Несмотря на силу и выносливость кроатца, дорога до Нейдорфа заняла три дня. В город Ридица въехала с маниакальной мыслью о лохани с горячей водой и куске салевского мыла. Дела могут и подождать. Впрочем, дела имели собственное мнение. Девушка успела лишь проследить, как устроили коня (гостиница, конечно, лучшая в городе, но береженого и Господь бережет) да заказать в комнату мытье и ужин. И даже подняться к себе…

— Простите, святая сестра, — пришедшая с подносом подавальщица протянула конверт. — Вам просили передать.

— Кто? — недоуменно подняла бровь Ридица.

— Не знаю я, — пожала плечами прислуга. — Мальчишка принес. Из уличных, они частенько этим подрабатывают.

— У вас пишут так много писем, — удивилась воительница, — что на их доставке можно заработать на жизнь?

— Ну они не только этим живут, — поправилась девчонка. — Но и этим тоже.

— Он там ответа ждет?

— Нет, святая сестра. Монетку. А ответ, говорит, и не нужен.

Усмехнувшись, Ридица отдала подавальщице пару монет.

— Одну ему, другую тебе, — она погрозила пальцем. — И не обижай ребенка! — улыбка смягчила угрозу.

Довольная девчонка исчезла за дверью.

Воительница вскрыла конверт и прочитала:

«Тот, кого Вы ищете, будет сожжен на площади завтра в полдень».

Всё. Ни подписи, ни адреса. Однако!

Ридица вздохнула, вспомнив о греющейся воде, и потянулась за осточертевшими сапогами. Придется переносить отдых… Хотя, с какого Нечистого?! Да, кое-куда съездить придется прямо сегодня. Собственно, она и не против. Но до после ужина это вполне может подождать. А вот помыться лучше по возвращению.

Девушка поела, отдала нужные распоряжения (главное, чтобы вода не остыла) и выскользнула в ночь.

Ее путь лежал на окраину, но долгим не был, Нейдорф не самый большой город в Нордвенте. Впрочем, и большой деревней не назвать.

На условный стук дверь неприметного домика на окраине приоткрылась, впуская Ридицу, и сразу же закрылась. Только после этого хозяин зажег свет. Не чадящую лучину, толстую восковую свечу.

— Спаси и благослови, святая сестра, — произнес он слегка дребезжащим голосом. Что привело вас в наши края?

— Спаси и благослови, — откликнулась Ридица. — Рада тебя видеть, Па…

— Не надо имен, девочка, — оборвал старик. — У этого дома нет ушей, но…

Воительница понимающе кивнула.

— Я тоже рад, — продолжал хозяин. — Особенно тому, что когда-то избежав беды, ты сумела ее укротить. Присаживайся.

Хозяин извлек откуда-то вино в бутыли и два бокала догемского стекла.

— Угощайся.

— Спасибо. Твои привычки не меняются с годами.

— Я уже слишком стар, чтобы менять привычки, — старик наполнил бокалы. — Попробуй. Это вино старше тебя!

— Все такой же гурман, — девушка пригубила напиток. — Да, ты во всем знаешь вкус!

— Увы, уже не во всем, — со смешком сказал хозяин. — Годы… Но к делу. Сокол из Допхельма прилетел по твоему слову?

— По моему, — кивнула Ридица. — Удалось что-либо выяснить?

— За последнюю дюжину дней в городе появилось только одно новое лицо. Местный мальчишка притащил в город брата из какой-то окрестной деревеньки. Я его видел. На вид ему лет девять — десять. Может, и меньше, если он… — старик многозначительно помолчал. — Девчонки не выныривали.

— Не больше десяти… — протянула Ридица. — Нет, не то…

— Но кое-что есть. Возле Большой Одры убили двух кнехтов из стражи. Когтями. По следам выходит, что уработала шайка лесных разбойников. Но наших стражников любой ребенок надует. Это может быть и твоя девочка.

— Ну, допустим. А потом?

— Либо ушла сюда, либо в Полению.

— Через Одру?

Старик пожал плечами:

— Здесь ее нет.

— А кого завтра выведут на площадь?

— Уже знаешь? Впрочем, ты всегда была шустрой девочкой. Иногда даже слишком…

— И?

— Другую слишком шуструю девочку. Вряд ли это та, которую ты ищешь. Она в тюрьме уже декаду. А сколько в городе — никто не знает.

— Ого! Даже ты?

— Чему ты удивляешься? Я не могу отслеживать каждую малолетку. Девчонка подходит под твое описание. И, кроме того, Светоч объявил ее вильдвером.

— Так может, так и есть? — подобралась Ридица. — Это, — она протянула конверт, — писали твои люди?

Хозяин покачал головой.

— Не мои. А девчонка… Нет, по срокам прибытия никак… — он вдруг улыбнулся. — Но если хочешь — вытащи, хуже не будет.

— Ты готов за нее просить?

— Скорее да, чем нет. За нее говорят ночные, что само по себе удивительно, не тот у малышки ранг. Но важнее то, что со снятыми с костра шустрыми девочками иногда происходят удивительные метаморфозы…

Собеседники рассмеялись.

— Ты прав, — согласилась Ридица. — К чему брату Освальду позориться, когда ребенок не станет менять облик в Очистительном Пламени.

— А особенно, если станет, — откликнулся старик.

— А особенно, если станет, — согласилась воительница. — Вообще, не люблю, когда жгут живых людей. Что-то еще необычное происходит?

— Ну… — хозяин задумчиво пошевелил губами. — Разве что именины Шварцвольфа!

— Того самого? — сделала круглые глаза Ридица. — Грозы всех юбок Приграничья и мечты подавальщиц дешевых трактиров?

— Того самого, — усмехнулся старик. — Он по-прежнему представляет здесь обе гильдии наемников. Ягеры с половины страны съехались! А юбкам он более не опасен. Годы, святая сестра, годы… Все мы когда-то были рысаками…

— Ну почему же были, — буквально пропела девушка, скромно потупив глазки и водя пальчиком по столешнице. — Я вот до сих пор таю от твоего обаяния и готова вешаться на шею…

— А ну цыть, шельма рыжая! — прикрикнул хозяин, принимая старую игру. — А то задеру юбку, то есть, штаны спущу, да выдеру вожжами на правах приемного отца!

Оба расхохотались. Ридица встала.

— Ладно, пойду. Устала, как собака. И завтра, похоже, тяжелый день… А в гостинице ждет лохань с горячей водой… Может, забегу еще.

Она порывисто обняла старика.

— Береги себя!

Тот грустно вдохнул:

— Это ты будь осторожнее. Ни пуха, ни пера тебе, дочка!

— К Нечистому!