День пронесся, как одно мгновение. Деньги, выделенные Владом на сына, таяли, как вода, или, песок, сочащийся сквозь пальцы. Она не забыла и о себе. Но ее покупки были гораздо скромнее. Новая бледно-голубая шелковая блузка с вырезом (настояние Константина), узкие черные брюки и красивые туфли на шпильке. Все вещи тщательно отбирал Костя. Дина вошла в раж и раскошелилась на новое приталенное пальто нежного кремового цвета с песцовым воротником и широким ремнем, высокие сапоги и стильную, а не удобную сумку. В итоге Косте даже далось уговорить ее принять от него небольшой подарок — скромное маленькое черное платье и стрижку в модном салоне красоты. Тихомиров советовал Дине слегка освежить цвет волос, и после долгих уговоров она впервые в жизни осмелилась на эксперимент. Результат не был ошеломляющим. Из отражения в витринах магазина на нее смотрела прилично и со вкусом одетая молодая женщина. Приятная, но не сногсшибательная красавица. Миллионы девушек, подобных ей, сновали мимо, не привлекая к себе особого внимания. Однако Динара пару раз ловила на себе оценивающие заинтересованные взгляды мужчин, что уже казалось ей прогрессом. После сотни прочитанных романов, она, как минимум, рассчитывала почувствовать себя золушкой, этаким гадким утенком, внезапно обратившимся в лебедь. Но, как до принцессы, так и до лебедя ей было ой как далеко. Так, серенькая уточка, но не без изюминки. Без очков и с искусно наложенным в салоне макияжем и прибранными волосами Динара обрела некую утонченность, шарм, ухоженность. Она больше не напоминала школьницу или строгую училку. И самым удивительным оказалось то, что ей было приятно ощущать себя женственной, повзрослевшей. Клеймо белой вороны не тяготило ее, но постоянные насмешки однокурсников, коллег, а потом Инги Орловой надоели девушке. Быть такой, как все, не так уж и плохо. Как сказал кто-то из классиков: «В современном мире ничто не производит столь благоприятного впечатления, как бесцветность. Она сближает.» Константин и Кирилл были в восторге от ее нового имиджа. Первому не терпелось увидеть девушку в своем подарке. Он пригласил Дину на ужин в ближайшую субботу. Она согласилась, чувствуя себя обязанной молодому человеку, но не представляла, как ускользнуть из дома незамеченной.

— Ужин будет очень поздним. — виновато улыбаясь, сказала она своему спутнику. Они шли по шумной улице, держа за руки Кирюшу, и со стороны казались счастливой семейной парой.

— Почему? — недоумевал Костя. Слева от них пролегала шумная автострада, и она едва слышала, что он говорит. Ее взгляд рассеяно провожал проносящиеся мимо роскошные автомобили.

— Влад вряд ли даст мне выходной, так что придется пойти на хитрость. — пояснила Динара. — Я уложу Кирилла спать, а потом выйду через черный вход.

— Боже, как конспирация. Ты же не рабыня. Поставь ультиматум. В конце концов, это нарушение трудового распорядка. У тебя должен быть выходной.

— Ультиматум Орлову? — не удержалась от иронии Динара. — Не смеши меня. К тому же в договоре, который я подписала, нет ни слова о выходных. И он честно предупредил меня, что я должна забыть о личной жизни.

— Попахивает крепостным правом.

— Согласна. — кивнула Динара, — но я знала, на что шла. Я говорила тебе, что Влад не собирался брать меня на работу, но я уже так прикипела к Кирюше, что не могла представить, кто лучше меня, сможет о нем позаботиться.

— Ты же понимаешь, что так будет не всегда? — серьезно спросил Костя. Дина посмотрела на ребенка, который весело что-то напевал под нос, рассматривая купленную в уличном лотке машинку. Ему не было дела до серьезных разговоров между взрослыми.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Динара, озадаченно взглянув в лицо Кости. Они свернули в переулок, где было гораздо тише. Она была рада, что не согласилась ехать за покупками на машине Тихомирова. Пешие прогулки бывают очень полезными. Особенно после плотного перекуса в пиццерии.

— Ты не можешь посвятить всю свою жизнь одному Кириллу. — объяснился Костя.

— Почему?

— Как почему? — мужчина мягко улыбнулся. — Ты молодая девушка, тебе нужна своя семья. Ты поможешь мальчику пережить сложный период, подготовишь к школе, и на этом все. Дальше ты должна подумать о себе. Не затягивай. Сильные привязанности порой мешают жить нормально.

— Нормально — это как? — неожиданно рассердилась Динара, но поймав удивленный взгляд Кирюши, тут же смягчилась. — Извини, Костя. Просто сейчас я не способна думать о ком-то, кроме Кирилла. Я ему нужна.

— И это действительно так. Но что будет потом, Дина? Как ты сможешь отпустить его? Задай себе такой вопрос, и подумай над ответом. Он — не твой сын. И ты не имеешь права любить его, как родная мать. За это тебе не платят.

— Я сама решаю, кого мне и как любить. И ты ошибаешься, когда говоришь об оплате. У любви нет цены. И сама любовь или есть, или ее нет. Третьего не дано. Не волнуйся обо мне. Я разберусь, Костя. Я не собираюсь замещать Кириллу мать. Я его — друг. И ничто не запретит мне оставаться им и через пять лет и через пятнадцать.

— А как же его отец? — спросил Константин. Дина вздрогнула, совсем забыв о Владе Орлове. — Ты не думаешь, что в один прекрасный день Влад может решить, что твоя миссия выполнена и разорвет трудовые отношения?

— Я найду способ видеться с Кириллом.

— Я удивляюсь, Дин, правда…. Я даже восхищен. Однако меня не покидает мысль, что твоя любовь к мальчику не совсем бескорыстна.

— То есть?

— Ты одинока. Твоя мать недавно умерла. Помогая ему, ты залечиваешь собственные раны.

— Ты прав. Что в этом плохого? — кивнула Дина. Голубые глаза светились праведным недоумением.

— Ничего. — сдался Костя, сунув руки в карман кожаной куртки.

Пошел снег, и все трое ускорили шаги. До остановки оставалось совсем не много. Дина крепко сжимала маленькую ручонку, размышляя над словами Константина. Она действительно была одинока, как и Кирилл. Но между ними была существенная разница. Она могла жить со своим одиночеством, а пятилетний мальчик — нет. За несколько месяцев, проведенные в тесном общении, Дина так ни разу и не услышала из уст ребенка упоминания об умершей матери. А, значит, для него это все еще было больной и запретной темой. Воспоминания о Лизе Орловой или пугали или ранили Кирилла, и пока Динара не выяснит в чем дело, не успокоиться.