Прошло две недели.
Утром, когда Тоня покормила медведей, неожиданно, не предупредив ее, приехал Чарли. Он приехал не один, а с Хельгой — эту пожилую, улыбчивую женщину Тоня видела в больнице, когда его навещала.
Они привезли походные раскладушки: похоже, отшельник Чарли по случаю своего выздоровления решил устроить лагерь из своей хижины.
Старик радовался, как ребенок, хотя много ворчал, стараясь сохранить хотя бы следы былой независимости. В своей хижине да еще в окружении двух женщин он и думать забыл о сердечных приступах, но был очень слаб и быстро уставал.
Все шло как нельзя лучше. Чарли вернулся домой. Позвонили из зоопарка в Миннеаполисе: Дамиен успешно перенес операцию и шел на поправку. К счастью, пуля не задела жизненно важных органов — тяжелое состояние зверя было вызвано только большой потерей крови.
Если бы не Вебстер…
Тоня сообщила Чарли, что вскоре Дамиена доставят в его лес. Его обрадовало известие о том, что браконьера, скорее всего, удастся установить по пуле, извлеченной из медведя.
Да, жизнь налаживалась.
Но Тоня была несчастлива.
Ее постоянно преследовали мысли о том, что надо все бросить и уехать в Нью-Йорк — к Вебстеру.
Теперь, когда Чарли вернулся, и вернулся не один, эти мысли стали навязчивой идеей.
Приехать и сказать, что… Так и сказать: она испугалась, всему виной ее проклятая неуверенность в себе как женщине. Страх ничего не созидает. Если Вебстер спас Дамиена, то у этого была веская причина: Вебстер победил свой страх. Теперь то же самое предстоит сделать ей.
— Знаешь, а твой Вебстер, ну Тайлер… Он приходил ко мне в больницу, — вдруг сказал Чарли, глядя в камин, где жарко пылали поленья. Они были одни — Хельга уехала за продуктами. — Он все мне рассказал.
— Все? — удивленно спросила Тоня.
— Про то, что он застрял у меня в хижине. Представляешь… не знаю, как и сказать… словом, он сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться…
Тут выяснилось, что Вебстер предложил Чарли сумму, вдвое большую стоимости его земли, кроме того, оставил за ним право пожизненного проживания.
— Но зачем это ему?!
— Он хочет сделать здесь что-то вроде настоящего медвежьего заповедника.
Тень набежала на лицо Тони. Медведи — это прекрасно. Но как же она?!
— Не будь такой мрачной, девочка, — сказал Чарли, улыбаясь. — Иди и возьми его.
Тоня озадаченно посмотрела на старика. Она явно недооценила его умения разбираться в людях. Разве она сказала хоть слово о Вебстере и об их отношениях! Впрочем, она так много времени жила в одиночестве, что, наверное, просто не научилась скрывать свои чувства.
— Иди и возьми его, — повторил Чарли. — Я обо всем поговорил с Хельгой. Она не оставит меня, раз уж так вышло, что за мной нужен уход, как за раненым медведем.
И тут же он стал ворчать, что, конечно, сразу пошлет Хельгу ко всем чертям, если она начнет мучить его и медведей диетическими продуктами. Если же Тоне «нечего сказать молодому человеку, тогда он, Чарли, так и быть, попросит Вебстера принять ее на работу штатным составителем буклетов будущего заповедника».
Чарли был прав. Она должна уладить их отношения. Сейчас она могла надеяться только, что было еще не поздно.
Она обняла старика.
— Ни к какому черту ты Хельгу не пошлешь! Обещаешь? Да что я в самом деле — она же тебе нравится. Я не удивлюсь, если вы объяснялись в любви…
Чарли обиженно засопел.
— Ладно, ладно, — сказал он. — Я посмотрю, как запоешь ты в Нью-Йорке!
Тоня улыбнулась.
— Тебе прислать аудиозапись или фотосессию с моего концерта? Я вернусь, — пообещала она.
Так… Проверить гардероб… Проветрить рюкзак…
Даже во сне Вебстеру казалось, что он чувствует запах средства против комаров. В последнее время ему стало сложно засыпать по ночам.
А когда он засыпал, ему снилась Миннесота. Сразу после возвращения Вебстер убеждал себя, что он неимоверно рад выбраться из такой глуши. Теперь Нью-Йорк, его родной город, а не отдаленное ворчание медведей, определял ритм его жизни. Он с головой окунулся в дела, был бодр, весел, вот только спалось как-то не так, и вообще…
Голубоглазая женщина с фотоаппаратом в руках — как он тосковал по ней!
И еще этот безумный запах средства от комаров — он всюду преследует его. Это тем более смешно, что он не спит, а работает за своим рабочим столом на пятьдесят восьмом этаже здания на Шестой авеню. Черт, неужели приключения в Миннесоте так повлияли на его обоняние?!
Он услышал, как открылась дверь.
— Пожалуйста, только не сейчас, Перл, — сказал он, не отрываясь от бумаг, хотя уже минут десять без всякого толку перечитывал одну и ту же строку.
— Я не Перл… И если я мешаю, я могу подождать, пока у тебя появится время.
Он поднял голову. В дверях стояла она, женщина его мечты, в своих широких шортах цвета хаки, с исцарапанными коленками, и от нее пахло средством против комаров!
«Вот он, — подумала Тоня, — мужчина моей мечты». За своим письменным столом, в элегантном костюме, самоуверенный и немного уставший. Красавец… Настоящий красавец, без дураков. И она была с ним…
— Если я тебе мешаю…
— Нет, нет, нет! — Он окинул ее взглядом и стал нервно перекладывать бумаги на столе, будто решая: встать и сейчас же сбежать подальше или остаться на месте, усиленно подбирая выражение лица, подходящее для потревоженного мультимиллионера. Он остался, конечно. Отступать ему было некуда. Здесь он хозяин, всевластный повелитель королевства «Тайлер-Ланиер».
Тоня невольно сравнила его с Дамиеном. Они оба были сильными существами. Пусть и из разных миров, но их свела судьба, и солжет тот, кто скажет: это просто случай.
— Я знаю все! — объявила Тоня. — Ты купил землю Чарли. Он мне сказал, что… Нет, лучше скажи сам, зачем ты это сделал!
Вебстер уже овладел собой и мысленно потирал руки — он обрадовался, что сбылось его предвидение: словоохотливый Чарли все ей рассказал, хотя он и просил, чтобы ни-ни — никому ни слова до поры до времени. Пусть Вебстер Тайлер и не лучший в мире игрок в «Джин Рами», но и не худший в мире игрок в поддавки…
— Зачем, зачем… — пробурчал Вебстер. — Не понимаю, почему я должен отчитываться. Но так и быть: видишь ли, я предполагаю, что когда-нибудь извлеку из этой операции определенную и очень существенную выгоду…
— Чушь!
Тоня села в кресло для посетителей и сообщила ему с лучезарной улыбкой:
— Не хочешь — не говори. Я знаю, почему ты так сделал. Просто ты хороший человек.
— Это клевета. Я подам в суд на того, кто распускает обо мне такие грязные слухи.
— Да, ты хороший человек и ты любишь медведей.
— Я люблю только бизнес и асфальт, на котором он делается.
— Бизнесмены не любят целоваться в ледяной воде.
— Чувствую, мне придется вызвать полицию…
Тоня ничуть не испугалась. Она сияла.
— А еще ты сделал это потому, что любишь меня!
Вебстер откинулся в своем кресле, приняв задумчивый вид:
— Вот оно что! Ты приехала, чтобы сказать мне об этом?
Он явно хотел ее немного помучить. Ну и ладно.
— Я приехала, чтобы показать тебя фотоснимки. — Она достала из сумки конверт с фотографиями и бросила на стол.
«Похоже, она согласна подписать контракт», — подумал он, доставая снимки.
Вебстер обомлел, увидев себя на фотографиях. Он смотрелся потрясающе с голым торсом. Известный книгоиздатель, спасающий раненого зверя. Мужественный. Решительный. Он выглядел как герой.
Это же сенсационный материал для журнала.
Вебстер тут же отогнал мелькнувшую мысль. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Наверняка здесь есть какой-то подвох. Тоня хочет пощекотать ему нервы.
Он поднял на нее удивленные глаза, но Тоня, не дожидаясь его вопросов, добавила:
— А еще я приехала, чтобы попросить у тебя прощения.
— Боже мой! За что?
— Ну, я поступила глупо, договорившись с бульдозеристом насчет тебя без твоего ведома…
— Так! — с удовлетворением воскликнул Вебстер. — Верно подмечено — я был неприятно удивлен. Представляю, как был шокирован бульдозерист — он промолчал всю дорогу, как та жареная рыба, которую ты съела с таким аппетитом, хотя я забыл ее посолить! Но это — раз…
Он загнул палец на руке, ожидая продолжения.
— Разве еще что-то было? — с сомнением протянула Тоня. — Ах да! Эти снимки… Я сделала их не только из-за Дамиена. Мне нужен был ты. На память!
— Гм, — удивился Вебстер. — Ты так считаешь? Что ж, ладно, зачтем и это.
Тоня внимательно смотрела на его руку, на которой было уже два загнутых пальца. По-видимому, их должно быть три. Счастливое число… Она подняла взгляд, чтобы встретиться с его глазами. Вебстер сделал безразличную мину, но Тоня поняла, что он не шутит — он действительно ждет какого-то признания.
— Любимый… — сказала Тоня. — Я очень виновата перед тобой. Я не сразу узнала в тебе настоящего мужчину. Мне было страшно, что ты не примешь меня такой, какая я есть. Я глупила на каждом шагу. Я должна была довериться…
Вебстер буквально подпрыгнул в своем кресле.
— Три! — завопил он. — Это не ты, а я был трижды глуп, когда уехал с этим растреклятым бульдозеристом, хотя должен был бороться за тебя… За нас!
— Выходит, мы оба глупы, Вебстер?..
— Как пробки! Таких поискать, — искренне согласился Вебстер. — Я люблю тебя, Тоня…
— И я люблю тебя, Вебстер…
Он ударил кулаком по столу, так что подпрыгнула клавиатура его компьютера.
— Иди ко мне и скажи это еще раз.
Не мешкая, она обошла стол и села ему на колени. Обняв его за шею, она прошептала:
— Я люблю тебя, Вебстер!
Вебстер провел рукой по ее груди. Тоня прижалась к нему, и он понял, что она ждет продолжения ласки. Но здесь… На работе…
Вебстер обвел глазами свой рабочий кабинет. Может быть… нет, как-нибудь в другой раз. Он не сомневался, что Тоня еще появится здесь, и не раз.
— Господи, как же я скучал по тебе!
— Любимый…
Кажется, Тоня собиралась расплакаться от счастья. Вебстер отвлек ее поцелуем в губы.
И вот уже Тоня смеялась. И тоже от счастья. Это ему было понятно. У него самого в последнее время стали случаться непонятные чувственные перепады.
Им обоим сейчас нужно было одного — близости.
Вебстер поставил Тоню на ноги, встал, поправил сбившийся галстук и подал ей руку.
— Идем, я хочу тебя…
Обнявшись, они вышли из кабинета.
— Отмени все встречи на сегодня! — крикнул он Перл, когда они проходили мимо ее стола.
— Почему бы и еще не на завтра? — спросила Перл и подмигнула Тоне.
— Видишь, как она меня понимает! Вот почему она мой секретарь, — объяснил Вебстер, нажимая на кнопку лифта. — Она лучше меня знает, что мне нужно.
…Тоня не заметила ни удивленных взглядов служащих издательства, ни предупредительности водителя, распахнувшего перед ней дверцу лимузина. Не обратила она внимания и на роскошные апартаменты Вебстера, которых ему так не доставало в лесу…
Она видела только Вебстера, его сияющие глаза — глаза любимого.
В спальне Вебстер сразу начал расстегивать ремень на ее шортах. Когда шорты упали на пол, он занялся пуговицами на ее рубашке.
— Ты так спешишь, — заметила она, — будто сюда вот-вот ворвется бульдозерист и снова тебя увезет от меня…
— Уж я позабочусь, чтобы никаких бульдозеристов… Я попрошу мэра — он перекроет дороги, — сбивчиво шептал Вебстер.
Ему не удалось справиться с пуговицей, и он выдрал ее с мясом.
— У нас впереди целый день… — укоризненно сказала Тоня.
— Да! — возбужденно воскликнул Вебстер. — И вся ночь! И еще день!
— И еще ночь… наверное, — робко предположила Тоня, в свою очередь принимаясь за его рубашку. — Нам срочно надо многое наверстать.
— Розовый… Так я и думал! — обрадовался Вебстер, увидев ее лифчик. — Сказать, как часто я думал о тебе и твоем розовом нижнем белье?
— Как? — Она расстегнула молнию на его брюках, ощупывая через трусы его возбужденную плоть.
— Очень часто! — Он пропустил ладонь под резинку ее трусиков. — Иди ко мне…
Он поцеловал ее в губы, в шею, в плечо.
— Вижу, ты много работала, — сказал Вебстер, показав на свежую царапину на ее коленке. Он поцеловал эту царапину. Затем обнаружил царапину на руке и тоже поцеловал. — У тебя есть еще какие-нибудь раны, которые я должен полечить?
— Да, здесь, — прошептала Тоня, показывая на место под подбородком. — Здесь мне просто необходим твой поцелуй.
Он старательно принялся за дело. — А здесь? — Он перенес Тоню на кровать и лег сверху, так что лицо его оказалось на ее груди.
— О да, особенно здесь!
Вебстер снял бюстгальтер и, зарычав, набросился с поцелуями на обнаженные груди.
Тоня погрузилась в наслаждение.
— Люблю, люблю, люблю… — шептала она в сладкой истоме.
Она не заметила, когда Вебстер успел снять свои брюки и трусы, однако сразу очнулась, почувствовав его горячий член на своем животе.
— А я… Как же я, Вебстер? — спросила она.
Она приподняла бедра, и он снял ее трусики.
Обнаженные, они легли бок о бок — так удобнее гладить друг друга по самым сокровенным местам.
— Так приятно дотрагиваться до тебя, любимый…
Она порывисто обняла Вебстера и принялась нежно его целовать. Он лег на спину, приглашая ее занять позицию сверху.
Но Тоня не спешила. Она любовалась им. Тогда, ночью, при свете от камина, она толком его не разглядела и теперь наверстывала упущенное. Вебстер дотронулся до ее самого чувствительного места и так возбуждал Тоню до тех пор, пока она не закрыла глаза от удовольствия.
Он встал, чтобы взять презерватив. Тоня остановила его.
— Я хочу от тебя ребенка.
И он вошел в нее без презерватива…
Тоня с наслаждением, очень медленно двигалась на нем. Он ласкал ее грудь. Оргазм настиг их одновременно.
Отдохнув на Вебстере, Тоня призналась:
— А теперь я хочу поесть…
…Они перекусили за столиком, накрытым в зимнем саду. Отсюда открывался великолепный вид на город и гавань.
Правда, Тоня восхищалась не столько видами, сколько растениями, собранными со всех континентов.
Вебстеру пришлось провести небольшую экскурсию после десерта.
— Это мой скромный вклад в экосистему нашей планеты, — скромно потупив глаза, сообщил Вебстер по ее окончании. — Все это, конечно, собрано, посажено и ухожено не моими руками, но мне здесь хорошо.
— Подумать только — устроитель медвежьих заповедников Вебстер Тайлер и в самом деле любитель природы, — рассмеялась Тоня.
Вебстер поцеловал ее и заявил довольно запальчиво:
— Эх ты, дикарка! Ты хоть знаешь, что в Центральном парке живет свыше пятисот видов животных?!
— Представь, я слышала об этом! — ответила она. — Мне кажется, это идеальное место для фотографа.
Вебстер посерьезнел. Он положил ей руки на плечи и посмотрел прямо в глаза.
— Мы найдем способ объединить наши миры. Правда, я не смогу всегда тебя сопровождать во время твоих фотосафари, но постараюсь как можно чаще быть с тобой.
— Поскольку ты будешь заказывать мне темы, ты всегда будешь знать, где меня найти. Если, конечно, твое предложение еще в силе.
Вебстер невольно вздрогнул — опять контракт!
— Ты не должна принимать мое предложение. Только не из-за меня!
— Я сделаю это ради нас обоих. Я решила, что жизнь отшельницы не для меня. С сегодняшнего… нет, с послезавтрашнего дня я работаю только в команде. В твоей команде… И никогда не променяю ее на другую!
— Я люблю тебя, — сказал Вебстер и поцеловал ее в губы. — Я хочу, чтобы ты знала: ты ненамного меня опередила — я уже распорядился подготовить самолет, чтобы вылететь в Миннесоту…
— Но я все-таки тебя опередила. И я очень этому рада!
— Что, если нам построить маленькую хижину на берегу озера? Мы сможем навещать Чарли и медведей.
Ее глаза наполнились слезами.
— Это хорошая идея, чтобы влюбить меня в себя.
— А что ты думаешь о том, чтобы сейчас же пойти в спальню и показать мне, как сильно ты меня любишь?
И Тоня показала ему. Несколько раз — они встали из постели уже поздним вечером, и оба шатались от усталости…
— Быстренько перекусим, — предложила Тоня, — и еще раз покажем!..
— Ты ненасытная! — сказал он, смеясь. — И где ты пропадала целых двенадцать лет!
— Я ждала тебя.
— Боюсь, что тебе придется подождать еще минимум полчаса. Видишь ли…
— Что? — Тоня заинтригованно взглянула на него.
— Впрочем, это поправимо, если у тебя имеется средство от комаров…
Похоже, Вебстер полюбил загадывать ей загадки.
— Ты уверен, что это сейчас уместно? — спросила она, ища глазами рюкзак, который она забыла в издательстве.
— Боже мой! Да я просто требую, чтобы ты немедленно мне его дала! Видишь ли, — пояснил Вебстер, — всякий раз, когда я чувствую этот запах, я вспоминаю о тебе, и во мне что-то пробуждается… Понимаешь, это пробуждение называется возбуждением…
Тоня рассмеялась с облегчением:
— Ты сумасшедший тип, ты маньяк — ты знаешь об этом?!
— Да, сумасшедший — из-за тебя! Безумно влюблен в тебя. Что скажешь, если мы сделаем что-то очень безумное, а? Например, поженимся?!
— Поженимся? Ты это серьезно?
— Еще никогда в жизни я не был таким серьезным.
— И послезавтра ты не передумаешь?
— Ни за что!
— Тогда мой ответ: да! да! да! — воскликнула она, бросившись в его объятия.
Безумие… Вебстер больше не различал умное и безумное. А вдруг, с надеждой подумал он, целуя Тоню, мы действительно такие безумные, что у нас получится быть счастливыми друг с другом.
