10 марта 1866 г.

Сейчас, когда я впервые делаю запись в этой тетради, мне кажется, что мой отец сидит рядом со мной.

Наши тренировки довольно утомительны. Плечи и шея у меня болят от постоянного нахождения в седле. Циррус — дикая и независимая и не любит, когда ею командуют. После полётов я всегда сопровождаю её к её жилищу, а после мы часто проводим вечера с Сильвией и Бикс, иногда дома у Бикс. «Сильвия тоже не любит, когда ею командуют» — говорит Бикс. Я не понимаю, что она имеет в виду — я не собираюсь управлять Сильвией, только Циррус! Конечно же, никто не может командовать Сильвией. Вы бы видели, например, как она говорила с моим отцом, когда он уходил. Интересно было бы знать, где же он сейчас?

Бикс утверждает, что те подземные гроты являются лишь небольшой часть обширнейшей системы. Сейчас туда уже никто не ходит, но было время, когда они служили убежищем для всего живого на острове. Бикс говорит, что где-то на стенах Каньона есть история, вытесанная в камне: давным-давно, задолго до того, как на острове появились первые люди, небо вдруг почернело от пыли и пепла и стало очень холодно. Динозавры взяли семена, споры, насекомых — всего понемногу — и укрылись со всем этим под землёй. Что-то наподобие Ноева Ковчега! Позднее, когда воздух очистился, они вернулись со всем этим на поверхность. Наружу выбирались по той самой спиральной плоскости, по которой сошёл вниз мой отец. Сейчас динозавры уходят за Стражей, чтобы умереть — это как бы возвращение домой.

Прошёл уже месяц с того времени, как ушёл мой отец. Не верится, что действительно прошло так много времени… Я чувствую, что понимаю Циррус уже лучше. Она уже позволяет мне натирать её крылья мазью из лопухов. Вчера мы учились взлетать и приземляться при сильном встречном ветре. Помимо лётной техники необходимо знать ещё много об облаках и ветрах.

Учёба даётся мне легче, чем Сильвии (пока, во всяком случае). Бикс говорит, что в этом я весь в отца. Он, кстати, должен был бы уже вернуться вскоре. Оолу работает со мной над изменением привычек, оставшихся от тех времён, когда я ездил на лошадях — «Нужно не править, а командовать голосом!» Сильвии в этом плане легче — у неё не было возможности приобрести такие плохие привычки. Сегодня я спрашивал Оолу, когда нас могут, наконец, зачислить рядовыми учениками.

«Циррус и Нимбус дадут вам знать, когда вы будете готовы», — сказал он. «Вам придётся заслужить их уважение. Вы не можете требовать от них, чтобы они носили вас по воздуху, пока сами не почувствуете, что значит — двигаться с тяжёлым грузом за спиной. Вы должны им показать, что вы не привязаны к земле».

«А как я могу это сделать? Я ведь не могу летать!»

«Ты умеешь лазать», отвечал он. «У тебя есть ноги, и ты можешь нести рюкзак». Он указал подбородком по направлению к горам. «Там наверху ты найдёшь строение, которое называется «Ось Небосвода». Остальные наездники уже совершили это восхождение, но ты будешь первым из тех, кто приехал на дельфине. Сильвии лучше было бы отправиться с тобой. Тебе может понадобиться её помощь. Это тяжёлое восхождение, но вы должны думать о Циррус и Нимбус — после него вы станете их равноправными партнёрами».

Когда мы позвали с собой Бикс, она стала ворчать, что «Это не про меня, нет уж, спасибо! Это для вас. Я не скалолаз и, кроме того, тут у меня есть кое-какие семейные обязанности».

Несколькими неделями позже мы с Сильвией расстались со своими друзьями — людьми и динозаврами — и покинули город. Оолу обещал нам, что когда мой отец вернётся, о нём будет, кому позаботиться. Циррус и Нимбус ждали нас в начале нашего пути. Нам было тяжело с ними расставаться, особенно после того, как Циррус обняла меня своими крыльями. Потом, когда мы с Сильвией уходили, они обе протягивали свои крылья и покачивали ими, словно махали нам на прощанье. Сильвия плакала, и я не мог её обнять, потому что нам мешали рюкзаки — и вместо этого я взял её за руку.

Дорога наша была удачной до самого восточного подножия Заповедных гор. Иногда мы встречали и других путешественников. И в таком удалении от моря были памятники — Сильвия говорит, что их создали динозавры в честь морских животных — трилобитов, наутилоидов и морских скорпионов.

Через пару дней широкие дороги динозавров сменили тропы, которые вели вдоль потоков и горных речек. Мы вступили в долины, густо заросшие серебристыми елями, которые вскоре уступили место частой поросли рододендронов. Сильвия нашла ползучие растения, напоминающие мяту, из которых она готовила замечательный чай. В течение нескольких дней подъём был очень тяжёлым, поскольку дорогу нам преграждали гигантские острые каменные глыбы, многие из которых превосходили размерами дом. Они были разбросаны кругом, иногда друг от друга их отделяли горные потоки. А, кроме того, я опасался саблезубых бестий, поэтому подобрал крепкую острую палку, не обращая внимания на насмешки Сильвии. Такая палка может пригодиться при восхождении. С высоких голых площадок можно было далеко внизу разглядеть Каньон — отсюда он выглядел, как небольшая царапина на поверхности стола. Однажды нам показалось, что вдали мы видели наблюдающих за нами Циррус и Нимбус. Но это вполне могли быть и другие скайбаксы.

Мы достигли первой своей цели — посёлка, где обитают совместно люди и большие млекопитающие — глиптодонты и верблюды, которые от рождения немного беспокойнее и грубее, чем динозавры.

Один симпатичный представительный мамонт — брат Большого Бивня, предложил подвезти нас, насколько это будет возможно, так как он хорошо знает местность. Его большие ноги давали ему надёжную опору даже на льду, и каждый раз на ночь он отыскивал для нас подходящий грот, который затем закрывал своим телом и обогревал своим теплом. Когда же и он должен был вернуться, мы продолжили подъём пешком.

Нам показалось, что с каждым уступом, который мы преодолевали, отдалённое строение поднималось всё выше и выше, временами полностью исчезая за полосами тумана. Мы поочерёдно подбадривали друг друга и Сильвия ни разу не пожаловалась. В морозные ночи мы жались друг к другу, стараясь согреться.

В конце концов, вечером одного очень долгого дня мы взобрались на вершину и с облегчением прислонили рюкзаки к основанию каменной стены. Тучи сгущались и гасили последние отблески дневного света. Высоко над нами вдруг раздался звук колокола (позднее мы узнали, что колокольным звоном отмечалось «приход тёмного состояния» — то есть наступление ночи). В течение нескольких минут мы кричали, пытаясь привлечь внимание обитателей и действительно, вскоре через парапет в нашу сторону склонился человек, а за ним ещё несколько. На снег рядом снами упала верёвочная лестница.

Нас поприветствовали и отвели прямо к нашему гостеприимному хозяину по имени Лёвка Гамбо, который немедленно угостил нас горячим чаем с маслом в каменных пиалах и дал нам ароматическое кадило и накидки, сделанные из меха — первую меховую одежду, которую я увидел на Динотопии. Всё это нас моментально убаюкало, и мы провалились в глубокий сон без сновидений.

На следующее утро после простого завтрака мы пошли осматривать старинные фрески и попутно узнали кое-что из истории. Даже сейчас, когда мы были так далеко от динозавров, мы ощущали их добрую волю, поскольку построить это замечательное строение было их идеей, хотя собственно строительство осуществляли выходцы из Тибета. Динозавры понимали, что некоторые из вновь прибывших тоскуют по одиночеству. Некоторые люди должны какое-то время пребывать наедине с собой, чтобы устранить из своих мыслей лишние воспоминания о том, что они потеряли, и начать новую жизнь. Ни одно место на Динотопии не могло быть отдалённее. Поскольку тропы практически невозможно содержать в порядке, единственным транспортом в этих местах является воздушный корабль, который называют «Небесная Галера».

Жизнь на вершине горы меня особенным образом очаровала. На рассвете тишина полная и абсолютная. Ясным утром с балкона я могу заглянуть в долины обеих больших рек — Полонго и Аму. Иногда удаётся различить и небольшое белое зёрнышко, которое определённо должно быть Городом Водопадов. Поздно ночью или в те дни, когда ветер воет вокруг холодных камней снаружи, я иногда отваживаюсь спуститься в помещение, где хранятся карты, — оно расположено в самом центре строения. Здесь я обнаружил карту обширных пещер Нижнего Мира. Там огромное количество залов и осветительных шахт, а также несколько выходов, которыми мой отец мог бы воспользоваться, чтобы выбраться наверх. Насколько я его знаю, он не станет возвращаться до тех пор, пока не удовлетворит своё любопытство. Я рассказал Лёвке о его экспедиции, и мне показалось, что почувствовал, куда устремлены мои мысли.

«Ты вновь обретёшь своего отца, но ни один из вас не останется таким, каким он был до вашего расставания». Я попросил Лёвку объяснить, что означают его слова.

«Каждый человек, попавший однажды на Динотопию, как бы рождается вновь и это рождение у каждого происходит по-своему. Твой отец родится из земли. Вы с Сильвией родитесь из неба».

Сильвия согласилась со мной, что Лёвка очень стар. Я не отваживался спросить его о его возрасте, и она по этому поводу постоянно надо мной подтрунивала, пока я, наконец, не решился спросить. Он ответил: «Я уже давно не считаю года» — и добавил с хитрым блеском в глазах: «как я и говорил уже твоей подружке»!

Неизбывное веселье Сильвии заразило и остальных обитателей «Оси Небосвода». Я часто слышал смех, когда она рассматривала красиво вытканные полотна со сложным рисунком, которые здесь изготавливают из шерсти, сбрасываемой млекопитающими при линьке. Мы вдвоём помогаем в домашней работе. Когда мы проводим бóльшую часть времени вместе, мне часто кажется, что она погружена в свои собственные мысли. Она так и осталась для меня загадкой.

С того времени, как я сделал в дневнике последнюю запись, произошло множество событий. Однажды утром Лёвка оторвал нас от нашей обычной работы, усадил рядышком и подал каждому стопку очень старых выцветших картинок. «Просмотрите их», — сказал он нам. «Выберите для себя по одной и отдайте их мне». Полностью погрузившись в разглядывание картинок, я думал о каждой из них: были там мост, дом, рыба, пламя, луна, облако, цветок и трилобит. В конце концов, я вложил в его протянутую руку картинку с облаком и одновременно Сильвия тоже отдала ему свою. Наши глаза встретились.

Лёвка поднял обе картинки — на каждой было по облаку. Вдруг мы поняли, что это был, пожалуй, самый решающий момент. Лёвка знал это и должен был предчувствовать, что приближается «Небесная Галера», поскольку в тот момент, когда мы вышли из помещения, она как раз показалась на горизонте. И ещё до того, как мы сложили наши пожитки и попрощались, она была уже над нашими головами, прикреплённая толстым канатом к бронзовому кольцу.

Пока с «Галеры» при помощи лебёдки разгружали тюки с грузом, Лёвка обратился к нам с короткой речью, которую закончил, улыбнувшись: «Дышите глубоко! Высоко летайте! Мир вам!»

Затем он указал нам на верёвочную лестницу. Мы последовали за мужчиной из «Небесной Галеры» и попали в гондолу в виде ладьи. Когда был освобождён канат, мы провожали взглядом удаляющиеся в тишине горные вершины.

Мы плыли, словно лист по ленивой реке и понемногу вращались так, что солнце попеременно согревало то одну, то другую сторону газового баллона. До тех пор, пока мы не нажали на педали, вокруг были тишина и покой. Двое воздухоплавателей попеременно вращали педали и мы продвигались вперёд так быстро, что ощущали на лице острую свежесть воздушного потока.

Воздухоплаватели очень хорошо знали Город-над-Каньоном (один из них был бывалым наездником скайбакса) и хотели доставить нас восточнее и как можно ближе к нему. Но лежащее под нами море облаков приобрело вскоре свинцовый цвет и осветилось вспышками молний. Оно выглядело просто опасным. Часа через четыре мы попали в тёплый воздушный поток от Заповедных Гор, который поднял нас ещё выше, и мир под нами стал удаляться ещё быстрее. Небо над нами было тёмным, тёмно-синим, а воздух так разрежен, что мы дышали с трудом. Потянув за красный шнур, мы выпустили из баллона часть драгоценного гелия, изменили направление и стремглав ринулись в облака. Мы спустились опасно низко, поэтому пришлось выбрасывать балласт мешок за мешком. Нас швыряли из стороны в сторону порывы ветра — то в серую тьму, то снова в опасную близость от скальных выступов гор. Было в этом бешенстве стихии нечто величественное, совсем не похожее на свирепость тайфуна, который уничтожил наш корабль. Когда мы перестали вращать винты, единственным звуком, который был слышен, был слабый скрип гондолы и таинственный свист ветра в горных перевалах.

Бедная Сильвия — ей от качки и верчения было очень плохо. Я осторожно держал её на руках и пытался успокоить. Я убеждал её: что бы ни случилось, мы будем вместе. В гаснущем свете дня мы видели, что тросы и руль повреждены. Воздухоплаватели выбросили из гондолы всё, что только могли, но, несмотря на это, баллон едва держал нас в воздухе.

В какой-то момент каждый из нас понял, что мы потеряли всякий контроль над нашим воздушным кораблём. Мы уже вообще ничего не могли сделать. Нас поглотила тьма, но удивительно — я не чувствовал страха. Мы все привязались к чему попало, и приготовились к жёсткой посадке.

Однако наш неуправляемый полёт продолжался ещё много часов. Мы не ощущали какого-либо движения и не представляли, в каком направлении дрейфуем. Мы с Сильвией, в конце концов, на минуту задремали, а проснувшись, я ощутил на лице струи тёплого воздуха.

Вдруг один из воздухоплавателей что-то крикнул, но его слова заглушил сильный треск, сопровождавший мощные толчки и удары снизу. Совершив несколько прыжков, Небесная Галера развалилась от последнего сокрушительного удара. К счастью, мы свалились на цветущее поле (как выяснилось позднее, когда рассвело) и упругая растительная подушка несколько смягчила наше падение. Когда мы выяснили, что никто из нас не ранен, мы повалились на землю и проспали в изнеможении до рассвета, и только тогда полностью разрушенная Небесная Галера открылась нашим взорам.

На горизонте в рассветных лучах мы увидели большой город. Наши пилоты моментально узнали в нём Заурополис, столицу Динотопии. Предварительно позавтракав остатками наших припасов, мы двинулись к городу. Уже издалека мы слышали музыку и смех за величественными городскими воротами. Здесь никто не знал о нашем падении. Мы вошли в столицу, просто влившись в людские потоки, запрудившие улицы, украшенные цветами и разноцветными флажками.

Сильвия ухватилась за мою руку, и мы плыли, словно щепки в потоке, не обращая внимания на громкий барабанный бой, голоса труб над нашими головами или крики детей, которые с шумом пробегали мимо нас, преследуемые по пятам строгими хвостатыми няньками. Я чувствовал, что во мне осталась часть покоя и одиночества горных вершин и часть стремительного падения, которое мы только что пережили. Сильвия шла рядом со мной, и я чувствовал огромную радость оттого, что каждый шаг этого пути мы сделали вместе. Мой отец рассказал однажды, о чём ему говорил хранитель времени Малик: «Вся Земля пульсирует подобно живому сердцу». Сейчас я впервые сам почувствовал этот пульс жизни, который есть в каждом из нас, в каждом живом создании — в большом и в малом.

Неожиданно к нам подошла женщина, которая, очевидно, представляла городские власти, осмотрела нас с головы до ног и воскликнула: «Вот вы где, Сильвия и Билл!»

«Да, это мы» — ответила Сильвия, поражённая тем, что нас здесь узнали.

«Есть хорошие новости! Вы, конечно же, ещё ничего не знаете — приезжали Артур и Бикс. И уже уехали. Жаль, что вы с ними разминулись… За несколько дней до вашего приезда они отправились в Город Водопадов. Пешком это займёт дня три, так что вам надо бы…»

«Мой отец и Бикс?!» — перебил я её. «Что же они делали здесь? Они же должны быть в Городе-над-Каньоном!»

«Об этом я ничего не знаю, но здесь они были точно. Они прибыли морем, вынырнули прямо у пристани в весьма своеобразном сооружении. Пойдёмте, я вам его покажу!»

Мы в смятении последовали за своей проводницей к пристани. Удивительное сооружение было вытащено из воды, чтобы его свободно можно было осматривать. Стеклянный купол, медные крышки и шарниры, растяжки, балки и рулевой плавник были грубовато и примитивно смонтированы и все вместе представляли собой подводное судно.

«Ну, разве это не гениально?» — спросила женщина. «Это сконструировал Артур с помощью Бикс». Я не ожидал, что мой отец — такое чудо!

«Значит, мой отец всё-таки нашёл выход из Нижнего Мира» — сказал я. Сильвия взволнованно согласилась. Женщина предложила нам немедленно послать с сигнальной башни сообщение для Оолу и просьбу, чтобы нам прислали наших скайбаксов и разрешение на них летать. Издалека раздались звуки фанфар.

«Ну, а пока вы будете ждать своих скайбаксов», — сказала женщина, — «присоединяйтесь к нашему шествию. Удачно, что вы приехали сегодня — это праздник детей и маленьких динозавров».

Мы предпочли не присоединяться к шествию, а наблюдать его со стороны, и это великолепное зрелище целиком разворачивалось перед нами, как в волшебном сне. Сильвия раздобыла корзиночку фиалок и венок из ромашек. Именно такой я буду её всегда себе представлять. Я не был абсолютно уверен в её чувствах, зато в своих — наверняка! Я только подумал, что наши родители нас обоих сочли бы слишком юными для «cumspiritik» — «совместного дыхания»… Ну что же, будем, по крайней мере, делить жизнь наездников скайбаксов.

Наконец, к нашей радости, прилетели Циррус и Нимбус. К их сёдлам были приторочены наши новые лётные костюмы, украшенные значками «ученик» на плечах. Мы развернули записку от Оолу: «Поздравляю! Вам не нужно никакого разрешения — вы приняты. Летайте высоко, мир с вами!»

Циррус и Нимбус доставили нас на посадочную площадку в Городе Водопадов. С минуту мы стояли, слушая грохот водяных каскадов. Вскоре появилась Бикс, вся дрожа от волнения. Сильвия обняла её: «Ты почему не сказала нам, что идёшь с Артуром?»

«Не хотела давать вам лишнего повода для беспокойства — у вас было достаточно своих дел. Кроме того, я подумала, что ему могла бы понадобиться моя помощь».

«Но не было ли это нарушением давней традиции — отправиться в Нижний Мир динозавру?» — спросил я.

«Мы — послы — вольны идти туда, где мы нужны. Пойдёмте, кое-кто уже давно вас ждёт!»

Она отвела нас в библиотеку, где мы и обнаружили отца, окружённого возбуждённой толпой географов и историков. Заметив меня, он подошёл и крепко меня обнял — обнял впервые с тех пор, как я был совсем маленьким мальчиком. Когда я снова отдышался, то спросил у него: «Мне сказали, что ты только что приехал. Что было там внизу? Там было опасно?»

«Ну…» — неуверенно сказал отец — «в какой-то степени, да, малыш. Зато, ты не поверишь мне, Билл, какие я там видел чудеса, какие я сделал там фантастические открытия!» — он обнял за плечи и Сильвию — «А если честно, то я никогда, никогда в жизни не был так счастлив, как теперь, когда вижу вас обоих!»

Дневник Артура Денисона

Я перечитал заметки Билла и радуюсь той перемене, которую я в нём обнаружил. Когда мы расстались, он был ещё мальчишкой. В библиотеку же вошёл же молодой мужчина. Меня переполняет отцовская гордость, когда я вижу Билла и Сильвию в униформе наездников скайбаксов. У Билла густые брови и широкие мужественные плечи. И, судя по мимолётным взглядам, которыми они обмениваются, Билл с Сильвией давно стали добрым друзьями, которые уважают и любят друг друга.

Изменился ли и я тоже? Вполне вероятно. Мои друзья из доброго Старого Света, с которым мы так давно расстались на пристани в Бостоне — определённо качали бы головами, глядя на меня. Но я сомневаюсь, что когда-нибудь увижу снова их милые лица. Ну и пусть. Наша прежняя жизнь, конечно, была наполнена событиями и воспоминания о ней приятны, но здесь на Динотопии мне вдруг открылись чудеса нового мира. Этот новый взгляд меня омолодил. Я замечаю, что мои мысли вновь наполняет оптимизм. Наллаб предложил мне простой кабинет с видом на водопады — жилище для моих спиральных часов, моих перьев и карандашей, моих карт и чертежей, и, главное, — для моих новых записей, которые пока находятся в беспорядке, поскольку были написаны в трудных условиях внизу — в Нижнем Мире. Это работа на целую жизнь — целую долгую жизнь здесь.

Пора начинать!