— Что ж, — Андрей медленно опустился в потертое замшевое кресло, — я допускал и такой вариант. Хотя и как наименее вероятный. Скажите, неужели действительно было необходимо устраивать весь этот спектакль, вместо того, чтобы просто позвонить и пригласить меня?
— И ты бы приехал? — усмехнулся Маркус.
— А, собственно, почему — нет? Я не настолько важная персона, чтобы бояться чего-то. Кроме того, деньги… Подождите, так я, вообще, где?
— Хорошо. Начнем по порядку. Только, во-первых, давай и дальше на «ты», а во-вторых, реальная ситуация не так уж и сильно отличается от той, которую ты представлял себе ещё десять минут назад.
Моё имя Юрий. Но обычно меня называют Маркус. Я являюсь одним из тех, кто направляет и координирует деятельность общества «Суперадо», что по-испански означает «Преодолевший».
Сейчас мы находимся возле самой границы с Бельгией, на военной базе НАТО.
Почему здесь? На сегодня это одно из самых безопасных мест в Европе, а, кроме того, Хоссан, Рамси и его сын, особенно близкие мне люди, имеют сюда свободный доступ. Кстати, с Рамси я познакомился в лионской тюрьме «Эль-Фарай» пять лет назад, но это так, к слову…
Юрий-Маркус поднялся и подошел к небольшому настенному шкафу.
— Может, чаю сообразим? А то обед только через два часа, — он рассмеялся. Смех его был неожиданно хриплый и сухой, как у заядлого курильщика.
— Пожалуй. Тем более, знаешь… Что-то в горле пересохло.
— Да ладно, расслабься, Рубин! — Маркус достал из шкафа обыкновенный электрочайник, банку с чаем, а также бутылку с зеленоватой жидкостью. — Тебе, конечно, не позавидуешь, но не так всё и плохо…
Он опять рассмеялся.
Андрей извлек новую сигарету.
— Слушай, а Ольга… Она — знает?
— Нет, — Маркус внезапно стал серьезным. — О том, что ты — наёмный папарацци Рубин, а не наш новый друг, знаю только я и Голосов. И больше никто. Ни Хоссан, ни Рамси, и уж тем более, ни Ольга.
— Голосов? Кто это?
— Вот тебе чаёк… Ликерчика плеснуть? Киви с мятой. Дешевка, но мне нравится.
— Плесни. Только немного.
— Очень скоро ты убедишься, что я не парю тебе мозги: сейчас ты действительно находишься среди «преодолевших», а не в плену у китайской мафии или секты католиков-ортодоксов. А Голосов…
В общем, так.
Мы ищем одного человека, чрезвычайно нужного и полезного.
Кроме нас, его ищут и другие, поэтому мы очень спешим. Ты — тот, кто поможет нам в поиске. После того, как ты обнаружишь Джимми — да, его зовут Джимми — тебя убьют.
Ты не поехал бы сюда, не узнав, зачем тебя приглашают. А когда бы узнал — то, тем более, не поехал бы. Похищать и вывозить тебя из России с её «железным занавесом» — дело долгое и сложное. Поэтому я был вынужден немного схитрить.
— «Немного». Вообще, всё это крайне воодушевляет. Особенно то место, где говорится про «убьют». Остается лишь надеяться, что ты сообщил мне о моей смерти для того, чтобы я смог её избежать.
— Вот видишь, мы уже понимаем друг друга с полуслова. Последнюю неделю я потратил, изучая жизнь Андрея Рубина и, глядя сейчас на твою выдержку, могу сказать, что имел несколько иное представление… Жаль, не встретились при других обстоятельствах.
— Кстати, а кто такой Джимми?
— Хороший вопрос! Немало людей отдали бы последнее, чтобы узнать, кто же он, всё-таки, такой.
— Ничего не понимаю.
— Сейчас поймешь.
Маркус обошел стол и взял в руки лежащий на нем бильярдный кий.
— Вот скажи мне, Рубин, помнишь ли ты свою первую и последнюю поездку в Мексику?
— В Чьяпас? Конечно, помню. Прошло четыре года, а я как будто вчера оттуда вернулся. Съездил, называется…
— Сейчас пока важно не это. Ты помнишь имена тех, кто спускался с тобой в Овраг Теней?
— Разумеется.
— Назови их, пожалуйста.
— Да ради Бога. Энрико Вергара, Джеймс Ломас, Семёнов Володя и я… Постой, так вы что, ищите Ломаса?
— Да. Нам нужен Джимми Ломас.
— Ну, и дела. Он же — самый обычный студент… Во всяком случае, был. Могу я узнать, зачем он вам?
— Нет, не можешь. Перед тем, как вы начали спуск в Овраг, каждому из вас вживили имплантант. Чтобы никто не потерялся. Так?
— Было дело. Только ведь за четыре года от него уже ничего не осталось. Термокристаллы «живут» под кожей от силы месяц…
— Кто вам их ставил?
— Ну, кто… Доктор ставил. Спускались только мы четверо, но, вообще-то, группа наша состояла из двенадцати человек. Собака ещё… А ставил Лапин Костя. Он же на военных одно время работал. Был старшим лаборантом.
— Где взяли термокристаллы?
— Так Лапин и привез. Откуда я знаю, где он их взял? Сказал, что они настоящие, с полигона. Нам что, разве до того тогда было…
— Вот если бы вам было «до того», ты бы тут сейчас не сидел. Хорошо. Энрико погиб год назад, в автокатастрофе. Семенов… Ты знаешь, что с ним стало.
— Знаю.
— Таким образом, ты остаешься единственным, кто может «почувствовать» Джимми в небольшом радиусе. Ведь сигнал у кристалла кодированный, а мы понятия не имеем, как его имитировать. Да нам это уже и ни к чему: ведь у нас есть ты, — Маркус улыбнулся. — К тому же, ты хорошо знаешь Джимми, а это немаловажно, потому что он нужен нам живой.
— Да я же тебе говорю! От имплантанта давно и следа не осталось. Это же — одноразовые «маячки». Они постепенно растворяются в организме и полностью исчезают в течение считанных недель…
— Вот так! — Маркус лениво ударил по шару и, бросив кий обратно на стол, вновь забрался на табурет. — То, о чем ты сейчас говоришь, называется «бытовой термонавигатор», из тех, что предназначены для поиска детей и выживших из ума стариков.
А ваш Лапин вставил вам персональные микрокапсулы из набора космонавта, к тому же, давно снятые с производства. Так что твой «маяк» находится там же, где и раньше — у тебя под ребрами.
— Поговори со мной ещё, Маркус. Возможно, я узнаю, что и голова моя — всего лишь процессор от «Шаттла». Забавно. Получается, что во мне — не один имплантант, а целых два.
— Получается, что если доставить тебя в район, где, по нашим сведениям, скрывается Джимми, то мы сможем очень быстро обнаружить его местонахождение.
— После чего меня по-быстрому схоронят в близлежащем лесу. А если я откажусь, то, видимо, это произойдет здесь, в периметре «Степного Орла».
— Примерно так. Но ты не откажешься.
— А собственно, почему?
— Потому, что я намерен предложить тебе сделку. Которая очень нужна нам обоим, и о которой никто не должен знать. Это сделка не с «Суперадо» и не с Голосовым, а со мной лично.
— Звучит заманчиво. А мне выдадут фирменный передничек и бейсболку?
— Тебе выдадут возможность продолжить своё существование, а также — сумму денег, достаточную для придания этому существованию иллюзии жизни.
Говоря проще, Рубин, я помогу тебе сбежать от Голосова. Сбежать, получив многомиллионный банковский счет и свежий паспорт на первое время.
— Насколько я понимаю, Голосов — это один из вождей «Суперадо»?
— Можно сказать, что да. Вообще, у «преодолевших» нет ни вождей, ни какого-либо высшего органа власти, но все мы знаем, что основную идею, концепцию, да и само общество создал Алекс Голосов, поэтому он — наш негласный духовный лидер.
— А ты, получается, его тайный соперник?
— Вовсе нет. Видишь ли…
Маркус вновь поднялся и повернулся лицом к окну. С минуту он наблюдал за суетой на спортплощадке возле одной из казарм, затем подошел к столу и налил себе новую порцию чая.
— Избавлясь от «пыльного», можно стать великим. Когда человек преодолевает в себе навязанные обществом догмы и инстинкты дикаря, что, собственно, и составляет его личность, то он может стать одним из нас. Если захочет, конечно.
Но, даже становясь сильным и могущественным, приобретая огромные деньги и великие возможности, человек не может полностью избавиться от своей природы. Да этого и не требуется. В конце концов, мы же не секта фанатиков, а просто содружество людей, объединенных правом на высшую степень свободы. Впрочем, о таких вещах тебе с большим удовольствием расскажет Голосов. Он это любит — монологи говорить.
— Что же ты хочешь, чтобы я сделал?
— Когда ты найдешь Джимми, люди Голосова тут же его схватят. Мне нужно, чтобы ты, прежде чем это произойдет, совершил одну простую операцию.
— Убил его?
— Не смешно.
Маркус вновь наполнил опустешую чашку, но уже не чаем, а только одним ликером.
— Капсулы, которые вживил вам доктор, предназначены не для туристов, а для военных и космонавтов. Помимо нейросенсора и излучателя, они содержат небольшие цифровые контейнеры для персональной информации. В вашем случае все они остались пустыми, ведь вам это было ни к чему.
— Думаю, что Лапин сам не знал про эту функцию. Он вскрывал колбы с «маяками» в моём присутствии и ни о чем таком не упоминал. И вообще, было похоже, что он просто стащил их.
— Так, разумеется, спёр. Зная российские полигоны… Короче говоря, сейчас в контейнере Джимми содержится некая информация, которая попала к нему случайно, и из-за которой его разыскивают.
— Ах, вот оно, в чем дело. Ты хочешь, чтобы я получил её раньше, чем Джимми окажется у Голосова, и передал тебе?
— Именно. Я должен опередить его любой ценой, после чего можешь смело отдавать Джимми кому угодно.
— Ты так говоришь, словно Ломас не человек, а заводная мышь. «Получить», «отдавать»… Кстати говоря, я ведь едва знаком с ним. Хотя нам и довелось вместе спускаться в Овраг Теней, до той поездки мы ни разу не встречались. Его привел Энрико.
— Тем не менее, вы были в одной упряжке. А что касается «заводной мыши»… В настоящий момент Ломас нездоров. Психически нездоров. И ведет себя крайне неадекватно… Опять же, об этом тебе расскажет Голосов. Меня же интересует другое: ты согласен?
— Мне надо посоветоваться с женой. Все кредитки — у неё.
— Весёлый ты человек, Рубин… В общем, слушай и запоминай.
Сегодня вечером ты встретишься с Голосовым. После чего отправишься на поиски Ломаса. Под присмотром, разумеется.
Я дам тебе самую обычную упаковку таблеток. Только вместо аспирина внутри будет «Сладкий Дак», «наркотик дураков». Скормишь таблетку Джимми — минут двадцать он будет добрый и послушный, а потом уснет. Кстати, в отличие от других нейроликов, «Дак» неплохо идёт и с алкоголем.
Ну, а как снять информацию с имплантанта, учить тебя, надеюсь, не надо.
Затем… Дам кредитку, которую примет любой банкомат мира и микроиглы с ядом; так, на всякий случай. Кроме того, у тебя будет предоплаченный доступ в интернет, а также номер мобильного: из любой точки мира ты сможешь связаться с моим человеком и получить любую помощь.
Если нужно что-то ещё, то не стесняйся.
Скачаешь содержимое контейнера — тотчас скидывай добычу мне, бросай Ломаса и немедленно исчезай. Поймав Джимми, люди Голосова не станут особо усердствовать в твоих поисках.
— И что потом?
— А потом ты станешь свободен и богат.
— Неужели?
— Можешь быть уверен. Ведь сейчас ты скажешь мне «да», и я переведу десять миллионов фунтов на твой счет в любой банк мира. Но это ещё не всё. Получив файлы, я переведу тебе ещё десять миллионов.
Далее. Если тебе нужен паспорт Великобритании, Канады, или, может быть, Сьерра-Леоне…
— С этим я сам справлюсь.
— Отлично. Тогда — по рукам?
— А что, если я сбегу раньше, чем найду Джимми? Или ещё того хуже — сбегу вместе с файлами?
— Беги. Я расстроюсь, конечно. Но это не идёт ни в какое сравнение с тем, как расстроишься ты.
— Ты будешь являться ко мне во снах?
— Если тебе вздумается обмануть меня или передать этот разговор Голосову, я всего лишь проиграю в очередной игре, которую сам же для себя и придумал. А вот ты…
Маркус произнес это так, словно собирался рассказать веселую шутку.
— Скажи, тебе о чем-нибудь говорит название «Лайдон Юнион Банк»?
— Не припоминаю, — угрюмо ответил Андрей, перестав улыбаться.
— Бывает. Я сам порой забываю о пустяках. Только полтора миллиона евро — не такой уж и пустяк. Как думаешь, Рубин?
Андрей молчал.
— В прошлом году ты умудрился подсадить «коня» на их процессинговый сервер, а твой сетевой компаньон, если не ошибаюсь, Спайдер, помог тебе за какой-то месяц «отмыть» несколько сотен электронных чеков, которые ты украл из «Лайдон Банка», на общую сумму один миллион шестьсот тысяч «гульденов» Евросоюза.
В принципе, ничего страшного в этом нет. Как говорится, с кем не бывает. Но «Лайдон Юнион Банк» — это не просто оффшорный банк Туамоту или как его там. Дело в том, что со дня своего основания «Лайдон» принадлежит албанской мафии, а если быть точным, то — одному из её боссов, Бахиму Скире по кличке «Мюллер».
Полтора миллиона для Мюллера — мелочь, поэтому искать тебя он не станет. Ты придешь к нему сам, ведь каждую неделю по «Евроньюс» будут показывать расчлененные тела твоих друзей и родственников. Извини, дружище, но вопрос порядочности поднял не я.
А насчёт файлов… Они представляют ценность только для того, кто получит их первым, и кто будет знать, что у него в руках.
— Да уж, действительно… Ты держишь меня за горло. Непонятно только, какого дьявола, раз ты такой умный, нужно было тащить меня сюда, впутывать людей, плести интриги… Мы могли бы договориться и так, с глазу на глаз…
Маркус спрыгнул с табуретки и подскочил к Андрею, словно собирался его ударить.
— Интриги?! Могли бы договориться?!
Он присел на корточки, и стало заметно, как на глазу у него дергается веко.
— Ты что, подумал, что можешь так разговаривать со мной? Запомни, Рубин, я не гангстер и не убийца. Мне не нужна твоя жалкая жизнь, и уж тем более, я плевал на деньги! Но у меня есть цель…
Маркус поднялся на ноги и отошел обратно к окну.
— Помоги мне, Рубин, — он вдруг заговорил тихо и проникновенно. — То, что я делаю, нужно не мне. Это нужно миру. Я не могу тебе ничего рассказать, но поверь, моя цель — это то, ради чего стоит…
Он замолчал.
Андрей допил остатки чая и достал очередную сигарету.
— Хорошо, я согласен. Да и разве могу я ответить по-другому? Но всё-таки, если тебе так нужен Джимми, зачем было впутывать сюда Голосова? Я бы преспокойно нашел Ломаса в одиночку, ведь для этого достаточно просто знать город и район, где он скрывается…
— Так в том и дело! Я не знаю ни город, ни страну, ни даже континент! Вся информация — у Алекса. Мне же было поручено найти тебя, доставить в Европу и провести полную твою проверку, прежде чем ты предстанешь перед Голосовым.
— И как проверка?
— Да какая, к черту… Ты не агент ФСБ, и этого достаточно. Кстати, в аэропорту Шарль де Голль вас встречал не только Рамзес. Мы засекли двоих «туристов», которые снимали твоё прибытие на видео.
— Вам удалось выяснить, кто это был?
— Нет. После того, как Рамси проводил вас в свою машину, они сели на рейс «Париж — Бейрут» и покинули Францию. Но думаю, что это или российские, или израильские спецслужбы.
— Что ж, отличная новость. Похоже, скучать мне не дадут.
— Не дрейфь, Рубин! Во всяком случае, это — настоящая жизнь, а не та бессмысленная череда совокуплений и наркофайлов, из которых состоит твое убогое сущестование.
К тому же, бояться нужно вовсе не спецслужб и не гоблинов типа Бахи «Мюллера». Единственная реальная опасность для тебя — это Алекс Голосов.
Чуть позже я подробно объясню, как нужно с ним разговаривать, но даже это не станет стопроцентной гарантией. Наше главное преимущество лишь в том, что у них нет времени возиться с тобой, а кроме того, они уверены: я разобрал тебя на молекулы.
— То есть, про «биокс» они ничего не знают?
— Разумеется, нет. Твою биографию Голосов, конечно, уже прочитал, и представляет, что ты за человек. Но писал-то её я, поэтому особо не переживай.
— Я так понимаю, Вероника — твой личный агент, о которой им тоже ничего не известно?
— А вот Конти тебе нужно поскорее забыть и больше никогда о ней не вспоминать. Ты понял?
— Надеюсь, что да. И у меня ещё пара вопросов личного характера.
— Личного? Попробуй.
— Что со Спайдером? Он жив?
— Понятия не имею. Я же никогда его не видел, да и зачем он мне?
— Но как ты узнал про «Лайдон Банк»?
— Давай следующий вопрос.
— Человек по фамилии Берник — тоже «преодолевший»?
— Ты знаком с Борей? Вот это да!
— Ольга сказала, что это он её пригласил.
— А, вон в чем дело, — Маркус рассмеялся. — Действительно, я и забыл. Да, Берник — наш парень.
— Он сейчас здесь?
— Нет. Он — на вилле в Сон-Боу, вместе с Голосовым. Так что тебе будет по пути с Ольгой. Жаль, недолго, — он усмехнулся. — Кстати, у вас что с ней, роман?
— Какой роман? Ты о чём?
— Да говори, не стесняйся, мы же с тобой теперь как братья.
— Скажем так, мне с ней комфортно. Ты случайно не в курсе, зачем Борис её пригласил?
— Борис… Он и здесь остался верен себе, ты бы видел его гасиенду в Санта-Доминго… Впрочем, — Маркус наполнял ликером уже третью чашку, — он пригласил её вовсе не для того, чтобы жениться. Ольга имеет полное право быть среди нас, так как, в отличие от тебя, Рубин, она давно преодолела страх и убогую мелочность обывателя.
— Понятно. А Сон-Боу это где? В Африке?
— Какая Африка… Всего лишь Балеарские острова. Слушай, Рубин, что-то проголодался я… Не хочешь пообедать?
— Ещё как хочу. Особенно после твоего чая.
— Тогда пойдем, перекусим. А заодно и инструктаж проведем. Через час нам уже — в путь.
— Честно говоря, я думала, нас отправят на какой-нибудь из «птичек», которые дремлют на полосе.
— Увы, дорогая, взлёт одного «Миража» обходится французским налогоплательщикам почти в двадцать тысяч евро, — Маркус захлопнул дверцу и уселся напротив Андрея. — Поехали, Нури.
Минивэн выкатился из ангара и, минуя ворота, направился к выезду с базы.
— К тому же, сегодня о любом внеплановом вылете немедленно сообщают в Брюссель, так что не будем наглеть по пустякам.
— Неужели нам придется возвращаться в Париж? — Ольга выглядела скорее удивленной, чем расстроенной.
— Не доезжая до Пуа-Берон, на частном аэродроме вас уже ждет прекрасный реактивный самолет, не хуже любого «Миража», — улыбаясь, ответил Маркус и повернулся к Рамзесу. — Рамси, сколько нам ехать?
— Примерно полчаса. Тут от силы километров пятьдесят.
— Хоссан остается на базе? — Андрей выглянул в окно, когда проезжали ворота.
— Ну, да. Чего ему туда-сюда мотаться? Мы-то отправим вас — и сразу в Париж.
— Понятно.
Автомобиль постепенно набрал скорость и вскоре, покинув шоссе, выехал на трассу. Нури сделал радио громче, и салон наполнился восточной музыкой, на фоне которой низкий хриплый голос лениво читал рэп.
Маркус откинулся за спинку сиденья, закрыл глаза и, похоже, задремал. Рамзес молча смотрел в окно. Ольга же листала найденный в салоне номер «Le Monde».
Проехав ещё несколько километров, минивэн вновь свернул и помчался по пустынному хайвею, по обе стороны которого тянулся невысокий лесок.
Внезапно Нури резко снизил скорость и выключил музыку. Впереди, метрах в пятистах, дорога была перегорожена невысоким барьером, возле которого стоял полицейский «рено», а чуть в стороне замер массивный и черный внедорожник «линкольн».
— Не понял! А что здесь делает полиция? — Маркус, вскочив с кресла, вглядывался в приближающиеся автомобили.
Очевидно, заметив минивэн, из «рено» вышел офицер и сделал несколько шагов на середину дороги.
— Ce sont des conneries! — нахмурился Рамзес. — Это — не полиция.
— Нури, тормози! — Маркус бросился к последнему сиденью и выдвинул из-под него длинный узкий ящик. — Почему думаешь, что не полиция?
— Пока были на базе, я звонил в комиссариат. Джума сказал, что сейчас вся полиция округа — в Седане, проводят рейд…
— Так, Нури, медленно подъезжай к ним, как будто тормозишь. Потом столкнешь барьер, проедешь метров двадцать вперед, и там остановись. Всё, пошел! — Маркус поднял из ящика ручной гранатомет «PZF». — Рамси, открывай люк…
— Может, лучше вернемся? — Рамзес отодвинул крышку люка и тоже склонился над ящиком.
— Никаких «вернемся»! Так. Рубин, Ольга, сидите и не вставайте! Рамси, до них уже совсем немного. Ты готов?
— Готов.
— Нури, давай!
Едва не сбив отскочившего в сторону полицейского, минивэн подкатил к ограждению, но, вопреки приказу Маркуса, Нури не стал снижать скорость, а снёс барьер напрочь. Автомобиль пролетел вперед ещё метров на пятьдесят и резко затормозил.
Маркус тут же вскочил на выдвижной столик и высунулся в люк.
— Le`che mon cul! — он резко поднял «PZF» и, поймав лазером цель, нажал на спуск.
Через секунду раздался страшный грохот. Сквозь заднее окно Андрей увидел, как «рено» буквально разнесло на куски. Джип, который уже начал было набирать ход, взрывом развернуло поперек дороги, и из него брызнули стекла.
Рамзес с автоматической винтовкой в руках выпрыгнул из минивэна и открыл огонь по «линкольну».
— Нури, к обочине! — Маркус отбросил гранатомет прямо на дорогу и снова очутился в салоне. Схватив из ящика вторую винтовку, он соскочил в открытую дверь вслед за Рамси.
Андрей видел как двое пассажиров джипа, вооруженные короткоствольными автоматами, попытались покинуть свой автомобиль, но были убиты Рамзесом почти сразу, не успев ступить на землю.
Третий, выпрыгнувший из задней двери, хромая и держась за плечо, бросился бежать в сторону от дороги.
— Рамси, держи джип! — Маркус тщательно прицелился и выстрелил в бегущего. Тот подскочил, словно внезапно запнулся, и рухнул в траву.
Не опуская винтовку, Маркус стал медленно приближаться к внедорожнику. Когда до джипа осталось несколько шагов, он остановился и крикнул что-то по-арабски. Рамзес подошел следом.
Обойдя изрешеченный, с распахнутыми дверями “линкольн”, они остановились возле полыхающих останков полицейской машины. В этот момент лежащий неподалеку человек в форме пошевелился. Маркус тотчас выстрелил.
Затем он оставил Рамзеса на шоссе, а сам спустился с дороги.
Увидев, как Маркус, подойдя к неподвижному телу беглеца, опускает ствол винтовки, Андрей отвернулся. Раздался ещё один выстрел.
Через минуту, тяжело дыша, Рамси и Маркус забрались в минивэн. Нури немедленно завел двигатель, и автомобиль стремительно рванул с места.
— Вот же уроды, — Маркус прислонил винтовку к спинке сиденья и снял испачканные сажей очки, — теперь целую неделю нормально есть не смогу.
— А ты не ешь, — невозмутимо ответил Рамзес, складывая оружие в ящик. — Чай пей, кахву…
— Чай? Коньячку бы сейчас! Верно, Рубин? — Маркус вынул из кармана платок и стал тщательно вытирать им ладони.
— Почему ты называешь его «Рубин»? — спросила Ольга. — Я что-то пропустила?
— Да нет, всё в порядке. Это у нас особый позывной такой, — рассмеялся Маркус. — Нури, ты бы хоть музыку включил, а то, как с похорон едем…
— А что, если это были полицейские? — негромко произнес Андрей. — Сейчас же всякие внеплановые проверки на дорогах, утром по телевизору говорили…
— Так, а ты бы вышел да спросил у них. Мол, так и так, господа, что в лесу делаем? Грибы собираем?
— Последний раз мне довелось видеть белого полицейского в Ватикане, — подал голос Рамзес. — Лет десять назад. А тут их было как минимум четверо.
— Да уж, грубая работа, — Маркус отшвырнул платок и, привстав, задвинул, наконец, крышку люка. — Видимо, ребята очень спешили на встречу, вот всего и не учли.
— На встречу с кем?
— С кем-то из нас, — усмехнулся Маркус. — Причем, явно не со мной и не с Рамси.
— Откуда такая уверенность? — снова вмешалась Ольга. — У вас что, совсем нет врагов?
— Почему же — нет? Есть, конечно. Только наши враги не носят часов «Вашерон Константин».
Во-первых, это неприлично дорого, а во-вторых, вульгарно: классический «русский стиль». Я обратил внимание, у одного из убитых на руке — «Вашерон», у другого — золотые «Ван дер Бове». Да и рожи у них какие-то неевропейские. Так что, это или русская мафия, или ФСБ.
— Скорее, вариант «два», — задумчиво проговорил Рамси. — Так быстро засечь нас могли только со спутника. И плевали они на радары НАТО.
— Пожалуй, ты прав. Долго нам ещё?
— Через пару километров — поворот на частную дорогу до Пуа-Берон, и почти приехали.
— Отлично. Ну, а кто они были на самом деле — мы уже вряд ли когда-нибудь узнаем.
Белоснежный крошечный «Даймонд-Джет» был единственным самолетом на небольшом поле аккуратного частного аэродрома.
— Не можем! К сожалению, не можем лететь с вами, милая Ольга, — Маркус, улыбаясь, прикоснулся к её щеке, — но мы обязательно увидимся. Возможно, уже через неделю. Нам нужно кое-что закончить во Франции, и тогда…
Редкие капли начинающегося дождя упали на идеально ровный бетон взлетной полосы. Подул легкий ветерок, донесший свежие запахи весеннего леса.
— Надеюсь, ты не врешь, Маркус. Ведь я так и не рассказала тебе про ночной Петербург…
— Он никогда не врёт, мадам, — Рамзес взял двумя руками её ладонь и приложил к своей груди. — Я клянусь.
— Пока, Рамси.
Ольга легко взбежала по низкому трапу. Обернувшись возле входа, она помахала рукой стоящему у края полосы минивэну: «Пока, Нури!» и скрылась в салоне.
— Маас салама, — Рамзес хлопнул Андрея по плечу и направился к автомобилю.
— Бывай здоров, Рубин. Если нам с тобой повезет, то мы больше никогда не встретимся, — Маркус подмигнул и неторопливо зашагал вслед за Рамси. Не доходя до минивэна, он обернулся:
— А если не повезет, то — тем более.
__________________________________
ce sont des conneries (fr.) — that’s a load of shit
* le`che mon cul (fr.) — kiss my ass