Глава первая

Черное бархатное небо было усеяно бриллиантами звезд. Стояла безоблачная теплая ночь. В толпе, заполнившей берег реки Пасодель Рио в Техасе, царило возбуждение. Все взоры были устремлены на речной парад.

В этой толпе стоял высокий стройный мужчина, не разделявший общего возбуждения. Холодное точеное красивое лицо его было лицом человека, который редко улыбается, у которого давно не было повода для улыбки.

Густые каштановые волосы с небрежным изяществом спадали ему на лоб. В них поблескивали золотые выгоревшие пряди. Похоже, что он много времени проводил на солнце. Темный загар усиливал впечатление, что это лицо высечено из гранита, — бесстрастное лицо человека, у которого нет души. Глаза его, необычного сине-зеленого цвета, всегда смотрели холодно.

Из-под каменного моста у театра «Аренсон Ривер» выплыла ярко освещенная, разукрашенная баржа. Зрители встретили ее появление одобрительными возгласами. Девочка, стоящая впереди мужчины, быстро обернулась к нему.

— Смотри, папа, какая красота, правда? — у нее даже дух захватило от восторга. Голубые глаза горели от возбуждения.

— Да, — отрывисто произнес он с легкой досадой в голосе, но девочка этого не заметила — ее внимание было уже снова приковано к параду.

Равнодушно взглянув в сторону реки, мужчина перевел взгляд на маленькую девочку. Каштановые волосы ее были заплетены в длинную, почти до пояса, косу. Сколько лет Мисси? Десять или одиннадцать? Коултер Лэнгстон не мог вспомнить, сколько лет его дочери, и мысленно ругал себя за это.

Пламя золотой зажигалки на миг резко осветило его надменное лицо. Он глубоко затянулся сигаретой, а затем поспешно затушил ее. Окидывая толпу презрительным взглядом, он спрашивал себя — зачем он здесь? Люди стояли вплотную друг к другу, вытянув шеи, чтобы увидеть парадную флотилию. А ведь они могли бы спокойно сидеть дома и смотреть парад по телевизору.

«Смотреть парад по телевизору — это совсем не то, что участвовать в нем», — невольно вспомнились ему слова Фло Доналдсен.

Да, это из-за тетушки Фло он здесь и из-за ее упреков, что уделяет мало внимания Мисси. Вот уж с чем Коултер не мог согласиться — его дочь никогда не испытывала нужды ни в чем. Она всегда была прекрасно одета, хорошо питалась и жила дома. Он никогда не отсылал ее в интернаты. С момента ее появления на свет она всегда жила с ним под одной крышей. Что еще может быть нужно от него ребенку? — думал он с раздражением.

Этот застенчивый, тихий ребенок с тонким лицом — его дочь. Однако при этой мысли Коултер Лэнгстон не испытывал никаких эмоций. Он заботился о ней, как умел, но не ощущал ни нежности, ни гордости, ничего, что могло бы заполнить пустоту в его душе. С присущим ему цинизмом он решил, что разговоры об отцовских чувствах сильно преувеличены.

Коултер с тоской посмотрел на медленно ползущую стрелку своих часов: он знал, что парад только начинается. Когда же он кончится? При мысли, что ему придется сопровождать Мисси всю неделю, пока идет фестиваль, посвященный провозглашению независимости Техаса от Мексики, Коултер стиснул челюсти. Парад речной флотилии значился первым номером в программе, а он уже изнывает от скуки. Что за бесполезное времяпровождение!

Однако, подумал Коултер и усмехнулся про себя, а много ли на свете такого, что не вызывало бы у него скуку? Единственный сын, наследник огромных владений в гористой части Техаса, к северу от Сан-Антонио, он никогда ни в чем не знал отказа ни в детстве, ни в отрочестве, ни будучи уже взрослым мужчиной. Теперь, в свои тридцать четыре года, он уже пресыщен всем. Нет больше иллюзий. Секс, любовь, семейная жизнь — все оставило его равнодушным. Счастье и удовлетворение, которое люди якобы получают от всего этого, — просто выдумки писателей и поэтов. Коултер все испробовал и во всем разочаровался.

Вот уже пять лет прошло с тех пор, как умер отец и Коултер стал хозяином ранчо и других владений Лэнгстонов. Он унаследовал власть и влияние Лэнгстонов и привык, чтобы ему повиновались.

Мэтт Лэнгстон внушил своему сыну, что каждому человеку своя цена, в денежном или ином выражении. Коултер уважал и по-своему любил отца, но между ними никогда не было настоящей близости. Мать Коултера умерла, когда ему было шесть лет, и он представлял ее себе только по фотографиям.

Что касается его жены, Кэролайн, то ей был нужен не он, а его имя. В этом он убедился слишком скоро. Она умерла в первый же год их брака, во время родов. Дочь, которую она оставила, закрепила навечно ее родство с могущественным семейством Лэнгстонов. В своем дневнике она бесстыдно признавалась, что никогда не любила Коултера, ей нужны были только его деньги и имя. Оглядываясь на прошлое, Коултер понял, что и он не любил Кэролайн, а только ценил ее красоту. Он женился на ней, чтобы удовлетворить страсть, которую она возбуждала в нем своей недоступностью.

Коултер никогда никого не любил, даже самого себя. И его никто не любил. Мисси старалась полюбить его, как и он когда-то хотел полюбить своего отца. Пожалуй, ближе всех ему была тетка Фло. Когда мать Коултера умерла, Мэтт Лэнгстон привез на ранчо свою овдовевшую сестру, чтобы она присматривала за его сыном. Потом она осталась, чтобы присматривать за Мисси.

Но больше она не желает оставаться. Его лицо приняло угрюмое выражение. В конце этого месяца Фло Доналдсен покидает их. Эта сильная и гордая женщина всегда говорит то, что думает, и Коултеру пришлось многое выслушать, прежде чем он отправился с Мисси в Сан-Антонио.

— Мне не нравится, каким ты стал, Коултер, — сказала она. — Холодный, бесчувственный, ты заставляешь людей страдать. Да, ты нежнее и заботливее со своими лошадьми, чем с дочерью. Это никуда не годится! Сердце твое превратилось в камень, если оно вообще у тебя есть. Мисси нужен отец, а не престарелая тетка. Если ты не в состоянии быть ей отцом, то позаботься, чтобы у нее была мать. Больше не перекладывай всю ответственность на мои плечи. По завещанию твоего отца мне принадлежит коттедж у ручья, и я намерена поселиться там в конце этого месяца. Мне также была назначена пенсия.

Коултер не стал спорить. Он знал, что в конце концов сможет уговорить ее. Он не постеснялся бы использовать ее привязанность к нему и его дочери, чтобы добиться своего. В то же время он не мог не признать, что Мисси, по-видимому, и в самом деле нужна мать.

Дейрдра была бы рада сыграть роль матери, однако он знал, что она не сможет долго терпеть его дочь. Эта чувственная рыжая кошка не создана для домашнего очага. Как только она перестанет привлекать его физически — а это неизбежно, так всегда бывает у него с женщинами, с которыми он сближается, — она начнет вымещать свое недовольство на Мисси. Нет, он не женится на Дейрдре.

К его ногам упала конфетка, которую бросили с баржи, но она не попала в протянутые руки Мисси. Девочка нагнулась, чтобы поднять ее, но конфету уже перехватили. Из-под густой темной челки на девочку смотрели с сомнением и надеждой карие глаза малыша.

— Это твоя? — маленький кулачок разжался, он неохотно протянул Мисси конфетку.

Та улыбнулась и покачала головой. Коултер заметил, как непринужденно ведут себя дети.

— Можешь ее взять себе, — успокоила она его.

Тот все еще протягивал ей конфетку, на которую смотрел с вожделением.

— Нонни говорит, что нельзя брать чужое и нельзя ничего отнимать у девочек.

Мисси застенчиво, совсем по-взрослому, улыбнулась Коултеру, а потом с серьезным видом обратилась к мальчику:

— Раз ты нашел ее, то можешь и оставить ее себе.

Ясные карие глаза на мгновение задержались на ее лице, но в следующее мгновение конфетка исчезла в маленьком кулачке. Несколько счастливых секунд он сжимал ее в ладошке, а потом стал осторожно разворачивать бумажку.

— Меня зовут Рики, — важно сказал он, отправляя в рот конфетку. — А тебя как?

— Меня зовут Мисси, а это мой отец, — ответила девочка.

Мальчику, которого звали Рики, пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть в лицо Коултера. Под его изучающим взглядом Коултер насмешливо улыбнулся. Этого паренька не так легко смутить.

— У меня отца нет, но когда-нибудь у меня тоже будут сапоги, как у ковбоев.

Коултер не уловил связи между одним и другим, но для мальчика, по-видимому, такая связь существовала.

У Коултера мелькнула мысль, что, если бы Мисси была мальчиком, она, наверное, была бы ему ближе. Но кто знает, может сын раздражал бы его еще больше.

Он услышал, как Мисси спросила мальчика:

— Тебя привела на парад мама?

Его удивило, что Мисси проявляет интерес к мальчику. Она мало интересовалась своими школьными товарищами, хотя маленького Джоша Гарриса, кажется, полюбила. Коултер видел, что Мисси предпочитает бывать одна, и полагал, что эту черту она унаследовала от него.

— Меня привела сюда Нонни, — ответил Рики и добавил: — Но она потерялась.

— Ты уверен, что это не ты потерялся? — сказала Мисси с улыбкой.

— Нет, — ответил мальчик, нахмурив бровки, — я знаю, где я нахожусь, но не знаю, где Нонни. Значит, это она потерялась, — рассудил он.

Теперь нахмурился и Коултер, увидев, что его дочь нагнулась и с участием взяла мальчика за руку.

— Да, но видишь ли, Рики, твоя Нонни знает, где она, но не знает, где ты. Наверное, она думает, что это ты потерялся, — объяснила ему Мисси.

Рики вздохнул:

— Теперь она опять рассердится на меня.

— Где ты видел ее в последний раз?

Коултер догадывался, о чем думает Мисси, но меньше всего ему хотелось впутываться в эту историю и разыскивать мать Рики. Если мальчик потерялся, то это вина его матери, которая плохо за ним следила.

Мальчик махнул рукой в сторону пешеходного моста.

— Где-то там. Мне хотелось пить, и она пошла за водой.

— А ты должен был ждать, пока она вернется?

Мальчик смутился и опустил голову, отчего волосы еще больше закрыли его лицо.

— Да, — очень тихо ответил он.

— Дай мне руку, мы попробуем найти ее вместе, — сказала Мисси.

— Мисси! — голос Коултера прозвучал резче, чем ему хотелось. — Мы не будем разыскивать его мать в такой толпе.

Мисси посмотрела на отца осуждающе.

— Но не можем же мы оставить его одного, папа. Ведь это маленький мальчик.

— Я не такой уж маленький. Мне скоро исполнится шесть лет, — гордо заявил Рики.

Коултер окинул мальчика ледяным взглядом, приказывающим замолчать. Потом обернулся к своей дочери. Казалось, она опять замкнулась в себе, одним только взглядом выражая упрек. Он почувствовал, что его загнали в угол, и вздохнул.

— Мы отведем мальчика в полицию. Его мать, наверное, уже поняла, что он потерялся, и обратилась туда за помощью.

— Нельзя ли все же сперва поискать ее хоть немного? — неуверенно попросила Мисси, подняв глаза.

— Это не наше дело, и незачем вмешиваться, — отрезал Коултер. Он заметил, как сжалась Мисси от его слов, и у него мелькнула мысль, что Фло была права, когда говорила, что он ранит людей, сам того не желая. Тактичность не была свойственна Коултеру. Он повернулся к мальчику и сказал: — Идем! Мы отведем тебя к полицейскому. Он поможет найти твою мать.

Но Рики не двигался с места.

— Они не знают, где Нонни, — сказал он, сердито надув губки.

С минуту Коултер смотрел на него, потом нагнулся и поднял на руки. Яркие карие глаза изучающе смотрели на сурового мужчину. В отличие от Мисси Рики нисколько не испугался его.

Коултер ничем не показал, что ему понравился нахальный взгляд мальчика. Его глаза только на мгновение вспыхнули и снова приняли прежнее холодное выражение. Что для него значил этот ребенок? Он решительно направился туда, где стоял человек в форме полицейского, чувствуя, что Мисси уныло плетется за ним. Хватит и того, что он привез ее на фестиваль. Еще не хватало заниматься каким-то потерявшимся мальчиком. Держась за плечо Коултера, Рики разглядывал с более выгодных позиций толпу и парад. Внезапно его пальчики затрясли плечо Коултера.

— Подождите! — закричал Рики, указывая влево. — Там Нонни!

Повернувшись в ту сторону, куда показывал Рики, Коултер сразу увидел женщину, лихорадочно искавшую кого-то в толпе, Коултер с удивлением отметил, что она очень молода, почти подросток. А ведь Рики сказал, что ему скоро шесть лет! Девушка была миловидна, несмотря на печать усталости, лежащую на ее лице. Горестный взгляд говорил о том, как много она пережила.

Ее необычайно привлекательные карие глаза миндалевидной формы нашли Рики, которого Коултер держал на руках, и девушка поспешила к ним. Мягкая улыбка играла на ее чувственных губах, а взгляд выражал облегчение. Ее очевидная невинность пробудила огонь желания в Коултере. Но он вспомнил о мальчике, которого держал на руках. Коултер всегда мог легко завоевать любую женщину, но вряд ли стоило связываться с женщиной, у которой уже есть ребенок.

Обнаружив, что Рики исчез, Натали испугалась. Рики всегда выполнял все ее указания, даже если они казались ему несправедливыми. Видно, соблазн подойти поближе к параду был слишком велик.

Она чувствовала, что он не мог уйти далеко. Но народу вокруг было так много, что она боялась не найти его в толпе. И тут она чисто случайно краем глаза заметила Рики на руках у незнакомого мужчины.

— Ох, Рики! — улыбаясь сквозь слезы, воскликнула она, когда незнакомец передал ей мальчика. Она так обрадовалась, что не в силах была сердиться. В глазах ее стояли слезы радости. Она гордо вскинула голову, чтобы поблагодарить незнакомца.

Перехватив оценивающий взгляд, которым тот оглядел ее стройную фигурку, Натали прочла в нем насмешку и презрение. Она замерла. Самоуверенность этого незнакомца граничила с нахальством. Сначала он показался ей очень интересным, но бесцеремонность, с которой он разглядывал ее, испортила все впечатление.

Эти сине-зеленые глаза, казалось, хотели унизить ее. Его отлично сшитый костюм из дорогой ткани говорил о богатстве, и, конечно, от него не укрылось, что на ней всего лишь дешевое платье, купленное на распродаже.

— Хочу поблагодарить вас за то, что нашли Рики, — сдержанно произнесла Натали.

Она вся сжалась под его насмешливым взглядом.

— Ты меня совсем задушила, — прошептал ей на ухо Рики.

Этим он хотел напомнить, что он уже большой и его не следует нести на руках. Натали неохотно опустила Рики на землю и крепко взяла его за руку. В дрожащих пальцах другой руки она держала бумажный стаканчик.

— Пустяки. Мы просто хотели отвести его к полицейскому, который стоит на углу, — проговорил Коултер, его низкий, немного ленивый голос не соответствовал его жесткому дерзкому взгляду.

Ну конечно, разве стал бы этот надменный тип беспокоить себя ради того, чтобы найти мать затерявшегося в толпе ребенка?

Рики дернул ее за руку.

— Нонни, здесь бросали конфетки. Я нашел одну, и Мисси разрешила мне ее взять. Это ничего? Я ее уже съел, — добавил он как бы между прочим.

— Мисси? — недоуменно переспросила Натали.

Взглянув туда, куда указывал Рики, Натали впервые обратила внимание на девочку, стоявшую рядом с незнакомцем.

— Это Мисси, — пояснил Рики, — а это ее отец.

В сердце Натали шевельнулось сочувствие к девочке. Если ее отец на самом деле столь суров, как кажется, то не удивительно, что Мисси выглядит такой замкнутой и ранимой. Девочка сейчас как раз в том возрасте, когда уверенность, что ее любят, так ей необходима. Натали хорошо помнила себя в этом возрасте. Если бы не брат… какое счастье, что у нее был брат! Дай Бог, чтобы мать у этой девочки была получше отца.

— Можно мне попить? — спросил Рики.

— Здесь почти ничего нет, — сказала Натали, передавая ему стаканчик. — Я расплескала все, пока тебя искала.

Рики выпил до дна то, что осталось, вернул ей стаканчик и вытер рот тыльной стороной ладошки. Наступило неловкое молчание, и Натали поняла — пора распрощаться, незнакомцу их общество в тягость. Выпрямившись, она обратилась к нему:

— Еще раз благодарю вас. — Он ответил кивком головы. Натали еще крепче сжала ручку Рики. — Пойдем смотреть парад!

— Может быть… может быть, мы будем вместе смотреть парад? — робко предложила Мисси.

Натали тепло улыбнулась девочке, но, заметив, как сурово незнакомец посмотрел на свою дочь, поняла, что ему это не по нраву.

— Спасибо, мы пойдем, — ответила она.

Перехватив взгляд, который Мисси бросила на отца, Натали поняла, что девочка угадала причину ее отказа. Ей захотелось остаться из вредности, чтобы позлить этого высокомерного красавца, но она знала, что его общество будет ей неприятно.

Она увела Рики поспешнее, чем это было необходимо, и они стали пробираться через толпу к пешеходному мосту. Прежнее их место оказалось занятым, но Натали удалось найти место у каменной ограды. Едва она села сама и усадила Рики себе на колени, как сразу же почувствовала страшную усталость.

Она шла на парад в надежде, что это развлечет Рики, а ей позволит хоть немного отдохнуть и развеяться. Но Рики оказался таким беспечным! И как это его угораздило потеряться? На его поиски ушли ее последние силы. Натали понимала, что незнакомец осуждает ее за то, что она оставила Рики одного, и отчасти был прав. Но мальчик всегда выполнял то, что она ему говорила. Кто мог предвидеть, что он ослушается? В последнее время у нее почему-то все идет не так.

Каштановая головка мальчика легла на плечо Натали, она прижалась к ней щекой, прикрыв усталые глаза. Если бы у нее был кто-нибудь, на кого можно опереться, тяжело вздохнула Натали. Она устала не только физически, нервы тоже были на пределе. Она закусила губу, чтобы не дать волю отчаянию.

Три года тому назад случилось ужасное несчастье: брат Натали Нед и его жена погибли в автомобильной катастрофе. Тогда Натали казалось совершенно естественным взять их ребенка к себе на воспитание. Иначе ему пришлось бы мыкаться по приютам. В то время у нее была хорошая работа. Она не предполагала, что фирма закроется через несколько месяцев. Не знала она и того, сколько денег придется тратить на ребенка.

На одежду, медицинское обслуживание и уход за ребенком постоянно требовались деньги, и она вынуждена была браться за любую работу, чтобы только свести концы с концами. Последнюю свою работу она получила через агентство по найму поденных домашних работниц. В эту пятницу ее уволили по ложному обвинению в краже. Несмотря на жесткую экономию, ее заработка едва хватало. Скудных запасов еды осталось совсем мало — к концу недели и те иссякнут. Необходимо было немедленно найти работу.

Колени Натали онемели под тяжестью ребенка. Когда последний плот выплыл из-под моста, Рики уже мирно посапывал у нее на плече. Откинув каштановые волосы с его лба, она подумала, что все же ее усилия не пропали даром. Рики — здоровый, счастливый ребенок, любящий и доверчивый, уверенный в том, что и Натали его любит. В нем не было и следа той скованности, неудовлетворенности и неуверенности, которые она заметила в Мисси.

Натали с нежностью подняла Рики на руки, и он доверчиво прижался к ней; ручонки сонного мальчика сами собой обвили ее шею, и волна нежности обдала Натали. Она поднялась и пошла следом за расходящейся толпой, неся сонного ребенка, и ноша ее тяжелой ей совсем не казалась.

Улица, по которой она шла, была в этот час необычайно многолюдной. Проходя мимо припаркованных автомобилей, в которые садились их владельцы, Натали с грустью подумала, что не может потратить деньги даже на автобус. Предстояла длинная дорога домой.

Мимо проехал шикарный белый автомобиль. Натали успела заметить тонкое нервное личико, прижавшееся к окну. Девочка внимательно смотрела на Натали. Уличный фонарь высветил в машине два силуэта: большой и маленький. Машина резко остановилась у обочины. Сердце молодой женщины испуганно забилось, но она гордо вскинула голову и еще крепче прижала к себе Рики.

Дверца машины открылась и снова резко захлопнулась. Натали увидела, как высокомерный незнакомец большими шагами направляется ей навстречу. Натали догадалась, что это Мисси попросила его остановиться. По его резким движениям она поняла, что он взбешен, однако лицо его было абсолютно спокойно. Он преградил ей дорогу, заставив остановиться.

— Могу я подвезти вас до дома? — спросил он вежливо.

Натали подумала, что этот человек, наверное, давно научился скрывать свои истинные мысли и чувства. Не задумываясь, она поблагодарила его и отказалась. Ей не хотелось, чтобы он думал, будто произвел на нее неизгладимое впечатление.

— В присутствии вашего сына и моей дочери я вряд ли могу быть опасным для вас.

Натали хотела было объяснить, что Рики ее племянник, а не сын, но передумала. Пусть себе считает, что хочет. Да он мог и не поверить ее рассказу.

— Моя дочь очень беспокоится о том, как вы доберетесь домой, — пояснил он с иронией в голосе.

Натали вспыхнула.

— Так это она, а не вы решили остановиться?

— Конечно, — ответил он, не скрывая, что ему самому это, как она и догадывалась, никогда бы и в голову не пришло. — И мне не улыбается перспектива всю ночь успокаивать ее, она ведь не уснет, пока не узнает, что с вами все в порядке.

Натали посмотрела туда, где стояла машина. Мисси встревоженно смотрела на нее. Понимая, что впечатлительная девочка действительно очень обеспокоена, она холодно сказала:

— Мы принимаем ваше предложение.

Коултер ухмыльнулся — иного ответа он и не ожидал. Пройдя вперед, он открыл дверцу машины. Мисси благодарно улыбнулась отцу и пересела на заднее сиденье, освобождая переднее для Натали.

Когда Натали осторожно усаживалась, стараясь не разбудить Рики, ее простенькое платье задралось выше колен. Поправляя его, она почувствовала, как ее щеки запылали под холодным взглядом мужчины. Он закрыл дверцу и, обойдя машину, сел на место водителя.

— Он спит? — спросила Мисси, перегнувшись через спинку кресла.

— Да, ему давно уже пора бы быть в кровати, — спокойно ответила Натали, стараясь не показать как неловко она себя чувствует.

Машина тронулась с места, Коултер смотрел только на дорогу, не обращая никакого внимания на Натали.

— Красивый был парад, правда? — девочка говорила как-то неуверенно, будто сомневалась в том, правильно ли ее мнение.

— Да, — согласилась с ней Натали. — Рики очень понравилось. Он видел парад впервые в жизни.

— Я тоже. Раньше я смотрела парады только по телевизору, — сказала Мисси.

— Где вы живете? — резко прозвучавший вопрос заставил Натали вздрогнуть.

Как же это она не назвала ему адрес с самого начала! Она немедленно исправила свою ошибку, сообщив, где она живет.

— А вы знаете, где это? — добавила она, подумав.

— Я всю жизнь прожил в этих краях. В Сан-Антонио трудно найти место, которого бы я не знал, — спокойно ответил он.

И при этом его дочь никогда раньше не была на фестивале, отметила про себя Натали. Дело, конечно же, не в деньгах, подумала она, поглаживая дорогую обивку кресла.

— А вы давно здесь живете? — прошептала девочка.

Натали показалось, что говорит она так тихо не потому, что не хочет разбудить Рики, а потому, что боится рассердить отца.

— Всего несколько лет, — так же тихо ответила Натали.

— Здесь хорошо, мне нравится Сан-Антонио.

А где, интересно, живут они сами? Похоже, что не в городе, подумала Натали.

— Рики сказал, что тебя зовут Мисси, это так?

— Мисси Лэнгстон, сокращенно от Мелиссы, — объяснила девочка, — это мой папа, Коултер Лэнгстон.

Имя было смутно знакомо Натали. Повернувшись к нему, она взглянула в упор в его сине-зеленые глаза. Ему показалось, что Натали пытается вспомнить, где могла слышать это имя.

— Меня зовут Натали Крейн, — представилась она, чтобы прервать неловкое молчание.

— Рики зовет вас Нонни. Почему? — поинтересовалась Мисси.

— Когда он был совсем маленьким, он не мог выговорить мое имя и стал звать меня Нонни.

— Который из этих домов ваш? — спросил Коултер, сворачивая с главной магистрали на улицу, где жила Натали. В его вопросе ей снова почудилась насмешка.

— Третий справа, — ответила Натали. Она обрадовалась, что дом не освещен — светилось только одно небольшое окно. Хорошо, что не видно, насколько дом уродлив и запущен. Верхний этаж был перестроен под квартиры, которые сдавались внаем. Надо было попросить его остановить машину на углу, а не везти сюда.

Едва машина остановилась и Коултер выключил мотор, Натали стала искать ручку дверцы. Она заметила, что Коултер Лэнгстон вышел из машины и идет в ее сторону, чтобы открыть ей дверцу, но она прекрасно понимала, что это проявление вежливости вызвано только его желанием угодить дочери. Она угрюмо сжала губы и хотела выйти из машины сама.

— Дайте мне мальчика, — скомандовал он.

— Я могу сама отнести его, — сказала Натали, отталкивая протянутые руки.

— И будете искать ключ в сумочке, а потом еще возиться с замком? — спросил он с издевкой, забирая у нее ребенка. — Я надеюсь, вы не хотите, чтобы я рылся в вашей сумочке?

Натали вышла из машины, поглядывая с неудовольствием на мужчину, который несколько небрежно держал на руках ребенка. Она быстро поднялась по неровным, кое-где выщербленным ступеням к двери дома. Он бесшумно следовал за ней. Открыв входную дверь, Натали повернулась, чтобы забрать у него Рики.

— С ним все в порядке. Покажите, где ваша квартира.

— Я живу наверху, — сказала Натали и, подавив вздох, подумала, что при виде ее скромного жилища он еще больше почувствует свое превосходство. Но ей было все равно, она слишком устала.

Когда они поднимались по лестнице, в холле приоткрылась дверь и оттуда выглянула любопытная хозяйка. При виде незнакомого мужчины она сразу же набросилась на Натали:

— Я неоднократно вас предупреждала, мисс Крейн, что не разрешаю водить к себе мужчин! Это приличный дом.

Силой воли Натали сдержала свой гнев. Приближался конец месяца. Она не могла себе позволить ссориться с хозяйкой, если надеялась получить отсрочку платежа на несколько дней.

— Он только отнесет Рики в мою комнату и немедленно уйдет, миссис Томас, — как можно спокойнее сказала она.

— Смотрите у меня! — отрезала хозяйка и захлопнула дверь.

Натали не хотела думать о том, какие выводы Коултер Лэнгстон мог сделать из только что услышанного разговора.

Добравшись до верхней площадки, Натали открыла дверь в свою однокомнатную квартирку и протянула руки, чтобы забрать Рики. Коултер отдал ей мальчика без возражений.

— Спасибо, что подвезли нас, — сухо поблагодарила она.

— Передам вашу благодарность Мисси. Это как-никак была ее идея, — снова напомнил он и заспешил вниз по лестнице.

 

Глава вторая

— Сиди тихо, Рики, и ешь свой сэндвич. Постарайся никому не мешать, — наставляла племянника Натали.

— Хорошо, — пообещал Рики звонким голосом и взобрался на длинную скамью за деревянным прилавком, до которого он доставал с большим трудом. — А ты не поешь со мной, Натали?

— Нет, солнышко, мне надо работать. — Натали тщетно пыталась откинуть густые золотисто-каштановые пряди волос, прилипшие к потному лбу.

Ободренный ее улыбкой, Рики взял тарелочку с сэндвичем, разрезанным на мелкие кусочки, чтобы ему было удобнее их брать, и начал есть, как всегда, с аппетитом. Натали перестала улыбаться, едва отвернулась от него.

От жары и шума у нее стучало в висках. Было душно, и ничто не предвещало прохладу даже после захода солнца.

На главной площади Ла-Виллита оркестр играл зажигательные танцевальные мелодии, заглушая смех и гул толпы. «Ночь в Старом Сан-Антонио» — так называлось одно из мероприятий праздника, рассчитанное на четыре ночи. Четыре ночи веселья и радости. Каждая пядь земли была занята павильонами, в которых продавались разнообразные закуски и напитки, масса красочных сувениров для многочисленных туристов.

В одном из таких павильонов, торгующих закусками, Натали наконец нашла временную работу, всего на четыре вечера — хоть какой-то, но все же заработок. Хозяин павильона разрешил Натали приводить с собой Рики, если мальчик не будет никому мешать. Это позволило ей сэкономить деньги: можно было обойтись без няни. Мальчик, конечно, будет уставать, но за павильоном навалены тюки с соломой, значит, там он сможет прилечь и отдохнуть.

Перевернув очередной бифштекс, Натали устало вытерла влажный лоб. Последний год дела ее шли все хуже и хуже. Но она горячо любила Рики и старалась не сетовать на трудности, связанные с его воспитанием. Если бы удалось хоть на час отвлечься от всех проблем, думала она с тоской, может, тогда она нашла бы выход. Как хорошо было бы участвовать во всеобщем веселье, присоединиться к сотням людей, которые с таким беззаботным видом гуляют по Ла-Виллита.

Взглянув через плечо на Рики и убедившись, что мальчик сидит на месте, Натали хотела было уже отвернуться, но замерла, встретившись с равнодушным взглядом сине-зеленых глаз. Она вспыхнула до корней волос. Глаза ее метали молнии. Она не желала выносить этот равнодушный пристальный взгляд, который выводил ее из себя, и поискала глазами Мисси — та уже успела сесть рядом с Рики и о чем-то тихо беседовала с ним.

Резко отвернувшись, Натали сосредоточила все свое внимание на бифштексах, которые готовила. По какой иронии судьбы ей пришлось вновь встретиться с этим человеком? Она была уверена, что он испытывает к ней неприязнь, если вообще способен что-либо чувствовать. Такой красивый и такой холодный. Загар оттенял металлический блеск его глаз. Подтянутый, гибкий, мускулистый, он походил на дикую кошку — та же сила, та же грация. Бесстрастное выражение благородного лица усиливало это впечатление. Спокойствие его было только кажущимся — его сила, будто долго сдерживаемая пружина, в любой момент была готова выплеснуться наружу, и тогда от него не жди пощады. И в то же время, несмотря ни на что, Коултер Лэнгстон обладал магнетической, почти гипнотизирующей притягательной силой.

Натали решительно тряхнула головой, чтобы избавиться от образа, который нарисовало воображение. Эта новая встреча — чистая случайность, такая же случайность, как и то, что его дочь и Рики столкнулись друг с другом в самом начале фиесты. Она усмехнулась — вот и отвлеклась хоть немного от своих проблем.

— Нонни! — осторожно позвал Рики, словно извиняясь за то, что оторвал ее от работы.

Отпустив еще две порции, Натали вытерла руки клетчатым передником и направилась к племяннику, стараясь не замечать мужчину, который стоял подле него.

— Здравствуй, Мисси, — тихо приветствовала она девочку.

Мисси кивнула ей в ответ.

— Я все съел, — сказал Рики, протягивая ей пустую тарелку, и, прежде чем Натали успела что-либо ответить, продолжил: — Мисси хочет погулять со мной и все мне показать.

— Я буду крепко держать его за руку, чтобы он не потерялся, — умоляюще добавила Мисси.

— Я знаю, что ты будешь очень внимательна, Мисси, но… — начала было Натали. Она взглянула в бесстрастное лицо мужчины, стоявшего возле детей. — Мне кажется, Рики лучше остаться здесь со мной. Сегодня очень много народу.

— Папа! — Мисси с мольбой посмотрела на отца. — Пожалуйста, объясни миссис Крейн, что мы позаботимся о Рики.

Натали внутренне вся сжалась, понимая, в какое затруднительное положение поставила всех Мисси. Она знала, что Коултеру Лэнгстону меньше всего хотелось развлекать ее племянника.

— С нами мальчик будет в полной безопасности. Мы привезем его обратно ровно через час, миссис Крейн, — сказал он с легким насмешливым нажимом на слово «миссис».

— Я — мисс Крейн, Рики — мой племянник. — Заметив, как он иронично поднял бровь, Натали пожалела, что поправила его. — Извините, мне надо работать.

— Через час Рики будет здесь, — примирительно сказал Коултер.

— Разве я уже разрешила ему идти с вами? — удивилась Натали.

— Ребенку ведь нечем заняться, пока вы работаете. Чего вы боитесь? — спросил он с вызовом.

Ее недовольный вид не произвел на него никакого впечатления. Она понимала, что препираться бессмысленно, тем более в присутствии детей. Она долго решала, стоит ли соглашаться, но, взглянув на мальчугана, смотревшего на нее с такой мольбой и любовью, приняла решение. Так ему и надо, подумала она про Коултера Лэнгстона.

— Хорошо, — проговорила Натали, — я буду ждать Рики здесь через час.

Когда они уехали, Натали подумала, что это просто безумие какое-то, как могла она согласиться на такое? Она совсем не знает того Коултера Лэнгстона. Пусть он и выглядит вполне порядочным человеком. Но можно ли быть уверенной в порядочности такого человека?

Она поняла, почему Коултер Лэнгстон не стал противиться желанию дочери: ему не придется тогда развлекать ее, это сделает Рики. Да-да, причина именно в этом.

К назначенному часу, как и обещал, появился Коултер Лэнгстон. Рики сидел у него на плечах, Мисси шла рядом. Они с трудом пробирались через многолюдную толпу к павильону. Глаза Рики блестели от возбуждения. Натали знала, что теперь он не успокоится, пока не расскажет обо всем, что видел. Даже Мисси очень оживилась и выглядела вполне счастливой.

Рики бросился в распростертые объятия Натали.

— Хорошо провел время? — спросила она, улыбаясь.

— Здорово! — выпалил Рики и хотел было рассказать ей обо всем, но тут вмешалась Мисси:

— Вот видите, мы привели Рики вовремя.

— Да, конечно. — Натали перевела глаза с дочери на отца. Под его спокойным, но пронзительным взглядом ее улыбка погасла. — Благодарю вас.

Натали наклонилась с тем, чтобы заправить Рики рубашку, выбившуюся из штанишек.

— Видела бы ты эти красивые яйца! — воскликнул он.

— Каскароне, — поправила Мисси, — так называются скорлупки, заполненные конфетти.

— Их разбивают над головой! — поделился Рики ошеломительным открытием.

Глядя в его восторженно-изумленное личико, Натали не удержалась от улыбки.

Мисси достала из своей соломенной сумочки красные и синие «каскароне» и протянула их Рики.

— Возьми, раз они тебе нравятся.

Руки Натали лежали у Рики на плече, и она почувствовала, как мальчик вдруг весь напрягся. Он строго посмотрел на яркие скорлупки в руках Мисси и объявил:

— Мы с Нонни не принимаем милостыню!

Натали почти физически почувствовала направленный на нее насмешливый взгляд Коултера. Она вспыхнула. Было совершенно очевидно — Рики повторяет то, что много раз слышал от нее. Она еще больше расстроилась, увидев как поникла Мисси и как потухли ее голубые глаза.

— Это не милостыня, — спокойно сказал Коултер. — Это подарок в память о фиесте. Все равно что подарок на Рождество.

Рики приподнял голову и вопросительно посмотрел на Натали. Принять недорогой подарок от Мисси — это одно, но теперь, когда в дело вмешался ее отец, Натали захотелось отказаться. Однако, подумала она, ее отказ вряд ли заденет Коултера Лэнгстона. Ведь он просто поддержал свою дочь, так же, как поступила бы и она сама на его месте. Она не хотела лишать Рики удовольствия, раз не может баловать его. Детям не понять проблем взрослых, так зачем же заставлять их страдать понапрасну.

Скрепя сердце Натали кивнула:

— Да, Рики, это так, — и добавила: — Ты бы показал Мисси свою машину.

Бережно держа в руках «каскароне», малыш помчался за своей игрушкой, которая была спрятана за прилавком. Коултер Лэнгстон больше не принимал участия в разговоре, но Натали все время ощущала его присутствие, и ей было не по себе, когда он смотрел на нее.

Кончился пятнадцатиминутный перерыв, Натали пора было снова приниматься за работу. Мисси попрощалась с Рики. Натали не была уверена, что Коултер сделал то же самое. Конечно, вежливости можно было ожидать только от девочки.

Как она и рассчитывала, Рики охотно устроился на соломе за павильоном. Так удобнее наблюдать за праздником, сказал он, но в десять часов уже крепко спал, несмотря на шум и гам, который не смолкал с половины шестого вечера, когда открывались ворота Ла-Виллиты.

Официально праздник «Ночь в Старом Сан-Антонио» заканчивался в половине одиннадцатого, но только в половине двенадцатого Натали управилась с работой и могла уйти домой. Последние три дня она до полного изнеможения искала работу, а сегодня почти шесть часов кряду простояла у горячей плиты. Ей казалось, что она не в состоянии сделать ни шага. Но она приказала себе держаться: надо как-то добраться до дома. Она подняла мальчика на руки, взяла свою сумку и пошла к выходу через ворота на Аламо-стрит.

Миновав ворота, она заметила, что от каменной стены дома отделилась высокая фигура. Только когда мужчина протянул к ней руки, чтобы взять спящего ребенка, она узнала Коултера Лэнгстона.

— Машина напротив, — сказал он.

— Зачем это… — слабо запротестовала Натали.

— Вы хотите, чтобы я отвез вас домой? Мне нужен четкий ответ: да или нет. — Он говорил тихо, но голос его звучал жестко.

Пройти весь длинный путь до дома пешком было бы труднее, чем недолго посидеть в машине с Коултером Лэнгстоном. Под его холодным, бесстрастным взглядом Натали недолго колебалась. Она так устала, что была не в силах сопротивляться.

— Наверное, это была идея Мисси, — сказала она со вздохом.

— Машина напротив, — повторил он, ничего не объясняя.

Натали откинула волосы со лба и проговорила:

— Да, благодарю вас.

Она быстро нашла роскошную белую машину на полупустой стоянке и села в нее. Коултер передал ей спящего ребенка и занял свое место за рулем. Рики открыл глазки, вытянул шейку и взглянул сперва на заднее сиденье, потом на Коултера.

— Где Мисси?

— Она уже спит, — ответил Коултер.

— Я тоже устал, — сказал Рики. Положив головку на плечо Натали, он сразу же уснул.

Натали прислонилась к роскошной кожаной обивке и прикрыла глаза. Тишина действовала на нее успокаивающе.

— Никогда не знала, что тишина так прекрасна, — прошептала Натали.

Шум веселящейся толпы казался ей полузабытым кошмаром.

Уголком глаза Натали поглядывала на Коултера. Ей было приятно сидеть на мягком сиденье, и она почувствовала угрызения совести оттого, что слишком сухо поблагодарила его.

— Мистер Коултер, большое вам спасибо за вашу заботу. Надеюсь, ваша жена не возражает, что вы отвозите нас домой?

Этот вопрос, заданный без всякой задней мысли, вызвал у него невеселую усмешку. Коултер холодно посмотрел на нее.

— Вряд ли. Ведь ее нет в живых.

Натали замерла. Она растерялась.

— Очень сожалею.

— Правда? И о чем же вы сожалеете? Что она умерла или что я не могу притвориться, будто горюю о том, что случилось больше десяти лет тому назад? — резко спросил Коултер.

Натали не знала, как ответить ему, но ее неловкое молчание как будто устраивало этого человека. Нетрудно было понять, что Коултер Лэнгстон не любит праздных разговоров. Он всегда был прям и откровенен. Личная жизнь человека, само собой, должна оставаться личной, но то, что он отреагирует так резко на, казалось бы, совершенно невинное замечание, Натали не предполагала.

Когда они приехали, Коултер взял Рики на руки, пока она открывала дверь. На этот раз хозяйка, выглянувшая из своей комнаты, ничего не сказала, видимо считая свое появление достаточным предостережением.

Поднимаясь по лестнице в свою квартиру, Натали случайно споткнулась, но сильная, рука успела поддержать ее. Ощущение крепкой, надежной опоры и защиты было таким сильным и так согрело ее, что ей захотелось продлить его хоть на мгновение. Но она заставила себя подавить это желание, а Коултер быстро убрал руку.

Дверь широко распахнулась, и Коултер смог хорошенько рассмотреть ее чистенькую, но бедно обставленную комнату. От его взгляда ничего, наверное, не ускользнуло. Сдержанно выслушав смущенные слова благодарности, Коултер повернулся и начал спускаться по лестнице прежде, чем Натали успела закрыть за ним дверь.

Так повторялось все три дня, пока шел праздник «Ночь в Старом Сан-Антонио». Коултер приезжал с Мисси примерно в одно и то же время. Дети весело играли, а он невозмутимо наблюдал за ними. После закрытия он всегда ждал Натали уже один и отвозил ее с Рики домой.

Она попыталась однажды заплатить, но он, усмехнувшись, наотрез отказался. Натали не могла понять, что ему нужно, и решила наконец, что он просто пытается доставить этим удовольствие своей дочери.

В пятницу, в последний день праздника, а значит, и ее последний рабочий день, Коултер привез Натали домой очень поздно, почти в полночь. Когда он передавал ей спящего ребенка, у нее мелькнула мысль, что больше они с Рики никогда не увидят ни его, ни Мисси. Не успела Натали попрощаться, как Коултер уже повернулся, чтобы уйти. Она поняла, что ему совершенно безразлично, встретятся они когда-нибудь еще или нет. Тем лучше. Ее это вполне устраивало. Жаль только Рики — он наверняка будет скучать по Мисси. Она коротко бросила: «Спокойной ночи» — и захлопнула дверь.

Совершенно обессиленная, Натали мечтала только о том, чтобы лечь рядом с Рики на тахту, где они спали вдвоем. Она прошла в свою крошечную кухню и поставила на плиту чайник. Когда вода закипела, она приготовила себе чашку кофе. Взяв карандаш и бумагу, она вынула из конверта свою зарплату. Натали знала, что не уснет, пока не рассчитает, надолго ли ей хватит заработанных денег. Нет, даже при самой жесткой экономии следующую неделю на эти деньги ей не прожить. Ни разу за все три года, как она воспитывает Рики, будущее не казалось ей таким мрачным и безнадежным. Опустив голову на руки, она заплакала, но слезы не приносили облегчения.

Вдруг она услышала, что ручка входной двери поворачивается. Она испугалась, подняла голову и, к своему изумлению, увидела Коултера Лэнгстона. Он стоял в дверях, медленно обводя взглядом комнату.

— Что вам надо? — наконец выговорила Натали.

— Вы забыли ключ в дверях, — сказал он.

Подойдя к столу, за которым сидела Натали, он положил перед ней какой-то сверток.

— Что это? — она удивленно подняла на него глаза.

— Сэндвич.

— Для меня?

— Я сегодня обедал, а вы? Обед, который полагался вам на работе, вы, наверное, отдали Рики? — Натали отвернулась, ничего не ответив. — Я так и знал.

— Я не голодна, — гордо заявила она, чувствуя, как кружится голова от голода.

— Только не надо говорить, что вы не берете милостыню. В устах ребенка это звучит мило, но в ваших — было бы просто смешно!

Он разорвал упаковку, достал аппетитный сэндвич с ветчиной и пододвинул к ней.

— Ешьте, — приказал он.

Натали мучительно хотелось есть и одновременно хотелось бросить этот сэндвич ему в лицо. Но по той решимости, которая светилась в его глазах, она поняла, что он готов силой затолкать сэндвич ей в рот.

— Чего же вы хотите от меня за свою щедрость? — с вызовом спросила она.

Натали почувствовала, что краснеет под пристальным взглядом, которым он окинул ее с головы до ног. За последнее время она сильно похудела, но это лишь подчеркнуло ее привлекательность. Его рот скривился в циничной усмешке, глаза остановились на ее лице, которое еще не совсем высохло от слез. Натали же встретила его взгляд, гордо вскинув голову.

— По крайней мере вы понимаете, что за все нужно платить, — цинично заявил он, глядя в ее лицо. — Но сейчас я хочу только того, чтобы вы уделили мне несколько минут, нам надо поговорить.

— И это все?

— Пока да, — холодно ответил Коултер, а она вся вспыхнула от возмущения под его пронзительным взглядом. — Решение при этом останется за вами. Вас это устраивает?

— Определенно сказать не могу. — Натали поморщилась от его насмешливого тона.

— Ешьте. Насиловать вас я не собираюсь.

Он вел себя поразительно бесцеремонно, но, как ни странно, Натали была уверена, что он не причинит ей вреда. Однако, может быть, ей не стоит ничего обсуждать с ним. Как только она принялась за сэндвич, Коултер отошел от стола и направился к плите. Проглотив кусок, она спросила:

— Что вы там делаете?

— Хочу приготовить себе кофе.

Она положила сэндвич и быстро встала.

— Я сама вам приготовлю.

— Почему вы так боитесь? Не потому ли, что в шкафу у вас пусто? Не беспокойтесь, я уже догадался об этом.

Коултер распахнул дверцы шкафчика, он и в самом деле был почти пуст. Коултер достал чашку, растворимый кофе, засыпал его в чашку и залил кипятком. Натали поспешно заняла свое прежнее место.

Краска уже почти сошла с ее лица, когда Коултер непринужденно уселся за стол напротив нее. Она старалась избегать его пристального взгляда.

Натали чуть не подскочила, когда Коултер перегнулся через стол, протянул руку и взял стоявшую на полке за ее спиной фотографию.

— Мой брат Нед, его жена Сюзен и их Рики, ему тогда только-только исполнилось два года, — пояснила Натали.

— Значит, Рики действительно ваш племянник?

— Да, его родители погибли в автокатастрофе вскоре после того, как была сделана эта фотография.

— И у Рики нет больше родных?

— Наши родители умерли, а мать Сюзен — инвалид.

— Вы тогда были совсем юной, — проговорил Коултер, изучая фотографию.

— Мне было восемнадцать, если вас это интересует, — резко ответила она.

Однако Коултер невозмутимо продолжил:

— Значит, сейчас вам двадцать один или двадцать два года.

— Двадцать один.

Натали не могла понять, к чему он клонит. Она смутно догадывалась, что это как-то связано с тем, что он хотел обсудить с ней.

— У вас нет друга?

— Нет, — коротко ответила она.

Она не могла или не хотела объяснять ему, что с тех пор, как появился Рики, круг ее знакомых резко сократился. Пришлось смириться с одиночеством, которое теперь стало ее единственным уделом.

 

Глава третья

— Да, немного найдется молодых людей, готовых взять на себя ответственность за чужого ребенка и считаться со всеми трудностями, которые с этим связаны.

Он, конечно, попал в точку. Но Натали слишком тяжело было говорить об этом, и потому она промолчала.

Он поставил фотографию на место и откинулся на спинку стула.

— Вы многим пожертвовали ради мальчика.

— У этого мальчика есть имя. Его зовут Рики. — Ее возмущало, что Коултер говорит о Рики как о неодушевленном предмете. — И я не считаю это жертвой. Рики не виноват, что его родители погибли.

— Но это и не ваша вина, хотя вы почему-то стараетесь возместить ему эту потерю.

— А как, по-вашему, я должна была поступить? Отдать Рики в приют, лишить его семьи?

— Думаю, что у вас действительно не было выбора, — сказал Коултер.

Натали не могла поверить в искренность его слов. Она окончательно потеряла аппетит и отодвинула от себя тарелку.

— Может, вы наконец скажете, о чем хотели поговорить со мной? — ей надоело играть в кошкимышки.

Он поставил чашку и посмотрел на Натали. Понять, о чем думает этот человек, было совершенно невозможно.

— Сегодня Мисси сказала мне, что очень жалеет, что ее мать умерла, не оставив ей ни сестры, ни брата. Она так привязалась к вашему племяннику…

— Извините, мы причинили вам столько хлопот.

Ей было жаль Мисси — девочка не знает, что такое ласка, тем более ласка родительская. Он нахмурился.

— Мы живем на ранчо. За Мисси ухаживает моя тетка. Но ей уже трудно справляться со всей работой — готовить, убирать и так далее. Она хочет уйти на покой, так сказать.

Натали начала догадываться, к чему он клонит. Ему нужен человек, который бы присматривал за Мисси и вел хозяйство.

— И вы хотите поговорить со мной об этом?

— Совершенно верно. — С легкой усмешкой Коултер продолжил: — Извините, но я заметил, что живется вам, мягко говоря, нелегко. И судя по вашим расчетам на этой бумажке, перспективы тоже неблестящие.

— Если вы хотите знать, нужна ли мне работа, скажу прямо: нужна.

— Я не собираюсь нанимать вас на работу.

Натали было трудно выдержать его невозмутимый, бдительно следящий за ней взгляд, и у нее не было сил состязаться с человеком, который все время опережал ее на один ход. Глубоко вздохнув, она спросила:

— Так к чему же весь этот разговор?

Ни тон, ни выражение его лица не изменились, когда он сказал:

— Выходите за меня замуж.

Она вздрогнула от неожиданности.

— Это что, шутка?

— Я говорю совершенно серьезно. — Коултер медленно потянулся за сигаретой, достал зажигалку и закурил, наблюдая за реакцией Натали.

— Но ведь я вас не люблю, и вы меня, конечно, не любите, — сказала она, совершенно растерявшись.

— Да, едва ли, — ответил он, усмехнувшись при мысли, что она могла допустить такое.

Натали не понимала, что здесь смешного.

— Вы, кажется, сказали, что вам нужна экономка и женщина, которая присмотрит за Мисси, — напомнила ему Натали.

— Совершенно верно, — сказал он, выпуская облако дыма. — Поэтому я и хочу жениться на вас.

У Натали пересохло во рту. Она взяла со стола чашку и встала, чтобы приготовить себе еще кофе, сейчас ей это было просто необходимо.

— Не понимаю ваш расчет. Чтобы иметь экономку, не обязательно жениться.

— Напрасно вы так думаете, — спокойно ответил он тоном, в котором сквозила издевка. — Мне нужен более или менее постоянный человек, а экономки часто уходят. Брачные узы все же труднее нарушить, чем трудовой договор.

— Не слишком ли рискованно — жениться для того, чтобы удержать у себя экономку? — сухо спросила Натали, насыпая растворимый кофе в чашку.

— Это практично, — поправил ее Коултер.

— По-моему, это совершенно нелепая затея!

Когда Коултер дал понять, что ему нужна экономка, ей очень захотелось получить эту работу. Как хорошо было бы быть все время за городом вместе с Рики! Но своим предложением он совсем сбил ее с толку.

— Почему же нелепая? Вам нужна работа, а мне нужна экономка. Я уже убедился, что работать вы умеете. — Он оглядел комнату и добавил: — Вы чистоплотны и аккуратны, вы любите детей, и они платят вам взаимностью, по крайней мере ваш племянник, да и Мисси чувствует себя гораздо свободнее с вами, чем с другими взрослыми. Надеюсь, готовить вы умеете?

— Да, умею, но думаю, что вы можете найти массу более подходящих девушек, согласных выйти замуж за вас, — сказала Натали.

— Более подходящих? — Коултер лениво потянулся, взял со стола свою чашку и подошел к Натали. — Да, конечно, я могу выбрать девушку из другой среды, которая лучше одевается, училась в лучших школах; возможно, она даже попытается убедить себя в том, что любит меня, но мне не нужна такая любовь.

Последние слова он произнес с таким презрением, что Натали не удержалась и спросила:

— Вам что же, любовь вообще не нужна?

— Вас это шокирует? Любовь, поверьте, — это величайшее заблуждение, — сказал он, пристально посмотрев ей в лицо.

До сих пор Натали думала, что этот человек способен хоть на какие-то чувства, но теперь после такого заявления…

— Вам нужна не жена, а рабыня, — возмущенно проговорила она.

— А вот это противозаконно, — парировал Коултер, не моргнув глазом.

Натали даже задохнулась от злости.

— Неужели вы думаете, что я могу принять ваше предложение?

— А почему бы и нет? Оно выгодно для вас: вы и ваш мальчик будете материально обеспечены, вам не придется заботиться о пище, одежде и жилье, как теперь. Если мальчик захочет учиться, я оплачу его обучение. Иными словами, я избавлю вас от всех ваших забот. Вам нужно будет только присматривать за Мисси и вести хозяйство. В свободное от школы время Рики всегда будет с вами.

Какую заманчивую картину нарисовал Коултер, знает, как убедить ее. И правда, что ждет ее? Постоянная тревога за Рики, страх, что она не сумеет оплатить какой-нибудь счет и они с Рики останутся без пищи и крова?

— В чем же дело? — спросил Коултер сухо. — Вы что же, все еще мечтаете о прекрасном принце, который унесет вас в сказочную страну? — Натали с упреком посмотрела на Коултера. — Когда вы в последний раз ходили на свидание?

Ей очень хотелось соврать этому наглецу, но она лишь отвернулась.

— Больше двух лет тому назад, — неохотно призналась Натали. — А вас не беспокоит, как отнесутся ваши друзья к тому, что вы женитесь на такой девушке, как я? Не покажется ли им это по меньшей мере странным? — спросила она, пытаясь перевести разговор в другую плоскость — не могла же она обсуждать с ним свою личную жизнь, то есть ее отсутствие!

— Отнюдь. Вы девушка привлекательная. Вам только нужно отдохнуть, поправиться и приодеться. — Он взял ее рукой за подбородок и повернул к себе, чтобы получше рассмотреть. — А ведь вы можете быть очень даже привлекательной. Золотые искорки в этих миндалевидных глазах, чувственные губы — ни один мужчина не устоит. Возможно, что наш брак будут даже считать романтическим.

Ее задела такая чересчур бесстрастная оценка, но прикосновение его руки было неожиданно волнующим. До сих пор она не думала о нем как о мужчине. Сейчас же она почувствовала опасное влечение к нему, ведь она всего лишь слабая женщина, которая долго была лишена мужского внимания.

Стараясь подавить в себе пробудившиеся чувства, она освободилась от его руки и с возмущением воскликнула:

— Еще проверьте мои зубы! Разглядываете меня, будто я лошадь!

Не обратив никакого внимания на ее восклицание, Коултер наклонился к ней и продолжил:

— Брак будет удобен для нас обоих, и к тому же вызовет гораздо меньше сплетен, чем если бы я нанял вас в качестве экономки.

— Это безумие, — продолжала настаивать Натали, глядя в свою чашку с остывающим кофе.

— Это расчет, и я жду ответа.

— Мне надо подумать, — сказала Натали, хотя ей казалось, что и думать тут не о чем.

Но она не решалась так сразу сказать «нет».

— У меня нет времени ждать. Мы с Мисси возвращаемся на ранчо в воскресенье утром. Так что у нас остается только один день, — заявил Коултер. Он стоял, сложив руки на груди.

— Но вы не можете требовать от меня ответа сию же минуту, — сказала Натали, нервно теребя волосы.

— Могу и требую, — резко ответил Коултер. — Не понимаю, какой еще выход может быть у вас. Сегодня вечером, до моего прихода, у вас было достаточно времени подумать о том, что ждет вас в будущем. — Он выпрямился во весь свой внушительный рост и отошел от нее. — Я ухожу, Натали Крейн, и надеюсь услышать ответ еще до того, как закрою за собой дверь.

В полном смятении она смотрела на него. Его красивое лицо выражало твердую решимость. Их взгляды встретились на мгновение. Он как бы давал ей понять, что это его последнее слово. Потом он подошел к двери и, не оглядываясь, взялся за ручку.

Натали очнулась, когда услыхала, что он уже отворяет дверь, и едва слышно проговорила:

— Да.

Коултер обернулся. Лицо его по-прежнему ничего не выражало.

— Заеду за вами и мальчиком завтра в восемь утра. — Оглядев комнату, он добавил: — Сюда вы больше не вернетесь. Упакуйте только то, что вам необходимо, что вы хотели бы сохранить. Не стоит беспокоиться об одежде, у вас и у мальчика будет все новое.

Не ожидая ответа и не попрощавшись, он удалился. Натали слышала, как он по-кошачьи тихо спускается по лестнице. Совершенно обессиленная, она прислонилась к стене и посмотрела на спящего ребенка.

— Правильно ли я поступила? — произнесла она вслух и, подняв глаза к потолку, повторила: — О Боже, правильно ли я поступила?

Единственным ответом ей был шум отъезжающего автомобиля.

Вопреки ожиданиям, что сомнения и мысли о будущем не дадут ей уснуть, Натали спала сном праведницы. Проснувшись утром, она почувствовала, что сон освежил ее. Впервые за долгое время она могла не думать о всех своих прежних проблемах. Брак по расчету — сейчас это уже не казалось ей чем-то ужасным.

На сборы много времени не потребовалось. Рики засыпал Натали вопросами. Он был очень возбужден, и не столько из-за сообщения, что Натали выходит замуж за отца Мисси, сколько из-за естественной тяги ребенка ко всему новому.

— Правда, что у меня будут настоящие сапоги, как у ковбоя? — в сотый раз спрашивал он Натали.

— Да, — улыбаясь, терпеливо отвечала она. — Если будешь хорошо себя вести. Ты все свои игрушки собрал?

— Да, — ответил Рики, успокоившись наконец.

От волнения и тревоги Натали не знала, чем заняться. Коултер приехал за ними, как и обещал, ровно в восемь часов. Не успела она опомниться, как они с Рики были уже в машине, вещи уложены. Коултер холодно рассчитался с хозяйкой квартиры.

Весь день был тщательно расписан, так что у Натали не оставалось времени для раздумий. Магазины, парикмахерская. Они наскоро перекусили и все вместе отправились в Мексику — сначала на самолете, потом на машине, — поскольку именно в Мексику стекаются все желающие немедленно зарегистрировать брак. Удовольствие от всего происходящего, похоже, получали только дети — во время полета и в машине Мисси и Рики весело болтали и смеялись.

К вечеру Натали настолько устала, что все события этого дня казались ей сном. Вдыхая аромат теплой ночи, она с удивлением смотрела на свой элегантный, цвета слоновой кости брючный костюм.

Но это был не сон. Тяжелое золотое кольцо на пальце свидетельствовало о том, что она теперь действительно миссис Коултер Лэнгстон. Перед ней рядом с Мисси, стоял Рики, который не мог оторвать глаз от острых ноской своих ковбойских сапог.

Натали с любопытством смотрела на Коултера, стоявшего неподалеку. Весь день он держался как будто слегка в стороне. Прекрасный костюм, который он носил с небрежным изяществом, красиво оттенял его загар и сине-зеленые глаза. Почувствовав, что она смотрит на него, он перевел взгляд с гимнастов, развлекавших толпу, на Натали.

— Теперь уже поздно сожалеть, — тихо произнес он.

Натали не могла увернуться от его властного взгляда.

— Сожалеть еще рано, — парировала она. — А вы не жалеете? — спросила она, склонив набок голову.

Мягкий свет уличного фонаря падал на ее лицо, обрамленное золотистыми, красиво уложенными волосами, отчего оно казалось очень женственным и милым.

Коултер оглядел ее всю с головы до ног, но его лицо по-прежнему оставалось спокойным.

— Я никогда ни о чем не жалею, — ответил он.

— Как хорошо быть всегда таким уверенным, — сказала она задумчиво.

— Сожаления, сомнения — все это никому ненужные эмоции.

— И вы никогда не испытывали ничего подобного? — бросила Натали с издевкой.

— Нет. Мне удалось избежать этого проклятия.

Натали машинально перевела взгляд на Мисси, которая заботливо держала Рики за руку.

— Вы совсем ничего не чувствуете?

Он понял, что она думает о его дочери.

— Только ответственность, — холодно ответил он. — Это вас тоже шокирует?

— Мне трудно это понять. Неужели вы никогда никого не любили: ваших родителей или жену? — спросила Натали.

Он пожал плечами и отвернулся, искоса взглянув на нее.

— Я и себя-то не очень люблю. Пожалуй, вам следует это знать, Натали. — Ее имя странно прозвучало в его устах. Оно показалось ей каким-то чужим. — Тогда вы не будете ждать слишком многого от нашего брака.

Если раньше она подсознательно надеялась, что между ними со временем могут возникнуть близкие отношения, то теперь поняла, что это невозможно, и, как ни странно, успокоилась. Лучше уж пусть это будет брачный договор, по которому каждый получает то, что ему нужно.

Ее раздумья прервал возбужденный голос Рики:

— Смотри, Нонни, начинается парад.

Натали послушно повернулась в ту сторону, где уже собрался университетский оркестр. Толпа аплодировала, приветствовала музыкантов громкими выкриками. Натали взглянула на Коултера. Его скучающий, безразличный вид сильно охладил ее восторг, а зрелище поистине было великолепным — это был парад в честь официального закрытия фиесты.

На этот раз Рики бодрствовал до самого конца парада, но, когда они приехали в отель, его глаза уже слипались. Все места в гостиницах были забронированы еще за несколько месяцев до начала фиесты, однако Коултер сумел заполучить комнату для нее и Рики этажом ниже своей. По-видимому, сыграли роль его имя и деньги.

Не так представляла Натали свою первую брачную ночь: она — на одном этаже, ее муж — на другом. Но ведь многое в этой жизни случалось не так, как ей хотелось. В своих романтических мечтах она и предположить не могла, что ей придется воспитывать Рики, что она выйдет замуж за нелюбимого человека. Пусть будет так, сказала она себе, надевая тонкую ночную рубашку и забираясь в постель. Рики счастлив, и это самое главное.

Натали проснулась поздно утром, когда Рики забрался к ней на кровать и заявил, что он хочет есть и поскорее ехать на ранчо, о котором ему много рассказывала Мисси. Коултер и Мисси были уже в холле, когда Натали с Рики наконец спустились вниз.

— Извините. Я проспала.

— Вам был необходим отдых, — коротко сказал Коултер своим безразличным тоном, к которому она уже стала привыкать. — Если ваши вещи упакованы, я пошлю за ними носильщика. Как только вы с Рики позавтракаете, мы поедем.

Натали сказала, что у нее все готово. Она немного нервничала — всего через пару часов она окажется в его доме…

Мисси взяла Рики за руку и повела в ресторан. То, что отец женился, ее нисколько не волновало, ее интересовал только Рики. Натали понимала, что девочке хочется излить на него всю свою любовь и внимание, которые ее отцу, по всей видимости, были совсем не нужны.

Коултер сел с ними за стол, чтобы выпить кофе. К своему удивлению, Натали обнаружила, что не испытывает никакой неловкости оттого, что он рядом. Они как были чужими, так и остались. А ведь ближайшие несколько лет, по крайней мере, им придется провести вместе — жить под одной крышей, сидеть за одним столом, хоть спать они будут и не в одной кровати. Просто удивительно, как ей удается сохранять спокойствие, возможно, она просто еще не до конца все осознала.

Глядя со стороны на них, дружно сидящих за завтраком, могло создаться впечатление, что они одна семья, возможно неслишком счастливая, вроде тех, которые изображают в романах, и все же у Натали было ощущение, что они смотрятся вполне естественно.

Сразу после завтрака они поехали на ранчо. Рики был очень возбужден и с радостью ожидал того момента, когда увидит новый дом, где они будут жить. Его возбуждение передалось и Натали. Ей очень хотелось расспросить Коултера обо всем, но она не решалась, боялась, что он поймет ее любопытство превратно.

Как только они выехали из Сан-Антонио, красота открывшихся их взору видов сельской природы привлекла внимание Натали. Как же давно она не была за городом, как давно не видела столь безоблачного голубого неба над лесистыми холмами! Еще красивее были бескрайние поля, усыпанные полевыми цветами — белыми, желтыми, розовыми, а кое-где попадались и самые ее любимые небесно-голубые васильки.

— Долго нам еще ехать? — раздался звонкий голосок Рики, который сидел на заднем сиденье среди груды вещей, не поместившихся в багажник.

— Еще несколько миль, — ответил Коултер.

— А далеко ли от Сан-Антонио до ранчо? — не удержавшись, спросила Натали.

— Около шестидесяти миль, — сказал Коултер. Он свернул с главной магистрали.

— Вы же могли ездить на фиесту прямо оттуда, — сказала Натали.

— Мисси боялась что-нибудь пропустить, — Коултер посмотрел в зеркало заднего вида на свою дочь, которая о чем-то говорила с Рики. — Единственное, что она могла упустить, так это знакомство с мальчиком.

— Вы жалеете об этом? — спросила Натали.

— Нет. — Приподняв бровь, он посмотрел на Натали. — А вы?

— Нет, — тихо ответила Натали. Она ощущала странное спокойствие.

Через несколько минут Коултер сбавил скорость и свернул на дорогу, ведущую к ранчо Лэнгстонов. Натали смутно догадывалась о богатстве Коултера, но к зрелищу, открывшемуся ее взору, она была не готова.

Дом — традиционная испанская вилла — был необычайно красив: крыша из красной черепицы, оштукатуренные белые стены, окна, забранные ажурными решетками. Он утопал в зелени раскидистых деревьев, а прямо перед домом был разбит прекрасный цветник. Великолепная магнолия с огромными белыми цветами напоила воздух дурманящим ароматом.

— Вот мы и дома, — сказала Мисси.

Едва Коултер остановил машину возле дома, к ним из-за деревьев направился высокий широкоплечий мужчина. Он выглядел немного старше Коултера, в черных волосах, выбившихся из-под широкополой шляпы, проглядывала седина. Ему можно было дать около сорока лет.

— С возвращением! — приветствовал он Коултера, который вышел из машины и пошел ему навстречу. Когда они поравнялись, мужчина сказал: — Я как раз шел к дому, чтобы узнать, вернулись ли вы.

Мисси и Рики уже вышли из машины, а Натали немного задержалась, разглядывая все вокруг. Теперь это станет и ее домом.

Мисси поравнялась с мужчиной, тот дернул ее за косу и спросил:

— Понравилась тебе фиеста, малышка?

— Да, — ответила Мисси и робко улыбнулась.

Рики отстал от Мисси. С любопытством глядя по сторонам, он чуть не столкнулся с идущим к нему мужчиной.

— Эй! А ты кто? — спросил тот.

— Меня зовут Рики, — ответил мальчик, ничуть не смутившись и смело разглядывая незнакомца. — Кажется, я буду здесь жить.

Мужчина вопросительно посмотрел на Коултера, но, заметив Натали, приближающуюся к ним, забыл обо всем. Под его восхищенным взглядом Натали слегка покраснела. Его взгляд яснее всяких слов говорил, насколько привлекательной и достойной уважения она кажется этому мужчине. Подсознательно она чувствовала, что со временем они непременно станут друзьями.

— Трейвис, познакомься с моей женой Натали. Ее племянник, кажется, уже успел представиться тебе сам. — И, повернувшись к Натали, Коултер сказал: — Натали, это мой управляющий, Трейвис Маккри.

Трейвиса как будто гром поразил. Но, увидев, как потупилась Натали, он постарался скрыть свое удивление.

— Простите меня, — обратился он к Натали, — я не знал, что Коултер собирается снова жениться.

— Все в порядке, — проговорила Натали.

— Трейвис часто остается обедать с нами, когда он здесь, — сказал Коултер.

— Если у вас есть возражения, я могу изменить свои привычки, — сказал Трейвис.

— Ни в коем случае, — заверила его Натали и улыбнулась. — Надеюсь, что все останется по-прежнему, мистер Маккри.

— Трейвис, — поправил он ее, улыбаясь в ответ. — К чему такие формальности здесь, на ранчо?

— В таком случае зовите меня Натали.

— Спасибо, согласен, — он искоса с любопытством взглянул на Коултера. — Не буду вас задерживать, ведь вы, наверное, хотите осмотреть свой новый дом. — Коснувшись шляпы рукой, Трейвис удалился.

— Он вам понравился? — спросил Коултер, направляясь к дому вслед за детьми.

— А почему бы и нет? Вы что-нибудь имеете против? — спросила Натали, удивляясь, почему она оправдывается перед этим человеком. Возможно, потому, что ей сразу понравился Трейвис Маккри?

— Нет.

— Тогда почему же вы спросили?

— Женщины находят его привлекательным.

— Вполне их понимаю, — сказала Натали, стараясь говорить как можно равнодушнее.

Он направил на нее свой непроницаемый, холодный как лед взгляд.

— Но почему вы чувствуете себя виноватой, оттого что он вам понравился?

— Вовсе я не чувствую никакой вины, — сказала Натали, но по его насмешливому взгляду поняла, что это прозвучало неубедительно.

— Нечего стыдиться своих чувств, — сухо отрезал Коултер.

— Да что вы знаете о чувствах! — с раздражением воскликнула Натали.

— Вы смешиваете два разных понятия: физические ощущения и эмоции, — никак не реагируя на ее гневное восклицание, проговорил Коултер. — Я не хуже других вижу, слышу, осязаю. Сексуальное влечение между людьми разного пола — чистейшая физиология и никаких «переживаний».

 

Глава четвертая

Натали почувствовала, как по спине побежал холодок, когда Коултер намекнул на то, что она может увлечься Трейвисом Маккри. Коултер распахнул перед ней дверь и пропустил ее в дом.

Натали старалась внушить себе, что ее брак с Коултером абсолютно фиктивный, он нисколько не собирается вести себя так, как принято между молодоженами, — это было бы чистейшим притворством. После обряда бракосочетания он даже не поцеловал ее, вот и теперь он не захотел перенести ее через порог их дома, предоставив ей войти самой.

Внутренняя отделка дома была не менее изысканна. В гостиной их поджидала дородная пожилая женщина, Мисси терпеливо стояла подле нее. Услышав звук шагов, женщина повернула седеющую голову и посмотрела на входящих живыми пронзительными глазами.

— Так это твоя невеста, Коултер? — спросила она, вставая.

Строгое волевое лицо ее сразу же внушало уважение. Ее расположение, очевидно, заслужить было не так-то легко. Но несмотря на строгий взгляд, многочисленные морщинки вокруг рта и глаз говорили о том, что улыбается она часто.

— Да, это моя жена Натали, — ответил Коултер. Потом представил Натали пожилую женщину: — Моя тетушка Фло Доналдсен.

— Здравствуйте, — сказала Натали с улыбкой, протягивая руку, которую та крепко пожала.

— Надеюсь, вам здесь понравится, миссис Лэнгстон, — сказала Фло Доналдсен тоном, дающим понять, что она в этом сильно сомневается, и бросила на Коултера изучающий взгляд. — Не хотите ли перекусить? — вежливо, но холодно спросила она, обращаясь к Коултеру. — Я ждала вас утром к завтраку, но теперь все убрала, чтобы не испортилось.

— Это я виновата, что мы опоздали, миссис Доналдсен. Я проспала, — сказала Натали.

— Кекс или печенье и что-нибудь прохладительное — этого будет вполне достаточно, — сказал Коултер, давая понять Натали, что извиняться нет необходимости. — Пока вы это организуете, я покажу Натали их с Рики комнаты. Надеюсь, они уже приготовлены? — с вызовом бросил он.

Фло Доналдсен коротко ответила, что все готово.

Когда они проходили по коридору в восточное крыло дома, Мисси показала Натали и Рики свою комнату. Комната девочки была отделана в теплых желтых тонах, такая светлая, уютная. Соседняя комната предназначалась для Рики. Там была узкая кровать с покрывалом в красную, белую и синюю клетку, такого же цвета были занавески и коврики. Рики сразу бросился в угол, где стоял игрушечный поезд, и терпеливо выслушал целую лекцию от Мисси о том, как его заводить. Когда Коултер предложил оставить детей одних и показать Натали ее комнату, она спросила не его ли это игрушечный поезд.

— Да, был когда-то моим.

Трудно было представить себе Коултера ребенком. Натали подумала, что, вероятно, он всегда выглядел старше своих лет и никогда не был таким открытым и ласковым, как Рики. Когда Коултер открыл дверь в комнату как раз напротив комнаты Рики, Натали замерла от восторга. Спальня была богато обставлена прекрасной дубовой мебелью. Мягкий золотистый ковер закрывал пол. Драпировки и гардины на больших двустворчатых окнах, открывающих вид на галерею, были того же золотистого оттенка.

— Эт-то была комната вашей тетушки? — с трудом вымолвила Натали, не в силах оторвать глаз от этой красоты.

— Нет, она всегда занимала комнату около кухни, которая предназначалась для прислуги или повара. Я не мог уговорить ее поселиться в более подходящей комнате, когда Мисси подросла. Она всегда говорила, что предпочитает уединение, — сказал Коултер.

— Может быть, и мне последовать ее примеру? — неуверенно спросила Натали. Но ей страстно хотелось насладиться роскошью этой комнаты, хотя она и понимала, что для экономки такая комната слишком хороша.

— Нет, вы моя жена. Ваше место здесь, в этой комнате. Кроме того, вы ведь захотите быть рядом с мальчиком, пока он не привыкнет к новой обстановке, — спокойно заметил Коултер.

— Да, конечно, — с радостью согласилась Натали.

— Мисси покажет вам столовую. Фло, наверное, уже все приготовила. — Он повернулся к двери, и Натали последовала за ним.

— Вы не присоединитесь к нам?

— Есть неотложные дела, которые мне надо обсудить с Трейвисом.

Натали постояла в холле, пока Коултер не ушел. Конечно, ведь его не было целую неделю. Естественно, он хочет быть в курсе всего. Она посмотрела на целый ряд закрытых дверей, стараясь угадать, где же его комната. Она, должно быть, под стать своему владельцу — обставлена строго, но со вкусом.

Гудок игрушечного поезда вывел Натали из задумчивости. Она вошла в комнату Рики — мальчик увлеченно учился управлять поездом, и это у него уже неплохо получалось. Натали предложила всем отправиться перекусить, на что дети с радостью согласились, и Мисси провела всех в столовую.

Натали рассчитывала, что после того, как они подкрепятся, миссис Доналдсен посвятит ее во все тонкости ведения домашнего хозяйства.

Натали не была голодна и потому взяла себе лишь лимонад. Мисси довольно непринужденно рассказывала тетушке Фло о фиесте, а Рики жадно поглощал ореховый торт. Когда тарелка опустела, он подвинул ее к пожилой женщине.

— Можно мне еще? — звонко спросил он.

— Нет, Рики, — ответила Натали, прежде чем та успела что-либо сказать. — Одной порции вполне достаточно.

— Ну ладно, — согласился Рики, ничуть не обидевшись, затем отпил большой глоток лимонада и позвал Мисси: — Ты готова?

— Я должна сперва помочь тете Фло убрать со стола, — ответила девочка.

— Если ты не против, я бы хотела сама помочь ей, — сказала Натали, обращаясь к Мисси. — Заодно я познакомилась бы с хозяйством, а ты пока покажешь Рики дом и двор.

Мисси посмотрела на тетку, ожидая, что она на это скажет. Та кивнула, и Мисси, попросив разрешения выйти из-за стола, взяла Рики за руку и увела его из комнаты.

Женщины молча собрали и унесли всю посуду на кухню. Кухня была прекрасно оборудована. Здесь было все, о чем только могла мечтать современная хозяйка. Натали заметила на кухонном столе горку выжатых половинок лимона рядом с соковыжималкой.

— Так это был напиток из свежих лимонов? — удивилась Натали.

— Коултер любит свежие фрукты и овощи. Каждые две недели он посылает за ними машину в долину реки Рио-Гранде.

— Разве нельзя это купить здесь, на месте? — еще больше изумилась Натали.

— Можно, — согласилась Фло, — но он хочет иметь все самое лучшее.

— Наверное, это очень дорого, — сказала Натали, расставляя посуду на столе возле раковины. Она и не представляла себе, насколько Коултер богат.

— Он может себе это позволить.

— Да, я начинаю догадываться, — сказала Натали.

Все это время, пока они загружали посудомоечную машину и убирали со стола, она чувствовала на себе пристальный взгляд голубых глаз.

Протерев и без того чистый кухонный стол, тетушка объявила:

— После того как Коултер позвонил вчера, я перевезла почти все необходимые мне вещи в свой коттедж. Переночую сегодня у вас, чтобы помочь приготовить ужин и завтрак, а потом предоставлю вам полную свободу.

Всем своим видом она хотела показать, что не одобряет этот поспешный брак. Об этом говорили все ее движения, даже когда она стояла сейчас спиной к Натали, отмывая плиту. Ее ловкие пальцы вдруг остановились, и она повернулась к Натали.

— Я знаю, почему Коултер женился на вас, — заявила она. — Просто ему это было нужно, а он умеет добиться своего. Но вот почему вы пошли за него? Что-то я не заметала, чтобы вы были влюблены в него. Вам нужны его деньги?

Натали была не готова к такому слишком откровенному разговору. В замешательстве она повертела на пальце золотое обручальное кольцо. Встретив испытующий взгляд Фло, она наконец собралась с силами, гордо вскинула голову и сказала:

— Это договор, который устраивает нас обоих: ему нужна женщина, которая бы следила за Мисси и вела хозяйство, а мне и Рики был нужен приют.

Фло Доналдсен долгим изучающим взглядом смотрела на Натали. Наконец, глубоко вздохнув, она отвернулась.

— Я воспитывала его с детства и старалась внушить его отцу, что нельзя все время напоминать мальчику, что он Лэнгстон и не такой, как все. Но мне кажется, Коултер уже с рождения считал себя особенным. Он бессердечный, холодный. Вы еще пожалеете, что вышли за него замуж.

Натали даже вздрогнула от ее слов. Фло была настолько убеждена в том, что говорила, что Натали стало не по себе.

Она почувствовала, что кто-то нетерпеливо потянул ее за руку. Обернувшись, она увидела Рики и улыбнулась. Натали постаралась отогнать мрачные мысли.

Какая разница, как к ней относится Коултер. Она будет честно выполнять свои обязанности экономки и присматривать за Мисси, а наградой ей будет счастье Рики. А у него будет дом и все необходимое, и будущее его обеспечено.

— Что тебе, Рики? — спросила Натали.

— Идем, посмотри, какой здесь бассейн!

— Сейчас, только помогу миссис Доналдсен.

— Идите, идите. Я начну готовить обед не раньше пяти часов, до тех пор ваша помощь мне не понадобится, — сказала Фло.

— Пожалуйста, пойдем, ты должна посмотреть, — не отставал Рики.

— Ну, хорошо, — сдалась Натали. Разве могла она отказать малышу, глядящему на нее с такой мольбой?

Они спустились в великолепный цветущий сад за домом, в глубине которого виднелся бассейн. Увидев качели, привязанные к дубу, Натали не устояла перед соблазном покачаться, Мисси и Рики тоже забрались. Любуясь чудесным садом и вдыхая аромат экзотических цветов, Натали совсем не вслушивалась в их болтовню. Она усмехнулась при мысли о том, что могла пожалеть о своем решении.

Детям скоро надоели качели. Они стали играть в мяч. Наблюдая за ними, Натали расслабилась и совсем забыла о времени. Случайно взглянув на часы, она увидела, что стрелки приближаются к половине пятого.

День пролетел совсем незаметно. Она соскочила с качелей и крикнула детям, что идет помочь миссис Доналдсен готовить обед. Проходя через гостиную, она услышала, как к дому подъезжает машина. А вслед за этим раздался резкий гудок. Любопытство заставило ее подойти к окну, выходившему на аллею перед домом.

Натали отодвинула тонкую кремовую занавеску. Из-за деревьев показались Коултер и Трейвис. В ту же минуту рядом с домом резко затормозила зеленая спортивная машина, подняв облако пыли. Когда пыль рассеялась, Натали увидела, как из машины выходит женщина с длинными рыжевато-золотистыми волосами. Очень открытая зеленая блузка едва прикрывала грудь, белые брюки обтягивали бедра. Натали не могла расслышать ее слов, но было ясно, что обращается она к Коултеру. Она подходила все ближе и ближе, вот уже коснулась его груди, обвила его шею руками, прижалась к нему всем телом. А Коултер лишь усмехается, даже не пытаясь остановить ее. И вот уже она впилась долгим поцелуем в его губы. Ну уж это слишком! В груди Натали бушевала ярость. Да как он смеет так поступать с ней! Заметив, что Коултер взглянул в сторону дома, Натали поспешно задернула занавеску. Если не он, так Трейвис мог заметить, что она наблюдает за ними из окна.

Натали дрожала от гнева. Раз уж Коултер женился на ней, чтобы избежать пересудов, которые могли возникнуть, если бы она жила в его доме в качестве экономки, то теперь, когда она официально стала его женой, он обязан уважать ее!

Постой, девочка, возьми себя в руки, сказала она себе. Ведь он женился на тебе главным образом для того, чтобы закрепить договор. Не было даже намека на то, что этот брак будет настоящим хотя бы внешне.

Ей стало нехорошо при мысли о том, что Коултер не намерен порывать со своими любовницами. Ведь он даже не пытался уклониться от объятий этой женщины в присутствии Трейвиса. Значит, ему плевать на то, что Натали станет посмешищем для окружающих.

Напрасно она думала, что Коултер хотя бы для вида будет соблюдать приличия.

Поглощенная своими мыслями, Натали не слышала, как отъехала машина, и очнулась только при звуке отворяемой входной двери. Она все еще стояла у окна. Сообразив, что не успеет скрыться, она гордо вскинула голову и приготовилась холодно встретить сочувствующий взгляд Трейвиса. Но Коултер вошел один. Какой поразительно красивый и надменный мужчина, подумала Натали. Он понял, что она все видела, и сказал:

— Дейрдра не захотела остаться.

Он так спокойно произнес имя женщины, с которой только что целовался, что Натали охватил гнев.

— Дейрдра? — с вызовом спросила она.

Она не позволит ему унижать себя.

— Дейрдра Коллинз, дочь моего соседа по ранчо, — спокойно пояснил Коултер, подходя ближе.

Натали невольно поискала следы губной помады на его губах.

— Похоже, для вас она не просто соседская дочка, — заметила она с раздражением.

Ее гнев, казалось, только забавлял Коултера.

— Я знаю, что она была бы не прочь, — согласился Коултер.

Боже, сколько цинизма! Натали была не в силах выносить его взгляд и потому отвернулась.

— А где Трейвис? Он, кажется, был с вами, — холодно поинтересовалась она.

— Полагаю, он не захотел смущать вас, — сказал Коултер, усмехнувшись.

— Смутить меня? Ну что вы, мне совершенно все равно, с кем вы целуетесь!

— Если быть точным, инициатива была ее, а не моя, — спокойно уточнил Коултер.

— Да, но вы не сопротивлялись, — отрезала Натали, вся дрожа от возмущения.

— Вас это волнует?

— Нисколько, — ответила Натали, стараясь не замечать его взгляда, как будто впившегося в ее спину.

— Почему же вы злитесь?

Натали хотела было возразить, но поняла, что это прозвучит неубедительно. Она стиснула руки и как можно спокойнее ответила:

— Не думала, что вы так демонстративно будете показывать всем, что я для вас не более чем экономка и нянька и совсем не заслуживаю вашего уважения как жена.

— А вы хотите, чтобы мы притворялись на людях, что любим друг друга? — с насмешкой и презрением парировал он. — Изображали искреннюю привязанность?

— Нет, не хочу, — запротестовала Натали. — Но зачем же делать из меня посмешище? И как все это скажется на Рики, вы об этом подумали?

— Вы носите мою фамилию, уже одно это заставит всех уважать вас, — заявил Коултер.

— И сплетничать за моей спиной.

— Неужели вам не все равно, что говорят люди?

— Не хочу, чтобы Рики страдал, вот и все.

— Постойте, да вам просто обидно, что я до сих пор не поцеловал вас. А вы ведь очень привлекательны… — проговорил Коултер и посмотрел ей в лицо.

Странный блеск его глаз взволновал ее.

— Мне нужно лишь уважение, не более того. — Она вдруг почувствовала, что ее влечет к этому человеку, стоявшему так близко, влечет его сила и мужественность.

— Вы хотите сказать, что и не надеялись быть первой женщиной, которую я поцелую после свадьбы? — откровенно насмехался Коултер.

Натали вспыхнула. Он даже не поцеловал ее тогда после венчания, даже ради приличия не пожелал сделать то, что должен был сделать жених. Коултер осторожно коснулся пальцем ее зардевшейся щеки, а она тщетно старалась делать вид, что его прикосновение ее нисколько не волнует.

— Я должен исправить свою ошибку.

Широко распахнутыми глазами она глядела на него. Коултер неторопливо обнял Натали и крепко прижал к себе, не обратив никакого внимания на ее слабую попытку воспротивиться ему. Он был намного сильнее ее, так что ей ничего не оставалось, как только позволить ему поцеловать себя. Холодность — только этим она могла показать ему свое безразличие.

Прикосновение его губ заставило ее вздрогнуть. Она не ожидала, что поцелуй такого бесстрастного на первый взгляд мужчины будет столь горячим и нежным. Она была готова ожидать от него всего чего угодно, но только не нежности.

Он был, несомненно, гораздо опытнее ее. Натали с трудом приходила в себя. Она была настолько ошарашена, что даже не могла вспомнить, ответила ли она на его поцелуй. По всей видимости, да. Коултер, глядя на нее сверху вниз, был явно доволен ее реакцией. Подрагивающие плечи, прерывистое дыхание — все говорило о том, что равнодушной он ее не оставил.

— А вас, похоже, давно не целовали, — заметил он, выпуская ее из объятий.

— Да.

Откуда она нашла в себе силы ответить? Да, это и верно было очень давно, потому-то его поцелуй и потряс ее. Отбросив ложную стыдливость, она не стала бы отрицать, что ей приятно целоваться с мужчиной, хотя это не всегда было столь волнующе.

— Какая жалость, — заметил Коултер, — однако немного практики — и вам не будет равных. — Его красивое лицо опять приняло невозмутимое выражение.

И как он только может оставаться таким спокойным! Глухое раздражение медленно поднималось в Натали. Существует ли в мире хоть что-нибудь, к чему он не безразличен? Резко развернувшись, она направилась в кухню, небрежно бросив через плечо:

— Пойду помогу миссис Доналдсен приготовить обед.

— Где Мисси и мальчик?

— Рики, — поправила его Натали. — Рики играет с Мисси в мяч во дворе.

На кухне уже вовсю кипела работа — Фло готовила изысканный обед, основным блюдом которого должен был стать окорок, запеченный с ананасами.

Если Фло и заметила, что Натали как-то слишком оживлена и на щеках ее играет лихорадочный румянец, то ничего по этому поводу не сказала. Натали рьяно взялась за работу, стараясь доказать этой женщине, что она отличная хозяйка, так что вспоминать о поцелуе у нее совсем не было времени.

Когда все приготовления к обеду уже были почти закончены, Фло Доналдсен сказала:

— Я велела Жуану, нашему садовнику, чтобы он отнес чемоданы в вашу комнату. Я могла бы их распаковать, но думаю, что вы захотите это сделать сами.

— Благодарю вас, — сказала Натали. Слова Фло прозвучали так жестоко; только глухой не услышал бы скрытый под вежливой оболочкой смысл — лучше бы и вовсе их не распаковывать. Натали сделала вид, что не поняла намека, и решила сменить тему: — У вас чудесный сад.

Фло хмыкнула. Приподняв крышку кастрюли, чтобы проверить, сварились ли овощи, она проговорила:

— Клетки бывают и золотые.

Натали посмотрела на нее с тревогой, но предпочла никак не реагировать на это замечание. Она не считала себя узницей в этом доме. Она приехала сюда по доброй воле и собиралась оставаться здесь по крайней мере до тех пор, пока Рики не подрастет.

Первый обед в новом доме прошел довольно удачно: превосходная еда, приятная компания. Беседу за столом поддерживал в основном Трейвис в присущей ему ненавязчивой манере. Разговор шел о прошедшем в Сан-Антонио празднике. Трейвис подробно расспрашивал Мисси о том, что она видела и как развлекалась, от души смеялся над остроумными замечаниями Рики, но ни разу не спросил о том, каким образом встретились Натали и Коултер, тактично обходя вопросы личного характера. Коултер изредка вставлял свои реплики, терпеливо отвечая на многочисленные вопросы Рики — ведь мальчику никогда раньше не доводилось жить на ранчо. Интересно, надолго ли у Коултера хватит терпения, гадала Натали.

Когда подали клубничный десерт, Рики спросил:

— А вы возьмете меня завтра с собой посмотреть на коров и лошадей? — его голосок звучал удивительно требовательно. — Мисси идти не хочет, говорит, что нам туда почему-то нельзя.

— Рики! — попыталась остановить мальчика Натали. Она была уверена, что на этот раз он зашел слишком далеко. Не будет же Коултер водить его по ранчо! — Мистер… — начала было она и осеклась, потому что Коултер усмехнулся, услышав, как формально она называет человека, который теперь был ее мужем. — Коултер, — поправилась Натали, покраснев, — будет слишком занят завтра, чтобы заниматься с тобой.

— Пожалуйста! — попросил Рики, не обращая внимания на слова Натали.

Он хотел, чтобы Коултер ответил ему сам.

— Возможно, — сказал Коултер. — Завтра или послезавтра, посмотрим, как получится.

— А можно мне ездить верхом на лошади? — Рики уже было не удержать.

Натали устало вздохнула. Трейвис Маккри, сидевший напротив, мягко улыбнулся ей.

— Ты умеешь ездить верхом? — спросил Коултер. От него не укрылось то, как его жена и Трейвис переглянулись между собой, хотя он и сделал вид, что ему все равно.

— Нет, — признался Рики, но ему так хотелось, это было сразу видно.

— А вы? — обратился Коултер к Натали.

— Когда-то умела, но это было очень давно.

— Выберите для них подходящих лошадей, — сказал Коултер, обращаясь к Трейвису.

— Я, кажется, знаю парочку отличных лошадок, — сказал управляющий и подмигнул Рики, который весь так и засиял от счастья.

— А ты любишь кататься верхом, Мисси? — спросила Натали, чтобы вовлечь притихшую девочку в общую беседу.

Вместо того чтобы ответить, Мисси вскинула глаза на отца, и он ответил за нее:

— Да, она училась верховой езде, но два года назад очень неудачно упала с лошади и сломала ногу. С тех пор она не каталась ни разу.

Мисси покраснела: она уловила в сухом тоне отца осуждение. Натали стало жаль девочку — она была так застенчива, что пугалась каждого строгого взгляда, любого резко сказанного слова, а суровость отца еще больше усиливала ее робость.

 

Глава пятая

Взрослые остались пить кофе, а Мисси и Рики убежали на улицу — поиграть, пока еще светло.

Когда Натали и Фло Доналдсен закончили мыть посуду, малиновый диск солнца уже опускался за горизонт. Натали пошла искать Рики. Мальчик сказал, что совсем не хочет спать, но, не удержавшись, зевнул, доказывая совершенно обратное, и потому Натали отвела его в спальню.

Пока Рики купался, Натали распаковала и разложила его вещи и приготовила ему постель.

— А ты расскажешь мне сказку? — попросил Рики. — Я умылся хорошо, — он протянул Натали свои ладошки, показывая, насколько чисто их вымыл.

Натали еще не успела закончить сказку про трех медведей, как глаза Рики закрылись и малыш уснул. Она тщательно укрыла его одеялом и поцеловала, откинув шелковистые кудри со лба. Натали тихонько вышла из комнаты, оставив дверь в спальню Рики открытой — на случай, если он позовет ее.

Не заходя в свою комнату, Натали решила заглянуть к Мисси. Девочка сидела в кровати и читала. Ее длинные волосы рассыпались по плечам. Чудесные волосы, но слишком длинные, решила Натали. Надо будет уговорить ее сделать новую прическу, но не сейчас, чуть позже, когда все они немного привыкнут друг к другу.

— Я зашла пожелать тебе спокойной ночи, — с улыбкой сказала Натали.

— А Рики уже лег? — спросила Мисси.

— Да, уснул и даже не дослушал сказку, а говорил, что совсем не хочет спать!

Мисси понимающе улыбнулась ей в ответ. Внезапно улыбка слетела с ее лица.

— Я… я так рада, что вы и Рики будете жить с нами, — как бы стесняясь своих чувств, проговорила она.

— Я тоже, — ответила Натали. Она понимала, что сейчас не время предлагать девочке свою дружбу, еще слишком рано. — Спокойной ночи, Мисси, приятных сновидений.

— Спокойной ночи, Натали.

Натали открыла дверь в свою комнату. Довольная улыбка играла на ее губах. Рики чувствует себя здесь совсем как дома. Дети удивительно быстро привыкают ко всему. Да и Мисси их полюбила. Все не так уж и плохо.

Натали заметила свои чемоданы, стоящие около кровати, и решила распаковать их. Внезапно ее внимание привлекла приоткрытая дверь, которую она раньше не замечала, — должно быть какой-нибудь стенной шкаф. Подойдя поближе, она увидела, что это роскошная ванная комната.

Кафель сверкал белизной. Перед ее восхищенным взором предстал пейзаж во всю стену и огромная ванна. На позолоченной вешалке висели большие пушистые полотенца. На стеклянной полочке возле ванны стояла мыльница с золотистожелтым мылом в форме бутонов роз, рядом — флакон лавандовой пены для ванн. Об этом, конечно же, позаботилась Фло Доналдсен.

Искушение принять ванну было слишком велико, к тому же чемоданами можно заняться и потом.

Решено. Она открыла позолоченные краны, отрегулировала температуру воды и щедро плеснула ароматной пены. Заглянув в спальню, она достала из чемодана халат, косметичку и захватила их с собой в ванную.

Спустя час Натали стояла перед зеркалом. Она чувствовала себя восхитительно свежей и чистой. Расчесывая золотисто-каштановые волосы, Натали старалась припомнить, когда же она в последний раз так долго занималась собой. Казалось, это было очень давно.

Вырез халата открывал изящные тонкие ключицы и красивую шею. Золотистый цвет ткани усиливал янтарный блеск карих глаз. С нежного лица сошло озабоченное выражение. Из зеркала на нее смотрела удивительно привлекательная молоденькая девушка.

Очень довольная собой, Натали погасила свет в ванной и вошла в спальню.

Заметив Коултера, который стоял около кровати и медленно расстегивал рубашку, она замерла на месте.

— Что вы здесь делаете? — воскликнула Натали, в ужасе глядя на его обнаженную грудь.

Он лишь искоса взглянул на нее, невозмутимо продолжая раздеваться. Расстегнув пояс, он ответил:

— Готовлюсь ко сну.

— Но… но ведь это моя комната, — заикаясь, проговорила Натали и почувствовала, как сильно забилось ее сердце.

— Да, и ваша тоже. — Он опустошал карманы брюк, складывая их содержимое на туалетный столик.

— Тоже? — повторила Натали, не веря своим ушам. — Но я думала…

Коултер медленно повернулся, изучающе глядя на нее.

— Что же вы думали?

Натали отвернулась. Плотнее запахнув халат, она глубоко вздохнула, тщетно пытаясь собраться с мыслями. Заметив ее стыдливое движение, Коултер рассмеялся, а Натали при этом охватил панический страх.

— Вы что же, думали, что это будет фиктивный брак? — сказал Коултер с издевкой.

Его цинизм возмутил Натали.

— Прошлой ночью… — начала было она.

— Прошлой ночью мы не могли быть одни, — резко оборвал он ее.

Натали вскинула голову.

— К вашему сведению, я не намерена спать с вами. Мы лишь на бумаге муж и жена.

— Пока еще да, — усмехнулся Коултер.

У Натали от его слов мороз побежал по коже. Инстинктивно она поискала глазами, куда бы спрятаться от этого мужчины.

Внезапно Коултер бросился на нее как дикая кошка, схватил за плечи железной хваткой и повернул лицом к себе. Глаза его сузились.

— Находиться с тобой в одном доме и не прикасаться к тебе? — воскликнул он. — Да за кого ты меня принимаешь? — он заключил ее в свои объятия и крепко прижал к себе. — Я всего лишь мужчина, а ты — женщина и очень привлекательная, должен сказать. Я хочу тебя и не собираюсь отказывать себе в этом.

И о чем только она думала раньше! Как могла поступить так легкомысленно! Собрав всю силу воли, она холодно взглянула на Коултера.

— Я не рабыня, которая всегда к услугам своего хозяина, едва тот пожелает, — резко сказала она. — Я благодарна вам за то, что предоставили кров мне и Рики, но не намерена подчиняться вам. Никто еще не смел прикасаться ко мне, а если вы попытаетесь, я закричу.

— И кто тебя услышит? — мягко, но с насмешкой в голосе спросил Коултер. — Фло крепко спит в другой половине дома, да и вообще слух у нее уже не тот. Ты только разбудишь детей.

Натали побледнела. Страх захлестнул ее ледяной волной. Она отчаянно пыталась найти в его глазах хоть каплю жалости. Нет. Он был непреклонен. Единственное, что давало хоть какую-то надежду, было отсутствие желания в его глазах. Когда мужчина хочет женщину, он смотрит на нее совсем иначе.

— Вы же не хотите меня, — проговорила она едва слышно.

Не выпуская ее из стальных объятий, он невесело улыбнулся.

— Может, это даже к лучшему, что я не пылаю страстью… — он помедлил, — если правда то, что ни один мужчина до сих пор не касался тебя.

Его слова внушали Натали панический ужас. Не помня себя, она пыталась оттолкнуть его, но он был намного сильнее. Он стиснул ее так, что она едва дышала.

— Не вынуждай меня применять силу, — прорычал он у самого ее уха. — Доверься мне, и я буду нежен.

Кровь яростно стучала в висках. Через тонкую ткань халата Натали отчетливо ощущала мощь и жар его обжигающе горячего тела. Она откинула голову, глядя в его бесстрастное лицо и глаза, полные решимости добиться своего.

— Да как вы смеете! Ведь я не хочу! — не желала сдаваться Натали, хотя и понимала, что все ее протесты ни к чему не приведут.

Холодные сине-зеленые глаза Коултера лениво, сверху вниз глядели на нее.

— Я намерен получить то, что принадлежит мне по праву.

Натали резко отвернулась, а он, высвободив руку, коснулся ее шеи. Она вздрогнула от неожиданности, пытаясь увернуться от нежеланной ласки. А это была и не ласка вовсе — по своей неопытности она не сразу поняла, чего он хочет, пока не почувствовала, что он распахивает ее халат.

— Нет! — вскрикнула она.

Она отчаянно сопротивлялась, стараясь помешать ему, но это ей плохо удавалось. Она с силой ударила его ногой в голень. Коултер поморщился от боли, но не отпустил ее. Подхватив на руки, он бросил ее на постель, и не успела Натали опомниться, как он уже погасил свет и улегся рядом, заключая ее в плен своих объятий. Она боролась с ним изо всех сил, впиваясь ногтями в его плечи и спину. Но отчаянное сопротивление только отнимало у нее силы. Коултер сбросил халат на пол и с легкостью прижал ее к кровати так, что она была не в силах шевельнуться.

Одну только минутку, чтобы перевести дух, сказала она себе и тут же почувствовала тепло его губ на своей шее. Пока она сопротивлялась, он только и делал, что оборонялся, ни капли ласки. Да и как он мог — на него просто сыпались удары ее маленьких кулачков.

Натали сделала слабую попытку высвободить руки и сбросить с себя тяжесть его тела, вновь убеждаясь в том, что все ее усилия напрасны.

— Да перестань же! Только себе сделаешь хуже, — проговорил Коултер.

Едва Натали повернула голову, чтобы взглянуть на него, его рот сразу впился в ее губы. Он целовал и целовал ее до тех пор, пока она не потеряла контроль над собой и… не провалилась в горячую темноту. Коултер не оставлял Натали, пока не добился ее ответной реакции.

Натали лежала обессиленная, с трудом приходя в себя и пытаясь осознать, что же с ней произошло. Она ненавидела человека, который теперь действительно стал ее мужем, но в то же время все еще находилась во власти тех чувств, которые он пробудил в ней. Все оказалось гораздо приятнее, чем ей хотелось бы. Она отвернулась, презирая себя за слабость не меньше, чем Коултера. Если бы слезы могли смыть воспоминания о событиях этой ночи, она бы непременно заплакала. Но, как известно, слезами горю не поможешь.

Полная луна посеребрила верхушки деревьев. Ее свет проникал в комнату, заливая все вокруг мягким светом. Где-то далеко трещали цикады, ночная птица возносила свою песнь к звездам. Жизнь шла своим чередом.

«Вы еще пожалеете, что вышли за него замуж», — вспомнила Натали слова Фло Доналдсен.

Фиеста. Натали вышла замуж за Коултера в последний день фиесты. Как могла она предположить, что все так обернется? Золотое обручальное кольцо стало для нее символом принадлежности Коултеру, но она не желает быть его рабыней. И она не останется здесь больше ни на одну ночь, даже если ей придется идти с Рики пешком до Сан-Антонио.

— Натали.

Коултер коснулся ее руки. Его голос звучал бесстрастно и отчужденно, словно ничего между ними не было. Его прикосновение невольно вызвало в ней трепет. Натали немедленно сбросила его руку, разозлившись на свою реакцию.

— Оставьте меня, — попросила она.

В ответ он схватил ее за плечи и крепко прижал к постели. Не в силах смотреть на него, Натали отвернулась.

— Посмотри на меня, — потребовал Коултер. Натали не желала повиноваться, и потому он взял ее за подбородок и повернул ее голову к себе. — Я же сказал: посмотри на меня! — властно проговорил он.

Натали с негодованием взглянула ему в лицо. Лунный свет высвечивал его выгоревшие на солнце волосы, падавшие в беспорядке на лоб. Глаза горели жестоким огнем.

— Не дотрагивайтесь до меня! — вскрикнула Натали.

Приподняв бровь, он с циничной улыбкой погладил шелковистую кожу ее груди, давая понять, что он здесь хозяин. Натали глубоко вздохнула, понимая, что сопротивляться бесполезно.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — спокойно проговорил Коултер.

— В самом деле?

— Ты хочешь убежать, — сказал он. Ее ресницы удивленно дрогнули. — Но куда ты денешься? На старую квартиру ты не вернешься, потому что там я вас найду. Денег снять новую у тебя нет. Работы — тоже. На что вы с Рики будете жить? Или ты собираешься оставить его здесь?

— Ну уж нет! — выпалила Натали и вдруг поняла, что невольно выдала свое намерение убежать.

— Чего ты этим добьешься? — Натали промолчала. — Это что, изменит то, что произошло сегодня ночью? Или поможет забыть об этом?

Он прекрасно знал, что она может ему ответить. Натали закрыла глаза, не желая признавать его правоту.

— К тому же не так уж много и изменилось, — продолжил Коултер. — Ты всем обеспечена и защищена, разве не этого ты хотела?

— Да, но чем мне пришлось заплатить! — ее голос задрожал. Натали крепко зажмурилась, не в силах больше видеть его красивое лицо.

— Девственницы в твоем возрасте — явление крайне редкое, — с иронией заметил он. — Откуда мне было знать, что до сих пор ты ни с кем не спала? Я узнал об этом только сегодня.

— Вы меня опозорили!

— А ты что же, хотела остаться девственницей на всю жизнь? — его губы скривились в усмешке. — Или, быть может, ты рассчитывала завести себе любовника, а мужу отказать в его законных правах?

— Я вообще ни о чем таком не думала, — искренне призналась Натали.

Она беспокоилась о Рики, понимая, какая ответственность лежит на ее плечах. Ей некогда было подумать о себе. К тому же не похоже, чтобы она привлекала Коултера физически, ей и в голову не пришло вспомнить об этой стороне брака.

— Мы поженились, не надо забывать об этом.

— Да разве вы мне позволите! — с горечью воскликнула Натали.

— Конечно, нет, — согласился он, отпуская ее. — Поэтому перестань закатывать истерику. К чему скрывать, не так уж тебе было неприятно. Твой побег ничего не изменит и ничего не решит, а потому незачем играть роль оскорбленной добродетели — у тебя это плохо получается.

Он больше не удерживал ее силой. Она горела желанием ударить его, но знала, что он, не задумываясь, ответит ей тем же. Она отодвинулась от него на край кровати и обхватила руками подушку. Натали была настолько измотана, что сразу же уснула.

Яркий солнечный свет разбудил ее. С трудом разлепив ресницы, Натали почувствовала, что в комнате кто-то есть. Воспоминания о прошедшей ночи захлестнули ее; она осторожно повернула голову, но Коултера, к счастью, рядом не оказалось.

— Наконец-то вы проснулись, — разрезал тишину женский голос.

Натали ожидала увидеть Коултера, но это была Фло Доналдсен.

При виде Фло Натали резко села, судорожно сжимая у горла простыню. Краска стыда залила ее лицо, и, чтобы скрыть смущение, она начала приглаживать волосы, избегая направленного на нее проницательного взгляда.

— Сколько времени? — спросила Натали.

— Скоро десять. Коултер попросил не будить вас, — сказала Фло. — Но я подумала, что вы захотите принять душ и одеться до ленча. Я все приготовлю, пусть вас это не беспокоит.

— Спасибо, — пробормотала Натали. — А где Рики?

— Коултер взял его с собой. Что вы хотите на завтрак?

— Только кофе.

Фло Доналдсен кивнула и вышла.

Натали соскочила с постели — ноги с трудом повиновались ей — и поспешила в ванную. Слова Фло о том, что Коултер взял Рики с собой, насторожили Натали. Она знала Коултера еще недостаточно хорошо, однако ей не составило труда догадаться, почему он это сделал. Он понимал, что без Рики она никуда не уйдет. Как предусмотрителен! Вот и теперь он не пожелал разбудить ее сам с тем, чтобы у Фло не осталось ни малейших сомнений относительно событий прошлой ночи.

Искупавшись, Натали оделась и убрала кровать — накануне вечером Мисси показала ей шкаф, где лежало свежее постельное белье. Затем Натали направилась на кухню, помочь Фло Доналдсен. Натали как раз накрывала на стол, когда в столовую вбежал Рики.

— Нонни! Нонни! — его голосок возбужденно звенел.

Натали нагнулась к нему, чтобы ему было удобнее обнять ее. С улыбкой и нежностью она смотрела в его карие, радостно сияющие глаза.

— Нонни! Почему ты не пошла с нами! — воскликнул мальчик. — Я видел лошадей и еще гладил собаку. И Ккоултер, — произнес он неуверенно и посмотрел через плечо, — покажет мне сегодня коров и телят!

Натали обернулась и увидела Коултера, застывшего в дверях. Его холодный изучающий взгляд взбесил ее. Он же просто использует Рики. Делает все, чтобы тот ни за что не согласился уехать, если она решится на это.

— Да, я обещал ему, — подтвердил Коултер, проходя в комнату, — если ты, конечно, разрешишь.

— Ты ведь разрешишь, правда? — Рики умоляюще вскинул на нее глаза.

Натали с вызовом посмотрела на Коултера.

— Разве мои слова здесь что-либо значат?

Он нахмурился, его глаза холодно сверкнули.

— Если у тебя другие планы, так и скажи.

Натали ничего ему не ответила и с улыбкой взглянула на племянника.

— Рики, вымой руки. Мы все обсудим после ленча.

Рики постоял немного, словно надеясь получить разрешение сейчас же, но потом послушно ушел. Натали выпрямилась и, гордо вскинув голову, сухо сказала:

— Вы ведете нечестную игру.

— Я вовсе не играю ни в какие игры, — парировал Коултер.

Натали невольно повысила голос:

— Вы прекрасно понимаете, о чем я! Каждый мальчик мечтает стать ковбоем, а вы намеренно все делаете так, чтобы он думал, будто его мечта осуществится, если он останется здесь на ранчо.

— А разве вы собираетесь покинуть нас? — он надменно приподнял бровь.

Боже, да что она только говорит? Ведь все это не более чем пустая болтовня, а сделать что-то серьезное она просто не в силах. Ей стало стыдно за свою беспомощность, за то, что она так опрометчиво приняла предложение Коултера, не подумав о последствиях.

Более равнодушного человека Натали еще не встречала, но в нём чувствовались необычайная сила и уверенность в себе. За то недолгое время, что они были знакомы, она поняла, как это много значит, когда рядом есть человек, на которого можно положиться. Однако, какие бы чувства она ни испытывала, не стоит давать ему понять, насколько она растерянна, пусть думает, что она и в самом деле может когда-нибудь уйти.

Он терпеливо ждал ее ответа и был явно озадачен ее молчанием. Приятно заставить его немного помучиться. Натали молча отвернулась, загадочно улыбаясь.

— Я жду, — поторопил ее Коултер.

Натали хотела уйти, оставив его вопрос без ответа, но он схватил ее за руку и повернул к себе. Прикосновение его сильной руки вдруг живо напомнило ей о прошедшей ночи, когда он своими ласками пробудил в ней ответное чувство. Встряхнув головой, она постаралась избавиться от наваждения.

— Не трогайте меня! — резко вскрикнула Натали, вырываясь.

Но Коултер не отпускал ее. Она вскинула руку, чтобы залепить ему пощечину, однако он успел остановить ее и лишь еще крепче прижал к себе. У нее перехватило дыхание от такой близости.

— Отвратительное животное! — выдохнула Натали.

Коултер коротко рассмеялся.

— Ну-ну, моя дикая кошечка! — его глаза, изучавшие ее лицо, светились насмешкой. — Мне было приятно приручать тебя ночью.

Его слова, словно холодный душ, моментально привели Натали в чувство, и она снова попыталась вырваться.

— Пустите! — воскликнула она. — Я вас презираю. Не смейте больше прикасаться ко мне!

Она замолчала, услышав, что кто-то вошел в комнату. Натали испугалась, подумав, что это Рики. Заметив в дверях Трейвиса Маккри, она густо покраснела. Натали видела, что он стоит в нерешительности, не зная, как ему лучше поступить — вмешаться или сделать вид, будто ничего не слышал.

— Первая ссора? — шутливо спросил он, проходя в комнату. — Говорят, это признак того, что медовый месяц закончился.

Пропустив замечание Трейвиса мимо ушей, Коултер пристально смотрел на Натали, на ее полыхающие румянцем щеки.

Понизив голос, чтобы не услышал Трейвис, он насмешливо спросил:

— Хочется домой, к маме?

По лицу управляющего нельзя было понять, слышал ли он слова Коултера. Кольцо его рук заметно ослабло, и Натали поспешно высвободилась, сбивчиво проговорив:

— Я должна помочь миссис Доналдсен. — Повод не слишком убедительный, но другого она не нашла.

 

Глава шестая

Как ни странно, Натали нравилась спокойная и размеренная жизнь на ранчо. Хотя гордость и не позволяла ей признаться в этом, но она с удовольствием присматривала за Мисси и Рики, готовила и убиралась в доме. Она никогда не думала о карьере деловой женщины, но всегда мечтала иметь собственный дом и все силы отдавать семье. Другой, более честолюбивой женщине такая жизнь, возможно, пришлась бы не по вкусу. Вначале не все шло гладко. Без Фло Натали было нелегко справиться с большим хозяйством, но отличавшаяся сообразительностью молодая женщина вскоре со всем освоилась. Да и у Рики все было в порядке — его приняли в подготовительный класс местной школы.

Коултер предоставил Натали почти полную свободу, с условием, что она не нарушит их договор. У нее были ключи от машины и список магазинов, где Коултер пользовался кредитом. Она могла распоряжаться его деньгами как хотела.

В течение дня Натали редко сталкивалась с ним — он приходил только к обеду, неизменно в обществе Трейвиса Маккри. А вечера, даже если Коултер оставался дома, Натали всегда проводила с Рики и Мисси.

Оставаясь с Коултером наедине, Натали не скрывала своей враждебности, но его горячие поцелуи, помимо ее воли, вызывали в ней ответную реакцию.

Натали наконец закончила уборку и поставила на место пылесос. Услыхав, что кто-то вошел в дом, она взглянула на часы — детям еще рано возвращаться из школы — и в недоумении прошла в гостиную. Увидев неожиданную гостью, она замерла на пороге. По комнате спокойно расхаживала рыжеволосая женщина, та самая, которую Коултер назвал Дейрдрой Коллинз. Это она бросилась ему на шею в тот день, когда Натали приехала на ранчо.

— Чем могу быть полезна? — холодно спросила Натали.

Рыжеволосая красавица высокомерно взглянула на Натали, откровенно изучая ее. Все в этой женщине говорило о большом богатстве: одежда, прическа. Натали внутренне вся сжалась, увидев довольную улыбку на искусно подкрашенных губах.

— Вы, наверное, и есть миссис Лэнгстон, — сказала красотка с напускным дружелюбием. — Я пришла познакомиться и поздравить вас. Надеюсь, вы извините мое вторжение? — она небрежно махнула рукой, как бы извиняясь. — Я привыкла приходить запросто и совсем не подумала, что Коултер мог ничего не сказать вам обо мне.

— Он говорил мне о вас. Ведь это ваши родители живут здесь по соседству? — Высокомерный тон Дейрдры Коллинз вывел Натали из себя. — Вы, кажется, заезжали в первый день, когда мы только приехали сюда после свадьбы. Жалко, что вы не зашли.

Дейрдра помолчала и слегка нахмурилась, увидев как сверкнули глаза Натали.

— Надеюсь, мое появление в тот день не расстроило вас? — было видно, что она тщательно подбирает слова.

— Нисколько. Ведь вы не знали, что Коултер женился, — так же ядовито ответила Натали.

Дейрдра пристально посмотрела на Натали, затем окинула взглядом комнату.

— У Коултера прекрасный дом. Вы любите заниматься хозяйством? — с издевкой спросила она.

— Да, — спокойно ответила Натали.

— А я терпеть не могу вести домашнее хозяйство и была бы, наверное, очень плохой женой, — сказала Дейрдра, поджав ярко накрашенные губы. — Кроме того, к жене быстро привыкают. А я предпочитаю, чтобы мужчина ухаживал за мной, выполнял мои прихоти, а не наоборот. Кроме того, не следует показываться мужчине сразу после сна. Иллюзии быстро рассеиваются.

Натали прекрасно понимала, на что намекает эта рыжая. Да она и раньше догадывалась, что Дейрдра была любовницей Коултера. Но уж не хочет ли она сказать, что не только была, но и по-прежнему таковой является?

Натали было все равно, сколько любовниц у Коултера. Но она не допустит, чтобы они являлись к ней в дом, ведь это и ее дом тоже!

— К сожалению, Коултера нет дома, мисс Коллинз. Ему, конечно, будет досадно, что вы его не застали. — Со всем тактом, на который она была сейчас способна, Натали дала этой нахалке понять, что пора бы и честь знать. Она ни за что не станет угощать эту рыжую.

Дейрдра рассмеялась.

— Что верно, то верно. С его чувством юмора Коултер, несомненно, повеселился бы, будь он свидетелем нашей встречи.

— Вы так думаете? — спокойно произнесла Натали.

Дейрдра улыбнулась, игнорируя вызов Натали. Ее зеленые глаза смеялись.

— Не буду вас задерживать, миссис Лэнгстон. Домашнее хозяйство настоящая каторга, у вас, наверное, тысяча дел.

Слово «каторга» задело Натали за живое, и она невольно вздрогнула. Она подумала, что Дейрдра удивительно похожа сейчас на самодовольную кошку, которая только что расправилась со своей жертвой.

— Передайте Коултеру привет от меня, увижусь с ним в другой раз, — вкрадчиво произнесла рыжая с многозначительной улыбкой и вышла.

Гнев приковал Натали к месту. Она в равной степени ненавидела Коултера, эту развязную девицу и себя. Она даже не сразу заметила, как в дом вошел Трейвис Маккри. Он пристально посмотрел на нее своими ласковыми карими глазами.

— Что-нибудь случилось, Натали?

— Нет, ничего. — Но она не смогла скрыть своего раздражения.

Он помрачнел, и Натали поняла, что он обо всем догадался. Она быстро отвернулась и стала поправлять подушки на диване. Натали не была истеричкой, но сейчас ей хотелось броситься на диван и залиться слезами.

— Вам что-нибудь нужно, Трейвис? — спросила она, стараясь говорить непринужденно, но это ей плохо удавалось.

Он продолжал стоять в холле и наблюдать за ней.

— Нет, — ответил Трейвис, — я просто заметил, что около дома остановилась машина мисс Коллинз.

Их взгляды встретились. Она посмотрела на его красивое мужественное лицо, густые брови, серебряную прядь в черных волосах. За последние две недели она не раз ловила себя на мысли о том, что если ей и суждено было ради Рики выйти замуж без любви, то лучше бы ее мужем был этот сильный добрый человек, а не Коултер. Но что толку в пустых мечтах!

Пожав плечами, она ответила:

— Дейрдра заехала, чтобы поздравить меня с тем, что я вышла замуж за Коултера.

— Как бы не так, на самом деле ей хотелось увидеть женщину, которая сумела заарканить Коултера. Самой-то ей это не удалось!

— Заарканить? Вы шутите, — горько улыбнулась Натали. — Это я оказалась в ловушке. — Она опустилась на диван и приложила ладони к вискам, голова раскалывалась. — Простите, я не то говорю, все совсем не так.

— Натали, вы не умеете притворяться. — Своим мягким голосом он как будто ласкал и успокаивал ее. — Я каждый день сижу с вами за одним столом, и не нужно быть слишком проницательным, чтобы заметить, что вы с Коултером ведете себя совсем не как молодожены.

— Пожалуйста, — Натали покачала головой, — не говорите сейчас ничего больше, а то я расплачусь. Я получила то, что хотела, и не стану жаловаться — у всякой медали есть оборотная сторона.

Трейвис понимающе кивнул. Он смотрел на Натали с восхищением.

В дом вошел Коултер. Он увидел Трейвиса, перевел взгляд на Натали, потом снова взглянул на управляющего и холодновато-высокомерным тоном спросил:

— Что-нибудь случилось?

Он снял перчатки и бросил их на столик в холле.

— Нет, я как раз собирался уходить, — сказал Трейвис, надевая свою широкополую шляпу. — До вечера, Натали.

Когда дверь за Трейвисом закрылась, наступило тягостное молчание. Натали вся напряглась под насмешливым взглядом Коултера.

— Как правило, Трейвис не приходит сюда днем, — сказала она, как бы оправдываясь.

— Так же, как и я. Но сегодня я зашел забрать вещи и переодеться, я еду в Сан-Антонио.

Он отвернулся от нее и направился в спальню, на ходу расстегивая рубашку. Натали вспыхнула от возмущения. Она не позволит ему совсем не считаться с ней.

Натали вошла в спальню вслед за ним и, остановившись на пороге, с подчеркнутым спокойствием спросила:

— Вы едете с мисс Коллинз?

— А я как раз думал, когда же ты заговоришь о ней, — сказал он, усмехнувшись.

— Она сегодня была здесь.

— Я знаю. — Он расстегнул запонки и сел на кровать, чтобы снять ботинки. — Я как раз выходил от тетушки Фло, когда она заехала проведать старушку. Так вот почему сюда пришел Трейвис — защитить тебя от когтей Дейрдры. Он, наверное, не знает, что ты и сама умеешь постоять за себя. — Когда Коултер снял рубашку, Натали увидела на его спине яркие следы ее ногтей.

— Он джентльмен, в отличие от вас, — сказала она.

Коултер холодно взглянул на нее и бросил ей свою рубашку.

— Отнеси туда, где лежит грязное белье, — приказал он.

Натали кипела от возмущения. Ей хотелось бросить рубашку ему в лицо, но она знала, что все равно ей придется поднять и отнести ее. Коултер изучающе смотрел на нее и удовлетворенно усмехнулся, когда увидел, что она все же собирается сделать то, что он сказал.

Осознав, что он над ней просто издевается, Натали перестала сдерживаться и бросила рубашку к его ногам.

— Я вам не прислуга, уберите сами свое грязное белье!

— Дейрдра мне сказала, что ты не в духе, — лениво протянул он.

Не помня себя от возмущения, Натали подскочила к нему и, так как он даже не пытался остановить ее, влепила ему пощечину. На красивом мужественном лице отпечаталась ее рука. Он медленно покраснел, а глаза метали молнии.

— Я не желаю видеть эту женщину в моем доме! — кричала Натали.

— В твоем доме? — спросил он мягко, но с издевкой, которая вонзилась ей прямо в сердце как рапира, спрятанная под плащом.

— Да, в моем доме, — повторила она, за своей яростью не замечая, что он тоже взбешен. — Я сплю с вами как законная жена, поэтому он в равной степени мой, даже больше мой, чем ваш, потому что я слежу за ним. И я больше не позволю этой женщине приходить сюда!

— Дейрдра будет приходить сюда по-прежнему, когда ей вздумается, — решительно сказал Коултер. Его взгляд выражал непреклонность.

— Нет! Мне все равно, сколько у вас любовниц, но я не потерплю, чтобы они приходили сюда, в этот дом, и позволяли себе унижать меня, — упрямо твердила Натали.

— Ты терпишь только мои деньги, — с иронией сказал Коултер.

— И ваши ласки, — ядовито заметила Натали.

Коултер презрительно усмехнулся.

— Зачем ты притворяешься, что тебе неприятны мои ласки? Какая добродетель заставляет тебя отрицать то влечение, что существует между нами?

— Вы эгоистичное животное! Почему вы считаете себя неотразимым? — она гордо вскинула голову и с презрением посмотрела ему в лицо.

Твердый, как алмаз, взгляд обвел ее с ног до головы. Натали почувствовала, как горит ее тело и кипит кровь.

— Хочешь, докажу? — не сказал, а скорее промурлыкал Коултер.

Золотые искры потухли в глазах Натали. Она почувствовала, что вся ее решительность мигом улетучивается. В ней предательски поднималась волна чувственности. Она попыталась было что-то сказать, но, встретив взгляд колючих глаз, не проронила ни слова.

Лучше молча отступить, чем признать безоговорочную капитуляцию, которой и добивается Коултер. Но Коултер опередил ее, повернув к себе. Свободной рукой она уперлась в его голую грудь в слабой попытке оттолкнуть его. Но он притянул ее за талию и приковал к своим коленям.

Медленно, безжалостно он все сильнее сдавливал ее в своих объятиях. Даже когда ей удалось высвободить одну руку, это ей не помогло.

Она выгибала спину, стараясь уклониться от его поцелуев, но Коултер медленно и сладострастно впивался горячими губами в ее нежную шею, опускаясь по бьющейся жилке в ямочку, проводил по плечам, отодвигая воротник блузки.

Не отрываясь, он снова медленно провел губами вверх по ее шее и стал покусывать мочки ее ушей. Волны чувственности разливались по ее телу. Самое примитивное половое влечение поднималось в ней. Еще секунда — и он доберется до ее рта, тогда она совсем потеряет контроль над собой.

— Будьте вы прокляты! — со слезами в голосе прокричала Натали. — Пустите меня!

Его губы продолжали ласкать ее лицо, и она почувствовала, как они растягиваются в улыбку. Он потерся щекой о ее гладкую кожу.

— Еще не время, — тоном соблазнителя, но со смехом в голосе ответил Коултер.

Натали схватила его за подбородок и попыталась оттолкнуть этого человека, который делал с ней, что захочет, покрывая поцелуями глаза, щеки, лоб.

— Пожалуйста, прекратите, — взмолилась она, на время позабыв свою гордость. Она еще постоит за себя, лишь бы только он отпустил ее сейчас. — Пусть Дейрдра приходит, когда хочет. — Его губы уже добрались до края ее рта. — Можете завести гарем в этом доме, мне все равно, только отпустите меня!

— Хочешь, чтобы я променял свою жену на гарем? — хриплым голосом, но с насмешкой произнес Коултер.

— Вам надо ехать в Сан-Антонио, — напомнила она, когда его рука очутилась у нее под подбородком и он начал касаться ее рта своими теплыми губами.

— Поцелуй меня, — приказал он.

Он дразнил ее близостью своих губ, не целуя, а стараясь пробудить в ней страсть. Желание снова испытать то удовлетворение, которое он всегда давал ей, все больше овладевало ею.

— Нет! — воскликнула Натали, сопротивляясь всеми силами.

— Поцелуй меня, — повторял Коултер, еще крепче прижимая ее к себе, — или я не отпущу тебя, даже когда Мисси и Рики придут из школы.

Из дрожащих губ Натали невольно вырвался стон. Рот ее наконец раскрылся. Повинуясь инстинкту и опыту, приобретенному у Коултера, она отвечала на его требование. Сначала он лишь принимал ее поцелуй. Он хотел, чтобы она сама научилась проявлять активность, и, только когда ее губы стали настойчивыми, она ощутила жар его поцелуя.

Натали больше не сознавала, что происходит. Ей казалось, что она тонет, а потом всплывает на поверхность и вновь рождается. Коултер отвечал на ее страстные поцелуи. Ее тело покачивалось на волнах наслаждения.

Когда он наконец оторвался от ее губ, Натали была не в состоянии шелохнуться. Ее дрожащие руки лежали на его плечах. Через полуопущенные веки она видела, как он пожирает страстным взглядом ее запрокинутое лицо.

— Повтори еще раз, что только «терпишь» мои ласки, — насмешливо произнес Коултер.

Он полностью владел собой, в отличие от Натали, которая еще не могла прийти в себя от его поцелуев.

В ее глазах стояли слезы обиды и унижения. Они жгли, как соль открытую рану.

— Я сделала то, что вы хотели. Теперь отпустите меня, — проговорила она дрожащим голосом.

Он только пожал плечами, как бы смеясь над ее упрямой гордостью, и отпустил ее. Освободившись, она все еще чувствовала огонь желания, который опалил ее, и не могла смотреть Коултеру в глаза. Подойдя к двери и не оборачиваясь, она сказала:

— Я вас ненавижу, Коултер! Интересно, знакомы ли вам такие чувства?

В ответ Коултер рассмеялся и сказал:

— Я вернусь к обеду. Надеюсь, моя любящая жена не вздумает меня отравить и мне не придется заставлять ее все пробовать первой и умереть вместе со мной.

В тон ему Натали ответила:

— А я как раз собиралась пойти поискать ядовитые грибы. — Хотя она понимала, что ее выпады не производят на него впечатления, она не могла удержаться.

Всю следующую неделю Натали работала без отдыха. Она чистила, где надо и не надо, придумывала все новые блюда, ходила на экскурсии с Мисси и Рики, убиралась до глубокой ночи, стараясь не заходить в спальню, пока Коултер не уснет. Она не была уверена, действительно ли он спит, когда тихо ложилась в постель. Но он ничего не говорил и только забавлялся, глядя, как преданно она ухаживает за детьми и следит за домом.

Она опять похудела, и на ее лице появились следы переутомления. Но она думала, что никто этого не замечает.

Поглядев в овальное зеркало, висевшее в столовой, Натали ущипнула щеки — старый, испытанный способ вызвать румянец — и пошла в гостиную звать Коултера и Трейвиса обедать. Как обычно в последнее время, она обратилась к Трейвису, и его теплый и уважительный взгляд немного ободрил ее.

— Рики и Мисси уже сидят за столом. Можно идти обедать, если вы готовы.

— Еще пять минут — так хочется допить пиво! — попросил Трейвис, поднимая недопитый стакан. — Я весь день мечтал выпить холодного пива, не хочется спешить.

— Конечно, — согласилась Натали, — сегодня было тепло. — Она не смотрела на Коултера, который развалился на стуле, но не могла не замечать его присутствия.

— Тепло? — воскликнул Трейвис, приподнимая брови. — В загонах было настоящее пекло. Рабочие обрадовались бы ящику холодного пива, словно северному ветру, подувшему с равнины. Мне страшно подумать, что будет завтра.

Натали вспомнила, какой вид был у Коултера, когда он пришел час тому назад. Рубашка на нем была мокрая от пота. Выгоревшие на солнце волосы пропылились, несмотря на то что он прикрывал их широкополой шляпой. У него был усталый вид, совеем не такой свежий и мужественный, как сейчас, подумала она, взглянув на него краем глаза.

— Трейвис, почему бы вам не попросить Натали привезти завтра в полдень ящик пива? — лениво предложил Коултер, изучая пену, покрывавшую стенки его пустого стакана.

Она бросила на него удивленный взгляд. Трейвис долго смотрел на Коултера, потом допил свое пиво и сказал:

— У Натали достаточно других дел.

— О, она будет только рада, — возразил Коултер с невеселой улыбкой и с мрачной иронией взглянул на Натали. — Моя жена любит придумывать себе работу, чтобы ни минуты свободной не оставалось.

Натали опустила глаза под его жгучим, напористым взглядом. Почувствовав вопросительный и озабоченный взгляд Трейвиса, она покраснела. Коултер, как всегда, попал в самую точку.

С притворной беспечностью она повернулась к Трейвису и сказала:

— Я обязательно привезу завтра пиво. Мне совсем не трудно. А теперь извините, мне надо разливать суп.

— Мы сейчас придем, — заверил ее Трейвис.

За столом разговор шел только о детях, об их делах, и никто больше не касался того, как много работает Натали. После кофе Трейвис сразу же ушел. Натали не знала, куда исчез после обеда Коултер. Она не слышала, чтобы он заводил машину, но не стала проверять.

Как и в предыдущие дни, она большую часть вечера провела с детьми. В одиннадцать она все еще была на кухне — решила вымыть висячую лампу.

Натали стояла на столе. Вытирая пот со лба, она краем глаза заметила, что кто-то появился в дверях. Натали резко обернулась, от неожиданности чуть не опрокинув миску с мыльной водой. Поняв, что это Коултер, она поспешно отвернулась и продолжала работать.

— Вам что-нибудь нужно? — холодно спросила она.

— Я хотел показать дорогу к загонам для скота, — спокойно ответил Коултер.

— Вы хотите показать мне дорогу сейчас? — недовольно спросила Натали. — Но ведь уже темно.

— Я имел в виду карту, — сухо ответил Коултер.

Чтобы скрыть смущение от своей недогадливости, Натали начала протирать цепь, на которой висела лампа.

— Я сейчас освобожусь, — сказала она.

— Можешь не спешить, — протянул Коултер.

Натали и не собиралась спешить, но ее смущал его пристальный взгляд, и она решила закончить поскорее. От духоты и неудобной позы, в которой она стояла, Натали стало нехорошо, у нее закружилась голова, она пошатнулась и в ту же секунду почувствовала, как сильные руки подхватили ее. Коултер опустил ее на пол.

Натали попыталась вырваться.

— Со мной все в порядке.

— Конечно, — усмехнувшись, сказал Коултер.

В его объятиях голова кружилась еще больше, чем от жары.

— Это все от духоты, — твердила Натали.

— Если тебе хочется безвременно сойти в могилу или довести себя до полного истощения, это твое личное дело. Мне все равно. Можешь продолжать в том же духе. Но я хочу спать. Поэтому и предлагаю объяснить тебе, как доехать.

Натали надеялась увидеть в его глазах хоть каплю сочувствия, но он намеренно давал ей понять, что она ему совершенно безразлична и как женщина, и просто как человек. Это было жестоко. Она вдруг поняла, что потерпела полное поражение.

Молча Натали последовала за ним в его небольшой кабинет. Сюда она заходила только для уборки. Ей стоило большого труда сосредоточиться на объяснениях Коултера и запомнить путь, прочерченный его карандашом по большой карте ранчо. Но она подумала, что как-нибудь сумеет найти дорогу утром, и сказала ему, что все поняла. Она надеялась еще раз взглянуть на карту, когда Коултер уйдет на работу.

— Ладно, — сказал он. — Сейчас ты так устала, что не в состоянии вспомнить собственное имя. Я объясню тебе все утром.

С этими словами он выключил настольную лампу и, небрежно бросив «спокойной ночи», удалился. Натали молча проследила за ним взглядом. Ее ошеломило абсолютное безразличие, которое он проявлял к ней. Это задевало ее больше, чем она ожидала. Он даже не пытался изобразить сочувствие и уговорить ее лечь пораньше спать.

Он прав, ведь она напрасно изводит себя работой. Только себе делает хуже. Что она надеялась ему доказать? Что если он считает ее рабыней, то она должна трудиться с утра до ночи? А кто позаботится о Рики?

Коултер уже был в постели, когда Натали вошла в спальню. Он без всякого интереса посмотрел на нее и повернулся на бок на своей половине кровати. Натали прошла в ванную комнату, умылась и надела ночную рубашку. Коултер не шевельнулся, когда она легла рядом. На ее глаза набежали непрошеные слезы, но усталость взяла свое, и она забылась беспокойным сном.

В доме была идеальная чистота, поэтому на следующий день Натали не занималась уборкой. Коултер сдержал свое обещание и еще раз показал ей дорогу к загонам для скота. Все оказалось очень просто, и Натали удивилась, почему вечером она не могла разобраться.

Утром Рики был дома. Натали провела с ним на воздухе все время до наступления жары. Он привык играть один, и Натали могла спокойно отдыхать. Она полулежала в шезлонге, наблюдая за тем, как он играет.

Натали не стала слишком утруждать себя приготовлением завтрака. Она усвоила урок, который дал ей Коултер Лэнгстон, и больше не будет стараться что-то доказать ему. Впрочем, она и сама толком не знала, что именно она хочет доказать.

Охлажденное пиво было уже загружено в ящик со льдом, настолько большой, что Натали с трудом установила его на заднем сиденье машины.

Был уже почти полдень, солнце нестерпимо палило. Натали ехала по дороге, петлявшей вокруг ранчо, очень медленно, чтобы не поднимать пыли. Спешить некуда, она отдыхала.

Она любовалась полевыми цветами, усеявшими весеннюю траву, и темной зеленью дубов и кедров. Среди множества цветов, названий которых она не знала, Натали видела васильки и белые головки мака. Воздух был напоен их ароматом.

Между цветами порхали бабочки, жужжали пчелы, пели птицы. Серебристой лентой петлял по лугу ручей. Выехав на дорогу, ведущую к загонам, Натали услышала шум воды, бегущей по каменистому руслу.

Но скоро его заглушило мычание коров, становившееся все громче по мере того, как Натали приближалась к загонам, и достигшее своего апогея, когда она остановила машину около пыльной завесы, окружавшей большие загоны. Выйдя из машины, она почувствовала удушающую жару и тошнотворный запах пота, жженого волоса, навоза и каких-то лекарств.

Подойдя ближе, Натали увидела, что повсюду идет энергичная работа. Рабочие умело, не суетясь, клеймили скот. Здесь не было лихого размахивания лассо и галопирования, которые часто демонстрируют в вестернах. Несмотря на едкий запах и неумолкающий шум, Натали наблюдала за всем происходящим как зачарованная.

Прикрыв глаза рукой от яркого солнечного света, она присматривалась к работающим. Несколько человек видели, что она стоит у дороги, но никто не прервал работу. Все рабочие были одеты почти одинаково: темно-синие джинсы, рубашки и шляпы, цвет которых трудно было различить под слоем пыли.

Натали легко узнала среди рабочих Коултера. Хотя он был покрыт потом и пылью не меньше других, его окружала какая-то незримая аура, выделяющая его из толпы людей. Он как-то по-особому, свободно держался в седле. Под ним была сильная лошадь гнедой масти. Натали чувствовала, что он видит все, что делается вокруг него.

Наблюдая за Коултером, Натали не заметила, как к ней приблизился всадник. Она вздрогнула от неожиданности, когда он остановился рядом, и встретилась взглядом с Трейвисом, смотревшим на нее с ласковым участием.

— Как вам со стороны работа ковбоя? — спросил он. — Жара, вонь, шум и раздраженные животные. Но ничего не поделаешь — такие уж тут условия. И пожаловаться некому.

— Может, тому, кто наверху? — ответила Натали и улыбнулась широкоплечему всаднику. Она щурилась и прикрывала глаза ладонью от слепящего солнца.

— На таком солнышке надо бы шляпу, — озабоченно сказал Трейвис.

Натали вспомнила о своей соломенной шляпе, украшенной искусственными цветами, которую носила в саду. Здесь она была неуместна.

— Да, пожалуй. Но я не представляла себе, — вздохнула она, — что это такая тяжелая работа.

Трейвис широко улыбнулся:

— Загон скота — это не только на клеймление. Одновременно скот осматривают, отбирают больных на лечение. Молодняк обрабатывают и клеймят. Бычков кастрируют и откармливают на продажу. И никакой романтики.

— Теперь я вижу, — сказала Натали, закашлявшись от пыли, поднятой коровой, которая пыталась сбросить с себя веревку, — Пиво в машине. Достать?

К ним приближался Коултер. Он спокойно объезжал небольшое стадо, направляясь туда, где стояли Натали и Трейвис. Управляющий опытным взглядом окинул загоны.

— Как вы считаете, Коултер, объявить перерыв или обработать эту партию?

Коултер ответил, не задумываясь:

— Закончим с этой и загоним новое стадо. Пока оно успокоится, люди смогут отдохнуть.

Натали поняла, что он заранее все обдумал. Он даже не взглянул в ее сторону.

— И сколько же времени это займет? — спросила она, намеренно пытаясь обратить на себя его внимание.

Едва взглянув в ее сторону, Коултер ответил:

— Полчаса, может, и больше.

— Мне ждать вас? — натянуто, но стараясь не подать виду, что задета его невниманием, спросила Натали. — Мне еще нужно приготовить жаркое к обеду. Кроме того, Мисси и Рики скоро вернутся домой.

Коултер окинул ее холодным взглядом и сказал:

— Как хочешь, можешь оставаться, можешь уезжать, но я не желаю слышать твоих жалоб на то, как много тебе приходится работать. — Он посмотрел с презрительной насмешкой на стоящего рядом высокого мужчину и добавил: — Если хочется поплакать в жилетку, Трейвис будет счастлив ее предоставить. — Загорелое лицо Трейвиса вспыхнуло от возмущения. — Правда, Трейвис, почему бы вам не отвезти Натали домой, а заодно и забрать очередную партию пива. Я думаю, вы не откажетесь?

Все еще снисходительно улыбаясь, Коултер отъехал к середине загона. Натали в смущении отвернулась от Трейвиса. Она догадывалась, что нравится ему, но Коултер умышленно дал понять, что речь идет о более сильном чувстве, и, что еще более унизительно, продемонстрировал свое полное равнодушие.

— Этот человек чертовски наблюдателен, — пробормотал Трейвис. — Он замечает и то, что его вовсе не касается.

Натали осторожно вскинула на него глаза. Не глядя на нее, Трейвис спешился и подозвал рабочего, чтобы тот увел лошадь. В каждом его движении ощущалась едва сдерживаемая ярость. Натали была смущена и сочувствовала ему. Он молча подошел к машине, вынул ящик с пивом и легко отнес его в тень дуба.

Не говоря ни слова, он жестом пригласил Натали занять место водителя. Они выехали на дорогу, ведущую к дому, и она неуверенно взглянула на красивого мужчину, сидевшего рядом с ней. Он смотрел в открытое окно машины невидящими глазами, подперев голову кулаком.

— Трейвис, я очень сожалею. Коултер не имел права говорить так.

— Почему же? Он сказал правду. Мне надо было подать заявление об уходе через неделю после вашего приезда, когда я понял, как отношусь к вам, — спокойно проговорил Трейвис.

Натали не нашлась что ответить. Ей нечем было утешить его, ведь сама она не испытывала к нему ничего, кроме дружеских чувств и восхищения. Но она даже похолодела от мысли, что может лишиться его общества, его постоянной доброжелательности, что ей придется одной обедать с холодным, равнодушным Коултером.

Всю дорогу до ранчо оба молчали. Натали понимала, что Трейвис не ждет от нее никаких объяснений. Сказать ему, что он ей нравится и только, было бы так же жестоко, как и напрасно обнадеживать его. Он не из тех, кто может истолковать молчание так, как ему хочется. И в то же время ее не покидала уверенность, что он всегда придет к ней, если она захочет, и не будет задавать никаких вопросов или ставить условия.

Она пыталась представить себе, как все могло сложиться, если бы она встретила Трейвиса вместе с Коултером тогда, во время фиесты в Сан-Антонио. Ответ, казалось, был ясен. Но она вдруг обнаружила, что это не так. Перед ней встал другой вопрос: почему же она все-таки предпочла бы выйти замуж за Коултера? Но ответа на этот вопрос она пока дать не могла.

 

Глава седьмая

Уроки верховой езды для Рики были отложены до окончания весеннего загона скота. Натали решила тоже попрактиковаться в верховой езде, когда Рики начнет заниматься. В назначенный день Рики проснулся еще до восхода солнца. Натали стоило большого труда удержать его дома до того часа, когда они должны были встретиться с Коултером.

Рики уговорил Мисси пойти с ними, и вот теперь она шла рядом с Натали, а Рики нетерпеливо забегал вперед. Они прибыли на место, когда Коултер выходил из загона, и Рики юркнул в открытые ворота к лошадям.

— Какая лошадь моя? — спросил он дрожащим от возбуждения голоском, обводя глазами двух привязанных лошадей.

— Гнедая слева, — ответил Коултер.

— А как ее зовут? — задыхаясь от волнения, спросил Рики. Теперь, когда он увидел свою лошадь, он, кажется, уже не спешил на нее сесть.

— Джо, — сказал Коултер, пожав плечами.

— Джо? — Лицо Рики выражало явное недовольство. — Совсем неподходящее имя. Я буду звать ее Молнией, — решил он.

Натали молча смотрела на лошадей. Ей казалось, что обе они слишком большие для Рики, она ожидала, что Коултер даст ему сначала покататься на пони или другой небольшой лошадке.

Она озабоченно посмотрела на Коултера:

— Рики еще слишком мал, чтобы ездить на такой лошади.

— С пони иногда бывает куда труднее справиться, чем с обычной лошадью, — заметил Коултер. — Джо — это именно то, что ему надо. Она и ухом не поведет, даже если рядом разорвется бомба.

— Ее зовут Молния, — поправил Рики. — Можно мне поездить на ней?

— Подойди к лошади, отвяжи ее и приведи сюда, — приказал Коултер. — Веди ее так, чтобы она все время тебя видела.

Рики кинулся к лошади. Натали открыла было рот, чтобы предостеречь его, и сделала шаг вперед, но Коултер стальной хваткой сжал ее руку.

— Не мешай ему. — В голосе его звучал металл. — Он должен учиться быть самостоятельным.

— Но он такой маленький, — пробормотала Натали и отвернулась, избегая взгляда насмешливых глаз Коултера и стараясь смотреть поверх золотистой копны его волос. Она пожалела, что рядом с ней нет спокойного Трейвиса. Присутствие Коултера всегда вызывало в ней смутную тревогу.

— Если ты собираешься устроить истерику, лучше иди обратно домой, — язвительно предупредил он ее.

Сжав губы, Натали решила больше не показывать своего страха и не вмешиваться, чтобы не нарываться на его ядовитые замечания. Она молча наблюдала, как Рики усадили в маленькое седло, прикрепленное к широкой спине лошади.

Во время первого урока Коултер давал все указания резко, сжато, решительным тоном. Натали очень хотелось более доходчиво разъяснить Рики то, что говорил Коултер, но она удержалась и с удивлением заметила, что Рики прекрасно понимает Коултера и первый урок даже показался ему слишком коротким. Только закончив занятия с Рики, Коултер предложил Натали оседлать предназначенную ей лошадь.

Сначала она чувствовала себя какой-то неуклюжей, но, проехав несколько шагов вдоль загона, заметила, что к ней постепенно возвращается прежняя уверенность. Однако под критическим взглядом Коултера ей все равно было не по себе. Только один раз она испытала радость.

Мисси, которая все время молчала, наблюдая сначала за Рики, а потом за Натали, вдруг воскликнула, потянув отца за рукав:

— Папа, скажи Натали, что пятки должны быть опущены.

Коултер быстро взглянул на Мисси и приказал Натали сделать то, на что обратила внимание его дочь. Две мысли поразили Натали: она поняла, что Мисси неплохо разбирается в верховой езде и что Коултер не столь уж безразличен к своей дочери.

После уроков, когда расседлали и увели лошадей на пастбище, все четверо направились пешком к дому. Пока Рики хвастался перед Мисси своими успехами в верховой езде, Натали поблагодарила Коултера за проявленную заботу. Она понимала, что это только начало и им предстоит еще много занятий. Коултер истолковал ее слова по-своему и потому цинично заметил:

— Ты хочешь сказать, что очень дорожишь моим временем и предпочла бы, чтобы с вами занимался Трейвис?

Натали широко раскрыла глаза.

— Нет, я просто хотела сказать, что благодарна вам за то, что выполнили обещание, которое дали Рики, и учите его.

— А ты думала, что я не выполню своего обещания?

— Нет, я знала, что выполните, но…

— Но ты думала, что учить вас буду не я, а кто-то другой? — перебил ее Коултер с горькой усмешкой.

— Если вы намекаете, что я надеялась проводить время наедине с Трейвисом, то вы ошибаетесь, — голос Натали дрожал от возмущения.

— Я этого не говорил, это твои слова, — примирительно сказал Коултер.

— Но вы так думали, — парировала Натали.

Коултер взял ее за руку и повернул лицом к себе. Когда он крепко зажал ее лицо в ладонях, Натали встретила загадочный взгляд его глаз и почувствовала жар во всем теле. Пульс бился как бешеный. Его взгляд был устремлен на ее полураскрытые губы.

— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — вкрадчиво спросил он.

Она внезапно почувствовала слабость в ногах и ухватилась за него, но в тот же миг ее словно пронзило током. Она ничего не могла с собой поделать — так на нее действовала близость его тела.

— Дети, — шепотом напомнила Натали.

Он обнял и прижал ее к себе, и она послушно прильнула к нему в горячем поцелуе.

Его рука скользнула с ее руки вниз по спине, по ее податливому телу, послушному его прикосновениям. Она почувствовала тепло, идущее от него, и через мгновение он уже приник к ее губам. Вздрогнув от неожиданности, она тут же уступила его настойчивому поцелую.

Это длилось всего один миг. Коултер так быстро отстранился, что Натали едва не упала. Он удержал ее мягким движением руки. Натали вздохнула в полной растерянности от той реакции, которую вызвал в ней его порыв. Она ненавидела его за то необъяснимое влияние, что он имел над ней. Неужели она никогда не избавится от его власти, которая так ранила ее гордость? Подняв глаза, она увидела, что Коултер не смотрит на нее.

— В чем дело, Рики? — спокойно спросил Коултер.

Натали в панике взглянула на мальчика, который стоял прямо перед ними. Она еще не высвободилась из объятий Коултера. Рики озабоченно сморщил лоб, глядя на Коултера.

— Неужели вам нравится целоваться? — спросил он с недовольным видом.

— Это как шпинат, — со смехом ответил Коултер. — Когда становишься старше, начинает нравиться.

— Аа, — кивнул Рики, но, по-видимому, этот вопрос больше не интересовал его, и он обратился к Натали: — Нонни, ты обещала нам печенье с молоком.

— Идем, — ответила Натали, высвободившись наконец из объятий Коултера.

Тот больше не удерживал ее. Опустив глаза, она шла за мальчиком и слышала за собой мягкие шаги Коултера.

Всю неделю Коултер обучал верховой езде Рики и Натали. Занятия проходили по утрам, до наступления жары. Лошадь Рики мало соответствовала той кличке, что он дал ей, но была послушна своему маленькому хозяину. Чаще всего Рики управлял ею неправильно, но лошадь всегда чувствовала, когда он теряет равновесие, и замедляла бег или вовсе останавливалась, чтобы он не упал. За это Натали ее полюбила.

Успехи Натали были весьма ощутимы. Она многому научилась у Коултера, лихо гоняя по загону то шагом, то галопом, то трусцой и не получая при этом никаких замечаний от своего строгого учителя.

— Сегодня после завтрака мы выедем в открытое поле, — сказал Коултер. — Посмотрим, на что ты способна.

Натали воздержалась от каких-либо проявлений восторга, опасаясь его насмешек, и лишь молча кивнула в знак согласия. Чувствуя себя победительницей, она пошла прогуляться, чтобы немного успокоиться.

Вскоре после завтрака, убрав посуду и проводив Рики на школьный автобус, Натали отправилась к конюшням. По дороге она остановилась под дубом и посмотрела на открывшийся внизу луг. Она мысленно представила себе, как скачет по лугу на лошади и ветер развевает ее волосы. Идиллия, но скоро она станет реальностью.

Натали пошла по дорожке между деревьев и вышла на открытую солнечную поляну недалеко от загона. Внезапно она остановилась и побледнела. Она увидела, что ее лошадь привязана к ограде загона рядом с лошадью Коултера, который поправляет седло, а неподалеку нетерпеливо бьет копытом и встряхивает гривой чья-то пегая кобыла.

Радостное настроение Натали мгновенно улетучилось. Она увидела Дейрдру Коллинз, самоуверенную, в шикарном светло-коричневом костюме для верховой езды и белой блузке. На ней была широкополая шляпа под цвет костюма. Шляпа выгодно оттеняла яркие длинные волосы, стянутые сзади. Когда она посмотрела на растерянную, поникшую Натали, в ее зеленых глазах было торжество и самодовольство.

— Вот и Натали! — весело воскликнула Дейрдра, и Коултер направил в ее сторону свой непроницаемый взгляд. — Мы с Коултером ждем вас.

Натали невольно поежилась от фамильярного тона, которым Дейрдра говорила о Коултере. Она гордо вскинула голову, выпрямилась и заставила себя подойти к ним.

— Если бы я знала, что вы здесь, мисс Коллинз, я пришла бы раньше, — сказала она вежливо, но сухо.

Рыжая ответила мелодичным смехом, который еще больше разозлил Натали. Она осуждающе посмотрела на Коултера, но тот продолжал невозмутимо молчать. Его насмешливая улыбка напомнила Натали о том, как он вынудил ее смириться с тем, чтобы Дейрдра приходила в любое время. Как она рвалась тогда из его объятий. Она покраснела от негодования, но промолчала.

— Папа проверял скот неподалеку, а я была с ним. В последнюю минуту решила навестить вас, — сообщила Дейрдра. — Когда Коултер сказал, что вы сегодня первый раз едете верхом в поле, я решила присоединиться. Надеюсь, вы не возражаете?

— Конечно, нет, — все так же натянуто ответила Натали.

— Боюсь, мне не понять, что значит учиться ездить верхом. — Она перевела взгляд на Коултера, и в глубине ее зеленых глаз мелькнул интимный огонек. — Коултер и я, можно сказать, родились в седле.

Натали почувствовала, что холодеет. Как она может садиться в седло при этой гордячке? Она потеряла всякую уверенность в себе и, казалось, позабыла все, чему ее учил Коултер. Ей страстно хотелось убежать, пока она еще не опозорилась и не стала предметом их насмешек.

Коултер отвязал лошадей и передал Натали поводья. От его взгляда не ускользнуло ее замешательство, он внимательно и, как всегда, слегка насмешливо следил за ней. Дейрдра, возможно, и не видит, но от его глаз не укрылось то, как дрожат у Натали руки.

— Вы забыли надеть шляпу, — сухо сказал он.

— Шляпу? Я не ношу шляп, — проговорила Натали.

— По утрам шляпа действительно не нужна, но днем без шляпы не ездят, — решительно заявил Коултер.

Натали представила себе, каким посмешищем она будет в своей соломенной шляпе с искусственными цветами, и упрямо покачала головой.

— Мне не нужна шляпа, — настойчиво повторила она, намереваясь сесть в седло.

Но Коултер решительно схватил ее за руку:

— Я сказал, идите домой за шляпой.

Золотые молнии, как ядовитые змейки, сверкали в ее глазах, когда она встретила решительный взгляд Коултера. Потом она заметила, что Дейрдра с явным удовольствием наблюдает за ними. Не говоря больше ни слова, Натали высвободила руку и бросила поводья Коултеру. Она повернулась и зашагала по дороге к дому, кипя от возмущения.

Интересно, сколько времени они будут ждать ее возвращения, со злостью думала она. Она совсем не намерена кататься в их обществе, да еще в такой шляпе. Чувствуя бессильную злобу, она быстро вошла в дом и прошла на кухню. Ей нужна была разрядка.

Натали достала ведро, налила горячей воды и насыпала порошка. Через несколько минут она уже с остервенением водила щеткой по полу, выискивая следы грязи. Когда кухня была наполовину вымыта, она услыхала, как отворилась входная дверь. Коултер звал ее. Но она лишь поджала губы и продолжала работать, ничего не отвечая.

Она даже не взглянула на Коултера, когда тот появился на пороге кухни.

— Я, кажется, послал тебя за шляпой, — с едва сдерживаемым бешенством сказал он.

— Я занята, — отрезала Натали, окунула щетку в ведро и стала поливать пол мыльной водой.

— Ты поедешь с нами, — коротко, подчеркивая каждое слово, объявил Коултер.

— Я уверена, что вы с вашей рыжеволосой подружкой прекрасно покатаетесь и без меня, — ответила Натали.

Она поднялась с пола, поставила ведро с водой на стол и начала переставлять стулья, игнорируя его холодный, твердый как сталь взгляд.

— Начнем все сначала? — разозлился Коултер. Не отвечая ему, Натали упрямо продолжала передвигать стулья. — Ты пойдешь за своей шляпой или я сам ее принесу?

— Можете взять ее себе, я с вами не поеду.

— Из-за Дейрдры? — поинтересовался Коултер.

В бешенстве она топнула ногой и повернулась к нему лицом:

— Я не потерплю, чтобы эта женщина насмехалась надо мной. Можете делать со мной, что хотите, но я не надену эту дурацкую шляпу.

Коултер с удивлением повторил:

— Дурацкую шляпу?

— Да, вы прекрасно знаете, что у меня только одна шляпа, соломенная с глупыми цветами.

Коултер даже закашлялся от хохота.

— Совсем не смешно, — заявила Натали. В голосе ее звенело возмущение.

Он продолжал смеяться. В порыве гнева Натали схватила ведро с мыльной водой и выплеснула ее в сторону Коултера. Он успел отскочить, и только несколько капель настигли его. В комнате воцарилась зловещая тишина. Натали была немного напугана. Она невольно отступила назад, когда встретила его взгляд; она боролась с желанием убежать. Бешено билось сердце. Натали сделала шаг к двери, но было уже поздно — Коултер преградил ей путь.

Он схватил ее за плечи и крепко прижал к себе. Его руки блуждали по ее телу, возбуждая в ней страстное желание. Оно, как ртуть, разливалось по всем сосудам. Коултер припал губами к ее шее. Он гладил ее руки, потом живот, который отозвался эротическими спазмами, и желание все росло в ней.

— Вы сами виноваты, Коултер, не надо было смеяться, — с трудом прошептала она. Слова прозвучали хрипло, едва прорвавшись через стиснутое желанием горло.

Опьяненная его ласками, она не сопротивлялась, когда он провел по ее рту своими горячими чувственными губами, потом поднял ее и понес куда-то на руках.

— Долг платежом красен, — пробормотал он загадочно. Его губы касались ее лба, распаляя ее все сильнее.

Инстинктивно Натали обвила руками его шею. Когда наконец он обжег ее губы пламенем своего поцелуя, ей показалось, что она начинает понимать, что он имел в виду. Она начала понимать и то, как ловко он добивался своего. В этот момент Натали даже хотела, чтобы Дейрдра увидела их. Она представляла себе, как вспыхнут ревностью ее зеленые глаза.

Ей казалось, что она плывет на облаке в пространстве, заполненном чудесным пением птиц. Она закрыла глаза, чтобы продлить это ощущение. Под его прикосновениями она действительно чувствовала себя так, как будто плывет по небу на облаке. Она невольно застонала, когда Коултер оторвался от ее губ. С трудом разомкнув веки, она увидела только ухмылку его дразнящих губ.

— Так ты хотела облить меня водой? — тихо смеялся Коултер.

Ошеломленная Натали прямо из объятий Коултера плюхнулась в бассейн. Она открыла рот, чтобы крикнуть, но захлебнулась хлорированной водой.

Одурманенная объятиями и поцелуями Коултера, она едва не утонула. Кашляя и отплевываясь, она с трудом вылезла из воды, чувствуя, что похожа на мокрую кошку.

Откинув с лица мокрые волосы, она зло взглянула на Коултера, но застыла от удивления, увидев, как искренне он смеется; его обычно бесстрастное лицо преобразилось. Натали впервые видела от души смеющегося Коултера, и это было потрясающе.

— Пойду передам Дейрдре твои извинения, — шутливо сказал он.

Натали не могла сдвинуться с места, пока Коултер не исчез. Только тогда она почувствовала, что вся дрожит в своей мокрой одежде.

Коултер долго не возвращался. Только когда Натали уже готовила салат к обеду, он вдруг появился на кухне. Он бесцеремонно поставил на стол принесенные коробки. Немного нервничая, Натали повернулась к нему и машинально вытерла руки передником.

Окинув ее лицо и волосы своим безразличным взглядом, Коултер объявил:

— Теперь у тебя не будет причин отказываться от верховой езды.

Натали не могла скрыть удовлетворенной улыбки, когда заметила шляпную коробку. Стараясь не спешить, она открыла ее и вынула широкополую фетровую шляпу цвета слоновой кости. В другой коробке оказался костюм для верховой езды: широкие хлопчатобумажные брюки и жакет. Натали терялась в догадках, зачем Коултер купил ей все это — чтобы сделать приятное или из чисто практических соображений? Но все же искренне хотела поблагодарить его.

Однако не успела она открыть рот, как Коултер сказал:

— Между прочим, у нас будет гость в ближайшие выходные дни. Я предупреждаю заранее, чтобы ты успела приготовить комнату.

— Один гость? — спросила Натали, чувствуя, как кровь стынет в жилах и сердце останавливается. Она представила себе, какая это будет пытка принимать у себя в доме эту сексапильную мисс Коллинз.

— Да, один, — подтвердил Коултер. Заметив, как изменилось выражение ее лица, он поинтересовался: — Почему ты спрашиваешь?

— Просто так, — сказала Натали, зажмурившись от внезапно нахлынувшей обиды, она кое-как побросала вещи обратно в коробки. Ее пальцы вцепились в край стола. — Неужели необходимо было приглашать ее сюда, Коултер? — резко спросила она вдруг, не в силах сдержать отчаяния.

— Ее? — с изумлением спросил Коултер. — Разве я сказал, что наш гость женщина?

— Ох, перестаньте дурачить меня! Я знаю, что вы пригласили Дейрдру, чтобы отомстить мне за сегодняшнее. В вас столько садизма и жестокости! Достаточно унижать меня, больше я не забуду своего места.

— Когда это я был жесток с тобой? — возмутился Коултер.

Их взгляды встретились. Коултер загородил ей дорогу, чтобы она не смогла уйти, оставив его вопрос без ответа.

Когда Натали заговорила, в ее тихом голосе слышалась твердая решительность.

— Вы холодны, безразличны, циничны и высокомерны. Даже новорожденному нужно больше, чем просто тепло и еда. Если его лишить любви и внимания, он не выживет. Взрослым это тоже необходимо. Коултер! Неужели вы никого не любите? Неужели нет человека, чье счастье вам не безразлично? — она пыталась расшевелить его.

— Вы хотите спасти мою душу, Натали? — спросил Коултер с кислой миной.

— Прежде всего я хочу узнать, есть ли она у вас, способны ли вы на какую-нибудь жертву ради другого человека, — тихо ответила Натали, чувствуя, что у нее перехватывает дыхание от волнения.

На мгновение ей показалось, что он тронут. Но он резко ответил:

— Нет! — и большими шагами направился к двери. Он остановился на пороге и посмотрел на Натали подчеркнуто безразлично. — У меня также нет никакого желания наказывать или унижать вас. Нашим гостем будет мужчина, его зовут Корд Гаррис.

Ответ показался Натали малоутешительным.

Коултер больше ни разу не упомянул об ожидаемом госте. Он не сказал, дружеский это визит или деловое свидание. В пятницу в полдень над домом пролетел небольшой самолет. Натали видела в окно, как самолет приземлился на ранчо. Может быть, это прилетел Корд Гаррис, подумала она. Коултер не говорил, каким транспортом прибудет гость, но она знала, что за амбарами имелась посадочная площадка для самолета.

Через какое-то время, возможно минут через двадцать, она услышала, как открылась входная дверь и в дом вошел Коултер в сопровождении другого мужчины. Натали расправила складки своего желтого цветастого платья и направилась через столовую в гостиную.

Не входя в комнату, она старалась рассмотреть гостя, пока мужчины ее не заметили. Он был выше Коултера, красивый мужчина с темно-карими глазами и волосами черными, как вороново крыло. Слегка высокомерное выражение аристократического лица смягчала приятная улыбка.

— Где Фло? Я ожидал, что она меня встретит у порога, — проговорил он звучным голосом.

Тут он заглянул в гостиную, но Натали уже приготовилась встретить его удивленный взгляд. Сам факт, что он ожидал встретить Фло, говорил о том, что он не знал о существовании Натали.

— Здравствуйте! — сказала Натали и улыбнулась.

Но ей не удалось скрыть возмущение: Коултер даже не упомянул о ней своему другу.

— Разве я не говорил тебе, что Фло оставила нас, ушла, так сказать, на покой? — спросил Коултер. — Относительный покой, если учесть все ее занятия благотворительностью и церковные дела.

— Нет, ты ничего не говорил мне, — ответил гость.

— Тогда я, наверное, забыл сказать и о том, что женился, — сказал Коултер, не замечая, что гость смотрит на него с осуждением. — Это моя жена, Натали. Натали, это Корд Гаррис, — представил он небрежным жестом.

Корд Гаррис подал Натали руку, улыбаясь и сожалея о таком упущении.

— Простите, я не знал, приношу свои извинения.

— Не стоит извиняться. — Натали гордо подняла голову. — Все случилось так неожиданно.

Коултер не отрывал своего непроницаемого взгляда от ее лица.

— Мы встретились во время фиесты и переехали границу, чтобы повенчаться, — пояснил он.

Это объяснение достаточно убедительно говорило о том, что в его отношениях с женой не было никакой романтики. Натали оставалось лишь подтвердить, что их брак не основан на любви.

В ее глазах еще сверкали молнии, когда она посмотрела на гостя и сказала:

— Видите ли, мистер Гаррис, оказалось, что я соответствую всем требованиям Коултера — умею готовить, смотреть за домом и хорошо отношусь к детям. — Не оставляя ему времени и слова вставить, она быстро спросила: — Не хотите ли выпить пива?

— Да, — сухо бросил Коултер, — вот это хорошая мысль.

Корд слегка склонил голову в знак согласия, и Натали поспешно вышла из комнаты, боясь, что больше не выдержит. Подходя к столовой, она услышала, как Корд Гаррис спросил:

— Что это за брак, Коултер?

— Нас он устраивает. По крайней мере я бы не позволил своей жене вертеть мною, как это принято в вашей семье.

— Когда-нибудь ты и сам будешь стоять на коленях, Коултер, и поймешь, что это совсем не унижает мужчину, а скорее облагораживает.

Натали в душе пожелала, чтобы это предсказание сбылось. Очень хотелось увидеть, как Коултер старается завоевать расположение женщины. Она принесла мужчинам запотевшие стаканы с холодным пивом и хотела было уйти на кухню, но в это время вернулись из школы дети. Мисси застенчиво поздоровалась с гостем и представила ему Рики, который, как всегда, совсем не оробел перед незнакомым человеком.

— Тетя Стейси и Джош приехали с вами? — спросила Мисси.

— Нет, на этот раз они не смогли приехать, — терпеливо ответил Корд. Видно было, что он любит детей. — Стейси — это моя жена. Она и наш мальчик обычно сопровождают меня, когда я еду покупать лошадей, — объяснил он Натали. — Но через несколько дней у нас самих начинается распродажа лошадей. На нашей свадьбе Коултер был шафером. Стейси, конечно, пожалеет, что упустила возможность познакомиться с вами.

— Мне тоже хотелось бы с ней познакомиться, — призналась Натали.

Глаза Корда загорались каждый раз, когда он с нежностью произносил имя своей жены, и Натали при этом чувствовала непонятное стеснение в груди.

— Сколько лет вашему мальчику? — вмешался Рики.

— Почти три года.

— Да, — с сожалением сказал Рики, — он еще слишком мал, чтобы ездить верхом на лошади.

— Да, немного маловат. Но иногда он ездит со мной или со своей мамой, — стараясь говорить серьезно, ответил Корд.

— А я уже умею ездить верхом, — с важностью сказал Рики, но, посмотрев на Коултера, поправился: — Почти.

Зная, что Рики не отстанет, если найдутся слушатели, Натали остановила его:

— Рики, пойди переоденься и не забудь сменить обувь.

— Я помогу ему, — сказала Мисси.

Натали благодарно улыбнулась ей.

Корд Гаррис посмотрел детям вслед и заметил:

— Мисси уже не такая замкнутая, как раньше.

Коултер задумчиво посмотрел на гостя.

— Она очень привязалась к мальчику.

Глядя на солнечный зайчик в янтарной жидкости своего стакана, Корд сказал:

— Это понятно. Ей необходимо кого-то любить, быть кому-то нужной.

— Корд, мы с тобой знаем друг друга давно, — сказал Коултер. В голосе его чувствовалось предостережение. Мужчины вызывающе взглянули друг на друга.

Наступило напряженное молчание, и Натали показалось, что она едва ли не слышит, как столкнулись железные воли двух мужчин.

Она с облегчением вздохнула, когда вошел Трейвис. Достаточно было одного лишь молчаливого взгляда, чтобы они поняли друг друга. Он поздоровался с мужчинами.

— Мистер Гаррис, Карл проверил мотор и карбюратор и говорит, что там все в порядке, но для большей надежности он предлагает пригласить авиамеханика.

— Что-нибудь не в порядке? — забеспокоилась Натали.

— Вначале были перебои в работе мотора, но через час полета все наладилось, — объяснил Корд. — Только неделю назад был ежегодный осмотр, и я уверен, что все в порядке. — Он улыбнулся Трейвису. — Поблагодарите Карла за его работу, хорошо?

— Непременно, — ответил Трейвис и удалился.

Когда Трейвис ушел, мужчины стали обсуждать достоинства племенных лошадей. Корд хотел купить одну или две. Казалось, что короткое столкновение, которое произошло между ними, совсем позабыто — во всяком случае, они не возвращались к этому разговору.

 

Глава восьмая

— Можно мне покататься на вашем самолете, мистер Гаррис? — спросил Рики.

— Рики! — одернула его Натали с укором.

Но он только взглянул на нее, серьезно нахмурив бровки.

— Но ведь я еще никогда не летал на самолете, — упрямо проговорил он.

— Может быть, в следующий раз у меня будет больше времени, а теперь это невозможно, меня ждет мой маленький сын, — извинился Корд Гаррис. Он повернулся к Натали и протянул ей руку. — Благодарю вас за теплый прием.

— Приезжайте в любое время, всегда будем рады видеть вас, — ответила Натали.

Гаррис нагнулся и поцеловал Мисси в щеку.

— В следующий раз непременно привезу с собой Джоша, — пообещал он и подмигнул ей.

Мисси улыбнулась.

Коултер проводил Корда Гарриса к самолету, который стоял у взлетно-посадочной полосы.

Натали вздохнула, когда Коултер присоединился к ней и детям. Она осторожно, стараясь, чтобы он не заметил, разглядывала его.

Этот мужчина, который стоит рядом с ней, ее муж. Бронзовый бог Солнца. Сумеет ли она когда-нибудь понять его? Несмотря на существующую между ними близость, она совсем не знает его.

И еще она пыталась разгадать загадку своего собственного отношения к Коултеру. С одной стороны, она презирает его за то, как он с ней обращается; но, с другой стороны, ее все больше влечет какое-то затаенное в нем пламя, которое время от времени пробивалось наружу, хотя иногда ей казалось, что все это лишь игра воображения.

Красно-белый самолет вырулил на взлетную полосу. Корд помахал им на прощанье рукой, и вот уже самолет набирает скорость. Натали видела, как колеса самолета оторвались от земли и он взлетел. Она размышляла о том, насколько хорошо знает ее мужа Корд Гаррис. Возможно, он сможет объяснить ей постоянную холодность и замкнутость Коултера? Она иногда навещала Фло Доналдсен, но даже та не смогла объяснить, почему Коултер никого не любит.

Натали была так погружена в свои мысли, что, следя глазами за самолетом, на самом деле не видела его и не слышала, как начал чихать мотор. Рики потянул ее за руку.

— Что это с самолетом, Нонни? — спросил он.

В эту минуту мотор совсем заглох, и самолет стал быстро снижаться уже за пределами посадочной площадки. Он был уже слишком далеко, чтобы вернуться обратно. Впереди был небольшой лес.

Натали вдруг заметила, что Коултера нет рядом с ними. Мимо промелькнул белый автомобиль, в котором они все приехали провожать Корда. Коултер уже действовал.

— Мисси, — Натали схватила ее за руку и повернула к себе. — Беги к загонам за помощью, — крикнула она, глядя в побледневшее от испуга лицо девочки.

Не говоря ни слова, Мисси побежала, а за ней побежал и Рики. Натали бросилась в противоположную сторону, туда, куда мчался белый автомобиль и где исчез самолет. Она услышала ужасающий грохот — самолет, срезая верхушки деревьев, рухнул на землю. Этот грохот не смолкал, казалось, целую вечность.

Натали бежала к месту аварии. Пробираясь между деревьев, она услышала, как хлопнула дверца машины. Прислонившись к дереву, чтобы перевести дух, она обернулась — не приближается ли помощь. Хотелось подождать, но она знала, что дорога каждая секунда, и заставила себя бежать дальше.

То и дело спотыкаясь, Натали добежала до того места, где рухнул самолет. Увидев груду искореженного металла, в которую превратился красно-белый самолет, она почувствовала дурноту. С ужасом она подумала, что из такой аварии не выбраться живым. Но вот она заметила какое-то движение. Это Коултер пытался открыть заклинившую дверь самолета. Но его усилия оказались бесплодными. Натали не могла сдержать рыданий.

В эту минуту подъехал пикап, и из него стали выходить рабочие. Расширенные от ужаса глаза Натали остановились на широкоплечей фигуре Трейвиса Маккри. Она услышала звон стекла и увидела, что Коултер вытаскивает куски стекла из окна кабины водителя.

У Натали потемнело в глазах. Сперва она подумала, что это из-за слез, но ей стало трудно дышать, и она увидела языки пламени. Душераздирающий крик вырвался из ее груди.

— Коултер! — кричала она в ужасе от мысли, что он может погибнуть вместе с Кордом. — Коултер! О Боже!

Пламя охватило машину и приближалось к разбитому бензобаку. В эту минуту, когда Коултеру грозила смертельная опасность, Натали поняла, что не хочет его гибели, а ведь раньше такие мысли частенько приходили ей в голову. Она поняла, что любит Коултера. Она хочет, чтобы он жил!

С воплем Натали бросилась к горящей машине. От страха у нее заплетались ноги. Серые клубы дыма сгущались, скрывая от нее Коултера. Вдруг она почувствовала, что кто-то схватил ее за плечи. Она пыталась вырваться, не переставая звать Коултера.

— Вы сами погибнете, — услышала она сердитый голос Трейвиса.

— Мне все равно. Мне надо к Коултеру! — кричала Натали, заливаясь слезами и продолжая вырываться.

Но Трейвис не слушал ее. И тут она услыхала, как он прошептал:

— Боже мой!

Повернув голову, Натали увидела, что из клубов дыма показалась фигура мужчины, и со вздохом облегчения узнала Коултера, который нес на руках тело Корда. В этот момент пламя достигло бензобака и взрывная волна отбросила Натали на землю. Она упала, и Трейвис своим телом прикрыл ее от летящих обломков.

Языки пламени и клубы дыма заполнили все вокруг. Она чувствовала, что задыхается от жары и дыма. Трейвис поднял ее на ноги и увел из этого ада. В воздухе кружился пепел и обгоревшие листья деревьев. Но Натали не думала о себе. Она рвалась к Коултеру, который лежал, пытаясь защитить Корда Гарриса от пламени. На помощь уже бежали рабочие.

Двое рабочих подбежали к Коултеру и подняли его. Он был оглушен и чуть не потерял сознание. Его оттащили на безопасное расстояние от догоравшего самолета. Трейвис и другие рабочие на руках отнесли бесчувственное тело Корда Гарриса подальше от этого ужасного места.

Натали на подкашивающихся ногах добрела до Коултера. Вдалеке был слышен вой сирен. Грудь и руки Коултера были в крови, волосы обожжены пламенем.

— Коултер, как ты? Ты ранен? — спрашивала Натали, всхлипывая.

— Не беспокойся обо мне, — сказал он, отодвигая ее в сторону и не спуская глаз с Корда Гарриса, — надо отвезти его в госпиталь.

— «Скорая помощь» и пожарники уже здесь, — сказал подошедший Трейвис, удерживая Коултера. — Боюсь только, что слишком поздно.

При этих словах сознание Коултера полностью прояснилось. Молниеносным движением рук он отбросил Трейвиса и вскочил.

— Нет! — кричал Коултер с перекошенным от ярости лицом. — Черт возьми! Он не мог умереть, он был жив, когда я вытащил его из самолета!

— Ох, Коултер, не надо, — рыдала Натали, пытаясь остановить его, когда он бросился к неподвижно лежавшему на земле Корду.

Но Коултер отступил только перед людьми в белых халатах, прибывшими на машине «скорой помощи». Натали ужаснулась, перехватив взгляд его сине-зеленых глаз. Он смотрел на окровавленное лицо Корда и, казалось, силой своей воли хотел заставить его жить.

Натали слышала, как кто-то из медиков сказал:

— У него, должно быть, сильное внутреннее кровоизлияние.

Другой шепотом произнес:

— Прослушивается пульс, правда, очень слабо. — Он как будто боялся спугнуть этот слабый признак жизни.

Они уложили раненого на носилки и отнесли в машину. Коултер сел рядом. Невидимая нить, казалось, неразрывно связывала его с бесчувственным телом Корда. Захлопнув дверцу машины, Натали повернулась к Трейвису.

— Позовите Фло, пусть присмотрит за детьми, — крикнула она.

Не дожидаясь ответа, Натали побежала к машине, села за руль и круто развернулась, «Скорая помощь» дала ей знак ехать следом, что она и сделала. Этот сигнал был как зов надежды и жизни.

В приемной дежурная сестра направил Натали в хирургическое отделение. Здесь она нашла Коултера, который сидел на кушетке в небольшом холле в конце коридора. Подавшись всем телом вперед и стиснув руки, он сидел, не отрывая глаз от двери с надписью «Операционная». Он только раз взглянул в ее сторону, когда она села рядом. Натали сидела молча, только положила руку ему на колено. Она не пыталась утешать его. Сейчас слова, казалось, не имели значения.

Время тянулось мучительно долго. Коултер походил на каменное изваяние, только глаза его провожали каждого входившего и выходившего из операционной.

Натали не знала, сколько часов, а может быть, только минут, прошло, когда глаза Коултера вдруг сощурились, пристально глядя на выходившего из операционной невысокого пожилого человека. Он был в белом халате, в отличие от других работников хирургического отделения одетых в зеленое. Его лицо было изборождено глубокими морщинами.

Он подошел к Коултеру и строго спросил:

— Разве я не сказал вам, что руки необходимо немедленно обработать?

— Это просто царапины, — отмахнулся Коултер.

— Царапины царапинами, а промыть их необходимо. К тому же здесь вам делать нечего. Остается только молиться. Бог знает, сколько Корд еще пробудет на операционном столе. Его собирают буквально по частям. Он может умереть в любую минуту.

— Корд должен жить! — твердил Коултер, глаза его горели и казались сейчас ярко-синими.

— Это вопрос или приказ? На вопрос, будет ли он жить, может ответить только Всемогущий Господь. Все, что в человеческих силах, мы делаем. Администрация уже уведомила его семью.

— Его жена… — начала было Натали, но врач прервал ее:

— Она уже вылетела, хотя я не понимаю, как она решилась лететь после того, что случилось с ее мужем. А вы должны идти со мной.

Коултер на этот раз подчинился приказу. Натали пошла за ними. В перевязочной, увидев израненные руки и плечи Коултера, она невольно прикрыла глаза. Она так любила его, что буквально физически ощущала его боль, которую сам он будто бы не замечал.

После перевязки на Коултера опять надели изодранную, в кровавых подтеках рубашку, и Натали вместе с ним продолжала дежурить перед операционной. Сестра принесла им кофе. Натали с радостью приняла из ее рук бодрящий напиток, а Коултер даже не притронулся к чашке.

Они ждали очень долго. Какое-то время спустя послышались легкие шаги, сопровождаемые тяжелыми мужскими шагами. Появилась красивая женщина и Трейвис следом за ней. Увидев их, Коултер сразу вскочил. Женщина подошла и подала Коултеру руку. Несмотря на тревогу, сквозившую в ее глазах, она приветливо улыбнулась.

— У вас все в порядке? — тихо спросил Трейвис, подойдя к Натали.

— Да, — так же тихо ответила она.

— Мне позвонил доктор Мэттьюз и попросил встретить в аэропорту жену Корда, — объяснил он.

Не замечая, как рука Трейвиса мягко опустилась ей на плечи, Натали смотрела на стройную женщину. Она удивлялась самообладанию Стейси Гаррис, беседовавшей с Коултером:

— Трейвис рассказал мне, как вы с риском для жизни спасали Корда. У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность. — Она говорила тихо, но сохраняла спокойствие в отличие от Натали.

— Услышать спасибо от Корда — вот что было бы мне наградой, — сказал Коултер и сглотнул комок в горле.

Стейси Гаррис через плечо Коултера посмотрела на двери операционной.

— Он еще там? — спросила она, обхватив себя за плечи руками, как бы стараясь унять бьющую ее дрожь.

— Они сказали, что операция может затянуться, — слабым голосом промолвила Натали.

Прошло еще более двух часов, когда наконец из дверей операционной вышел высокий широкоплечий мужчина в зеленом халате. Лицо его выражало крайнюю усталость и озабоченность, на шее болталась операционная маска. Он сообщил, что Корд выдержал операцию. В тоне, каким это было сказано, чувствовалось, что уже одно это можно считать чудом, поскольку Корд пострадал очень серьезно — сотрясение мозга, многочисленные переломы и сильное внутреннее кровоизлияние.

— Когда я смогу его увидеть? — тихо спросила Стейси Гаррис.

— Через некоторое время его переведут из операционной в отделение интенсивной терапии, но надо еще подождать, — сообщил врач. — Ему еще долго придется бороться за жизнь, миссис Гаррис. Вот все, что я могу пока сказать.

— Благодарю вас, — сказала она, и Натали заметила, как одинокая слеза выскользнула из-под ее пушистых ресниц.

Трейвис озабоченно посмотрел на Натали, которая не удержалась от вздоха. Приход врача нарушил напряженную тишину. Коултер отошел к окну, выходящему на запад, и стал смотреть на закат. Натали не удержалась и подошла к нему.

Не глядя на нее, он спросил:

— Фло присматривает за детьми?

— Да.

— Он выживет, — сказал Коултер.

— Конечно, — подтвердила Натали.

— Я собираюсь отослать Трейвиса на ранчо. Я знаю, что ты хочешь поехать с ним, но придется остаться здесь со Стейси.

Натали отшатнулась, как от удара.

— Я собиралась остаться здесь в любом случае. Ведь ты не сможешь управлять машиной такими руками, — сказала она, с трудом преодолевая боль в сердце.

Коултер посмотрел на свои руки так, словно впервые, увидел перевязку. Не сказав ни слова, он отвернулся и пошел туда, где стояла Стейси. Натали подумала, что он всегда причинял ей боль, а теперь, когда она его полюбила, ей было еще больнее.

В полночь Стейси разрешили навестить Корда. Она вернулась от него бледная и потрясенная, но тем не менее по-прежнему держалась молодцом. Состояние Корда не изменилось ни к лучшему, ни к худшему. В два часа ночи по коридору прошел тот самый врач, который обрабатывал раны Коултера. Увидев его, Коултер замер, лицо его приняло напряженное выражение.

— Что случилось, Мэттьюз? — спросил Коултер.

— Вы еще здесь, Лэнгстон? — удивился врач.

— Что случилось? — настойчиво требовал ответа Коултер.

— Ваш друг не единственный пациент в этой больнице. Если вы не уедете домой и не отдохнете, то следующая очередь ваша. — Врач повернулся к Натали и с недовольным видом сказал: — Увезите вашего мужа. Впереди несколько тяжелых дней. Пусть он поспит, сколько сможет. Я уже распорядился, чтобы миссис Гаррис дали возможность поспать здесь, в больнице, сестры позаботятся о ней не хуже, чем о ее муже.

— Я совсем не хочу спать, — безразличным тоном заявил Коултер.

— Вон из больницы, пока я сам вас не вышвырнул отсюда. — Но Коултер никак не отреагировал на приказание. С тяжелым вздохом врач добавил: — Коултер, я обещаю сообщить вам лично, если состояние Корда изменится, только уезжайте домой.

— Коултер, прошу вас, — мягко попросила Стейси. — Вы с Натали уже и так много сделали. Если врач не позвонит, то это сделаю я.

Натали хотела тоже вставить слово, но знала, что Коултер ее не послушает. Просьбам других он внял, и через несколько минут они с Коултером уже шли к машине. До самого дома ни один из них не нарушил молчания.

— Давай я помогу тебе умыться, — предложила Натали Коултеру.

— Сам справлюсь, — резко ответил он.

Фло сидела в гостиной в длинной вязаной фуфайке, накинутой поверх ночной рубашки. Даже не взглянув на свою тетушку, Коултер прошел в спальню, и Натали пришлось поведать той обо всем случившемся.

— Трейвис сказал мне, что Корд только чудом остался жив, — проговорила она, выслушав Натали.

Натали почувствовала дурноту при воспоминании о пережитом ужасе.

— Я до сих пор не могу понять, как Коултеру удалось вытащить его из самолета за секунду до взрыва.

Седая женщина сидела, устремив невидящий взгляд в пространство.

— Я была не права, когда обвиняла Коултера в бесчувственности. Очень не права.

В глазах Натали ярко вспыхнули золотые огоньки. Коултер очень эмоционально реагировал на все, что произошло. Не только когда бросился спасать Корда, но и после, когда так отчаянно не желал примириться с тем, что его друг может умереть, и все время, пока они были в госпитале. Он способен очень глубоко чувствовать. Его холодность — это только внешняя броня, которую сегодня удалось разрушить. Натали была сильно взволнованна.

— Вы, наверное, устали. Дети уже давно спят, пора бы и вам лечь, — сказала Фло Доналдсен.

— Да, пожалуй, я устала, — согласилась Натали.

На самом деле она чувствовала себя как никогда бодрой.

— Я позабочусь о завтраке для детей, — сказала Фло.

— Пожалуйста, разбудите меня, если будут звонить из больницы, — попросила Натали и направилась вслед за Коултером.

— Непременно, — заверила ее Фло, — какие бы ни были новости.

В спальне горел свет. Натали нашла в ванной разорванную и испачканную рубашку Коултера. Было видно, что он умывался. Но его самого в комнате не оказалось. Натали на цыпочках зашла в комнату Мисси, затем к Рики. Коултера нигде не было. Натали испугалась — уж не вернулся ли он в больницу!

Она быстро прошла по всем комнатам. Из окна гостиной она заметила, что автомобиль стоит на месте. В кабинете Коултера горел свет. Когда Натали вернулась в гостиную, она почувствовала сквозняк — дверь на веранду была открыта.

Ступив в темноту, она почти сразу увидела Коултера. Он сидел на стуле, вытянув ноги. Запрокинув назад голову, он смотрел на серп луны. Натали заметила, что он держит в забинтованной руке банку с пивом, она поблескивала в свете луны. Натали молча наблюдала за ним. Его пальцы медленно сжимали банку, пока не сплющили ее. Коултер даже не заметил, как по его руке полилась жидкость.

Натали подошла и, взяв из его рук банку, тихо сказала:

— Пиво надо пить, а не поливать им веранду.

Коултер ничего не ответил, только вздохнул. Но она почувствовала, что он смотрит ей в лицо.

Ласково улыбнувшись, Натали сказала:

— Скоро четыре часа. Ты не хочешь поспать? — она любила его до боли и ничего не могла с собой поделать.

Коултер медленно и неохотно встал, Натали страстно хотелось сказать ему, что она понимает, как ему тяжело, но она боялась, что он отвергнет ее сочувствие, и промолчала. Она стояла около Коултера, не зная, как лучше поступить — уйти или повторить свой вопрос.

— Коултер, — сказала она с дрожью в голосе, — тебе необходимо отдохнуть.

— Необходимо отдохнуть? — переспросил он хриплым томным голосом.

Натали почувствовала, как на нее снова действует его притягательная сила.

— Да, — прошептала она.

Коултер гибко, как кошка, развернулся к ней лицом. Она не могла разглядеть в темноте выражение его лица, свет луны серебрил его волосы.

— Как давно я не прикасался к тебе, моя дикая кошечка… — он говорил ласково, но Натали почудилась в его голосе привычная насмешка.

Ноги ее едва не подкосились от слабости.

— Пожалуйста, Коултер, я хочу, чтобы ты отдохнул, — повторила она, стараясь подавить нахлынувшее желание.

— Но это совсем не то, чего хочу я, — решительно проговорил Коултер.

Натали затаила дыхание, когда он обнял ее и притянул к себе, крепко сжав руками бедра. Она не смогла справиться со своими чувствами, а его рот уже жадно впился в ее губы, и они раскрылись, позволяя ему беспрепятственно утолить свою жажду. Казалось, он так изголодался, что никак не может утолить свою страсть. Ее тело таяло в его объятьях.

Когда он отпустил ее, Натали неслышно вздохнула, ей хотелось еще раз ощутить сжигающий огонь его поцелуев. Он сжал ее руки стальными пальцами и, не обращая внимания на невольно вырвавшийся у нее стон, увлек через дверь веранды, которая захлопнулась с такой силой, что задребезжали стекла. Ноги Натали подкашивались, и она едва не упала. Воспользовавшись этим, Коултер подхватил Натали на руки. Это на минуту отрезвило Натали, и она прошептала:

— Коултер, побереги свои руки! Ты же ранен!

Он не отвечал, пока они не очутились в спальне. Поставив Натали на ноги, он не выпускал ее из своих объятий, прижимая к себе одной рукой, а другой отводя пряди волос с ее лица.

— В таком случае не сопротивляйся хотя бы сегодня, Натали, — прошептал он.

Сердце Натали бешено забилось, когда она увидела его освещенное лицо. Челюсти его были крепко сжаты, и линия рта непреклонна, как всегда, но глаза не смотрели так холодно и безразлично, как раньше. Они пылали огнем желания — он хотел ее!

 

Глава девятая

Солнечный луч согрел Натали своим золотым поцелуем и заплясал на ее лице. Натали зарылась поглубже в объятия сильных рук.

— Я уж думал, что ты собираешься спать до полудня. — Он произнес эти слова низким голосом, уткнувшись в ее волосы.

Натали улыбнулась, крепко зажмурилась и потерлась затылком о его подбородок. Запах мужского тела пьянил, как вино. Она боялась заговорить, боялась выплеснуть обуревавшие ее чувства.

— Натали, ты поразительное существо, — прошептал Коултер, помогая ей улечься поудобнее и приподнимая за подбородок ее лицо.

— Почему? — спросила она, продолжая улыбаться. Ее голос прозвучал хрипло. Она слегка приоткрыла ресницы, чтобы полюбоваться его красивым лицом. Его глаза, медленно, не спеша вглядывавшиеся в ее лицо, сияли.

Со свойственным ему нахальством он игнорировал ее вопрос.

— Я хочу есть. Вставай и приготовь мне завтрак, — приказал он тоном, который, как ни странно, больше походил на просьбу.

Натали нехотя высвободилась из его объятий и сразу почувствовала, что ей не хватает тепла его тела. В ночной темноте он не мог видеть, как она его любит. Но при блеске яркого дня она не сможет скрыть свою любовь, в которой и сама себе еще не готова признаться.

Коултер слишком наблюдателен, и она не сможет всегда скрывать от него свои чувства, но ей не хотелось так сразу признать, что она любит его безумно, бесконечно, — не сейчас, когда они оба все еще находятся под впечатлением этой страстной ночи.

Золотистый халат Натали лежал в ногах кровати, и она быстро набросила его на себя, как только встала. Она поплотнее запахнулась и взглянула на Коултера. Он лежал, положив под спину подушку. Белизна бинтов резко выделялась на его загорелом теле. Он смотрел на нее полузакрытыми глазами, лицо его было странно задумчиво.

— Яичницу с беконом? — спросила Натали. Он утвердительно кивнул. Остановившись в дверях, Натали проговорила: — Все будет готово очень скоро. Принести тебе завтрак в постель?

— Я же не инвалид, — усмехнулся он. — Но если я не приду, когда завтрак будет готов, пожалуй, принеси его сюда.

Часы на кухне показывали почти полдень. Мисси была в школе. Выглянув в окно, Натали заметила, что Фло Доналдсен сидит во внутреннем дворике — по всей видимости, Рики играет где-то неподалеку.

Натали укладывала полоски бекона в специальную сковороду, когда дверь кухни распахнулась. Радостно улыбаясь, она повернулась к двери, чтобы поздороваться с Фло, но это оказался Трейвис. Его красивое мужественное лицо на мгновение застыло.

— Доброе утро, Трейвис, — приветствовала его Натали, не в состоянии скрыть счастья, буквально светившегося в ее глазах.

Трейвис старался улыбаться, но глаза его оставались серьезными.

— Доброе утро, Натали. Я принес почту, — объяснил он свое появление в доме и положил на стол письма и журналы.

— Что-нибудь важное для Коултера?

— Не думаю, — медленно ответил Трейвис. — Вы готовите ему завтрак?

— Да, он еще в постели, — ответила Натали.

Голос ее звучал хрипловато, в нем слышны были отголоски страсти, которую она наконец разделила с Коултером в эти предрассветные часы.

— Вы прямо-таки сияете от счастья! Что, есть особая причина? — сухо спросил Трейвис.

От этого вопроса огоньки в глазах Натали потухли и рука, державшая вилку, застыла.

— Да, — ответила Натали. Она сейчас только вспомнила, что Трейвис к ней неравнодушен.

Он взглянул на нее несколько вызывающе.

— Вы выглядите как влюбленная женщина.

Натали на минуту опустила голову, ей не хотелось причинять ему боль, но ведь она никогда не давала ему повода думать, что отвечает ему взаимностью. Она медленно повернулась к Трейвису, как бы прося у него прощения, но на самом деле она не чувствовала сожаления.

— Вы, конечно, уже догадались о моих чувствах, — тихо произнесла Натали. Ведь Трейвис был на месте аварии, когда она чуть ли не всему миру прокричала о своей любви к Коултеру.

Темные ресницы Трейвиса на мгновение опустились, скрывая выражение боли, промелькнувшее в карих глазах. Потом он взглянул Натали прямо в лицо.

— Я не мог в это поверить.

— Да, это так, — с улыбкой ответила Натали. — Я не променяю свою любовь ни на какие деньги.

Медленно, двигаясь словно во сне, Трейвис подошел к Натали. Не спуская пытливых карих глаз с ее лица, он сказал:

— Я хочу, чтобы вы были счастливы всегда, Натали. Можно мне поцеловать счастливую женщину?

Не раздумывая, Натали приблизилась к нему. Трейвис держал ее лицо в своих руках, как бы стараясь запомнить навсегда каждую черточку. На глаза Натали навернулись слезы, когда она почувствовала, насколько ему больно. Он нагнулся к ее губам и хрипло, с затаенной грустью сказал:

— За то, что мне никогда больше не придется обнимать вас, Натали.

И стал целовать ее, пытаясь излить так долго скрываемую страсть. Но это длилось всего мгновение. С глубоким вздохом он отпустил Натали и направился к выходу. Она только успела заметить выражение острой боли, исказившей его мужественное лицо: он прощался с любимой, утерянной навсегда. Ей хотелось позвать его, сказать что-нибудь, облегчить его боль — ведь именно она была причиной его страданий, но Натали не находила слов утешения.

То, что произошло, немного отрезвило Натали. Страдания этого красивого сильного мужчины напомнили ей о том, что у любви есть и другая, оборотная сторона.

Завтрак для Коултера был готов. Выложив на подогретую тарелку яичницу с беконом, Натали поставила ее на поднос, где уже стояли сок, кофе и подрумяненные ломтики хлеба. Тихо напевая, Натали взяла поднос и направилась к двери, но в эту минуту дверь распахнулась — вбежал Рики.

— Привет, Нонни! — весело поздоровался он.

— Доброе утро, Рики. Доброе утро, Фло, — сказала Натали, заметив тетушку, входящую вслед за мальчиком.

— Ты еще только завтракаешь? — с упреком спросил Рики. — А я помогу Фло приготовить ленч.

— Отнесу это Коултеру и приду, помогу вам, — сказала Натали, подмигнув.

— Коултеру? Но его нет дома, — сказала Фло и слегка нахмурилась. — Мы только что встретили его на улице. Он поехал в больницу.

— Он просил приготовить ему завтрак, — проговорила Натали, глядя на Фло в недоумении.

— Я знаю только то, что он сказал, — сочувственно пожала плечами Фло. — Он позвонил в больницу и решил поехать туда. Наверное, то, что он узнал, не слишком обрадовало его, потому-то он и забыл о завтраке.

— Мог бы сказать мне, что уезжает, — заметила Натали.

— У Коултера нет привычки ставить кого-либо в известность о своих намерениях, — напомнила Фло.

Натали не могла с ней не согласиться. Она почти никогда не знала, где он находится в течение дня. Но после этой ночи… Она постаралась прогнать эту мысль. Он не подумал о ней, потому что все его мысли заняты теперь Кордом Гаррисом. Нельзя обижаться на него за это.

Натали подала обед позже почти на целый час, ожидая Коултера. Но он так и не появился. Не пришел к обеду и Трейвис. Он предупредил, что не сможет прийти, так как будет работать на другом конце ранчо. Фло ушла к себе, и за длинным обеденным столом Натали оказалась одна с Мисси и Рики.

Было уже за полночь, когда Натали услыхала шум подъезжающей машины. Она встала с дивана и закрыла книгу. Целый час она смотрела на одну и ту же страницу, не в силах вникнуть в смысл написанного. Она поспешила открыть дверь Коултеру.

— Добрый вечер! — с улыбкой приветствовала она его.

— Я думал, ты уже спишь, — устало произнес он, едва взглянув на Натали.

— Я ждала тебя, я не знала, обедал ли ты, а еще я хотела узнать, как чувствует себя Корд.

— Состояние все еще критическое, но врачи говорят, что ему немного лучше. — Он тяжело вздохнул. — Я не голоден. Мы с Дейрдрой перекусили в кафетерии госпиталя.

— С Дейрдрой? — переспросила Натали. — Ты хочешь сказать — со Стейси.

— Нет. Ей отнесли еду в палату, она не отходит от постели Корда.

Коултер направился в спальню, и Натали невольно пошла следом. На ходу он сбросил с плеч куртку. Натали старалась не прислушиваться к ноющей боли в сердце.

— Как там оказалась Дейрдра? — спросила Натали, когда муки ревности взяли верх над гордостью.

— Она услышала о катастрофе и пришла узнать, что с Кордом, и предложить свою помощь, — резко ответил Коултер.

— Она знакома с Кордом и Стейси?

— Нет, — с издевкой сказал Коултер. — По-твоему, Дейрдра способна предложить помощь совершенно незнакомым людям. Конечно же, она с ними знакома!

Натали заметила, что, снимая рубашку, он задел перевязку и невольно поморщился от боли.

— Дай я тебе помогу, — сказала она и быстро подошла, чтобы поправить бинты.

— Побереги свои материнские заботы для детей, мне они не нужны, — с раздражением отодвигаясь от нее, сказал он.

Натали задохнулась от обиды и отвернулась от него. Она стала раздеваться, стараясь убедить себя, что Коултер просто устал и нервничает. Надевая ночную рубашку, она слышала, как Коултер улегся в постель.

— Фло пообещала завтра побыть с детьми, — сказала Натали.

— Чего ради? — равнодушно спросил Коултер.

Натали быстро оглянулась на него через плечо, но сразу отвела глаза, его жесткий взгляд словно обжег ее.

— Чтобы я могла побыть со Стейси, — ответила Натали, избегая его взгляда.

— Нет необходимости.

— Почему? Ведь ты хотел этого вчера? — спросила Натали.

— Просто потому, что ты оказалась рядом.

— Значит, завтра в больнице будет Дейрдра, — прошипела Натали.

Он нахмурился.

— Да, она будет там, и я тоже. Ты посторонний человек, а я и Дейрдра знакомы со Стейси с тех самых пор, как она вышла замуж за Корда. И вообще, так удобнее.

— Почему удобнее? — наступала Натали, чувствуя, как ревность раздирает ей душу.

— Потому что у Дейрдры есть квартира в городе, и она может приехать в больницу в любое время, как только в этом возникнет необходимость.

Под его насмешливым взглядом ее лицо дрогнуло.

— Может, и тебе там остаться? — с иронией спросила Натали. — Ведь это гораздо удобнее, чем ездить туда и обратно каждый день, — добавила она, подходя к кровати.

— Надо об этом подумать, — спокойно ответил Коултер и повернулся на бок.

Натали вся задрожала. Она была в замешательстве от нахлынувших противоречивых чувств. Ей хотелось крикнуть Коултеру, чтобы он сейчас же шел к Дейрдре, запустить в него чем-нибудь тяжелым, вывести из равновесия, разозлить. Ей хотелось зарыться головой в подушку и рыдать от разочарования. Но еще больше ей хотелось дотронуться до него, попросить у него прощения, сказать, что она не хочет пререкаться с ним — она хочет любить его.

Однако ничего этого Натали не сказала. Она выключила свет и легла в постель. Она лежала молча, прислушиваясь к ровному дыханию Коултера, и спрашивала себя, почему она вообразила, что в их отношениях что-то должно измениться? Только потому, что прошлой ночью Коултер хотел ее? Но это было так недолго.

На следующее утро Натали проснулась от хлопанья дверей стенного шкафа. Через полуопущенные веки она следила за Коултером. Он надел светло-голубую рубашку и широкие хлопчатобумажные брюки. Как будто почувствовав взгляд Натали, Коултер обернулся к ней. Она поняла, что бесполезно притворяться спящей под этим пристальным взглядом, и потому медленно открыла глаза, сделав вид, что только что проснулась.

— Завтрак мне можешь не готовить, — проворчал он и снял со стула свою куртку.

— А обедать будешь дома? — спросила Натали таким тоном, как будто ей это совершенно безразлично.

— Если не появлюсь, обедайте без меня.

Натали поняла, что он не приедет. Весь этот день и ночь она терзалась мыслью, что сама толкнула его к Дейрдре своими язвительными словами, хотя знала, что никто не мог бы заставить Коултера поступить вопреки его воле.

Она решила, что больше не будет унижаться и ожидать его прихода, и легла спать вскоре после того, как уснули Мисси и Рики. Но она еще долго ворочалась, пока наконец не забылась тревожным сном. Она не слышала, когда Коултер вернулся домой. О том, что он приходил, свидетельствовала только оставленная им на стуле одежда и смятая постель.

Натали не виделась с Коултером два дня, но знала, что он был на ранчо. На третий день в полдень она пошла с Рики и Мисси в загон для лошадей — Рики снова стал учиться верховой езде. Теперь, по его просьбе, с ним занимался Трейвис.

Рики пустил своего гнедого легким галопом, но под переднее копыто лошади неожиданно попал большой ком земли, и она резко дернулась. Рики потерял равновесие и упал с лошади. В ту же секунду Трейвис оказался рядом с ним. Следом подбежали Натали и Мисси. Трейвис помог мальчику встать.

— Рики, дорогой, ты ушибся? — испуганно вскрикнула Натали, обнимая плачущего мальчика. Его ручонки крепко обвили ее шею, и он спрятал лицо на ее груди, продолжая неудержимо рыдать.

Вдруг за их спинами раздался властный голос:

— Посадите его обратно на лошадь!

Инстинктивно Натали еще крепче прижала к себе ребенка. Обернувшись, она увидела идущего к ним Коултера: лицо холодное, губы крепко сжаты.

— Он ушибся, — протестовала она, но руки Коултера уже отрывали от нее мальчика, который отчаянно цеплялся за свою Нонни.

Рики плакал все громче, но Коултер не обращал внимания на его крики. Он отнес его к спокойно стоявшей лошади, усадил в седло, поднял поводья и передал их Рики.

— Нонни! — рыдая, кричал Рики. Он крепко держался за седло и не хотел брать в руки поводья.

Натали попыталась помочь ему, но Коултер оттолкнул ее.

— Вы жестокий зверь! Неужели вы не видите, что мальчику больно?

Коултер строго взглянул на плачущего Рики. Его глаза метали молнии.

— Ты ушибся? — в ответ мальчик испуганно кивнул головой. — Где у тебя болит? — не получив ответа, Коултер сказал: — Да ты просто боишься.

Рики едва слышно всхлипывал, глядя широко раскрытыми глазами на Коултера.

— Конечно, он испугался, ведь он упал с такой высоты! — пыталась защитить своего племянника Натали.

— Если он не возьмет в руки поводья, то упадет снова, — невозмутимо сказал Коултер и перекинул поводья через голову лошади, чтобы Рики мог их взять.

Натали еще не успела сообразить, что затеял Коултер, как тот уже ударил лошадь рукой, и она тронулась с места. Натали почувствовала, как у нее защемило сердце. Перепуганный Рики чуть не упал с лошади, но смирный гнедой замедлил шаг, и Рики сумел восстановить равновесие.

— Возьми в руки поводья, — скомандовал Коултер.

Гнедой остановился, не чувствуя направляющих поводьев. Руки мальчика как будто примерзли к седлу.

— Возьми в руки поводья или я опять ударю лошадь! — крикнул Коултер еще строже.

— Коултер, ради Бога! — вмешался Трейвис.

Не обращая на него внимания, Коултер с угрожающим видом приблизился к лошади. Рики тут же подобрал поводья. Глаза его по-прежнему были расширены от страха, руки тряслись. Но он больше не всхлипывал.

— Поезжай вокруг загона, — спокойно, но твердо сказал Коултер.

Рики нерешительно посмотрел на Натали, но послушался. Коултер заставил его несколько раз проехать вдоль забора, сперва шагом, потом рысью.

— Теперь пусти Джо галопом, один раз вокруг загона, — приказал Коултер.

Натали открыла было рот, чтобы воспротивиться, но остановилась, услышав, как Рики сказал:

— Ее зовут Молния.

Она не поверила своим глазам, когда увидела, что мальчик действительно проехал галопом на своей Молнии.

Рики остановил лошадь около Коултера и, улыбаясь до ушей, спросил:

— Я хорошо справился, правда?

— Да, — согласился Коултер, снимая мальчика с лошади и ставя его на землю.

Натали хотела подойти к ним, но Коултер уже объяснял Рики, как надо остудить коня. Затем он повернулся к Мисси, желая убедиться, что она тоже слушает.

Девочка опустила голову. Она была бледна, личико ее осунулось. Не глядя на Трейвиса и Натали, Коултер подошел к дочери и взял ее на руки. Голубые глаза Мисси смотрели на отца с мольбой. Но он был непреклонен.

Коултер понес Мисси в загон. Лошадь Натали была привязана к столбу. Он усадил девочку в седло, отвязал поводья и сел позади Мисси. Обняв девочку, он направил лошадь в сторону луга, видневшегося за деревьями.

Прошло два часа. Раскрасневшаяся Мисси вбежала в дом, ее глаза горели от возбуждения. С гордостью она стала рассказывать Натали и Рики, как ей удалось преодолеть свой страх и как уверенно она держалась в седле.

— Папа сказал, не надо стыдиться, что я боялась ездить верхом. Он сказал, бояться лошадей — все равно, что бояться темноты. Нужно только поверить, что это неопасно. Он долго ехал со мной, разговаривал, вспоминал, как я раньше любила ездить верхом, пока я совсем не успокоилась. Тогда он слез, и я поехала одна. Папа сказал, что я умею ездить не хуже, чем раньше, а если попрактикуюсь немного, то буду ездить совсем хорошо.

Натали с изумлением смотрела на девочку и улыбалась. Она никогда не видела Мисси такой оживленной и не помнила, чтобы та когда-нибудь говорила так уверенно.

Мисси продолжала:

— На обратном пути мы с папой много говорили. Папа сказал, что я уже не маленькая, скоро буду молодой девушкой и, может быть, пора расстаться с косой. Как вы считаете, Натали, мне стоит постричь волосы?

— Я договорюсь о встрече с парикмахером, послушаем, что он может предложить. Мне кажется, что тебе очень пойдет короткая стрижка, — сказала Натали.

— Вы так думаете? Я сказала папе, что у меня худое и невыразительное лицо. Но папа говорит, что я, наверное, отношусь к тем девушкам, которые расцветают позже, и что я еще могу стать сногсшибательной красавицей. Представляете? — Мисси задыхалась от восторга. — Может быть, мне переодеться к обеду? Папа говорит, что мне идет синее, — под цвет моих глаз.

— Пожалуй, это удачная мысль.

— Рики, пойдем со мной, — обратилась Мисси к мальчику, которому никак не удавалось вставить слово. — Ты поможешь мне расчесать волосы.

Дети выбежали из комнаты, и Натали подумала: удивительно, как много значит для женщины внимание мужчины. Она и раньше догадывалась, что Коултер при желании может быть очень обаятельным. После перемены, происшедшей с Мисси, трудно было злиться на Коултера за то, что он так бессердечно обошелся с Рики, тем более что результаты доказали его правоту.

 

Глава десятая

Коултер пришел домой точно к обеду. Его суровое лицо походило на маску. Трудно было поверить рассказу Мисси о том, как они вместе ездили верхом и так долго беседовали. Коултер уселся во главе стола.

— Разве мы не подождем Трейвиса? — спросила Натали.

— Он больше не будет обедать с нами, — последовал ответ.

Натали подумала, что, узнав о ее любви к Коултеру, Трейвис предпочитает не видеть их вместе. Она разлила суп по тарелкам и спросила:

— Как себя чувствует Корд?

— Сегодня он пришел в полное сознание, и врачи больше не сомневаются, что он поправится. — Коултер отвечал на ее вопросы подчеркнуто бесстрастно.

На этом их разговор окончился. Натали очень не хватало Трейвиса, который обычно поддерживал легкую беседу за кофе. Теперь, когда его не было рядом и дети вышли из-за стола и убежали гулять, наступила гнетущая тишина, которая действовала ей на нервы.

Отпив глоток горячего кофе, Натали спросила:

— Ты поедешь в больницу завтра?

— Нет, мне сейчас необходимо быть на ранчо, — сказал Коултер. Положив руку на спинку стула, он в задумчивости уставился на свою чашку кофе.

Натали почувствовала какой-то скрытый смысл в его словах. Коултер перехватил ее взгляд. Холодно посмотрев на нее, он с вызовом сказал:

— Пожалуй, тебе следует знать, что я уволил Трейвиса. — Взглянув на часы, он добавил: — Думаю, что он уже уложил свои вещи и уехал.

В недоумении Натали переспросила:

— Ты уволил Трейвиса? Что он такого сделал?

— Это тебя не касается.

— Неужели он уедет, не попрощавшись с Мисси и Рики? — Натали не понимала причину такого неожиданного поступка.

— Наверное, ты тоже хочешь проститься с ним? — хрипло спросил Коултер с издевкой.

— Да, конечно, — ответила Натали, запинаясь. — Трейвис был… был очень внимателен ко мне. — Заметив, как Коултер поморщился, Натали разозлилась: — Кроме того, он джентльмен!

— Он мужчина, — вкрадчиво, с иронией в голосе заметил Коултер. — И я ни за что не поверю, что те поцелуи были единственными.

Натали невольно покраснела, вспомнив, как Трейвис поцеловал ее на следующий день после аварии. Ну конечно же, Коултер не поверит, что это был невинный поцелуй.

Стараясь подавить смущение, Натали спросила:

— Куда Трейвис уезжает? Он не говорил, что собирается делать?

— Странно, — невесело ухмыльнулся Коултер, — ты переживаешь его отъезд больше, чем он сам. Мне показалось, что он принял свое увольнение с чувством облегчения. Я думал, вы заранее обсудили свои планы, на случай какой-либо неожиданности.

— Что ты этим хочешь сказать? — растерянно спросила Натали, возмущенная его намеками.

— Надеюсь, ты не собираешься удрать вместе с ним. У меня найдутся, возможности отравить вам жизнь.

— Отравить мою жизнь еще больше, чем теперь? По-моему, это просто невозможно. — Натали вся дрожала от возмущения и обиды.

— Мы заключили договор. Ты обязана его выполнять, — сказал Коултер, свирепо сжав челюсти.

— И как же ты намерен заставить меня выполнить свои требования? Запереть в комнате на ночь и поставить у двери охрану, когда тебя нет дома? Я вам не рабыня, Коултер Лэнгстон.

Натали сидела, положив крепко сжатые руки на стол. Внезапно Коултер схватил ее за руку и грозно взглянул ей в глаза.

— Ты будешь делать все, что я скажу!

Натали немедленно отреагировала на его грубый выпад. Свободной рукой она схватила чашку и выплеснула ему в лицо горячий кофе. Услыхав, как он вскрикнул от боли, она вскочила и побежала к выходу. Она слышала за спиной грохот стульев и звон посуды, когда взбешенный Коултер бросился ее догонять.

Она выбежала во двор. Стояла тихая безлунная ночь. Натали боялась Коултера и в то же время молилась, чтобы с ним ничего не случилось из-за нее. Но она не могла заставить себя вернуться и терпеть его издевательства. Его равнодушие к ее чувствам и желаниям было еще мучительнее, чем его подозрения.

Натали уже добежала до дубовой рощицы, когда услышала, как Коултер хлопнул входной дверью. Она хотела спрятаться за деревьями, но в темноте спотыкалась о корни, ветки хлестали ее по лицу. Она угадывала направление только благодаря проникавшему через листву свету из амбаров. Миновав рощу и выскочив на открытое место, она услышала, как Коултер пробирается между деревьями вслед за ней.

Она шла, не разбирая дороги, с единственной целью — хотя бы ненадолго укрыться от Коултера, боясь его мести. Взгляд Натали упал на какой-то большой металлический предмет. Подойдя ближе, она увидела, что это пикап, от которого навстречу ей бежал какой-то человек. В ужасе она решила, что это Коултер.

— Натали? — Это был Трейвис, в его голосе звучало удивление и тревога. Со стоном она бросилась в его объятья и из последних сил прильнула к его груди. Обняв Натали, Трейвис откинул спутанные волосы с ее лица. — Что случилось? Что он с вами сделал?

— Ничего, то есть все. — Она задыхалась. — Он сказал мне…

— Не прикасайтесь к моей жене! — перебил ее Коултер.

— Я больше вам не служу, Коултер, — ответил Трейвис. — Можете мне не приказывать.

Коултер подошел ближе, и Трейвис отодвинул Натали в сторону, заслоняя ее своим телом.

— Только через мой труп, — сказал он, как всегда, спокойно и тихо.

— Не надо меня пугать, Маккри, — предупредил Коултер. — Мне приходилось справляться с мужчинами покрупнее и посильнее вас.

— Ну что ж, попробуйте. Я слишком долго не вмешивался, наблюдая за тем, как вы унижали ее, вытирали об нее свои грязные ноги. Больше я не намерен молчать.

— Трейвис, пожалуйста! — Натали схватила его за рукав, пытаясь удержать, чувствуя, как его бицепсы напряглись и он готов к нападению.

— Ах, вы молчали! — рот Коултера скривился в усмешке. — Может быть, вы молчали потому, что обнимали и целовали ее?

Он сделал угрожающий жест и шагнул вперед. Натали вырвалась из рук Трейвиса, пытавшегося удержать ее и заслонить собой, и забежала вперед. Она уперлась руками в его широкую грудь, чтобы остановить его.

— Прекратите! Оба! — кричала она в отчаянии. Но, взглянув на мужчин, поняла, что они ее не слышат.

— Я убил бы вас за то, что вы сказали, если б не боялся, что Натали меня возненавидит, — сказал Трейвис.

— Вы что, собираетесь отрицать, что целовали ее?

Напрасно, она во всем призналась.

— Да, он один раз поцеловал меня! — крикнула Натали в отчаянной попытке предотвратить эту бессмысленную драку. — Но совсем не так, как ты думаешь! — она почувствовала, как Трейвис вдруг замер.

— Разве вам не все равно, Коултер, что ваша жена нравится другому мужчине? — Карие глаза Трейвиса пристально изучали Коултера. — Вы, кажется, ничего не имели против, когда мужчины заигрывали с вашей первой женой. Почему же вас так беспокоит, что мне нравится Натали? Или боитесь, что я тоже могу ей понравиться?

— Она останется со мной, — рычал Коултер, грозно наступая. Свет упал на его лицо, глаза сверкали, как клинок занесенной шпаги. — Если вы задумали убежать вместе, то знайте, ничего у вас не выйдет. Я найду вас повсюду.

— Коултер, какая разница — одной женщиной больше, одной меньше? — продолжал издеваться Трейвис.

— Прочь с дороги, Натали, — потребовал Коултер сдавленным голосом, в котором звучала угроза.

— Нет, — сказала она сначала тихо, потом повторила громче: — Нет! — Трейвис не пытался остановить ее. Натали бросилась к Коултеру и, как кошка, вцепилась в него. — Я не позволю вам драться!

Одним небрежным движением Коултер освободился от ее цепких пальцев. Полоснув своим злым взглядом по ее лицу, он схватил ее за плечи и, насмехаясь над ее жалкой попыткой остановить его, холодно произнес:

— Тебе не удастся защитить его.

— Слепой дурак, она хочет защитить вас, а не меня, — сказал Трейвис с горькой усмешкой.

Коултер выругался и перевел взгляд с Натали на Трейвиса.

— Так я вам и поверил!

— Кажется, вы стали таким же, как все мы, смертные, Коултер? — с тяжелым вздохом произнес Трейвис. Напряжение схватки, казалось, спало. — Похоже, вы спустились на землю с заоблачных высот и поняли, что значит любить до умопомрачения.

У Натали дух захватило, когда она услышала эти слова; она не могла в это поверить. Она с сомнением посмотрела на Коултера, который еще крепче сжал ее плечо, и увидела, как на его обычно бесстрастном суровом лице отразилась невероятная боль. Он смотрел поверх ее головы на Трейвиса.

— Это правда? — прошептала Натали. Она всем телом прильнула к Коултеру, не обращая внимания на боль в плече, которое он крепко сжимал. — О Коултер, неужели это правда? Ты меня любишь?

Он посмотрел в обращенное к нему лицо Натали. Взгляд его выражал страстное желание. Он прижал ее к своей груди так крепко, что Натали задохнулась. Подбородком и щекой Коултер терся о ее волосы.

— Да, — стонал Коултер, — да, я люблю тебя, Натали.

Все ее тело сотрясалось от рыданий. Это были слезы счастья. Свершилось то, что казалось невозможным. Натали не могла говорить от переполнявших ее чувств и молча наслаждалась объятиями Коултера.

Но в следующее мгновение он с силой оттолкнул ее от себя и скрылся в тени деревьев, даже не оглянувшись. От неожиданности Натали застыла, с недоумением глядя ему вслед.

— Я думал, что его уже ничем не проймешь, — услышала она голос Трейвиса. — Без вас, Натали, он погибнет.

Его карие глаза смотрели на нее с болью.

— А вы? — В эту минуту Натали забыла о своем счастье. Ей было жаль Трейвиса. — Что собираетесь делать вы?

— Буду жить, — сказал он с печальной улыбкой. — Я ведь только смотрел на вас издали, и мне не придется страдать от воспоминаний, я никогда не обнимал вас так, как мне того хотелось.

— Вы можете остаться здесь, — прошептала она.

— Да, знаю, — вздохнул Трейвис, превозмогая боль. — Но я скопил немного денег и хочу начать свое дело.

— Желаю вам удачи.

Трейвис повернулся к своему пикапу.

— Коултер ушел, чтобы не мешать вам. Раньше он никогда ни с кем не считался и ставил свои интересы превыше всего. Не мучайте его больше, Натали.

Ноги уже сами несли ее к дому.

— Прощайте, Трейвис, — проговорила Натали сдавленным голосом и побежала.

Сила ее любви была так велика, что ей казалось, будто она летит по воздуху. Она с разбега толкнула входную дверь и замерла на пороге, встретившись взглядом с Коултером. В его глазах была боль.

— Я знал, что ты не уедешь без Рики, — сказал он, отворачиваясь. — Но молю Бога, чтобы он дал мне силы отпустить тебя.

Послышался шум удаляющегося по дороге пикапа.

— Трейвис уехал, — тихо промолвила Натали. — Я остаюсь и никогда больше не встречусь с ним. Я и не собиралась никуда уезжать.

— За кого ты меня принимаешь? За дурака? — взорвался Коултер. Его глаза сверкали от возмущения. — Утром, когда я спустился вниз, чтобы позавтракать, я думал, меня ждет твоя любовь, я услышал, как ты сказала Трейвису, что любишь его и никакие деньги для тебя значения не имеют. Я видел твои глаза, в них было столько нежности, когда он тебя поцеловал.

— Ах, Коултер, да нет же! — воскликнула Натали и бросилась к нему. — Я говорила Трейвису, что люблю тебя! Я говорила о деньгах, только, чтобы он понял, что мне безразлично, богат ты или беден. А он попросил разрешения поцеловать влюбленную женщину.

Коултер отвернулся. Он не верил ей.

— Клянусь, это правда, — прерывающимся голосом говорила Натали. — После того, что было между нами той ночью, как же я могла броситься в объятия другого мужчины? Я люблю только тебя. — Коултер изучал ее лицо, желая поверить в то, что она говорит правду. — Разве ты не видишь? — убеждала она его. — Поэтому мне было так больно, когда ты обвинял меня, будто у нас с Трейвисом что-то было. Я люблю тебя, а не Трейвиса.

— Ты говорила, что несчастна со мной, — отрезал Коултер.

Он стиснул челюсти. Когда Натали дотронулась до его лица, он вздрогнул.

— Разве не ужасно жить с человеком, которого любишь, и знать, что ты ему безразлична? — тихо спросила Натали.

— Да, это сущий ад.

Произнеся эти слова, он схватил ее в свои объятья и горячо поцеловал. Она упивалась его ласками. Наконец Коултер нехотя оторвался от ее губ и нежно обхватил ее лицо руками. Тяжело дыша, он потерся лбом о ее лоб словно в знак примирения.

— Я не заслужил твою любовь. Из-за того, как я с тобой обращался, ты должна была бы меня возненавидеть, — бормотал он с отвращением к самому себе.

Но Натали еще крепче прижалась к нему.

— Тысячу раз твердила себе, что ненавижу тебя, и много раз желала тебе смерти. Но когда загорелся самолет, я испугалась, что ты можешь погибнуть, и поняла, что не могу без тебя жить. Мне вдруг стало безразлично, зачем ты женился на мне и заставил лечь в свою постель.

Коултер вздрогнул.

— Я никогда не думал, что способен на глубокие чувства. Но когда Корд попал в аварию, я понял, что это не так. — Он вздохнул и поднял голову, чтобы посмотреть в лицо Натали. — А когда ты пришла в больницу и села возле меня, не говоря ни слова, а только дотронулась, чтобы я знал, что ты здесь, рядом и готова прийти мне на помощь, если понадобится, я почувствовал себя самым большим ничтожеством на земле. Я понял, почему Корд шептал имя своей жены, когда я вытаскивал его из разбитого самолета. Ты была мне так нужна — и вот ты пришла.

— А Дейрдра? — тихо спросила Натали.

Он заглянул в глубину ее сияющих глаз.

— Я ни разу не виделся с ней, кроме как тогда на ранчо и в больнице. Я не хотел ее видеть. Мне гораздо больше нравилось приручать мою непокорную жену.

Натали нежно поцеловала его в губы.

— Я тебя люблю.

Коултер смотрел на нее с любовью. От былого высокомерия и отчужденности не осталось и следа.

— Тебе придется многому научить меня, — сказал Коултер с виноватой улыбкой. — Я еще не знаю, что значит быть мужем и отцом. Мне хочется узнать получше свою дочь. Это моя вина, что она так застенчива и не уверена в себе. Теперь я знаю, какая это пытка, когда тот, кого ты любишь, равнодушен к тебе.

— Милый, это же совсем нетрудно, — шептала Натали. — Надо просто, чтобы Мисси почувствовала, что мы все любим друг друга.

— И Рики тоже, — мягко заметил Коултер.

На его мужественном лице появилась мечтательная улыбка, и, почти касаясь губами ее рта, он добавил: — И всех других детей, которые у нас будут.