Сначала Варе привиделось множество мультипликационных персонажей, все они были нарисованными, яркими и шумными, их мир играл всеми цветами радуги. Потом ее мысли окрасились в цвета советских мультиков, обогатились сине-зелеными оттенками. Она была мальчишкой-пионером, который потерял свой самолетик, а рядом с ней был верный друг - плюшевый медведь. Девушка вспомнила название мультфильма - «Стрела улетает в сказку», он был снят в 1954 году, и она смотрела его в детстве. Как только она разгадала тайну привидевшейся ей сцены, та сразу исчезла. Перед Варей появился так называемый «экран», на котором она видела только свои руки, окутанные зеленоватым свечением. Варя попыталась повернуть голову и представить себе свою спальную комнату, но у нее ничего не получалось, она могла лишь наблюдать за происходящим.

Темнота начала рушиться и осыпаться по пикселям, фрагментам. Вокруг воцарилось серость, совсем не страшная, а, напротив, мягкая и уютная, как клубы пара. Вдалеке мелькнул оранжевый огонек, и Варя устремилась к нему. Она сделала всего пару шагов, как ее ноги оторвались от земли, и километры отмотались назад сами собой, как лента беговой дорожки. Девушка не видела, где находится, но от скорости ее движения пары вытянулись в один поток и поплыли назад, как плывут облака по небу. Самое странное для нее было то, что в какой-то момент она стала видеть саму себя от третьего лица, наблюдала за собой вне тела. Источником света оказался кованый фонарь.

Варя стояла посреди окутанного туманом сквера, вокруг нее были распускающиеся каштаны и дорожки, петляющие межу ними. Видеть она могла разве что на расстоянии метров пяти от себя, остальное тонуло в серости. Она услышала шорохи, но никак не могла разобрать, откуда они доносятся. Они становились все отчетливей и напоминали уже стук дождя по стеклу. Варя подняла голову и увидела, что к фонарю слетелись мотыльки, которые, упиваясь невиданным ими ранее светом, насмерть бились о стекло, пытаясь сами оказаться в свечении, стать его частью - искрой. Девушка почувствовала, что вернула себе контроль над продрогшим телом. Она напоминала себе галчонка, выбравшегося из своего укрытия и сразу же промокшего под моросящим дождем.

На ее руках проступили черные вены, и чем дольше Варя к ним приглядывалась, тем лучше видела, как на коже проступают бугорки забившейся в сосудах крови и появляются все новые и новые родинки, образующие между собой замысловатые геометрические узоры и созвездия. Вокруг Вари стали вырисовываться контуры пятиэтажных домов, украшенных величественными статуями и лепниной. За ними стояли совершенно другие, высотные здания. Они уходили прямо в небо, и их крыши скрывались в облаке красных от луны туч. Под ногами, словно из ниоткуда, проступила брусчатка, выложилась прямо под Варей, кирпичик за кирпичиком. Она ощутила, как холодок побежал у нее по спине: заперта в лабиринте.

Варя подошла к фонарю, и насекомые замертво попадали вниз. Девушка сделала пару осторожных шагов назад и подняла голову: на фонаре сидела женщина-птица, мифическое существо, сошедшее со страниц сказки. Сверху это была фигуристая девушка с большой грудью и мощными плечами, снизу это была хищная птица с острыми когтями и шпорами, как у петуха. На руках у нее были перья, но все же это были руки, а не крылья, так она могла разве что парить на них от здания к зданию. Она раскачивалась из стороны в сторону, как велоцираптор, присматриваясь к своей добыче. Женщина, стрекоча, спустилась вниз.

- Вар-р-рвара? - Она картавила. - Следуйте за мной.

Женщина выпрямилась на своих птичьих лапах, подняла голову, демонстрируя Варе свою сексуальную осанку и гордую стать, зашагала вперед. Девушка, не возражая, последовала за ней, держась чуть поодаль. Она подвела ее к старому зданию, в нем могли размещаться коммунальные квартиры, но в большой его части были выбиты окна, а подъездные двери заколочены досками. Ветер с диким треском проносился по его сточным трубам и раскачивал их, как погремушки. Изнутри доносились женские крики, смешанные с истерическим смехом и плачем. Варе захотелось уйти, но ноги опять перестали ее слушаться, и двигать она могла только глазами, как в заставке компьютерной игры.

Одна из створок парадной двери не открывалась, ее сдерживала тугая и скрипучая пружина, так что Варя скорее протиснулась в дверь следом за провожатой. Внутри располагалось множество комнат, в которых находились люди и им подобные существа, занятые своими делами. По замыслу это место было притоном, в который стекались наркоманы и проститутки со всех концов города. Проходы коридоров, лестницы были заставлены всяким мусором и прогнившей мебелью, в которой завелись клопы и другие насекомые. Местами попадались шкафы, уставленные книгами, они напоминали стариков, брошенных умирать. Варя молчала, но внезапно ей навстречу выспались полуобнаженные девицы, они были сильно напудрены и разодеты в порванные платья с множеством юбок. Они принялись дразнить Варю, показывали ей языки и плясали вокруг нее, скандируя:

- Она влюбилась в Дьявола, теперь она - Его жена.

Варя разозлилась на них и хотела припугнуть:

- Вы сгорите в аду!

- Ты первая там окажешься! - одна из девиц ответила ей и заулыбалась.

Варя чувствовала себя уверенно и никак не реагировала на провокации падших женщин, но любопытство не оставляло ее, и она стала заглядывать в комнаты, попадавшиеся ей на пути. Ей все казалось знакомым, будто она уже бывала в этом месте раньше, вот только она не могла вспомнить, при каких обстоятельствах. В одном из дверных проемов она увидела, как обритая наголо женщина, одетая в кожаный корсет и брюки, хлещет кнутом мужика, привязанного к железной кровати, напоминающей больничную койку. В соседней комнате вниз головой висела женщина, привязанная за ноги к потолку. Она извивалась из стороны в сторону, словно лягушка, пойманная за заднюю лапу. Это удручающая картина, но подобное Варя уже видела в момент клинической смерти.

Женщина-птица жестом руки указала Варе на широкую лестницу, ведущую на последний этаж. С ее пролета здание напоминало амфитеатр, так как оттуда открывался вид на все этажи и выходы к лестнице. Около высокой деревянной двери их встретила столь же фигуристая женщина, но вместо ног у нее были копыта, как у оленя, а на попе красовался маленький хвостик, и тонкие черты лица и слегка оттопыренные ушки завершали ее образ. Она, громко цокая копытами по мраморному полу, подошла к Варе и взяла ее за руку. Ладонь у нее была влажная и холодная. Она отворила перед Варей дубовую дверь, выглядевшую для этого места слишком роскошной, и пригласила ее войти в темный зал. Когда девушка вошла внутрь, то поняла, что находится в обеденном зале, посреди которого стоял длинный стол, сервированный на четыре персоны и освещаемый двумя масляными лампами. Вдоль стены тянулось окно, сквозь которое в зал пробивался алый лунный свет, которого едва хватало, чтобы осветить мужчину сидящего во главе стола. Это был толстяк, одетый в дорогой черный костюм с запонками, а на шее у него была расправлена белоснежная салфетка, он не отрывался от еды. Ловко орудуя ножом и вилкой, он нарезал куски кровоточащего мяса и заправлял их себе в рот, скорее напоминавший пасть животного, а после глотал, даже не прожевывая. Толстяк прекрасно знал, что Варя уже пришла, но какое-то время не обращал на нее никакого внимания, а после, словно очнувшись ото сна, он указал ей на стул и предложил сесть с ним рядом. Только Варя села, как сзади нее появился силуэт женщины, ее копытца были стреножены цепями, и она, гремя ими по полу, принялась расставлять перед гостьей фужеры и блюдо, накрытое блестящей металлической крышкой. Под ней оказался такой же слабо прожаренный стейк с зеленым горошком.

- Угощайтесь, чувствуйте себя, как дома, - осипшим голосом произнес толстяк и вытер пот, выступивший у него на лбу. - Это - оленина, непослушная оленина.

Прислуга наполнила Варин бокал красным вином.

- Вот, полюбуйтесь! Это - воплощение идеи молодости. Горячащее кровь терпкое вино и девственное, полное крови мясо.

Варя с трудом заставила себя отрезать маленький кусок мяса и наколола его на вилку, но оставила в тарелке.

- Пока мы ожидаем припозднившихся гостей. - Он сделал паузу. - Я забыл предупредить вас, наша компания будет чуть больше, мы ожидаем прибытия еще двоих моих компаньонов, если угодно. Мы могли бы скрасить вечер непринужденной светской беседой, если вы не возражаете?

- Мое имя вам, полагаю, известно. - Варя расправила салфетку на коленях. - Позвольте мне узнать ваше?

- Габриэль Заблоцкий. Пусть вас, Варвара Николаевна, не смутит мое имя, я - поляк. В прошлом священник и в настоящем лидер оппозиционного движения и ваш покорный слуга. Мне действительно известно, кто вы такая, иначе вы бы не оказались за этим столом.

- Оппозиционное движение?

- Да, за свободу от диктатуры Нины, за свержение этой полоумной сучки. - Он отпил вина. - Но не берите сейчас это в голову, не утруждайте себя заботой о наших тяготах.

- Не стану лезть в чужие дела. Но мне хотелось бы знать, почему я здесь?

- Это пока что не ваши дела, но вскоре это коснется всех нас без исключения. - Он посмотрел в окно. - Кровавое небо не уходит, эти страшные облака не в силах разогнать даже ураганный ветер, а это может значить только одно - ад подступает все ближе, в нем уже становится слишком тесно. Но не будем об этом! Главное, что вы здесь!

- А в чем такая важность моего прибытия?

- Позвольте, вы что, не помните, кто вы и каково ваше предназначение?

- Я не знаю о себе ничего такого, что обосновывало бы этот званый ужин.

- Варенька! Вы - Перворожденная, одна из тех, в ком живет чистый свет! Вы - храм всепрощения и сострадания. Вам чужда предвзятость и несправедливость, в ваших речах упокоение. Я никогда прежде не встречал ничего подобного, а я служил в церкви.

- Вы меня с кем-то путаете! - Варя попыталась встать, но ее плеча коснулась ледяная рука.

- Ты совсем не притронулась к еде. Не торопись, присядь, - с ней заговорила женщина, стоявшая позади ее стула.

После она обошла стол, подставила толстяку щеку, и тот поцеловал ее. На ней был строгий пиджак и юбка-карандаш черного цвета, на голове у нее красовалась шляпа с широкими полями и вуалью, скрывающей ее лицо, когда она сняла ее, ей на плечи упали тяжелые кудри огненно-рыжих волос. Она встряхнула волосами и закурила, стоя у окна, повернувшись к Варе вполоборота. В каждом ее движении и взгляде читалась жажда власти, холодность и беспринципность, с которой она привыкла все делать.

- Габриэль, вы уверены, что это она? - Женщина бросила на Варю оценивающий взгляд.

- Мы собрались здесь как раз для того, чтобы выяснить это. И ты мне в этом поможешь, так ведь, Тшилаба?

Варе стало не по себе, она чувствовала себя объектом пристального изучения. Тшилаба села напротив нее и поднесла свой бокал к губам, но не отпила вино, а вместо того замерла и заставила тем самым Варю посмотреть в свои зеленые глаза. Эту сцену прервал скрип двери: на пороге зала показался невысокий парень лет двадцати пяти, одетый в серый полосатый костюм-тройку, неглаженая рубашка была небрежно заправлена в брюки, на ногах у него были красные кеды. Он шел вразвалочку, мягкой кошачьей поступью. Его волосы были всклокочены, и оттого он походил на чертика, выпрыгнувшего из табакерки, сытая ухмылка не сходила с его лица. Он что-то шепнул на ухо Тшилабе, и она на него сильно разозлилась, отчего парень рассмеялся звонким и пронзительным смехом. Варя ухмыльнулась.

- Не обращай на нее внимания! - он обратился к Варе. - Она - редкостная сука, но так сильно любит меня, что я ничего не могу ей возразить.

Тшилаба пропустила этот комментарий мимо ушей и заговорила с толстяком на языке, которого Варя совершенно не понимала и не могла никак классифицировать, отнести к той или иной языковой группе. Они какое-то время говорили между собой, а парень строил Варе глазки и улыбался, когда они закончили диалог, Тшилаба поставила на стол пустой бокал со следами ее красной помады на краю и заговорила с Варей:

- Есть ли у тебя хоть малейшие представления о том, зачем мы пригласили тебя сюда? - Варя помотала головой ей в ответ. - А ты знаешь, кто твой ночной Гость, с которым ты так мило беседуешь?

- Тшилаба, остановись! Это уже ни в какие ворота не лезет, веди себя прилично, - одернул ее Габриэль.

- Я не могу понять, в чем смысл нашего разговора и кто вы такие! Но я вас не боюсь, как и того места, где я сейчас нахожусь. - Этого места и нас бояться не стоит! Но все может вмиг перемениться, и ужинать будут уже нами, - Тшилаба нападала на Варю. - Посмотри мне в глаза! Что ты видишь в них?

Варя не могла понять, что с ней происходит и чего от нее требуют, но посмотрела в глаза Тшилабе и увидела в них нечто жуткое и до боли знакомое. Мир вокруг стал рушиться, как папирус, прогорел стол и оконные шторы рассыпались в пепел, бокалы потрескались от жара, а вино в них вскипело. Когда Варя попыталась встать, то без сил повалилась на пол. Ей приходили на ум разные образы, картины и места, в которых она хотела бы оказаться, но она ничего не видела, кроме собственных рук. Тшилаба насквозь прожигала Варю глазами, пытаясь прочесть ее мысли и прошлое. Ей это удавалось, но девушка сопротивлялась и была близка к тому, чтобы вот-вот проснуться и оказаться в Москве, в своей кровати. Тшилаба решила ее отпустить со словами:

- Ты в Городе 1303. Вернись сюда, когда будешь готова узнать, кто Он такой!

Раздался смех толстяка, а потом сухой кашель, и Варя проснулась у себя дома.