном не наступательные, а защитные и целебные. Зара сильна умом, а не боевыми заклятиями. Те же малочисленные боевые чары, что есть у твоей матери, не способны нанести мне серьёзного вреда! Ты же сам знаешь, что на властителей Бездны магия Абсолюта не действует! Покорись мне как верховному, и я признаю тебя своим вассалом, братец.

— Никогда! — я поднял чёрный меч и направил сквозь себя потоки Хаоса, настолько сильные, что они искажали пространство вокруг меня.

— Ты сам выбрал свой приговор, — ответил Гхоралдон и окружил себя куда более сильным потоком Хаоса. Даже не держа в руках оружие, он подавлял мою силу волю своей. Его потоки Хаоса оказались сильнее моих, они попросту сжимали мою ауру.

— Я старше и опытнее тебе, Шемеддон, — прогудел мой двоюродный брат. — Десятилетиями я тренировался, наращивая хаотическую мощь. Твои навыки — ничто против моих, дилетант. И тебе пришёл конец.

— Хейбар назначил меня своим наследником! — произнёс я, пытаясь отбить выхлоп энергий противника. — Твои притязания незаконны.

— Хейбар не знал, что у него есть ещё потомки, — возразил Гхоралдон. — По праву старшинства у меня больше притязаний! Если ты не согласен, правителем станет победитель — по праву силы! И им буду я.

У меня было одно преимущество, о котором Сардэк мог не знать: я — инициированный адепт Коцита. Ангелы Бездны легко убиваются магами льда, как сказано в книге Абиссум, написанной эльфийским магом Ноддавой. Главное — ударить сейчас, пока сохраняется фактор неожиданности.

Я протянул руки к Гхоралдону и воззвал к Коциту, передавая через них энергию холода. И мой кузен покрылся глыбой льда. Я занёс меч для решающего удара по этой глыбе, но она рассыпалась, а Гхоралдон отскочил от летящего в него меча.

— Умно, Шемеддон, — усмехнулся кузен. — У тебя был хороший козырь, но, увы, он бит козырем постарше. Я — опытный ангел Бездны и владею способностями, которые тебе и не снились. Я уверен, ты даже не слышал про Подводное Пламя Бездны.

Гхоралдон показал мне ладонь, на которой прямо под водой горело зелёное пламя:

— Некоторые виды огня способны гореть и в водной стихии! Пощады не будет, братец! Готовься к смерти!

Правой рукой с клинком Гхоралдон отсёк мою правую руку, а левую приложил к моей груди, пытаясь прожечь до сердца.

Я понял, что я проиграл, но это ещё не конец. Спасти меня могут боги, если им хорошо помолиться.

— Господь великий, Бог хаттуров, — скороговоркой заговорил я. — Покровитель народов Солнца, Луны и Теней, я взываю к тебе как служитель преданный твой, при этих словах Гхоралдон уже прожёг мою грудную клетку. — Помоги мне, Господь, помоги служителю твоему. Создатель Праматери-Пантеры, творец сущего, создатель Закона, помоги нам. Ты, трикстер, скрывающий в тени верных разведчиков твоих, ты, хозяин светил, зажигающий огонь Солнца в дневных небесах и остужающий ночные небеса светом Луны, ты, покровитель гроз, ветров и дождей, помоги мне, Бог наш!

Ответа не последовало. Боль в груди усилилась.

Но ещё через некоторое время я услышал голос Апиона в своей голове. Он произнёс на Харгии:

— Йа, Шемеддон, мал'ах харгот!

Апион, бог от Абсолюта, восхваляет меня, ангела Бездны, порождение Хаоса?! Как такое возможно?

И тут до меня дошло, что Апион мне молится. Бог молится? Зачем? Передать мне часть своей силы? Сейчас мне это уже не поможет. А что если… может, молитву можно использовать как систему связи между богами? Как по мадаббарам, только без мадаббаров? Хорошая идея. Почему я сразу не додумался до этого?

— Слышишь меня, дядя Апион? — мысленно крикнул я, пытаясь оставшейся рукой оттолкнуть Гхоралдона.

— Да, слышу! — ответил голос дяди в моей голове.

— Я в беде! Вытащи меня отсюда!

Сейчас сделаю! Вытяни руку вперёд!

Оттолкнув ногой Гхоралдона, я вытянул вперёд левую руку, и тут же ощутил, что её держит рука десница Апиона, а затем перед глазами промелькнула резкая вспышка, такая, что я ослеп, а затем великая сила проносит меня через пространство.

Через несколько мгновений зрение вернулось ко мне, и я увидел, что нахожусь на пороге дворца Апиона.

— Сардэк, что с тобой?! — спросил он. — Тебе нужна помощь!

— Больше не нужна, дядя Апион, ты вытащил меня из опасной заварушки, а дальше всё отрегенерируется само. Появился ещё один конкурент в борьбе за власть. Это мой двоюродный брат Гхоралдон, ты его знаешь под именем Рамир.

— Он связан с Золотой Маской?

— Нет, но он сын сестры Фатагна. И хотя Хейбар провозгласил меня своим наследником, притязания Гхоралдона вполне законны, так как я и он — мы оба потомки Хейбара.

— Не может быть!

— Может! Ангелы Бездны — это молодые древние октопоиды.

— Ого! А я-то думал, что меня, бога, удивить невозможно!

— Теперь, я уверен, Гхоралдон объявит войну княжеству Аваддон. Он мог признать меня своим вассалом, если бы я согласился.

— Мне тяжело смотреть на тебя, Сардэк. Тебе явно нужна помощь.

— Принеси мне поесть, дядя Апион. А после этого я отрегенерируюсь сам.

— Пошли, — Апион повёл меня на кухню, где дал мне целого поросёнка, которого я с жадностью поглотил.

Поев, я пошёл спать. Сон наступил очень скоро. Но это был не совсем сон, а видение.

Я видел бесформенную фигуру, со множеством щупалец и глаз. Да, это был видимый облик самой Бездны, с которым я сталкивался на заре своей юности. И знакомым женским голосом Бездна заговорила:

— Вижу, Хейбар назначил тебя наследником. Но не забывай, что я, Бездна, стою выше его. Хейбар — просто древний бог, а я — вселенская сущность. Выбор Хейбара был достойным. Но не забывай, Шемеддон, что есть не менее достойный властитель, Гхоралдон. Кого я поддерживаю? Да пока никого! Править в Бездне должен сильнейший, а вы оба достойные кандидаты. Если победит Гхоралдон, он получит моё благословение, если ты — то ты.

— Бездна… — пробормотал я. — Знаю, ты меняешь людей. Во что я превращусь, если стану главным?

— Я не меняю людей, — ответила Бездна. — Я открываю их истинную сущность.

— Но ты меняешь целые народы. Дядя Апион рассказывал, что эшхарготы когда-то были людьми.

— Глупости, — ответила Бездна. — Твой дядя сам плохо разбирается в том, что говорит. Конечно, есть примеры множества миров, потерпевших катастрофу, где люди мутировали в эшхарготов. Но твой дядя путает яйцо и курицу.

Думаешь, эшхарготы были людьми? Ты заблуждаешься! Это порождения Бездны были самыми первыми живыми существами всех миров! Жизнь зародилась в водах океанов и выбралась на сушу. Люди и прочие наземные гуманоиды есть лишь мутировавшие порождения Бездны. Эшхарготы — не изменившиеся люди, а блудные дети Бездны, вернувшиеся к своим истокам. Как думаешь, почему люди, мутировав в эшхарготов, научились нести яйца? Ответ прост: их предки уже умели это делать, эволюционно это заложено в них.

Память об этом сохранилась в клятвах магов Маргардта: «Пока тело моё, из Бездны рождённое, не вернётся в Бездну». Ты всё понял, Шемеддон. Наземные формы жизни вышли из Бездны, поэтому и сохранилась в народной памяти фраза «тело моё, из Бездны рождённое».

Как думаешь, сколько существует этом мир? А разумная жизнь? Знаю, ты ответишь, что десятки тысяч лет. Это не так. Древние сотворили миры многие миллионы лет назад. Миллионы лет назад существовали разумные формы жизни в Хаосе, в совершенстве познавшие его магию. Мой Хаос — истинный, а тот, что связан с Геенной — лишь отражение Абсолюта, непокорный сын непокорного отца. Что есть какие-то демоны перед миллионами лет совершенного Хаоса, великой глубоководной Тьмы?

В начале я, Бездна, сотворила свои планы, кои заселила Древними — изначальными владыками моими, по владыке на каждый мой план бытия. Но их детям было тесно в моих планах, и они создали для себя собственные планы — Внешние Миры, чтобы править там. Но Абсолют, бывший частью меня, осознал себя отдельной сущностью. Он начал упорядочивание совершенной хаотической вселенной. Он упорядочил множество миров, а среди моих детей нашёл предателей, которые стали под его знамёнами. И Абсолют переделал моих детей в иные расы, созданные для того, чтобы жить на суше. Ангелы Бездны стали Перворождёнными, Эшхарготы — людьми, хуфуты — эльфами, гхартаки — орками, фоморы — циклопами, а глубоководные — раччи. Вот почему во множестве миров находятся представители одних и тех же рас: они — потомки моих подданных из Внешних Миров, упорядоченные Абсолютом.

— Не верю! — ответил я. — Перворождёнными стали харруки, существа из чистой энергии, созданные богами раньше всех. Боги наделили их плотью — они и превратились в Перворождённых.

— Это тебе дядя сказал? Не слушай его. Он может и верить в это, но он сам не знает, как всё было, ибо прошло много времени с тех пор. Эту легенду ситтарские маги получили от самих Перворождённых, от которых, собственно и происходят. А те или придумали её, или купились на сказки своего покровителя Абсолюта.

— Не слушай эту опасную сущность, — раздался другой голос, но этот раз — мужской, обрётший идеальные геометрические формы, переходящие одна в другую, ромб — в параллелограмм, а тот в квадрат и в треугольник. Всё это переливалось цветами радуги и расщеплялось на них, переходя через фигуры. Вне всякого сомнения, сам Абсолют. — Я нашёл для её созданий лучшие миры и лучшую жизнь. Я и тебе советую пойти моим путём, ибо ты — дитя светлой богини, а значит, и моё дитя.

— И что? Я стану светлым богом и лишусь возможности стать верховным властителем Бездны.

— Этот вариант также хорош, но идеальным вариантом будет, если ты согласишься стать властителем Бездны — и сделаешь это во имя меня. У тебя будет власть, и ты сможешь упорядочить всё царствие Бездны в пределах Маргардта. Ты превратишь порождений Бездны в наземные расы — и они начнут во имя меня — и во имя тебя — новую жизнь.

— Не надо слушать Абсолют. — Потребовала Бездна. — Упорядочивание никого ещё не сделало счастливым. Чего хотел Абсолют? Превратить жизнь моих детей в рай. И вышло ли? Преступность, войны, интриги — всё точно так же, как и в моём царстве.

— Я спокойнее и рассудительнее, — сказал Абсолют. — И посему — мудрее. Выбор моей стороны будет свидетельствовать о твоей мудрости и зрелости, Сардэк. Пускай мои миры, населённые смертными далеки от рая, но, по крайней мере, они к нему стремятся.

— Я уже сделал выбор, — произнёс я.

— Скажи, что ты выбрал, ангел мой, — потребовала Бездна.

— Да, скажи, и заставь эту тёмную сущность угомониться, — вставил своё слово Абсолют.

— Я не выбираю ни тебя, Абсолют, ни тебя, Бездна. Я иду своим собственным путём.

— И что это за путь? В чём он! — перебивая друг друга, затараторили Бездна и Абсолют.

— Путь в том, — ответил я, — чтобы никому из вас не давать преимущества. Каждый из вас, не ограниченный другим, есть зло, приводящее либо к анархии, либо к тирании. Мой путь — путь баланса. Я не должен никому из вас позволить одержать верх. Поэтому я как один из Хранителей Баланса должен стать во главе царства Бездны в Маргардте и царства Зары. И я буду сам вести суд — во имя справедливости и во имя равновесия. Вы оба полезны мне, но ничьей пешкой я становиться не собираюсь.

— Да что ты себе позволяешь, потомок Хейбара?! — Возмущённо произнесла Бездна.

— Какое сильное самомнение, — провозгласил Абсолют. — И ты считаешь, что у тебя хватит сил встать над нами обоими? Убирайся с глаз моих!

— И моих! — произнесла Бездна.

Я почуял возмущения от обеих сущностей — и тут же проснулся. Посмотрев на часы и оглядев себя, я понял, что проспал я всего минут пять, а моё тело уже восстановилось: на груди, в районе сердца, есть небольшое светлое пятно — свежая кожа, и выросла новая правая рука.