А друзья, между тем, были озабочены своими проблемами.

— Ничего плохого не скажу про Фаризат, но достались нам с тобой сестры, Бола, — скулил Камал. — Моя ведет себя так, будто она хозяин дома, а не я! Вот если бы ты в свое время женился на Розе, то и я бы, может, не ошибся!

Беса вскипел моментально.

— Роза, Роза, старый шиповник, вот кто твоя Роза! — крикнул он.

— Молчи, щенок!

Камал с заднего сиденья попытался влепить сидевшему впереди Беса затрещину, но малыш увернулся и удар принял на себя Сардион. Удар был настолько сильным и неожиданным, что Сардион выпустил руль из рук, и машина, потеряв управление, запетляла по улице, врезалась в ворота дома, сорвала их с петель, и ворота накрыли машину сверху, а она все продолжала двигаться по двору, срывая развешенное белье, давя все, что попадалось на пути, пока не врезалась в стог сена, и не застыла на месте.

Медленно осела пыль. Дверь сорванных ворот откинулась, как люк броневика, и в нее протиснули головы Сардион, Бола и Беса. Оглядевшись по сторонам, Сардион сказал:

— Приехали, вылезайте.

Друзья волокли через двор сорванные ворота, чтобы поставить их на место.

— Раз-два, взяли, — командовал Сардион. — Мехти, зайди с другой стороны, ты мне все ноги оттоптал, слон!

— Брось ты свое белье, Бола, помоги! — крикнул Роман.

Бола посмотрел полными ужаса глазами на друзей — неплохое начало! — зло швырнул простыню на забор. С огромным трудом мужчины водворили ворота на место, и Бола, Сардион и Роман присели передохнуть на аккуратно сложенные у забора бревна.

— Ну и денек выдался, — вздохнул Роман.

Мехти и Камал, оставшиеся на улице, с изумлением смотрели на ворота.

— Вы посмотрите, что мы наделали, — донесся из-за ворот голос Камала. — Ворота вверх ногами повесили!

Теперь пришла очередь Бола, Сардиона и Романа изумленно разглядывать действительно неправильно навешенные ворота. Калитка ворот оказалась сверху. Со двора через открытую калитку была видна только голова Камала. Он с презрением смотрел на друзей. Потом зло оттолкнул стоявшего рядом Мехти и стал карабкаться через калитку во двор. Перебравшись, наконец, Камал сплюнул в сторону ворот и двинулся к бревнам.

Мехти удивленно наблюдал за Камалом, пока тот карабкался вверх, чтобы перелезть через калитку, а когда тот уже присел рядом с друзьями на бревна, спокойно приоткрыл створку ворот и прошел во двор.

— Перевернем? — спросил Роман, показав на ворота.

— Передохнем, — сказал Сардион.

— Ну и духота, — сказал Камал. — В горле пересохло.

Последнюю реплику Сардион воспринял, как сигнальную ракету.

— Несмотря ни на что, — торжественно начал он, — сегодняшний день для всех нас оказался счастливым.

— Как? — не понял Бола.

— Святому Георгию было угодно, чтобы я направил машину вправо, на ворота, а не влево, — в пропасть. Что бы со всеми вами было, если бы вы оказались в пропасти?

Только теперь все осознали возможные печальные последствия затрещины Камала.

— Сардион, дорогой, спасибо за Беса, — пожал руку Сардиона Бола. — Фаризат бы не пережила.

После Бола руку Сардиона поочередно пожали все остальные. И момент истины наступил.

— Посему, — подвел итог своей короткой речи Сардион, — в честь Святого Георгия мы должны отметить это событие!

— А-а! — встрепенулся сразу Роман, который до этого был озабочен только своим ушибленным коленом, — святые слова! А, Бола?

Роман так преданно и искренне посмотрел в глаза Бола, что тот не счел возможным возразить. Если речь идет о Святом Георгии, покровителе путников и мужчин, который — что совершенно очевидно! — проявил сегодня к друзьям свою благосклонность, не дав им глупо погибнуть, возражать было вообще бесполезно. Бола бы не поняли не только его друзья, но и любой мужчина села. Поэтому Бола оставалось только скромно пожать плечами, а все остальное мигом сообразили его друзья.

Сборы были привычными и скоротечными. Каждый тащил к столу, что мог. Роман — окорок с чердака, Камал — петуха из курятника, Мехти — сразу учуял бидон самогона в погребе. Лишь Бола, Сардион и вертевшийся между ними Беса не принимали участия в подготовке к очередной попойке. Сардион деловито вышагивал по двору, присматриваясь к нему, будто был здесь впервые. Бола, не понимая над чем так усиленно размышляет Сардион, следовал за ним. Наконец, Сардион остановился посередине двора, сложил руки на груди, как Наполеон под Ватерлоо, еще раз оглядел двор, словно поле предстоящей битвы, и сказал:

— Мне кажется, погреб лучше всего делать здесь!

Бола не мог себе позволить сдаться сразу. Он гордо вскинул голову, отошел от Сардиона на пару шагов и изрек:

— Лучше здесь!

— Тогда за дело, — решительно засучил рукава Сардион.

— Динамит есть, взорвем пару шашек и погреб готов!

— О-о, а-а — начал было Бола.

— Я их столько взорвал на шахте, что дай Бог мне прожить еще столько дней! — Сардион даже не позволил Бола договорить. — А ну-ка, тащи вот ту бочку!

Бола послушно загромыхал бочкой, катя ее от стены дома к центру двора. Беса в это время крутил в руках, шашки динамита.

— Не трогай, это мужское дело! — Беса схлопотал очередной подзатыльник, на этот раз от Сардиона.

— А я кто?! — обиделся Беса.

— Ты — двоечник!

Перехватив у Бола бочку, Сардион перевернул ее вверх дном.

Бола не оставляли предательские сомнения:

— Послушай, а дом не разнесет, — промямлил он.

— А это для чего? — Сардион ударил по бочке. — Направленный взрыв, понял?

Сардион взял у Беса динамит, подсунул под бочку, вытащив наружу бикфордов шнур.

— Дядя Сардион, давай прямо сейчас бабахнем! — предложил радостно Беса.

— Я тебе бабахну! — еще один подзатыльник от отца был самым чувствительным из всех, что достались Беса с раннего утра.

— Сардион, Бола, к столу! — позвал Роман.

— Отойди от бочки! — прикрикнул на Беса отец.

* * *

Лихая компания повеселевшими голосами дружно выводила застольную, расположившись за столом под сенью горной яблони. Какой ремонт, какой погреб?! Жизненная суетность была окончательно предана забвению. Если бы в этот момент весь мир перевернулся, друзья бы этого не заметили. Обнявшись, они предались песне, как мечтам. Хотя физически они были на земле, но дух их витал в заоблачных высотах. Тем неприятнее было Бола, когда Беса, склонившись к нему, прошептал в самое ухо:

— Может, хватит, а?

Бола отмахнулся от сына, как от мухи. Но тот был и надоедлив, как муха:

— Мама скоро приедет, а мы еще ничего не сделали.

— Мы за изобилие еще не пили, — сквозь зубы процедил Бола.

Беса понял, что отец его просто не слышит. Он оглядел сидевших за столом и, усмехнувшись, направился к бочке. Мехти вскочил из-за стола и принялся отплясывать. Продолжая пение, друзья не щадили ладони, поддерживая такт стремительного танца Мехти. А Беса отрезал ножом часть бикфордова шнура, просунул его под бочку и поджег.

Танец Мехти достиг апофеоза, когда Сардион, сидевший за старшего, позвал Беса:

— Беса, ну-ка, налей.

Беса рядом не было. Сардион огляделся и увидел Беса как раз в тот момент, когда тот поджигал огрызок шнура. Но откуда это мог знать Сардион?! Глаза Сардиона моментально полезли из орбит. К тому же Беса, отбегая уже от бочки, истошно завопил:

— Сейчас бабахнет!

Сардион сперва судорожно задергался на стуле, будто сидел на муравейнике, затем с протяжным стоном рванул из-за стола в сторону дома, взлетел по лестнице на чердак, захлопнув за собой створку слухового окна. Только уже оказавшись в безопасности, Сардион крикнул вниз:

— Камал, динамит!

Камал сообразил не сразу. Лишь увидев дымящийся бикфордов шнур, он понял смысл происходящего и кинулся к сараю. Уже из сарая Камал заорал:

— Ложись!

Почему он кричал «ложись!», Камал не мог бы объяснить и сам. Тем более этого не смог понять Бола, который вдруг обнаружил, что под яблоней остались только он, Роман и продолжавший плясать Мехти.

— Динамит взорвется! — крикнул из курятника Камал.

Бола как ветром сдуло из-за стола. Он мгновенно оказался за стогом сена. После Бола из-за стола смылся Роман. Он перемахнул через низкий штакетник веранды и скрылся в доме. А Мехти, который был от природы все-таки слегка глуховатым, все продолжал свою пляску. Теперь Сардион, Роман, Камал и Бола сосредоточили свое внимание на бедняге.

— Убегай, Мехти!

— Сейчас взорвется!

— Динами-и-ит!

Уловивший в конце концов, что происходит что-то неладное, Мехти нырнул в погреб.

— Спасайтесь!! — диким голосом завопил Сардион и еще раз захлопнул слуховое окно с такой силой, что черепица на всей крыше с грохотом просела.

— Дядя Сардион, — донесся в тишине робкий голос Беса, — я пошутил.

— Пошутил?! А если бы мы не успели залечь в укрытия?! — крикнул зло с обвалившегося чердака Сардион.

Из дома поддержал друга Роман:

— Пусть взорвется, я тебе покажу «пошутил»! За такие шутки убивать надо! Еще в люльке!

— Этот двоечник еще и хулиган! — добавил из курятника Камал.

— Тихо! — скомандовал Сардион. — Шипит?

— Кажется, шипит, — сказал Роман.

— Сейчас взорвется! — подвел итоги Сардион.

* * *

Вернувшийся из города Темыр, естественно, сразу направился к Бола. Он прекрасно знал, что ремонт дома будет только поводом для очередного застолья и заранее предвкушал удовольствие. Подойдя к дому, он удивленно глянул на перевернутые ворота, но прошел все-таки спокойно во двор. Заметив на столе следы пиршества, подошел, деловито налил себе в стакан араки, привычным движением отправил ее в пункт назначения и только после этого подозрительно огляделся, подошел к бочке и, грохнув по ней кулаком, прокричал:

— Бола! Куда вы все подевались?!

На Темыра мгновенно со всех сторон обрушились призывы:

— Ложись!

— Ложись на землю!

— Ложись, тебе говорят!

— Отползай!

— Скорее ползи к воротам!

Ошалевший не столько от обрушившейся на него информации, сколько от ее отсутствия, Темыр судорожно, по-пластунски, стремительно пополз к воротам. Лишь выбравшись на улицу, и плотно прикрыв за собой обе створки ворот, он облегченно вздохнул. Постоял в глубоком раздумьи. И растерянности. И решил, видно, все-таки разобраться во всем. Робко приоткрыл одну створку ворот, заглянул испуганно во двор. Речь его была сперва тихой, как журчание ручейка, но постепенно перешла в рокот бурного горного потока.

— В чем дело?.. Кто кричал «ложись»?.. Зачем? Зачем «ложись»?! Зачем «ползи»?! Война, что ли?!!

— Динамит в бочке, сейчас взорвется! — крикнул с развалин чердака Сардион.

Темыр больше не проронил ни слова. Он помчался по улице прочь от дома Бола, распугивая по дороге гусей и кур.

— Он когда-нибудь взорвется или как? — спросил из курятника Камал.

— Если до сих пор не взорвался, может, и не взорвется, — предположил Сардион.

— Тогда чего же мы здесь сидим? Арака стынет! — удивился Роман.

— А тебя что, привязали там? — язвительно заметил Сардион.

— Сам сказал, дай Бог мне столько дней прожить, сколько я их взорвал! Займись делом, — посоветовал из стога сена Бола.

— Разве я дурак? — спросил скорее у самого себя Сардион.

— А разве нет? — все больше распалялся Бола. — Ты посмотри, что наделал, — всю крышу завалил!

— Бола! — высунулся из курятника Камал, — он со страху заминировал тебе и чердак!

— Вы на себя посмотрите! — прокричал Сардион, — вам даже памятники ставить нельзя! Вместо головы — круг!

— Хотел бы я знать, кого ты выберешь на свой памятник, Македонского или Нельсона?! — это было последнее, что успел крикнуть из курятника Камал, ибо от переполнившего его возмущения, курятник рухнул.

— Господи! А при чем тут куры?! — запричитал Бола.

— Ну, чертенок, шкуру спущу, если не взорвется, — пробормотал Сардион.

— Что хочешь делай, Сардион, но взорви динамит! — посоветовал Роман.

— Что вы на меня кричите?! — возмутился Сардион. — Я что ли виноват, что Бола затеял этот проклятый ремонт?! Вместо того, чтобы отремонтировать дом, он устроил здесь военный полигон!

* * *

Беса, слышавший всю перепалку друзей отца и неплохо изучивший на собственной шкуре их нравы, понимал, что дело принимает очень печальный для него оборот. Тут подзатыльниками не отделаешься. Молодой, изворотливый ум сразу подсказал ему выход. Он прошмыгнул к бочке, поджег настоящий бикфордов шнур и, никем не замеченный, вернулся к ограде, за которой скрывался до сих пор.

Между тем, Сардион стал выползать из-под обломков крыши:

— Хватит ругаться, вылезайте. Взрыва уже не будет.

— Это точно, Сардион? — усомнился Камал, выбираясь тем не менее из бывшего курятника.

— Можно выйти? — не очень уверенно высунулся из дома Роман.

— Можно, — сказал Сардион.

И вдруг Беса заорал:

— Сейчас бабахнет! По-настоящему бабахнет!

И Сардион, и Камал, и Роман, и Мехти вздрогнули и застыли на местах.

— Я тебе бабахну! Ты что, издеваешься над нами?! — Бола схватил с земли подвернувшийся под руку камень и швырнул в сторону Беса.

Прогремел взрыв. Рванул-таки динамит. И какой он «направленный» сразу стало видно. Сардиона взрывной волной забросило опять на крышу. Роман аккуратно «вписался» в дверь, на которой он провис, сложившись вдвое. Мехти оказался на телеграфном столбе. Бола зашвырнуло на яблоню.

Первым из ворот дома выскочил Беса. За ним с возмущенным ревом неслись Сардион, Камал, Роман и Мехти. Лица у всех были в известковой пыли и саже, а одежда изорвана в клочья.

— Держи его! — орал на все село Камал.

— Ну, попадешься ты мне в руки, чертенок! — вопил прихрамывавший на бегу Сардион.

— Весь дом разрушил!

— Что дом, одежду мою изодрал!

Взрыв разбудил сонное село. Люди, громко крича, но еще не разобравшись, что произошло, бежали по улицам в сторону дома Бола. Благо, ориентир у них был совершенно четкий — над домом поднимались густые клубы черного дыма.

Дремавший на скамеечке под облепихой сельский пастух Инал, встрепенулся. Ноги его судорожно задергались в поисках опоры, наконец, нащупали землю, и он сполз со скамьи, и, тараща глаза, засеменил за пробегавшими мимо сельчанами.

Фаризат с двумя нанятыми в городе плотниками входила уже в село, когда мимо них промчалась пожарная машина.

— Пожар, что ли? — пробормотал один из плотников.

Фаризат насторожилась. Чутье подсказывало ей, что переполох в селе каким-то образом связан с ней. Она непроизвольно ускорила шаг.

Однако то, что предстало перед ее глазами, сразило Фаризат. Дома, как такового, не было. Он весь развалился. На месте дома было пепелище. На самой вершине яблони, как звезда на макушке новогодней елки, торчала бочка. С веток свисало выстиранное утром постельное белье. На одной из нижних веток раскачивался ее муж, который тщетно пытался освободиться. Фаризат подбежала к нему.

— Что случилось, Бола? — пролепетала она.

— Ничего особенного, — не очень уверенно промямлил Бола.

— Как, ничего особенного? Где наш дом?!

— Сюрприз — простонал Бола.

— Какой сюрприз?! — всплеснула руками Фаризат. — Где мой дом?!

— Дом, дом, дом! — закричал Бола. — Что ты пристала к этому дому?! Взорвал я этот дом! Разве это был дом?! Развалюха, а не дом! Мы построим новый дом!

— Кто построит?! Ты?! Да ты не мог отремонтировать старый!

— Легче построить новый дом, чем отремонтировать старый!

По узким улочкам села бежал Беса, а за ним еще десяток детей.

— Ура! — кричал Беса, — мы будем строить новый дом! Новый дом! У нас будет новый дом!..

Орджоникидзе, 1975 год.