— Я тебя не узнаю, ты точно не шутишь? — Зайцев прищурил один глаза, разглядывая меня, как диковинное насекомое. Другой глаз у него слезился из-за попавшего сигаретного дыма. Он уже успел изрядно нализаться шампанским и текилой до приезда еще одного моего приятеля и адвоката по совместительству — Максима Авдеева. Последний с радостью отозвался на приглашение тусануть по-взрослому в родных пенатах, но по неизвестной причине сильно задерживался. Также с минуты на минуту обещал появиться Костя Тихомиров с племянницей, которую я отпустил прихорашиваться. А пока остальные гости задерживались, мы с Игорем вдвоем скучали в моем доме на набережной. Хорошо, что я не расторг договор с клининг-компанией, которая содержала коттедж в чистоте в отсутствии хозяина, то бишь, меня.

— Нет, не шучу. — серьезно ответил я, подливая спиртное в стакан друга.

— И что с тобой трезвым делать? — спросил Игорь, пьяным голосом растягивая слова.

— Прости, я смотреть не могу на пойло. Не представляешь, как тяжело вращаться в богемных кругах чудаковатых писателей и их агентов. Они могут пить ведрами сутки напролет, а Инга слишком тактична, чтобы заявить, что вечеринка окончена. Лера привезет мне чудесные таблетки, и всем будет весело. — сообщил я.

— Ясно! А не вредно?

— В меру — можно. И голова утром не болит. — пояснил несмышленому приятелю. — Ты забыл, как мы раньше водку экстези запивали. Или наоборот.

— Ага. — заржал Игорек. — Вот под таким делом я свою ведьму и встретил. Теперь и не мечтаю об утре без головной боли. Ты лучше расскажи, что у тебя с падчерицей? Ты с ней серьезно мутишь, или так. На разок. Чтобы нескучно было?

— Не то — не другое. Сам не знаю, зачем. Инга собирается на развод подать. — поделился наболевшим. — Она не прямо сказала, но все движется именно к этому.

— Ни фига себе. — присвистнул Зайцев. — И че? Ты на зло, что ли?

— Хрен его знает. — я пожал плечами. — Отчасти. Лера тоже на мамашу зуб точит. У них своя семейная драма. Куда без запутанных тайн и зловещих событий прошлых лет…

Ирония, с которой были произнесены последние слова, не имела никакого отношения к тому, что творилось в душе. Я так редко даю волю настоящим чувствам, что многие из окружения начали считать меня лицемером. Но это не так. Не хочу, чтобы меня боялись или презирали, ибо ничего иного мое истине лицо вызвать не способно.

— Игорь, мы давно знакомы? — неожиданно спрашиваю я, поддавшись внезапной меланхолии.

— С первого курса. — напомнил Игорь, туманно улыбнувшись. — Какие мы были тогда смешные. Вечно пьяные философы в предчувствии безоблачного будущего. У тебя все получилось, Влад, а со мной — сложнее. Я не стал писателем, не женился на девчонке из соседнего подъезда, не купил дом в Майами и не занялся благотворительностью.

— Жалеешь?

— Нет. Я люблю свою жену, какой бы ужасной она тебе не казалась, свыкся с занимаемой должностью, а в свободные минуты пишу стихи.

— Звучит оптимистично. Ты бы показал мне стихи….

— Нет, пишу для себя. Не хочу публичности, не по мне, Влад.

— А я не помню, о чем мечтал в те годы. — печально произнес я. — Совсем ничего. Наверно, как и все, хотел богатства.

— И получил. — заметил Игорь. Я не мог не согласиться.

— Но я не чувствую удовлетворения. Живу, как во сне, если, вообще, живу. Одна сплошная работа, новые лица, семейные дрязги и распутные женщины. Помнишь высказывание Бергсона? «Наш жизненный путь усыпан обломками того, чем мы начинали быть и чем могли бы сделаться.» Так вот, мне кажется, что тот путь, который избрал я изначально неверен. Словно я проспал тот день, который мог бы навсегда изменить мою жизнь, сделать ее лучше, светлее. Я потерял стимул, смысл, осознание роли в круговороте меняющихся событий.

— Потому, что тебе все и всегда удавалось получить, не приложив никаких усилий? — подсказал Зайцев. Я задумчиво посмотрел на друга. Он, может, и пьян, но мыслит здраво. — Ты достиг поставленной задачи, и сейчас растерян, не знаешь, в какую сторону идти дальше. Время расставит все по местам, подскажет и направит.

— Сомневаюсь. — с сарказмом отозвался я. — Все рушиться, Игорек. Ломается, как карточный домик.

— Возможно, к лучшему. — пожал плечами, Зайцев, откидываясь на спинку дивана из мягкой белой кожи. — Плевать на Ингу, ты найдешь еще одну богатую дамочку, и все наладиться.

— Мне порой самому кажется, что Инга окажет услугу, подав на развод. С ней сложно жить. Она действительно сильная женщина и властная. Я привык иметь абсолютное подавляющее влияние на любовниц и жен, но Инга так просто не сдается. Видит меня насквозь. Конечно, и у нее есть слабые места, я вдоволь ими попользовался, но с каждым разом становится труднее давить на нее. Жаль ее. И этого ее Липатова. Жаль себя, и своих усилий переломить ситуацию, отстоять собственное я. Совет им да любовь. Пусть сгорят в пожаре своей страсти, чего искренне им и желаю.

— Да ты становишься сентиментальным! С чего бы это?

— Не знаю. — пожал плечами, отбирая у Игоря почти пустой стакан. — Тебе хватит, не собираюсь весь вечер таскать тебя на себе.

— А мы куда-то идем? Я думал, что тут отдохнем. — Зайцев с грустью посмотрел на початую бутылку коньяка. — Выпивка есть, места много. Можно и девочек заказать и баньку затопить.

— Мне все равно. — равнодушно ответил я. — Посмотрим, что Макс с Костей решат. Они, вроде, «тусануть» хотели, гламурных клубных девиц подцепить и оторваться на полную.

— А не староваты мы для клубов? — разочарованно протянул «кухонный алкоголик» Игорь Зайцев.

— Пиво и футбол никуда не убегут. Мы не так часто видимся, чтобы уже через два часа набраться до чертиков и уснуть там, где сидим.

— Черт возьми, а ведь ты прав. — согласился Игорь.

В дверь позвонили, и я поспешно встал на ноги. Кто-то соизволил явиться. Удивительно, но приехали все приглашенные. Лера поразила меня с порога. Я даже дар речи потерял. Нет, не от ее красоты. Скорее, от пестроты и яркости, просто не знал, куда смотреть. Броское малиновое платье-чулок с широкими прорезями на талии и спине не оставляло не единой загадки, безумный начес на светлых волосах, отдельные пряди выкрашены лаком в голубой цвет, и в тон им тяжеленные серьги, безумное количество браслетов на руках, туфлищи (иначе назвать обувь на платформе в пять сантиметров и каблук в пятнадцать назвать сложно), но зато маленькая черная сумочка-клатч, украшенная стразами и голая длинная шея. Ясно дело, в таком виде сидеть в гостиной она не намерена. А вот ее спутники выглядели совершенно противоположно. Оба в классических черных брюках, белых рубашках и начищенных до блеска ботинках. Костя даже пиджак и галстук надел.

Я потрясенно пропустил внутрь своего жилища удивительную троицу.

— С этой все понятно. — я кивнул в сторону Валерии и переключил внимание на Максима и Костю. — А вы на похороны собрались?

— В другой одежде нас в клуб не пустят. — со смешком сообщил Тихомиров. — Есть в мире несправедливость. Лера может выглядеть, как павлин, а нам приходить придерживаться строгого стиля.

— Я бы попросила. — надменно вздернула подбородок Валерия. Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

— Милая, ты чудесна. — выдавил из себя все, что сумел.

— Да уж, чудеснее не придумаешь. — подал голос Игорь с дивана в гостиной. — Познакомишь меня с этой жертвой гламура?

— Что за хам? — недовольно посмотрев на меня, поинтересовалась девушка.

— Игорь Зайцев — мой друг и сокурсник. — представил я приятеля. — Игорь, это милая леди — Валерия Тихомирова, а светловолосый джентльмен в галстуке — ее дядя — Константин Тихомиров. Макса ты знаешь.

— А ты уже назюзюкался, Игорек? — спросил Макс, направляясь в гостиную. — Оставил мне горячительного? Не идти же в клуб на трезвую голову.

— Целая бутылка, и полный бар. — улыбнулся Зайцев. — Присоединяйся. Выпьем на дорожку.

Я выразительно посмотрел на сумочку Леры.

— Ты принесла?

— Ага. Но таблеток не было. Взяла порошок. Где здесь можно расположиться?

— Пойдем.

Я взял девушку за руку и повел к остальным. Придвинул кресла к столу перед диваном и очистил на нем место для «дорожек». Лера возмущенно фыркнула, покосившись на Игоря.

— А этот ничего не скажет?

— Кому? — усмехнулся я. — Странно, что дядя позволяет подобное.

— Будто она послушает. — оторвавшись от бутылки с коньяком, бросил Константин.

Тщательно подготовившись к походу в клуб, я спросил у собравшихся.

— В куда мы идем? Точнее, едем. Я не пью, так что можно за руль.

— Ага, кокаин не в счет. — усмехнулась Лера. Ее зрачки заметно расширились. Наверно, стоит надеть темные очки. Мне.

— Ребят, у него такая тачка, что я даже трезвая не осмелилась бы сесть за руль. По ярославским дорогам только и ездить на «Ламорджини» за десять лимонов.

— Четырнадцать. — поправил я.

В клуб прибыли около часа ночи. Игорь заметно шатался, да и Костик выглядел не очень после бутылки коньяка в одно лицо. Конечно, нас без слов пропустили. Еще бы! Охрана видела, на какой машине я приехал. Высокая яркая брюнетка с белом узком платье проводила нас к стеклянному лифту, который доставил нас в отдельный от общей суеты уютный бар, где царила уютная атмосфера и звучала сносная на мой взгляд музыка. Я хотел было пригласить сопровождающую нас леди составить нам компанию, но меня остановил строгий профессиональный взгляд красотки. А жаль, такая девчонка пропадает.

Приземлились на мягкие диваны с симпатичными подушками и столом посередине, оснащенным монитором с сенсорным управлением. Электронное меню — ужасно удобная вещь, избавляет от лишних склок с официантом и сокращает ожидание приема заказа и его доставки. Лера сразу положила глаз на симпатичного атлетически сложенного бармена за стойкой, и он, в свою очередь, не мог пропустить столь броско одетую девушку. Несмотря на субботний вечер, соседей в баре оказалось немного. Пара напыщенных толстосумов с пивными животиками и дешевыми двумя «телками» с наращенными волосами. Они очень старались казаться важными, но выглядели жалко. Материальный достаток способен творить чудеса, но не каждый человек обладает вкусом и умением правильно его использовать. Некоторые считают, если ты заработал пару миллионов, то можно расслабиться и жиреть остаток лет, и пребывают в твердой уверенности, что их статус оказывает на окружающих волшебное действие, следствием коего является слепота и лояльность к внешним недостаткам. Я крайне не согласен с подобными людьми. Конечно, мы можем купить и внимание женщины, и уважение партнеров по бизнесу, но мне всегда были неинтересны те, кто лебезил передо мной только из-за моего материального положения. Деньги — деньгами, но приятная внешность и подтянутая фигура имеет громадное значение, как для пущей уверенности в себе, так и в общении с окружающим. Красивый и богатый — лучше, чем просто — богатый.

Наглядевшись на отъевшихся лысеющих богатеев, заказал себе минералку и овощной салат. Мои друзья выбрали более калорийные блюда. Лера насела на коктейли, но я догадывался, что ей просто нужен повод лишний раз обратиться к смазливому бармену. Костя, Игорь и Макс решили не изменять коньяку, который здесь стоил в разы дороже, чем в винных магазинах, но гораздо дешевле, чем в подобном заведении в Москве.

Полчаса мы беседовали об интерьере бара, и хвалили друг друга за внезапное решение собраться столь чудесной компанией. Потом Игорь ударился в воспоминания юности. Он это особенно любил, когда степень его опьянения начинала зашкаливать. Вспоминали институт, экзамены и преподавателей, как-то незаметно перешли на моих жен. Макс и Игорь знали о них все, а вот Костя и Лера заметно оживились. Я отстраненно следил за нитью разговора, мысленно блуждая в лабиринтах прошлого. И вспомнил, что в тот вечер, когда я узнал о смерти Лины, Игорь был со мной, среди друзей, с которыми я напивался в баре. Именно он настоял на том, чтобы я взял такси и поехал к родителям погибшей жены. И очень искренне горевал и сочувствовал мне, равнодушному к чужому сочувствию. Теперь я знаю, что за его действиями предательски пряталось чувство вины. Мне интересно, почему Лина изменила мне именно с Игорем? И почему он рассказал об этом инциденте лишь год назад? Совесть заела? Смешно…. Словно для меня имеет какое-то значение неверность первой жены, так же, как и второй, и третьей…. Разве я могу требовать от других то, на что сам не способен?

Эвелина любила меня, очень любила. Я всегда об этом знал. Но даже любовь не ограждает нас от ошибок. Теперь я знаю, каково это — целовать другую женщину, когда сердце хранит образ любимой. Нет, не сложно. Не больно. Никаких сожалений и раскаянья. Ни отвращения к себе, ни угрызений совести. Только пустота и горечь. Моя история отличается от других. Я не хочу любить Динару Измайлову. Не потому что она простая и наивная девушка, не потому что нас разделяет пропасть, и я не нахожу ее образ и мысли подходящими для спутницы для такого человека, как я. Я боюсь причинить ей боль и осквернить тот чистый ореол ее личности, который, возможно, я сам и придумал. И я боюсь разочароваться. Слишком много лет, слишком большой опыт, чтобы поверить, что между нами действительно может что-то сложиться. Я испорчен, порочен и избалован. Женщины, деньги, власть — плохие союзники, когда дело касается отношений. А Дина — еще одна наивная маленькая птичка, которую так легко будет увлечь на самое дно. Я смотрю на Леру, и думаю о другой, о той, которую даже представить не могу в подобном образе. Я надеюсь, что не доживу до того дня, когда Дина распрощается с утопическими взглядами на жизнь и высокими моральными устоями. Я слышал, что многие, оказавшись в сложной жизненной ситуации или утратив волю к жизни, начинают отчаянно искать Бога. Я не верю в него, как и в сказки о судьбе и карме. Но верю в Динару, в ее безграничную доброту и любовь к детям, в ее чувственное восприятие мира и умение видеть только прекрасное и светлое. Мне нет места в ее раю. Там где появляюсь я, все рушиться, теряет смысл. Не хочу для Дины такой судьбы. Она не заслужила. Я знаю, что смогу сохранить маленький секрет и не выдать тайны сердца, ни одна живая душа не узнает, кто смог растопить лед в груди безбожного баловня судьбы. Наверно, это и есть высшее проявление любви. Запретить себе быть эгоистом и заботиться о чувствах другого человека больше, чем о собственных желаниях.

— Хочу танцевать! — громко воскликнула Лера, оторвав меня от размышлений о высоком. — Кто со мной на танцпол?

Конечно, все. Я тоже отсидел пятую точку и не против размяться. Мы отправились в другой зал со светодиодным полом, мягкими зонами, своим баром и танцполом. Грохочущая музыка пробудила во мне огромный скачок энергии, как впрочем, и в остальных. Слившись с толпой извивающихся одурманенных спиртными парами тел, мы быстро потеряли друг друга из поля зрения. Бесконечная вереница лиц мелькала перед глазами, и я снова надел темные очки, устав от мигающих огней. Ко мне пристроилась эффектная высоченная блондинка в блестящем желтом платье. Я сумел разглядеть лишь цвет волос, ярко-красные губы, очень темные глаза и глубокое роскошное декольте. Девушка извивалась в танце, стараясь привлечь мое внимание, и широко улыбалась. Ослепительно-белые зубы, и откровенный взгляд затуманенных глаз. Я уловил легкий запах алкоголя и дорогих духов. Возможно, стоит ответить на столь красноречивую заинтересованность блондинки. Улыбаюсь в ответ, и она в танце прижимается к мне спиной. Очень грациозна и гибка для столь внушительного роста. В который раз мысленно благодарю родителей за то, что создали меня совершенством. Мне подходят любые девушки, как модельного роста, так и миниатюрные дюймовочки. Через пару минут наши объятия в девицей в желтом становятся все крепче и откровеннее. Она не скрывает, какого рода интерес испытывает ко мне. Неважно, в каком городе находиться клуб, контингент и нравы одинаковые везде. Я даже не польщен, когда она хрипловатым голоском шепчет мне в ухо, что являюсь единственным мужчиной на танцполе, на которого приятно посмотреть. Тоже мне новость!

— Присоединишься ко мне? — спрашивает блондинка, показывая в сторону затемненной зоны с мягкими диванами. Я отрицательно качаю головой, прекрасно понимая, что девушка пришла сюда не одна, а развлекать целую толпу девиц у меня не было настроения.

— Найдешь меня, когда соберешься уходить, и, может быть, я составлю тебе компанию. — отвечаю я. Красавица удивленно изгибает брови, но не успевает обидеться, и медленно растягивает губы в сверкающей улыбке.

— Ловлю на слове, милый. — говорит она, и исчезает в толпе.

Стоит ли говорить, что нечто подобное я пообещал еще дюжине девушек, пытающихся составить мне компанию? Кому из них сегодня повезет? Честно? Я сам не знаю. Наверно той, что окажется первой. Но всю малину портит Лера, появившись, словно из-под земли, и собственнически повиснув на мне.

— Брысь, кошелка. — грозно зыкнув на очередную поклонницу, говорит Валерия, поворачиваясь к несчастной спиной и загораживая меня от притязаний. — Произвел фурор?

Насмешливые глаза скользят по мне с нескрываемым удовольствием.

— Сегодня ты мой, Влад. — серьезно сообщает она. Мне не нравится ни тон, ни смыл фразы.

— Я — ничей, Лера. — отвечаю с налетом раздражения. Но девушка лишь смеется.

— Ну, конечно, милый. Никогда не догадаешься, кого я встретила. — она лукаво смотрит на меня. Но я догадываюсь. Неприятный холодок прошелся по спине и сконцентрировался где-то между лопаток. Я давно понял, что Ярославль — город маленький. Всего пара приличных клубов, да и то лишь по местным меркам. Приходиться изобразить удивление.

— Твоя няня и ее друзья тоже здесь. Не хочешь поздороваться? Заодно оценишь, как хорошо поработали с ней визажисты.

— Не думаю, что это хорошая идея. — с сомнением покачал головой, в то время, как глаза предательски заскользили по танцполу, выискивая знакомое лицо.

— Прямо за тобой. — подсказала Лера, указав взглядом мне за спину.

Я обернулся, поддаваясь на провокацию Тихомировой. Ну, почему ей постоянно необходимо лезть в чужие дела?

Дина не видела меня, что не могло не радовать. Никогда не видел, как она ведет себя, когда не догадывается, что я могу за ней наблюдать. А посмотреть было на что. Динара выглядела сногсшибательно. Да, я был на примерке, но тогда на ней не было макияжа, а волосы были собраны в косу. Даже не знаю, какой она мне нравится больше. Похожей на девочку-подростка, школьную училку или изысканную молодую женщину. Любой из ее образов по-своему притягателен, или я предвзятый ценитель. Она хорошо двигалась, избегая чересчур резких движений. Кто-то нашел бы ее зажатой и не раскрепощенной, но я знал — даже то, что она танцует, а не сидит в уголке на диванчике с потупленным взглядом — уже прогресс. Динара разительно отличалась от окружающих ее гламурных пафосных девиц. В ней была та изящная женственность и строгая экстравагантность, которая ценилась представителями высшего класса несколько веков назад. Жаль, что она не позволила мне купить белое платье в пол. В нем бы она выглядела, как настоящая принцесса. Но вот с принцем ей явно не повезло. Алексей дергался рядом с Динарой, как эпилептический больной и, судя по выражению лица, был слега пьян и решительно настроен. Он мне не нравился. Совсем. Шестое чувство подсказывает, что этот парень не подходит ей еще больше, чем я. Меня тревожит ее выражение лица, наполовину скрытое мелькающими огнями и дымкой. На губах дежурная улыбка, но в глазах усталость и тоска. Я отворачиваюсь, чтобы не поддаться соблазну, но моя спутница уже испарилась. Недалеко от меня, слегка пошатываясь, исполняет незамысловатые па Игорь Зайцев. Он безумно счастлив, и все время лапает невысокую полненькую брюнетку, явно благосклонно отвечающую на его притязания. Я неподвижно стою посреди зала, чувствуя слабость в ногах и ломоту в спине, шея затекла от острого желания обернуться назад. Один раз, а потом уйду отсюда, прихватив с собой первую попавшуюся под руку смазливую куколку.

Но лучше бы я этого не делал. Натыкаюсь прямо на голубоглазый взгляд. Она не удивлена, потому, как уже видела Леру и знает, что мы здесь. И снова накатывает это чувство. Как будто тысячи иголок разом вонзаются в мое тело. Я понимаю, что должен, как-то реагировать, хотя бы улыбнуться и кивнуть, или подойти, что бы обменяться парой ничего незначащих фраз, но не могу заставить себя даже шелохнуться. И Дина совершает невероятное. Они идет ко мне сама. И мир вокруг замирает…. Исчезают звуки, лица, голоса и запахи. Только глухо бьющееся больное сердце и мгновенная потеря сознания. Я чувствую ее приближение, вижу кончики изящных туфелек и нервно зажатую подмышкой маленькую сумочку. Тряхнув головой, она грациозно отбрасывает за спину тяжелую копну темных волос. Как жаль, что она снова избавилась от рыжих кудряшек. В них столько очарования и живости. Мы смотрим друг на друга целую вечность, но на самом деле проходят секунды. Чем ближе она, тем острее иглы, впивающиеся прямо в сердце. Нет, волшебством тут и не пахнет. Скорее, больше напоминает колдовство, наваждение, гипноз или помутнение рассудка. Я слишком устал от жизни и пресыщен, чтобы позволить себе ураган чувств и страстей.

— Привет, Влад. — остановившись на расстоянии вытянутой руки, вежливо говорит Динара, выражение ее лица не поддается сканированию, что вызывает определенный дискомфорт. Я привык читать лица людей, не умеющих контролировать собственные эмоции. В этот момент психолог во мне безнадежно умолк. Я удивлен ее самообладанием. И внешними метаморфозами. Вблизи Дина еще красивее, чем показалась минутой раньше.

— Давно не виделись. — с иронией киваю я. Она настороженно улыбается.

— Я не знала, что вы сюда собираетесь. — начала оправдываться девушка. — Случайно получилось. Я сейчас уйду. Подошла, чтобы поздороваться. Собиралась раньше, но ты все время был занят.

— Я тоже видел тебя, Дина. И ты была занята. — я посмотрел на взирающего на нас Алексея.

— Ты даже представить не можешь, как я от него устала. — неожиданно призналась Измайлова, снимая вежливую маску. — И от этого вечера.

— Я могу отвезти тебя домой. — выпалил я, мысленно матерясь последними словами. Ну, и дурак. А как же стратегия соблюдения дистанции, а как же приятный вечер в компании длинноногой нимфы?

Я до последнего надеялся, что Дина не согласиться. Но ее глаза благодарно сверкнули, на губах расцвела улыбка, усталое выражение испарилось, как дым.

— Правда? А тебе можно за руль?

— Я не пил, если ты об этом. — мрачно сообщил я. Блин, вот влип. Придется ехать. Но ночь в самом разгаре. Я еще успею вернуться и воплотить в жизнь все свои порочные планы. Если захочу….

Дина с опаской оглянулась на незатейливого кавалера, и заговорчески улыбнулась мне кончиками губ.

— Жди меня в машине, я выйду минут через десять. Нужно еще придумать, как отделаться от Леши. — в глубине глаз мелькнула досада и раздражение.

А в меня просто бес вселился. Совершенно себя не контролирую. Абзац какой-то.

— Не нужно ничего придумывать. — слышу собственный уверенный голос, и крепко взяв девушку за локоть, с силой привлекаю к себе. Испуганные голубые озера смотрят на меня с нескрываемым удивлением и испугом.

— Только ради твоего спокойствия. — предупреждаю я, прежде чем поцеловать ее на глазах оторопевшего Алексея. Она инстинктивно пытается меня оттолкнуть, плотно сжимая губы, но издалека ее реакцию можно истолковать неверно, особенно, если наблюдают глаза ревнивого мужчины.

— Успокойся. — шепчу я, чуть отстраняясь и загораживая собой от пристального внимания парня. — Этот спектакль только для него.

— Ты спятил. Я бы сама разобралась. — шипит в ответ маленькая злючка-недотрога.

— Ага, видел я, как ты разбиралась, когда он буквально поедал тебя глазами.

— Ты не понимаешь. — отрешенно прошептала Дина, с укоризной глядя на меня из-под длинных накрашенных ресниц.

— Если он тебе нравится, то зачем убегаешь со мной? — холодно спрашиваю я.

— Мы никуда не бежим. — уголки губ дрогнули в неуверенной улыбке.

— Так побежали.

Впервые за много лет я снова почувствовал себя бесбашенным подростком, умыкнувшим самую красивую девушку с дискотеки. Мы хохотали, как безумные, оказавшись в безопасном тесном пространстве машины, и долго не могли успокоиться. Мне нравился ее гортанный хрипловатый смех, и разметавшиеся по плечам волосы. Дина облегченно откинулась на спинку сиденья и пристегнула ремень. Заметив на своих коленках мой пристальный взгляд, девушка снова рассмеялась, шутливо ударив меня ладошкой по плечу.

— Не переигрывай, Влад.

— А кто сказал, что я играю? — серьезно спросил я. Дина перестал смеяться, строго посмотрев в мои глаза. Нет, не надо! Верните мне веселую смешливую девчонку, с которой я бежал через залы клуба, спасаясь от ревнивого соперника.

— Пожалуйста… Не надо, Влад. — прошептала она. И я понял, о чем она просила. И забыл обо всем, что обещал сам себе.

— Ты же понимаешь, что все гораздо сложнее, чем кажется? — спросил я. В глаза девушки закрался испуг. И она права. Меня стоит бояться. Сейчас я сам себя не контролирую.

— Я не понимаю, Влад. И не хочу понимать. Это блажь, и она пройдет. — ее тон мог отрезвить любого. Неужели я когда-то считал ее несмышленым ребенком? Да в ней мудрости и самоконтроля больше, чем во мне. Видимо, решив, что тема закрыта, девушка сдержанно улыбнулась.

— Ты повезешь меня домой или как?

— Как прикажете, мадам. — усмехнулся я, чувствуя себя разочарованным и злым. Десятки девиц из клуба сами вешались мне на шею, а это делает вид, что ей все равно. Словно я пустое место, назойливая букашка, безликий шофер, исполняющий пожелание госпожи.

— Почему ты сердишься на меня, Влад? — спросила Дина после пяти минут молчания. Напряжение в машине давило не только на меня. Хорошо, что она достаточно проницательна….

— Я не сержусь, Дин. — отозвался я, как можно небрежнее.

— Хочешь, я приглашу тебя на кофе, если ты не против экскурсии с мир пролетариата.

Я снова ей удалось поразить меня. Эта девушка воистину неподражаема и полна сюрпризов.

— Ты уверена, что осознаешь, кого собираешься пустить в свое жилище? — прямо спросил я.

— Я знаю, где ты живешь, твое полное имя и номер телефона. — загибая пальцы, перечислила Дина. — Так, что полиция быстро нападет на твой след.

— Если будет кому писать заявление. — туманно усмехнулся я.

— Ты не обидишь хрупкую одинокую девушку. — уверенно заявила она.

Ну-ну, подумал я, паркуя «Ламорджини» возле ее подъезда. Ну-ну.

— Ты не передумала? — спросил я, выходя вслед за Диной. Она обернулась и покачала головой.

— Не смеши, Влад. Мы полгода жили под одной крышей. — легкомысленно заявила Динара.

Она, конечно, права, но мы никогда не были одни под одной крышей, и я не знал того, что знаю сейчас, а она никогда не выглядела более обворожительной, чем сегодня. И вид сзади у нее, что надо. Мне всегда нравились худые девушки, а Динара казалась очаровательно-хрупкой и миниатюрной. И уязвимой, не смотря на внешнюю уверенность. Уверенность? Я серьезно? Всего год назад она вошла в класс маленькой серой мышкой с дрожащим голосом и робкой улыбкой. Она вела собрание, не поднимая глаз и смешно заикаясь. И уже тогда очаровала меня. В ней столько света и тепла, что я боюсь ослепнуть, но еще больше страшусь потушить ее внутренний огонь.

Я внезапно остановился, наблюдая, как точеная фигурка девушки движется к подъезду, как две капли воды, похожему на тот, в котором вырос я. А, может, мы не такие разные? И в том, что я растерял в суете жизни настоящие ценности и веру в прекрасное, виноват только я сам. Можно ли вернуть то, что потеряно, пропито в кабаках, оставлено в чужих спальнях, забыть тех, чьим домом давно стало кладбище, и начать сначала? Есть ли шанс для такого, как я? А если есть, то какова цена? Простите, но иначе я не умею. Даже счастье имеют свою цену, как все в этом мире. Вопрос в том, кто будет платить по счетам?

Дина замерла возле двери подъезда. Она суетливо искала в сумочке ключи, а я не мог на нее насмотреться. Тугой ком в груди разрастался до неимоверных размеров. Я не могу позволить, чтобы платила она. Ни одной слезинки, ни капли боли, ни толики душевных мук. Только не с ней, не для нее.

— Я нашла! — радостно воскликнула Дина, демонстрируя мне связку с ключами. Улыбка сползла с ее губ, когда она увидела выражение моего лица.

— Что случилось? Ты не идешь? — спросила она, хмуро наблюдая за мной.

— Я не могу. — произнес я, засовывая руки в карманы брюк, чтобы удержаться от соблазна и не схватить ее прямо здесь. Боже, чего мне это стоило. Все темное во мне нашептывало и взывало, ревело и толкало вперед. Иди, и не думай о последствиях. Всего лишь девушка. Еще одна. Ничего сложного, ничего нового. Включи «Мистера Совершенство», и она твоя. Просто убедись, как это будет легко, и успокойся.

— Не можешь? — удивленно переспросила Динара, поворачиваясь спиной к дверям, и озадаченно глядя на меня. — Прости, но я не понимаю. Я ведь не настаиваю. Обычная вежливость. Ты что напридумывал?

— Ничего. Это ты прости. Я немножко не в себе. — промямлил я, чувствуя себя нелепо и глупо.

— Хорошо. — она пожала плечами. — Тогда пока. Спасибо, что подвез. Поезжай и выспись. Ты действительно странный.

А она и правда не понимает, осенило меня. Не догадывается, что происходит у меня в душе, иначе не позвала бы на чай. А бежала бы прочь, сломя голову, не разбирая дороги и не оглядываясь. Я и забыл, что старше ее не только на восемь лет, но и на целую жизнь.

— Нет-нет, все нормально. Я просто…. - смотрю на нее и пытаюсь подобрать правильные слова. Как круглый дурак. — Я с удовольствием выпью чего-нибудь.

Черт, я проиграл. Но, может, еще не все потеряно?

— Влад. — Динара подходит ближе и пристально смотрит в мои глаза. Очень опасная почва для маленьких ножек. — Ты что-то принял? У тебя зрачки расширены. — учительским тоном говорит она.

— Нет, то есть да. Но давно. И сейчас уже все в порядке.

— Ты уверен? — еще один пронзительный взгляд.

— Я хочу посмотреть, как ты живешь. — выдал я.

— Ты знаешь, как я живу. — ирония и сарказм. Она права. Но я все равно хочу. До меня у Динары была другая жизнь. Хочу знать, какой она была.

Мы поднимались по лестнице несколько секунд, а мне показалось, что прошла вечность. Я так давно не бывал в подобных домах. Облупившаяся краска, осыпающаяся штукатурка, ужасный запах и надписи на стенах. Как прыжок в прошлое, из которого я мучительно долго бежал. У меня были цели, амбиции и желания. Я достиг всего, чего хотел, но не чувствую по этому поводу никакого триумфа или удовлетворения. Раскаянье или пресыщенность? Или слабая попытка вернуть то, что когда-то потерял? Проглядел или не заметил. Слишком быстро жил, не давая себе шанса вздохнуть полной грудью, остановиться и оглядеться вокруг. И задать глобальный вопрос. А зачем? Мои личные пять минут славы остались позади, впереди — сплошная неразбериха.

— Такой молчаливый. Не похоже на тебя. — пробормотала себе под нос моя прекрасная няня. Боже мой, какая банальность….

Она открыла дверь в свой маленький мирок, и включила свет в прихожей. Даже планировка квартиры такая же, как у меня. Была….

— Заходи? — она поманила рукой, оглядываясь. — Необычно? Ты к такому не привык, да?

— Напротив. Я с этим вырос.

Перешагнул порог скромной прихожей, с постеленными половичками и старым шкафом для одежды. Дверь захлопнулась за моей спиной, и я вздрогнул, прислонился к шкафу, наблюдая за Диной, отыскивающей для меня тапки. Она не найдет. Они жили вдвоем с мамой. Две маленькие женщины с миниатюрными ножками.

— Я босиком. Не трать напрасно силы и время.

— Извини, но твоего размера нет, но Лариса сказала, что помыла полы. Проходи в большую комнату, там палас. А я на кухню, чайник поставлю.

Скинув каблуки, она стала совсем крошечной, и сбежала, оставив меня одного. Я тоже разулся и отправился в указанном направлении. Комната, служившая и спальней, и гостиной и гардеробной, оказалась меньше, чем мне казалась в детстве. Но «хрущовки» все стандартных размеров, не думаю, что «двушка» родителей была больше. И даже обстановка похожа. Набор мягкой мебели, «стенка», столик на резных ножках возле дивана, ковер на стене, комод в углу, старый телевизор и фотографии в рамках. Последние вызвали у меня особый интерес. Я подошел ближе к стене, чтобы разглядеть получше Динару в разные годы ее жизни.

Вот совсем маленькая Дина на руках у мамы в забавной шапочке и вязаном костюмчике в черно-белом исполнении. А вот на каком-то празднике. Уже цветная фотография. С друзьями и шарами. Лет шесть, не больше. Смешная и угловатая улыбчивая девочка. Следующая — с бантами, цветами и ярким ляпистым школьным ранцем. Длинная челка и косички. Первый класс, догадываюсь я, потому что у меня тоже есть подобные снимки в семейном альбоме. Наверно, мой семейный альбом остался в квартире, после того, как я ее продал. Дине повезло. Она не сможет вдоволь посмеяться над маленьким пухлым мальчиком, взирающего в объектив недовольными глазами. И это правильно. Никто не знает, что до двенадцати лет я был склонен к полноте. Я до сих пор придерживаюсь строгой диеты. Но прозвище «пухлый» и сейчас стоит у меня в ушах. Да, друзья, я не всегда был «Мистером Совершенство». Но это другая история. Больше она не имеет ко мне никакого отношения.

Смотрю следующие фото рыжей девочки. С подружками, с лабрадором, за пианино и на велосипеде. Где-то у реки в обнимку с мамой. Мама присутствует почти на каждом снимке. Такая серьезная приятная женщина. Светловолосая и сероглазая, высокая и статная, но улыбка добрая и нежная. Дина совсем на нее не похожа, разве что улыбкой. И на себя сегодняшнюю тоже не похожа. Совсем другая, открытая, веселая, с задорными огнями в глазах. А вот уже взрослые кадры. Кожаная косуха, яркий макияж и мотоцикл. Точно! Болтун Леха что-то говорил про гонки на байках. А вот и он сам. Под руку с Диной в длинном белом вечернем платье, очень похожем на то, что она не позволила мне купить для нее вчера. Теперь я знаю, почему. Еще много фотографий, вместе с бывшим бой-френдом. Никогда не задумывался над тем, насколько серьезную роль он играл в ее жизни. Она сказала, что никогда не любила его. Не помню, когда, но точно говорила. Тогда почему его так много?

— Собираешь компромат? — раздается за спиной лукавый голос. Я разворачиваюсь, застигнутый врасплох и сконфуженный, но быстро беру себя в руки, надеваю лучшую из своих улыбок. Теперь теряется она.

— А где чай? — спрашиваю, лениво продвигаясь к окну с темно-коричневыми задернутыми занавесками. Дина пожимает плечами, пряча руки за спиной.

— Греется. У меня нет электрического чайника.

— Я тебе подарю. На день рождения.

— Спасибо. — ее улыбка теплеет. Она знает, что я несерьезно.

— Там балкон? — киваю на занавески. — Я открою? Душно.

— Конечно, открой.

Какая сговорчивая. Мне нравится ее настрой.

— О, как хорошо. — улавливаю движение ветра на лице и блаженно вдыхаю свежий воздух.

— У тебя мало цветов. — снова оглядываясь по сторонам, отмечаю я. — Помню, у мамы повсюду стояли горшки с цветами. Кружевные кашпо на стенах. Я думал, что цветы закрывают дыры на обоях, но сейчас понимаю, что мама просто обожала ковыряться в земле, заниматься с растениями. У нас даже дача была.

— Правда? — воодушевилась Дина. — А где?

— Под Тутаевом.

— У нас тоже. Я продала ее, когда мама умерла.

— И я.

Мы посмотрели друг на друга, внезапно ощутив странную, но крепкую нить, связавшую нас в этот момент.

— Я был взрослым, когда родителей не стало. — сообщил я, заметив, как в ее глазах появляется сожаление и теплота.

— И я. Дело не в возрасте. Терять близких тяжело всегда. Это больно и не справедливо. И очень сложно научиться жить без них так, чтобы им не было за нас стыдно, будь они живы. — серьезно сказала Дина трогательным мягким голосом, полным скорби.

— Твоя мама гордилась бы тобой. — вырвалось у меня. Но я не жалел, потому что сказал правду.

— А твои родители — тобой.

— Нет. — слишком резко, но иначе не смог. Зачем она лукавит?

— Почему ты так категоричен. Не важно, что ты сделал или не сделал. Ты их сын, и они видят только хорошее, пропуская ошибки и недочеты. Видели бы….

— А много хорошего видишь во мне ты? — иронично спросил я. Дина неопределенно покачала головой.

— Я не твоя мать. Я, вообще, ничего о тебе толком не знаю. Мне за это не платят. — она с горечью усмехнулась. А мне стало обидно.

— Зачем ты так…. Я думал, что мы стали ближе, чем работодатель и подчиненная. Я уже у тебя дома, и видел в бандане на мотоцикле. И с твоим парнем на выпускном. И, наверно, он сейчас думает, что у нас роман.

— Страшно представить. — Дина нахмурилась и провела рукой по волосам.

— Неужели я так плох?

— Страшно представить, что он сейчас болтает нашим одноклассникам. О, если дойдет до Лариски. Завтра весь подъезд будет гудеть. И машина у тебя заметная. Все любопытные кумушки, наверно, уже видели, как мы вместе вошли.

— Это просто зависть. — отмахнулся я. Дина скептически посмотрела на меня.

— А ты ужасно самоуверен. Только здесь не действуют правила вашего мира. Меня осудят и заранее приговорят, обзовут продажной гулящей девкой и перестанут здороваться.

— Серьезно? — я не на шутку испугался. — А какого черта ты меня пригласила?

— А мне плевать. — Динара рассмеялась. Я недоуменно наблюдал за ней.

— Обо мне всегда болтали. Я привыкла. — пояснила она.

— А раньше почему?

— Ну, много причин. Я дружила с мальчиками, каталась на мотоцикле, ярко красилась, и рано начала встречаться с Лешей.

— Рано? Это во сколько? — теперь я скептически изогнул бровь.

— Официально в шестнадцать, но тогда я не воспринимала его всерьез. Он с первого класса ходил за мной по пятам, таскал портфель и помогал с уроками. Леша хорошо учился. Он — способный, просто легкомысленный.

— Почему вы расстались? — спросил я. Этот вопрос волновал меня уже несколько минут. С тех пор, как я увидел фотографии.

— Ты знаешь. — напряженно ответила Дина. Я прищурился, глядя в неприступное лицо.

— Из рассказа Вики Морозовой. Он действительно изменил тебе с лучшей подругой?

— Да. Я бы не узнала, но Лара сама призналась. У нас уже и кольца были куплены и платье…

— Вы собирались пожениться? — изумился я. — Всерьез? Не просто на словах?

— Да. И заявление подали, и приглашения разослали. Вот уж где соседи посудачили от души.

— И ты его не простила?

— Как видишь. — Дина опустила глаза.

— И кто из нас категоричный? — с доброй усмешкой спросил я.

— Я не смогла бы выйти замуж за предателя. А он предал меня. В самый сложный момент. Я остро переживала смерть мамы, и была не в себе, не хотела ни с кем общаться, а он решил развлечься.

— И я могу его понять.

— А я нет. Я — другая. Если люди решили быть вместе, они должны быть вместе во всем. И в горе и в радости. — самые чистые и искренние глаза в мире смотрели на меня с осуждением. — Поэтому я люблю детей. Они не лгут. И на любовь отвечают любовью. Я не жду, что ты поймешь меня, Влад. Да, и не нужно мне твое понимание. Я так давно одна. Сама по себе. Иногда приходится терпеть насмешки, недоумение и издевки, но я научилась не реагировать. Мне хорошо сейчас. И спокойно. В Кирилле я нашла родственную душу, и по-настоящему счастлива, глядя, как он становиться с каждым днем общительнее и смышленее.

— Защитная реакция и только. — подвел итог я. — Я знаю, что ты действительно любишь Кира, но это не означает, что можно поставить крест на личной жизни.

— Я ничего не отрицаю. Может быть, не пришло мое время.

Я хотел что-то добавить, но пронзительный свисток чайника сбил меня с мысли. Дина встрепенулась и ожила.

— Сейчас будет чай. — весело объявила она. — Пора разбавить наши мрачные настроения.

— Я передумал. У тебя есть что-нибудь покрепче?

— Кофе?

— Нет, Дина. Не кофе. С градусами. — я насмешливо улыбнулся.

— А… — лицо девушки просветлело. — Где-то было шампанское с позапрошлого Нового года.

— Вот это выдержка. Ты совсем не пьешь?

— Можно, я потом отвечу. Чайник…. - напомнила Дина о неугомонном свистуне. — Сейчас все будет.

— Я надеюсь. — двусмысленно улыбнулся ей вслед.

Надеялся ли я на самом деле? А, если да, то на что именно? Конечно, я хочу физической близости. Причем давно. С той минуты, как в детской Кирилла с волос Дины свалилась заколка, и она осталась стоять в золотом ореоле, или даже еще раньше. Когда вез ее из больницы, растерянную и несчастную в рваных колготках, и всю дорогу читал нотации и негодовал. Как тогда и сейчас желание казалось мне невыполнимым, неправильным и пугающим. Я никогда не испытывал недостатка в сексуальных партнершах, только это и спасало. Но сейчас мы остались одни, и я не знал, как далеко могу зайти, что нам обоим это может сулить.

Пока я размышлял над тем, соблазнять ли мне маленькую монашенку или нет, она появилась с подносом, на котором дрожали два бокала и бутылка с шампанским.

— Это ответ на твой вопрос. — с сияющей улыбкой сообщила она. — Иногда, в редких случаях, я могу себе позволить чуть-чуть.

— Что? — не понял я, слишком погруженный в свои порочные мысли. Взгляд медленно прошелся по хрупкой точеной фигурке, облаченной в изумрудное платье.

— Сними его. — сказал я. Лицо девушки вытянулось, в глаза закрался испуг. — Шампанское. Оно сейчас упадет.

Мы рассмеялись. Нервно и напряженно, не глядя друг на друга. Плохая идея. Пить шампанское вдвоем, на мягком удобном диване….

Господи, свихнуться можно от этих мыслей. На диван не пойду. Останусь возле открытого балкона. Ветер так освежает.

Дина сама открыла шампанское, сама разлила его по бокалам, пока я задумчиво следил за ее неумелыми действиями. Я стучался в собственное сердце, желая понять, как ей удалось взять меня за горло своими хрупкими ручками. И что мне сделать, чтобы избавиться от наваждения. Я просто обязан с кем-то поговорить, я остро нуждаюсь в совете. И ясно одно — она мне не помощник в этом вопросе. Я не трону ее сегодня… Постараюсь не тронуть.

— Леша говорил, что ты играешь на пианино. Но у тебя его нет? — окинув взглядом скромно-обставленную комнату, спросил я. Дина подняла на меня грустные глаза и подошла с бокалом, протянула руку.

— Держи. — тихо сказала она. Я осторожно взялся за ножку бокала, чтобы ненароком не коснуться ее пальцев. В итоге чуть не пролил драгоценные капли….

— Я продала пианино, когда мамы не стало. — обронила она, возвращаясь к дивану. Дина села боком ко мне, поджав ноги под себя, и я мог видеть только ее профиль. — Хотела выкупить, но не вышло. А сейчас…. Сейчас мне не до музыки.

— Печально. — отозвался я. Девушка кивнула, задумчиво разглаживая на подоле несуществующие складки.

— Творческий человек всегда найдет, чем заняться. А ты, Влад, ты почему больше не пишешь?

— Мы уже говорили об этом, Дин. — заметил я, делая глоток шампанского. Дешевое советское «игристое». Сто лет его не пил. — Я не хочу говорить обо мне. Лучше расскажи о своих планах.

— Планах? — удивленно вскинула брови Динара. — У меня нет планов. Институт я окончила, работа есть.

— И это все? Все, что ты хочешь от жизни?

— Разве нужно что-то еще, Влад?

Я посмотрел в ее глубокие глаза, снова осознавая, как велика и непереходима пропасть между нами. Ответа у меня не было. Я не умею довольствоваться малым.

— У тебя телефон звонит. — сказала она, обратив мое внимание на вибрирующий в кармане мобильник. Я глянул на дисплей. Лера. Вот черт! И что бы мне ей наврать?

— Не ответишь? — спросила Дина.

— Извини. — пробормотал я, быстро выходя из комнаты. Не хочу, чтобы она знала, с кем я разговариваю.

Очутившись на крошечной, но опрятной кухоньке, я принял входящий вызов.

— Что случилось, Лер? — тихо спросил я, выглядывая в окно. Темный двор освещал один единственный фонарь, но света оказалось достаточно, чтобы убедиться — машина на месте. Однако пьяные малолетки, употребляющие пиво на лавке, уж больно заинтересовано поглядывали в сторону припаркованного на тротуаре «Ламборджини». Нездоровая тенденция.

— А ты куда пропал? Мне тут Леха чешет, что ты с няней уехал. Он перепил или ты спятил? — громко вещал голос Тихомировой в трубке.

— Я не спятил, Лер, а просто подвез Динару домой. Она не знала, как отделаться от настойчивого кавалера.

— Ты серьезно?

— Серьезней некуда. А что? Ты меня потеряла? Как же тот смазливый бармен?

— На хрен его. Леша еще сказал, что вы целовались? Ему померещилось?

— Конечно. — не моргнув, соврал я. — У него от водки и ревности крышу снесло.

— Слава богу. А то я хотела психушку вызывать. Ты дома? Я сейчас приеду. — в голосе собеседницы послышались многообещающие нотки.

— Не нужно, Лер. Я уже сплю. — продолжаю выкручиваться. — Голова разболелась. И тошнит немного.

— Фу, как банально. Обычно такими уловками пользуются жены, когда хотят избавиться от домогательств мужа. — обиженно проговорила Лера. — Я не помешаю, Влад. И домогаться не буду.

— Лера, я сплю. Мне не нужна компания.

— Ты врешь, Владик. — холодно звучит ответ. Вот ведь зараза. Как догадалась?

— С чего ты взяла?

— А с того, что я стою возле твоего дома, и тебя там явно нет….

Какое-то время мы оба молчим. Я судорожно соображаю, чтобы такое придумать, правдоподобное. И не могу.

— Так что? Решил внести разнообразие в рацион? Надоели красивые ухоженные женщины, знающие себе цену. Потянуло на экстрим? Экзотики захотелось?

— О чем ты говоришь? Я не понимаю.

— Оставь девочку в покое, Влад. И возвращайся туда, где твое место.

— А где мое место, Лера? — зло спрашиваю я. — Ты мне кто? Жена? Любовница? Подруга? Я должен сейчас разговаривать с тобой и оправдываться? Или ты совсем перепутала, девочка. — я подчеркнул последнее слово. Но Лера не обиделась.

— Это ты все на свете перепутал. Она же никто. Пустое место. И, когда ты это поймешь, твой сын лишиться хорошей и заботливой няни. А она — своего рабочего места. Если тебе так хочется девушку из рабочего класса, я с удовольствием сыграю для тебя роль золушки. Только попроси.

— Лера, я не знаю, что ты напридумывала вдвоем с неудачливым кавалером Дины, но объяснять ничего не собираюсь. Я действительно подвез ее домой, и она пригласила меня на чай, который мы сейчас пьем. Все остальное плод вашего болезненного воображения. Как тебе, вообще, пришло в голову, что я могу запасть на нее? Еще могу понять горе-любовника Алексея, но ты, Лера, девушка неглупая, чтобы заподозрить меня в настолько дурном вкусе…. - я нервно развернулся, облокотившись спиной на подоконник, и осекся. В дверях кухни стояла Динара, и выражение ее лица указывало на то, что она успела услышать достаточно.

— Все, Лер, потом поговорим. — я отключил телефон, и небрежно бросил на кухонный стол. Взгляд Дины остановился на нем и замер. А я снова не знал, что сказать. Возможно, я просто не умею врать, а когда пытаюсь, случается очередная неприятность. Можно промолчать, и Динара сделает вид, что ничего не слышала, чтобы защитить уязвленное самолюбие. Или попытаться объяснить, но как?

— Прости. — взъерошив волосы, пробормотал я, не глядя в глаза девушке, которую только что сильно обидел. — Ты не должна была это услышать.

— Я все понимаю, Влад. Конечно, Леха поднял бурю, и…

— Нет, нет никакой бури. Это неправда. То, что я сказал Лере…. - я поднял голову и взглянул в бледное лицо Динары. Она из-за всех сил делала вид, что ничего неприятного для нее не произошло.

— Не обижай меня еще больше, Влад. — попросила она, обхватывая себя руками.

Я пошел к ней, а она попятилась назад. Огромные голубые глаза предательски блестели.

— Дина, ты удивительная девушка. То, что я сказал Лере, чистая ложь. Мне нужно было ее успокоить.

Я поймал ее на пороге в гостиную, но она снова вырвалась, и заняла мою прежнюю позицию, у балкона.

— Тебе не нужно успокаивать меня. — тихо произнесла она, и облегченно расправила плечи, убедившись, что я не собираюсь больше ее преследовать. — Я не обижаюсь, Влад. Я привыкла.

— Ты лучше, чем все женщины, которых я знал. — выдохнул я. Скептически улыбнувшись, Измайлова холодно посмотрела на меня, застывшего на двух метрах от нее.

— Спасибо, конечно. Но я же объяснила, что не нуждаюсь ни в твоих объяснениях, ни в извинениях, ни жалости. Мне все равно, что ты обо мне думаешь. И то, что я — дурной вкус для тебя, меня только радует. Открою тебе секрет, Влад. Ты тоже далеко не подарок. И меньше всего я бы хотела нравиться тебе. Поверь.

— Ты лжешь. — уверенно заявил я. Этого просто не может быть. Я не глупец, и не слепой. И в этот момент в Дине говорит чисто женская обида.

— Думай, как хочешь. — равнодушно пожала плечами Дина.

— Я хочу думать, что тебе не безразлично мое мнение. — искренне признался я.

— Думай. — ледяное пренебрежение в голубых глазах всколыхнуло во мне не самые лучшие качества и порывы. Я не люблю, когда со мной играют. Играют бездарно…

— Мы не в театре, Дин. — говорю я, в одно мгновение пересекая разделяющее нас расстояние. Короткое противостояние, возмущенный всхлип, и ее тонкие кисти оказываются зажатыми за спиной одной моей ладонью, а другой, свободной, я с силой сжимаю лицо девушки так, что завтра на ее щеках могут выступить синяки от моих пальцев. Я, наверно, очень груб, а она сильно напугана, и, быть может, пожалею о своей несдержанности…. Я целую ее в плотно сжатые губы неистово и яростно, демонстрируя всю свою силу и превосходство. Гордиться нечем, веду себя, как последний мудак. Она сопротивляется, как умеет, пытаясь пнуть меня и отпихнуть от себя, но я полностью обездвиживаю несчастную, перепуганную до смерти девушку, распластав по балконной двери, и всем весом наваливаюсь на нее. Господи, какие огромные глаза, полные ужаса и обиды. Мне больно, так больно и стыдно смотреть в них, но ей сейчас куда больнее, чем мне. Ее дыхание с хрипом вырывается и легких, в груди, плотно прижатой ко мне, быстро-быстро колотится сердечко. Маленькая птичка все-таки угодила в лапы хитрого кота.

— Поцелуй меня, просто поцелуй меня. И я тебя отпущу. — почти с отчаяньем шепчу я. Мои пальцы, держащие, как в тисках лицо Дины, смягчаются. Я стараюсь передать ей взглядом все, что чувствую сейчас. Болезненное желание, нежность, гнев на самого себя, стыд и страх. Мне тоже страшно, Дина. Но я не признаюсь ей в этом. Никогда не признаюсь. Я нежно провожу кончиками пальцев по ее щеке и дрожащим в страхе губам, давая ей время успокоиться, смириться. Наши лица так близко друг к другу, дыхание смешалось, она больше не бьется, а только продолжает смотреть на меня затравленным взглядом, в котором мешается недоумение и что-то еще. Что-то неуловимое, хрупкое, как она сама. Длинные подкрашенные ресницы опускаются, когда я легонько касаюсь губами ее рта. Она больше не бьется, не сопротивляется. Я отпускаю ее руки и зарываюсь ладонями в шелковистое золото волос, растекающихся по обнаженным плечам. Если бы я был мечтателем и романтиком, то обязательно написал бы стихи об этом моменте. Я целовал женщину, которую люблю, и она мне отвечала. Вся ярость растаяла в этом бесконечном поцелуе, в который я вложил все, что еще жило и трепетало в моей душе.

— Ты лучше, чем все женщины, которых я знал, потому что не похожа ни на одну из них. — оторвавшись от влажных и теплых губ, прошептал я, ласково поглаживая ее лицо. Неужели это я сказал? Наверно, кто-то наверху решил зло подшутить, устроив мне настоящий накал чувств, и я… Я просто потрясен.

— Конечно, верю. — тихо отозвалась Дина. Взгляд ее прояснился, и она положила ладони на мою грудь… отталкивая. — Как я могу быть похожа на них?

Два озера, полных грусти печали теперь смотрели на меня с укоризной.

— Ты обещал, что отпустишь. — напомнила она, когда я снова потянулся к ней.

— Я не могу.

— Можешь. — уверенно заявила Дина, решительно отстраняясь. — Это я не могу позволить ничего большего. Ни тебе, ни себе.

— Ну, почему! — раздраженно бросил я. Разгоряченное тело болело и требовало продолжения, и она не могла не понимать, не чувствовать, какие страсти разбудила во мне.

— Ты женат, а я работаю на тебя. — спокойно объяснила Динара. Будь проклята ее холодная сдержанность!

— Я почти разведен.

— Почти не считается, Влад.

Девушка обошла меня и села на диван, потянулась к бокалу с шампанским и залпом осушила его. От вида ее припухших губ мне стало еще хуже.

— Какого черта! — бушевало неудовлетворенное желание. — Мы не дети, Дина. И живем не в восемнадцатом веке, чтобы бояться осуждения общества. И ты не хренова монашенка, чтобы вот так отказывать себе и мне в удовольствии.

— А ты отказам не привык, как я вижу. — задумчиво скользнув по мне взглядом, сделала вывод эта невыносимая девица. — У тебя телефон звонит.

— Плевать мне на него. — злобно фыркнул я, опуская руки. То, что мне ничего сегодня не светит — ясно, как день.

— Ответь, Влад. Вдруг что-то важное. — спокойно сказала Динара. — Телефон на кухне. На столе.

— Мы еще поговорим. — пообещал я, раздраженно покидая комнату.

— Да. — рявкнул в трубку, сжимая телефон до скрипа.

— Владислав Орлов? — вежливо и как-то очень проникновенно произнес незнакомый голос. Неприятный холодок прошелся по спине. Слишком часто я слышал подобное официальное начало. Ничего хорошего оно не сулило.

— Да. — с ноткой тревоги отозвался я.

— Это вас из больницы беспокоят. Меня зовут Дмитрий Петрович, я врач…

— Что случилось?

— Инга Орлова — ваша жена?

Теряю дар речи, бессильно опускаясь на стул, закрываю глаза и не дышу. В памяти возникают похожие обрывки фраз из прошлого. Эвелина Орлова ваша жена? Елизавета Орлова ваша жена? Инга…. Господи, я сплю. Сколько можно. Это, что шутка такая? Если так, то я серьезно накажу шутника. Но четкое осознание надвигающейся беды говорит об обратном. Никто и не думал меня разыгрывать.

— Да, Инга — моя жена. — отвечаю хрипло, безжизненно, обреченно.

— Вы можете сейчас приехать в больницу? Где вы находитесь?

— В Ярославле.

— Поторопитесь, пожалуйста. Выезжайте прямо сейчас. — напряженно проговорил чужой голос.

— Хорошо, диктуйте адрес.