Кристаллы переливались в ее волосах, ловя отблески мерцающего света, пока она сосредоточенно рассматривала свои карты. Харт наблюдал за ней.

– Поровну, – сказала она и сделала новую ставку.

Она хорошо играла в эту игру – двадцать одно – и постоянно выигрывала, с тех пор как четверть часа назад села за стол. Но сейчас, делая очередную ставку, казалась расстроенной… заскучала и посматривала на другой стол, где играли в «мушку».

– Что вы знаете о леди Денмор? – спросил Харт мужчину, стоявшего рядом с ним.

Лорд Марш хмыкнул.

– Довольно соблазнительная особа. Вы не находите? Год была замужем за одним пожилым джентльменом, а сейчас свободна и вправе подыскать себе что-то более интересное.

– А тот господин?

– Барон Денмор? Когда они поженились, ему было семьдесят, не меньше, а ей не больше девятнадцати. Он даже не успел вывести ее в свет.

Харт обдумывал услышанное.

– И кто же ввел ее в лондонское общество?

– Ха! Никто. Она приехала в октябре, все еще в трауре. Мейдертоны были практически единственными, кто оставался в городе. И Осборны, конечно. Она сразу стала у них своим человеком.

Харт наблюдал, как леди Денмор собрала выигрыш и встала. Она тут же подошла к другому столу, где играли в «мушку». Игроки вздрогнули.

– Она опытный игрок, я вижу?

– Мм-м… Смотрите-ка, этот трус Брейшер уже сбежал из-за стола. Видите, как мужчины дрожат, стоит ей подойти.

Харт позволил себе улыбнуться. Мужчины и правда были не рады ее присутствию за карточным столом.

– Она выглядит как женщина, которая обожает рисковать.

– Именно. – Марш усмехнулся. – И я надеюсь, это проявляется и в других вещах. Вы только взгляните на ее рот!

Харт сжал губы. Он знал, что его собственная репутация в вопросе, касающемся женщин, весьма сомнительна. И не менее хорошо было известно, что он превыше всего ценит личную свободу. Но он отказывался говорить о женщинах как о шлюхах, выставленных на торги, равно как не хотел, чтобы его самого рассматривали как племенного жеребца.

– Что ж, старина, – продолжал Марш, заметив злость Харта. – Я думаю, что получу удовольствие от игры. Возможно, мне удастся обыграть ее и, оставив без денег, склонить к другому занятию.

Лорд Марш подошел к столу, и когда леди Денмор подняла голову, она встретилась глазами с Хартом. Ее брови приподнялись, ореховые глаза расширились, словно его присутствие чем-то удивило ее. Странно, что он последовал за ней в комнату. Она вздрогнула, ее ресницы затрепетали, и она отвернулась от него, чтобы сосредоточиться на картах, которые взяла.

Она реагировала на него так, словно знала его. Может быть, виной всему его репутация? Именно это заставило ее нервничать? Она не кто иная, как простодушная мисс из предместья, несмотря на то что ее голос рождал в его голове образы смятых простыней и дивно пахнувших влажных волос.

Муж семидесяти лет. Харт покачал головой и отошел от стеллажа с книгами, к которому прислонился. Она напряглась, когда он проходил мимо ее стола к двери. Он чуть было не остановился за ее спиной… но не поддался искушению.

Возможно, она слишком юна для него? Он предпочитал вдов и, кроме того, в настоящее время сам был свободен. И к тому же благовоспитанность и невинность редко предлагали в постели нечто волнующее, разве что одни бесконечные заверения в любви. Это было не для него. Не то чтобы у него был большой опыт общения с невинными девушками, но он слышал об этом.

Быстрым шагом направляясь в зал, Харт не обращал внимания на людей, которые пытались поймать его взгляд, пока он проходил мимо. Положение герцога очень схоже с положением призового жеребца, а к тому же он еще и перспективный жених… Он едва сдерживал отвращение, даже разглядывая намеченную жертву, когда наблюдал за танцующими.

– Осборн, – начал он, останавливаясь рядом с пожилым джентльменом.

– Ах, это вы, Сомерхарт! Что привело вас в город?

– Леди Мейдертон была очень добра предложить мне комнату, так что мне не придется сражаться с этим проклятым снегом.

– Что ж, слава Богу, никто из новеньких соискательниц не прибыл. Если бы это было в апреле, вы бы подверглись атаке страждущих мамаш.

– Ну да. Между прочим, я познакомился с вашей юной подругой леди Денмор.

– Да? А где Эмма? Наверное, уже за карточным столом?

– Да, мужчины дрожат в страхе.

– Так им и надо. Но, Господи, если бы вы знали, как она оживила нашу скучную жизнь этой зимой. Кстати, научила меня паре вещей в игре в вист, уверяю вас. Вы играете в брэг? Мне нравится эта старинная игра наподобие покера. Не вздумайте только ставить свое имение на кон, если будете играть с ней. Она отберет у вас не только вашу гордость.

Харт улыбнулся, услышав сердечный смех Осборна.

– Я никогда не встречался с ее мужем.

– Я тоже не был знаком с бароном Денмором. Когда я знал его, он был просто старым мистером Дженсеном. Мы вместе ездили в город много лет назад. Знаете ли, он никак не ожидал, что унаследует титул. Я не видел его… – Осборн пожал плечами, – должно быть, лет пятнадцать.

– Значит, вы никогда не встречались с леди Денмор?

– Нет, нет. Денмор заполучил эту цветущую девушку в весьма почтенном возрасте. У него не было времени на балы или охоту. Он даже прекратил писать письма. – Густые брови Осборна опустились. – Я не могу представить, что могло заинтересовать его в такой юной девушке, как Эмма, но полагаю, что вместе с титулом приходят обязанности. Они, должно быть, хорошо ладили. Она знала все старые истории обо мне, честно говоря, некоторые из них мне бы хотелось забыть. – Его смех превратился в глубокий вздох. – Она говорила о нем с большим уважением.

– Разумеется.

Что-то похожее на сомнение прозвучало в голосе Харта, поэтому Осборн удивленно посмотрел на него.

– Я сказал бы, она знала его даже лучше, чем я. А она провела всего лишь год в его доме. Она прекрасная женщина, и ясно, что была хорошей женой. Немножко настораживает ее пристрастие к азартным играм, но все же она славная девушка.

– Мне нечего добавить. Она действительно прелестна.

– Хм-мм…

– Как ваша рука?

– Дьявольски болит, но я не жалуюсь. Леди Осборн это не понравится.

– Что ж, вам остается одно – очаровать ее, и тогда она перестанет сердиться.

Лицо Осборна озарилось осуждающей улыбкой.

– Я это и делаю, молодой человек. Это и делаю.

Эмма резко поднялась из-за стола, удивив других игроков. Она проиграла двадцать фунтов, но лучше двадцать, чем двести, ей все равно не отыграться. Она не могла сосредоточиться на игре, все время отвлекалась, думая о Сомерхарте.

Оглядев холл и заметив, что он ушел, Эмма поспешила в музыкальный салон. Она не была готова к встрече с ним. Сейчас она понимала, почему тогда, в ту ночь, он показался ей ангелом. Он был красивый, сильный, таинственный. Эти бледно-голубые глаза, очерченные густыми черными ресницами. Этот соблазнительный рот и сдержанность. Высокий, именно такой, каким она его помнила, высокий и невероятно элегантный.

Он не узнал ее, так что она может расслабиться и не нервничать. Но он немного флиртовал с ней. И она флиртовала в ответ.

Неумно и рискованно. Она-то думала, что уже получила надлежащий урок.

Музыкальный салон гудел женскими голосами, и Эмма остановилась в дверях. Удушающая жара стала совсем невыносимой, когда она услышала имя, какое жаждала услышать.

Сомерхарт. Эмма сгорала от нетерпеливого желания узнать что-нибудь об этом мужчине, и, к ее счастью, все гости, казалось, были взволнованы появлением герцога.

Эмма и раньше слышала разговоры о знаменитом герцоге. Холодное Сердце – таково было его прозвище. Но она никогда не обращала внимания на эти разговоры. Не понимала, что они касаются человека, которого она знала. И сейчас… то, что она слышала, обрушилось черной тенью на те фантазии, которые она когда-то сотворила.

О да, она жила мечтой о герое их короткой встречи, она придумала его… Да, она встретила его в доме своего отца, хорошо известном своими скандальными ассамблеями, но он ушел после их неожиданной встречи. Эмма пыталась выведать информацию от экономки и узнала не много: этот господин покинул Денмор после короткого разговора с ее отцом. Поэтому она простила ему присутствие в их доме. Он, возможно, понятия не имел, что это за прием, и, узнав, повздорил с ее отцом. Возможно, он даже угрожал ему, прежде чем уйти.

Десять лет назад это не казалось ей фантазией. Напротив, казалось весьма вероятным развитием событий. Он скорее всего даже подумывал вернуться, чтобы проверить, как ей живется в доме своего отца.

Но… нет. Нет. Разумеется, нет. Он обладал многими совершенствами. Но увы, никогда не был ангелом. Простая сплетня подтвердила это. Проходя мимо толпы, Эмма подобрала ее, как низко висящий плод.

Холодный. Жестокий. Опасный.

Приглушенные голоса шептали и другие слова, слагая мифы о его прошлом, которое никак не вязалось с настоящим. Испорченный и злой. Бесстыжий и ненасытный.

Он не был ни оплотом морали, ни образцом джентльмена. Оказывается, как и в юности, он посещал скандально известные сборища, хотя с годами стал более осмотрителен. Умалчивая о своих удовольствиях, он все еще искал их. Распутник, как и ее отец, тогда почему он так беспокоился о защите маленькой девочки?

– Он, должно быть, потрясающий любовник, – услышала Эмма шепот леди Шерборн, обращенный к подруге. – Он появляется с единственной целью – подцепить новую партнершу для своей постели. – Она заговорила громче, ничего не замечая. – Без сомнения, эта Кэролайн Уайт раздражала его своей несдержанной болтовней. Вы, конечно, знаете, почему он презирает болтовню?

Другая дама задумчиво кивнула, затем подняла проницательные глаза на леди Шерборн.

– Вы действительно видели эти письма?

Эмма придвинулась ближе, чтобы услышать ответ. Но ее усилия не увенчались успехом. Ей удалось только услышать слово «бесстыдство».

Он ищет женщину, которая согрела бы его герцогскую постель? Он флиртовал с ней. Эмма почувствовала, как вдруг горячо стало в животе. Жар поднимался, заливая грудь и отдаваясь в голове легким головокружением.

Мысль о его постели возбуждала ее, хотя она старалась не чувствовать ничего, кроме отвращения. Она ненавидела тот взрыв нетерпения, который всегда пробуждался в ней в рискованных ситуациях. Она знала, что ей никуда не уйти от этого – кровь ее отца текла в ней. И если она даст себе волю, то, несомненно, последует по его дорожке в поисках очередного приключения, очередной победы, пока ее душа не высохнет от невоздержанности и распутства.

Она не хочет мириться с отцовской наследственностью. Она не превратится в шлюху, дарящую наслаждение первому встречному.

Стиснув зубы, Эмма пробиралась сквозь толпу, направляясь к карточным столам и стараясь выкинуть из головы разговоры о Сомерхарте и перешептывания о его скандальной сестре.

Она не позволит унизить себя. У нее в запасе всего несколько недель, чтобы завершить начатую работу и покинуть город. И даже сейчас она рискует. Осборны приняли ее с неожиданной теплотой, их поддержка открыла ей доступ в свет. Но вскоре начнется сезон, и все представители высшего общества начнут постепенно возвращаться в город.

Приедет и кто-то из Чешира, приедет и узнает ее. А в городе начнут задавать неудобные вопросы. И ее игра будет окончена.

Вместо того чтобы присоединиться к игрокам, Эмма обнаружила, что стоит против окна, выходящего в сад. Она смотрела на застывшую в покое землю и говорила себе, что должна радоваться тому, что герцог не узнал ее, и благодарить Бога, что он далеко не ангел.

Ее обман будет продолжаться, пока не начнется сезон. Затем ей придется распрощаться со своими выигрышами и никогда больше ее нога не ступит в этот вежливый мир столь безжалостного общества.

И если герцог Сомерхарт такой же бессердечный негодяй, как ее отец, ей лучше исчезнуть. У нее есть одна-единственная мечта, одна фантазия, и она не имеет ничего общего с человеком, когда-то пришедшим ей на помощь.

Харт прошел в маленькую столовую, где обычно накрывали завтрак, чувствуя необычное нетерпение. Он не любил многолюдные обеды и на подобных приемах всегда предпочитал завтракать в своей комнате, но на этот раз обнаружил, что стремится найти кое-кого из гостей. У него был шанс найти ее, она ускользнула в полночь, когда ужин еще не подали. Сейчас позднее утро, и, конечно, она уже должна была встать.

Он бросил быстрый взгляд на высокий сугроб за окном слева от него. Солнечные лучи проникали сквозь разрисованные морозом стекла. Он увидел ее у этого окна вчера вечером с пальчиками, прижатыми к стеклу. Живописная картина заворожила его, заинтриговала, и Харт наблюдал, вместо того чтобы подойти. Когда леди Денмор вернулась в зал и прошла мимо группы гостей, не заметив его, он не сделал ни шагу, чтобы приблизиться к ней. Взгляд ее глаз даже на расстоянии поразил его.

Она поднялась по лестнице, ни разу не обернувшись. Может быть, она чуть-чуть пьяна? А вовсе не одинока и потеряна?

Харт покачал головой, вспоминая. Очаровательная глупость. Запах кофе нарушил ход его мыслей и привел его в маленькую гостиную, к столу, у которого люди говорили бессмысленные слова год из года. Мужчины, которые обожали его или завидовали его титулу; женщины, которые насмехались над ним или возбуждались, зная его репутацию. Педанты, которые осуждали бы его скандально известную сестру, если бы она была сейчас здесь. Незнакомцы, знакомые, фальшивые друзья… Но Эммы не было среди них.

– Снег тает, – сказал джентльмен, предлагая Харту занять место рядом.

– Адмирал Хартфорд, – поклонился Сомерхарт.

– Дороги развезло. Вы едете?

Пожимая плечами, Харт обдумывал ответ. Лондон был в получасе езды, может быть, час или два при такой погоде. Простой выход избавиться от этой неприятной компании. Странно, что он не сделал это, как только забрезжило утро.

– Жена будет ругать себя за то, что не поехала. Моя маленькая Лизбет в этом году начнет выходить в свет. Хотя о чем это я? Сомневаюсь, что вы ищете невесту. – Адмирал заметил равнодушный взгляд Харта.

– Я полагаю, вы правы, адмирал. И сомневаюсь, что мог бы стать идеальным мужем для юной Лизбет.

Адмирал вежливо кивнул в ответ, но было ясно, что герцог был бы желанным мужем для его дочери. Сама девушка… тут не было полной уверенности.

Харт молча выпил кофе, посмотрел на тарелку с едой, к которой так и не притронулся, и вышел из-за стола.

Он должен уехать. Ради всего святого ему следует оставить городской дом и вместе с ним это глупое любопытство к девушке, слишком юной, чтобы быть вдовой. Решение сформировалось в его голове, заставив повернуться к лестнице. Он уезжает. Попросит слугу упаковать вещи, и они уедут в течение часа. Наверное, лучше попросить у Мейдертона лошадь, и он отправится верхом, а карета будет тащиться сзади по грязи.

Взрыв смеха послышался с улицы, застав Харта на третьей ступеньке. Он нахмурился, прищурил глаза и взглянул на окно, у которого прошлым вечером увидел леди Денмор. И снова смех и крики. Молодежь затеяла какие-то игры, не представляющие для него никакого интереса. Но смех и возгласы были такими громкими, что не оставалось сомнений – на улице собралась целая толпа и происходило нечто из ряда вон выходящее. И среди прочих голосов он отчетливо различил голос леди Денмор. Не особенно вдумываясь в то, что там происходит, Харт подошел и приник к окну так близко, что ощутил дуновение холодного воздуха.

Солнце, растопившее глыбы снега и льда, ослепило его. Прошло какое-то время, прежде чем тени начали фокусироваться в различимые фигуры. И когда раздался новый взрыв смеха, он понял причину.

Несколько женщин стояли в окружении молодых мужчин. Харт поморщился. Прижавшись к окну и чувствуя собственную глупость, он был не в состоянии оторваться от открывшейся картины. Три женщины шли против ветра, кутаясь в меховые накидки и палантины. Одна была слишком мала ростом, и он успел заметить белокурые волосы, выглядывающие из-под голубого капора другой. Но третья?.. Да, это была она.

Вся группа стояла вполоборота к нему, лицом к большому пруду на окраине сада. На другом конце пруда на его замерзшей поверхности собралась группа поменьше. Мужчины, подталкивая один другого, осторожно продвигались вперед, пробуя лед каблуком и подпрыгивая.

Харт видел, как третья дама, смеясь, повернула голову и округлила глаза. Он выпрямился. Это была леди Денмор, ее лицо светилось белизной на фоне черного плаща.

– Хм-м… – Харт вытащил часы из кармана, раздумывая, что делать – либо немедленного исчезнуть, либо удовлетворить неожиданное желание попрощаться с леди Денмор. Когда он снова взглянул на нее, она сбросила капюшон и солнце заиграло в ее волосах, похожих на осеннюю листву.

Но если прощаться, тогда надо торопиться… Она уже отошла к дальней стороне пруда. Мужчины радостными возгласами приветствовали ее. Харт повернулся и направился к выходу, ища лакея, который взял у него пальто прошлым вечером.

– Леди Денмор!

Эмма от души смеялась над суровым выражением лица молодого джентльмена. Это был мистер Кэнтри. Его приятель, мистер Джонс, подталкивал друга, бросая горячие взгляды в ее сторону.

– Мистер Кэнтри, вы, право, не должны воспринимать меня как матрону, желающую нарушить вашу игру. Осмелюсь сказать, вы старше меня всего на два или три года, ведь так?

– О, наверное. – Он окинул ее взглядом мутно-зеленых глаз, словно мог увидеть под плащом голубое платье, а под ним ее нежную кожу. Его глаза сверкнули. – Да. Конечно. – Улыбка, которую он изобразил на этот раз, содержала больше чем простое любопытство.

– Вы думаете, пруд замерз настолько, что ходить по льду не опасно?

– Я уверен. – Кэнтри усмехнулся через плечо. – Эти трусы боятся шагнуть на лед.

– Да, он кажется мне довольно прочным.

– Но посмотрите, леди Денмор, как темно в центре, – настаивал Джонс.

– Да, только на большой глубине может быть так. Вы не думаете, мистер Кэнтри?

– Согласен.

Эмма улыбнулась молодому человеку и, взяв его за рукав пальто, притянула к себе.

– Что вы скажете, если мы докажем этим джентльменам, что они ошибаются? Может быть, пари?

– Пари?

Она снова улыбнулась. Еще один джентльмен, постарше остальных, смягчил смех кашлем. Его глаза остановились на ней, разгадав ее игру. Эмма кивнула.

– Мой брат, – пробормотал Кэнтри, – виконт Ланкастер.

– Виконт, – отозвалась она, – очень рада.

– Я тоже, мадам. Уверяю вас.

Она видела, как его взгляд остановился на ее губах. Мужчины такие простые существа.

– Что ж, позвольте нам преподать урок этому лорду, вы готовы, мистер Кэнтри?

– Разумеется, – согласился младший брат.

– Пари становится все интереснее, правда? Необходимо добраться до противоположной стороны пруда… хм-м… Мы можем заключить пари на пятьдесят фунтов?

– Ах… леди Денмор, конечно, вы не имеете в виду, что я буду соревноваться против вас?

– Не волнуйтесь, ваша гордость в безопасности, сэр. Я принимаю вызов. Сознайтесь, вы боитесь, что я буду лучше вас?

Кэнтри не мог сдержать смеха.

– И вы доставите мне большое удовольствие. Правда. – Он был разгорячен предстоящим состязанием. Она наблюдала, как в его глазах зажегся огонек азарта. – Конечно, я не смогу принять ваши деньги. Но если вы предложите вместо них…

– Ах! Поцелуй вместо пятидесяти фунтов? – Она на мгновение опустила глаза, стараясь выглядеть смущенной. – Поцелуй. Прекрасно. Итак, пари, мистер Кэнтри. Поцелуй, если вы победите. Пятьдесят фунтов – если я.

Молодой джентльмен был окрылен открывшейся возможностью, хотя его брат, который был явно умнее, стоял, с сомнением качая головой. Джонс тоже выглядел озабоченным.

– Это опасно, – протестовал он.

– Я тоже так думаю, – согласился виконт Ланкастер.

– Глупости, джентльмены. Я деревенская девчонка, между прочим, и имею представление о подобной опасности. Пруд не больше чем четыре фута глубиной в середине. Ничего страшного. – И она направилась к берегу, прежде чем мужчины могли выразить протест, и с удивлением оглянулась, когда сильная рука ухватила ее за локоть.

– Ах, это вы, лорд Ланкастер. Не возьмете ли мой плащ?

– Конечно. – Он потянулся, чтобы помочь ей, и мягко прошептал на ухо: – Может быть, это не такая уж великолепная идея? Я слышал, вы обожаете хорошее пари, но если лед треснет…

– Успокойтесь. – Эмма быстро скинула плащ с плеч и обхватила себя руками, стараясь унять дрожь. Она была избавлена от опеки Ланкастера появлением его брата. Он раскраснелся от возбуждения и уже тайно торжествовал.

– Леди Денмор, я могу дать вам фору, скажем десять шагов?

– Едва ли мне это нужно, мистер Кэнтри.

Джонс объявил старт, и соревнующиеся вышли на лед. Изящные полуботинки Эммы легко скользили по льду, но широкие шаги Кэнтри давали ему преимущество. Большая группа рядом с домом начала освистывать его, выказывая свое неодобрение, что заставило Эмму рассмеяться, несмотря на то что она тяжело дышала, пытаясь не отстать от него.

Кэнтри почти пересек пруд на добрую треть, прежде чем замедлить ход. И тут, даже находясь в пятнадцати шагах позади него, Эмма услышала зловещий треск. Она заскользила быстрее.

– Подождите, – закричал он, останавливаясь в нерешительности. На его лице отпечаталось тревожное выражение, когда она промчалась мимо него. Он стоял, боясь двинуться дальше. Теперь резкий треск прозвучал за ней. Эмма сбавила скорость, постаралась распределить вес на обе ноги и, осторожно скользя, добралась до середины пруда.

Кэнтри, должно быть, двинулся вперед или примеривался, прежде чем сделать новый шаг, когда новый шквал звуков прозвучал в воздухе. Она оглянулась назад, желая удостовериться, что он не провалился в пруд. Но он оставался на ногах. Хотя явно пребывал в затруднительном положении, но он устоял. Его глаза расширились в ответ на ее улыбку.

– Не двигайтесь дальше, – закричал он, когда она отвернулась и заскользила вперед.

– Вы куда тяжелее, чем я, мистер Кэнтри. Я верю, что лед выдержит мой вес.

Она миновала центр пруда и вздохнула с облегчением, но следующий шаг опроверг ее надежды. Лед обрушился под ее ногами, и одна нога оказалась в ледяной воде. Все ее усилия выбраться привели к тому, что и другое колено ударилось о лед с глухим стуком. Крики коснулись ее ушей.

Мучительная, тягучая боль охватила ступню и голень, затем, безжалостно пульсируя, подобралась к колену и потом к бедру. Проклятия слетали с ее губ, она старалась улыбнуться, услышав очередной крик. Это был лорд Ланкастер, стоявший в дюжине шагов от нее. Его туфли тонули в мокром снегу, который покрывал берег.

– Не двигайтесь, лорд Ланкастер. Лед не выдержит вас, а если вы спасете меня, я потеряю свой выигрыш.

– К черту это глупое пари! – крикнул он, но не двинулся. Он и не мог, лед бы никогда не выдержал его.

– Я в порядке, – солгала она и, стоя по колено в воде, уперлась в лед руками в перчатках и старалась вытащить ноги из полыньи.

– Что тут происходит?

Резкий голос привлек ее внимание и заставил в тревоге поднять голову. Герцог Сомерхарт подошел к пруду, его лицо пересекла суровая гримаса.

– Черт побери, – прошептала она и рванулась изо всей мочи. Ее ноги выбрались из ледяной купели, но, внезапно поскользнувшись, она упала и ударилась лицом о мокрую жижу. – О дьявол…

Лед затрещал и двинулся под ней, как зверь, которого она пробудила от спячки. Она не видела сейчас Сомерхарта, но слышала его ужасные проклятия.

– Какого дьявола вы это затеяли? – пророкотал Харт, словно имел право вмешиваться. Злость помогла Эмме приподняться, опираясь на руки и колени.

– Стойте спокойно. Я подойду.

– Нет! – закричала она, останавливая его взглядом, стараясь не обращать внимания на то, как ее сердце затрепетало при виде его высокой фигуры. – Я не собираюсь отказываться от своего приза.

Сомерхарт пробормотал что-то, от чего глаза Ланкастера расширились.

– Я отдаю вам победу, – закричал Кэнтри позади нее.

Герцог ступил на лед.

Эмма продвинулась вперед, подбираясь к полоске белого прочного льда, который маячил впереди. Треск и брызги говорили ей, что нога герцога уже проломила лед. Она старалась сдержать улыбку, слыша его ворчание.

– Пусть я и женщина, джентльмены, но имею чувство собственного достоинства. Я не собираюсь уступать сейчас, хотя и понимаю, что лед слишком тонкий, чтобы выдержать мистера Кэнтри. – Она подвинулась вперед к более прочному участку и поднялась на ноги, надеясь, что ноги выдержат ее. Новая боль присоединилась к страху, на этот раз более резкая, и Эмма сделала осторожный шаг, затем другой… В течение двух минут она приблизилась к противоположному берегу и толпе любопытных, которые собрались там.

Молодые люди дружески похлопывали ее по спине, хотя две юные дамы, стоявшие поодаль, презрительно поджали губы. Пусть думают что хотят, говорила про себя Эмма, я стала богаче на пятьдесят фунтов. Внезапно наступившая тишина дала ей время изобразить улыбку.

– Ваша светлость, – пробормотала она, когда герцог возник перед ней.

– Вы не поранились?

– О нет, благодарю.

– Леди Денмор, – перебил Ланкастер, – ваш плащ.

– Я не ожидал, что вы одобряете подобные вещи, Ланкастер.

Виконт обернул плащом ее плечи и незаметно усмехнулся в ответ на упрек Сомерхарта, глядя Эмме в глаза. Она подавила нервный смешок, встретив его взгляд.

– Я не использовал бы слово «одобряете». Леди очень решительная особа.

– Решительная, – пророкотал Сомерхарт. – Решительная, когда рискует собственной жизнью ради нескольких фунтов.

Ланкастер отошел в сторону. Разговоры в толпе затихли, и все головы повернулись к Сомерхарту.

Кровь бросилась Эмме в лицо, но она заставила себя улыбнуться. Он нахмурился и что-то вспомнил, потому что его лицо тоже покраснело.

– И где же мой выигрыш, джентльмены?

Кэнтри подошел с деньгами в руке.

– Я восхищен вашей храбростью, мадам, – сказал он с поклоном, смущенно улыбаясь.

Эмма тоже склонила голову в поклоне, затем чуть повела плечами, отворачиваясь от Сомехарта и его голубых глаз.

– Небольшое развлечение, а день еще только начался… Спасибо, мистер Кэнтри, что приняли мое предложение. Приятно было познакомиться с вами, лорд Ланкастер.

Сомерхарт подошел ближе, его пальцы сомкнулись на ее локте.

– Позвольте мне проводить вас.

Эмма стиснула зубы и почувствовала, как маска веселья исчезла с ее лица. Она не смогла сдержать смешок, когда взглянула на его руку на своем рукаве. В ответ он разжал пальцы. Легкий шепот раздался в толпе.

– Виконт? Мне кажется, мои юбки намокли. Вы не проводите меня в холл?

– Вы окажете мне честь, мадам. – Ланкастер подал ей руку.

Харт наблюдал, как леди Денмор ускользнула от него во второй раз за эти несколько дней. В прошлый раз он, правда, не оскорблял ее в глазах ее поклонников.

– Что ж, я сказал бы, счастливой охоты, ваша светлость.

Сжав скулы, он обратил взгляд к юному молокососу, который сказал это.

– Что? Что вы сказали?

– Хм-м… – Взгляд юноши упал на снег на ногах Харта. – Ничего, сэр.

Он скользнул глазами по группе людей, отметив многозначительные взгляды, которыми они обменялись. Чудесно. Он дал им повод, и теперь им будет о чем поговорить на ленче. Не желая того, он был груб с Эммой. Он не заметил боли в ее глазах. Она вспыхнула.

И, играя злодея, он тем самым предоставил Ланкастеру роль спасителя. Ланкастер – этот кареглазый, золотоволосый баловень судьбы – воспользовался случаем проявить благородство.

Харт скрестил руки на груди и, спрятав свой гнев за холодным неприятием, окинул взглядом группу мужчин. Молодые люди, поняв намек, потянулись за остальными гостями назад к дому. Женщины уже удалились, без сомнения, торопясь обсудить детали возмутительного поступка леди Денмор и вызывающе неуважительного поведения герцога Сомерхарта. А он просто стоял на холоде, наблюдая, как под ярким солнцем его дыхание конденсируется в облачко пара.

Слава Богу, что его осенило пойти к пруду, чтобы попрощаться с леди Денмор. И когда он увидел, как она скользит по льду, подобно веселому безумцу… И когда она упала, когда ее лицо исказилось гримасой боли, он ощутил такой сильный прилив жалости, что почти растерялся. Почему он так волновался за нее? Он не мог объяснить.

Покачав головой, Харт пытался выбросить мучительные мысли из головы и направился к дому с единственной целью – уехать. Но его взгляд привлекло нечто необычное… шокирующее. Он прищурился, рассматривая снег в шаге от него. Четыре пятна крови выделялись на белоснежном покрове. Пока он наблюдал, красный цвет постепенно светлел, становясь розовым…

Кровь. Несомненно, кровь. Он стал тщательнее осматривать снег и заметил пару капель крови на тропинке, по которой леди Денмор шла к дому. Эта забава, оказалось, имела последствия – вероятно, она порезала ногу о лед. Господи!

Харт ходил у двери взад и вперед, пока не заметил Ланкастера, выходившего из холла. Не обращая внимания на прилив раздражения, он взбежал по ступеням и решительно направился в коридор, где располагались комнаты для гостей. Приоткрыв одну из дверей, он столкнулся лицом к лицу с молоденькой горничной. Она ахнула, увидев герцога.

– Будьте добры, укажите мне комнату леди Денмор.

– О-о… – Ее голубые глаза медленно моргали, видимо, бедняжка остолбенела от удивления. – Третья дверь слева по коридору.

– Пожалуйста, принесите горячей воды и полотенце в ее комнату.

Девушка пришла в себя и провожала его любопытным взглядом, когда он, повернувшись, пошел дальше по коридору и постучал в дверь.

– Входите, – раздался мелодичный голос, едва он успел опустить руку. Харт распахнул дверь. – Если вы… – Слова повисли в воздухе, и она быстрым движением поправила юбки, но Харт успел заметить длинную рану, тянувшуюся от середины икры к колену.

Он с ужасом смотрел на ее запачканный кровью ботинок и скомканные шелковые чулки, валявшиеся на полу.

– Девушка принесет мыло и воду.

– Зачем вы пришли? – запинаясь, проговорила она.

– Я увидел на снегу кровь. И хотел убедиться, что с вами все в порядке.

Харт закрыл за собой дверь и неожиданно опустился на колени у ее ног.

Она отодвинулась от него.

– Как вы видите, ничего страшного.

– Напротив, ничего хорошего.

– Просто царапина. И оставьте свое мнение при себе.

Он едва не рассмеялся, услышав этот вызывающий тон. Он был убежден, что никто никогда не посмел бы так разговаривать с ним. За исключением его отца, конечно, но тот давно умер.

– Это выглядит совсем не как царапина. И возможно, придется наложить швы.

– Вряд ли. Пожалуйста, уходите.

Харт немножко отступил назад, пораженный твердостью ее интонации. Ее ореховые глаза встретились с его взглядом.

– Я прошу извинить меня, леди Денмор, за мои предыдущие слова.

– Прекрасно. А теперь уходите.

– Я вернулся, когда увидел, что вы в опасности.

– Не знаю, что вы там увидели, ваша светлость. Мы едва знакомы. И я не имею никакого желания быть причисленной к списку ваших любовниц, поэтому, пожалуйста, оставьте мою комнату.

– Я понимаю. – Харт встал, движение было вызвано злостью. – Простите, что побеспокоил вас.

– Извиняетесь за то, что пришли убедиться, что со мной ничего не случилось? Только потому, что я не пожелала оказаться в вашей постели?

Он заморгал, поражаясь ее логике.

– Нет, я…

– Ее усмешка была способна растопить любую неловкость, которую он ощущал.

– Всего доброго, леди Денмор.

Кивок, которым она удостоила его, скорее был просто рывком головы.

Харт смотрел на нее сверху. Она сидела прямо, вцепившись в кровать. Он посмотрел на ее руки. Одна вцепилась в спинку кровати, другая придерживала юбки. Костяшки обеих рук побелели от напряжения. И ее скулы двигались вверх и вниз, потому что она изо всей силы стиснула зубы.

Он почувствовал, как и его скулы напряглись, и вздохнул. Вполне возможно, что он раздражает ее, но ее злость вряд ли связана с ним, скорее с той болью, которую она испытывает. Стук в дверь спас их от дальнейшего спора.

Открыв дверь, горничная снова взглянула на него с любопытством. И Харт, достав из кармана монету, сунул ей, когда она поставила таз с водой и положила полотенце.

– Можно, я еще побеспокою вас? Нам нужны еще бинты и мазь. Если что-то подобное есть у вас под рукой, то, пожалуйста…

– Конечно, сэр, – прощебетала горничная, закрывая дверь.

Леди Денмор подняла на него глаза.

– Я думала, вы ушли.

Он пожал плечами и опустился на колени у ее ног, как проситель, подставляющий себя под ее острый язык. Прежде чем она снова открыла рот, чтобы возразить, Харт поднял ее юбки на колени. Его ладонь удерживала их, несмотря на ее возражения и попытки воспротивиться.

– Я не приглашала вас сюда, чтобы задирать мои юбки.

Харт смотрел вниз, избегая ее глаз, и поморщился при виде кровавой раны на ноге. Прекрасной ноге, стройной и длинной.

– Я сделаю это сама! – вскрикнула она, когда он опустил полотенце в таз с водой. – О-о-о…

– Извините. Будет немножко щипать.

– Немножко!

Дыхание вырывалось из ее плотно сжатых губ, пока он осторожно промывал рану, заставляя ее вздрагивать снова и снова. Когда он увидел, как слезы блеснули в ее глазах, то почти примирился с ее требованием оставить ее одну, просто хотел сунуть полотенце ей в руки и уйти, но он не был трусом. И когда она закрыла глаза и прилегла на постель, он и сам чуть-чуть успокоился.

Стараясь не обращать внимания на то, как дрожат ее руки, он осторожно промывал рану, пытаясь не причинять ей боли.

– Боюсь, останется шрам.

Надув щеки, она шумно выдохнула и рассмеялась.

– Тогда лучше сдать меня в архив. Теперь я буду совершенно ни на что не пригодна.

Хитрая девчонка.

– Действительно, кому вы теперь нужны? Можете запереться в четырех стенах. – Сначала он смыл кровь вокруг раны, и теперь оставалась наиболее болезненная часть. Ее грудь поднималась и опускалась в постоянном ритме. Лучше пожалеть и не дразнить ее больше. – Я последнее время обнаруживаю, что меня окружают сплошь непригодные женщины. К чему бы это?

– Наверное, это не самая загадочная история в мире. – Она напряглась, когда мокрое полотенце прикоснулось к ране, но его жертвенность была вознаграждена, когда она продолжила: – Вы повеса.

– Я не согласен. – Когда он прикоснулся к особенно болезненному месту, она заскулила и сжала в кулаке желтое бархатное покрывало. – Простите.

– Как… почему вы не согласны? Вы же распутник. Любитель женщин. И я думаю, вы провели большую часть своей молодости, совершенствуя свой вкус.

– Вы сказали – вкус? Хм-м, интересно…

Она подняла голову и растерянно заморгала, поняв, что сказала некую двусмысленность.

– Я не имела в виду… просто я хотела сказать, что вы провели лучшие годы… О Господи. Вы скоро закончите? Это не очень-то приятно. – Ее лицо снова скривилось.

Наконец он закончил и посмотрел на кровь, сочившуюся из ее икры. Он не обманывал ее, говоря о возможном шраме, но ее, казалось, не заботило это. Странная девушка.

– Горничная принесет бинты, – сказал он и услышал, как зашуршало покрывало, когда она кивнула.

Боль в ране усилилась. Она оставила свои нападки и просто лежала на постели. Странная неловкость сковала его, когда он сел и посмотрел на голые ноги женщины, которая ничего не хотела от него. Ее розовые пальчики согнулись, привлекая его внимание. И он заметил, что ее нога немного дрожит от боли и холода. Погладив ее стопу, он помассировал ее пальцы. Потом поднял ее ногу и, расстегнув жилет, прижал ее ступню к своему животу, чтобы согреть ее. Когда она коснулась его рубашки, что-то заискрилось внизу живота, и ее легкий вздох показался ему глубоким стоном.

– Вы… – Он прочистил вдруг осипшее горло. – Вас преследуют кредиторы, леди Денмор?

– Нет, насколько я знаю. Разве кто-то стоит у моих дверей? – Ее пальцы снова зашевелились. Харт провел рукой по ее стопе и лодыжке, чувствуя гусиную кожу под своей ладонью. Прежде этого не было.

Он покачал головой.

– Вы рисковали из-за нескольких фунтов. Разве ваш покойный муж не обеспечил вас? – И снова волна холода. – Я не могу понять, зачем вы сделали это?

– Неужели? К тому же это вас не касается.

Харт улыбнулся, не обращая внимания на ее пренебрежительный тон. Ее тело между тем так или иначе, но отвечало на его прикосновения. Он погладил большим пальцем ее икру и сделал несколько маленьких кругов по узкой маленькой ступне. Аккуратные розовые пальчики послушно задвигались, а ее колено чуть отклонилось в сторону. Воображение Харта тут же разыгралось не на шутку, и серия умопомрачительных, захватывающих видений возникла перед его мысленным взором. Она еще больше отклонила колено, и теперь он мог видеть нежную кожу на внутренней стороне ее бедра. Его бедра могли прекрасно вписаться в развилку ее бедер; кожа была такой белой, словно ее никогда не касались лучи солнца.

Харт вздохнул. У него была душа распутника, но его сознание было неотъемлемо связано с такими понятиями, как гордость и чувство ответственности. Ему было уже не двадцать. И хотя он думал, что она утонченная, она не была полностью таковой. И была лишена осмотрительности. Ему уже пришлось краснеть за них обоих.

Он в последний раз потер ее ногу, затем опустил ее на пол.

– Я должен поискать вашу горничную.

– Спасибо, – сказала она с таким выражением, словно была шокирована этим. Она потерла ступню о пушистый ковер, и не успел Харт уйти, как открылась дверь.

Горничная влетела в комнату, ее светлые пряди выбивались из-под наколки.

– Простите, милорд! Там было…

– Чудесно. – Он взял бинты и маленькую коричневую баночку из ее рук. – Благодарю.

– Да, сэр, – ахнула она, снова и снова приседая в реверансе, пока он закрывал дверь.

Леди Денмор приподнялась, опираясь на локти и следя за ним с улыбкой.

– Я готова поверить, что вы скрытый покоритель сердец. Ай-ай-ай… Такая почтительность.

– Вам не грозит конкуренция, леди Денмор.

Она громко рассмеялась.

Теперь это был тот самый резкий смех, который он уже слышал раньше.

– Вы правы, – проговорила она. – Абсолютно.

Женщины никогда не смеялись над ним.

– Вы напоминаете мне мою сестру.

Изумление погасло в ее мерцающих глазах.

– Меня это не удивляет.

– Что вы хотите сказать? – Он снова опустился перед ней на колени и поднял юбки, которыми она старательно прикрыла ноги. Нижние юбки были испачканы темными пятнами крови. – Вы ведь не знакомы с Александрой?

– Не знакома. Но я слышала… что она… очень необычная.

– Да, – с некоторой долей осторожности произнес он. Нанес на кусочек бинта немного мази и приложил к ране на ее ноге. – Она такая.

Он ждал, что она заскулит от боли или хотя бы охнет, но вместо этого ее мышцы расслабились.

– О, это не так уж плохо. Спасибо.

– Я рад.

– Я воображаю, что ваша сестра заключала уж точно не одно рискованное пари в своей жизни. А может быть, и два.

– Хм-м… – Харт начал бинтовать ее икру, прикасаясь пальцами к бархатистой коже позади колена. До невозможности нежной. – Моя сестра, – продолжал он, – заключала пари на более существенные вещи, чем деньги. Ну вот, я забинтовал как сумел.

Она опустила юбки, прежде чем он успел убрать свои руки. Так уж вышло, что из-за ее скромности Харт так и остался с руками под ее юбками. Куда более интригующая картина, чем ее ноги. Он позволил бы своим пальцам потянуться дальше, но она ударила бы его по рукам.

– Что ж, тогда все. – Он поднялся с поклоном. – И стоило это пятидесяти фунтов?

– Терпеть ваше высокомерие? Нет. Конечно.

Он вздохнул, удивленный тем, что раздражение как рукой сняло.

– Тогда мне остается пожалеть вас и оставить упражняться в остроумии. Так?

– Благодарю, ваша светлость.

Он сам не мог понять, почему ему хотелось остаться, это и вправду было смешно. Он резко повернулся и направился к двери. Она не скрывала своего раздражения. Но зачем давать ей повод съязвить в его адрес еще раз? Или зимняя скука свела его с ума? Или это постоянная скука? Слишком много денег, слишком много власти, слишком много разговоров о том, кто и когда побывал в его постели. И слишком много одиночества.