Таджикистан, Фанские горы, альплагерь «Алаудин-Вертикаль»

Виктор Юринов (Дед)

Просыпаюсь ночью. Внезапно, как от удара. Сажусь на кровати и несколько минут соображаю, что меня разбудило. В лагере тишина, стены домиков прекрасно пропускают звук. Если он есть. Может, Санечка пискнула? Нет, безмятежно сопит на расстеленном на полу матрасе. На кровать мы ее класть боимся, высоковато, всё-таки.

Через несколько минут сон окончательно уходит, и я вдруг понимаю: мамы больше нет. Совсем. Мы с ней всегда чувствовали друг друга. Нет, это не телепатия, никакого чтения мыслей. Просто, когда у одного из нас что-то случалось, второй начинал беспричинно нервничать. Заметили это во время моих первых походов. Сначала грешили на совпадение, потом подумали, что настолько точных совпадений, да еще в таких количествах, не бывает. Объяснение искать не стали, просто приняли, как факт. Привыкли, особенно после того, как я поднабрался опыта и стал крайне редко попадать в истории. Даже подзабылась эта наша способность.

А теперь вспомнилась. Точнее, напомнила о себе жутким и тоскливым чувством безысходности. Всё. Конец. Ничего не исправить. Уже через час или даже десять минут я буду убеждать себя, что всё это чушь, что мы с мамой это придумали, чтобы она не нервничала зря, что ничего не известно, вот вернемся домой... Это будет. Но сейчас я даже не понимаю... Я знаю точно. Мамы больше нет. Всё кончено.

Это осознание наваливается, как снежный ком, как лавина, давит на грудь, не дает вздохнуть, заставляя сгорбиться. Боль и онемение возникает в левом плече и начинает расползаться по телу, захватывая сердце. Автоматически беру тюбик изокета и пшикаю под язык. Боль постепенно уходит. Остается опустошенность. И знание. Страшно хочется курить. Я бросил почти год назад, когда впервые стало прихватывать сердце. Уже несколько месяцев даже тяги не чувствую. А сейчас — как на третий день. Было бы что — закурил бы, но нету. И стрельнуть не у кого, в лагере курящие — редкость. Мода сейчас такая. Наверное, хорошо. В столовой есть сигареты, там типа ими торгуют. Именно «типа», покупателей на курево мало. Спортсмены...

Просыпается Ира. Зажигает фонарик и подходит ко мне. Жена тоже меня чувствует. Обычно спит, как убитая, а вот как на меня навалилось...

— Что случилось? — говорит шёпотом, чтобы не разбудить Санечку.

Надо бы промолчать, но... у нас нет секретов друг от друга...

— Мама умерла.

Ира охает и с ужасом смотрит на меня:

— Ты уверен?

— Уверен.

К смерти нельзя привыкнуть. Можно привыкнуть к крови. Можно привыкнуть к трупам. К крикам умирающих. Можно привыкнуть убивать. А к смерти вообще — нельзя. Невозможно. Самый крутой и «железный» вояка или спасатель, прошедший огонь и воду, резавший, как овец, «чехов» и «духов» или вытаскивавший трупы друзей из лавинных выносов, знающий всё и видевший всё, ломается, когда умирает очень дорогой, очень близкий человек. Нет, никто этого не видит. Сильные люди умеют держать себя в руках. В крайнем случае, они могут позволить себе спрятаться ото всех и немного повыть на луну или просто поплакать. Но это редко, чаще всё в себе. А внутри... Когда умер отец, я месяц не улыбался. Потом научился. Вроде. Когда погиб Соловей, не было даже этого, только больше курил и спирт глушил стаканами. Теперь не курю, пить тоже нельзя, да и, судя по новостям из большого мира, скоро будет не до этого. Но... Со временем боль отступает, и человек становится прежним. Почти. Разница незаметна никому, включая его самого. Но она есть... Мы все знаем, что не будем жить вечно, пытаемся готовить себя к этим моментам... Иногда получается... Но когда они приходят... Нет, привыкнуть к смерти нельзя...

Молчим. Жена гладит по плечу. Слова не нужны, они не помогут. Ничто не поможет. Смерть необратима. Мама. Первая жертва недоначавшейся войны? Или просто пришло время? Не знаю... И никогда не узнаю. Да и какая теперь разница? Случилось.

— Иди спать.

— А ты?

— Я тоже. Две минуты.

Ложусь обратно на кровать. Какая теперь разница? Наверное, никакой...

Ира не уходит. Сидит на краешке. Спасибо, родная, но маму не вернешь, а свою проблему я должен решить сам. И решу. К сожалению, не впервой. Просто нужно немного времени...