Богатое на события выпало лето. Простому люду страсти те видны не были, хоть бушевали не шутейно. «Дело нохчей» не закончилось разгромом боевых группировок. От посланских и горных шакалят потянулись ниточки. Очень нехорошие ниточки. Корабельные канаты. Тати заметали следы, как могли. Но Управа волчьей хваткой впилась в глотку подыхающему зверю. Полетели важные головы. И те, кто торопился подняться повыше или мошну потуже набить, позорными делами не брезгуя. И другие, что благодушествовали, про дело забыв. Кто в поруб пошел, ожидая суда. Кто отставкой отделался. Кого при задержании «оформили». Пинегин Теремную Стражу принял и на Управу кликнул Лютого. Кликнуть-то кликнул, да кто ж ожидал, что Князь на то согласится? Маленький человек Буривой, хотя и рода знатного. И чины не те.

Не знамо, родовитость роль сыграла, или Пинегину поверил самодержец. Может по бересам посмотрел, но стал Лютый по Управе старшим. Ну а чтобы чины должности соответствовали, воеводу получил, разом через звание прыгнув. Не часто так бывает, но на то Князь и Великий, чтобы волей своей мог привычный порядок поменять…

На новом месте пришлось трудно. Непривычно теми руководить, кто еще вчера равным был, а то и постарше. Пока втянулся, пока разобрался, а на носу листопад, зима скоро…

Про дело русинское не забыл, но сил ему уделял немного. И то, надо сказать, посерьезнее вопросы стояли, а Гридница со своей работой справится. Нужен окажется, Скворец из-под земли достанет. Если такой за работу взялся — считай, сделана. Только время нужно. Не любит былое суеты и беготни пустопорожней.

Группа, в основном, корпела в свитницах, выискивая несоответствия в источниках и вычисляя, где нужно искать подтверждение невероятной версии. В конце серпня стрый Ждан и сам Голуб укатили к Русскому морю, где проторчали два месяца. Вернулись довольные донельзя, сходу вызвонили Буривоя. Позвонили одновременно, сидя рядом в салоне самобега, и даже не заметили, что повторяют действия друг друга. Розмыслы, что с них взять!

Выбраться в Гридницу у Лютого никак не получалось. Лишь через седмицу вышло. Тяжело было выбрать время, но сумел. И не пожалел.

Оба розмысла смотрели на воеводу, как коты, объевшиеся сметаны. Долго молчали. Ставили самовар, колдовали с пакетами, разливали взвар по чашкам. Ждан Ярославов вытащил откуда-то банки с домашним вареньем… Буривой не мешал. Сами скажут.

Наконец не выдержали. Скворец протянул волхву небольшой комок металла.

Буревой повертел бесформенную железяку в руках.

— Это что?

— Думаю, пуля, — сказал Ждан. — Нашли ее в детали корабельного набора.

— А по порядку?

— По порядку так, — Голуб, в котором военный потеснил розмысла, перехватил инициативу. — Игорь в Царьградском походе сжег ромейский флот. Известное дело и серьезная загадка. Никогда до этого Константинополь не терпел такого поражения на море. Согласно источников, русы горящими стрелами подожгли дромоны.

— Чушь редкостная, — прокомментировал Ждан. — Можно подумать, ромеи не умели с пожарами бороться. Огнемет посреди деревяхи стоит, а техника безопасности не отработана… Да у них чуть ли не негорючие одежды были…

Скворец кивнул.

— По предположению знакомого тебе Торгвассона, поджог был осуществлен иначе. С берега, путем бросания больших горящих снарядов. Чуть ли не сосудов с зажигательной смесью. В общем, тоже бред. Найти флот никому не удавалось. Было мнение, что корабли сгорели без остатка.

— Так же не бывает, — удивился Лютый. — Даже обгоревшие детали набора уцелеть обязаны. Не дотла ведь выгорали, раньше топли.

— Правильно, не бывает, — подтвердил Ждан, с гордостью глядя на братича, — не там искали. Мы этот флот нашли!

— Да ну! И как? В Книге про это почти ничего нет. Никаких подробностей. Мстислав же на Итиль ходил.

— А голова зачем? — довольно усмехнулся стрый. — Высчитали мы.

— Понимаешь, — опять заговорил Голуб, — поставили себя на место русинов из Книги. Что грозит русам? Флот. В их истории он решил исход в пользу ромеев. А как бороться с флотом? Сжечь. Собственным греческим огнем! Одна пуля из снайперского самострела в чан, и привет дромону. И всему, что близко. А если в каждый дромон по пуле? И противопоставить грекам совершенно нечего. Взрыв емкости — это не привычные стрелы с горящей паклей! Ящик с песком не поможет. А дальше просто. Присмотрели места, удобные для такого дела, поплавали с воздухогворами, и получите. С первой попытки! Совместили приятное с полезным. Какое там вино…

— Поработать всё же пришлось, — уточнил Ждан, оборвав воспоминания соратника по истреблению перебродившего виноградного сока, — сильно занесено всё. Два месяца ковырялись! Зато на дне! Остатки нескольких судов! Изуродованные внутренним взрывом чаны греческого огня. И один целый. В нем сохранившаяся смесь. И в окружающих деревяшках пулю нашли. Во входном отверстии застряла! Видишь, с одной стороны следы средовоздействия есть, а с другой нет. Однозначно, дромоны были расстреляны снайперами. Из оружия огненного боя уровня нашего века!

— Погоди, стрый, — возразил Лютый. — То, что это пуля, еще доказать надо.

— А входное отверстие?

— Да даже если пуля. Может, стрельнул кто в рыбу лет десять назад, а попал на дно.

— Да ты что, Буринька! Не веришь?!

Буривой улыбнулся:

— Проверяю. Доводы нужны железные. И не в смысле материала, из которого «пуля» сделана.

— Погоди, воевода, — Скворцу явно приятно было называть Лютого новым званием. — Что ты на это скажешь?

Новый довод представлял собой продолговатый полый цилиндрик, закрытый с одного конца. Тоже не новый.

— На гильзу от самострела похоже.

— Не просто похоже. Один в один. Вот только размер, каких ни один производитель не выпускает и никогда не выпускал. Кстати, заинтересовало нас происхождение слова «гильза». Совершенно не славянское слово. Вообще, подобных слов в современных языках не имеется. Разве в древнегерманском есть. При чем здесь он?

— Подожди, Голуб Мстиславович, — остановил воеводу Буривой, — ты считаешь доказанным, что ромейский флот был сожжен огнестрельным оружием?

— Ничего я не считаю. Но иначе объяснить, как эти штучки оказалась там, где его нашли, не могу! Возраст гильзы подтвержден. И нашли ее именно там, где могла быть оборудована стрелковая лежка. Лучшее место. А дальше…

Лютый вздохнул:

— Верю я вам. Я — верю. Но как доказательная база этого недостаточно. Мало ли чем может оказаться предмет, похожий на гильзу. Пока только ясно, что роем мы в нужном направлении.

— С этим согласен, — кивнул Скворец, — будем рыть дальше. Кому взвару?

Он отошел к самовару и наполнил чашки.

— А еще, Буривой Володимеров, просьба к тебе. Мечи свои дай на обследование. Гарантирую, не испортим.

— Какие мечи? — не сообразил Лютый.

— Родовые, — уточнил Ждан. — Ту пару, что в тереме на почетном месте висит. Давненько они там обретаются. Терем тебе ведь от предков по матери достался? А родительница твоя род от Нежданы-поляницы ведет, если былинам верить. Не ее ли оружие? Возраст изучим, состав по материалам. Глядишь, еще одна зацепочка будет…