XXI век можно в определенном смысле назвать веком скуки. Скука взошла на трон и сегодня правит миром… Она напрямую зависит от количества новостей, развлечений и интересных событий, происходящих вокруг. Парадоксально, но скука и развлечения порождают друг друга. Чем больше скуки, тем больше развлечений, и наоборот. Скука подобна паразиту, живущему внутри нас, и лишь разрастается от развлечений, направленных на борьбу с нею.
С середины ХХ века в обществе начала образовываться черная дыра – экзистенциальный вакуум. Пустота, помноженная на абсурд, порождают вместе тотальное безразличие, прекрасно описанное в работах Альбера Камю, Жана Поля Сартра, Франца Кафки и др.
В своих работах «Человек в поисках смысла» и «Страдание от бессмысленной жизни» французский философ, психолог Виктор Франкл подробно рассказывает, как смысл покинул жизнь большинства людей, а у многих его заменило стремление к богатству. Говоря словами Э. Фромма, «иметь» заменило «быть».
В психологии существует множество различных определений скуки, однако общим почти для всех является представление о ней как о результате подмены, замещения того, чем человек действительно хотел бы заняться, тем, чем он реально занимается. Чаще всего в человеке подавляются истинные чувства и желания, а то, что предлагается взамен, ему не интересно. Почему некоторым детям скучно в школе? Потому, что их реальные интересы заключаются в другом. А школа, порой не выясняя их, просто замещает общей программой, даже не позаботившись подобрать каждому индивидуальную. Поэтому скука – это чаще всего результат игнорирования уникальности человека, его интересов, причем такое игнорирование может исходить от него самого, или от других людей, или от общества в целом. Профессор Университета Йорка Джон Иствуд подчеркивает, что скука есть неприятное чувство, возникающее, когда человек испытывает желание и невозможность заняться какой-нибудь приносящей удовлетворение деятельностью.
Чаще всего скучают люди, не достигшие серьезного духовного развития, с низким уровнем ответственности. Они чаще всего обвиняют все и вся в собственной скуке: «Люди вокруг тупые, фильм ужасный, подруга – дура», боясь себе признаться, что это их собственный выбор и они, обладая свободой, могли бы все изменить. Эти люди настолько эгоистичны и нарцисстичны, что не способны признаться себе в том, что им скучно прежде всего с собой, потому что в их сознании нет того, что их могло бы заинтересовать. Теперь становится понятным, почему так развита индустрия распространения скуки. Обществу нужны пустые люди, которым всегда скучно, чтобы зарабатывать на них бешеные деньги!
Существует специальная психологическая теория, согласно которой людям необходимо некоторое количество стимулов для того, чтобы мозгу было, что обрабатывать. Когда стимуляции недостаточно, человек начинает скучать. Не правда ли, ситуация напоминает знаменитые эксперименты Павлова с собаками? Вот и нас стимулируют массовой культурой, превращая в массового потребителя массового общества.
Скука может возникнуть и из-за внутреннего диссонанса. Каждый из нас, каким бы уникальным он ни был, проходит в свое время через возрастные кризисы, когда подвергаются сомнению многие, казалось бы, известные истины. Зачем все это, если ни в чем нет смысла и ничего не изменится? Ощущение экзистенциальной скуки может возникнуть в результате отчуждения человека в абсурдном мире. Альбер Камю прекрасно показал это в своей повести «Посторонний». Главного героя ничего не трогало, даже информация о смерти матери, даже совершенное им убийство и зачитанный приговор. Он – посторонний в этом мире. Скорость развернувшихся бессмысленных событий этого безумного мира ввела его в почти сомнабулическое состояние, в котором он лишь номинально присутствовал в этом мире. Говоря словами французского социолога и философа Ж. Бодрийяра, в симулякра превратился даже сам человек. А. С. Пушкин гениально ухватил эту тенденцию еще в XIX веке в образе скучающего Евгения Онегина, а Франц Кафка довел этот образ до гротеска в герое своего романа «Процесс», в котором скука, безразличие и непонимание происходящего слились в единой абсурдной фантасмагории.
Был проведен эксперимент. У офисных сотрудников спросили: какой их любимый день недели? Большинство ответило: «Пятница». А самым депрессивным днем они назвали воскресенье. Парадоксально, но именно воскресенье – самый депрессивный день у людей, воскресенье – день, когда совершается наибольшее число само убийств, воскресенье – день плохого настроения, уныния и не потому, что завтра – на работу, а потому, что люди не знают, что им делать. Им скучно! Вечером в пятницу они каждый по-своему сбросили с себя весь недельный стресс. В субботу завершили все свои накопившиеся за неделю дела: магазины, ремонт, кино, театры. А в воскресенье – пустота…. Никаких идей о том, чем можно было бы заняться. Та самая экзистенциальная пустота, черная дыра, экзистенциальный вакуум – скука.
И начинается бегство от свободы, о котором писал Э. Фромм. Хуже воскресенья может быть разве что третий день отпуска. По привычке человек пытается начать работать, но, будучи в отпуске, не находит, куда бы направить свою энергию. Он становится нервозным, раздражительным, хватается за телефон, начинает проверять электронную почту, отвечать на звонки – в общем, портить отпуск и себе, и своей второй половине.
Почему так происходит? Потому что нет внутри человека иного наполнения, кроме работы. Между пустотой и работой он, конечно, выбирает работу.
Однако пустота от этого никуда не исчезает. Она сидит себе и спокойно ждет момента, когда, словно удав, начнет душить человека.
Человек не осознает, что с ним творится. Он знает только то, что ему скучно. Становится скучно уже на пятой минуте ничегонеделания. Мы постоянно должны быть чем-то заняты. Подобно акулам постоянно должны быть в движении, если остановимся – задохнемся. Причем род занятия абсолютно не важен, главное – не оставаться один на один с собой, чтобы вдруг случайно не встретиться с черной дырой. Поэтому мы окружили себя таким обилием новостей, развлечений, потрясений – мы надеемся, что не наступит тот момент, когда мы сможем от них отвлечься.
Как человек, запустивший лечение раны, боится разматывать бинт и снимать повязку, чтобы посмотреть, в каком она состоянии, мы боимся вынырнуть из бушующего потока событий. События, новости, обзоры, прогнозы, фотографии, звонки, сообщения, информация – все это бегство от пустоты.
Мы прячемся в иллюзорном мире, потому что не в силах создать свой настоящий. Осознание этого могло бы помочь победить скуку, если бы она не была источником невероятных доходов. Скука приносит большие доходы, представляя собой ценнейший ресурс, покруче газа, который в отличие от скуки скоро может закончиться. Более того, судя по тренду, скука будет только расти.
Ранее мы отмечали, что удовольствие возникает при снятии напряжения. Физиологически это обеспечивается дофамином. Когда человек избавляется от напряжения, он испытывает удовольствие.
Скука же – главный поставщик напряжения в обществе и будет им многие годы. Людям очень быстро становится скучно, и они готовы заняться чем угодно, лишь бы не терпеть скуку. К сожалению, крайне мало исследований, посвященных этому вопросу, однако нам представляется, что скука обеспечивает процветание сфер деятельности, приносящих доход в триллионы долларов. В них входят не только сфера развлечений, кинотеатры, рестораны, бары, театры, музеи, выставки. На скуку работают все социальные сети, магазины, даже автосалоны и банки. Заскучав, человек немедленно хочет себя развлечь. Для развлечения сгодится и игра, и работа, и покупка, и общение. Что нужно, чтобы мировая экономика росла? Плодить скуку! И люди начнут притуплять ее с помощью рыночного обмена: деньги на свободу от скуки.
Это идеальная стратегия развития: нетерпение скуки растет прямо пропорционально попыткам ее избежать. Побыв три дня в роли джедая из «Звездных войн», отбиваясь от пришельцев и распутывая межгалактический заговор, вернуться к работе менеджера трудновато. Она покажется ужасно скучной. Наверное, такой же, какой обычный менеджер, привыкший к интригам в офисе, шуточкам, ланчам, защитам проектов, находит жизнь фермера в деревне.
Скука не имеет пределов, ее можно растить и растить, и люди будут все чаще убегать от нее… хотя бы за покупками.
Некоторые называют это заговором. Однако мы должны мыслить логически. Если мы знаем, что река огибает встречающиеся на ее пути препятствия, а не начинает течь вспять, то легко можем предугадать, куда она повернет. Так вот сейчас мы наблюдаем, как из-под земли бьет ключ, давая начало маленькому ручью под названием «мировой маркетинг», его возраст насчитывает всего 70–90 лет. За это время мы поняли, что он собой представляет.
Сделаем несколько шагов вдоль ручья и попытаемся предугадать, какое направление и форму примет его русло в дальнейшем. В том месте, где ручей еще не прошел, мы разобьем сад, чтобы ко времени поливки вода могла уже сюда добраться.
Это не заговор, это рынок. И если мы вынуждены разбивать сады, то лучше это делать вдоль ручья. Лучше зарабатывать деньги там, где они есть. Скука – это недооцененный потенциал. Человек еще слишком свободен. А если человек не загружен, значит, кто-то теряет деньги.
Пора уже продавать портативные устройства для стимулирования отдельных участков коры головного мозга. Например, надел шапочку, выбрал в каталоге «Светлая грусть», ввел, как в караоке, соответствующий код, и шапочка начинает посылать импульсы в ту зону мозга, которая вызывает светлую грусть. Захотел романтическое настроение – получил, захотел сексуальное возбуждение – пожалуйста!
Важно понять саму идею: удовольствие как средство избавления от скуки – сильнейший социальный мотиватор, и его актуальность будет только расти, потому что человек все больше и больше погружается в зависимость от внешнего воздействия и новой информации. То, что раньше делало его жизнь ярче, через 20 лет покажется чертовски скучным.
Поэтому, управляя удовольствием, можно управлять социальной эволюцией.
4.1. Удовольствие от общения
Обычно, когда пытаются определить роль общения в современном обществе, не могут обойти стороной социальные сети. Это одна из самых обсуждаемых маркетинговых тем последнего десятилетия.
Как только их не клеймят, в чем только их не обвиняют!
И в том, что они превращают людей в социопатов, и в том, что снижают у мужчин либидо и рушат браки, и в том, что вызывают привыкание, и в том, что сажают мир на иглу потребления информации, формируя зависимость от нее. Регулярно пишутся статьи о том, насколько опасны социальные сети для детей, каким рассадником различных извращений они являются, как портит людей принцип анонимности и прочее-прочее.
Следует подчеркнуть, что общение – это всегда двухсторонняя обратная связь, и поставленный «лайк» под фотографией не является примером общения. Кроме того что общение в сети не имеет такого психотерапевтического эффекта, как личные беседы, оно не приносит и того удовольствия, которое дарит нам личное общение. Посредством речи мы потребляем лишь 15 % информации, оставшуюся часть добираем через невербальное общение.
Общение – сильнейшее из удовольствий. Американский психолог Эрик Берн отмечал, что дети, лишенные родительских объятий, чаще болеют и имеют более высокий риск смертности. «Можно предположить, – писал он, – что существует биологическая цепочка, ведущая от эмоциональной и сенсорной депривации через апатию к дегенеративным изменениям и смерти. В этом смысле ощущение сенсорного голода следует считать важнейшим состоянием для жизни человеческого организма, по сути, так же, как и ощущение пищевого голода».
Психологическими объятиями он называл общение с друзьями и близкими, считая, что они не менее важны для здоровья, кстати, не только психологического, но и физического, чем здоровое питание и физкультура.
Почему мы получаем удовольствие от общения? Почему даже самые закрытые интроверты после недельного домоседства стремятся на улицу, хотят услышать голоса, посмотреть на людей, да и себя показать? Почему заточение в одиночной камере – строжайшая из мер наказания?
Человек – существо социальное, и первое, чему он научился в процессе выживания, – общение с сородичами. Одиночество – это роскошь, которую мы можем себе позволить в эпоху излишеств.
Массовое скопление людей в мегаполисах привело к желанию уединиться. Усталость от общения обернулась его девальвацией. Люди стали пренебрегать им, избегать его, особенно за последние десять лет, ведь увеличилась не только численность людей, но и количество связей между ними. Раньше «мир личности» состоял из 40 человек, включая друзей, родных, коллег, соседей. Сегодня – это 700 человек в списке друзей.
Общения стало слишком много. Если бы такое происходило в первобытные времена, то вряд ли бы у нас развился рефлекс выделять дофамин в процессе общения. Наш мозг не запомнил бы общение как полезный и жизненно необходимый опыт. Напротив, у нас выработался бы рвотный рефлекс от лишнего приветствия. Вместо неосознанного ожидания удовольствия, которое мы испытываем при новом знакомстве или общении с уже знакомым человеком, мы начинали бы чесаться или страдать головной болью.
Раньше мы передавали преимущественно жизненно важную информацию: какие ягоды съедобны, а какими можно отравиться, где находится пещера тигра, а где живет чужое племя, от которого лучше держаться подальше.
Наш мозг выделяет дофамин для закрепления этого знания, и, как это часто бывает с инстинктами, мир изменился, а они – нет. Мы продолжаем ожидать удовольствия от общения с людьми, но не получаем его.
Удовольствие от общения – теперь экзотика, возможная при встрече со старым другом, которого не видели полгода, или с родителями, или с любимой, вернувшись из длительной командировки.
Потеряв удовольствие от общения, пропустив его сквозь пальцы, люди жалуются, что жизнь скучна и блекла. И это в то время, когда в телефоне практически каждого человека находятся номера сотен готовых к общению людей со всего света. Самое время начать выбирать, с кем общаться. Мы должны придать ценность общению, вернув его на тот первобытный уровень, когда каждый контакт мог научить человека чему-то новому, полезному и даже помочь выжить.
Социальный и технологический прогресс девальвировал общение, и теперь ответственность за повышение его качества лежит исключительно на наших плечах.
Проведем эксперимент, который называется «10 друзей». Суть его заключается в том, что в течение недели общаться можно только с 10 людьми. С другими выходить на контакт нельзя. Запрещается отвечать на звонки и вести какие-либо беседы. 10 человек – это не так уж и мало. Все-таки не три!
Впишите отобранных людей для общения в ближайшие семь дней прямо сюда.
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
_____________________
Давайте угадаем:
1) муж / жена;
2) мама / папа;
3) брат / сестра;
4) дочь / сын;
5) друг / подруга;
6) босс;
7) коллега 1;
8) коллега 2;
9) коллега 3;
10) ну и какой-нибудь запасной вариант, на всякий случай.
Готовы поспорить, что на последних двух-трех строчках вам пришлось напрячься.
Еще одна просьба. Напротив каждого имени, которое указано ниже пункта «4», напишите ответ на вопрос: «Что полезного он может мне сообщить?» Надеюсь, у вас будет ответ.
Когда мы проводили этот эксперимент в аудитории, большинство студентов не справились с заданием.
Сейчас мы предлагаем вам закрыть книгу и вернуться к прочтению через неделю. До скорого!
Прошла неделя, и перед вами результаты игры. Очевидно, это не так. Вы продолжили читать, прошла всего минута. И вы вряд ли решились на эксперимент. Лишь самые смелые отважатся на эксперимент «10 друзей».
Надеюсь, это именно вы. Вы нашли в себе силы перебороть нежелание и открыли для себя новый мир, наполненный удовольствием от общения. Неделя с десятью самыми близкими людьми – не самое страшное испытание, не так ли?
Напишите нам на почту о том, как прошли ваши семь дней с «10 друзьями» и что вы почувствовали, когда эксперимент закончился.
После того как вы справитесь с экспериментом «10 друзей», можете сыграть в новую игру – «100 фраз». Правила усложняются, теперь ограничивается количество слов, которые вы можете использовать, – не более 100 предложений в неделю.
Но зато вы можете общаться, с кем угодно. Кстати, электронная почта, смс, Facebook, Skype и прочие каналы связи также считаются.
Думаете, 100 предложений мало?
А вы проверьте, проживите один день с 14 фразами. Не так-то это и сложно.
Научившись общаться с теми, кто нам нужен, мы вполне можем обойтись 14 фразами, чтобы не чувствовать себя стесненными.
После подобных экспериментов становится понятно, как мы используем ценнейший из даров – слово.
Транжирим.
Неудивительно, что удовольствие от такого использования все меньше и меньше. Понятно, почему множится число социопатов. Дальше будет только хуже, к сожалению.
Без личной ответственности за удовольствие человек не только останется в его в плену, но и начнет все реже его испытывать.
4.2. Удовольствие от игры
[40]
В ХХ веке игры из сферы развлечения и обучения перешли почти во все области общественных отношений. С появлением компьютеров игры превратились уже в индустрию, влияющую на психику людей не меньше, чем кино и телевидение.
Если раньше видеоиграми увлекались подростки, то с развитием технологий в них стало интересно играть и взрослым. 30 % игроков видеоигр находятся в возрасте 18–30 лет.
Сегодня стремительно растет рынок корпоративных игр. У современных игр появляется множество новых функций. Например, такие компании, как Skiliks, помогают определить управленческий потенциал менеджера. Многие руководители организаций используют игру от Skiliks в качестве одного из этапов собеседования. Кандидат проходит за два-три часа игру с глубоким погружением в реальную рабочую среду с менеджерскими задачами и ситуациями, требующими принятия управленческих решений.
Игры наподобие «Виртономики» позволяют научиться развивать собственный бизнес. В этой игре пользователь обладает абсолютной свободой выбора. Он получает стартовый капитал и волен развивать свою компанию в любом направлении. Только он определяет цели, стратегию и тактику, нет никаких обязательных «сценариев». Игровой процесс требует принятия череды управленческих решений. Игра ведется не только и не столько с компьютером, сколько с тысячами других игроков – конкурентов и партнеров.
Нечто подобное делает и компания Storewars, но только сузив сегмент до розничной торговли. Игроки вживаются в роль директора сети супермаркетов и приобретают глубокое понимание взаимодействия производителя, розничного продавца (ритейлера) и потребителя.
Игры помогают устранить психологические трудности и даже лечить психические заболевания. Так, ученые Кембриджского университета разработали компьютерную игру, способствующую улучшению эпизодической памяти больных шизофренией. Игра, получившая название Wizard, должна помочь больным справляться с повседневными жизненными задачами и работой. Первые результаты использования такого метода лечения опубликованы в журнале Philosophical Transactions of the Royal Society.
Доктор Рэнди Калман из компании Learning Works for Kids, специализирующейся на развивающих играх для детей, утверждает, что игра Minecraft, в которой, как известно, необходимо строить здания, помогает детям с аутизмом взаимодействовать с другими людьми.
В последние годы по всему миру прокатилась взрывная волна квестов в реальности (квест-румов).
В России этот рынок в 2013–2014 годах вырос с нуля до 1,5 млрд рублей. Это 200 компаний, 950 различных квестов. Только в 2015 году построили 450 новых локаций. Москва по концентрации квестов в реальности обогнала весь мир. Раньше столицей таких квестов считался Будапешт, но его 40 комнат для проведения игр – ничто по сравнению с 600 московскими площадками.
Квесты в реальности становятся все более и более запутанными, психологичными. В момент написания этой книги в Москве набирали популярность сюжетные квесты или квесты-реконструкции, в которых участники игры воссоздают дворцовый переворот или революцию. Каждому участнику в зависимости от его психотипа модератор формулирует определенную ролевую задачу. Выполняя ее, игрок выступает своего рода шестеренкой, запускающей механизм большого сюжета, который в результате должен привести к финалу, известному одному модератору.
Часто сценарии таких квестов разрабатываются профессиональными психологами, а для направления действия в нужное русло используются профессиональные актеры театра или каскадеры.
Геймификация – это растущий тренд. Все больше и больше информации мы узнаем в процессе игры. Например, уже сегодня существует игра, моделирующая семейные сцены под названием «Академия родительских наук». Игрок исполняет роль родителя и ищет правильные модели поведения в сложных семейных ситуациях. Среди ситуаций есть и такие, как спор о том, кто и как должен делать замечание дочке-подростку и как реагировать на детское хамство.
Есть игры, учащие оказывать первую медицинскую помощь или, например, обучающие безопасному вождению. Так, страховая компания МСК выпустила симулятор, обучающий водителей тому, как вести себя в 22 ситуациях, которые провоцируют львиную долю ДТП. Интересно, что в любой из этих ситуаций водитель может оказаться, не нарушив ни одного ПДД.
В будущем игры будут совершенствоваться, и зависимость от них будет расти. Неудивительно, что геймификация завладела умами маркетологов.
Известен случай, когда музей, стремящийся увеличить количество посетителей, устроил конкурс, пообещав круглую сумму тому, кто сможет украсть у них картину известного художника стоимостью в несколько миллионов. Стоит ли говорить, что после такого анонса люди наводнили залы?
Появляются теории о том, как создавать целые бизнес-структуры с игровыми механиками. Одной из таких передовых концепций является холократия – система организации компании, при которой отрицается необходимость устоявшейся структуры, особенно иерархической. Вместо должностей – роли, вместо отделов – круги. Решения принимаются на встречах сообща. У каждого есть право вето.
И роли, и круги часто меняются, так что люди не привыкают к своим должностным обязанностям.
Данная концепция набирает популярность, несмотря на свои явные минусы. Холократическую структуру уже внедрили онлайн-магазин ZAPPOS, блог-платформа MEDIUM и ряд других известных брендов.
Но не будем надолго останавливаться на геймификации бизнеса. Это обширная тема, которой посвящено множество полезных книг. Она достойна особого изучения, которое целесообразно начать с работ Кевина Вербаха, профессора права и бизнес-этики в Университете Пенсильвании, а именно с его книги «Вовлекай и властвуй», написанной в соавторстве.
Что нас привлекает в играх?
Дело в том, что любая игра строится на «принципе крючка», основанном на нейрофизиологических особенностях восприятия информации.
Известно, что победу в игре мы воспринимаем как поощрение. Победив, человек достигает цели, тем самым получая свою порцию удовольствия. Мозг поощряет игрока выбросом дофамина и окситоцина.
Желание получить добавку мотивирует человека продолжать игру. Чем труднее далась победа, то есть чем были выше затраты, тем больше выделяется нейромедиаторов, ведь требуется большее удовольствие для «покрытия» затрат.
Но почему тогда после проигрыша человек не бросает играть? Дело в том, что проигрыш в игре мозг воспринимает как этап обучения.
Негативный опыт он фиксирует как один шаг к познанию. Проиграв, человек считает, что узнал неверный ход, вычеркнул одну неудачную стратегию из списка, тем самым приблизился к реализации победоносной.
Таким образом, за каждый проигрыш мозг также поощряет человека, стимулируя запоминание.
Как воспринимается переход на новый уровень игры? Мозг воспринимает его как подкрепление для запоминания победоносной стратегии. Прогресс от уровня к уровню расценивается как совершенствование навыков.
Таким образом, в игре нет ни одного элемента, вызывающего отторжение. Все в ней – и поражение, и прогресс, и победа обещают удовольствие и заставляют человека продолжать играть.
Говорят, обличение слабостей – это уже полпобеды. Знаете, почему азартные игры вызывают привычку? Все дело в нерегулярном везении. Выигрыш приходит неожиданно. Вот и весь секрет. Парадоксально, но ученые утверждают, что в казино ходило бы меньше людей, если бы выигрыш был гарантированным, но меньшего размера.
Гарантированная лотерея с маленькими призом, едва превышающим затраты на билет, – заведомо провальная идея. А вот выиграть в 100, а то и 1000 раз больше, чем поставил, – это соблазн, особенно если такое уже случалось у играющего на глазах.
Непостоянное везение стимулирует выброс большого количества дофамина, усиливающего ожидание выигрыша.
Проведем простой мысленный эксперимент. У вас назначена встреча с важным человеком, скажем, с боссом вашего непосредственного руководителя. Как вы себя поведете, если в первом случае босс предупредит вас о своем опоздании, а во втором – не предупредит, но и не придет в назначенное время? Вероятно, во втором случае вы будете постоянно озираться и всматриваться, не он ли это зашел в кафе. Будете каждый раз вглядываться в окно: не его ли это автомобиль припарковался.
Точно так же обстоит дело с выигрышем: благодаря дофамину мы ожидаем его, предвкушая удовольствие каждую секунду.
Профилактическая роль игры
Интересно, что многие винят компьютерные видеоигры в обилии насилия и даже заявляют, что именно они становятся причиной агрессивного поведения подростков. По телевизору показывают ужасные новости о том, как школьник ворвался в кабинет и расстрелял всех, кто попался ему на пути. При этом он был одет в точности как персонаж в игре. 26 апреля 2002 года Роберт Штайнхойзер убил 17 и ранил 7 человек в гимназии имени Гуттенберга, город Эрфурт, Германия. Роберт плохо учился, не ладил с учителями. 14 из 17 убитых – учителя. При опросах свидетелей, в частности, выяснилось, что подросток играл в шутер Counter-Strike. Авторитетная газета Frankfurter Allgemeine вышла со статьей «Программы для бойни», в которой писалось: «Убийца тренировался с помощью компьютерных игр». При этом в Германии ни в одном магазине вы не найдете, например, шутер Quake III. Подобные игры запрещены законом.
В феврале 2004 года в Великобритании в городе Лестер 14-летний подросток Стефан Пакира был жестоко убит своим приятелем, 17-летним Уорреном Лебланком. Лебланк заманил Пакира в местный парк, где зверски избил и зарезал. На суде обвиняемый заявил, что был «одурманен» игрой Manhunt. И хотя суд города Лестер посчитал, что Лебланк совершил убийство с целью ограбления, мать убитого подростка, Гизель Пакира, полагает, что всему виной компьютерные игры.
Многочисленные обвинения игр в стимулировании жестокого поведения заставляют разработчиков сворачивать их выпуск. Во многих странах запрещены такие популярные игры, как MortalCombat и GTA.
Однако недавнее исследование профессора Тэлмеджа Райта и его коллеги Пола Бриденбаха из Университета Лойолы в Чикаго опровергает это мнение. Напротив, считают эти ученые, игры помогают выстроить отношения в обычной жизни и учат эффективной командной работе. Жестокие компьютерные игры скорее разряжают психическую энергию, накопленную во время агрессивного самоутверждения подростков в обычной жизни. Другими словами, сцены насилия в играх не влияют на последующее жестокое поведение подростков.
«Игра в видеоприставки может даже повысить обучаемость детей, укрепить их психическое здоровье и улучшить социальные навыки», – пишется в обзорном исследовании, опубликованном Американской психологической ассоциацией.
Большинство играющих подростков не проявляют никакой жестокости, и даже, наоборот, их поведение становится более сдержанным по сравнению с предыдущими, лишенными виртуального насилия, годами.
Ученые объясняют это тем, что внутри каждого человека есть тяга к жестокости, именно поэтому мы любим «ужастики», не можем отвернуть голову от автомобильной аварии, хотя сами, что есть силы, пытаемся туда не смотреть. Потребность в жестокости – это один из первобытных инстинктов. Наблюдение за проявлением жестокости на ринге или в командной игре активизирует в мозге деятельность зеркальных нейронов, которые отвечают за переживание чувственного опыта. Другими словами, человек сам не проживает этот момент, но, наблюдая за чужими переживаниями, чувствует то же самое. Например, футбольный болельщик, наверняка, ощущает боль в том же месте, может быть, даже, хватается за него, когда видит, куда футболисту, стоящему в стенке, угодил мяч после пробития штрафного другим футболистом. Болельщик морщится, переживает похожие эмоции, что и игрок на поле.
Таким образом, ученые доказали, что возможность удовлетворить свою потребность в жестокости посредством компьютерных игр не только не повышает агрессию у подростков, но даже снижает ее.
Роль игр в нашей жизни растет и будет расти и дальше, поэтому важно напоминать себе, что заставляет нас продолжать игру.
В любой игре наше желание играть обусловливает не выигрыш, а ожидание удовольствия от него.
Чтобы не попасть в петлю игры, нужно сразу определить для себя правило: если в процессе игры вы не приобретаете для себя никаких полезных навыков или знаний, то выигрыш не имеет никакого значения.
Выигрыш может манить к себе, может обещать принести великую пользу или открыть сокровенные тайны бытия, но грош ему цена, если на пути к нему человек ни на йоту не превзошел себя.
В таком понимании суперприза в «полезной» игре не бывает.
Следует выбирать только те игры, в которых поощрение размазано тонким слоем по всему игровому полю. Под поощрением мы подразумеваем не удовольствие от игры, а час тицу той цели, которой хочет достичь игрок. Выбирайте те игры, которые больше похоже на чтение книги. В результате победы вы прочтете всю книгу до конца. Но если игра остановится на середине, то вы будете обладать знанием половины книги.
Следует избегать игры, похожие на чемпионат по футболу, где каждый новый уровень дарит иллюзию приближения к суперкубку, заполучить который можно только одержав победу в финальном матче. Выбываешь раньше – не получаешь ничего.
Такие игры используют ошибки физиологического мозга, заставляя лезть в петлю удовольствия. Мозг ошибочно принимает переход на новый уровень за реальное обучение и стимулирует человека желанием. Важно различать, что не дает бросить играть: иллюзия обучения или возможность приобрести действительно необходимый навык.
Зная механику, с помощью которой игры подсаживают нас на крючок, можно создавать собственные игры. Имеется в виду не программирование, а саморазвитие. Представим типичную ситуацию: в компании супругу кажется, что жена уделяет больше внимание его другу, нежели ему самому. Он начинает заводиться и подкалывать бедняжку по каждому поводу. Знакомо? Если да, то сочувствую, но не расстраивайтесь, игра поможет спасти ваши отношения.
Попробуйте каждую такую встречу воспринимать как очередной уровень игры, пройти который вы можете только в том случае, если число ваших подколов будет не более трех за весь вечер. Возьмите с собой кликер – замечательную механическую штуку, позволяющую считать все, что угодно. Одно нажатие на рычажок – одно очко. Но нет, вы будете считать не высказываемые колкости (поверьте, это сделает ваша половинка), а те колкости, от которых воздержались.
Делайте ставки. Допустим: «Сегодня я сдержу 34 язвительных комментария, моя ставка – куплю себе подарок».
Если ставка сыграла – поздравляю!
Уровни можно усложнять, менять цифры и критерии оценок, но одно должно быть неизменно – честность. Если вы действительно хотите измениться, врать себе нельзя. На всякий случай напоминаю, полуправда, умалчивание тоже есть ложь. Поэтому пишите о правилах заранее на бумаге и старайтесь не нарушать их, ведь никому, кроме вас самих, это не нужно.
Игры могут обучать. Но игры могут и подавлять, обещая легкое и доступное удовольствие.
Один из наших студентов как-то признался: «Игры не опустошают меня, они заполняют пустоту». Какое страшное признание, не правда ли?
Игры не созданы как основное занятие человека, тем более, они не должны занимать какого-либо места в его душевном пространстве. Но, к сожалению, падкость на легкое удовольствие сводит ситуацию к обратному. Речь идет не только о компьютерных играх, но и о социальных. В этой связи интересна работа Йохана Хейзинги «Homo Ludens. Человек играющий», который всю человеческую культуру представил как игру, приносящую человеку удовольствие.
Люди, привыкшие к игровой механике, внедряют ее и в другие сферы жизни. Так, за последнее десятилетие сформировалось игровое отношение к информации, когда от обновления к обновлению люди живут в предвкушении неосознанного удовольствия. Именно об удовольствии от информации мы и поговорим далее.
4.3. Удовольствие от информации, новостей
Современный среднестатистический менеджер, скажем, начальник департамента в крупной компании, наверняка читает книги с телефоном в руке (или прямо в телефоне), чтобы не дай Бог не упустить важное сообщение, письмо по электронной почте, пост, курс нефти, курс доллара, новости из разных уголков земного шара. Он постоянно находится в состоянии ожидания сообщения от девушки, друга, близких, периодически проверяя рассылку новостей в установленных на телефоне приложениях.
О погруженности современных людей в телефон и в свой инфопоток написано много. Однако хотелось бы подчеркнуть, что вследствие этого трансформируется не только наша психика, но и наши тела. Они деградируют, становясь все менее и менее приспособленными к жизни во внешней среде. Это факт. Служащие крупных корпораций, отвечающие на почту и смс, шуршащие бумажками и пыхтящие над Power Point, становятся все слабее. Многим iРad кажется тяжелым, нужен iРad mini.
Жить стали дольше – это правда, но руки стали тоньше, плечи – уже, грудь и вовсе исчезает, в то время как бока и бедра, наоборот, уверенно заявляют о себе.
Среднестатистический мужчина весит 80–90 кг, но сил его едва хватит, чтобы провисеть на руке больше двух секунд. Тело человека явно слабеет.
Если этот тренд будет продолжаться, люди станут настолько хрупкими, что любая уличная собака сможет перекусить пополам ногу взрослого мужчины. Многим известна трагедия, которая произошла в феврале 2009 года в городе Стэмфорд, штат Коннектикут, США. Карла Нэш приехала на помощь своей подруге Сандре Хералд, которая никак не могла загнать в дом принадлежавшего ей шимпанзе Трэвиса. Животное впало в неистовство, набросилось на Карлу и оторвало ей нос, губы, веки и руки.
Физическая слабость современного человека – это изъян генетики или результат социальной адаптации? Известно, что древние люди не были столь изнеженными, как жители современных мегаполисов. Да и спартанцы вряд ли позволили бы обезьяне оторвать себе нос. Окружающая среда не требует сегодня от человека физической силы. Точно так же, как животные, ушедшие жить в пещеры, стали производить слепое потомство, люди перестали генетически передавать своим детям вроде бы ставшие не нужными физическую силу и выносливость.
Не секрет, что мы живем в мире, построенном исключительно для людей. Беспрецедентная урбанизация может привести в будущем даже к исчезновению потребности человека в ходьбе. Уже сегодня человек в среднем проходит не более 1 км в день. А как известно: если нет необходимости, то способность пропадает. Таков закон природы.
Среда человеческого обитания из природной все больше превращается в информационную. Сегодня, если горожанин захочет узнать погоду, он скорее посмотрит в телефон, нежели в окно. Возможно, это естественная тенденция развития вида Homo sapiens: испытывать стресс на четвертой минуте без телефона, но спокойно преодолевать 20 000 км из одного конца планеты в другой; не чувствовать дискомфорта, садясь в самолет в Москве и выходя из него в Лос-Анджелесе. Это говорит о том, что наша планета – уже не тот голубой шарик, которому был так рад Юрий Гагарин. Наша планета – это терабайты информации. Это космос звуков, картинок, текстов, закодированных в носители. Совсем скоро люди научатся кодировать и запахи, и тактильные ощущения, будут созданы биоимплантаты, способные передавать чистые эмоции. Нажал на кнопку – и человеку стало смешно, кликнул – и начал бояться.
Все это будет. Люди – информационные существа, и информация – наша среда обитания.
Вызывают добрую улыбку авторы невинных роликов, которые пропагандируют цифровой детокс. Помните эти душещипательные кадры молодой пары, которые лежат в кровати на спине, уткнувшись в смартфоны. Да, все так. Это тренд эволюции.
Осуждающие техно-информационный прогресс напоминают людей, тоскующих по безвозвратно ушедшему детству. Безусловно, информационный мир будет и дальше конструировать мир реальный, хотя «реальный» – слово неподходящее, ведь и новый мир не менее реален, правильно было бы сказать «натуральный».
Сегодня настоящее удовольствие человеку может принести не столько общение с другом, сколько лицезрение его аватарки в телефоне, превратившейся в символ удовольствия, которое приносила их горячая переписка в соцсетях, – удовольствие, которое было во много раз больше, нежели смогла обеспечить личная встреча. Не будет исключением и удовольствие от свидания влюбленных, которое, казалось бы, должно в последнюю очередь перейти из натурального мира в мир информационный.
Что же человека так подкупает в этом информационном мире?
Помимо доступности, его бесконечность.
Люди постоянно находят то, что не видели до этого. Листая ленту в Facebook, они постоянно видят обновляющиеся посты: что-то новенькое, опять что-то новенькое, и так бесконечно. Люди садятся на дофаминовую диету. По сути, они ничего больше не потребляют, кроме огромного количества желания узнать, а что же там есть еще.
Известен отличный афоризм про мужчину, переключающего каналы: «Мужчине не важно знать, что идет по телевизору, ему важно знать, что еще идет по телевизору».
Еще и еще чуть-чуть, и каждый раз люди думают, что найдут то, что ищут. Но мы ничего не ищем, мы просто жаждем продолжить поиски.
Придумав бесконечную ленту, авторы проекта Flickr Стюарт Баттерфилд и Катерина Фейк сорвали джекпот. Но надо отдать должное тем, кто стоял у самых истоков. Это Братья Люмьер. Именно они придумали сменяющие друг друга картинки и посадили миллиарды людей перед ящиком в надежде, что через секунду те увидят что-то интересное.
Пока их сознание обманывалось иллюзией интересного, мозг получал удовольствие от нового. Картинки же постоянно менялись. Новое, новое, новое.
Если говорить откровенно, у нас нет зависимости от информации, у нас есть зависимость от новостей. Прожить неделю вне своего информационного потока – вот настоящая пытка.
Вы можете оставаться в той же квартире и даже не вставать с дивана, но если вы выйдете из своего информационного потока, то тот час же отправитесь в путешествие. И наоборот, вы можете отправиться в кругосветное плавание, но если все столь же часто будете посещать Интернет, то это все равно что останетесь на своем диване.
Мы, как черепахи – наш домик всегда с нами. Только это не панцирь на спине, а набор гигабайтов в кармане. Мы получаем удовольствие от новостей, потому что считаем их полезными.
За миллионы лет эволюции мозг привык считать, что все новое – полезно. Какая наивность в наши дни! Даже инвестиционные менеджеры (вот уж кому нужно быть в курсе всех новостей) и те стараются проверять новости по специальному графику – не чаще одного раза в день. Американский экономист Нассим Талеб в своей известной книге «Черный лебедь» признавался, что после покупки инвестиционного портфеля не читал новостей о компании в течение полугода – так он защищал себя от принятия поспешных решений.
Мы легко путаем необходимость получать новости (в том числе сообщения в Facebook и по электронной почте) с ожиданием удовольствия. Нам кажется, что если мы сейчас не проверим информацию, то не получим пользы и тем самым удовольствия – и поэтому будем страдать.
В данном случае затраты – это не действие, а наоборот – бездействие.
Это касается всего, где зуд проявляется от отсутствия действия, – курения, еды после шести и проверки новостей в частности. Людям кажется, что усилия, потраченные на преодоление желания проверить почту, не окупятся, так как будет упущено что-то очень важное.
Людям, решившим сократить время на потребление бесполезной информации, можно дать только один совет: прежде чем потянуться к телефону, напишите на листке, ЗАЧЕМ вы хотите его проверить, ЧТО именно вы хотите там найти.
Если ответа нет, то лучше отложить телефон в сторону и сосредоточиться на текущих делах. Остается лишь смириться с тем, что придется прожить еще целый час в мире, который не обновлялся.
Маркетологи прекрасно знают о зависимости людей от новостей. Они также хорошо знают каналы получения потребителями информации. Поэтому, спрятав под маской человечности свои коммерческие интересы, маркетологи отправляются в народ. Если это страховая компания, то ей достаточно рассказать о самых странных и смешных страховках, а может быть, продавать в Facebook ненастоящие страховки, как это сделала компания «АльфаСтрахование», предложив страховку «от конца света», которой, кстати, обзавелись более 40 000 человек.
Банки могут рассказывать про интересные обряды в экзотичных странах, куда можно полететь, накопив мили по карточкам; продовольственные магазины соблазняют низкими ценами; модные бренды абсолютно не стесняются обсуждать наряды знаменитостей и многое другое.
Потребителям все это нравится. Но есть вещи, от которых они просто теряют голову.
Люди обожают истории, любят их слушать, любят пересказывать. Услышав интересную историю, мы хотим побыстрее поделиться ею, и, если друга нет рядом, нас пробирает зуд, как у блондинки из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», которая хвасталась своей поездкой в Гагры.
Нейробиологи объясняют эволюционные корни нашей любви к историям. Как известно, долгое время до появления письменности люди передавали информацию из уст в уста. Информация обрастала героями, сюжетом и интересными деталями. Например, сообщение, что волчья ягода ядовита и есть ее нельзя, могло появиться как история о неком леснике, который однажды во время охоты на лис забрел в чащу, где росли кусты, похожие на смородину. Они были усыпаны красивыми ярко-красными ягодами. А так как он уже неделю не мог поймать ни одной лисы, то утолил голод ягодами. Оставшиеся ягоды он принес в деревню. Угостил жену и детей. Вечером все легли спать, а на утро никто из них не проснулся. Так и остались лежать в своих медвежатниках в той же позе, что легли. Вот такая страшная история. Не ешьте волчьи ягоды!
Понимая причину, следствие и жизненную ситуацию, в которой происходило действие, наши предки лучше усваивали информацию. Современным людям тоже тяжело запоминать несвязные факты, например статистическую информацию. А вот интересная история запоминается во всех подробностях. Как погибла принцесса Диана помнят все, а вот количество ежегодно погибающих людей в автомобильных катастрофах в мире известно не всем. Более того, из рассказанной истории люди легко делают напрашивающиеся выводы, но не всегда способны на них при получении информации в виде набора сухих фактов.
Это еще одна особенность человеческого мышления, которой удачно пользуются в маркетинге. Ученые ее назвали «искажение нарратива». Даниэль Канеман, Дэн Ариэли и многие другие теоретики поведенческой экономики много раз обращали внимание общественности на это свойство человеческого мозга. Маркетологи на его основе создали новую рекламную дисциплину – сторителлинг, известнейшими адептами которой стали такие авторы, как Аннет Симмонс, Джон Траб, Роберт Макки.
Люди легко делают выводы из частного, но не всегда удается заключать из общего, то есть индуктивный вывод нам делать легче дедуктивного. Груда фактов и статистических данных рассказывает нам гораздо меньше, чем одна занимательная история из жизни такого же человека, как и мы.
Все дело в том, что люди верят не разуму, а чувствам.
Глядя на факты, люди не чувствуют ничего и поэтому не могут поверить. Как говорил профессор нейронауки Антонио Дамассио: «Человек – чувствующая машина, которая думает».
Когда мы слышим историю, в нас рождаются эмоции, чувства. Они буквально толкают на последующие размышления и формируют наши выводы.
Конечно, маркетологи это знают. Поэтому все больше и больше рекламы построено на историях. Их могут рассказывать звезды или выдуманный персонаж, это может быть захватывающая дух легенда или отзыв честного клиента. Но в любом случае, если маркетолог знает науку, то реклама будет подчиняться законам сторителлинга.
Люди по природе своей сплетники. Мозг человека поощряет его за передачу информации. Этот способ стимулировать развитие социальных связей является важнейшим из факторов, поднявших человека с первобытной ступени развития.
Пока не настала эра излишеств, способность передавать информацию поощрялась оправданно. Однако с ростом количества информации многое изменилось. Не всякую информацию стало возможным передавать. Появилась общественная мораль. Она сдерживала неограниченную потребность в удовольствии, вытесняя чрезмерную словоохотливость в область греха. Сплетни, слухи, обсуждения за спиной – все стало непозволительным в приличном обществе.
Однако, как известно, запрет едва ли лишает удовольствия, скорее, наоборот, увеличивает его. Человек, пронеся удовольствие от рассказов, в том числе непристойных, через всю историю и дожив до сегодняшних дней, попал в самый настоящий информационный рай. Появились Интернет, социальные сети. Стало возможным делиться историями, сохраняя анонимность. Да что там делиться, трубить о них всему миру! Ведь число слушателей у обычного москвича в 2016 году больше численности населения среднестатистической деревни в XIX веке.
Мораль трансформировалась. Сегодня непонятно, что такое хорошо, а что такое плохо, если речь заходит о «лайках», репостах и подкастах. Таким образом, мы опять остались лицом к лицу с удовольствием от историй. Сколько же их вокруг!
К сожалению, чем опрометчивее мы поддаемся желанию, тем чаще вместо удовольствия мы испытываем разочарование. Мир, полный желаний, грозит обернуться жизнью, преисполненной вины.
Когда-то наши предки бродили по полям и лугам в поисках мест, пригодных для жизни.
Теперь мы должны искать свою информационную среду, выбирая мегабайты наиболее полезной информации, стимулирующей наше развитие. В заботе об окружающей информационной среде и заключается сегодня экологичность нашей деятельности. В отличие от природного мира в информационной экологии нам не страшны нефтяные или химические заводы, выхлопные газы и прочие отравляющие воздух и почву вещества. Как бы люди ни сопротивлялись, ни участвовали в субботниках, ни выкидывали батарейки в специальный контейнер и ни сажали деревья, они все равно испытывают на себе вредное влияние загрязнителей. Но в информационном мире все не так. Здесь человек может полностью контролировать окружающую среду. Впускать только ту информацию, которая не отравляет атмосферу и не нарушает природный баланс. Только от нашего умения знать, чего мы действительно хотим, и способности получать удовольствие от результата своих действий зависит качество информационной среды: прекрасные ли это пейзажи, в которых исходящая от нас информация в разы превосходит поступающую, либо же это шумная улочка, загаженная отбросами ранее потребленной информации. Поэтому важно уметь получать удовольствие от информации, настоящее удовольствие от результата потребления, а не вестись на дофаминовое обещание, поглощая гигабайтами «информационный попкорн».
Как всегда, правильный выбор – самый трудный. Сформировать свое информационное пространство, отказавшись от мейнстрима, значит пойти вразрез с доминирующим представлением о нормальности. К несчастью для нонконформистов, нейрофизиологи выяснили, что они лишают себя не только общественной поддержки, но и поощрения от собственного мозга.
4.4. Удовольствие от конформизма, социального соответствия
Говорят: «Кто может быть самим собой, пусть не будет никем другим!» Но только кто может быть самим собой? Сегодня быть и оставаться собой – большая роскошь. Это не всякому по плечу. Существует тренд, то есть то, каким надо быть. 10–15 % представителей элиты бережно охраняют его и не дают никому нарушить. Оставшиеся 85 % общества являются пассивными последователями тренда, благодаря которым он существует.
Есть еще 5 % членов общества, кто не поддается тренду, – белые вороны. Они делятся на тех, кто хочет, но не может попасть в тренд, и на тех, кто просто не хочет быть таким в принципе, кто не может через себя переступить.
Что происходит в душе человека, и почему он так легко забывает о своих положительных качествах? Ответ на этот вопрос дают нейробиологи. И опять он связан с удовольствием.
Нам доставляет удовольствие доставлять удовольствие другим.
Подросток своим девиантным поведением хочет показать, какой он смелый, рисковый, чтобы заслужить уважение у сверстников, чтобы им понравиться. Девочки становятся доступными потому, что хотят нравиться парням. 85-процентное большинство хочет соответствовать тренду, потому что им нравится нравиться другим.
Приносить удовольствие обществу с помощью соответствующего этому обществу поведения – один из сильнейших источников удовольствия.
Знаменательна точка зрения молодого ливийца о неформалах, то есть людях, которые выглядят не так, как все, одеваются вызывающе экстравагантно (ирокезы, цветные волосы, пирсинг и т. д.): «Раздражающий внешний вид – это проявление неуважения к окружающим. Когда я покупаю свитер и смотрю на себя в зеркало в примерочной, то в первую очередь думаю, насколько он подходит конкретно мне, моей фигуре, моему темпераменту и настроению. Но затем я обязательно побеспокоюсь о том, не нарушит ли этот свитер эмоциональный комфорт окружающих, не будет ли он раздражать их. Мне важно, чтобы моя одежда и внешний вид были приятны глазу людей и не напрягали их. Так думает каждый ливиец».
В восточной культуре люди испытывают наивысшее удовольствие от социального подтверждения и одобрения. Многовековой общинный образ жизни отразился даже на манере шопинга.
В России нет такого поклонения окружению, но все же зависимость от удовольствия, получаемого от соответствия общественным стандартам, крайне велика.
Мода, статус, учеба, карьера, успех – все это проявления нашего стремления к соответствию. Тренды могут меняться, но структура общества остается неизменной: небольшая часть людей определяет тренд, большинство поддерживает его, а другая маленькая группа вовсе выпадает из тренда по разным причинам.
С нейрофизиологической точки зрения иметь отличное от большинства мнение практически то же самое, что ошибаться.
Интересный доклад на эту тему сделал Василий Ключарев, доцент кафедры факультета психологии Университета Базеля (Швейцария), ведущий эксперт в нейробиологических основах социального влияния и нейроэкономике. Он рассказал об эксперименте, в ходе которого испытуемые вместе с заранее подговоренными людьми были рассажены за столами, на которых лежали три черных кубика. Испытуемых спрашивали, какого цвета кубики. Все отвечали правильно – черные.
Одновременно с этим с помощью электроэнцефалографа замеряли активность мозга. В момент, когда спрашивали в первый раз, датчики показывали, что человек абсолютно уверен в своем ответе. Но как только подсадные участники хором отвечали, что кубики белые, датчик показывал, что в мозге испытуемых активизировалась зона, отвечающая за признание ошибки.
И хотя все испытуемые настаивали на своем (никто не был настолько внушаемым, чтобы начать видеть черное белым), в мозге срабатывала программа, признающая ошибку. Мозг запоминал этот опыт как неверный и не поощрял организм выбросом дофамина.
Иными словами, всегда, когда люди идут против большинства, их мозг воспринимает это как ошибку. При этом не важно, о чем идет речь, – о длине линий, цвете фигур или выборах президента на очередной срок.
Принимая решение с социальным подтверждением, то есть соглашаясь с большинством, люди получают большой выброс дофамина, таким образом мозг дает понять, что все сделано правильно, даже если человек прыгнул с моста.
Люди на биологическом уровне – конформисты.
Со времен саблезубых тигров повелось: выживает тот, кто в стаде. Но ситуация в корне изменилась. Теперь люди умирают толпами.
Ежегодно в России умирает около 70 000 наркоманов. Это самый высокий показатель в мире, выше, чем в Африке, Афганистане и где-либо еще.
В автомобильных катастрофах, которые традиционно уносят больше всего жизней, в России ежегодно погибает 20 000–30 000 человек.
В Ираке погибло 4800 военных, в Афганистане – 14 453 человек, Чечне – 25 000 человек.
По данным Управления ООН по наркотикам, среди наркоманов большинство молодежи: 20 % – школьники, 60 % – молодые люди от 16 до 30 лет, 20 % – люди старше 30.
Когда речь идет о причине употребления наркотиков, удовольствие отступает на второй план. Люди не употребляли бы наркотики, если бы это порицал их круг общения.
В психологии известны две формы конформизма: информационный и нормативный. В первом случае люди уступают мнению других, группы, а во втором – подчиняются большинству, потому что хотят им нравиться, а точнее, не хотят быть изгоями.
Однако именно из-за наркотиков к 25 годам становятся изгоями те, кто в 13–15 лет были душой компании и романтичными школьными революционерами. Удовольствие может сыграть с людьми злую шутку: как нестабильное ядерное соединение, оно способно давать энергию для жизни, а может и уничтожить.
Удовольствие было дано человеку для обучения и выживания в эпоху, когда у него, казалось бы, не было никаких шансов в борьбе с дикой природой.
Но теперь оно отнимает у людей возможность обучаться, приводит к деградации и вымиранию в условиях, когда они должны начать жить максимально эффективно.
Все первичные угрозы сняты: человек выпал из пищевой цепочки, практически не зависит от климатических условий, не подвластен эпидемиям (как минимум прежним, выкашивающим города), свободен, ему не надо работать 20 часов в сутки, чтобы заработать на хлеб (трудоголики, засиживающиеся в офисах до поздней ночи, делают это добровольно).
Удовольствие, словно оборотень, под лучами солнца помогает нам жить, а под светом луны убивает.
Ни одна мировая война, ни одна репрессия, ни одно оружие не унесло столько жизней, сколько эта бомба с часовым механизмом, заведенная внутри человека.
Поэтому важно подчеркнуть, что умение вовремя ее обезвредить и использовать энергию в «мирных» целях – это путь, который подарит свободу каждому в отдельности и даст надежду всем вместе.
Главное, не терять веру в добро и не пытаться избавиться от боли быть собой ради удовольствия от причастности толпе.
Дофаминовый сатана может принимать множество личин, прячась порой даже за таким, казалось бы, благородным желанием, как приносить пользу окружающим.
4.5. Удовольствие от принесения пользы
Использование гибридных двигателей, бумажных пакетов, помощь коллеге, награждение почетными грамотами, благотворительность – что общего у всего этого?
Все это доставляет человеку удовольствие от осознания, что он приносит пользу. Приносить пользу – в нашей крови.
Мы любим помогать и быть полезными!
Перевести бабушку через дорогу – отлично!
Достать котенка с дерева – легко!
Помочь девушке в обтягивающих джинсах поменять колесо на шоссе – без проблем!
Оказав помощь, мы чувствуем себя лучше, наше настроение поднимается.
Ученые провели эксперимент, пригласив людей в подавленном состоянии. Для чистоты эксперимента усилили их плохое настроение просмотром трехчасового депрессивного фильма. Затем разделили людей на две группы.
Одной группе предложили поднять себе настроение своими привычными способами, а другую отправили в госпиталь помогать ухаживать за больными.
Представители первой группы выходили из депрессии, кто как привык – кто отправился в бар к друзьям, кто купил вина домой, кто объелся шоколада, кто решил заняться спортом, ну а большинство, конечно, улеглись на диван и залезли в Интернет.
Ученые не были удивлены такому развитию событий. Их гипотеза подтвердилась: те участники, кого они отправили, казалось бы, на удручающую работу – возиться с больными, да еще и бесплатно, на следующий день воодушевленно описывали свои ощущения. Они говорили, что наполнились силами, и настроение их, если не стало прекрасным, то значительно улучшилось.
Что нельзя было сказать о второй группе, которая прибегла к самолечению. Их настроение оставалось подавленным, мотивирующая сила была слабой, оптимизм и улыбки отсутствовали полностью.
Как же так получилось, что взаимодействие с больными, которое должно, наоборот, только усилить депрессию, ведь испытуемые наблюдали за страданиями других людей, привело к обратному эффекту?
Все дело в том, что участники эксперимента видели благодарные глаза больных, осознавали свою пользу, помогая людям перенести боль или справиться со сложной ситуацией.
Немая благодарность, а порой и просто осознание того, что человек творит добро, запускает программу поощрения. И человек подпитывается дофамином и буквально оживает.
Это похоже на зарядку. Физические упражнения особенно важно делать не тогда, когда у вас полно энергии и жизненных сил, нет. Зарядку надо делать тогда, когда человеку кажется, что он не в силах поднять карандаш, когда ноги подкашиваются и тело, как намагниченное, притягивается к дивану. Зарядку надо делать тогда, когда нет сил, именно поэтому она и называется зарядкой. Как для телефона. От физических упражнений, которые, кажется, отнимают силу, люди заряжаются так же, как телефон от сети.
Наше состояние улучшается и от добрых поступков. Нет более простого способа выйти из депрессии, чем помочь кому-то своим активным трудом и почувствовать его благодарность. Кстати, в эпоху экономического кризиса помощь – самый дешевый способ выйти из депрессии, ведь донести тяжелую сумку до дверей старенькой бабушки гораздо дешевле, чем купить себе бутылку Chivas или Macallan.
Помогать другим – настолько важная составляющая человеческой жизни, что мозг вывел ее в отдельную программу и поощряет каждый раз, когда человек стремится помочь ближнему.
Альтруизм – это природная черта, свойственная не только человеку, но и большинству стадных животных. Доказано, что альтруизм есть не результат самосознания, а скорее инстинкт выживания в группах.
На протяжении многих лет всемирно известный биолог Франс де Вааль изучал жизнь шимпанзе и обезьян бонобо. В процессе исследований он обнаружил явные зачатки этического поведения в сообществе приматов. По мнению биолога, мораль – не сугубо человеческое свойство, и ее истоки нужно искать у животных. Эмпатия и другие проявления своего рода нравственности присущи и обезьянам, и собакам, и слонам, и даже рептилиям.
Часто развитый интеллект играет с людьми злые шутки. Случай, когда человек осознает принесенную им пользу, как раз из таких.
Какое чувство он испытает после того, как сделает что-нибудь хорошее, даже не просто хорошее, а что-то из ряда вон выходящее?
Допустим, сегодня он потратил в два раза меньше денег, чем обычно, то есть много сэкономил. Что он сделает завтра?
Или, предположим, человек купил гибридный автомобиль, и теперь, каждый раз садясь за руль, проникается осознанием того, что спасает планету. Как он будет вести себя на дороге в окружении водителей шестилитровых «туарегов» и «крайслеров», которые выхлопными газами загрязняют атмосферу?
Или вот еще пример. Человек ничего не ел, строго соблюдая диету, даже пропустил привычный ланч, заменив его на литр кефира. Что он съест завтра? Очевидно, не кефир.
Если сегодня день прожит лучше, чем обычно, что будет завтра? Правильно – поблажка. Завтра он потратит больше, за рулем будет более нетерпимым, а на обеде съест то, что раньше себе не позволял. Человек может позволить себе быть хуже только потому, что вчера прожил день чуть лучше. Люди склонны помогать другим, однако после этого многие становятся более требовательными к окружающим.
Совершить добро, несоразмерное душе, – большое испытание для личности.
Скажем, обычный мужчина, выпивающий, ленивый, завистливый, хвастливый, случайно, сам не зная как, спас детей, тонущих в реке, куда упал их экскурсионный автобус. Он совершил героический поступок, но героем от этого не стал, оставаясь все тем же ленивым существом. Изменится ли его жизнь после этого? Станет ли он спасателем, превратит ли эту случайность в норму? Будет ли после этого случая нести людям добро? Вряд ли.
Интересный эксперимент, доказывающий падкость людей на поблажки самим себе, провели принстонские психологи Бенуа Монин и Дейл Миллер. Перед принятием решения о найме на работу женщины респондентам предлагалось согласиться или опровергнуть тезис. У одной группы тезис звучал так: «Большинству женщин лучше сидеть дома и заботиться о детях, нежели работать», у другой – «Некоторым женщинам лучше сидеть дома и заботиться о детях, нежели работать».
Те респонденты, что решительно опровергли первый тезис, чаще проявляли сексистское поведение при принятии решения о найме кандидатов, нежели те, кто, скрипя сердцем, согласились на второй тезис.
Философ и психолог Келли Макгонигал объясняет этот парадокс так: респонденты, которые отвергли очевидное сексистское утверждение, ощутили, что исполнили свой нравственный долг. Они доказали себе, что не являются сексистами, но это подготовило их к тому, что психологи называют нравственной поблажкой. Совершив доброе дело, человек, как правило, доволен собой и поэтому больше доверяет своим порывам, в том числе «плохим».
Нравственные поблажки разрешают нам не только поступать дурно, но и отказываться от добрых дел. Например, люди, которых сначала спрашивали о случаях их былой щедрости, жертвовали на благотворительность на 60 % меньше тех, кому не напоминали об их прошлых добрых поступках. В бизнес-игре директора заводов были менее расположены покупать дорогостоящие очистные сооружения, если вспоминали о своих прежних этичных действиях.
Возвращаясь к нашему «герою», спасшему детей, заметим, что большой добрый поступок может сделать человека даже хуже, дав повод возгордиться и открывая дверь множеству ужасных поблажек, которые в массе своей могут затмить добро, когда-то им совершенное. Поэтому и добро, совершенное человеком, должно быть соразмерно его личности.
Можно найти в себе силы и решиться на один из ряда вон выходящий поступок, а можно научиться не замечать собственные добрые поступки или во всяком случае не придавать им особого значения. Да, с одной стороны, вы лишитесь удовольствия от помощи, а с другой – избавитесь от поблажек и немого хвастовства.
Собственный незамеченный хороший поступок открывает в душе место для большего добра, без зазнайства и поблажек. А самоосуждение за совершенное зло может порой помочь нам в дальнейшем принести большое добро.
Вот уж точно был прав Гете, называя Мефистофеля частью той силы, что без конца творит добро, всему желая зла. Чувство вины, пускай за маленький проступок, может заставить человека искупать его долгие годы. Оно усмирит гордыню, укоротит язык и направит внимание на то, как утолить эту боль.
В осознании вины есть огромная сила, потому что это боль. А как мы знаем, всякая боль требует удовольствия. Удовольствие для снятия зуда от вины – искупление, а это путь добра. Л. Н. Толстой в романе «Воскресение» смог развить эту мысль лучше кого-либо.
Не следует корить себя и упиваться угрызениями совести. Известно, что это может привести к абсолютно обратному эффекту.
В поисках обезболивающего человек начинает потакать своим порокам. Это может помочь, но только на короткое время, после чего вина возвращается с новой силой.
Каким бы хорошим человек себя ни считал, всегда есть люди, страдающие из-за него. Как говорил Ф. М. Достоевский устами старца Зосима в романе «Братья Карамазовы»: «Каждый пред всеми виноват».
Человек – источник боли с первой секунды своего появления на свет. Поэтому всегда есть причина стремиться искупить вину в праведном поведении. Звучит очень по-религиозному. Возможно, это странно для книги, посвященной удовольствию, но естественно для исследования, направленного на выявление путей управления удовольствием.
Удовольствие – всего лишь средство, подобное ветряной мельнице. Конечно, приятно, если ветер помогает нам толочь зерна жизни, но рассчитывать на него нельзя. Ветер непостоянен.
Игнорируя удовольствие от совершенного добра, человек открывает для себя возможность творить еще большее добро.
Только включенное осознание и воля помогут человеку не замечать то добро, которое он делает, позволяя совершать его не ради личного удовольствия, а ради результата.
Освобождая себя от поблажек в будущем, человек освобождает себя от стремления к признанию. Так, хорошие поступки не только приносят добро тем, кому помогают, но и делают лучше тех, кто помогает. А это значит, что каждый следующий добрый поступок будет даваться гораздо легче. Кто знает, может, однажды судьба подкинет вам шанс спасти страну.
Вы же не захотите после этого стать тем, от кого придется спасать планету?
Рассмотрев основные удовольствия XXI века и способы превзойти их, мы вплотную подошли к главной теме исследования – ультиматуму удовольствия. В чем же он заключается и как проявляется? Что лежит в его основе? Почему мы считаем его важнейшим вызовом современной цивилизации и, самое важное, можно ли ответить на ультиматум? Этим вопросам посвящена следующая глава.