Мы все, что ли, сумасшедшие?

Психиатрия – это рай для фармацевтической промышленности, поскольку понятия и определения психических расстройств расплывчаты, ими легко манипулировать2, 4. Поэтому ведущие психиатры находятся в условиях высокого риска коррупции и, по сути, получают больше денег от производителей лекарств, чем врачи любой другой специальности5, 6. Те, кто берет больше всего денег, как правило, чаще других назначают нейролептики детям5. Психиатры также повышают квалификацию в фарминдустрии чаще, чем врачи любой другой специальности7.

Последствия всего этого тяжелым грузом ложатся на пациентов. «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» (DSM) Американской психиатрической ассоциации (APA) приобрело дурную репутацию. Оно сейчас настолько некачественное, что Аллен Фрэнсис – председатель рабочей группы DSM-IV (в котором перечислены 374 различных вида психических болезней; прибавка по сравнению с 297 болезнями, указанными в DSM-III)2 считает, что ответственность за определение психических расстройств у АРА должна быть отобрана4. Фрэнсис предупредил, что DSM-V может запустить множество новых ложно положительных эпидемий, не только по причине вложенных в это промышленностью денег, но и потому, что исследователи добиваются более широкого признания выпестованных ими состояний. Он отметил, что уже DSM-IV создало три ложные эпидемии, потому что диагностические критерии были слишком широки: синдром дефицита внимания с гиперактивностью (СДВГ), аутизм и биполярное расстройство у детей.

По мнению Фрэнсиса, новые диагнозы так же опасны, как новые лекарства: «Мы используем удивительно не формализованные процедуры для определения природы состояний, но они могут приводить к лечению десятков миллионов людей лекарствами, которые, возможно, им и не нужны и которые наносят вред»4. Следовательно, лекарственные регуляторные агентства должны не только оценивать новые лекарства, но и контролировать создание новых «заболеваний».

Путаница и некомпетентность настолько велики, что DSM-IV не может даже определить, что такое психическое расстройство2. Я выделил курсивом некоторые из слабых, невыразительных фрагментов определения.

Клинически значимый поведенческий или психологический синдром или паттерн , который наблюдается у индивидуума и который связан с присутствующим стрессом (например, болезненный симптом), или недееспособностью (то есть ухудшение в одной или нескольких важных областях деятельности), или с существенно увеличенным риском пострадать от смерти, боли, инвалидности или важной потери свободы. Кроме того, этот синдром или паттерн не должен быть просто ожидаемым и культурно санкционированным ответом на конкретное событие, например смерть близкого человека. Какова бы ни была первопричина, это должно в настоящий момент считаться проявлением поведенческой, психологической или биологической дисфункции индивида. Ни девиантное поведение… ни конфликты, которые в основном проявляются между индивидом и обществом, не являются психическими расстройствами, если только отклонения или конфликт – не симптом дисфункции индивида.

Было бы легко изменить все эти двусмысленные и субъективные формулировки и получить более разумное и надежное определение. DSM – это документ, разрабатываемый путем консенсуса, что делает его ненаучным. Королевский колледж врачей не стремится использовать веб-комментарии общественности по диагностике рака молочной железы, и «истинная наука не принимает решение о существовании и природе явлений с помощью голосования заинтересованных лиц и спонсоров из фармацевтической промышленности»8. Гомосексуализм был в списке психических расстройств вплоть до 1974 года, когда 61% психиатров проголосовали за то, чтобы его оттуда убрать и оставить только то, что называется «эгодистоническим гомосексуализмом» (расстройство, при котором пациент чувствует стойкое желание изменить свою ориентацию).

Психолог Паула Каплан участвовала в четвертом издании DSM АРА отчаянно боролась за то, чтобы убрать оттуда самые глупые идеи2. В 1985 году АРА решила внести в руководство мазохистское расстройство личности в качестве диагноза для женщин, которых избивают мужья. Каплан и ее коллеги полагали, что правильным было быть включить туда мачо-расстройство личности насильников, но в итоге было сохранено бредовое «доминирующее расстройство личности». Она предложила Комитету АРА ставить этот диагноз в том случае, если мужчина соответствовал 6 из 14 критериев, первым из которых была «неспособность устанавливать и поддерживать разумные межличностные отношения». Председатель Аллен Фрэнсис спросил, какая имеется эмпирическая документация для этого расстройства, и предупредил, что было бы глупо вводить новые необоснованные диагнозы. Это интересное замечание, принимая во внимание все то, что уже было включено в DSM-III.

Те, кто разрабатывают DSM, имеют серьезные конфликты интересов, и создание множества диагнозов связано со сферой большого бизнеса, славой и властью2. Но помогает ли это людям, которым вынесен диагноз? Некоторые из нас до сих пор помнят минимальную мозговую дисфункцию (дисфункцию минимальных мозговых повреждений), которая была брошена в лицо миллионам родителей, и они ничего не могли поделать, независимо от того, какова на самом деле была проблема (если вообще была). Другие нечеткие диагнозы, которые можно поставить большинству здоровых людей, это оппозиционное расстройство неповиновения у детей и самопоражающее расстройство личности у женщин.

Маркировка женщин предменструальным дисфорическим расстройством может помешать им получить работу или опеку над своими детьми в случае развода2. Когда диагностические критерии этого расстройства тестировали, оказалось, что с их помощью невозможно отличить женщин с тяжелыми предменструальными симптомами от здоровых. Даже мужчины давали ответы, которые должны давать пациенты с тяжелыми симптомами. Но кого это волнует? Очевидно, что не FDA. Она утвердила антидепрессант компании Eli Lilly – прозак (prozac – флуоксетин, fluoxetine) для этой мнимой болезни, которую американские психиатры даже имели наглость называть депрессией!9 Eli Lilly, в свою очередь, посмела дать другое название лекарству, которое было перекрашенным в привлекательные цвета (розовый и лавандовый) прозаком, – сарафем (sarafem)10. Довольно нелепо использовать розовый цвет для таблетки, которая разрушает сексуальную жизнь (смотрите ниже). Поскольку мужчины имеют те же симптомы, казалось бы, неплохо и их тоже полечить. В Европе компании Eli Lilly было запрещено продвигать флуоксетин для чего-либо, что не считалось болезнью, а EMA яростно критиковала исследования компании за серьезные недостатки. Кокрейновский обзор этой «болезни», включивший 40 испытаний, показал, что СИОЗС были высоко эффективны11. Ну разумеется. СИОЗС имеют амфетаминоподобные эффекты, и некоторые люди чувствуют себя лучше, когда темп работы организма увеличивается.

Немногие психиатры готовы признать, что их специальность вышла из-под контроля. Они будут продолжать говорить, что многие пациенты не диагностированы. Это их стандартная защита, но в глубине души они знают, что и у них самих, и у их пациентов большие проблемы. По результатам опроса 2007 года 51% из 108 датских психиатров признали, что выписывали слишком много лекарств, и только 4% – что выписывали слишком мало12.

В 2009 году продажи лекарств для нервной системы в Дании были настолько высоки, что четверть населения могла бы находиться на ежедневном лечении13, и тем не менее, согласно опросам общественного мнения, датчан из раза в раз нызывают самой счастливой нацией на земле, несмотря на ужасную погоду, которая должна была бы постоянно вводить людей в депрессию.

В США дела обстоят еще хуже. Самыми продаваемыми лекарствами в 2009 году были нейролептики, а антидепрессанты заняли четвертое место после гиполипидемических средств и ингибиторов протонного насоса (используются при проблемах с желудком)14. Трудно себе представить, что так много американцев настолько психически больны, чтобы продажи отражали подлинную потребность в лекарствах, но тем не менее спрос растет с пугающей скоростью. В 1990–1992 годах 12% населения США в возрасте 18–54 лет получили лечение по поводу эмоциональных проблем, а в 2001–2003 годах эта цифра поднялась до 20%15. Хотя в DSM-IV присутствуют сотни диагнозов, только половина людей, которых лечили, соответствовали диагностическим критериям того или иного расстройства. В 2012 году центры США по контролю и профилактике заболеваний сообщили, что 25% американцев имеют психические заболевания16.

Болезни «впаривают» даже детям. В Нью-Джерси один из 30 мальчиков считается страдающим от расстройства аутистического спектра16 и около четверти детей в американских летних лагерях получают лекарственное лечение СДВГ, расстройств настроения и других психиатрических проблем17. Один из четырех, и мы говорим о детях! Еще в 1990-х четверть детей в начальной школе Айовы были на лекарствах для лечения СДВГ18, а в Калифорнии частота постановки диагноза СДВГ резко возросла по мере того, как финансирование школ сократилось. Около одной пятой врачей, ставя диагноз, следовали не официальному протоколу, а скорее личному инстинкту19.

Психиатрия – действительно слишком неопределенная наука и заменила таблетками помощь больным и уход за ними. Как и СИОЗС, лекарства для СДВГ имеют амфетаминоподобные эффекты9. То, что дети в школе могут усидеть на месте, не может быть принято в качестве доказательства правильного диагноза; это лишь показывает, что препарат имеет свой эффект (и много других, включая апатию, отсутствие юмора и социальную изоляцию).

В 2011 году одно предприятие, очевидно, работавшее от имени анонимной фармацевтической компании, разослало весьма странные приглашения датским специалистам, занимающимся лечением детей и подростков с СДВГ20. Врачам предлагалось разделиться на две группы для выполнения упражнения, которое называлось «Военные игры». В рамках упражнения они должны будут защитить свой продукт (два разных лекарства от СДВГ) с аргументами и наглядной презентацией. Это будет записано на видео, и анонимный клиент компании сможет наблюдать за происходящим из соседней комнаты. Это упражнение из серии «Большой Брат наблюдает за тобой» было незаконным. Датским врачам запрещено помогать компаниям продавать препараты.

Лекарственные средства от СДВГ опасны. Мы не знаем многого об их долгосрочных вредных эффектах, но точно знаем, что они могут привести к поражению сердца – такому же, какое наблюдается у кокаиновых наркоманов со стажем и приводит к смерти, даже у детей 18 . Мы также знаем, что лекарства для лечения СДВГ вызывают развитие биполярного расстройства примерно у 10% детей, а это очень серьезное состояние 21 .

В 2010 году центры США по контролю и профилактике заболеваний опубликовали доклад о том, что 9% опрошенных взрослых отвечали критериям текущей депрессии22.

Эти критерии перечислены в DSM-IV и в соответствии с ними для диагноза нужно всего ничего. У вас депрессия, если вам ничего не интересно или вы не получаете удовольствия от того, что делаете, в течение более половины дней за последние 2 недели, плюс имеете один дополнительный «симптом», в качестве которого могут выступать следующие23:

• проблемы со сном;

• плохой аппетит или переедание;

• беспокойство и неусидчивость, порождающие гиперактивность.

Это безумие. Как, черт возьми, мы дошли до того, чтобы принять систему, которая клеймит одну десятую взрослого населения США депрессивными? Нормальны ли люди, которые ставят эти диагнозы, или нужно изобрести диагноз для них, например, компульсивное расстройство торговли болезнями? Мало удовольствия от работы в течение восьми дней из 14 испытывают большинство людей, независимо от того, насколько они позитивны, активны и дружелюбны. Проблемы со сном очень распространены, многие люди переедают (в противном случае мы не имели бы эпидемию ожирения), а также могут двигаться больше, чем обычно, если им удается достичь чего-то, к чему они долго стремились.

При таком подходе к диагностике легко понять, почему частота депрессии у населения возросла в тысячу раз с тех времен, когда у нас не было антидепрессантов24. Согласно DSM-IV, у меня была депрессия много раз, но при этом я сам и те, кто меня знает, могут подтвердить, что я никогда не был к ней даже близок.

Аллен Фрэнсис обеспокоен, что одна десятая часть американцев считаются депрессивными, и полагает, что рынок антидепрессантов все больше выходит из-под контроля, потому что находится под контролем фармацевтических компаний, которые получают от этого прибыль25. Он также отметил, что DSM-V будет только способствовать дальнейшему распространению антидепрессантов, например, путем медикализации горя, снижения порога генерализованного тревожного расстройства и введения новых весьма сомнительных расстройств, сочетающих депрессию и обжорство. Это действительно страшно. Мы все время от времени переживаем смерть близкого родственника, но в соответствии с DSM-V тяжелая утрата становится депрессивным расстройством, если длится более 2 недель26. В DSM-III этот период времени был равен 1 году, а в DSM-IV – 2 месяцам. Почему бы не 2 часа? Мы должны позволить людям быть несчастными время от времени (что совершенно нормально), не ставя им диагноз.

За прошедшие годы в список действующих расстройств были включены очень много новых, например, в DSM-III невроз беспокойства был разделен на семь новых расстройств27. Еще одно изменение – введение основанного на симптомах диагностического подхода, который был подвергнут критике как за выдумывание заболеваний, так и за квалифицирование нормальных жизненных состояний стресса и печали в качестве психических отклонений, требующих лекарственного лечения. Диагностические критерии депрессии больше не позволяют отличать расстройства от ожидаемых ситуационных реакций, таких как, например, потеря любимого человека или другие жизненные кризисы: развод, серьезная болезнь или потеря работы, которые больше не упоминаются в качестве критериев исключения при постановке диагноза. Эти изменения, столь выгодные фармацевтической промышленности, объясняются тем, что 100% членов группы «расстройств настроения» DSM-IV имеют финансовые связи с фармой27.

Психиатров становится все сложнее контролировать. Комитет DSM-V планировал снизить диагностические пороги для многих других состояний, таких как СДВГ и синдром ослабленного психоза, который описывает ощущения, распространенные среди населения в целом, но от последнего диагноза отказались28. Поднялся международный протест против DSM-V, и даже председатель рабочей группы DSM-III Роберт Спитцер критически настроен по отношению к значительному числу расстройств личности, часто не имеющих никакой эмпирической основы.

После моего депрессивного опыта с критериями диагностики депрессии по DSM-IV я посетил большой веб-сайт Psych Central, который получил высокую оценку нейтральных наблюдателей и даже несколько наград. Он предлагает множество тестов, среди которых есть даже один для психопатов, с лозунгом: «У тебя все будет в порядке, мы здесь, чтобы помочь». Утешает, что если вы сломаетесь под тяжестью диагноза, пройдя некоторые из тестов, сайт предлагает немедленную помощь психиатра. Вы можете прочитать о психотропных препаратах и выяснить, какие коды классификации DSM-IV подходят именно вам. Маленький эксперимент, который я проделал, доказывает, что для каждого из нас припасен диагноз. Я выбрал восемь совершенно нормальных и успешных людей, и мы решили выполнить тесты для определения депрессии, СДВГ и мании, и ни один из нас не прошел все три теста. У двоих была депрессия, а четверо имели определенный, вероятный или возможный СДВГ. Семеро из нас страдали манией, одна нуждалась в немедленном лечении (возможно, потому, что написала книгу, критиковавшую фармацевтическую промышленность), трое страдали разными формами мании от умеренной до тяжелой и еще трое – от меньших степеней. Поэтому неудивительно, что когда терапевты стали использовать критерии DSM, четверть здоровых людей получили психиатрические диагнозы2.

Одна из новых эпидемий – биполярное расстройство II29. В отличие от биполярного расстройства I, оно не включает мании или психотических характеристик, а диагностические критерии являются очень мягкими. Для постановки диагноза необходимо лишь чтобы был один эпизод депрессии и один эпизод гипомании продолжительностью более 4 дней. Это повод для лечения огромного числа пациентов антипсихотическими препаратами, в результате чего они получают колоссальный вред за огромные деньги – даже очень старый препарат кветиапин в 2011 году в Великобритании стоил ошеломляющие 2000 фунтов стерлингов в год. Диагноз «гипомания» основывается на ответах на простые вопросы, одним из которых, например, является ответ «Я пью больше кофе». В испытаниях биполярные расстройства I и II смешиваются вместе, так что никто не может разобраться, имеют ли нейролептики какой-либо эффект на биполярное расстройство II. Умный маркетинговый ход.

В США за 20 лет частота биполярных расстройств у детей возросла в 35 раз21. Не только мягкие критерии диагностики вызывают эту катастрофу; обе группы лекарств – СИОЗС и препараты от СДВГ вызывают биполярные расстройства, и обе группы могут привести к преобразованию депрессии или СДВГ, соответственно, в биполярное расстройство у каждого из 10 молодых людей30.

Однако психиатры приветствуют это как «улучшенную» диагностику либо говорят, что лекарства демаскировали диагноз!21 Даже у персонажей сказки о Винни-Пухе были диагностированы психические расстройства. Например, поросенок Пятачок, очевидно, страдает от генерализованного тревожного расстройства, а ослик Иа – от дистимического расстройства31.

Во всей этой системе существует значительный риск круговых доказательств. Если новый класс лекарств влияет на настроение, аппетит и сон, депрессия может быть определена психиатрами, спонсируемыми фармацевтической промышленностью, как болезнь, которая состоит только из этого – проблемы с настроением, аппетитом и расстройства сна32.

Врач общей практики из Великобритании Дес Спенс красноречиво описал, как психиатрия стала настолько коррумпированной 33 :

«Психиатрия… стала для фармы золотой жилой с простым бизнес-планом. Ищется маленькая группа специалистов из престижного института. Фарма берет власть в свои руки, финансируя исследования этих специалистов. Исследования всегда сообщают о недостаточной диагностике и недолечении, никогда – о противоположном. Контролируются все данные, исследования специально укорачиваются. Подключаются СМИ, фабрикуются новые истории и финансируются группы поддержки пациентов. Высоко оплачиваются консультативные услуги специалистов. Лоббируются правительства. Необходимо сделать так, чтобы специалисты, спонсированные фармой, консультировали правительство. Таким образом, теперь крошечная группка специалистов с корыстными интересами доминирует в мировом мировоззрении. Также используются одобрения и высказывания знаменитостей, чтобы присыпать маркетинговую компанию блестками эмоций. Расширяется рынок, продвигаются онлайн-анкеты, все дальше ослабляются диагностические критерии. Незаконное становится законным» .

Спенс упоминает, что небольшая группа специалистов мирового уровня из Гарварда признала персональные платежи от фармацевтических компаний на общую сумму 4,2 миллиона долларов США.

Обзор 43 исследований СДВГ, из которых 34 были рандомизированными, поддерживает слова Спенса о контроле власти. Очень немногие из побочных реакций, о которых сообщалось, назвали серьезными, хотя многие дети выбыли из исследования именно поэтому: из-за побочных эффектов34. Теми же группами авторов было проведено большое число исследований, спонсированных компаниями – производителями лекарств. Это не та система, которая могла бы показать истинную частотность вредоносных эффектов. Многие исследования также сфальсифицированы либо путем выведения из них всех детей, которым становится лучше от плацебо до начала испытания, либо, наоборот, путем анализа только тех детей, которые перенесли исследуемое лекарство до того, как были рандомизированы по группам18.

Подобные манипуляции очень распространены в испытаниях психотропных препаратов, как и в испытаниях СИОЗС24, и они заставляют людей думать, что лекарства намного лучше, чем есть на самом деле. В некоторых испытаниях даже используют оба типа очистки пациентов перед тем, как их рандомизировать21.

 

Психиатры в роли дилеров лекарств

Ведущие психиатры часто являются весьма эффективными торговцами лекарств. В 1999 году Чарльз Немерофф и Алан Шатзберг опубликовали учебник психиатрии теневого авторства от компании GlaxoSmithKline35. В 2006 году Немерофф был первым автором обзора по эффективности устройства для лечения тяжелой депрессии, стимулирующего блуждающий нерв36. Эта статья теневого авторства была опубликована в журнале, редактором которого был сам Немерофф37, и все авторы имели финансовые связи с производителями устройства, но хранили это в секрете36. FDA одобрила устройство, то есть слово одного старшего менеджера перевесило аргументы более 20 ученых, а также других менеджеров, которые рассмотрели данные и пришли к выводу, что устройство не продемонстрировало разумных гарантий безопасности и эффективности.

Университет Эмори, где работал Немерофф, также был корумпирован, как и аффилированная больница Грейди, но это держалось в секрете более десяти лет38. В 2008 году сенатор Чарльз Грассли выпустил разоблачительную статью о Немероффе, которая утверждала, что одной из причин, почему эта афера продолжалась так долго, было то, что свидетелям (по меньшей мере 15 из них) были назначены обследования в психиатрическом отделении Эмори. Проплаченные психиатры Эмори, как сообщалось, составляли протоколы обследования даже без осмотра врачей-свидетелей или сбора фактических данных, после чего некоторых из них просто уволили39. (Хотел бы я знать, как эти же самые психиатры проводят клинические испытания для фармацевтических компаний.) По крайней мере четыре из таких «обследований» были сделаны самим Немероффом, что заставляет вспомнить сталинские репрессии в Советском Союзе. Самый стойкий свидетель, который был членом Комитета по конфликтам интересов Университета Эмори, отказался «обследоваться» после того, как доложил о мошенничестве при финансировании исследований, и стал жертвой судебного разбирательства, продолжавшегося более 12 лет, которое в конечном счете выиграл.

В 2000 году в «Медицинском журнале Новой Англии» было опубликовано исследование антидепрессанта, авторы которого имели так много спонсоров, что в журнале не хватило места, и они были перечислены на веб-сайте40. Вот список только для трех из авторов.

Доктор Немерофф был консультантом или получал гонорары от компаний Abbott, AstraZeneca, Bristol-Myers Squibb, Forest Laboratories, Janssen, Eli Lilly, Merck, Mitsubishi, Neurocrine Biosciences, Organon, Otsuka, Pfizer, Pharmacia-Upjohn, Sanofi, SmithKline Beecham, Solvay, и Wyeth-Ayerst. Он получил финансовую поддержку исследований от компаний Abbott, AstraZeneca, Bristol-Myers Squibb, Forest Laboratories, Janssen, Eli Lilly, Organon, Pfizer, Pharmacia-Upjohn, SmithKline Beecham, Solvay и Wyeth-Ayerst.

Доктор Шатзберг служил в качестве консультанта или получал вознаграждение от компаний Abbott, Bristol-Myers Squibb, Corcept Therapeutics, Forest Laboratories, Janssen, Eli Lilly, Merck, Mitsubishi Pharmaceuticals, Organon, Parke-Davis, Pfizer, Pharmacia-Upjohn, Sanofi, Scirex, SmithKline Beecham, Solvay и Wyeth-Ayerst. Он получил поддержку исследований от Bristol-Myers Squibb, Pfizer и SmithKline Beecham. Имеет долевую собственность в компаниях Corcept, Merck, Pfizer и Scirex.

Доктор Келлер работал в качестве консультанта или получал вознаграждение от компаний Pfizer, Bristol-Myers Squibb, Forest Laboratories/Parke-Davis, Wyeth-Ayerst, Merck, Janssen, Eli Lilly, Organon и Pharmacia-Upjohn. Он получил исследовательские гранты от компаний Wyeth-Ayerst, SmithKline Beecham, Upjohn, Pfizer, Bristol-Myers Squibb, Merck, Forest Laboratories, Zeneca и Organon. Был членом консультативных советов компаний Wyeth-Ayerst, Pfizer, Bristol-Myers Squibb, Eli Lilly, Forest Laboratories/Parke-Davis, Organon, SmithKline Beecham, Merck, Janssen, Mitsubishi Pharmaceuticals, Zeneca, Scirex, и Otsuka.

Это исследование привело к редакционной статье с заголовком «Академическая медицина – на продажу?»41

Можно только гадать, как эти люди находят время на осмотр пациентов. Те, кто берет деньги у многих компаний, обычно утверждают, что не находятся в кармане у промышленности, потому что не зависят от какой-либо конкретной компании. Принимая и продолжая эту логическую линию, должно быть, совершенно прекрасно быть проституткой, при условии, что вы гарантируете, что у вас много клиентов каждый день и вы не зависите от какого-то одного из них.

Психиатрия находится в глубоком кризисе. Она не только перевела то, что ранее считалось острыми состояниями, в хронические (смотрите ниже), она также медикализировала нормальность. Создаются психотропные препараты от самых невероятных болезней, например, одно исследование показало, что эсциталопрам уменьшает ежедневную частоту приливов у женщин в менопаузе с 10 до 9 в день42. Этот крошечный эффект вполне мог быть случайным, так как многие женщины нарушали ослепление, чувствуя разницу между СИОЗС и плацебо (смотрите главу 3, стр. 74).

Учитывая множество эффектов психотропных препаратов21, 24, их массовое использование вредно. Например, тщательно контролируемое когортное исследование людей, страдающих депрессией в возрасте старше 65 лет, показало, что СИОЗС чаще приводят к негативным последствиям, чем более старые антидепрессанты или отсутствие лечения43. На каждые 28 пожилых пациентов, леченных СИОЗС в течение 1 года, была одна дополнительная смерть.

 

Мистификация химического дисбаланса

Вместо того чтобы стараться понять пациентов, психиатры просто проходятся по контрольному списку лекарств44, то есть делают то, что мог бы проделать секретарь или сами пациенты. Диагнозы часто ставятся после краткой 10–15-минутной консультации, и многим пациентам при этом говорят, что им нужно принимать лекарство всю оставшуюся жизнь, чтобы исправить «химический дисбаланс» в мозгу. Очень часто их состояние сравнивают с сахарным диабетом, при котором больной постоянно нуждается в инсулине21. Если бы это было правдой, то число психически больных инвалидов снизилось бы после того, как мы ввели в практику нейролептики и антидепрессанты, но вместо этого число людей с психическими диагнозами и пенсией по инвалидности только возрастает. Хуже всего то, что от этого пострадали наши дети. В 1987 году, как раз перед тем, как СИОЗС появились на рынке, очень немногие американские дети были инвалидами психических расстройств, однако 20 лет спустя их стало более 500 000, то есть их количество возросло в 35 раз21.

Исследования ВОЗ показали, что пациенты чувствуют себя намного лучше в тех частях мира, где психотропные препараты мало используются, например в бедных странах, где только 16% пациентов с шизофренией регулярно получают поддерживающую терапию антипсихотиками, по сравнению с 61% в богатых странах21. Эти положительные результаты были подтверждены в Финляндии, где использование лекарств было ограничено таким образом, что только 20% пациентов с шизофренией принимали нейролептики регулярно, а две трети никогда не подвергались лекарственному воздействию21. В США исследователи, которые пришли к аналогичным результатам, поняли, что финансирование из Национального института психического здоровья и от других спонсоров вдруг исчезло21. Эти новости не получили одобрения лидирующих психиатров.

История о химическом дисбалансе, который якобы исправляют все психотропные лекарства, даже бензодиазепинах («нервные» или снотворные таблетки)21 – это просто-напросто ложь. Нигде не задокументировано, что какое-либо из серьезных психиатрических заболеваний были вызваны биохимическим дефектом, и не существует биологического теста, который мог бы показать нам, что у кого-то имеется конкретное психическое заболевание45. Например, идея, что у депрессивных пациентов отсутствует серотонин, была полностью опровергнута24, 46. В самом деле, некоторые лекарства, снижающие уровень серотонина, также работают при депрессии24, 47, например тианептин. Ирландское регуляторное агентство запретило компании GlaxoSmithKline заявлять, что пароксетин корректирует химический дисбаланс. Существует много других фактов, которые свидетельствуют против этого, например, для того, чтобы лекарства начали действовать, необходимо, чтобы прошло несколько недель48.

Психотропные препараты не исправляют химический дисбаланс, они его вызывают, именно поэтому так трудно слезть с лекарств. Если принимать их в течение более чем нескольких недель, эти препараты создают болезни, которые должны лечить 21, 24, 49–53 . С помощью лекарств мы превратили шизофрению, СДВГ и депрессию, которые в прошлом часто проходили сами, в хронические заболевания 21 .

Люди, пытающиеся прекратить прием лекарств, могут испытывать ужасные симптомы: как те, которые напоминают заболевание, так и многие другие, которых они никогда раньше не испытывали. Печально, но почти все психиатры и сами пациенты интерпретируют это как признак того, что они по-прежнему нуждаются в лекарстве. Как правило, это не так. Просто они стали зависимыми, точно так же, как наркоман зависит от героина или кокаина, а поскольку и лекарства для СДВГ, и СИОЗС имеют эффекты амфетамина, мы должны рассматривать эти препараты как наркотики, назначаемые по рецепту, и использовать их как можно реже.

Большинству психиатрических пациентов было бы лучше, если бы они вообще не принимали лекарства21 (смотрите также главу 3, стр. 74 и главу 17 , стр. 322), а тем, кто действительно нуждается в лечении, достаточно короткого промежутка времени или периодического приема лекарств. Психиатры должны ориентироваться на других специалистов, которые очень неохотно предлагают долгосрочное симптоматическое лечение, если не знают, что скрывается за симптомами, например, тошнотой или головной болью3. Однако требуются твердая решимость, время, терпение и период плавного уменьшения дозы, чтобы снять пациентов с лекарств и свести к минимуму симптомы отмены. Если пациенты принимали препараты годами, период плавного уменьшения дозы может затянуться на целый год. Большинство психиатров выбирают вместо этого пожизненное лечение, и это настоящее бедствие. Препарат навечно превращает человека в пациента, а лекарства меняют его личность так, что он разучивается справляться с жизненными трудностями21. Кроме того, представляется вероятным, что не только нейролептики, но и все психотропные препараты могут вызвать необратимые повреждения головного мозга и изменения личности, например позднюю дискинезию, снижение когнитивных функций и эмоциональное оскудение21.

Было показано, что повреждение мозга происходит на уровне рецепторов, и в этом нет ничего странного, так как именно так работает мозг. Гашиш, ЛСД и другие активные в отношении мозга субстанции могут также привести к необратимым повреждениям мозга и развитию психоза.

Тот факт, что психотропные препараты в долгосрочной перспективе сами создают заболевания и что они имеют краткосрочный эффект, обсуждался снова и снова в течение последних 30–40 лет, но каждый раз, независимо от того, насколько сильны были новые доказательства, ведущие психиатры отбрасывали их и замалчивали как можно быстрее21. Эти факты слишком болезненны и трудны, чтобы иметь с ними дело. Врачи создали себе подспорье на основе психоанализа, который антинаучен до такой степени, что Зигмунд Фрейд доказывал, будто мы все гомосексуалы, а те из нас, кто думает иначе, – скрытые гомосексуалы. Психиатры облекли все это в биологическую форму, которая позволила их специальности выглядеть столь же научной, как, например, область внутренних болезней, чем психиатрия на самом деле не является.

Нарушение нормальных функций мозга лекарствами, независимо от того, являются ли они законным или незаконным, противоречит самой идее лечения. Психотропные препараты могут привести к насилию, в том числе к убийствам. Анализ неблагоприятных лекарственных событий, представленный в FDA на период между 2004 и 2009 годами, выявил 1937 случаев насилия, 387 из которых были убийствами54. Особенно частыми были сообщения о насилии в результате приема психотропных препаратов (антидепрессанты, седативные/снотворные, лекарства для СДВГ и лекарства для бросающих курить, которые также влияют на функции мозга). В настоящее время подозревается роль антидепрессантов в применении огнестрельного оружия, но когда антидепрессанты были обнаружены в крови одного из подростков, участвовавших в перестрелке, происходившей в школе Columbine High School, Американская психиатрическая ассоциация немедленно осудила тех, кто считал, что здесь могла быть причинно-следственная связь, и добавила, что не диагностированное и нелеченное психическое заболевание ложится тяжелым бременем на тех, кто страдает от этих расстройств, а также на их окружение55.

Меня от этого тошнит. Это маркетинговый прием и стандартная тактика промышленности – обвинять болезнь, а не лекарства, но именно это психиатры обычно и делают, в особенности когда пациенты, которые пытаются слезть с лекарства, испытывают симптомы отмены. Психотропные препараты, включая СИОЗС, также увеличивают риск дорожно-транспортных происшествий56.

В Соединенных Штатах можно назначать людям нувигил (nuvigil – армодафинил, armodafinil), который, как следует из названия, пробуждает вас. Он одобрен для расстройства, связанного с работой по сменам. Я не шучу, препарат существует. Люди, которые устают во время ночной смены, теперь страдают расстройством. Как и многие другие психотропные препараты, нувигил имеет эффекты амфетамина и кокаина, так что это еще один наркотик по рецепту врача и, как всегда, опасный для жизни. Он может привести к появлению угрожающей жизни сыпи (синдром Стивенса-Джонсона), фатальной полиорганной недостаточности, мании, бреду, галлюцинациям и суицидальным мыслям, госпитализации и многому другому57. Я лучше буду по старинке пить кофе, который не так вреден.

 

Скрининг на предмет психических расстройств

Как указано выше, верный способ сделать нас всех сумасшедшими – это скрининг на наличие психических расстройств. В США была учреждена пресловутая программа TeenScreen, которая показала, что один из пяти детей страдает психическим расстройством, что привело к вихрю дискуссий о «кризисе» психического здоровья детей18.

Скрининг на предмет депрессии, который проводится сейчас, ужасающе низкого качества58. Например, только 5% исследований по оценке ложноположительных и ложноотрицательных результатов этого скрининга исключали пациентов, у которых уже была диагностирована депрессия. Этот недостаток непростителен. Если вы хотите узнать, насколько хорошо ультразвук выявляет рак желудка у людей, которые выглядят здоровыми, вы не станете изучать тех, у кого уже был диагностирован рак с помощью ультразвука – той самой технологии, которую вы хотите протестировать.

Несмотря на то, что авторы Кокрейновского обзора по скринингу на предмет депрессии категорически его не рекомендуют, после рассмотрения 12 испытаний с 6000 участников59 власти Дании – процитировав, что характерно, этот обзор, – рекомендуют скрининг для различных плохо определенных «групп риска». Сопутствующий этому тест был рекомендован ВОЗ, но он настолько плохо сделан, что на каждые 100 000 здоровых пациентов, прошедших скрининг, выявляет 36 000 ложно больных60. Многим из этих 36 000 будет выписан СИОЗС (селективные ингибиторы обратного захвата серотонина).

Психиатры уже повинны в эпидемиях психиатрических диагнозов, но когда я указываю им на вред скрининга, они не хотят слушать. Что случилось с психиатрами? Почему они не обращают внимания на доказательства? Если бы мне довелось придумывать новое психическое расстройство, оно бы называлось ОРОНФ: Обсессивное Расстройство Отказа от Нежелательных Фактов. Оно очень распространено среди врачей, политиков и управленцев высокого уровня, и никакого лекарства от него нет. Администраторы университетов с радостью принимают от фармацевтической промышленности дорогие подарки, в то же самое время строго следя за своими преподавателями и их отношением с коммерческими спонсорами61.

 

Несчастные пилюли

Я не думаю, что в случае с каким-то еще препаратом было столько же мошенничества и лжи в исследованиях, навязчивой рекламы, коррупции среди врачей и беспомощности лекарственных регуляторов, как с так называемыми счастливыми пилюлями21, 24, 62.

Обман кроется уже в названии. Термин «селективные ингибиторы обратного захвата серотонина» (СИОЗС) был изобретен компанией SmithKline Beecham, которая в 2000 году была преобразована в GlaxoSmithKline. К сожалению, это официальное научное название этого класса лекарств, хотя в них нет ничего особенно селективного. Они и не особенно специфичны. Большинство веществ, влияющих на мозг, включая алкоголь, влияют на депрессию подобно СИОЗС24, а, например, алпразолам – старый бензодиазепин – работает лучше, чем плацебо, и одинаково эффективен с трициклическими антидепрессантами, и эти препараты лучше, чем СИОЗС63.

До 2003 года Британское регуляторное агентство распространяло в листовках для пациентов ложную информацию о нехватке серотонина как причине депрессии62. Никто не знает, почему СИОЗС имеют именно такие побочки, и в этих таблетках не так уж много счастья. Наиболее выраженный эффект – сексуальные нарушения. Один ученый из FDA выяснил, что компании скрывали проблемы сексуальной сферы, обвиняя пациентов, а не лекарства: например, аноргазмия у женщин была закодирована как «женское половое расстройство»62. Компании утверждают, что только 5% пациентов испытывали сексуальные нарушения24, что представляет собой одну десятую от их истинной частоты. В исследовании, разработанном, чтобы изучить эту проблему, сексуальные нарушения развивались у 59% из 1022 пациентов, причем у них всех до приема антидепрессанта была нормальная половая жизнь64.

Симптомы включают снижение либидо, задержку оргазма или эякуляции, отсутствие оргазма или эякуляции и эректильную дисфункцию, все – с высокой частотой встречаемости и низкой переносимостью у 40% пациентов.

Некоторые пациенты зевали во время оргазма, и это, согласитесь, не самый романтический способ построить интимные отношения. Эти проблемы были упущены, потому что пациенты не склонны обсуждать их с врачом. Поэтому препараты следовало бы рекламировать и продавать в качестве грозного разрушителя нормальной половой жизни, однако вряд ли они бы были особо успешны.

В настоящее время в Дании продажи СИОЗС настолько высоки, что 7% всего населения можно лечить взрослой дозой каждый день на протяжении всей их жизни27. Или каждый из нас мог бы находиться на лечении ими в течение 6 лет! Понятно, что за этим избыточным лечением стоят фармацевтические компании. Продажи СИОЗС увеличились почти линейно с коэффициентом 18, в то время как число продуктов на рынке (и, следовательно, сила маркетингового давления) увеличилось с коэффициентом 16 (r = 0.97, почти идеальная корреляция)27. В 2007 году не менее 23 различных фармацевтических компаний продавали на рынке 47 различных продуктов. Навязчивая рекламная кампания имела успех и в США. В период с 1989 по 2000 год использование СИОЗС и аналогичных препаратов в первичной помощи возросло почти в три раза, с каждым новым лекарством, появлявшемся на рынке, и без снижения продаж старых65.

Счастье пациентов вряд ли в том, чтобы принимать счастливые таблетки. В клинических испытаниях у врачей есть стимул, чтобы убедить пациента принимать лекарства, но в общей практике более половины пациентов прекращают их прием в течение 2–3 месяцев62.

 

Прозак, жуткое лекарство компании Eli Lilly, ставшее бестселлером

Первым СИОЗС стал флуоксетин (прозак, prozac), который появился на рынке в 1988 году. Это ужасное лекарство, и высшее руководство компании Lilly даже хотело отсрочить его выход24. Но у компании в тот момент были проблемы. Она находилась в глубокой финансовой яме, и если бы не прозак, скорее всего, разорилась бы66–68.

Флуоксетин – настолько вредное лекарство, что немецкий лекарственный регулятор дал по результатам оценки такое заключение: «Сравнив пользу и риск, мы пришли к выводу, что препарат совершенно непригоден для лечения депрессии»24, 69. Когда Eli Lilly показала некоторые из своих данных шведским психиатрам, они посмеялись и даже думать не могли, что она собирается добиваться одобрения этого лекарства70. Даже в FDA отметили серьезные недостатки испытаний24.

Тем не менее, чтобы выжить, компании необходимо было раскрутить прозак, и очень важно было, чтобы его одобрили в Швеции, так как после этого легче получить одобрение в FDA. Вице-президент европейского филиала компании прозрачно намекал, что управляющий директор шведского отделения Джон Вирапен обязан сделать все, что ни потребуется, чтобы добиться успеха.

Вирапен понял, что его будущая карьера в компании Lilly зависит от одобрения прозака, и решил проблему взяткой. Он запустил посевные испытания до одобрения препарата и пригласил врачей на неделю на карибский курорт. Отдых включал «дайвинг, серфинг, парусный спорт, красивых девушек и горячие ночи»70. Задавая косвенные вопросы секретарям видных психиатров, Вирапен определил личность независимого эксперта, который собирался изучать клиническую документацию для шведского лекарственного агентства. Эксперту очень не нравился флуоксетин, и всего 2 недели назад он смеялся над идеей, что он может быть одобрен. Тем не менее, уже на вторую встречу он озвучил сумму в 20 000 долларов за скорейшее утверждение препарата в Женеве, попросив, чтобы налоговиков не ставили в известность об этом. Далее он потребовал, чтобы компания Lilly финансировала исследования его отдела. Эти деньги разделили так, чтобы вторая их половина была выплачена после одобрения препарата. Так действует мафия, когда заказывает кого-то.

Далее один из сподвижников Вирапена встретился с экспертом в Гетеборге для оптимизации заявки на регистрацию. Летальные побочные эффекты исчезли из сносок, и первоначальная формулировка «у пятерых испытуемых были галлюцинации, и они пытались покончить с собой, что четверым удалось сделать» была изменена на «у других пятерых испытуемых наблюдались разные эффекты».

Вдобавок ко всему этому, независимый эксперт представил личное рекомендательное письмо. Очень скоро Вирапену позвонили, чтобы начать переговоры о стоимости препарата, что означало, что лекарство будет утверждено. Когда цены для дозы в 20 мг были урегулированы, ведущий психиатр, которая провела исследование флуоксетина, задержала одобрение, поскольку обнаружила, что 5 мг – максимальная доза, которая может быть разрешена, и потребовала, чтобы ввели дозировку 5 мг. Тем не менее, Lilly удалось этого избежать, иначе доходы от препарата потенциально сократились бы на 75%.

Одобрение препарата в Германии также включало «неортодоксальные методы лоббирования, примененные к независимым членам регулирующих властей»70.

Тогда, в середине 1980-х, не много людей действительно страдало депрессией, критерии диагностики были гораздо более жесткими и продуманными, чем сегодня, и поэтому флуоксетин стали позиционировать как средство, поднимающее настроение. Разве это не достижение? Лекарство с эффектами, подобными кокаину, продается как таблетка, поднимающая настроение! Чем фарма отличается от уличных наркоторговцев?

После того как он сослужил столь ценную службу компании, Вирапен был уволен. Это также напоминает сценарий поведения мафии. Когда босс заставляет подчиненного убить известного политического деятеля, самое безопасное – убить убийцу сразу, так как мертвый человек не заговорит. Официальное объяснение увольнения – этические принципы компании Lilly! Два других человека, которые знали о взятке, были также уволены без причины. Вирапен пытался законодательно преследовать коррумпированного психиатра, но это оказалось невозможно, потому что психиатр не был сотрудником органов здравоохранения. После этого дела в шведское антикоррупционное законодательство были внесены поправки. Тот самый психиатр просто продолжил свою карьеру и, что иронично, стал работать в суде в качестве эксперта от Швеции.

Компания Eli Lilly незаконно продвигала прозак при некоторых неутвержденных состояниях, например, застенчивости, расстройстве пищевого поведения и низкой самооценке, и при этом скрывала повышенный риск самоубийства и насилия, связанный с лекарством1, 24, 71. Однако в 1990 году, через целых 2 года после появления прозака на рынке, Мартин Тейчер с соавторами описали шесть случаев, когда пациенты имели странную реакцию на препарат – интенсивную, насильственно суицидальную озабоченность, что до этого было совершенно для них нехарактерно72. Наблюдения Тейчера были ошеломляющими, а статья – очень убедительна. Однако позже внутренние документы Lilly показали, что FDA работала вместе с компанией над вопросом самоубийств. Наемники Lilly среди психиатров пригодились, когда ее собственный ученый обнародовал компрометирующую информацию на последующих слушаниях в FDA в 1991 году1. Председатель комитета FDA, психиатр Дэниел Кейси, по-хамски прервал Тейчера до того, как тот успел представить свои аргументы! Ему разрешили показать только несколько слайдов, в то время как сотрудники Lilly продемонстрировали множество слайдов. Несколько лет спустя жене Тейчера предложили работу в Lilly в качестве ведущего ученого-онколога, причем даже без резюме. Вряд ли это совпадение. Составление черного списка и преследование неугодных людей – это стандартная процедура, и если это не срабатывает, следует подкупить этих людей или их близких. Жена Тейчера развелась с ним и стала работать в компании Lilly.

В 2004 году «Британский медицинский журнал» (БМЖ) получил ряд внутренних документов компании Lilly из исследования по прозаку от анонимного источника и сразу направил их в FDA73. В 1994 году эти документы были включены в судебное дело, но не стали доступны общественности. Они показали, что официальные лица Lilly еще в 1980-е годы знали, что флуоксетин имеет страшные побочные эффекты – попытки суицида и насилие, – и стремились свести к минимуму их негативное влияние на продажи препарата. Компания Lilly стремилась вообще исключить слово «самоубийство» из своей базы данных по побочным эффектам у больных, а в ее штаб-квартире предложили следующее: когда врачи сообщают компании о попытках самоубийства от прозака, их должны кодировать как «передозировки» (это подлейшее вранье, поскольку невозможно убить себя передозировкой; самоубийства происходят из-за нормальных доз), а «суицидальные мысли» – как «депрессию» (мол, виновата болезнь, а не лекарство)68. Два немецких исследователя компании Lilly были недовольны этими указаниями: «Я не думаю, что смогу объяснить немецкому регуляторному агентству, судье, репортеру или даже своей собственной семье, почему мы это делаем, особенно когда это касается самоубийств и суицидальных мыслей»24, 74.

В одном из документов, полученных БМЖ, отмечалось, что в клинических испытаниях 38% пациентов, леченных флуоксетином, сообщили о повышении активности по сравнению с 19% пациентов, получавших плацебо. СИОЗС часто приводят к ажитации или акатизии – крайней форме беспокойства, что некоторые пациенты описывают как желание выскочить из собственной кожи, и это увеличивает риск самоубийств1, 24. Ранее компания Lilly рекомендовала, чтобы в испытаниях флуоксетина такие пациенты также принимали бензодиазепины24, чтобы уменьшить симптомы. Поэтому мы не знаем, каковы истинные побочные эффекты, и даже не знаем, что собой представляет истинная реакция на депрессию, так как бензодиазепины влияют на депрессию.

Когда Lilly захотела продемонстрировать, что прозак дает меньше симптомов отмены, чем лекарства конкурентов, из-за его более длительного периода полураспада, результат был ошеломляющим. Более чем у половины пациентов на пароксетине и сертралине в течение недели развились симптомы абстиненции, после того как их переключили с активного препарата на плацебо62, 75. Было совершенно ясно, что наиболее часто встречавшиеся симптомы не имели ничего общего с рецидивом депрессии, а были связаны с абстиненцией: ухудшение настроения, раздражительность и ажитация.

Смещение в спонсируемых промышленностью испытаниях действительно очень велико. В прямых сравнительных испытаниях, где прозак был препаратом интереса, существенно большему числу пациентов становилось от него лучше, чем в испытаниях, в которых прозак был компаратором76.

В 2004 году FDA выпустила предупреждение, что антидепрессанты могут вызвать комплекс симптомов активации или стимуляции, таких как ажитация, панические атаки, бессонница и агрессивность. Такие эффекты были ожидаемы, поскольку флуоксетин влияет на серотонин подобно кокаину73. Интересно, что хотя ЕМА в 2000 году продолжало отрицать, что использование СИОЗС приводит к зависимости, агентство тем не менее заявило, что СИОЗС «как было показано, снижают потребление веществ, вызывающих зависимость, таких как кокаин и этанол. Интерпретация этого аспекта затруднительна»77. Интерпретация, однако, представляет трудности только для тех, кто слеп.

В 1989 году через месяц приема флуоксетина мужчина застрелил восемь человек, еще 12 ранил, а затем убил самого себя73. Тем не менее 9 из 12 присяжных оказались на стороне компании Lilly, которая впоследствии утверждала, что «суд доказал, что… прозак является безопасным и эффективным препаратом». Однако судья, который подозревал, что была совершена секретная сделка, преследовал Lilly и истцов, заставив компанию в конце концов признать, что она заключила тайное соглашение с истцами. Возмущенный действиями Lilly, судья потребовал изменить вердикт: вместо формулировки «вердикт в пользу Lilly» в документе должно стоять «отклонено по причине урегулирования». Судья заявил: «Компания Lilly пыталась купить не только приговор, но и судебное решение».

Также Lilly подкупила членов консультативной группы FDA. Консультативная группа была созвана в 1991 году для рассмотрения данных по флуоксетину. Она пришла к выводу, что он безопасен, несмотря на вопросы, поднятые специалистом по безопасности Дэвидом Грэмом и некоторыми другими. Критики стали подозревать, что некоторые из консультантов имеют финансовые связи с Lilly.

На протяжении 1990-х годов, в то время как компания Lilly публично клялась, что прозак не увеличивает риск самоубийства или насилия, она втихомолку заминала судебные иски и нашла возможность скрывать инкриминирующие доказательства, получив через суд право засекретить документы, как это происходило и с другим бестселлером компании – антипсихотическим препаратом зипрекса (zyprexa, оланзапин) до тех пор, пока секретные документы не просочились в прессу71.

Внутренние документы Lilly иллюстрируют долгую и успешную борьбу с идеей, что прозак может стимулировать насилие и самоубийства, а также позволяют предполагать, что компания имела четкую стратегию – винить болезнь, а не лекарство, в целесообразности которого многие из ученых компании сомневались. Некоторые из действий Lilly были мошенническими, например, компания исключила 76 из 97 случаев суицида на прозаке из постмаркетингового наблюдательного исследования, результаты которого были предоставлены в FDA78, 79.

В 1997 году прозак был пятым самым назначаемым препаратом в США80 . Также он стал лекарством, на которое приходилось самое большое число жалоб и сотни сообщений о самоубийствах21 . Дэвид Хили обнаружил ранние проекты листка-вкладыша в прозак, в которых говорилось, что у восприимчивых пациентов терапия антидепрессантами может вызвать психоз80 . Оказалось, что Lilly еще с 1978 года знала, что прозак может вызывать у некоторых пациентов странное возбужденное состояние, провоцирующее их на самоубийство или убийство67. В США предупреждение о возможности психоза не было включено в итоговую версию листка-вкладыша, в то время как немецкое лекарственное агентство потребовало его включить. К 1999 году FDA получило сообщения о более чем 2000 самоубийств, связанных с прозаком, а четверть сообщений четко указывали на ажитацию и акатизию. Как всегда, FDA защищало лекарства и заявило, что не позволило бы компании поставить предупреждение об акатизии или самоубийствах на этикетке, так как это неправильная маркировка!80 В 2006 году EMA объявило, что родители и врачи должны тщательно следить за детьми и подростками, которые получают лечение флуоксетином, особенно за их суицидальными наклонностями70.

Массовый заговор. Дети совершают самоубийства независимо от предупреждений на этикетке. Флуоксетин никогда, ни в коем случае не должен был быть разрешен детям, да и вообще любым существам, даже собакам (СИОЗС применяют при «тревоге разлуки» у собак, когда собаки слишком много воют из-за отсутствия владельцев дома).

Также Lilly держала вне поля зрения общественности успешные самоубийства. В 2004 году 19-летняя студентка колледжа повесилась на шарфе, закрепленном на стержне душа в Лаборатории Индианаполиса, управляемой компанией Lilly78. Она участвовала в клиническом исследовании в качестве здорового добровольца, чтобы оплатить обучение в колледже, и прошла тщательное медицинское обследование на предмет депрессии или суицидальных наклонностей. Она принимала не прозак, а другой СИОЗС – дулоксетин (симбалта, Cymbalta), который компания Lilly разрабатывала для лечения стрессового недержания мочи под торговым названием ентреве (Yentreve). Когда исследователи и пресса начали задавать вопросы о дулоксетине, FDA не стала ничего искать в базе и публично не оглашала данные. Она дала юридическое обоснование своего молчания:

Некоторые данные клинических испытаний считаются коммерческой тайной или коммерчески защищенной информацией.

Возмутительно, что лекарственный регулятор тем самым ставит прибыли выше человеческих жизней. Данные клинических испытаний не являются коммерческой тайной (смотрите главу 10 , стр. 209), и в FDA обязаны изменить свое отношение и привести его в согласие с таковым в EMA. Один журналист «Британского медицинского журнала», Жанна Лензер, запустила несколько запросов на основании Закона о свободе информации по полным данным по безопасности препаратов симбалта и ентреве и нашла базу данных, которая включала 41 смерть и 13 случаев самоубийства среди пациентов, принимающих симбалту. В базе данных не было никакого упоминания о студентке колледжа и по крайней мере четырех других добровольцах, о которых известно, что они покончили жизнь самоубийством во время приема симбалты от депрессии.

Компания Lilly призналась, что так и не обнародовала по крайней мере две из этих смертей, а анонимные источники сообщили Лензер, что дулоксетин вызвал суицидальные наклонности у пациентов, которые принимали препарат от недержания мочи и не были депрессивны. Лензер не смогла получить доступ к этим данным, так как FDA запрещено выпускать данные исследований препарата, который не получил одобрения, а FDA не одобрила ентреве. Нет ничего абсурднее, ведь активное химическое вещество в ентреве и симбалте одно и то же. Американцы должны изменить закон так, чтобы он служил обществу.

Однако FDA позже заявила, что данные испытания при стрессовом недержании мочи показали, что женщины среднего возраста, принимающие дулоксетин, имели частоту попыток самоубийства 400 на 100 000 человеко-лет, что более чем вдвое превышает этот показатель среди других женщин того же возраста (160 на 100 000). Это позволяет предположить, что СИОЗС опасны не только для детей, но и для взрослых (смотрите следующую главу).

Из этой печальной истории можно сделать еще один вывод. Добровольцам, таким как умершая студентка колледжа, говорят, что даже если они лично не получат пользы от приема нового препарата, научное знание, накопленное в ходе исследования, принесет пользу другим. Вместо этого им должны говорить, что это принесет пользу, только если результаты будут выгодны компании. Просто невероятно сознавать, что здоровые добровольцы могут умереть и никто не узнает об этом за пределами компании.

Когда Лензер после того, как всплыли закрытые документы компании Lilly, вновь спросила ее о прозаке, компания отправила ей письменное заявление73: «Прозак существенно улучшил миллионы жизней. Это одно из наиболее изученных лекарств в истории медицины, и оно было назначено более чем 50 миллионам человек по всему миру».

Когда фармацевтические компании сталкиваются с проблемой, они всегда пытаются ее обойти с помощью больших чисел. Миллионы жизней не были существенно улучшены. В рандомизированных испытаниях одинаково много пациентов прекращают лечение, будь то СИОЗС или плацебо. Поэтому можно сделать вывод, что в целом, учитывая пользу и вред в совокупности, эти препараты довольно бесполезны81. Исследование 2003–2007 годов, включавшее 7525 пациентов, начавших лечение антидепрессантами, из которых две трети были СИОЗС, показало, что уже через 2 месяца половина из них прекратили принимать лекарство82. То, что его купили 50 миллионов людей, говорит лишь о том, что пострадало сопоставимое число пациентов, так как многие из тех, кто продолжает прием лекарства, становятся зависимыми и уже не могут остановиться.

 

Упражнения – полезное вмешательство

Не будет преувеличением сказать, что исследования антидепрессантов полностью контролируются фармацевтической промышленностью; она поставляет рандомизированные псевдодоказательства и формирует многомиллиардный рынок83. Когда мы говорим, что в группе плацебо улучшение происходило в 50% случаев, а на активном препарате – в 60%84, это звучит лучше, чем есть на самом деле (смотрите главу 3, стр. 74). Улучшение по наиболее часто используемой шкале – шкале депрессии Гамильтона – настолько мало, что лекарства, кажется, дают значимый эффект только у пациентов c довольно тяжелой депрессией, которые представляют крошечную часть всех тех, кто принимает антидепрессанты в клинической практике85, 86. Более того, никогда не было показано ни в испытаниях, ни в высококачественных наблюдательных исследованиях, что использование антидепрессантов снижает уровень самоубийств. Сопоставьте эти факты с заявлением президента Американской психиатрической ассоциации Джеффри Либермана, которое он сделал в 2013 году87:

Антидепрессанты как класс высокоэффективны. Они облегчают значительную часть симптомов, если не полностью их купируют, у 50–80% пациентов, страдающих от серьезной депрессии.

Кто больше? Если ты уже настолько преувеличил, почему бы не пойти еще дальше и не говорить, что лекарства помогают 100% пациентов?

Гораздо полезнее поощрять людей делать упражнения, чем принимать лекарства. Долгосрочных сравнений СИОЗС и физических упражнений очень мало, но те, что имеются, весьма интересны. В 4-месячном исследовании 156 пациентов с глубокой депрессией эффект был одинаковым у тех, кого рандомизировали в группу упражнений, и тех, кто получал сертралин (золофт), но через 6 месяцев только 30% пациентов в группе упражнений находились в депрессии, по сравнению с 52% в группе сертралина и 55% в группе лиц, рандомизированных использовать и физические упражнения, и сертралин88. Различия очевидны, несмотря на низкую контрастность лечения: 64% пациентов в группе упражнений и 66% в группе комбинированной терапии сообщили, что продолжают делать упражнения, а 48% пациентов из группы сертралина также начали их делать. Кокрейновский обзор эффективности упражнений обнаружил влияние на депрессию, которое было очень схоже с влиянием, которое, по словам производителей, оказывали СИОЗС89.

24-недельное рандомизированное испытание 375 пациентов с социофобией установило, что эффект постепенного воздействия факторов боязни подобен эффекту сертралина. Но во время дополнительного наблюдения в течение 6 месяцев в группе воздействия улучшения продолжались, а в группе сертралина – нет90. Социофобия считалась редким заболеванием, пока фармацевтические компании не взяли ее на вооружение, назвав «тревожным расстройством личности». Они форсировали рост продаж, разработав маркетинговую программу и опираясь на своих психиатров-проституток и подкупленные пациентские организации9. Общее число больных увеличилось с 2% до 13% (то есть каждый восьмой человек), чему щедро помогали смехотворные критерии DSM (руководство по диагностике и стстистике), которые расширялись с течением времени.

 

Ложь о волшебных таблетках продолжается

Компания SmithKline Beecham, позже объединившаяся в GlaxoSmithKline, начала продвигать пароксетин (паксил, Paxil или Seroxat) в 1992 году и в течение последующих 10 лет, врала, что не пыталась сформировать у пациентов привыкание к нему91. Это вводит в заблуждение, учитывая, что в первоначальной заявке на лицензию было указано, что пароксетин приводит к реакциям отмены у 30% пациентов!92 Лекарственный регулятор Великобритании также отрицал, что была такая проблема, и не поставил общественность в известность об отсутствии доказательств эффективности СИОЗС при легкой депрессии. В 2001 году BBC сообщила, что Всемирная организация здравоохранения обнаружила, что у пациентов, принимающих паксил, имеются тяжейшие из всех антидепрессантов проблемы отмены. В 2002 году FDA опубликовала предупреждение, и Международная Федерация ассоциаций фармацевтических производителей объявила по американскому телевидению о виновности компании во введении общественности в заблуждение относительно пароксетина. В 2003 году Glaxo втихомолку мелким шрифтом переписала предыдущие оценки риска реакций отмены в инструкциях с 0,2% до 25%62, то есть, опасность увеличилась в 100 раз.

Начиная с 2002 года ВВС представила четыре документальных фильма о СИОЗС в своей программе «Панорама», первый назывался «Секреты сероксата». Я рекомендую всем, кто интересуется лекарствами, их посмотреть. Однажды вечером я включил первый фильм и не мог остановиться, пока не посмотрел их все. Журналист Шелли Жофр ловко вывела на чистую воду пресс-секретаря компании Glaxo Аластера Бенбоу, который, являясь врачом, лгал прямо в камеру. Он, например, отрицал, что пароксетин может привести к суициду или нанесению себе повреждений, в то время как через месяц передал лекарственному регулятору данные, доказывающие именно это, что немедленно привело к запрету препарата для детей. Лекарственный регулятор также лгал, когда заявил, что эта информация – новость для компании Glaxo (которая знала об этом в течение 10 лет). Вдобавок к тому, руководитель агентства эхом вторил ложным утверждениям фармацевтических компаний, что само заболевание, а не лекарство, вызвало эти ужасные последствия.

Американский сенатор Чарльз Грассли спросил компанию Glaxo, как долго ей было известно, что пароксетин потенциально приводит к самоубийству93. Компания Glaxo ответила, что «не обнаружила ни одного доказательства возможной связи между паксилом и суицидальным поведением у взрослых пациентов до конца февраля 2006 года». Однако правительственные следователи обнаружили, что у компании эти данные были еще в 1998 году, а Дэвид Хили нашел во внутренних документах доказательства того, что 25% здоровых добровольцев испытали ажитацию и другие симптомы акатизии при приеме паксила80. Другие исследования подтвердили такую же высокую частоту, как у детей, так и у взрослых94.

После первой программы «Панорама» общественности было предложено написать на электронную почту BBC о своем опыте с этим лекарством. Поступили 1374 письма, которые прочитали клинический фармаколог Эндрю Херцхаймер и исследователь Чарльз Медавар, соучредитель «Социального аудита». Прослеживалась четкая закономерность. Хотя компания Glaxo яростно отрицала, что СИОЗС вызывают зависимость и могут привести к самоубийству, было ясно, что она лгала по обоим заявлениям. Также стало ясно, что лекарства могут привести к росту враждебности и убийствам, цитирую: «Через 3 дня приема пароксетина не спал всю ночь, заставляя себя усидеть на месте, потому что хотел убить всех домочадцев»62. Богатство описаний пациентов было впечатляющим. Например, многие описывали ощущения электрошока в голове и проблемы со зрением, возникавшие после отказа от препарата; такие реакции власти кодировали как головокружение или парестезию.

Пассивность лекарственного регулятора Великобритании на протяжении многих лет повергла Чарльза Медавара в настолько глубокое уныние, что он предложил закрыть агентства, потому что они всегда узнают о вреде лекарств самыми последними. На основании откровений пациентов Британское лекарственное агентство теперь принимает сообщения о неблагоприятных событиях от пациентов напрямую, а не через врачей.

После того как я начал заниматься исследованиями СИОЗС, я стал регулярно рассказывать в СМИ об этих лекарствах и выслушал множество пугающих историй. Они удивительно похожи. Вот отрывок, который мне прислал пациент, избежавший пожизненного лечения у некомпетентных психиатров:

После травматического события (шок, кризис и депрессия) мне прописали счастливые таблетки, не предоставив адекватной информации о возможных побочных эффектах. Год спустя я попросил психиатра помочь мне остановить прием препарата, поскольку не чувствовал, что он мне помогает… Врач убедила меня, что я не долечен и должен принимать более высокую дозу… Она предупредила меня, чтобы я не прекращал прием препарата, поскольку это может привести к хронической депрессии.

Пока психиатр была в долгосрочном отпуске по болезни, я набрался мужества и при поддержке психолога свел потихоньку дозу препарата на нет. Я принимал препарат 3,5 года и становился все более и более вялым и безразличным ко всему. Отказ напоминал побег из-под стеклянного колпака. Снижать дозу до полной отмены совсем не легко, это вызывает множество симптомов абстиненции…

Когда психиатр вернулась после болезни, она была «оскорблена» моим решением прекратить прием препарата. Однако я чувствовал себя намного лучше, и, отвечая на мой вопрос, в депрессии ли я по-прежнему, она сказала: «Не знаю». – «Но если я не хочу больше принимать счастливые таблетки?» «Ну, тогда я не могу вам ничем помочь», – сказала она. Я не упомянул название препарата, но психиатр была связана с производителем счастливых таблеток.

Мне рассказывали о студентах-медиках, которых сажают на счастливые таблетки, когда у них возникают трудности с учебой, при этом почти всегда рассказывают им миф об исправлении химического дисбаланса и сравнивают это с инсулином для лечения диабета. Когда студенты испытывают абстинентные симптомы при попытке остановить лечение, им всегда говорят, что это не абстиненция, а болезнь, которая вернулась, и что они, вероятно, должны принимать таблетки всю оставшуюся жизнь.

Должен признаться, это одновременно приводит меня в ярость и ввергает в уныние, особенно потому что история, кажется, ничему нас не учит. В 1880 году правительство Великобритании не ожидало, что использование опиума в Индии приведет к «каким-либо вредным последствиям». В 1930-е годы четыре из 10 лекарственных рецептов содержали бромиды, и проблема хронической интоксикации была признана огромной проблемой, а зависимость от барбитуратов в тот же период не признавалась, а врачей, которые указывали на это, просто игнорировали62. Потребовалось 40 лет – 40 лет! – чтобы проблема зависимости наконец была рассмотрена Министерством здравоохранения Великобритании и стало ясно, что люди продолжают принимать барбитураты не потому, что больны, а потому что не могут без страданий остановить прием62. В 1955 году США производили так много барбитуратов, что 7% населения могли бы съедать по таблетке каждый день95.

В 1960-е годы врачи считали, что бензодиазепины безопасны, и прописывали их почти для чего угодно. На пике популярности их продажи соответствовали использованию у примерно 10% датского населения96, что выходит за все возможные рамки, поскольку полезный эффект препарата исчезает через несколько недель применения из-за развития толерантности и потому что лекарства вызывают сильное привыкание и множество побочных эффектов. Испытания смещены, но доказано, что использование их в качестве снотворных – до того, как разовьется толерантность – увеличивает время сна у пожилых людей с бессонницей на 15 минут. В то же время число побочных когнитивных событий увеличивается в пять раз, побочных психомоторных событий – в три раза, а дневная усталость встречается в четыре раза чаще97. Пациенты, которые принимают такие препараты, также имеют более высокий риск падений и дорожно-транспортных происшествий, и исследования показали, что использование бензодиазепинов увеличивает риск слабоумия на 50%98. Зачем пожилому человеку принимать такой опасный препарат вместо того чтобы почитав скучную книгу, уснуть естественным образом?

На протяжении десятилетий компании отрицали, что бензодиазепины вызывают зависимость, и им все сходило с рук. Хотя серьезная зависимость была зафиксирована уже в 1961 году, это отказывались признать еще 20 лет 27 . В 1980 году лекарственный регулятор Великобритании на основании сообщений о неблагоприятных событиях, поданных в агентство, заключил, что всего 28 человек стали зависимыми от бензодиазепинов с 1960 по 1977 год 62 . Теперь мы знаем, что истинное их число – около 500 000, то есть в 20 000 раз больше!

Так как врачи и регуляторы отказываются учиться у истории, я был счастлив финансировать аспиранта, который проводил исследование под названием «Почему история повторяется? Исследование бензодиазепинов и антидепрессантов (СИОЗС)»99. Мы обнаружили, что определение зависимости от психоактивных веществ изменилось при пересмотре DSM-III в DSM-IIIR – версии, вышедшей в свет в 1987 году, в которой критерии зависимости сузились так, что должны были содержать также поведенческие, физиологические и когнитивные проявления51. Это существенное изменение произошло после признания существования бензодиазепиновой зависимости и – что очень удобно – как раз перед появлением СИОЗС на рынке в 1988 году. Это была дымовая завеса, которая служила для отвлечения внимания от того, что СИОЗС также вызывают зависимость. Мы обнаружили, что симптомы отмены были описаны в аналогичных терминах для бензодиазепинов и СИОЗС и 37 из 42 идентифицированных симптомов, описанных как реакции отмены СИОЗС, были очень похожи на бензодеазепиновые. Называть одни и те же проблемы зависимостью в случае с бензодиазепинами и реакциями отмены у СИОЗС – совершенно иррационально. Для пациентов нет никакой разницы. Для них одинаково трудно прекратить прием и тех, и других лекарств.

Еще одно сходство с бензодиазепинами заключается в том, что лекарственные агентства предупредили общественность о вреде препаратов лишь через много лет после того, как им стало о нем известно99. Британский регулятор, описывая реакции отмены СИОЗС, исказил данные, характеризуя их как редкие и умеренные. Анализ сообщений о неблагоприятных событиях, проведенный независимыми исследователями, показал, что реакции были классифицированы как умеренные в 60% случаев и как тяжелые в 20% случаев тем же Британским регулятором, который объявил общественности, что они легкие!52 Они также обнаружили, что попытки самоубийства часто были закодированы компанией как «неслучайные передозировки».

Как и в 1960-е годы с бензодиазепинами, компании – с помощью нанятых ими авторитетных психиатров и слепых лекарственных регуляторов – посадили миллионы пациентов на крючок лекарств, в которых большинство из них не нуждалось. И когда люди становились абстинентными, тактика компаний была одинаковой: обвинять следует заболевания, а не таблетки21, 24, 62. Компании яростно отрицали, что СИОЗС могут привести к зависимости, хотя их неопубликованные исследования, в том числе самые ранние, показали, что даже здоровые добровольцы становятся зависимыми после лишь нескольких недель на лекарстве24.

Удивительно, что компаниям удалось так преуспеть с помощью обмана, и я шокирован, что психиатры поверили им. СИОЗС уменьшают число рецепторов серотонина в мозге21, так что когда препарат резко отменяют, пациенты чувствуют себя очень плохо, как алкоголик или курильщик при отсутствии алкоголя или сигарет. Таким образом, какими бы ни были симптомы, они не могут быть истолкованы как показатель того, что пациент все еще в депрессии и нуждается в лекарстве. Худший из аргументов, который я слышал: пациенты не имеют зависимости, потому что у них нет жажды более высоких доз. Если бы это было правдой, курильщики бы не были зависимы от никотина, потому что не увеличивают потребление сигарет! Какую все-таки чушь несли мне профессора психиатрии, чтобы поддерживать самообман.

Истинный риск рецидива депрессии для пациента, который больше не депрессивен, очень мал. Мы не можем измерить, насколько он мал у пациентов, которые проходят лечение СИОЗС, так как препараты нарушают нормальное равновесие в мозге. Однако совершенно ясно, что большинство симптомов, которые возникают после резкой отмены СИОЗС, это не симптомы депрессии, а симптомы абстиненции51. Даже когда была предпринята попытка медленного уменьшения дозы СИОЗС после успешной терапии панического расстройства и агорафобии, что не имеет ничего общего с депрессией, около половины пациентов имели симптомы отмены100. К сожалению, врачи, финансируемые фармой, охотно помогают распространять заблуждения с помощью искаженных исследований, и всех превзошел Стюарт Монтгомери из Великобритании, который интерпретирует все симптомы отмены как возврат болезни62, 101, 102. В 2003 году систематический обзор, опубликованный в журнале «Ланцет», сообщил, что 41% пациентов имели рецидивы, если продолжали лечение плацебо, по сравнению с 18%, лечившихся активным лекарством103, но интерпретировать симптомы, которые возникают после резкой отмены препарата, как рецидив в корне неверно.

Сегодня наши сограждане медикализированы примерно в такой же степени, как и 50 лет назад. Снижение приема бензодиазепинов более чем на 50% было компенсировано аналогичным увеличением продаж СИОЗС27. СИОЗС используется почти для всех тех же состояний, что и бензодиазепины. Теперь психиатрам слишком удобно заявлять, что многое из того, что они ранее – когда еще было можно выписывать бензодиазепины – называли тревогой, на самом деле было депрессией, так что теперь они могут рекомендовать СИОЗС тем же пациентам. Пересадка пациентов с тревожными расстройствами с бензодиазепинов на СИОЗС произошла несмотря на отсутствие доказательств ее пользы27.

Мы стали свидетелями роста сомнительных показаний для СИОЗС, как это ранее было с бензодиазепинами, а до этого – с барбитуратами, хотя все эти лекарства вызывают зависимость51, 99, 104. До 2003 года Британский лекарственный регулятор лгал, что СИОЗС не вызывают зависимости, но в том же году ВОЗ опубликовала доклад, в котором отметила, что три СИОЗС (флуоксетин, пароксетин и сертралин) входят в топ-30 лекарств с наивысшим потенциалом лекарственной зависимости, о которой когда-либо сообщалось62.

 

Ссылки

1. Bass A. Side Effects – a prosecutor, a whistleblower, and a bestselling antidepressant on trial. Chapel Hill: Algonquin Books; 2008.

2. Caplan P.J. They Say You’re Crazy: how the world’s most powerful psychiatrists decide who’s normal. Jackson: Da Capo Press; 1995.

3. Angell M. ‘The illusions of psychiatry’: an exchange. New York Rev Books. 2011 Aug 18.

4. Moynihan R. Medicalization. A new deal on disease definition. BMJ. 2011; 342: d2548.

5. Harris G., Carey B., Roberts J. Psychiatrists, children and drug industry’s role. New York Times. 2007 May 10.

6. Insel T.R. Psychiatrists’ relationships with pharmaceutical companies: part of the problem or part of the solution? JAMA. 2010; 303: 1192–3.

7. Moynihan R. Is the relationship between pharma and medical education on the rocks? BMJ. 2008; 337: 484–5.

8. Watts G. More psychiatrists attack plans for DSM-5. BMJ. 2012; 344: e3357.

9. Moynihan R., Cassels A. Selling Sickness: how the world’s biggest pharmaceutical companies are turning us all into patients. New York: Nation Books; 2005.

10. Boseley S. Prozac, used by 40m people, does not work say scientists. The Guardian. 2008 Feb 26.

11. Brown J., O’Brien P.M.S., Marjoribanks J., et al. Selective serotonin reuptake inhibitors for premenstrual syndrome. Cochrane Database Syst Rev. 2009; 2: CD001396.

12. [Work environment and treatment modalities in Danish psychiatry]. Nordjyske Medier; 2007.

13. Total sales of medicinal products. Danish Medicines Agency. 2011.

14. IMS Health reports U.S. prescription sales grew 51. percent in 2009, to $3003. billion. IMS Health press release. 2010 April 1.

15. Kessler R.C., Demler O., Frank R.G., et al. Prevalence and treatment of mental disorders, 1990 to 2003. N Engl J Med. 2005; 352: 2515–23.

16. Spence D. The psychiatric oligarchs who medicalise normality. BMJ. 2012; 344: e3135.

17. Gross J. Checklist for camp: bug spray, sunscreen, pills. New York Times. 2006 July 16.

18. Petersen M. Our Daily Meds. New York: Sarah Crichton Books; 2008.

19. Schwarz A. Attention disorder or not, pills to help in school. New York Times. 2012 Oct 9.

20. GFK Denmark. [Focus group about treatment of ADHD in children and adolescents]. Letter. 2011 Nov 23.

21. Whitaker R. Anatomy of an Epidemic. New York: Broadway Paperbacks; 2010.

22. Morbidity and Mortality Weekly Report. Current depression among adults – United States, 2006 and 2008. JAMA. 2010; 304: 2233–5.

23. The Patient Health Questionnaire (PHQ-9). Available online at: Available online at: www.agencymeddirectors.wa.gov/Files/depressoverview.pdf (accessed 20 October 2012).

24. Healy D. Let them eat Prozac. New York: New York University Press; 2004.

25. Frances A. Antidepressant use has gone crazy: bad news from the CDC. Psychiatric Times. 2011 Oct 28.

26. Friedman R.A. Grief, depression, and the DSM-5. N Engl J Med. 2012; 366: 1855–7.

27. Nielsen M., Gøtzsche P. An analysis of psychotropic drug sales. Increasing sales of selective serotonin reuptake inhibitors are closely related to number of products. Int J Risk Saf Med. 2011; 23: 125–32.

28. Open letter to DSM-5. Online petition. Available online at: www.ipetitions.com/petition/dsm5/.

29. Spence D. Bad medicine: bipolar II disorder. BMJ. 2011; 342: d2767.

30. Martin A., Young C., Leckman J.F., et al. Age effects on antidepressant-induced manic conversion. Arch Pediatr Adolesc Med. 2004; 158: 773–80.

31. Shea S.E., Gordon K., Hawkins A., et al. Pathology in the Hundred Acre Wood: a neurodevelopmental perspective on A.A. Milne. CMAJ. 2000; 163: 1557–9.

32. The creation of the Prozac myth. The Guardian. 2008 Feb 27.

33. Spence D. Bad medicine: adult attention-deficit/hyperactivity disorder. BMJ. 2011; 343: d7244.

34. Aagaard L., Hansen E.H. The occurrence of adverse drug reactions reported for attention deficit hyperactivity disorder (ADHD) medications in the pediatric population: a qualitative review of empirical studies. Neuropsychiatr Dis Treat. 2011; 7: 729–44.

35. More fraud from drug giant GlaxoSmithKline companies – court documents show. Child Health Safety. 2010 Dec 1.

36. Rennie D. When evidence isn’t: trials, drug companies and the FDA. J Law Policy. 2007 July: 991–1012.

37. Nemeroff C.B., Mayberg H.S., Krahl S.E., et al. VNS therapy in treatment-resistant depression: clinical evidence and putative neurobiological mechanisms. Neuropsychopharmacol. 2006; 31: 1345–55.

38. Volpe M. Dr. Charles Nemeroff and Emory University’s culture of corruption. The Provocateur. 2009 July 10.

39. Nugent T. Profi le in courage: A beleaguered whistle-blower physician fights for patients and jobs – and wins. Opednews. 2012 Nov 1.

40. Keller M.B., McCullough J.P., Klein D.N., et al. A comparison of nefazodone, the cognitive behavioral-analysis system of psychotherapy, and their combination for the treatment of chronic depression. N Engl J Med. 2000; 342: 1462–70.

41. Angell M. Is academic medicine for sale? N Engl J Med. 2000; 342: 1516–8.

42. Larson J.C., Ensrud K.E., Reed S.D., et al. Effi cacy of escitalopram for hot flashes in healthy menopausal women: a randomized controlled trial. JAMA. 2011; 305: 267–74.

43. Coupland C., Dhiman P., Morriss R., et al. Antidepressant use and risk of adverse outcomes in older people: population based cohort study. BMJ. 2011; 343: d4551.

44. McHugh P.R., Slavney P.R. Mental illness – comprehensive evaluation or checklist? N Engl J Med. 2012; 366: 1853–5.

45. Kleinman A. Rebalancing academic psychiatry: why it needs to happen – and soon. Br J Psych. 2012; 201: 421–2.

46. Lacasse J.R., Leo J. Serotonin and depression: a disconnect between the advertisements and the scientific literature. PLoS Med. 2005; 2: e392.

47. Goldacre B. Bad Pharma. London: Fourth Estate; 2012.

48. Castrén E. Is mood chemistry? Nat Rev Neurosci. 2005; 6: 241–6.

49. Andrews P.W., Kornstein S.G., Halberstadt L.J., et al. Blue again: perturbational effects of antidepressants suggest monoaminergic homeostasis in major depression. Front Psychol. 2011; 2: 159.

50. Medawar C., Herxheimer A., Bell A., et al. Paroxetine, Panorama and user reporting of ADRs: Consumer intelligence matters in clinical practice and post-marketing drug surveillance. Int J Risk Saf Med. 2002; 15: 161–9.

51. Nielsen M., Hansen E.H., Gøtzsche P.C. What is the difference between dependence and withdrawal reactions? A comparison of benzodiazepines and selective serotonin re-uptake inhibitors. Addiction. 2012; 107: 900–8.

52. Medawar C., Herxheimer A.. A comparison of adverse drug reaction reports from professionals and users, relating to risk of dependence and suicidal behaviour with paroxetine. Int J Risk Saf Med. 2003/2004; 16: 5–19.

53. El-Mallakh R.S., Gao Y., Jeannie Roberts R. Tardive dysphoria: the role of long term antidepressant use in inducing chronic depression. Med Hypotheses. 2011; 76: 769–73.

54. Moore T.J., Glenmullen J., Furberg C.D. Prescription drugs associated with reports of violence towards others. PLoS One. 2010; 5: e15337.

55. Healy D. Reply to D.Wilkinson – Loss of anxiety and increased aggression in a 15-year-old boy taking fluoxetine. J Psychopharmacol. 1999; 13: 421.

56. Orriols L., Delorme B., Gadegbeku B., et al. Prescription medicines and the risk of road traffic crashes: a French registry-based study. PLoS Med. 2010; 7: e1000366.

57. FDA Approved Labeling Text for NDA 21-875/NUVIGIL™ (armodafinil) Tablets. 2007 June15.

58. Thombs B.D., Arthurs E., El-Baalbaki G., et al. Risk of bias from inclusion of patients who already have diagnosis of or are undergoing treatment for depression in diagnostic accuracy studies of screening tools for depression: systematic review. BMJ. 2011; 343: d4825.

59. Gilbody S., House A., Sheldon T. Screening and case finding instruments for depression. Cochrane Database Syst Rev. 2005; 4: CD002792.

60. Lundh A. [Is there evidence for screening for depression]? Ugeskr Læger. 2008; 170: 1479.

61. Brody H. Hooked: ethics, the medical profession, and the pharmaceutical industry. Lanham: Rowman & Littlefi eld; 2008.

62. Medawar C., Hardon A. Medicines out of Control? Antidepressants and the conspiracy of goodwill. Netherlands: Aksant Academic Publishers; 2004.

63. van Marwijk H., Allick G., Wegman F., et al. Alprazolam for depression. Cochrane Database Syst Rev. 2012; 7: CD007139.

64. Montejo A., Llorca G., Izquierdo J., et al. Incidence of sexual dysfunction associated with antidepressant agents: a prospective multicenter study of 1022 outpatients. Spanish Working Group for the study of psychotropic-related sexual dysfunction. J Clin Psychiatry. 2001; 62 (Suppl. 3): 10–21.

65. Pirraglia P.A., Stafford R.S., Singer D.E. Trends in prescribing of selective serotonin reuptake inhibitors and other newer antidepressant agents in adult primary care. Prim Care Companion J Clin Psychiatry. 2003; 5: 153–7.

66. Brownlee S. Overtreated: why too much medicine is making us sicker and poorer. New York: Bloomsbury; 2007.

67. Boseley S. They said it was safe. The Guardian. 1999 Oct 30.

68. Healy D. Pharmageddon. Berkeley: University of California Press; 2012.

69. Internal Eli Lilly memo. Bad Homburg. 1984 May 25.

70. Virapen J. Side Effects: death. College Station: Virtualbookworm.com Publishing; 2010.

71. Pringle E. Eli Lilly hides data: Zyprexa, Evista, Prozac risk. Conspiracy Planet. Available online at: www.conspiracyplanet.com/channel.cfm?channelid=55&contentid=4181&page=2 (accessed 28 June 2012).

172. Teicher M.H., Glod C., Cole J.O. Emergence of intense suicidal preoccupation during fluoxetine treatment. Am J Psychiatry. 1990; 147: 207–10.

173. Lenzer J. FDA to review ‘missing’ drug company documents. BMJ. 2005; 330:7.

174. Bouchy C. Internal Eli Lilly memo. 1990 Nov 13.

175. Rosenbaum J.F., Fava M., Hoog S.L., et al. Selective serotonin reuptake inhibitor discontinuation syndrome: a randomized clinical trial. Biol Psychiatry. 1998; 44: 77–87.

176. Barbui C., Cipriani A., Brambilla P., et al. ‘Wish bias’ in antidepressant drug trials? J Clin Psychopharmacol. 2004; 24: 126–30.

177. European Medicines Agency (1999/2000). EMEA/CPMP/2775/99.

178. Lenzer J. Drug secrets: what the FDA isn’t telling. Slate. 2005 Sept 27.

179. Lenzer J. Secret US report surfaces on antidepressants in children. BMJ. 2004; 329: 307.

180. Jurand S.H. Lawsuits over antidepressants claim the drug is worse than the disease. American Association for Justice. 2003 Mar 1. Available online at: www.thefreelibrary.com/_/print/PrintArticle.aspx?id=99601757 (accessed 23 December 2012).

181. Barbui C., Furukawa T.A., Cipriani A. Effectiveness of paroxetine in the treatment of acute major depression in adults: a systematic re-examination of published and unpublished data from randomized trials. CMAJ. 2008; 178: 296–305.

182. Serna M.C., Cruz I., Real J., et al. Duration and adherence of antidepressant treatment (2003 to 2007) based on prescription database. Eur Psychiatry. 2010; 25: 206–13.

183. Ioannidis J.P.A. Ranking antidepressants. Lancet. 2009; 373: 1759–60.

184. Laughren T.P. Overview for December 13 Meeting of Psychopharmacologic Drugs Advisory Committee (PDAC). 2006 Nov 16. Available online at: www.fda.gov/ohrms/dockets/ac/06/briefing/2006-4272b1-01-FDA.pdf (accessed 22 October 2012).

185. Fournier J.C., DeRubeis R.J., Hollon S.D., et al. Antidepressant drug effects and depression severity. A patient-level meta-analysis, JAMA. 2010; 303: 47–53.

186. DeRubeis, Fournier J.C. Depression severity and effect of antidepressant medications. JAMA. 2010; 303: 1599.

187. Johnson L.A. Pfizer disputes claim against antidepressant. USA Today. 2013 Jan 31.

188. Babyak M., Blumenthal J.A., Herman S., et al. Exercise treatment for major depression: maintenance of therapeutic benefit at 10 months. Psychosom Med. 2000 Sep–Oct; 62:633–8.

189. Rimer J., Dwan K., Lawlor D.A., et al. Exercise for depression. Cochrane Database Syst Rev. 2012; 7: CD004366.

190. Haug T.T., Blomhoff S., Hellstrøm K., et al. Exposure therapy and sertraline in social phobia: 1-year follow-up of a randomised controlled trial. Br J Psychiatry. 2003; 182: 312–8.

191. GlaxoSmithKline. Wikipedia 2012; 20 June. Available online at: http://en.wikipedia.org/wiki/GlaxoSmithKline (accessed 20 June 2012).

192. Herxheimer A. Turbulence in UK medicines regulation: A stink about SSRI antidepressants that isn’t going away. Chapter 10. In: Glavanis K, O’Donovan O, editors. Power, Politics and Pharmaceuticals: drug regulation in Ireland in the global context. Cork University Press, 2008.

193. Grassley C.E. Paxil. Speech at the US Senate. 2008 June 11.

194. Riddle M.A., King R.A., Hardin M.T., et al. Behavioral side effects of fluoxetine in children and adolescents. J Child Adolesc Psychopharmacol. 1990/1991; 1: 193–8.

195. Brynner R., Stephens T. Dark Remedy: the impact of thalidomide and its revival as a vital medicine. New York: Perseus Publishing; 2001.

196. Hansen E.H., Gyldmark M. [Psychotropic drug use. Distribution and development]. København: Sundhedsstyrelsen; 1990.

197. Glass J., Lanctôt K.L., Herrmann N., et al. Sedative hypnotics in older people with insomnia: meta-analysis of risks and benefi ts. BMJ. 2005; 331: 1169–73.

198. de Gage S.B., Bégaud B., Bazin F., et al. Benzodiazepine use and risk of dementia: prospective population based study. BMJ. 2012; 345: e6231.

199. Nielsen M. Selective Serotonin Reuptake Inhibitors (SSRI) – sales, withdrawal reactions and how drug regulators reacted to this with benzodiazepines as comparator [PhD thesis]. Copenhagen: University of Copenhagen; 2013.

100. Fava G.A., Bernardi M., Tomba E., et al. Effects of gradual discontinuation of selective serotonin reuptake inhibitors in panic disorder with agoraphobia. Int J Neuropsychopharmacol. 2007; 10: 835–8.

101. Medawar C. The antidepressant web – marketing depression and making medicines work. Int J Risk Saf Med. 1997; 10: 75–126.

102. Montgomery S.A., Dunbar G. Paroxetine is better than placebo in relapse prevention and the prophylaxis of recurrent depression. Int Clin Psychopharmacol. 1993 Fall; 8: 189–95.

103. Geddes J.R., Carney S.M., Davies C., et al. Relapse prevention with antidepressant drug treatment in depressive disorders: a systematic review. Lancet. 2003; 361: 653–61.

104. House of Commons Health Committee. The Infl uence of the Pharmaceutical Industry. Fourth Report of Session 2004–05. Available online at: www.publications.parliament.uk/pa/cm200405/cmselect/cmhealth/42/42.pdf/apr 2005 (accessed 26 April 2005).