Возвращаясь к личности и творениям Андрея Чохова, отметим, что даже те скудные данные письменных источников, которые у нас имеются, относятся ко второй половине жизни мастера. Мы обратимся к ним чуть позже. Более ранние вехи его биографии отражены лишь надписями, сделанными на стволах его пушек. Одну такую надпись на орудии 1568 г. мы уже привели в самом начале нашего повествования. Речь идет о небольшой пищали малого калибра и небольшого веса. Вторую аналогичную пушку с идентичной надписью и украшениями Чохов отлил в следующем, 1569 г. Считается, что эти две пушки и были экзаменационными работами мастера, по которым можно было судить о его квалификации. Судя по всему, этот экзамен Чохов выдержал, потому что вслед за ними с перерывами по нескольку лет был отлит целый ряд артиллерийских орудий, вес и калибр которых постоянно увеличивался, и на которых запечатлено его имя.

К сожалению, полного списка орудий, сработанных Чоховым, не существует. Это и естественно, ибо в ходе многочисленных войн, которые вела Россия в XVI, XVII, да и в XVIII веках, многие из отлитых им орудий были утеряны, захвачены неприятелем или перелиты в более мощные пушки. Есть существенные потери и в документах, отражавших процесс изготовления пушек на Московском Пушечном дворе и их приемки на вооружение (см. выше).

Исключение составляет редкая запись в Описной книге Московского Пушечного двора под 1575 г. В ней упоминается пушка, изготовленная Чоховым, которая до сегодняшнего дня, к сожалению, не сохранилась. Она уже имела собственное имя – «Лисица», что говорит о том, что по меркам своего времени представляла собой довольно крупное орудие. Это была двенадцатифунтовая медная пищаль: «…ядром 12 гривенок, длиной 5 аршин без двух вершков, на ней вылит орел двоеглавной, наверху три травы, на ней же две личины звериные, у казны подле личин и у дула травы, у дула же вылита лисица, ниже уха подпись: «делана сия пищаль Лисица в лето 7083 году, делал Ондрей Чохов». За казною вылито 6 репьев».

Она стояла на Лучинской башне Смоленской крепости. В описи «смоленского крепостного наряда» указано по этому поводу: «На Лучинской башне Смоленского Кремля, в верхнем бою: пищаль медная русского литья, название ее «Лисица» в станке на колесах ядром в 12 гривенок (калибр 12 фунтов. – Д. Г.). Длина 5 аршин без двух вершков (346 см. – Д. Г.). По всей вероятности, это орудие было утрачено в ходе боевых действий русской и польской армий под Смоленском во время Смоленской войны 1632–1634 гг.

До настоящего времени сохранились и заняли свои места в различных музейных собраниях всего четырнадцать пушек, на которых стоит клеймо мастера Чохова. Таких собраний всего три: это музеи Московского Кремля, где насчитывается пять артиллерийских орудий (включая знаменитую Царь-пушку); военно-исторический музей артиллерии в Санкт-Петербурге, где имеется семь пушек, отлитых Чоховым во второй половине XVI века и в начале XVII века. Наконец в Швеции, в замке Грипсгольм, экспонируются еще два артиллерийских образца.

Рассмотрим эти экспонаты в хронологическом порядке. Исключение будет сделано лишь для Царь-пушки, чья «биография» изучена не в пример более подробно, нежели история остальных стволов, и потому потребует от нас более детального рассказа.

Прежде всего я хотел бы остановиться на второй из несохранившихся пушек Чохова, не дошедших до наших дней, но хорошо известных нам по сохранившимся описаниям. После неожиданного и опустошительного набега крымского хана Девлет Гирея на Москву в 1571 г. правительство заказало на Пушечном дворе несколько тяжелых осадных орудий. Работы по их изготовлению возглавил Андрей Чохов. Первая из известных нам пушек этой серии классифицировалась как «пищаль» и была упомянутой нами выше «Лисицей». Второе, также не дошедшее до нас орудие поменьше (калибр 10 гривенок, т. е. 10 фунтов), получило название «Собака» и входило в состав крепостного наряда Белгорода. Эта пушка исчезает из переписных книг Белгородского крепостного наряда где-то в середине XVII в.

К 1577 году относится изготовление пищали «Инрог» («Единорог»). Пушка эта интересна уже тем, что стала своего рода образцом для целого класса орудий, а название «Единорог» в русской армии стало служить обозначением этого типа орудий. Позже иностранцы, оценившие мощь таких пушек, стали именовать их гаубицами. Название это пушка получила от литого изображения на торели орудия единорога – фантастического животного, считавшегося в древности символом силы. Как гласит одно из описаний: «Зверь подобен есть коню, страшен и непобедим, промеж ушию имать рог велик, тело его медяно, в роге имать всю силу, живет 532 г.» Это орудие дожило до наших дней. Ствол чоховского «Инрога» был отлит из бронзы. У дульного среза имелось утолщение: дульная и средняя части ствола украшены литым растительным орнаментом, а на средней части помещены дельфины и цапфы. На казенной части ствола отлита надпись: «Божиею милостию повелением государя царя великого князя Ивана Васильевича всея Руси зделана сия пищаль Инрог в лета 7085. Делал Ондрей Чохов». Калибр этой пушки – 216 миллиметров, длина – 5160 миллиметров, вес – 7434,6 килограмма. Ствол установлен па чугунном бутафорском лафете, изготовленном в середине XIX века. Сейчас это орудие украшает собрание Военно-исторического музея артиллерии в Санкт-Петербурге.

Пищаль «Инрог». 1577 г.

Прежде чем попасть в залы Артиллерийского музея, «Инрог» пережил весьма бурную жизнь, полную героических свершений. После Ливонской войны эта пушка участвовала в отражении польско-шведской интервенции в Смутное время, затем противостояла походу королевича Владислава на Москву в 1617–1618 гг., затем – под командованием воеводы Михаила Шеина, сопровождало русские войска в походе на Смоленск в 1632 г. Когда город был взят, «Инрог» некоторое время входил в состав смоленского «крепостного наряда», но затем, после отступления русской армии, попал в руки поляков. Из Смоленска он был переправлен в город Эльбинг, где через 70 лет сделался добычей шведского короля Карла XII. В 1723 г. в качестве трофея эта пушка была доставлена в Швецию, где ее купил шведский купец Яган Прим. Он-то и доставил «Инрог» в Россию, за что согласно сенатскому указу получил вознагражение 7 рублей.

«Инрог» была одной из самых больших пищалей своего времени. Только для доставки на фронт этой пушки понадобилось 64 подводы. А еще 10 подвод требовалось под ее «стан с колесы» (т. е. лафет).

В 1577 и 1578 гг. Чохов отливает еще две пушки, которые в терминах своего времени также именовались пищалями. Они обе имеют одинаковое название «Волк», идентичны по форме, калибру, украшениям и весу (около 7 тонн). Калибр орудий – 180 миллиметров. Стволы этих пищалей длиной 5480 мм изготовлены из литой бронзы. У дульного среза, за утолщением, изображена волчья голова. Дульная часть украшена литым растительным орнаментом. Торель ложчатая, с виноградом, выполненным в виде волчьей головы. На средней части ствола имеются дельфины и цапфы, за которыми помещены две надписи: «Божиею милостию повелением государя царя великого князя Ивана Васильевича всея Руси» и «Зделана сия пищаль «Волк» в лета 7085. Делал Ондрей Чохов».

Две пушки «Волк» работы А. Чохова 1577–1578 гг.

История этой пары пушек довольно интересна. Первый чоховский «Волк» принял участие в Ливонской войне, но в 1578 г. вместе с еще шестью орудиями был захвачен ливонцами и, по сообщению иностранных источников, отослан в Вильно. Потеряв пушки, Иван Грозный повелел в кратчайший срок отлить такие же. Этот указ был исполнен, и тогда Чохов отлил своего второго «Волка». Второму «Волку» тоже не повезло. В 1581 г. он попал в руки шведов при штурме Ивангорода и, несмотря на то, что по условиям перемирия эта пушка должна была быть возвращена в Россию, сделано этого не было. Деревянные лафеты, на которых ныне установлены обе пушки, явно более позднего происхождения. Изготовлены они были в Швеции или Польше, неизвестно. Сейчас эти пушки находятся в шведской крепости Грипсхольм.

Практически все названные выше пушки Чохова приняли участие в Ливонской войне. В 1577 г. был сформирован «Государев наряд» в составе 36 осадных орудий и 21 мортиры. В разрядной записи не только названы все пушки и мортиры, но и сообщены их основные характеристики (вес ядра). Благодаря этому можно установить, что для некоторых типов орудий – «верхних пушек Якобовых», «полуторных» и «скорострельных» использовались единообразные по весу снаряды. Приведем весь список целиком: «Да в тот же поход пометил государь наряду: пищаль «Орел» – ядро потретья пуда (2,5 пуда. – Д. Г.) и пищаль «Инрог» – ядро семьдесят гривенок (28,6 кг), пищаль «Медведь» – ядро пуд, пищаль «Волк» – ядро пуд, пищаль «Соловей московской» – ядро пуд, пищаль «Аспид» – ядро 30 гривенок (12,3 кг), две пищали «Девки» – ядро по 20 гривенок (8,2 кг), две пищали «Чеглик» да «Ястробец» – ядро по 15 гривенок (6,1 кг), две пищали «Кобец» да «Дермблик» ядро по 12 гривенок (4,9 кг), две пищали «Собака» да «Лисица» – ядро по 10 гривенок (4 кг), девятнадцать пищалей полуторных – ядро по 6 гривенок (2,4 кг), две пищали скорострельных с медеными ядры по гривенке (409 г), пушка «Павлин» – ядро 13 пуд, пушка «Кольчатая» – ядро 7 пуд, пушка «Ушатая», которая цела, ядро 6 пуд, пушка «Кольчатая» новая – ядро 6 пуд, пушка «Кольчатая» старая – ядро 6 пуд, пушка «Кольчатая» другая старая – ядро 6 пуд, четыре пушки верхних «Якобовых» – ядро по 6 пуд, пушка «Вильянская» ядро 4 пуда, восмь пушок «Олександровских» – ядро по пуду с четь». Для обслуживания этого великого «наряда», помимо артиллеристов (пушкарей и пищальников), было выделено 8600 пеших и 4124 конных посошных людей (всего 12 724 человека).

Перечисленные нами выше орудия Чохова участвовали в штурме русскими войсками столицы Ливонского ордена крепости Венден (Цесис), Влех, Лужа, Резекне, город Даугавпилс. В одном из опубликованных в Германии воспоминаний неизвестного защитника Вендена, изданных в 1579 г. в Нюрнберге, говорится, что «русский царь до такой крайности довел этот город своими огромными пушками, что разрушил и сровнял с землею каменную стену, начиная с Массавской башни до бастиона…».

В 1578 г. на вооружение русской артиллерии поступила мортира «Егуп». Это не самое тяжелое из отлитых Чоховым орудий. Весила она 77 пудов и была предназначена для стрельбы картечью или разрывными снарядами. Надпись на стволе этой пушки, которая ныне хранится в Артиллерийском музее в Санкт-Петербурге, однозначно указывает на авторство: «Слита бысть сия пушка при державе государя Федора Иоанновича в лето 7095 (1587 г.), делал Ондрей Чохов». Согласно росписи «псковского крепостного наряда» известно, что эта пушка по крайней мере с 1631 г. состояла на вооружении Псковского кремля. Однако же в 1696 г. она принимала участие во второй (победной) осаде русскими войсками турецкой крепости Азов.

Мортира «Егуп». 1578 г.

Это орудие Чохова знаменито также и тем, что, помимо обычного «дроба» и гранат (полых ядер, снаряжаемых запалом и картечью), могла стрелять и новыми для своего времени зажигательными снарядами. Для изготовления их требовалось: «десять холстов, да триста листов бумаги добрые болшие, которая толста, да двадцать два пятька лну мягкого малого, да восмь ужищ лняных, по двадцати сажен ужищо, каковы выберут пушкари, да восмь коробок на ядра и на мешки, да осмеры возжи лычные, да двадцать гривенок свинцу, да восмь овчин». По-видимому, снаряды изготовляли, заворачивая железные ядра в несколько слоев плотной бумаги и ткани, возможно, пропитанных горючим составом (смолой и серой), оплетая затем прочными льняными ужищами. Так что при выстреле ядро трассировало, а попадая в цель, вызывало пожары. Впервые подобный способ артиллерийской стрельбы использовали московские войска, которые отражали в 1606 г. наступление на Москву Ивана Болотникова. Тогда Болотников разбил лагерь под Коломенским, и его бомбардировка привела к полному сожжению укреплений. А восставшие вынуждены были спасаться от огня, укрываясь под землею или накрываясь толстой яловой кожей, смоченной в воде. После ликвидации лагеря под Коломенским Болотников вынужден был отступить к Калуге, и непосредственная угроза Москве миновала. Пушки, которые могли стрелять такими зарядами, именовались «огненными пищалями», и «Егуп» была если не первой, то одной из самых мощных этого класса.

Видимо, в боях с отрядами Болотникова принимало участие еще одно аналогичное детище Андрея Чохова. Эта «огненная пищаль», но меньшего размера, нежели «Егуп» (калибр 534 мм или 30 пудов), была отлита в 1605 г. Чоховым с его учеником литцом Проном Федоровым и сегодня также находится в фондах музея артиллерии в Санкт-Петербурге. Вообще пушек Чохова, отлитых в правление Бориса Годунова (1599–1605 гг.), не сохранилось, но, судя по этой пушке, работы на московском Пушечном дворе Чохов не прекращал. Ствол данного орудия имеет два диаметра: казенная часть уже, чем дульная. У дульного среза этой пушки имеется фигурное утолщение, на теле ствола – литой растительный орнамент. На средней части ствола – цапфы. Литая надпись подтверждает дату, место и автора этого орудия: «Божиею милостию повелением великого государя царя великого князя Дмитрия Ивановича всея великия России самодержца в первое лето государства его сделана бысть сия пушка в царствующем граде Москве в лета 7114 сентября в 26 день. Мастера Ондрей Чохов и Проня Федоров». Из-за этой записи пушку эту еще называют «мортирой Лжедмитрия».

«Мортира самозванца» (Лжедмитрия). 1605 г.

Свое место в фондах музея артиллерии эта пушка заняла лишь в XIX в. Практически весь XVII в. она участвовала в различных боевых действиях на западных границах России, пока наконец после заключения Андрусовского перемирия с Речью Посполитой в 1667 г. не была определена на вооружение киевского гарнизона. В начале XVIII века она была передана в Московский арсенал и заняла свое место около Китайгородской стены рядом с ныне восстановленными Воскресенскими воротами «на нижнем фланке болверка князя Б. А. Голицына». После сражения под Нарвой, когда молодая русская армия потеряла практически всю свою артиллерию, Петр I столкнулся с недостатком бронзы для изготовления новых пушек и распорядился с этой целью снять колокола с монастырских колоколен. Однако юный царь не учел то обстоятельство, что музыкальная бронза не годится для военных задач. Первые же перелитые из колоколов орудия это доказали. Они разрывались, не выдерживали двойного заряда пороха и были крайне недолговечны.

Тогда Петр решил провести ревизию арсеналов, чтобы из отслуживших свой срок старых, утративших свои боевые качества орудий отлить новые. В 1703 году он прибыл в Москву, и среди прочих дел осматривал орудия Московского арсенала. Когда очередь дошла до чоховской мортиры, то, осмотрев, царь распорядился ее не переливать. Об этом сообщает еще одна надпись, выбитая с левой стороны ствола: «Великий государь по имянному своему указу сего мортира переливать не указал 1703 году». Это сообщение дополнено литой надписью на казенной части: «А делал пушечный литец Проня Федоров».

Приведенный любопытный факт из истории чоховской мортиры послужил поводом для помещения ее в экспозицию Всероссийской политехнической выставки, проходившей в Москве в 1872 г. и посвященной двухсотлетию со дня рождения Петра Великого. После окончания работы выставки эта пушка была передана на хранение в Артиллерийский музей в Санкт-Петербург и ныне украшает экспозицию Военно-исторического музея артиллерии.

В 1588 г. Андрей Чохов заявил о себе не только как признанный мастер-литейщик, но и как изобретатель. Судя по имеющимся в нашем распоряжении документам, он отлил в Москве 100-ствольную пушку, стрелявшую картечью размером в гусиное яйцо. Этот тип орудий, получивший впоследствии в России название «картечниц» или «органов», зародился в Европе еще в XIV столетии. Однако, будучи по конструкции более тонкостенными, эти пушки представляли собой большую опасность при стрельбе. Они часто взрывались и поражали самих пушкарей. Чтобы как-то компенсировать этот недостаток, решили соединить несколько стволов пушек небольшого калибра на одном станке. Запал каждого ствола поджигался отдельно. Так появились первые образцы многоствольной артиллерии – т. н. рибодекены. Со временем удалось разработать систему одновременного залпа из всех стволов. Для этого их запалы соединяли общим желобом, в который насыпался порох.

Интересный факт: один из первых образцов отечественных органов был изготовлен русским первопечатником Иваном Федоровым в 1583 г. и был продемонстрирован императору Священной Римской империи Рудольфу II. По словам самого Федорова, его орудие «можно разбирать на отдельные части, а именно: на пятьдесят, сто и, даже если потребуется, двести частей, в зависимости от установленной величины каждой пушки».

Свой орган Чохов изготовил через пять лет после описанной выше демонстрации. Отличие пушки Чохова от предыдущих образцов заключалось в том, что вместо 40 она имела 100 стволов и рассчитана была не на ружейную пулю, а на дроб размером в гусиное яйцо. До наших дней это творение Чохова не дошло, поэтому, думаю, будет правильным привести на этих страницах полный текст документа, впервые найденного в фондах Государственного Исторического музея и опубликованного в 1949 г.

Орган XVII в. из коллекции Музея истории артиллерии.

Речь идет о рапорте-«сказке» пушечных литцов Алексея Якимова, Михаила Иванова и Никифора Баранова. «В лето 7149 (1640 г.) сентября в 6 день по досмотру пушечных литцов Олексея Якимова, Михайло Иванова и Никифора Боранова под навесом пищаль медяная что в ней сто зарядов испорчена. А ту пищаль делал мастер Ондрей Чохов тому 53 год (назад. – Д. Г.) И в той де пищали 330 пудов и 8 гривенок веса снова, как ее Ондрей Чохов делал, залилось 35 сердечников. И мастер де Ондрей и сам ей не мог пособить. Да и в московское разоренье у тое же пищали засорилось каменьем и ядрами и грязью закачено 25 зарядов и тем де зарядом помочь они не умеют. А ныне де она досталь заржавела и осталось у нее целых 40 зарядов и стрелять теми зарядами можно. К сей сказке Олексей Екимов руку приложил. К сей сказке вместо пушечного литца Михайла Иванова по его веленью московский пушкарь Гришка Савельев руку приложил 7149 года сентября 28 государю докладывали».

Видимо, одну из таких пушек видел и описал в своих записках о своем участии в походе польских войск на Россию во время Смуты Самуил Маскевич. «В Москве, – пишет он, – я видел одно орудие, которое заряжается сотнею пуль и столько же дает выстрелов; оно так высоко, что мне будет по плечо, а пули его с гусиное яйцо. Стоит против ворот, ведущих к мосту». После доклада царю процитированного «рапорта-сказки» орган Чохова перевезли на Пушечный двор, где орудие хранилось до начала XVIII в. Дальнейшая судьба этой пушки неизвестна. Она упоминается в архиве, описанном академиком Гамелем еще в 1689 г., но затем следы ее теряются.

Подробно изучил вопрос о конструкции чоховской стоствольной пушки исследователь русской артиллерии Е. Л. Немировский. Он убедительно доказывал, что особенностью этой пушки было то обстоятельство, что все 100 стволов Чохов отливал целиком, одновременно с корпусом. Столь сложная задача, выполненная этим замечательным литейщиком, требует большого профессионального умения и специальных навыков. Понятно, что для решения данной задачи ему пришлось разработать какие-то свои, совершенно новые и неизвестные нам сегодня способы формовки и отливки. Правда, судя по приведенному документу, Чохову не до конца удалось воплотить свой замысел в жизнь. 35 сердечников из 100 оказались «залиты», т. е., говоря современным языком, оказались бракованными. Однако же остальные 65 стволов, судя по всему, были исправны и боеспособны. Расчеты показывают, что если калибр всех ста стволов чоховского органа был «с гусиное яйцо», т. е. 200 г, то общий вес конструкции должен был составлять около 5283 кг.

О том, как мог выглядеть чоховский орган можно судить по экспонатам музея артиллерии более позднего времени, представленных ныне в экспозиции. Так, там можно найти несколько многоствольных картечниц русского производства XVII в. Одна из них состоит из трехдюймовых мортирок, расположенных в несколько рядов по 8 стволов в каждом. Запальные отверстия каждой мортирки соединены поярусно общим желобом. Орудие установлено на двухколесном станке и снабжено механизмом придания каждому ряду стволов своего угла возвышения.

В 1590 г. Чоховым было отлито целых четыре орудия: «Скоропея», «Лев», «Троил», «Аспид», сыгравших заметную роль в обороне российских земель. Дело в том, что в 1590 г. правительство царя Федора Иоанновича, в котором главенствующая роль принадлежала Борису Годунову, объявило войну Швеции. В связи с этим было решено усилить «большой государев наряд». Как мы говорили выше, изготовление больших пушек в те времена было делом затратным и трудоемким, которое требовало множества рабочих рук. Тот факт, что Чохов одновременно работал над изготовлением нескольких орудий, свидетельствует, с одной стороны, о возрастающем авторитете мастера, а с другой – что он руководил довольно большим коллективом. Среди чоховских подмастерьев 90-х гг. XVI в. мы находим имена Прона Фёдорова, Кондратия Михайлова, Григория Наумова, Алексея Никифорова и других, ставших известными литейными мастерами уже в XVII веке.

Наиболее известными из приведенных выше названий пушек являются «Троил» и «Аспид». Обе они ныне хранятся в Московском Кремле. Начнем с «Троила». Калибр орудия – 195 миллиметров, длина – 4350 миллиметров, вес – 7 тонн. Отличительной чертой этого ствола является деление всей поверхности орудия поясками на три части, украшенные литым орнаментом в виде пальметт. На торели – литое изображение троянского царя со знаменем и мечом в руках. На его плечи наброшен плащ, на голове – корона, за спиной – круглый щит. Сверху надпись: «Троил». На средней части ствола – дельфины и цапфы. На казне литая надпись: «Божиею милостию повелением государя царя и великого князя Федора Ивановича всея Руси зделана сия пищаль Троил лета 7098. Делал Ондрей Чохов». Таким образом, название этого орудия и изображение на нем фигуры троянского царя позволяют заключить, что уже в конце XVI века в Московском государстве знали древнегреческий эпос и даже некоторых из его героев. Название «Троил» пользовалось популярностью в среде московских литейщиков. В 1632 г. своего «Троила» отлил мастер Григорий Наумов, а в 1695 г. это же название присвоил своему орудию литец Яков Дубина.

«Троил» принимал участие в боевых действиях против Швеции, а после заключения Тявзинского мира в 1595 г. был определен в состав «крепостного наряда» в Пскове. В ноябре 1701 г., после того, как Петр I учредил в Москве Цейхгауз, это творение Чохова оказалось в Москве. Пушку установили сначала рядом с Царь-пушкой под каменным шатром, а когда его разобрали – перенесли к зданию Арсенала в Кремле. В 1835 г. ствол был установлен на чугунный бутафорский лафет. Некоторое время до революции «Троил» стоял у здания Оружейной палаты, но ныне занимает почетное место у Арсенала.

Пушка «Аспид» во многом аналогична предыдущему образцу. Свое название она получила от традиционного обозначения крылатого змея в русских сказаниях и былинах. Как сказано в одном из «Азбуковников» XVI в.: «…нос он имеет птичий и два хобота, а в коей земле вчинится, ту землю пусту чинит; живет в горах каменных, не любит трубного гласа…». Она отличается калибром (190 миллиметров), длиной (5140 миллиметров) и весом (6 тонн). Также отлита из бронзы, имеет утолщение у дульного среза, вся поверхность ствола разделена поясками на три части и украшена литым орнаментом в виде пальметт. На дульной части ствола сверху хорошо видно рельефное литое изображение Аспида с извивающимся хвостом. На средней части ствола – дельфины и цапфы. На казне литая надпись: «Божиею милостию повелением государя царя и великого князя Федора Ивановича всея Руси зделана сия пищаль «Аспид» лета 7098. Делал Ондрей Чохов». Торель с виноградом здесь, выполнена в виде плоского шара. Как и «Троил», «Аспид» принимал участие в боевых действиях против Швеции, а затем служил в «псковском крепостном наряде». Дальнейшая судьба «Аспида» также аналогична судьбе «Троила». Ствол установлен на чугунном бутафорском лафете, изготовленном в 1835 году. Сегодня «Аспид» стоит у южной стены Арсенала в Кремле.

Третье по величине из чоховских орудий 1590 г. носило название «Лев». Длина его ствола – 547 см, диаметр ствола – 183 мм, вес – 5634 кг. На дуле имеется изображение льва и надпись: «Божиею милостию повелением Государя Великого князя Федора Иоанновича Всея Руси лита в 7098 году. Лил Ондрей Чохов». В годы Северной войны эта пушка участвовала в первой осаде русской армии шведской крепости Нарва в 1700 г. и была захвачена шведами. Впоследствии она была возвращена России и заняла свое место в Артиллерийском музее в Санкт-Петербурге. Декоративный лафет был изготовлен для нее в 1850–1851 гг.

Пищаль «Лев». 1590 г.

Скульптура льва на одноименной пушке

Еще одно орудие из этой серии – пищаль «Скоропея» – прошла славный боевой путь длиной более чем в век. Она принимала участие еще в первой осаде Нарвы Петром Великим в 1700 г. Надпись на стволе гласит: «Сделана сия пищаль Скоропея, лета 7098 (1590 г.), длина 16 футов, 10 дюймов, весом 224 пуд, калибр 7,1 дюйма, делал Ондрей Чохов». На дульной части литое изображение ящерицы с надписью «Скоропея». Высокие боевые качества этого орудия спасли его от массовой переплавки пушек, которую царь провел после потери большей части артиллерии под Нарвой. Сейчас эта пушка покоится на бутафорском чугунном лафете середины XIX в. в Военно-историческом музее артиллерии в Санкт-Петербурге.

Пищаль «Скоропея». 1590 г.

Скульптура ящерицы (скоропеи) на стволе одноименной пушки.

В 1617 г. Андреем Чоховым был отлит ствол пушки, получившей название «Царь Ахиллес». Вместе с мастером в отливке пищали принимали участие его ученики: Дружина Романов, Богдан Молчанов, Василий Новгородец, Богдан Блекачев, Микита Провоторов, кузнецы: Петр Иванов, Мурат Кондратьев, Иван Васильев и другие. Всего над этой пушкой трудилось до 60 человек, а отливка ее заняла 10 месяцев. Для отливки «Ахиллеса» пришлось соорудить и новое подъемное оборудование. В октябре 1616 г. плотники «Офонька Игнатов со товарищи» делали волоки под новую пищаль. В это же время кузнецы «ковали векши к подъему пищали Ахиллеса и к иным подъемным большим делам».

Пищаль «Царь Ахиллес». 1617 г.

Украшение ствола пищали «Царь Ахиллес».

Ствол изготовленного орудия разделен поясками на три части. На дульной части литой орнамент, у края которого справа имеется литое изображение царя Ахиллеса. Такой же орнамент и на средней части ствола, где помещаются дельфины и цапфы. У дульного среза ствола утолщение. На казне литая надпись: «Божиею милостию и повелением благоверного и христолюбивого великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея великия Россия самодержца и иных многих государств и государя и обладателя слита бысть сия пищаль Царь Ахиллес в преименитом и царствующем граде Москва лета 1617 в четвертое лето царствования его. Лил пищаль пушечный мастер Ондрей Чохов». Торель с виноградом выполнена в виде малого шара.

Эта пищаль входила в состав русского «стенобитного наряда» – т. е. осадной артиллерии. В 1632 году, во время т. н. Второй Смоленской войны с Речью Посполитой, она использовалась при осаде городов Дорогобуж, Новгород-Северский и др. Тогда же она была захвачена поляками под Смоленском и отправлена в г. Эльбинг. В 1703 году Эльбинг был взят войсками шведского короля Карла XII, а пушка вместе с другими трофеями была отправлена в Швецию. В 1723 году эту пищаль выкупили русские купцы и возвратили ее на родину. Калибр ее составляет 152 миллиметра, длина – 6080 миллиметров, вес – 3603 килограмма. Сейчас она также хранится в Санкт-Петербурге.

Изготовление «Ахиллеса» заслужило особую благодарность царя. Документы Казенного приказа сообщают в этой связи, что в 1617 году «марта в 14 день по государеву указу дано государева жалованья пушечному мастеру и литцу Ондрею Чохову, да ученикам его, Дружинке Романову, Богдашке Молчанову… а пожаловал государь их за то, что слили они новую пищаль "Ахиллеса"». Причем размеры дополнительных пожалований сукнами («кроме государева жалованья, выдать пушечному мастеру Ондрею Чохову 4 аршина сукна английского багрового, по рублю аршин, да пушечным литцам Дружинке Романову, Богдашке Молчанову, Кондратею, Михайлову, да Григорею Наумову, да Олексею Якимову по 4 аршина сукна настрафилю лазоревого цена по 2 рубли портище…) свидетельствует о том, что Андрей Чохов был старшим среди других мастеров Пушечного двора: его награда в два раза превышала награду других мастеров.

В 1617–1619 гг. было принято решение обновить весь «крепостной наряд». Московский Пушечный двор работал с большим напряжением сил. Было изготовлено 40 тюфяков – крепостных орудий среднего и малого калибра, стрелявших железным и каменным дробом. В работах были заняты в основном ученики Чохова – мастера Кондратий Михайлов, Григорий Наумов и Алексей Якимов со своими подмастерьями. По сути, к этому времени престарелый мастер был, говоря современным языком, техническим руководителем Пушкарского приказа.

Из документов Расходной книги Пушкарского приказа от 30 сентября 1618 г., в которой сообщается о выдаче дополнительного (наградного) жалованья пушечному мастеру Андрею Чохову сукнами за изготовление полуторных пищалей, становится очевидно, что Чохов курировал изготовление большой партии стволов крепостной артиллерии. Этот тип пушек по классификации своего времени составлял основу «крепостного наряда». Как правило, стреляли они четырех-, шестифунтовыми ядрами. Именно таким калибром оснащалась крепостная артиллерия всех русских городов.

В 1627 г. Чохову было поручено изготовление двух крупных стенобитных пищалей: «Кречет» и «Волк». Известно, что в работах по отливке, которыми руководил престарелый мастер, участвовало 22 человека. Для своего времени это были колоссальные пушки, стрелявшие ядрами по 60 гривенок (60 фунтов, или 24 кг). Из предыдущих отливок Чохова только пищаль «Инрог» имела больший калибр (70 гривенок, или 28 кг). Оба орудия, «Волк» и «Кречет», были отлиты и участвовали в походе воеводы Михаила Шеина под Смоленск в 1632–1634 гг., когда был утерян почти весь обоз и в т. ч. практически вся артиллерия. Тогда «Кречет» счастливо избежал плена. Однако же по приказу Петра I это орудие в 1701 г. было отправлено на переплавку. О судьбе третьего уже по счету «Волка», изготовленного Андреем Чоховым, никакой достоверной информации нет.

Наконец, ствол последней по времени пищали работы Чохова, которую в литературе именуют «пищаль в 4 гривенки», т. к. ее небольшие размеры не позволяли ей дать отдельное имя, – бронзовый, литой, был изготовлен в 1629 году. У дульного среза литое утолщение в виде кольцевых фризов, на средней части – дельфины и цапфы. На казне литая надпись: «Божиею милостию повелением государя царя и великого князя Михаила Федоровича всея Руси слита сия пищаль лета 1629. Мастер Ондрей Чохов». Калибр этой пищали – 85 миллиметров, длина – 2900 миллиметров, вес – 554 килограмма. Хранится она в Военно-историческом музее артиллерии в Санкт-Петербурге, куда в 1872 г. поступила из Киева.

Эта надпись является последней, где упоминается имя Чохова. Поэтому в отсутствие более точных сведений именно 1629 г. во многих энциклопедиях и справочниках указывается как дата смерти мастера. Правда, известный русский археограф и историк И. Е. Забелин утверждал, что он встречал упоминания о Чохове в документах, датированных 1632 г. Однако сегодня подтвердить или опровергнуть эти сообщения не представляется возможным. Таким образом, настоящей даты его смерти и места погребения мы не знаем.