Дэн сообразил быстрее, чем Аманда. Резко оторвал ее от себя и толкнул с постели.

— Землетрясение! Хватай одежду, прыгай в окно!

Аманда упала, вскочила на ноги, заметалась по комнате. Не вполне понимая смысл выкрика, еще в полузабытьи, не вышедшая из последнего любовного приступа, она растерянно тянула на себя простыню и пыталась взобраться на подоконник. Трещал и осыпался потолок, со звоном слетело и разбилось зеркало — осколки впились в обнаженную спину Аманды, но она в оглушении ужаса даже не почувствовала этого. Она боялась оглянуться на то, что творилось в комнате, и лишь цеплялась за подоконник, пытаясь влезть, и повторяла:

— Ой, мамочка! Ой, мамочка!

А простыня, которую она придерживала одной рукой, скользила по скату подоконника и не давала ей взобраться.

В этот момент прошел новый мощный толчок.

Прежде чем Аманда пришла в себя, Дэн успел влезть в брюки, выпрыгнуть в окно и, уже стоя снаружи, крепко ухватив ее за руки, сильнейшим рывком вытянул из трещавшего дома, едва не вывихнув ей оба плеча. Аманда перевалилась через подоконник, как мешок с мукой, со стоном и плачем. Дэн и тут не дал ей опомниться, завернул в простыню с головой, схватил на руки и побежал прочь от дома по продолжающей содрогаться земле.

Не успели они оказаться в ста метрах от дома, а Дэн — поставить ношу на ноги, как раздался неправдоподобный грохот. На глазах рассыпалась труба, с крыши покатились кровельные листы.

— Вот, дьявол! Крышу не закрепили! — громко и бессмысленно закричал Дэн, грозя кулаком — не то стихии, не то неведомым нерадивым строителям.

Аманда стояла, уткнувшись ему в плечо, судорожно удерживая у шеи край простыни, ничего не видя и не слыша, только всем телом ощущая, как страшно колеблется и дергается земля под босыми ногами.

Идти, бежать было некуда. Место, где стоял домик, находилось вдали от поселка, а там, скорее всего, было еще страшнее — вероятно, шла паника.

Тут хотя бы никто не голосил и не метался. Только из дома продолжал доноситься шум и грохот — видимо, добивалось то, что не успело разбиться при первом толчке.

Потом земля затихла. Надолго ли?

В конце концов Дэн крепко взял Аманду за руку и повел на берег.

— Я боюсь! Спаси меня! Я боюсь! — закричала она, зарыдав.

— Бояться нечего, — ответил Дэн спокойным, уставшим голосом. — Прошел главный толчок — самый сильный. Потом идут афтершоки, это уже не страшно.

— Что это?

— Афтершоки — последующие толчки, — разъяснял Дэн терпеливо, как ребенку, держа ее за руку и медленно, осторожно ступая босыми ступнями по тропе, усыпанной шишками и сучьями. — Они всегда слабее Главного.

Аманда всхлипывала и невольно успокаивалась — не столько от его слов, сколько от спокойной, уверенной интонации.

На берегу было холодно, по Озеру шла огромная страшная волна.

— Ой, опять! — взвизгнула Аманда и ухватилась за Дэна. Оба упали на землю и, прижавшись друг к другу, пережидали новый толчок.

Аманда не могла бы потом сказать, где было страшнее — дома, где трещали стены, рушился потолок и бились зеркала, или тут, где шел подземный гул, а с Озера — могучая волна, и все это в полной тишине, без ветра — лишь скрипели, трещали и ломались сучья на деревьях.

Дэн крепко обнял Аманду — и вдруг резко отдернул руку.

— Кровь! — вскрикнул он невольно. Осекся и краем простыни осторожно принялся вытирать спину.

— Что там? — дрожащим голосом спросила Аманда.

— Слава богу, неглубоко. Типа длинной царапины.

— Это чем меня?

— Не знаю. Там было чем. Тебе повезло.

— Это ты меня вовремя вытащил.

— Да уж, вовремя, — вздохнул Дэн и взглянул вдаль, где угадывались силуэт домика и разгромленная крыша с остовом каминной трубы.

Пока Дэн и Аманда были заняты раной, все опять затихло. Он припечатал край простыни к спине Аманды и прижался к ней, чтобы хоть немного ее согреть. Она дрожала все сильнее и сильнее.

— Я больше не могу тут. Я боюсь. Пойдем куда-нибудь, где люди!

— Пойдем, только попозже. Сейчас нигде людей нет, только стадо обезумевших баранов. Затопчут и не заметят. Погоди, потерпи. Я сейчас приду.

Прежде чем Аманда успела спросить, куда он собрался, Дэн бегом кинулся к дому.

Она уткнулась лицом в колени и наконец в одиночестве смогла отвести душу, в заходящемся плаче, излив в нем все потрясение от охватившего ее ужаса. И все это после мига такого самозабвенного счастья!..

Постепенно плач затих. Спина саднила под простыней. Аманда уже не дрожала, а погружалась в какой-то анабиоз, когда, запыхавшись, примчался Дэн. Он был полностью одет, в руках держал ее одежду, какие-то коробки, что-то белое.

— Одевайся… Нет, погоди, сначала я тебе смажу…

Только такой хозяйственный человек, как Дэн, мог отыскать в чужом, разгромленном доме лекарства, невольно подумалось Аманде, пока она визжала от щедрого смачивания раны дезинфицирующей жидкостью. Дэн, слыша по ее тону, что страх прошел, приговаривал:

— Ну вот, теперь все позади, можно и поорать!.. А теперь — хватит, одевайся.

— Ой, футболку испачкаю. Погоди, пусть засохнет.

Дэн молча напялил на нее свою майку. Аманде ничего не оставалось, как продолжить и закончить процесс одевания. Во время манипуляций страх прошел окончательно. Да и толчки больше не повторялись.

— Как думаешь, будет еще что-нибудь?

Дэн пожал плечами.

— Мне небесная канцелярия не докладывается. А про афтершоки я тебе уже сказал. И, как видишь, был прав.

— Что там, в доме?

— Полный бардак. Потолочные балки рухнули.

— Прямо бы…

— Ну да. Прямо бы на нас.

— Это судьба, это судьба! — опять всхлипнув, заговорила Аманда быстро и сбивчиво. — Она не хочет, не хочет, чтобы мы с тобою были…

— Ерунда. Причем тут судьба? Это стихия, и надо ее принимать такой, какая она есть, без суеверий. А судьба — это прежде всего мы с тобой, и мы ее сами делаем. Или не делаем. Вот и все.

И опять Аманду успокоили — или слова, или тон, или все вместе.

— Ну хорошо. Что будем делать с судьбой дальше? — спросила она.

— Что делать?.. А ты как?

— Я — нормально.

— Тогда так. Иди в больницу…

— Да говорю тебе — я нормально!

— Не перебивай! — Аманда вздрогнула от сурового командного голоса, который ей пришлось услышать во второй раз. — Иди в больницу, навести Рея. Неизвестно, как он перенес это, да и сама больница как бы не того…

— А ты?

— Я — в лагерь. Я там должен был быть с самого начала, да вот провозился…

— Ах, как жаль!.. — не удержалась было Аманда от привычной язвительности, но тут же прикусила язык, увидев, как сверкнули глаза Дэна из-под сдвинутых бровей. — Прости, прости меня! Я все понимаю. Хорошо. Я пошла.

— Передай ему привет, — спокойно донеслось ей в спину.

Еще не дойдя до поселка, Аманда увидела следы разрушений, попала в толпу плачущих женщин, охваченных запоздалой паникой, и из их воплей и бестолковых рассказов мгновенно выяснила, что ужас от землетрясения намного превосходил реальные последствия. Просто в этом месте так давно не трясло, что люди позабыли, что живут в беспокойном районе.

Аманда, приняв спокойный и уверенный тон Дэна, начала авторитетно объяснять про афтершоки, убеждала возвращаться по домам, и как перед этим она сама, так и люди приходили в себя и от веских слов и внушительного тона.

Вместе с толпой Аманда добрела до больницы и окончательно успокоилась. На совесть выстроенное здание не потеряло ни трубы, ни кровли, ни единого стекла, лишь осыпалась наружная штукатурка. Главврач с бригадой озабоченно осматривали и обсуждали потери.

На Аманду никто не обращал внимания, двери приемного покоя были широко раскрыты, внутри толпились люди — кто с травмой, кто просто так, чтобы узнать новости. Без всяких препятствий Аманда проникла в послеоперационную палату.

Рей был там — живой, в сознании и спокойствии. Увидев Аманду, он широко улыбнулся и протянул здоровую руку.

— Как ты? — Аманда подошла, наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Превосходно. Еще один сеанс вибромассажа — и мне бояться больше нечего! — Юмор Рея был, как всегда, весьма специфичен.

— Ох, слава богу. Я боялась, что этот ужас тебе повредит.

— Вначале так и было. Хотя я и стопроцентный мужчина, не могу не отметить, что памперс на мне оказался очень уместным…

Аманда не удержалась и прыснула от смеха. Рей насладился эффектом и невозмутимо продолжил:

— Пока тут все трещало и осыпалось, я прикидывал свои спринтерские возможности. Вычислив расстояние до окна и угол наклона, под которым мне следовало бы с него слететь, чтобы не лишиться и остальных конечностей, я пришел к выводу, что, пожалуй, будет приятней потерять их тут, когда просто обрушится потолок, — по крайней мере без затраты сил…

Аманда смеялась сквозь слезы. Рей погладил ее по руке.

— К моему разочарованию, аттракцион очень быстро закончился. Мне осталось утешаться лишь тем, что я прошел курс шокотерапии совершенно бесплатно. И к тому же получил бонус: я жив, бодр и готов к новым удовольствиям, которые предоставит мне ваша гостеприимная земля.

— Не надо так, прошу тебя! — Аманда вытерла слезы и снова поцеловала Рея. — Все позади, и никто ни в чем не виноват. Все произошло так, как и должно было произойти.

— Ты права. — Голос Рея был серьезным и спокойным. — Все так и должно было произойти. И я должен был тебя найти, потерять, а потом уже все пошло своим порядком.

— Как ты себя чувствуешь? — спохватилась Аманда.

— Я же сказал — хорошо.

Оба замолчали. Аманда, примостившись на край высокой и жесткой хирургической кровати, машинально поглаживала руку Рея и смотрела не на него, а в окно, на неслышную суету во дворе.

— А где Дэн? — спросил наконец Рей.

— Он пошел в лагерь, разбираться.

— Правильно сделал. Наверно, меня сегодня увезут в центральный госпиталь — и мы больше не увидимся. Я так рад, что ты пришла и что я успею сказать тебе все, что хотел…

Аманда молчала и продолжала смотреть в окно, не решаясь убрать руку, застывшую на его руке. Рей тоже смотрел куда-то в сторону, не на нее, и продолжал:

— Я влюбился в тебя сразу, когда еще увидел тебя с катера, но ты не заметила меня. Ты смотрела только на одного нашего общего друга…

— А он на меня — нет… — не выдержала Аманда.

— Почему это ты так решила?

— Я не слепая. — Какой-то инстинкт заставил Аманду подбирать слова и осторожничать, вместо того чтобы выпалить правду. Вдруг Рей что-нибудь расскажет, чего она не знает?

И Рей рассказал.

— Я не знаю, насколько ты не слепая, но то, что этот человек влюблен в тебя по уши, видно всякому. Я узнал тебя сразу. Мы с Дэном много общались во время учебы, и в его комнате вся стена над постелью была увешана твоими фотографиями.

— Моими фотографиями? — Аманда была поражена. — Я ни одной ему не дарила.

— Ну не знаю, где он их брал, но ты была на них прекрасна.

— Значит он фотографировал меня без моего ведома. Или кто-то — для него?

— Как-то раз мы с ним хорошо нажрались в баре и я навел разговор на эти фотографии. Это был один-единственный разговорено открыл мне все. Он рассказывал, что влюблен в тебя чуть ли не с детства. После бара мы пошли на набережную и всю ночь просидели на парапете, и он всю ночь рассказывал мне, какой у тебя голос, какое лицо, как ты говоришь, как двигаешься… Это была поэма. А потом настало утро, мы замерзли, он протрезвел и замолчал.

Рей тоже замолчал, не то вспоминая, не то не решаясь что-то добавить.

— И больше он ничего не говорил? — Аманде хотелось узнать все.

— Наверно, еще что-нибудь рассказал бы… Да я сам виноват…

Рей опять замялся.

— В чем?

— Ну, я посоветовал ему взглянуть на вещи трезво. Сказал, что раз ты его не любишь, то ему суждено умереть девственником.

Он засмеялся.

— Дэн засмеялся? — У Аманды почему-то мороз пробежал по коже.

— Да. Нехороший был смех. Он встал и пошел домой. Мы жили в общежитии. У нас были соседние комнаты. Как-то раз возвращались вместе. Когда я зашел к себе, у меня спала Санди…

— Какая Санди? Та самая?

— А, ты знаешь?

Аманда спохватилась.

— Ну да, он называл ее имя, но я ничего не поняла.

Рей опять замялся.

— Наверно, и я не должен.

— Ты все равно уедешь, и он тебя больше не увидит. А я должна знать все. Рассказывай.

— Хорошо. Так вот, там, у меня, спала Санди с моим другом. Я с ней был до этого года два, потом отдал другу. Другу она тоже надоела, но он не мог от нее избавиться. Когда мы с Дэном подошли к дверям, он открывал свою, а я зашел к себе и громко говорил с Санди и Майклом. Дэн услышал и зашел, думал, что-то случилось. Санди увидела Дэна и заплакала. Сказала ему, что ее хотят тут вдвоем изнасиловать. Это ее обычный прием, бить на жалость. Ловец душевных людей.

Аманда нетерпеливо захлопала Рея по руке…

— Дальше что было?

— Дэн рассердился на нас. Он сказал мне, что с женщинами так не поступают. Я сказал, что это не его дело. В это время Санди выбежала из моей комнаты и принялась орать на весь коридор. Я хотел заставить ее замолчать, схватил за руку. Дэн решил, что я хочу ее побить, замахнулся на меня. Я уклонился и засмеялся. Я знал, что тут надо вести себя очень спокойно. Я сказал: ее никто не бьет и не насилует, она просто никому не нужна. Санди продолжала плакать. Тогда он взял ее за руку и увел к себе. Так она у него и пробыла, с годик.

Рей и Аманда одновременно перевели дух.

— А потом?

— Ну, потом он уехал, я уж не знаю, что у них было. Знаю, что она приезжала сюда, но я с ней тогда не общался. — При этих словах его взгляд перешел на Аманду.

— Ты не знаешь, где она сейчас? — Аманда упорно держала тему разговора.

Рей вздохнул.

— Знаю. Штат Орегон, город Юджин, муниципальное кладбище, крайний ряд справа от входа. Номер могилы не помню.

Аманда вздрогнула:

— Откуда ты знаешь? Что с ней случилось? Рей пожал плечами.

— Что должно было случиться, то и случилось. Я знаю об этом лишь чуть-чуть, от общих друзей, и то случайно, потому что оказался в Юджине и мы разговорились о прошлом. Они-то меня и провели к могилке. Да и никто толком не знает, только знают, что был суицид. Она повесилась в полном одиночестве.

— Дэн знает? — быстро и жестко спросила Аманда.

— Я ему не говорил, а он не спрашивал — медленно и тихо ответил Рей.

В эту минуту открылась дверь и зашел Дэн. Он был спокоен, деловит, и при его виде оба — Рей и Аманда — невольно отпрянули друг от друга. Но Дэн не заметил руки Аманды на руке Рея — или сделал вид, что не заметил. Во всяком случае, их разговора он не слышал.

Он подошел к Рею, дружески и осторожно пожал ему здоровую руку.

— Как дела?

— Превосходно, — улыбнулся Рей.

— Я говорил с главврачом, скоро будет вертолет, тебя отвезут в госпиталь.

— Спасибо. А мы с Амандой обсуждаем сегодняшний аттракцион.

Это не было ложью. Ведь об этом тоже говорилось.

— Да, тряхнуло хорошо.

— Как там, в лагере? — одновременно спросили Аманда и Рей.

— Нормально, кое-что попортилось, но особых разрушений нет. Народ повыскакивал из палаток, сначала сильно перепугались, но Бессет, мастер, быстро всех построил и увел на берег. Но самое интересное — увлекаясь, быстро заговорил Дэн, обращаясь не к Аманде, а к Рею, — что наш откос не съехал ни на миллиметр, представляешь? Я его весь сглазил. Четко держится!

Он не удержался от широкой улыбки. И все заулыбались, невольно заразившись его радостью.

— Что же, мистер Дэн, вы оказались правы. Я напишу президенту, что для пробежек он смело может выбрать дорожку вокруг Озера, которую соорудил мистер Дэн! Это будет новое национальное достояние — тропа имени Дэна Рочерли!

Общий смех был прерван приходом главврача.

— Ну, кто тут смеется?! — бодро окликнул он. — Все? Отлично. Того, кто смеется громче всех, первого и выпишем! — И его палец устремился на смеющегося Рея.

После обеда в небе послышался рокот вертолета. Один человек, пытавшийся бросить вызов судьбе, отправился долечивать последствия неразумной дуэли. А двое других вернулись в лагерь к делам и обязанностям, которые ничему больше не мешали.

А через два месяца все работы закончились, лагерь был готов к принятию на следующее лето первой группы детей-инвалидов. Все это время проработавшая правительственная сейсмологическая комиссия пришла к выводу, что произошедшее землетрясение не превышает статистически опасные границы ни по проявлениям, ни по последствиям, ни по частотности. Представитель медицинской корпорации подтвердил превосходство местных условий над прочими по части климатического лечения, и мистер Колдуэлл наконец мог радостно вздохнуть: его усилия по доведению проекта до конца увенчались успехом.

Принимавшая объект комиссия признала качество работ небывало высоким, рекомендовала принять его в качестве стандарта для всех подобных районов и создать на основе лагеря полигон для экспериментального строительства, поставив руководителем мистера Дэна Рочерли.

Мистер Колдуэлл вздохнул еще радостнее и уехал выбивать грант на сооружение нового охотничьего домика для высоких гостей — взамен разрушенного.

А мисс координатор Аманда Вейнер после официальных хлопот в последний раз собрала армию волонтеров и торжественно объявила о закрытии сезона.

Все пережитые трудности и потрясения нисколько не помешали ни всеобщему веселью на танцплощадке, ни фейерверкам, ни прощальной лавине поцелуев и объятий, которые принимали двое: Дэн и Аманда.

А потом они остались одни — наконец вместе.