Возвращение домой всегда радует. Возвращение с гор на равнину создает новый контраст и вызывает новые ощущения. А возвращение с обретенной любовью превращает обыденность в сказку. И Аннабел, проснувшись в тихом, привычном домашнем уюте, первым делом вспомнила последние вечерние ощущения. Радость вспыхнула в душе с новой силой и вызвала такую эйфорию, что ее хватило и на бодрый поединок с боксерским чучелом в качестве утренней зарядки, и на звонок мямле, растяпе и неудачнику в одном флаконе.

Звонким голосом Аннабел сообщила мистеру Хакену о своем явлении и готовности принять дела. Огден откликнулся с привычной услужливостью. Через пару часов Аннабел уже сидела в офисе и, выслушав всю положенную гамму комплиментов от коллег, энергично наводила порядок в файлах, перемежая деловой разговор с воспоминаниями о веселой горной прогулке. Огден сидел рядом, объясняя изменения в порядке работы. Оба тщательно избегали какого-либо упоминания о миссис Джоан Кловер.

Аннабел была рада, что может спокойно войти в прежний ритм без прежнего давления со стороны мамочки, да еще усиленного новыми неприятностями. Вспоминая о них, она бросала быстрый взгляд на Огдена, пытаясь понять, что он чувствует. Рад или не рад, что оказался вне зоны досягаемости для мисс и миссис Кловер? И всякий раз казалось, что не рад.

К вечеру, когда Огдену уже решительно нечего было делать в офисе, вместо того чтобы попрощаться, он все сидел и сидел, перебирая папки с инструкциями, и то и дело заводил разговоры, мешая Аннабел сосредоточиться на выяснении путаницы в информационных досье на участников предвыборной кампании. Наконец Аннабел, не удержавшись, с досадой произнесла:

— Огден, вам не пора? Ваша подопечная не соскучилась?

— Кто? — изумленно вытаращился Хакен.

Аннабел прикусила язык. Черт, проболталась… Но было уже поздно.

— Мама мне все рассказала, — решительно прошипела она ему на ухо.

— Что? — Светлые ресницы беспомощно заморгали.

— Я все знаю, — многозначительно произнесла Аннабел, с грохотом задвигая в стол ящик с документами. Повернула ключ. Обернулась к застывшему радом Огдену. — Что с вами?

Лицо Хакена пошло красными пятнами. Наконец он справился с собой.

— Ну что ж, если вы все знаете, то не о чем и говорить. — Хакен вскочил со стула и пошел к дверям.

Остановился, вернулся к Аннабел, нагнулся к ней в тот момент, когда она собиралась вставать, и оба едва не стукнулись головами.

Аннабел вконец разозлилась, но Огден опередил ее:

— Зачем, зачем тогда вы звонили мне из своей поездки?

Аннабел, не отвечая, сняла с крючка свою деловую сумку, нацепила на плечо, попрощалась с сослуживцами и направилась к выходу. Огден шел за ней. Молча вдвоем дожидались автобуса. Выйдя на своей остановке, Аннабел медленно пошла по направлению к дому. Начать разговор не получалось — не находилось нужного слова, нужного тона. Огден шел рядом. Наконец, не выдержав, бурно заговорил:

— Я целыми днями ждал вашего звонка, а когда наконец дожидался, получал только пару слов ни о чем и — до свидания. Зачем вы мне звонили? Чтобы меня домучить? Если бы вы знали, как я страдал!

Страдал… Это слово едва не насмешило Аннабел — так не вязалось оно с обликом добропорядочного обывателя, каким всегда казался ей Хакен. Но тут же почувствовав укол совести, она решительно взяла Огдена под руку:

— Я недогадлива, Огден. Простите меня. Я звонила просто так, мне хотелось услышать ваш голос. Мне очень нравится ваш голос. Но я не думала… мне казалось, что вам совсем не до меня. Мне казалось, что вы достались той… тому, кто оценит вас лучше меня.

Огден шел, опустив голову, мрачно рассматривая бордюр.

— Речь о Джоан Кловер? — наконец выдавил он.

— Да. Огден, можно вас спросить?

— О чем?

— Кого вы любите? — Заданный в упор вопрос и рука на локте мистера Огдена сработали как детектор лжи.

Рука не дрогнула, но Хакен промолчал. Аннабел шла, терпеливо дожидаясь ответа, не собираясь отступать. В конце концов, она имеет право это знать.

— Вас…

— Меня?

— Вас… обеих, — выдохнул наконец Огден.

Ответ не удивил, а возмутил Аннабел. Вот оно! Новое подтверждение бесхребетной сущности Президента лиги милосердия!

— Так не бывает, — сурово произнесла достойная дочь Джоан Кловер. — Вы или обманываете, или сами обманываетесь.

— В каких руководствах вы прочитали такие инструкции, мисс Кловер? — печально спросил Огден. — В жизни бывает все. В том числе и это. Я надеялся, что вы меня поймете. Я жалею, что признался.

— Простите, дорогой Огден! — Аннабел едва удержалась, чтобы в искреннем порыве раскаяния не броситься на шею несчастному парню. — Но такое действительно трудно понять. Чтобы я могла понять вас, постарайтесь и вы меня понять. Ну смотрите сами: недавно вы делали мне формальное предложение, а теперь сообщаете о любви к двум женщинам: дочери и матери! А дальше что? Сколько еще любовных объектов вместит ваша безразмерная душа? Вот что меня тревожит, вот почему я не смогла вам поверить! Простите мою резкость и прямоту, объясните, что происходит, чтобы я могла относиться к вам с прежним уважением.

— Я, наверное, не заслуживаю уважения, — грустно отвечал Огден, — как не заслуживаю и любви. Во всяком случае, вашей любви я точно не заслуживаю. Но ваша мать… Джоан… Понимаете, когда мне было очень плохо… а мне действительно было очень плохо, когда я убедился в вашем… в вашем отношении… она так тепло приняла мое огорчение, так близко к сердцу, так утешила меня…

Аннабел едва сдержала желание фыркнуть, представив стиль утешений энергичной Джоан Кловер. Не потому ли бедный парень и спрятался от вечеринки по случаю моего дня рождения? Но, взглянув на несчастное лицо Огдена, устыдилась собственной черствости.

— Да, тогда я понимаю вас, — тихо ответила она. — Мама умеет утешать и поддерживать, это правда. Но мне казалось, что она сама нуждается в утешении и поддержке. Оставшись одна… Мне казалось, что вся ее работа лишь вынужденная замена привычного образа жизни, попытка спасения от одиночества и отчаяния.

По правде сказать, эти мысли пришли в голову Аннабел только сейчас, после слов Огдена.

Он горячо откликнулся:

— Конечно, Аннабел! Конечно! Я это сразу почувствовал! В первый же вечер, когда мы с Джоан вместо банкета после конференции поехали на озеро…

— Когда это было? — удивилась Аннабел.

— Во время вашей поездки, — смущенно произнес Огден.

— Ах вот оно что! — улыбнулась Аннабел. — Значит, и у мамы было свое путешествие.

— Если позволите, я не буду об этом рассказывать, — решительно выговорил Огден.

— Да-да, я понимаю. Но, знаете, я очень рада. Очень рада, правда. За вас и за маму.

— Тогда вы понимаете, каково мне было после ваших звонков? Я не мог понять, зачем вы продолжаете поддерживать со мной контакт, и это отравляло…

Счастливые дни с Джоан Кловер, мысленно продолжила Аннабел, а вслух произнесла раскаянно:

— Простите меня, дорогой Огден, но ведь я не знала, что происходит! Если бы знала, то, конечно, не посмела бы звонить! Но мне тоже стало жаль вас и звонки казались единственным средством как-то поддерживать контакт, напоминать вам обо мне, а мне — о вас. Но неужели из-за наших разговоров произошла какая-то беда?

— Насколько понимаю, вы и сами знаете, что произошло, — тихонько подсказал Огден.

Аннабел покраснела. Неприятно быть уличенной в хитрости.

— Да, — виновато ответила она. — Но мама рассказала мне об этом так невнятно, что я ничего не поняла и не знала, как спросить вас об этом. — Сравнить две версии всегда полезно.

Огден, помявшись, ответил:

— Одна женщина попросила меня помочь ей устроиться на работу. Я нашел несколько подходящих вакансий, но они были по разным причинам отклонены. Миссис Кловер довелось присутствовать при нашем разговоре…

— Эта женщина приходила в офис? — перебила его Аннабел.

— Нет, мы встречались в кафе во время обеденного перерыва.

— О, это, боюсь, послужило отягчающим обстоятельством.

— Совершенно верно. Миссис Кловер увидела нас за столиком в тот момент, когда я усиленно уговаривал бедную женщину…

Слова «бедная женщина» едва не вызвали в душе Аннабел взрыв ярости, сходный с чувствами Джоан. Но она сумела ничем не выразить этого и продолжала внимательно слушать оправдания Огдена.

— …согласиться на предлагаемые условия.

— И вам это удалось?

— Надеюсь, что да, — коротко ответил Хакен.

Они уже подходили к углу улицы, на которой стоял дом Аннабел. Остановившись, она высвободила руку и погладила Огдена по плечу.

— Очень хорошо, что вы мне все рассказали. Я верю в вашу невиновность. Надеюсь, ваши добрые отношения с мамой восстановятся. Надеюсь также, что вы поймете, что руководило ею, и простите ее.

— Я хочу одного: чтобы она меня простила, — тихо отозвался Огден.

— Миссис Кловер разумный человек, — убедительно ответила Аннабел. — Она не переносит обмана, Но тут явное недоразумение. Однако, дорогой Огден, у такого недоразумения есть причины, и я вам о них сказала.

— Какие? — недоумевающе взглянул на нее Хакен.

Аннабел ласково провела пальцем от одного лацкана на пиджаке до другого.

— Слишком широка ваша душа, дорогой Огден. Слишком многих вмещает! А Джоан Кловер не терпит совместительства. Джоан Кловер царствует единолично. Запомните это раз и навсегда, если хотите вернуть свое счастье. По крайней мере я этого очень хочу.

Огден кивнул.

— Я все понял. Не знаю, Аннабел, увидимся ли мы теперь или нет…

— Вы уезжаете?

— Да. Я дожидался вас, чтобы передать дела. Моя экологическая миссия выполнена, пора отправляться домой с отчетом.

— И каковы успехи? — вяло спросила Аннабел.

Хакен оживленно затарахтел:

— Есть, есть чем гордиться! Мне удалось убедить общественность, что рост продаж можно обеспечить иными путями, чем торговля сомнительными по последствиям генно-модифицированными продуктами. Миссис Кловер оказала мне неоценимую поддержку, подобрав подходящие отрицательные и положительные примеры. На встрече с представителями администрации было решено продолжить…

— То есть вы еще вернетесь сюда, Огден? — прервала его Аннабел.

Огден помолчал. Потом неуверенно произнес:

— По крайней мере я бы этого очень хотел. Мне даже предложили работу — весьма ответственный пост… И я в общем-то согласился. Если бы не этот странный скандал, который пришлось пережить из-за…

— Я понимаю. Я очень вам сочувствую, Огден. — Аннабел ласково коснулась тщательно выглаженного рукава. — Очень. Я думаю… Я думаю, что это не более чем недоразумение и все еще можно поправить.

— Правда? — засиял Хакен. — Вы действительно считаете, что…

— Не будем спешить с выводами, — уклончиво ответила Аннабел. — Пока что уезжайте. Время все расставит по своим местам.

— Хорошо. Вы меня обнадежили, я глубоко благодарен вам и за эту маленькую радость. Я уезжаю. Но мне не хотелось бы терять с вами контакт.

— И мне тоже, — от чистого сердца призналась Аннабел.

Огден просительно взглянул в зеленые русалочьи глаза.

— Если можно, держите меня в курсе того, что будет происходить у вас… и у Джоан.

— Я буду вам звонить, — пообещала Аннабел. — Мне так нравится ваш чудный голос, Огден! Счастливого пути! — Рассмеялась, повернулась и ушла, не дожидаясь ответа.