Глава 5
Тайная миссия ниндзя
В условиях постоянных войн далеко не все решается только лишь с помощью военной силы. Значение шпионажа, направленного на сбор информации о противнике, его планах, численности и подготовленности его армии, а соответственно и значение организованной дезинформации для его запутывания очень велико. Умение эффективно проводить шпионские акции, сохраняя при этом высокий уровень секретности, всегда высоко ценилось и хорошо оплачивалось. Поэтому во многих школах ниндзя большое внимание уделялось обучению шпионской деятельности. Кто, как не ниндзя, с его умением проникнуть всюду и отовсюду ускользнуть незамеченным, с его хитроумными способами обмана и фальсификации мог лучше справиться с ролью шпиона. Подготовка в этой области военного искусства велась в нескольких дополняющих друг друга направлениях.
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОБ ЭЛЕМЕНТАХ
Исторически сложилось так, что предшественники ниндзя ямабуси (последователи учения сюгэндо), а затем и сами «ночные демоны» противостояли официальным властям Японии, располагавшим многочисленной, отлично вооруженной армией. Преследуемые законом, не имевшие права носить оружия, воины-изгои создали уникальное по своей сути искусство выживания и невидимого влияния — нин-дзютсу. Одним из его основных канонов было использование сил природы и ее закономерностей с целью обретения могущества и влияния на окружающий мир. Знания, полученные в результате наблюдения за явлениями природы, изучение уже имеющихся теорий, пришедших с материка и развитых в самой Японии, позволили мастерам нин-дзютсу превратить силы природы в грозное оружие. Любой процесс познания, кроме постановки конечной цели, требует создания модели изучаемого объекта или явления. Для изучения и использования природных явлений ниндзя применяли теорию строения Вселенной, заимствованную из учений материкового Китая и Тибета, которая здесь воспринималась как некий божественный культ.
На практике применялись два варианта описания природы, известные сегодня под общим названием «Теория пяти элементов».
Система ГОДАЙ (пять форм проявления материи) имела большое значение для определения и познания сути Вселенной и создания методов борьбы ниндзя. Она происходила из тибетского учения Тантры и легла в основу тайного учения воинов-теней — нин-по-микке.
Иероглифы пяти элементов системы Годaй.
Годай включала в себя пять образных понятий:
Ти — Земля (твердая материя).
Суй — Вода (жидкость).
Ка — Огонь (превращение энергии).
Фу — Воздух или Ветер (газообразная материя).
Ку — первичная, эфирная субстанция (атомарный источник всех элементов).
Другая версия «Теории пяти элементов», ГОГЬО (пять превращений элементов), была сформулирована китайскими даосскими отшельниками. Она являлась фундаментом всей философской культуры Китая и была источником возникновения многих религиозных и философских учений. Примечательно, что Гогьо использовалась китайскими военачальниками при создании военных доктрин и тактик. Именно священники и военные лица, бежавшие из Китая во времена правления императорской династии Тан (X век), способствовали распространению положений Гогьо в Японии. Китайский вариант «Теории пяти элементов» содержал в себе концепцию полярности Ин и Йо(кит. Инь и Ян), которая позже нашла свое отражение в модели Годай.
Степенью полярности Ин и Йо характеризовались все природные циклы.
Система Гогьо содержала отличный от Годай набор элементов, наделяя их определенными свойствами:
Суй — Вода (распад).
Моку — Дерево (возрастание).
Ка — Огонь (исчезновение).
До — Земля (концентрация, устойчивость).
Кин — Металл (твердость).
Символические названия элементов не следовало воспринимать буквально. Под ними понимался определенный набор свойств и природных качеств материи.
Теория Гогьо подразумевала не только наличие различных свойств у каждого элемента, но и существование между ними определенных связей, определявших относительный баланс природных явлений.
Процесс взаимодействия элементов определялся активизирующими и подавляющими связями между ними. Активная связь приводила к возбуждению, стимулированию роста одного элемента другим. Так Дерево активизировало Огонь, Огонь активизировал (порождал) Землю, Земля активизировала Металл, Металл — Воду, а Вода активизировала Дереве. Эти связи созидательные, они назывались также связями типа «мать-сын», где каждый элемент являлся одновременно «матерью» активизируемого и «сыном» активизирующего элемента.
Система элементов Гогьо с характерными связями.
Подавляющая связь — это сдерживающее, контролирующее влияние. При этом Дерево угнетало Землю, Земля — Воду, Вода подавляла состояние Огня, Огонь угнетал Металл, Металл — Дерево. Здесь каждый элемент одновременно выступал и в роли подавляющего, и в роли подавляемого.
Активация и подавление являлись двумя неотъемлемыми свойствами пяти элементов, связывавших их в единую систему. Без активации нет угнетения, без угнетения нет гармонии и контроля над активизирующим процессом
Положения теории Годай и Гогьо являлись основополагающими для всей традиционной восточной культуры и естественным образом стали теоретической основой многих школ нин-дзютсу. При ближайшем рассмотрении большинства методов ниндзя внимательный читатель сможет без труда определить первостихии, характеризующие состояния и соответствующие им связи, свойства и влияния, которыми определяются схемы поведения ниндзя.
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ЛЮДЯХ
Умение разбираться в людях, их скрытых намерениях, управлять ими, играя на их человеческих слабостях, легло в основу многих шпионских тактик и приемов.
Сагсудзин-дзютсу, искусство понимания людей, представляло собой нечто большее, чем простой анализ характера человека. Ниндзя уделяли самое серьезное внимание физиогномике, позволявшей по чертам лица человека делать заключение о его характере, наклонностях и скрытых желаниях. По внешнему виду, по манере одеваться, двигаться и разговаривать ниндзя мог дать ему точную оценку.
До того как войти в личный контакт со своей жертвой, ниндзя старался собрать о ней как можно больше сведений, слухов и мнений, которые могли бы облегчить ему задачу распознавания. При общении, для воздействия на своего противника, воин-шпион использовал изощренную систему поощрений и наказаний. Он умело использовал и то, и другое, согласуя с личностными качествами жертвы. Изучая противника, ниндзя выявлял слабые и сильные стороны его характера, анализировал его поведение как отдельной личности и как члена или руководителя коллектива.
Методы непосредственного воздействия на человека строились на использовании ГОДЗЕ-ГЬОКУ принципа пяти чувств и желаний. Учитывались слабости характера, владеющие эмоциями человека, его личностью. Активизируя их посредством подкупа, вымогательства или запугивания, ниндзя удавалось склонить нужных людей к предательству, тайному сотрудничеству.
Годзе-гьоку основывалось на пяти основных человеческих слабостях:
— тщеславие (похотливость);
— вспыльчивость;
— мягкосердечность;
— леность,
— трусость.
Люди, подверженные сильному влиянию первой слабости активно реагируют на чувственную радость, стремятся удовлетворить все свои желания. Метод КИСА, позволяющий найти подход к таким людям, стар, как сама тайная служба. Если ниндзя выяснял, что его противник простодушный, ограниченный, себялюбивый человек, то он льстил ему, восхищался его мнимыми достоинствами, всячески его превозносил, привлекал к застолью. При воздействии на мужчин особенно эффективным было использование их сексуального влечения. Здесь непревзойденными специалистами являлись женщины-шпионы — куноити.
Соперник ниндзя, переполняемый радостными эмоциями, возбужденный в сексуальном смысле, как правило, терял контроль над собой, а значит у него легко было выведать важную информацию, а при необходимости и убить.
Вспыльчивость противника позволяла ниндзя целенаправленно манипулировать его психическим состоянием. Подтасовывая факты, используя слухи, было несложно заставить человека совершать необдуманные поступки. Так информация о предательстве родственников или слуг, неверности жены нередко приводила к расправе с преданными в действительности людьми.
Концепция ДОСА, предусматривающая использование вспыльчивости, горячности вражеского военачальника, часто позволяла ниндзя избавиться от опасных для него людей. Если в поединке воину-тени удавалось вывести из душевного равновесия своего противника путем оскорблений или клеветы, то это давало ему дополнительный шанс на победу. А в разговоре важный собеседник, находясь в гневе, часто даже и не замечал, как незаметно становился ценным источником информации для ниндзя.
Если объектом воздействия тайного агента был чувствительный, мягкосердечный человек, то в этом случае возбуждалось его сострадание, жалость. Используя методику АИСА, ниндзя рассказывал собеседнику душещипательную историю, намеренно преувеличивая ее драматизм. В результате эмоционального всплеска своей жертвы ниндзя получал от нее помощь или интересующую информацию.
С глупыми, ленивыми противниками, не признающими ничего, кроме удовольствии, поступали в соответствии с принципом РАКУСА. Как действовал этот метод, рассказывает следующий исторический факт.
Тойотоми Хидэеси, великий полководец XVI века, объединивший в результате своих военных побед Японию, испытывал серьезные затруднения при осаде крепости Осака. Видя, что все его военные усилия не приводят к желанному результату, он прибегнул к указанной тактике. По вечерам его люди устраивали увеселительные пиршества, оргии с женщинами легкого повеления под стенами неприступной крепости. Целью этого мероприятия было добиться халатного, небрежного отношения к своим воинским обязанностям солдат гарнизона, и, вызвав их недовольство, склонить к дезертирству. Защитники цитадели, изможденные длительной осадой и лишениями, вскоре стали проявлять беспечность и совершать тактические ошибки, что и привело в результате к капитуляции.
Тойотоми Хидэеси (1536–1598 гг.)
Самурай курит и строит воздушные замки. (Стар. гровюра.)
Ленивый, необязательный человек, в силу своего порока пренебрегающий важными этапами в своей подготовке, был удобным противником для целеустремленного ниндзя.
При проявлениях трусости и нерешительности в действиях врага тайный агент применял методы жесткого давления и запугивания. Стимулируя страх своего оппонента, он склонял его к предательству, приобретая над ним безграничную власть. Используя принцип КЬЮСА, ниндзя-шпион обещал своей жертве поддержку и защиту и вербовал ее в качестве своего агента или информатора.
Примером использования этого метода в военных целях может служить тактика легендарного полководца средневековья Чингиз-хана. При покорении Персии и Арабии он взял себе за правило добиваться капитуляции каждого города в течение одного дня. Его армия, войдя в завоеванный город, уничтожала всех его жителей и бросала обезглавленные тела в кучу. Эти устрашающие акции возымели свое действие, слава о жестокости завоевателей по отношению к непокорным вскоре разлетелась по всей стране. В дальнейшем при виде приближающейся армии Чингиз-хана защитники городов испытывали смертельный ужас, впадали в панику и, чтобы избегнуть незавидной участи своих соотечественников, сдавались без сопротивления.
Итак, в основе стратегии ниндзя лежало использование человеческих слабостей.
Отрубленные головы, выставленные для запугивания
ТАКТИКИ ШПИОНАЖА
Известный историк и идеолог нин-дзютсу Окусэ Хайси-сиро утверждает, что существовало шесть тактических положений, которыми ниндзя пользовались при проведении акций шпионажа:
— личная анонимность;
— знание цели противника;
— сбор секретной информации,
— дезинформация противника;
— знание излюбленной тактики неприятеля;
— сохранение в тайне своих действий.
Принцип МУМЭЙ гласил, что успех ниндзя определяет анонимность его действий. Именно поэтому так мало известно о талантливых, выдающихся мастерах нин-дзютсу. Никому: ни друзьям, ни врагам не должна была быть известна личность шпиона, его принадлежность к клану. Существуют исторические факты того, что ниндзя, предвидя неизбежное пленение, до неузнаваемости обезображивали себе лицо, стремясь скрыть свою личность. А чтобы даже при самых жестоких пытках не иметь возможности говорить, они выворачивали себе нижнюю челюсть и даже откусывали язык. Если ниндзя выполнял тайную шпионскую миссию, то избавлялся от всех атрибутов одежды и оружия, которые могли бы дать хоть какую-то информацию о нем. Два ниндзя из одного клана, выполняя одно и то же задание, держали это в секрете друг от друга, стремясь не выдать своих намерений даже выражением глаз. Если этого не удавалось, то каждый получал приказ ликвидировать своего соратника. Столь жесткий подход диктовался необходимостью избежать любой утечки информации. Если же это происходило, то планы кардинально менялись или от них отказывались вообще
Другим способом сохранения личной анонимности была выдача ложной информации о себе.
В соответствии с ним ниндзя заранее изучал и анализировал традиции, привычки, навыки, цели и способы действий своего противника. Он собирал информацию о его личностных качествах, учитывая при этом социально-культурные особенности сословия, к которому принадлежал будущий соперник и положение, занимаемое им в обществе. Установление скрытых мотивов деятельности противника помогало определить цель, к которой тот стремится.
Обладание нужной информацией, как правило, определяет успех любого предприятия. Понимая это, ниндзя уделяли сбору информации самое пристальное внимание, применяя для этого самые изощренные методы. Зачастую дзенин (или тюнин) поручал сбор необходимых сведений одновременно двум гэнин, не ставя их в известность о существовании второго партнера. После анализа информации, полученной от обоих агентов, составлялась полная, комплексная картина событий. При этом сравнивались добытые данные, в результате чего не ускользала ни одна, даже самая мелкая, деталь. С другой стороны, такой подход позволял выявить двойного агента, одновременно работающего и на врага.
Противник, в свою очередь, нередко также имел возможность подбросить ложную информацию, имевшую своей целью дезориентацию противоборствующей стороны. Это было вполне реально, так как на стороне врага также служили ниндзя, специалисты в области шпионажа. Эту ложную информацию также удавалось выявить, используя отдельные, независимые источники получения сведений.
Ввести противника в заблуждение было несомненной военной удачей. Для проведения мер дезинформации применялся целый ряд хитроумных уловок, одна из которых состояла в следующем при определенных обстоятельствах «терялся» важный секретный документ. Или же курьер с «планом нападения» попадал в руки врагов.
Ниндзя часто переодевались бродячими монахами или торговцами, имевшими возможность активно перемещаться по стране. Они сообщали руководству неприятельской стороны о том, что «видели», проходя через «вражеский» лагерь. Под видом важной информации противнику предоставлялись ложные данные о времени нападения, силах противоборствующей стороны, направлении удара, путях отхода.
Ниндзя в роли фокусника.
В случае, если противник доверял предоставленной информации, он поспешно, часто не подготовившись как следует, наступал, попадая при этом в ловушку, или необоснованно отступал, упуская шанс для победы. Либо, в результате дезинформации, чересчур успокаивался, расслаблялся, уверенный в своей безопасности. Это создавало удобный момент для нападения на него.
— Еще одним направлением шпионской деятельности было определение излюбленной тактики врага, что позволяло предвидеть его действия. Для этого добывались сведения о личных качествах неприятельского военачальника и проводился анализ его предыдущих побед и поражений
Например, если соперник любил располагать основные силы в центре своего фронта, то характер встречного движения должен был носить фланговый характер, а при сильных флангах противника удар наносился в центр.
Такую информацию трудно было переоценить. Шестой и последний аспект заключался в том, чтобы не стандартизировать, не загонять в жесткие рамки свою собственную тактику, что позволило бы опытному противнику разгадать ее. Находясь «на службе» у полководцев вражеской стороны, ниндзя убеждали их невовремя изменять старые тактические концепции или применять новые. В этом случае враг, уверенный в своей информированности, в результате такого маневра оказывался беззащитным перед внезапно открывшимися обстоятельствами.
Тактика, используемая в этом виде шпионажа, называлась «Камигакурэ-но». Согласно ей, ниндзя стремились устранять талантливых полководцев противника. Впрочем, убийство знатных сановников всегда являлось архисложной задачей.
Мори Риомару с копьем в руках защищает своего хозяина, Ода Нобунага, от убийц оборотней, посланных Акэти Мицухидэ.
Противник, предвидя возможность террористических актов, прибегал к контрмерам, используя для этого таких же ниндзя или самураев. Об этом рассказывает история службы ниндзя Хаттори Ханзо у основателя династии сегунов — Токугава Идэясу. Феноменальные способности легендарного дзенин клана Хаттори-рю были непреодолимой стеной на пути шпионов-убийц.
Об изворотливости ниндзя, защищавших свою жизнь или жизнь своего господина, красноречиво свидетельствуют многочисленные легенды.
Например, Дзиндзай Сампо, будучи искусным и изобретательным ниндзя, постоянно подвергался покушениям со стороны своих противников-конкурентов. Однажды неусыпная бдительность помогла ему избежать смерти от рук ниндзя, подосланного правительством Токугава. Незаметно прокравшийся шпион отравил воду, которую ничего не подозревающий повар готовил для Сампо. Тот уже собирался сделать глоток, когда его внимание привлекло то обстоятельство, что чай слегка замутнен. Почуяв недоброе, Сампо выплеснул чай в небольшой пруд с рыбками, которые через некоторое время всплыли вверх животами. Присмотревшись к соевым лепешкам, которые также готовились на отравленной воде, он увидел на них характерные капельки влаги. Скормив несколько кусочков коту, он убедился в своей догадке, когда животное начало биться в смертельных судорогах. Сампо встал, расплатился и, извинившись за причиненное беспокойство, мирно ушел: он знал, что никто из местных жителей не мог приготовить столь смертоносный яд — это было делом рук наемного убийцы-ниндзя.
Ниндзя, нацеленный на убийство, представлял собой серьезнейшую опасность для любого человека. Но проникнуть в хорошо укрепленный дом или дворец было нелегко, а часто и невозможно Если ниндзя не мог сразу добиться своей цели, то применял тактику выжидания или использовал обходные маневры. Одним из возможных вариантов было обращение за помощью в буддийский или синтоистский храм. Представ в роли религиозного человека или бродячего монаха, он просил убежища и покровительства. Находиться в храме в качестве священнослужителя или послушника для ниндзя, свято хранящего традиции нин-по-микке, не представляло особого труда. Здесь он прилагал необходимые усилия, чтобы приблизиться к своей будущей жертве. Он изучал характер, образ действий, семейные узы своего противника. При удачном стечении обстоятельств входил в личный контакт и добивался доверия у него. Проявляя незаурядное терпение и целеустремленность, шпион-ниндзя рано или поздно подбирался к своей жертве достаточно близко, чтобы узнать ходы, домашний распорядок, систему охраны его жилища и в подходящий момент выполнить свою миссию.
Укрепленный периметр старого императорского дворца в Киото.
Для ниндзя также была важна борьба с агентами противника. Чтобы выявить их ниндзя использовали тактику «Ямабико-сихо-но» («Подслушать эхо»). Они сообщали подозреваемому «очень важную» информацию и затем наблюдали за его реакцией. Обычно эта информация предоставлялась косвенным образом. Сами ниндзя, в целях конспирации и объективности расследования, не оказывали никакого влияния на ход развития ситуации и оставались в стороне, в роли рыбака, закинувшего удочку с наживкой. Эффективность данной операции зависела от формы подачи «наживки». Обычно «план предстоящего нападения» оставлялся в месте, к которому проверяемый «соратник» имел доступ. Дата «нападения» устанавливалась таким образом, что оставалось очень мало времени до нее, как правило, два дня. Это делалось для ускорения реакции тайного агента. Анализ дальнейших событий выводил ниндзя на шпиона, которым мог быть либо двойной агент, либо простой солдат или слуга. Выявленный шпион подлежал ликвидации или вовлекался в двойную шпионскую игру.
ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЯ НИНДЗЯ
Шпионские возможности агента-ниндзя возрастали, засекреченность его личности и активность увеличивались, если использовалась тактика «Иомагоми-но» («Прическа, рассматриваемая с четырех сторон, должна всегда выглядеть одинаково»), В первоисточнике давались следующие рекомендации: «Каждому ниндзя должно предписываться четыре убежища — два разных имени и две соответствующие личности». В этом духе очень интересно действовали некоторые дзенин — руководители ниндзя. Две родственные, находящиеся под единым началом структуры ниндзя изображали две противоборствующие стороны. Подобным образом Момоти Сандаю, известный также под именем Танба-но Ками, руководил кланом Момоти-рю и в то же время главенствовал в Фудзибаяси-рю под именем Фудзибаяси Нагато. Пользуясь этим, он изображал такое противостояние кланов и под своим настоящим именем пожинал славу при победах клана Момоти. Он сам поддерживал это мнимое противостояние и сам решал его исход — это давало ему широчайшие возможности в тактическом и стратегическом плане.
Но руководить таким образом кланами ниндзя в сражении против Ода Нобуната он не мог, так как, ясное дело, не мог находиться в двух местах одновременно.
Причина, побудившая Ода Нобунага отправиться воевать в самое сердце зоны влияния ниндзя, состояла в его непримиримой вражде с буддистскими руководителями и их сторонниками, к числу которых относились многие кланы ниндзя. Путаница, вносимая в действия Ода перевоплощениями Момоти Сандаю, выступающего в роли руководителя то одного, то другого клана ннндзя, являлась серьезным препятствием для знаменитого полководца, что подтверждало действенность этой тактики.
При проведении этой тактики ниндзя стремились не упускать ни малейшей особенности, связанной с техникой перевоплощения. Здесь все имело для них значение
Переодевшись торговцем, бродячим монахом или местным жителем, действуя в другой провинции, ниндзя должен был не только в совершенстве владеть профессиональными навыками создаваемого им образа, схемой eго мышления, но и знать все нюансы местных традиций и диалекта. Это называлось «Xэнген-каси-но дзютсу». Как свидетельствуют некоторые источники, ниндзя пользовались семью основными образами для перевоплощения:
— суккэ — священнослужителя, разъезжающего по делам храма, или комусо — странствующего монаха, собирающего пожертвования для своей общины;
— ронина — потерявшего своего покровителя самурая, который путешествует в поисках нового места службы;
— ямабуси — последователя учения сюгэндо, занимающегося целительством и предсказаниями;
— сарутаки — бродячего фокусника и акробата, или хокаси — актера, странствующего в составе труппы;
— акиндо — торговца, торгующего прямо с повозки мелкой утварью;
— цунэгата — безземельного крестьянина, ищущего случайного заработка;
— путешественника, праздно разъезжающего по стране в целях изучения ее достопримечательностей.
Ниндзя-разведчик мог путешествовать в роли хокаси — актера.
Применение искусства хэнген-каси-но, естественно, требовало от ниндзя незаурядных актерских способностей, что было подвластно немногим. Чтобы выступать как жонглер или акробат, необходимо было поддерживать свое тело в отличной физической форме, а представляясь музыкантом — хорошо играть на музыкальных инструментах. Понятно, что человек с набитыми кулаками и шрамами на эти роли не годился. Не требовало подобных умений лишь перевоплощение в образ разбойника, под видом которого ниндзя мог грабить и убивать, не заботясь о конспирации.
Символ перевоплощений шпионо-оборотня — полу-торговец, полу-самурай.
Для действий в чужом облике особенно ценным представлялось умение подражать почерку и подделывать подписи крупных сановников неприятеля. Ниндзя — специалисты в этой области — собирали подписи известных личностей в качестве образцов, которые могли пригодиться им в дальнейшем.
НЕВИДИМОЕ ВЛИЯНИЕ
Окусэ Хайсисиро утверждает, что в традиции школ нин-дзютсу провинции Ига тайным агентам предписывалось применение десяти различных тактик ТОИРИ, которые, при их удачном осуществлении, закладывали фундамент победы еще до начала основных военных действий. Согласно стратегии ночных воинов, на территории противника создавалась шпионская сеть, которая, действуя изнутри, дезорганизовывала и дезориентировала вражескую сторону еще на стадии подготовки к предстоящей войне.
Первая подобная тактика называлась «Катсура-отокэ-но дзютсу» (на мотив одной из старых китайских сказок о человеке на Луне).
Подобно сказочному персонажу, ниндзя, находящегося во вражеском лагере, называли Катсура-отокэ, так как он находился там в полном одиночестве, без поддержки своих товарищей по оружию, словно жил на Луне. Такой ниндзя-агент действовал в условиях строгой конспирации, выдавая себя за другую личность, которая называлась «Ситумиси». Находясь в таком положении, ниндзя мог рассчитывать только на свои силы, получая от своего руководства лишь инструкции и указания.
Существовало много разновидностей данной тактики, в соответствии с которыми ниндзя могли использовать засланного агента или вербовали человека, уже живущего в местности неприятеля.
Из истории известны факты, когда дальновидные ниндзя поддерживали финансами бедные семьи, живущие в области противника, держа свои отношения с ними в глубокой тайне. По прошествии многих лет это приносило необходимые результаты, которые с лихвой окупали все затраты. В некоторых случаях ниндзя принуждали родителей отдать своего ребенка в услужение вражескому военачальнику, делая его, таким образом, действующим агентом. Если это была молодая девушка, она могла стать любовницей одного из руководителей, если мальчик, то он мог стать слугой, солдатом или даже доверенным лицом в личном окружении вражеского руководства. Чтобы гарантировать преданность, тайные хозяева использовали устрашение или угрозы раскрытия прежних связей с врагом.
Еще одна тактика называлась «Дзекай-но». Она предусматривала засылку лазутчика во время подготовки врага к войне. Скрываться в области, находящейся в условиях чрезвычайной ситуации предвоенных приготовлений, было намного проще. Армия противника на этом этапе спешно усиливалась, солдаты набирались из числа всех способных держать оружие мужчин, остальное население занималось пополнением запасов провианта и строительством оборонительных сооружений. Возросший спрос на рабочую силу позволял ниндзя, избегнув обычного недоверия и подозрений, быстро найти себе место и влиться в ряды защитников. Для использования этой тактики было важно правильно определить время ее проведения.
При использовании женщин в качестве агентов тактика называлась «Куноити-но». Используя свою привлекательность для обольщения мужчин, занимающих высокое положение среди неприятеля, куноити добывали ценную военную и политическую информацию, решавшую порой исход предстоящей войны. Так, например, истории известно немало убийств военачальников, совершенных женщинами-шпионами во время любовных утех со своей жертвой. «Кроткой и беззащитной куртизанке» не составляло особых проблем отравить или заколоть острой заколкой для волос потерявшего бдительность врага.
Традиционная одежда и головной убор гейши.
Лучшие представительницы куноити в совершенстве владели оружием ниндзя. Если же использование оружия не представлялось возможным, куноити применяли технику смертельного касания (аналогичную китайскому искусству «Дим Мак») или, в самом крайнем случае, жесткую технику рукопашного поединка. Не будем забывать: они легко могли убить или нанести тяжкие увечья своему врагу голыми руками.
Заколки для волос — кансаси, которые легко превращались в оружие.
В тех случаях, когда ниндзя нуждались в услугах простого народа, жившего в области военных действий противника, они прибегали к четвертой тактике — «Сатобито-но». Используя ее правила, ниндзя-шпион (на основе личных наблюдений или мнения окружающих) выявлял солдат или слуг из числа подданных неприятеля, которые плохо относились к своему господину. Используя понятие годзе-гьоку (пять человеческих слабостей), тайный агент вербовал недовольных своим положением и делал их своими пособниками. Использование такого недовольства для разложения морального духа и единства армии противника было приоритетным направлением в действиях ниндзя.
Следующая, пятая тактика, называлась «Мино-муси-но» («Червь в теле»). Ее концепция строилась на основе поговорки о том, что одно гнилое яблоко может испортить целую корзину фруктов. На практике ниндзя прилагали усилия к тому, чтобы сделать тайную службу противника «червяком в теле» своего господина. Применяя подкуп и шантаж, они склоняли верноподданных слуг врага к предательству и тайному сотрудничеству. И чем больше была степень доверия врага к своим подчиненным, тем большую ценность представлял собой результат данной тактики.
«Фонарь светлячка» — «Хотаруби-но» — так называлась тактика предоставления противнику ложной «секретной» информации. В этом случае воин-тень давал поймать себя, обставляя это как можно правдоподобнее. В результате неприятель добивался редкостной «удачи» — в его руки попадала информация о планах противоборствующей стороны, времени и силах предстоящего нападения и т. д. В действительности дезинформированный противник шел по ложному пути и в итоге попадал в приготовленную для него ловушку.
Другим способом предоставления ложных сведений было осуществление тактики «Фукуро-гаэси-но» («Вывернутый мешок»), В этом случае ниндзя «изменял» своему прежнему хозяину и искал защиты у противника. Местный полководец, получавший до сих пор лишь противоречивые слухи, с появлением перебежчика наконец-го получал «достоверную» версию реальной обстановки. Благодаря оказанной услуге, новоиспеченный советник добивался расположения своего нового господина, что давало ему хорошие возможности для выполнения шпионской миссии. Ударным ходом было предложение вернуться обратно к прежнему военачальнику для приведения агентурной работы, т. е. стать «двойным агентом». Для осуществления этой схемы от ниндзя требовалось, чтобы он не был известен как шпион у себя на родине, иначе его возвращение после «предательского бегства» могло вызвать подозрение у шпионов врага, работающих на территории его истинного господина.
Для того чтобы поддерживать заблуждение неприятеля, двойной агент предоставлял новому покровителю правдивую, но малозначительную информацию, в достоверности которой было легко убедиться, подмешивая к ней ложные сведения, не подлежащие проверке. Одновременно он докладывал своим настоящим хозяевам все, что ему было известно о противнике. При использовании данной тактики шпион имел хорошие шансы выжить, т. к., находясь на своей территории, всегда мог прекратить свою игру и вновь примкнуть к соратникам.
Контрмерой против вражеского шпионажа являлась тактика «Тэн-суй-но» («Плевок в небо»). «Слюной» здесь представлялся внедренный агент противника, которого удалось установить. В этом случае ему предоставлялись ложные данные, которые он тут же передавал на свою сторону. Таким образом «слюна», выпущенная в «небо», возвращалась назад на «землю». Если агент врага начинал подозревать двойную игру, ему без промедления открыто предлагали солидное вознаграждение за измену. В случае отказа агента ликвидировали.
Образ разряженного лука с расслабленной тетивой символизирует ниндзя, который изо дня в день лишен возможности действовать — «Сикью-но». Эта тактика, используемая агентами-ниндзя, называлась «Быть пойманным на удочку». Ниндзя делал вид, что соглашался с предложением вражеской стороны, однако при первой же удобной возможности перебегал назад. Конечно, такой шанс был большой удачей, т. к. рассекреченного агента, как правило, ждала жестокая смерть в руках палача.
Десятой и последней тактикой Тоири являлось «Ямаби-ко-но» («Эхо на крик»). В процессе исполнения этой тактики ниндзя можно было сравнить с миной на часовом механизме, подложенной в лагерь врага. После обсуждения со своим господином плана операции он оказывался на вражеской стороне, где верно служил на протяжении длительного времени местному руководителю, не вызывая с его стороны ни малейших нареканий. Но стоило ниндзя получить сигнал от своего нанимателя или руководства клана, как он «взрывался», сея вокруг себя смерть и панику. Сигналом к действию обычно служили сигнальные ракеты, запускаемые соратниками со строго определенного места (с горы, высокого дерева, башни и т. п.). Если место не оговаривалось, то условный сигнал мог корректировать или указывать направление отхода.
ВНЕДРЕНИЕ
Крупным разделом шпионской деятельности в нин-дзютсу являлось «Тикаири-но дзютсу». Здесь устанавливались тактики первого уровня проникновения и действий в расположении противника. Пробравшись во вражеский лагерь или крепость, ниндзя ставил своей задачей дезорганизацию оборонительных действий неприятеля и оказание содействия наступательным действиям своего господина. «Окусэ» определило восемь различных подрывных «тактик, которые вели к гарантированной победе».
Первая из них — «Pьякухон-но» — предусматривала проникновение ниндзя любыми способами в лагерь неприятеля, где ему следовало выдать себя за сторонника местного полководца. Это могло быть тайное проникновение, использующее военную неразбериху, которая присутствовала в любой армии, состоящей из наемных войск, когда люди мало знакомы друг с другом. Можно было также воспользоваться перевоплощением в странствующего без хозяина самурая (ронина), предоставив при этом ложные свидетельства и поддельные рекомендательные письма. В том случае, если противник не догадывался о враждебном отношении к нему какого-либо из кланов воинов-невидимок, ниндзя из данного клана мог открыто предложить ему свои услуги и представиться союзником.
Добившись статуса официального союзника или выдавая себя за наемного воина-самурая. ниндзя в дальнейшем использовал тактику «Гэйню-но», которая предписывала ниндзя предугадывать действия неприятеля, предупреждая об этом своего тайного покровителя.
В то же время, используя свое служебное положение, (положение воина-единомышленника), ниндзя распространял ложные слухи, поощрял недовольство или же устраивал диверсии в стратегически важных местах. Например, если «дружественные» войска приближались к деревне, то лазутчик стремился опередить их и создать панику или враждебное отношение со стороны местных жителей, отравить колодцы, испортить запасы провианта, имеющиеся в деревне. Возникающее в результате этого недовольство и недоверие приводило к снижению морального духа в войсках противника.
Другая тактика предусматривала использование момента, когда основные силы неприятеля отсутствовали в расположении военного лагеря или крепости («Катагатаэ-но»). Дождавшись, когда противник предпримет попытку военного похода в ночное время, ниндзя-лазутчик прокрадывался в безлюдный город и поджигал одно из зданий. Зарево пожара служило сигналом его соратникам, которые тут же начинали штурм крепостных стен и укреплений. Пока это происходило, лазутчик отсиживался где-нибудь в укромном месте и дожидался, когда все оставшиеся в городе войска не втянутся в бой с его товарищами. Только после этого, воспользовавшись отсутствием охраны, он совершал диверсии на пороховых складах, оружейном арсенале или хранилищах провианта, чем наносил непоправимый урон неприятелю.
Использование воинами-ниндзя отвлекающего маневра всегда было сильной стороной и играло решающую роль в их действиях. Об этом говорит и использование тактики «Суигэтсу-но» («Луна в воде»). В результате ее проведения противник реагировал всеми военными силами для отражения нападения лишь малой части войск соперника («отражение Луны») и выпускал из поля зрения атаку основных сил в другом месте. В задачу отвлекающей группы входило привлечение как можно большего внимания обороняющихся, создание впечатления основного штурма («Луны»). А если это удавалось, то поражение «слепцов» было неминуемо.
«Таниири-но» строилось практически на таких же принципах, что и «Ямабико-но» — искусство крика. Отличие заключалось в следующем: ниндзя старались создать и поддерживать убеждение противника в том, что ниндзя из одного клана действуют по разные стороны баррикад. Добившись этого, они ждали команды от своего руководства, чтобы в нужный момент объединиться и нанести удар с двух сторон.
Тактика под названием «Дзедзa-но» определяла способы слияния с толпой. Проникнув на территорию противника под видом беззащитного, мирного человека, ниндзя старался раствориться среди местного населения, подобно капле воды в бурной реке. Это значительно облегчало ему задачу незамеченного перемещения и просачивания в зону оборонительных рубежей врага.
«Рьохан-но дзютсу» описывало методы похищения крупных военных и политиков и использования их в качестве заложников. Нередко ниндзя захватывали ближайших родственников и даже детей высокопоставленных лиц. Оказывая давление на руководство вражеских сил, ниндзя добивался изменения планов противника, освобождения плененных товарищей и т. д. В случае невыполнения требований с заложниками жестоко расправлялись в целях устрашения.
Ночной дьявол похищает пленного самурая.
Восьмой и последней тактикой «Тикаири» была «Фукуро-гаэси-дззн». Согласно ее положениям, ниндзя подделывал письмо крупного сановника и, представившись курьером, передавал его лицу, находившемуся на большом расстоянии от своего господина. В тексте письма содержалось требование ответа, передать который и входило в обязанности мнимого посыльного. Ответное послание вскрывалось, а информация, содержащаяся в нем, становилась достоянием хитроумного агента. Поддерживая таким образом «переписку», ниндзя был в курсе всех планов ничего не подозревающего подданного, которому передавались «приказы свыше». Особой удачей являлся перехват письма от руководителя к подчиненному. В этом случае, внедрившись в уже существующую переписку, ниндзя получал возможность контроля над обоими корреспондентами. Результатом данных махинаций вполне могло стать раскрытие планов и полная дезориентация противника.
НЕЗАМЕТНОЕ ПРОНИКНОВЕНИЕ
Скрытое, никем не замеченное проникновение воина-тени на охраняемую территорию очень часто являлось полной неожиданностью для неприятеля, уверенного в своей безопасности за высокими стенами, несколькими линиями постов и скрытых ловушек. Возникая ниоткуда и исчезая в никуда, ниндзя постоянно держали противника в напряжении, заставляя того не верить своим глазам и ушам. Порой о присутствии лазутчика узнавали лишь после совершенной им диверсии или убийства господина.
Замок Мино славился своей неуязвимостью для лазутчиков-ниндзя. Его хозяин гордился тем, что еще ни одному ниндзя не удалось незамеченным пробраться сквозь систему охраны цитадели, наружные стены которой были окружены глубокими рвами, заполненными водой. Сами стены, в силу того, что строились из крупных каменных глыб и имели наклонную поверхность, не являлись непреодолимыми. Трудность состояла в том, что десятки глаз охранников постоянно прощупывали каждый сантиметр ее плоскости.
Находясь в сторожевых башенках на стенах крепости, часовые имели прекрасный обзор и были укрыты от стрел противника. Жесткая организация караулов не позволяла надеяться на нерадивость караульных, их невнимательность.
Феодальные замки славились своими укреплениями. Замок Химэдзи. 1573–1615 г.г.
Каково же было изумление хозяина крепости, когда в одну из дождливых ночей замок запылал и в кромешной тьме раздались предсмертные крики. Оказалось, что ниндзя клана Кога, используя одно из положений тактики проникновения, все же нашли брешь в системе охраны крепости. Ночью, во время августовского тайфуна, приходящего в эту часть Японии каждый год, ветер задувал струи дождя под таким углом, что обзор в одной из смотровых башен был сильно затруднен. Этим и воспользовались талантливые лазутчики. Преодолеть ров и каменную кладку стен не представляло особой сложности для ниндзя, постоянно практикующих искусство лазания, и они незамеченными проскользнули мимо ослепленных ливнем постовых, понадеявшихся на защиту разбушевавшейся стихии. Создавшаяся после неожиданного нападения паника и непогода позволили ниндзя ускользнуть, а самураи-охранники, не выполнившие свой воинский долг, были вынуждены совершить ритуальное самоубийство (сэппуку).
Известный теоретик нин-дзютсу, Окусэ Хайси-сиро, так описывает пять основных положений тактики проникновения во вражеский лагерь.
Первое из них, «Ньюкьо-но», определяло огромное значение времени начала операции. Удобным для скрытого проникновения или решительного нападения был период обустройства нового лагеря, длящийся всего пару дней. В этом случае ниндзя извлекали выгоду из того, что противник еще не определил четкий порядок охраны и обороны, не закончил создание защитных укреплений и ловушек. Подходящим временем была ночь после утомительного сражения, дальней поездки, тяжелой работы. При планировании операции ниндзя учитывали время приготовления и приема пищи, часы отдыха или кормления лошадей и т. н. Особое внимание уделялось использованию ветреных, дождливых и безлунных ночей, а также времен года, когда идет снег или часто появляется туман, когда происходят стихийные бедствия (тайфун, цунами, лесные пожары и наводнения).
Диверсант Т. Юкитака, отрубив голову врага, пытается скрыться от погони, маскируясь в непогоду соломенной накидкой (мино) и шляпой (амигаса)
Нежелательным было проникновение в ночь, когда ярко светит луна и полностью отсутствует ветер, или стоит сильный мороз и под ногами скрипит снег. Ниндзя также избегали проведения операций в период, когда противник был настороже и ждал нападения, активность же проявляли в момент притупления бдительности караулов в утренние часы.
Лучшим временем для проникновения в жилые дома была ночь после длительных церемоний, посвященных свадебному торжеству дню рождения, религиозному празднику или погребению близких.
Шпион проникает в подсобное помещение.
При выполнении своей миссии ниндзя всегда старались использовать слабые места в обороне неприятеля (тактика «Мономи-но»). Для проникновения в дом идеально подходила нежилая комната вдали от просторных, посещаемых частей дома. Это могла быть кухня, столовая, комната для гостей, туалет и другие подсобные помещения. Этим же принципом руководствовались при проникновении в лагерь или крепость.
Следующая тактика строилась на использовании психологических слабостей постовых («Ньюдаки-но»), Слог «да» в слове «ньюдаки» обозначает «пустое пространство», а «ки» — «отклонение усердия», т. е. ниндзя пытался привести в действие и использовать человеческие слабости караульных — тщеславие, вспыльчивость, мягкотелость, леность, безалаберность и трусость.
Символом тактики «Дзедзигакурэ-но» являлась обыкновенная зубочистка — «дзедзи». При использовании этой тактики ниндзя подбирался сзади к посту и, осмотревшись, бросал зубочистку неподалеку от караульного. Если легкий шум привлекал его внимание и тот концентрировался на нем, то незамеченный им лазутчик пробирался с другой от одураченного постового стороны.
Конечно, зубочистка — это всего лишь наглядный пример. На практике лазутчик-ниндзя использовал всевозможные методы отвлечения внимания. Он мог бросить маленький камешек или веточку, отвлечь внимание с помощью имитации различных звуков и отблесков света. Трюк, однако, срабатывал не всегда, а лишь тогда, когда караульный был ленив, глуповат или пьян.
Важнейшим умением ниндзя было искусство скрадывания шорохов и теней («Дзеай-но»). В темное время суток воин-тень предпочитал перемещаться позади источника света, чтобы не отбрасывать ни малейшей тени. В том случае, если это было невозможно, он с помощью подручных средств старался изменить очертание своей тени, придать ей форму деревьев, животных, камней и т. п. Для подкрадывания и укрытия использовались также тени отбрасываемые крупными предметами: деревьями, зданиями, скалами. Сливаясь с ними, ниндзя становился невидимым для противника, стоящего на свету.
Пристальное внимание уделялось уничтожению запахов, поскольку противник часто использовал сторожевых собак. Для этого ниндзя использовал различные вещества, уничтожавшие запах человеческого тела и лишавшие собак обоняния, двигался против ветра или учитывал другие, отвлекающие запахи.
Важным разделом искусства проникновения было изучение приемов бесшумной ходьбы. В зависимости от характера поверхности, по которой приходилось перемещаться, использовались различные виды шагов. При ходьбе следовало избегать излишней торопливости и неосмотрительности. Ноги сгибались в коленах, центр тяжести тела опускался как можно ниже, а его положение четко контролировалось. Спина держалась прямо, тело максимально расслаблялось. Взгляд следовало расфокусировать и, используя периферийное (боковое) зрение, держать в поле внимания как можно больше пространства. Вес тела находился на одной ноге, в то время как вторая ощупывала поверхность, на которую делался шаг, подобно тому, как человек ходит по тонкому льду. Убедившись в отсутствии препятствий, вес тела переносили на эту ногу. Ритм шагов согласовывался с дыханием и, по возможности, с ритмичностью шумов окружающего мира (с шумом прибоя, шагами караульных, скрипом дверей и т. п.). Ниндзя старался не ходить по сухим листьям и траве во избежание их шелеста. При перемещениях по скользкой поверхности (лед, мокрый каменный пол) применяли мелким скользящий шаг на полусогнутых ногах. По гравию или гальке ходили с перекатом ступни с пятки на носок.
Еще одной интересной способностью ниндзя было умение определить глубину сна человека. Это было особенно важно при проникновении в жилое помещение и подкрадывании к спящему с целью убийства или пленения.
Глубина сна зависит от возраста, телосложения, рода занятий спящего, а также от времени суток и сезона года. Ни для кого не секрет, что в течение суток наиболее крепкий сон наступает около полуночи и под утро. Пожилые люди спят меньше, они часто просыпаются, в то время как молодые спят крепким сном на протяжении всей ночи. Полные люди спят хорошо, а худые и поджарые — как правило, плохо. Люди, занимающиеся тяжелым физическим трудом, засыпают очень быстро, а те, кто ведет праздный образ жизни, ворочаются и долго не могут заснуть.
Для нападения во время сна ниндзя выбирали весну и лето, так как понимали, что после зимы организм истощен, ослаблен, человек в этот период вял и нуждается в более длительном отдыхе. Осенью и зимой люди утомляются значительно меньше и сон их более легок и чуток.
Опасаясь подвоха или ловушки, ниндзя тщательно изучал все шумы, исходящие от спящего человека, исследовал звуковые оттенки его храпа. Так, храп подражателя имеет нарочито устойчивый ритм, в то время как человек, находящийся в состоянии глубокого сна, храпит с непостоянным ритмом. В результате он мог не только различать притворный и настоящий сон, но и умело имитировать его при необходимости.
Если ночной лазутчик устанавливал, что человек, к которому он подкрадывается, плохо спит или только дремлет, то он начинал подражать жестам, походке и шорохам кота, крысы, собаки, птицы и других домашних животных, чтобы скрыть или замаскировать шумы, издаваемые им самим, и заполнить подсознание спящего естественными в данной обстановке звуками. Умелое подражание позволяло слиться со звуками окружающего мира (шум животных, шорохи дождя, раскаты грома, шелест листьев на ветру и т. п.) и не выдать своего присутствия слуху спящего.
Случайно выдав свое присутствие неосторожным движением, ниндзя, стремясь сгладить оплошность, скулил, как собака, мяукал, как кот или каркал подобно ворону, чем успокаивал насторожившегося охранника. При необходимости невидимый лазутчик мог с успехом имитировать оттенки голоса солдат и слуг. В этом случае, окликнув постового, ниндзя прятался в темноте в нескольких шагах и, воспользовавшись его перемещением, проскальзывал за его спиной.
Маскируясь, ниндзя сливается с окружающей средой.
Имитация и воспроизведение различных звуков давали возможность направить противника в ложном направлении, заманить в засаду или ловушку, отвести от цели. С помощью подражания шумам, возникающим при нападении неприятеля, ниндзя могли заставить врагов вскочить по тревоге, посеять в их стане панику и неразбериху.
Таким образом, использование мира звуков являлось эффективным трюком, позволявшим дурачить легковерного, наивного противника.
Но так было не всегда. Во время выполнения тайной миссии ниндзя должен был сам очень хорошо ориентироваться в звуках вокруг, использовать их влияние.
Ниндзя Сайдзо Киригакурэ был немного невнимательным лазутчиком, что однажды привело его к поражению по собственному недосмотру. Когда душной летней ночью он пробирался ползком под полом в замке Киносита Токитиро, то был неожиданно ранен копьем, поразившим его через пол. Оказалось, что ниндзя не обратил внимания на клубившийся вокруг него рой комаров, выдававших звоном своих крыльев его присутствие. Этот предательский звук и послужил сигналом самураям, находившимся в комнате над Киригакурэ. Ранив его, они без особого труда пленили незадачливого ниндзя.
Но развязка этой истории оказалась весьма неожиданной. Непредусмотрительность Киригакурэ, который при подготовке своей операции не воспользовался специальным составом, отпугивающим насекомых, в конечном итоге спасла ему жизнь. Дело в том, что следом за ним, с целью его убийства, был послан ниндзя Яскэ Такигути, который в момент пленения Киригакурэ был уже близок к выполнению своей задачи. В дальнейшем Кииосита сохранил жизнь своему пленнику, после того как тот согласился перейти к нему на службу.
Ночной дьявол с трофеями.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СУЕВЕРИЙ
Сражаясь не на жизнь, а на смерть, ниндзя постоянно стремились расширить свой арсенал методов и средств, позволявших им с помощью знания особенностей человеческого мышления добиваться поставленной перед ним цели.
Так как люди в те далекие времена были очень набожны и суеверны, то, естественно, воины-тени не упускали случая воспользоваться их страхами для решения своих проблем («Кьонин-но дзютсу»).
Например, многие верили, что большие ворота храма Хасиман в Ига (сегодня город Оказаки, префектура Аиси) самопроизвольно двигались (открывались или закрывались) в преддверии приближающегося несчастья или стихийного бедствия. Это предубеждение и было использовано ниндзя при следующих обстоятельствах.
Токугава Идэясу, будучи в то время сегуном, призвал своего ниндзя Хаттори Ханзо позаботиться о том, чтобы народ прилагал больше усилий в подготовке к предстоящей войне. Тогда изобретательный Ханзо поручил одному из своих помощников двигать пресловутые двери храма с помощью скрытого механизма, представив это как знак надвигающейся беды. Видя, что двери «двигаются сами собой», подданные сегуна резко активизировали приготовления к войне.
«Амэтори-но» было искусством использования манекенов. Его символом была «птица, никогда не вылетавшая в дождливую ночь». В качестве иллюстрации и объяснения данной тактики Окусэ Хайсисиро приводил пример из жизни знаменитого полководца и объединителя Японии Тойотоми Хидэесн, который использовал эту уловку, когда был еще молодым самураем.
Однажды Хидэеси поспорил со своим другом, что сможет в течение десяти дней выкрасть у него меч. Само собой, друг, уверенный в своих силах, согласился и после заключения пари ни на минуту не выпускал свое оружие из рук. Прошло шесть дней, на протяжении которых ничего не произошло. На седьмую ночь пошел сильный дождь. Друг сидел, плотно закутавшись в одежды и ожидая появления Хидэеси, как вдруг услышал снаружи дома звуки, похожие на хлопанье одежды на ветру. Подумав, что это может быть только Хидэеси, пробирающийся по саду, он обрадовался, что раскрыл замысел соперника и таким образом выиграл спор. Потеряв бдительность, он распахнул двери своего дома и увидел за пеленой дождя одинокий силуэт человека. Не подозревая подвоха, друг будущего военачальника неосмотрительно выбежал из дома, оставив меч в комнате. Подойдя ближе и разглядев наконец, что это всего лишь пальто, которое кто-то повесил на каменный фонарь, с нехорошим предчувствием он поспешил вернуться. Но, к сожалению, было уже поздно — оружие исчезло. Позже Хидэеси шутливо заметил, что он может извлечь пользу из мысли о том, что пальто всегда предвещает появление своего владельца.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПАНИКИ
При выполнении своей миссии ниндзя часто вынуждены были иметь дело с хорошо организованной контрразведкой противника. Многие военачальники пользовались услугами наемных кланов ниндзя или создавали собственную структуру тайной службы, как, например, Такэда Синген и Токугава Идэясу. В этом случае противостоять грамотно построенной системе охраны и обороны было очень сложно и опасно. Поэтому, согласно стратегии нин-дзютсу, ниндзя стремились дезорганизовать деятельность этих служб врага, воздействуя на состояние духа воинов.
Для этого применялась тактика «Такузэн-но», предполагавшая проникновение в лагерь неприятеля опытного лазутчика для создания беспорядков и паники сразу после начала военных действий со стороны противника. Данная тактика предусматривала использование замешательства в наступательных действиях врага для нанесения упреждающего удара основными силами ниндзя.
При использовании методов «Хока-но» во время сражения поджигались важные военные объекты неприятеля, что вызывало сильный переполох в его рядах. Дальнейшей задачей ниндзя было распространение ложных слухов о прорыве оборонительных рубежей, о скором подходе союзных войск противника и т. п. Апогеем операции было создание паники среди защитников крепости. Нередко для этого осуществлялось убийство одного из руководителей обороны. Используя создавшуюся неразбериху, шпион-ниндзя стремился подтолкнуть обороняющихся к тому, чтобы они открыли ворота города, или делал это сам. Часто данную тактику использовала группа из нескольких лазутчиков, действующих в разных направлениях или на разных этапах операции.
УКРЫВАНИЕ
Искусство прятаться («Инро-но») было важной составляющей частью обучения ниндзя. При его использовании любой естественный или искусственный объект мог стать для них надежным убежищем. Их способности в этой области были так велики, что, согласно многочисленным легендам, он мог становиться невидимым. В действительности эта чудесная способность была ничем иным, как искусством сливаться с объектом — деревом, камнем, стеной и т. п. Так как ниндзя руководствовался, кроме всего прочего, специальной техникой дыхания, то для него не составляло труда на протяжении длительного периода времени сохранять полную неподвижность и тишину.
Укрывание «подобно маленькой перепелке» («Узура-гакурэ-но») подразумевало расположение в узком пространстве между двумя крупными объектами — например, между двумя деревьями, деревом и кустом камыша и т. п. Чтобы слиться с объектом, ниндзя принимал необходимое для конкретной ситуации положение тела. Группируясь особым образом, визуально он сильно уменьшался в размерах, а придавая своему телу требуемую форму, полностью сливался с окружающей средой.
Укрывание по методу Узура-гакурэ-но.
Чаще всего ниндзя выбирали убежища, из которых при необходимости было достаточно легко выбраться: высокую траву, кустарник, копну сена, овраг, густую тень возле скал или деревьев и т. п.
Действуя «подобно еноту» («Тануки-гакурэ-но»), ниндзя с ловкостью зверя лазили по деревьям и укрывались в их густой кроне, становясь невидимыми для неприятеля.
Тактика «Китсунэ-но» состояла в подражании лисе, которая искусно укрывается от охотников в воде. В этом случае ниндзя погружался с головой в наполненную водой или грязью канаву и дышал через полый камышовый стебель или через ножны меча. При необходимости воин-невидимка мог незаметно перемещаться по дну такого укрытия.
Помимо чисто природных укрытий, ниндзя использовали и заранее подготовленные. Например, наполненные листьями или прикрытые ветками ямы — схроны.
Если ниндзя использовал в качестве укрытия предметы и объекты быта, например, мешки из-под угля или риса, то этот способ назывался «Сиба-гакурэ-но». Пробравшись на склад, в кладовую или другое хозяйственное помещение, лазутчик прятался в мешке, пустом ящике или сундуке, под соломенным туфяком или циновкой так, что при поверхностном осмотре оставался незамеченным. Но если о его проникновении было известно, то при более тщательном обыске помещений его легко находили.
Иногда ниндзя использовал пустые или частично заполненные ящики и сундуки, чтобы незаметно для владельца багажа проникнуть вместе с ним в его замок или дом внутри такого укрытия.
Если явных укрытий поблизости не было, ниндзя укрывался, маскируясь ветвями и листьями.
Убийца Киихэй Хидэнао за подставкой для женской одежды во время ночного нападения на усадьбу врага.
Спрятавшись в доме под полом, за стенами или на чердаке, ниндзя всегда должен был быть готов к типичному проверочному удару мечом или копьем. Недоверчивые, осмотрительные самураи имели привычку каждый день по несколько раз проверять с помощью оружия, не находится ли под полом, среди балок перекрытий или за ширмами-стенами затаившийся шпион. И как бы близко от него не прошел смертоносный клинок, он должен был оставаться нем и недвижим, чтобы не выдать себя.
Конечно, если самурай все-таки задевал ниндзя, даже если тот не произнес ни звука, о его присутствии убедительно говорила кровь на острие меча. В этом случае у ниндзя оставалась одна надежда — имитировать писк раненой крысы или кота.
В поисках врага самураи протыкали даже запакованные сундуки. На рисунке В.Цунэмори пронзает копьем лакированный сундук.
УСКОЛЬЗАНИЕ
Одной из самых таинственных особенностей нин-дзютсу было искусство ускользания. Техники ускользания («Тонро») были настолько изощренными и эффективными, что делали ниндзя, в глазах его современников, «неуловимым демоном». При разработке и использовании этих техник не упускалась ни одна мелочь, ничто не вверялось воле случая, ибо ставкой в этой игре была жизнь.
При подготовке операции ниндзя заранее предусматривал возможные пути отхода, готовил для преследователей хитроумные ловушки (капканы, «волчьи ямы» и т. п.), запасался средствами переправы через водные преграды и пропасти, сооружал тайные укрытия. В том случае, если план бегства не срабатывал или не было возможности его подготовить, ниндзя импровизировал, используя свои навыки и подручные средства. Так, если ярко светило солнце, он выбирал для отхода такое направление, чтобы его лучи ослепляли противника. А свет луны, создающий призрачные тени, он использовал для запутывания преследователей. Падающий снег быстро скрывал почти все следы Сильный дождь ухудшал видимость и приглушал звуки.
Для определения методов и средств ускользания от преследователей ниндзя использовали систему «Пяти стихий». Техника «Готон-но» состояла в практическом применении качеств воды, огня, дерева, земли и металла и строилось на глубоком знании свойств и связей этих элементов.
Искусство использования воды («Суйтон-дзютсу») давало возможность стать невидимым для преследователей. Укрывшись под водой, ниндзя становился недоступен даже для обнаружения собаками ищейками. Он мог бесшумно перемещаться, погрузившись под воду, или плыть у самой поверхности, замаскировав голову под комок водорослей или охапку веток.
Используя «Готон-по», лазутчик укрывается в воде.
Бросание различных предметов, вызывавшее громкий всплеск и появление волн, создавало впечатление прыжка в воду и могло навести врага на ложный след. Шум водопада скрывал шелест травы, треск веток, шум дыхания и другие звуки, возникающие при бегстве.
Поливая водой костер, ниндзя мог на несколько секунд создать много пара, что также позволяло ему скрыть направление своего отхода.
Искусство использования огня («Катон-дзютсу») применялось для поджигания сухой травы, что вызывало появление густого едкого дыма, в котором ниндзя умело прятался, дыша через одежду, или скрывался, резко меняя направление движения. Эффективным было использование петард, ослепляющих преследователя, пугающих лошадей.
С помощью огня можно было уничтожить мост через глубокую реку или пропасть, устроить пожар в городе и, воспользовавшись паникой, укрыться в толпе. Огонь и дым широко применялись при бегстве, оказывая удушающее и ослепляющее действие. Ниндзя бросал в огонь бамбуковые палки или каштаны, которые, лопаясь, имитировали стрельбу из ружей (в Японии ружья появились в XVI в.).
Начиненная порохом петарда — хидаку.
Пара начиненных взрывчатой смесью шариков легко умещается в ладони.
«Огненный бык». (По кн. X. Масааки «Ниндзя шито гахо».
Эффективным был и такой трюк: неожиданный шаг в костер вызывал высокий сноп искр и яркую вспышку пламени, что на миг ослепляло неприятеля.
Ниндзя изобрели даже своеобразный «огнемет на колесах», — «кагю». Укрывшись внутри, ниндзя стрелял в противника.
Дерево также могло быть использовано при бегстве («Мокутон-дзютсу»). Ниндзя, которые специализировались в лазании и прыжках по деревьям, были практически неуловимы в лесу или в саду. Яркий пример этому-легендарный ниндзя Саскэ Сарутоби, имя которого означает «прыжок обезьяны».
Во время бегства воин-тень с помощью заранее приготовленной веревки мог неожиданно взобраться на дерево и скрыться в густой кроне, а затем перебраться на соседнее дерево или крышу ближайшего здания. При приближении преследователя ниидзя мог ослепить или оглушить его, используя дубинку или оттянутую ветку. Для преодоление небольших водных препятствий, невысоких изгородей и каменных стен он использовал шест для прыжков.
Свойства элемента Земля ниндзя использовал для маскировки на местности («Дотон-дзютсу»). Умело учитывая особенности ландшафта, он запутывал следы и неожиданно исчезал, притаившись за камнем в какой-нибудь яме или углублении, прижавшись к земле в густой граве, взобравшись на скалу. Чтобы вывести из строя своих преследователей, ниндзя швырял им в лицо горсть песка или бросал в них тяжелые камни, скатывал валуны с возвышенностей, сталкивал незадачливых противников в пропасть. Для запутывания следов он использовал специальную обувь, имитирующую следы животных и птиц.
Ниндзя укрывается в пещере и складывает пальцы в магическую фигуру.
Использование для ускользания свойств элемента Металл включало в себя применение отмычек для отпирания замков, металлических приспособлений для лазания (когти, крюки), сюрикенов, после метания которых противник мог быть направлен в ложном направлении, ранен или даже убит («Кинтон-дзютсу»). Иногда ниндзя бросал на пути преследователей монеты. Если это были алчные люди, то они начинали их собирать, а лазутчик незаметно ускользал.
Специальные пилы и отмычка (куроро-каки).
Многообразие свойств элементов Гогьо и явлений, возникающих в результате их взаимодействия, выражалось в бесчисленном количестве трюков, используемых воинами-невидимками.
Одним из самых экзотичных представляется следующий метод ускользания («Инубуэ-но»). Преследуемый ниндзя резко останавливался и бросал в преследователей ядовитых змей, скорпионов или крупных пауков, вызывая у них шоковое состояние. Известны случаи использования обезьян и собак. Пробираясь во вражеский лагерь, лазутчик оставлял животное в кустарнике до своего возвращения. При бегстве он натравливал собаку на участников погони, вызывая у них замешательство. Обезьяна, прыгающая по деревьям или копошащаяся в кустах, могла навести на ложный след. Если же ниндзя сам преследовался собаками неприятеля, то для их отвлечения он использовал крыс, лис, собак или зайцев.
Для отвлечения внимания и запутывания противника применялись манекены и огородные пугала, которые в условиях ограниченной видимости (туман, дождь, снег, ночь) можно было принять за человека.
НЕВИДИМЫЕ УБИЙЦЫ
Наряду с миссией шпиона и лазутчика, основным направлением деятельности ниндзя было осуществление тайных, кажущихся порой неосуществимыми, акций по физическому устранению противника. Искусство «гасить облики» («Катакэси-но») снискало ниндзя известность непревзойденных специалистов в этой области. А там, где из политических или этических соображений открытое покушение было невозможным, использовались невидимки ниндзя, способные обставить убийство под видом несчастного случая или естественной смерти.
Чтобы избежать рассекречивания их тайной миссии, ниндзя часто были вынуждены ликвидировать не только врагов, но и своих товарищей, попавших в плен. Не было пощады и предателям, переметнувшимся на сторону врага.
Являясь мастерами незаметного проникновения, ниндзя, быстро и бесшумно убив указанного им противника, делали все для того, чтобы факт убийства оставался незамеченным как можно дольше. Это давало им возможность скрыться до того, как будет поднята тревога и начнутся поиски виновного. Для этого наносился смертельный удар ножом или кинжалом в жизненно важную зону: сердце, висок, затылок, ухо и т. д. Тонкой веревкой, лентой, поясом или цепочкой жертву можно было задушить. Если к предполагаемой жертве нельзя было подобраться на расстояние удара, ниндзя использовали метательное оружие (сюрикен, сякен), смазанное ядовитым составом. Вообще, при тайных убийствах ядам всегда отдавалось предпочтение. Во-первых, наличие яда было довольно сложно установить, а значит легче было скрыть причину смерти. Во-вторых, в этом случае не требовался непосредственный контакт с жертвой, что значительно расширяло круг подозреваемых. Это, в свою очередь, давало лазутчику шанс скрыться.
Ниндзя использовали как жидкие, так твердые и газообразные отравляющие вещества. Об изобретательности ниндзя при убийствах с помощью яда рассказывает следующая легенда.
Дайме Кувана был образованным человеком, большим знатоком искусств. Он был хорошо знаком с методами и тактикой ниндзя, и ему долгое время удавалось избегать покушений своих многочисленных врагов. Его замок был нашпигован всевозможными ловушками: в коридорах были устроены глубокие колодцы, крышки которых поворачивались под весом человеческого тела, повсюду были установлены опускающиеся решетки, способные моментально отрезать, пути отхода беглецу. Сам замок охранялся двойными постами с собаками.
Специальная ловушка — кобура-хараи
Ночи Кувана проводил в хорошо охраняемой, роскошной спальне, где перед сном любовался прекрасной, живописной картиной, выполненной на потолке знаменитым художником. Все попытки ниндзя убить дайме-эстета оканчивались неудачей: тех лазутчиков, которых удалось схватить, жестоко казнили в целях устрашения. Жертвой Кувана стал и отец пятилетнего Тоцука Дзиро. Искусный ниндзя ступил на фальшивый пол и провалился в колодец, после чего был схвачен, и с него, с живого, содрали кожу. Узнав об этом, сын поклялся отомстить за отца. Долгие годы он вынашивал планы мести. Однажды ему удалось познакомиться и подружиться с младшим сыном Кувана. Будучи ровесниками, дети часто играли вместе. Во время этих игр молодой аристократ с гордостью показывал ловушки, защищающие замок от ниндзя. Дзиро, никак не выдавая своих намерений, по крупицам собирал информацию, необходимую для осуществления его плана. В один из дней, играя с сыном Кувана, Дзиро убедился, что его отец находится в замке, и спрятался там. Его друг, решив, что Дзиро ушел не попрощавшись, вернулся в свою комнату и лег спать. Но на самом деле Дзиро укрылся в сухом колодце, повиснув на веревке, которую всегда носил с собой. С наступлением глубокой ночи юный ниндзя проник в дом и по безлюдным коридорам подкрался к спальне Кувана: его друг как-то объяснил ему, что ловушки срабатывают лишь под весом взрослого человека. Дзиро бесшумно взобрался на чердак над спальней своей жертвы. Проделав в потолке отверстие, он изучил положение врага на кровати и затем, сделав еще одну дырку, стал спускать в нее длинный шелковый шнур, пока его конец не оказался рядом с лицом спящего. Дождавшись, когда Кувана повернется нужным образом и, открыв рот, начнет храпеть, Дзиро открыл пузырек с ядом и стал капля за каплей лить его по веревке. Вскоре капли достигли ее конца и стали попадать прямо в рот Кувана.
После того как ненавистный убийца его отца забился в смертельных судорогах, Дзиро смотал веревку и, воспользовавшись возникшей среди охранников суматохой, благополучно вернулся в свою деревню.
Еще одним преимуществом применения ядовитых веществ была возможность массового поражения противника. Для этого ниндзя отравляли питьевые источники и запасы воды в крепости, используя скопление врагов во время праздничных трапез, подбрасывали яд в общий котел с пищей или использовали отравляющий газ. Отравляя лошадей противника, ниндзя лишали его мобильности.
Для стрельбы отравленными стрелами с небольшой, порядка десяти шагов, дистанции ниндзя пользовались простейшей трубкой — фукидзя. Используя это искусство («Фукубари-дзютсу»), ниндзя устраняли часовых, врагов, странствующих в одиночестве и т. п. Использование трубки фукидзя облегчало возможность бесшумно подкрадываться к жертве и быть невидимым.
Духовые трубки фукидзя с отравленными стрелами.
Незаурядным явлением было использование специального приспособления для стрельбы жидкостью. Принцип его действия строился на эффекте поршня и цилиндра. Приспособление представляло собой полую бамбуковую трубку с маленьким отверстием на одном конце. С другой стороны в трубку вкладывался поршень в виде длинного обработанного стержня, плотно подогнанного под диаметр цилиндра. Создаваемое при нажатии на поршень давление с силой выбрасывало из отверстия струю жидкости.
Ниндзя заполняли трубку специальным составом и, оказавшись лицом к лицу с неприятелем, ослепляли его прежде, чем тот успевал что-либо предпринять. Обычно это приспособление маскировали под трость или зонтик. В качестве наполнителя использовали жидкие ядовитые смеси, кислоты и щелочи.
Ниндзя часто использовали металлические когти, похожие на накладные ногти. Обмазанные ядом, они надевались на кончики пальцев и закреплялись с помощью кожаных ремешков.
Наперстки-когти (нэкодэ), одеваемые на кончики пальцев.
Некоторые ниндзя отращивали свои собственные ногти, обрабатывая их специальными растворами, пока те не достигали нужной длины и твердости и не становились опасным оружием.
Еще одним способом «гасить облики» было применение ядовитых и хищных животных и насекомых. В некоторых источниках упоминается о том, как ниндзя подбрасывали в жилище своей жертвы ядовитых змей, пауков, голодных крыс. Известный исследователь традиций восточных боевых систем Донн Дрэгер упоминает о неудачном покушении с помощью ласок.
Легендарный ниндзя-дзенин Момоти Сандаю, опасаясь террора со стороны врагов, всегда спал очень чутко, что и спасло ему жизнь. Однажды Такэда послал Дзюбэй Хадзика покончить с неугодным ему ниндзя. Прокравшись в спальню Момоти и увидев его спящим, Хадзика выпустил несколько голодных ласок, принесенных с собой, и приготовился добить своего противника.
Однако Момоти неожиданно для своего врага швырнул в него горсть крысиного помета. Ласки, для которых это было большим лакомством, жадно набросились на Хадзика и загрызли его насмерть.
Но не всегда сохранение невидимости и таинственности входило в планы воинов-теней. Иногда они умышленно оставляли возле своей жертвы улики, которые указывали на настоящего убийцу. Это делалось, если убийство совершалось с целью устрашения или было актом кровной мести.
Кроме методов прямого физического устранения, ниндзя использовали технику убийств, основанную на тонком воздействии на внутреннюю энергетику своих врагов и учитывающую их физиологические особенности. Об этом секретном искусстве автор планирует рассказать в следующей книге о нин-дзютсу.
ОГОНЬ И ВЗРЫВЧАТЫЕ ВЕЩЕСТВА
Еще задолго до появления в Японии огнестрельного оружия (тэппо) ниндзя имел в своем арсенале ослепляющие гранаты, дымовые бомбы, взрывательные и зажигательные стрелы, мины, пиротехнические средства. В своей деятельности воины-тени широко применяли их для поджогов, отвлечения внимания противника, подачи сигналов и передачи информации, ускользания.
После того как в 1543 г. португальские торговцы завезли на Японские острова гладкоствольное огнестрельное оружие, оно сразу попало на вооружение к ниндзя. Однако его применение незначительно изменило традиционное ведение военных действий. Лишь несколькими веками позднее, когда модернизация стрелкового оружия привела к повышению его эффективности, оно стало играть решающую роль в военных действиях (восстановление монархии в 1868 году, мятеж Сатсума в 1878 году и т. д.). Но к этому времени от грозного явления нин-дзютсу осталась лишь бледная тень.
На ранней стадии своего развития из-за низкой эффективности огнестрельное оружие использовалось лишь как вспомогательное средство при осадных мероприятиях.
Бронзовые пистолеты ниндзя назывались футо-керо-тэппо и обычно носились за спиной в одном из специальных карманов униформы. Заряжались они с помощью шомпола.
Скрытое оружие — пистолет в ножнах от меча.
Деревянные пушки изготавливались из хорошо просушенных бревен твердых пород деревьев. Они были на волочильном ходу и имели металлическую оковку в целях увеличения прочности. Пушка, имеющая металлический ствол и стрелявшая чугунными ядрами, называлась козутсу. Облегченные варианты орудий могли стрелять с плеча. Однако они лишали ниндзя мобильности и потому использовались крайне редко.
Деревянная пушка — мокухо.
Значительно чаще применялись фугасы. Они представляли собой подрывной заряд (дзирай) с фитилем и устанавливались в деревянном корпусе, напоминающем сундук. При детонации взрывная волна, отраженная стенками корпуса, направлялась вверх.
Яйцевидная шумовая бомба (ториноко) использовалась, главным образом, для того, чтобы своим неожиданным грохотом испугать противника или ei о лошадей.
Другим оружием этого типа было хьякурай-дзю. Оно состояло из нескольких небольших стволов, кольцеобразно вставленных в большую деревянную трубу. Заряженное порохом и подожженное посредством фитиля, оно производило ряд последовательных взрывов, напоминающих фейерверк китайских петард. Главной его целью была имитация ружейной канонады с целью создания паники в рядах неприятеля.
Современный специалист по нин-дзютсу, Нава Дзюмио, утверждает, что ниндзя использовали трубки, выбрасывавшие острое лезвие, фиксируемое в конечном положении, с помощью порохового заряда. Имея значительную длину, они могли порезать противника, если же не достигали цели, ими можно было пользоваться как штыками.
Используя огонь, ниндзя применяли много видов факелов и свечей. Для подачи сигнала они пользовались факелами мизу-тайматсу, которые не гасли даже при сильном ветре и в проливной дождь. Маленький факел тяна-гокоро-тайматсу легко укрывался в ладони и использовался в качестве фонарика при ночных акциях. Свеча ниндзя (нинсо-кудай) имела L-образную форму и подвешивалась на стену или дерево в качестве сигнального маяка или фонаря.
Свеча ниндзя — кюто актин. Она всегда сохраняет вертикальное положение.
Излюбленным оружием ниндзя были стрелы. Они использовались как для непосредственного поражения противника, так и в качестве носителя взрывчатых и зажигательных зарядов. Лук изготавливался из стеблей бамбука, был малогабаритным и, что очень важно, удобным при ношении.
С помощью зажигательных стрел ниндзя устраивали в лагере неприятеля пожар. Использование взрывающихся стрел позволяло напугать лошадей и устроить суматоху в рядах противника. Согласно утверждениям Нава Дзюмио, ниндзя использовали специальные магазины, посредством которых могли стрелять четырьмя стрелами одновременно.
Зажигательная стрела дайкоку-хия, поражающая цель на 1–1,2 километра.
Широкое применение получили ослепляющие гранаты, при взрыве которых происходила яркая вспышка и образовывалось густое облако дыма. Брошенная под ноги противнику граната ослепляла его или пугала его лошадь. Бросая такую гранату рядом с собой, ниндзя становился на несколько мгновений невидимым, что было вполне достаточно для того, чтобы метнуть отравленный сюрикен или, выхватив меч или нож, нанести неожиданный удар.
НА ВОДЕ И ПОД ВОДОЙ
Как известно, Япония является островным государством, состоящим из четырех крупных и множества мелких островов, имеющих множество рек, озер и болот.
Естественно, что ниндзя постоянно сталкивались с необходимостью преодоления водных преград. Поэтому большое внимание в обучении ночных воинов уделялось водной подготовке (суй-рэн).
Ниндзя с раннего детства изучали различные техники плавания и прыжков в воду, тренировались в длительном пребывании под водой. Для дыхания под водой они использовали кожаные мешки, наполненные воздухом (при отсутствии такого мешка его легко заменял плащ или кусок материи), дыхательные трубки из бамбука или тростника, а также ножны меча или длинные курительные трубки.
Ласты для плавания — мидзукаки.
Переправляя по воде тяжелые грузы ниндзя использовали плавательные перепонки, надеваемые на ноги (мизукаки). Подобные ласты позволяли значительно увеличить скорость плавания. Некоторые источники упоминают об использовании ниндзя специальных приспособлений, напоминающих маску современных аквалангистов.
В ходе подготовки ниндзя уделяли серьезное внимание изучению особенностей техники ведения поединка в воде и под водой (аши-гарами).
Требуется очень много сил, чтобы под водой освободиться от смертельных объятий противника. Здесь в ход идет все: и надавливание на болевые точки, и сковывание ног противника, лишающее его возможности плыть, и умение точно рассчитать запас воздуха в своих легких, выдавливая его из легких врага.
В тех случаях, когда характер водоема или условия операции не допускали погружения в воду, ниндзя использовали специальные приспособления, позволяющие им перемещаться по воде или совершать длительные заплывы, что порождало множество легенд и слухов об их умении ходить по воде. Это и складные портативные плотики (икада), и понтонные мостики (укибаси), и «водяные пауки» (мидзугумо), и надувные кожаные мешки и жилеты.
Плавучий мостик — укибаси.
Одним из вариантов «водных транспортеров» были «плавающие коробки» — укидару, предназначавшиеся для пересечения озер и болот. Они представляли собой прочные корзины цилиндрической формы с довольно широким плоским дном, сплетенные из камыша. Надев такие корзины на ноги, ниндзя с помощью бамбукового весла мог осторожно двигаться по поверхности воды или шагать по болоту. Широкое весло позволяло грести и поддерживать равновесие.
Для преодоления топкой болотистой местности или водоемов с густой растительностью применялись специальные «башмаки» — мидзугумо. Каждый из них состоял из четырех изогнутых деревянных пластин, крестообразно соединенных вместе и имел в центре деревянную площадку, на которой закреплялась нога. Перемещения с помощью мидзугумо напоминали ходьбу по снегу с помощью снегоступов. Своими широкими круглыми плоскостями они удерживали человека на поверхности подобно тому, как кольцо на лыжной палке удерживает ее от проваливания в снег.
Японский исследователь нин-дзютсу Окусэ Хайсисиро опровергает утверждение некоторых авторов о том, что с помощью мидзугумо можно передвигаться по чистой поверхности воды. Под тяжестью взрослого человека они опускаются ниже водной поверхности, и в этом положении невозможно удерживать равновесие, не говоря уже о том, чтобы делать шаги. Их применение возможно лишь в условиях болот или заросшего тиной мелководья.
Другое приспособление, утэнсил, напоминало спасательный жилет. Оно состояло из четырех надутых кожаных мешков, связанных между собой. В качестве материала для него использовались шкуры кролика или лошади. Ниндзя размещал по одной подушке с каждого бока, третью укреплял на спине и сам садился верхом на четвертую. Подъемная сила этого плавательного средства давала ниндзя возможности по пояс выступать из воды. Для гребли он использовал уже упомянутое весло. Это приспособление позволяло ниндзя незаметно пересечь водоем в темное время суток, либо часами удерживаться на его поверхности.
Плотик из соломы и камыша.
Интересную конструкцию имел одноместный плотик ниндзя (гама-икада). Он состоял из множества бамбуковых или деревянных жердей. Четыре большие воздухонепроницаемые корзины, закрепленные вверх дном и удерживающие внутри себя воздушный пузырь, располагались под плотиком, по углам. Иногда в качестве «воздушной подушки» использовались кожаные мешки, наполненные воздухом. Грузоподъемность данного плавсредства была достаточной, чтобы удерживать взрослого человека с грузом на поверхности воды. Если ниндзя переправлялся стоя на плоту, то он пользовался для гребли длинным веслом, если лежа — то короткими деревянными лопатками. Недостатками гама-икада были его громоздкость и малая скорость плавания.
Более удобной в этом плане была разборная байдарка ниндзя — кьобако-фунэ. Она представляла собой деревянный ящик, обтянутый водонепроницаемыми чехлами, удерживающими воздух внутри.
Одноместные лодки ниндзя (синоби-фунэ, засами-фунэ) были легки и маневренны и использовались при нападениях на корабли противника.
В общем, разведчики всех эпох от недостатка фантазии никогда не страдали. Они стреляли в воде из луков и ружей, выпрыгивали из воды, как кефаль, умудрялись даже плыть со связанными руками и ногами (сюсоку-гарами), не говоря уже о том, что могли подолгу находиться на поверхности воды и плыть совершенно бесшумно.
Использование водной среды для укрывания и перемещений, как правило, было неожиданным для противника и давало ниндзя широкие тактические возможности.
Горобэй Садзи славился искусством перемещения по воде с помощью различных хитроумных приспособлений, к тому же он был прекрасным пловцом.
Однажды он, действуя во главе своей группы, в ходе операции, проведенной на вражеской территории, раздобыл ценную для своего руководства информацию. Актуальность полученных сведений требовала их срочной передачи в базовый лагерь.
К сожалению, во время проникновения в крепость неприятеля один из ниндзя не заметил, что оставил на дереве след от приспособления для лазания. В результате этой оплошности местный дайме Бинго поднял своих людей на поиски лазутчиков: все дороги были перекрыты, по всей округе рыскали тайные агенты неприятеля. Группа Садзи была вынуждена затаиться. Однако срочность информации заставила его отправить посланца по имени Яэмон Ямагути. Вскоре тот был схвачен. Единственное, что он успел сделать, так это обезобразить свое лицо и сохранить анонимность. С донесением в лагерь был послан еще один ниндзя — Комори Мгтаэмон. Он был мастером перевоплощений, но и ему не удалось избежать печальной участи. Переодевшись в костюм странствующего монаха, он решил, используя свое искусство, пройти прямо через вражеские заслоны на дорогах. Поначалу это ему удавалось. В одном из случаев он дал благословение одному из солдат Бинго столь правдоподобно, что тот даже сделал пожертвование «нищему монаху». Комори уже собирался покинуть владения Бинго, когда в одной из деревень неожиданно выскочившая повозка заставила его раскрыть свое истинное лицо. Ниндзя так ловко перепрыгнул огромных быков, что у стоявших неподалеку солдат не осталось сомнения в том, кто перед ними. Сопротивление многочисленным врагам оказалось бесполезным — в открытом бою у ниндзя не было шансов спастись.
Садзи был в отчаянии. Тогда он решился на отчаянный шаг. Глубокой ночью он пробрался к морскому побережью поблизости. Море в районе Бинго было известно своим коварством, даже пираты не решались причалить к этому побережью. В силу своей безлюдности прибрежный район почти не охранялся. Ставку на это и сделал Садзи.
Дождавшись начала отлива, под покровом темноты он скользнул в воду и с помощью своих водных приспособлений к утру добрался к своим.
Переправа при помощи тару-икада.
ПРИСПОСОБЛЕНИЯ ДЛЯ ЛАЗАНИЯ
Неожиданное появление ниндзя всегда было большим сюрпризом для противника, укрывшегося за высокими крепостными стенами. Надеясь на неприступность защитных сооружений, неприятель расслаблялся или сосредотачивался на другом направлении возможного нападения. В то время как все внимание жертвы было направлено на обычные пути подхода к зданию, ниндзя, совершив кажущийся невозможным подъем, получал преимущество, обусловленное неожиданностью и скрытностью проникновения.
Для лазания по отвесным крепостным стенам, кроме прекрасной физической подготовки, необходимо было применение эффективных технических средств.
Крепостная стена эпохи Эдо.
В распоряжении ниндзя были различные приспособления для лазания по стенам и скалам. К ним относились веревочные и бамбуковые лестницы и тросы различной длины и конструкций. Они были снабжены крюками для забрасывания (каги). Тросы изготавливались из растительных волокон или волос животных. Они были легки, эластичны и прочны. В различных конструкциях лестниц применялись также бамбуковые трубки и деревянные стержни. Все виды приспособлений данного профиля, за исключением изготовленных только из дерева или бамбука, были разборными.
Звенья бамбуковых лестниц прочно соединялись между собой с помощью шнуров. Канаты лестниц с деревянными звеньями были соединены металлическими кольцами, через которые просовывались ступеньки. Ступеньки закреплялись с помощью веревок и кожаных шнурков, что позволяло без труда заменить сломанные перекладины.
В другом варианте соединения звенья ступенек крепились в узлах, что препятствовало их соскальзыванию вниз. В некоторых конструкциях присутствовали острые металлические штыри, которые свободно вращались на веревочных петлях. В случае необходимости их загоняли в щели каменной кладки или вдавливали в деревянную поверхность, предотвращая этим раскачивание лестницы. Еще в одной разновидности лестницы веревка протягивалась через полые внутри бамбуковые звенья.
Несомненным преимуществом обладала конструкция веревочной лестницы, где перекладины крепились в узлах или соединительных кольцах канатов. В этом случае она легко скатывалась в компактный рулон и была удобна при переноске и прятании.
Другим вариантом конструкции приспособлений для взбирания была веревка с попеременно насаженными на нее поперечными и продольными бамбуковыми звеньями. Она была легка и малогабаритна, но требовала большей сноровки при использовании. К этой же группе приспособлений относилась и семифутовая (фут — 0,31 м) деревянная палка-посох с маленькими металлическими ступеньками и длинным крюком на конце.
Еще одним вариантом приспособления с похожими функциями была кумадэ. Она состояла из трех или четырех длинных крюков, насаженных на прочное металлическое кольцо. Подобные «грабли» закреплялись на длинной веревке, иногда с насаженными на нее бамбуковыми жердями.
При групповых операциях использовалась еще более длинная веревка. Первый лазутчик взбирался на стену с помощью обычных приспособлений крепил наверху веревку и сбрасывал ее вниз. Затем взбиралась основная группа.
Перебросив веревку на другую сторону стены, ниндзя спускались вниз и вершили свои дела. После окончания миссии отход совершался в обратном порядке. Последний из ниндзя раскачивал веревку и сбрасывал крюк с выступа.
Громоздкость большинства конструкций ограничивала возможности их применения.
Излюбленным приспособлением ниндзя была длинная (около 6 м) веревка с одним из вариантов крюков — кагинава. Металлические крюки были коваными, что делало их достаточно прочными. Своим острием они легко цеплялись за малейший выступ. Существовало три вида крюков: с одним, двумя и тремя когтями. Тройной вариант представлял собой крюк с тремя когтями в одной или в разных плоскостях, что облегчало забрасывание с зацепом. Особенно прочные веревки ниндзя изготавливали из сплетенных в косичку женских волос. Многофункциональность и малогабаритность в сочетании с мастерством воина делали кагинаву очень грозным оружием.
Различные приспособления для лазания.
При необходимости крюки и грабли могли быть эффективно использованы как оружие ближнего боя. Посредством металлических граблей несложно нанести глубокие рваные паны на лице или вспороть брюшную полость.
Меч с большой, прочной гардой и односторонней заточкой лезвия также использовался в качестве приспособления для лазания. Ниндзя прислонял его к препятствию и, используя гарду как ступеньку, дотягивался до края стены или выступа. Взобравшись на стену, он подтягивал меч с помощью привязанного к нему шнура. Либо, взявшись за лезвие или за ножны, прочно привязанные к рукояти, цеплялся гардой за подходящий выступ или край стены и подтягивался вверх.
Высоко ценились навыки ниндзя взбираться на стены без веревочных лестниц и тросов.
Используя свое умение в скалолазании, ниндзя были способны карабкаться по каменной кладке стен, используя малейший выступ или щель. Обувь ниндзя (таби) представляла собой мягкие, с расщепленным носком тапочки, позволяющие ноге проникать в незначительные углубления между каменными блоками, удерживаясь на выступах. Иногда обувь имела острый металлический носок, позволяющий ступне вклиниваться в расколы стен и скал.
Популярным среди ниндзя было использование тэкаги (или сюко). Приспособление представляло собой пластину с металлическими крючками, крепившуюся с помощью кожаных полос на ладони шипами наружу. С его помощью воины-тени могли удерживаться на каменных и деревянных стенах, деревьях, среди балок перекрытий.
При лазании по деревянной поверхности ниндзя применяли асюко — металлические пластины с прямыми, острыми шипами. Прочно закрепленные на подошве, шипами наружу, они позволяли ниндзя, подобно мухе, удерживаться даже на потолках. При этом использовалась специальная техника, согласно которой ниндзя упирался в распор в вертикальные поверхности стен и балок.
«Ниндзя-паук» взбирается по стене.
«Летающий ниндзя».
Удерживание тела с помощью асюко позволяло освободить одну или даже обе руки.
При лазании ниндзя применяли различные клинья и резцы и другой подсобный инструмент (кунаси), просовывая их в щели или втыкая в деревянную поверхность. Для лазания по гладким стволам деревьев и колоннам ниндзя использовали иррон-суги-набори.
Прыгая с большой высоты, для замедления падения ниндзя использовали широкополые шляпы, подобно парашюту. Применение огромных воздушных змеев и примитивных дельтапланов позволяло им парить над землей, поражая своих противников сверху, проникать под покровом темноты за высокие крепостные стены, пересекать глубокие пропасти и занятые врагами долины.
Ниндзя натягивали веревки между деревьями, скалами или зубцами крепостных стен, закрепляя один конец выше другого, что давало возможность быстро перемещаться, скользя по ней с помощью кожаного ремня или блока-ролика, что для тренированного лазутчика не составляло особого труда. Невидимость веревки в кроне деревьев или в темное время суток способствовала возникновению легенд о летающих ниндзя.
ЯДОВИТЫЕ ВЕЩЕСТВА
Многие ниндзя были отличными специалистами в области фармакологии. Они умели изготавливать довольно много различных ядовитых веществ и с успехом применяли их на практике.
Яды изготавливались из минерального, растительного и животного сырья. Даже малой их дозы было достаточно, чтобы убить человека. Иногда они разбавлялись, если жертву требовалось усыпить или парализовать. Яд вводился в организм человека через неглубокие раны, нанесенные сюрикеном, стрелкой (фукуми-бари), выпущенной из духовой трубки, или другим легким метательным оружием. В случае, если ядовитые вещества были достаточно летучи (быстро испарялись), ими пропитывали одежду, постель, веер, которыми пользовалась жертва, или цветы, стоящие в комнате. Конечно, наиболее надежным способом было подмешивание яда в пищу и питье. Яд, приводящий к тяжелым заболеваниям и, в конце концов, к смерти, изготавливался из японских сортов зеленого чая и назывался «Гьокуро». Изготовление этого богатого токсинами вещества напоминало колдовскую процедуру. Зеленый чай заливали в переносную флягу и на продолжительное время (от 30 до 40 суток) закапывали в землю. После этого чай смешивался с пастой из соевых бобов (мисо-сиру). Готовое к употреблению вещество имело жидкую форму и подливалось в напитки или еду. Отравленный человек немедленно заболевал. Как правило, смерть наступала через семьдесят дней после попадания яда в организм.
Яд под названием «Загараси-дзаку» изготавливали из зеленых слив или персиков. Он не имел вкуса и часто подмешивался в общие блюда с целью отравить как можно больше людей.
Согласно утверждениям Окусэ Хайсисиро, ниндзя для изготовления ядов использовали также медянку (оксид меди), мышьяк, растения лютика и белену в различных смесях. Оружие и колющие предметы погружали в лошадиный навоз, разбавленный кровью. Человек, раненный таким предметом, получал заражение крови, которое впоследствии приводило к мышечным судорогам и смерти.
Широкое применение у ниндзя имел «Веселящий гриб» — один из видов галлюциногенных грибов. Высушив и растерев его в мелкий порошок, этот гриб подмешивали в пищу врагу. Спустя некоторое время жертву охватывал приступ хохота и беспричинного веселья, приводящего к потере самоконтроля и боеспособности.
Перетертые в мелкий порошок листья конопли также обладали «оглушающим» эффектом. Они подмешивались в чай и приводили противника в состояние беспомощности.
Для ядов животного происхождения использовалась секреторная жидкость желез одного из видов жаб. Особой популярностью среди ниндзя пользовалась ядовитая «рыба-шар», широко распространенная в прибрежных водах Японских островов. Эта рыба имела железы, вырабатывающие сильнодействующий яд, который она выделила через иглы, расположенные на ее теле. Достаточно было подбросить небольшой кусочек этой рыбы в котел с готовящейся пищей или протереть им посуду, чтобы вызвать тяжелое отравление. Об опасности яда этой рыбы говорит тот факт, что и сегодня в Японии от него получают отравление более сотни человек в год. Любители вкусно поесть рискуют отравиться, неправильно выбрав сорт рыбы.
Интересной техникой ниндзя было использование крапивного порошка. Бросая его в голову противника, ниндзя вызывал у того достаточно сильное раздражение и чесотку.
Ниндзя довольно часто использовали отравляющие газы. Для приготовления одного из них они смешивали кровь тритона, крота и змеи. Полученной смесью они пропитывали бумагу и затем высушивали ее. При горении она выделяла дым, обладающий снотворным эффектом. Использование этого дыма в спальне вызывало у жертвы глубокий, беспробудный сон. Несколько лоскутков такой бумаги, подброшенные в домашний очаг, делали присутствующих сонными и невнимательными.
Еще один примечательный рецепт изготовления сонного газа был таков: три истолченных в кашицу тушки самцов крысы, несколько листиков растения Пауловния, одна жирная тысяченожка и горсть семян хлопка тщательно перемешивались. Из полученной густой массы лепились небольшие комочки, которые затем высушивались. При необходимости от них откалывали несколько крошек и поджигали Несколько вдохов появившегося дыма вызывали у жертвы глубокий сон.
КУНОИТИ — «СМЕРТОНОСНЫЕ ЦВЕТЫ»
Неординарным явлением в системе нин-дзютсу было участие в проведении секретных операций воинов-женщин. Во все времена ведение военных действий было уделом мужчин, хотя история и доносит до нас отдельные факты, подтверждающие эффективность деятельности женщин в качестве шпионов, тайных курьеров и даже убийц. Но нигде на Востоке эта тенденция в воинских искусствах не приобрела такой стройности и завершенности, как в японском нин-дзютсу.
Стремление ниндзя к максимальной эффективности своих действий привело к созданию женских шпионских организаций, практикующих, наряду с традиционными военными искусствами, целый комплекс методов и средств ведения тайной войны, построенных на особенностях женской психики и физических данных.
Строя свою деятельность на основе известной концепции «слабость побеждает силу», физически слабые женщины-ниндзя добивались ошеломляющих результатов в своей шпионской деятельности.
Существует множество версий, претендующих на достоверность легенд о зарождении женского шпионажа.
В 1561 году в знаменитом сражении Каванакадзима был убит известный японский полководец Мосизуки Моритоки. Его жена, став вдовой, была вынуждена искать защиты и покровительства у дяди погибшего супруга, могущественного дайме Таюда Сингэн. Согласно японским традициям, вдова должна была уйти в монастырь и провести там оставшуюся жизнь. Но, будучи волевой, энергичной женщиной, Мосизуки Тийомэ не могла так поступить и решила участвовать в военных действиях Такэда.
Поскольку женщинам не было места в официальной военной структуре, она создала и возглавила агентурную сеть женщин-ниндзя, известных как КУНОИТИ («Отравленные цветы»). Возникновение такой организации отвечало требованиям исторического периода Сэнгокудзидай (эпоха воюющих государств).
Такэда, вдохновленный новыми возможностями в сфере шпионажа, активно поддержал развитие данного военного новшества. Тийомэ, руководствуясь идеями и указаниями своего господина, сформировала и подготовила группу девушек-агентов, набранных из МИКО — служительниц синтоистских храмов. В сферу их деятельности на этом этапе входил шпионаж, тайные наблюдения, курьерские обязанности в провинции Каи (методня Яманаси), где господствовал Такэда Синтэн, а также на территории области Синано (сёгодня Нагата). Названные области представляли стратегический интерес как для Такэда, так и для его извечного соперника Уесуги Кенсин, являляясь сферой притязаний обоих дайме.
Во время войны Такэда, известный сторонник разведывательных действий, уделял большое внимание службе своих шпионов-ниндзя, ряды которых пополнялись не только из числа его подданных, но также из рядов его противников, что было особенно важно для сохранения строгой секретности и эффективности секретной службы.
Молодые служительницы храмов, действующие под началом Тийомэ, сыграли важную роль для сбора информации и проверки преданности своему господину остальных членов шпионской организации Такэда. Постоянно находясь среди людей, они могли без особого труда войти в тесный контакт с местным населением, не вызывая у него подозрений. Никто и предположить не мог, что эти скромные, религиозные девушки являются настоящими шпионами-профессионалами. Благодаря собранным ими сведениям, Такэда контролировал настроения своих подданных. Контроль ситуации изнутри способствовал усилении: его власти и могущества.
Позднее Тийомэ Мосизуки основала тайную школу в Назу, деревне в Сисга-Гун (область Синсу сегодня — Нага-но), ставшую носителем традиции женского шпионажа, и стала ее главой. Ученики набирались в школу из числе детей, осиротевших во время бесконечных междоусобных войн и оставшихся без крова и средств для существования. Предводительница куноити — Тийомэ — стала приемной матерью и покровительницей для многих одиноких и бездомных девочек, волей судьбы оказавшихся в окрестностях области Синсу. В глазах местных жителей Тийомэ являлась простодушной, милосердной женщиной, которой не безразлично чужое горе, стремившейся помочь обездоленным, ищущим убежища и материнской заботы девочкам. Это давало Тийомэ дополнительные возможности в ее тайной деятельности.
На первом этапе подготовки будущих куноити обучали традиционным женским искусствам, распространенным в Японии. Они изучали правила светского этикета, игру на музыкальных инструментах, осваивали искусство чайной церемонии, составление букетов, чтения стихов и пения, знакомились с секретами косметики и кулинарии. Изучая каноны традиционного культа синто, они, как правило, впоследствии становились мико, в окрестных храмах культа синто. В школе Тийомэ девушки подвергались эндокринации, в результате чего они теряли способность иметь детей и уже не могли выйти замуж. Эта жестокая мера должна была гарантировать преданность клану. Из-за того, что для женщины в те смутные времена остаться одинокой фактически означало погибнуть, — преданность клану куноити была абсолютной.
В деятельности любой тайной организации преданность является основным качеством, так как предательство хотя бы одного ее члена порой приводит к разрушению всей структуры.
Девушкам-куноити постоянно напоминали об убогом безысходном состоянии, в котором они находились до того, как попали к Тийомэ, и что именно ей они обязаны своей жизнью. Благодаря постоянному психологическому давлению девушки-ниндзя испытывали чувство глубокой благодарности и привязанности к своей покровительнице. Умело используя это положение Тийомэ постепенно подводила своих подопечных к убеждению в том, что единственным способом выжить в жестоком мире — это их беззаветная преданность и нерушимая связь с «сестрами по оружию» и, прежде всего, самой Тийомэ.
На третьем этапе подготовки куноити обучали искусству сбора и анализа информации, а также искусству обольщения, завоевания доверия и расположена окружающих, прежде всего, мужчин. Ведь войти в личный круг крупного военачальника, стать его любовницей и используя свое положение, выведать нужную информацию — означало добиться успеха. Наряду с этим изучались методы подготовки и подачи противнику ложной информации, его дезориентации и физического уничтожения, создания беспорядков и паники, а также приемы рукопашного боя, использования традиционного и скрытого оружия ниндзя; большое внимание уделялось искусству приготовления и применения ядов, лекарственных и наркотических средств.
Успешное прохождение полного курса подготовки превращало внешне безобидных девушек в эффективное оружие тайной войны, полностью оправдывая их название: «смертоносные цветы». Используя легальный статус служительниц синтоистских храмов — мико, куноити Тийомэ много путешествовали. Благодаря этому Такэда имел полную картину происходящих в зоне его интересов политических и военных событий.
Кроме четкой организации, секретность деятельности куноити обеспечивалась еще и тем, что никто, кроме самого Такэда, не имел доступа к информации о деятельности Мосизуки Тийомэ.
Школа нин-дзютсу Тийомэ входила в состав группы Кога-рю и достаточно часто оказывала содействие другим кланам провинции Кога.
Каждый член тайной организации независимо от того, кем он был, мужчиной или женщиной, имел свои приоритеты в подготовке и стремился совершенствоваться в этом направлении. Зачастую куноити, с их мягкой, основанной на женском обаянии манерой, были способны решать задачи, которые оказывались не под силу их коллегам мужчинам. Использование женщин-ниндзя зачастую было единственным способом достижения поставленной цели. Они подразделялись на сима-куноити — соратниц из своего клана и курама-куноити — наемниц из других кланов.
Они действовали под видом гейш — профессиональных танцовщиц, певиц и музыкантш, развлекающих и обслуживающих посетителей домиков для чайных церемоний или гостей на званных приемах, внешне привлекательных куртизанок, богатых светских дам, продавщиц цветов и др. Естественно, на эти роли подбирались эффектные, женственные, грациозные девушки, имеющие специальную подготовку в рамках выбранного ими образа.
Наряду с куноити, использующими лишь свои женские качества, существовали воинственные куноити. Они готовились так же тщательно, как и их коллеги-мужчины, однако при этом большее внимание уделялось тонким, не требующим большой физической силы аспектам подготовки. Мужская тактика ведения боя и партизанской войны дополнялась такими способностями куноити, как практическая психология, интуиция, чувственность, пластичность. На развитие этих достоинств женщин-воинов и делался акцент в подготовке. Куноити также учитывали то, что в средневековой Японии, да и вообще на Востоке, недооценивались возможности женщин и, в первую очередь, в сфере военных искусств. Современники куноити не могли себе представить, что слабые, хрупкие женщины могут переносить тяготы военной жизни, и не видели в них серьезной опасности. Оказавшись лицом к лицу с неприятелем, куноити прибегали к маленьким женским хитростям: изображали сильный испуг, впадали в истерику, молили о пощаде, обнажались или представлялись беременными. Эта тактика нередко давала желаемые результаты, противник терялся, проявлял чувство жалости или сексуально возбуждался, и, воспользовавшись этим, женщины-ниндзя тут же наносили смертельный удар и побеждали.
Подготовка к активной шпионской деятельности предусматривала также тщательное изучение следующих техник нин-дзютсу: самозащита без оружия, владение длинной и короткой палкой (бо и ханбо), бой с различного вида ножами (тапто), техника владения копьем (яри-дзютсу), бой с мечом (кэн-дзютсу).
Специфику техники борьбы определяла физическая слабость женщин. С учетом этого приспосабливались и другие направления нин-дзютсу: методы ускользания, проникновения, борьбы против более сильных противников-мужчин и т. д. Понятно, что система подготовки воинов-женщин должна была учитывать ущерб, который могла нанести слишком жесткая, непродуманная тренировка тай-дзютсу. Необходимо было принимать во внимание естественные женские способности и наклонности. И речи не могло идти о закалке ударных поверхностей тела, накачке мышц и о другой специфике подготовки ниндзя-мужчин.
Ношение традиционной японской одежды, естественная для женщин манера держаться также вносили определенные, и весьма значительные, изменения в технический арсенал куноити. Так например, техника работы ногами имела свои характерные особенности. Как современные фасоны платьев и юбок, обувь на высоком каблуке создают определенные проблемы при перемещении, так и свободно накидывавшееся без завязок длинное кимоно, японские сандалии (зори), деревянная обувь (гета) накладывали существенный отпечаток на используемую технику поединка. Кроме того, в гардероб японских женщин входил высокий, громоздкий парик, не позволявший совершать резкие движения. Светский этикет требовал определенной манеры ходьбы мелкими, семенящими шажками.
Куртизанка-куноити.
Во все времена женщины с самого раннего возраста воспитываются как будущие матери, уступчивые жены, в то время как мужчинам отводится роль кормильца и защитника. Эти социально-культурные и физиологические предпосылки зачастую вступали в противоречие с необходимостью самозащиты. В этом плане куноити с детства занимались психотренингом, стремясь разработать эффективные приемы защиты женской психики. Способствовало этому и применение традиционной системы самозащиты психики ниндзя — кудзи (кудзи-ин, кудзи-кири).
Все это, вместе с необходимостью поддержания традиционного образа скромной, учтивой женщины, требовало от куноити при выполнении деликатных заданий использования сугубо женской техники борьбы.
В основе тактики ведения куноити поединка без оружия (тай-дзютсу) лежала разница между маленькой, хрупкой девушкой и мощным агрессором. В этом случае акцент делался на применении техники, позволяющей сгладить указанное несоответствие и выглядевшей порой очень грубо. Но это являлось оправданной необходимостью, поскольку только воздействие на болевые точки, жизненно важные органы (глаза, горло и т. п.) давало куноити шанс выжить в жестком противостоянии с воинами-мужчинами.
ЛЕКАРСТВЕННЫЕ СРЕДСТВА
Действуя в жестких условиях выживания, ниндзя должны были сами уметь лечить себя. Полученные в бою раны часто не позволяли ограничиться методами точечного массажа и восстановительных упражнений йоги. Не было речи и о помощи со стороны. Ниндзя должны были уметь самостоятельно изготавливать лекарства и знать правила их применения.
Тяжелые раны они лечили с помощью средств растительного происхождения, например, корня козьей ножки или мази «Черный коровий горох», изготовленной из навоза. Применялись также повязки с толченым корнем нарцисса. Порезавшись бамбуком, они накладывали на рану пасту из пшеничной муки, замешанной на воде, которая заметно уменьшала боль. Огнестрельные и гноящиеся раны ниндзя лечили кашицей из толченого лука. Кровотечения от порезов останавливали дымом от тлеющих кусков материи. Смесь на основе танина (дубильная кислота) помогала от ран, полученных при ожоге. Забытый ныне метод остановки кровотечения состоял в следующем: порошок из толченых высушенных листьев Пауловнии смешивали с разжеванными чайными листьями и накладывали полученную кашицу на кровоточащие раны.
Жизнь «ночных демонов» была полна опасностей: не обходилось без ранений мечом, стрелами или ножом. Падения при лазании по стенам и скалам сопровождались серьезными переломами, растяжениями и вывихами. При лазании по деревьям от острых шипов и веток неизбежно возникали глубокие царапины на лице и руках. Все эти проблемы ниндзя решали с помощью растения с названием «Филодендрон амурский». Половину растения они превращали в кашицу, а другую часть оставляли в нетронутом виде. После смешивания с уксусом растение целиком накладывали на опухоль, вызванную вывихом, растяжением или порезом. Если рана сильно воспалялась и возникала угроза заражения крови, то тогда использовали кожу одного из видов рыбы, наклеивая ее на инфицированный участок тела. Регулярная смена данного «компресса» способствовала скорейшему выздоровлению.
В медицинском арсенале ниндзя существовал эффективный и простой способ изготовления противоядий. После употребления отравленной пищи нужно было съесть этот же продукт питания еще раз, обуглив его на костре. Современная медицина в своей практике сегодня пользуется похожим методом: укус змеи лечат противоядием, изготовленным из идентичного яда. Состав прививок содержит те же вирусы, действие которых на организм они должны предотвратить.
В некоторых источниках упоминается, что ниндзя, как это ни удивительно, обладали средствами борьбы с раковыми опухолями. Для этого они брали сок многолетнего дерева Вистерия, если на нем имелись толстые шишковидные образования, превращали его в порошок и перемешивали с водой. Полученную настойку употребляли на протяжении длительного времени, вплоть до выздоровления. Другой вариант лечения рака заключался в следующем: нужно было ежедневно принимать три грамма порошка семени рогульника (лат. Тгара), запивая его водой. Если невозможно было достать это растение, то использовали семена водного каштана.
В качестве спиртосодержащей основы для приготовления лекарственных средств использовали соту (неочищенная рисовая водка — сакэ).
ПИЩЕВОЙ РАЦИОН НИНДЗЯ
Отправляясь на длительное задание, где необходимо было укрываться в безлюдных местах или скрытно перемещаться в тылу противника, ниндзя не имели возможности пополнять запасы пищи у местных жителей или в заранее приготовленных тайниках. Иногда время года (зима, ранняя весна) и характер местности (пустыня, горы) не позволяли надеяться и на подножный корм в виде ягод или семян растений. В этих случаях ниндзя должны были иметь при себе личный запас пищи, соответствующий предполагаемым энергозатратам.
В поход ниндзя брали с собой набор продуктов с точно выверенными пропорциями. Туда входили: рис, сушеные съедобные корни, сушеная форель, сухие сливы и пшеничная мука. Обычно из этих компонентов изготавливалось некое подобие питательной смеси. Масса продуктового запаса зависела от длительности операции, но рассчитывалась так, чтобы не быть помехой при перемещениях.
Прекрасной пищей с высоким содержанием протеина были продукты, приготовленные на основе тофу — мягкого сыра из соевых бобов. Этот традиционный продукт широко распространен в Японии и поныне.
Маленькая бамбуковая фляга, болтающаяся на поясе ниндзя, содержала в себе сок гэнмаи — дающий энергию напиток, приготовленный из неполированных зерен риса. Прекрасно активизировали деятельность организма гсунэ-но-мизу — продукты питания из японской сливы (умэбоси). Они хранились в бамбуковой емкости, что повышало их витаминную ценность.
Небольшой контейнер-коробочка для снадобий кусари-ирэ.
Жажду ниндзя утоляли посредством порошка из мятного перца и соленых слив. Эти ингредиенты растирались и тщательно перемешивались. Полученная смесь хранилась в форме маленьких шариков. Если запас воды подходил к концу, то для ниндзя, находящегося в укрытии, было достаточно принять внутрь три шарика, чтобы избавиться от чувства жажды на целый день. Другой способ состоял в следующем: надкусывался стебель лука, и сок из него выдавливался в одну из ноздрей. Тридцать капель луковичного сока вскоре приносили существенное облегчение.
Использовалось и множество других рецептов. Каждый из кланов воинов-теней разрабатывал свою методику, рецепты держались в строгом секрете. Их специфика определялась прежде всего этническими и культурными особенностями тех областей Японии, где проживали ниндзя. Так, например, в прибрежных районах основной акцент делался на использовании даров моря, в зоне лесов — на лесные продукты.
Требования высокой эффективности, предъявляемые к фармакологическим и кулинарным навыкам, заставляли ниндзя постоянно совершенствоваться в этом направлении, беря на вооружение лучшие разработки специалистов Китая, Японии, Тибета и др. стран.
