— Не стану врать, что я в восторге от нашего знакомства, — Андрей говорил так, как учил его Маркус: с уважением, но твердо. — Тем не менее, здравствуйте.

Голосов хмыкнул и потянулся к кастрюле.

— А что, собственно, тебе не нравится? — не глядя на Андрея, он налил себе полную тарелку гаспачо и пододвинул поближе корзинку с хлебом. — Прокатишься, развеешься, денег заработаешь… С тобой, кстати, уже рассчитались?

— Да. С этим — всё в порядке.

— А с чем — не в порядке? Да ты говори, не вздрагивай. Тут ведь — люди, а не киборги, мертвые при жизни. Или ты не заметил?

Он произносил слова негромко, почти вкрадчиво, но от этой спокойной интонации Андрею было слегка не по себе; казалось, что Голосов общается не с реальным, а с выдуманным собеседником. Ощущение усиливалось тем, что во время разговора Алекс смотрел куда угодно, только не на Андрея.

— Если начистоту, то меня очень смущает один момент.

— Не тяни, Рубин…

— Что я здесь делаю?

— Не понял. В каком смысле?

— Ну, вот судите сами. Последние годы я зарабатывал на платных репортажах, которые, по большей части, готовились для анонимных заказчиков. Что мешало вам направить ко мне заурядного агента-посредника? За какие-нибудь двадцать-тридцать «штук» еврос я бы устроил для вас встречу с кем угодно, ни во что не вникая. Зачем нужна эта «игра в открытую»?

— И ты бы продал своего друга за тридцать «евросеребрянников»?

— Послушайте, Джимми мне не друг и даже не приятель. К тому же, мало ли зачем его могут искать? Вы ведь, надеюсь, не хоронить Ломаса собрались?

— Я тоже на это надеюсь.

Голосов поднял в руке графин с вином и посмотрел сквозь него на свет.

— Прекрасно понимаю, о чем ты сейчас думаешь. И на твоем месте я, наверное, думал бы о том же самом. Но я никогда не буду на твоем месте, по той же причине, по какой ты никогда не будешь на моем.

Он поставил графин на стол и посмотрел Андрею в глаза.

— Я не стану убивать тебя, Рубин. И не потому, что я гуманист, а ты представляешь какую-то ценность. Вовсе нет.

— Религия не позволяет?

— Всё гораздо проще, господин Шутник. Дело в том, что мне глубоко наплевать на тебя. А когда мы найдем Ломаса, будет тем более наплевать. Уж прости за откровенность.

— Обычно убивают как раз тогда, когда наплевать.

— Знаешь, Рубин, мне, на самом деле, «до лампочки», чего ты боишься, а чего — нет. Ты никуда не денешься и сделаешь всё, что скажут. И ты это знаешь. Но, тем не менее, повторяю: тебя не убьют.

А для «игры в открытую», поверь, у меня есть свои причины, знать которые тебе не обязательно. Всё это — наши внутренние дела.

Так, а тебе чего?

— Борис сказал, ты искал кейс, — в столовую вошел Чжоу с небольшим чемоданчиком в руках.

— Поставь на стол и вали. Кстати, ты очки мои случайно не видел?

— Эти? — улыбаясь, юноша извлек из кармана узкий черный футляр. — Знаешь, где я их нашел?

— Догадываюсь. Давай сюда. «Cемь-девять» просканировал?

— Да. Всё, как обычно. Я там метки оставил, посмотришь… Ну, я пойду?

— Сделай одолжение.

Некоторое время сидели молча.

— Слушай, Рубин, а чего ради тебя вообще понесло в этот дурацкий овраг? — неожиданно спросил Голосов. — Я почитал твою биографию, ты вроде здравый человек. Или был заказ?

— Если вы говорите про Овраг Теней, то это была совершенно некоммерческая экспедиция.

— Кто вас туда отправил?

— Да в том и дело, что никто.

— Неужели, сами по себе, так вот взяли и двинули?

— Можно сказать, что да. Разумеется, это произошло не вдруг, собирались мы долго, да и поехали далеко не все, кто хотел. Вообще, если интересно, в интернете где-то страничка была с отчетом о поездке.

— Зачем мне какая-то страничка, если передо мной живой свидетель? — рассмеялся Голосов. — То говоришь, что Ломаса не знаешь, то — «долго собирались». Или здесь — некая тайна? — последнюю фразу он произнес насмешливо.

— Да нет никакой тайны… Просто лишний раз вспоминать не хочется. А история самая обычная. Сначала нашлись люди, кто был неравнодушен к подобной тематике. По интернету общались, обсуждали. Потом решили встретиться…

— Не понял. К какой тематике?

— В общем, человек один, сам кубинец, но живет в Штатах, Энрико звать… Коллега мой, тоже оператор. Побывал он как-то в Белизе на съемках. А когда вернулся, рассказал мне про Овраг Теней. Не только мне рассказал, конечно, а ещё много кому. Вот и возникла идея туда съездить.

— Постой, так Овраг-то вроде в Мексике находится, а не в Белизе. И вообще, что это за таинственный овраг такой?

— В Белизе, где Энрико репортаж делал, ведь тоже майя живут. Да и места там такие, что сложно сказать, где именно граница между странами пролегает. Непроходимые джунгли на многие километры с обеих сторон. Мексиканская сельва.

И вот в какой-то из семей майя, где он гостил, ему рассказали, что в Чьяпас, в Мексике, совсем недалеко от границы, существует одно очень загадочное место.

Согласно легенде, много тысяч лет назад, когда ещё даже майя не было, в сельве поселился злой дух. До сих пор живет он, якобы, на дне огромного, заросшего непроходимой чащей, оврага и занимается тем, что дает силу злым людям, а добрых, наоборот — в теней превращает. Обычная суеверная чушь, в общем-то. Но…

— Но?

— Видите ли… Индейцы ведь до сих пор очень бедно живут. Многие — в хижинах, зачастую без самых элементарных вещей. В общем, глава той семьи попросил Энрико продать одну вещицу, которую когда-то один из его предков нашел в Овраге Теней.

— А ему что, больше некого было попросить?

— Откуда мне знать? Может, раньше он не настолько нуждался, а может, и правда — некого. К тому же, индейцы ведь не особо кому-то доверяют. А Энрико хоть и родился на Кубе, дед его — тоже майя. Уехал когда-то из Мексики к Кастро революцию делать, да там и остался.

— Прямо как в сериалах история. Ну, а продать-то, что нужно было?

— В этом всё и дело. На первый взгляд, самый обычный обломок камня. Но если приглядеться, то видно, что это фрагмент небольшого цилиндра. У меня в детстве были игрушки, внутри которых стояли батарейки такой же формы и примерно такого же размера.

Хотя, и это не главное. Феномен камня заключался в его совершенно невероятных физических свойствах.

Во-первых, плотность осколка превышала плотность любого элемента таблицы Менделеева, но камень не был радиоактивен. А это невозможно в принципе.

Во-вторых, теплопроводность его была практически нулевая: загадочный камешек не удавалось ни нагреть, ни остудить. Он всё время был одной температуры.

— Странно… Почему я об этом ничего не знаю? Куда дели этот предмет?

— Энрико сам купил камень у старика и увёз его в Штаты. Ну, а там он отдал его в одну частную лабораторию для проведения полного и всестороннего исследования.

— Так. Дальше.

— А дальше — всё. Камень исчез.

— Что значит — исчез? Ты, вообще, понимаешь, что вы потеряли? — Алекс говорил всё также тихо, но в его голосе появилось напряжение.

— Лично я ничего не терял. Да и Энрико тоже: его элементарно обокрали. Фирма выплатила возмещение за пропажу, но я уверен: они просто-напросто присвоили феномен.

— Что за фирма? Название, адрес — знаешь?

— Нет, конечно. Откуда?

— Ясно. Продолжай.

— Разумеется, многие захотели найти такой же артефакт. Помимо необычайного интереса для науки, подобный камешек можно продать, и весьма недешево.

— Надо полагать.

— Да, но круг желающих быстро сузился до близких друзей Энрико да пары экстремалов. Ему просто никто не поверил.

— А ты?

— Я, как видите, поверил. Но меня не столько манили артефакты, сколько возможность сделать уникальный репортаж об экспедиции.

— И затем продать его?

— Ну, да. Это же мой хлеб.

— Понятно. Что случилось с экспедицией?

— Что случилось… — Андрей невесело усмехнулся. — Я эту поездочку до конца дней буду помнить.

— Даже — так?

— Забыть это невозможно.

Сначала мы добирались до Оврага Теней. Пять суток по сельве, в низинах. Такого леса я нигде больше не видел. На первый взгляд кажется, что он почти как в России: деревьев очень много похожих. Но среди них — пальмы, а сверху — лианы повсюду, словно паутиной всё опутано.

Иногда заросли становились настолько густые, что без мачете идти было невозможно. Если бы не проводники… У нас их двое было.

А ещё там дожди идут почти постоянно. Трава по пояс, кусты, колючки. То болота, то речки какие-то. И всё это кишит змеями, кайманами, насекомыми…

Зато когда вышли к Оврагу — вся живность исчезла. Даже цикады, из-за которых ночью спать невозможно было, и те подевались куда-то. Тишина, словно мы в «мертвой зоне» оказались…

— Ну, а Овраг, он на что похож?

— Так это и не овраг даже, а как будто пропасть бездонная. Такое ощущение, что перед нами — трещина до самого центра Земли, к тому же, густо заросшая этим проклятым кустарником. А мы ещё оказались почти над самым глубоким его местом… Вам что, действительно, интересно?

— Конечно, интересно! Хорошо. Про спуск и про путешествие по дну оврага — не надо. Расскажи только о том, что случилось внизу.

— Внизу… В общем, на дне ущелья обнаружились пещеры. Уж не знаю, сколько их там было. Мы вошли в одну, самую просторную, как нам показалось, и стали продвигаться вперед, под уклон.

Прошли метров пятьдесят — там разветвление и ещё два туннеля, только узкие. Мы дальше идем. Прошли ещё метров тридцать и вдруг слышим: гул.

— Гул?

— Да, как будто двигатель гигантский работает где-то глубоко. Я до сих пор так и не понял, что это было: шум подземных вод или уже начало землетрясения… Но страшно было, вы не представляете как. Словно монстр какой-то внизу возится…

Повернули назад, смотрим: Ломас исчез. Он же такой проблемный оказался, вечно лез, куда не надо, никого не слушал… А тут — исчез. Датчик-то в груди теплый — значит Джимми где-то совсем близко. Наверное, в соседний туннель свернул, сволочь…

Вовка не выдержал, орать начал, мол, сейчас уйдем, и сиди тут, играйся. И в этот момент вдруг раз — «маяк» отключился. Словно Джимми вообще не существует. Я думаю, ну, может, за камнем сигнал просто настолько ослаб, подземелье всё-таки… И тут внезапно вообще всё отключилось. И «маяки», и рации, и фонари. А гул, наоборот, усилился.

У меня — самая настоящая паника: куда идти — не знаю, со всех сторон — чернота каменного подземелья, и звук этот жуткий нарастает.

Не знаю, сколько мы так простояли. Потом чувствую, Энрико меня за руку берет и говорит: «Не бойся, я помню обратный путь, доберемся сейчас…» Кое-как справился с собой, пошли обратно. И тут началось.

Земля ожила. Сперва легкие толчки, потом всё сильнее… Сверху песок посыпался, камешки мелкие. Мы — чуть не бегом назад. Только оказалось, что мы не назад шли, а куда-то в сторону. Заблудились, одним словом. А трясет всё больше…

Семёнов говорит: «Ну что, доигрались? Сдохнем как тараканы сейчас». А я слышу, Энрико что-то тихо по-испански говорит, молится.

Тут внезапно «маяки» наши включились. И фонари. Смотрю, стоим мы в туннеле каком-то, а прямо на нас Джимми идет и тоже фонарем светит. Шагает совершенно спокойно, словно ничего не происходит. Мимо прошел, на нас не взглянул даже.

Мы — за ним. Метров через двадцать он повернул, и мы оказались у выхода.

Сразу же — к лестнице, и наверх. А толчки настолько сильные стали, что, казалось, сейчас Земля с орбиты слетит…

— В итоге вы спаслись, а Овраг Теней завалило.

— Да, так и случилось. Но в тот день не только Овраг, а почти половину штата тряхнуло. Как мы уцелели тогда — ума не приложу.

— Ну, а Ломас?

— А что — Ломас? Он несколько дней ходил, как слабоумный, только что под себя не мочился, а потом очухался потихоньку. Рассказал, что заблудился в туннеле, упал, ударился сильно и помнит только, что его «дух подземелья разбудил». Сильный шок, одним словом.

— Ты так красочно всё описал, что даже мне стало страшно, — усмехнулся Голосов, — чувствуется слог профессионала.

— Самое страшное началось на обратном пути. После землетрясения вся эта смертоносная живность в сельве словно обезумела… Мы переправлялись через небольшую речку, когда на нас напали крокодилы. Два человека погибли.

Андрей замолчал.

— Прости, Рубин. Я не знал, — Голосов перестал улыбаться и задумчиво руками потер виски. — Помню, много лет назад, мне пришлось почти сутки пролежать под телами двух близких мне людей. Один из которых умирал несколько часов. Нас расстреляли из автомата, почти в упор, добивать не стали… Так что, я знаю, каково это — видеть, как умирают твои друзья.

Поднявшись из-за стола, он открыл чемоданчик, и Андрей увидел переносной компьютер, предназначенный, судя по своим размерам, для выполнения каких-то особых задач. Система имела целых два дополнительных монитора, разноцветную многополосную клавиатуру, а также — необычайно длинную телескопическую антенну.

— «Ядерный» чемоданчик?

— Пока ещё нет. Мобильный командный центр. Подобную «игрушку» имеет командующий ВМФ США адмирал Кейн.

— Ни разу такого не видел.

— Здесь почти полностью дублируется информация, поступающая со спутников Евросоюза, стран Северо-Африканской Унии и США, включая спутники Пентагона и сателлиты НАСА. Но сейчас меня интересует не это…

Нацепив очки, Голосов уставился в монитор, а его пальцы бойко застучали по клавиатуре.

— В общем, такие дела, Рубин. Ты пока отдыхай. Хочешь, с Чжоу по острову покатайся, хочешь, спи у себя в гостевой. Вылет — под утро. Часов в пять примерно.

— А далеко лететь?

— Не очень. У стюардессы узнаешь, — Алекс опять усмехнулся. — Если ужинать закончил, и вопросов больше нет, то я тебя не задерживаю.

— У меня есть вопрос. Точнее, условие.

— Говори.

— Я хочу, чтобы в поездке меня сопровождала Ольга.

— Это та, с который ты прилетел? — Голосов не выразил не малейшего удивления. Он выключил компьютер и посмотрел на часы. — Вообще-то, через несколько минут начинается её Посвящение… Слушай, а ты уверен, что она захочет куда-то лететь, да ещё с тобой?

— Нет, не уверен.

— По хорошему, вколоть бы тебе «гаммы» да отправить вместе с Бобом, в наручниках. Пытаюсь с тобой как с человеком, Рубин, а ты наглеешь, Ольгу тебе подавай…

— Если она откажется, то я не буду настаивать.

— Иди наверх и сиди там. Часа через три, может, раньше, когда она освободится, я с ней поговорю. Устраивает?

— Да. Спасибо.

Андрей поднялся.

— У меня последний вопрос.

— Ты ещё здесь?

— Там, на третьем этаже, картины в коридоре…

— Какие картины? Ты что, живопись любишь?

— Не в этом дело. Просто… Скажите, что на них нарисовано?

— Вон ты о чём, — засмеялся Алекс. — Да приятель один в художники вдруг подался, вот и дарит мне свои полотна. На них — планета Земля через десять лет. Такой вот он шутник.

— А скульптуры? Они что изображают?

Улыбка медленно сползла с лица Голосова.

— Я не знаю. Иди, Рубин, отдыхай. У меня сегодня ещё очень много дел.

Несмотря на то, что прошедший день выдался насыщенным и нервным, уснуть Андрею так и не удалось — сказывалось общее переутомление. К тому же беспокойные, наплывающие одна на другую, непрошеные мысли вторгались снова и снова, мешая полностью расслабиться.

Он не стал расправлять огромную, с балдахином, кровать, а расположился на диване в гостиной, напротив телевизора, завернувшись в найденный в комоде плед.

Под тихие звуки музыки ночного канала «Медитация» он машинально рассматривал плывущие по экрану разноцветные фигуры, мысленно пытаясь «вписаться» в очередной поворот судьбы.

Как должен чувствовать себя человек, превратившийся из футболиста в мяч? Тот, кто ещё сутки назад мнил себя хитроумным героем, дорогостоящим и важным спецом-суперагентом, в реальности оказался бесполезным и ни на что не годным существом, чьей единственной «ценностью» является чужеродная микросхема, очень напоминающая собачий радиоповодок или электронное клеймо редкого животного.

— Вот же удружил Лапин… Вот же гады… — Андрей вновь попытался прекратить самобичевание, но испытал лишь очередной приступ досады.

Даже мысль об огромных деньгах в этот раз почему-то не стала тем универсальным лекарством, которое всегда помогала ему избавиться от любых душевных мук, будь то ложная брезгливость папарацци или мнимая совесть интернет-вора.

Кстати, о деньгах. Андрей был уверен, что Маркус не обманул его, и обещанный гонорар скоро поступит на счет «Рико Терра»… Проклятье! Он же забыл предупредить Вадима!

Между тем, посылать сообщение отсюда, с территории «Вега де ла Сон-Боу», было крайне рискованно: весь эфир, включая спутниковую сеть, в этом сегменте запросто мог сканироваться.

После некоторых колебаний, он всё же отправил короткий текст, уповая на уже не раз выручавшую его сообразительность менеджера.

«Привет, чертяка! Вот и я словил свой дальний шар. Залечи Горю, пусть не морозит. Гоните на девчачьи персы. Отвечать не надо. Целую, Андрей».

«Горей» он назвал Гордона Стэнтона, одного из управляющих «Кайманского Национального», а «девчачьими персами» — несколько десятков собственных персональных счетов, предусмотрительно открытых когда-то по совету Вадима в одном из оффшорных банков Британских Вирджинских островов.

Теперь — лишь бы дожить…

А если, и правда, получится? Инфо — Маркусу, Джимми — Голосову, деньги — себе. Сбежать от этих психов, и — «прощай, немытая Россия»?

Квартирка в Калгари, домик в Челси, «ягуар» и новая кетч каждый месяц… Да разве в этом счастье? Своё агентство, свой штат, свои заказы. Можно попытаться разыскать Бергмана, у него столько знакомых…

Двадцать миллионов фунтов. Для кого-то — тьфу, а для него — новая жизнь.

Новая жизнь в тридцать три. А что? Пожалуй, оно того стоит.

Через два часа позвонил Голосов.

Вообще, назвать это звонком было бы неверно. Прозвучавшие с потолка из внешнего динамика «смарт-хоум» вкрадчивые фразы больше походили на глас пророка, нежели на «звонок друга».

— Надеюсь, не разбудил?

— Я не сплю, — усмехнулся Андрей в полной уверенности, что комната не только прослушивается, но и просматривается радушными хозяевами.

— Если скучаешь, то спускайся к нам, на второй этаж.

— А где там?

— Чжоу тебя встретит.

— Хорошо, иду.

Посреди небольшой уютной комнаты, пол и стены которой покрывали тяжелые сине-зеленые ковры, вокруг овального мраморного столика были расставлены низкие, похожие на шезлонги, бамбуковые кресла.

Помимо Голосова и Девии, сидящей почему-то не в кресле, а на полу возле ног Алекса, за столом также присутствовал мужчина средних лет, очень плотного телосложения, одетый в легкий джинсовый костюм.

Когда Чжоу вместе с Андреем вошли, Голосов сделал им жест, призывающий к молчанию, и знаком пригласил за стол.

— … Тут уже и Боря читать закончил. По времени — пора купаться, а мы ещё даже не умирали, — не обращая внимания на вошедших, Девия продолжала рассказывать, очевидно, о посвящении Ольги. — И не понятно, то ли её так «вынуло» от моего «Кредо», то ли просто устала девочка… Стоит, глаза открывать ни в какую не хочет…

— А «пуля» уже внутри была? — прищурился Голосов.

— Да какая «пуля»! Я же говорю, у неё транс жесткий, она меня-то почти не слышит… Что делать, начинаю, как есть. Целую её, а она, представляешь, зубы сжала, и — никак.

— А ты?

— А что — я? Мне же «пулю» загнать надо, иначе какой, к черту, ритуал. Ну, стою, держу её, а языком ей капсулу запихиваю между зубов. Думаю, ну вот сейчас потечет оболочка — и всё, вместе «умрем».

И уже почти просунула, а сама спиной чувствую, как у сопляков из эскорта постепенно глаза округляются. Они ж не знают, что тут — такое дело, зато видят, что я уже минуту с ней взасос целуюсь, хотя положено просто прикоснуться…

— Ну, ты молодец! — захохотал Голосов. — Ребят месяц готовили, как к таинству, а вместо этого Деви им «Куин Фор», часть три, показывает…

— Да ты дальше слушай. Готовили их… Затолкнула, в итоге, я «пулю» и стою, держу нашу Оленьку.

Дальше — всё, как по часам: упала она, отнесли мы её в раствор, сидим, ждём. Я самому молодому говорю: «Слушай, сходи, проверь, не погасли ли в Призме светильники, пока мы возились». Он ушел. Возвращается, говорит: да, мол, пара свечей погасла, пришлось забираться наверх и менять.

Тут как раз наша крошка просыпается. Боря опять прочитал, я — тоже, надо в Призму вести, выбирать «один из дюжины».

— Постой, я что, ритуала не знаю, что ли? Рассказывает она мне…

— Да, погоди, Алекс! Сейчас самое интересное будет.

В общем, вошли. Боря подводит её к «плато» и говорит: «Так выбери то, что символом станет твоим на долгие годы…» Я-то позади стою, читаю шепотом «Ин номине витэус», и мне не видно, что там впереди.

И, короче, она подходит и берет в руки «Узи»!

Представляешь, этот урод, когда лазил свечи менять, автомат положил на «плато» да и забыл! А она, вместо того, чтобы Книгу выбрать, «Ветвь с амброзией» или “Чашу жизни”, хватает «ствол» и поворачивается к Боре. Вот, мол, то, что всегда мною движет…

— Ну, дурдом, — Алекс уже не смеялся, а просто грустно улыбался и качал головой, — ну, молодцы, ребята. То есть, сейчас среди нас будет тот, кто символом своей жизни избрал короткоствольный автомат с глушителем?

— А я тебе сколько раз уже говорила, что надо оружие с ритуалов убрать? Вы с Костой как помешанные: что ни посвящение, обязательно надо этих дебилов из эскорта тащить, будто нельзя спокойно, по-домашнему, посвятить человека…

— И всё же, Ольга выбрала именно автомат. Что ж. Значит, так тому и быть. Где она сейчас?

— В столовой, с Борей. Он её с ложечки кормит, представляешь…

— Чжоу, друг любезный, сходи, приведи сюда нашу амазонку, — Голосов потянулся и зевнул. — Сейчас ещё один вопросик проясним, да я — спать. Кстати, познакомьтесь, — обратился он к Андрею, кивая на человека в джинсах, — это Роберт. Можно просто — Боб. А это — наш «компас», наша надежда, Рубин Андрей Николаевич.

Толстяк еле заметно кивнул.

— Боб будет сопровождать тебя, Рубин. Чтобы с тобой ничего не случилось. О’кей?

— Конечно, о’кей. По вечерам в ботаническом саду так много хулиганов, — Андрей почти с ненавистью посмотрел на Голосова. — Скажите, а что, действительно так уж необходимо каждый раз напоминать мне о моем предназначении говорящего магнита?

— Не кипятись, дружище, — примирительно улыбнулся Алекс, — я больше не буду. Честно. А Боб отличный малый, только чересчур болтливый, — он снова захохотал. — Но в дороге хороший собеседник — на вес золота!

— Так бы здесь и уснула, — мечтательно проговорила Девия, вытягиваясь на ковре. — Саш, может, сегодня наверху заночуем? Под звездами. Меня эти ритуалы только в депрессию вгоняют…

Вошли Чжоу и Ольга.

Ольга, одетая в такую же белую униформу, что и её спутник, выглядела бледной, как после долгой болезни. На лице её блуждала рассеянная улыбка погруженного в себя, но счастливого человека.

— Здравствуй, дорогая моя, присаживайся, — привычно ласково, словно врач-психотерапевт, произнес Голосов. — Что я могу для тебя сделать?

Всё также улыбаясь, Ольга молча покачала головой и медленно опустилась в один из шезлонгов. Чжоу обошел стол и присел рядом с Бобом.

— Ритуалы, говоришь? — уже не столько отвечая Девии, сколько обращаясь ко всем, повысил голос Алекс. — Ритуал посвящения это лишь внешняя форма. Настоящее же посвящение — это не обряд, выполняемый одним человеком над другим, а беспрерывный процесс постепенного и постоянного преодоления самого себя, которое происходит внутри каждого вступившего и завершается лишь спустя недели или даже месяцы, уже после физического ритуала.

В конце концов, мы не секта и не сборище фанатиков, поэтому ритуал посвящения для нас — скорее, дань миру, который мы, объединяясь, покидаем, нежели часть нашей новой жизни.

Тот, кто мыслит не так, как все, должен жить не так, как все. Человек-личность должен вести за собой остальных, а не влачить убогое существование, как ему предписывает современное общество.

Свобода и власть — вот наша цель. А ритуалы, глобокс, ланг-цзю или даже «Венеция» — это всего лишь ступени…

— Впрочем, я увлекся, — Голосов прикрыл глаза и откинулся на спинку шезлонга. — Скажи, Ольга, ты хочешь поехать с этим человеком?

— С каким? — почти прошептала девушка, продолжая блаженно улыбаться.

— Вот с этим. Его зовут Андрей, и он не является моим другом. Тем не менее, ему поручено кое-что сделать для нашего общества, поэтому уже через час он уезжает в небольшое турне. На два-три дня. Чего молчишь, Рубин?

— А что говорить? — пожал плечами Андрей. — Оль, ты — как? Прокатимся?

— Прокатимся, — эхом отозвалась она. И тут же, словно испугавшись, что её ответ примут за пустой звук, она добавила. — Конечно, поедем, — и попыталась подняться.

— Сиди, сиди, — Голосов ухватил её за локоть, — сейчас тебе нужно отдыхать. Впрочем, лететь вам далеко, выспаться успеете. Чжоу, сходи в комнату Рубина и принеси его сумку. Во время командировки она будет оставаться у Боба. Чтобы никто не стащил, — он снова засмеялся.

— Зачем вам моя сумка? — удивился Андрей.

— Ты прав, май фрэнд, одной сумки — маловато. Пожалуйста, прямо сейчас выложи на стол свой смарт. Он тоже побудет у Боба. Не обижайся, это нужно, чтобы ты случайно кому-нибудь не сообщил, куда едешь. Всего-то делов.

Андрей угрюмо поднялся и подал толстяку смартфон.

— Я и так не собирался никому ничего сообщать. Кроме того, мне неизвестно, куда я еду, поэтому…

— Через час Бруно отвезет вас в аэропорт Маон. Оттуда вы, вместе с Бобом, вылетите в Мадрид, где сделаете пересадку на «Трансатлантик» и покинете Европу. Затем — каких-то девять часов полета, и вы — уже почти на месте.

Ваша цель — Торонто.