Варя не желала спать и противилась сну изо всех сил, но у нее ничего не получалось. Ее глаза закрылись сами собой, и она очутилась во тьме. Девушка чувствовала, что лежит на железном столе, накрытая тонкой простыней, ее руки и ноги вытянуты вдоль тела, но она может ими шевелить. Вскоре она встала, и в помещении загорелась электрическая лампа - Варя была в разделочной, рядом лежали охлажденные человеческие трупы. Ей послышался голос, будто ее назвали по имени, и голос этот принадлежал толстяку - Габриэлю Заблоцкому. Вскоре он и сам вошел в комнату и встал у стола. На нем был яркосиний костюм, ворот рубашки был расправлен и помят, сам Заблоцкий выглядел пьяным, но речь его была не смазана.

- Я просто искал, с кем бы мне поговорить, и наткнулся на вас спящей. И, как это ни странно, поговорить я хотел о Боге. У вас найдется минутка?

Варя кивнула головой и уставилась в потолок.

- Адам познал Еву, жену свою. Должно быть, юные монахи и совсем еще не закаленные духом послушники бегло прочитывают эту строчку, боясь даже вообразить себе, как это могло выглядеть на самом деле. Для них подумать о первом на Земле сексе греховно - уму непостижимо. Все равно что представить собственных родителей, занятых их зачатием. Наверное, они говорят себе, что «познал» - это образное выражение, Адам и Ева воссоединились душами - платоническая любовь. Но, черт побери! Меня это невероятно возбуждает! Хочу знать все грязные подробности этого траха. Хочу в деталях представить себе, как Адам вставил Еве промеж ног свой разогретый докрасна член с набухшей от возбуждения головкой! Такой, будто, не вставь он ей тогда, член бы попросту разорвало. А она, она? Сосала ему, или в первый раз он так, сразу и без труда скользнул в ее липкую щель? Нет, сначала он совал туда свои толстые, но нежные пальцы, тряся ими верх-вниз.

Варя не чувствовала никакого смущения или стыда, она лежала на спине, продолжая смотреть в потолок, представляя себя трупом: все для этого располагало - декорации, костюмы, температура воздуха, близящаяся к минусу.

- Но это только сам акт! Были же разговоры, заискивания, предшествующие ему! Встал ли Адам на одно колено перед Евой и поклялся ли он вечно хранить ей верность, разделить с ней радость и болезнь, печаль и горе? Конечно, нет! За сотни верст от дерева, под которым она отдалась ему, не сыскать было другой женщины - они как вид не существовали. Да и что могла его душа знать о боли и горести? Он мог пообещать ей отдавать самые вкусные клубнички и виноградинки, подарить самого пушистого льва, но не уберечь ее от зла и уж тем более не прощать ей все на свете - их браку ничто не угрожало. Все, что они видели вокруг себя - райский сад, населенный дивными животными, им оставалось только наблюдать за ними и перенимать их повадки. А потому они трахали друг друга во все отверстия, и что только туда не пихая, изучая единственное, что им доступно - самых себя, друг друга. Им было и невдомек, что их нежеланные потомки станут ханжами.

Варя чувствовала, что в его словах есть логика, но спорить со священными для кого- то писаниями и анализировать их ей не хотелось. Толстяк просто продолжал говорить, не ожидая от девушки никакой реакции:

- Кстати об их потомках! Каин - первый живорожденный человек, то есть появившийся из утробы матери. Как там поется? «И она зачала, и родила Каина, и сказала: «Я приобрела человека от Господа». Видимо, Ева, даже понимая, что она выносила ребенка Адама, не хотела признавать тот факт, что некогда служившее им только для удовольствия занятие принесло ей столько боли и мучений. Такие пытки мог уготовить ей только Господь, а никак не любящий муж. Откуда Еве вообще было знать, что если их жидкости смешаются, то у нее начнет расти пузо, может, это - газы? А нет-нет, прямо из еще недавно блаженной дырки наружу полез другой человек? Супруги наверняка думали покончить с собой и навсегда лишить Бога права издеваться над их детьми, но в своем страхе и покорности возлюбленные принесли Владыке свою жертву - развели стадо Божьих агнцев. Даже Дьявол не хотел, чтобы игра заходила так далеко и растягивалась на столько лет. Все эти грехи, отречения людских душ от Бога - продлевают сроки Его пребывания в аду. Сатана всегда мечтал разом погубить весь род людской, а тогда это было сделать на много проще, чем сейчас.

Варя слышала, с каким презрением, с плевком он произносит слова «Дьявол», «Сатана». Он явно ему чем-то неприятен, хотя сам он вроде не в аду, а вообще не бог весть где обитает и слоняется по миру, как дух.

- Но родить ребенка была не последняя трудность, которая ожидала Еву на пути становления матерью. Кто-кто, а эта парочка, подождав, пока их сыновья достаточно вырастут, должна была рассказать им, как они совсем недавно запороли им райскую жизнь и поставили под сомнение их право на дальнейшее спасение. Представь, как вытянулись у братьев лица и округлились их глаза, когда, дослушав всем нам известную историю, они осознали, что их предки проебали Благодать, а к тому же породили их, даже не спросив их, хотят ли они появиться на свет. Авель был робок, со слов отца своего, он боялся Бога, а Каин Ему противился. Парню было тошно думать, что кто-то вправе вновь распоряжается его судьбой и участью его бессмертной души. И Господь, заприметив зреющий в Каине мятеж, решил его предотвратить и покарать юнца за смуту, которая царила у него в голове. Не стоит винить Творца за это, что Он не попробовал сперва поговорить с Каином и показать Свою любовь к нему. Люцифер так сильно Его напугал, забрав себе двоих Его детей, что Он уже и сам не понимал, где кроется враг и когда он нападет вновь - Божественная паранойя. И Гений выжидал момент, когда Каин из последних надежд соберет в охапку свою душу и пойдет на то, чтобы сделать подношение невиданному им старику, то есть момента, когда парень в Него поверит. Дождавшись этого, что делает Бог? Отвергает его! Предпочтя себе того, кто изначально скромен, а не того, кому пришлось бороться с противоречиями добра и зла, с покаянием и безбожьем. Ему не нужны те, кто уже единожды были замечены в сомнении и грехе.

- Зачем вы мне все это говорите? - Варя боялась того, что эти мысли легко приживутся у нее в голове.

- Затем, чтобы вы помнили - сделав нечто плохое единожды, можете и дальше продолжать это делать. Он все равно уже не полюбит вас так, как прежде.

- Но это не правда! Как же покаяние, Его любовь и прощение страждущих?

- И вы готовы пойти на это?

- Пока нет, но душе дается время подготовить себя к смерти.

- Это время называется жизнь, и у вас его уже почти не осталось. И все, на что вы можете рассчитывать - это свет и любовь, которую так бережет ваша душа от всего мира. Вы не такая, как остальные, вы приумножите добро или приумножите зло, и вы уже пошли по трудному пути.

- Ведущему к спасению? - спросила Варя.

- В этой книге далеко не все написано. Ведь в ней ни слова о вас, а вы существуете.

- В этой книге и не должно быть написано про каждого человека, когда-либо рожденного на Земле. В ней должно быть написано для каждого человека - слова, способные найти отклик в любой душе.

- В этом вы правы. - Толстяк опустил глаза. - Но в ней и про вас могли бы написать, если бы легенды нашего мира стали бы известны живым людям, но они нас не видят и не слышат. Да и никто не хочет брать на себя ответственность и продолжать писать Библию, а ведь могла бы стать совершенной летописью для всего человечества, если бы в нее вносились обновленные данные о Божьей воле, о Его гневе, о пророках и миротворцах современности.

- Замысел неплохой, но никто не решится пойти на это. Да и как установить, что считать чудом, а что нет? Может, одним это придется по вкусу, а других не впечатлит.

- Вот сейчас-то мы это и проверим. Как вы отнесетесь к тому, что я повторюсь и скажу, что чудо - это вы?

- Я скажу, что вам не удастся ко мне подкатить. - Варя пожелала встать со стола, но Габриэль придержал ее за плечо.

- Позвольте мне продолжить? В конце концов, если мой рассказ окажется скучным, то хотя бы поможет вам проснуться ото сна - прийти в себя.

- Продолжайте…

- В моем мире - в Чистилище, впрочем, как и в глубинах ада, существует множество легенд и поверий о существах, сотворенных Богом в качестве посредников между Ним и людьми, о тех, кто был бы к Нему чуть ближе, но оставался бы среди смертных, чтобы утешать их и озарять их своим светом. Конечно, всем представлялся образ Девы, какой другой образ мог оказаться человеческому сердцу ближе, пусть даже уже мертвому. И те, кто оказались в вечном заточении сумерек, потерялись среди праведников и грешников и так и не нашли себе покоя или кары, так сильно поверили в то, что у них уже есть такие заступницы, что Бог и впрямь их сотворил. Они так понравились Ему, что Он наполнил их глаза и сердца Своим первозданным светом, тем, что освещает райские сады. Господь создал Деву не в штучном экземпляре - одна бы она не справилась. Но в Городе 1303 никто их не видел, конечно, до тех пор, пока в нем не очутились вы.

- Чего особенного в этой Деве, а самое главное, в чем тут ваш интерес? - Варя внимательно его слушала.

- Не я один, а также Нина и все ее адепты уверены в том, что пусть не кровь, а слово такой Девы точно может облегчить муки совести, утешить и смягчить тяжесть грехов страждущей души. И я, как сторонник вооруженного переворота и давний заговорщик, с нетерпением жду возможности представить вас своим последователем и единомышленникам, чтобы поднять их боевой дух и укрепить веру в нашу идею.

- Вы хотите свергнуть Нину? - Варя задумалась. - Полагаю, она уже знает об этом?

- Мы с ней давние враги - уже была попытка переворота и ряд покушений на нее, организованных лично нами. Но ей неизвестно о том, где мы скрываемся, и потому ей оставалось разве что расстрелять наших пойманных соратников, а другую их часть сослать в концентрационный район А10. Кстати, этот морг расположен в нем, его заведующий мой давний приятель и известный карточный игрок.

- Почему вы мне все это так спокойно рассказываете? Не боитесь того, что я могу вас выдать?

- О-о-о, выдать нас Нине? - Толстяк рассмеялся. - Она не станет вас слушать, единственное, чего она хочет от вас - это вашей смерти. Ей не нужны конкуренты в сфере отпущения грехов и святости. Нина причислена к лику святых и не хотела бы ставить свой титул под сомнение из-за девчонки, в чьих жилах течет Божий свет. Она убеждена в том, что мертвым свет уже ни к чему, но кому еще он нужен больше, чем нам - пленникам могил! Живые могут согреться теплом своей собственной крови или пролить для того чужую, но я не могу позволить им сделать это с вами! И потому только среди нас вы можете найти поддержку и положенную вам заботу. Мы приведем вас к власти в этом проклятом городе! И все-все изменится…

- Во-первых, вы ошибаетесь на мой счет! Никакая я не избранная и никого обманывать не стану, выдавая себя за блаженную Деву! А будь я ею, то все равно не стала бы потакать вам в ваших политических играх.

- А кому бы вы стали потакать? - Габриэль навис над нею. - Демону, который преследует вас в ночных кошмарах?

- Пусть и Демону, раз так вы Его зовете. Ведь Его помыслы чище ваших! И я буду молиться за Него! - Варя не на шутку разозлилась.

- Еще и свечку в храме поставьте! Но вы даже имени Его не знаете! Лучше за меня поставьте - за упокой души. - Он отошел к стене. - Что же вы такое говорите? Господь слышит вас, как никого другого!

- Габриэль, что вам известно о Нем? Прошу, скажите!

- С ним лично знакома Тшилаба, и она следила за Ним какое-то время, а после упустила из виду. Может, вам еще представится случай поговорить с ней об этом лично, с глазу на глаза - она не простит мне, если я еще хоть слово скажу об этом Демоне.

- Он не так глуп, чтобы поверить во все эти детские сказки и ждать от меня свершения чуда.

- Его помыслов я не знаю, но могу сказать одно - они нечестивы, как и Он сам.

- Запомните! Я не могу замолвить перед Богом словечко за вас и ваших людей, потому что я попросту с Ним не разговариваю! А когда еще это делала, то он оставался глух к моим молитвам и нем, в отличие от Демона, который всегда заботился обо мне. И ваше покровительство по сравнению с Его - ничто.

- Вы - наш единственный шанс на спасение! У вас и у самой другого шанса может и не быть! Так, что запомните наш сегодняшний разговор.

Варя хотела возразить ему, но наступил рассвет, и с первыми лучами солнца она проснулась. Девушка лежала на подушках у входа в шатер, там же, где и заснула. Вокруг никого не было, а костер затухал и уже не согревал ее. Она проверила, на месте ли пистолет - он не пропал, но пропали ключи от машины и мобильный телефон. Девушка укуталась в плед и направилась к месту, где оставляла свой джип - его там не оказалось. Варя пришла в бешенство и ворвалась в палатку барона - он еще спал. Она не стала его тревожить и решила прежде обыскать его шатер, ей не пришлось долго искать ампулы - пустая лежала прямо у него под рукой, остальные были спрятаны в деревянный ларчик, который он поставил на пол и накрыл сверху подушками. Видимо, Яноро ввел себе одну дозу препарата, полагая, что у него будет время все надежно спрятать, но моментально уснул.

Варя убедилась, что он еще крепко спит, а шприц с набранным антидотом «Spiritus» ему еще не был введен. Но цыган про него не забыл, оставил на серебряном подносе возле входа, а значит, он с кем-то договорился о том, чтобы его разбудили. У девушки было мало времени, к тому же ее навязчивое желание обокрасть еще и беглого солдата росло с каждой минутой промедления. Варя забрала у него по четыре ампулы того и другого вещества, то есть все, что он купил, а после выскользнула из его шатра и направилась в сторону леса. На пути ей попалась лошадь, щипавшая траву возле ручья, Варя оседлала ее и помчалась вперед по тропе.

До хижины беглеца верхом добраться было несложно, Варя поняла это, как только оказалась на шоссе, где ее по приезду встретили цыгане. Она спустилась в кювет на противоположной стороне дороги и направилась вдоль просеки вглубь леса, находясь предположительно в пяти ста метрах от логова предателя, наездница спешилась и решила подкрасться к нему незаметно через ельник. Но вскоре среди деревьев раздался треск, и ей на макушку осыпались сухие еловые колючки и кора. Варя ускорилась, понимая, что идти ей оставалось совсем немного, уже виднелся просвет опушки, на которой стояла хижина. Подняв голову, она никого не увидела, но все равно чувствовала, что ее кто-то преследует.

Перед тем, как выйти на открытый участок местности, Варя затаилась в тени деревьев и присмотрелась к окнам избы - в ней никого не было, стояла тишина. Девушка вышла из укрытия и направилась сразу в сени - она знала, где там можно укрыться. Но ее присутствие никто не заметил, шагов в доме не раздавалось, и тогда Варя решилась войти. Около деревенской печи лежал труп беглеца, его грудная клетка была нараспашку, а все внутренние органы вырваны и разбросаны по полу - Варю чуть не стошнило, на труп садились мухи. Она по-прежнему оставалась в его убежище одна, а потому всюду проверила, нет ли ампул, но их не оказалось. Тогда Варя вернулась к трупу и обыскала его, в заднем кармане она нашла ключи от «Audi» и забрала их себе. Однако никакой машины во дворе или где-то поблизости она не видела, и ей пришлось бы прочесывать все ближайшие деревни и станции, чтобы отыскать себе транспорт и добраться до Москвы. Но на выходе из избы ее уже ждали двое наемников Сигмы, они постепенно принимали человеческий образ, но изо рта у них все еще торчали огромные клыки, а глаза их оставались черными, как смола.

Сначала Варя немного растерялась, подалась назад, но потом быстро вспомнила про пистолет и наставила его на одного из них, сняв с предохранителя. Они, одетые во все черное, скрыв лица под масками, разбежались в разные стороны и без труда растворились в темноте леса. Противники перемещались невероятно быстро, пружиня от земли, они за считаные мгновения преодолевали до двадцати метров, и еще больше нагоняли на Варю жуть тем, что затаились где-то поблизости от нее. Сперва девушка решила вернуться в дом - держать оборону, но она понимала, что за ней скоро явится Сигма, а что хуже Владислав

- Варя боялась смотреть ему в глаза, ей было стыдно перед ним за свое предательство и бегство.

В лесу по-прежнему было тихо, даже птицы смолкли. Варя решительно двигалась вперед, ожидая, пока враг выдаст себя и нападет на нее первым. Она шла по мокрой насыпи земли и понимала, что далеко ей не убежать - обязательно поскользнется и упадет. Девушка обернулась назад и увидела, как в шаге от нее возник силуэт одного из солдат, он спрыгнул откуда-то сверху и приземлился на четвереньки, как животное. Он, тяжело дыша, встал на ноги и наставил на нее пистолет, она в ответ взвела свое оружие, но оказалась бессильна - со спины ее схватил второй боец и повалил на землю. Она завопила, но первый нападавший закрыл ей своей рукой рот, а второй накинул на голову черный мешок, лишив ее тем самым возможности наблюдать за их действиями. Сначала они вдвоем тащили ее, взяв за руки и за ноги, но Варя отбивалась от них и крутилась, и идущий позади солдат решил ее не держать и отпустил ноги. Спиной она волочилась по земле и надеялась только на то, что ее балахон выдержит эту дорогу, и на их пути не окажется бурелом или, что хуже, асфальт.

Когда они сняли с Вариной головы мешок, перед ней уже стоял Сигма и еще около десяти его наемников. Они находились у торфяных болот, девушка определила это по зарослям кустов брусники и осоки. Она предстала перед ним не в лучшем виде: плененная, вся в грязи и поту, тушь потекла по щекам, и потрескались пересохшие губы. Он плеснул ей воду в лицо и обхватил рукою ее затылок, приподнял голову, чтобы говорить с ней, глядя прямо в глаза.

- Тебя, судя по всему, устраивает такая жизнь - на иголочках? Прошлое - размытая акварель, а к тому же еще и мрачная, зачем туда смотреть? Будущее? В него же ты не способна заглянуть? А что-то планировать, о чем-то мечтать? Тебе это ненужно! В русском языке нет случайных слов, смысл которых оставался бы нам непонятен. Слово «настоящее» тебе ни на что не намекает? Не говорит о подлинности момента, в котором ты находишься? Сопротивляться бесполезно!

- Я даже не понимаю, в настоящем ли это все происходит!

- Что только Владислав в тебе нашел?

- Он здесь?

- Даже не рассчитывай! Он понятия не имеет где ты. У тебя ключи от машины этого поехавшего? Я как раз возвращался за ними, а тут ты - сама идешь в мои руки! - Он оттолкнул ее от себя, и она повалилась обратно на спину. - Сегодня ты о многом можешь мне рассказать!

- Я ничего тебе не скажу. - Варя отвернула голову.

Внезапно ее зрение стало концентрироваться лучше прежнего, она подметила, что солдаты вооружены автоматическим огнестрельным оружием и ножами, большинство из которых располагались в голенищах их сапог, подойти кто-то из них ближе к ней, она бы смогла выхватить себе нож. Ее руки оставались свободны, Сигма самонадеянно полагал, что в таком окружении Варя не предпримет отчаянной попытки бежать, но перед ним была не совсем Варя - ее глаза изменились, стали угольно-черными и блестели, как у ворона. Она и сама чувствовала в себе резкие изменения: запахи усилились, цветовая гамма стала насыщенней, а затылком она чувствовала каждое движение его бойцов - она просто ждала их ошибки или очередной провокации в ее адрес.

- Ты жила среди цыган? Они вырастили тебя, как свою краденную дочь? - Сигма закурил.

- Да, я не находила себе места на земле, и поиски дороги к дому привели меня сюда. - Варя вскочила на ноги.

В несколько рывков она добралась до одного из наемников и впилась своими зубами ему в глотку, соленая кровь наполнила ее рот и окончательно лишила ее рассудка. Дальше Варя видела все, как в тумане, размыто и будто со стороны - ее телом управляла ни с чем не сравнимая сила, которая подпитывалась и волной нарастала с каждым новым убийством. Солдаты стреляли в нее, и сквозь выстрелы она слышала крики Сигмы:

- Не убивать! - Он грозно рычал. - Она нужна мне живой!

Бойцы выполняли его приказ и пытались уложить Варю на землю и обездвижить, но она ловко перемещалась между ними, всаживая им под ребра их собственные ножи и прикрываясь их же телами от выстрелов - они метили в ноги и плечи. В одиночку она убила девять человек, двое не приближались к ней, охраняя Сигму и ящик, в котором, по- видимому, находились похищенные беглецом препараты. Глаза Сигмы святились от ярости, а рот наполнялся кровавой пеной, его тело неестественно изогнулось, а после резко расправилось в нить. Он подлетел к Варе и схватил ее за горло, оторвав ее от земли.

- Кто ты такая? - Его голос был другой, скрипучий. - Что ты за тварь?

Варя не ответила ему, силы покинули ее - они словно вбирались Сигмой через прикосновения рукой к ее телу. Ему виделись сцены насилия и жестокости над ней, опытный боец терял контроль над собой и хотел разорвать ее на куски голыми руками, и тогда казалось, это было ему по силам. Сигма, продолжая сдавливать Вариной горло, прижался к ней, его член упирался ей в бедро и становился все крепче. Он рывком расстегнул ее балахон и приспустил ей майку, обнажая перед собой ее прекрасную грудь с земляничными сосками, Сигма впился в них губами, слегка сдавливая их - Варя застонала, это сильно ее возбуждало. Эту сцену прервали цыгане, которые притащили труп беглеца и пару лопат, чтобы вырыть ему могилу. Земля была изрыта кочками и от влажности чавкала у них под ногами, в ней трудно будет выкопать глубокую яму.

- Земля к лопате липнет! - Заныл самый молодой из них цыган. - Я копать не стану! Не по-божески это как-то, служивому вот так могилу рыть.

- Его потом еще закопать надо! Одно дело яму разрыть, другое зарыть обратно! - поддержал его второй.

- Может, так грязью закидаем? Глядишь, зверь какой кости растащит, так его в век будет не сыскать, - высказал свое недовольство еще кто-то, Варя не видела его за спиной Сигмы.

- Я сейчас ваши кости так растаскаю, что никто на человека и не подумает! Дикий зверь на вас глядеть побоится, не то что ваши останки подъедать! - Сигма ослабил хватку, и Варя встала на ноги.

- На двоих могилу копать? - уточнил юный цыган.

- Пока на двоих, после посмотрим! - рявкнул Сигма.

Варя села под дерево, сползла вниз по стволу и стала ощупывать свою шею - она отекла и болела. Сигма следил за тем, чтобы тела его погибших в схватке с Варей бойцов собрали в одном месте, их похоронят на кладбищах, а сперва медики изучат характер нанесенных им ран. Глава подразделения не ожидал, что Варя способна зубами разорвать форменную куртку, а после переломать солдату позвонки и вырвать из шеи все артерии. Сигма не видел того, чтобы его некогда хорошая приятельница с таким упорством и рвением боролась за свою жизнь, а потому полагал, что она вполне безопасна для него и его людей.

- Детка, посмотри мне в глаза. - Сигма улыбался. - Я бы все равно тебя нашел, ведь я уже и сам крепко влип в эту историю с беготней за тобой. Одно никак не пойму, откуда такой ажиотаж! Может, ты скажешь мне, кто ты?

- Я ничего о себе не знаю и сказать не могу! Ты и сам все прекрасно видел.

- Видел! И увижу больше, как только ты заснешь.

- Что? - успела вскрикнуть Варя, прежде чем он всадил ей в шею шприц, и она отключилась.

Последнее, что она запомнила, это то, как ей в голову стали приходить бредовые мысли: «Все это - игра света и тени, ничто иное. А тьма - это не просто отсутствие света… Тьма - это его вместилище, лоно, готовое его принять в себе».