Часть первая

Витька

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека… И чего Блок в голове крутится? Не похоже совершенно! Ночь, правда, наличествует. Функции фонаря луна выполняет. Совсем, кстати, неплохо. Но на улицу эта дыра не тянет совершенно. Даже на переулок с трудом. Проходной двор, он и есть проходной двор! А вместо аптеки и вовсе помойка! На три бака, или как там эти ящики называются?

Не годится! Начнем сначала!

Задворки. Ночь. Луна. Помойка… Вот, так лучше!.. Иду я себе, вся такая невинная, маленькая и беззащитная, каблучками по асфальту цокаю… И богатыри с мушкетерами честь отдают, красотой моей восхищенные, и наперегонки на свидания приглашают… Стоп-стоп-стоп! Я, конечно, размерами не вышла, в определенном смысле невинна и, можно даже сказать, беззащитна, раз меня никто не защищает. Но какие, к чертям, каблучки у кроссовок? И у этой троицы с богатырями и мушкетерами общего только количество. И честь они мне не отдают, а собираются отнять. Или лишить? Тот же профиль, вид сбоку! И намерения свои излагают в таких выражениях… Нет, я их знаю! В смысле выражения, мужики как раз незнакомые! Могу иногда и сама завернуть! Даже покруче! Но не люблю я мат! Особенно, если им меня кроют!

Одним словом, тоже не годится! Дубль три!

Задворки. Ночь. Луна. Помойка. И три ублюдка поперек дороги с навязчивой идеей потрахаться за мусорными баками. Не так, чтобы я очень дорожу своей девственностью, но лишаться ее с бомжами на помойке — явный перебор! В конце концов, я культурная девушка, студентка, комсомолка, спортсменка и просто красавица! Ой, насчет красавицы я немного погорячилась… Но не уродина же, в конце концов! Говорят, в моем возрасте некрасивых не бывает! Ага! А когда комсомол приказал долго жить, меня еще и в помине не было! Мама, вроде, успела вступить… Или не успела?.. И спортом я официально не занимаюсь. Но студентка — точно. Пединститут, исторический факультет, первый курс! А студентки на помойках не отдаются! По крайней мере, первокурсницы! Некоторые. Я, например! А они, кажется, собираются настаивать! И что делать?

Ой-ей! Еще и четвертый появился! Этот хоть одет по-человечески! Ой, мамочка! Так он не с ними?! Нет, точно не с ними! Он… Он за меня заступается!!! Это что, за меня незнакомый мальчик заступается? Мальчик! За меня! В драку лезет! Ужас какой! То есть, лестно-то как! Никогда еще за меня мальчики не заступались! В школе они от меня шарахались, как черт от ладана. Честно говоря, правильно делали!

Эй, вы что делаете, уроды?! Впервые в жизни меня мужчина своей грудью заслонил, и какие-то вонючие бомжи будут бить моего рыцаря?! Они что, считают, что если я не пошла по стопам папы и бабушки, то теперь можно безнаказанно лупить моего любимого?! Да я… Это моя игрушка! Любой покусившийся должен лежать в гробу в белых тапках! А вы и без тапок обойдетесь! И гробов, кстати, под рукой нет! Печалька… Ну и ладно, мусорные ящики сойдут. Они же для того и сделаны! Какая разница, одушевленный мусор или неодушевленный. Три дурака на три ящика, как по заказу…

Как там мой принц? Сейчас, милый, потерпи минутку, я тебе эту царапинку обработаю. У меня в сумочке ватка была… То есть, в рюкзаке… Вот! Да не дергайся, что, никогда индивидуальной аптечки не видел? Штатная комплектация! Ну, почти штатная, для спецподразделений… Что тут у тебя?.. Знаешь, шить при лунном свете не будем. Вот так притянем и повязочку… И вот здесь еще… Потерпи, мой рыцарь! Совсем чуть-чуть… Вот и отлично! До свадьбы заживет! Хотя в травмопункт лучше зайти, здесь темно, всё-таки.

Попробуй встать. Голова не кружится? Точно нет? Немного? Ой, какой ты смешной, это не от моей близости, а от сотрясения мозга. Значит, есть чего сотрясать! Или было! Не обращай внимания, это у меня юмор такой. Профессиональная деформация личности. То есть, наследственная. Профессиональная она у папы. И у бабушки. Пойдем. Как куда? В клинику! Там тебя вылечат… Ну, хотя бы посмотрят… Ну что ты упрямишься?! Мне тебя что, силой тащить? В тебе же килограмм шестьдесят, если не больше! Я столько не унесу! Если только за два приема! Ну пойдем, счастье мое, пожалуйста! Хочешь, я тебя поцелую? Как это не хочешь?! А, это другое дело! Не бойся, если и закружится сильнее, это не опасно! Эй, ты чего падаешь?! Хорошо, никуда не пойдем! Сейчас позвоню, приедут ребята и отвезут нас на машине! Потерпи, мой хороший… Мой рыцарь…

Игорь

Это ж надо так вляпаться!

А с другой стороны, что оставалось? Три здоровенных лба пристают к крошечной девчушке! Я же, в конце концов, сотрудник спецподразделения! Ну и что с того, что недавно? Решил, покажу ксиву, сами разбегутся! Счас! Даже вытащить не успел! Лежи теперь, отдыхай! Сотрясение мозга?! А трещину и эпидуральную гематому не хочешь? Последнее, насколько я понимаю, кровоизлияние в мозг. Теперь, либо помру, либо стану идиотом. Хотя, идиотом себя не чувствую. Значит, помру…

А в придачу еще парочка глубоких ран, и куча мелких. На мелкие наплевать. Глубокие — по большому счету тоже. Ну, останутся рубцы. Шрамы украшают мужчину. Да могут и не остаться. Доктор сказал, грамотная первичная обработка. Кто, кстати, ее делал? Вроде, та самая девушка… Или нет? Не помню. По фиг, всё одно помирать…

А вот шпану точно она уложила! Без всякого моего участия и совершенно не напрягаясь. Неплохо у нас сейчас педагогов готовят, если они уже на первом курсе такое творят! И то, надо сказать, самая опасная профессия: дети покруче любых уголовников будут, не говоря уже о внешнем враге! Учителю без боевой подготовки никуда. Особенно учителю истории!

Но дети детьми, а женишься на такой, и будешь всю жизнь на коротком поводке: попробуй только тявкни! Вон, как лихо за меня взялась! Боюсь уже и не денусь никуда… Хотя, как это не денусь? Я ж помру! Да, обломилось девочке… Жалко, симпатичная деваха. Черт, я же даже не спросил, как ее зовут! И телефон… Как ее искать теперь? Может, зайдет проведать? Хотя, всё одно, помирать, так чего девочке зря мозги пудрить?! Странно, что студентка — спросил, а как зовут — нет. Может, не помню? Обидно! С другой стороны, радует: проблемы с памятью — признак идиотизма. Может, и не помру! А как тогда девушку искать? Уж больно чувиха клевая!

Не придет она! Я таким дураком выглядел! Влез защищать девчонку, совершенно в этом не нуждающуюся, получил по голове, вынудил полночи с собой возиться, полицию вызывать, друзей каких-то… Или это не друзья были? Как-то уж очень уважительно с ними менты разговаривали… В общем, придурок придурком! А теперь еще и с головой проблемы будут, если не сдохну! И с работы попрут по инвалидности! Кому я такой сдался?! Может, лучше помереть? Чего-то не хочется…

Это ж надо так вляпаться!..

Высшие сферы

Сатана заявился неожиданно. Как всегда. Только что не было, и получите. Стоит. Хотя бы приличия ради связался предварительно, предупредил секунды за две. Нет, в Райский Сад, как себе домой ходит! Ему вообще сюда ход закрыт. Именно это Яхве и высказал наглецу незамедлительно, для пущей убедительности перейдя в третью ипостась, позволяющую варьировать внешность. Не позаботились церковные иерархи об единой концепции Святого Духа. Хочешь, голубем прикидывайся, хочешь привидением. Или, как сейчас, шаром огненным.

— Времени нет на расшаркивания, — прервал гневную тираду Люцифер. — Нехорошие дела творятся… Так что кончай энергию напрасно жечь.

— Ну что там у тебя стряслось? — проворчал Господь, принимая ипостась Сына, самую эргономичную и, честно говоря, удобную.

— Перун зашевелился! Вместе со всей гопкомпанией, — Князь Тьмы легким движением пальцев сотворил пару кресел и уселся, просунув хвост в предусмотрительно оставленное отверстие. — Присаживайся.

Отказываться Христос не стал.

— Они что, еще живы? — удивился он.

— А то! И даже прилично себя чувствуют. Родноверов развелось, как собак нерезаных! Ничего, помрет этот Прораб, я ему устрою перестройку!

— Не достанется он нам, — пробурчал Господь. — Атеист. А так, неплохо бы!

— Достанется, достанется, — рассмеялся дьявол. — Твоим верным последователем его не назовешь, но в храмы дорожки натоптал. Никуда не денется от моих сковородок! Разве что-нибудь особенное придумаю!

— И что удумали коллеги из славянского пантеона? — перешел к делу бог.

— Нехорошо удумали. Помнишь, был у них такой волхв, Любомудр. Тот, что с катушек съехал на почве чистой и неразделенной любви?

— Погоди… — Христос нахмурился. — Первое дело этой твоей протеже? Как ее…

— Мекрина, — улыбнулся Люцифер. — Изумительная девочка! Ну так вот. Эти… чтобы в Райском Саду не ругаться, скажем, нехорошие боги, удумали загнать в его тело человека из текущего времени! Чтобы доделал Любомудрову задумку. С камнями.

Господь расхохотался, предварительно перейдя в ипостась Яхве. В ней смех получался внушительнее.

— В чужое тело? Ну, Люцик, насмешил ты меня! Да чтобы найти подходящего человека…

— Нашли! — вкрадчиво сообщил Владыка Ада, одним словом оборвав божественный смех. — Даже внешность почти совпадает. Волхв, правда, покрепче будет. Ты, Яша, совсем расслабился. И хлопцы твои мышей ловить бросили! А враг не дремлет!

— С этого места подробнее, — бог вернулся во вторую ипостась и с самым серьезным видом уставился на собеседника.

— Любомудров Игорь Станиславович, тысяча девятьсот девяносто четвертого года рождения. Ничем особым не выделялся, но с недавних пор сотрудник ОСН «Пересвет». Атеист, потому в мозгах не поковыряешься. Весьма своеобразно увлекается историей. Сторонник теории арийского происхождения славян. То есть, слегка родновер. И в силу камушков верит, — доложил дьявол. — Что особенно неприятно.

— Согласен, неприятно, — кивнул Господь.

— Но самое поганое, — продолжал Князь, — что несколько часов назад сержант Любомудров вляпался в банальную уличную драку и получил кастетом по голове. И хотя сейчас чувствует себя прилично, к утру будет хладным трупом. Тик в тик к моменту идеальной транспортировки…

— Совсем паршиво… — бог задумался. — Перуна, получается, не остановить. А повторить фокус с твоей девочкой?

— Не выйдет, — вздохнул Князь. — Он получит все знания Любомудра, но не его эмоции. И к Мекрине будет относиться совсем недружелюбно. Не говоря уже о том, каких энергозатрат стоит удерживать в прошлом инфернальную сущность. А приток энергии за двадцатое столетие сильно упал. Но кое-какие идеи есть…

Сатана замолчал.

— Ну! — поторопил его бог. — Завязывай с театральностью! Тут тебе не Фауста на арапа брать!

— Что за выражения, Яша! Ты же верховное божество трех религий, а не шаромыжник с Молдаванки! — патетически возопил Люцифер.

— Поуказывай мне еще, уголовник! — рявкнул Яхве.

Владыка Ада сменил тон:

— План разрабатывала всё та же Мекрина. Лучше бы ее и послушать. Но не здесь же!

— Не хватало еще, чтобы черти по Райскому Саду толпами шлялись, — согласился Христос. — Пошли к тебе, — он немного подумал. — Нет, лучше в Переговорную, у тебя воняет неимоверно.

Переговорную комнату в Чистилище соорудили еще во времена борьбы с кланом Юпитера. Покойник был настолько силен, что внутрихристианские разногласия пришлось отложить до лучших времен. Добро и Зло понятия относительные, а другие религии — абсолютное. Тогда пришлось даже со старыми иудейскими богами союз заключать, благо перебить еще не успели. А встречаться же где-то надо. Вот и соорудили комнатушку для подобных случаев. И не зря! Лучше чертей пустить в Райский Сад, чем Тельца! Золотой-то он золотой, но навозом гадит самым обыкновенным! Переговорную мыть замучались! Первое время комнаткой частенько пользоваться приходилось, но в последние семь сотен лет встречи носили эпизодический характер. Тем не менее, Переговорную не только не упразднили, но и реконструировали в соответствии с современными понятиями о комфорте: служащие Владыки ревностно следили за достижениями людей в данной области. А потому в комнате наличествовало всё необходимое, вплоть до кондиционера и бара с прохладительными напитками.

Именно напиткам и отдавала должное устроившаяся в мягком кожаном кресле чертовка. Внешний вид слуг Нечистого плохо прописывался верующими, а что касается особ женского пола — так и никогда, что давало последним немалую свободу в выборе внешнего вида. Мекрина смотрелась восемнадцатилетней девушкой восточного типа. Естественно, красивой настолько, насколько это возможно. Кожаные штаны в обтяжку с аккуратным отверстием для хвоста, украшенного кокетливым розовым бантиком, заправлены в высокие сапоги. Кожаная же короткая куртка нараспашку. Всё, конечно, черное. Черный же топик, обтягивающий грудь идеальной формы и выдающихся размеров. Соски просто рвут тонкую ткань: нижнего белья, естественно, нет. Ниже топика полоска смуглой кожи. Высокая асимметричная прическа почти скрывает рожки. То есть, правый скрывает полностью, левый — почти. В руке граненый стакан с чем-то совершенно убойным. Яхве затошнило от одного запаха.

При появление высших чертовка, не поднимаясь, отсалютовала стаканом и вновь поднесла его к губам. Господь уже задумался о наказании для нахалки, но Владыка столь наглое поведение проигнорировал.

— Вот, Яш! Мекрина, мой лучший оперативник, — представил он девушку. — Прошу любить и жаловать.

— Любить необязательно, — отозвались из кресла. — Постельные услуги не входят в круг моих служебных обязанностей.

— А ты не слишком почтительна, — покачал головой бог.

— Почтительность тоже не входит в круг моих служебных обязанностей.

— А что в него входит?

Хамоватая чертовка второй ипостаси нравилась. И с этим ничего нельзя было поделать. Похоже, персонал Князя Тьмы настолько поднаторел в деле совращения, что даже на нематериальные сущности действует. Развалилась в кресле, сам Господь Бог перед ней чуть ли не навытяжку стоит, и словно так и надо. Христос поторопился принять сидячее положение.

— Разведка, контрразведка, диверсионные операции, — доложила Мекрина, отхлебнула из стакана и выдохнула струйку пламени.

По Переговорной разлилась волна тошнотворного запаха.

— Ты чего там хлещешь? — с подозрением спросил Люцифер, усаживаясь.

— «Выхлоп», — девушка расплылась в довольной улыбке. — Сверхсекретный коктейль русских частей специального назначения, — она нахмурилась. — Выяснить точный состав пока не удалось.

— Тебе?! — изумился Сатана.

— Никому! Эти ребята не верят ни в бога, ни в черта, а рецепт берегут куда тщательнее, чем государственные секреты. Хочешь попробовать?

Князь Тьмы завертел головой:

— Нет уж! То, что пьете вы с русскими коллегами, здоровья точно не прибавит. Останется Ад без Владыки, что делать будете?

— Вольному воля, — пожала плечами Мекрина. — Остальным — пойло. А Вы, Ваша Божественность? Тоже нет? Хорошо, мне больше достанется…

Следующий глоток сопровождался уже не струйкой, а струей, достойной танкового огнемета.

— Ме, к делу! — произнес Люцифер.

Стакан мгновенно оказался на столе. Девушка преобразилась, умудрившись застыть по стойке смирно, не вставая с кресла.

— Противник изыскал возможность переброски нематериальной сущности современного спецназовца в тело волхва Любомудра к моменту его нейтрализации. По предварительному прогнозу, агент Перуна получит все навыки и знания реципиента, сохранив собственные. Что дает ему большие шансы не только выживания, но и выполнения поставленной задачи. Поскольку эмоции волхва засланцу не передадутся…

— Это мы уже знаем, — перебил Господь. — Что предлагаешь?

— Надо закинуть нашего агента, — продолжила Мекрина. — Человека.

— У тебя есть на примете конкретная пара?

— Не сущность, — пояснила девушка. — В собственном теле.

Христос расхохотался:

— И сколько твой агент там проживет?

— Этот? — чертовка усмехнулась. — До глубокой старости. Или еще больше.

— Люци, не хмыкай, — бог искоса зыркнул на наслаждавшегося ситуацией Князя. — Что же там за чудо такое?

В руках Мекрины появилась солидная папка, в которую, впрочем, чертовка не заглядывала.

— Барсова Виктория Андреевна, девяносто шестого года рождения, отец — майор спецназа ГРУ. Мать — всемирно известная гитаристка. Бабушка — полковник очень засекреченного подразделения. Даже мы названия не знаем. Формально в отставке по возрасту. Прабабушка — Марина Барсова, про нее все слышали! Сама Виктория — студентка пединститута, исторический факультет, первый курс.

— Студентка?

— Так точно. Пыталась продолжить семейную традицию, но напоролась на серию категорических отказов и поступила в пединститут.

— У ребенка очень интересный послужной список, — встрял Люцифер.

Господь вопросительно посмотрел на обоих.

— Полный курс подготовки по программам обоих подразделений, — продолжила доклад Мекрина и уточнила. — Папино и бабушкино. Разряды не ниже кандидата в мастера по семи видам спорта, включая конный и фехтование. На саблях. Восьмой — шахматы. Все нормативы сдала по мужским нормам спецназа. Владеет всеми видами стрелкового оружия…

Яхве внимал перечислению, расслабленно откинувшись в кресле. Когда девушка закончила, иронически улыбнулся и вопросил:

— Чем еще отметилась эта вундеркиндка?

— Девочка еще не могла сосчитать пальчики на одной руке, но уже всегда знала, сколько патронов осталось в магазине ее автомата, — нейтральным тоном сообщил Владыка.

— Какого автомата? — не понял Христос.

— Игрушечного, — улыбнулась чертовка. — Из которого в четыре года положила банду рекетиров, наехавших на соседей.

— В России теперь такие игрушки? — удивился бог. — Я настолько отстал от жизни?

— Ну, что Вы, Ваша Божественность, — протянула Мекрина. — Далеко не у всех! Это же штучная работа! Бабушкины сослуживцы подогнали!

— Однако… — пробурчал Господь. — И почему же вашей Мери-Сью отказали в ФСБ?

Девушка рассмеялась:

— Девочка сильная, но легкая. Сорок килограмм. И ростом тоже не вышла. Для нас это плюс. Сэкономим на переброске, — чертовка сделала паузу. — Правда, атеистка. Это минус.

— И вы считаете, — Господь перевел взгляд с Люцифера на Мекрину и обратно. — Что она прикончит Любомудра?

— Ну что Вы, Ваша Божественность! — в голосе лучшего оперативника Ада явственно слышались насмешливые нотки. — Это совершенно не женский прием. Влюбит в себя волхва, и ему станет не до камушков!

— Сложно-то как… — вздохнул Христос. — Нет, чтобы мужика послать. «Бах, бух, трах-тарарах, шлеп-шандарам», пять минут и гора трупов, как в американских фильмах! Ладно, насколько я понимаю, другого варианта и нет? — черти дружно покачали головой. — Пришлю к вам Руфаиля в помощь. Без руководящей роли Рая такие вещи не делаются…

Витька

Слава богу! Наконец-то, я дома! Ну какой черт дернул этого Игоря лезть не в свое дело?! Нет, он, конечно, симпатичный и благородный, но неужели не понимал, что эта троица из него котлету сделает? А на закуску отымеют «несчастную жертву», не исключено, что с еще большим энтузиазмом! И что в итоге? Сам в больнице, а я на метро опоздала! Хорошо, ребята подбросили! В придачу ветровка заляпана кровью незадачливого спасателя, джинсы и футболка тоже, а на голове воронье гнездо! И какой смысл коротко стричься, если всё равно волосы во все стороны торчат? К черту, стирать буду завтра! И ужинать тоже. В ванну и спать! То есть, сначала в ванну, а потом спать!

Снимаю в прихожей грязное и топаю в комнату. Совершенно идиотская планировка у этой квартиры: хоть в ванну, хоть на кухню, а всё через спальню! Зато купила я ее ну совсем за смешные деньги! Для Москвы смешные. То есть, для московского рынка недвижимости! На нормальную денег бы не хватило! А так, пусть хреновенькая, а своя! От папы-мамы-бабушки отдельная. Предков я обожаю, но к ним можно в гости ездить! И о будущем думать надо! Не всегда же я буду ухажеров встречать ударом ноги в голову. Вот Игорек сегодняшний из больницы выйдет, в гости заявится… А бить-то его нельзя, болезного… И не хочется, честно говоря.

Так! А это еще что такое?!

Нет, это как понимать?! В моей квартире! В моей спальне!! В моем любимом кресле!!! Сидит какой-то хлыщ в белой хламиде и крылышками бутафорскими хлопает! То есть, помахивает! И лыбится во все пятьдесят четыре зуба! Молодой, красивый и совершенно неожиданный!

— Вика… — заявляет ряженый, пока я ошалело хлопаю глазами.

Ну это уж слишком! Если что-то мне нравится меньше, чем страждущие сношаться на помойке или пробравшиеся без спроса в мое гнездышко, так это когда меня называют «Вика», «Викочка» или «Виктория». Витька я! В крайнем случае — Витя! А остальные имена ко мне отношения не имеют! И каждый, кто этого не понимает, очень рискует! Вот, как этот. Как полетел! Через подлокотник и в угол. А нимб с головы спрыгнул и к двери укатился. Ах, ты еще встать можешь? А тройку в корпус?! Тебе кто разрешил на кровать падать?! Мне в постели всякие не нужны! Куда, сволочь?! Ни фига себе, бутафорские крылышки! И как его под потолком достать? Комната ростом два семьдесят, а я сто пятьдесят! Дотянуться до объекта можно, а вот нормально пнуть — никак! И паршивец это понимает, опять лыбиться начал. Правда нос, на бок свернутый, немного мешает.

Ничего, у меня и на таких хитрых управа есть. Открываю шкаф и вытаскиваю арбалет. Самое подходящее оружие! Тихое, бьет отлично, и документы оформлены по всем правилам. Кстати, обстановку портит мало. Злорадно поглядывая на жертву, взвожу машинку. Забеспокоившийся ангелочек, жалобно мекая, пытается укрыться за люстрой. А вот хрен тебе! Первый же болт прошибает левое крыло, только перья летят! Жертва хватается обеими руками за люстру. Ты мне еще урони ее! Крыльями не отделаешься!

— Не надо! — орет крылатый. — Я же с хорошими намерениями!

— Это как? — вопрошаю я, поймав в прицел второе крылышко. Я же не убийца, в тело стрелять. Крылья подрежу, сам ко мне спустится. — Обесчестить несчастную девушку собрался?

— Вечно у этих баб одно на уме, — возмущается ангелочек и зарабатывает дырку в правом крыле. За «баб». — Поговорить надо! Просто поговорить!

— Не о чем нам говорить! — отрезаю я, перекидывая рычаг.

От увлекательной охоты на пернатых отрывает звонок. Неслабо так! И кого принесло в три часа ночи?! Любовников у меня нет. Подружек закадычных — тоже. Однокурсники не склонны по ночам шляться. Да и не знают они, где я обитаю. Или мы с ангелочком своими любовными играми соседей перебудили? Что-то меня сегодня на нескромные мысли тянет. Может, стоит уже повзрослеть в этом смысле? Или всё-таки восемнадцатилетия дождаться, как планировала? Какая-то пара месяцев осталась…

Звонок повторился. И как мне и дверь открыть, и ангелочка не выпустить? Всадить ему болт куда-нибудь еще? Чтобы точно не убежал…

— Слушай, золотце, — говорю пернатому. — У нас есть два выхода. Либо ты будешь тихо сидеть на люстре, пока я разберусь с гостями, либо я из тебя сделаю бабочку в гербарии! Как ты думаешь, какой лучше?

Вообще-то бабочек в гербариях не хранят, но не выговаривать же «энтомологическая коллекция».

— Если… — начинает этот наглец.

— Без «если», — обрываю его, подкрепляя слова очередным болтом. — Будешь тихий, как мышка, выживешь. А эту штучку я с собой прихвачу на всякий пожарный!

Прихватываю нимб, повертев в руках, пристраиваю вместо венка и, не обращая внимания на сдавленный всхлип ангелочка, пячусь к двери. Впрочем, похоже, отпустить люстру он не в состоянии.

Открываю дверь и… У нас сегодня маскарад, что ли?!

Девочка в стиле «гото-вамп». Молоденькая, немного старше меня. Жгучая брюнетка, естественно. Вся в черном (куртка-брюки-сапоги), а для полного комплекта рожки, предательски торчащие сквозь прическу, и хвост, нервно бьющий по ногам. Изумительная пара к моему ангелочку!

— И? — демонстративно окидываю гостью оценивающим взглядом с ног до головы. — Ты точно не ошиблась адресом?

— Всё правильно, Витька, — усмехается брюнетка. — Никто, кроме тебя, не откроет дверь в трусах, нимбе и с арбалетом в руках!

Вот черт! То есть, чертовка! А я ведь в суматохе и забыла, что голая! Как-то некогда об одежде думать было! Увлекательное дело — охота на пернатых!

— Чем обязана? — не смущаться же, в самом деле!

— Он жив? — спрашивает чертовка, кивая на нимб.

— Пока жив.

— За люстрой прячется? Или на карнизе?

Однако! Проницательная стерва!

— А тебе не всё равно? — а я чем хуже?! — Могу и тебя отоварить! Злая я сегодня! Ходят всякие, спать мешают!

— Извини за поздний визит, — гостья вдруг вспоминает про вежливость. — Разговор есть. Серьезный. И срочный.

Делаю шаг в сторону, пропуская брюнетку мимо себя. Хочет она или нет, а ситуацию контролирую я!

— В спальню иди.

Чертовка криво усмехается, проходит в комнату, кивает висящему на люстре ангелочку: «Привет, Руф» и устраивается на стуле. Навожу арбалет на пернатого:

— Продолжим?

— Витька, — чертовка следит за мимикой ангелочка и усмехается. — Он, конечно, дурак дураком, но ничего плохого не затевал. Просто они в Раю все такие бесцеремонные. Может, достаточно ему за глупость?

— Хочешь компанию составить?

— Не выйдет, — сообщает эта стерва. — Я летать не умею. По штату не положено. У нас к тебе серьезное дело. Хвост на отрыв даю! Может, поговорим, а?

Смотрю на нее, потом на пташку:

— Слезай, не трону.

Бедолага отпускает люстру, рушится на пол (А неплохо мне крюк вделали! Такую тушу выдержал!) и переползает к креслу. Медом ему там, что ли, намазано? Накидываю рубашку и присаживаюсь на кровать, не выпуская арбалета. Черт, надо было автомат брать! И рожок, помеченный красной изолентой!

— И?

— Для начала, позволь представиться, — церемонно начинает брюнетка. — Мекрина, чертовка. А этого недоощипанного птенчика называют Руфаилом. И он на самом деле ангел! — она критически косится на битую физиономию обсуждаемого. — Не знаю, как тебе удалось его так отделать. Вообще-то мы существа инфернальные… — чертовка запинается. — То есть, я инфернальная, а он наоборот. Но один черт — нематериальный. Твои удары должны были проходить сквозь него!

Ага! Счас!

— Если мой удар проходит сквозь, то противник уже труп, — бурчу я. — С такими дырами не живут! И вообще, хорош тут чертовщину разводить! Вы мне спать не даете!

— Тогда к делу, — соглашается Мекрина, кончиком хвоста потирая лоб. — А дело у нас обоих к тебе одно. Так Руф?

Ангел кивает и жалобным голоском хнычет:

— Нимб верни…

— Перебьешься! — показываю ему язык и сдвигаю трофей набекрень. — Он мне нравится! Лучше рассказывайте, что у вас за срочность?

— Ты очень необычная девушка, Витька, — продолжает чертовка.

— Допустим, — судорожно раздумываю, не продырявить ли обоих, пока арбалет под рукой.

А чертовка начинает излагать малоизвестные детали моего прошлого. Откуда такие подробности? Как пальцы считала — не помню. А тупых отморозков, возжаждавших обидеть тетю Соню — очень даже хорошо. И автоматик, что дядя Саша подарил, до сих пор в отличном состоянии. Боевые-то потребовались только один раз! Тот самый рожок с красной изолентой. Патроны в нем тоже игрушечные. Но с семи метров человека насквозь пробивают. Проверено.

А чертовка, пожалуй, слишком много знает, чтобы уйти отсюда живой. Вон, как чешет:

— Сегодня вечером ты участвовала в небольшом инциденте, в результате которого некий Игорь Любомудров получил черепно-мозговую травму, несовместимую с жизнью.

— Как несовместимую?!

Вскакиваю на ноги. Вот это сюрприз! Мой принц!

— Категорически. Уже бы помер, но его держат. И будут держать еще, — Мекрина взглянула на часы на стене, — семь часов. Потом отпустят.

— Кто отпустит? — не поняла я.

— А вот это самое главное. Тебя не удивляет, что мы с ним, — кивок на Руфаила, — работаем в паре?

Объясняю собеседнице, как я в три часа ночи отношусь к большой небесной политике. Моим вечерним оппонентам, сейчас мирно отдыхающим в КПЗ, такие выражения недоступны. Не тот уровень. Руфаил краснеет. Чертовке — как с гуся вода.

— Все равно расскажу, — упорствует она. — Это важно. Ты же в курсе, что существуют разные религии?

Добавляю про религии. Пернатый становится бордовым.

— И боги, соответственно, разные.

Можно и про богов. Ангел, наконец, догадывается заткнуть уши. Мекрина удивленно прицокивает языком.

— О! Вот это выражение надо запомнить! О чем мы говорили? — сосредоточенно чешет кончиком хвоста переносицу. — Ах да! Перун решил переделать историю. Переправляет душу твоего незадачливого рыцаря в тело волхва из десятого века. Нас такой расклад, естественно, не устраивает!

Перестаю материться.

— А я тут при чем?

— В принципе, ни причем, — соглашается чертовка. — Но если у него получится, весь этот мир исчезнет. Вместе с тобой и твоими родными. А остановить Игоря можешь только ты.

— И что во мне такого особого?

— Она еще спрашивает! — возмущается Руфаил, в очередной раз ощупывая нос. — Нимб отдай!

— Заткнись! — хором отвечаем мы с чертовкой.

— Подготовка у тебя хорошая, — продолжает она. — А масса маленькая. Переброска во времени дешевле обойдется.

— Я что, туда голая пойду? — ничего себе заявочки! Экономисты хреновы! — А боеприпасы?!

— Неодушевленную материю переносить несложно. А вот одушевленную…

Раздумываю. Сходить в десятый век интересно. И принца моего жалко. Но… Не нравится мне эта затея! А собственно…

— И что я должна сделать?

Мекрина расплывается в улыбке:

— Да ничего сложного! Не дать волхву перетащить в Киев один камешек.

— Что значит не дать? Я при нем нянькой стоять должна? Или предлагаешь убить мальчика?

— Который весь такой благородный и за тебя заступился… — язвит чертовка.

Смотри-ка, увернулась! А так? Тоже! Неплохо у них в аду с обучением личного состава! А вот так?! Так, так и так?! То-то же! У нас лучше!

— Как умрешь, у меня работать будешь! — Мекрина, тяжело дыша, поднимается с пола. — У нас ограничений по росту нет, — отряхивает штаны. — Не надо его убивать. Хотя нас бы это устроило. Уговори вернуться…

— Он же здесь умрет!

— Как душа уйдет, мы тело подержим. Руфик даже подлечит. В больнице язычников нет. А пара верующих санитарок найдется!..

Уже лучше… А Игорька надо выручать. Обманет его этот самый Перун, как пить дать, обманет. Боги, они такие!

— И что я с этого буду иметь?

— Ну… — хвост опять тянется к переносице…

— Ты охамела, смертная! — утробным голосом вопит ангел, и второй раз за ночь летит через подлокотник.

— Руфик, не вмешивайся, — насмешливо улыбается Мекрина.

— Во-во! — подтверждаю я. — Молчи, мужчинка, когда дамы разговаривают.

Ангел, испуганно косясь на меня, приваливается к креслу. Внутрь лезть не решается. И правильно!

— Добавить? — интересуюсь исключительно для закрепления результата.

— Ты же сказала «не трону»…

А жалобно-то как!

— Я тебя обманула! — нет, не выйдет из меня губернатор Калифорнии. Не тот тембр голоса. — Итак? — вопросительно гляжу на чертовку.

— А что ты хочешь? — вкрадчиво вопрошает она.

У-у-у! Я много чего хочу! Но ведь обманет, жучила инфернальная! На личике же написано: любого шулера вокруг пальца обведет и догола разденет! А на мне и так одна рубашка! Нет у меня оснований считать эту парочку честнее славянского громовержца! И ту парочку, что над ними — тоже. Извечные антагонисты, а как жареным запахло, мигом снюхались! Как бы это дело провернуть, чтобы не оказаться последней дурой? И так из-за сегодняшних уродов вся одежда кровью заляпана! Еще не факт, что отстирается! И возни… О!

— Во-первых, — задумчиво тереблю локон, — сегодняшняя драка по вашей вине была!

— Не, — идет в отказ дьяволица, — мы не при делах! Перун там…

А вот хрен, от меня так просто не отделаешься!

— Перун — ваш враг? Не трогали бы его в прошлом, и никаких драк сегодня…

— Ты к чему клонишь? — подозрительно спрашивает Мекрина.

— Ветровка! Джинсы! И желтая футболка с котенком! Всё должно быть чистым, целым и красивым. Нет! Новым! Ваша война, вам и стирать!

— Хрен с тобой, — ворчит чертовка. — Руфаиль, чистота — дело светлое…

Ангел недовольно кивает. Намекает, что еще остальных пунктов не слышал. Просто так избавить девушку от тяжелого труда не хочешь, свинтус райский! Ладно! Я смолчу, но я запомню!

— Во-вторых! Полное обеспечение экспедиции. И заклятье неснашиваемости на каждую вещь… Ну или что у вас там вместо него. Мне в лохмотьях ходить неохота! И в местных хламидах — тем более! И чтобы не пачкалось! Не люблю грязи!

Со всей дури бью ангела ногой в подбородок. Обещала же, что запомню!

— За что?! — вопит придурок.

— Не хрена на мои коленки пялиться! Ты существо бесполое и нематериальное! Скромно себя вести должен!

— Он, конечно, нематериальный, но совсем не бесполый! — информирует Мекрина. — А ты бы прикрылась, что ли. Иначе несчастного Руфика до смерти забьешь. Инстинкты же! Будь я лесбиянкой, тоже глаз от твоих ног не отводила бы…

— Ты же не пялишься!

— Так я и не лесбиянка!

Содержательный разговор! А что вы хотите?! Страждущие вежливости могут приходить утром! Когда я выспавшаяся, одетая, причесанная и накрашенная! Ну хорошо, ненакрашенная. Зато умытая и сытая!

Натягиваю штаны. Ангелочек что-то ворчит насчет моей психической неуравновешенности. Делаю шаг к нему.

— Витька, — отвлекает чертовка. — Мне очень приятно смотреть, как бьют постоянного оппонента, но вернись к делу! Значит, одежку сделать неснашиваемой?

Пернатый использует паузу на все сто: невнятно ворча о чистке одежды, исчезает в прихожей. Надо же, дошло, наконец!

— Не только одежку! Всё, что возьму с собой! И сок во фляге чтобы не скисал и не кончался. И коктейль во второй!

— «Выхлоп»? — в голосе Мекрины проскальзывает явная заинтересованность.

— Он самый! — хрен ты меня собьешь. — И чтобы ствол не перегревался. И патроны не кончались! И всё остальное — тоже. Вплоть до сумки-самобранки. Образцы продуктов загружу.

— Это можно, — кивает чертовка.

— Нужно! Еще языки местные надо знать!

— Не получится! — она усмехается. — Будь ты христианкой, глядишь, чего и вышло бы. А с атеистами — глухой номер. «Мы не рабы, рабы — не мы»! Никаких ментальных воздействий и хирургических вмешательств!

— Что? И без корректировки внешности?!

— Если станешь истинно верующей…

— Не стану!

Оно мне надо?! Жаль, конечно, языки. Но никаких, так никаких. Может, и современных хватит. Зато и на мозги давить никто не сможет. Да выучу языки! Я способная. Где четыре, там и восемь!

Что бы еще потребовать? Денег по возвращению? Не та проблема! Машину? Гы! Мальчика? Сама найду! Может, вечную молодость? Тоже слабо, наверное… Да и не хочу я тысячелетиями хоронить своих детей! А место в ГРУ Ада мне и так уже обеспечено… Может, в Рай попроситься? Нет, если там все такие, как этот Руф, с тоски сдохнешь! На фиг, на фиг!

Наконец, придумываю:

— По возвращению такое же заклятье на все мои вещи! И три желания! Под клятву Ада и Рая!

— Годится! — соглашается чертовка после долгого раздумья.

— С ума сошла, — вскрикивает вернувшийся Руфаил.

— Кто? — хором спрашиваем мы.

— Обе!

Ух ты! Оказывается, он неплохо обучаем! Уходить от ударов уже умеет! Почти! Сейчас встанет, продолжим! Не встает. Только пищит жалобно:

— Желания!.. Без ограничений!.. От Неба и Пекла!.. Сумасшедшие!..

Вот ведь жмот какой! Подумаешь, желания. А у меня теперь вопрос с гардеробом навечно решен. Ни одну шмотку выбрасывать не придется! Только новые покупать! Класс! Подведем итоги?

— Значит так! Вы сейчас по домам. Я — в душ и спать. Через шесть часов жду вас тут. Будете шмотки обрабатывать!

— Нимб верни! — воет ангел.

— Фигу! Я его с собой возьму! На память о коварном обольстителе!

Руфик прямо тухнет. Как лампочка после щелчка выключателя.

— Иди сюда, несчастный птенчик, — хохочет Мекрина. — Тетя отнесет сиротку в родное гнездышко…

Обхватывает недотепу за талию и исчезает. Надеюсь, этой ночью больше никто не заявится?! Потому как если меня кто разбудит, пожалеет, что на свет родился!

Перун

Смертные совсем потеряли стыд и совесть! Потеряли стыд, потеряли совесть… Потеряли совесть, потеряли стыд… Совсем потеряли… Совсем смертные…

О чем это я? Ах да! Повбивав бы! Молниями! А толку?

Говорю ему: «Я есмь бог Перун-Громовержец!». А он мне: «Ой, какой глюк прикольный»! Нашел глюка! Хе-хе! Так бы и развалил кочан, что между плеч растет! Но с одной стороны башка у него и так развалена, что взять с человека с черепно-мозговой? А с другой-то стороны его не били, получается, не на всю голову ударенный! И он мне нужен. А я ему — нет! Погребальный костер ему нужен. Можно и крематорий. Лишь бы не закопали по-христиански! С этими атеистами так: по какому обряду похоронят, к тому и уйдут! Кабы не крематории, не дотянуть мне до двадцать первого века! Слава крематорию! Крематорию слава! Слава крематорию! Хи-хи! Какая у этого Славы фамилия прикольная…

О чем это я? Ах да! Повбивав бы! Молниями! А толку?

Объяснял задачу, объяснял… Ничего не понимает урод! «Славяне — арии, славяне — арии»! Нашел, понимаешь, ариев! Хе-хе! Персы, они персы и есть! Маленькие, черненькие. Не негры, конечно, самые обычные таджики, но славяне-то тут каким боком?! «Большинство источников сходится, что изначально древние персы высокими блондинами были». И с чего им, спрашивается, мельчать и чернеть? От близкородственных браков с эллинами? Тоже «высокие смуглые блондины в три локтя ростом»! Хе-хе! Греческий локоть до полуметра еле дотягивал! И никакой Арктиды отродясь не было! Мы что, совсем об пень ударенные, на Север лезть?! Там же холодно! Молнии на лету застывают! И чукчи с ненцами! Нет, потомки полян и вятичей окончательно спятили под влиянием греческой ереси! Все сошли с ума… Все сошли с ума… Один я нормальный…

О чем это я? Ах да! Повбивав бы! Молниями! А толку?

А выбора у меня нет. Ладно, может, Любомудрова память ему мозги вправит. И тело, на экологически чистых продуктах воспитанное. Хотя волхв и сам тогда на голову… хе-хе… сильно болел. Но то была работа змеюки этой, Мекрины! Вот кому засадить бы молнией в голову! А лучше не молнией… И не в голову… Понимаю Любомудра. Фигурка у чертовки… Какие бедра… А грудь… Хе-хе… Ах, какие бедра, ах, какая грудь… Ах, какие бедра…

О чем это я? Ах да! Повбивав бы! Молниями! А толку?

Будем надеяться, история не повторится. Даже у Яшки не хватит мощи перебросить инфернальную сущность надолго. Тогдашняя Мекрина не введена в курс ситуации. А Любомудр со здоровыми мозгами и спецподготовкой двадцать первого века такую бучу закрутит… Хе-хе! Бах, бух, трах-тарарах, шлеп-шандарам, пять минут и гора трупов, как в американских фильмах, а Алатырь-камень на Киевском капище! Пять минут, пять минут, бой часов раздастся вскоре… Пять минут, пять минут…

О чем это я? Ах да! Повбивав бы! Молниями! А толку?

Алатырь-камень в Киеве! Ух, какой я сильный стану! Не сейчас, в прошлом! Хе-хе! Яшку со всеми его крылато-хвостатыми прихвостнями пинком под зад с Руси! И не только с Руси! Франков из Саксонии, данов с Арконы! Или они там позже были? Неважно! Всех на фиг! Свинопас одноглазый у меня на посылках бегать будет! А этот, старикашка грекоромейский, не помню, как его, жив еще был, или уже того? Да и хрен с ним! Если жив — добьем! Задавака, каких свет не видел! Не нужен он мне! И охоту на Золотого Тельца организуем! С Симарглами! Пантеон должен быть один! Хе-хе! Причем, конкретный! Один, один, совсем один…

О чем это я? Ах да! Повбивав бы! Молниями! А толку?

Проклятые родноверы! Верили бы во что-нибудь общее! Нет, каждый норовит собственную версию создать! С чем только не мешают! И вся эта дрянь к нам идет! В Ирий! С такого коктейля любые мозги набекрень станут! Как это Яшке удается трезвым ходить? Хе-хе! Иудеи, мусульмане, христиане. Три религии, да еще внутри делятся! Секты, ереси, течения!.. Подводные и надводные… Острова… Материки… Страны…

О чем это я? Ах да! Повбивав бы! Молниями! А толку?

Лишь бы Игорь этот с волхвом совместился и проникся идеей! И будет нам счастье! В четырнадцатом году! И зимняя Олимпиада в Сочи! В субтропиках… Зимняя… Хе-хе! Кто из нас старый, пьяный и сумасшедший?..

О чем это я? Ах да! Повбивав бы! Молниями! А толку?

Порядок наведем во всей Ойкумене! В Ирии приберемся! Мировое древо новое посадим, а то со старого половина листьев облетела, а оставшиеся совсем желтые! Велес лесов насажает! Не, лучше, он их вырубить не даст! И мамонтов сохранит! Или они раньше вымерли! Значит, возродит! Скотий бог он, или балаболка пьяная?! Перегонит из Индии лысых ублюдков и выведет!.. Ликов наших наставим по всему миру, включая Америку и Антарктиду! Но первым делом поймаю эту чертовку, Мекрину, да как засажу ей молнией в голову! Нет, не в голову! И не молнией! Задеру хвост… Хе-хе! Фигня все эти ваши ноги и крылья! Главное — хвост! Хвост за хвост, глаз за глаз! Не уйдешь ты от нас!

О чем это я? Ах да!..

Витька

Просыпаюсь от щелчка входной двери. Точнее, от щелчка начинаю действовать, а просыпаюсь, уже прижавшись к стене сбоку от двери спальни с арбалетом в руках. Через секунду, услышав знакомое: «Витенька, это я», расслабляюсь и быстро впрыгиваю в штаны и рубашку. Наша деда пришла! Пирожки принесла!

Дедушка всегда кричит эту фразу, открывая дверь. С того самого дня, как любимая внучка встретила его, одетая в один автомат. В своей постели я люблю спать голой. Имею право! Не думаю, что смена оружия и наличие нимба принципиально изменят дедушкину реакцию. Ему, собственно, ни того, ни другого видеть не надо!

Конечно, на открывающуюся дверь так реагировать необязательно. Дед единственный, кому я дала ключи. Всё равно мама потеряет, а папе с бабушкой никакие ключи не нужны в принципе. Мы, Барсовы, кошки: ходим, где вздумается, гуляем сами по себе. И по гороскопу тигры! А чужой, если и сумеет вскрыть дверь, то уже при смерти. Просто ночка суматошная выдалась. Ну и наследственно-профессиональная паранойя, конечно, куда же без нее!

С радостным визгом висну у деда на шее, не забывая опираться левой стопой о калошницу: мои сорок кил для его сердца многовато! Потом отбираю сумку и препровождаю на кухню. Я, между прочим, про пирожки не шутила: никто другой такие вкусные готовить не умеет! С мясом, с грибами, с яйцами! Да с чем угодно! У деда каждый раз начинка новая. А какая корочка!.. В папиной роте без дедова печева любой праздник — не праздник!

Да, вот такая у нас семейка ненормальная! Дедушка пирожки печет, а бабушка ни одной «горячей точки» в мире не пропускает! Кроме плиты. А если еще добавить, что дед — мамин папа, бабушка — папина мама, и при этом они муж и жена… Кто попробует догадаться, как это вообще получилось? И кем мне приходится мамопапина общесводная сестренка? Не можете? И не надо! Меня всё устраивает!

Дед немедленно начинает хлопотать над чайником, а я перекладываю пирожки в специальный термос-контейнер. Чтобы сохранить горячими до трансформации моей сумки в самобранку. Всё равно к кухонным священнодействиям меня сегодня не подпустят. Конечно, не удерживаюсь и пару пирожков отправляю в рот. Вкуснятина! Теоретически, можно все съесть, а с собой один взять, все равно размножатся в нужном количестве. Но они все с разной начинкой! Не могу же я всё время есть один и тот же сорт! А по внешнему виду не отличишь! Специально так сделано, для сюрприза.

— Не экономь! — улыбается дед. — Я завтра еще напеку. Или ты фигуру бережешь?!

Еще как берегу! Но это же не повод пирожки не есть! Три тренировки в день, и можете соперничать в объемах поедаемой пищи хоть с псовыми, хоть с копытными. Тренировки можно даже сократить до двух, увеличив нагрузки.

— Деда, я сегодня в поход иду! С однокурсниками!

— Ты поосторожней! — волнуется дед. — Мальчики в этом возрасте легко возбудимы! А ты маленькая, тебя всякий обидеть может! Там ведь ни милиции, ни Андрюши…

Совсем забыла дедову реакцию на походы. Когда-то он с бабушкой, которая мамина мама, познакомился… Хм… Как я вчера с Игорьком! Только давно, в походе, и сумел-таки отметелить нападавших.

— Деда, — заверяю его. — Если что, обязательно найдется рыцарь! Может, даже умеющий печь пирожки! Или торты!

— Витенька! — дед предельно серьезен. — Не каждый кулинар — мастер спорта по боксу!

Что да — то да! Представляете, как удивились остальные претенденты на место моего дедушки, обнаружив столь интересное сочетание навыков!

— Пусть он будет кулинаром, а я мастером спорта, — напоминаю общеизвестный факт. — И не только по боксу!

Как раз бокс не особо принципиален, что дед не упускает случая разъяснить:

— Внученька, при твоей весовой категории…

— Деда… Ну не беспокойся ты! У нас в группе все знают, что меня защищает ОМОН, СОБР и спецназ ГРУ. Все-все, честно! И вообще, в группе только девушки! Пединститут же!

Вот кто обо мне ничего не знает, так это однокурсницы. Бабский коллектив, одной сказать, всё равно, что табличку с полной информацией на шею повесить! Но деда успокаивает последнее утверждение, которое чистая правда! Жаль ненадолго!

— Это тоже опасно, к вам могут пристать местные…

Демонстрировать деду какие-либо навыки совершенно бессмысленно. Во-первых, он прекрасно осведомлен обо всех моих умениях. А во-вторых, это не имеет ни малейшего значения! Синдром дедушки. Дитятко! Маленькое! Одно! В лесу!

Потому объясняю, что иду в глушь, где местное население отсутствует, как класс, в связи с вымиранием русской деревни. Последнее переключает деда на единственную тему, способную отвлечь его от безопасности маленькой и слабенькой любимой внученьки. Конечно, пока пьем чай, он успевает высказать далеко не всё, что думает о наших правителях от Хрущева до Путина включительно, но многое. Должна заметить, дед никогда не повторяется, и каждый такой разговор сильно повышает мои знания в новейшей истории. Кстати, надо будет поговорить с Мекриной об этих деятелях и посмертном воздаянии на ближайшую сотню лет. Потом сама займусь!

Когда дед, наконец, уходит, до явления новых знакомых остается час. А дел выше крыши! Начинаю с самого простого. Кручу в руках стринги, горько вздохнув, возвращаю их на полку и вытаскиваю термобелье. Охлаждающее для жаркой погоды. Наше, рязанское. Теперь на все остальные случаи. Полипропиленовое, толстое, итальянского производства. Диапазон комфортных температур сумасшедший! Почти единственная импортная вещь в моем гардеробе! И прочное, как парашютная стропа! Практически не снашивается! Ха! Теперь просто не снашивается! И не пачкается! По этому поводу одного комплекта хватит! На всякий пожарный беру два. Поларовая куртка вместо свитера. Такие же штаны, естественно. Основной слой. Ага, на вид неотличимо от типовой «горки». Но материалы немного другие. Во всяком случае, дышит куда лучше, не намокает и снег к ней не липнет. Дождь, правда, держит хреново. Но под это дело у нас тонюсенькая мембранка прикопана! Теперь зимнее. Куртень и штаны на прималофте. Шапки, варежки, носки. Кто сказал портянки? В двадцать первом веке живем! У меня ни одной хлопковой или шерстяной вещи с пяти лет не было! Переходим к обуви. Кроссовки, само собой. Ботиночки. Не типовые, под мою ногу таких не выпускают! А раз уж пришлось индивидуалку заказывать, то обувщикам выпало попахать. Зато в присутствии моих ботиночек трекинговые боты и лучшие образцы немецких форменных берцев нервно курят в сторонке! Бахилы! Ага! Галоши с нашитым авизентом! Всё гениальное просто! А кому не нравится, может без этого дивайса ковыряться в снегу по пояс и морозить ноги в свое удовольствие! Всё, оделась!

Лыжи! Не знаю, что там наши предки могли вырубить топором из цельного ствола дерева, а я предпочитаю свои. Палатка не нужна, чай не в походе, куском непромокашки обойдусь, а спальничек надо прихватить. Не такой уж он объемный. А вот коврик объемный. Зато есть надувной матрасик американского изготовления. Не весит, места не занимает, и если не порвать — просто песня. А порвать мне теперь не грозит! Сидушку. Фонарь. Французский или американский? Если не знаешь, что выбрать, бери оба! Так и сделаю! Рюкзак для барахла. Всё!

Раунд второй. Автомат. Рожок с красной изолентой на бесконечное количество патронов. Все равно взяла бы второй: для боеприпасов и бесконечность мало. Но нетути! Зато есть холодняк. Арбалет. Нож. Еще нож. Перевязь с метательными ножами и пластинами. Еще нож. Сабля. Ну, не совсем сабля. Меньше чуть ли не вдвое. Под мою миниатюрную ручку и полтора метра роста. Хватит? Или еще лук прихватить? Нет, пожалуй, не стоит, я в нем не сильна. В том числе, из-за размеров. Тактический рюкзачок. Закончила!

Раунд три. Ремонт… Не надо, у меня ничего не портится! Кроме меня! Аптечка! Ой, мамочки! А что с прокладками делать?! Если надолго заторчу?! Физиологию-то никто не отменял! Не напасешься же! Там даже ваты еще нет! Не мхами же пользоваться?! Нет, я знаю, какими, и как, но… НЕ ХОЧУ!!! Полный отбой! Пусть ищут другую дуру, готовую отказаться от благ цивилизации! Убираю всё назад, посылаю Руфика на три веселых буквы, Мекринке и двух достаточно, и ложусь спать! Я не собираюсь прожить жизнь на одной пачке прокладок! Даже не пачкающихся и не снашиваемых. Я…

Стоп! А зачем? Пачка? Да мне одной штуки хватит! Пусть лежит в сумке-самобранке! И кусок туалетной бумаги туда! На размножение! Она вообще прямое отношение к еде имеет! В смысле через прямую кишку! Тогда иду! Хорошо, вещи разобрать не успела! Еще надо туда бинты положить, медикаменты… Нет, пусть лучше аптечка тоже самобранкой будет! И про батареи отдельно напомнить, чтобы заряд не кончался! С этим всё!

Теперь самое сложное…

Здрасти! Явились не запылились! И сразу с советами лезут! Причем, когда самое тяжелое началось!

— Витька, зачем тебе платье? — вопрошает Мекрина, оседлав стул. — Да еще такое?!

— Чем оно тебе не нравится? — вот только скажи что-нибудь! Мое лучшее платье! Один раз надевала, на выпускной вечер! А второе — мамин подарок! — Какое больше подходит?!

— Оно мне нравится, — чертовка явно чует, когда надо сдать назад. — Оба. И подходят тебе идеально. Но зачем они в десятом веке?

— А на бал к князю я в камуфляже пойду?

— «Золушку» перечитала? — язвит чертовка. — Русские князья балов не давали.

— Ты уверена, что я не попаду туда, где их давали?

— С тобой будешь в чем-либо уверена… — сдается Мекрина.

— Так какое лучше?

Чертовка пожимает плечами.

— Хорошо, беру оба!

Теперь она криво усмехается:

— Насколько я понимаю, босоножки для той же цели…

— Ага! — мило улыбаюсь. — Если не считать сюрпризы. Всего два заряда в каждой. Но патроны же кончаться не будут…

Краем глаза слежу, как Руфаил подбирается к лежащему на столе нимбу. Вот паршивец, тебе же запасной выдали! Сам виноват будешь!

— Про нижнее белье даже не спрашиваю, — вздыхает Мекрина. — Не можешь же ты надеть к платью «терму»…

— Правильно говоришь, — мурлыкаю в ответ, — правильно.

Стринги все-таки поехали в прошлое. И не только стринги…

— Но ноутбук-то зачем?! — выпаливает Мекрина.

— На все сообщения «В контакте» я ответила. Кого надо предупредила. Но! У меня семнадцатый уровень в «танчиках» не пройден! И за огородом надо ухаживать в реальном времени! И корову каждый вечер доить! — смотрю в непонимающие глаза чертовки и поясняю. — На ферме.

— Какой ферме? — не врубается.

— Веселой. Игра такая!

— Иг' ра, — икает Мекрина.

— Именно.

От стола доносится громкий бум. Руф добрался-таки до моего нимба. А тот оказался с сюрпризом! А не фига бедную девочку считать наивной глупышкой! Можно подумать, я эту породу не знаю! Святоши, они все вороватые! Вторая попытка будет? Ангел оказывается умнее. Вместо того, чтобы лишиться пальцев и на другой руке, жалобно зудит:

— Виктор, — это, видимо, надо понимать, как запредельное уважение. Полным мужским именем меня еще никто не называл, — давай меняться нимбами…

— За хрена?

— Ему новый лысину натирает, — объясняет Мекрина.

— Подгонит, — парирую я. — Если до попытки отчуждения моего нимба еще могла идти речь о товарно-денежных отношениях, то теперь…

— Это почему он твой?! — вспыхивает Руф. — Ты его сама отчуждила! То есть, отчуждала! То есть…

— Это трофей, добытый в тяжелой борьбе с захватчиком, нагло вторгнувшимся на мою территорию! Ясно?!

— Я не захватчик…

— Ты еще спорить со мной будешь?!

Понурый ангел забивается в угол и нянчится с покалеченной рукой. Ничего, судя по состоянию крыльев и носа, регенерация у пташек просто удивительная. Поворачиваюсь к чертовке:

— В компьютере у меня еще и шахматные базы. В сотовом — подборка фотографий! В буке тоже есть. Это запасная копия. И на флешках! Когда я еще родных увижу?! Плейер нужен, чтобы слушать музыку! Короче. Либо всё, что здесь есть, едет со мной, либо остается дома. Тоже со мной! Ясно!

— Понимаешь ли, Виктор, — сообщает Руфаил. — Наши возможности не безграничны. За каждый психоджоуль придется отчитываться! Дело на контроле на самом верху!.. — ангел вздымает палец к потолку, на минуту задумывается, смотрит на чертовку. — И на самом низу тоже! А перерасход уже огромен! Одно моё лечение…

— Будешь выступать, — возмущаюсь я. — Вообще крылья выдерну! И второй нимб отберу! И отчитывайся за провал операции по причине жадности! А Игорек пока нужный камешек притаранит куда надо, и кранты вам всем!

— Ты представляешь последствия?! — хватается за голову Руфаель. — Нас тебе не жаль, о людях подумай! Всё же мировоззрение изменится!

— А мне по фигу в кого не верить! Хоть в Христа, хоть в Перуна! Захочу — пойду, захочу — не пойду! Без вот этого, — обвожу рукой гору вещей, — с места не двинусь! Не хотите — валите, докладывайте. А это, — водружаю нимб на голову, не забыв снять неиспользованный сюрприз, — останется мне на память. Вам еще всю жизнь мои вещи не снашивать! В смысле стирать и ремонтировать! Или обновлять!

— После операции нам любые фонды утвердят! — не сдается Руф.

— Э нет! После вам ни гроша не дадут! Сейчас наложите! Или не иду!

— Послушай, Витька, — чертовка перехватывает у напарника инициативу. — Давай не будем пороть горячку. Сейчас наложим. На всю квартиру. Значит, с собой: сумка-самобранка, аптечка-самобранка и косметичка-самобранка. Тактический подсумок с гранатами — тоже самобраный. Ноутбук, плейер, фонари и сотовый с вечными батареями. Может, хоть сотовый оставишь? Связи там всё одно нет! — упрямо мотаю головой. — Ну, хорошо. Автомат и арбалет с бесконечными магазинами. Самозатачивающийся холодняк, пятнадцать изделий. Две «бездонные» фляжки: с «Выхлопом» и яблочным соком…

— Три! С томатным добавь! Помидоры из Америки еще не завезли!

— Три, — соглашается чертовка. — Одежда и обувь разная в количестве сорока восьми предметов, если считать парные вещи за одну. Отдельно босоножки с сюрпризом. Лыжи, спальный мешок, тент, горелка… и прочее снаряжение, рюкзак, черезседельные сумки. Кстати, коня у тебя нет.

— Действительно, непорядок, — делаю вид, что задумываюсь. — Подгони, что ли…

— Подогнать — не вопрос, — усмехается Мекрина. — А перебросить — вопрос. Лошади, они тяжелые… И одушевленные! Может, ну их сумки?

— Ага! Размечталась! А платья я в чемодане потащу? Хрен с ним, найду коня на месте. Куплю у любого князя за тюбик губной помады. Или медведя оседлаю!

— Договорились, оседлаешь медведя. Кошель с местными неразменными деньгами. Всё?

— Гранатомет, что ли, взять…

— На хрена?! — вскакивает чертовка. — Ты и так сильнее дружины любого тогдашнего князя! Нет у них танков! А из авиации один Змей Горыныч, и тот легенда! На тебе второй рожок с зажигательными!

— Договорились! Прокладку забыла и туалетную бумагу!

— В сумке! — отмахнулась чертовка.

— Тогда, вроде, всё, — грустно вздыхаю. — А ксиву?

— Какую ксиву? — не понимает Мекрина.

— Что я работаю на вас.

— Тебе нимба мало?

— Понимаешь, Ме, там вокруг моего Игорька ты молодая крутишься! Хочешь, чтобы я ей хвост на шею намотала?..

Чертовка, не отводя от меня глаз, неторопливо втягивает через зубы воздух, так же медленно его выдыхает и вытаскивает из ложбинки в декольте небольшой медальон на ленточке.

— Наденешь вот это, — цедит она, — обзаведешься рогами и хвостом. Вот здесь, — появляется флешка, — подробная инструкция. Но не советую злоупотреблять. Там Люцифер не в курсе твоих полномочий.

Игорь

Сижу, курю бамбук. Потому как больше курить нечего. Смешная штука — жизнь. Идет человек, никого не трогает, под ноги смотрит. Вдруг трах-бабах! Ввязывается в драку, получает по голове и вот вам результат. Черепно-мозговая, клиника, бред, вредный старикашка, вещающий о великой миссии, кончина, морг, чужое тело, десятый век вокруг, лес и мишка косолапый по лесу идет. Песен петь не собирается, вместо этого мордой о плечо трется и требует внимания, любви и заботы.

И ладно бы ручной медведь Любомудра! А то самый обычный дикий мишка. Талант у моего реципиента был такой: с животными жить в мире и согласии. И мне эта способность передалась. Вот косолапый косулю заломал и принес добычу к моей пещере, с другом поделиться. А взамен хочет любви и ласки. Не по понятиям опошлившихся пацанов двадцать первого века, а в прямом и невинном смысле: чтобы похвалили и по холке потрепали. Надо уважить топтыгина. Рука зарывается в густую шерсть.

— Хороший мишка, хороший.

Хороший удовлетворенно жмурится и носом подталкивает ко мне дровину. Мол, надо бы, волхв, костерчик запалить, да зверюшку добытую пожарить. Любит лохматушка жареное мясо. А мне так лень палочки крутить! Устройство, как в книжках про первобытных людей: лучок, палочка тетивой обкручена, брусочек, место, куда мох подкладывать… Крути, пока не загорится. Ни тебе периферии какой, ни интерфейса толкового…

Сволочь, всё-таки этот Перун. Так и хочется букву «д» вставить! И впереди словечко, характеризующее его возраст! Не мог снарядить по-человечески. Пулемет там, компьютер, зажигалка… Нет, Любомудр, мол, жил, и ты с его навыками не умрешь! Я же не Любомудр! Да хрен с ним, с пулеметом, но пачку сигарет мог дать?! Или папирос, я на «Беломор» согласный! Даже на махорку с обрывком газеты любой желтизны в прямом и переносном смысле.

Горько вздыхаю и вытаскиваю из пещеры девайс работы местных умельцев и уныло кручу палочку. Лучок двигаю туда-сюда, туда-сюда. На удивление скучное занятие. Надо бы как-то приспособу апгрейдить.

Как и зачем этот Любо здесь мудрствовал, непонятно. Не курил. Не пил. Медовуху только. Ел, что Велес пошлет, а топтыгин притащит. Огонь трением добывал, туда-сюда! А от этого туда-сюда и свихнуться недолго. Вот волхв и свихнулся. Впрочем, он от любви свихнулся. Помню я эту Мекрину. Ничего девочка, сойдет для сельской местности. Но я бы к ней на километр не подошел. Стерва стервой. Она же этого дурачка совершенно явно совращала. То есть, обольщала. Каждый день бегала. Рядышком сидела. И как! То головку на плечо положит, то бедром прислонится. Коленку «случайно» приоткроет, наклонится особо удачно, открывая обзор за ворот. До поцелуев дело довела, и до того самого. Единственного раза.

Девчонки почему-то уверены, что парням только «одного» и надо, и после этого «одного» бросит он глупую-несчастную-обиженную-дурочку… И в самом деле, дурочки. Не знаю, как там суровые челябинские мужики на сто первую трахнутую девку реагируют, а у таких телков, как мы с Любомудром, от близости все чувства только усиливаются. И если женщина после этого начинает песню «как же я была неправа», «я тебя, такого хорошего, недостойна», «ты встретишь свою единственную, не такую развращенную, как я», крышу сносит на раз! Почему? Зачем? Хорошо же было! Что я не так сделал?

Я тоже чуть с ума не сошел в свое время. Молодой был, глупый! Выстоял, правда. Но я же в большом городе жил. Народу кругом полно. Работа, родители, друзья, девочки-давалки. Девочки особенно хорошо лечат… Если к ним особых чувств не испытывать.

А Любомудр в своей пещере совсем зациклился. От его памяти и без эмоций шибает. А так — один в один история. Даже внешне его Мекрина на Маринку похожа. Только прическа другая, да стиль одежды древнерусский. А ведь, действительно, одно лицо! Ладно, хрен с ними, с бабами! Второй (или третий?) раз нас на тот же крючок не поймаешь! Да и нет в этих Маринах-Мекринах ничего особенного. Вон, моя подзащитная микростудентка куда интереснее. Жаль, в будущем осталась. А я даже вспомнил, как ее зовут! Если не ошибся, конечно! Не могут же девушку Витькой звать! Впрочем, она там, я тут, между нами тысяча лет и ни одного шанса на встречу. Забыли!

И переходим к делам насущным. Костерок загорелся, наконец; пара кусков мяса жарится, чтобы первый голод утолить; можно остальной косулей заняться. И о миссии своей подумать. Вредный старикашка очень хотел, чтобы я какой-то булыжник разыскал и перетащил в Киев. И Любомудр похожую мысль имел. До того, как у него с этой роковой красавицей дело сладилось. А на хрена эта каменюга в Киеве? Место силы. Это где в нашем времени майдан незалежности, что ли? А запросто, небось, там впоследствии гадость какую-то закопали, вот хохлы с ума и сходят. Надо будет в летописях сей факт упомянуть. Янукович-то не допрет, но, может, дорожники догадаются вырыть?! А камешек не просто так. Сакральная штучка, намоленная. Перуну со Стрибогом, значит, силушки добавится, а христианским богам хреново станет. Интересная точка зрения! А у христиан тоже такой камушек есть? Даже два?! Э, погоди! Ложе Христово — понятно. А хаджар аль-асвад же мусульманская святыня!

До чего интересно чужую память осваивать! Такие вещи узнаешь! Еще б сигарету! Но чего нет, того нет… У трех религий один бог! Это что значит. Аллах, Яхве, Христос — одно и то же? Или разное. Как там в Писании? Отец, сын и святой дух? Яхве — отец, Христос — сын, а Аллах — святым духом питается, то есть прикидывается. Во накуролесили! Иудеи, значит, отцу поклоняются, христиане — сыну, а мусульмане — святому духу. Опять евреи самые умные оказались!

Не, мне эта заумь не по зубам. Интереснее с камнями. Значит, камней Книги — два. А у славянских язычников — один, и тот лежит не там, где надо. Там теперь не ободриты, а восточные франки. Которые уже христиане. Если камушек перетащить в центр владений Перуна, то… Всё понятно. Бах, бух, трах-тарарах, шлеп-шандарам, язычество рулит, а гора трупов в реальной истории всегда больше, чем в американских фильмах. Любомудр, понятное дело, за. А мне это надо?

Вот и мясо готово. Кушай, топтыгин. Кушай, зверюшка. Мне бы сейчас комп. Хотя бы самую завалящую планшетку. Чтобы посчитать, что чем может закончиться в разных вариантах действий! Думаешь, мишка, данных маловато? Это да, ни длины волн, ни частот, ни амплитуд колебаний… Но посчитать, косолапый, можно всё! А недостаток стартовой информации только делает задачу интересней. Для аналитика и программиста отдела… неважно какого… спецназа ГРУ нет ничего невозможного! Я же не тупой гоблин с накачанными мышцами и показателем IQ ниже куриного. Точно, нет! Такой на моем месте… Нет, вместо моего места, сидел бы в отряде и под сигаретку (ав-вау!) байки ребятам травил о том, какую классную студенточку подцепил в романтической обстановке: трех сопляков по мусорным ящикам покидал, и она твоя! И никаких черепно-мозговых с последующими перебросками во времени.

Ты куда, мишка? Во интересно, даже мясо не доел. Никогда с ним такого не было! Эх, сигаретку бы…

Витька

Бах, бух, трах-тарарах, шлеп-шандарам, перекат, смена позиции и озираю окрестности.

Травка зеленеет, солнышко блестит, сосны с елками стоят, березы белеются. Мои тюки кучкой на полянке, а я в стороне, под прикрытием здоровенного дуба с автоматом в руках и тактической раскраской на личике. Лежу в единственной на весь лес луже и осуществляю рекогносцировку. И больше — никого, за исключением комаров и мошек! Обидно, да?!

Вылезаю. Встаю. Вот сейчас и проверим качество ангельско-чертовской работы. Что сказать… Горка чистая. Брюки — тоже. Думаю, и термобелье не подкачало. Но мокрое всё насквозь! Аж обтекаю! Одежка минут двадцать сохнуть будет. А кроссовки куда дольше! Хорошо еще не догадалась ботинки надеть! Они, конечно, не намокли бы. Только через край набрали. Как меня угораздило?! Небось, Мекринкина работа! Не может же чертовка пакость не учудить! Зря она это, вернусь — сочтемся! Откуда здесь вообще эта лужа взялась?! Дождями накапало или высокий уровень грунтовых вод? Второе — плохо, можно и в болото вляпаться. Ладно, а яму кто выкопал? Воронка времен второй мировой? Или капонир от русско-японской? Японцы в эти места не доходили. Немцы — да. Но то через тысячу лет будет, если чертоангельский дуэт не напутал со временем пункта конечного назначения. И с местом, кстати. Где искомый волхв, он же мой принц и рыцарь, не догадывающийся о двух своих последних ипостасях?

Волхва нет. Немцев нет. А яма с водой есть. И неудачливая попаданка умудрилась нырнуть в нее первым же перекатом, сделанным при переброске. На всякий случай прыгнула, можно даже сказать, по привычке. Лучше бы в дерьмо вляпалась, одежда-то не пачкается! Продешевила я! Надо было еще полную непромокаемость требовать. При сохранении дышимости. И сокращение сроков высыхания, особенно обуви. И чтобы холодняк одежду не брал. И никаких доспехов не надо. Их, впрочем, в любом случае не надо. И утюг забыла! А если платья помнутся? Мда… ошиблась. Это от недосыпа! Ладно, в другой раз умнее буду!

Отставить сожаления и нарезать задачи. Куды бечь и как нести? Надо определиться с местонахождением объекта и изыскать транспортные средства в необходимых количествах, чтобы нагрузить согласно Устава или как получится. Одного коня мне хватит. Значит, вещи пусть полежат, кто их тронет — сам виноват. А я в разведку. Пробегусь по окрестностям, посмотрю, понюхаю… Но это потом! Никто у меня над душой не стоит, а кроссовочки лучше высушить, пока солнце светит, а главное, греет!

Переобуваемся… А, собственно, надо ли мне куда-то идти? Может, лучше поспать? А то из четверти суток, выторгованных у нанимателей, три часа ушло на подготовку компьютерных баз. Не шахматных, само собой, здесь еще по правилам шатранджа играют! А час сна в сутки — маловато будет! Может, за это время какие проблемы сами собой разрешатся. Под лежачий камень вода не течет? А зачем мне вода, если у меня фляги с соком бездонные?

Да что ж мне сегодня спать не дают! Кто там такой смелый? Потише ходить не можешь?! Ломится, словно медведь через чащобу! Только задремала! Оп-па! А ты и в самом деле медведь! Мишка косолапый по лесу идет! И куда ты, мой милый, лезешь? Пошел в Бобруйск, животное, шишки собирать! Подраться хочешь? Так я запросто. Больное место у тебя нос. А если на задние лапы встанешь — еще найду. Не, стрелять не буду. Бесконечный магазин, не бесконечный, а патроны надо экономить! Возьму саблю и нашинкую, как дедушка морковку для плова. Куда ударю, там и будет слабое место!

Что, не хочешь драться? Молодец, умный мишка! Мандаринку будешь?! Не суй морду раньше времени, я тебе почищу. На, ешь! Ты такого не пробовал, поставки в ваши края из Абхазии пока нерегулярные. Ты зачем кожуру сожрал?! Еще хочешь? А попросить не мог, что ж я, зверь какой! Держи! Извини, по одной, так у меня сумка работает, пока одну не вынешь, новая не появится! Ладно-ладно, поняла, что чистить не надо. Хороший мишка! Слушай, зверюга, а где волхв Любомудр живет, знаешь? И как это расценивать? Как положительный ответ? Ладно. Тогда у меня предложение: сейчас погрузим на тебя мои вещи и пойдем к Любомудру. Хорошо? Ну ты же не заставишь хрупкую девушку таскать такие тяжести? Ты же мальчик хороший, добрый… А у меня мандаринки есть. И апельсинки. И яблочки. Сейчас я через тебя сумочки перекину… Мишка! Стой смирно! Я первый раз медведя навьючиваю! Раньше только коня и ишака приходилось! Вот тут затянуть! А здесь поправить! Рюкзак сверху, он большой и плоский, хорошо ляжет. Все, мишенька, всё. Уже упаковано. Пошли? Молодец! На тебе еще мандаринку! Слушай, а какой смысл мне ноги бить? Давай, я на тебя сяду! Весу во мне всего ничего, даже не почувствуешь. Ты же не против?! А если еще мандаринку? Я же говорю, не против!

Все, бурый мой, поехали!

Игорь

Все-таки, мудр был Любомудр! Умудрялся все дела одновременно делать, и ничего не упускать! А я лопух лопухом. За возней с остатками косули костер проспал! Да так, что и углей не осталось! И ведь всего надо было — полешко большое подбросить, чтобы быстро не прогорело! И ведь знаю, как это делается! Все от предшественника осталось! А толку?! Теория — не практика: знать — одно, а выполнить — совсем другое. Теперь, если что, придется снова «туда-сюда» изображать! У них что, кресало еще не изобрели? Хотя, не факт, что это проще! Хрен с ним, не нужен сейчас огонь! Были бы сигареты… А так — по фиг! Сухого мха на случай дождя приличный запас имеется, еще Любомудр собирал…

Делать совершенно нечего. Лежу на солнышке, деревья разглядываю. Выуживаю из волхвовской памяти сведения о флоре и фауне. Больше о флоре: может, какие листики засушить и истолочь, в другие завернуть, и сойдет за замену табаку? И чего я на программиста учился, а не на ботаника?! Вот сейчас, считай, открытие совершил: зависимость курильщика — психологическая! Поскольку тело средневековое к никотину совершенно непривычное, а курить тянет извращенную всякими излишествами душу! Вот только пойти с этим открытием некуда! Если только во французскую академию наук. Лет через семьсот. Да и то, сначала надо провести обратный эксперимент: в курящее тело некурящую душу засунуть. И оба опыта повторить раз по тысяче для набора статистического материала. Боюсь, старый пердун, который Перун, обос…, то есть, надорвется! Проще у него сигарету выпросить!

Но сколько ни прошу, не откликается, сволочь! А чему удивляться? Старый бог в будущем остался, а молодой — дурак еще, самоуверен не в меру. Считает ниже своего достоинства с простыми смертными общаться. Подумаешь, волхв, он и Христа ни в грош не ставит. Мол, не распятому недотепе с самим Громовержцем тягаться! А то, что таких молниеносных уже забыто до фига и больше, сообразить не может! Зевс-Юпитер не слабее был, и где он? Спохватятся в Ирии, обязательно спохватятся, и скоро. Когда идолы по Днепру поплывут. Да поздно будет! Сильна у Яхве команда. И дисциплина железная. Это Сварог у своих развел демократию и толерантность! Вот и спят, хотя уже люди забеспокоились! Тот же Любомудр ведь не зря диверсию свою придумал. Сам, без вмешательства свыше. И ни малейшей поддержки сверху не получил. Хоть бы от прямых происков врага прикрыли. Ничего! Точно, как в Российской Федерации!

Эх, скукотища неимоверная! И медведь куда-то свалил. Покамлать, что ли? Или ну его к богу в душу, двенадцать апостолов мать! Неохота! Все равно не откликнутся! Лучше еще память поразбираю. А то в голове полная каша. Два детства, две юности, велесова и перунова силы, математический анализ, языки программирования, методы взлома защиты баз данных, преобразование сил и перенаправление потоков. Испытание волхвов, госэкзамены, диплом, посвящение… Перун, Христос, Сварог, Люцифер, Велес, Мекрина, Марина, Витька, а может и не Витька… Повеситься! Или навести порядок…

А еще навыки есть! Не только, как огонь этим жутким дивайсом разводить! Любомудр много чего умел полезного. Палкой вон махал. Вау! Это же тот самый русобой, который лучше всех карате и тхэквондо был! Да не в уродском «восстановленном» виде, а настоящее, первозданное. Пусть славяне — не арии, думаю это Перуну лучше знать, но искусство-то было! То самое славянское ушу! И я теперь его носитель! Знаю всё! Только потренироваться, движения поповторять, и готово!

Вскакиваю, хватаю стоящую у пещеры палку (боевой посох, не иначе!) и начинаю работать каты. То есть, связки. С полчаса мучаюсь, а потом начинает получаться! И чем дальше, тем лучше. Оно и понятно, тело всё помнит, надо только душу приучить. А с нематериальными сущностями проще. Это как драться в собственном воображении! В общем, и не такие большие потери от моей тренировки. Пальцами по постороннему стволу пару раз попадаю. Один раз с размаху достаю шестом в лоб. Себя, конечно. Ну и горшок вдребезги. Глиняный. И все! Зато пока ношусь, даже о куреве забываю.

И возвращения медведя не заметил. А зря.

Стоит топтыгин на опушке, нагруженный, словно осел на вывозе сена с высокогорных лугов. Только не сушеной травой, а весьма увесистыми тюками. По бокам здоровенные переметные сумки, сверху на них уложен большой туристский рюкзак. На нем еще один, поменьше. Всё это утянуто веревками. К одной из сумок приделан чехол с торчащим прикладом. А перед рюкзаками, почти на шее у косолапого… Камуфляж, берцы, бандана. На правом плече автомат. На левом — здоровенный тесак в ножнах. Скрытое полосатой раскраской лицо. Кривая ухмылка. Жесткий взгляд прищуренных глаз. Матка боска! Что за терминатор пришел по мою душу?! Он же таких, как я, на завтрак пачками кушает! И на медведя надежды нет: взнуздали топтыгина.

Инстинктивно перехватываю шест и встаю в стойку (Это не я! Это Любомудр!) и вдруг понимаю, что передо мной женщина.

— Ну ни фига себе! — раздается насмешливый голосок. — Девушка из-за него ночей не спит, у постели дежурит, идет на край света, то есть, вглубь веков, а он встречает ее с палкой в руках! И это после всего, что между нами было!..

Витька

Ну вот и прибыли! Ух-ты! А волхв, действительно, на Игоря похож! Правда, в плечах пошире размера на два. И занят интереснейшим делом: как заведенный машет двухметровой палкой. Надо понимать, у мальчика тренировка…

Однако, как всё запущено… Руки еще куда ни шло. Медленно, конечно, и суетливо, но условно согласовано. Но ноги! Вообще не в ту степь! Один на один деревенского увальня побьет. Может быть. Любой перворазрядник такого бойца на два счета скрутит. Без всякого оружия. Хоть самбист, хоть дзюдоист. Про спецов и говорить нечего! Минутку, он же спец! Не поняла?! Мишка, ты к кому меня привез?! Хотя пыхтит на вполне современном русском. Кто из кого дурака делает?!

О! Заметил! И что дальше? Да ты, никак, собрался в последний смертный бой! Вот Мекрина счастлива будет! А мне оно надо?

— Ну ни фига себе! — это вместо «здравствуйте». — Девушка из-за него ночей не спит, у постели дежурит, идет на край света, то есть, вглубь веков, а он встречает ее с палкой в руках! И это после всего, что между нами было!..

— А что между нами было? — осторожно спрашивает волхв, отступая на шаг назад.

— Не может быть! Уже всё забыл, изменщик коварный?! Тебя же за меня убили!

Мокрый от пота лоб (а работал-то мальчик со всем усердием), прорезает глубокая морщина.

— Витька?! — не уверенно говорит он. — Откуда?

Уф! Все-таки, Игорь!

— Из лесу, вестимо! Мог бы и встретить на месте выброски, а не заставлять девушку шарахаться по всей Средне-Русской возвышенности в поисках тебя любимого! Чтобы я делала, кабы мишка не подвернулся?

— А… я… его… — врать совершенно не умеет. — То есть, он сам…

— Что он сам?!

— Встречать тебя ходил!

— Да? — иронически поднимаю бровь. При тактической раскраске своеобразно смотрится. Знаю! — А ты ему поручил…

— Нет, — смущается парень. — Он сам.

Грустно вздыхаю:

— Может, хоть чаем девушку с дороги напоишь?

— Конечно! Сейчас, минуточку!

Бросает палку и исчезает в пещере. Через минуту появляется с… Вау! Нас учили такие штуки делать на занятиях по выживанию! Врагу не пожелаю! Игорь вдруг смущается:

— У меня заварки нет. Брусничный будешь?

Как всё запущено! А что у нас здесь? Очаг из камней и глиняные горшки. Наш препод по ИстРусу за один черепок от вон того, разбитого, Мекрине бы душу продал. Керамика десятого века! И почему она меня не радует?!

— Буду! Но позже! Сначала разгрузи медведя. У меня там есть кое-что полезное.

Ну хоть с этим справляется! А я пока костер разожгу, тросик натяну и нормальный котелок повешу. Конечно, на горелке быстрее. Но костер полезен для разговора. Чисто психологически. А это что? Мясо на палочке? И как оно? М-да… Изнутри чуток прожарилось, снаружи почти не подгорело! И костер местной штучкой разжег. Зачет по выживанию будем считать сданным. Но «шашлык» пусть мишка кушает, ему и сырое можно. Какая я умная, что сумку заколдовала!

Кстати, где она? Ага! Что у нас на обед? Варить лень. Какао лучше вечером. Пусть будет брусничный чай с пирожками. А сахар нужен. И на десерт конфеты. «Му-му» и, конечно, бато-ончики! «Рот Фронт»! Тащусь от них! Всего по одной конфетке положила, а хватит…

— Вить, — Игорь круглыми глазами следит за моими манипуляциями. — А ты куришь?

— Не-а! — и оптимизма в голос побольше. — Терпеть не могу эту гадость! — парень прямо тухнет, и я тороплюсь закончить. — Но для завзятых наркоманов… — протягиваю пачку «Кэмела».

Всё! Он мой! С потрохами! Вот что значит, индивидуальный подход! Медведю — мандаринки, мальчику — соску! И никакая Мекрина нам не страшна! И это вы, ребята, еще дедушкиных пирожков не пробовали!

Эк тебя приперло, бедолага, аж руки трясутся! А кашлять-то зачем? Нет, понимаю, тело непривычное, но душа просит. Внутренний конфликт на почве временного раздвоения личности. Ничего, с третьей попытки разрешится. Конечно, в пользу вредной привычки. Ну, когда ты созреешь для разговора? На, хлебни для храбрости. Мужики это дело любят! Какая водка, обижаешь! Намного лучше. Ага, действует!

— Ты сказала, я твой любимый?..

Ишь ты! С места в карьер! Может, я тебе еще и в любви призналась? То есть, было, конечно. Но мало ли что сказала пьяная, то есть усталая и не выспавшаяся женщина под угрозой палки!..

— Ну… уже и не знаю… После такой встречи… Считай, что я пошутила!

— Ты же ночи из-за меня не спала!

— Факт! — подтверждаю я. И уточняю. — Одну.

— Дежурила у моей постели!

Делать мне больше нечего! Да и не знала я, что всё настолько серьезно.

— Не совсем. Врачи не пустили, — вздохнуть с сожалением. — Пришлось у своей…

— А почему тогда не спала?

— Сумки собирала…

Вот такая я загадочная и непредсказуемая! Ничегошечки он не понял! Может, серьезно поговорить? Пожалуй!

— Игорь! Я иду спать! — предупреждающе поднимаю руку. — Одна! Меня не будить до начала татаро-монгольского нашествия! Ясно?

Волхв согласно кивает:

— Так точно!

— Умница! Я тебя люблю! Кури и наслаждайся жизнью! То есть, охраняй мой сон!

Лишь бы один на татар не полез. Разбудит, я их быстренько разгоню, и буду спать дальше!..

Игорь

Сижу, как стукнутый пыльным мешком по голове. Почему как? Да потому, что мешком меня не стукали. Кастетом было. Но не по этой голове. По этой посохом, и то сам. А мешком — не было! Но представляю ощущения! Как после общения с женщиной!

И понимаю, от чего Любомудр сбрендил!

Сначала она заявляется в лес… Нет, сначала она разбрасывает трех мужиков… Нет! Сначала она идет одна проходными дворами далеко не самого спокойного района Москвы, где полицейские предпочитают ходить парами. В смысле по два экипажа! Нарывается на гопоту и стоит, глазками хлопает! Ждет, когда приедет принц на белом коне и спасет ее, бедную и несчастную! Потом кудахчет над поверженным рыцарем, не забыв быстренько перевести нападающих в статус недвижимого имущества. Головку бинтует, скорую вызывает и даже целует для поддержания тонуса. Рыцарского! И спокойно отправляется домой, чтобы через некоторое время отправиться за этим самым рыцарем на тот свет, то есть, в десятый век; сходу признаться ему в любви; потребовать не пойми чего; накормить любимого дедушкиными пирожками и конфетами; отказаться от признания; вручить пачку сигарет, что ценнее глотка пепси в пустыне; поцеловать рыцаря «на ночь» в разгар белого дня, окончательно запудрив несчастному мозги; и завалиться спать, попросив разбудить, когда Батый придет! Это через триста лет, насколько я помню! А мне что делать? Хрустальный гроб заказывать?! Или достаточно поцеловать? Так ведь и по морде получить можно! А если вспомнить судьбу моих убийц, исход пощечины, скорее всего, будет летальным.

Присутствует наличие багажа в объеме двух рюкзаков, переметных сум-хурджинов среднеазиатского образца, а так же сумок, сумочек и подсумков в неисчислимых количествах. Одни частично убраны в другие. У открытых упаковок наблюдается пространственно-временной парадокс дамской сумочки: количество извлеченных из нее вещей значительно превосходит объем самой сумки. Во всяком случае, пирожки, съеденные нами с медведем, туда никак не могли поместиться! Даже без конфет, сахара и пачки «Кэмела». И это только одна сравнительно маленькая сумка! Представляю, чего и сколько в большом рюкзаке! Боги и прочая нечисть тут не при делах, это врожденное свойство всех женщин!

Страшно интересно, что там спрятано. Но хозяйка, отходя в опочивальню, специально предупредила: мол, всё заминировано, а снимать сюрпризы лень и некогда! Потерпи, милый, до просыпания, которое по высыпанию! А высыпание назначила на день прихода татаро-монгольских полчищ! Я раньше сдохну. Либо от старости, либо от любопытства! Выпить, что ли, еще пару глотков? Странно, фляга полная! Две их у нее, что ли? А ну-ка! Гляди-ка, я ж прилично отпил, а все равно полная! А еще? Здорово! Сколько ни выпью, а ни одна жена не догадается! Сосуд-то до горлышка! Какая жена? У меня нет жены! Пока нет! И не надо! Надо еще глоток и сигарету! Уф… хорошо!

Топтыгин! Что ластишься, сволочь косолапая? Сдал хозяина за полкило мандарин! Сам ее нашел, сам привел! Хорош прикидываться, перед женским обаянием он не устоял! Перед мандаринами ты не устоял, предатель! Вот от таких, как ты, либералы и произошли, за заморский фрукт что хочешь сделают! Что рожи корчишь? Хочешь сказать, «любящие сердца воссоединял»? Еще скажи «дело чести любого порядочного зверя»! Молчишь? Вот и молчи! Витька за тебя уже всё сказала! Нашел, понимаешь, защитницу! Кто тебе доложил, что я влюбленный? Да и про нее у меня большие сомнения. Бабы скажут, недорого возьмут! Вообще бы этих вертихвосток глаза не видели! Не рычи, Витьку разбудишь! Такая, не такая, а пусть спит, умаялась бедолага! Для женщины собраться — та еще работа! А ты тут рычишь! Вон, видишь, зашевелилась. Нет, спит! За это надо выпить!

Слушай, косолапый, а каким образом она вообще сюда добралась? Да знаю, что на тебе. А до того места, где вы встретились? Что морду виноватую строишь? Догадываюсь, что не знаешь! Чем она занималась, когда ты подвалил? Чего завалился? А-а, спала! Да, это дело она любит, заметил уже! Если не разбудить, и правда до монголов проспит. А следы какие были? Никаких? Ладно, кончай мордой мотать, верю! Кто же ее во времени перебросил? Перуну такое слабо. Совсем старик сдал. Одину Витька бы понравилась, так ему еще хуже, чем нашим. Прочие — вовсе мелочь. Остается Яхве. Не сам, конечно, ангела какого отправил! Вот, косолапый, выходит, врага ты ко мне привез! Или наемника врага! Хотя это Любомудру враг, а мне как-то по барабану все эти заморочки. Да и неизвестно еще, ангел Витьку уговаривал, или Витька ангела. Эта, если захочет, мертвого из гроба поднимет и гопак плясать заставит. Или лезгинку, если хохол попадется! Ну, еще глоточек! Будем здоровы!

Предположим, отловила девушка ангела, свернула нос набок, перья повыщипывала и заставила работать логистической компанией. Кто ему мешает сымитировать сбой при транспортировке? Отправит рэкетирку к динозаврам… Минутку! Вот как они вымерли!!! Понятное дело, Витька спать хочет! Устала после зачистки целой планеты! Потом вернулась, объяснила пернатому, кто в доме хозяин, а кто хозяйка, и тот второй раз на грабли наступать не стал. А в виде неустойки вечно полную фляжку сделал! Из которой, кстати, можно еще глоточек употребить! Не убудет!

И к какому выводу мы приходим? Женщина — друг человека! А женщина, которая бьет ангелов, даже Любомудру друг! А я — не Любомудр! То есть Любомудр, но только телом! А душой я Игорь! Атеист и прожженный циник! А Витька — мой друг и я ее люблю! Она мне курево принесла! И фляжку с пирожками! Сейчас остограмлюсь для храбрости, и пойду в любви признаваться! Топтыгин, ты чего?! Почему не надо? Спит?! И что? Я только скажу, что о ней думаю! Девушке приятно такое слушать! Точно не надо? Ты уверен! А толкаться-то зачем?! Я и так пойму! Всё-всё-всё!

Пойди лучше, косулю забодай! Пожарим Витюше мяса, как проснется. Не всё же ей динозавриной и ангелятиной питаться… Нет, в ангелах мяса нет! Только в динозаврах и косулях! Пойди, косолапый!

Почему не пойдешь? А и правильно! До просыпания триста лет, сто раз успеем и сходить, и приготовить! Сейчас рано: остынет, а холодное невкусно! Выпьешь за компанию, а топтыгин? Давай, давай, не ломайся! Понравилось? Сейчас я тебе в мисочку налью! Во как лакает, аж за ушами трещит! А фляга всё равно полная! Не, мишка, такую штуку ни один пернатый добровольно не отдаст! Только, если его за крылья к батарее приковать и автомат к виску приставить! Витенька, она такая, она может!

Давай по граммульке, медведина! Полную? А что, для хорошего медведя дозы не жалко! Да не от тебя либералы произошли, не от тебя! От макак! У них общая отличительная черта: все равно, чью задницу лизать, лишь бы красная! А ты это… любящие сердца соединял, во! Давай за Витюшу, чтоб ей земля пухом, то есть, мешок… Короче, пусть спит сладко! И пирожками закусим. Какими? А есть разница?

Нет, ты подумай, мохнатый! Она же ко мне шла через страны и континенты! То есть, времена и нравы! С тесаком в правой руке и автоматом в левой! Или наоборот! Прокладывая себе путь через толпы озверевших ангелов и хищных динозавров! Понимаешь?! Озверевших динозавров и хищных ангелов! Ты видишь эту картину, Потапыч? Эти гады со всех сторон сбегаются, зубами щелкают, крыльями машут! А она идет сквозь них, маленькая, хрупкая, в полной боевой экипировке, с тактической раскраской на нежном детском личике, с ласковой улыбкой, обращенной ко всему миру. Махнет мечом — переулок! Даст очередь — улица! Врежет ногой — площадь! И все вокруг падают, падают, падают… И всё это во имя Великой Любви!

Мишка, а почему тебя два? Эй, топтыгины, вы спите, что ли?! Да вы пьяны, скотины косолапые! Сейчас я вас переложу поудобнее! Ой! Минуту, только встану! А то ноги не держат! И в голове чего-то шумит! А с чего нас так развезло, а, бурые? Мы же выпили самую малость! Фляга совсем полная! До краешков! А? Не могли мы с такой дозы опьянеть! Слышь, Потапыч! То есть, Потапычи! Я понял! Это начинка в пирожках такая! Неправильная! То есть, правильная! Дайте бок, медвежатины! Я тоже посплю…

Высшие сферы

В Переговорную Мекрина прибыла за пять минут до назначенного времени. Положение обязывает, не будут же Всевышний с Владыкой ждать рядового работника! Ну, пусть не совсем рядового, но с их точки зрения — один черт! Или одна чертовка! А вот Руфику положено являться пораньше, минут за десять, с его-то рангом и, особенно, результатами. Нет, старательно выдерживает время, чтобы появиться после нее. Светлые вообще чванливы, а этот — особо безнадежен!

Мекрина улыбнулась, вспомнив сжавшуюся за люстрой фигуру без нимба и усыпанный перьями пол, устроилась в любимом кресле и достала из бара штоф с «выхлопом».

— Будешь? — спросила дьяволица появившегося ангела.

— Я не пью всякую гадость! — вздернул нос Руфаил и прошествовал к облюбованному месту.

— Как хочешь, — пожала плечами Мекрина. — Вольному воля, остальным — скорость реакции!

— Что ты хочешь этим сказать? — подозрительно уставился на нее ангел.

— Только то, что мне семнадцатилетние человеческие девчонки нос не разбивают, — усмехнулась чертовка.

— Ты тоже ей проиграла! — недовольно буркнул Руфаил.

— Ровно столько, сколько считала нужным для пользы дела. И без малейшего ущерба для себя!

— А причем тут это пойло?

— Значительно повышает скорость реакции. В первую очередь, на нематериальном уровне. На нас действует лучше, чем на людей!

Руфаил задумался. Воспоминание о позоре боролось с недоверием к собеседнице.

— Откуда знаешь? — подозрительно косясь на сосуд, спросил ангел.

— Оперативный отдел Ада информаторов не сдает! Никогда! — гордо заявила Мекрина. — Не веришь — спроси у научников! Или не пей! Мне больше достанется!

Руфаил замялся:

— Ладно, давай попробую. Больно бутылка невзрачная…

Чертовка извлекла из воздуха второй стакан.

— По традиции, «выхлоп» хранится только в штофах: сосудах приземистой, четырёхгранной формы с коротким горлышком из зеленого стекла объемом литр с четвертью, а пить его положено из граненых стаканов, — торжественно произнесла она. — В полевых условиях штоф может быть заменен армейской флягой, а стакан — алюминиевой кружкой. Так же не возбраняется хлебать из горла. Но только «в поле».

— Чьи это традиции? — ангельские подозрения вспыхнули с новой силой. — Ваши, что ли?

— Куда нам, — грустно вздохнула Мекрина. — Изобретателей. Среди них, между прочим, бабушка твоей хорошей знакомой! Или не заметил, что Барсова затребовала бездонную фляжку?! Так что извини: не мы придумывали, не нам нарушать!

Дьяволица встала и аккуратно наполнила стаканы.

— Первую стоя, до краев и залпом! — проинструктировала она. — Потом свободно. Ну, вздрогнули! — и, осушив стакан, выдохнула длинную струю пламени.

Руфаил, стараясь копировать движения чертовки, влил в себя жидкость…

И замер. Несколько секунд ничего не менялось. Потом ангел покрылся легким румянцем и захлопал ртом, судорожно хватая воздух. Жидкие облачка дыма, неторопливо выползшие из ноздрей и ушей, неспешно двинулись вверх. Нимб потускнел и взлетел на добрый метр, уворачиваясь от подозрительных испарений. Руфаил пошатнулся. Лицо, перебрав многочисленные оттенки красного, выбрало зловещий темно-багровый оттенок. Пытаясь удержать равновесие, ангел взмахнул крыльями, но вырвавшаяся из седалища струя пламени, испепелив тонкую ткань хитона, с ревом ударилась в пол, и Руфаил ракетой взмыл вверх, протаранив головой потолок Переговорной. От неожиданности ангел перестал махать крыльями и рухнул вниз. Попытка подняться привела к новому реактивному выхлопу и горизонтальному полету… Невероятным усилием воли уклонившись от столкновения с экраном домашнего кинотеатра (Сатана голову оторвет, невзирая на ведомственную принадлежность!), пернатый сполз по стене, вдохнул, наконец, и… полетел в противоположном направлении, ломая астральным телом деревянную раму имитации окна.

Мекрина подобрала упавший нимб, стряхнула несуществующую пылинку и, водрузив находку на голову, извлекла зеркальце.

— И чем вы это здесь заняты? — спросил Люцифер, уклоняясь от летящего прямо на него Руфаила.

— А ведь мне идет… Как думаете, Владыка? — поинтересовалась чертовка, сдвигая нимб набекрень и высвобождая из прически правый рог. — Так еще лучше. Витька знает толк в извращениях!

— Тебе всё идет! — улыбнулся Люцифер. — Иногда мне хочется ввести постельные услуги в круг твоих служебных обязанностей.

— Князь! Вас что-то не устраивает? — приподняла бровь чертовка. — Я Вас разочаровала?

— Ну что ты, золотце! — рассмеялся Сатана. — Ты бесподобна. Но всё же хочется узнать, чем вы здесь занимаетесь.

— Мне тоже! — присоединился Господь, появление которого ознаменовалось очередным выхлопом, прошедшим в нескольких сантиметрах от головы Всевышнего.

Мекрина вытянулась по стойке смирно:

— Изучаем характер воздействия крепких алкогольных напитков на постоянных обитателей Райских Кущ! — доложила она.

— И как?! — усмехнулся Господь.

— Эксперимент еще не закончен, — серьезно произнесла Мекрина. — Думаю после второго стакана…

— Пожалуй, опыт придется прервать, — бог выловил за шиворот продолжавшего носиться по комнате Руфаила. — Люци, протрезви его!

Сатана щелкнул пальцами. Ангел затих, обгорелой тряпкой повиснув в руце божьей.

— Жаль, — вздохнула чертовка. — Очень интересные результаты наклевывались. По крайней мере, теперь я знаю, почему напиток называется «выхлоп».

— Лучше, чем ничего, — констатировал Люцифер.

— Лучше, — грустно согласилась Мекрина.

— Нимб отдай, — просипел ангел.

— Какой ты нудный, Руфик, — покачала головой чертовка. — Третьи сутки твердишь одну и ту же фразу. То девочке, то мне… В твои годы надо знать, что женщины любят индивидуальный подход…

— К делу! — призвал Господь. Присутствующие расселись вокруг Большого Стола. — Ваши отчеты мы видели. Дополнения есть?

Руфаил прокашлялся:

— Еще раз обращаю внимание, — сиплый шепот разбавляли идущие изнутри хрипы и изредка проскакивающие нотки визгливого фальцета, — на крайне неуважительное поведение наемницы! — он поправил хитон, брезгливо посмотрел на вымазанные в саже пальцы, извлек из глубин одеяния обгорелый платок, грустно вздохнул и продолжил. — Предлагаю по окончанию операции примерно наказать нахалку!

— Каким образом? — поинтересовался Люцифер.

Ангел замялся:

— Это прерогатива Ада!

Князь Тьмы хмыкнул:

— Мекрина?

— Виктория Барсова зачислена в резерв оперативного отдела Ада, — сообщила чертовка. — Смею напомнить, спецназ своих не сдает!

— Она похитила мой нимб! — воздел руки ангел. В воздух взметнулось облачко пепла. — А ты — запасной! — указательный палец в обвинительном жесте качнулся в сторону дьяволицы.

— Ты повторяешься! — Господь поморщился и щелкнул пальцами. Пепел исчез, а хитон Руфаила принял первозданный вид.

— Мекрина, верни ему нимб, — Сатана не приказал, а попросил. — Тебе он очень идет, но силы не добавит, а Руфик сейчас заплачет. Зачем нам здесь ангельские слезы?

Мекрина с сожалением протянула спорный предмет.

— Если уважаемый ангел настаивает на наказании Барсовой, — задумчиво произнесла она. — Мы можем пойти на уступки. При условии, что все связанные с этим действия будут осуществляться лично Руфаилом…

— Я… — прошептал ангел. — То есть… Я…

Яхве снова щелкнул пальцами, и у его подчиненного прорезался голос.

— Думаю, — с неожиданной уверенностью заявил Руфаил, — этот вопрос стоит отложить до завершения операции.

Лица бога и дьявола расплылись в совершенно одинаковых ухмылках.

— Но я должен заметить, — продолжил ангел, — что оплата услуг Барсовой обходится неоправданно дорого! Освящение большого количества совершенно ненужных для выполнения задания вещей, три желания, нимб! Даже не вычтена компенсация за нанесенный ущерб! Общие затраты…

— Спасибо, не надо, — прервал Всевышний. — Цифры есть в отчете, — бог взглянул на Люцифера и дождался согласного кивка. — Мекрина?

— Не кабинетной крысе судить о нужности того или иного снаряжения! Всё, что было реально выторговать, я выторговала, — пожала плечами чертовка. — Могло быть и хуже. Запись разговора приложена к отчету.

— Да ты и не думала торговаться! — вскочил Руфаил. — Просто шла на поводу у этой девчонки!.. Зачем ей платья?!

Чертовка смерила ангела презрительным взглядом:

— Мужлан! Ты предлагаешь девочке пойти на королевский бал в камуфляже?!

— Какой бал? Ее задача прийти, быстренько убить или совратить волхва и вернуться обратно, во избежание ненужного перерасхода энергии!

— Быстро, мой пернатый друг, только кошки плодятся! — пропела чертовка, прикладываясь к стакану. — Серьезная работа требует вдумчивого и планомерного подхода…

— Что вообще простолюдинка забыла на королевском балу?! — завизжал ангел.

— Значит, — прошипела она тоном, заставляющим вспомнить судьбу Вещего Олега, — боец специального назначения в четвертом поколении — простолюдинка? А не хочет ли уважаемый Руфаил лично сообщить эту новость нашему инструктору по рукопашке?

— Котенок? — задал риторический вопрос Люцифер и пояснил Господу. — Прабабушка. Основатель династии.

— Все равно не понимаю! — не сдавался побледневший ангел. — А фляги с соком?! Ладно, ладно, — замахал он руками, — но с алкоголем? Она же не пьет!

— Стандартное снаряжение, — сухо заметила Мекрина.

— Бесконечное количество «выхлопа»?! — вытаращил глаза Руфаил.

Господь недовольно крякнул:

— Чувствую, тебе не терпится повторить! — бог неодобрительно посмотрел на подчиненного. — Иначе не пытался бы казаться глупее, чем на самом деле. — Всевышний обернулся к Люциферу. — Так я и не научился не потакать маленьким слабостям своего персонала. Иди, Руф. Командирую тебя в распоряжение оперативного отдела Ада для участия в изучении характера воздействия крепких алкогольных напитков на постоянных обитателей Райских Кущ. На два года. В качестве подопытного. Приступить немедленно!

Ангел исчез.

— А в молодости подавал такие надежды!.. — грустно вздохнул Яхве.

— Не расстраивайтесь так, Ваша Божественность, — сочувственно произнесла чертовка. — Мои девочки быстро его научат Родину любить! А уж за два года мы из самого тупого ангелочка человека сделаем! Выпейте, Ваша Божественность! — она подвинула Господу стакан с «выхлопом». — Только пить надо на вдохе. А потом выдохнуть.

— Кого ты учишь, девчонка! — возмутился Всевышний, опрокидывая стакан и выпуская струю, значительно превосходящую достижения Мекрины. — Мы в Древней Иудее и не такое пивали! Помнишь, Люцик, как с Моисеем зажигали на горе Синай! По сорок дней без просыха!

— А что это ты сейчас без меня пьешь? — вкрадчиво спросил Люцифер. — Или, с Моисеем вместе, а с Мекриной — один?! Думаешь переманить работника? И не мечтай даже! Ей в твоих рамках тесно будет!

— Факт! — согласился Всевышний. — Завянет и умрет, — он оценивающе окинул Мекрину взглядом. — Да и не пойдут ей крылья и белые одежды. Может, нимбом одарить? Неплохо сочетается с рожками и камуфляжем! Разливай, девочка! Жахнем еще по одной и вернемся к делу!

Витька

Не люблю просыпаться рано. Поздно люблю. Или очень поздно. Вылезаешь из постели часиков в шестнадцать утра, потягиваешься, быстренько зарядочку километров на пятнадцать с двухчасовой разминкой в уединенном месте, покушать, чем «Перекресток» послал, и можно заваливаться спать дальше! Хоть до вечерней тренировки. Красота!

Жаль выходит редко: вечно ерунда какая-то мешает. Кто мне объяснит, почему первая пара начинается в девять утра? А еще дорога! Вставать приходится — мама моя родная! И всё равно зарядка скомканная получается. И зачем, если всё дневное безобразие заканчивается часам к трем максимум?! То есть, когда нормальные люди еще последние сны досматривают!

Говорят, я должна быть к этому привычная, в школе еще раньше вставать приходилось! Врут! К ранним подъемам привыкнуть нельзя! С ними можно только смириться, и использовать любую возможность избежать этого безобразия!

И какой черт меня дернул сегодня, когда никто не мешает, проснуться ни свет, ни заря?! Кстати, почему не мешают? Судя по пробивающемуся через вход солнышку, петушок пропел ну очень давно! И очень далеко! Кто тут должен интересоваться моей жизнью и здоровьем? Вдруг я уже преставилась? Почему подойти не решаются? Боятся или уважают? В любом случае, мне положен утренний кофе. Не в постель, мне только мокрой гущи в спальнике не хватало, а на журнальный столик или прикроватную тумбочку. И в кружке. Микрочашечками пусть сами хлебают!

Придется выползать наружу и самостоятельно обеспечивать себя любимым напитком. Где моя какава с молоком! Раз-два, встали! Три-четыре, потянулись! Пять-шесть, обулись! И на улицу, до отхожего места! А это что за картина маслом?! Ты поменьше подушечку выбрать не мог? Хотя понимаю, шкура у топтыгина мягкая, сам теплый, а когда дышит, пузо вздымается, имитируя качку в вагоне поезда. Или морскую. От которой штормит и блевать тянет! И перегаром за поприще несет! Потому что одна дура фляжечку с «выхлопом» спрятать забыла!

И кто-то утверждает, что мужики стоят тех жертв, что мы самоотверженно приносим во имя их комфортной жизни на диване с газетой в руках и зомбоящиком напротив? Стоило бедной девушке на минутку отлучиться и немного поспать… О поле, поле, кто тебя усыпал пьяными телами?! А кстати, сколько я проспала? Где у меня сотовый? Ну?! Меньше тысячи минут! А эта парочка уже нажралась! Дружба, значит, начинается с бутылки?! Или фляжки с «выхлопом»! Ну, вы у меня попляшете! На веки вечные забудете, как спиртное без спроса воровать! Мало ли что у меня бездонное! Я вам устрою опохмел по-барсовски! Ишь разоспались, голубчики! Вот только разберусь, под каким кустом тут отхожее место! Тысяча минут сна — это вам не хухры-мухры!

Так! Теперь займемся делом! Вместо рассола имеется томатный сочок. Только меня жаба задушит такую вкуснятину на всякую пьянь тратить. Самой мало!

Выходов, как обычно два. А вход один: в родничке. Из которого река начинается! Жаль, что не в среднем течении. Зато водичка хороша: студеная, мокрая! Если не тонкой струйкой из кружечки, а одним движением из ведра, да на голову! И из второго — на другую, косматую! И снова на первую! И косолапого не обижать!

Нет, замучаюсь мотаться с котелком между бочажком и бочкой. Надо бы автоматизировать процесс. Что нам стоит прорыть канал имени белой горячки от истоков и до места дислокации обнаруженных объектов? Нет ничего привычнее для нежных девичьих ручек, чем малая пехотная лопатка! И емкость для сбора живительной влаги не забыть. Да побольше, побольше! Здесь бревнышко пристроить вместо спускового крючка, тут веревочку привязать… Воду в канал пустить! Сейчас ванна наполнится, и всем будет счастье! Пора, что ли? Дерни, внученька, за веревочку, дверца и откроется! Эй, моих подопечных не смоет случайно?!

Уф! Устоял мишка! Тяжел зверь, надежен! Якорь из него — всем якорям якорь! Как волхва к нему прибило! Сколько же выпить надо, чтобы такую тушу развезло?! Может, я погорячилась с количеством запасенного «выхлопа»? Нет, стратегические запасы лишними не бывают. А проблему древнерусского алкоголизма будем решать кардинальными методами! Протрезвим всех и споим Восток и Запад!

Ну как, мальчики, полегчало? Жизнь прекрасна и удивительна? Сейчас еще лучше будет!

По кружечке томатного сока (добрая я, все-таки), чтобы обезвоживание организма нейтрализовать! Отлично!

Теперь построились. Равняйсь! Смирно! Налево! Бегом марш! Темп, темп! Не сачковать! Мало ли у кого чего болит! А нефига было мой «выхлоп» переводить в свою головную боль! Топтыгин, не отставай, а то сверху сяду! Будешь бежать с отягощением! Хотя что это за отягощение? Ладно, бревно с собой возьму! Вот так, молодцы! Нет, далеко я вас не погоню, что я зверь, что ли? Километров пятнадцать пробежим для начала, а там посмотрим. Если головенки бедовые болеть не перестанут, добавим! Как это, уже не болят?! Нет, пятнадцать — это самый минимум! Стандартная разминка, мышцы в тонус привести. Не сачкуй, не мог ты еще устать, трех километров не пробежали!.. Ты же русский спецназовец! Как, откуда знаю? Будущие педагоги-историки всё знают! Топтыгин! Бегом, я кому сказала? Как это не побежишь? Это что бунт?! Выгоню! Уволю без выходного пособия, и будешь снова на одних косулях жить, никаких пирожков и мандаринок! Проняло? Бегом! Под горочку и ускориться можно!.. Давай-давай, пьянь подзаборная! Заборов нет, а всё равно упились!.. Ну река, и что? Вперед и вплавь! Поперек! А будете выступать, поплывете вдоль! Плавать вас в степях Украины учили?! На максимальном удалении от Днепра?! Вылезайте быстрее! И не стоять, вперед! Ускориться на бережок! Какой обрыв? Это не обрыв, а сплошное недоразумение! Работать, работать! За девушкой угнаться не можете, инвалидная команда! Топтыгин, шустрее лапами перебирай! Волхв, не спи на бегу! Вам еще обратный заплыв предстоит!..

Ну вот и ожили! Можно обратно. Бежим, мальчики, бежим! Можно чуть-чуть сбросить темп! Чуть-чуть я сказала! От меня отставать нельзя, я и так еле плетусь! Поплыли! Молодцы! Теперь побежали! По дороге обсохнете! Ножками, ножками работать, финиш уже близко! Ускорение в горку! Хорошо! Прибыли!

Не падать на землю! Походили, восстановили дыхание. Как головки? Не болят? Вот и отлично! Бег на средние дистанции — лучшее средство от похмелья! А теперь, мальчики, рассказывайте, как вы дошли до жизни такой. А нормальную тренировку попозже устроим.

Игорь

Садюга! Извращенка! Сержант в юбке! То есть, без юбки! То есть, в штанах! То есть, я запутался! Одним словом, сержантка! Даже старшая сержантка! Страшная!!! Чокнутая солдафонка! Экстремалка! Чудовище!!!

Нельзя же так над людьми издеваться! И над зверьми тоже! Где это видано, с похмелья по воде бегать и кроссы плавать?! И так хреново, а тут еще этот кошмар на мою больную голову!.. А ведь считал, что она ко мне хорошо относится! В любви признаваться собрался! Спасибо, топтыгин не пустил! Между прочим, косолапый тоже о ней заботился, сон девичий нарушить боялся!

А она?! Водой! Холодной! Из ручья!! Сплошным потоком!!! Нитки сухой не осталось! А у топтыгина — шерстинки! Еще спасибо мишке, удержал на месте, а то бы унесло в неведомые дали, в Черное море впадать! И после этого забег пятнадцать километров! Да какие пятнадцать, там все сто будут! И заплыва верст по десять! Нет, погоди, так мы до Киева бы добежали-доплыли! А что? С нее станется! Садюга!

Сама даже не запыхалась! Словно не носилась по лесу, издеваясь над несчастными нами, а на романтическую прогулку ходила! А ведь с оружием бежала! Точно, тесак и автомат тащила! Когда плыла, пукалку эту над водой держала! Небось, удовольствие от бега получает! И от издевательств над больными людьми! Извращенка!

Похмелье она, видите ли, из нас выбивала! А гуманнее нельзя? Столько нормальных способов есть! Нет, чтобы разбудить нежным поцелуем… Или хотя бы просто разбудить! Чарочку поднести на опохмел… Или фляжечку… Нет, отобрала! Совсем! И вообще! Солдафонка! Чокнутая!

Правда, тошнота прошла. И голова не болит. Зато всё остальное! Сколько же в человеческом теле мышц, хороших и разных! И все болят! Как есть, все! Мама, роди меня обратно! Мне пло-охо!.. Я умира-аю!.. Сержантка! Страшная!!!

Топтыгина, бедолагу, совсем загнала! Даже не шевелится! Бедный животный… И я бедный! Она одна богатая и здоровая! Хорошо хоть, сейчас не трогает… У костра возится… Готовит что-то… Экстремалка!

— Мальчики, кушать будете?

Ну вот, теперь трогает… Чудовище! Кушать? Хорошо бы… Но это же надо встать. Или хотя бы сесть! А вот ка-ак сяду!

Но только поднимаю голову и смотрю на топтыгина. А медведь-то поднялся! Нет, лег! Опять встал. Снова лег. Встает и падает. Падает и встает. Всё-таки, встаёт. Ему проще, ног-то четыре. А я… А что я? Я не хуже! Волхв я или когда? Мы по жизни ближе к природе. Вот перевернусь на живот, соберу в кучку конечности… Больно-то как!.. Но жрать хочется!.. Встаю на четвереньки, и бок о бок с мишкой ползу к костру. Чудовище, довольно щебеча, раскладывает по тарелкам кашу.

Вскарабкиваюсь на бревно и вою:

— Витька-а, за что-о?!

— Было бы за что, вообще б убила! — нежно поет девчонка. — Ты покушай, милый, сразу полегчает. Хорошая кашка, манная! — вылавливает что-то из тарелки. — С комочками…

— Что?! — с детства терпеть не могу манную кашу! Особенно, комки! — Да иди ты!

— Ты что, обиделся? — совершенно невинные глаза и тарелка с гречкой в руках. — Я же пошутила!

Ни хрена себе шуточки! Садистка!!!

— Грешно смеяться над больными людьми.

Витька с виноватым видом всовывает мне миску, садится рядом и гладит по голове, приговаривая:

— Ну не сердись! Поешь спокойно, какао попьешь, а потом поговорим. Ладно?

Поешь тут спокойно, когда пальцы не слушаются, а некоторые к боку прислонились.

— Ладно…

По мере опустошения миски немного отпускает. А после какао… А это откуда? Ничего не понимаю! А впрочем, что я там вчера спьяну напридумывал? Зачистку динозавров? Это ж надо так ужраться! Хотя не удивлюсь, если угадал. Девчонка уже снова у костра.

— Вить, ты ничего не хочешь мне рассказать?

— А что ты хочешь услышать?

— Например, как ты сюда попала?

— На медведе приехала!

Испытываю стойкое ощущение дежавю.

— А к медведю?

— Он сам пришел!

Разговор двух дебилов. Девочка-то дурака валяет. А вот я, похоже, немного не в форме. То есть до полной неадекватности!

— Витя, ответь мне на один-единственный вопрос: как, зачем и почему ты попала в десятый век?

— Это три вопроса, — и глаза невинные-невинные… — Ну хорошо, не сердись. Только ты уверен, что в состоянии усваивать информацию?

Киваю.

— Давай тогда сначала разберемся, как ты здесь оказался.

Непроизвольно имитирую рев разъяренного топтыгина. Витька мгновенно оказывается рядом, обнимает себя моей рукой и заглядывает в глаза:

— Игорь, я не запираюсь. Просто твоя история — начало, а моя продолжение! С начала же лучше, чем с конца!

И не возразишь ведь. Беру себя в руки. Либо мы с этой девочкой заодно, и тогда скрывать нечего, либо я уже труп. Даже славянское ушу не поможет.

— Ладно. Лежу себе в больнице, никому не мешаю, раздумываю: сразу помереть, или погодить пока. И вдруг невесть откуда возникает выживший из ума старикашка и сообщает: «Я есмь Перун, бог-громовержец». Я его сначала за глюка принял. Что еще может из воздуха соткаться и такое нести, да еще заговариваться. Так ему и сказал. А сморчок расшумелся, руками замахал, заискрил весь. «Ты подыхаешь, — орет. — Но я тебя отправлю в тело своего верного волхва, что в десятом веке жил, да разумом скорбен стал. Выполнишь то, что Любомудр не успел: найдешь Алатырь-камень и отнесешь в Киев, в главное капище. А за то жить будешь в Любомудровом теле долго и счастливо». И сгинул. Ну, я плюнул и забыл. Мало ли что померещится. А очнулся здесь. Вроде я, а вроде и не совсем. Память волхва во мне. И умения новые появились, — мой взгляд падает на посох.

— То, чем ты занимался, когда я приехала? — спрашивает девчонка. — А что это?

— Древнее боевое искусство русов! — и мне есть, чем козырнуть. — Никакое карате в подметки не годится! Самое настоящее славянское ушу! В наше время надёжно забыто. Делает воина непобедимым!

— Да? — поднимает бровь Витька. Хм, когда она это делает без грима на лице, совсем не страшно, даже симпатично. — Ладно, с этим потом. А что дальше было.

— Ничего, — пожимаю плечами. — Третий день сижу, разбираюсь с Любомудровой памятью. Сегодня четвертый. Более-менее разобрался…

Замолкаю.

— Моя очередь рассказывать? — спрашивает мелкий терминатор, нежно гладя мою руку.

— Ага!

— Только дослушай. Ко мне пришли сразу двое. Ангел и чертовка.

Не выдерживаю:

— Вместе?!

— Ага! Но по очереди. Вернулась из больницы, а дома этот урод сидит! В моем любимом кресле! Да еще Викой назвал! Я, естественно, по морде, — Витька довольно улыбается, вытаскивает откуда-то нимб и водружает на голову на манер дембельского десантного берета. — Вот, отобрала! Мне идет?

— Идет! А ангел как отреагировал?

— Как все! Потерял гордость и мужество и улетел к потолку! Когда чертовка пришла, он за люстрой прятался, а я из арбалета прическу на крылышках подравнивала.

— Чертовке тоже морду набила?

— Нет, — вертит головой Витька. — То есть, не сразу. Попозже. И не сильно. Есть у меня подозрение, что она поддавалась. Не суть, разговоры, в основном, она вела. Сообщила, что ты умираешь. И Перун тебя камни двигать отправит. Мол, если получится, конец всему мирозданию, и всё такое. И только я могу уговорить тебя вернуться. Ну я у них кучу ништяков выторговала, и сюда… Не как ты, одной душой, а вся целиком и в экипировке.

— А моё тело?

— Обещали вылечить и сохранить, — девушка вздыхает. — Только врут они. Твоя смерть Мекрину устраивает.

— Кого?!

Пытаюсь вскочить, но Витька не дает:

— Мекрина, — повторяет она. — Начальник оперативного отдела Ада, — смотрит мне в глаза. — Та самая. Только не поняла, здесь она еще человек, или уже чертовка.

Пытаюсь успокоиться. Как-то не очень выходит.

— И что ты собираешься делать?

Витька пожимает плечами:

— Думать. Неужели вдвоем не сможем найти выход?

— Не знаю…

Ни одной мысли. И головка на плече отвлекает.

— Игорь, — шепчет Витька. — А это славянское ушу, правда, крутая штука?!

— Русобой рулит! — уверенно говорю я.

— А покажи! Ну пожа-алуйста! — и тон, как у ребенка, выпрашивающего конфетку.

Прислушиваюсь к себе. Вроде боль ушла. Встаю, беру посох. Молча делаю несколько связок. Сначала медленно, потом быстрее. Наконец, в полную скорость. Витька внимательно смотрит и вдруг требует спарринг.

— Ты же без оружия!

— Неважно!

Провожу удар. Легонько, чтобы не зашибить. Увернулась! Еще раз. Снова! А так? Мимо! Да что это такое? Бью в полную силу. Мир переворачивается. Лежу на земле.

— Не ушибся? Давай еще раз.

Встаю, замахиваюсь, падаю. Встаю, падаю. Не понял? Вскакиваю и бросаюсь в атаку, забыв, что это в шутку. Неведомая сила, вырвав из рук посох, поднимает меня в воздух и с размаху прикладывает о землю. Какая же она твердая! Земля, в смысле! Из тумана перед глазами выплывает встревоженное девичье лицо:

— Игорь ты нормально?

— Ага!..

С трудом сажусь, привалившись к бревну.

— Игорь, ты знаешь, — говорит Витька. — Твое славянское ушу… Оно, конечно, рулит… Только немного не туда… — делает паузу. — Ты только не расстраивайся. Если честно, дерьмо полное!

На что тут обижаться? Сам уже понял.

— А то, чему там — указывает пальцем в небо, — учили, совсем не помнишь?

— Чему учили? — уныло гляжу на девушку.

— Ты же в спецназе служил!

— Ага! — киваю. — Аналитиком. Драться не умею. Бегать — тоже. Калаш в школе два раза разбирал. Стрелял один раз. Из Макарова. Навыками выживания не владею. И историю не знаю. Короче, балласт.

Витька гладит меня по плечу:

— Бедненький мой… А что умеешь?

— Ничего полезного. Был бы сейчас компьютер, мигом бы собрал всю имеющуюся информацию, оцифровал и просчитал варианты нашего поведения, и кому от этого плохо будет. Только где здесь комп взять?!

— В правой седельной сумке, — сообщает Витька.

И она молчала! Чудовище!!!

Мекрина

Аналитическая работа начальнику оперативного отдела была знакома не понаслышке. Собственно, именно она отнимала у правой лапы Владыки львиную долю времени в течение крайних семисот лет. А может, и больше. С того момента, когда первая группа полевых агентов созрела для самостоятельной работы, и необходимость в личном участии в операциях отпала. И то сказать, для работы с людьми лучше людей и использовать, хоть и бывших. А удел инферналов — обработка и анализ информации!

Сейчас Мекрина подводила итоги прошедшей встречи, а заодно и предыдущих событий. Результаты вызывали смешанные чувства. С одной стороны, плюсы немалы и видны невооруженным взглядом.

Удалось подставить Руфаила. Конечно, к нему и раньше было немало претензий, но не любящий резких действий Всевышний мог терпеть подобную ситуацию еще не одну сотню лет. Но двухходовка адовских оперативников выставила куратора Комитета Ангельского Контроля в слишком смешном свете. Для ангела хуже только растление малолетних человеческих детенышей. Дьяволица совсем не была уверена, что всё пройдет настолько гладко. При всей зашоренности и формализме в уме ангелу не отказать. Видимо, теплый прием, устроенный Руфаилу девчонкой, произвел неизгладимое впечатление. Обратной стороной достигнутого успеха оказалась необходимость проводить никому не нужное исследование, а значит, писать кучу отчетов и прочих бумаг. Но это дело привычное, хоть и нудное. Кто из душ захочет отвести душу, тот и будет нагружен дополнительной писаниной. А захотят многие. Мекрина усмехнулась. Оперативники к персоналу КАКа особой приязни не испытывали: на вечный антагонизм работяг и проверяющих, накладывались сложные и запутанные отношения между Адом и Раем.

Люди считают, что боги могут всё. Но сами же всеми силами ограничивают свободу воли небожителей. Изначально существующие в рамках одной традиции команды Яхве и Люцифера были вынуждены лавировать между установками многочисленных религий. Где-то лютые враги, а где-то чуть ли не друзья. У одних противостоят, у других в одной упряжке. А кое-кто додумался, что Сатана — четвертая ипостась Господа. Так и молится святой четверне. Это могло закончиться чем угодно, до полного разрыва и войны на уничтожение, особенно с учетом усиления позиций христианства и ислама, но авраамическая традиция была не единственной. Существовали и другие, со своими богами, крайне не одобрявшими усиление Яхве. Приходилось постоянно бороться за выживание, причем интересы Рая и Ада в этом вопросе полностью совпадали. Тем более, выстоять против единых и непротиворечивых, хотя и политеистических, традиций, можно было, только объединив арсеналы приемов обеих групп. В итоге выработался сложнейший, но удивительно устойчивый механизм взаимоотношений, когда черти и ангелы одновременно старательно гадили друг другу и выручали из пренеприятных ситуаций. Само собой сложилось, что крылатые занимали должности в бюрократической надстройке, а практическая работа доставалась чертям. Впрочем, чиновникам жилось далеко не вольготно, жалоба обиженного нечистя Люциферу чаще всего кончалась развоплощением зарвавшегося чинуши. При этом Сатана не злоупотреблял своим правом, а Господь не вмешивался в инциденты.

Однако избавление от Руфаила было далеко не самым важным достижением закончившейся встречи. Резкое сближение с Яхве — вот главный приз, выигранный чертовкой! Немногие могут похвастать совместной выпивкой с Господом. А еще ей почти удалось соблазнить Всевышнего! Если бы Владыка вовремя смылся… Недогадливым становится, старый черт! Или ревнует, с него станется! Мекрине-то чье-либо присутствие не мешает, но она не одна… Хотя, конечно, не факт, что получилось бы: Яша — крепкий орешек, до сих пор прецедентов не было.

Чертовка некоторое время покрутила в голове мысль, может ли теперь она называть Господа домашним именем, и пришла к выводу, что чуть-чуть не считается, а гордыню стоит смирить до лучших времен. Более того, это самое «чуть-чуть» следует считать серьезным проколом при исполнении замысла и работать дальше. Благо, право прямого обращения к Господу (конечно же, только с рабочими вопросами) у нее теперь имеется. Как и средство связи. Мекрина поправила нимб и улыбнулась. Значительно шире и ярче, чем у Руфаила или его начальника. Пожалуй, уровень шестикрылых! Не мелочится Их Божественность! И запущенное в обиход обращение прижилось, постоянно напоминает Всевышнему о рогатой и хвостатой красавице.

И последний, самый мелкий, плюс: скандал и последующая пьянка избавили Мекрину от необходимости докладывать о проколе с амулетом. А это тот самый случай, когда мелкая техническая неполадка может сорвать самую серьезную операцию. И это сейчас важнейший вопрос, на который стоит обратить особое внимание.

— Профессора ко мне, — скомандовала дьяволица.

В Кущах последнее время стало модно пользоваться селекторами, подобными человеческим, хоть и работавшими на иных принципах, но Мекрина предпочитала отдавать распоряжения по старинке.

В оперативном отделе работали исключительно вольнонаемные. Как ни смешно, но до Мекрины никто до этого не додумался. Предшественники мобилизовали грешников с соответствующей подготовкой. Но грешник, он грешник и есть! Подлые душонки, вечно готовые укусить кормящую руку. Мекрина не то, чтобы совсем их не использовала в собственных операциях, но старалась обходиться более надежным контингентом.

Вербовались кадры, в первую очередь, в Кущах. Необходимость следовать представлениям верующих сыграла с Райским Садом злую шутку. Людей действия, а именно к ним относились нужные Мекрине кадры, уже на третий день начинала одолевать скука, а через неделю они выли тоскливее волков, в брачный период потерявших подругу. Даже предлагалось подвесить на юге Эдема луну, чтобы воющие кучковались вместе и не мешали остальным. Но финансовый отдел встал на дыбы, и ангелы, скрепя сердце, согласились признать право праведников на труд. В самые разные отделы Ада хлынул поток желающих «настоящей жизни после смерти».

Но это оперативники. А вот многочисленные научные лаборатории постоянно испытывали дефицит кадров. В отличие от десантников и спецназовцев, ученые куда более склонны к созерцанию. Да и способность заниматься наукой многие потеряли задолго до конца бренного существования. В итоге кадры приходилось вытаскивать из котлов, зато предложение работы вызывало невиданный энтузиазм. Вызванный профессор и академик вместо физики времени должен был заниматься лизанием задницы огненного голема. Впрочем, срок ему выпал не слишком долгий.

— Вызывали, товарищ Мекрина?

Ученого нервировало отсутствие у начальницы отчества, и он заменял его привычным по земной жизни обращением. Правда дьяволица делала всё, чтобы вызывать у штрафника ассоциации с особистом из первого отдела или куратором от КГБ.

— Вызывала, — чертовка уставилась на профессора пристальным немигающим взглядом. — Объясните мне, гражданин ученый, что это такое?

Палец, увенчанный острым коготком, уперся в настенный экран, залитый ровным молочным светом.

— Э… — замялся профессор, — А что?

— Вы не узнаете? — коготок с четкостью метронома постукивал по столешнице. — Интересно…

— Нет, что вы, товарищ начальник… — зачастил ученый. — Конечно, узнаю! Но я не в курсе, где находится мобильная часть устройства…

— Мобильная часть устройства находится там, откуда должна передавать информацию, — отчеканила Мекрина. — А это, — коготь вновь уперся в экран, — то, что принимает прибор, разработанный вашей «шарашкой»! Так вы, кажется, называете свою лабораторию. Кто-то обещал мне, что никаких сбоев не будет! А потому я жду объяснений, гражданын академик! — у чертовка появился явный кавказский акцент. — Можэт, это слэдствиэ чъэго-нибудь врэдительства?

Ученый с минуту разглядывал экран. Ни картинки, ни звуков не появилось.

— Вы должны понимать, — наконец, выдавил он. — Совершенно новая отрасль науки… На Земле физика времени практически не существует… База для экспериментальной проверки недостаточна… Контрольные опыты на мышах прошли удачно… Возможно, временной интервал слишком велик… Или сильны помехи…

— Помехи? — задумалась дьяволица. — Помеха определенно была…

— Что Вы хотите?! — вспылил ученый. — Всю теорию приходится придумывать с нуля. Если бы Вам была нужна термоядерная бомба…

— Бомба нам без надобности. А в материальном мире она есть. В том числе, и Вашими стараниями.

— За что я и вынужден работать на вас!

— Да? — деланно удивилась Мекрина. — Смею напомнить, что на меня Вы работаете исключительно по собственному желанию. — Она сделала паузу. — А к големам попали не за научную деятельность, — чертовка снова забарабанила коготками по столу. — Мне казалось, что ознакомившись с результатами собственных стараний, Вы осознали пагубность своих ошибок.

— Да, конечно! Это страшно… Мы хотели совсем не этого…

— Вот именно! — указательный палец дьяволицы поднялся вверх. — Осознали! И вовремя умерли, не успев наворотить большего. Потому Вам и дали столь малый срок, — жесткий взгляд чертовки уперся в собеседника. — Но это всегда можно исправить! А что делает в вашей группе нераскаявшаяся душа без технического образования?! С учетом отсутствия тел, присутствие врача кажется мне надуманным предлогом…

— Но биологическая часть исследований…

— Не входит в задачу вашей группы, профессор! — отрезала Мекрина. — Я закрывала глаза на то, что ваша супруга отбывает наказание не у големов, но поскольку существует подозрение на диверсию, а именно данная личность склонна к дезорганизующей деятельности, придется принять меры! Конечно, при ее сроке тысяча-другая лет непринципиальна. Но можно повысить температуру!

— Товарищ начальник! — взвыл ученый. — Не надо! Это не вредительство! Мы найдем ошибку! Обязательно! Ради всех святых!

— Профессор! — брезгливо сморщилась чертовка. — Вы забываете, где находитесь! Какое мне дело до святых? У вас есть сутки. Либо прибор заработает, либо ваша супруга отправится обратно к голему. А если выявятся отягчающие обстоятельства…

— Всё будет работать! — заверил ученый.

Мекрина кивком отпустила подчиненного и задумчиво забарабанила коготками по столу. Нет там никакого вредительства. Но что делать, если научники не справятся? Как поймать момент начала второй стадии операции? Нужна точная информация, а медальон, выданный Витьке для контроля, на связь не выходит. Не пришлось бы отправлять кого-то еще… Кого? Всех жалко! А хотя нет, не всех!

Витька

Мама, как же ты была права! В системе мужских ценностей мы занимаем черт знает какое место! Точно не в призовой тройке! Чемпионом у них выпивка, серебряным призером — компьютер. Ты говорила — телевизор, но мой богатый жизненный опыт подсказывает — компьютер. Третье… Не знаю, но не я — точно! А знаю! Неправильно! На первом месте у Игоря курево! Спиртное — на втором, а комп только на третьем. Бедной девушке даже в цветочную церемонию не попасть! А уж когда можно совместить…

Но тут обломится! Не курил в пещере до моего появления, и после не будет! Да, тогда не было курева, а теперь есть. Но тогда не было и меня! А теперь — имеюсь в наличии, и дымить в пещере не дам! Ходи на улицу! А с пьянкой вообще покончено! Не нравится — могу собраться и уйти. Вместе с куревом, бухлом и компьютером! Что, я на первое место вышла? Фигу! Перешла на тренерскую работу. Наставник призовой тройки. Скорее, источник. То есть, технический работник класса сервисвумен: не видно, но лыжи всегда намазаны.

Торчу здесь уже неделю — не жизнь, а сплошное издевательство.

Картинка первая — вручаю ноутбук древнерусскому волхву.

То есть, сообщаю про наличие и со всех ног несусь к пещере, пытаясь догнать служителя языческого культа, две минуты назад неспособного самостоятельно подняться с земли. Еле успеваю снять с сумки секретку. Сюрпризы вообще пришлось поснимать. Слишком велик риск остаться без Игорька, вместе с его извращенной системой ценностей!

Хватает. Смотрит. На лице изумление. Наконец, издает ликующий вопль:

— Это же!.. — запинается. — Откуда?!!

Хм… Сама удивляюсь! В самом деле, откуда? Откуда ты про такую машинку знаешь? Их же ни в одном каталоге нет. И не было никогда. И не будет! Мы вычислительную технику не делаем! При Советской Власти делали, а теперь нет! А если поискать в интернете, то по заводскому коду этого изделия найдется кресло-коляска активного типа, в которых неходячие инвалиды по улицам рассекают. Можно даже заказать. Пришлют! Хорошие коляски, я бы кое-кому такие порекомендовала в благодарность за знакомство с чокнутым волхвом-аналитиком. А отечественных компьютеров у нас нет. Как и программного обеспечения. В нашей стране много чего нет. Папино подразделение, например, перепрофилировано, прабабушкино расформировано, а бабушкиного и вовсе никогда в природе не существовало! В Аду тоже так думают, гарантирую!

Картинка вторая.

Открывает крышку, включает бук, и заходит. Вот так, просто! У меня же там защита навороченная стоит, не уступающая уровню секретности компьютера! Любой хакер зубы сломает! А он мимо нее, как сквозь пустое место. И тем же шагом в аварийный блок. Я сама от аварийки паролей не получила, в инструкции на эту тему всего две строчки, а понятных слов — ни одного. Знаю только, что там «НЗ» программистское сложено на все случаи жизни! Стандартная паранойя, характерная для всех нам подобных: мало ли что может случиться?

Сидишь, к примеру, на Северном Полюсе, и вдруг возникает необходимость нанести превентивный ядерный удар по Штатам. Точечный. Вскрываешь аварийку, быстренько пишешь програмульку, высчитываешь: что, откуда и куда, и готово. Последний привет Пентагону от белых медведей!

Или как в рассматриваемом случае. Сидишь в десятом веке, по самые уши вляпавшись в междубожественные разборки. Вскрыл аварийку, написал программульку… Последний привет небожителям от топтыгина!

Но Игорьку-то всё это знать не положено! Собственно, мне тоже. И про буку с наклейкой SONI, которой меня бабушка с поступлением в институт поздравила… И про аварийный блок… Просто взрослые при детях до пяти лет слишком много говорят, чего не следует. А дальше надо думать и сопоставлять.

— Игорь, ты как защиту прошел?

— А, фигня, — отмахивается волхв. — Я ее писал…

Картинка третья.

— Я ее писал, — говорит Игорь, не отрывая глаз от экрана. — Кстати, ты права. Древние боевые искусства — полное фуфло. Все.

— Откуда знаешь, — вообще-то я в курсе. Но интересно же.

— Средний ученик сильнее среднего учителя. Но рассказывает про него легенды. Через несколько поколений все знают про древнего непобедимого воина, который на самом деле с трудом тянул на начальный уровень.

— Это типа аналитика? — язвлю я. — А почему раньше не догадался?

Игорь даже поднимает голову от удивления:

— Не могу же я думать без компьютера!

Картинка четвертая.

Уперся в экран. Руки так и порхают по клавиатуре. Притаскиваю тарелку:

— Покушай!

— Ага!

Зачерпывает рукой кашу (ложка же есть!) и проносит мимо рта.

Картинка пятая.

Кормлю с ложечки. «За маму»… Рот открывает. Жует. Глотает. Руки на клавиатуре, глаза уперлись в экран, по которому бегут строки символов. «За папу»!

Картинка шестая.

— Ты где спишь?

В пещере две койки, мне, в общем, по фигу, но вдруг есть какие-то предпочтения.

— М-г-г-м-му!

Засыпаю под стук клавиатуры. Просыпаюсь посреди ночи от тех же звуков.

— Игорь, ты сегодня спать будешь?

— М-г-г-м-му!

Наглею:

— А если со мной?

— М-г-г-м-му!

Подхожу сзади, обнимаю за шею.

— М-г-г-м-му!

Ах так?! Сильно наглею. Стаскиваю футболку и прижимаюсь к спине обнаженной натурой. Даже стыдно. Но зажимаю себя в кулак и еложу руками по его груди.

Мимолетным движением рука касается моего запястья и возвращается на клавиатуру.

Прижимаюсь крепче. А приятно…

— Вить, не мешай!

Обидеться что ли? Или пусть живет и работает на наше общее благо? Натягиваю футболку обратно и заваливаюсь спать.

Утром переодеваюсь, не обращая на Игоря внимания: ничего, кроме экрана, не видит…

Картинка седьмая.

— Игорь, пусти на десять минут!

— Зачем?

— У меня корова не доена!

— Какая?

— Пегая! На ферме!

— Пойди, подои!

— Не могу, компьютер нужен!

— Зачем?

— Корову подоить!

— Какую?..

Вот так и живем. Два раза в сутки сбиваю моего программиста со стула и вытаскиваю на тренировки. Не всерьез, лишь бы мышцы не атрофировались. Заодно умыться, оправиться, покурить. И поесть. Днем кормлю с ложечки, без отрыва от производства. После ужина укладываю в постельку. И держу, пока не заснет, а то сбежит к компу. Потом, наконец, ложусь сама. Просыпаюсь и гоню Игоря от компьютера на завтрак.

Сама до бука добралась один раз. Убедилась, что молоко у коровы сгорело, а огород вытоптали соседские свиньи, и вышла. Волхв немедленно снес все игрушки, чтобы место не занимали. Примеривался к шахматным базам, еле успела дать по рукам! Размечтался! Всё, нажитое непосильным трудом моего тренера! Человек ради любимой ученицы трудился, ночей не спал, сортировал партии, анализировал. И чтобы какой-то наркоман одним нажатием кнопки грохнул результаты его работы? Фигушки! Я плотоядная! Если так надо — историю сноси. Америку там, или покорение южного полюса! Можешь мифологию почикать, хоть греческую, хоть римскую, всё равно их Зевсов с Марсами давно прибили! Или ацтеков, про них читать даже мне страшно! А шахматы не тронь!

Побурчал, но ослушаться не решился! После благодарил, зачем-то они ему потребовались! Он, вообще, что там высчитывает?

И куда бедной девушке податься? Языки учу, да сама с собой в шатрандж играю. Зачем? А хрен его знает, вдруг потребуется какого-нибудь ас-Сули обыграть?! А у меня слоны с ферзями по всей доске летают! А он еще и теорию знает, которую мне придется с нуля придумывать! Вот и занимаюсь. Вместо фигур камушки подобрала, доску прямо на земле расчертила… Сижу, двигаю…

А с языками хуже! Базы-то есть, вот только к буку меня не пускают! Ладно, древнеарабский похож на современный. Даже ближе, чем диалекты двадцать первого века. А в немецком в любом времени столько вариантов, что непонятно, какой правильный. Так что на литературном дойче как-нибудь объяснюсь. Может и инглиш поможет, хотя, скорее всего, толку не будет. Нет его еще. И слава богу, на удивление тупой язык! Ни малейшей логики! Как и у носителей!

А вот со старорусским что делать? За иностранку себя выдавать? По логике — самый простой язык, для русских, конечно; и база хорошая, куча текстов есть, транскрипции… Живой носитель рядом! А толку? Носитель уставился в базы и на внешние раздражители не реагирует. К горшку, в смысле к тренировкам, и то приучать приходится! Только во время бега и получается в разговорной речи поупражняться. Игорек, правда, под нагрузкой не слишком разговорчив. Я трещу, а он меня только поправляет. И то хлеб! Зато радует, что местная мова попроще оказалась, чем я думала. Всякие «есмь» и прочие извращения, которые в летописях через слово, почти отсутствуют. Видимо, православные монахи подгоняли под латинское звучание.

А в целом скука жуткая. Надо бы Игоря драться научить. Чтобы, если что, мог продержаться, пока я супостатов покрошу. И топтыгина подтянуть неплохо бы. Медведь, владеющий боевым самбо, это вам не хухры-мухры!

В принципе, если из его «славянского ушу» большинство приемов убрать, остальные заменить и добавить то, чему меня папа с бабушкой учили, не так плохо получится. Можно, конечно, все убрать. Но тогда это уже не будет «славянское ушу». А так…

Вообще, хорошая идея: устроить здесь школу боевых единоборств. В конце концов, я профессиональный педагог. Без пяти лет! Подтянуть дружину Святослава хоть на наш средний уровень, они же любых печенегов голыми руками вынесут! И Царьград возьмут без единого выстрела! А за тысячу лет так усовершенствуются…

Чего-то я размечталась. А пора аналитика моего кормить. Каша готова.

— Так, Игорек, давай покушаем! Игорек! Давай, маленький! За папу… Молодец!.. За маму… Умница моя!.. За тетю Витю…

Игорь

Ох ты, ежики зеленые! Что ж поясница-то так ноет нехорошо?! Не к добру это! Зверем лесным буду: сейчас придет моё персональное чудовище, страшная сержантка Барсова и погонит на вечернюю тренировку! Что есть кошмар, садизм и издевательство над молодым растущим организмом! Зато потом мама кашкой накормит и дедушкиными пирожками, а папа спать уложит и сказку расскажет… Стоп! Что за бред?!

Какая мама?! Какое чудовище?! Меня накрыло, что ли?! Не отрывая взгляд от монитора, выпрямляюсь, закидываю руки за голову и повожу плечами. Позвоночник приятно хрустит. По экрану бегут стройные колонки цифр. Черт! Точно накрыло! И капитально! Тремя днями не обошлось. Минимум неделя, а то и больше. Надо восстанавливать связь с реальностью. А то в режиме «ничего не вижу, ничего не слышу» можно любых сюрпризов ожидать. Ем я в таком состоянии, что попадется (или не ем, если не попадется), сплю, когда придется (если придется) и крайне мало, по внешнему миру передвигаться способен, но с риском для жизни, своей и окружающих. Зато эффективность работы в нирване просто фантастическая! В крайний случай с поставленной задачей за четыре дня справился! А над ней бились с момента основания нашего подразделения! Тогда мне притащили раскладушку к компьютеру и подсовывали бутерброды. А на работу возили на специально выделенной машине. После того, как я пытался лбом КАМАЗ протаранить. Собственно, протаранил, но и лоб, и, что особенно удивительно, грузовик отделались легким испугом. А сейчас?

Что за задача погрузила меня в прекрасный мир цифр и графиков на срок, вдвое превосходящий всё, ранее испытанное?! А, ну да! Корректировка модели мироздания при помощи подручных средств. Поиск точек опоры и их использование для переворачивания мира! Между прочим, теоретически вторую часть проблемы решил еще Архимед и безо всяких средств технического обеспечения, если не считать веточку омелы и песочек сицилийского пляжа. Или прутик от другого дерева был? Не принципиально! Важно, что с первой частью поставленной задачи грек, в отличие от меня, не справился! Да и о сохранении решения второй не позаботился толком! А у меня всё в файлах записано!

Осталось только вспомнить, кто меня кормил (мама?), кто спать укладывал (папа?) и что за чудовище гоняло меня на тренировки…

Согласно постановке задачи, в заданном пространственно-временном интервале континуума присутствует всего две разумных сущности, одна из которых (то есть я) являлась объектом всех вышеупомянутых воздействий, а осуществлять их могла лишь вторая сущность, идентифицированная как женщина вида хомо сапиенс под кодовым обозначением Витька. А ничего, что я так выражаюсь? Это уже шизофрения или пока остаточное явление в связи с недельным нахождением по ту сторону добра и зла (то есть, в компьютере)? Нет, надо на нормальный язык переходить, а то и сам не понял, что подумал! Будто это героическое создание совместило в своем милом личике папу, маму и старшего сержанта «учебки»? С учетом того, что о последнем я имею чисто фольклорное представление: ребята рассказывали… Упс!!!

Она что, действительно, кормила меня с ложечки, поила из чашечки, укладывала в постельку, рассказывала сказки на ночь и гоняла на тренировки на пределе моих возможностей? То есть, окружила всесторонней заботой и непрестанным вниманием? Чудовище!!! Ползу наружу выражать признательность и благодарность!

Выход в свет омрачается свистом пролетающего мимо бревна. То есть, мимо-то мимо, но впритирку к моей многострадальной голове! Нехилое такое бревнышко: мне его не то что бросить, поднять, и то проблематично! В связи с этим возвращаюсь в пещеру значительно быстрее, чем ее покинул. Отдышавшись, осторожно выглядываю. Должно же существовать материальное объяснение летанию нелетающих предметов.

Снаружи идиллия: небо над головой голубое-голубое, полянка солнечным светом залита, птички на ветвях щебечут, на костре варево в котелке булькает, а с краю хрупкая маленькая девушка обучает огромного бурого медведя тайскому боксу. Или чему-то еще более смертоносному. Занятие проходит спокойно и размеренно, сразу понятно, что не в первый раз. Да и результаты видны даже мне. Никогда не слышал про медведей, чередующих хуки слева с прямыми справа и боковыми подсечками. Хотя я и про других зверей такого не слышал! Разве что в «Ну, погоди» показывали.

Повинуясь команде, Потапыч наносит мощнейший крюк слева по «противнику» — трехметровому обрубку толстенного ствола. Нокаутированная деревяшка со знакомым мне звуком уносится в чащу, а боец сдвигается вправо, к следующему «врагу», нанося новый удар. Поверженные супостаты разлетаются в разные стороны с завидным ускорением, похоже, мишке по факту победы над последним обрубком пообещали конец издевательств, а может и чего вкусного.

Вот только обманули несчастного зверя. Вместо деликатесов косолапому предстоит спарринг, с которым он справляется куда хуже. Топтыгин месит лапами воздух и регулярно получает по разным частям тела. Заметна коррекция техники под индивидуальные особенности ученика: лапы в кулаки мишка не сжимает, когтями лупит. И уверенно так лупит! Какого-нибудь гризли на месте учительницы давно бы замочил! С Витькой сложнее! Маленькая, хрен попадешь! В итоге девушка подбивает противнику задние лапы и фиксирует голову медведя в хитром захвате. Тот недовольно сипит.

— Вить, я закончил! — сообщаю радостную новость.

— Как раз вовремя, — девичье лицо расплывается в довольной улыбке. — А то Потапычу броски отрабатывать не на ком.

— В смысле.

В душе теплится робкая надежда на шутку.

— В прямом! Не меня же ему бросать! Не та весовая категория!

С ума сошла!!! Я же еще молодой! Это медведь матерый!

— У меня тоже не та! — хватаюсь за соломинку. — Я легкий!

— Это да, — вздыхает Витька. — Тогда будешь спарринговать со мной…

НЕ-Е-ЕТ!!! Я согласен на медведя!!!

Мое персональное наказание принюхивается.

— Суп готов! Ладно, потом продолжим!

Есть всё-таки на земле справедливость! И счастье есть! И вообще!

— Ты всегда так работаешь? — спрашивает Витька.

— Как?

— Что вокруг ничего и никого не замечаешь?

Грешно смеяться над больными людьми! А вот фиг тебе!

— Я всё замечаю!

— Да? — а иронии-то сколько! Язва! — И что ты помнишь из последней пары недель?

Пары?! Хотя этот момент лучше не афишировать!

— Всё помню! — немного сникаю. — Ты мне еду приносила… Бегали мы…

— И всё? — а яду-то сколько… — Куда бегали?

— К реке… — А вот тут она меня поймала! — Кажется…

— Когда кажется, креститься надо, волхв недоделанный! Рассказывай, чего насчитал!

— Волхвам не положено, — бурчу я.

Выждать бы денек… Хоть до вечера… Чтобы информация и выводы в голове улеглись немного. Так ведь не даст! Это когда я «в астрале», Витюша добрая и заботливая. А сейчас — как обычно. Чудовище!!! Но может, про борьбу с медведем забудет! Я понимаю, что это наша национальная забава, но вот не горю желанием в ней участвовать! А моё умение находить общий язык со зверьми — ничто против Витькиных сержантско-педагогических талантов.

— Тебе должны были подбросить что-то следящее, — начинаю с самого важного.

— Жучок-то, — усмехается Витька. — А как же! Даже два!

— И где они? — подаюсь вперед. От ее ответа зависит очень много.

— В сумках лежат, — по лицу девушки разливается язвительная усмешка. — Упакованные в вату, коробочку от ноута и толстый-толстый слой синтепона!

Умница! Я бы тебя расцеловал, если бы не опасался за свою жизнь! В такой упаковке ни один шпионский прибор ничегошеньки не увидит, не услышит и не скажет. Хуже, чем я в «нирване». А вот как выяснить еще один нюанс, не потеряв здоровье? Особенно с учетом некоторых нюансов поведения моей визави? Или ну его нафиг?! Потом… когда-нибудь… В более спокойной обстановке… А сейчас только киваю.

— Это правильно. В общем, я просчитал картинку мироздания и последствия наших возможных действий.

— А подробней?

— Это надолго.

— А вкратце?

— Вариантов много, и все хреновые!

Витька вздыхает:

— Тогда давай надолго.

Чешу в затылке. С чего начать? Видимо, с прописных истин.

— Бога нет, — уверенно сообщаю я. — И богов тоже. Равно чертей и ангелов.

Витька дарит мне скептический взгляд:

— Это я с раннего детства знаю. А что за фигня нас сюда отправила?

Корректирую выдаваемую информацию:

— Точнее, их изначально не было. Существовали только люди… — гляжу на медведя и поправляюсь. — И топтыгины разные.

Комментария не следует, а потому продолжаю:

— А вот энергия мысли есть. По физической сути представляет собой гиперболическую волну с соответствующей динамикой. В квазиравновесных системах распространяется в конфигурации солитона. То есть энергообмен корпускулярный…

— Ты по-русски можешь? — спрашивает Витька. — Так, чтобы студентке-гуманитарию понятно было. А то я пока нить твоих рассуждений улавливаю, но скоро перестану.

— Не, — трясу головой. — Гуманитарию не понять!

— А сержанту спецназа?

— Это можно, — соглашаюсь я. — Но при дамах…

— Давай! — вздыхает Витька. — Потерплю!

— Люди нафигачили всякой похребени, а там вся эта мутатень богами стала!..

Витька

Велик могучим русский мат! Хоть и не люблю его, но это и не требуется. Требуется на нем разговаривать. Или хотя бы понимать! Потому как нет средства общения универсальнее и распространеннее. Английский — международный язык? Не смешите мои тапочки, как говорят в Одессе! Ну кто в той же Одессе его знает? С матом же совершенно другое дело! Вот как по-английски объяснить историку прописные физические истины?..

А мой подопечный, однако, неплохо владеет русским командным, вполне способен внятно изложить научные доводы. Конечно, до папиных орлов сильно недотягивает, не говоря уже об Ирке из нашей группы. Но она тольяттинская, там вообще других языков не знают.

Значит, богов мы сами напридумывали. Верой своей дурацкой. То есть сначала духи предков появились, после природные боги. Египетские со звериными головами… Команда Зевса-Юпитера… Славяне ватагу Перуна изобрели. Скандинавы и прочие германцы — банду Вотана-Одина. Ну и так далее. А потом мелкий, но очень хитрый божок решил выдвинуться… Ну, оно и понятно, почему хитрый, кто придумывал-то!

А небожителям, значит, ничто человеческое не чуждо. Власти жаждут больше, чем наши политики! Ну и рубились бы на собственном, псевдоматериальном уровне, доказывая у кого молнии толще. Ни хрена, сообразили, что навешивать друг другу фингалы — занятие неблагодарное. Развлекаются выбиванием из-под ног противника материальной основы. Уничтожают людскую веру простым и надежным способом: вместе с носителями. Хотя агитации, пропаганды и прямого подкупа это, само собой, не отменяет. А кто в такой войне преимущество имеет? Правильно, у кого мозгов больше! А тут Яхве, он же Христос, он же Аллах, он же Господь Бог, Всевышний и еще хрен кто, вне конкуренции! Да и других навыков поднабрался от всяких римлян, франков и арабов… Да и наши предки добавили. Или еще добавят?

В двадцать первом веке, можно считать, только один бог и есть. Остальные влачат жалкое существование, подбирая крохи энергии и пытаясь гадить по мелочи.

И ведь что обидно. Сами придумали это счастье на свою голову, сами и убрать можем. Достаточно перестать в них верить. И всё! Развеется всемогущий, как облачко тумана под полуденным солнышком. Но ведь не хотим! Новые хомуты себе изобретаем!.. Кто не атеисты, конечно!

Хорошо хоть божественное вмешательство в реальную жизнь из моды вышло. А то в десятом веке Велес запросто медведем обернуться может, а Святовит наперегонки с Яхве камушки силой накачивают.

Не, топтыгин — не агент божественного влияния. Скотий бог в медвежьей аватаре повнушительней будет. А вот с камушками куда хуже. Намоленные булдыганы, силы в них закачано немерено. И уже обратный откат идет. Камни веру сильно укрепляют. Будь их побольше, могли бы весь мир разнести. Но к счастью, каменюк этих всего три: Ложе Господне, Хаджар аль-асвад да Алатырь-камень. Первые две святыни на моих будущих нанимателей работают. А третья — под славянскую группировку заточена.

По силе Алатырь покруче конкурентов будет, даже вместе взятых, но расположен неудачно: умники ободриты — точно славяне, раз умудрились намолить камень в центре здоровенного болота. Чтобы кто понимал — Буян, Руян и Рюген — не один остров, а три совершенно разных места. И последнее — наименее интересное, хотя и распиаренное за крайнюю тысячу лет. Туда все и рвутся, размахивая мечами и копьями. А в итоге прозевали, как настоящий Буян, вместе с окружающим его камышом, оказался на временно оккупированной немецкими захватчиками территории. В итоге вокруг заветного камушка одни лишь саксы крутятся, а они уже двести лет, как христиане! Алатырь, конечно, активно занимается в их среде идеологическими диверсиями, но толку с того чуть, а сама реликвия слабеет потихоньку!

Задумка Перуна-2014 проста и понятна — перетащить святыню в Киев, чем отменить Крещение Руси. А дальше — как выйдет. Просчитать все последствия своих действий престарелый божок не удосужился. И то верно, кто ж деду компьютер доверит! Особенно, если невооруженным взглядом видно: у старичка не все дома. Ему нужно изделие того же производителя и под тем же кодом. Но общедоступное. И в комплекте со смирительной рубашкой. Мои же наниматели и вовсе ничего рассчитывать не желают: их статус-кво устраивает.

А вот нас — не знаю… не знаю… Посмотрим Игорьковы варианты. Благо он переводить с научного заканчивает, и дальше грозится говорить на приличном…

— Если мы возвращаемся к себе, — Игорь невозмутимо потягивает какао, — то в истории ничего не меняется, ни в нашей, ни в божественной. Один обученный грамотной драке медведь не окажет на окружающую действительность определяющего воздействия. Соответственно, ты, как прежде, будешь кушать дедушкины пирожки, учиться на историка и бить морды хулиганам. Плюс поимеешь кучу плюшек от знакомой чертовки и неоценимый исторический материал в ноутбуке. Кстати, как он к тебе попал?

Как попал, как попал! На день рождения подарили! То есть, в связи с поступлением в институт. Что и сообщаю.

— Витька, — качает головой Игорь. — Не пудри мне мозги! Там каждая микросхема пронумерована, прошнурована и подшита в два десятка книг учета. Хоть какие у тебя предки крутые, а такую игрушку вынести…

— Ладно, — улыбаюсь я. — Рассказываю историю бука, а ты говоришь, как расколол защиту!

Игорь кивает.

— К бабушке в контору лишний бук прислали, — просвещаю мальчика с самым невинным видом. — Совсем лишний, по всем документам сто шестнадцать, а в наличии сто семнадцать.

Бедолаге аж какао не в то горло идет! Дружески стучу по спине.

— Это как?.. — сипит он сквозь кашель. — Как это?.. Как такое может быть?!

— А вот про это мне доложить забыли, — с сожалением вздыхаю. — А сама докапываться не стала. Мне еще жизнь дорога. Вроде, монтажники на заводе пошутили. Или на заклад побились по пьяни, что смогут соорудить неучтенный бук!

— Как? — тупо повторяет Игорь. — Там же контроль…

Сочувственно вздыхаю. Эк ему по мозгам врезало!

— А ты считаешь, существует такой контроль, чтобы его не могли обойти наши люди?

— А вывезти. Склад, транспорт… И зачем?..

Повторяю вздох:

— Зачем? И кто из нас аналитик? — надо же, приходится такие вещи объяснять. — Секретнейший завод. Номерная продукция. И лишнее изделие, собранное из понятно откуда добытых деталей. Как только оно всплывет, какой шухер будет? Значит, избавляться надо! Как?

— Под пресс! — логично решает волхв. — Или в канализационный колодец.

— Ты можешь представить нашего человека, который отправит такую вещь под пресс? — смотрю на энергично мотающуюся голову. — И я не могу. Подарить кому угодно — запросто. Но уничтожить… А со складом куда проще. Каждая микросхема пронумерована, проводок прошнурован, шурупчик в книгу внесен. А сами буки на складе считают по номерам, написанным фломастером на коробке. Вот и пришли две коробки с одним номером. Все с первого по сто шестнадцатый. То есть, сколько надо. Только пятьдесят четвертых — два!

— И что, никто не заметил? — ну не может человек в себя прийти.

— Может, и заметил, — разъясняю, как ребенку. — Только кому нужен неучтенный бук на складе? Это же скандал со всеми вытекающими. Его даже домой брать страшно! В машину — и на фиг! Получатель тоже должен был скандал поднять. Даже с меньшими для себя рисками. Но никто не горел желанием пару лет из-под комплексных проверок не вылезать! Пощупали втихую, что произошло, замаскировали под SONI и вытащили при очередном шухере. Не было его! Но выбросить, сам понимаешь, рука не поднялась.

— Офигеть! — резюмирует Игорь.

— Да ладно, — машу рукой. — Лучше скажи, где в защите дырка?

— Нет там дырок, — бурчит он. — Пароли иногда менять надо. Хотя бы заводские!

— Я меняла! — недоуменно смотрю на Игоря.

— Последнюю цифру, — усмехается он. — Единичку на ноль.

Ой, мама! Как же я лоханулась! Суперсекретный пароль с завода! Только наши знают! Так удобно! Вот дура! Как же я! Ну…

— А с тобой что в этом варианте? — ну да, меняю тему. А что остается?..

— Прямым ходом в Ирий. Или к твоей рогатой подружке. И развоплощение конечно. Кому нужны свидетели?

— Мне это не нравится.

— Знаешь, мне тоже! Еще можно выполнить заветы дедушки Перуна.

Замолкает.

— И?

— Русь не примет христианство и окажется во враждебном окружении, — вот сейчас он действительно похож на волхва. — Как СССР в двадцатом веке. И такое же противостояние. Как следствие двуполярного мира — усиленная гонка вооружений. Батыю через три века на Русь лучше не соваться, ничего хорошего его там не ждет. Впрочем, арабы остановят Чингисхана намного раньше. Но от этого не сильно легче. Какая, по большому счету, разница, рванет первая атомная бомба в Хиросиме 1945 или Лондоне 1724? А так же, будет ли Лондон носить это название, и какая страна применит ядерное оружие? Главное — применит, и этим человечество не ограничится… Нам в этом случае возвращаться некуда.

Мрачно киваю. Вроде, мне по фигу должно быть, а вот как-то жалко предков. А себя еще больше. Нам вообще возвращаться некуда.

— А еще?

Игорь достает сигареты. Долго вертит пачку в руках. Наконец, сует курительную палочку в рот и тянется за горящей веточкой:

— В остальных случаях аналогично. Потому предлагаю оставить всё, как есть, и вертаться домой.

Показываю этому недоделанному герою комбинацию из трех пальцев. Лестно, конечно, что он готов за меня жизнь отдать. Но неинтересно. Уже пробовали. И вообще я не люблю повторяться.

— В остальных вариантах мне не лучше, — пытается убеждать меня Игорь. — Только ты зря страдаешь!

Я не страдаю. Я фиги кручу! Стараюсь не заплакать. И думаю, кому и чего оторвать.

— Вить, а что ты тогда хочешь?

Откуда я знаю? Я к дедушке хочу! В жилетку поплакаться! Пирожков поесть! А потом на пару с бабушкой сходить в Рай. И в Ад. С диверсионным рейдом. По дороге в Ирий заглянуть! И чтобы ни одна сволочь не ушла! Примерно это и излагаю, кроме дедушки и жилетки, конечно. Выражения не выбираю совершенно, Ирка бы обзавидовалась!

— Существует похожий вариант, — сообщает Игорь. — Насчет бабушки в напарницы не выйдет, но если очень постараться, то можно такой тарарам организовать, что ядерный взрыв в Лондоне во время летней Олимпиады покажется детской игрушкой.

Урод!!! С этого и надо было начинать!!!

Ирий Х век

Внешне Ирий мало отличался от любого из множества уголков северной Руси. Или не северной. Вряд ли окрестности Кордно или Ельни можно назвать севером. Разве что, леса Ирия, заботливо пестуемые Велесом, грешили некоторой несбалансированностью биоценоза. Комары, например, отсутствовали, как класс. Не любил Скотий бог насекомых и в Ирий их не пускал. Только для пчел исключение сделал. По многочисленным просьбам покойных трудящихся. Тем более, и сам медком не прочь был побаловаться, особенно, хмельным. Нарушение пищевых цепочек мохнатого бога волновало мало — чай не на Земле дело происходит, за обмен веществ можно не беспокоиться.

Для всё тех же тружеников имелись и многочисленные образцово-показательные деревни с прилагающимися к ним пашнями и пастбищами. Впрочем, сеять и пасти никто не заставлял. Есть желание — вперед, на нет — и суда нет. Можешь заниматься, чем тебе, душе, угодно. Например, дифференциальным исчислением. Дождись, когда Лейбниц с Ньютоном его изобретут — и вычисляй хоть до скончания времен. Ждать-то всего ничего, веков семь, не больше. И не забудь перебраться в сектор Числобога. Того, правда придумают еще позже, и слабенький будет, плод больной фантазии неоязычников, но уж какой получится. А если невтерпеж — другое занятие найди! Можешь у Перуна мечом помахать, к примеру.

Впрочем, не всё сразу. Сначала умерший к Морене с Чернобогом в гости приходит, а уж там сладкая парочка разберется, кого в отстойник, кого на перерождение, а кого и к богам не стыдно допустить. А то, ежели всех пускать, в Ирии не протолкнуться будет! Ни медка спокойно попить, ни с девкой уединиться… Да просто посидеть на согретом Хорсом пригорке, и то свободного места не найдешь! Люди-то мрут даже не тысячами, сотнями тысяч! Можно подумать, делать им больше нечего!

Но пока уютных пригорков достаточно. Есть где устроиться с кружечкой хмельного меда и обменяться с друзьями последними сплетнями…

Дело было вечером, делать было нечего. На траве Сварог сидел, Перун куда-то вдаль глядел. Велес в обличье огромного черного медведя ревел несложный мотивчик, в связи с чем остальные обрекались на молчание. Устроившийся на дубовой колоде Даждьбог покачивал правой ногой, закинутой на левую. Симаргл, как обычно, сосредоточенно выкусывал блох. Откуда брались блохи, не знал никто. Велес их в Ирий точно не пускал. Наоборот, регулярно устраивал глобальные зачистки. Но после каждой операции блохи, как и тараканы, возникали максимум через неделю. Скорее всего, люди плохо представляли себе загробную жизнь без извечных спутников.

— Ну, мужики, что нового? — вопросил Сварог, воспользовавшись паузой в медвежьем реве и прикладываясь к кубку.

— Что в нашей глубинке может быть нового? — скривился Даждьбог. — Самая большая новость — у кого корова безвременно сдохла! Вот в Европе — там другое дело! Одноглазый с Распятым не на шутку схлестнулись!

— И как? — лениво спросил Стрибог.

— Давит Распятый, — сплюнул огненным сгустком Хорс. — Так давит, что и нам на орехи достается… А мы всё спим…

— Не балуй! — Велес обернулся человеком, с недовольным видом погасил плевок бога солнца и зарастил проплешину. — Травка не виновата!

— Не спим мы, — прогудел Перун. — Болгарию придавили. Сейчас Святослав греков гоняет…

— Скорее, греки Святослава, — не согласился Хорс.

— Да ладно! — возмутился громовержец.

— Сложно там, — подтвердил Даждьбог. — Не разберешь сразу. А в Киеве уже в открытую Распятого славят. Храмы ставят! Помочь бы князю…

Перун опрокинул кубок в рот:

— Справится Игоревич. В бой вмешиваться — как победу отобрать!

— Тебе лишь бы не вмешиваться! — возмутилась Мокошь. Хоть и мужские, вроде бы посиделки, а Матери не откажешь. — Вот хорошая же идея у волхва твоего была: Алатырь-камень в Киев притащить! На корню загубили, кобели хреновы!

— Кто ее губил! — загудел Перун. — Любомудр сам раздумал! Девка у него завелась, всё остальное по боку пустил! А после и вовсе спятил!

— Чтобы волхв, да из-за девки дело кинул? — покачала головой Мокошь. — А ты куда смотрел?

— На эту самую девку он смотрел, — расхохотался Хорс. — Всё думал, как бы отбить! Ан, не вышло! Любомудр на этом поприще удачливее оказался! — он протянул Велесу кубок. — Налей еще!

— Ох, мужики, мужики, — покачала головой Мокошь. — Лишь бы выпить, да бабу завалить! Дальше-то что?

— А что? — пожал плечами Перун. — Не дала она мне, отродье хвостатое! И от волхва сбегла! Но хороша!.. — громовержец грустно вздохнул. — Не зря Любомудр головой тронулся, как чертовка сбежала.

— Как чертовка? — вылупила глаза Мать Сущего. — Она что? Не человек? Да еще из бригады Распятого?

— Ага! — усмехнулся Чернобог. — На моего коллегу светоносного работает.

— Какая разница?! — возмутилась Мокошь. — Как это вообще вышло?!

Бог зла состроил невинную рожицу:

— Как-как! Понравился девочке мальчик, обзавелась телом ненадолго, и вперед, к победе сексуальной революции!

— Идиоты! — взвыла Мокошь. — Кобели озабоченные! Увидели красивую соску и расслюнявились! Головой надо думать, а не головкой! За каким удом вы ее к волхву подпустили?! Да еще к какому волхву! «Мальчик понравился»! Лучшие кадры из-под носа уводят, а они только и думают, как чертовке хвост задрать! Что с ним сейчас?! — Мать строго оглядела масленые глазки мечтательно притихших богов и рявкнула. — Не с хвостом, с Любомудром!!!

— С ума свернулся, — пробурчал Перун, усилием воли выбрасывая из головы соблазнительные линии бедер Мекрины. — Не читаю я его больше.

— Там же он. В лесу у пещеры, — сообщил Велес. — Шишки собирает, песенки поет. На пару с медведем тамошним. Девка у них какая-то появилась.

— Мекрина? — выдохнул Перун и резко присел, уклоняясь от оплеухи Мокоши. Неудачно: второй кулак опытной в подобных действиях богини, нацеленный в живот громовержца, воткнулся в челюсть.

— Не, — Велес на всякий случай обернулся медведем. Пить не так удобно, зато кулаки Мокоши почти не страшны. — Новенькая. Человек. Маленькая… Пятнистая…

— Это ты брось, лохматый, — нравоучительно сообщил Сварог. — Пятнистых людей не бывает.

— А я что? — Скотий бог быстро перекинулся человеком, опрокинул кубок, и вернулся в звериную ипостась. — За что купил! Я зверей не читаю, они ж неверующие. Только люди могут чуши всякой напридумывать, а потом в нее верить. А звери, они умные! С ними только поговорить. Попробуйте до этой парочки достучаться.

Боги дружно замерли, ментально нащупывая нужных людей. Чувство любопытства на лицах постепенно сменялось разочарованием. Чернобог, не принимавший участие во всеобщей медитации, осушил очередной кубок, отмахнул половину огромного шмата сала, а вторую кинул Велесу:

— Угощайся, косолапый, — негромко прошептал он. — Пока эти лохи не видят.

Медведь отказываться не стал.

— Не вижу! — выдохнул Перун. — Не чую! Ни Любомудра, ни девки никакой!

— Я тоже, — медленно произнес Сварог. — Они что, в нас не верят?

Чернобог запил уничтоженное сало новым кубком и язвительным тоном сообщил:

— Я не знаю, кого Вы ищете, но Любомудр уже скоро месяц, как у Морены обретается. А пятнистых баб, как правильно заметил Старший, не бывает.

— Как у Морены?! — удивленных хор голосов звучал на редкость слаженно. Даже Симаргл прекратил вычесывать блох и уставился на оратора.

— Молча! — усмехнулся бог Зла. — Можно подумать, я хозяйство жены не знаю! Может, саму позвать?

— Не надо! — единодушно заявило высокое собрание. — Только Смерти нам сейчас и не хватает!

— Велес, — Мокошь, прищурившись, уперлась взглядом в медведя. — Что там твой соплеменник говорит?

— Жив волхв, — сообщил Скотий бог. — А при нем девчонка. Пятнистая. Косолапый ее Хозяйкой называет… Что?! — вдруг взревел Велес.

— Ты чего? — вновь удивились остальные.

Возмущенный покровитель животных несколько раз поменял ипостаси и сообщил:

— Этот кусок меха мне угрожает! Если я девку обижу!

— Каким образом? — поинтересовался Ладо.

— Заявил, что пасть порвет, моргалы выколет и рога поотшибает! И располосует на британский флаг, — Велес насупился. — У меня и рогов-то нет! И причем тут бритты?

— Пасть… Моргалы… — задумчиво протянул покровитель мелких пакостей. — Медведь Любомудра… — Ладо задумчиво почесал в затылке. — Этот, пожалуй, может! Не трогал бы ты девчонку… Она и так пятнистая…

— А ну заткнись, скоморох! — скомандовала Мокошь. — Крылатый! — палец богини уперся в Симаргла. — Кончай блох ловить! Дуй к пещере Любомудра! В драку не лезь, обеспечь скрытное наблюдение! Ты, герой-любовник! — палец уперся в Перуна. — Вали к своей несостоявшейся пассии. Хоть весь их Ад разнеси, но девку вытащи и допроси с пристрастием! — Мокошь окинула громовержца пристальным взглядом и добавила. — Не выдери, а допроси! Цель — не твой ребенок у нее через девять месяцев, а вся имеющаяся информация у нас и сегодня! А Хорс с отцом, — теперь указующий перст уперся в бога Солнца и Сварога, — присмотрят за твоей нравственностью! Остальным, — взгляд матери придавливал богов к земле, — быть готовыми к самому неприятному развитию ситуации. Все поняли?! Тогда кончай мед хлебать, алкоголики, и по рабочим местам! — Мать села и взглянула на стол. — Эй! А кто сожрал всё сало?!

 

Часть вторая

Перун Х век

— Ой!

Высокая молодая чертовка бросила затравленный взгляд на преградившего путь бога, быстро оглянулась, убеждаясь, что испариться в воздухе не удастся, а физические пути отхода хотя и не перекрыты, но воспользоваться ими шансов не имеется, и расплылась в приветливой улыбке:

— Петенька! Какими судьбами?!

— Сколько раз повторять, не перевирай мое имя! — грозно пророкотал Перун.

— Ну мне же так удобней, — поджала губки Мекрина. — Вот не был бы ты такой высокомерный, может, у нас бы и сладилось… — сокрушенно вздохнула. — Я по-вашему плохо пока разговариваю…

— Небось, волхва нормально называла!

Лицо чертовки приняло горестное выражение. Из уголка глаза скатилась слезинка.

— Любиком я его звала, — потупив глазки, прошептала девушка. — И Мудриком… А ты до сих пор ревнуешь?! Разве я давала основания?

Она сделала крохотный шаг вперед, сразу оказавшись вплотную к мужчине. Руки бога сами опустились на плечи чертовки. Та прильнула к широкой груди, орошая рубаху обильными слезами.

— Не надо обижаться, мне так его не хватает…

— Да ладно, — смущенно рокотал Перун, гладя подставленные плечи. — Не плачь, чего уж там… Ты же сама от него ушла… Хочешь, утешу?

— Не надо, — еле слышно выдавила девушка. — Это была настоящая любовь! Я его недостойна… Тебе этого не понять! — тон резко сменился. — Тебе лишь бы утешить! Одно на уме! Не надо меня провожать, сама доберусь!

Чертовка резким движением вырвалась из объятий и быстро зашагала к границе охранного круга.

— Да я… Я разве… — забормотал ошеломленный Перун, смущенно разводя руками. — Я и не собирался… Я тут по совсем другому поводу… Стой! — опомнившись завопил громовержец. — Я ж по делу! Поговорить надо!

Мекрина резко развернулась, так и не сделав последний шаг, отделявший ее от возможности сбежать к своим. Прекрасно понимала: не успеть.

— О чем?

— Да о Любомудре твоем! — бог сделал шаг вперед.

— Не подходи, — отшатнулась девушка, восстанавливая дистанцию. — Что ты хотел спросить?

— Когда ты его видела крайний раз?

Подойти ближе Перун не решился. В добром разговоре можно больше узнать.

— Давно, — вздохнула чертовка. — В другой жизни… — она вдруг вскинулась, подалась вперед, тут же отшатнулась. — С ним что-то случилось?

— Да непонятно… — пробормотал громовержец.

Мекрина вдруг бросилась к нему, смяла руками рубаху на груди.

— Что с Мудриком? Да говори же! Что с ним?!

Перун совсем рядом увидел наполненные неподдельной болью глаза чертовки и, что важнее, не первый год манящие его губы и, не сдержавшись, впился в них страстным поцелуем. Девушка не сопротивлялась. Даже наоборот.

— Что с ним? — повторила она вопрос через полминуты, не спеша освобождаться из объятий бога.

— Понимаешь, — слегка ошарашено сообщил Перун. — Душа его у Мораны. А тело, вроде живет. И девка какая-то вокруг крутится…

— Какая девка? — тихо спросила Мекрина.

— Пятнистая, — так же тихо ответил громовержец, вновь склоняясь к губам девушки.

— Как пятнистая?! — чертовка подскочила. — Тело без души и пятнистая девка?!

— Ну да, — бог попытался удержать ее, но не успел.

— Пророчество! — прошептала Мекрина. — То самое! Это очень серьезная угроза всем нам! Тут мы союзники! Встретимся здесь сегодня вечером! Пятнистая девка!!!

Она стремглав выскочила из круга и исчезла прежде, чем Перун успел что-либо сообразить.

Мекрина

Канал экстренной эвакуации выводил в большой зал. Прямо к котлам. Занимать аварийную возникновеннно-посадочную полосу категорически запрещалось. Естественно, никто на запрет внимания не обращал, и появление Мекрины сопровождалось недовольными криками пары приятелей, выбравших именно это место для неспешной прогулки с интеллектуальной беседой. Чертовка возникла между ними, отбросив нарушителей назад, и тут же отвесила обоим по затрещине. Потом глянула на ранг бесов и тут же сообразила, что даже окажись эта парочка выше ее, подзатыльники сошли бы с рук: нарушение налицо, можно бить! А подготовка полевого агента обеспечивает техническую возможность. А уж младших бесов — хоть до полусмерти!

Откровенно говоря, уроды легко отделались. Полевым агентам иногда приходилось возвращаться в таких условиях, что вставать у них на пути было несколько опрометчиво. Полгода назад один умник прискакал верхом в закрытом доспехе. Влетел на полном скаку, преследуемый роем очень злых стрел. Всё, кроме самого черта — вполне настоящее. Тогда, кстати, и запретили тащить с Земли материальные предметы вместо псионической проекции.

Незадачливые черти пришлись как нельзя кстати. Новая серия отвешенных затрещин вернула Мекрине душевное равновесие и способность соображать. Первый порыв: немедленно бежать к Владыке, прошел. Нет, доложить руководству необходимо. И быстро. Но Князь не любит торопыг. Предварительный анализ и, желательно, план действий — ее работа. А потому — просить аудиенцию и по пути мыслить. Жаль, путь короток.

Чертовка пала ниц перед троном Сатаны, не забыв выигрышно выпятить попку с игриво изогнутым хвостиком. Ничего недозволенного, конечно!

— Говори.

Князь сурово смотрел на полевого агента, посмевшего обратиться напрямую. Серьезное нарушение субординации, и если причина недостаточно важна… Недавно эта девочка провела неплохую операцию, но это ей не поможет…

— Душа волхва Любомудра в распоряжении Морены. Но его тело продолжает существование. Я посмела решить, что сам этот факт должен немедленно стать Вам известен.

Люцифер внутренне ухмыльнулся. А девочка своего не упустит. Вон, как хвостом играет. И предлог для визита… Даже если тревога ложная, не придерешься, случай небывалый. Но виду Владыка Ада, конечно, не показал.

— Можешь встать. Подробности.

Вставала чертовка крайне соблазнительно. При этом ни на секунду не прерывала доклад, отличающийся точностью и краткостью. Девочка нравилась Сатане всё больше.

— Значит, Перун возжаждал твоего тела еще во время прошлой операции, когда оно имелось. Сейчас ему нужно было другое, но сдержать эмоции не сумел. И сболтнул кое-что интересное… Проверять твои умозаключения не буду… — Сатана ухмыльнулся. — И как ты вывернулась тоже. Все влюбленные дураки похожи друг на друга. А вот с Любомудром очень странно. Ты пыталась его нащупать?

— Не чувствую.

— Так… так… так… — Люцифер щелчком пальцев соорудил кресло. — Садись!

— Благодарю, Владыка, — склонилась в поклоне Мекрина.

— Излагай мысли.

Мекрина вздохнула:

— Есть два варианта. Упырь или вселение чужой души. Упырь из сильного волхва — неприятная штука, но если так — пусть Ирий разбирается. В это я не верю.

— Почему?

— Перун не в курсе и обеспокоен. То есть, не чуют ни человека, ни упыря, что говорит в пользу подселенной души. Однако она не читается ни нами, ни Перуном. И пятнистая девка рядом. Пятнистых людей не бывает, пятнистых богов нет ни в одном пантеоне. Значит, сторонняя сила. Но откуда она взялась, не могу даже предположить.

Люцифер улыбнулся девушке.

— Неплохой анализ. А что ты предложишь предпринять?

— Разведку, — пожала плечами чертовка. — Я могу провести, но нужно прикрытие. Район может быть забит Петькиными ребятами, как пчелиные соты медом, а они знают меня в лицо. Хотя претензии предъявляют на другие части тела.

— «Петькиными», — хмыкнул Сатана. — А если не рисковать столь важными частями? Они нам и самим пригодятся.

— Есть одна мыслишка. Почему бы не предложить Перуну поработать вместе?

Владыка Ада чуть не упал с трона. Но сдержался.

— Объясни.

— Раз здесь предположительно замешана третья сила, то мы потенциальные союзники. А поскольку присутствует личная заинтересованность, то Ирий согласится. Часть информации, конечно, придержат, но… — Мекрина очаровательно улыбнулась. — Немного. Мы — больше.

Люцифер задумался…

— Интересно… — Владыка Ада сделал паузу. — Мыслишку свою продумай в деталях. Разведку проведешь. Персонал подберешь сама. Насовсем забирай. Работать будешь под моим личным руководством. Асмодею я сообщил. Давай Знак.

Мекрина неторопливым движением расстегнула две верхние застежки на куртке, почти полностью обнажив грудь, извлекла из ложбинки медальон и протянула Князю. Сатана коснулся Знака пальцем. Чертовка вернула артефакт на место. От прыжка по служебной лестнице так зашумело в голове, что Мекрина забыла застегнуть куртку. Только поэтому, безусловно.

— Угощайся, — Владыка указал на небольшой столик с двумя бокалами вина. — Такие назначения обмываются в моей компании.

Мекрина сделала шаг к столу. Точнее, попыталась. Рука Князя ласково удержала девушку за хвост. А пока бокалы взмыли в воздух, чтобы оказаться в руках собеседников, переместилась на бедро.

— Постельные услуги входят в круг моих служебных обязанностей? — изогнула бровь чертовка.

— А что? Ты против?

— Просто уточняю мелкие нюансы, — скромно потупила глазки Мекрина.

— А ты нахалка!

— Не у светлых работаю.

Чертовка залпом опустошила бокал и скривилась.

— Не нравится?

— Почему? Неплохо… И всё-таки?

— Не входят. Что это меняет?

— Почти ничего, — Мекрина чуть сдвинулась, чтобы оказаться на коленях Владыки. — Кроме того, что я наберусь смелости предложить попробовать вот это, — в руке возникла стеклянная бутыль с прозрачной жидкостью. — Горилка, — ответила она на вопросительный взгляд Князя.

Люцифер вытащил пробку и понюхал:

— Откуда?

— Дружина Святослава.

— Я думал, напитки такой крепости умеют делать только персы, прикидывающиеся арабами…

— Ради бога, Князь! Когда это в Киеве не умели делать горилку! У меня еще и сало есть. Так что, — ее рука, обвив шею Князя, поднесла к его губам наполненный стакан, — на брудершафт?

Люцифер покрутил головой:

— Кто кого совращает? — он опрокинул посудину. — Хороша горилка! Ты, — Князь Ада уставился на грудь Мекрины, — тоже. Хотя жуткая нахалюга! Впрочем, с такими приятно иметь дело!

— То ли еще будет, — прошептала чертовка, впиваясь в губы Владыки…

Симаргл

Крылатый пес перешел в режим невидимости и, заложив красивый вираж, пошел на снижение. На высоте маскировкой можно и пренебречь, глаза смертных не имеют достаточного разрешения для определения деталей на подобных расстояниях. Но сейчас, сокращая дистанцию, рисковать не стоило. Пес элегантно пришел всеми четырьмя лапами на узкую ветку, но в последний момент под левой задней обломился сучок. Лапа предательски ухнула вниз, и только еще не сложенные крылья спасли Симаргла от позорного падения. Но, исправляя положение, бог недоглядел и наступил передней правой в лужицу натекшей смолы. Крылатый грязно выругался, почесал правой задней за ухом и затравленно огляделся.

Мог и не заморачиваться с режимами. Свидетелей позора не было. Возле искомой пещеры царили покой и спокойствие. Живых не наблюдалось: ни людей, ни зверей. Мертвых, впрочем, тоже. Разве что обглоданные добела косульи кости, аккуратным шалашиком венчавшие большую мусорную кучу. Идея понаблюдать за волхвом в естественной среде обитания накрылась медным тазом. Симаргл скользнул к земле, но зацепил правым крылом за ветку соседнего дуба, и красивое планирование превратилось в беспорядочное падение. Невероятным усилием бог сумел извернуться в воздухе, дабы приземлиться на все четыре лапы. Полностью выровнять положение центра тяжести не удалось, в связи с чем пес грузно повалился на левый бок.

Повторив свою предыдущую тираду в сильно усложненном варианте, Симаргл поднялся, убрал крылья вместе с бессмысленной невидимостью и принюхался. Теперь бог внешне ничем не отличался от самой обычной собаки, разве что очень крупной. Запахи рассказали песьему носу гораздо больше, чем раскопала бы бригада хороших криминалистов за неделю. Что поделать, собачий нюх порою куда важнее и полезнее божественного всемогущества. Если честно, то почти всегда. Во всяком случае, всемогущество в прошлое заглянуть не может! А нюх…

Здесь были трое: два человека и медведь. Запах Любомудра совершенно не изменился. Волхв не умирал, а значит, либо Чернобог соврал, либо… О втором варианте думать не хотелось. Но вранье, шутки и розыгрыши плохо увязывались со зловещей фигурой бога Зла. Зато второй запах недвусмысленно указывал на правдивость Велеса. Девка. Молодая. Видимо, та, пятнистая. Цвет, к величайшему сожалению Симаргла, в запахах не отражался. В принципе, бывало, но не в данном случае! Зато с косолапым все просто и понятно: медведь, он и в Арктике медведь. Только белый.

Троица жила в пещере, кушала косулю, бегала купаться к реке… Одним словом, получала максимум удовольствия. Но несколько дней назад покинула обжитое место и двинулась на запад. И вовремя, ничего хорошего внимание богов не сулит.

Симаргл задумался. Мокошь сказала понаблюдать. А как наблюдать за тем, кого нет? Значит, сначала догнать, а уже потом наблюдать. И гнаться придется по земле, сверху в лесу ничего не увидишь! Тем более, не учуешь! Да и не слишком приспособлено песье тело для полета. Крылья крыльями, а аэродинамику никто не отменял! Хотя и не открывал! Пока! Узнать бы, кому первому пришла в голову летающая собака, выловить, где бы он ни был, да обойтись, как Тузик с грелкой! Симаргл плохо представлял, что такое грелка, но отлично понимал Тузика! Вот только ни одному богу не дано знать, кто конкретно его выдумал…

Большой рыжий пес встряхнул головой, отбрасывая ненужные размышления, и помчался на запад. Ему предстояло несколько дней идти по следу. Что может быть лучше?!

Мекрина

Стоило псу скрыться за деревьями, как Мекрина покинула свое укрытие. Тоже мне, лучший следопыт Ирия! Собака, она и есть собака, как ее силой не накачивай. И крылья не помогут! Верит исключительно собственному носу. А инфернальные существа запаха не имеют! Только когда от земного тела избавляешься, серой шибает. Но телом можно и не обзаводиться! И тихонечко посмотреть, куда поведет нос блохастого следопыта. Не самой же следы вынюхивать!

А нос ведет его на запад, в христианские земли. Что там забыла таинственная пятнистая гостья? Алатырь-камень? Возможно. Но зачем сторонний силе талисман Перуна и Сварога? Использовать чужую реликвию невозможно. Уничтожить? С одной стороны, это хорошо. От такого удара конкуренты не скоро оправятся. А дальше-то что? Если незнакомцы в состоянии вдвоем (максимум втроем, если медведь тоже подменыш) разнести Алатырь-камень, не появится ли у них желание совершить хадж? Нет ни малейшего желания увидеть их в Мекке или Иерусалиме!

Пойти на союз с Ирием или наоборот? Полномочий теперь на всё хватит, Люцик не скупится, обхаживая новую фаворитку. Чисто, надо сказать, сработано… Но в случае ошибки — спросит. И не стоит рассчитывать на женские чары, были уже прецеденты! Стоит, пожалуй, подождать. Тем более, неведомый враг отправился в христианские земли, где наблюдать за ним будет намного проще. И за Симарглом — тоже. Сейчас домой, накрутить подчиненным хвосты, установить общее наблюдение, прихватить горилки и к Люцику! Владыка будет очень доволен!

А бегать по лесу, воюя с царапучими ветками, предоставим глупому песику. Заодно и блох ветками повычесывает. Тем более, леса западной Руси — это что? Правильно, болота!

Игорь

«Всё болота, болота, болота! Восемнадцатый день болота…». Точь-в-точь, как в песне! А всё Витька! Нормальные люди по дорогам путешествуют. Это я точно знаю, мы в шестом классе в поход ходили! Надо идти по дороге, заходить в деревни, всякую вкуснятину хавать, злоупотребляя селянским гостеприимством… Они и в двадцать первом веке чем только не угощали. А уж здесь… Волхва с медведем на пару, да не угостить…

Нет! Мы, видишь ли, слишком приметны! А боги глазами верящих смотрят. Или верующих? Короче, засекут, даже пообедать не успеешь! Потому иди ты, Игорь Станиславович, лесом. А их сержантство следом дунет, верхом на топтыгине. И сами ведь, дураки, согласились. Не подумали, что лес — это болото! Так убедительно девушка всё излагала… Чудовище!!!

И что, спрашивается, могло выдать в нас советских разведчиков? Буденовок нет, парашюты сзади не волочатся! Подумаешь, коротко стриженая девчонка в камуфляже верхом на медведе с калашом на шее. Или не с калашом, я в пистолет-пулеметах не силен. Здесь, между прочим, и не такое увидеть можно! Выбор на любой вкус: от живого печенега до дружинника князя Святослава Игоревича! А если повезет, то и настоящего рыцаря. В Три-Де с эффектом запаха. Сногсшибающего! Можно подумать, мы будем сильно выделяться на этом фоне! А если и будем, всё лучше, чем болотную грязь месить. Здесь ее навалено по… короче, Витьке выше пояса будет. А от топтыгина и вовсе одна голова да тюки над жижей торчат. Хорошо еще, косолапый чует, куда ходить не надо, чтобы голова в топь не попала, а то давно уже совсем плохие были бы.

Кто сказал, что медведь болота не любит? То есть, не любит, конечно, но знает, понимает и, если его хорошенько попросить и накормить пирожками, может даже залезть в грязюку. В деле уговаривания Потапыча равных нашей сержантке ни в каком веке не сыщешь. Оно и понятно, добрым словом и пирожками можно добиться гораздо большего, чем одним добрым словом.

Но болота от этого приятней не становятся. «Мы бредем, отсырели от пота…». Если бы от пота! На очередной островок вылезаешь — грязь ручьями стекает! А стираться — негде и нечем, чистая вода отсутствует, как класс. Только вонючая жижа кругом! Не будь Витькиных фляжек, давно бы от жажды сдохли. А так — сочок хлебаем. Только стирать рубаху томатным соком — могут не понять! Да и яблочным не комильфо! А спиртное эта живодерка не дает! Садистка! Никакого уважения к людям… И жалости тоже!.. Не для стирки же прошу, так — горло промочить! Сама-то чистая всегда. Вылезет из грязи — раз и всё куда-то делось. А мне сидеть, тряпочкой оттирать… Себя и медведя… Хотя вру, косолапый сам чистится.

И вот так уже восемнадцатый день. Или девятнадцатый, кто их считает? Полдня грязевые ванны принимаем, на полчаса вылезаем на что-то условно сухое, поваляемся под аккомпанемент дружного жужжания всякой летающей мелочи (ага, оводы размером с палец — это мелочь, конечно), и снова в топь до вечера. «Тяжело по тайге пробираться. А голодному бесполезно…». Нет, с едой у нас всё слава бо… А кому, собственно, за еду-то благодарность? Скорее, черту, точнее, чертовке, Мекрине моей ненаглядной, она сумочку заколдовывала. Но идея-то Витькина была! Да и не хочется Мекрину благодарить, лучше уж сержантку страшную. Она хоть и чудовище, а симпатичная. И искренне обо мне заботится. Накормит, напоит, в болото загонит, баллончик с инсектицидом извлечет из очередного самобраного мешочка, отыщет неприятности на все присутствующие задницы и успешно их разрешит. А вечером выдаст новую пачку курева… Благодетельница!!! И всё равно, чудовище!!!

Свой педагогический талант на нас с топтыгиным тренирует. Решила славянскому ушу научить. Между прочим, мне от Любомудра знания достались. Ничего общего! Зато очень напоминает то, чем в нашем подразделении боевые группы занимались. Был бы еще толк, успехи и продвижения. А они отсутствуют, как класс. Эта садистка считает, что уборка острова после целого дня в болоте доставляет мне удовольствие! Причем в роли веника! Или еще чего-то подобного. Во всяком случае, остров мной подметают!

И всему этому конца края не видно… ЧУДОВИЩЕ!!!

Эх, мать-перемать его в голубое место! Опять ухнул по грудь! Ну почему топтыгин не проваливается? А Витька? Тоже идет, максимум до низа груди?! Может, эти соблазнительные полушария женщин на плаву и удерживают? Вряд ли. У Мекрины или Памелы Андерсон еще могло бы получиться, а Витькиным формам точно не хватит архимедовой силы! Так почему же мы, мужики, огребаем по самую маковку, а они через любое болотное безобразие чистенькими проходят?! В крайнем случае, отделаются чем-нибудь условным?! Ведь не меньше мужчин заслужили!!!

Устал я от этого, ох как устал. По расписанию обед скоро, а ни клочка сухой земли в округе не наблюдается! Не жрать же по пояс в грязи! Да и командирша не одобрит. Считает это слишком большой тратой времени: распаковать, запаковать, а в промежутке похавать и тарой разжиться! Предусмотрительная наша обо всем побеспокоилась. Но чисто по-женски. Вместо того чтобы сумки непромокаемые сделать или упаковку удобную соорудить, положила полиэтиленовый мешочек в свои самобранные кошельки. И то, есть подозрение, что он туда случайно попал, больно уж мятый. А потому сидит наша запасливая при каждых сборах и по одному мешочки из сумки тащит. Сколько порвали за обед или ужин, столько и извлекается. А потом каждая вещица отдельно упаковывается в два-три пакета, а уже те — в тряпичные мешки. Чтобы всё сухое было. Действенно, надо сказать, но крайне медленно и сильно по-русски. В смысле, через заднее место. Пакетики маленькие, даже для «первой подачи» их немерено надо. Первоначальные же сборы даже нашу каменную впечатлили… Целый день пакеты вытаскивала…

Вроде, не так глубоко пошло. Может, суша какая появится? Пора бы, а то кишки давно марш играют. Впрочем, топтыгин подходящий островок не пропустит: тоже покушать любитель, да и нравится ему эта грязь не сильно больше, чем мне. Особенно бедолага не любит столоваться в столь некомфортных условиях, когда пищу даже положить некуда. Так что найдет мишка сухое место, чтобы пирожками полакомиться!

О! Я же говорю! Уже по колено. Даже по щиколотку! Выбираемся потихоньку! Да можно сказать, выбрались! Сухо!!! В изнеможении валюсь на траву. Нет, спокойно покурить мне мой персональный кошмар не даст, пока косолапого не разгрузим. Тут она права, животный должен отдохнуть. Медведи — звери не вьючные, и даже не скаковые, у них совершенно другое народно-хозяйственное назначение. Так что пять вдохов, пять выдохов, встаю и стаскиваю с «лошадки» тюки. А вот теперь можно и покурить, пока Витька свою сумку бесценную достает… Кстати, почему не достает?! Знаки какие-то делает… Встать, что ли? Не, лень.

Переворачиваюсь на живот и обозреваю десяток замызганных мужичков. Надо понимать, это спецгруппа по организации торжественной встречи нас, любимых и уважаемых. Хреново, однако, у местных аборигенов с подготовкой подобных мероприятий. Ни роскошных мундиров, ни шапок с перьями. Грязнее меня, честное слово, можно подумать, это они три недели по болотам шляются! И оружие, мягко сказать, не парадное! Где это видано, с топорами и дубинами в почетный караул! А вставать придется. Нехорошо встречать гостей в горизонтальном положении. Но лень! Выпускаю струю дыма. Мужики, до этого уверенно шагавшие в нашем направлении, останавливаются и опасливо зыркают исподлобья. Еще и крестятся!

— Слышь, колдун, — произносит самый большой и грязный, — у нас к тебе вопросов нет. И к медведю тоже. Ты бы нам тюки свои отдал, да девку подарил. И шел бы своей дорогой…

Он чего, с пенька упал? Ежу же понятно: если к тебе из болота выехала на медведе девица, затянутая в камуфло от пяток до макушки, то надо драпать, насколько позволяет спортивная форма, а не права качать! Особенно, если и так нуждаешься в услугах стоматолога! Затягиваюсь, снова выпускаю дым и спрашиваю главаря:

— И на фига они вам?

Может, одумается? Нет, не понимает кошка, чьё тут мясо есть будут…

— Кто они?

А мужичок еще и туповат. Зазубрил стандартную речь, а шаг в сторону — равносилен вселенскому коллапсу!

— Тюки, например?

— А… — главарь рад сообщить непростую истину. — Так мы это… Разбойники мы! Нам так положено.

— А девушка зачем?

— Так это, — губы лесного князя расплываются в предвкушающей улыбке. — Мы тут баб редко видим. А ты себе другую найдешь! Там, — неопределенный жест куда-то за спину, — их много.

— А у нас мало, — добавляет плюгавенький мужичок в армяке самого затрапезного вида. Чего стоит только этот армяк и шапка ушанка в разгар лета. Замерз, что ли?

— Шли бы вы, ребята, по домам, — искренне советую я. — А то мне вас хоронить лень.

И еще струя дыма.

Вообще, мне ситуация не очень нравится. Огнедышащего меня болотные робин гуды не испугались. То есть, испугались, но недостаточно. А в рукопашке мне с ними не справиться. Ну, может с кем-нибудь одним… Только ведь честного поединка не будет… А рогатины явно для медведя приготовлены. Топтыгин у нас зверь продвинутый, но копья — это серьезно… А что у них против Витьки?

Вот тут и кроется, ребята, ваша главная ошибка! Нечего вам противопоставить славе и гордости российского спецназа в четвертом поколении. И позиционируете распределение ролей в нашем коллективе вы категорически неправильно!

И вообще, работники силовых структур, когда встречаются с болотными, обычно злые. А если еще и отсутствуют ограничивающие приказы, ответственность за превышение и прочая демагогическая ересь…

Вот, пожалуйста! Девушка начала действовать!

Все? Я ведь предупреждал: честного поединка не будет!

Витька

И почему ко мне вечно всякая шваль цепляется? Вылезаешь из болот в самой глухой чащобе максимально дремучего леса, и нате вам! Подваливают ряженые чувырлы и начинают предъявы кидать! Да откуда только вы нарисовались? Кого здесь грабить, кроме вневременных туристов? И почему всем и всегда нужна Витька?! Мне что, в двадцать первом веке не хватало знаков внимания от всяких бандерлогов? Еще в прошлом будут права качать и либидо демонстрировать? Ну уж на фиг! Потому что не фиг! И по фиг! Правильно, Игорек, поразвлекай гостей разговором, пока я послушаю и диспозицию срисую. Не хрена себе заявочки! Хотя, чего еще ожидать, урки во все времена одинаковы: пожрать, украсть и потрахаться! Значит, жаждете белого комиссарского тела? В смысле с девушкой пообщаться? Да какие проблемы? Пообщаемся. Вот прямо здесь и сейчас!

И заниматься этим будем согласно Устава, кто я такая, чтобы законы и традиции нарушать? А мнения оппонентов никто не спрашивает. Опять же, согласно Устава! Итак! Первая очередь — предупредительная! В воздух! Что за шум? Кто и откуда падает? Лучники сидели?! А кто их заставлял на деревья лезть? Тоже мне, кукушки доморощенные! Где мы, а где Финляндия? Да и там сейчас никаких финнов, одни чухонцы! Увы вам, ребята, незнание исторического периода и климатических зон не освобождает от ответственности. К тому же бандерлоги из вас хреновые, по веткам скакать бесшумно надо, а не пыхтеть, как паровозы при перегретых котлах! Стоило поучиться у предков! Теперь уже поздно. Лежите, отдыхайте! Спите спокойно, романтики большой вонючей воды, а мне вашими друзьями заниматься пора.

Никто не выказывает признаков подчинения законной власти? Незнакомы с автоматическим оружием? Не успели переоценить расклад сил? Не поняли?.. Это не мои проблемы! В случае отсутствия адекватной реакции на предупредительный выстрел в течение времени, необходимого для перевода ствола на новую цель, начинаем стрелять на поражение. Сначала правых, с рогатинами, потом левых с топорами. Группу из двух объектов в центре снять в процессе перенесения огня. По уму, этих надо бы по ногам, и использовать на должности знатоков в первом заседании доисторического клуба «Что, где, когда», чтобы поделились сокровенными знаниями. Любопытная я! Хочу всё знать! Адреса, пароли, явки, имена заказчиков и каково качество пива с ближайшем трактире… Однако не уверена, что ускоренное извлечение из пленных нужных сведений совместимо с достаточно привлекательным в сексуальном плане видом. Вдруг Игорьку не понравится. Сблюет еще и рубаху испачкает. Ее, конечно, так и так стирать надо, но всё же… Короче, стесняюсь я! Одно дело купаться при всей честной компании, а другое — бандюков на запчасти разбирать! Эх!.. А ведь могла бы первой среди знакомых отработать использование крупных всеядных млекопитающих в процессе скорейшего получения информации от захваченного противника… Видно, не судьба… Но мишке дело найдется.

Потапыч, зайчик мой, проверь, никто там по кустам не прячется? Если что, не надо тащить на полянку всякую гадость, кончай на месте. Можешь, даже съесть, если кто особо понравится. Нет, лучше не ешь, еще подхватишь какую заразу! Просто когтем по горлу и переходи к следующему. Чтобы никто не сбежал! А я пока контроль сделаю, благо патроны экономить не надо!

Игорь, натаскай хвороста для костра и постирайся, а я начну трофеи разбирать! Оно, конечно, нам ничего особо не надо, но хорошие вещи приберем. Мало ли, вдруг пригодятся! Мусор — в болото. И тела туда же! А то звери потравятся! А побыстрее, давно обедать пора!

Симаргл

Всё хорошее кончается очень быстро. Чистый, непутанный след, идти по которому доставляло истинное удовольствие, уперся в непроходимое болото. Серьезным препятствием трясина не являлась, но лезть в топь Симаргл не собирался. Чистоплотная сущность славянского божества категорически не желала мараться болотной грязью. Собачье тело свою сверхъестественную часть поддерживало: к чему зря шерсть пачкать? После короткого раздумья пес выпустил крылья и тяжело взмыл в воздух. Хрен с ней, с аэродинамикой. Подумаешь, снес несколько веток и протаранил головой пару стволов. После первой же охоты заживет. Зато чистый.

Сам полет прошел нормально. Даже воздушных ям по дороге не попалось. Задние лапы немного заносило на виражах, но к этому Симаргл давно привык. Прочие обитатели воздушного океана — тоже, а потому держались от летающего бога подальше. Симаргл краем уха уловил недовольное стрекотание жаворонка на тему порхающего скота, но заострять вопрос не стал, гоняться за юрким наглецом было лень. Да и не поймаешь!

А вот приземление… Чем дольше божественный пес находился в собачьей шкуре, тем труднее давался первый после этого полет. А если еще и тело не сбрасывать… Симаргл даже самому себе не признался бы, что ему просто страшно садиться в ощетинившийся копьеобразными верхушками лес. Умереть от проткнувшего тело ствола бог, конечно, не умрет. Но больно же! Обнаружившийся не так далеко от болота луг с возвышавшимся в самой середине огромным стогом был воспринят крылатым, как знамение. Ни на секунду не задумавшись над некоторым несоответствием сезонов, пес сложил крылья и плюхнулся прямо в теплое прелое сено.

Взвыв от боли, Симаргл скатился с предательского стога и, всем сердцем желая хозяину сена и всем его родственникам скорейшего попадания в «собачий рай» Ирия, выдернул из живота обломок стожара, а из бока — услужливо забытые селянами вилы. Записав на счет Распятого сюрприз, преподнесенной его паствой, пес наскоро залечил раны и озаботился совершенно небожественным делом — охотой. Тело-то поддерживать надо! Да и удовольствие получить. Увы, самая желанная добыча в поле зрения (равно, слуха, обоняния и осязания) отсутствовала. О наличии в округе не только христиан, но и людей вообще, свидетельствовал только разваленный стог. Крупных зверей тоже не наблюдалось. А гоняться за грызунами…

Прикинув, как будет выглядеть бог, мышкующий в поле, Симаргл поморщился и направился на восток, прихрамывая одновременно на переднюю правую и заднюю левую лапы и вспоминая, когда умудрился попортить конечности. Память услужливо подсказывала только про заднюю: потянул, сорвавшись с ветки. А передняя? Не было вроде ничего. А почему болит? Причем, поднимешь — не болит, а встанешь — болит… Симаргл уже собрался внимательно обследовать несчастную лапу с целью установления и устранения причин некомфортности, но пришла новая беда.

Резко активизировались блохи. Неистребимые насекомые сущности автоматически обзавелись телами одновременно с хозяином, но до какого-то момента себя не проявляли, видимо осваиваясь с новым статусом. И вот исторический миг настал, и мириады крохотных ртов дружно впились в собачью кожу. Произошло это столь неожиданно, что Симаргл даже не попытался предпринять какие-либо осмысленные действия. Он взвыл и бросился наутек.

Бег несколько сгладил болевые ощущения и позволил воспринимать поступающую от органов чувств информацию. И первый же порыв ветра принес сладкий вкусный запах. Пахло кровью. Людской. Более того, христианской. Где-то впереди кто-то заготавливал для богопса любимую пищу! Этот кто-то, конечно, мог расценивать свои действия иначе, но это Симаргла не беспокоило. Главное — не опоздать. Скорость, развиваемая бегущим богом, очень велика. А мгновенное перемещение в материальном теле — занятие энергоемкое и малоприятное. Потому Симаргл им и не воспользовался. Но «очень велика» — не значит «бесконечна». Когда большой рыжий пес вынесся на поляну, где развернулось действие, было поздно: разбойничьи тела уже скрылись в болоте…

Мекрина

Повышение в должности — событие приятное, но хлопотное. Создавать свой отдел надо годами, тщательно отбирая персонал, вычищая двурушников, работающих на свое старое начальство, карьеристов, рвущихся выйти напрямую на руководство, и прочую дрянь, которой в структурах Ада более чем достаточно! Собственно, других и нет. Положение обязывает. Сама что сделала совсем недавно? И вышла, и обошла, и особыми услугами не побрезговала. Собственно, почему ими надо брезговать, если есть возможность совместить полезное с приятным? Но вот где в этих условиях за считанные часы найти верные кадры?

Мекрина нашла. Нет, конечно, и эти предадут, только дай возможность. Черти — не ангелы. Но только не будет такой возможности. До смены рогов никого мальчишки и девчонки не интересуют. А зря! Лучших шпионов еще поискать придется. И найдут, и выследят, и работать будут с огоньком, играть, а не работать. И не помчатся к Князю с докладом, потому как не знают еще куда. Да и кто ж их пустит!

Потому начальница новоиспеченной группы разведки и урегулирования, собрала не проверенных столетиями успешного продвижения по служебной лестнице сыскарей и наблюдателей, а детей с молочными рогами. Мальчишки и девчонки были посажены во «взрослые» кресла, нагружены «взрослой» работой, и, бесконечно польщенные доверием, принялись отслеживать всё, что только видели и слышали люди в очерченных заданием районах. Уж по-любому лучше, чем выслеживать в лесах Симаргла. И сложно, и грязно, и не дай Сатана схлестнуться с таким противником. Справиться не хватит сил, а обмануть или соблазнить — времени. Блохастый сначала бьет, потом разговаривает. Если противник выживет. Переоценивать свои способности Мекрина не собиралась еще лет тысячу. Лучше недооценить, целее будешь.

Новая методика принесла успех. Но теперь Мекрине предстояло понять сообщаемую наблюдателями информацию.

— А они шлеп-шлеп и пух! А на них — тах! — сообщал маленький чумазенький чертенок в штанах с оторванной левой штаниной и жилетке с пришитым правым рукавом. — А он как огнем пыхнет! Зверь рычит! А она — тра-та-та! Они — шлеп! Она снова — тра-та-та! Тра-та-та! Тра-та-та! И всё!

Докладчик подтер рукавом сопли под пятачком и уставился на начальницу преданным взглядом, полным удовлетворения от хорошо выполненной работы. Мекрина, ни одним жестом не выдав раздражения, улыбнулась:

— Молодец! Теперь по порядку. Сколько человек вы читали?

Чертенок почесал обломанный левый рог и начал старательно загибать пальцы на руках, оглядываясь на остальных.

— Ты считать умеешь? — спросила Мекрина и, в ответ на энергичное мотание головой, грустно вздохнула. — Кто умеет?

— Я… — неуверенно отозвалась худенькая девочка в относительно целой одежде, что впрочем, компенсировалось обломанными рожками. — До десяти… Вы нас сами посчитайте, все, кто видели, здесь…

— Тебя как зовут?

— Токра, — девочка совсем засмущалась.

— А тебя, герой? — взгляд чертовки уперся в докладчика.

— Хрюндер!

— Тогда так. Токра рассказывает, что видела. Хрюндер, — Мекрина перехватила злой взгляд чертенка в сторону девочки. — Проверяет. Остальные добавляют, если надо. Сколько человек вышло из болота?

— Два, — прошептала Токра.

— И еще зверь! — добавил Хрюндель, шмыгнув пятачком.

— Что делали те, кого вы читали?..

Через полчаса командир ГРУ Ада влетела в кабинет Владыки, даже забыв постучать.

— Тебя так впечатлили наши шалости, — усмехнулся Сатана, — что летаешь на крыльях любви, забывая обо всем на свете и боясь потерять лишнюю секунду?

Мекрина усилием воли взяла себя в руки:

— Могу ответить только «да», почти на все вопросы. И впечатлили, и секунды берегу. Только забыть обо всем не выходит…

Князь с улыбкой покачал головой:

— Наглая, бесцеремонная девчонка! Что там у тебя?

— Интересующие нас сущности вступили в краткосрочный контакт с группой разбойников-христиан. В результате удалось установить местонахождение противника и некоторые новые детали.

— Почему краткосрочный? — Люцифер умел замечать мелочи.

— Пятнистая оперативно уничтожила разбойников при помощи неизвестного жезла. Я бы решила, что это какое-то человеческое оружие, но его тактико-технические характеристики нереальны.

— Сколько?

— Пятнадцать человек.

— Ого! — присвистнул Сатана. — Действительно, нереально! Для человеческого.

— Вы смотрите в суть, Владыка, — склонилась в поклоне чертовка. — Оружие издавало шум, напоминающий раскаты грома. Думаю, что-то аналогичное технике Перуна или Зевса. Тем более что существо, использующее тело Любомудра, дышало огнем.

— Это как? — удивился Князь.

— Вот так, — Мекрина вытащила бутыль с горилкой, сделала большой глоток и выпустила струю пламени. — Только он без горилки может.

— Эка невидаль, — Люцифер выдохом зажег факел на стене. — Но в человеческом теле… Странно! Загадок только добавляется… Дай сюда! — он отобрал у чертовки бутыль и надолго приложился. — Совсем охамела, сама пьет, а старших по званию не угощает!

— Так смысла нет! — осклабилась Мекрина. — Не успеем!

— Есть план?

— А то… — кивнула чертовка

Игорь

Я говорил, что она чудовище? Не моргнув глазом, положила полтора десятка человек, раздела трупы, утопила в болоте и уселась завтракать! В смысле, обедать! У меня после этого зрелища кусок в горло не лезет, а эта садистка уплетает пирожки за обе щеки и радуется жизни! Сидит, щебечет, медведя мандаринками кормит! Ну с косолапого что возьмешь, хищник, но Витька!

А мне что делать? Есть не могу! Не есть — нельзя! До вечера другой еды не будет! И пахнет изумительно! Они же прямо из самобранки, с пылу с жару! Да хрен с ними, с разбойниками! Сами виноваты, никто не заставлял лезть медведю в пасть! Тем более, Витьке в лапы! Видишь же, девочка из болота в плохом настроении вышла, так зачем ей нескромные предложения делать? Смущать невинную душу! Не буду отказываться от вкусной и здоровой пищи по такому дурацкому поводу.

Но, похоже, спокойно покушать сегодня не судьба! Из раздвинувшихся кустов высовывается здоровенная собачья башка и недоуменно осматривает полянку. Вслед за головой выбирается рыжее тело, размером чуть ли не с топтыгина и, тщательно принюхиваясь, движется в направлении болота. Упершись в трясину, сокрушенно рыкает и удивленно оглядывается, в результате чего соизволяет нас заметить. Резко дергает верхней губой, обнажая клыки. Глазки наливаются нехорошим огнем, из глотки вырывается глухое угрожающее рычание.

С радостным криком: «Ой, собачка!», Витька мгновенно оказывается рядом с новым монстром. Руки обхватывают толстенную шею и, не в силах дотянуться друг до друга, зарываются в шерсть. Ошарашенный пес перестает скалить клыки и недоуменно смотрит на развившую бурную деятельность девчонку.

— Маленький мой, — щебечет Витька, — пушистик бедненький! Голодненький небось! На пирожок! Да ешь, дурашка, это же вкусно! — рука по локоть скрывается в разинутой от изумления пасти. Выныривает, после чего пес осторожно сглатывает. — Хочешь еще, кроха?! — новый нырок в пасть. — А что у нас с лапкой? Ну-ка, покажи тете Вите! Ой, как нехорошо, шишка к смоле прилипла! Сейчас, маленький, сейчас! И смолу тетя смоет! — из косметички появляются баночки, флакончики, пузырьки. По поляне разливается резкий химический запах. — Вот и всё! На еще пирожок! Нравится? Молодец, мальчик! Надо тебе шерсть вычесать! Сейчас, у меня всё есть! — теперь в руках пугающий набор щеток. — И фурминатор, и пуходерка… Ой, у тебя же блох больше, чем наркоманов на киевском майдане! — пес недовольно рычит. — Надо их вывести… — в собачьих глазах появляется заинтересованность. Витька же роется в косметичке. — Вот! Антиблошиный шампунь! И не чистотел какой-нибудь! Специальная разработка для служебных собак! Ты ведь служебный, правда, мой мальчик?! Конечно, служебный! Разве может такой большой песик быть бестолковой дворнягой! А вот еще ошейничек от блошек есть! Не сопротивляйся, маленький! От ошейника еще ни один пес не умирал! Только блохи, для них он смертелен…

Что-то в облике пса до ужаса знакомо. Именно до ужаса. Волосы на затылке норовят дыбом встать. Хотя ведет себя собака на удивление прилично: не лает, не кусается, с видимым удовольствием глотает вкладываемые в рот пирожки, не мешает Витьке за собой ухаживать… Впрочем, этой помешаешь, как же! И всё равно страшно. Только что против десятка татей стоял, но так жутко не было. И не мне одному, Потапыч тоже места себе не находит. Припал к земле и задом потихоньку отползает подальше. Метров через десять спохватывается, набирается смелости, встает и возвращается на исходную позицию. Уже тропинку натоптал, конспиратор мохнатый!

— Как же тебя зовут, маленький? — девчонка заставляет пса лечь на землю и старательно его вычесывает. — Надо тебе имя придумать! Не Бобиком же тебя называть! И Шариком тоже нельзя, слишком ты благородный! Вон, какая шерсть шелковистая! У маминой подруги песика зовут Лорд Чарльз Малькольм Гордон Аластэйр Босуэлл Третий. Может, и тебя так назвать? — Витька даже перестает чесать шерсть, задумчиво теребя насторожившиеся собачьи уши. — Нет, — пес облегченно выдыхает, — слишком длинно и англоязычно! Англии, считай, еще нет, а имя будет. Непорядок…

Руки девушки оставляют в покое уши и перебираются на шею.

— Какая у тебя грива роскошная, — перебирает шерсть Витька. — Ей же можно все репьи в лесу собрать! А вот мы ее сейчас в косички заплетем, и ничего цепляться не будет! — пальцы проворно бегают по песьему загривку. — Нет, тут двумя не обойтись, площади слишком большие! Будет, как в песенке: двадцать пять. Не дергайся, маленький! Лежи спокойно! Мы из тебя сейчас узбечку сделаем, они всегда так носят! Заплетем и бантиками украсим. У меня где-то ленточки шелковые были. Вот, смотри, синенькие, красненькие и беленькие. Будешь в цветах российского флага. На пирожок, кушай! Молодец, песик! Вот так, готово. Смотри, как красиво! Сама бы носила, да стригусь коротко!.. Смотри!

Девушка вытаскивает зеркальце и сует в собачью морду. Пес обескуражено пялится в стекло.

— Всю жизнь хотела собаку иметь, — продолжает она. — Маленькую такую, ласковую, с длинной мягкой шерстью… Совсем, как ты! Как же тебя назвать… Придумала! — вскрикивает Витька. — Ты будешь Симкой! Точно! Симка! — она снижает тон и разъясняет. — Есть такой бог, Симаргл! Очень на тебя похож! Или ты на него! Только он с крыльями и ненастоящий! А ты настоящий, хоть и без крыльев! Крылья собаке на фиг не нужны! Аэродинамика у псов поганая! Называть тебя полным именем бога — не комильфо, а сокращенным — нормально! Понял, Симка?

И страшно довольная собой продолжает вычесывать пса.

А я прикидываюсь ветошью и медленно ползу задом наперед к краю поляны. Потому что до меня дошло, кого именно моя отмороженная напарница прикормила пирожками, отмыла непонятной химией, почти превратила в салонную няшку при помощи набора пуходерок и фурминаторов, окольцевала антиблошиным ошейником, наградила гривой, заплетенной на двадцать пять косичек «под узбечку», и одарила женским именем памяти сотовой связи.

Симаргла! Самого кровожадного и непредсказуемого бога славянского пантеона!

Симаргл

Крылатый пес не зря считался самым непредсказуемым богом в Ирии. Характер Симаргла представлял собой почти невозможный сплав положительной, даже чуточку доброжелательной божественной сущности и звериного начала. Начала собачьего, но не болонки или шпица из двадцать первого века, а пса середины средневековья, боевого и охотничьего, живущего посреди крови, сеющего смерть и получающего от этого удовольствие. Пса, ушедшего от волка не столь далеко и непонятно в какую сторону. Видящего в человеке либо обожаемого друга-хозяина, либо злейшего врага, и разницу эту определяющего интуитивно в первый момент знакомства. Божественная сторона Симаргла числилась на стороне добра, но к гуманистам не относилась. Симаргл и слова-то такого не знал, а если б кто назвал Крылатого подобным ругательством, Пес схарчил бы сквернословца вместе с костями и одеждой, чтобы другим неповадно было родной язык засорять. Но независимо от терминов бог не слишком ограничивал свою звериную натуру в использовании инстинктов. Лишь добавлял исконно славянского сочетания разумности с бесшабашностью, да силы сродни Велесовой. Только в исключительных случаях бог жестко брал натуру под уздцы, причем нередко не успевал, снижая эффективность действий зверя. Как сегодня.

Мелкие неприятности, волной обрушившиеся на материальное тело, настолько выбили Крылатого из колеи, что Симаргл даже не сразу сообразил, что свидетели его неудачной попытки подкрепиться — те самые сущности, за которыми ему следовало следить. Незаметно! Впрочем, ничего удивительного, два самых обычных человека и не менее обычный зверь. Где пятнистая богиня из неизвестного пантеона? Сопливая девка в сливающейся с лесом одежде с нанесенными на лицо полосами краски! И это угроза? Один раз зубами щелкнуть! Тем более, незаметно наблюдать не получилось. В этот момент пришло понимание, что утопление в болоте огромного количества доброй еды — дело рук именно этой троицы, и пес начал свирепеть. Но вмешалась божественная составляющая, страшно любившая книги о разведчиках, шпионах и прочих скрытниках и тяжело переживавшая их почти полное отсутствие. Идея втереться в доверие к подозрительным заговорщикам у зверя энтузиазма не вызвала. И пока Симаргл на внутреннем вече метался между «съесть немедленно» и «сначала поговорить», стало поздно.

Невиданная им ранее волна восторга и доброжелательности, хлынувшая от девчонки, захлестнула Симаргла с головой. Звериная сущность мгновенно отнесла Пятнистую к друзьям, и, несмотря на вялое сопротивление божественной составляющей, прониклась к девушке любовью и доверием, чему немало способствовали в огромных количествах закладываемые в глотку крохотные, но замечательные пирожки. Вкусные настолько, что Пес даже не жалел об утопленном в болоте мясе.

Лишь почувствовав ошейник на собственной шее, Симаргл на долю секунды взбрыкнул. Но в следующее мгновение из шерсти хлынула лавина мертвых блох, и псу стало хорошо, как никогда…

Неисчислимые мириады надоедливых насекомых ринулись вверх, по мере продвижения превращаясь в крохотные маленькие разноцветные звездочки, и закружились в сверкающем хороводе, наращивая скорость. По мере убыстрения пляски звездочки сливались, становясь всё крупнее, пока не превратились в огромную звезду, вращающуюся вокруг собственной оси. Тело налилось небывалой силой и легкостью, а каждое движение рук Хозяйки усиливало эти ощущения. Краем сознания Симаргл отметил, что называет девчонку Хозяйкой, но мысль не вызвала ни неудовольствия, ни малейшего дискомфорта. Звезда превратилась в шар, похожий на маленькую планету. Перед глазами бога проносились моря, острова, континенты… Вдруг шар распался на тысячи маленьких облачков, тучки разбежались, и теперь крутился весь небосвод, начиная замедлять движение. Таяли на языке вкусные пирожки, перестали болеть так и незалеченные лапы и укусы блох, превратившихся в звезды, а Симаргла переполняла сила, благодарность и верность этой крохотной девчушке. Как он понимал медведя, обещавшего Велесу много хорошего. Крылатый сам бы порвал любого, кто посмел бы тронуть Хозяйку хотя бы пальцем.

Симаргл ехидно тявкнул (этот звук заменял ему хихиканье), проглотил очередной пирожок и уставился в поднесенное Хозяйкой зеркало, тут же усомнившись в качестве изображения. Но елки на заднем фоне выглядели даже лучше настоящих! А на бога смотрела незнакомая собачья морда с чистой и аккуратно причесанной пушистой шерстью. Морда Симарглу понравилась. Пес радостно гавкнул, подпрыгнул, перевернулся в воздухе и приземлился на все четыре лапы. Не выпуская крыльев! Этому фокусу Симаргл мечтал научиться последние семьсот лет, чтобы Баюн не зазнавался. Приземлившись, пес огласил окрестности торжествующим воем, насмерть перепугав стаю волков в пяти километрах от места действия, породив в трех соседних графствах легенды об оборотне-людоеде и заставив Перуна в Ирии поковырять в ухе, а Велеса пробормотать: «Чего это блохастый разошелся?». Впрочем, ворчанием Скотий бог и ограничился.

Выразив свой восторг по поводу столь качественных изменений в собственном организме, Симаргл бросился за Хозяйкой, успевшей, оказывается, собрать вещи, оседлать медведя и двинуться в путь. Догнал и, ощущая непонятную ревность к косолапому, собрался было предложить девушке свою спину, но в последний момент передумал, здраво рассудив, что возить женщин на собственной шее — не божье дело. Для этого существует куча менее высокоорганизованных существ: лоси, олени, лошади, ослы, мужчины… Медведи, на худой конец! А его, песья, задача — охранять и не допущать! То есть сделать так, чтобы ни один супостат не то, что на перестрел, на прыжок Симаргла к Хозяйке подойти не мог!

Гордый принятым решением, Пес продолжал движение в полной боевой готовности, и возникшие на пути серые, словно седые, фигуры старых недругов не застали бога врасплох. Не обратив, как и подобает Боевому Псу, ни малейшего внимания на силу и численность противника, Симаргл бросился на врага!

Бегемот

Отряд ликвидаторов был не только самым боеспособным подразделением традиции Яхве, но и предметом личной гордости Бегемота. Именно ему пришла в голову уникальная идея, почти уравнявшая шансы чертей и ангелов в материальных стычках с бандами Одноглазого и Ирия. Собственно, слабое место традиции выявилось еще в борьбе с Зевсом. Уступая противнику в астрале, олимпийцы имели возможность лично вмешиваться в события на Земле, даже не отрывая задницу от травки Олимпа. Вплоть до того, что сам громовержец не поленился обрюхатить половину баб Эллады, наплодив всевозможных героев и прочих чудовищ! Хорошо хоть, не одномоментно.

У Яхве в этом плане было хуже. Приходилось обзаводиться материальным телом со всеми его минусами. И если рядовым чертям это удавалось более-менее легко, то ангелам и высшим иерархам приходилось туго. Да и потери в случае гибели тела ощущались всей традицией. Нет, окончательно никто не умирал. Но сложный путь освободившейся сущности через Чистилище (узнать бы, какая сволочь его придумала!) требовал немалого времени. Сам Всевышний решился на подобное лишь несколько раз, в стародавние времена, когда никакого Чистилища еще не существовало, а Традиция поддерживалась лишь одним народом, малочисленным, но крайне самоуверенным и отважным. В основном, молодой Яхве самым безответственным образом облекался в плоть для пьянок с Моисеем, мало что давших традиции. Кроме Заповедей, вечно нарушаемых всеми, включая автора. После смерти собутыльника Всевышний решился на это лишь однажды: для совращения жены безвестного иудейского плотника.

То была блестящая задумка, проваленная самым бездарным образом. Буквально всё делалось шиворот навыворот, чтобы не сказать: «через задницу». Изначально рассчитывали, что неудовлетворенная престарелым мужем женщина готова отдаться первому встречному и делает это при каждом удобном случае. На практике оказалось совсем иначе, и потенциальный любовник для разгону получил пару смачных оплеух. Пришлось менять дискредитировавшее себя тело и приступать к долгой и безуспешной осаде. Старенький плотник продавать жену не захотел, проявил редкую устойчивость к вину, а пить маковую настойку отказался наотрез. Попытку подмешать наркотик в чай старик вычислил и, невзирая на возраст, накостылял осуществлявшему операцию чертенку. Когда же Господу удалось, наконец, проникнуть в спальню женщины, обнаружилось, что старичок еще хоть куда, наличие на ложе третьего супругами не планировалось, и чем это кончится неизвестно. В смысле, кто, кого и чем оприходует. По оценке адских букмекеров наиболее вероятным развитием событий являлось образцово показательное избиение верховного божества клюкой, с которой старик не расставался никогда. Господь же, круто обломив всех, сделавших ставки, тихонько избавил дом Иосифа от своего присутствия и с расстройства закатил оргию в самом большом трактире Назарета. Местные гетеры пришли в экстаз. А разгулявшийся бог чудом не нарвался на патрули римлян, возглавляемые мелкой, но боеспособной нечистью с Олимпа.

Зато в Аду, тогда еще не разделенном с Раем, возникли отделы разведки, контрразведки, диверсионный, планирования стратегических операций, информационной войны и внутренней безопасности. А так же служба «Моссад», чьего предназначения никто, включая Всевышнего, и по настоящее время не знал, а полное название не мог выговорить. Впрочем, имена остальных служб на иврите звучали не менее зубодробительно.

Все эти подразделения, безусловно, принесли немало пользы традиции. Но в дальнейшем. А тогда разозленный неудачей Яхве разрешил им отрабатывать методы и приемы работы на сыне Марии и Иосифа, родившемся ровно через девять месяцев после безуспешного визита небожителя в спальню его мамы. Для начала ребенка приказали считать божьим сыном, ибо важно не кто тело делал, а кто душу вложил! Для этого самого вложения на несчастном ребенке тренировались все, кому не лень, аж до тридцати лет. Неудивительно, что мальчик рос несколько странным, а потом вовсе спятил и начал проповедовать не то, что планировалось, а нечто совершенно запутанное и противоречивое, но намного более популярное, агрессивное и эффективное, чем предполагалось. Настолько, что в экстаз пришли уже кураторы, а новоиспеченный пророк быстро стал мишенью номер один для Олимпа. А все многочисленные службы не сумели даже организовать «божьему сыну» нормальную защиту. Впрочем, эффект от казни «царя иудейского» получился такой, что грех жаловаться! Вот только фантазия новых верующих оказалась еще богаче, чем у основоположника. В итоге Яхве пришлось слиться с сыном плотника в единое целое, да еще впустить в себя третью сущность, обезличенную и апатичную, но совершенно непредсказуемую.

Больше Всевышний так не рисковал. Люцифер тоже, как и большинство иерархов Рая и Ада, а так же ангелы. Фактически все операции на Земле проводились чертями, легче выбирающимися из чистилища, но неспособными во плоти противостоять атакам в астрале. Что-нибудь одно!

Выход нашел Бегемот, единственный из иерархов, рисковавший регулярно работать «внизу». Если даже в астрале возможно слияние трех сущностей в одну, то почему не попробовать во плоти слить две? Тем более, временно? Поместить в одно тело черта и ангела! Пока темная сущность занимается мирскими делами, светлая прикроет от атак конкурентов на нематериальном уровне!

Эксперимент оказался удачным, и арсенал традиции пополнился отрядами ликвидаторов. Тела лучших бойцов Ада намного превосходили чертовские по силе и скорости, могли действовать на обоих уровнях одновременно и, как показала практика, на равных бились с младшими богами конкурирующих пантеонов. А отрядом могли завалить дичь и покрупнее. В случае же неудачи умирали ликвидаторы медленно, что позволяло сущностям убраться восвояси. С момента появления службы Бегемота преимущество тесно связанных с людьми пантеонов сошло на нет.

Единственно, подкачал внешний вид. Тела ликвидаторов были покрыты белым, похожим на птичий пухом вперемешку с черной жесткой шерстью. В сочетании с куцыми обрубками хвостов, зачаточными крыльями без перьев и короткими, словно обломанными рогами, на кончиках которых немного кривовато сидел нимб, смотрелось это удивительно потешно. Однако по этому поводу Бегемот не расстраивался. Видевшие ликвидаторов в деле больше не смеялись.

Обсуждавшаяся у Люцифера проблема Бегемота насмешила. Только малолетняя шлюшка способна перепугаться двух сущностей! Любых! Нашла из-за чего истерику закатывать! Если ты нащупала путь к отдельным частям тела Владыки — так и занимайся этими частями, оставив серьезные игры старшим товарищам! Десяток ликвидаторов, две минуты, и все проблемы закончатся вместе с сущностями. Именно это Бегемот и продекларировал вслух, не особо выбирая выражения. И пообещал в ближайший час закончить с источником женской истерики, чтобы дурочка не отвлекалась от ублажения Князя на всякую ерунду.

Но тратить на операцию чертову прорву времени иерарх не собирался. Высадка, короткая рекогносцировка и ликвидация! Отряд облекся плотью и почти сразу обнаружил цель. Удержаться от громкого хохота удалось с огромным трудом. Сущности? Самые обыкновенные люди в количестве двух штук, одна из которых крохотная соплюшка, и медведь. Тоже мне противники! У Мекрины от страха все чувства отнялись? Или экстаз от общения с Князем оборвал все связи этой шлюшки с реальностью, раз она не заметила четвертую сущность? Куда более опасную.

Собакоголовый походил на Симаргла, противника известного и неприятного. Но только походил. Отсутствие крыльев ни о чем не говорило, но ошейник, пушистая чистая шерсть, заплетенная на холке во множество косичек, и отсутствие блох отметали тождество на корню. Пес никогда не позволил бы себя так изуродовать, не говоря уж об ошейнике, а от блох не мог избавиться в принципе. Это если не смотреть на астральную часть. А там сразу видно: восторженный юнец, больше похожий на малолетку, перебравшего третьесортного пива в ночном трактире. Но начать следует с него. Всё же сущность! Троих на людей, остальные…

Додумать Бегемот не успел. Собакоголовый продемонстрировал удивительную чуткость и бросился в атаку. Двигался он лучше Симаргла. Ликвидаторы отреагировали мгновенно. Навстречу псу полетели головки репейника с голодными блохами, средство, отработанное на крылатом бойце Ирия. «Богословы занимаются ерундой, — подумал Бегемот, кидая третий шарик, — чем считать ангелов на конце иглы, лучше бы вычислили, сколько астральных блох можно посадить на цветок обычного лопуха». Сейчас противник закружится, выкусывая мириады злых насекомых!

Но проверенное средство не сработало. Нет, шарики-носители штатно зацепились за шерсть, изголодавшиеся блохи бросились вперед и… мертвым потоком стекли на землю. Никаких команд ликвидаторам не требовалось: тройка бросилась к людям, а остальные во главе с Бегемотом приготовились навалиться на Пса. Даже если он сильнее Симаргла, выстоять против семерых отборных бойцов во главе с одним из высших иерархов…

Дальнейшее показалось Бегемоту кошмарным сном. Еще не сошлись в жесткой и бескомпромиссной схватке высшие сущности, медведь не успел оторвать от земли передние лапы, а мужчина протянуть руку, освобождая зверя от груза, а крохотная девчонка уже летела вперед с диким визгом:

— Не троньте собачку, уроды!!!

Выдвинувшаяся вперед тройка разлетелась, словно кегли в коридоре кафедрального собора. Основная семерка попыталась контратаковать, но удары проваливались в пустоту. Девчонка была везде и нигде. Уклоняясь, она исчезала, и тут же возникала то у земли, то в воздухе, атакуя с самых неожиданных направлений. И не промахивалась. После каждой атаки очередной ликвидатор отлетал в сторону или медленно оседал на землю. Бегемот на мгновение опешил. Обычная человеческая девка избивала его гвардию в прямом рукопашном столкновении! Взревев от ярости, демон шагнул вперед, выбрасывая когтистую лапу… Осознать, что промахнулся, Бегемот не успел. Громко хрустнули ребра, с гулким уханьем вылетел из легких воздух, а мгновением позже наступила темнота…

Игорь

Есть женщины в русских селеньях! И в городах — тоже есть! А уж в русских лесах — тем более! Правда, в двадцать первом веке здесь Украина будет. Не то Волынь, не то Галичина. И леса, надо понимать, станут украинские. Но всё равно, русские. Такой вот у меня великодержавный шовинизм! А кто сомневается, пусть Витьке претензии предъявляет, той самой женщине, что в этих лесах сейчас обретается, и которой коня на скаку остановить — что в носу поковыряться! Хотя нет, вредных привычек у моей сержантки не замечено. Вот рассвирепевшего бога тормознуть — то было уже! И даже без пепси! Кинь Витьке предъяву, кинь! До самого Лиссабона драпать будешь, а там от безысходности утопишься в Атлантическом Океане!

Женщины вообще странные существа. Слабые, нежные, беспомощные. Вот бабушка идет. Старенькая, с палочкой, еле ноги переставляет. А за ней переваливается с боку на бок откормленный меховой пуфик породы болонка. Попробуйте-ка этому пуфику пинка отвесить! Божий одуванчик такой спарринг устроит, никакого Валуева не потребуется! И не убежишь, потому как она быстрее! И не защитишься, потому как она ловчее! И не отобьешься, потому как нет зверя страшнее рассерженной женщины, защищающей свою любимицу! А если вместо бабульки отличница боевой и политической подготовки, а на должность болонки принят Великий и Ужасный, которого сам Перун опасается?.. Эти чертоангелы просто дегенераты, раз решились при Хозяйке глупостями заниматься. Впрочем, может, у них и другие цели были. Очень даже возможно. Я и понять не успел, откуда они вынырнули и куда лыжи навострили. А вот Симаргл заметил. Потому как оскалил клыки и рванул на перехват, что твой истребитель. Тут ежику зеленому понятно станет — хреново нам! Вот только не учли черно-белые особенности женской психологии.

Агрессоры бегут к нам, песик, косички дыбом, несется навстречу. И не успевает! Витька отбрасывает в сторону автомат и с диким визгом «не тронь собачку!» взмывает с шеи медведя, делает сальто в воздухе, приземляется на ноги и, обогнав атакующего бога, налетает на несчастных ангелочертей, как коршун на цыплят. А то, что цыпляток не меньше десятка, и размерами они в две Витьки каждый… Да по фигу ей всё! Только пух во все стороны летит, а заодно, руки, ноги, головы, тела… Нет, ничего не отрывает, комплектами раскидывает. И что-то мне подсказывает, что на землю комплект падает уже грузом двести. Не зря тайфуны женскими именами называют. А что Витькой ни разу не назвали, так не было еще на Земле урагана такой силы. Нет, точно, это она динозавров зачистила!

Пока я поднимаю руку, всё заканчивается. Что не удивительно, если сам Симаргл, секретное оружие Световида, с трудом успевает к шапочному разбору. То есть, когда Витька уже нимбы с трупов собирает! Оно и понятно, раз любимая болонка в безопасности, можно и трофеями озаботиться! У нее, оказывается, к нимбам особое отношение. Свой-то лежит в коробке и не фонит, так хоть чужими затариться.

Одним словом — немая сцена: я стою, держась за веревку, которой на топтыгине груз закреплен; Потапыч на двадцать сантиметров от земли передние лапы оторвал и замер, нарушая законы физики; Симаргл ошарашенной мордой по сторонам ворочает, пытаясь осмыслить увиденное; а золотце наше левой рукой косички на собачьей гриве приглаживает, а правой лишает очередной труп головного убора. Нет, не совсем сцена немая: Витька щебечет, как заведенная:

— Симочка, лапочка моя, они тебя не задели? Точно не поцарапали? Ты уверен, маленький мой? Давай я посмотрю повнимательнее, — вешает на пояс четвертый нимб и окончательно переключается на пса. — Нет, не поцарапали! Только репьями всю шкуру забили! Ничего, белочка моя, сейчас мы всё вычешем, будешь красивее прежнего! Это же надо! В безобидного песика всякой гадостью швыряться! Хулиганье! Потерпи немного, Симуля…

И дальше в том же духе. Отпускаю веревку и хлопаю топтыгина по холке. Медведь опускается на лапы и мотает головой, в точности повторяя жест пса минутой раньше. А Витька всё щебечет, щебечет, щебечет… И вдруг, резко сменив тон, спрашивает:

— Симочка, а кто это такие?

— Ликвидаторы… — задумчиво отвечает Пес и напрягается.

Что, прокололся, блохас… Нет, ты теперь безблохий. А всё равно прокололся!

— А кто это такие? — как ни в чем не бывало, возвращается к щебетанию девушка.

Симаргл вздыхает:

— Давно догадалась?

Витька заходится в хохоте:

— Ой, я Вас умоляю! Таки Ви думаете, шо если девушка любит собак, то она не знает до их пород? Симочка, с тебя разведчик, как с Потапыча балерина! Однако то ж не твоя вина! Если кто-то немножко бог, это еще не значит, шо он не может быть себе симпатичным песиком, — сержантка становится серьезной. — Кто такие ликвидаторы, и почему я не знаю?

Кидает пирожок в песью пасть, потом в медвежью. Выслушивает ответ Симаргла, награждает его еще одним пирожком и возвращается к сбору нимбов. Сняв последний, презрительно пинает тело Бегемота:

— Значит, лучшие бойцы Распятого? — задумчиво прикладывается к фляге с соком. — Хреново у них с подготовкой личного состава… Ладно, раз все заинтересованные стороны нас засекли, дальше пойдем по дороге…

По мне, так с самого начала надо было так сделать! Придумала тоже, в болотах корячиться! Спрячешься от этих, как же! Только сержантку нашу ничем не прошибешь! Ладно, лучше поздно, чем никогда! Двинулись! Мы пройдем сквозь шторм и дым!.. Однако неслабый денек выдался! То бандиты земные, то небесные… Кстати…

— Вить, а чего ты их из автомата не положила?

— Ну… — вопрос застает наше непобедимое чудо врасплох. Но находится она быстро. — Надо же было показать тебе, что такое настоящее славянское ушу! И как оно рулит!

Мекрина

Владыка Ада упер взор в вытянувшихся подчиненных, словно хотел испепелить их взглядом. С учетом того, что последнее являлось совсем не метафорой, вызванные на ковер ощущали некоторое неудобство, граничащее с ужасом. Особенно Мекрина. Бегемот-то высший, может и выдержит гнев Князя, к тому же после ускоренного прохождения чистилища немного расфокусирован. А ей, хоть и не виновата, достанется по полной! Пока, правда, огребал командир ликвидаторов.

— Кто тебя уполномочил?! — орал Люцифер. — Какого хрена ты лезешь не в свои дела?! Вояка, мать твою за ногу и через коромысло! К котлам отправлю! Будешь тысячу лет дрова подкладывать! На заготовку топлива пошлю, деревья удом валить! Дуболом! Урод! Христопродавец!

Особую пикантность происходящему придавало присутствие всевышнего. Появление новых богов заинтересовало Самого! По этому поводу оперативный разбор происшествия проводился в Переговорной и пока сводился к демонстрации знания Владыкой нецензурных выражений.

К концу второго часа Яхве не выдержал.

— Люци, кончай орать, — поморщился бог. — Мот, давай с начала. Еще раз, как можно подробнее.

Бегемот вытянулся еще больше.

— По получению информации о появлении неизвестного противника, было принято решение об атаке и уничтожении его силами первого десятка ликвидаторов…

— Кем было принято?! — снова заорал Люцифер, но замолчал под укоризненным взглядом Всевышнего.

— Мною, — сглотнул слюну Бегемот.

— Дальше, — кивнул Господь.

— Высадились. Обнаружили противника. Оценили диспозицию.

— Подробнее!

Демон покосился на Мекрину: необходимость излагать свой конфуз при низшей нервировала. Жест не укрылся от глаз Люцифера, и Князь Тьмы поспешил усилить унижение:

— Мекрина, сядь!

Чертовка смущенно устроилась на краюшке кресла. Про себя она крыла Бегемота куда грубее Владыки, но ни к чему показывать свое отношение к демону, пока тот стоит выше ее по иерархической лестнице.

— Два человека, один медведь и сущность, похожая на Симаргла, — Бегемот дождался кивка Яхве. — Атаковали собакообразного, как представляющего наибольшую опасность. Согласно инструкциям, использовали биологическое и обычное оружие. И то, и другое оказалось неэффективным. Неожиданно один из людей, то есть одна, атаковала отряд. Группа понесла тяжелые потери и…

— Тяжелые потери?! — вновь вспылил Люцифер. — Полное уничтожение! Твоих хваленых бойцов выбила человеческая девка! Так надо понимать?! Каким образом?! — демон смущенно молчал. — Ну!!!

— Я не знаю, — прошептал Бегемот. — Не успел понять.

— Вон!!! — заорал Владыка. — Вытаскивай своих из Чистилища и учить матчасть! На ближайшие триста лет поступаешь в распоряжение… — Люцифер на мгновение задумался, — Мекрины! И чтобы без ее приказа даже в сортир не ходил! Скажет Перуну зад лизать — побежишь, высунув язык! Понял?! ВОН!!!

Демон испарился.

— Люци, ему что, нужен сортир?! — поинтересовался Господь.

— Вообще-то, конечно, нет, — буркнул Владыка. — Но конкретно сейчас — нужен. Вот и пусть помучается, пока его руководитель освободится и отдаст нужное распоряжение, — сделанная Бегемоту мелкая пакость резко повысила настроение Князя Тьмы. Он улыбнулся и продолжил уже спокойней. — Мекрина, девочка, ты ведь смотрела этот цирк, я правильно понимаю?

Расслабляться начальнице ГРУ было рано. Она и не собиралась.

— Разведка мое ремесло, Князь, — вскочившая девушка согнулась в поклоне.

— Сиди, — махнул лапой Люцифер. — Рассказывай! И горилкой нас угости. Хорошая штука.

— Мужчина — волхв Перуна Любомудр, — Мекрина передала Владыке бутыль. — Во всяком случае, тело его. Душа — чужая, но человеческая. Не читается, совершенно. Однако все реакции тела не изменились, — девушка проводила глазами бутылку, перекочевавшую от Люцифера к Яхве. — Медведь обыкновенный. Женщина внешне тоже человек. Напугавшая Ирий пятнистость — всего лишь расцветка одежды и раскраска лица.

— Ты хочешь сказать, что десяток ликвидаторов и Бегемота в придачу положила обычная человеческая девка? — удивился Господь.

Воспользовавшись паузой, чертовка передала Владыке вторую бутыль и отхлебнула из третьей.

— Не обычная, — продолжила она. — Очень быстрая и сильная. Необычайно быстрая и сильная. Никаких проявлений инфернальной сущности я не заметила, но есть основания считать, что это всего лишь маскировка, — Мекрина сделала паузу, но вопросов не последовало. — Четвертая сущность — Симаргл! Не похож, а именно он.

— Бегемот прекрасно знает Блохастого, — вмешался Яхве.

— Восприятие Бегемота было ограничено телом, — парировала Мекрина. — А Пес здорово изменился. Дело не в косичках на гриве, ошейнике и исчезновении блох, хотя это и удивительно. Его сущность… Словно гавкалка горилки нажрался. Но столько никто не выпьет! Его опоили чем-то другим, намного круче. Симаргл совершенно неадекватен.

— Можно подумать, он когда-нибудь был адекватен, — пробурчал Люцифер.

— Надо раздобыть рецепт зелья, — промолвил Господь. — Пригодится!

— Опоила, скорее всего, женщина, — сообщила Мекрина. — Блохастый ее обожает до неприличия. Сдохнуть готов. Что также наводит на мысли о ее природе. И…

Мекрина замолчала.

— Договаривай! — рявкнул Люцифер.

— Пара мелочей. Девка сказала мужчине, что расправилась с ликвидаторами при помощи славянского ушу, которое как-то рулит. Надо бы разобраться, что это такое, как оно рулит, и что означает это слово. И еще: кое-какие нюансы говорят, что они из будущего. Того, что я слышала и видела, недостаточно для уверенности, но это бы многое объяснило.

— Будущее? — нахмурился Яхве. — Это невозможно!

— Кое-кто умеет работать со временем, — не согласилась Мекрина.

— Только с прошлым, — поддержал Господа Сатана.

— Для тех, кто в будущем, сейчас прошлое, — чертовка набрала полные легкие воздуха и решилась. — Есть мысль попробовать связаться с собой в будущем.

— Рискованно, — заметил Яхве.

— Я пью не только шампанское, но даже горилку, — теперь оставалось идти до конца. — Но мне не хватит сил. Нужны не только темные.

Кресло с Мекриной оказалось рядом с Господом. Она увидела вытаращенные от удивления глаза Люцифера, но в следующее мгновение рука Всевышнего повернула ее голову к себе.

— Наглая девка! — без малейшей злобы сказал бог. — Очень наглая!

— Хорошая попытка, — в голосе Владыки звенел смех. Мекрина не видела Князя, но была уверена, что тот кивнул. — Она вообще способная. И, кстати, не врет.

— Вижу! — усмехнулся Яхве. — Готова рискнуть ради карьеры. Идеализм отсутствует, можно и попробовать. Давненько я этим делом не занимался. Только сначала, девочка, изложи план, который ты приготовила на случай отказа, если мы тебя сразу не развоплотим. Ты ведь что-то собиралась предложить?

Хватка бога ослабла, но Мекрина не шевельнула ни одним мускулом.

— Конечно, собиралась! — хрипло произнесла она. — И Бегемот мне пока не потребуется. Справлюсь своими силами…

Витька

Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной… А что? Идем! Дорога, кстати, вымощена желтым кирпичом! То есть, засыпана известковой щебенкой, которую вполне можно считать желтой. И глина, куда камешки втоптали, похожего цвета. Заботятся местные власти о транспортных артериях! Ни одну рытвину, ни единый ухабчик вниманием не обошли! Всё аккуратно гравием присыпали да в грязь оный втоптали проходящим людом и попутными телегами. Неровности никуда не делись, но прекрасно смотрятся.

Между прочим, у нас и в двадцать первом веке дороги так же ремонтируют: гравия местами насыплют, битумом польют и пускают вместо катка частников на легковушках. Так и называется: кусочно-ямочный ремонт дорожного покрытия с укаткой проезжающим транспортом. Там главное — вовремя помолиться, чтобы первым груженый КАМАЗ не проехал, или «Урал» какой. И чтобы несознательные граждане гравий с битумом по дачным участком не растащили.

А в десятом веке это почти хайтек, новейшее ноу-хау! Технологическая революция, первая со времен римских легионов. Римляне-то, дураки, дороги булыжниками мостили, каждый камушек тщательно выкладывали после того, как основание подготовят. А тут — крестьян на телегах подогнал, лопатами перекидал, граблями разровнял и две деревни смердов маршировать заставил. Хлоп, бряк, шмяк и хрусть-хрусть! Получите дорогу. И ведь от настоящей не отличишь. Пока на медведе не проедешь.

Кстати, о медведях! Раз уж наша гоп-компания направляется в гости к Гудвину, великому и ужасному, надо бы роли распределить. А то нехорошо выходит. Главная героиня — это понятно. В Канзасе я, конечно, не была, но, может, еще придется, если прикажут. Собственно, какая нам разница, других кандидатур всё одно не наблюдается. Так что выборы будут безальтернативные. Да и чем, спрашивается, не подхожу? Маленькая бедная девочка вся в белом, то есть в камуфле, слабая и беспомощная, нуждающаяся в защите и опеке могучих спутников, бредущая неизвестно куда и непонятно зачем по дороге из желтого кирпича… Ну хорошо, едущая по этой дороге на медведе!

На должность Тотошки Потапыча назначим! Почему нет? Медведи, между прочим, к псовым относятся! Или к псообразным, неважно! Так что Тотошка у меня нормальный получается, если на руках его не носить. И в корзинке тоже, нет у меня лукошка подходящих размеров. Пусть лучше свою Элли на загривке катает! И тявкает, то есть рявкает на слишком медленно уступающих дорогу.

Почему не Симка? А потому! Он, конечно, собака страшная, но в помеси с летучей обезьяной. Это раз. А грива у него, как у самого настоящего главы прайда. Так что сойдет за Смелого Льва. Вдруг потребуется громко зарычать! Или какие уроды саблезубые вылезут. Тут ведь одним автоматом не обойдешься. В общем, Симка — лев! Смелый и немножко неадекватный. Похоже, антиблошиные средства на его божественную составляющую действуют, как ЛСД в одном флаконе с экстази. Или еще что-нибудь более тяжелое. Так что, если до саблезубых дело дойдет, дам песику еще и «выхлопа» хлебнуть для храбрости. Что может быть в бою надежней неуправляемого тяжелого танка, то есть, пьяного уколотого бога?

Игорька производим в Страшилы. Или Железным Дровосеком его сделать? Нет, не потянет. Ни скрипеть толком не умеет, ни топором без устали часами махать. Да еще запретную фляжку потребует вместо масленки. К тому же умный, но в голове солома одна, а в бою толку, как от чучела. Однозначно — Страшила!

Дровосека в комплекте не хватает конкретно! Ни ноутбук, ни автомат на эту роль не годятся, поскольку предметы неодушевленные, первого надо Страшилой укомплектовывать, а второго и вовсе главной героиней. Между прочим, будь у глупышки Элли моя игрушка и соответствующие навыки, всякие летучие мартышки ни одного шанса бы не получили, не говоря уже о прочих волшебных супостатах. Ну и хрен с ними, а что с Дровосеком делать? Может еще приблудится какой киборг с позвоночником на шурупах?

Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной… И долго еще вымерять шагами это гравийно-грязевое безобразие? С одной стороны, хорошо. Никто не нападает, необоснованных претензий не предъявляет, на честь девичью не покушается. А с другой — скучно же! И обидно! Я что, такая страшная?! Встречные, словно на приведение таращатся. Или это их моя прическа сбивает? Ничего, вот дойду до Изумрудного города, будет у вас новая мода! А то все девки, как одна, женщины с косой! Это, между прочим, прошлое тысячелетие и не наша идеология! Сейчас популярны короткие стрижки, берцы и банданы камуфляжных расцветок.

Вот доберемся до города, на людей посмотрим, себя покажем. Интересно, на каком они здесь языке выражаются? Вообще-то должно быть что-то славянское…

Мда… На Изумрудный город эта деревня никак не тянет. Даже зеленые очки не помогут. Изумруды же не только зеленые, они еще и камни! А тут дерево одно. А заборчик этот что изображает? Крепостная стена? Ни фига себе! Да ее любой танк пройдет, и не заметит! Да ладно, танк! Вот захочу — медведем ворота снесу вместе со стражей!

Или не стоит зря народ пугать? Поговорим по-человечески, и просто так войдем. Служивые, что это у вас творится, и кто тут за главного? Потапыч, изложи ребятам диспозицию! Эй, куда это вы? Стой! Стрелять буду, то есть, не буду! Тьфу! И с кем разговаривать, если стража разбежалась? Это, Потапыч, они тебя перепугались, честное пионерское! Понимаешь, друг мой косолапый, тут ничего сносить не надо. Любой человек может, приехав на медведе, ходить, где хочет, и брать, что хочет. Тут кто на медведе — тот и прапорщик! Не думаю, что тут есть что-нибудь интересное, городок так себе, любой Мухоздравск раза в четыре больше будет. И половина Голодаевок тоже. Ну, не в четыре, но больше. И выше — это даже вымерять не надо. Но раз я здесь прапорщик, организуем осмотр достопримечательностей. А кто не спрятался, я не виновата.

Мекрина. 21 век

Появление начальства редко улучшает настроение. Даже если ты у на хорошем счету. А когда и без командиров всё идет через пень-колоду, особенно паршиво. Личные отношения с вышестоящими к делу не пришьешь. Да и нет еще этих самых отношений! Так что явление Христа оперативному отделу Мекрина восприняла без малейшего энтузиазма.

— Ну как успехи? — вопросил Господь, оглядывая помещение.

— Восемнадцать, — плохое настроение у чертовки всегда сопровождалось резким ухудшением манер и приступами беспробудного хамства.

— Что восемнадцать? — удивился Всевышний.

— А что успехи? — не меняя тона, буркнула Мекрина.

— Чем там наши засланцы занимаются?

Оперативница начала прикидывать, насколько хватит вышнего терпения: с одной стороны — образец добродетели, а с другой, можно и по рогам схлопотать, но плюнула: слишком погано на душе.

— Судя по тому, что мы не меняемся, ничего серьезного не предпринимают.

— Мекрина, — прошипел бог, запас добродетели которого начал истощаться, — Лично ты явно меняешься! И мне это не нравится! Другие методы тебе неизвестны? — взгляд скользнул по экранам. — Это всё на хрена стоит?

— Это? — усмехнулась чертовка. — Это классная техника! Работает, невзирая на время и пространство. Научники у меня не зря огненным големам анальные отверстия вылизывают! Вот только если передатчик завернуть в вату, он будет показывать только эту вату! А толстый слой синтепона глушит звук на раз! До микрофонов ни одной фразы не доходит! Нечего передавать! Чертова девка сделала нас, как детишек: ни посмотреть, ни вмешаться! Только и остается, что отслеживать изменения в собственных организмах. Я понятно объясняю?

Всевышний кинул брезгливый взгляд на кресло для посетителей, щелчком пальцев соорудил другое, белое, большое и комфортное и упер взор в чертовку:

— Изменения констатирую. Раньше ты хамила и одновременно пыталась меня соблазнить, а теперь только хамишь!

— Ничего подобного! — обиделась Мекрина. — Просто некоторые бесчувственные сухари упорно не замечают, что у меня куртка расстегнулась, а соски вот-вот топик порвут! Можно подумать, райские воблы годятся на что-нибудь, кроме нарезания из них подметок!

— Зато летают, — криво усмехнулся Всевышний.

— Подумаешь, — буркнула чертовка. — В постели не разлетаешься! Но за ваши деньги любой каприз.

За спиной девушки развернулись большие, идеальной формы крылья, отличающиеся от архангельских только расцветкой: раскрашенное в цвета российского триколора правое оттенялось пламенно красным левым, на котором ближе к лопатке золотилась татуировка в форме серпа и молота.

— Нравится? — томно проворковала Мекрина.

— Ты в самом деле считаешь, что в силах меня соблазнить?

Мекрина вздохнула:

— Но попробовать-то можно… — она стрельнула в Яхве глазками и добавила. — Чем черт не шутит…

— Да, шутки у вас бывают интересные, — расхохотался Господь. — А расцветка откуда? Новая мода?

— Нюансы накопления силы, — вздохнула оперативница. — У меня весь отдел из русских. Традиция.

— Они же добрые! — удивился всевышний. — И не злопамятные.

— Зато воевать умеют лучше всех! И не знают, что такое «невозможно»! Но мы отвлеклись, — Мекрина поднялась из-за стола и картинно потянулась, расправив крылья. Ткань топика недвусмысленно затрещала. — «Выхлоп» будешь, твоя божественность?

— Мы, действительно, отвлеклись, — улыбнулся бог, сотворил стакан с соком и отхлебнул. — Так что делать с засланцами? Как за ними наблюдать?

Девушка, сложив крылья, плюхнулась обратно в кресло:

— Есть тут одна идейка… — начальник оперативного отдела помолчала несколько мгновений и продолжила. — Агент на слиянии.

— Это же без возврата! — господь поперхнулся соком. — С ума сошла?

— Так точно, — сообщила Мекрина. — На почве сексуальной неудовлетворенности.

— Кто о чем, а вшивый о бане! — сплюнул бог.

— Тысячу лет назад ты не был столь упрям! То есть, добродетелен!

— А ты откуда знаешь? — удивился Господь. — Тебя тогда и близко ко мне не подпускали!

Игривость с Мекрины как рукой сняло:

— Действительно, откуда? — недоумение на лице задержалось лишь мгновение. — Вот и изменения. Пока на теневом уровне, — тон стал еще более деловым. — Агента надо посылать, не вижу другого выхода. Там что-то происходит, а мы без малейшего понятия!

— А мы тамошние?

— Твоя божественность уверена, что желает знать, чем мы там заняты? — улыбнулась чертовка. — Могу продемонстрировать! Один в один не получится, но с учетом тысячелетнего опыта хуже точно не будет!

— Давай сюда свой «выхлоп»! — проворчал Господь и надолго приложился к фляге. — С тобой без пойла общаться невозможно! Тыкать начала через слово. И хамишь, словно сварливая жена…

— Неплохая идея, — девушка накрутила локон на когтистый палец. — Свадебное платье, медовый месяц, регулярный секс, скалка, сковородка…

— Размечталась! — оборвал Яхве. — Ты же в прошлое собралась!

— Я?! — глаза чертовки расплылись на пол-лица. — Я собралась к тебе в постель! А в прошлое Руфика пошлем! Он как раз в нужном состоянии: ничего не понимает, и на всё согласный за глоток «выхлопа».

— Ты споила Руфаила? — Всевышний вылил в себя остатки спиртного.

— Во-первых, я тут ни при чем, — назидательно подняла палец Мекрина, проигнорировав возмущение в голосе собеседника. — Во-вторых, ангела споить невозможно. А в-третьих, говорила же: у меня весь отдел из русских спецназовцев! Да не беспокойся, — девушка пожала плечами. — Пошлем не на полное слияние. В любой момент выдернем. Только мне нужна подкачка светлой энергией, — стол чертовки исчез, и девушка переместилась на колени к мужчине. — Постоянная…

Красное крыло накрыло плечи Господа. Ткань топика с треском лопнула…

Баранье Болото

В половине двенадцатого с юго-востока, где не наблюдалось ни одной деревни, а посыпанная щебенкой дорога терялась в бесконечных лесах и трясинах, в Баранье Болото вошел молодой человек лет двадцати. Как и у незабвенного героя классической литературы, у него не было ни денег, ни квартиры, где они могли бы лежать, ни ключа, которым можно было бы квартиру отпереть. У него не было даже плаща. В город молодой человек вошел в просторной рубахе-косоворотке, заправленной в домотканые портки. На могучей шее болтались обереги Перуна и Велеса, рука твердо держала резной посох, а на ногах горделиво красовались перепачканные сапоги хорошей кожи. Установить, наличествуют ли в сапогах носки или портянки, возможным не представлялось. Одним словом, с первого взгляда было понятно, что гость отнюдь не великий комбинатор, а всего лишь бродячий, а, следовательно, нищий, волхв.

Пришедший был не один. Плечом к плечу со служителем богов вышагивал огромный медведь, на спине которого громоздились странного вида тюки, производство коих явно не обошлось без технологий, более чем на тысячу лет обогнавших окружающую действительность. С лучащейся довольством морды зверя не сходила жизнерадостная улыбка, выставляющая на всеобщее обозрение выдающихся размеров клыки. Впрочем, умственное состояние медведя диагностировалось независимо от выражения лица: надо окончательно спятить, чтобы путешествовать в компании бродячего волхва, да еще по землям, не столь давно перешедшим под святую длань папского престола.

Точно такой же сумасшедшей улыбкой радовал мир и плавно скользивший с другой стороны медведя странный рыжий зверь. Животных можно было принять за братьев, если бы во внешности рыжего не проскальзывали явные признаки собачьей породы. Не столь массивное, даже поджарое тело, длинные лапы, вытянутая вперед морда — всё характерно псиное, даже с волком не спутать. Разве что заплетенная во множество косичек роскошная грива и пушистая кисточка на кончике хвоста придавали зверюге сходство с царем зверей (кои в Баранье Болото отродясь не забегали), но остальное тело было покрыто шерстью собачьей, причем, настолько типичной, что это не могла скрыть даже ее тщательная расчесанность.

На спине косолапого, между тюками, с максимальным комфортом расположилась миниатюрная девушка, приковывавшая взгляды окружающих даже на фоне спутников. А, может, как раз благодаря им. Воительница, судя по пристрастию к мужской одежде, но не поляница, ибо ни щита, ни лука не наблюдалось, а назвать мечом висящий на поясе нож-переросток не рискнул бы даже горячайший поклонник этого оружия. Штаны и куртка болотного цвета с коричневыми, похожими на грязевые, разводами вкупе с размазанной по лицу сажей позволяли их обладательнице теряться даже на фоне желтой дороги и бурой шерсти верхового животного, намекая, что в менее цивилизованной местности девушку не удастся заметить и на расстоянии вытянутой руки. Отсутствие меча и лука не означало, что девушка безоружна. Но арбалет был убран в кобуру, тесак в ножны, а автомат заброшен за спину. Внешний же вид неразменного подсумка с гранатами и вовсе не вызывал опасений.

Некоторая необычность компании не помешала ей добраться до городских ворот незамеченной. В силу того, что Бараньего Болото славилось в окрестных землях своей независимостью и непобедимостью (от города ничего не зависело, а возможные трофеи от победы над местным князем не стоили времени, потраченного на перемещение в эту глушь), дружиной владетель городка так и не обзавелся, а городская стража лишь в общих чертах представляла, за какой конец надо держать меч. В данный же момент охрана на воротах была занята решением крупнейшей проблемы за всё время существования Бараньего Болота, осложненной тем, что непредвиденная ситуация сложилась в торговый день, когда поток движущихся через городские ворота норовил превзойти их пропускную способность. Не то, чтобы народа было очень уж много, просто и ворота даже не Сигтунские!

И надо же было деду Панасу, отправляясь на торг, запрячь в телегу Белка. Когда-то сильный и мощный, мерин всегда мог сравниться в упрямстве со своими дальними азиатскими родственниками, а с годами неприлично ослабел и обленился. Предприимчивый дедку решил дармоеда продать. Вместе с телегой, в кою бездельник и был запряжен. Увы, тащить повозку Белку не понравилось. Кое-как дошкандыбав до ворот Бараньего Болота, мерин встал, намертво закупорив проход, а после и вовсе улегся отдохнуть, опровергая общеизвестную истину, что лошади даже спят стоя. Ни уговоры, ни побои нужного результата не принесли. К приходу странной компании весь дежурный десяток стражи вкупе с добровольцами из числа страждущих войти в город безрезультатно пытался сдвинуть конскую тушу хотя бы куда-нибудь. Дед Панас, ссылаясь на больную поясницу, ограничил свое участие в процессе раздачей ценных указаний. Указания помогали еще меньше, чем побои.

На фоне мероприятий по борьбе с дорожными пробками, необычные гости и вовсе проникли бы в Баранье Болото незамеченными, но упрямый Белок не оставлял простора для маневра даже мелкому хорьку. На лице девушки отразилась слабая тень неудовольствия, после чего медведь рявкнул во всю глотку. Проводив взглядом с завидной скоростью удаляющуюся телегу, стражников и добровольцев, волхв первым пересек линию ворот, и компания двинулась по быстро пустеющей улице в направлении торга.

Там их появление особого ажиотажа не вызвало. Если горожанин решил что-нибудь купить, равно селянин что-нито продать, остановить их не сможет даже танковая дивизия, не говоря уж об одиноком медведе. Гости нырнули в людской водоворот (опять же, не столько народа много, сколько площадь маленькая), с трудом пробираясь сквозь толпу меж торговых рядов. Почти сразу дородная мать семейства налетела на медведя, обложила косолапого матом и, наступив на лапу рыжему псу, скрылась в толпе. В течение следующих нескольких минут происшествие в разных вариациях повторилось еще трижды. Между вторым и третьим разом обнаглевший мальчишка попытался срезать у волхва кошель. К жуткому огорчению вора, кошеля в нужном месте не оказалось. Зато обнаружилась рука девушки, намертво зажавшая ухо мальчишки. Выдвинувшаяся было из толпы пара мордоворотов натолкнулась на доброжелательную улыбку верхового животного и ретировалась, бросив подельника на произвол судьбы и хозяйки клыкастого. Та, впрочем, не проявила особой кровожадности, ограничившись подзатыльником, отправившим воришку в грязь возле прилавка с фруктами. Малый тут же вскочил, громко выругался и дал деру, успев стянуть пару яблок и срезать кошель с пояса отвлекшегося на его полет покупателя.

— Далеко пойдет, — прокомментировала девушка. — Крепкая голова. То ли кость толстая, то ли сотрясать нечего…

В конце концов, шум и толкучка вывели медведя из благодушного настроения, и торг огласился возмущенным ревом, поддержанным и псом, которому в очередной раз отдавили лапу. Совместные усилия звериных глоток очистили небольшое пространство вокруг путешественников, но воспользоваться долгожданной свободой те не успели.

— ОГРАБИЛИ!!! — истошный визг легко перекрыл привычный шум торга. — УБИЛИ!!! ПО МИРУ ПУСТИЛИ!!!

Визжал огромный бородатый торговец пирогами, крепко державший давешнего мальчишку за руку с зажатым в ней куском какой-то твердой субстанции крайне неприятного цвета.

Из толпы снова нарисовались уже виденные гостями мордовороты:

— Ты почто ребенка обижаешь? — вопросил один из них, поправляя картуз.

— А тебе какое дело? — заорал купец, за спиной которого возник дюжий приказчик с дубинкой.

— Не понял… — протянул мордоворот. — Ту на кого батон крошишь, толстопузый?

— Дяденька, отпусти братика, — откуда-то вынырнула крохотная девчушка в обносках. — Он больше не будет!

Рука торговца ухватила новую жертву, а к первому приказчику присоединился второй. Пыл мордоворотов несколько поугас.

Девушка на медведе криво усмехнулась и направила животное к спорщикам.

— Что за шум, а драки нет? — поинтересовалась она.

— Сейчас будет, — отреагировал мордоворот.

— Не будет, — не согласилась наездница. — Правда, Потапыч.

Медведь коротким рыком подтвердил правоту хозяйки.

— Отпусти детей! — приказала девушка торговцу.

— Сбегут же! — взвыл тот.

— Не сбегут! — отрезала пятнистая. — А попробуют, Симка, — она кивнула на пса, — мигом догонит. И съест. Или прикопает, чтобы потом съесть. Вы, — ее палец уперся в мордоворотов, — тоже останьтесь.

— А мы то чё? — забормотал старший, опасливо косясь на пса. — Мы это, за детишек заступаемся…

— А убытки кто возмещать будет? — вскрикнул торговец.

— Какие убытки? — девушка изогнула бровь.

— Вот! — пирожник потряс отобранной у воришки добычей. — Пирог украл!

— Это пирог? — изумилась девушка. — Дай глянуть!

С брезгливым видом покрутила многострадальный предмет спора в руках, понюхала его, скривилась и сунула торговцу.

— Это что, можно есть? Тогда ешь!

Торговец набрал в грудь воздуха, но встретился глазами с медведем и тихо выдохнул.

— Так я того, — забормотал он. — Не голодный я… Недавно отобедал…

— Что происходит?

Новым действующим лицом оказался капитан городской стражи, безмерно удивленный тем, что успел не к шапочному разбору ситуации, а в самый разгар событий. До этого дня жители Бараньего Болота успевали наказать преступника задолго до появления должностных лиц.

— Не мешай служивый, — отмахнулась девушка. — Следствие веду.

— Чего? — не понял капитан.

Никаких следствиев здесь никто никогда не вел. Считалось, что кто наказан, тот и преступник.

— Чегочка с хвостиком, — отрезала девица. — Смотри и учись, пока я жива!

— А ты кто такая? — вспылил капитан, посмотрел на повернувшуюся к нему собачью морду и сменил тон на ласково-уважительный. — Извините, госпожа? А Вы кто будете?

— Прапорщик Витька, — представилась пятнистая и повернулась к мальчишке. — Ты зачем это крал?

— Сестренка умирает, — прогнусавил он. — Кушать хочет!

— Ты это будешь есть? — изумленно спросила Витька у девочки.

Та энергично замотала головой.

— Держи! — прапорщик выудила из сумки что-то небольшое и вкусно пахнущее, вручила ребенку и обратилась к собаке. — А ты, Сим?

Пес пренебрежительно фыркнул.

— Правильно, — усмехнулась Витька. — Ты родственников не ешь. Потапыч? Ты, вроде, не брезгуешь падалью?

Медведь, уже пару минут разбрасывающий мордой продукцию ограбленного купца в поисках чего-нибудь съедобного, обиженно рявкнул.

— Даже для тебя слишком тухлое, — сочувственно констатировала девушка. — Эй, Малек, ты сколько этим, — кивок на мордоворотов, — должен?

— Много, — вздохнул мальчишка. — Они на Паука работают…

— Я тебе этот долг прощаю, — Витька сделала великодушный жест рукой и обратилась к представителю власти. — Значит так, капитан. Толстопузый виновен в попытке отравления города геномодифицированной собачатиной и негуманном отношении к животным. Эти двое — рэкет, ограбления… короче, члены преступной ОПГ некоего Паука. Сам его найдешь, или нам заняться?

— Я… Извините… — промямлил растерявший весь гонор капитан. — Я против Паука никто…

— Поняла, — усмехнулась Витька. — Симаргл! — пес молчаливой тенью метнулся с торга. — Всё, капитан, нет у вас больше преступности. Всыпь толстому плетей, сколько по закону положено, а эти счастливчики пусть через часок соберут своих друзей… — девушка на мгновенье задумалась. — Ну, кто живой останется… И отправь их дороги мостить, что ли… Нет, с дорогами у вас ничего… Лучше стены каменные постройте, а то не крепость, а позор один! Малька с сестренкой я заберу, пока их тут чему плохому не научили, — она подмигнула девчонке. — Правда, чертята полосатые?

— Ой! — кроха разинула рот. — А откуда ты знаешь, что мы чертята?!

— А я всё знаю! — сообщила Витька. — Работа такая!..

Витька

Как вы яхту назовете, так она и поплывет. К городам и странам это тоже относится. Вот у нас соседи назвали страну окраиной и что в результате? Вечный шум, неразбериха и майдан незалежности! Или Урюпинск наш. Аж нарицательным стал! А что можно требовать, если он от слова «неряха» образован?

И здесь не лучше. Баранье Болото! Чего они с таким прозвищем добиться хотят? В наше время это чудо и на село бы с трудом потянуло. А сейчас — город. Не Киев, конечно, даже не Смоленск, но поболе Москвы будет. Потому как первопрестольной еще и в помине нет. Почти двести лет пройдет, прежде чем безвестный до того времени боярин, обнесет территорию будущей столицы всея Руси таким же, как здесь, частоколом, что, всё же, не спасет его от длинных рук князя Юрия. И правильно, не хрена всяким Кучкам столицами владеть!

Но ведь Москва — это Москва! В самом названии какое величие заложено! А что в нем, кстати, заложено. Блин, вроде по основным версиям тоже что-то топкое и мокрое. Ну, правильно, вот от этого-то Болотная площадь и появилась! Неудачный пример!

Вот Берлин — совершенно другое дело! От слова «Бер», то есть «медведь»! А это — величие и сила, хоть на топтыгина нашего глянуть. Ага! Вот туда в сорок пятом мишка и пришел. Чтобы величие и силу в приемлемые рамки ввести. Оно и правильно, одно дело — название, а другое — прототип в натуре! Это же понимать надо! А потому сидеть и на хозяина тайги не гавкать!

Или Париж… Блин, в честь предателя, навлекшего на родину кучу головной боли. Потому по Франции то англичане маршируют, то наши, то немцы…

В общем, не умеют люди нормально города называть! И не хрена жалеть этих потомков бабуинов! Или павианов?! А, один черт, мартышки!

Ладно, что мне с Бараньим Болотом делать? Непричастных отловила, невиновных наказала, всех добровольцев построила и в принудительном порядке отправила на общественно-полезные работы. Года не пройдет, всё, как у людей будет! Стены, замок, развитая инфраструктура и производство торфа в промышленных масштабах! Больше ничего полезного здесь не водится, ни ископаемого, ни неископаемого! Еще и картошку разведут, я им с пару мешков насыпала, не считая вареной! Начнут торговать…

Как это покупать не будут?! Может, они еще и санкции введут?! Обложим всех торфом… Нет, матом, конечно, тоже, но торфом обязательно! И подожжем! Вполне сойдет за оружие массового поражения. А как супостаты хотели?! Кто не с нами, тот против нас!

Да куда они денутся?! Торф — сырье стратегического назначения. Проложим телегопровод до Парижа и будем снабжать Европу топливом за полновесное золото. Даешь производственную колонию Бараньего Болота от Варшавы до Лиссабона!

Вот только название новое придумать надо. Львов уже есть! Тигров здесь отродясь не видели! «Быково»? Совсем плохо, галичане и так быкуют, дальше некуда. Может, в честь себя, любимой? А что? Виктория, хоть и не люблю это имя, — победа. Виктор — победитель! Витькаград — это звучит гордо! Или Витькаслав! Конечно, многовато чести этой дыре, но с другой стороны, когда здесь будет столица мира и его окрестностей… Не Прапорщиком же город называть, разворуют всё, к едрене фене! Ладно, принято!

Что с чертятами делать? Не бросать же бедных сироток на произвол судьбы и начальницы ГРУ Ада! Ну, Мекрина, ну, чертова кукла! Такую должность присвоила! Еще и название сперла! Ни грамма совести! Додумалась же! Втянуть детей в межконфессиальные разборки! Нашла диверсантов-разведчиков! Мы же и не прячемся толком! А имена! Ну, Токра — еще туда-сюда! Но Хрюндер! Хорошо, Хрюнделем не обозвали, местные точно на сало пустили бы. Откормили, конечно, сначала… Решено! Переименовываем в Федьку и Таньку, и становятся тренажером для повышения моего профессионального мастерства. Буду на них педагогические приемы отрабатывать, пока идут с нами и мелкие пакости делают! То есть, разведывают и урегулируют! А если удастся направить их энергию в нужное русло… Ребенок за конфетку любую диверсию устроит самым матерым спецназовцам на зависть! А этих двое, да еще инфернальной национальности, что по жизни во всем виновата. Которая, к сведению, черти, а не «таки да»!

Всё! Моя историческая роль в Витькограде завершена! Сдаю бразды правления капитану, как опекуну и легитимному представителю местной власти, и во главе вверенного мне подразделения выдвигаюсь в сторону места будущей постоянной дислокации. Между прочим, цель нашей операции находится на территории, временно оккупированной немецкими захватчиками! Хорошо хоть, не фашистскими! Зато, насколько мне известно, в ближайшее тысячелетие освобождение этих земель не ожидается, ибо средневековые европейцы безо всякого фашизма умели наводить геноцид и прочую ассимиляцию куда лучше собственных потомков. По территориально-религиозному признаку!

О! Легки на помине! Маршируют навстречу в количестве до хрена и больше, походной колонной «хвост за горизонтом». Только и видно, как ноги стучат, только и слышно, как латы блестят! Господа хорошие, а вам не жарко по такому солнышку железяки на себе тащить? От пули, кстати, не поможет! Кто не верит, могу продемонстрировать. Вот лежит ваш передовой десяток. Да не дергайтесь, они живые и здоровые, просто, когда я бью ногой в лоб (ну или чем другим куда захочу), люди либо умирают, либо засыпают, по моему желанию. Кто не верит? Ложись и спи! Кто еще не верит?!..

Возвращаемся к демонстрации. Вот лежат два ваших передовых десятка. Снимаем с них кирасы и ставим на опушке. Даем очередь из автомата. Так! Ты, ты и ты! Тащите металлолом сюда! Теперь дружно рассматриваем дыры. Обращаю внимание: вот отверстие на груди, а вот на спине. Роль начинки в этом сэндвиче должна была играть тушка сержанта. Его счастье, что спит и не видит. Еще вопросы? Что, у матросов нет вопросов? Умнички! Так я и знала. Теперь аккуратно сняли металлолом, развернулись, и беглым шагом по домам. «Дранг нах Остен» нах отменяется, и начинается «Драп нах Вестен», если кто не понял!

А это что за хрен раскрашенный?! Если перья со шлема снять и воткнуть в нужное место, за павлина сойдет. Кто главный? Ты маркграф?! Да хоть маркшейдер! Главная здесь я! Прапорщик Витька!

Игорь

«Судьба меня бросала, но и сам я не святой, я сам толкал ее на поворот…». Нет, как раз я в этом смысле почти святой. Один лишь раз поискал приключений на свою задницу. В итоге разбили голову, отправили в прошлое, снабдили новым телом…

А вот наша командирша точно не святая, хоть и обзавелась охрененной коллекцией нимбов, любой отшельник обзавидуется. Мало того, что Витька Андреевна обладает удивительной способностью всегда оказываться в эпицентре событий, так и сама мимо ни в жизнь не пройдет. Обязательно выступит в роли затычки к подвернувшейся бочке, чтобы бочку либо в клочья разнесло, либо раздуло до масштабов цистерны.

Зашли в городок. Только чтобы не обходить! Кто-то у кого-то что-то украл в пределах Витькиной досягаемости. Через два часа созданы армия, полиция, налоговая инспекция, потребнадзор и еще с пяток служб, покончено с организованной преступностью, проведен полный контроль продукции на базаре, отравители выпороты, нарушители повешены, начато строительство укреплений, добыча торфа, заложены основы картофелеводства… Социальная и научно-техническая революция, одним словом. Без единого выстрела и смены легитимной власти. Всё в правовом поле и согласно конституции! Ее на Украину надо было в конце февраля заслать денька на два! Единственно, переименовали бы страну, как пить дать переименовали. Либо в Витькаину, либо в Барсонию!

Что-то наша командирша развоевалась. Сама себя в прапорщики произвела и командует всеми встречными-поперечными… Женщины всегда всеми командуют, но ей же восемнадцати нет! И не замужем! Рано еще!!! Я, конечно, не против, пусть будет, раз ей так хочется, но звания, все-таки, вышестоящий присваивать должен. Вот только возражать не собираюсь, тем паче у Витьки повышенная милитаризованность прорезалась. Кое-кто уже выступил!

Шла навстречу армия, никого не трогала… Хотя, конечно, петь «Дойчен зольдатен» при русском человеке не рекомендуется из соображений безопасности, но тем не менее… Слова-то другие были! Они же еще не зольдатен! Даже не дойчи. То ли саксы, то ли швабы, а может и вообще франки восточные! И мотив лишь слегка похож! Идут люди по дороге, песню поют, чтобы шагать веселее было. Зачем их останавливать? Слава донецких мужиков покоя не дает, что вдвадцатером на ржавых «семерках» танковую колонну развернули! Витька подобные подвиги в одиночку вытворяет.

Встает на пути колонны и, не слезая с медведя, командует: «Ейне колоннен, хальт! Айн-цвай!». Армия, конечно, движение прекращает. Русские прапорщики так поезда останавливают, где уж тут первобытным латоносцам устоять!

— Вохин марширт? — вопрошает Витька, грозно хмуря брови.

Какой-то сержантик суется с объяснениями. Оказывается, Баранье Болото — последний оплот славянской цивилизации на вверенном некоему графу участке, и назначенный Оттоном владетель решил это недоразумение исправить. А то, что славяне эти — христиане, большого значения не имеет, ибо бьют не по вере, а по роже, а Господь своих на том свете отсортирует. В общем, вполне нормальное объяснение для этих времен. Тем паче, бараньеболотцы со вчерашнего дня и не христиане, а так, сами не понимают, в кого верить. Но ведь они и не бараньеболотцы больше, а витькаградцы! И это у товарища прапорщика на лице камуфляжным гримом написано.

— Геен зи цурюк, — сообщает Витька. — Унд шнеллер, шнеллер!

Сержантик что-то заикается про приказ и убеждается в превосходстве малой пехотной лопаты в руках мастера славянского ушу над десятком мечей и топоров его излишне дисциплинированных подчиненных. За что второй десяток страдает, непонятно. А, за недисциплинированность. Чтобы приказы не обсуждали.

Остальные оказываются сообразительнее. Стоят, боятся, денег не прячут, наблюдают за демонстрацией преимуществ огнестрельного оружия. Или происходящее осмысливают, или начальства ждут. Можно мужиков понять: следовать за сержантом неохота, тем паче, животные наши еще в дело не вступали, но с графом-то объясняться придется.

Граф, между прочим, совсем даже не дурак. Подкрадывается тихонько из арьергарда, припрятав шлем с перьями под мышкой, любуется на уничтожение средств личной защиты, чешет в затылке, убеждается, что никого не убивают, и только потом выдвигается вперед, напялив на лысину головной убор. Зато подходит строевым шагом, спина выпрямлена, подбородок задран. Прямо не захолустный сакс, а гордость прусской военной аристократии.

— Малькольм фон Зарахатенберг! Маркграф!

Витька небрежно хлопает медведя по шее. Косолапый протягивает вояке лапу и громко ревет:

— Потапыч! Медведь!

А чо? Если не знать про Витькин сотовый и каких трудов стоило обучить топтыгина этому трюку, очень даже впечатляет. Фон Зарат… Забах… В общем, Захар проникся настолько, что даже забыл пожать лапу высокой договаривающейся стороне. Но Потапыч у нас зверюшка отходчивая. Дружески хлопает вельможу по плечу и встает на все четыре. Во, снова у них морды на одном уровне…

Все-таки, не зря Витьку в педагогический взяли. Там психологию преподают. Курса с третьего, но это неважно. Сама атмосфера столь высокоинтеллектуального учебного заведения благоприятно влияет на студентов. Какое тонкое понимание собеседника! Не успел бедный фон подняться с земли после столь близкого знакомства с медведем, а уже песик подходит:

— Симаргл! Славянский бог!

И тоже шлепок лапой. По второму плечу. Эй, уважаемые, я понимаю, что никто не хочет ударить в грязь лицом, а потому лупят графской попой, но так аристократ всю задницу отобьет! У него же штаны железные!

Естественно, новобранцы наши не могут пройти мимо подобного развлечения. Тем более что успели поменять не только имена, но и тела. На свои основные, с хвостиками и рожками.

— Федька!

— Танька!

И хором:

— Чертята мы!

И двумя детскими лапками по обоим плечам одновременно! На Захара смотреть больно! Конечно, эта парочка еще дети, но сила-то чертовская!

Перекладываю посох из правой руки в левую и криво усмехаюсь. Мне участвовать в спектакле необязательно. Типажом не вышел. С другой стороны…

Еще раз перекладываю посох и отвешиваю церемонный поклон:

— Любомудр. Волхв.

Граф шарахается, как черт от ладана. Обидно даже, я что ли в этой компании самый страшный?!

Тем временем командирша вытаскивает из тюка нимб, внимательно его осматривает, протирает рукавом, предварительно плюнув на какую-то грязючку, и водружает на голову:

— Витька! Прапорщик! Цурюк, майн френд! Нах Хауз! Шнеллер! — и уже мне, провожая взглядом стремительно улепетывающую армию. — Я всегда знала, что автоматом и добрым словом можно добиться гораздо большего, чем одним автоматом!

— Какое из сказанных слов ты считаешь добрым? — нет, в самом деле интересно.

— Да любое, — пожимает плечами прапорщик. — «Цурюк», например. Или «шнеллер»…

ЧУДОВИЩЕ!!!

Мекрина

Начальница ГРУ Ада, монотонно постукивая кончиком хвоста по левому ботфорту, прошлась вдоль вытянувшегося строя и, развернувшись на каблуках, двинулась в обратном направлении. В середине пути остановилась, повернулась к замершим чертям и ледяным тоном протянула:

— Итак, герры и прочие недоразумения, дожили! Вас уже зеленые человечки бьют! Может, кто-нибудь сможет объяснить, как знаменитые ликвидаторы умудряются получить по морде от одной-единственной девочки? Практически ребенка! — хвост раздраженно стукнул по сапогу. — Я вас спрашиваю!

Строй молчал. Еще месяц назад любой боец Бегемота послал бы наглую чертовку куда Макар телят не гонял. А то и устроил ей веселую жизнь, от мордобоя до коллективного насильственного удовольствия. Но то месяц назад. А теперь… Начальница чего-то там такого, что и аббревиатуру сходу не произнести. Любовница Владыки Ада и, поговаривают, Самого тоже! Иначе откуда нимб? За какие такие заслуги? Да хрен с ним, с нимбом. И кто с кем спит — не главное. Силы девка набрала немерено, прямой силы, божественно-инфернальной. При желании, сама кому хочешь что угодно организует вплоть до развоплощения. И пожаловаться не удастся, тем паче, до судов и адвокатов в аду еще не додумались. И, опять же, девка… У ликвидаторов (точнее, их черных половинок) еще не выветрился из голов кошмар последнего задания…

— Вот ты! — палец Мекрины уперся в рослого черта с левого фланга. — Каким образом тебя убили?

— Не понял я… — пробасил здоровяк, внимательно разглядывая носки собственных сапог. — Вроде ногой в это… — черт замялся. — Ну, по помидорам…

— «По помидорам», — передразнила Мекрина. — В башке у тебя салат из помидоров! Она тебе кадык перерубила, пока ты героически отражал обманный удар ногой. И ладно бы удар! Обозначение одно! — по строю пробежали сдавленные смешки и погасли под холодным взглядом чертовки. — Кто-то думает, что он лучше? — хвост вновь хлестнул по сапогу. — Судя по объяснительным, ни один из вас… — она повысила голос. — Ни один!!! — и снова перешла на тихий ледяной тон. — Даже не понял, что с ним сделала обычная человеческая девчонка.

— Не обычная! — негромко пискнул невысокий подвижный черт, даже во время разноса умудрявшийся постоянно шевелиться, не нарушая при этом стойку смирно.

— Ах да! — язвительно усмехнулась Мекрина. — Не обычная. Надевшая задом наперед пятнистый платок! Я видела, как это происходило. И, в отличие от вас, успевала замечать ее маневры. А поскольку ваша подготовка оказалась недостаточной, с сегодняшнего дня вы будете тренироваться под моим чутким руководством. А завтра присоединятся остальные ликвидаторы. За любое нарушение дисциплины — развоплощение! Вопросы есть? — понурый строй молчал. — Тогда нале-во! По кругу бегом марш!

— Эк ты бедолаг… — Князь Тьмы возник в метре от чертовки.

— Ничего, не развалятся! — буркнула Мекрина. — Зато работать будут! Раздолбаи!

— Да? — усмехнулся Князь Тьмы. — А сама? Где тебя носило последнюю неделю?

— Крайнюю? — переспросила чертовка. — На Оловянных Островах. Закладывала основы будущего владычества Британии на море. Понесут свет истинной веры по всяким Индиям, Африкам и еще не открытым землям. А то оттуда такой негатив валит…

— Из Африки? — скривился Сатана. — Там весь север уже наш.

— Из неоткрытых земель! — парировала Мекрина. — Все эти Кетцалькоатли и прочие змеюки с перьями. Имена выговорить — и то язык сломаешь. Это сейчас они нам не мешают, а как только какие-нибудь идиоты откроют землю краснокожих…

— И ты развивала морское дело, чтобы валлийцы побыстрее их открыли?

— Ага! Сами создадут нам проблемы, — улыбнулась Мекрина, — потом сами их героически решат!

— Немного не английский подход, — усомнился Люцифер.

— Русский, — уточнила чертовка. — Самый лучший. Недаром славяне против нас столько времени держатся.

— Это у тебя ко всему русский подход, — вспылил Владыка Ада. — Всё через задний проход делаешь! Пока ты создавала бриттам проблемы, твои малолетние агенты провалились на десятой минуте!

Начальница ГРУ усмехнулась:

— На восьмой. Молодцы, я думала, и первую не продержатся. Они же дети!

— Зачем тогда посылала? — в голосе Владыки звучало сдерживаемое недовольство.

— А чем плохо? Информация идет. Противник всё равно лишнего не болтает, там же Симаргл. Взрослых бы мы уже из чистилища вытаскивали. А этих не трогают и не гонят…

— Нашла отмазку?

Мекрина пожала плечами:

— Можешь считать так. Но теперь я знаю, куда идет враг. Хотя и не знаю, зачем. Не исключено, что нам потребуется полный состав этих, — короткий кивок в сторону бегущих ликвидаторов, — поддержка пары-тройки высших и союз с Ирием. Всё возможно. Вечером попробую пробить время. А потом… Посмотрим.

— Ох, Мекрина, смотри, доиграешься! — покачал головой Люцифер. — Имей в виду, если что — ничего не поможет. Надеру то самое место, через которое ты всё делаешь!

— Ой, можно подумать, что я против! — пожала плечами чертовка вслед исчезнувшему Владыке и мысленно пожелала Князю сто футов над килем и столько же якорей под хвост. Общение с предками английских моряков не прошло бесследно. — Прямо перепугалась вся! — она поправила нимб и вздохнула. — Только чует моё сердце, если что — каждый будет спасаться сам, — Мекрина перевела взгляд на ликвидаторов, носящихся по кругу. — Уснули, что ли, бездельники?! Держать темп!!!

Игорь

Не было печали, черти накачали! Или боги, один дьявол!

Топали себе по дороге, никого не трогали, добрым словом и пехотной лопаткой армии разгоняли, медвежьим рыком коняшек встречных пугали. Чертят уму-разуму учили. А то только и умеют, бедолаги, что воровать и пакостить. Несчастный отравитель, пока детей за руки держал, лишился трех кошелей (включая запрятанный с золотыми); монет, зашитых в пояс; кинжала вместе с ножнами и двух отрезов сукна, купленного по случаю. Отрез — это, по-нашему, рулон будет. И ладно бы Федька баловался, а то ведь большую часть Танька увела. Вот объясните, где девочка лет шести на вид может спрятать два полутораметровых рулона ткани, чтобы заметно не было? И я не знаю, а она спрятала! Да еще возмущалась, когда было решено передать скомунизменное сукно для пошива формы армии Витькаграда. Но ведь порядочному черту, кроме этого, столько всего знать надо! Складывать, вычитать, делить, умножать. Брать интегралы, решать квадратные и дифференциальные уравнения, разбираться в законах Максвелла, Бойля-Мариотта и Генделя. Отличать право сильного от формального, а пшеничное поле от скалярного и векторного. Писать стихи ямбом, хореем, амфибрахием и авторучкой. Да и просто писать!

И о физическом развитии забывать нельзя. Бег за Симарглом, прыжки через медведя, метание комков грязи в убегающие армии с трансмутацией снаряда в полете. Как это, во что, когда кидают черти?! Они умеют трансмутировать что угодно, но только в отходы жизнедеятельности всевозможных организмов. Так что экскременты на любой вкус! У каждого дерева — подтягивание, в том числе на хвосте, и выходы силой. И, конечно же, славянское ушу под чутким прапорщицким руководством.

Думаю, день на третий детки были уже и не рады, что согласились на это задание. Заставь их хоть сам Сатана так работать — давно бы вразнос пошли. Но Витька — не Люцифер какой, у нее не побунтуешь!

Казалось бы… Казалось, казалось и оказалось. Дожили и мы до первого восстания. И кто оказался слабым звеном? Кому надоела жизнь? Кто не готов умереть во имя общего дела?! Симаргл! Почти дошли до цели — и нате вам!

— Не пойду я к НЕМУ! — кричит песик, а у самого косички на гриве норовят дыбом встать. — Нельзя мне!

— Это еще почему? — удивленно интересуется Витька.

— Батька Перун не велит! — шумит крылатый. — И мамка Мокошь! Специальный сбор был по этому вопросу!

— Кто тут главный, — вкрадчиво спрашивает командирша, — я или какой-то Перун? Пирожок хочешь? Или на саксов охотиться пойдешь?

Симаргл резко сбавляет обороты:

— Ты, конечно, Хозяйка, — примирительно сообщает пес. — Только не надо мне туда идти. Не будет толку! Не ладим мы с НИМ! Драка будет, Велесом клянусь! Против инстинктов не попрешь! Я лучше здесь посижу, чертят постерегу… — пес плотоядно облизывается.

— С какой радости их сторожить надо? — Витька склоняет голову на бок.

— Может, и не надо, — соглашается Симаргл. — Но с собой брать не стоит. Они из другой традиции. Сожрет ОН их!

— Детей?! — ахает командирша. — Они же маленькие!

— Это ты, Хозяйка, маленьколюбием страдаешь, — сообщает пес. — Ты, вообще, добрая. А из маленьких чертят, между прочим, большие черти вырастают. Иногда, даже ликвидаторы. Если Федьку сожрать с развоплощением, — Симаргл еще раз облизывается, — из него точно Люцифер не вырастет. А из Таньки — Мекрина. Или кто похуже.

— Куда уж хуже! — бурчу я, а Любомудрово тело отзывается вполне положительно.

— Кто ж знает! — пес совершенно по-человечески пожимает плечами. — Лучше чертят здесь оставьте, а я пригляжу за ними, — снова облизывается, ловит Витькин взгляд и уточняет. — Не стану я их есть! Честное собачье! То есть, Слово Бога! Зубом не трону! И когтем тоже! Век Ирия не видать и пирожков не пробовать! А там и без нас цирк еще тот будет. ОН иначе не умеет. Да и ты, Хозяйка, тоже.

Приходится идти втроем. И чего боится?! ОН, ЕГО, ЕМУ!.. Можно подумать, впереди ужас какой. Нет тут никакого ужаса. Хороший лес, чистый, сразу видно, местные лешие не зря грибочки едят. Никаких болот и в помине нет. Травка мяконькая, березки развесистые, сосны словно по линейке посажены… Идти одно удовольствие. Нам в самую серединку, к водоему. Озеро — не озеро, пруд — не пруд, но красиво. Вода прозрачная, каждую песчинку на дне видно, поверхность ровная, как зеркало, берега пологие, травкой поросли до самого песочка, никакой грязи по кромке, чистота и порядок.

Одним словом, идиллия, прямо Лукоморье. Как у Пушкина. Даже дуб на берегу имеется. Зеленый, как и положено. И здоровый, ствол метров пять в диаметре, макушка торчит выше корабельных сосен, крона словно зонтиком берег накрывает. Мировое древо, блин!

Опять же по Пушкину на ветвях русалка устроилась. Очень ничего себе блондинка: хорошенькая и фигурка, что надо. Никакого хвоста, длинные стройные ножки. Грудь — загляденье. Одета исключительно в собственные волосы, коих так много, что все приличия соблюдены, но офигенно сексуально! Вот только поделиться восхищением не с кем: Витька не оценит, а Потапычу женские прелести до фонаря, ему медведицу подавай!

А вот золотой цепи не наблюдается. Прав Владимир Семенович, наверняка сперли! Вот этот самый котяра и увел. И чего Симаргл в нем страшного обнаружил? Ну да, крупная киска, в половину Пса будет, а то и в две трети. Но не чувствуется в нем агрессии. Пожилой животный, шерсть с легкой сединой, морщинки на морде. Жилеточка с карманами, пенсне, широкополая шляпа а-ля дикий запад. Только штанов не хватает. Или хотя бы шорт. Сидит под деревом, газету читает. Свежую, запах типографской краски от опушки угадывается.

При нашем появлении котик отрывается от чтения, поправляет пенсне и вопрошает:

— Явились, не запылились?! У вас, в будущем, все такие идиоты?

Говорит зверюка чисто, но в каждой фразе звучат подмяукивающие интонации. Не «вмяукивание» в концах, а какое-то смягчение звуков. Прямо как у Матроскина в «Простоквашино»..

— Какие? — интересуюсь я.

Кот опускает взгляд на периодическое издание и читает:

— Я вас умоляю! «В декабре две тысячи тринадцатого года в Москве неожиданно выпал снег. Коммунальные службы оказались не готовы…». У вас там все такие идиоты?

— Нет, — отвечает Витька. — Только те, кому по долгу службы положено. Остальные просто дураки.

— Заметно… — бурчит котяра. — А здесь чего надо?

— Вы будете кот Боян? — спрашивает девушка. — Или Буян… — впервые вижу командиршу сомневающейся.

— Я вас умоляю! — кошак аккуратно сворачивает газету и убирает в карман жилетки. — И ты говоришь, просто дура! Четыре буквы запомнить не можешь. Баюн я. Поняла? По буквам: Борис, Анна, Юлия, Николай. Боян — это ваши вечные засланцы-попаданцы. А буянить-то я в молодые годы буянил, что скрывать, было дело. Но то давно и неправда! А сейчас я не то, чтобы стар, но солиден. Так что давно остепенился. Всё ясно?

— Конечно, дедушка! — заявляет Витька. — У нас дело к Вам.

— Я вас умоляю! — фыркает котяра, вынимая из глаза стеклышко. — Шибко ты, внученька, быстрая! Сперва старика ублажи, историями необыкновенными побалуй, его побасенки послушай, а уж потом… Может быть… Если настроение будет… Вот хочешь, песенку спою?

И, не дожидаясь ответа, мурлычет:

Допев до конца, вставляет пенсне обратно и удивленно осматривает нас.

— А Вы, собственно, почему не спите?

— А что, должны? — ехидно интересуется Витька.

— Я вас умоляю! — уверенно отвечает кот. — Самая хорошая колыбельная!.. Может, из вашего времени спеть? «Спят усталые игрушки…»

Меня начинает пробивать на «ха-ха». Витька уже просто ржет.

— Слышь, Борис-Анна-Юлия, — сквозь смех выдавливает командирша. — Кончай фигней страдать, а?! Меня этой песенкой в три года усыпить не могли!

— Николай! — поправляет кот. — Последнюю букву пропустила! — он подхватывает выпавшее пенсне, зло дует на него и водружает на нос полноценные очки. — И какой же песней тебя можно усыпить?

— Тебе песенку спеть? — интересуется Витька. — Могу, для общего развития. Только ни со мной, ни с Игорьком ты ни одной песней не сладишь!

— Я вас умоляю! — вкрадчиво мяукает кот.

— Я внушению не поддаюсь, — Витька заговорщицки подается вперед и подмигивает мохнатому. — Специальные тренировки. А Игорек не сможет спать, пока не овладеет, — она делает паузу, потом кивает на русалку, — вот той кралей. Ты всерьез думаешь усыпить мужика, выставив перед ним такой раздражитель? Он же от нее глаз не отводит! Даже дар речи пропал!

— Я не раздражитель! Я берегиня! Василисой зовут, если кто не в курсе, — вмешивается блондинка. — И я не виновата, что ты своему мужчине не нравишься!

Здоровенная шишка бьет Василису в лоб. Hавстречу летят желуди. Ну всё, начались бабские разборки. Берегиня кидает больше, моя спецназовка метче. Волосы русалки в процессе перестрелки летают по воздуху, открывая такие виды… При этом девушки успевают обмениваться любезностями… Узнаю много нового об особенностях женской анатомии, физиологии и многом другом… И ни одного неприличного слова!

Между прочим, они обе неправы. Во-первых, на русалку я не смотрю. Ну, по крайней мере, стараюсь. Во-вторых, ни в ее присутствии не усну, ни в отсутствии. И Витькин рецепт не подействует, Любомудрово тело к таким забавам устойчиво, с Мекриной волхв по три ночи подряд не спал! В-третьих, дар речи у меня не пропал, просто некуда слово вставить. В-четвертых, берегиня, конечно, раздражитель, да еще какой! Особенно, когда кидает желудь или пытается увернуться от шишки. А в-пятых, Витька мне нравится. Больше Василисы и Мекрины вместе взятых. Хотя она и чудовище, а те обе куда сексапильнее.

Только сейчас надо не о бабах думать, а остановить эскалацию конфликта. А то Витька, кажется, собирается перейти с подручных средств на домашние заготовки. У нее там и ножи, и звездочки, и пластинки… Не считая гранат и лопатки. От берегини мокрого места не останется, да и дуб с котом сильно пострадают. Баюн, может и сбежит, а вот дереву деваться некуда!

— Витенька, золотце, — добавляю в голос максимум ласки. — Я тебя очень люблю! И посторонними берегинями не интересуюсь. Просто костюм рассматриваю, чтобы потом тебе такой же заказать! Оставь ее, давай к делу вернемся.

— Ты собрался ее спасать?! — накидывается на меня Витька.

— Что ты, любимая! Ты же гораздо лучше! — всё, с блондинкой мне ничего не светит. Наплевать, все равно, небось, дерево деревом. — Дуб жалко! Ему тысяча лет, если не больше, а ты его за три минуты на дрова переведешь! Всей отдачи будет — жареная русалка, но я их не ем. Я и рыбу-то не слишком люблю!

— Я не русалка! — получаю с дерева презрительный взгляд. — Я берегиня! Ой!

Отвлеклась девочка и получила прямое попадание. Это наше маленькое счастье успевает и на меня кричать, и за котом приглядывать, и шишки кидать, и от желудей уворачиваться. Славянским нимфам такого не дано.

Но вот как их остановить?.. Как-то же надо…

Видимо котяра, с интересом наблюдавший за перестрелкой и, особенно, перебранкой, приходит к тому же выводу. Взмах лапы и Василиса исчезает с ветвей. Только всплеск у дальнего края озера. А говорила, не русалка! Обман, сплошной обман! Впрочем, может, это рыба плеснула…

— Ты мне обещала песню, — мяукает Баюн. — И где?! Я тебя умоляю!

— Легко! — Витька, словно и не было маленького скандальчика, запевает:

А ничего так у нее выходит, душевно. И котяра под обаяние попал, ВОН какая морда меланхоличная.

Витька бросает недвусмысленный взгляд на вновь появившуюся берегиню.

Баюн настороженно шевелит ушами. Из приоткрытой пасти выглядывают вполне достойные тигра клыки.

— Так их, так! — негромко восклицает кот. — Я вас умоляю! А то развелось всяких!

— Хорошая песня! — комментирует Баюн. — Возьму на вооружение. Кстати, о пьяных балбесах. Угостила бы чем-нибудь особенным…

— Только после дела! — заявляет Витька. — Знаю я вас, мужиков! С полпинка нажретесь, и толку уже никакого не будет. Вон, подруга не даст соврать!

Берегиня согласно кивает головой.

— Предательница, — шипит на нее кот.

— А нечего было меня удалять в самый разгар веселья, — парирует та. — Я что тебе, девочка, туда-сюда прыгать? Перебьешься без валерьянки!

— Что? — воет кот. — Даже не взяла? Я зачем тебя в аптеку посылал?

— А я откуда знаю? — берегиня пожимает плечами. — Никто ничего не просил!..

— Приодеться не забыла! — бурчит кот.

«Одетая» (в волосы вплетены разноцветные ленты) Василиса инсинуацию игнорирует.

— В общем, так, — Витька вновь перехватывает инициативу. — Ты нам отдаешь Алатырь-камень, а я тебя пою хоть до розовых мышей!

— Я вас умоляю! Хотя… Розовые мыши, говоришь? — кот задумывается. — Никогда не видел… А чем поить будешь?

Витька открывает флягу. Баюн принюхивается…

— Интересное зелье… Только мне бы валерьяночки добавить. Ан нету… Васька, сволочь…

— Ты поругайся, поругайся, — берегиня на секунду отбрасывает волосы, сверкнув грудью и бутылью литра на два, — вообще ничего не получишь!

— Васенька, золотце, я тебя умоляю! — кошачья морда расплывается в улыбке. — Что ж ты молчала! Это же в корне меняет дело!

— Вот! — возмущается дева. — Как с валерьянкой, так «Васенька, золотце», а пустая, значит, «Васька, сволочь»!

— Да ладно тебе, — успокаивает Витька. — Если чуркой гребанной не зовет, значит, любит!

— И шо мне с его любви? — сварливо вопрошает Василиса. — Ежели бы он мог человеком оборачиваться!.. А так — зоофилия получается!

— Ты знаешь, — елейно поет Витька, — в наше время в Европе это модно. Мужики на мужиках женятся, бабы за собак замуж выходят…

— Ты сама-то пробовала? — щурится берегиня. — А, ты вообще девственница! Так и не рассуждай, о чем не понимаешь! Я тебе что, феминистка какая?! Или с этой, как ты сказала, Гейропы?! — лицо берегини вдруг озаряется ехидной улыбкой. — Слушай, раз ты мужиком не пользуешься, одолжи мне его на ночь! А я тебе валерьянку отдам, будешь с Баюном Велесовичем торговаться!

— Не пойдет! — возмущается Витька. — Игорь мой!

— Да что ты, как собака на сене, — уговаривает Василиса. — Можно подумать, от него убудет! Я же попользуюсь, пока он тебе для этого дела не нужен, и верну. А то он с голодухи озвереет, глядишь хищница какая заграбастает. Она-то навсегда заберет! До самой смерти!

— Которая наступит очень быстро, — заверяет командирша.

— Всех не поубиваешь, — не соглашается берегиня. — А я на него еще отворот на посторонних наведу. Он только на нас двоих смотреть будет. А?

— И на Мекрину не будет?

— А то!

— Хм…

В Витькином голосе появляется сомнение, и я решаю, что пора вмешаться:

— Девочки, а вы моего мнения спросить не хотите?

— Нет, — хором заявляют эти сосуды греха и прелюбодеяния. — Оно не имеет значения!

Спелись, понимаешь! Нет, я, честно говоря, от ночи с Василисой бы не отказался. Витька, конечно, золото, но в силу некоторых обстоятельств… Одним словом, ее девственность, можно сказать, национальное достояние, которое надо беречь и лелеять, и не дай все боги и дьяволы, лишиться этой ценности раньше времени! А Васенька… Ну всё при ней… И вообще…

Но, блин, это я должен ее уламывать, обихаживать и соблазнять, а она сопротивляться! В крайнем случае, она соблазнять и делать вид, что сопротивляется, но обихаживать и уламывать в любом случае моя прерогатива. А вот так, чтобы мое любимое чудовище сдало меня в аренду на ночь?! Тем временем дамы продолжают полемику.

— А может, я этой ночью сама захочу! — раздумывает Витька. Блин, она же не знает…

— Так я разве против? — Василиса расплывается в улыбке. — Устроим праздник на троих! Ты не представляешь, как это здорово!

Я тоже не представляю! И вообще, шутки шутками, а что-то идет неправильно!

— Девочки, — снова пытаюсь вмешаться…

— Не мешай! — хором заявляют обе.

Женщина — страшная сила! А спевшиеся женщины — вообще ужас! Ладно я, котяра, и тот в ступор впал. То на одну посмотрит, то на другую, то на Витьку, то на Ваську, очечки поправит и снова, то туда, то сюда… Наконец, возвращает языку подвижность и показывает его медведю. Топтыгин обиженно орет. Витька мгновенно поворачивается к косолапому.

— Драца бум? — ревет Потапыч.

— Что? — Витька оторопело смотрит на зверя.

Ага! А прапорщик наш понятия не имела, что при Баюне любой зверь разговаривать может! Не сильно внятно, глотку не переделать, да и умственных способностей не прибавляется. Но чтобы говорить, не так много надо. Ума — так точно не требуется.

— Драца бум? — переспрашивает медведь.

— Зачем?

— Драца бум! — резюмирует топтыгин и, встав на задние лапы, делает шаг к коту.

Баюн уже пританцовывает в боксерской стойке. Очки и шляпа исчезли вместе с морщинками, на передних лапах перчатки. Кот встречает медведя серией коротких ударов в корпус, убеждается в их непродуктивности и отскакивает назад, пытаясь разорвать дистанцию. А вот фиг! Мишка-то ученый! Баюн подпрыгивает, уходя от подсечки, с трудом уклоняется от хука справа и, пропустив прямой слева, улетает к дубу. Потапыч с радостным ревом бросается к поверженному противнику, но тот уже на дереве.

— Какой сумасшедший научил медведя тайскому боксу?! — мяучит Баюн, уставившись на меня. — Я вас умоляю! Совсем с ума посходили?!

А я тут при чем? Но молчу, не выдавать же любимую начальницу. Впрочем, она и не думала отпираться.

— Ну, я научила. А что? — Витька оттаскивает Потапыча, уже собравшегося лезть на дуб.

— Я вас умоляю! — кот, снова в очках и шляпе, картинно вздымает лапы к небу. — И она еще спрашивает! А потом будет утверждать, что «просто дура»! Девочка, это тебе немножко хищный зверь, а не просто так! Он сейчас пойдет в лес и всех скушает! Его же в таком виде сам Велес не остановит!

— Драца бум? — топтыгин плотоядно ухмыляется.

— Не бум! — передразнивает кошак. — Взял моду маленьких обижать! Стой себе в сторонке и помалкивай, когда умные люди разговаривают.

— Люди? — ухмыляется Витька. — На себя посмотри!

— А ты, девочка, зазря старого кота не обижай! — вскидывается Баюн. — Думаешь, раз не уснула, так тебя уже и съесть нельзя?

Отошедший было медведь мгновенно разворачивается:

— Драца бум?!

— Я вас умоляю! Я же просто пошутил! — котяра сдает на попятный. — Но раз ты, «просто дура», хочешь договориться об Алатырь-камне… А кстати, зачем он тебе нужен?

— Есть мнение, — весомо говорит Витька, тыкая пальцем в небо, — что он лежит не на том месте.

— Я вас умоляю! — язвительно усмехается кот. — С незапамятных времен лежал на том, а теперь не на том?

— Так кто раньше здесь жил, — просвещает девушка. — А кто сейчас?

— Ну, допустим, допустим, — Баюн вытаскивает из кармана жилетки бархотку, снимает очки и начинает протирать стекла. — И каким ты видишь решение логистических проблем? Хотя бы погрузочные работы как организуешь? Камешек-то того… Весит! Пудов этак много…

— Современные инновационные технологии позволяют решать проблемы, ранее считавшиеся…

Кот внимательно выслушивает поток Витькиного сознания и подводит итог:

— Я вас умоляю! Больно уж вы умные, хотя либо идиоты, либо просто дураки. Ты, красна девица, лучше дай старику своего зелья на дегустацию, — Баюн делает хитрый пас и бутыль с валерьянкой, выскользнув из-под полос берегини оказывается у него в лапах, — поведай, чем там, — вытаскивает газету, — на Украине дело кончится? Что твои технологии говорят? Инновационные? — кот протягивает стакан. — Плескай. Немного коктейля можно. Для сугрева и настроения.

— Наши победят! — Витька наливает на два пальца «выхлопа». — А тебе откуда известно?

— Я вас умоляю! — вредный кошара всплескивает лапами. — Я, между прочим, со временем обращаться с рождения умею. Раньше, правда, только до прошлого дотягивался, но с вашим появлением и в будущее заглядывать удается. Прессу свежую почитать, или чего вкусненького стянуть. И чем вы ближе, тем лучше. Могу даже чемпиона по кулачному бою притащить. Уникальный боец! И кандидат в какое-то начальство! — Баюн с гордостью приосанивается, потом вертит головой. — Но тяжело. И смысл? Сначала ты на ветку залезешь, типа «москаляка на гиляке», а потом морду богатырю набьешь, проверяя, рулит ли английский бокс против славянского ушу! Устроишь бедолаге полную обструкцию. А у него, между прочим, за всю жизнь ни одного нокдауна. Так что не буду, — кошак вздыхает. — А вот, чем кончится, интересно…

— Мне тоже, — Витька подается вперед. — Баюнчик, а посмотри, раз со временем дружен. А?

— Как я посмотрю! Связь времен-то только до вашего отбытия установлена. Что было тебе дождаться развязки, а потом уже ехать! Вот и знали бы, кто кого! Те, которые в масках и со щитами под прапором, или те, которые со щитами и в масках под флагом?!

— Наши! — подтверждает незыблемость своей позиции командирша. — Под триколором!

— Это почему? — кот поправляет очки.

— У нас армия, — поднимает палец Витька, — лучшая в мире. Ни пяди своей земли не отдадим! И чужой не упустим!

— И когда?

Девушка задумчиво чешет в затылке:

— Когда приказ отдаст товарищ Сталин! То есть, товарищ Путин! Ну, Верховный Главнокомандующий! Пусть только прикажет занять какую-нибудь Горловку, а мы уж до Лондона не остановимся!

— А Ла-Манш? — скептически мяукает кот.

— Да сколько там того Ла-Манша? — хмыкает Витька. — То нам на один зуб.

Баюн задумчиво чешет лапой затылок:

— Думаешь, Америка не вмешается?

Витька трясет головой:

— Слабо твоей Америке!

— Я вас умоляю! Какая же она моя, — обижается кот. — Я за нас с вами и за хрен с ними! К тому же у них там вулкан какой-то пробуждается. Так что думаешь, девочка, когда Йеллоустон долбанёт?

— Когда полковник Иванищев на красную кнопку нажмет, тогда и долбанёт!

Котяра протягивает стакан:

— За это дело выпить надо! Наливай!

— Сначала волхва к камню пусти!

— Я вас умоляю?! Да пусть идет!

Воды озера расступаются, и перед моими глазами во всей красе и мощи предстает Алатырь — камень. Откуда-то из глубин моей сущности поднимается такая понятная Любомудру и незнакомая мне сила, ноги сами несут меня к святыне. На краю сознания проносится мысль, что полковник Иванищев может, он такой…

И я начинаю работать.

 

Часть третья

Ирий

Больших изменений в окружающем пейзаже не наблюдалось. Разве что отсутствовал посланный на задание Симаргл, да пел на этот раз не Скотий бог, целый хор, во главе с Перуном.

— Эх, слева наша рать, — выводил солист, — и справа наша рать…

— Хорошо с перепоя мечом помахать, — дружно подхватывали боги.

Выходило душевно. Если бы еще Чернобог мотив не перевирал… И ведь не из-за отсутствия слуха, а исключительно по причине мерзопакостной натуры.

Вдруг громовержец с оглушительным хлопком шлепнул по шее и обалдело уставился на расплывшееся на ладони пятно.

— Велес! Паршивец! — взревел громовержец. — Ты что творишь, паскуда! Такую песню испортил! Откуда комары в Ирии?!

— Че разорался? — огрызнулся черный медведь. — Симаргла сплавили? Вместе с блохами, между прочим! А свято место пусто не бывает! Вот комарики его и заняли. Не тараканов же сюда пускать! Их здесь и так полно!

— Кстати, о Симаргле, раз уж не поете, — негромко вопросила Мокошь. — Есть информация?

— Съесть-то она съесть, — задумчиво сообщил Сварог. — Да кто ж ей даст?

— Ты о чем, отец? — покосилась на мужа Матерь.

— Да всё о своём, девичьем, — пояснил тот. — Мутный какой-то наш песик стал. Как не свяжешься, ничего не разобрать. Кроме всепрощающей любви далеко за гранью обожания и всеобъемлющего счастья.

— Не поняла! Любви к кому?

— К Хозяйке пятнистой, — съехидничал Ладо. — Она, похоже, неотразима!

— Помолчи, скоморох! — Мокошь уперла руки в бока. — Отец! Ты уже и на собственной псарне не хозяин?!

— Что я, сторож песу моему? — безразлично пожал плечами Сварог. — Кое-что понять можно. Вроде на запад идут. С кем-то дрались, кого-то били. Баранье Болото взбаламутили. Что взбаламутили — видно, а в чем дело — так себе!

— Я, конечно, скоморох, — сообщил Ладо, — и должен молчать в тряпочку и сопеть в две дырочки, но не так давно эта парочка в компании медведя наведалась к Алатырь Камню. И все желающие могут убедиться…

Присутствующие напряглись.

— Не понял, — прорычал Велес.

— Камень пуст! — взревел Перун. — Ушла сила!

— Факт! — подтвердил Чернобог.

— Та-а-ак, — недобро прищурилась Мокошь. — Значит, не сторож… Баюна сюда!

— И как ты себе это представляешь? — ухмыльнулся Сварог. — Он же кот! Ходит, где вздумается, гуляет сам по себе!

И тут же поежился под взглядом Матери. Камню за его спиной пришлось хуже. Расплавился.

— Ты у нас верховный бог, или где? — прошипела Мокошь.

— У него, между прочим, родители есть! — не сдался Старший. — Один, по крайней мере.

— А что сразу я? — замахал лапами Велес. — Нашли крайнего!

— Да фигня это всё, по сравнению с мировой гегемонией! — жизнерадостно сообщил Перун. — Шандарахну разок молнией, и не будет ни девки, ни Любомудра. Или кто там в его шкуре?

— Я вас умоляю! — Баюн проявился возле стола и сходу отправил в рот большой кусок пирога с рыбой. Кроме обычного наряда бедра кота украшал широкий пояс с подвешенной на него флягой. — Зачем такие страсти, и почему? И, кстати, кто поминал моё имя всуе?

— Котик, — Мокошь постаралась взять себя в руки. — К тебе приходил Симаргл с двумя людьми и медведем?

— Я вас умоляю! Я не нанимался похмелять бродячих собак после антиблошиного наркоза! Он таки подождал на опушке!

— А люди?! Непонятная сущность в теле Любомудра и пятнистая девка из неизвестного пантеона?

Кот изумленно уставился на окружающих:

— Я вас умоляю! Какого пантеона? Хорошая девочка из очень приличной семьи! Вы таки не поверите, но четыре поколения спецназа — это да! Порода!

— Так она — человек? — уточнил Хорс. — А шуму-то навели, шуму, — бог солнца сплюнул.

— Не порти травку, вредитель! — Велес ликвидировал следы хулиганства и повернулся к сыну. — Пятнистых людей не бывает!

— Я вас умоляю! — Баюн поднял передние лапы, в каждой из которых было зажато по пирогу. — Если бывают белые, красные, желтые и черные, а в будущем появятся еще зеленые и голубые, почему не быть пятнистым? Особенно если использовать камуфляж и тактическую раскраску, — кот покончил с пирогом в правой лапе и отхлебнул из фляги. — Божественно! И не надо никого шандарахать, Перун Сварожич! Разве плохой человек может знать рецепт такого коктейля? — он потряс флягой.

— Почему ты их не сожрал? — поинтересовался Сварог.

— Я вас умоляю! Я же не чудовище какое, ребенков обижать! Тем более, если они потрошат отряд ликвидаторов во главе с Бегемотом голыми руками! С реинкарнацией, между прочим. То есть, с отправкой сущностей в это их, как его… а, вспомнил, в Чистилище. И песенки мои на них не действуют… Так что любители шандараханья могут, конечно, попробовать…

— Ты что несешь, драная кошка, — вскипел Перун. — То, что ты поджал хвост при виде человеческой девки, не значит…

— Я Вас умоляю, уважаемый, — произнес Баюн, не меняя тона, повернулся к Перуну и рявкнул. — Драца бум?!

— Че? — не понял громовержец.

— Драца бум? — повторил кот. — Заодно Витькины приемы опробую… Славянское ушу, оно, знаете ли, рулит!

Перун с трудом подавил гнев. Он, конечно, громовержец и покровитель воинов, но с котярой этим только конченый псих свяжется. Убить, скорее всего, не убьет, но морду капитально расцарапает. А еще ушу это славянское. Непонятно, что за зверь и с чем его едят!

— Баюн Велесович, я Вас умоляю, — протянул Ладо, копируя кошачьи интонации. — Если Вы не прольете свет своей мудрости на некоторые неясности в интересующих нас вопросах, касательно упоминавшихся ранее личностей и их деятельности, то мы с Вами рискуем потерять целый ряд выдающихся нематериальных сущностей вследствие скоропостижной конины от неудовлетворенного любопытства…

— Во завернул! — уважительно крякнул Перун. — Ты сам-то понял, что сказал?

— Я Вас умоляю, — фыркнул кот. — Это же просто для любого, кого не били по голове всякими палицами и прочими мечами. Однако надо отметить, мальчик растет!

— Баюн! — взвыла Мокошь.

— Я Вас умоляю! Совершенно ничего особенного! Самая обычная парочка из двадцать первого века. Он в теле нашего влюбленного идиота, они же на одной волне, а она — в своем собственном. Вы же понимаете, что отобрать у женщины ее тщательно лелеемое и страстно ненавидимое и любимое тело можно только с жизнью. А отобрать жизнь у спецназовца в четвертом поколении может только спецназовец в пятом поколении. Но он никогда не будет это делать без приказа!

— Баюн!! — хор прозвучал куда слаженней, чем при пении.

— И зачем так кричать? — кот поправил очки, удивленно оглядел кричащих, отхватил еще кусок пирога и приложился к фляге. — Нет, мальчик определенно прав: информация — великая сила, а сила — великая информация. Чего-то я запутался! Напиться что ли?

— Баюн!!!

— Я уже семь сотен лет Баюн! Или пять? — кот попытался загибать когти на лапе, но с зажатым в ней пирогом это оказалось неудобно. — Самая обычная парочка. С ними самый обычный мишка, — кот посмотрел на Велеса. — Ты с ним лучше не связывайся, он тайскому боксу обучен. И самбо. И еще чему-то, то есть кое-чему. В общем, не связывайся, ладно, папа? Не хочу быть сиротой! — он шмыгнул носом, достал из кармана жилетки платочек и промокнул слезу. — Пришли. Посидели, поговорили. Я Васеньку за валерьянкой сгонял. Выпили…

— С Алатырь-камнем что? — рявкнул Перун.

— Я Вас умоляю! Что ему сделается! Такую чушку и в двадцать первом веке ни одним бульдозером не своротишь!

— Сила его где?! — зарычал Велес. — Просрал силу?!

— Я Вас умоляю! Всё пронумеровано, прошнуровано, оцифровано и размещено на внешних носителях для комфортной транспортировки в нужном направлении…

— Чего?! — удивленно спросил Чернобог.

— На флешки ее Игорек переписал! — сказал Баюн без малейшего примяукиванья и сплюнул. — Когда Вы, наконец, займетесь самообразованием! Писать так и не научились, скоро говорить разучитесь! Постиндустриальная эра на носу, а Вы… — он махнул рукой и снова перешел на обычную манеру речи. — На флешки! Ибо информация — это сила, а сила — это информация! А флешки для того и сделаны, чтобы хранить информацию. То есть силу. Поняли? — кот сделал паузу, не дождался ответа и продолжил. — А теперь эти во всех отношениях замечательные люди собираются в обратный путь…

— То есть, — подвел итог Сварог. — Они появились, дошли до Алатырь-камня, по дороге разгромив Бегемота, выкачали из реликвии силу и несут ее обратно на Русь? То есть на нас работают?

— Я вас умоляю! — кот еще раз отхлебнул и засунул в рот новый кусок пирога. — А что я тут растолковываю добрых три часа? Прекрасные молодые люди. Идут себе в компании нашего крылатого гавкалки и пары очаровательных чертят и никого первыми не трогают.

— Чертят?! — изумилась Мокошь.

— Я Вас умоляю! — Баюн сунул пироги в пасть и картинно задрал лапы вверх. — Чем вам не нравятся чертята? Девочка же педагог, ей надо кого-то воспитывать! А медведя и песика она уже перевоспитала! Должен Вам сказать, сделать из собаки страшной такого пусика — это надо иметь талант! Педагогический! Конечно, антиблошиные средства действуют на псину покруче любого экстази, но это нимало не умаляет успехи девочки…

Сварог насторожился:

— Ты уверен, что она человек?

— Я Вас умоляю! — возмутился кот. — Хотя в маркграфстве Зарахатенберг и Бараньем Болоте на нее уже молятся! Кстати, Баранье Болото теперь Витькаград называется. Или Витькаслав, не помню… Ну, мне пора!

Баюн прихватил со стола два куска пирога, один со словами: «Держи, папа», сунул в пасть Велесу, другой — себе и медленно растворился в воздухе.

— Ничего не понял, — произнес Перун. — Если она человек, то почему ей молятся. А если богиня…

— Тебе есть разница? — усмехнулся Чернобог. — Главное — работает на нас. Вот только сейчас банда Распятого за них всерьез примется. Не пробиться им, хоть в каком она поколении… Кстати, что такое спецназ?

— Судя по запаху той дряни, что пил сынку, что-то очень крутое, — сообщил Велес. — Я бы не рискнул. Надо нам отвлечь Яшкину камарилью.

— Как их отвлечешь, — покачал головой Перун.

— Есть одна мыслишка, — криво усмехнулась Мокошь. — Но тебе, молниеносный мой, придется очень хорошо поработать головой. Даже поумнеть на время. Увы, ни с кем другим ОН разговаривать не будет, — она победно оглядела приунывших богов, потом обратила взор на стол и побагровела. — А кто сожрал все пироги?!!

Игорь

Травка зеленеет, солнышко блестит, кто-то со стен замка кувырком летит… Человек или булыжник? Или это сами стены рушатся? Не поймешь в этой пыли! Перекурить надо! И выпить бы неплохо. Только не берет меня кислятина здешняя, а фляжку заветную Витька спрятала куда-то и не допускает страждущих к источнику неземных удовольствий. Что-то я высоким штилем заговорил, от Баюна заразился, наверное…

А ведь так начиналось всё хорошо! Процесс выкачки Алатырь-камня я еще по дороге продумал. Соединил волховские методы Любомудра с современными информационными технологиями, пару обработок написал, соединил всё это, соорудил Вай-Фай из подручного материала (немного сена, чуток соломы и гвоздь от подковы вместо антенны). Подключился к булыжнику и слил всё, что в нём было, в ноутбук. Ну и копию на флешках не забыл! И всё, свободен, как ветер: хочешь, домой иди, хочешь — с Василисой в кустики. Только вымотался в ноль. Сила — конечно, та же информация, да только не может ее электроника качать без руководящего и направляющего влияния человеческого гения. То есть, без нас с Любомудром! Это товарищу прапорщику хорошо: рявкнет командным голосом — все дружно построились и пошли работу работать. Мигом! Симаргл мяукнуть не успеет!

А меня перекачка силы привела в состояние полного нестояния. То есть, сам не стою, и ничто другое в теле стоять не может. Так что Василису, что ночью всё же прокралась к моему бренному телу, ждал жестокий облом и разочарование. И два часа удирания от разъяренной Витьки! Неплохая у берегини физподготовка, первый разряд по легкой атлетике не напрягаясь выполнит. А может и камээса! Догнать-то ее блюстительница моих нравов догнала, но к тому времени основная злость из Витьки вышла, так что берегинина красота, можно считать, и не пострадала совсем. А утром и вовсе лучшие подруги были!

По идее, решение Баюна составить нам компанию должно было насторожить. Но я сильно расслабленный был, да и решение командир принимает, а моё персональное чудовище от неприятностей не бегает. Оно их грудью встречает. Жаль не голой, интересное бы зрелище вышло. Мда… Похоже, берегиня на меня действует. Тело пока не может, но вот душа…

И продолжение, вроде, неплохо прошло. Никто никого не съел, никто никому глазенки не выцарапал. Пообщались старые знакомые минут несколько, обменялись любезностями и прочими эпитетами, пошипели-погавкали. По полянке побегали друг за другом… Ну и за чертятами, само собой. Между прочим, наши рогатенькие по деревьям прыгают куда лучше наших мохнатеньких. Ни когти кошачьи не помогают, ни крылья псиные. А потом товарищ прапорщик отвлеклась от письма маркграфа Захара и рявкнула. Все мигом успокоились, Танька с Федькой спустились на землю, «кошка драная» с «собакой страшной» выпили по рюмочке (грамм на семьсот) «выхлопа» с валерианкой, похлопали Василису по тугим ягодицам и вновь стали Баюном и Симарглом. Даже Потапыч проснулся.

Нет, конечно, подготовка к балу процесс для нас, мужиков, утомительный. Потапыча пристроили держать зеркало, что котяра откуда-то из будущего вытащил. Симарглу новую прическу соорудили. Федьку обрядили чертенком и отправили добывать карету. И носятся втроем, что-то надевают, снимают, кроят, перешивают, снова надевают. Хотя есть в этой суматохе положительные стороны. Девочки меня не стесняются совершенно: назначили главным экспертом по девичьей красоте, и вроде я и не мужик уже. Впрочем, да, после Алатырь-камня на некоторое время не мужик. Но глаза-то у меня есть! Насчет платьев не знаю, не разбираюсь совершенно, а фигурка у прапорщика ничем не хуже берегининой. Формы, конечно, не столь пышные, но зато куда гармоничнее. Всё подтянутое, упругое, совершенной формы! Или просто к Василисиной обнаженке привык уже, а у Витьки хрен что разглядишь под камуфляжем. А тут… Я даже оживать начал. Бедро Витькино потрогал… По морде, конечно, получил, но какие ощущения! Две красотки тебя в чувство приводят, голову к груди прижимают… Одна одеться не успела, другая и не пыталась… Обнял, конечно, не удержался… и снова в отключку…

И вообще мы молодцы! Подготовить к королевскому (маркграф, он же как король, только маленький!) балу трех девиц, одна из которых всю жизнь (долгую, это на вид Таньке больше шести не дашь!) только обноски носила, вторая — исключительно камуфляж, а третья — собственные волосы. Нет, утрирую, конечно, но самую чуть! А в платьях этих, оказывается, столько всего разнообразного! Буфы, оборки, рюшечки, бейки, кокетки, выточки, воланы, фалды, кокидбе, карманы с патами для платочка, метательных ножей и звездочек… Потайной подсумок под гранаты, само собой. Я раньше только про декольте и знал… А кроме платьев еще столько всего! На левую ножку тесак цепляется, на правую — автомат. Магазин отдельно, чтобы не торчал. Туфельки на каблуках с сюрпризами. Шпильки из метательных ножей в прическе… Последнее только Таньке с Василисой, у Витьки стрижка не подходящая. И чтобы всё это не видно было и танцевать не мешало! Как хорошо, что я не женщина!

Федька тоже не подвел! Кто еще может на ходу карету спереть, чтобы ни охрана, ни кучер, ни пассажиры ничего не заметили и рога не обломали! Правда с тягловой силой некая промашка вышла, но то дело поправимое! Коней выпрягли…

В замок въехали чин чином. Впереди Симаргл с архитектурными изысками на гриве герольда изображает, за ним медведь карету тянет, Баюн (в шортах и сапогах!) на облучке, и волхв с чертенком верховым сопровождением. Въехали, остановились, прекрасные дамы выпорхнули наружу, распределили сектора стрельбы… глазками, конечно! Хозяин у дверок экипажа встретил, в поклоне согнутый. Ручку подал, повосхищался в меру, без скабрезностей (хотя мне его «моя богиня!» не понравилось), в главную залу проводил…

Вот тут-то и началось! То ли Витькин немецкий от местного отличается, то ли в этом языке бал и пир обозначаются одним словом, но скорее всего товарищ прапорщик выдала желаемое за действительное! Я же точно помню, что балы только веке в четырнадцатом появились! А до этого пиры были! Бог с ним, с названием, но на них же кушают, а не танцуют! И теперь Витенька объясняет окружающим глубину своего разочарования. А Василиса с примкнувшими к благородным дамам несовершеннолетними посланцами Ада в меру своих сил и способностей товарища прапорщика поддерживают.

Баюн куда-то слинял по-английски, Симаргл захватил псарню и улучшает породу графских борзых, а мы с Потапычем сидим на пригорке с тремя кувшинами прихваченного из пиршественного зала кислющего вина и с безопасного расстояния гадаем, что останется от владений маркграфа после того, как наше прекрасное чудовище рассчитается за поломанную мечту!

А погоды нынче стоят отличные: травка зеленеет, солнышко блестит, что-то со стен падает… Идиллия… Еще бы фляжечку выхлопа… Ту, бездонную…

Витька

Мерзавцы! Подонки! Урюки недосушенные! Ишаки карабахские!

Я тут расфуфыриваюсь, наряды подбираю, девчонок строю, а вы?! Да вы хоть представляете, чего стоит уговорить Ваську надеть хоть что-нибудь, кроме лент в волосы?! А я ее так нарядила!!! Свое собственное платье не пожалела! Таньке, так вообще с нуля сшили! Вручную! При помощи иглы, ниток и берегининой магии! То есть, в основном магии, и немножко — ниток! Я сама платье надела, как гимназистка какая!

А вы?! Подонки! Дегенераты недоношенные!

Какая ваза? Не было тут никакой вазы! Раз я сказала: «не было» — значит — не было! Уберите осколки и не злите меня, я и так злая!

В карете поехала! Ну и что, что медведя запрягла?! Кони для свиты были нужны! Но я-то в карете, а не верхом! Вы прикиньте, чего стоит посреди леса карету достать?! Да еще коней! А зеркало где брать? И ради чего всё?! Кто мне скажет, незаконнорожденные потомки колченогой гиены, оприходованной старым бараном противоестественным способом?!

Кому какое дело, в какую сторону открывалась эта дверь, всё равно она больше не закрывается?! Мне бы ваши проблемы!

Письма писал! То есть, одно письмо… Но какая разница!!! «Майн гелибте Готтин»! «Их фие зи ан»! «Нихт фервайгем гнаде»! Кто тебя за язык тянул, маркшейдер недоделанный?! Ты вообще за базар отвечаешь?!

Не было тут никакой охраны! Васька, тебе эти мужики нужны? Забирай, как очнутся! Мне они даром не сдались! Василиса!!! Ты зачем разделась?! Я столько сил угрохала, чтобы на тебя платье напялить?! Чем оно тебе мешает?! Могла бы просто подол задрать!

Что ты ржешь, троглодит обезьяний! Всё из-за вас, уродов! Я все наши планы поломала, чтобы приехать! У нас же миссия, мы мир, можно сказать спасаем! Ну, или рушим… Сами точно не знаем. Да какая разница?! Я все отодвинула, всех развернула, а ты меня как встречаешь, помесь облезлого гамадрила с неандертальцем-гомосексуалистом?!

Да отстаньте вы с вашей колонной! Что хочу, то и ломаю! Не в духе я, видишь, не в духе! А когда прапорщик не в духе, все должны стоять, бояться и денег не прятать! Вы вообще, что себе позволяете?!

Я лечу сюда на крыльях предвкушения праздника, и что я вижу?!

Где бал?! Где бал, я спрашиваю?! Где музыканты, танцы и галантные кавалеры? Принц где?!! Вот эта конура, заставленная столами с горами пережаренного мяса и кривыми кувшинами с кислятиной, которую и напитком назвать стыдно, не то, что вином — это бальный зал?! Вы что сюда, жрать собрались?! Где здесь танцевать?! А два недоноска с дудочками — оркестр? Может, эти зажравшиеся швайнехунды тянут на кавалеров?! Хотя нет, не швайнехунды, свиньи с собаками ни в чем не виноваты!

Ты что-то против имеешь, дядя? Полежи, отдохни! И ты тоже! Васька, и этих тоже забирай! Тебе вообще, сколько мужиков надо? Чем больше, тем лучше? Ну так и бери всех!

Что, маленькая? Тут большей частью ваши клиенты? Ну так поделите с берегиней по-братски. То есть, по-сестрински! Ей тело, вам с Федькой души! Тебе не тело надо? Не поняла?! Через трах жизненные силы тянешь?! Ох и добрые все у вас в пантеоне! Ну так, тебе силы, а чертям — души. Вот ни разу не жалко этих проходимцев! Будут знать, как бал с пиром путать! А вот негуманная я! Само слово ругательством считаю! Делай, что хочешь, всё равно будут жалеть! И мы тоже, но несильно!

Да, дебош! Кто сказал пьяный? К берегине! Это не пьяный, а от обиды! И ты к берегине, она из вас жизнь выпьет, а чертята души заберут.

Э, погоди, подруга, как это ты через это дело жизнь выпиваешь?! А Игорька ты с какими целями домогалась?! Не ври мне, змеюка подколодная! Я тебе устрою веселую жизнь! Ты у меня попляшешь! Собираемся и пошли! Что значит, сокровищница не очищена? Вы сюда грабить пришли или танцевать?! Танцев не будет, уходим к такой-то матери! Мне еще с этой нехорошей женщиной разобраться надо! И котишке нашему пару ласковых сказать! Уходим, говорю! Сколько взяли, столько взяли! Васька! Платье забери! Я его из двадцать первого века тащила! Через времена и страны! Пригодится! И эти, из гардероба графини — тоже!

Что? Новую решетку скуете! И ворота почините! Ничего с вашим мостом не случилось! Подумаешь, цепи поменять! И, кстати, граф, хоть ты сегодня и легко отделался, но только потому, что мне некогда! Запомни: нет ничего хуже, чем обманывать наивную юную девушку! Сказал: «бал» — делай бал! В следующий раз будет хуже! Это я тебе, как прапорщик говорю! Что? Кто богиня? Я богиня?! Хорошо, как богиня говорю! Собственно, от прапорщика она несильно отличается: тоже ходит, где хочет, берет, что хочет…

Игорь

От улыбки хмурый день светлей!

Если, конечно, улыбка доброжелательная и на лице начальства нарисована! А ежели наоборот? Вот едет Витька хмурая и сердитая, и как быть? И свет дневной не радует, и ночью не до сна! Всё время ждешь, чего еще такого наше чудовище отколет?! Сломает чего, или наоборот? Пора прятаться, кто куда может, или от этого только хуже станет? Вон, даже Симаргл с Баюном притихли, а ведь боги, им бояться по штату не положено! Что про остальных говорить? Чертята ведут себя тише воды, ниже травы. Затаились, молчат и пакостить перестали. Правда, некому особо, но тем не менее. Берегиня после полученной выволочки и вовсе глаз поднять не смеет. Наколдовала себе камуфляж по образцу Витькиного, и едет, одетая и сосредоточенная. Только Потапыч привычно жизнерадостен. Так русский медведь, как в Европу сходит, всегда такой.

А мне что делать? Надо бы командиру настроение поднять, но даже приближаться страшно. Взглянешь на нее, и мороз по коже! Может, самому ей поулыбаться? А если не понравится? Нравится, не нравится, а кто-то же должен! От исторически-мифологических персонажей ведь не дождешься! Сейчас ка-а-ак улыбнусь!..

От улыбки в небе радуга проснется!

Не надо радуги! Она ведь что? Правильно, каустика, возникающая после дождя при преломлении и отражении внутри сферической капли воды плоскопараллельного пучка света. Ключевые слова: «после дождя». Не хочу быть мокрым! И Витька, как вымокнет, чудовищем становится. Обойдемся без радуги! И без дурацких улыбок. Надо попробовать просто поговорить, а то от ее вида кошки на душе скребут. Здоровые такие кошки, побольше Баюна раза в два. А-а, чем я, собственно рискую? По лбу даст? Так мы на это натренированные! Не убьет же, в конце концов!

— Слушай, командир, чего ты такая хмурая?

— Отстань!

— Я, конечно, отстану, но твой сумрачный вид отрицательно влияет на воинский дух вверенного тебе подразделения. Ребята нервничают!

Хорошо, что народ старается дистанцию соблюдать и под горячую руку не попадаться. Можно сказать, уединение образовалось. Типа мы впереди, а все остальные сзади. Ну и Симаргл в боевом охранении.

— Пусть нервничают!

— Вить, ну что ты, в самом деле! Ну не стоит этот бал таких страданий!

— Стоит!

— Витька!!!

— Я уже восемнадцать лет Витька!

Не выдерживаю. По лбу, так по лбу! Набираю воздуха и ору:

— Да что ты разнюнилась, как сопливая девчонка?!

По лбу не прилетает. Наш несгибаемый командир, моё безжалостное чудовище, гроза двух пантеонов, трех эпох (если с динозаврами считать) и бесконечного количества стран как-то странно вздрагивает, шмыгает носом и еле слышно произносит:

— Мне стыдно…

— Тебе… что? — не понимаю я.

— Стыдно мне… — повторяет Витька. — Кем я стала? Я ведь пришла сода только тебя спасти. А вместо этого всех бью и гоняю. Вот чего я на Захара окрысилась?

— Так он же это…

— Что «это»?! — она всхлипывает. — Я специально письмо перечитала! На праздник он меня приглашал, понимаешь! На праздник! А не на бал! Они балов не знают еще! Для них праздник — это пир! Нажраться в хорошей компании! Он же как лучше хотел: приглашение прислал, людей со всего графства собрал, угощение приготовил, менестрелей каких-то раскопал… Самолично у кареты встретил со всем уважением! А я? Пришла, нашумела, вазу разбила. Небось, греческая, античная… Еще что-то по мелочи… — «по мелочи» — это кусок стены, ворота, решетка, пара несущих колонн и несколько перекрытий. Но, в принципе, права командирша, ведь замок устоял! — Людей берегине отдала…

— По-моему, люди остались довольны, — несмело вставляю я.

— И на Васю зря ругалась, — продолжает каяться Витька. — Она, оказывается, не всю жизненную силу из мужиков выпивает, а только часть… Иногда, конечно, и всю, но обычно часть…

А то я не знаю! Любомудр волхвом был не из последних. Один раз с берегиней — куча удовольствия и большая слабость поутру! Недели на две! Второй раз — на обычных женщин до конца жизни смотреть не сможешь. А третий… Могилу лучше заранее выкопать. Ну, или погребальный костер приготовить.

— И тебя она убивать не хотела…

Положим, сначала хотела. Потом передумала. Возможно…

— А я на нее всех собак спустила… И Баюну Велесовичу досталось… Он уже немолодой, а я…

Да, картинка была та еще! Никогда бы не подумал, что зверь, которым вся Русь почти тысячу лет стращает детей и путников, может так перепугаться и прятаться на вершине сосны.

— Пру танком через всех подряд, — по девичьей щеке покатилась слезинка. — Конечно, меня и папа учил, и бабушка, и дядя Саша… А здесь все слабенькие, необученные толком! Мне дедушка всегда говорил, что слабых обижать нельзя… А я?!

Протягиваю руку и ласково касаюсь плеча. Витька резко разворачивается, утыкается лбом мне в грудь и рыдает:

— Домой хочу!.. К дедушке!..

Обнимаю, прижимаю к себе, нежно глажу по плечам…

Потапыч, мать твоя медведица! Нашел время шутки шутить! Эта чертова коняга и так тебя больше смерти боится! Думаешь так легко утешать девушку сидя в седле, если она твой загривок покидать не собирается? А уж с твоим вмешательством!..

Вылетаю из седла и сдергиваю с топтыгина Витьку. Хлобысть! Командир, естественно, успевает извернуться и прийти всеми четырьмя лапами мне на пузо. Не такая уж она и легкая, скажу я вам! А грунтовка под спиной совсем даже не мягкая. И вообще!..

— Пожалуй, подруга, — сообщает подъехавшая берегиня, — ты его угробишь гораздо быстрее, чем я могла бы мечтать. И без малейшей пользы!

— Я Вас умоляю! — после вчерашнего разгона Баюн обращается к командиру исключительно на «Вы». — Что за подростковые комплексы? — естественно, кот всё слышал. Никакого уединения, сплошная иллюзия. — Можно подумать, что за Вами тянется шлейф из трупов длиной с Млечный Путь! Пришла, увидела, победила! Или убедила! Как вышло, так вышло! И совсем не обязательно падать с медведя!

Витька усаживается мне на живот и ошалело крутит головой:

— А? Я…

— Я Вас умоляю! С момента нашей встречи Вы не убили ни одной инфернальной сущности, не говоря уж о людях! Малькольм фон Зарахатенберг до самой смерти будет хвастаться, что его замок выдержал гнев самой, — кот картинно поднимает лапы, — Хозяйки! На него же ни один дурак напасть не посмеет! А «античных» ваз ему Клаус за неделю десятка два налепит!

— Кто? — не понимает сержантка.

Какая-то она сегодня не сержанистая…

— Клаус Тёпфер! — уточняет Баюн. — Гончар из Вальденбурга. Очень неплохой гончар! Что касается Василисы, — строгий взгляд в сторону берегини, — то её очень даже полезно иногда опускать с небес на землю. А то забронзовеет вследствие повышенной самооценки, а кому нужна бронзовая берегиня? И вообще бронзовая баба? — животный поправляет очки. — Единственное, что не стоило, это гонять пожилого кота по соснам! От этого страдает мой божественный авторитет!

— Я больше не буду, — опускает глаза Витька.

— Я Вас умоляю! Вы полностью в своем праве! Но ради всего святого, сначала оформите соответствующий статус, а уже после этого… И заодно сможете навестить дедушку…

— Какой статус? — не понимает командир.

— Вить, слезь с меня!

Мне тоже интересно, о чем это животный вещает, но уж больно у прапорщика пятая точка острая! Или это я в таком хреновом состоянии?

— Я Вас умоляю! Вы богиня, или просто погулять вышли?

— Стоп! — ну вот, товарищ прапорщик приходит в себя. — С этого места подробнее! Что значит, богиня?

— Я Вас умоляю! — всплескивает руками кот. — В Бараньем… то есть, в Витькаграде, стены строить еще не начали, а три капища Хозяйке уже стоят. Граф Малькольм часовенку в замке переоборудовал и по деревням весть разослал, чтобы церкви переделывали! Скоро Вам по всему графству молиться будут. Священнослужителям объясняют быстро и доходчиво. Пятерых уже повесили. А еще…

— Я же человек!

— И кому это мешает? Тот же Геракл… — Баюн на мгновение задумывается. — Хотя ему помогали! Но буддисты справились совершенно самостоятельно! Гаутама, между прочим, тоже отнекивался и сопротивлялся! Так что, не Вы первая, хотя надеюсь, что Вы последняя!

Витька потрясенно молчит.

— Ну ты, кошак драный, нашел, кого в пример приводить! — бурчит вернувшийся Симаргл. — Этот самый Будда, как только стал сущностью, залез на Джомолунгму, сел в позу лотоса, ушел в нирвану и за полторы тысячи лет ни одного слова не сказал! Так и сидит, словно неваляшка: в плечо ткнешь, а он качается: туда-сюда, туда-сюда…

— Что б ты понимал, собака страшная! — восклицает кот. — Это же его сознательный выбор! Никто не заставляет новую богиню лезть на Эверест! Она вполне может качаться на загривке у Потапыча! Это у нее очень даже неплохо получается!

Витька вскакивает на ноги. Наконец-то! Осторожно поднимаюсь. Товарищ прапорщик уже в полном адеквате и раздает указания. Ох, котяра! Вот кто умеет манипулировать женским настроением! Надо напрашиваться на мастер-класс. А что делать?

Великое Небо

Небо было укутано облаками. Не черными грозовыми тучами, в любое мгновение готовыми обрушиться тяжелыми потоками дождя, больше напоминающего тропический ливень, а нежно-белыми воздушными облачками, мягким ковром расстилавшимися до горизонта. Облачка, как и переливающаяся золотыми сполохами юрта, больше похожая на дворец, говорили о настроении хозяина. Хорошем настроении.

Ну, это ненадолго. Перун тяжко вздохнул и, подав голос, откинул полог:

— Здорово, коллега! Как дела, как жена, как дети, как овцы?

— Сам калека! — подергал жиденькую бородку сидящий на северной стороне дородный старик в засаленном шелковом халате, шитом золотом и с бриллиантовыми пуговицами. — Опять все приветствия перепутал! Откуда у меня жена, дети… Особенно овцы! Я тебе что, Гмерти какой, а?

— А есть разница?! — невинно поинтересовался громовержец. — Тенгри, Гмерти… Что ты — Небо, что он — Небо.

— Чтоб ты понимал, молокосос! Я — Великое Небо! И Синее! Тебя еще и в проекте не было, а копыта коней моих почитателей уже…

Вот из-за этого Перун и не любил ходить в гости к Тенгри. Не того масштаба фигура, не перуновского. Чувствуешь себя не богом воинов, а нашкодившим щенком. А еще хитрый степняк вырядится старым пнем, и проявляй уважение согласно традициям.

— Ладно, ладно, — громовник примирительно поднял руки. — Хотя как ты ухлестывал за Мзекали, я помню! И чем это кончилось…

— Чем кончилось, чем кончилось… — пробурчал Тенгри. — Пришли какие-то уроды и всех крестили, кого не убили! Старого дурака не жалко! И мальчишек Хвтисшвили, в общем, тоже. Но Мзекали, девочка моя… — старик вздохнул.

— Не переживай так, — сочувственно вздохнул Перун. — Семьсот лет прошло.

— А ведь как вчера… А Яшка, паршивец, еще издевался! Мол, я не хотел, само получилось!

— Ну, за глаза-то он иначе говорил, — громовержец отцепил с пояса небольшой бурдюк. — Пить будешь?

— Опять эта твоя… горилка? — с подозрением покосился Тенгри. — А потом будет казаться, что скакунов в моих табунах вдвое больше, чем на самом деле?

— А что тебе не нравится? Много скакунов — хорошо!

— Да? А когда трезвеешь и понимаешь, сколько их есть? — Тенгри недовольно оскалился. — Я, как первый раз твоего зелья нажрался, наутро Кришне морду набил! Думал, он коней спер! Потом с этой дурой шестирукой объясняться замучился!

— Разве Кришне? — усомнился Перун.

— Ну, может, Шиве, — не стал спорить старик, — Или Раме. Они там все на одно лицо! Гадость твоя горилка! Не буду ее пить!

— Так я ж и не предлагаю! — Перун изобразил изумленное лицо. — Я ж вина принес! Саперави! Грузинское, между прочим!

— Не трави душу! — возмутился старик и протянул рог. — Давай! Помянем павших!

Перун разлил вино. Выпили. Повторили…

— И чем у тебя с Кали закончилось? — поинтересовался Перун.

— Да как обычно, — махнул рукой Тенгри. — Только Умай потом лет семьдесят дулась: мол я ее готов на любую шлюху променять!

— А ты не готов?! — усмехнулся Перун.

— Ну не на любую же! — всплеснул руками бог кочевников. — А так, ничто божественное нам не чуждо… Только где же их теперь возьмешь? Прошли времена…

— Не скажи, не скажи, — усмехнулся Перун. — Как тебе такая крошка?

В воздухе повисла голограмма Мекрины. Чертовка была затянута в черную кожу, не скрывающую ни одну особенность фигуры. Прямо как живая. И очень соблазнительная. Только маленькая.

— Хороша! — подергал бородку Тенгри. — Но Мзекали была лучше.

— Ты не объективен!

— Хм… Твоя?

— Если бы, — вздох вышел похожим на всхлип. — Такие теперь только у Яшки водятся…

— Со своими, небось, у него само не получается! — скрипнул зубами кочевник. — А мне соболезнует! Вот подогнал бы парочку таких, и никаких соболезнований не надо…

— Это он при встрече такой чуткий. А за глаза… — Перун наклонился к Тенгри и прошептал ему несколько слов.

— Что так и говорил?!

— Ага!

— Желтой… Ненавижу! — скрипнул зубами кочевник. — Прибил бы! И самого, и всех его уродов!

— А я до сих пор удивляюсь, почему ты ему спустил?

— Спустил?!

Тенгри вскочил, увеличиваясь в росте. Напускная старость слетела словно шелуха. От дородности не осталось и следа. Воин в самом расцвете сил. Мощный, поджарый и бесконечно опасный. С гигантским луком за спиной и мечом на поясе.

— Мои гунны ураганом пронеслись по континенту, смели «вечные империи», украденные этим проходимцем у Юпитера и…

— И утопали несолоно хлебавши, — закончил Перун.

— Эти идиоты вместо того, чтобы омыть копыта коней в Атлантическом океане, тупо передрались за власть, — Тенгри сел обратно, уменьшаясь в размерах, но сохраняя воинственный облик. — Люди, что с них взять. Пока был жив Атилла…

— Сначала твой Атилла порезал твоих же сарматов и скифов, — хмыкнул Перун. — Потом досталось моим роксаланам. А когда он добрался до нужных глоток — уже и аппетит пропал.

— Горилка есть? — рыкнул Тенгри. — Дай сюда! — забрал у собеседника стеклянный штоф и надолго присосался к горлу. — Скажешь, надо было гуннов через Персию пустить? Еще и с Ахурой схлестнуться?!

— Тогда не знаю… — протянул славянский громовержец, — а сейчас там только Яшкины угодья. Тамошние его Аллахом кличут. Проредить бы… Да далеко нам…

— Тоже мне далеко, — пренебрежительно усмехнулся Тенгри. — Куда ближе, чем моим орлам!

— Ну так, — Перун старательно подливал хозяину горилки, — зачем дело стало?

— Кто сказал, что оно стало? — подозрительно взглянул на гостя Тенгри. — У меня всё по плану. Лет через двести родится великий вождь, объединит монголов, объявит поход к Последнему Морю и набьет всем рожи. Кого стрелами не утыкает, как ежиков!

— За двести лет, — Перун сам удивлялся своей изворотливости. И чего его Мокошь тупым производителем считает? — Яшка такую силу наберет, что твоего вождя в ислам обратят вместе со всей армией! Ты знаешь, что у него два камня есть? В Аравии и Иудее!

Тенгри грустно взглянул на Перуна:

— И что ты предлагаешь?

— Я?! — удивился Бог Войны, пробующий силы в ипостаси интригана. — Я ничего не предлагаю! Это ты кричишь про копыта коней твоих подданных.

— Почитателей, — поправил Великое Небо, отхлебывая еще горилки и запивая кумысом. — Подданные у королей. А я — бог! Верховный и почти единственный.

— Хорошо, почитателей, — согласился Перун. — А только бить сейчас надо. Пока его камни слабее Алатыря, и я могу их нейтрализовать.

— Сейчас? — засомневался Тенгри.

Угу, — буркнул Перун. — Такое прощать нельзя! Давай выпьем!

Великое Небо помолчал, поцокал языком, негромко пробормотал: «печенеги не потянут… кипчаки тоже… монголов подымать надо…», снова поцокал языком…

— Так он называл меня желтой рыбой? — уточнил он, упершись в лицо Перуну мутным взором.

— Да! — подтвердил Перун. — И ещё червяком! Земляным червяком!

Тенгри влил в рот очередную порцию горилки и, наклонившись вперед, схватил собеседника за грудки:

— Так он называл меня лягушкой?..

— Да! — громовержец с трудом освободился, хватка у Великого Неба была железная. — И ещё червяком! Земляным червяком!

— Смерть! — взревел Тенгри. — Этот проходимец заплатит за всё! Он проклянет тот день, когда поднял лапу на мою Мзекали! Я ему устрою Армагеддон вперемешку с Рагнареком! Великая степь пройдет через все его земли, не оставив за собой ничего живого, и омоет копыта своих коней в волнах Последнего моря! Я ему покажу земляного червяка!

За откинутом пологом юрты бесновалось почерневшее Небо, покрытое грозовыми тучами. Эпизодически проскакивали молнии, сопровождаемые мощными громовыми раскатами.

— Только пусть твои громилы от Самарканда южнее берут, — торопливо сказал Перун. — И Хвалинское и Скифское моря с юга обходят.

— Зачем? — не понял Тенгри.

— Чтобы с моими не схлестнулись. А то Святослав им наваляет и вся затея насмарку!

— Кто наваляет?! — вскипел Небо. — Какой-то русский князек?! Да мы его…

Перун озадаченно почесал в затылке. Так хорошо всё развивалось и нате вам! Святослав Игоревич, конечно, разобьет диких кочевников, но идея-то совсем в другом! А если не разобьет?!

— Ты собрался ерундой заниматься или Яшке морду бить? — грозно вопросил громовержец. — Он твою любовь убил! Всех приличных девок себе захапал! — Перун попытался создать голограмму Мзекали, но оценил ее реальные стати, и в воздухе вновь возникла Мекрина. Правда, с лицом покойной девы-солнца. — Обзывал тебя всячески!

— Как обзывал? — заинтересовался Тенгри.

— Желтой рыбой. Лягушкой. И червяком! Земляным червяком!

Тенгри вновь вскипел:

— Хорошо! Мы пойдем южнее! Я ему покажу лягушку! Выбью всю его паству, — в гневном голосе бога проскользнули нотки презрения. — Вырежу прихлебателей! Перетрахаю всех его девок! Я…

— Э, погоди! — Перун вновь создал голограмму. — Эта — моя!

Тенгри замолчал, пошатываясь и глядя на собеседника мутными глазами.

— Уговорил, друг, — кивнул он после длительного раздумья. — Эту мы оприходуем вместе. И остальных — тоже. Что мне жалко? Но убивать буду я! Я ему покажу желтую рыбу!!!

Игорь

Компания наша растет и ширится. Начинали втроем с Витькой и Потапычем, оглянуться не успели — уже восемь рыл в наличии. Если лошадей не считать! Скоро на полное отделение наберется. А больше народу — меньше кислороду! В смысле порядка и организации! Опыт службы и уровень боевой и политической подготовки на степень бардака не влияет, только на его характер. Это же азбука!

Симаргл всё время норовит сцапать зазевавшегося прохожего. Баюн от него не отстает, да еще пропадает регулярно. Чертята… эти ладно, их мелкие пакости можно засчитать за практику в диверсионной деятельности. Но еще есть Василиса, всем встречным и поперечным строящая глазки. А так же грудки, ножки и прочие прелести. При ее форме одежды и внешних данных получаются эти действия легко и непринужденно.

Витька смурнеет на глазах. Ох, чует мое сердце, что-то будет! Не смирится прапорщицкое сердце с таким развратом в вверенном ей подразделении!

Накаркал! Командир останавливает медведя:

— Короче так, товарищи инфернальные сущности и к ним приравненные! Встаем здесь и начинаем экипироваться! А то не воинское подразделение, а партизанский отряд сексуально-пожирательной направленности! Рядовой Баюн!

— Я Вас умоляю! — щурится котяра. — Как же можно рядовым, когда я любого полковника за один прием схарчу! Совершенно не по чину!

Что, съела, чудовище?! Западло богам рядовыми быть? И какие ты им звания придумаешь?! Если сама только прапорщик?

— Старшина Баюн! — выкрутилась: старшина — от слова «старший». — Вытащить из будущего комплекты полевой формы для спецподразделений на весь личный состав. Летние. Камуфляж «Ольха». Размеры…

— Я Вас умоляю! Таки я способен самостоятельно рассчитать размеры с учетом необходимой переделки. Я же не рядовой какой!

Мда… Работка самое оно для старшины!

Кот медленно тает в воздухе.

— Ефрейтор Василиса!

— Я! — выпячивает грудь берегиня. Очень сексуально это у нее получается.

— Рассчитай необходимую переделку формы с учетом особенностей фигуры бойцов!

— Есть! — у Васеньки новая игра. В субординацию.

— На себя тоже!

— А мне зачем?!

Субординация субординацией, а у девушки свои понятия.

— Надо, Вася, надо!

На полянке материализуется кот с двумя пустыми флягами армейского образца. Протягивает Витьке:

— И что? — удивляется товарищ прапорщик.

— Я Вас умоляю! Конечно, «выхлоп»! Или Вы думаете, существует другая валюта? То есть, конечно, существует… Но курс!!!

Витька со вздохом наполняет фляги. Откормленность одолевающей командира жабы видна невооруженным глазом. Она коктейль и своим-то пить не дает, а тут тыловым крысам, гадам-интендантам! Две фляги! Мало ли что бездонное!

— Пить бум? — медведь пытается носом подтолкнуть Витькину руку в надежде слизать пролитое.

Кот исчезает.

— Перебьешься! — не, Потапыч, не обломится! Только по носу зря получишь. Вот сошьем форму — обмоем согласно традициям! Если начальницу сильно не разозлим.

Гляди-ка, новоиспеченный старшина уже вернулся. Слегка выпимши и с пустыми флягами.

— Еще? — интересно, на сколько заходов у Витьки терпения хватит?

— Я Вас умоляю!

— Пить бум?

С появлением кота топтыгин снова может говорить. Вот только не помогает… Фляги наполняются под наше с медведем недовольное ворчание и недоуменные взгляды остальных. Чует мое сердце, от обмыва обновок Витьке не отвертеться!

Через пять минут на землю шлепается гора одежды, а сверху приземляется добытчик.

Баюн облачен в форменные штаны с вырезом для хвоста. Куртка, тоже из спецкомплекта, но лишена рукавов. Под ней неуставное итальянское термобелье цвета хаки. Не придерешься, у Витьки такое же! Знаменитую шляпу сменила стильная черная бейсболка с кокардой третьей бригады спецназа. Кокарда аутентичная: георгиевская лента, два снопа пшеницы, увитые российскими флагами, красная звезда и волчья голова по центру.

— Ик! — сообщает кот. — Вот!

— Что «вот»? — Витька упирает руки в бока.

— Ваше… ик… задание… ик… выполнено, — заплетающимся голосом докладывает Баюн. — Потрачено… ик… четыре… ик… емкости. Ик. Складским… ик… За переделку… ик… И начальнику… ик… чтобы ничего… ик… не заметил!

— А четвертая?

От льда в командирском голосе животный ненадолго перестает икать и заикаться.

— Я Вас умоляю! — совершенно трезво произносит бог. — А обмыть сделку? Ик! — в кошачьих жилах «выхлоп» справляется с адреналином, и Баюн мягко оседает на кучу одежды.

Витька грустно вздыхает и направляется к нему. Морда Симаргла растягивается в блаженной улыбке. Опередив командира, пес сильным ударом лапы отбрасывает тушку кота в сторону. В воздухе Баюн приходит в себя и приземляется на все четыре лапы:

— Пасть порву, собака страшная, — шипит кот. — Моргалы повыцарапываю!

— Попробуй, кошка драная, — радостно щерится пес. — Развалился тут на казенном имуществе, алкоголик хренов!

— Я Вас умоляю! Чья бы корова мычала, чья бы собака гавкала! — обращается Баюн к остальным. — И этот блохастый наркоман будет учить меня жить?!

— Я не блохастый! — обиженно заявляет Симаргл.

— Я Вас умоляю! Находясь в ошейнике ты без блох, но под кайфом. Без оного приспособления, — кошара хмыкает, — условно адекватен, но съедаем насекомыми! И таки что делать несчастной шавке? Лучше уж носи, все равно отсутствие патологий в твоей психике находится под серьезным сомнением, а так хоть не кусают!

В словесных поединках кот имеет явное преимущество, вследствие чего собак стремиться перевести бой в физическую плоскость. По разным причинам это у него получается редко. Вот и сейчас.

— Отставить, — командует Витька. — Разобрать форму. Переодеться.

Разбираем. Переодеваемся.

А ничего! Всегда любил форменную одежку! Может потому, что срочную не служил? Ничего такого, на законных основаниях! Учился я! А на почти богатырских Любомудровых плечах и вовсе шикарно! А чертята — салабоны салабонами! Духи зеленые! Сидит всё, как на беспризорниках. Даром, что рогатые и с хвостами. То ли дело Василиса! Умеет девушка себя подать! Научить весь женский личный состав так форму носить — рождаемость в российской армии будет выше, чем в Средней Азии!

В целом не так плохо. Только Симаргл с недоумением взирает на выданное имущество.

— Слушай, Хозяйка, — неуверенно спрашивает пес. — А оно мне надо?

— Надо! — отрезает Витька.

— Зачем?

— Положено!

— Так неудобно же?

— Что тебе неудобно?

— Кхм… — собак смущенно откашливается. — Ну… Подвернется, к примеру, симпатичная сука, пока я зубами расстегну… — взглянув на каменеющее лицо прапорщика, Симаргл поправляется. — И по нужде сходить проблема… Рук-то нет…

— Всё равно положено! — Витька жестко стоит на своем. — Для расстегивания прикомандируем к тебе… — взгляд командира обегает личный состав.

— Мы не можем, — хором орут чертята. — Он нас сожрет!

— Чтобы я с этим кобелем за каждой сучкой бегала? — возмущается Василиса. — У меня другая ориентация!

— Я Вас умоляю, — вскидывает лапы мгновенно протрезвевший кот. — Хотя, если вдуматься…

— Помилуй, Хозяйка, — воет пес. — Он же мне откусит… Самое дорогое откусит!.. Я вот так могу!

Шерсть Симаргла принимает камуфляжную окрас, пес разворачивает крылья, демонстрируя единообразие цветов.

— Вот, — заявляет довольный собой бог. — И по форме всё, и никакой одежды не надо!

— Тогда и топтыгина перекрась, — горько соглашается Витька, снимает с Баюна фуражку и одевает на Симаргла.

Кот насмешливо фыркает и вытаскивает новый головной убор. Точно такой же, но с шевроном 411 отдельного отряда. Горы, парашюты и оскаленная тигриная морда.

Только сейчас обращаю внимание на остальные бейсболки. У всех стандартная летучая мышь. Только на голове медведя красуется его собственный портрет на фоне «шишиги» и надпись «транспортная служба специального назначения». Явный эксклюзив. Который, между прочим, надо обмыть! Правда, мохнатый?

— Пить бум! — жизнерадостно подтверждает медведь.

Мекрина

Начальник ГРУ Ада играла в дартц. Мудреное словечко, как и сама идея игры, пришла в голову Мекрине совсем недавно. Словно подсказал кто-то. Взял и вложил в мозги прямо в готовом виде. Подобные «озарения» случались всё чаще и совсем не радовали чертовку, хотя некоторый полезный выход наблюдался. Вот хоть эта игра.

Грешник крепится к стене, а играющий располагается от него на некотором расстоянии и бросает дротики, специальные маленькие стрелки, стараясь попасть в голову. Попадание в кончик носа стоит три очка, мочку уха — пять, а глаз — семь. Но это глаз вообще, а зрачок оценивается в целый десяток. Как сто одно очко наберется, партия заканчивается, можно начинать новую.

Лучше играть вдвоем, кто быстрее. Но и в одиночку неплохо. Под свист дротиков и вопли мишени думается не в пример лучше. Словно в транс входишь… Есть такая техника в восточных пантеонах… Вот и сейчас руки делают бросок за броском, а голова вновь и вновь перелопачивает имеющиеся данные.

Непонятная парочка, расшифрованная и взятая под плотное наблюдение, но не ставшая понятней, обрастала спутниками и занималась странной, внешне лишенной смысла деятельностью. Почему пятнистая девка и бывший волхв не избавляются от слежки? Допустим, Симаргла или Баюна так просто с хвоста не сбросишь, но прикончить чертят этой компании труда не составит. Однако оба мелких живы-здоровы, накормлены-напоены, да еще и обучаются разным полезным штучкам. Нет, Мекрина ничего против не имела, образованные сотрудники пригодятся, но им-то зачем?! До Алатырь-камня дошли. Силу с него каким-то образом вытянули. И куда? Допустим, забрали с собой. Что дальше-то? В Киев не пошли. Отправились разносить замок маркрафа. Зачем? И какой смысл был так наряжаться перед этим визитом? Граф чем-то рассердил гостей? Вроде нет, наоборот, из кожи вон лез, стараясь им угодить. И направление дальнейшего движения непонятно. Какие-то шараханья, метания, хотя общее направление прослеживается: восток или юго-восток. Все-таки, на Русь? Перекачать силу камня… во что? Хотя, это не столь принципиально, придумают.

А в чем фишка крайнего действия? Слова «последний» Мекрина теперь старалась избегать, тоже недавно приобретенная привычка. Так зачем эта девка перекрасила бого-пса и медведя, а остальных переодела в такие же, как у себя одежды? Идиотизм какой-то…

Неожиданно накатила слабость. Столь резко, что очередной дротик воткнулся мишени в солнечное сплетение. В глазах помутнело, а в голове один за другим вспыхнули три огненных цветка. Потом по телу пробежала волна холода… И всё кончилось. Если не считать, что из-за потери концентрации сотворенное кресло бесследно растаяло, и начальница ГРУ Ада пребольно приложилась основанием хвоста.

Пару минут Мекрина сидела на полу, приходя в себя. Потом пробурчала: «Предупреждать надо!», восстановила кресло и устроилась поудобней.

В целом, произошедшее её порадовало! Не ощущения, конечно, кому нравится падать на пол? Мазохизм среди чертей никогда не пользовался уважением. Садизм — другое дело! Метод передачи информации из будущего надо еще совершенствовать и совершенствовать. Но сам факт, что твоя конфессия через тысячу лет не только не умрет, но и станет ведущей в мире… Приятно, что не говори. Да и собственное положение радует. Перун — выживший из ума старикашка… Хи-хи! Тенгри — тоже. А Одноглазый — вообще труп! С угрозой из-за моря разобрались жестоко, но правильно. Вот только…

Они там, в будущем, с головами совсем не дружат? Кто же на такое дело атеистов подряжает. Ну ладно друг Петенька, тем паче, в ранге шизофреника. А сама-то хороша!

А что начальству сообщать? И сообщать ли? Ляп-то Мекрины! Ну да, той, будущей, но ведь Мекрины! Если Витька эта переметнулась, или ведет свою игру, что тогда? Крайней быть ох как не хочется! Может лучше промолчать? Молчание, как известно, золото! Или свалить на Руфаэля? Ему всё равно, он еще не родился! Тогда она-будущая исправляет чужие ошибки… Тоже неплохо…

А по основной проблеме полезного ноль. Задание Витька не выполнила, скорее наоборот. Возможно, конечно, всё, но…

«Мекрина! — громыхнул в голове голос Люцифера. — В Переговорную!»

Когда Князь Тьмы так орет, надо не думать, а исполнять. Даже не ответив, Мекрина перенеслась.

В Переговорной собрался весь Высший Совет. На пару с Низшим. Яхве в ипостаси Бога Отца в председательском кресле. Сатана за противоположным торцом. С правой руки Всевышнего Михаил, Гавриил, Рафаил, Уриил, Селафиил, Иегудиил, Варахиил, Иеремиил и даже «мусульмане»: Джибриль с Азраилом. Архангелы-престолы-серафимы. Богословы напридумывали столь сложную ангельскую иерархию, что в сознании большинства верующих все звания перепутались и, по сути, свелись к двум: ангелы и архангелы. Ангелы, в основном были практически безличны, да и архангелы мало отличались друг от друга. Выделялись только ослепительный Михаил с огненным мечом; Гавриил, особо одухотворенным ликом, да мусульмане, истинно арабской суетливостью и бесцеремонностью.

Вторую сторону стола занимали представители Ада. Грузный Бафомет; утонченный, похожий на испанского гранда Мефистофель; дикий и неопрятный Иблис; до глаз укутанный в черный плащ собственных крыльев Самаэль; Вельзевул в облаке жужжащих мух; коварно улыбающийся Велиал; Асмодей, бывший шеф Мекрины. И для полного комплекта Лилит и Наама. Обе ослепительно красивы и невероятно опасны. Впрочем, беспомощные и некусючие так высоко не летают!

Владыка молча сотворил еще один стул и, глядя на Мекрину, ткнул в него пальцем. Чертовка мысленно присвистнула. Сатана сажал ее выше всех иерархов Ада. Знатная подстава! Пока она в фаворе, никто не дернется. Но теперь один неверный шаг, малейшая опала, и оскорбленные высшие порвут нахалку в мгновение ока! Даже кончика хвоста не останется! Вон, как смотрят! Особенно бабы: их-то место в самом конце. Ближе к Богу, конечно, но кого это обманет… Делать, однако, нечего, показывать собственные опасения — самая большая глупость, какую только можно придумать. Мекрина натянула на голову нимб, пусть видят, что покровительство двойное, и уверенно заняла предложенное место, уважительным кивком поблагодарив Люцифера.

— Вот теперь все, — довольно улыбнулся Господь. — Начинаем. Миша!

Михаил обвел присутствующих взглядом.

— Прошедший период, — начал он, — характеризуется некоторой стагнацией текущих противостояний…

— Ты попроще можешь? — прервал оратора Господь. — Самое основное, кратко и по делу!

Михаил чуть заметно поморщился, но воле Всевышнего внял.

— Одноглазого успешно тесним. Старик Тенгри, вроде, угомонился, — он бросил взгляд на Джибриля, пробормотавшего: «Нэ совсэм», и спросил. — Поясни.

— Кыргызы с уйгурамы зашевелылысь, — рявкнул мусульманин.

— Что-то конкретное? — поинтересовался Князь Тьмы.

— Нэт пока!

— Тогда вернемся к главному, — кивнул Сатана.

Подобное поведение на советах Яхве поощрял, предпочитая слушать, а не говорить. А вопросы пусть другие задают.

— Основная борьба, — продолжил Михаил, — идет со сварожичами. Тут ситуация неясная. За последние годы мы потеряли хазар и приличную часть Болгарии. Победы Святослава пошатнули веру угров и печенегов. Уменьшилось наше влияние на Руси. В ответ удалось вытеснить противника из Полабья…

— Это мы уже слышали, — проворчал Асмодей.

— Наша молодая коллега — нет, — Михаил одарил Мекрину предельно ласковой улыбкой, аж мороз по коже пробежал. — Но переходим к новостям. Мы рассчитывали, что Цимистий при таком перевесе в войсках разгромит русов под Доростолом, тем более что византийцам удалось договориться с христианами в дружине Святослава, — архангел взял паузу. — Увы. Всё, что получилось у нового императора — избежать собственного разгрома. Еще и откупаться пришлось. Изменников князь казнил. Единственный результат — русы ушли в Киев. Боюсь, следующим летом надо ждать нового похода. Шансы потерять Византию очень велики! Предлагаю перейти к следующему плану.

— Это какой? — влезла Лилит.

Дьяволице надо было поддерживать реноме, поскольку реального участия в серьезных делах последнюю тысячу лет она не принимала.

— Асмодей? — архангел взглянул на демона. — Может, ты?

— Угу! — согласился тот. — Моя операция, мне и рассказывать. Святослав до Киева не дойдет. Большую часть дружины уведет Свенельд, а самого князя на порогах перехватят печенеги, подкупленные ромеями. Собственно, часть денег уже уплачена, степняки на месте. Осталось дождаться Святослава.

— Всё это не радует, — покачал головой Всевышний. — Не первая попытка покончить с этой проблемой. Если и она провалится, последствия могут быть непредсказуемы! Особенно с учетом дела, расследуемого нашим новым подразделением. Мекрина?

«Кто у нас бог, а кто черт? — подумала начальница „нового подразделения“. — Мог и предупредить по-дружески».

— Некоторое время назад на Руси объявились двое людей, — произнесла она вслух. — Точнее, душа, занявшая тело волхва Любомудра, и девка в собственном теле, — собрание встретило заявление недоуменными взглядами, но прерывать ораторшу никто не стал. — Не удивляйтесь, всё оказалось не так просто. В частности, девчонка голыми руками нейтрализовала команду Бегемота.

— Серьезно? — приподнял бровь Мефистофель.

— Абсолютно!

— То-то толстомордый последнее время хмурый, — рассмеялся Велиал. — Но это проблемы не нашего масштаба! Что там еще.

— Они выкачали силу Алатырь-камня.

— Там же этот полутигр! — выдохнул Михаил. — Я даже приблизиться не смог!

— Кот Баюн сейчас путешествует с ними, — улыбнулась Мекрина. — Так же, как и Симаргл!

— Кошка с собакой?!

Мекрине показалось, что вопрос был задан хором. Впрочем, какая разница, отвечать всё равно надо:

— И практически не дерутся. Кроме этого с ними берегиня, самый обычный медведь…

— Откуда столь точные данные? — снова Мефистофель.

— …и два моих агента, — закончила докладчица.

«Испанец» парой хлопков изобразил аплодисменты.

— Выяснить удалось следующее. Объекты из будущего. Двадцать первый век. Русские, то есть, потомки русов. Атеисты.

— Кто? — не поняла Наама.

— В бога не верят, — пояснила Мекрина. — Ни в какого.

— Это как? — удивилась Лилит.

— Просто! Не верят, и всё! Говорят, нас нет!

— А как всё это удалось выяснить? — скептически хмыкнул Самаэль.

— Аналитически, — улыбнулась чертовка. — А прямо перед вызовом на Совет пришло подтверждение из будущего.

— Стоп! — рявкнул Яхве. — Подробную информацию пока не надо! Выводы по двоим!

— Их действия неоднозначны. С вероятностью сорок процентов они на стороне Перуна. Двадцать процентов — на нашей. Остальное — за собственную игру. В местах, где они побывали, появился культ Хозяйки. Пока не силен, но…

Все расхохотались:

— Хозяйка!

— Человечка, метящая в боги!

— Еще один Будда в нирване!

Смех прервал удар кулака по столу.

— Чего ржете? — взревел Князь Тьмы. — У них сила Алатырь-камня! С ними Симаргл и Баюн! Да и без всего этого они смогли разделаться с Бегемотом! Просто убрать их — хрен получится! А теперь представьте, что будет, если эта девка станет богиней?! Или если нейтрализация Святослава снова провалится, а камень восстановят в Киеве или Новгороде? Сорок процентов — мало? А два по сорок? Ржут они! Новый культ прозевали, и ржут! Асмадей, сорвешь операцию — развоплощу!

— На сегодня всё, — Яхве примирительно поднял ладони. — Люций, Мекрина, останьтесь, — Господь дождался, пока лишние покинут помещение. — Что планируешь делать?

— Попробую встретиться с девчонкой лично. Может, удастся перетянуть на нашу сторону. Лишняя пара сущностей в нашем гадючнике — непринципиально!

— Это реально? — уточнил Люцифер.

— Кто знает, — вздохнула Мекрина. — Но у меня есть аргументы…

Флавий Аргир

Полуцентурия шла тротом. Почти шагом. Можно было бы и быстрее, но проклятый логофет толком не умел ездить верхом. Увы, роскошный экипаж чиновника развалился уже на третий день похода, а пользоваться пацинакскими колымагами патрицию не позволяла гордость. Вот и телепались со скоростью беременного жеребенка. И стоило посылать лучшего аллагатора столичного гарнизона с отборной полусотней всадников ради подобной прогулки. От налета орды таким отрядом не отобьешься, а с мелочью и пара десятков справится. Но приказы не обсуждают.

Флавию все это не нравилось. Вообще всё. Судьба жестоко подшутила над кентархом. Сначала Гай Цихимсий слишком рано вернулся домой. Нет, застать молоденькую жену с любовником старому пердуну не удалось. Обворожительная Юлия умела чуять опасность даже лучше, чем ублажать мужчин, а уж это ее искусство считалось непревзойденным. Так что бравый центурион избежал необходимости пачкать меч в крови престарелого маразматика, а потом еще и вести к алтарю «совращенную» даму. Количество любовников очаровашки никогда не падало ниже десятка, и Аргир не жаждал занять место мужа. Прыжок из окна геникея позволил ценой небольшого растяжения лодыжки сохранить свободу и достоинство. Но… Утром следующего дня последовал вызов к тумарху и неожиданное и совершенно унизительное поручение.

Он, один из первых мечей Империи, должен сопровождать какого-то чинушу в дикую пацинакскую степь! Во главе всего лишь полуцентурии! Более того, подчиняться надутому индюку логофету! И попробуй отказаться! Тумарх недвусмысленно намекнул, что сенатор Цихимсий очень интересуется личностью одного человека. И не только он… И если кое-какая информация дойдет до нужных ушей, воинское искусство Флавию не поможет. Против яда меч бессилен. Против суда — тем более. А командир оказался удивительно осведомленным человеком…

Само путешествие протекало хуже некуда. О цели путешествия кентарх, конечно, догадывался. Но конечной задачи не знал и, как следствие, не мог даже прикинуть, хватит ли продуктов до конца похода. Судя по тому, как медленно двигалась банда, не хватит. И много. Следовательно, обратный путь окажется еще хуже… Хоть руби чинушу и самостоятельно выполняй поручение…

— И заруби, — тихонько шепнули в левое ухо.

Флавий скосил глаза. На плече, закинув ногу на ногу, сидел черт. Маленький, совсем ребенок. Но с хвостом и рожками, всё как положено. На отродье Сатаны были странные пятнистого цвета брюки с прорезью для хвоста и такой же расцветки куртка. Голову украшал черный головной убор невиданного фасона с контуром летучей мыши посреди лба. Шапка идеально вписывалась между рожками. От наряда хвостатого веяло чем-то родным, военным.

— Заруби, — повторил чертенок. — Он же шпак гражданский! Даже на коне ездить не умеет!

— Свят, свят, свят, — Аргир посмотрел на второе плечо, где должен был находиться его персональный ангел-хранитель. — Вроде не пил вчера.

Ангела не было. На его месте расположилась чуть уменьшенная копия соблазнителя точно в таком же наряде. Но женского пола.

— И зря, — сказала копия. — Ты, когда трезвый, нерешительный становишься!

— Ты кто? — обалдел кентарх.

— Не видишь, что ли, — обиделась незваная гостья. — Чертенка я! Девочка-чертенок!

— А черти бывают девочки? — удивился Флавий.

— Конечно, — кивнула чертенка. — Это ангелы бесполые. И то не все!

Она извлекла откуда-то подозрительно знакомый кинжал и начала вычищать грязь из-под ногтей.

— Клинок детям не игрушка! — кентарх отобрал у девчонки и вернул в ножны оружие, после чего перекрестился. — Изыди, Сатана. То есть, Сатаны!

— И не подумаем, — хором произнесли чертята, скорчив умилительные рожицы. — На нас это не действует!

— Почему? — озадачился Флавий.

— Мы же на Мекрину работаем, — сообщил мальчишка. — А она в двойном подчинении!

— Что?

— Не веришь? — обиделась чертенка. — Сейчас убедишься!

Она извлекла откуда-то нимб, протерла рукавом и немного косо разместила над головой, прямо поверх шапки. Короткий взгляд налево позволил обнаружить точно такое же украшение над головой ее напарника.

Флавий зажмурился и энергично затряс головой:

— Черти в нимбах не бывают!

— Бывают, бывают, — радостно осклабился мальчишка. — У нас и не такое бывает!

— Но как?!

— Элементарно, Флавий! — солидно пропела чертенка. — Хозяйка на задание выдала.

— Какое задание? — не понял кентарх.

— Обыкновенное, — сообщили слева. — Чтобы ваш караван до цели не дошел. Самое простое, конечно, пацинаков навести, но сестренка у меня жалостливая…

— Ага, — подтвердили справа. — Не люблю, когда поганые добрых христиан бьют. Ну так как, будешь логофета рубить?

— Зачем?

Не то, чтобы кентарха не посещали подобные мысли, но одно дело, когда сам додумался, а другое — если черти советуют. Совращают, то есть!

— Ну ты, прямь, как маленький! — надула губки чертенка. — Ради денег, конечно! Начальник-то ваш золото степнякам везет на подкуп. Много золота! Всей твоей банде до конца жизни хватит! Люди у тебя верные…

— Какой жизни? — перебил Флавий. — Где? Нас же в Константинополе в масле сварят!

— Можно подумать, — усмехнулся бесенок, — вы так выживете! Прямо в становище и побьют, как от рыжья избавитесь. В таких делах свидетелей не оставляют.

Кентарх задумался. В этих словах был смысл. Сразу становилось понятно, почему послали всего полцентурии. Довезти казну — сил хватит, а после передачи дело придется иметь с сильной ордой.

— Допустим, — кивнул он. — А после куда?

— С бабками-то? — чертенок подпрыгнул на плече от удивления. — Да куда угодно! В Европу подайся! К графу какому в услужение, могу один адресок подкинуть!

— Или сам бароном заделайся! — поддержала девчонка. — С отрядом-то в полсотни рыл. Константинополя-то тебе так и так не видеть! Если только на копье возьмешь.

— Всю жизнь скрываться у варваров, — пробурчал Флавий. — А потом еще гореть в гиенне огненной!

— Я Вас умоляю, — молитвенно сложил лапки чертенок, явно кого-то передразнивая. — Можно подумать, ты жаждешь вечно сидеть под деревом и играть на арфе! А кто возлюбляет жен ближних своих постоянно, непрерывно и в рекордных количествах? — он вытянул лапу вперед и солидно, но издевательски пробасил. — Прелюбодеяние — серьезный грех, сын мой!

— А в Аду мы тебе теплое местечко найдем, — добавила чертенка. — Отыщешь Мекрину и скажешь, Хрюндер и Токра рекомендуют твою банду для несения службы. Скучно не будет, гарантирую!

— Всё равно к варварам не хочу!

— Я Вас умоляю, — снова заблажил Хрюндер. — Кто тебя заставляет! Можешь к Хозяйке податься! Скажешь, от Федьки с Танькой. Вот попробуй! — чертенок протянул кентарху флягу. — Только дыхание задержи, как выпьешь.

Флавий перекрестился и приложил сосуд к губам. От выпивки он не отказывался даже под угрозой адского пламени. Раскаленный комок пробежал по пищеводу, грохнулся в желудок и взорвался вспышкой ослепительного пламени. На пару минут кентарх потерял себя во времени и пространстве.

— Ох, хорошо винцо, — прокашлял он, наконец, вытирая выступившие слезы.

— А то! — поддакнул бесенок. — Такое только у Хозяйки есть. Правда, редко выпить разрешает, — он вздохнул. — Не дай Князь узнает, что мы целую флягу украли!

— Убьет? — спросил Флавий, ощущая некое единение с собеседниками.

— Хуже, — поникшая Токра (или Танька?) вернула кинжал хозяину. — Обидится…

— Может и совсем выгнать, — окончательно приуныл Хрюндер-Федька, но тут же приободрился. — Но мы же для пользы! Как на дело без «выхлопа» идти?..

— А еще Хозяйка форму выдаст, — чертенка вновь занялась ногтями. — Как у нас. Если примет, конечно.

— А если не примет? — Флавий, наконец, определился, помогла-таки выпивка.

— Тогда к Мекрине, — сообщил Хрюндер. — В ГРУ Ада!

— Да и черт с вами со всеми!

Бывший кентарх забрал у чертенки кинжал, придержал коня, пропуская логофета мимо себя, и точным движением вогнал клинок под левую лопатку чиновника.

Свенельд

Совет закончился самым лучшим вариантом из всех возможных. Могло быть куда хуже. Умен князь, запросто придумал бы что-то особенное, что и в голову не пришло скрытым недругам. Как под Доростолом.

Казалось, всё кончено. Удар отряда Глеба в спину основной дружине должен был своей неожиданностью как минимум сбить настрой воев Святослава. А в бою против многократно превосходящего противника минутное замешательство смерти подобно. Не мог князь ожидать подлости от родного брата. Как выяснилось, мог! Не дошел княжич до основной сечи, перехваченный двумя сотнями Асмунда. Горстка храбрецов, преградившая путь пятитысячной христианской дружине, полегла до последнего человека, но выиграла время, позволив двум задним отрядам развернуть копья навстречу предателям, а резервная тысяча всадников довершила разгром. Свенельд вынужден был сам повести конницу, своим мечом карать братьев по вере. Не было другого выхода: Глеб с товарищами были обречены. Либо погибнуть с ними, либо остаться в живых и продолжить Великое Служение.

В результате гора родила мышь! Хотя нет, победу Глеб у брата украл, ромеи сумели перегруппировать силы и отойти к своему лагерю, сохранив немалое войско. Но не больше. Святослав по-прежнему жив, а значит, дружины русов непобедимы. И подобраться к князю тяжело. Недоверчив Великий, помнит участь отца, хоть и был в те годы мал и неразумен.

Да… С Игорем четверть века назад всё прошло куда легче! Людей у Свенельда было вдвое против язычников, да и не ждали те плохого от братьев по оружию. Поверил ли Киев сказкам, не столь важно. Главное, княгиня поверила. Как не поверить, если вместе думку ночами думали, в перерывах между жаркими ласками. Хороша была болгарка, ох хороша!

Может, потому и не доверял Святослав брату, что не чувствовал в нем родной крови. Сын Прекрасы, отравленной хитрым ромейским зельем, и киевского князя не верил отпрыску лживой болгарки и коварного воеводы-христианина. Хоть и не мог знать последнего, а не доверял! Может, чуял кровь своих родителей на руках предков Глеба. А может, и раскопали что-нибудь скрытники Вукомила, не прост старый лис, ох не прост. И хватку не потерял. Не видел Свенельд сожаления в глазах князя, когда голова Глеба покатилась ему под ноги…

Это воеводе сердце грусть-тоска грызла волком лютым. Не единственный сын, но от любимой, да и столько надежд возлагалось… Права на Киевский стол. И на болгарский! Это Святославу по силам всё дружиной брать, остальным хитрость нужна, да ромейское умение, прозванное дипломатией.

И последняя память об Елене! Сколько баб у Свенельда было, а только к одной прикипел душой. Настолько прикипел, что веру чужую через нее принял, на предательство пошел. Хоть и во грехе они с княгиней жили, а чувство светлое ту вину искупит… Жаль, что не вернуть горячее податливое горячее тело, тонкое нежное личико, звенящий колокольчиками голос…

Ничего! Недолго Святославу осталось! Ждут на порогах подкупленные печенеги. Идет в ловушку князь, изображая приманку, чтобы ударили степнякам в спину конные сотни, якобы ушедшие в Киев. Вот только не дождаться тех сотен. В стольный град и пойдут, ведомые единственным, знающим все планы. Свенельдом. Убийцей отца, любовником мачехи и будущим палачом сына.

Воевода шагнул в шатер. Не те уже годы… Раньше мог спать на голой земле, накрываясь попоной и положив под голову седло, словно простой воин или Великий Киевский князь. Сейчас от такого схватит спину, не разогнуться. Шагнул и замер, всеми чувствами ощущая чье-то присутствие. Меч с тихим шелестом покинул ножны.

— Кто здесь?

— Я, — зазвенели колокольчики.

— Не может быть… — не слова, даже не шепот, только след шепота, почти мысль.

Вспыхнула лучинка, выхватывая из ночной тьмы тонкие черты лица, изгибы молодого обнаженного тела.

— Ты?!

— Я… И не я…

— Ты же умерла?! И возраст…

— Умерла… — грустный вздох. — И не умерла… Кто знает, что ждет за краем… Обними меня, любый!

Шаг вперед, рука на талии, глаза в глаза, уста в уста. Сколько лет он не целовал эти губы? Два года? Пять? Вечность? Жаркий шепот. Нетерпеливые руки, срывающие мужскую одежду…

— Люба моя!.. Княгиня моя!..

— Княгиня… — звенят колокольчики. — И не княгиня… Княгиня-берегиня…

Жесткое походное ложе мягче пуховой княжеской перины… Горячее, податливое тело в руках… Такое знакомое, такое молодое… Стон наслаждения… Еще и еще…

— Ты пойдешь со мной, любый?..

— Хоть в гиенну огненную…

— Так далеко не надо, любый… Ближе… Гораздо ближе…

Игорь

У Вукомила в службовых покоях хорошо. Прохладно, не ослепительно ярко. И мух нет. Трудно им, звонкокрылым, пробраться в потайные горницы, где днем и ночью куется державная безопасность. Предшественники Вука те еще кроты были. Точной глубины никто не знает, а по количеству ступенек, да и по внутреннему ощущению саженей на пятнадцать вниз заглубились. А ведь еще погреба знаменитые есть. Те самые, что покруче застенков гестапо будут.

В горнице, куда меня скрытник притащил, кроме пары объемистых кувшинов пива, стоит здоровенный мешок из рогожи, набитый плотно уложенными сухарями. А с потолочной балки копченая кабанья нога свисает. Даже на вид вкусная…

И кроме еды интересностей хватает. Вот морда на стене, по всем параметрам на кошачью похожа. Только размерами любого тигра раза в полтора превосходит. У Баюна, и то поменьше! Да и нет ни у тигра, ни у нашего кошака кокетливых кисточек, венчающих уши, и плохо помещающихся в пасти клыков. Лютый зверь. Название такое.

И «дивова зброя»: дубина в человечий рост. Надо же! Дивов нет давно, а вот сохранилась!

— Так значит, врут люди, что ты головой скорбен, а Любомудр?

Известен был волхв, даром, что молод. Заманчиво прикрыться такой личиной. Вот только не поможет. Вукомил умен, опытен, и профессиональная паранойя у него на уровне, вмиг почует подмену. Лучше уж правду-матку резать.

— Не совсем. Тело ты, скрытень, Любомудрово зришь, а душа моя из будущего.

Умеет дядя себя в руках держать. Ни один мускул на лице не дрогнул.

— Из будущего, говоришь? И как тебя звать, гость дорогой?

— Игорь.

— Княжеских кровей, значится, будешь?

Ох, лышенько, и зачем я только на эту авантюру согласился! Собственной волей голову в пасть зверю сунул. А ведь знал, что Вукомил куда жестче Ежова и Ягоды вместе взятых, даже если к ним добавить Лаврентия Палыча из хрущевских сказок!

— Не следят в наши времена за кровью. Изменилось всё.

— И зачем же в наши края?

Ой, как нехорошо глазки загорелись! Висеть мне на дыбе, как пить дать висеть! И прикрытие не поможет!

— Рассказать кое-что хотел. Знаниями поделиться.

— Добровольно? — удивляется Вукомил.

Ни одному слову ведь не поверит, старый лис. Пока не проверит, конечно. И Любомудрово тельце, спущенное в Днепр с множественными несовместимыми с жизнью травмами, станет лишь первой стадией проверки.

— А то ж! — только и остается, что демонстрировать уверенность, которой и близко нет.

— Ну так скажи, пришлец дорогой, — улыбается скрытник, — кто князя убил? Тезку твоего?

Пожимаю плечами:

— Свенельд.

— Сам знаю, что Свенельд. Подробности нужны. Имена, пароли, явки. Сообщники, организаторы, пути отхода…

— А я знаю? — врать Вукомилу — себя не жалеть. — Жрецы Распятого немало сделали, чтобы скрыть правду. Официальная версия только смех и может вызвать. Или мат. Даже с любомудровой памятью не могу толком разобраться.

— А ты расскажи, сокол грядущий, — улыбается скрытник. — Посмеемся.

Улыбка широкая, ласковая. Ну прямо добрый дедушка. Сейчас яблочком угостит. Или пирожком… Рассказываю. Смеется. Нет, на самом деле смеется. Искренне так, заразительно. Словно анекдот новый услышал.

— Ну, ты даешь! Значит, дань с древлян?! — старик заходится в новом приступе хохота. — Два раза?! — еще один раскат. — А Ольга птичками их, птичками… — новый приступ. — Уморить решил старика, — смех обрывается. — Которая из жен?!

— По официальной версии она одна была!

— У Игоря?! — снова заходится скрытник. — Одна?! Ну вы приколисты! Я правильно сказал?..

— Правильно, — в упор смотрю на Вукомила. — А чего ты хочешь? Мою версию?

Излагаю результаты своего анализа. Удивления не наблюдается.

— Тоже ничего нового, — бросает скрытник. — Про Елену и Свенельда я знал. И Прекраса, и Игорь — их работа. Только не могу я княгиню с воеводой, словно смердов обычных, на дыбу вздернуть без веских доводов! Но вот каким образом этот бред возник, что ты официальной версией кличешь?

— Искажение информации. Через семнадцать лет Владимир крестит Русь, и тысячу лет монахи будут переписывать историю по своему разумению!

— Что?! — удар попал в цель. Смех с мужика (какой, к чертям старик, с такой силой!) как рукой снимает. Но берет себя в руки мгновенно. — Это какой Владимир? Малушин ублюдок?

— Он самый!

— Не крестит, — улыбается Вукомил. — Теперь не крестит! Даже слова твои проверять не буду!

— Ну так Ярополк, — отмахиваюсь я. — Или Олег! Было бы кому покупать, а кого — найдется. Испортила бабушка внуков. Хоть она им и не бабушка.

— Погоди, погоди… А Святослав-то куда денется? Опора и надежа? — и снова добрый дедушка. Только глаза, как боевой лазер, того и гляди дыру в «горке» прожгут. — Неужто князюшка за столько времени Царьград не возьмет?! Вроде, в этом году собирался…

— Не вышло, — излагаю ожидаемую судьбу Святослава, заканчивая традиционным. — Из-за этого я к тебе и пришел.

— Не может князь так подставиться! — возражает скрытник. — Как дите малое!

— Про искажение истории не забудь, — напоминаю я и выкладываю козырного туза. — А ежели Свенельд должен будет печенегам в спину ударить, а сам в Киев пойдет?

Вообще-то, это догадка. Но вероятность очень высокая. Вукомил ненадолго задумывается, после чего разражается серией выражений, самое безобидное из которых «уд Чернобога». И кто-то будет утверждать, что мат от татар пришел? Наше это, исконное! Русы материться начали раньше, чем говорить! А по делу что-нибудь скажет? Хотя, тут всё по делу!

— Интересные ты вещи говоришь, Игорь из будущего, — наконец произносит скрытник. — А вот чем ты свои слова подтвердить сможешь? Сам же признался, не княжеской крови, так что, — а глазки такие добрые, такие невинные… Ну точно, сейчас пирожками угостит. Вкладывать прямо в желудок будет. Через дырку в брюхе, — сходим мы с тобой, наверное…

— Я Вас умоляю! — раздается из воздуха и в горнице медленно материализуется фигура кота. — Зачем напрасно утруждать ноги! Вукомил, у тебя же ревматизм и подагра! Семьдесят лет, всё-таки! — Баюн подходит к морде Лютого и нежно треплет щеку. — Вот ты где, оказывается, братишка! А я ведь папу предупреждал! — поворачивается к скрытнику. — Таким надежным людям, как Игорёк, следует верить на слово!

— Я никому не верю на слово, — огрызается ничуть не смутившийся Вукомил. — Потому и живой.

— Я Вас умоляю! — Баюн комфортно устраивается на стуле. — Это у тебя профессиональная деформация личности. А как же корпоративная солидарность? Между прочим, Игорь в будущем — твой коллега!

— Да? — удостаиваюсь скептического взгляда.

— Я Вас умоляю! У них же специализация! Это ты и швец, и жнец, и на дуде игрец! — кошак окидывает хозяина кабинета скептическим взглядом. — Ба! Да ты и мне не веришь! Срочно надо лечить!

В голосе бога звучит угроза.

— Лучше подагру вылечи! — огрызается совершенно не испугавшийся Вукомил. — И этот, как ты там сказал… ревматизм. А у нас главное — симарглова заповедь: доверяй, но проверяй!

— Кто тут поминает мое имя всуе? — Симаргл врывается в горницу под грохот падающих дверей. — Мать моя богиня! Забыл, что в теле! — морщась потирает правую переднюю лапу. — Слышь, ищейка! Ты когда людей в такой одежде видишь, верь им! Это свои, то есть, наши. Так что, собирай дружину и дуй князю на выручку. Со Свенельдом сейчас работают, но мало ли… Да починю я тебе дверь, починю! Слышь, кошара, подлатай его по-быстрому! И омолоди лет на сорок. Да не жалей ты силы! Такие кадры на дороге не валяются!

Витька

Степь да степь кругом, путь далек лежит. Там в степи глухой зам…

Не годится! Степь в наличии, путь тоже, хотя уже немного осталось, а вот с глухостью проблемы. Народу вокруг шарится немерено! Хоть и нет у печенегов правильно организованной патрульно-постовой службы, а всё время кто-то куда-то шмыгает. Незамеченным не подойдешь. Хотя, если очень захотеть… Но не хочу. Пусть смотрят. Да и интересно…

Нет, не годится песня. Замерзать я категорически не собираюсь. Тем более, по такой жаре! Надо другую подобрать! Что у нас там в загашнике?

Тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота…

Не годится! Кот с собакой убыли в Киев обеспечивать безопасность Игорька. Хм… Обеспечить безопасность от службы безопасности… Ничего каламбурчик! Так или иначе, их здесь нет. Никого нет, даже чертята на задание отправились. Эх, плохой я педагог! Эксплуатирую детский труд! Цели у меня, конечно, благие, но методы точно чертячьи получатся. А уж какими способами берегиня Свенельда нейтрализует, даже думать страшно! Какая-то кровожадная у нас компания…

Может, хоть мы с Потапычем обойдемся без лишних жертв? Чего ты скалишься, мохнатый? В будущем нас бы с тобой уже сотню раз остановили, документы проверили, допросили без пристрастия (пока) и доставили к уполномоченному для выяснения обстоятельств. А здесь тишь да гладь, да божья благодать. Народу в степи полно, но на одинокую всадницу никто внимания не обращает. Вот будь вместо меня княжеская дружина или ромейский обоз с золотом — давно бы забегали. А мы — люди маленькие, скромные, опасности не представляем, что нас трогать. Раз скачем, значит, имеем право. Нет, Потапыч, это с их точки зрения — не представляем. А уж как на самом деле — война план покажет. Давай-ка вон на ту верхушку. С нее всё и увидим. Ох, как всё запущено! И где здесь этого Курю искать? Нет, я знаю, цвета шатров, узор бунчуков, количество и форма узелков в косах… А говорят, бунчуки только после татарского нашествия появились… Снова врут…

Слушай, мохнатый, много ведь народа собралось. Просто Грушинский фестиваль какой-то! Не лагерь римских легионеров — точно. Никакой упорядоченности: приходи, кому придется; вставай, где встанется; гуляй, как гуляется… А, между прочим, ни женщин, ни детей. Ни одного кочевья. Военный поход, да? Сколько же здесь ханов? Если каждый большой шатер — это хан, то их тут несколько десятков! Или я что-то путаю?

Неспешно трусим через печенежский лагерь. Интересное зрелище: куча мужиков, делающих вид, что заняты делом. Кто прямо посреди толпы вольтижирует, кто железками машет, кто кумыс из бурдюков хлебает, кто мясо кушает (О! Это правильные люди!), кто орет… Хотя орут все. Кроме тех, кто кушает мясо (Я ж говорю, правильные!). Собираются кучками и обсуждают что-то своё, печенежское…

— …А если не придет…

— …На медведе ездит…

— …Силен он…

— …Боязно…

— …Не защитит…

— …Сильнее Распятого будет…

— …и Перуна сильнее…

— …в человеческом облике…

И все верхом. Печенег, он без коня даже в сортир не ходит. Говорят, их женщины невинности лишаются в седле и никак иначе. Не думаю, что это сильно удобно. Хотя рожать, наверное, еще хуже! Чего это меня на сексуальные темы потянуло? А-а, пофиг! Топтыгин, нам сюда! Ты постой здесь! Нет, именно здесь, а то всех коней перепугаешь. А я внутрь! Что тут у нас? Ты будешь Куря? Ой, лышенько, кто же тебя так?!

Захожу в шатер, оставив медведя у входа. Внутри плюгавенький мужичок в латаном халате грязными руками вытаскивает из чего-то, напоминающего тарелку, куски баранины и сует их в слегка перекошенный рот. То есть, одной рукой таскает, вторая на перевязи. Левый глаз недомерка прикрыт огромным отеком нездорового багрово-синего цвета, местами переходящего в черный. Правое ухо раза в два больше нормы и выдержано в аналогичных тонах. Хорош! Не хан, а сплошное недоразумение! И это тот самый Куря?! Озвучиваю вопрос. Недомерок вытирает здоровую лапу о халат и вопрошает:

— Зачем пришла?

Достаю лопатку и, небрежно поигрывая инструментом, отвечаю вопросом на вопрос, в лучших традициях Моссада:

— Это ты зачем сюда приперся? Никак Святослава порешить вздумал?

— Зачем о Куре плохо говоришь? — хан, учуяв в моем голосе неодобрение, вскидывает руки в защитном жесте. Даже перевязь не мешает. — К Куре ханы пришли, сказали: «Все идут князя русов убивать, ромеи много золота дают». Куря тоже пошел.

— Золота, значит, хочешь?

— Куря слабый хан, — вздыхает печенег. — Две руки воинов всего. Не дадут золото. Без Кури поделят… Но, — он оживляется. — Куря голову князя возьмет! Сделает чашу из черепа! У кого голова, тот князя и убил! К такому герою много всадников придет, Куря большим ханом станет!

Скептически хмыкаю:

— Так тебе и отдали!

— Вах! — всплескивает рукой хозяин. — За всеми головами не уследишь! А когда она чаша, кто скажет, чей это был череп?

Ай да недомерок! Это же надо так придумать! Выдать голову первого попавшегося дружинника за княжескую! Далеко пойдет, если шальная стрела не остановит. Или клинок убийцы в печени. А ведь поверили! И через тысячу лет все «знают», что именно этот печенег Святослава и убил! Может, проще его сразу к предкам отправить? А толку?

Хан неожиданно всхлипывает:

— Опять Куря виноват? Я тебя первый раз вижу, а уже виноват? Что за жизнь такая, а? Эрдым у Батаны овец увел, — Куря виноват! Ваицу у Эрдыма жеребцов украл, — опять Куря не прав! Батана у Ваицу невест захватил, — и тут Куря!..

— За что же тебя так? — сажусь напротив, раз сразу не убила. Да и нет смысла, пожалуй, ничего от него не зависит.

— Куря слабый хан! — уныло сообщает хозяин. — Совсем слабый. Всего две руки воинов! Каждый обидеть может!

— Это они тебя?

— Ну…

— А ты ни в чем не виноват?

Вот не верится мне в его чистоту и непорочность.

— Великим Небом клянусь! — Куря патетически всплескивает руками. — Не веришь? Перуном клянусь! Христом Распятым! — бросает в мою сторону оценивающий взгляд, воровато оглядывается и шепотом заканчивает. — Даже Хозяйкой поклясться могу!

— Какой хозяйкой?

— Богиня такая! — шепчет печенег. — Новая совсем. Но сильна-ая! Сильнее Распятого! Сильнее Перуна! Очень сильная богиня!..

— А шепчешь чего?

Если я правильно понимаю, то скорость слуха в данной местности куда быстрее скорости стука!

— Услышит! От богов надо держаться подальше! А к мясу поближе! — Куря довольно улыбается и засовывает в рот новый кусок. — Угощайся.

Не могу сказать, что не согласна с подобным подходом. Нас так же учили. Достаю нож, накалываю шмат мяса. А готовят у хана куда лучше, чем в пещере волхва.

— Расскажи-ка подробнее.

Хан прищуривает здоровый глаз:

— Непростая она, ох, непростая… — начинает хан с видом профессионального сказочника. — С виду девка, как девка. Молодая, маленькая… Вот как ты, примерно, — качает головой. — Ходит в мужской одежде, но необычной, а в пятнах таких, что в степи или лесу и не сразу заметишь, — бросает на меня взгляд. — Вроде твоей. На боку лопату носит. Маленькую, как у тебя. Что еще? — задумывается. — А, лицо чем-то мажет, но это все женщины делают, ты вон тоже намазанная.

Ну, положим, маскировочным гримом в десятом веке мало кто пользуется. Он и в двадцать первом не хит высокой моды… Но поддержать рассказчика вопросом — это святое:

— И что тут необычного? Девка и девка…

— А еще, — Куря наклоняется вперед и заговорщицки шепчет. — На медведе ездит. Вместо коня! А медведь тоже пятнистый весь и в шапке! — хан окидывает меня победным взором. — Разве простая девка будет на медведе ездить? Вот ты на чем приехала?

Пожимаю плечами:

— На медведе.

— А масть какая? — недоверчиво спрашивает печенег.

— Пятнами, — не врать же. Он и так во всем виноватый. — Примерно, как моя одежда.

— В шапке? — выдавливает Куря, стремительно бледнея.

Молча касаюсь рукой бейсболки.

— Медведь в шапке? — шепчет бедолага срывающимся голосом.

Усмехаюсь:

— Конечно!

Хан валится на колени прямо в блюдо с бараниной:

— Не губи, Хозяйка!

— Зачем хорошую еду портишь? — грозно щурюсь в сторону печенега. — Сядь, где был. И слушай сюда!..

Вот жизнь! Приходится использовать темноту и отсталость местного населения в корыстных целях! А что делать? Кому сейчас легко? В России, между прочим, кризис. А в Вышних Сферах, так вообще ужас!

Минут двадцать втолковываю хану, что ромеи печенегам везут совсем мало золота, зато сопровождает груз чуть ли не вся византийская армия. А в Царьграде богатств много, а войск совсем не осталось. Аргументы совершенно бредовые, не будь я в его сознании «очень сильная богиня»… Но что есть, то есть!

— Вай! — наконец, до хана доходит. — Куря князя у порогов не будет ждать! На Царьград пойдет! Всё золото заберет! Из головы базилевса чашу сделает! Воины узнают, что Курю сама Хозяйка послала, многие пойдут! Куря будет великий князь! А Эрдыма, — мстительно добавляет мелкий кандидат в печенежские Чингисханы, — не возьмет! И Ваицу не возьмет! И Батану! Куря один пойдет! Все себе заберет!.. Сама Хозяйка сказала!

Вслед за задохликом выхожу из шатра. То есть, он вылетает, как ошпаренный, а я выплываю, словно пава… Точнее, как положено бойцу спецназа в условно враждебном лагере. Хан гордо вещает собравшейся вокруг него толпе:

— …под рукой Кури печенеги неудержимым потоком сметут все преграды и омоют копыта своих коней в водах Мраморного моря! На Царьград! Ибо такова воля Хозяйки!

И куда косноязычность подевалась? Толпа растет. Но уже начинается и обратное движение. К своим лагерям. Собираться.

Ох, хитер хлюпик! Ох, хитер. Даже непонятно, кто кого использовал! Он же меня с самого начала идентифицировал! Потому и разоткровенничался сходу! Раз уж оказался поближе к начальству, так все жалобы и кляузы изложить, пока типа с равным разговариваешь! А там, глядишь, и перепадет чего. Поход на Царьград, например. Всё больше шансов, чем на Святослава с голым задом переть. То есть, с двумя руками воинов.

Сажусь на медведя и неспешно двигаюсь обратно, выхватывая обрывки разговоров.

— …на Царьград идти…

— …видение было…

— …не, богиня приезжала…

— …медведь пятнистый и в шапке…

— …Хозяйка, я тебе говорю…

— …сам слышал, девка пятнистая…

— …Хозяйка сильнее Распятого будет…

— …и Перуна сильнее…

— …сама сказала…

— …в человеческом облике…

— …на Царьград!!!

Печенеги носятся ураганом, что-то сворачивают, убирают, грузят в повозки. Куря, читая проповедь, одновременно орет на тысячников, те на сотников, сотники на десятников, десятники на рядовых, а рядовые орут просто так, от переизбытка чувств. Лошади ржут, бараны блеют, куры кудахчут. Суматоха распространяется подобно кругам на воде…

На вершине холма оборачиваюсь.

Я не хочу быть богиней! Не хочу!!! Я же молодая совсем! У меня опыта никакого! Только пара самобранных сумок и игрушечный автомат с бесконечным рожком, помеченным красной изолентой! Не надо на меня молиться! Я только хотела Святослава спасти! Он из русских князей всегда мне больше всех нравился! Не хочу в богини!

«Грушинский фестиваль» гудит, словно раскаленный улей. И первые отряды всадников уже тянутся на юг, омывать копыта своих коней в водах Мраморного моря…

Мекрина

Немедленно отправиться на встречу с Витькой не удалось. И не потому, что Мекрина собиралсь подготовиться. Хотя собиралась. Но оказалась не в состоянии. Прием информационного пакета (два часа назад Мекрина и слов таких не знала) из будущего отозвался не слишком приятными ощущениями. Вот как у инфернальной сущности может болеть голова? Оказывается, сильно! Словно гвозди в виски забивают, напрочь игнорируя призрачность висков и всего, что под ними находится. Хорошо, хоть накрыло не сразу. Произойди подобное на Совете…

Материализация тела делу не помогла. Наоборот, стало еще хуже. Гвозди поменяли на зубила, в лоб загнали пару стамесок, а в затылок воткнули толстый железный лом. И всем этим ворочали с неслабой амплитудой. В придачу пересохло во рту, заболел правый рог, а слева нестерпимо зачесалось под нимбом. Вспомнился анекдот, что в голове нечему болеть, там, мол, кость! Тоже привет от потомков, весьма актуальный. В рогах уж точно кость.

Мекрина покатилась по полу, судорожно избавляясь от тела. Весь садистский инструментарий дематериализовался вместе с пытаемой. В смысле потерял материальность, но долбить меньше не стал. Некоторое время чертовка каталась по полу, меняя формы. Каждый переход добавлял остроты ощущений. Теперь левый рог присоединился к собрату, а боль выпускала метастазы в самые неожиданные места от грудной клетки до кончика хвоста. Резкий спазм в животе навел на мысль.

Рискуя схватить инфаркт (грудь болела уже давно и неимоверно) Мекрина вернула тело, вытащила из кармана бутыль с горилкой и надолго присосалась к горлышку. Спиртное клубком огня бухнулось в желудок и, выжигая заразу и смывая боль, двинулось в разные стороны. Чертовка отбросила опустошенный сосуд и дотянулась до следующего, стоящего на столе. После второго штофа она смогла встать на ноги. Боль не то, чтобы прошла, но хотя бы не сбивала с ног.

Мекрина обвела собственный кабинет мутным взглядом. Интересно, та сука в будущем тоже так корячится? Хотелось бы! Не одной же загибаться? Горилки в кабинете больше не было. Куда-то идти не хватало сил. Да и не в теле же! К тому же, пьяном. Дематериализовываться чертовка боялась: а вдруг протрезвление вернет всё назад? «Яша мог бы помочь! — сверкнула мысль. — Одним движением!».

— И не мечтай даже! — сама себе скомандовала Мекрина, ощущая активизацию гвоздей. Не слишком сильную, но… К тому же еще добавились головокружение и тошнота. — Надо еще выпить!

Для продолжения лечения предстояло совместиться с запасами зелья. Либо собственные покои, либо… Мекрина задумалась. Не дай Князь, кто-нибудь увидит ее в таком состоянии! Надо срочно мотать из ада. И вообще из Вышних Сфер. Выходить в астрал (еще одно новое словечко) рискованно, придется телепортироваться (и еще одно). Новые слова произносились всё естественнее, что, безусловно, радовало. Но в таком состоянии прыгать…

Сомнения могли продолжаться еще долго, если бы сознание не охватило очень нехорошее предчувствие. Еще минута, и здесь будет Князь. Или Господь. Один хрен! Мекрина резко выдохнула и в следующее мгновение ее тело, сминая молодую еловую поросль, катилось по склону заросшего оврага прямо под ноги пятнистому медведю в черной бейсболке. Чертовка перевела взгляд с морды зверя на лицо всадницы, прохрипела: «Выхлопа!» и присосалась к протянутой фляге, чувствуя, как с каждым глотком жизнь возвращается в измученное тело.

— С чего это тебя так раскорячило? — сочувственно спросила Витька.

За время проведения лечебной процедуры девушка спешилась, запалила костерок и уселась по-турецки напротив чертовки.

— С тебя, — скривилась та. — Так что всё по чести: кто калечит, тот и лечит!

— Ути-пути, какие мы справедливые! — усмехнулась Витька и отобрала флягу. — Хватит с тебя, а то совсем окосеешь.

— Это вряд ли, — не согласилась Мекрина. — А пойло, и впрямь, знатное! — прислушалось к ощущениям. — Прямо бальзам на мою израненную душу.

— И исцарапанное тело, — закончила Витька. — Одежду отремонтируй. А то сейчас наши придут, а ты выглядишь, как последняя берегиня! Хотя на Ваську я зря гоню, та пусть голая, но аккуратная и прибранная. А теперь и вовсе в форме ходит.

— Боишься, Любомудра соблазню? — Мекрина щелчком пальцев привела себя в порядок.

— Поздно, — довольно осклабилась Витька. — Волхва ты уже довела до цугундера, а с Игорьком такие фокусы не пройдут! Лучше объясни, с какого бодуна ты по склонам катаешься и несчастные елочки ломаешь?

— Сама же говоришь — с бодуна, — отмахнулась Мекрина.

— Это и ежу понятно, — не сбилась с мысли девушка. — Но вот чем тебя так по мозгам хряпнуло, что даже горилка не помогает, и «выхлоп» нужен?

— А ты откуда знаешь? — удивилась чертовка. — Про горилку? Учишься зрить незримое? Или провидческие способности открылись?

— Ты себя нюхала? — скептически поинтересовалась Витька. — Два штофа вылакала, не меньше! Вернемся к первому вопросу: от чего похмелье? Может, с недосыпа? Люцифер или Сам?!

— Что ты понимаешь в высоком искусстве любви, девчонка?! — с пафосом продекламировала чертовка и мечтательно вздохнула. — От таких партнеров похмелья не бывает!..

— А от кого бывает? — Витька округлила глаза. — Неужто, Перун Сварожич, наконец, удостоился!

Камуфлированный медведь, притащивший из глубины балки огромную кучу хвороста, уперся глазами в Мекрину, проявляя весьма живой интерес к обсуждаемому вопросу.

— Хрен ему, а не девичье тело, — огрызнулась чертовка. — Ладно, ладно, не отстанешь ведь! Я-из-будущего скинула информацию мне-из-прошлого. Препоганые ощущения!

— Большие знания таят вселенские печали; а множащий познания былого, свою лишь умножает скорбь… — усмехнулась Витька.

— На древнеарамейском это звучало несколько иначе, — Мекрина удивленно приподняла бровь. — Хотя твой перевод точнее и литературнее классического. Писать не пробовала?

Поняв, что продолжения интересующей его темы не дождаться, медведь улегся у костра, уронив голову на лапы. Камуфлированная шерсть почти слилась с окружающей растительностью. Лишний бугорок на дне овражка, и только.

— С вами попробуешь… Ни минуты покоя! — Витька извлекла из сумки несколько пирожков. — Закусывать будешь? Или предпочитаешь болтать на голодный желудок?

— Давай! — чертовка закинула угощение в рот. — Однако! — восхищенно выдохнула она через минуту. — Как это я прозевала таланты твоего дедушки?!

— Так ты из какого века?

— Понятия не имею! Тело из десятого, знания отовсюду. А пирожки просто нравятся. Подкинь еще, у тебя всё равно сумка самобраная!

Витька пожала плечами:

— Да ешь, не жалко. Заодно расскажешь, с чем пожаловала.

— Ты не заметила, что ли? — округлила глаза чертовка. — Похмелиться, пирожков поесть, потрендеть за жизнь…

— Выведать наши планы, уговорить не претворять их в жизнь… — скептически продолжила Витька.

— Я Вас умоляю! Так, кажется, твой новый питомец выражается, — Мекрина скорчила презрительную рожу. И обернулась к зарычавшему медведю. — Да передавай, сколько угодно! Не хватало еще мне кошки драной бояться. Или блохастой собаки! — медведь приподнялся и добавил звука. — Не говоря уже о том, что ни один из них меня когтем тронуть не посмеет! И ты, мохнатый, тоже.

— Это почему? — заинтересовалась Витька.

— Если меня развоплотить сейчас, то кто в двадцать первом веке уговорит тебя в прошлое вернуться? — усмехнулась чертовка. — И не будет им Хозяйки!

Потапыч пронзил интригантку свирепым взглядом, рявкнул во всю мощь легких, но лег на место.

— А всё остальное — не страшно, явление временное и обратимое, — продолжила Мекрина. — Ничего, что я бы не пережила. Следовательно, бессмысленно. Но вернемся к нашим баранам. Вроде как мы договаривались, что ты просто вернешь Игорька обратно. Или я что-то путаю? Мы свои обязанности по договору выполнили в полном объеме, а ты?

— А что сразу я? — возмутилась девушка. — Во-первых, с каких это пор, для дальних командировок отменяется культурная программа? Во-вторых, мы говорили не за Игоря, а за Алатырь-камень. Он что, установлен на Крещатике, или в Капище Перуна? В-третьих, где обещанное тело для несчастного аналитика? В Донском или на Хованке? И за какие обязательства мы говорим? В-пятых, в этом времени во всем виноватый Куря, на него и наезжай! И, наконец, лично меня вполне устроит вариант с твоим развоплощением. Всё будет тихо и мирно, время свободное появится, может, писать начну…

— Шо ты торгуешься, как еврей на Привозе? — всплеснула руками чертовка. — Можно подумать, все тебя обманывают, а сама ты белая, безгрешная и в подвенечном платье!

— Таки да, а что? — Витька невинными глазами уставилась на собеседницу. — У меня и нимб есть. Штук десять или одиннадцать…

— У меня тоже есть! — не осталась в долгу Мекрина. — И, между прочим, не взятый в бою, а пожалованный Господом. С соблюдением всех формальностей.

— В бою почетней, — Витька приложилась к фляге.

— И мне налей! — фыркнула чертовка.

— Соку? — удивилась девушка.

— Лучше «выхлопа»! Без него с тобой говорить никакого терпения не хватит!

— Я тут борюсь с пьянством, а ты показываешь личному составу дурной пример, — задумчиво протянула Витька. — С другой стороны, можно подать это, как спаивание противника. Но неясно, надо ли относить тебя к противникам? Наезжать — наезжаешь, но в драку не бросаешься. А ладно, хлебай.

Фляга перекочевала к Мекрине. Чертовка отхлебнула и сунула сосуд медведю.

— Пей, лохматый! А то эта зверюга, небось, не нальет!

Потапыч вопросительно посмотрел на командира. Витька кивнула:

— Только без фанатизма! Враг не дремлет! — и уже чертовке. — А как ты нас нашла?

— По запаху, — Мекрина взглянула на насупившуюся собеседницу и добавила. — Твоя фляга имеет неповторимый аромат. Не физический, конечно. Я, собственно, не к тебе шла, а к фляжке. Но раз уж так сложилось, почему бы и не поговорить. Мне очень интересно, чего ты добиваешься.

— Я?

— Ага! А то твоя культурная программа приводит к интересным побочным эффектам, Хозяйка!

Витька скорчилась, словно от головной боли:

— Хоть ты не начинай! Все норовят из меня богиню сделать! Человек я! Человек!

Мекрина скептически усмехнулась:

— Не хочется на вершине Эвереста болванчиком сидеть? Это правильно! Так может, тебя назад вернуть? Вместе с рыцарем твоим в новом теле.

— Вы ж не можете! Энергии немерено надо, да и закрыто будущее.

— Ради Бога! — на губах Мекрины заиграла улыбка. — Не так уж и закрыто после вашего перемещения. А силы ты немало набрала, плюс с Алатырь-камня слить. Нам останется чуток добавить… Ну и в будущем с документами пофинтить немножко… А здесь всё останется, как было…

— Не останется, — сообщила Витька. — Как минимум одну точку бифуркации мы прошли. Игорек приедет, посчитает…

— Это какую? — насторожилась чертовка.

— Князя не убьют, — сообщила Витька. — Я печенегов с порогов прогнала.

Мекрина изумленно вытаращилась на девушку:

— Ты с ума сошла! — прохрипела она внезапно севшим голосом. — Владыка Асмодея развоплотит! И Михаилу мало не покажется… Погоди, а где Хрюндер с Токрой? Тоже в этом участвовали?

— Конечно!

Следующие пять минут Мекрина демонстрировала знание идеоматических выражений двадцать первого века, медведь благоговейно вслушивался, а Витька всем видом показывала, что до тольяттинской Ирки чертовке далеко (хотя в глубине души признавала свою неправоту).

— Тебя тоже развоплотят? — сочувственно произнесла девушка.

Сочувствие получилось искренним ровно наполовину.

— А вот хрен! — вызверилась Мекрина. — Выкручусь! Максимум, чертят твоих сдам. А Асмодей с архангелом мне до задницы! Но ты… Мать моя ведьма! Это же надо, сорвать совместную операцию Высшего и Низшего Советов, наступить на ногу самым могущественным архангелам и демонам, а после этого усесться в забытом богом овраге и пить яблочный сок! Да на тебя сейчас такие сущности охоту начнут… Они ж тебя!..

— Перебьются! — Витька с невозмутимым видом продолжала прикладываться к фляге. — Пусть только сунутся — рога пообломаю. Ну и по всей программе: пасть, моргалы… А ангелам перья из хвостов повыдергиваю. Не они первые, не они последние. Хлебни напоследок «выхлопа» и вали, выкручивайся. Если будет совсем хреново — линяй к нам. Прикроем в память о прабабушке. Только чертят трогать не советую, спецназ своих не сдает.

Ирий

Что-то в этот раз было не так. То есть, внешне всё по-человечески, в смысле по-божески: стол, закуска, выпивка, боги-собутыльники… Но потерялась задушевность, отличавшая ежедневные посиделки в Ирии.

Сварог, день и ночь изводимый Мокошью, вторую неделю ходил мрачнее тучи, периодически на Матери же душу и отводя, что характер последней ничуть не улучшало. Замкнутый круг, мать его за нижнюю конечность!

Хорс хмурился, обеспечивая Северу Руси черные тяжелые тучи и мелкий моросящий дождик, временами переходящий в ливневый, и часто сплевывал, не обращая внимания на недовольный рев Велеса.

У Скотьего бога и так проблем хватало: от комаров он Ирий избавил, в результате чего теперь боролся с нашествием москитов. С одной стороны, вроде как те же твари, вид сбоку. А с другой, куда приличнее иметь собственную кусачую гадость, чем заморскую, тропическую. Разница, как между черной икрой и баклажанной!

Даждьбог, попытавшийся было устроиться на привычном месте, не успел закинуть правую ногу на левую, как оказался на земле и теперь гонялся за Ладо, подозреваемым в подпиливании дубовой колоды. Истошные вопли малого, пытавшегося на бегу доказать свою невиновность, никого не веселили.

Относительно довольны могли бы быть Перун, гордый ловко спроворенным дельцем со стариком Тенгри, да Чернобог, для коего паршивое настроение остальных — уже повод для радости. Но громовержец, проявивший в тяжелом диалоге с Великим Небом чудеса ума, толерантности и дипломатического мышления, с того момента мучился головной болью, от которой не помогали даже проверенные средства от похмелья. А бог Зла, он бог Зла и есть. Хорошее у Злыдня настроение или плохое — поди разбери! Сам Велес лапы сломит! И кто тогда будет москитов выводить?

Отсутствие Симаргла тоже счастья не добавляло. Совсем мохнатый родные края забросил. Продался за пирожки и антиблошиный ошейник!

Последнее время именно это служило поводом для ворчания Мокоши. За неимением главного объекта доставалось всем.

— Отец! — голос матери легко перекрывал негромкий гул разговоров. — Чем твой пес занят?

— Путешествует, — привычно отмахнулся Сварог. — Осматривает новые места. Знакомится с интересными людьми…

— Это кто интересные люди? — возмутилась Мокошь. — Девка пятнистая?

— А что, очень даже интересная девка, — вставил Ладо, на ходу выхватывая со стола кусок курника. — Сам бы познакомился, да дядя Даждь ни минуты покоя не дает! Сам, наверное, хочет…

— Щенок! — взревел Даждьбог, с удвоенной энергией бросаясь в погоню. — Сейчас я тебе хотелку-то оторву!

— Мать, ну перестань, — хмуро бросил Хорс. — Кобель, он кобель и есть. Нагуляется — придет. И девка эта, вроде, хорошим делом занята. Алатырь камень несет…

— Что она несет?! — взорвалась Мокошь. — Это ты чушь несешь! Камушек наш где стоял, там и стоит! Только толку теперь от этого куска гранита!

— Выясняли же уже, — поддержал Велес. — Даже сынка моего с дела сдернули. Силу она несет, что в камне хранилась. В этом виде, как его… оцифрованном. Вот!

— Ты бы лучше за ребенком своим приглядывал, животный! — Мокошь перенесла огонь на Скотьего Бога. — А то его тоже оцифруют, что бы это не значило! — Матерь покрепче уперла руки в бока и обвела богов взглядом. — Куда она эту силу несет? А?

— На Русь, вроде, — пророкотал Перун, сто тридцатая порция горилки уняла, наконец, разбушевавшуюся мигрень, а заодно придала достаточно храбрости, чтобы возразить самой Матери.

— Русь большая, — ядовито прошипела Мокошь. — Или Киев найти не смогла? Ты бы, молниеносный наш, лучше за князем своим ненаглядным приглядывал! А то вломили ему под Доростолом, как сопляку малолетнему!

— Да ладно, — отмахнулся громовержец. — Это еще кто кому вломил! Кабы не предательство Глеба, висеть Святославову щиту на привычном месте…

— И то, правда, бабушка, — поддержал Ладо, засовывая в рот кусок курника. — Вот только Святослав не такой, ежели возьмет Царьград, щит прибивать будет некуда! Как с Итилем! — Он ловко увернулся от длани Даждьбога. — Дядь, ну кончай ты за мной бегать! Не пилил я твою колоду! Мне что, делать больше нечего, как с плотницким инструментом возиться?

— А кто? — на секунду остановился преследователь.

— Ну откуда мне знать? Да и не пиленная она, а сглаженная! А по сглазу у нас кто главный? — озорник глазами показал на Чернобога и помчался прочь, не забыв прихватить новый кусок печева.

Боги плодородия и зла некоторое время мерили друг друга взглядами, после чего дружно погрозили наглому мальчишке кулаками и отправились за стол.

— Не знаю, не знаю, — выговаривала тем временем Перуну Мокошь. — Вот перехватят его на порогах печенеги, будете знать!

— С какой это радости? — удивился тот.

— Да хоть с золота ромейского!

— А что? Эти могут, — зачесал в затылке Перун. — Да ладно, Святослав не маленький, отобьется…

— На, дядько, подкрепись, — Ладо, опасливо косясь в сторону так и не подравшихся оппонентов, вручил Велесу курник.

Скотий бог задумчиво прожевал угощение, удовлетворенно кивнул головой, пробормотал: «С мясом», и перебрался поближе к блюду. При этом левым боком он заслонил от Чернобога емкость с горилкой, а правым опрокинул злополучную колоду. Вместе с сидящим на ней богом плодородия.

— Вот чем он занят? Прямо сейчас? — Мокошь, клещом вцепившаяся в Перуна, отставать не собиралась.

— Пьет! — радостно сообщил громовержец после секундной паузы. — На порогах сидят и пьют. Отмечают знакомство и день рождения Хозяйки.

— Какой такой Хозяйки? — Мать надвинулась на собеседника. — Уж не той ли пятнистой, что силу Алатырь-камня сперла? Смотри, наденет ошейник на Святослава, и будет твой князек ей пятки лизать, как Симаргл с Баюном!

— Кто? — расхохотался Перун. — Князь? Святослав? В ошейнике?.. Ладно, — громовержец скорчил серьезную рожу. — Только, чтобы тебе угодить. Сейчас пойду и шандарахну девку молнией разок-другой. Выживет — значит не судьба ей помирать. А нет… Так на «нет» и суда нет!

— Я с тобой, — откликнулся Велес, закусывая очередную миску горилки. — Мне там надо одному наглому медведю показать, кто в лесу хозяин, — и тихонько добавил. — Да и посмотреть охота, Баюнчик на этот расклад интересные вещи предсказывал…

Оба исчезли под неодобрительное ворчание Мокоши:

— Шандарахтели! Ну, хоть каким-то делом занялись! — богиня окинула взглядом стол. — Эй, а кто сожрал курник?!

Витька

— Вить, с тобой всё в порядке?

Он что, с ума сошел? От волхва подцепил, что ли? Шизофрения — болезнь души или тела? Может, Любомудрова физиология любой сущности за пару месяцев гарантированно заводит шарики за ролики? В каком порядке, мать вашу через коромысло?!

Я просыпаюсь посреди усыпанного телами поля в полной выкладке в обнимку с неизвестно откуда взявшимся «Кордом», грязным настолько, что из ствола копоть сыпется. Вместо подушки Симаргл, непонятно с какого бодуна потерявший дар речи. На ногах берцы, башка раскалывается, во рту сушняк, фляги на поясе перепутаны местами. Вокруг никого и ничего, даже пулемет почистить нечем! Что такого могло случиться, что я после боя оружием не занялась? Это зубы можно не чистить на страх врагу, а огнестрел заботы требует… Вдобавок, напрочь не помню, как я здесь оказалась! А он спрашивает, всё ли со мной в порядке?

Хотя нет, кое-что помню. Визит к Куре, уходящие на Царьград печенеги, разговор с Мекриной, возвращение к порогам, встреча со Святославом…

— Может, глотнешь немного?.. — Игорь нерешительно кивает на флягу. — Или рассольчику…

— Уже! — сок всегда был слева, а «выхлоп» справа, а сегодня… В общем, не того хлебнула спросонок. А может, как раз того… — Я что, вчера пила?

— Ну… Князь вина поднес…

Было! Кислятина редкостная! Решила не отказывать высокому гостю. Или хозяину… Тем более в день своего восемнадцатилетия! Я теперь взрослая, могу себе позволить. Да и было этой дряни…

— Я ж его выпила два глоточка!

— Ну… — волхв переминается с ноги на ногу.

— Не веришь? — оборачиваюсь к псу. — Симочка, сколько я вина выпила?

— Гав! — отвечает мохнатый. И, подумав, добавляет. — Гав!

— Вот! — торжествующе подвожу итог.

— А «выхлопа»? — спрашивает Игорь.

Симаргл заходится в заунывном вое. Воет минут пять, потом переводит дыхание и повторяет трель.

А вот этого я уже не помню! Почему? Если верить парням, нажраться до потери памяти надо суметь! А тут…

— Рассказывай! — требовательно смотрю на волхва. — С самого начала и во всех подробностях! Я буду оружие чистить, а ты рассказывай! Кстати, где мои сумки?

Симаргл встает, пошатываясь, исчезает за ближайшим пригорком и минут через пять возвращается. С вещами. Золотце моё! Ласково треплю камуфлированную холку. Что же у тебя с голосом-то, песик?..

— Рассказывай.

Игорь удрученно вздыхает:

— Когда ты появилась, мы с Вукомилом уже растолковали князю ситуацию. Так что Святослав заочно проникся уважением к тебе, грозной, но справедливой…

Ага, это я помню! Морда у князя была, будто полководец лимонов объелся. Мол, что вы мне лапшу на уши вешаете?! Какая-то мелкая девка пришла и разогнала печенегов? Мало ли кто на медведе ездит, не она первая! Правда, в руках себя удержал, не дал повода лопаткой помахать!..

— …и по поводу столь славной победы и высокой гостьи закатил пир. Всё было чинно-мирно… — Игорек чешет затылок. — Я, собственно, пропустил тот момент, когда ты решила Святослава «выхлопом» угостить, да еще самой за компанию выпить. Что-то говорила про День Рождения и, мол, тебе теперь можно…

Не помню!!! Хоть убей!

— …«Выхлоп» князь заценил. А еще после пары доз у него язык на матримониальные темы развязался. Типа, пожалел он тебя: такая старая, а до сих пор не замужем! Даже и мужика ни разу не пробовала.

— Кто старая?! Я старая?!

— Вот и вчера ты так же взбеленилась, — Игорек смотрит в сторону. — Хлебнула еще чарку и заявила, что любой желающий может попользоваться твоим телом…

Ой, мамочки! Это что, я невинности лишилась, и даже не помню с кем и как? Я же хотела с любимым мужчиной, в романтической обстановке… А не по пьяному делу со всей дружиной Святослава Игоревича!

Стоп! А почему ничего не болит? Ну там, где должно в таких случаях? Или не должно? И как меня вообще угораздило?

— …При одном условии: если победит тебя в поединке.

Уф! Гора с плеч! Но чтобы я еще когда попробовала эту гадость!

— Я никого не убила?

Игорь снова вздыхает:

— Можно сказать, нет. Даже не покалечила. Раскидала пяток желающих порознь, второй — скопом, повыбивала лопаткой мечи человек у семи или восьми, ссадила с коня троих, поймала десяток стрел… В общем, ничего необычного…

— Погоди, погоди… — чего-то я не понимаю. — А стрелы откуда? Они мертвое тело трахать собирались? Некрофилы, что ли?

— Да нет, — отмахивается волхв. — Охрана попутала.

— А, ну ладно… — задумываюсь. — Слушай, а Святославу хватило ума не лезть?

— Не успел он, — сообщает Игорь. — К тебе покруче женишок пожаловал. Сам Перун!

— Кто?!

Снова проверяю ощущения. Должно болеть или нет? Как бы это узнать-то… И спросить не у кого. Василиса куда-то запропала. Да и откуда берегине такие вещи помнить? За давностью лет…

— Перун — батюшка, — повторяет Игорь. — Вот на нем ты душу и отвела!

Точно! Игорь же говорил: «Можно сказать, никого не убила». Значит кого-то все-таки… И даже догадываюсь, кого… Все интереснее и интереснее. Молчу и слушаю.

— На редкость самоуверенный тип оказался! Прямо с порога: давай, девка, своё пойло и снимай штаны, не зря же я телом обзаводился!

Не выдерживаю:

— Да за это…

— Ага, — сообщает Игорь. — Точно. Я этих приемов не знаю, но снесла ты его секунды за две. Однако тело растаять не успело, а он уже тут, как тут. И сразу в драку…

— Сколько?

А чего тянуть? И так понятно.

— Три раза врукопашную, — нудно перечисляет волхв, — четыре на холодняке. Потом он заявился в астральном облике и давай молниями кидаться… А ты…

Игорь кивает чуть в сторону.

Смотрю. Больше всего это напоминает опору ЛЭП. Собственно, она и есть! Хорошая стальная опора, размах лап метров шесть. Даже обрывки проводов болтаются…

— Это что?

— Громоотвод!

— Что?!

— Гро-мо-от-вод, — повторяет волхв. — В твоем исполнении. Перун весь на электричество изошел, а все разряды в эту железяку притягиваются.

Мотаю головой:

— Ничего не понимаю! Откуда?

— Это у тебя спрашивать надо! — Игорек смотрит на меня умными глазами и поясняет. — Ты вдруг как заорешь: «Громоотвод мне», эта дура и появилась.

Подхожу к конструкции. Опора, как опора… И каким образом я ее выкопала? И как сюда дотащила? Может, проклятый волхв меня разыгрывает? Непохоже. И Симка кивает. А что у него с голосом? Задаю вопрос вслух. Песик грустно тявкает.

— С похмелья это, — поясняет волхв. — Уж больно «выхлоп» штука забористая.

— А что, через астрал это не лечится?

Богам же не проблема. Сбросил тело, создал новое и никакого похмелья!

— Ты же его отменила!

ЧТО?!!

— Кого? Астрал? Как?

— А, — Игорь машет рукой. — Озвучила, что с этого момента никто не может находиться на Земле без физического тела! Мол, в Вышних сферах пусть гуляют, как хотят, а на Земле никаких инфернальных сущностей! Исключительно материальные! Дружина до самого утра злых духов гоняла.

— Кого? — снимаю с пояса фляжку и протягиваю псу. Он облизывается и обиженно смотрит на меня. Долго соображаю, что не так, потом нахожу миску, наполняю ее спиртным и с жалостью смотрю на припавшего к живительному напитку Симку.

— Леших, домовых и прочих гремлинов!

— Погоди, а Василиса?

— А ей что будет? Она в теле! — глазки Игорька подозрительно заблестели. — И в каком теле…

— Ты что, — пребольно щипаю его за бок, — уже…

— И не думал даже! — восклицает волхв. — Я же не самоубийца! Да и занята она… Дружина у князя большая… А еще киевская подошла…

— Что со всей дружиной за ночь?

Сама не пойму, удивляюсь я или восхищаюсь.

— Не, — усмехается Игорь. — Кошак наш Вукомила омолодил, главного местного гэбэшника. Вот дедушка и вспоминает молодость. Васька всю ночь орала, как резаная. Только перед рассветом утихомирились.

В голову лезут нехорошие мысли.

— Проверить бы надо: может он девушку вместо… ну, этого самого, допрашивал?

— Не, — смеется парень. — Так только от одного кричат.

— А ты откуда знаешь? — прищуриваю глаза, но всё равно сурово не получается. Скорее, игриво.

— Ну… — мнется Игорь. — Книги читал… Кино… — он вдруг вскидывается. — У Любомудра с Мекриной было!

— Тогда его проверить надо! — спрыгиваю с темы. — Как бы насмерть не заездила! Берегиня же!

— Скрытника? — удивляется волхв. И добавляет. — Заглядывал. Он даже еще помолодел немного. Не поймешь, кто из кого там силу пьет…

— А дальше что было?!

— Да всё почти, — сообщает волхв. — Ты сообщила всему миру, что у тебя есть пулемет, и разнесла Перуна в клочья.

Довольно усмехаюсь:

— Еще бы! Двенадцать и семь миллиметра!

Тут же спохватываюсь:

— А откуда он взялся?

— Перун?

— Нет, пулемет.

— Понятия не имею… — пожимает плечами волхв. — Наверное, оттуда же, откуда опора…

Ну это он перебрал!

— Точно нет!

— Почему? — интересуется Игорь.

— Опоры ЛЭП в войсках не служат, и на оружейных складах не хранятся! Но в целом я тебя поняла. Наши где?

— Чертята с ромеями в горячо-холодно играют.

— Какими ромеями?

— Которые золото печенегам везли. Федька с Танькой сундуки прячут, а греки ищут.

— Так дети же в телах! Не побили?

— Это хулиганье и в телах не поймаешь! Да они и не злобствуют, каждый раз найти дают…

— А Баюн?

— Батьку своего лечит. Здорово ему досталось…

Этого мне еще не хватало!

— Тоже я?

— Потапыч, — успокаивает Игорь. — Хорошо ты медведя выучила. Велес и покрупнее будет солидно, и мышцы нарастил, а толку… Кошак вовремя мохнатого остановил, а то порвал бы зверь бедолагу на много маленьких божков, — волхв задумался. — Хотя… Уже переродился бы давно, а так будет мучиться пока раны не зарастут. Инферналам с Земли теперь проблемно выбраться. Тело держит.

— А Потапыч?

— Да что этому бугаю сделается? Да и выпил он не сильно. Велес помешал…

Заканчиваю чистку оружия и передергиваю затвор.

— Эй! — непонимающе гляжу на «Корд». — А почему лента полная?

— Так у тебя же патроны не кончаются!

— Только в автомате! Его Мекрина зачаровала. А этот… — трясу пулеметом и вдруг соображаю, что удерживаю его одной рукой… — Это невозможно…

— Да? — Игоря вдруг перекашивает. — А из воздуха опоры ЛЭП доставать — возможно? Она не должна была громоотводом работать! Не с той высоты разряды шли! А богов к телам привязывать — возможно? А из крупняка с одной руки садить? Да как садить! Вон ту статую видишь? — он протягивает руку в сторону. — Вчера это был Перунов Дуб!

— А сейчас? — осторожно спрашиваю я, ошарашенная его вспышкой.

— А сейчас — изваяние Хозяйки в масштабе два к одному! Высеченное из оного дуба очередями твоего пулемета! Очень, между прочим, точное изображение. Даже краска не особо нужна!

Приглядываюсь. Действительно, похожа. Вплоть до автомата в руках. И раскрашивать не надо, древесина, опаленная в разной степени, создает иллюзию камуфляжной расцветки. Тон немного иной, но еще неизвестно, что лучше маскирует. И какая-то сволочь уже венок поверх банданы пристроила.

— Хозяйка, — отрывается от третьей миски Симаргл. — Это было божественно! Грохот, вспышки, рои железных пчел, от дуба щепки во все стороны… И самое обычное дерево превращается в настоящее капище! Ты великая богиня, Хозяйка! Я горд, что служу тебе!

— Я таки тоже горд, — сообщает возникший рядом Баюн. — Но я Вас умоляю! Верните всё, как было, — кот вскидывает лапы, предупреждая возражения. — Нет, нет! Пусть эта великолепная скульптура остается в назидание потомкам! И никаких возражений против вечного ресурса Вашего пулемета! Но дайте папе уйти в Ирий! Здесь его не вылечить! Позвольте несчастному избавиться от тела!

Смотрю на поникшего кота и растерянно развожу руками.

— Я не умею…

— Чего там уметь-то? — удивляется Симаргл. — Наливай и пей!

— Я Вас умоляю! — не отстает кот. — Тогда добейте. Перережьте глотку. Или разнесите на кусочки из этой машинки… Смерть из других рук — оскорбление для ТАКОГО бога… Я Вас умоляю…

Нет, я не плачу… Просто в глаз что-то попало… И Баюна жалко. Велеса тоже, но котейко так переживает… Не понимая, что делаю, щелкаю пальцами. Счастливый кот исчезает прежде, чем соображаю, изменилось ли что-нибудь.

— С добрым утром, Хозяйка.

Вот и князь нарисовался. Издевается, сволочь! Надо осадить:

— Утро добрым не бывает!

— Почему? — удивляется Святослав.

А я знаю? Не бывает, и всё тут!

— По определению!

Князь чешет основание оселедца:

— Может, и так! Зато вчера классно погудели! — князь улыбается, становясь похожим на большого довольного кота. Нет, не Баюна, больше на тигра смахивает. — Но ты сильна! А говорила, не богиня! Так Перуна отделать…

Отмахиваюсь, недовольно морщась:

— Ну какая из меня богиня?! Смех один!

— А как же это? — Святослав рукой обводит поляну, умудряясь одновременно показать на опору ЛЭП, статую Хозяйки, «Корд» в моих руках и даже разорванное в клочья и давно дематериализовавшееся тело Перуна.

Как, как… Не знаю я!

— Ну перебрала немного! — смущенно улыбаюсь князю и растерянно развожу руками. — С каждым бывает!

Игорь

Витька с отрешенным видом наблюдает за сборами русской дружины. Святослав поворачивает обратно. На Царьград. Печенегов поддерживать, пока те далеко не ушли и на катафрактариев каких не наткнулись. Против тяжелой византийской конницы у степняков шансов мало. Особенно, если к ней остальная часть армии прилагается. Не то, чтобы кочевников сильно жалко, уроды они. Но свои уроды, никто, кроме русичей их безнаказанно обижать права не имеет! Да и щит на ворота Царьграда приколотить надо. А то Олегов сгнил уже от старости! Если от ворот что-нибудь останется, конечно. Так что русичи на юг идут. Частью конно, остальные на лодьях.

А у нас другой путь. Хотя Святослав сильно Витьку уговаривал. Мол, под прикрытием Хозяйкиного пулемета города на копье брать — одно удовольствие. А не хватит — так гаубицу вытащит. Или мортиру. Что ей стоит? Пара стаканов «выхлопа» и нет у ромеев столицы! Даже щит приколачивать некуда! Только не вышло у князя. На девушку с похмелья гуманизм напал. Выдала голосом кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!» и ушла в глухой отказ.

Князь идеей проникся, но поход отменять не стал. Типа: жить будем дружно, но сначала всех побьем. Кто к нам с мечом сюда, тот от меча и того. А кто не захочет — пинками пригоним и железяку в лапы дадим. А дальше по отработанному сценарию.

В общем, дан приказ ему на запад, ей в другую сторону… То есть, всем на юг, но Святославу немного западнее, а товарищу прапорщику слегка восточнее, в направлении Аравийского полуострова. И слава богу и остальным богам, а то не нравится мне, как эти двое друг на друга посматривают. Еще немного, и придется вмешиваться. Я ведь не посмотрю, что князь, опора и надежа… Всё оторву, до чего дотянусь! ЭТО МОЯ ДЕВУШКА! И не хрена всяким там ей глазки строить!

Что?! Это я что такое сказал? То есть, подумал? Вот это вот мелкое образование в камуфле и тактической расцветке, это чудовище, эта садистка стриженая, этот ужас, летящий на очумелом медведе — моя девушка?! Ну… Нет, я не отказываюсь… Всё-таки она симпатичная… Даже красивая, если без боевого макияжа… И фигурка, опять же… И нравится она мне… Но я же первую брачную ночь не переживу с вероятностью девять девяток после запятой! Фигня, надо по-женски считать, тогда половина получается: либо переживу, либо нет. В любом случае не доисторическим князьям к ней клинья подбивать! Пусть на Царьград катятся!

Святослав и печенеги — на Царьград! Флавия с его полуцентурией переодеть в форму и в Витькослав, помогать малолетнему князенку строить коммунизм в отдельно взятом феоде. А самим — в Аравию, камушки собирать, пока Витька не поняла, что ей проще булыжники к себе притянуть. Это, чай, не опора ЛЭП, перемещения во времени не требуется, только в пространстве! В мгновение ока все соберет, а дальше? На Царьград двинется? Со Святославом?! Нет, товарищи дорогие, меня этот вариант не устраивает! ЭТО МОЯ ДЕВУШКА!!!

Мекрина

Возвращение прошло незамеченным. Почти. Если не считать срочного вызова на Высший Совет, последовавшего минутой позже. Мекрина только усмехнулась: позже не раньше, успела. А то с этим Витькиным эмбарго на инфернальность могла и вляпаться! Но какую силу набрала, паршивка! Повод серьезно задуматься над своим поведением. Не оказаться бы на стороне проигравших…

Состав собравшихся не поменялся. По десятку представителей от обоих подразделений, не считая Верховных. И настроение… Хотя нет, настроены иерархи похуже.

— Говори! — рявкнул Люцифер, вперив взгляд в Джибриля.

— Э, гавары, нэ гавары, а дэло плоха, да? — Джиб пытался промямлить, но голос мусульманина на это настроен не был, ему вещать положено. — Узкаглазыэ савсэм с ума сошлы! Такой многа джыгыт набралы! Ста тысач, двэста тысач! На арабов идут, да! Нэ атобьемся!

— Откуда столько? — удивился Господь. — Не было же ничего! Вчера еще между собой резались!

— Тэнгри взбэсилса, да! — пришел на помощь другу Азраиль. — Всэх поднал, Чынгысхан какой-то непанятна аткуда вытащыл… Прамой вмэшатэлств, да?! Мы нэ выноват…

— Что ж вы такие все пугливые, — усмехнулся Бог, принимая ипостась Аллаха. — Поднимайте халифат. Египтян не забудьте. И прочих, вплоть до Кордовы. А вы, — смена облика и кивок в сторону христианского отдела. — Обеспечьте им мир с европейцами. Отобьемся, не впервой. Михаил, что там с русами?

— Жду информации с минуты на минуту, — доложил архангел.

— Чего ждать?! — Владыка Ада, в отличие от Верховного, не стремился быть сдержанным. — Проверь! Разбаловал ты подчиненных, твоя божественность!

— Да? — усмехнулся Яхве, переводя взгляд с сосредоточившего Михаила на Князя Тьмы. — А ты нет? Проверим… Мекрина, можешь что-нибудь сказать по этому вопросу.

Дьяволица тяжело вздохнула. Ну что за любовники пошли? Подставляют и подставляют!

— Операция по ликвидации Святослава провалилась, — осторожно начала она. — По целой совокупности причин…

— Подробнее! — хором рявкнули главные.

— Конница русов не отправилась в Киев, а вышла печенегам в тыл. Свенельд накануне выхода умер в собственном шатре. Из Киева навстречу Святославу вышла армия русов под руководством Вукомила. Печенеги попали бы, как кур в ощип, но ушли из-под порогов раньше, требовать от ромеев обещанные, но не привезенные вовремя деньги.

— Что? Просто разгильдяйство?

— Боюсь, тоже вмешательство, — потупила взгляд Мекрина. — С деньгами обычная человеческая жадность, — сдавать чертят чертовка остерегалась. Тем более, вместе с собой получится. — Но! По всем признакам, Свенельда убила берегиня. В Киеве был замечен Симаргл.

— А это не твоя пятнистая постаралась? — ехидно спросила Лилит, заработав благодарный взгляд Михаила.

— Была у меня эта мысль. Но ее в это время в Киеве не было. Хотя на порогах эта команда появилась. Но позже. И там человечка подралась с Перуном.

— И как? — заинтересовался Бафомет.

— Без шансов, — сообщила Мекрина. — Восемь — ноль в пользу девочки. А последний раз можно за десяток засчитывать.

— Не понял? — поднял бровь Мефистофель. — Нет, я помню про ликвидаторов. Но громовержец, бог воинов… Это не бегемотовские полукровки!

— А ее медведь порвал Велеса, — закончила Мекрина.

Наступила тишина. Совет ошалело переглядывался.

— У тебя всё? — осторожно спросил Господь.

— Почти. Думаю, Святослав повернет обратно в Византию. Это логично в создавшейся ситуации, — Мекрина сделала паузу, дождалась от Михаила сдавленного: «Уже повернул», и продолжила. — По агентурным данным Чингизхан, настоящее имя Темучин, должен родиться через двести лет, собрать монгольские племена и покорить чуть ли не всю Евразию. Стопроцентной уверенности, что это тот же человек, нет. Тем не менее, считаю это весьма вероятным. А значит, поддержка от Тенгри будет обязательно!

— Мда… — протянул Господь. — Работнички… Всех бы развоплотил… Только кто воевать будет? Джабриль, усиль арабов джиннами! — он жестом подавил возражение. — Знаю, что плохоуправляемы. Другого выхода нет! Этот старый пердун может вытащить своих карликов из подземелий, а они только огня и боятся! Мефистофель, поднимай Европу на выручку братьям во Христе. Как бы это обозвать по-пристойнее…

— Крестовый поход, — подсказала Мекрина, благодаря себя-будущую.

— Отлично, девочка! — кивнул Яхве. — Так и назовем. Как думаешь, на Русь часть крестоносцев завернуть стоит?

— Сомнительно, — покачала головой чертовка. — Завязнут в болотах.

— Тоже верно, — согласился Бог. — И переходим на военное положение. Пора заканчивать с мелкими культами. Зажились они! Мекрина! Назначаешься начальником штаба. Миша, передай девушке дела, — Господь ехидно усмехнулся. — Но и обычных обязанностей с тебя, милая, никто не снимает. Ты у нас умница, справишься.

Ирий

Перуну было плохо. Точнее, очень плохо. Даже божественность не спасала. Вот, вроде, намашешься мечом, разгоняя высших демонов Ада, накидаешься молний до ожогов на руках, сам не раз получишь по разным частям сущности, а в Ирий приполз — и как огурчик! А тут?! Тоже, как огурчик! Зеленый и в пупырышках!

Это что же твориться-то, мать моя Мокошь?! Мало того, что самая обычная человеческая девка по сусалам надавала, как никогда и ни у кого не выходило, так еще и раны с синяками не проходят. Всё тело болит. И тела-то уже нет, а болит! Жуть какая-то инфернальная…

Громовержец плашмя лежал на мягкой травке, усеянной проплешинами от плевков Хорса, и отчаянно матерился, не обращая внимания на суетящихся над ним сестричек. Лада и Леля, редкие гостьи на всеобщих посиделках, услышав о случившемся, мигом примчались спасать непутевого братца. Ухаживать, раны промывать, порванную сущность восстанавливать… Лада голову Перуна на коленях держит, по волосам гладит. Леля руками вокруг груди брата руками водит, раны врачует, дыры сращивает. И щебечут, щебечут, щебечут… Идиотки!!!

А Мокоши наплевать на страдания сынка. Такой случай по самолюбию Громовержца потоптаться, все старые грехи припомнить, да на новые намекнуть.

— Нашандарахался, неугомонный ты наш? — вопросила мать. — Еще разок попробовать не хочешь?

И сказать ведь нечего! Надо ж было так подставиться!

— Пожалуй, брат, — задумчиво произнес Даждьбог, — бросай ты это дело…

— Какое? — сквозь боль прохрипел Перун.

— То самое… Доведут тебя бабы до цугундера…

— С ума сошел? — возмутился Громовержец. — Али я ангел Яшкин? Это у них между ног ничего не растет! А у меня о-го-го! Вот, сестрички соврать не дадут…

Упомянутые богини согласно закивали, причем Лада густо покраснела, а Леля украдкой погладила упомянутое место и удивленно воскликнула:

— Ой! У тебя и там рана!

— Сука! — взвыл Перун. — Надо это оружие запретить к Чернобоговой бабушке!

— Нет у меня бабушки, — проинформировал бог зла. — И не было никогда. А что за оружие?

— Пятнистая его пулеметом называла. Жуткая вещь.

— Хуже молнии?

— Намного, — Перун вздохнул. — Молния, она одна. Ну, потом можно вторую сделать. Но отдельно от первой. Я могу две сразу. Юпитер, покойник, три скастовать умудрялся. А тут тысячи! Разом! Даже самое дорогое прикрыть не успел! Лелечка, золотце, полечи там… Очень уж ты приятно лечишь… В смысле, квалифицированно…

— В каком смысле? — уточнил Ладо.

— Во всех! — отрезал Перун. — Не отвлекайся, милая. Если всё очень хреново, Ладушка тебе поможет…

— Так я о чем, — вернул тему Даждьбог. — Бросай ты за бабами с других конфессий бегать. Тебе что, берегинь по лесам мало? Или у нас свои богини перевелись? Смотри, как девочки над твоей гордостью трудятся…

— Оно и понятно, — вставил Ладо. — Для себя стараются!

— А в лоб? — хором рыкнули на мальчишку девушки.

— А ну заткнулись, охальники! — взревела Мокошь. — Других тем нету? Велес, ты жив?

— Жив, — произнес Скотий бог, меланхолично уминающий здоровенный кусок копченой оленины, подсунутый заботливым Чернобогом. — И даже здоров. Но в печали!

— С чего это? — поинтересовался Хорс.

— Меня медведь порвал, — Велес горько вздохнул.

— Обычный медведь? — не поверил бог солнца.

На фоне разгрома Перуна схватка Велеса с медведем прошла мимо сознания большинства.

— Обычный, — вздох повторился. — Только камоф… кумаф…, тьфу ты, ка-муф-ли-ро-ван-ный. Пятнистый, то есть.

— Пятнистых медведей не бывает! — констатировал Даждьбог.

— Пятнистых баб тоже не бывает, — Велес потянулся к блюду с олениной. — И пятнистых берегинь. И чертят… — он кинул кусок в рот и неожиданно взревел. — Да сейчас даже мой сынок с Симарглом пятнистые ходят! Эта Хозяйка вконец оборзела!

— Кто оборзел? — не понял появившийся Сварог. — Давайте пошлем Перуна, пусть молнией шандарахнет!

— Уже шандарахнул! — вызверился Велес. — Вон, отлеживается!

— Нельзя его к бабам посылать, — сообщил отцу Даждьбог. — Не выходит у него с женским полом.

— Что?! — Перун от обиды даже дернулся вскочить, но скривился от боли и упал обратно в руки сестер.

— Как это? — не понял Сварог. — Что там может не выходить? Не входить — еще могу понять…

— Не, — Даждьбог махнул рукой. — Если они к молниеносному нашему благосклонны, то всё в порядке. И входит, и выходит, и любимый цвет, и любимый размер. А вот если не дают… То как с Мекриной… Или с этой, пятнистой.

— А что с пятнистой?

— Не дала. То есть, дала. Но не того, что он хотел, а по морде, — Даждьбог подошел к столу, опрокинул стопку горилки и зажевал оленинкой. — И по остальным частям тела тоже. Заодно по астральной сущности перепало.

— Я кому сказала заткнуться? — не выдержала Мокошь. — Только одно на уме! Хоть ты бы, отец, их не подзуживал!

— Неслабо! — Сварог, не обращая внимания на слова жены, осматривал Перуна. — Чем это тебя?

— Сначала рукой, — прокашлял Перун. — Потом ногой. Потом… — он помолчал вспоминая. — Еще раз ногой. Кинжалом. Или мечом. Какой-то острой звездочкой. Копьем. Двумя палками на веревочке. И, — лицо воина перекосилось в ужасе, — из пулемета!!!

— Мда… — Сварог сокрушенно покачал головой. — Не вовремя. Тут война намечается…

— С кем? — хором выдохнули присутствующие.

— С Яшкой, естественно. С кем нам еще воевать? Они, между прочим, уже выдвигаются. Или бросим старика Тенгри? Не вытянет ведь в одиночку.

— Да я их, — Перун вскочил, на глазах затягивая раны, — выскочек этих! Они у меня землю жрать будут! Понаехали тут из провинции!

— Какой провинции? — не поняла Мокошь.

— Римской! — рявкнул Перун. — Мужики, пошли вооружаться!

— Эй, — возмутилась Мокошь, оглядывая вмиг опустевшую поляну. — А кто всю оленину сожрал?

Валхалла. Чертоги Одина

Пировали в огромном зале, потолок которого терялся в вышине. Чай, не Ирий какой на открытом воздухе пьянки устраивать! Холодновато будет. Не могли предки норвегов, датчан и прочих шведов допустить подобного безобразия. Даже представить не могли. Они многого не могли представить. Потому и напоминали Чертоги деревянный сарай, совершенно обычный для любой деревушки на изрезанных фьордами берегах Норвежского моря, только стены из копий вместо бревен, да размеры и украшения достойны асов и эйнхериев. Украшения не так, чтобы очень красивы, художественный вкус присутствующих не отягощал, но богаты: сплошь рыжье и камушки. Жаль щитов на потолке не видно, слишком высоко, но и так все знают, что они золотые.

И жратва, конечно! Не в Стикластадире каком пировали, где у хозяев на столе то пусто, то совсем ничего нет. Стол ломился от еды и питья. Будь он деревянным, как выглядел, давно бы рухнул под тяжестью золотой посуды. Другой скандинавские боги и великие воины не признавали. Особенно воины: мол, не для того принимали героическую смерть, предварительно накачавшись настойкой из мухоморов и грызя собственные щиты (невкусные, между прочим), чтобы в чертогах Одина из обычной посуды жрать, как простые свинопасы, коими присутствующие и были при жизни в перерывах между набегами. А стол? Что с ним станется? Ему что золото, что глина. Предмет бестолковый, неодушевленный и вообще не материальный.

Вот и вели будущие бойцы Рагнарека загробную жизнь в полном соответствии с собственным пониманием и канонами религии: рвали зубами полупрожаренные ляжки Сехремнира, заливали огонь души жбанами пива, по вкусу похожего на мочу (ну не умели викинги делать другое, даже не представляли, что это возможно) и вполне приличного французского вина (а че, класная штука, доводилось захватывать у презренных галлов) и лапали валькирий за тугие задницы и налитые груди. Жратва, ханка и доступные бабы! Что еще надо истинному герою? Ах да, рыжья побольше! Так и оно имеется!

Асы от эйнхериев не отставали. Каков приход, таков и поп, как говорят в свите Распятого фраера. Или там наоборот говорят? Да по барабану! То есть, кулаком по щиту берсерка! В общем, небожители должны быть достойны своего войска. В смысле, жрать, пить и лапать. И цацками увешиваться соответственно статусу. Вон у Тора и Тюра цепи на шее в руку толщиной. Это по-пацански! Или Локи: даром, что жульё редкостное (а кто тут не жулье?), зато сколько рыжья понавешено! И брюлики местами вставлены. Один-Вотан, правда, подкачал со своим плащом и шляпой, ну да на то он и пахан, что ему закон не писан. Что хотит, то и воротит! Или что хочет, то и ворочет? А по щиту! Тут не скальды рулят, а братва!

Под потолком Чертогов возникла черная точка, в мгновение ока разрослась до пикирующего ворона, и через доли секунды Мунин уже устраивался на плече Предводителя, что-то возбужденно каркая в ухо хозяину.

— Ты че, в натуре?! — изумленно вскричал Один. — Без базара?!

— Век воли не видать! — солидно ответил ворон. — Чтоб мне лупетки потушили!

Во второе ухо пахана ворвался голос немного отставшего от подельника Хугина.

— Да врубился уже! — отмахнулся от него Вотан. — Слышь, братва, большие разборки намечаются!

— Че за шухер? — Тор оторвал зубами половину свиной ноги и вопросительно уставился на отца.

— Перун со своей шоблой собрался Распятого на гоп-стоп взять, — сообщил тот. — Уже и стрелку забили.

— Перун — жиган авторитетный, — со знанием заявил Хеймдалль. — Только этого фраера на дурняк не прокатишь, жесткий хач будет.

— За Перуна родич подписался… — задумчиво произнес Один, поправляя шляпу.

— Да ну! — не поверил Тор. — Сам Тенгри?!

— В натуре, — подтвердил Хугин.

— И что ты предлагаешь? — речь Бальдра сильно отличалась от базара родственников. Всё же самый светлый из асов и всё такое… — Не ввязываться же! Можно и огрести, — самый светлый, конечно, но ведь из асов!

— Фильтруй базар, малой! — осадил младшего отец. — Кто лоха потрошит, тому и бебехи. Раз даже Батя в деле, нам соскакивать западло! — и уже всем. — Че, братва, мы в доле?

Асы и герои одобрительно загудели.

— Без бахара, — заорал Сигурд, активно шаря рукой под доспехами Брюнхильд. — И чувих прихватим! Пусть полетают, развеются!

— А ты что тумакаешь, волчара? — Тюр бросил под стол недоеденную ногу.

Фенрир высунул голову и воинственно завыл.

— Опять ты его гайнул? — вскипел Один. — Мало грабки, ждешь, когда макитру отчекрыжит?

— Ты че, батя! — пробасил Тюр. — Пусть гамля кайфанет чуток, на зелени поторчит… Скоро в деле с него понтов не будет, всё хайло пером истыкано!

Вотан махнул рукой:

— Хрен с ним! Если что не так, за базар ответишь! Пошли, в натуре! Пацаны ждать не будут!

Великая Степь

Насколько мог видеть взгляд, степь казалась покрытой живым ковром. Всадники, всадники, всадники… Десятки, объединенные в сотни, сотни слившиеся в тысячи, тысячи собравшиеся в тумены. Густая сочная трава впереди, и безжизненная, вытоптанная до каменной твердости земля сзади. Перестук сотен тысяч копыт, выбивающих барабанную дробь. Войска Великого Хана начали поход к Последнему морю. На четверть века раньше, чем должны были.

Пока только начали. Всё еще впереди.

Бескрайняя степь окажется до смешного маленькой. Западнее ее сменят горы и плоскогорья, полупустыни и пустыни, изрезанные прибрежными скалами лесистые холмы и возделанные поля на месте вырубленных лесов.

Всё впереди.

Тучи стрел, затмевающие солнце. Лава всадников, ломающая строй панцирной пехоты. Осадные лестницы, покрывающие стены. Рвы, вчера заполненные водой, а сегодня телами атакующих и защитников. Пылающие дворцы. Сожженные города. Разгромленные ханства. Навсегда исчезающие государства и племена. Неудержимая лавина раскосых всадников, захлестывающая Средиземноморье и Европу. И трупы. Своих и чужих. Мужчин и женщин. Взрослых и детей… Вспоротые животы, сломанные позвоночники, младенцы, наколотые на копья…

Хурра! Вперед! К Последнему Морю!

Их Тэнгэри тааллаар!!!

Аравийский полуостров

Отряд шел на рысях, далеко оторвавшись от обоза. Разделение войск — не лучший выход, но пустыня диктует свою тактику. Коням лучше быстрее добраться до воды, не стоит скакунам тащиться со скоростью груженых верблюдов. Горбатые медлительны, но могут хоть весь день идти не останавливаясь. Да и поить животных лучше порознь. Впрочем, обоз не беззащитен, совсем не беззащитен. Особенно сейчас, когда имамы объявили джихад неверным, и сам Аллах следит за соблюдением перемирия. Пока идет священная война, правоверные, равно христиане и иудеи, все люди Книги, не поднимут руки друг на друга!

Пустыня диктует свою тактику. Сам Джаухар ас-Сакали, чьи воинские победы затмевают славу величайших полководцев, не смог придумать что-либо новое и покорно разбил огромное войско на мелкие отряды, каждый из которых идет своим, строго заданным маршрутом, ночуя у выделенных именно ему колодцев. Каждый отряд мал, а разбитый на конницу и пехоту просто смехотворен. Но там, на севере, в намеченном конце пути, все они сольются в единое целое, как капли дождя сливаются в бурные потоки, и соединившаяся армия, подобно полноводной реке сметет всё на своем пути. А когда наглые пришельцы будут выброшены за пределы стран правоверных, зеленое знамя джихада двинется дальше, в земли противника, чтобы не дать ему покоя, пока последний неверный не будет уничтожен во имя Аллаха Милостивого и Всемогущего.

Аллах акбар!!!

Устье Днепра

— Раз! Раз! — голос рулевого гулко разносится над водой.

Весла, послушные крепким рукам, вспенивают воду. Лодьи несутся на юг, к морю. Русскому морю. Совсем недавно русичи ушли отсюда, переживая горечь поражения. Достойного и сильно похожего на победу. Но поражения. Теперь возвращались. Намного раньше, чем планировалось. И на этот раз поход будет успешен. Ромеи еще не оправились от своей «победы». И не ждут русов так быстро. Тем более, в союзе с печенегами. Конные тысячи промчатся по провинции, сметая гарнизоны некрупных городов, громя монастыри и поместья. Сотни лодий накинутся на крупные, но относительно малочисленные византийские суда, вцепятся, словно стая волков в лосиное стадо. Поток воинов хлынет на палубы, сметет, закружит, зарежет… И не поможет ромеям ни медные тараны на носу триер, ни сифоны с греческим огнем, ни численность экипажей.

А потом все сойдутся к столице. На этот раз никаких откупов, дани и подарков. Царьград куда больше подходит на роль центра Руси, чем Киев и даже Переяславль. Путь из Азии в Европу. Перекресток торговых путей всего мира. А если не выйдет, и трусливые ромеи окажутся не так и трусливы… Ну что ж… Можно и силой. Чтобы щит прибить было некуда! И крови по щиколотку!

Слава Перуну, богу-воину!!!

Хорватия

Армии шли на восток. Панцирная пехота и латная конница, лучники и арбалетчики, гвардейцы королей, баронские дружины и крестьянское ополчение. Вся Европа, весь христианский мир взял в руки оружие и двинулся на восток. Папа с амвона провозгласил крестовый поход. Эхом вторил ему константинопольский патриарх. Впервые за много лет у высших иерархов не было разногласий. Как и у множества самых разных течений и конфессий, которые вдруг перестали называть ересями. Христианскому миру потребовалось единство, и оно появилось, как по мановению волшебной палочки. Или по воле божьей. Собственно, почему «как»? Именно по воле.

И потянулись на восток армии, отряды, дружины, отдельные ратники, вооруженные простолюдины… Все, кто мог носить оружие и оставить семью. Или взять с собой. И тянулись за войсками многокилометровые обозы, переполненные женщинами, детьми и стариками с их нехитрым скарбом… Полные решимости и обреченные на смерть в случае гибели кормильца. Разве что молоденьким женщинам удастся прожить чуть дольше, за миску жидкой похлебки ублажая боевых товарищей покойного мужа.

Но сомнений ни у кого нет и не может быть. Уверенно печатают шаг ноги, гневные взоры устремлены в сторону неведомого, никогда не виданного врага. Вперед и только вперед. Найти, атаковать, опрокинуть, убить! Неплохо бы еще и ограбить.

Во имя Господа нашего, Иисуса Христа!!! Аминь!

Геркулесовы столпы

Драккары выстроены в боевом порядке. Щиты подняты, полосатые паруса гордо выгнуты вперед. Драконьи головы угрожающе скалятся на окружающий мир. Вторит им оскал на бородатых рожах на палубах. Лучи солнца бликуют на трамбонах щитов и лезвиях секир. Вроде и нет необходимости на палубе держать в руках оружие, но многие держат, пуская зайчиков в сторону земли для устрашения случайных свидетелей и разбегающихся жителей прибрежных деревенек.

Идут, не таясь, демонстративно подставляясь под катапульты береговых крепостей. Рискните, кто смелый! Не рискнуют. Кинешь один камушек, и что?! В лучшем случае накроешь одно судно. А потом? Хищные тела скандинавских кораблей рванут к берегу, словно волчья стая к одинокому буйволу, поток бородатых викингов выметнется на берег, захлестнет стены, рассыплется по внутренним дворикам и помещениям, а после и по улицам города, сметая всё на своем пути, убивая, калеча, насилуя… Не слишком ли большая плата за один удачный выстрел? Да и будет ли он удачный — большой вопрос. А вот расплатятся скандинавы обязательно, им только повод дай. Могут, конечно, и без повода, тогда придется драться, хоть и нет шансов, лучшие несут на восток знамя Святой Веры, а тут остались… А чертовых варваров видимо-невидимо, весь пролив драккарами перегорожен от края до края, хоть из Европы в Африку иди, ноги сухими останутся, разве головенку кто срубит. Так что плывут себе бандюки мимо, и пусть себе плывут…

В этот раз викингам не нужны ни рыбацкие деревеньки, ни баронские замки. Этим займется вторая волна, те, кто не попал в головную армаду, плывущую к куда более лакомой добыче, к самому вкусному куску. Этих ждет Великая Битва! Пропуск в Валгаллу, к божественным пирам и валькириям, куда можно войти лишь в окружении сонма рабов, чьи головы разбиты секирами героев. И они будут, эти головы…

Яг свёр ат Один!

Высшие сферы

Старик в золотой юрте, довольно потирающий руки: «Он называл меня земляным червяком?»

Благообразный мужчина с одухотворенным лицом, сквозь черты проступает лик древнего божка маленького, всеми преследуемого народа с окраины Ойкумены: «Пора заканчивать с мелкими культами. Зажились…»

Суровый бородатый воин с молнией в руке: «Понаехали тут!»

Еще один старик, худой, высокий, одноглазый и седобородый. В синем плаще и широкополой шляпе. С двумя большими воронами на плечах. «Кто лоха потрошит, тому и бебехи!»

Южный берег Северного Океана

Старый Эттыне был великий шаман. Только ему духи предков могли поведать будущее, рассказать, не побьет ли байдары шторм, присланный злыми духами кэле-таньги, у какого острова охотники найдут моржей, а у какого вкусную жирную нерпу, кем разродится жена охотника Нутенкеу, и останется ли женщина жива после родов. Бубен у Эттыне был сделанный из шкуры нерожденного К'эйумк'ы, белого медвежонка, добытого из утробы матери, и клыков моржа. Но не обычного рыркы, а к'легрыркы, настоящего великана. Этот бубен Эттыне получил от деда, а тот от своего деда, и так было всегда, насколько помнили люди, и никто не знает когда и кем был сделан этот инструмент. Когда шаман бил в свой ы'твъэт (шаманское название бубна), откликался сам Кэрэткун, морской хозяин, а с его слугами, лыгэвагыргыт, Эттыне мог разговаривать часами.

Ни один человек, будь он хоть самый лучший охотник, не посмел бы пропустить мимо ушей слова величайшего шамана народа чукчей, настоящих людей.

В последнее время Эттыне вел себя странно, и люди беспокоились. Сначала шаман три оборота солнца вокруг небесного центра сидел у очага в своей яранге. Он не спал, не ел, лишь подкладывал ветки в огонь, пил настой из священных грибов вапак, которые приносили люди с берегов далекой реки Кагыргын (Анадырь), и бил в свой бубен, прислушиваясь к голосам духов, звучавшим в его голове. Потом старик, одетый лишь в короткие штаны, босой и голый выше пояса, выбежал из яранги и помчался вокруг жилища, всё сильнее нанося удары по натянутой коже ы'твъэта. Бубен уже не звенел, а гремел, разговаривая с самыми сильными духами и самим морским хозяином, и заставляя вождей отправлять гонцов в дальние стойбища, скликая настоящих людей к жилищу шамана. Два небесных оборота длилось камлание, не прекращаясь ни на минуту, а потом еще три Эттыне неподвижно сидел у потухшего очага, словно фигурка вырезанная из моржовой кости.

В начале четвертого оборота шаман встал, одел торбасы и кухлянку и вышел к людям, которых собралось великое множество, ибо за время камлания успели приехать представители всех стойбищ великой тундры. Вместе с женами, детьми, оленями, собаками, нартами, ярангами, шкурами и прочим скарбом.

— Я говорил с лыгэвагыргыт, — произнес Эттыне. — На далеком юге живут существа, похожие на людей, но не люди, поскольку палящее солнце выжгло мозги еще предкам их предков, решившим покинуть благословенную прохладную тундру и поменять ее на раскаленный ад воглых лесов из деревьев, чьи иголки похожи на куски кожи. Теперь потомки этих существ устроили большую войну, доказывая, какой из Великих духов лучше и сильней.

Люди стояли в молчании, внимая откровениям шамана, и над тундрой стояла такая тишина, что можно было бы услышать муху, посмей она помешать речи своим полетом. Но мухи не летали над стойбищем. Может потому, что любой из охотников легко собьет святотатственное насекомое броском незнающего промаха копья, но скорее, из-за того, что мухи не водятся в местах, где снег ложится в начале сентября и не сходит до конца августа.

— Настоящие люди знают, — продолжал Эттыне, — что самый главный из великих духов — Кэрэткун, морской хозяин. И нет никого в этом мире сильнее его.

— Мы пойдем на юг, и копьями объясним существам их неправоту, — вскричал молодой охотник из стойбища оленеводов.

Шаман с усмешкой посмотрел на торопыгу и согласно кивнул головой, когда тот полетел на землю, сбитый твердой рукой своего отца.

— Я отрежу тебе уши, — прошипел родитель, — раз они всё равно не слушают старших.

— Похоже, Ваамчо, ваши стада в этот День зашли так далеко на юг, что мозги твоего сына не выдержали и расплавились, — веско сказал Эттыне. — Нет, мы не пойдем в те гибельные края, где день сменяет ночь каждый небесный оборот, а не два раза в год, как заведено Кэрэткуном. Пусть глупые существа и дальше меряются силой своих божков, длиной половых членов и мощью оружия. Пусть совершенствуют способы убийства, достигая невиданных высот. Если они не перебьют друг друга, то когда-нибудь принесут нам все свои достижения.

— Но владеющие столь хорошими копьями захотят убить нас, — снова вскричал сын Ваамчо.

— Ты пытаешься думать, Тынэнкэй, — сказал шаман. — Это хорошо. Но ты не умеешь это делать. Это плохо. Нет, они не захотят нас убить. Они захотят нас подчинить. Чтобы мы добывали для них моржей, а они сидели в наших ярангах и наслаждались ласками наших женщин. Пусть. Мы не будем противиться. Примем их, как гостей. Накормим, напоим и уложим с нашими женами. Свежая кровь полезна для народа. Они будут смеяться, рассказывать о нас анекдоты и учить нас пользоваться их вещами. А потом придет Ночь и Кэрэткун заберет их всех. Ибо существа не догадываются, какими бывают Холод и Ветер. Но это всё произойдет очень не скоро. Лет через тысячу или около того.

— Тогда зачем ты собрал нас всех вместе, великий? — спросил Ваамчо, и в сдержанном гуле голосов Эттыне услышал тот же вопрос.

— Как зачем? — удивился шаман. — Пришло время Большой Охоты. Мы собрались, чтобы добыть еду на всю Ночь! Как собираемся каждый год. А кроме того, я нашел себе ученика, ведь я уже стар, а моих детей давно забрал морской хозяин. Вот Тынэнкэй и заменит мне внука.

Прищурившись, старый шаман смотрел, как расходятся люди. Всё правильно. События будут идти своим чередом, как он сегодня и предсказал. Вот только на один вопрос даже Кэрэткун не смог дать ему ответа. Похоже, если пришедшими южными существами будут какие-то «русские», настоящих людей ждут большие проблемы…

Игорь

И ведь ничто не предвещало неприятностей.

Едем потихоньку, никого не трогаем. Симаргл с чертятами за бабочками гоняются. Василиса всем встречным и поперечным глазки строит. Баюн сказки на ходу сочиняет. Прапорщица моя любимая размышляет о чем-то своем, девичьем. А я прикидываю, как с Витькой побезопаснее объясниться. В смысле о чувствах своих сказать и по морде не получить… И нате нуте!

Прямо на дороге бог возникает. Прямо из воздуха. И не какая-нибудь мелочь, Сварог собственной персоной! На меня, Витьку и чертят — ноль внимания. В сторону Васьки только глазами стрельнул. Отзывает Баюна с Симарглом в сторонку и давай шептаться. Только и видно, как пес головой недовольно мотает, только и слышно недовольное Баюново: «Я вас умоляю!»

Пошушукались, пошушукались, и Сварог сваливает. А кошка с собакой — к нам.

— Слышь, Хозяйка, — виновато тупится Симка. — Нам бы тут отлучиться надо ненадолго. По делу…

Витька отвлекается от раздумий, недоуменно смотрит на пса и спрашивает:

— Какому еще делу?

— Я Вас умоляю! — складывает лапки кот. — Неужели у нас не может быть личных дел?.. — немного тушуется под Витькиным взглядом и заканчивает. — Хотя, в данном конкретном случае, оно общественное.

— Не поняла?

Похоже, наша начальница настолько задумалась, что явление Сварога народу прошло незамеченным. И то верно, кто он такой, чтобы его замечать!

Между тем зверики мнутся, и Витька начинает подозревать что-то нехорошее. А когда наш бессменный прапорщик…

— Однако всех собирают, — влезает Федька. — Там ихние наших бить собираются.

— А наши — ихних, — добавляет Танька. — Тоже всех зовут.

— Еще раз помедленнее и по-русски, — тоном прокурора вопрошает Витька. — Кто кого хочет бить?

— Тенгри — Яхве, Люцифер — Перуна, Перун — Михаила, Михаил — Сварога, Сварог — Люцифера… — излагает чертенок такой скороговоркой, что я сбиваюсь уже на второй паре.

— А Мекрина — всех, — заканчивает за брата Танька. — Или никого, как фишка ляжет!

— Ничего не понимаю, — трясет головой Витька. — Кто-нибудь может объяснить по-человечески?

— Я Вас умоляю! — разводит лапами Баюн. — Это же дела богов, а не людские междусобойчики! Людям и знать необязательно… — кот смотрит Витьке в глаза и сдает на попятный. — Хорошо, хорошо… Я Вас умоляю! Не надо так нервничать! Я сейчас все объясню. Ирий решил немного помочь Святославу. Чтобы того из астрала не шандарахнули. Вот и надо пойти, проконтролировать, поизображать из себя массовку. Может, и не дойдет до драки!

— Да? — иронически поднимает бровь Витька. — А причем тут Тенгри?

— Я Вас умоляю! — морда кота выражает такую невинность, что даже я понимаю глубину назревающих проблем. — Старик давно имеет зуб на Яхве…

— Та-а-ак, — тянет Витька. — И тоже с человеческой армией?

— Я Вас умоляю! Как же иначе? Задача войны в том и состоит, чтобы отобрать у противников максимум верующих…

— Значит, — уточняет девушка. — Татаро-монгольское нашествие с одной стороны, крестовый поход с другой, русы между ними…

— Ага! — радостно вопят чертята. — Точно! Крестовый поход! Так и обозвали!

— Люди рубятся между собой, а боги смотрят со стороны и не вмешиваются! — товарищ прапорщик энтузиазма мелких явно не разделяет.

— Я Вас умоляю! Еще как вмешиваются! Будет очень большая драка с совершенно непредсказуемым исходом, — в голосе кота звучит сожаление. О непредсказуемости.

— Ну уж нет! — Витькин голос начинает звенеть от гнева. — Хрен вам, а не большая драка! Показывайте, где тут у вас…

Пора влезать. А то эта сумасшедшая сейчас помчится спасать мир с одним «Кордом» в руках.

— Вить! Давай хоть подготовимся!

Получаю такой взгляд… В любви сейчас точно лучше не признаваться.

— Предложения?!

— Во-первых, собрать силу с камней!

— Долго!

Криво усмехаюсь. Совсем недавно радовался, что всесильная наша не догадалась, теперь сам раскрываю:

— Ничуть. Если Магомету некогда идти к горе, той придется бежать вприпрыжку! Переноси камни сюда! Не всё же ноги бить!

— Как это?

— Как ЛЭП переносила.

— Я не помню… — жалобно пищит Витька.

— Ну, хлебни «выхлопа», — пожимаю плечами. — Или пусть дерутся!

— Фигушки! — взрыкивает девчонка, и вокруг нас начинают падать камни.

Сколько же их! Хаджар аль-асвад и Ложе Господне узнаю, к ним мы, собственно, и направлялись. Но кроме них камни, камушки, каменья, булыжники, куски породы, железа, золота, вулканического стекла, даже дерева. Предметы оружия и домашнего обихода: щиты, мечи, палицы, чаши, блюда, статуэтки. Большие и маленькие. Бесформенные и художественно вырезанные. Мелькают маски явно африканского и индейского происхождения. Надо понимать, все намоленные предметы, существующие на Земле. Чтобы обработать такую прорву вещей жизни не хватит! Хотя…

Достаю ноут и ныряю в работу. Сначала поправить программу. Тащить не с вещи, а с площади! А потом…

Витька

Как-то Игорек последние дни на меня странно смотрит. Словно хочет что-то сказать и не решается. Может, влюбился, наконец? Давно пора! Сколько можно игнорировать такую хорошую меня, верную и преданную! А то защищаешь его, помогаешь, из всяких ситуаций вытаскиваешь, чёрти куда за ним идешь, а он ноль внимания! Еще и на берегинь всяких засматривается! Ну, решайся, что ли…

Или это он по тому поводу, что я спьяну лишку наворочала. Неужто испугался? Игорек, миленький, золотце моё. Я больше не буду! Пить брошу! Мужикам морды бить перестану! И девкам тоже! Огнестрел весь в арсенал сдам! И холодняк! В платье начну ходить! Вообще буду белой и пушистой. Или загорелой и гладкой, как захочешь! Не надо меня бояться! Меня любить надо! Ну пожалуйста!..

Что? Не поняла? Кто тут воевать собрался? Какие еще монголы? Минутку, минутку… Сейчас… Ага! И крестовый поход за компанию? Первую мировую собрались устроить?! Паству конкурентов проредить?! А не много ли на себя берете господа боги?! Да вы тут никто, и звать вас никак! Вот введем атеизм — вообще исчезните! А я нет! Я-то не богиня! И не собираюсь! Человек я! От богов неприятности только!

Спокойно, Витька, спокойно… Любая операция требует тщательной подготовки и детального планирования! То есть, сначала планирования, а потом подготовки. Вот и будем планировать и готовить. А то, что информации не хватает — по фиг. Война план покажет. Не хотели, чтобы я вмешивалась — не надо было в свои разборки людей втягивать! Дрались бы между собой хоть до скончания века, палец о палец бы не ударила!

Что? Камни? Да не умею я! Не знаю! Вышло и вышло… «Выхлоп»? Нет, не буду пить! Я в завязке! Да получи свои камни! Ой, а чего их так много? Я же всего два заказывала! Или три? Но точно не три тысячи! А их тут больше, вон какой курган насыпало! Это сколько же времени их обрабатывать придется? Недолго? Точно? Игорек, умница моя! Я тебя люблю! Ты тоже? Вот и ладушки! Что ты сказал?!!! Повтори!!! И еще раз!!! Наконец-то!!! Дай сюда губы! Губы дай, говорю! Надо закрепить успех, достигнутый на любовном фронте! А вы все отвернитесь! Не видите, что ли, люди целуются! Еще разочек… Нет, времени совсем нет… Еще только один поцелуй, остальное — когда наведем порядок в мире. Хотя бы с этими террористами нематериальными разберемся. Но сначала поцелуй! Только один! И сразу на это их поле для сборов и разборок! Ну может, два! Или три… Но точно не три тысячи…

Место божественных сборов и разборок

Все пришли одновременно. Точнее, появились. Ни к чему ноги бить, боги всё-таки. Нет, может, кто и опередил прочих на долю мгновения, но столь малую, что даже божественным сознанием не определялась. Просто возникла с южной и западной сторон разношерстная команда Яхве, выстроенная в традициях армий множества народов. С востока проявились эскадроны подземных карликов на низких мохноногих лошадках, возглавляемые дородным стариком самого мирного вида, сквозь личину которого проступали черты могучего черноволосого воина с гигантским луком в руках. С севера наступала дружина Ирия, все как на подбор высокие, плечистые, с ростовыми щитами, копьями и мечами на поясах. Чуть в стороне Велес в медвежьей ипостаси. А с северо-запада надвигался хирд викингов, в любую минуту готовый взорваться атакующей мощью сотен бессерков.

Посуетились немного, выравнивая ряды, и встали, оценивая силы противников, прикидывая тактику предстоящей схватки. Свистели ураганные ветры за спиной Тенгри. Мелькали молнии в руках Перуна. Наливалось мощью адское пламя между крыльев Люцифера. Тускло блестел наконечник копья Одина. Тор, вытанцовывая в запряженной козлами колеснице, подбрасывал и ловил молот. Нестерпимой яркости свет разливался вокруг Яхве…

Из-за большого камня на дальнем северо-востоке аккуратно выглядывал одетый в кухлянку маленький узкоглазый божок с редкой бороденкой на смуглом морщинистом лице.

— Однако, большой бум будет, — еле слышно шептал морской хозяин, потирая перепонки между пальцами рук. — Надо, однако, моржей подальше на север отогнать, чтобы рикошетом не зацепило. Или, наоборот, поближе к стойбищу. Пусть люди мяса наготовят побольше. А то им совсем нечего кушать будет!

— Эй, Одноглазый, — взревел Люцифер, — ты-то здесь что забыл?!

— Ты на кого батон крошишь, бычара?! — откликнулся Один. — Совсем нюх потерял?!

— Лучше не лезь в наши дела, — расхохотался Князь Тьмы. — Пришибем ведь ненароком!

— Фильтруй базар, отморозок, пока молотком по черепушке не получил! — поддержал отца Тор.

— Не договорятся, однако, — пробурчал под нос Кэрэткун. — Совсем дикие духи… В расплавленных мозгах зародились…

— Тенгри, уважаемый, — Яхве, в отличие от подчиненного, был предельно вежлив. Впрочем, он и общался не с братвой. — Вам-то что за шлея под хвост попала? Жили себе в мире…

— Ты убил Мзекали!

— Вспомнил дедушка первый поцелуй! — морской хозяин за камнем чувствовал себя в безопасности, но голос предпочитал не повышать. — И тысячи лет не прошло!

Яхве, однако, не стал заострять внимание на возрасте претензии оппонента:

— Это легко исправить! Выловим парочку грузин, напомним основные атрибуты культа, возродим его на некоторое время. А потом поддержишь девочку своей силой! Или познакомишь с ней своих почитателей. Пусть верят.

— Что, многоликий, боишься сразу против всех? — захихикал Кэрэткун. — Не бойся! Я их не поддержу. Тебя, впрочем, тоже. Оно мне надо?

Тенгри задумался, и в дело вступил Перун:

— А меня чем попытаешься купить, бог рабов и трусов? Тоже ведь боишься!

— Петенька, — вступила в пикировку Мекрина. — Ну кто может тебя бояться после памятного поединка с Витькой? Она же девочка, совсем ребенок. К тому же человек…

— О чем базар, чувиха? — мгновенно среагировал Один. — Че за разборки без нас?

Тенгри тоже явно заинтересовался, но смолчал. Кэрэткун и вовсе обратился в слух.

— Братки… — презрительно протянула чертовка в сторону Одина. — Ни тебе разведки, ни службы безопасности. Как в прошлом тысячелетии живете!

— Так что за поединок? — вмешался Бальдр, не давая разговору свернуть в сторону.

— Так побила его девка-то, — откликнулась чертовка. — Раз много побила…

— Ой, мамочки, — прошептал чукотский дух. — Это что ж деется-то? Половину моржей на север, а половину — к стойбищу!

— Так как, уважаемый? — Яхве всё еще старался вывести из игры самого опасного противника. — Может, перестанем заниматься ерундой и начнем воскрешать Вашу возлюбленную?

— Я Вам покажу девку! — взревел Перун, направляя молнию в строй чертей.

— Ты называл меня земляным червяком! — вторил ему Тенгри, окончательно сбрасывая мирную аватару.

Молот, вырвавшись из рук Тора, помчался к Люциферу. От того поднялась стена пламени.

Навстречу двинувшемуся хирду и дружине Ирия выступили батальоны чертей. Огненные джины бросились наперерез коннице карликов. Взмыли в воздух ангелы и валькирии…

Далеко внизу закованный в железо кавалерийский клин помчался на стену красных щитов; закрутили смертельную карусель, гоняясь друг за другом, всадники на тонконогих арабских скакунах и неброских, но выносливых степных лошадках; огромные секиры образовали сверкающие круги над головами бессерков; натянули тугие луки английские вилланы; пошли на абордаж отплевывающихся огнем трирем лодьи русичей и северные драккары…

— Началось, однако, — потирая руки, прошептал морской хозяин.

И тогда над почти начавшейся битвой разнесся звонкий девичий голос под аккопанимент пулеметных очередей, выбивающих фонтанчики нематериальной земли перед ногами богов.

— СПЕЦНАЗ ГРУ! ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ!

— Ой, что это? — подпрыгнул от неожиданности Кэрэткун. — Ой, кто это? — и, подумав, добавил. — Однако!

В самом центре поля, издавна являвшегося местом боевых встреч богов и духов, сидела верхом на медведе маленькая человеческая девушка в пятнистом камуфляже и тактической раскраске, и с двух рук палила из пулеметов. Третий «Корд» заливался в руках стоящего на одном колене Игоря. А вокруг припали к земле, освобождая линию огня, остальные. Выпустивший когти Баюн, оскалившийся Симаргл, пара чертят с автоматами и берегиня, кокетливо поводящая стволом гранатомета.

И армии остановились. Все. Божественные и человеческие. Наверху и внизу. Натянули поводья всадники. Опустились мечи и секиры. Вернулся в руку Тора Мьёльнир. Притихли ветры. Опала стена пламени…

— Ты вообще кто такая? — спросил Тенгри.

— Человек, — спокойно ответила Витька, и ее негромкий голос услышали все. Наверху и внизу. — Прапорщик Барсова.

— Да ты рамсы попутала, чувырла! — рявкнул Тор. — Кого на понт берешь?!

— Заткни гавкало, ларва, и фильтруй базар, пока на правило не поставили. За меньшее перо ловили, — спокойно парировала Витька. — Не ты здесь козырный.

— Отчаянная девка, — прокомментировал Кэрэткун. — Однако плохо ей будет. Побьют!

— Че?!

Мьелнир рванулся вперед и отлетел в сторону, сбитый крупнокалиберными пулями. Вторая очередь прошла по ногам рыжебородого. Тор рухнул, как подкошенный.

Фенрир с грозным рёвом прыгнул вперед. Но, услышав ответный рык Симаргла, поджал хвост и, развернувшись прямо в воздухе, ретировался за спину Тюра. Это была не первая встреча богов, и Фенрир хорошо знал, в чем отличие волка от волкодава.

— Лечись, пока я позволяю, — небрежно бросила Тору Витька и обратилась к остальным. — Быстро развернулись и разошлись по домам! Война кончилась.

— Ты, что ли, Перуна побила? — догадался Тенгри, не сумев иначе объяснить молчание союзника.

Витька лишь усмехнулась.

— Не слишком много на себя берешь?! — продолжил бог.

— Я Вас умоляю, старейший, — вмешался Баюн. — Это же Хозяйка! Я бы на Вашем месте послушался!

— Вас всего восьмеро, — захохотал Тенгри. — Вместе с медведем.

— Который порвал папу, — закончил кот. — Я Вас умоляю, не будите лихо!

— Дедушка, — девушка проигнорировала видимый облик Великого Неба, — я уважаю Ваш возраст, но не надо говорить глупостей! У нас есть ответ на любые вопросы. Два таких ответа я держу в руках, — Витка небрежно тряхнула «Кордами». — А если Вы хотите массовки, так и ее есть у нас!

За спиной девушки начали появляться бойцы. Взвод за взводом, рота за ротой, батальон за батальоном. В невиданном в этом времени обмундировании, с неведомым противнику оружием.

— Непростая, однако, девка, — прошептал морской хозяин. — Ой, непростая. Но Кэрэткун шибко умный, однако. Моржи уже там, где надо!

— Надо отдать тебе должное, девочка, — вдруг произнес молчавший до этого Яхве, — силы ты набрала удивительно много. Но слишком горячишься. В чужие дела вмешиваешься. Зачем-то людей из будущего притащила… Впрочем, это по молодости. Проживешь лет пятьсот, а лучше тысячу — поймешь. Пожалуй, мы можем уважить твою просьбу и перенести нашу встречу на некоторое время… Хотя бы ради того, чтобы немного разъяснить тебе сложившуюся ситуацию…

— Как заливает, однако, — восхищенно крякнул Кэрэткун. — Слушал бы и слушал. Так не дадут же! Совсем дикие духи…

— Соскочить решил, фраер! — заорал Тюр. — Братва, мочим красулю со всей шоблой! Наш базар после перетрем!

— Вариант два! — негромко скомандовала Витька.

Волхв, уже сменивший пулемет на компьютер, нажал клавишу, активируя программу.

— Всё еще хотите повоевать? — вновь разнесся звонкий голос. — Хорошо! Воюйте! Только запомните: богов больше нет! Вы все — просто люди. А потому возрождений не будет! Каждый убитый умрет навсегда. Как это происходит с нами! И новые боги тоже отменяются! Человечество способно само разобраться со своими проблемами!

А из ноутбука выплескивалась наружу высвобождаемая энергия тысяч разнородных амулетов, превращая богов в обычных смертных и возвращая мир во времена, когда человек еще не придумал даже слабенького духа. И навсегда блокируя возможность появления в будущем каких-либо объектов поклонения…

— И? — сам себя спросил Кэрэткун. — Как, однако, теперь добираться на Чукотку?

 

Эпилог

Витька

Задворки. Ночь. Луна. Помойка. Троица бомжей поперек дороги. И стойкое чувство дежавю. Было уже. Собственно, с этого и начиналось.

Только сейчас не по статусу мне о кавалерах мечтать. Солидная дама. Дом, хозяйство, муж, дети… И институт, опять же. Второй курс — не первый! Некогда ерундой заниматься. Сегодня еще надо Игорька с работы забрать, уроки у детей проверить, зверей выгулять, еды наготовить…

Так что, ухажеры мои любезные, быстренько по ящикам и удовлетворяйте друг друга хоть до второго пришествия. В смысле, пока менты не приедут. А я на электричку опаздываю! У меня корова недоена! И не в игрушке, а самая настоящая, дети молочко любят, да и кошарик не отказывается!

Кстати, о детях! Завтра суббота, надо в школу зайти, узнать, почему мои паршивцы всю неделю ходят, будто мороженного объелись. И не забыть им его купить! Если, конечно, кабинет химии цел. И физики. И остальные, включая коридоры и соседние здания. И все учителя здоровы. А то Федьке только дай волю! Да и Танька тоже не подарок…

В колхоз заглянуть, баранами затариться. Заодно ненавязчиво выяснить, не пропадали ли коровы в последнее время. А то черт этих звериков знает. И ситуацию с местной шпаной и бомжами разведать. С последними, правда, хрен разберешься: Симка его схарчил, Топтыгин, или сам свалил в места поспокойнее…

Да! К дураку этому сгонять, что на Баюна ротвейлера спустил. Пусть заткнет пасть, а то будет, как с собакой!

Хорошо хоть жилищно-разменная эпопея закончилась, отдельный дом в Апрелевке нам куда больше подходит, чем две однокомнатные в Москве. Опять же участок, лес рядом, есть, где зверушкам порезвиться, а то в городе только и гляди, чтобы окрестные дети кого-нибудь насмерть не загладили.

А в воскресенье пусть Игорек со всеми делами разбирается. Мне историю учить надо! В понедельник зачет по десятому веку, а у меня конь не валялся! Васильев, как пить дать, будет докапываться, почему Великий Поход Народов не закончился большой дракой. Или как Вукомил пробыл начальником Скрытной Управы почти сто двадцать лет, от Олега Вещего до Ярополка Святославича. Коронные вопросы. Любит наш проф исторические загадки! Мол, студенты должны свои версии выдвигать, нестандартные. А где их брать? Не рассказывать же, как было на самом деле. «Неуд» гарантированный! Если не психушка!

Да и с более поздними событиями еще разбираться и разбираться! Год уже рою, а в голове сплошная путаница. Брякну как-нибудь про вторую мировую, всю жизнь вспоминать будут! Историческая наука и о первой не догадывается…

Ой, у меня же день рожденья послезавтра! Предки собирались заглянуть! Все-все-все! Даже папа с бабушкой, если ничего не случится. Дедушка пирожков напечет!

Еще и дядя Саша подтянется! Заодно проверю, всё ли у них нормально. Он, конечно, жену в ежовых рукавицах держит и по службе над ней командир, но и она ведь тоже не хухры-мухры, всё-таки бывший начальник ГРУ АДА!..

Историческая справка (вместо послесловия)

Запущенная Игорем программа не просто отменила нематериальные уровни бытия. Аналитик позаботился если не о минимальном вмешательстве в историю, то, по крайней мере, о личных судьбах близких. В итоге команда Хозяйки за исключением берегини перебралась в двадцать первый век. Даже удалось сохранить неизмененными семью и ближайшее окружение невесты.

Василиса предпочла остаться в своем времени, чтобы через пару месяцев выйти замуж. То ли усилиями заботливой жены, то ли вследствие изначально крепкого здоровья, помноженного на омолодительные процедуры Баюна, начальник скрытной управы Руси прожил неожиданно долгую жизнь и до самой смерти продолжал работать на благо государства.

Бывшие боги повели себя по-разному. Шобла Одина, активно используя распальцовку, численное преимущество и родственные связи, подмяла команды драккаров и немедленно отправилась в Скандинавию. Не до терок и базаров с чужими, надо дома порядок наводить и отморозков на место ставить. Передел сфер влияния на берегах Норвежского моря затянулся на пять лет, а установленные главным паханом порядки затормозили развитие региона еще на столетие.

Перун со товарищи первым делом отметили произошедшие события хорошей порцией горилки, после чего повторили, закусили и задумались о жизни, переодически поддерживая дозу. Именно за этим занятием гоп-компанию и застали люди Святослава по окончанию событий в Царьграде. Большинство небожителей Вукомил забрал на сортировку, планируя одновременно заполнить в Управе как вакантные должности, так и свободные помещения в подвале. Однако Ладу и Лелю князь ему не отдал, сделав младшими женами.

Крестоносцы, лишенные руководства сверху, немедленно бросились грабить первое, что подвернулось под руку, то есть Константинополь. Не ожидавшие такого коварства от союзников ромеи были застигнуты врасплох и наголову разгромлены. Город спасли вовремя подошедшие русы. Вышвырнув захватчиков обратно в Европу, Святослав, при полном одобрении населения Царьграда, прибил к воротам города обещанный щит и тут же перенес на берега Мраморного моря свою столицу.

После сражения хан Куря нашел голову императора Цимистия, сделал из нее чашу и демонстративно хлебал вино только из этого сосуда, рассказывая историю его появления и старательно обходя тот факт, что печенежские отряды Святослав в город не пустил во избежание массовой резни и пожаров. Хотя Цимистий, действительно, погиб в суматохе многочисленных штурмов.

Яхве и Люцифер, полюбовавшись на деятельность паствы и оценив ее интеллектуальный уровень, отошли на заранее подготовленные позиции, старательно выбирая на Ближнем Востоке место, свободное от залежей земляного масла во избежание пожаров. Ценности нефти Господь не представлял, а Мекрина куда-то запропастилась. Захват части палестинских земель вкупе с характерной внешностью бога-сына вызвали недовольство местных племен, однако объединенные части Ада и Рая достаточно легко отбили наскоки бедуинских отрядов, а после и армий халифов. Государство Израиль получилось изначально не совсем еврейское, зато на тысячу лет раньше и сильно больше территориально. Впрочем, евреи, привлеченные названием, слетались на Землю Обетованную со всей Европы.

Чингизхан вместе с корпусом кешиктенов вернулся в свой век, где ничем особенным себя не проявил. То ли что-то не срослось, то ли после провала в прошлом Потрясатель Вселенной утратил интерес к дальним походам.

Монгольские вожди, оставшись без противника и Великого хана, немедленно сцепились между собой в схватке за власть. Попытки Тенгри навести порядок привели к значительным потерям в отрядах подземных карликов, слишком привыкших к своей неубиваемости. В конце концов, кочевники пришли к единому мнению и отправились обратно на восток под руководством невзрачного человечка в кухлянке и с перепонками на пальцах. Великому Небу ничего не оставалось, как тащиться следом за бывшими почитателями.

В дальнейшем Тэнгри поставил золотую юрту на Тянь-Шане, недалеко от пика, названного в его честь, и остаток жизни провел в сожалениях о погибшей любимой и утраченных способностях.

По прибытии в окрестности озера Байкал, монголы разбрелись по бескрайней степи, а Кэрэткун, соорудив байдару, сплавился по Лене от истока до устья, а после долго пробивался на восток вдоль побережья родного океана. Через год морской хозяин вышел к яранге Эттыне, где был усажен на почетное место, накормлен прошлогодней нерпятиной из самой глубокой ямы, напоен настоем из священных грибов вапак и уложен в постель с женой охотника Нутенкеу (за неимением таковой у шамана). А потом и с женами других охотников, ибо улучшение крови необходимо настоящим людям. Через несколько лет по стойбищам бегало множество детей с перепонками на пальцах. Настоящие люди искренне чтили великого духа, и Кэрэткун с удовольствием помогал им всеми возможными способами. Управлять морскими обитателями божок теперь не мог, зато повадки моржей и нерп знал превосходно, так что охота у чукчей всегда была удачной.

В общем, события, названные в дальнейшем Великим походом народов, закончились достаточно малой кровью и незначительными территориально-административными изменениями, если не считать успеха русов. Впрочем, после спасения Святослава на порогах взятие Царьграда было лишь вопросом времени.

Единственным непонятным моментом этой истории остается вопрос, каким образом Мекрине удалось прорваться в двадцать первый век. Программой Игоря этого предусмотрено не было, а сама чертовка не призналась даже мужу, ограничившись замечанием о собственном профессионализме. Зато не скрывала, что попытка окрутить сотрудника нужного подразделения была ею предпринята с вполне конкретными и отнюдь не матримониальными целями, которые и были достигнуты, ибо полностью совпадали с задумками другой стороны. Вот только самоуверенную девушку саму окрутили по полной программе. Чтобы понимала, что она — не единственный профессионал в этом мире.

Дальнейшая история развивалась примерно в тех же традициях, что в предыдущей попытке, хотя и с некоторыми отклонениями. Люди есть люди, никуда не делись ни жажда власти, ни стремление к обогащению. Подлость, кровожадность, лицемерие… В конце концов, кто выдумал богов со всеми их приколами? Однако лишенные усиления в процессе обратной связи с небожителями, эти черты проявлялись немного реже и несколько слабее. Свою роль сыграло и раннее возникновение доминирующей державы с философией исконного славянского пофигизма, несмотря на который, Русь сохранила главенствующее положение в мире и через тысячу лет.

В результате были и локальные конфликты, и теракты, и диверсии, но несравнимо меньше, чем в известной читателю истории. До мировых войн дело так и не дошло, а ядерное оружие, хотя и появилось почти на сто лет раньше, чем мы привыкли, но в боевом плане ни разу не применялось.

Интересна судьба религий. После первоначального всплеска энтузиазма, вызванного явлением живых богов, верующие достаточно быстро разочаровались в кумирах. Учения не исчезли, но утратили злободневность, особенно после естественной смерти инфернально-материальных сущностей. Уже к тринадцатому веку собственно религии были почти повсеместно вытеснены филосовскими школами, а к пятнадцатому большинство из последних отрицали наличие не только богов, но и любых инфернальных сущностей. Какое-то количество верующих оставалось всегда, но небольшое и состоящее из людей со сравнительно слабой волей. Достаточно сказать, что словосочетание «религиозный фанатизм» или аналогичное ему не возникло ни в одном языке мира.

Исключением в отношении религии является маленький народец, живущий на крайнем северо-востоке Евразии. Чукчи считают себя потомками великого духа Кэрэткена, морского хозяина, а в ответ на попытки оспорить существование богов предъявляют собственные ладони с перепонками между пальцев. Ученые до сих пор не могут объяснить данную аномалию. Однако если вызывающий ее ген окажется доминантным, со временем всё человечество может обзавестись подобным украшением.