Психиатрическая областная больница.

Пациентка из восемнадцатой палаты сидела за небольшим столом и методично складывала из белого листа бумаги фигурку собачки. Ушки, мордочка, хвост и лапки. Полюбовавшись творением своих рук, она откинулась на спинку стула, задумчиво взглянула в зарешеченное окно. Жарко, а ей не разрешается открывать форточку. Сплошные запреты. Собачка получилась бы лучше, будь в ее распоряжении цветные карандаши, или хотя бы мелки. С нарисованными глазками, носиком и шерсткой Берта выглядела бы, как настоящая. Но разве попрешь против инструкции. Мелки раньше разрешали, но в последний раз она их съела, а потом ее тошнило всю ночь. Наказали медсестру. За что наказали? Она же не ела мелки.

Девушка тягостно вздохнула, заправила за ухо черную прядь волос, взяла двумя пальчиками бумажную собачку и поместила в маленький домик, который сконструировала вчера. Нужно еще оградку сделать.

Только скучно, когда все в белом цвете.

Сама виновата.

Уныло оглядела свою палату, заваленную оригами. Среди многочисленных поделок попадались и цветные экземпляры. Голубые незабудки, например. Она любила работать с полевыми цветами. Сложно и кропотливо создавать крошечные соцветия и тонкие стебельки, но у нее целый вагон времени и буйная фантазия.

Пациентка восемнадцатой палаты вздрогнула, услышав звук поворачивающегося ключа в металлической, обитой мягкой тканью двери.

Она повернулась и увидела пожилого мужчину в белом халате. Снова белое! Его лицо показалось ей смутно знакомым. Кажется, она видела его раньше.

– Ну, здравствуй, Мира. – сказал он, проходя внутрь и запирая за собой дверь.

– Вы ошиблись. Меня зовут Маргарита.

Он мягко и добродушно улыбнулся, взял свободный стул и, придвинув к столу, сел рядом.

– И чем сегодня занимается Маргарита? – спросил мужчина. Девушка взглянула на него с опаской. Что ему от нее нужно? Почему он так странно одет?

– Вы, мой доктор. – внезапно осенило ее. – Я вспомнила. – в изумрудных глазах мелькнула тревога.

– Ты помнишь, как меня зовут, Маргарита? – Игорь Владимирович наклонился к девушке, а она инстинктивно отодвинулась, опустила глаза, губы скривила недовольная усмешка.

– Я не хочу с вами разговаривать. Вы снова начнете задавать вопросы о людях, которых я не знаю.

– Не волнуйся, и просто зашел проведать тебя. Ты смастерила новую фигурку? – доктор дружелюбно улыбнулся девушке. После недолгого замешательства, она подвинула в сторону Степанова бумажный домик с маленьким обитателем. Робко взглянула на врача.

– Это Берта. – сообщила пациентка.

– Мне нравится Берта.

Девушка широко и радостно улыбнулась.

– Мне тоже, доктор. Она больше не лает и не пугает меня.

– А почему раньше тебя пугала маленькая бумажная собачка?

– Она была живая. – заговорчески прошептала девушка.

– А сейчас?

– А сейчас она другая.

– Такая же, как ты?

– Нет, доктор. Что вы! Я тоже живая.

– А бумажная девушка? Как ее зовут, Маргарита?

– Здесь нет бумажной девушки, доктор. Здесь только я, вы и Берта.

– И бумажные цветы. Для кого ты сделала бумажные цветы, Маргарита?

– Взяла и сделала. Вы можете взять любой букет или даже Берту.

– О чем ты думала, когда мастерила Берту?

– Я думала, что ей нужен домик.

– Но Берта появилась после того, как ты сделала домик.

– Нет, доктор. Берта всегда была здесь. Просто она была другая. Я же вам говорила.

– Если Берта всегда была здесь, то зачем тогда ты создала ее из бумаги?

– Чтобы вы могли увидеть ее, доктор.

– А ты можешь сделать для меня бумажную девушку? Я бы хотел ее увидеть.

– Это невозможно, доктор. Сирену никто не может увидеть.

– Значит, бумажную девушку зовут Сирена?

– С чего вы взяли?

– Ты сама так сказала.

– Да? Вы обманули меня, доктор. Вы снова задаете вопросы.

– Маргарита, ты знаешь Сирену?

– Выходит, что да.

– Ты расскажешь мне о ней?

– Нет. – пациентка резко изменилась в лице, подобрала под себя ноги и нахмурилась.

– Почему, Маргарита?

– Я боюсь, что она вернется. – прошептала девушка. В глазах отразился неподдельный ужас. Степанов выждал несколько секунд, спокойно глядя на нее.

– А что произойдет, если вернется Сирена?

– Она снова сделает что-то плохое. Она убила Берту.

– Ты помнишь, что еще сделала Сирена или это была Мирослава?

– Нет. Мирослава – хорошая, но она очень болеет.

– Маргарита, ты бы хотела, чтобы Мирослава поправилась?

– Нет.

– Почему? Разве ты не сказала, что она хорошая?

– Она вспомнит, что сделала Сирена, и ей будет больно.

– А ты помнишь, что сделала Сирена, Маргарита?

– Что-то ужасное, доктор.

– Ты расскажешь мне?

– Я не могу.

– Может, тогда ты расскажешь Мирославе?

– Она не хочет знать, доктор.

– Ты в этом уверена?

– Да.

– Давай попытаемся, Маргарита. Ты понимаешь, что обманывать нехорошо?

– Но я не обманываю. Мира не станет меня слушать. Она думает, что я ничего о ней не знаю. Она испугается, доктор, и тогда вернется Сирена.

– Сирена приходит, когда Мирославе страшно?

– Да. Сирена думает, что помогает ей быть сильнее. Но она – ужасное существо. Бумажная девушка не живая, она не знает, как бывает больно, когда тебя обижают.

– Видимо знает, раз пытается помочь?

– Нет, она только думает, что помогает.

– Маргарита, мы можем помочь Мирославе. Но для этого я должен поговорить с Сиреной. Я заставлю ее уйти.

– Но тогда Мирослава вспомнит, что сделала Сирена. Испугается и снова позовет ее. Вы не понимаете… Бумажная девушка никогда не умрет и не состариться, и никогда не уйдет.

– У нее очень красивое имя, Маргарита.

– Да. Вы помните мифы о морских девах, своими песнями завлекающих мужчин в пучину? Сирена не любит мужчин. Но ей нравится, когда они смотрят.

– Смотрят на нее?

– Какой вы глупый доктор! Конечно, на нее.

– Но ты говорила, что ее никто не может увидеть.

– Некоторые могут.

– Даниил видел ее?

– Я не буду говорить о Данииле.

– А Ник? Ты помнишь Ника, Маргарита?

– Я просила вас не задавать вопросов.

– Ник видел Сирену?

– Да. Ник знает Сирену. Но она отпустила его, потому что не любит мужчин.

– В том, что Сирена отпустила Ника, нет ничего плохого, Маргарита. Ничего ужасного. Она совершила хороший поступок.

– Вы уверены, доктор? Сирена не способна на хорошие поступки. Она защищает Мирославу, думает, что защищает. Если бы Ник был настоящим, то она бы убила его.

– Зачем Сирене убивать Ника? Чем он угрожал Мирославе?

– Он мог разбудить ее.

– Но разве Ник был знаком с Мирославой?

– Он подошел близко, доктор. Очень близко и Сирена прогнала его.

– Ты хочешь, чтобы Ник вернулся?

– Ника не существует, доктор. Мы придумали его.

– Кто это – вы?

– Мы все, доктор.

Тишина….

– Маргарита, ты помнишь, что произошло с Даниилом?

– Я же сказала, что не буду говорить о нем.

– Почему?

– Он – плохой человек.

– Но Мирослава любила его, не так ли?

– Не так, как ее любил он. Совсем не так. Он напугал Миру. И тогда пришла Сирена.

– А когда появилась ты, Маргарита?

– Мы пришли вместе.

– Зачем ты пришла, Маргарита?

– Чтобы помочь Мирославе уснуть и не видеть, что делает Сирена. Я люблю Мирославу. Я не хочу, чтобы ей было грустно.

– Вместе мы можем по-настоящему помочь Мире, Маргарита. Но для этого она должна проснуться и вспомнить все, что сделала для нее ты.

Девушка внезапно вскочила на ноги и отошла к окну. Несколько минут она всматривалась вдаль сквозь решетки на стеклах, потом тяжело вздохнула.

– Почему Диана не приносит мне карандаши, Игорь Владимирович?

– Мира?

– А с кем, по-вашему, вы разговариваете?

– В прошлый раз, когда Диана принесла карандаши, ты воткнула один себе в запястье. Зачем ты это сделала, Мирослава?

– Я ничего подобного не делала. – девушка обернулась и возмущенно посмотрела на доктора.

– А кто сделал? Сирена?

– Я не знаю никакую Сирену, Игорь Владимирович. Вы – странный человек. Я прекрасно себя чувствую, а вы не хотите меня отпустить домой. И задаете глупые вопросы.

– Я отпущу тебя домой, если ты расскажешь, что случилось с Даниилом три года назад.

– Вы этого не сделаете. – уверенно заявила Мира. – И я все равно не знаю, что случилось с Даниилом. Он уехал в Москву, чтобы учиться. Я больше его не видела.

– А мне кажется, что ты обманываешь. Три года назад он приехал, чтобы навестить тебя.

– Я не хотела этого, Игорь Владимирович. Даниил плохо поступил со мной. Я не хочу о нем говорить.

– Что он сделал, Мирослава?

– Запутал.... Я думала, что он любит меня, а Даня оказался сумасшедшим. Он все перепутал, Игорь Владимирович. Я не знала, что совершаю что-то плохое. Он сказал, что так и должно быть. Как я могла не поверить? Даня – единственный, кто понимал меня.

– Ты помнишь, как появился шрам на твоей шее?

– Даня тут не причем. – быстро ответила Мира, отвернувшись. – Я хочу спать. Оставьте меня. Я очень устала.