Луна становилась бледнее в лучах восходящего солнца. За стенами Равенвудской церкви запели птицы, возвещая начало нового дня. Саймон стоял у окна и думал об Эмилии, спрашивая себя: смогла ли она заснуть или, как и он, провела эту ночь без сна.

О Боже, он закрывал глаза и видел ее. Эти видения мучили его в те мгновения, когда ему удавалось задремать. Возлюбленная приходила к нему во сне такая теплая, нежная и податливая в его руках.

Внезапно за спиной Саймона раздались шаги Дигби.

— Хотелось бы думать, что вы нашли что-нибудь прошлой ночью, сэр.

— У Уиткома не оказалось ни одной бумаги, касающейся дела Мейтленда. А Стенбери, похоже, приносил каждый вечер домой половину своего офиса. Но и у него нет ничего о Рамиресе. Во всяком случае, я не обнаружил.

Дигби остановился позади Саймона. Серый свет начинающегося утра озарил морщины на его хмуром лице.

— Этого я и боялся.

Саймон потер затекшую шею.

— Когда вернетесь к Мейтлендам, напишите для Стенбери записку. Адресуйте ее на имя Смита. В записке напишите: «У нас неприятности. Надо встретиться у ворот святого Джона сегодня в полночь». Подпись «Тренч».

Дигби почесал подбородок:

— А что если он ничего не знает о Тренче? Что он будет делать?

— Он подумает, что записка предназначалась другому человеку, и не обратит на нее внимания.

— Вы не хотите, чтобы я доставил записку Уиткому?

Саймон покачал головой:

— Не думаю, что Уитком связан с этим делом. Он разболтает о записке всем вокруг и испортит нам всю игру со Стенбери.

— А что если Стенбери не появится сегодня ночью?

Саймон положил руку на каменный подоконник и посмотрел во двор.

— Если это не сработает, то завтра постараюсь сделать то же с Уиткомом. Но в случае неудачи я не знаю, что предпринять.

— Тогда судьба отвернется от Хью Мейтленда. Саймону стало не по себе от этих слов.

— Я продолжаю искать доказательства его невиновности, Дигби.

Дигби немного помолчал.

— Я хотел бы пойти с вами этой ночью, сэр.

Саймон улыбнулся, поняв, что просить Дигби присмотреть за Эмилией было бы просто тратой времени. Даже если верный сержант проведет всего ночь в одной с ней комнате, эта девушка все равно найдет путь ускользнуть из дома.

— Прошу вас проследить, чтобы за нами никто не следил.

Дигби улыбнулся:

— О да, сэр. Я буду на месте. Саймон глубоко вздохнул, надеясь, что Стенбери тоже будет там.

Эмилия сидела на диване рядом с бабушкой, когда в гостиную вошли отец, дядя Джордж и Стенбери. Джентльмены допили свой послеобеденный бренди и решили, что, наконец, настало время присоединиться к дамам. Эмилия сжала свой бокал с шерри, глядя как Лоренс вместе с другими приветствовал ее и остальных дам. Она знала Лоренса очень давно. Неужели он стал предателем? Ей необходимо выяснить правду. Ей нужно остаться с ним наедине.

— Эмилия, я должна сказать, что ты просто очаровательно выглядишь в черном. Тебе надо почаще носить этот цвет. — Клодия отпила из бокала Эмилии, что вызвало испуганные взгляды остальных дам.

Одри и Анна, обе сидевшие на диване напротив Эмилии, озабоченно посмотрели в ее сторону. Родители и сестры относились к ней так, будто она сделана из фарфора и от неосторожного обращения могла разбиться. Эмилия понимала, что так оно, наверное, и было, до того как она узнала, что Саймон жив. Все это помогало Эмилии удержаться и не сказать правду.

Леди Геррит откашлялась.

— Клодия, я сомневаюсь, что Эмилия будет часто носить траурные платья.

Клодия посмотрела на бабушку широко раскрытыми глазами.

— Нет, конечно. Но как жаль бедного милого майора. Правда же, Уитком?

Она посмотрела на Джорджа, стоявшего за ее креслом.

— Да, Блейк был единственным в своем роде, — Джордж положил руку на спинку кресла, — Жаль, что он ушел от нас.

— Он был очень энергичным человеком, невероятно энергичным. — Клодия погладила черный шелк своей юбки. — Но приятно сознавать, что если кому-то пришлось носить траур, он так очаровательно выглядит. Я все-таки думала, что это слишком сурово для меня.

— Нет нужды бояться, детка. — Джордж достал из кармана красную шкатулку для табака, украшенную рубинами и бриллиантами. — Ты в своем наряде похожа на изумруд, сверкающий на черном шелке.

Клодия улыбнулась:

— Вы мне льстите, сэр.

Джордж гордо поднял голову, явно довольный собой, пересек комнату и подошел к тому месту, где отец и Лоренс стояли у открытых французских дверей.

«Полное безумие предполагать, что ее дядя был связан с Францией. Это может быть только Лоренс», — уверяла себя Эмилия.

Джордж открыл табакерку и протянул Мейтленду:

— Я попробовал новую смесь, сделанную специально для меня Фрибургом и Трайером. Это моя любимая марка. Хочешь?

Хью отрицательно покачал головой:

— Нет, спасибо.

— Представляешь, Принни сначала глотает, и только потом делает вдох. — Джордж протянул табакерку Лоренсу. — Я нахожу эту смесь особенно пикантной. Она хорошо прочищает голову.

Лоренс усмехнулся:

— Боюсь, у меня появится головная боль.

Ветер ворвался в открытую дверь, заставив красные бархатные шторы закачаться, и в лицо Лоренсу взметнулось легкое облачко табачной пыли.

— Прости, старина, — произнес Джордж, закрывая табакерку, но было уже поздно.

Лоренс заморгал. Он провел рукой по лицу, стараясь смахнуть табачный порошок. Его лицо исказилось, он зачихал так яростно, что на глазах у него появились слезы.

— О, прости, старина. Давай я помогу. — Джордж достал из кармана носовой платок и принялся стирать табак с лица Лоренса. Лоренс чихал, судорожно вздрагивая.

— Не повезло, — пробормотал Джордж.

Лоренс отшатнулся назад, поднял руку к щеке и задел скамеечку для ног, стоявшую у камина, а в следующее мгновение рухнул, сильно ударившись об пол. И сразу зашатался хрустальный графин с шерри и бокалы, располагавшиеся на столике.

Лоренс застонал, дамы затаили дыхание. Хью Мейтленд поспешил к Лоренсу. Джордж нахмурился, когда увидел растянувшегося на ковре человека.

— Старина, вы ушиблись?

Лоренс задыхался. Он посмотрел на Джорджа так, будто тот был демоном, спустившимся прямо с небес.

— Я… в порядке.

Эмилия налила в бокал шерри, а ее отец помог Лоренсу встать на ноги.

— Вот, выпейте, — сказала она, подходя к Лоренсу. — Это поможет.

Лоренс посмотрел на нее широко открытыми глазами.

— Спасибо, — произнес он, беря бокал.

— Почему бы нам не выйти на террасу, — предложила Эмилия и взяла его под локоть. — Думаю, вам нужно немного свежего воздуха.

Хью Мейтленд одарил Джорджа неодобрительным взглядом:

— Да, там будет безопаснее.

— Надеюсь, Стенбери, что смесь не вызвала у вас головной боли, — сказал дядя Джордж, когда Эмилия и Лоренс направились к двери.

Лоренс пригладил свои растрепавшиеся волосы.

— Не беспокойтесь, Уитком, я не думаю, что табак подействует на мою голову.

— Рад слышать это, старина.

Прохладный вечерний ветер пахнул в лицо Эмилии, едва они вышли на террасу. Они прошли к стоявшим неподалеку креслам, и сердце Эмилии забилось, когда она поняла, что у нее появился шанс расспросить Лоренса.

Стенбери опустился в кресло, и оно заскрипело под его весом.

— Похоже, несколько дней у меня все-таки будет кружиться голова.

— Ах, как все это неудачно, — посочувствовала ему Эмилия. — С вами все в порядке? Лоренс глубоко вздохнул:

— Спасибо, да.

Эмилия прислонилась к каменной балюстраде, глядя на него и чувствуя себя неудобно при мысли, что этот человек может оказаться предателем. Но еще страшнее было предположить, что виновен ее дядя.

— Мне показалось, вы были сегодня немного расстроены за обедом?

Лоренс смотрел в свой бокал.

— Я думал о делах. Нам очень мешают американцы, они вносят неразбериху в наши дела с Индией.

— Надеюсь, что остальные наши рынки в безопасности.

— Внутренние перевозки не приносят хлопот.

Ей нужно было зацепить его, вывести на разговор о Рамиресе.

— Да, отец говорил, что Рамирес должен остаться доволен нашими услугами.

Лоренс поднял глаза, не сумев скрыть своего удивления.

— Я не думал, что вы так интересуетесь делами вашего отца.

— О, я нахожу их увлекательными. — Эмилия играла черной атласной лентой, завязанной на талии. — А вы когда-нибудь встречались с Рамиресом?

Лоренс нахмурился: — Нет, а почему вы спрашиваете?

— Он мне кажется очень важным клиентом. Я думала, что вы имеете с ним дело. Лоренс отпил шерри.

— Ваш отец работает с ним. Но я не могу сказать, встречался ли он с ним напрямую.

Эмилия вздрогнула от неожиданно поразившей ее мысли.

— Отец ведет дела с Рамиресом?

Лоренс кивнул:

— Да, Хью Мейтленд всегда сам работает с новыми клиентами, пока не убедится, что они остались удовлетворены компанией.

— Понимаю. — Если Саймон подозревал Лоренса и дядю Джорджа, почему бы ему не подозревать и отца? Но отец никогда не предаст родину. Мысль о том, что Саймон расследует дела отца, обеспокоила Эмилию.

— Что-то не так? Вы побледнели. Эмилия заставила себя улыбнуться:

— Я просто подумала, как опасны перевозки во время войны.

Лоренс сжал губы, его карие глаза загорелись каким-то мрачным огнем.

— Вам не о чем беспокоиться. Перевозки обеспечивают лишь небольшую часть доходов вашей компании. Вы не обнищаете, даже если они совсем прекратятся.

Эмилия внимательно смотрела на него.

— Вы все еще сердитесь на своего отца, не так ли?

Лоренс одним глотком осушил бокал.

— Я снова намереваюсь разбогатеть, и очень скоро.

Вот оно! Эмилия понимала, что скоро разбогатеть можно, продавая оружие врагу.

— Вы уже сделали выгодные вложения? Собеседник откинулся на спинку и внимательно посмотрел на Эмилию.

— Я хочу заверить вас, что способен сделать это в любой момент, если вы решите принять мое предложение.

— Сейчас не совсем подходящее время для предложения руки и сердца. Я только что овдовела.

— Я понимаю, что вы сейчас в трауре. Но настанет время, и вам вновь потребуется друг. Я хочу, чтобы вы знали, что я по-прежнему интересуюсь вами.

Эмилия сжалась, представив, как этот человек будет прикасаться к ней.

— Я буду иметь это в виду. Лоренс встал и поморщился от резкого движения.

— Уже поздно. Я хотел бы закончить сегодня кое-какую работу. Всего хорошего.

— Прощайте. — Эмилия смотрела ему вслед и думала о делах, которые он намеревался завершить сегодня вечером. Несмотря на то, что он ясно высказывался насчет Рамиреса, Эмилия не поверила ему. Альтернатива была слишком ужасна.

Ома повернулась и окинула взглядом сад. Яркие цветы покачивались на ветру. Но Эмилия не воспринимала их красоту. Ужасное подозрение вкралось в ее сердце.

«Это должен быть кто-то отвечающий за перевозки, — прозвучал в ушах голос Саймона. — Предатель находится в руководстве компании».

Может быть, Саймон подозревает ее отца и по этой причине проверил ее? Он искал пути познакомиться с отцом?

«Если я не найду предателя, то невинный человек будет посажен в тюрьму», — эти слова Саймона мучили ее. Эмилия прижала к губам ладонь, дрожа от ужасного подозрения. Она смотрела мимо цветов на Равенвудский замок. Саймону Джеймсу придется ответить на несколько вопросов сегодня вечером.

Лунный свет освещал стрелки часов на колокольне Святого Иоанна. Каменная церковь возвышалась как древний часовой у ворот города. Саймон стоял в узкой аллее напротив ворот, ожидая, когда стрелки начнут отсчет нового дня.

Где же Стенбери? Саймон всматривался в тень, надеясь первым заметить спрятавшегося человека. Смит был умным противником. Если Стенбери действительно тот самый Смит, он будет рассматривать записку как ловушку и пошлет кого-нибудъ вместо себя.

Что-то зашуршало позади в тенистой аллее. Саймон напрягся, повернулся и поднял пистолет. В бледном лунном свете он различил фигуру мужчины, приближавшегося к нему.

— Это я, сэр, — прошептал Дигби. Саймон прислонился к стене, напряжение немного спало.

— Не очень хорошая идея шпионить за человеком, который ждет, что ему перережут горло, Дигби.

— Вы всегда начеку, сэр. Но я знаю, что вы не станете стрелять, пока не убедитесь в том, кто перед вами. — Дигби остановился рядом. — Не похоже, что ваш клиент покажется здесь сегодня.

Саймон хотел бы думать иначе, но прошло уже полчаса после полуночи, а Стенбери так и не появился. Спрятав пистолет, Саймон облокотился на каменную стену и сказал:

— Я не могу поверить, что Уитком связан со всем этим.

Дигби почесал подбородок.

— Мне не хочется это говорить, но, кажется, мы ошиблись насчет невиновности Хью Мейтленда.

Тяжесть произнесенных слов угнетала Саймона и давила на него, как мраморная плита на могиле.

— Честно говоря, я не знаю. Но пока у нас нет доказательств, я отказываюсь верить, что Хью Мейтленд виновен.