Маркиз знал, что Орлина привыкла к лести, и ответил на ее слова улыбкой. После ложки дегтя под названием «Эмма» не помешала бы бочка меда по имени «Орлина Вашель».

– Может, в другой раз. Этим вечером я хотел бы поговорить с вами об очень важном деле.

– Вы пришли сюда, чтобы поговорить со мной? – Орлина погладила его по руке. – Вы сделали то, что никто давно не делал. Удивляете.

Не говоря ни слова, она вышла с Себастьяном из комнаты и повела его в приемную. Орлина закрыла дверь и повернулась лицом к маркизу.

– Не желаете ли выпить? У меня есть коньяк.

– Коньяк бы очень подошел. – Себастьян положил руку на каминную полку и повернулся к огню лицом.

Мадам Вашель открыла бар и налила коньяк в два бокала. Она подошла к Эндоверу.

– Ваши волосы растрепаны, а щеки красны от мороза. Вы шли пешком? – спросила она.

– Мне нужно было развеяться, – маркиз пригубил коньяка, теплая жидкость согрела его грудь и горло.

– Развеяться можно и здесь, а вместо этого вы хотите поговорить.

Ее взгляд приглашал маркиза развлечься. Если бы связь с Орлиной Вашель помогла забыть Эмму, то Себастьян не медлил бы.

– Вы знаете что-нибудь о заведении господина Гаэтана? – спросил он.

– Заведение Гаэтана? – смех померк в глазах Орлины. – Я знаю о нем лишь понаслышке. Из того, что я слышала, могу сказать, что это место не для вас.

– Я слышал, что там могут насильно удерживать девушку.

– Конечно, а вы хотите ее спасти, как и меня в тот вечер в Вокселе. Это в вашем стиле – совершать благородные поступки, не думая о грозящей вам опасности.

– Я просто сказал Гастингсу, чтобы он убрал руки от вас.

– Насколько я помню, он хотел задушить меня, – Орлина погладила маркиза по руке. Ее губы изогнулись в улыбке. – Несколько джентльменов увидели, что происходит, и отвернулись. Но тут пришли вы и бросились в бой, словно рыцарь из старинных сказаний. Я никогда не забуду взгляд того господина, когда вы взяли его за шейный платок и оторвали от земли. Вы даже голоса на него не повысили.

– Он слышал, что я ему сказал.

– Почему же мы не были любовниками?

– Я не хотел использовать вас.

– Такие благородные люди, как вы, лорд Эндовер, встречаются редко, – произнесла Орлина.

Жаль, что мисс Уэйкфилд не могла так сказать о маркизе.

– И все-таки, что вы знаете о заведении Гаэтана? – спросил Себастьян мадам Вашель.

– Несколько недель назад некий джентльмен дурно обошелся с одной из моих девушек, – Орлина вертела в руках хрустальный бокал. – Если девушка согласна, то я не возражаю против того, чтобы она оказала необычную услугу гостю. Но этот мужчина не принял слово «нет» за ответ. Я приказала одному из своих лакеев вывести его из дома. И прежде чем уйти, этот господин заявил, что мои уродки ему не нужны. Он найдет все, что пожелает, у Гаэтана. Там девицам не позволяют перечить хозяевам.

– Хозяевам? – мороз пробежал по коже Себастьяна.

– У Гаэтана девушки лишены права выбора. Их заманивают в притон под благовидным предлогом. Попав туда, они уже не могут выбраться.

– Почему же заведение не прикроют?

– Девушки Гаэтана – проститутки. Кто будет думать о судьбе падшей женщины?

В душу Себастьяна закралось подозрение насчет этого чудовища. Похоже, он охотился на бедных девушек, таких как Шарлотта Ашервуд и Ариэль. Остается выяснить, какую роль в этом играл Рэдберн.

– Вам известно, где находится это заведение? – спросил он Орлину.

– Нет. Но даже если бы и знала, то не сказала бы. Не надо вам лезть в это дело. Люди, подобные Гаэтану, пойдут на все, лишь бы уберечь то, что они считают своей собственностью.

«Я воображала, что мне кто-то поможет. Теперь я знаю, что для меня нет места среди порядочных людей». Слова Ариэль отозвались эхом в голове Себастьяна. Тогда ему пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не выдать своего присутствия в спальне Рэдберна. Маркиз понимал, что не мог ни подвергать Эмму опасности, ни лишать ее последнего шанса найти Шарлотту. Он чувствовал, что с гостьей, которую привел племянник, что-то не так, но не понимал, что ей нужна его помощь, пока не услышал эти слова. Но даже тогда Себастьян не оценил всю тяжесть ее положения.

– Трудно поверить, что люди знают о том, что девушек насильно удерживают в притоне, но при этом ничего не делают, – сказал Себастьян.

– Возможно, девушки очень боятся за свою жизнь и поэтому не говорят о тех, кто их использует. – Орлина посмотрела на маркиза. – Похоже, они больше ни на что не надеются.

– Если девушки в притоне Гаэтана не верят в то, что их можно спасти, то я считаю, пришло время показать им, что они ошибаются. Мне нужно найти это место.

– Вам бы лучше передумать, но я знаю, что вы поступите по-своему, – Орлина вздохнула. – Помогу вам, чем смогу.

– Вы сказали, что один из ваших гостей знает о заведении Гаэтана. Как зовут этого человека?

Орлина надула губы. Она застыла на миг в нерешительности, но потом произнесла:

– Сэр Перси Фенниголд.

Себастьян знал многое об этом джентльмене. Поэтому нисколько не удивился тому, что сэр Фенниголд посещал притон Гаэтана.

– Спасибо вам, мадам Вашель, – поблагодарил он Орлину.

– Если вам что-то нужно, да все, что угодно, – не раздумывайте, приходите ко мне, – произнесла она, сложив руки на груди.

– Буду помнить о вашем предложении, – Себастьян поднял руку мадам Вашель и поцеловал ее.

– Будьте осторожны, мон шер. Вы имеете дело с самым безжалостным человеком на свете, – Орлина провела своей рукой по его груди.

Себастьян отправился обратно в гостиную. По дороге он думал над тем, что сказала ему хозяйка этого дома. Маркиз был настолько погружен в свои мысли, что не заметил бы некую молодую женщину в гостиной, если бы она не вскочила при виде маркиза, словно вспугнутый гончей фазан. Себастьян замер, когда понял, что женщина была Эммой Уэйкфилд. Он подошел к мисс Уэйкфилд, не забывая, что на него смотрят люди в гостиной. Если бы не их присутствие, то он схватил бы эту женщину за плечи и тряс до тех пор, пока все шпильки не выпали бы из ее волос. Эмма сделала шаг назад, затем застыла с поднятой головой, как боксер на ринге в ожидании противника.

– Идите со мной, – Себастьян взял ее под руку.

– Я сюда пришла не для разговоров, – Эмма попыталась освободить руку.

– Конечно, не для этого, – маркиз говорил тихим голосом, чтобы только она могла его слышать, несмотря на страстное желание заорать так, чтобы было слышно в Кенсингтоне. – Идите со мной, если не хотите, чтобы весь Лондон узнал, что некая молодая леди посетила известный публичный дом.

Эмма бросила мимолетный взгляд на группу джентльменов, играющих в карты за ближайшим столиком. Еще двое мужчин и две женщины стояли возле камина. Они повернулись к Себастьяну и мисс Уэйкфилд. Хотя по глазам Эммы было видно, что она пытается сопротивляться, девушка позволила маркизу увести ее в приемную, где до этого он беседовал с Орлиной. Мадам Вашель удивленно посмотрела на Себастьяна. Он отвел Эмму в комнату и закрыл дверь.

– Я все думал, как же вам удалось одеться для выхода в свет при таких скромных доходах, – гневно произнес Себастьян. – Теперь мне все понятно.

Эмма смотрела на него ничего не выражающими глазами. Только бешеный стук сердца говорил о ее чувствах.

– Как вы смеете подозревать меня в том…

– А что же, черт возьми, вы здесь делаете?

– Мне тоже хочется спросить вас об этом, – Эмма прижала руки ко рту. – Вы мне сказали, что обычно не заходите в подобные заведения.

– А вы помните мои слова о том, что вашу кузину можно искать в подобных заведениях?

– Я здесь по той же причине, что и вы. Мне нужно поговорить с мадам Вашель и выяснить, что она знает о Гаэтане и его притоне.

– А как вы узнали о доме Орлины?

– О нем знают почти все.

– Для светского человека…

– Теперь мне все понятно. Вы один из тех мужчин, которые думают, что женщины – глухие и слепые существа. – Эмма рассмеялась, отчего ей стало легче дышать. – Сомневаюсь в том, чтобы многим женщинам из высшего света не было известно о самом роскошном публичном доме в Лондоне.

– Мисс Уэйкфилд, я рос вместе с пятью сестрами. Женщины отнюдь не слепоглухонемые создания, если только они сами не хотят быть таковыми. В большинстве случаев они просто хотят держать мужчину в строго отведенном для него ими же месте. То есть во тьме. – Себастьян наклонился к девушке так близко, что его нос почти соприкоснулся с ее носом. – Что меня удивляет в вас, так это ваше упорное стремление подвергать себя опасности.

– Я могу сама о себе позаботиться. Я долгое время заботилась о себе и своей семье.

Дыхание девушки обдало лицо Себастьяна. Он почувствовал тонкий запах корицы, исходивший от Эммы. Маркизу пришлось собрать волю в кулак, чтобы не поддаться желанию прижаться своим ртом ко рту Эммы и не запустить в него свой язык. Она что, не понимает, как опасно девушке ходить ночью одной, без сопровождения?

– Я же сказал вам, что улажу это дело, – проговорил маркиз.

– Вы узнали, где находится заведение Гаэтана?

– Если бы я сказал вам, вы пришли бы туда и потребовали освободить вашу кузину.

– Мне не нужно вашего согласия.

Себастьян видел решительность во взгляде Эммы. Если бы она знала, где находится притон Гаэтана, то поступила бы в точности так, как он предполагал. Зашла бы в гостиную, вытащила пистолет и потребовала освободить ее кузину. И мисс Уэйкфилд убили бы.

– Я бы вступила в бой с дьяволом, если бы это был единственный путь к спасению Шарлотты, – глаза Эммы сузились.

– А что, если бы дьявол посмотрел на вас и решил, что вы очень подошли бы для его заведения?

– Я бы его застрелила.

Себастьян удивленно смотрел на девушку. В душе его ярилась целая буря чувств.

– Вы очень храбрая женщина, хотя и глупая.

– А вы наглый и самодовольный человек. Шарлотта молода и прекрасна. Она полна обещаний любви, – воскликнула Эмма. – У нее вся жизнь была впереди, она могла бы выйти замуж. Я не буду сидеть сложа руки, пока чудовище, похитившее мою кузину, отнимает у нее возможность быть счастливой.

– Не надо бросать вызов людям, которые не способны причинить зло живому существу. Вы рискуете, подвергаете опасности Шарлотту и остальных женщин, – ответил маркиз.

– Я должна помочь ей.

– Лучше не совершайте непродуманных поступков и дайте мне возможность найти вашу кузину, не беспокоясь о том, какую глупость вы еще сделаете. Гаэтан не знает, что мы хотим прикрыть его заведение. Неожиданность дает нам преимущество. Если вы будете бегать, попадете в беду и потеряете последний шанс найти мисс Ашервуд и других женщин, ставших жертвами этого чудовища.

– Если бы я была мужчиной, вы не стали бы подвергать сомнению мои действия.

– Последний раз, когда я на вас смотрел, мисс Уэйкфилд, вы не были мужчиной.

– Я ничем не хуже мужчины, – глаза Эммы сузились, ноздри дрожали.

Внутренний голос говорил Себастьяну, что надо быть сдержанным, если уж имеешь дело с Эммой. Она же как непослушный ребенок. Человек, который способен сохранять хладнокровие, будет хозяином любого положения. Но когда она была рядом, разум уступал место чувствам.

– Вы можете попасть в беду, – сказал он Эмме.

– Я буду делать то, что считаю нужным, лишь бы Шарлотта вернулась домой, – Эмма говорила, подчеркивая значение каждого слова.

– Вы не будете вмешиваться и дадите мне возможность найти вашу кузину. Я найду ее, и никто не пострадает.

– Вы не смеете мне указывать, – сдавленный крик сорвался с губ Эммы. – Я буду делать то, что считаю нужным. Если нужно идти к Гаэтану и застрелить его – я сделаю и это.

– Нет, не застрелите, – сказал маркиз. Ему пока удавалось говорить тихим и спокойным голосом, несмотря на то, что он был готов взорваться.

– Вы, – мисс Уэйкфилд затопала ногами. – У вас нет власти надо мной. Вы не можете решать за меня…

Она не успела договорить, так как Себастьян обхватил ее за талию и оторвал от пола. Глаза девушки оказались на одном уровне с его глазами. Маркиз помнил об одном: мисс Уэйкфилд была в опасности, и он должен спасти ее, даже если она может его убить. Себастьян не сомневался: он был обречен. Маркиз перекинул девушку через плечо.

– Отпустите меня, немедленно.

– Вы самая ужасная женщина!

– Я имела несчастье встретиться с вами.

Ее ридикюль ударил маркиза по бедру, выдав тем самым наличие пистолета внутри. Себастьяну повезло, что эта мегера его не застрелила. Эмма вопила, вцепившись в его сюртук, будто боялась, что Эндовер может ударить ее головой об пол.

Маркиз шел уверенной походкой к двери. Что же, черт возьми, он делал? Должно быть, он сошел с ума, но он не мог решить эту проблему по-другому. С этой девицей поступать нужно только так.

С их первой встречи Эмма была проблемой Себастьяна Эндовера, его мукой и спасением. Ей удалось обойти оборонительные посты в душе маркиза. Нет, она их уничтожила. Пусть теперь отвечает за разрушение его разумного и упорядоченного мира. Себастьян взялся за ручку и открыл дверь.

– Отпустите меня!

Себастьян не обращал никакого внимания на Эмму, извивающуюся и бьющую его кулаками по спине. В прихожей он нашел ожидавшую его Орлину. И хотя в глазах ее промелькнуло удивление, она и бровью не повела при виде маркиза с женщиной на плече.

– Мне нужна спальня, – произнес Себастьян.

– Что вы сказали? – гневно прокричала ему Эмма.

– Вы можете предоставить мне спальню на эту ночь? – спросил маркиз, не обращая внимания на крики девушки.

– Мои гости обычно не приносят женщин с собой, – Орлина тихо засмеялась.

– Отпустите меня! Он хочет меня похитить!

– Не сомневаюсь в этом: – маркиз, приподнял брови и нагло улыбнулся Орлине. – Вы не могли бы взять ридикюль у этой дамы, пока она не достала пистолет и кого-нибудь не застрелила?…

Орлина вырвала ридикюль из рук Эммы и передала Себастьяну.

– Вы, похоже, выбираете женщин, склонных к вызывающему поведению, мон шер.

– Отпустите меня, чурбан неотесанный! – вопила Эмма.

– Конечно, я сниму спальню, – Себастьян подмигнул Орлине.

– Не надо вам ее снимать. Мой дом – это ваш дом, мон шер.