Конец "таежного штаба"
В 1922 году освобождением Владивостока закончилась гражданская война. Разрозненные остатки Белой Армии отступили в Корею, Шанхай, Маньчжурию.
Однако на территории Приморья и Дальнего Востока осела американская и японская агентура, действовали террористы и диверсанты. Они нападали на села, кооперативы, небольшие милицейские участки, транспорт, перевозивший деньги и почту, перерезали линии связи, взрывали мосты. В некоторых районах они чувствовали себя полновластными хозяевами. В этих выступлениях просматривалась незримая руководящая рука. Но что за рука, кто руководил террористами, – было неизвестно. Лишь некоторые из арестованных что–то бормотали о каком–то "Таежном штабе". Что это за штаб, где находится, кто им руководит – никто не знал.
Наконец захваченный в плен бывший белый офицер подтвердил, что штаб существует. Все указания, деньги, оружие он получает из–за границы, из Харбина. Там и следовало искать руководящий центр подполья.
Такое задание было дано только что созданной резидентуре советской разведки в Харбине. Вскоре она выяснила, что там имеется "военный отдел" Харбинского монархического центра, возглавляемый генералом Кузьминым и профессиональным контрразведчиком полковником Жадвойном, "спонсором" которого является японский резидент Такаяма.
Со стороны к "военному отделу" было не подступиться, пришлось искать человека, работающего там. Приобрели надежного помощника Сомова, но к оперативным секретам доступа он не имел. Поиски подходящей кандидатуры продолжались. От Сомова узнали о полковнике Сергее Михайловиче Филиппове.
Во время гражданской войны служил в штабе Колчака, считался опытным, знающим офицером, пользовался авторитетом и был в курсе всех операций "военного отдела". И еще одна немаловажная деталь: он отрицательно относился к зверствам таежных банд, иногда сдерживал их активность. Некоторые даже обвиняли его в "красных" настроениях.
Но как подступиться к Филиппову? Зацепиться было не за что. Если бы он просился на родину, ему можно было бы предложить честным сотрудничеством заработать право на возвращение, как это делали со многими эмигрантами. Нуждавшихся в деньгах и не собиравшихся возвращаться вербовали обычно "втемную", от имени американской разведки (это называется вербовка "под чужим флагом"). Но ни возвращаться он не намеревался, ни в деньгах не нуждался.
От Сомова узнали, что во Владивостоке проживают его жена и дочь.
Но и противник не дремал. Однажды в эмигрантской газете появилось сообщение, что беженец из Владивостока бывший красноармеец Мухортов рассказал о расправе над семьями офицеров. Перечислялись женщины и дети, которых чекисты казнили, отрубив им головы. Среди них были жена и дочь Филиппова.
Заметка сразу же вызвала сомнения у разведчиков. Разыскали Мухортова. Оказалось, что никакой он не красноармеец, а беглый уголовник, и заметку написал за деньги, полученные от Жадвойна. Стало ясно, что, ценя Филиппова как специалиста, японцы и белая контрразведка решили таким образом удержать его у себя, избавив от "красных" настроений.
Между тем из Владивостока пришла депеша, что жена и дочь Филиппова проживающими в городе не числятся.
Несколько дней спустя Сомов сообщил две важные новости. Во–первых, Филиппов, желая отомстить большевикам за гибель семьи, лично идет в рейд через границу в составе отряда полковника Ширяева. Во–вторых, фамилия его жены не Филиппова, а Барятинская, значит, наши поиски шли в ложном направлении.
Так как Сомову удалось узнать время и место перехода отряда через границу, об этом сразу же сообщили во Владивосток.
Отряд Ширяева беспрепятственно пропустили через границу, "вели" несколько километров, а затем в короткой схватке полностью разгромили. Ширяев бежал, Филиппова удалось взять в плен.
Несколько дней местные чекисты, используя материалы, поступившие из резидентуры, упорно и настойчиво работали с ним, добиваясь добровольного перехода его на свою сторону, но безрезультатно. Во время одного из допросов он заявил:
– Вы со мной ничего не сделаете. Самое страшное, что может испытать человек, я уже испытал – насильственную смерть самых близких мне людей.
– Вы ошибаетесь, Сергей Михайлович, – поправил его оперработник, – мы не мстим невинным людям.
– Но моя жена и дочь зверски убиты! воскликнул Филиппов.
Вместо ответа чекист встал, подошел к двери и открыл ее:
– Елена Петровна, Ирочка, идите сюда.
Жена и дочь бросились на грудь ошеломленному Филиппову.
Когда ему стала известна подоплека затеянной японцами и белой контрразведкой против него провокации, он без колебаний дал согласие на сотрудничество с советской разведкой и поклялся честью офицера до конца служить ей. Воспользовавшись легендой об удачном побеге из окружения и обратном переходе границы, Филиппов вскоре вернулся в Харбин. Теперь у него была еще и слава "боевого партизана".
Резидентура получила надежный источник информации о всех планах и делах "военного отдела", о работе "Таежного штаба" и о всех террористических группах, действующих в Приморье.
Филиппов сообщил о подготовке в Приморье крупного восстания, которым руководил "Таежный штаб", и о том, что для координации действий туда направляется жестокий и беспощадный поручик Ковалев. Было решено направить Филиппова в "Таежный штаб" для его разгрома.
Надо было, чтобы Филиппов исчез, тогда белая контрразведка не заподозрила бы его ни в чем. Решили инсценировать убийство Филиппова. За несколько долларов в тюрьме купили труп какого–то казненного, без головы. Его положили в постель Филиппова, кругом устроили беспорядок, оставили следы грабежа. То, что грабители отрубили голову и унесли с собой, в Харбине того времени никого не удивило. Это было в порядке вещей. Состоялись похороны "Филиппова", и о нем забыли.
Так как Филиппов сообщил точные сведения о переходе Ковалевым границы, он был задержан. По его удостоверению (на вымышленное лицо) в "Таежный штаб" направился Филиппов, которого сопровождал отряд чекистов под видом белогвардейцев во главе с комиссаром И. М. Афанасьевым.
Вскоре разведчики были в курсе всех вопросов подготовки восстания. Но надо было вообще ликвидировать штаб, тем более что у его руководителей появились кое–какие подозрения в отношении Филиппова и его отряда.
Операция, которую провели с этой целью Филиппов и Афанасьев, вряд ли имеет аналоги в истории разведки. Филиппов, страстный фотограф–любитель, всегда носил с собой фотоаппарат. По его предложению руководители "Таежного штаба" расположились для группового фотографирования. Рядовые, в том числе и члены его отряда, стояли в стороне: их очередь была следующей. Отряд Филиппова замер в ожидании условного сигнала командира. И вот вспыхнул магний. В тот же момент раздались выстрелы, и главари штаба были уничтожены. Остальные, растерявшись, сдались без сопротивления. Лишь одному бандиту удалось скрыться, перейти границу и добраться до Харбина, где он и доложил о происшедшем.
Оказавшись единственным "представителем" "Таежного штаба", Филиппов принял срочные меры для предотвращения восстания и для ликвидации оставшихся отрядов. Положение в Приморье стабилизировалось.
В 1925 году во Владивостоке состоялся судебный процесс над эмиссаром Ковалевым и выявленными с помощью группы Афанасьева – Филиппова руководителями белогвардейского подполья, которые должны были возглавить намечавшееся восстание. На нем была полностью разоблачена подрывная деятельность белогвардейских организаций и "центров" в Приморье.
Трое из кембриджской "пятерки"
Это условное название группы агентов советской разведки из числа студентов Кембриджского университета. Скорее всего, их было больше, но обычно принято говорить о пяти: Киме Филби, Дональде Маклейне, Гае Бёрджесе, Джоне Кернкроссе и Энтони Бланте.
Арнольд Дейч
Началась вся эта история с приезда в Лондон Стефана Ланга – это псевдоним Арнольда Генриховича Дейча.
Поскольку он в этом деле немаловажная фигура, расскажем о нем.
Дейч родился в 1904 году в Вене и с ранней юности участвовал в революционном движении, работал в Коминтерне. По его заданию выезжал в Румынию, Грецию, Сирию, Палестину. Пароли, явки, обнаружение слежки и незаметный уход от нее – он прошел всю эту школу, которая немало дала для его будущей профессии разведчика.
В 1932 году Дейч приезжает в Москву, где начинает работу в Иностранном отделе НКВД. Выполняет специальные задания Центра в Бельгии, Голландии и Германии, а потом ему поручается обосноваться в Лондоне. В 1934 году он становится студентом Лондонского университета, где изучает психологию.
Но главная его цель – поиск и подбор людей, которые могли бы стать хорошими помощниками в разведывательной работе. Он сосредотачивает внимание на студентах Кембриджского и Оксфордского университетов. Здесь он находит "пятерку" и многих других (всего он привлек к работе более двадцати человек).
Волей–неволей нам придется коснуться вопросов политики. Дело в том, что все молодые люди, которые в то время стали работать на нашу разведку, сделали это по своему желанию, бескорыстно и безвозмездно. Они были убеждены в том, что защищают интересы первого в мире социалистического государства, где царствует социальная справедливость, где не должно быть ни бедных, ни богатых, где исповедуется лозунг: "От каждого по его способностям каждому по его труду". Кроме того, они видели в Советском Союзе единственную страну, способную противостоять набиравшему силу фашизму.
Все эти убеждения и стали основой для привлечения молодых людей к работе в советской разведке. Неоценимая заслуга Дейча в том, что он сумел отыскать, создать и воспитать "пятерку".
Арнольд Дейч погиб 7 ноября 1942 года, когда танкер "Донбасс", на котором он направлялся в очередную нелегальную командировку, подвергся атаке немецкого крейсера и был потоплен.
Но осталась созданная Дейчем "пятерка". Все ее члены были выходцами из благополучных английских семей, воспитывались в престижных школах и Кембриджском университете, что не помешало им проникнуться коммунистическими убеждениями.
Гарольд Адриан Рассел Ким Филби. Имя Ким дал ему отец в честь одного из героев Р. Киплинга, оно осталось с ним на всю жизнь.
Встреча с А. Дейчем стала для Кима Филби решающей. Приняв предложение Дейча, Филби становится советским разведчиком.
Во время гражданской войны в Испании он в качестве военного корреспондента газеты "Таймс" находился на франкистской территории, откуда передавал нашей разведке ценные сведения.
В 1940 году по заданию советской разведки К. Филби поступил на работу в британскую разведывательную службу "Сикрет интеллидженс сервис" (СИС). Благодаря своим незаурядным способностям, некоторое время спустя он становится заместителем начальника контрразведки этой службы. В его ведении контрразведывательное обеспечение всех военных операций западных союзников в Европе. В1944 году Кима назначают начальником важного отдела, занимавшегося изучением "советской и коммунистической деятельности". Одновременно он исполнял обязанности заместителя начальника СИС.
Можете себе представить, какая информация была в его распоряжении!
Во время войны английская разведка активно работала против фашистской Германии и получала много информации от своих агентов. Но делиться с нами, своими союзниками, не желала, несмотря на заключенные соглашения об обмене информацией. Филби умело исправлял эту "ошибку". Он направил в Центр много важных материалов о вооруженных силах и военных планах Германии. От него поступили данные о попытке сепаратных переговоров немцев с союзниками. Эти переговоры были прекращены после энергичного протеста Сталина. От Филби стало также известно о деятельности английских спецслужб против СССР как в годы войны, так и после нее. Немало английских агентов было выловлено благодаря его помощи.
Когда члены " пятерки" Д. Маклейн и Г. Бёрджес в 1951 году попали под угрозу ареста, Филби удалось узнать и во время сообщить об этом.
Ким Филби
Разведчики были спасены, но на Филби пало подозрение.
На ответственных должностях в СИС К. Филби все же находился до 1955 года, затем работал корреспондентом английских еженедельников "Обсервер" и "Экономист".
В 1963 году в связи с угрозой провала он был нелегально вывезен из Бейрута в СССР. С тех пор работал консультантом внешней раведки.
Один из ответственных сотрудников ЦРУ сказал: "Деятельность Филби ...привела к тому, что все чрезвычайно большие усилия западных разведок в период с 1944 по 1951 год были безрезультатными. Было бы лучше, если бы мы вообще ничего не делали".
Номером два в "пятерке" обычно называют Дональда Маклейна. По рекомендации А. Дейча, после окончания университета Д. Маклейн поступил в Форин Офис – Министерство иностранных дел Великобритании. Он работал на ответственных дипломатических должностях во Франции, США и Египте. В 1950–1951 годах возглавлял американский отдел Форин Офиса.
От Маклейна поступило огромное количество совершенно секретных материалов, наша разведка была в курсе дипломатической переписки Англии. Большим его достижением было получение документов о том, что английское правительство приняло проект "Тьюб Элойз" – "Трубный сплав" – о начале работ по созданию атомной бомбы. Его информация была одной из первых на эту тему.
В 1951 году в связи с угрозой провала он был выведен в СССР. Дональд Маклейн стал видным советским ученым, доктором исторических наук.
Третьим в "пятерке" был Гай Бёрджес. После окончания Кембриджского университета он поступил работать в Би–би–си и по заданию резидентуры внедрился в английские спецслужбы. В 1938 году стал сотрудником УСО – Управления стратегических операций, секретной разведывательно–диверсионной службы Великобритании. В спецшколе УСО занимался подготовкой агентуры для заброски на территорию фашистской Германии в годы Второй мировой войны.
В 1944 году Гай Бёрджес становится личным помощником министра иностранных дел, а в 1950 году получил назначение на дипломатическую работу в Вашингтон.
Благодаря Бёрджесу, наша разведка располагала протоколами заседания английского кабинета министров, комитета обороны и комитета начальников штабов. Особую ценность представляли материалы о военной стратегии Англии и НАТО, о деятельности английской и американской разведок.
В 1951 году, когда Филби сообщил, что Маклейн и Бёрджес находятся под угрозой ареста, они оба были нелегально выведены в Советский Союз.
Умер Гай Бёрджес в Москве в 1963 году.
Еще двое из "пятерки"
Если имена Филби, Маклейна и Бёрджеса широко известны уже более трех десятков лет, то имена еще двух разведчиков, входящих в "Кембриджскую пятерку", выплыли на свет только в последние годы.
Джон Кернкросс после окончания Кембриджа был принят на работу в Министерство иностранных дел. Он имел доступ к материалам совершенно секретного характера и снабжал нашу разведку ценной информацией, главным образом по немецкой тематике.
В середине 1940 года его назначили личным секретарем к лорду Хэнки, который вел работу по линии секретных служб и был председателем десятка комиссий по вопросам обороны, безопасности, научных исследований и т.п. Теперь вся информация о них поступала к Кернкроссу, а от него – к нам.
С января по май 1941 года от него было получено много материалов о подготовке немецкого нападения на СССР.
В сентябре 1941 года Кернкросс передал документ чрезвычайного значения – доклад премьер–министру Черчиллю о проекте создания атомного оружия. В нем говорилось, что его можно создать в течение двух лет. Это был первый документ, полученный разведкой о намерении использовать атомную энергию в военных целях.
Аппарат лорда Хэнки был расформирован, и Кернкросс перешел в Службу радиоперехвата и дешифрования. Уровень секретности в ней был чрезвычайно высоким. Дешифрованные материалы службы читали лишь несколько человек: премьер–министр Черчилль, министр обороны, начальник СИС английской разведки и, конечно, тот, кто готовил эти материалы – Джон Кернкросс. А от него они поступали в Москву.
Наше командование и разведку интересовало прежде всего все, касающееся Германии и советско–германского фронта. Англичане получали эти материалы путем дешифровки немецких радиограмм. По советско–английскому соглашению они должны были делиться ими с нашей стороной. Но не делали этого. Кернкросс помог исправить положение. Он передал важнейшие данные о готовящемся наступлении немцев на Курской дуге в 1943 году, указал примерные сроки наступления, его направление, технические параметры нового немецкого танка "Тигр" и другие Сведения.
Он оказал огромную помощь нашей стране, сохранив жизнь десяткам тысяч воинов Красной Армии, и внес свой вклад в победу нашей армии под Курском и на других фронтах.
Документов через руки Кернкросса проходило очень много. Те, которые не особенно интересовали англичан, но как раз интересовали наше командование, просто выбрасывались или уничтожались. Так как учета не велось, то Кернкроссу не нужно было снимать копии или делать фотосъемки. Иногда ему удавалось находить интереснейшие материалы в ящике для уничтожения. Он набирал пачку таких документов и передавал их сотруднику резидентуры.
С детства Кернкросс не видел левым глазом, а напряженная работа по дешифровке ухудшила зрение и на правом. Ему пришлось менять место службы: он перешел в СИС. Теперь он занимался контрразведкой е СССР и Балканских странах. В числе его заслуг в это время – выявление немецких резидентур на Балканах и добыча полного списка английских агентов в этом регионе.
Кернкросс работал в СИС до конца войны, затем перешел в министерство финансов, а оттуда в министерство снабжения. Его зрение ухудшалось, и разведывательные возможности уменьшались.
Руководство советской разведки установило ему пожизненную пенсию в тысячу фунтов стерлингов, но он от нее отказался, заявив, что достаточно материально обеспечен.
"Я восхищен, что наши друзья нашли мою помощь заслуживающей внимания, и я горжусь тем, что я кое–что внес в дело победы", – писал Кернкросс руководству советской разведки.
В послевоенные годы Кернкросс жил в Канаде, Италии, Франции. Умер в 1995 году в возрасте восьмидесяти двух лет.
Пятый член "пятерки" – Энтони Блант. Он был выдающимся искусствоведом, знатоком живописи и языков, глубоко интеллигентным человеком.
В годы войны он был зачислен на работу в английскую контрразведку. Вскоре занял должность помощника руководителя отдела. Через него стала проходить масса секретных материалов, которые представляли интерес для нашей разведки. По рекомендации нашего резидента, Блант установил теплые дружеские отношения с заместителем начальника контрраведки Лиделлом и будущим начальником британской разведки Уайтом. В распоряжении Бланта оказался роскошный дом в Лондоне, который, уезжая от бомбежек, предоставил ему его.близкий друг банкир Виктор Ротшильд.
Блант приглашал к себе Лиделла, Уайта, других офицеров разведки и контрразведки, в разговорах с ними получал много интересной информации. От них стало известно о той дезинформации , которую направляла в Советский Союз английская разведка, а также о работе, ведущейся контрразведкой против советских учреждений в Англии.
Он также сообщил О ведущихся сепаратных переговорах , которые втайне от СССР в сентябре 1944 года вели Англия и США с итальянским правительством. На основе этого соглашения советским руководством были предприняты дипломатические шаги, и наша страна также приняла участие в решении итальянских проблем.
Позже участники "Кембриджской пятерки" , в том числе и Блант, передали в Москву сообщения о других, более опасных тайных переговорах. Их вели американцы с представителем
Гиммлера обергруппенфюрером СС Вольфом. Целью этих переговоров было прекращение войны Германии на западе и ее продолжение на востоке против СССР. Только энергичный протест Сталина заставил американцев прекратить эти переговоры.
В конце войны Блант получил приглашение занять пост хранителя картин королевских дворцов. В Англии это считается очень высокой придворной должностью. Руководство разведки дало согласие на занятие этой должности Блатом, оговорив, что ему не будут давать разведывательных заданий, связанных с королевской семьей. После этого Блант некоторое время продолжал давать разведывательную информацию, тем более что высокий пост допустил его в высшие политические сферы.
Впоследствии связь с ним была прекращена, и он продолжал добросовестно выполнять свои обязанности советника королевы по вопросам искусства.
"Брайтенбах"
Тот, кто видел фильм "Семнадцать мгновений весны", помнит "папашу" Мюллера, одного из шефов гестапо, и людей, его окружавших, в числе которых был и знаменитый Штирлиц. В значительной степени прообразом Штирлица стал Вилли Леман, известный под кличкой "Брайтенбах".
В Имперском управлении безопасности (РСХА) ключевое место занимало Четвертое управление – тайная государственная полиция, или гестапо. Его задачей было изучение противника и борьба с ним.
Гиммлер
РСХА возглавлял рейхсфюрер СС Гиммлер, его правой рукой был Гейдрих, который курировал работу Четвертого управления, а ближайшим помощником Гейдриха являлся Вальтер Шелленберг, впоследствии (в 1941–1945 годах) – шеф германской разведки. Таким образом, в этом клубке сплелись все зловещие фигуры "Семнадцати мгновений весны".
Большая часть документов Четвертого управления, в том числе и ежедневные сводки, печатавшиеся только в двух экземплярах, для Гиммлера и Гейдриха, проходили через руки Брайтенбаха. Позже он стал начальником одного из подразделений нового отдела Четыре–Е, перед которым стояли главным образом контрразведывательные задачи. На этот пост он был назначен Шелленбергом. Брайтенбаху поручили "разработку" Советского посольства, а после прихода Гитлера к власти, в 1933 году, в его подразделении было создано Отделение по борьбе с " коммунистическим шпионажем ".
Такое длинное описание системы гитлеровской госбезопасности необходимо для того, чтобы читатель понял, какую ценность представлял этот агент, работу с которым вела Вардо – наша разведчица Елизавета Зарубина.
Их встречи, проводившиеся в условиях глубокой конспирации, всегда были результативными – еще бы, наша разведка оказывалась в курсе не только действий, но и замыслов фашистских главарей.
Елизавета Зарубина
20 апреля 1934 года, в день рождения Гитлера, Леман был повышен в чине и принят в СС. Вардо поздравила его с этим повышением, расценив его как свидетельство доверия гитлеровцев к Брайтенбаху. Некоторое время спустя он передал тексты телеграмм гестапо, что дало возможность советским дешифровальщикам установить гестаповский шифр.
В начале 1935 года Брайтенбах выполнил задание Центра и сообщил технические подробности о ракетах, изъятых гестапо при аресте конструктора ракет Зандберга.
Позиции Брайтенбаха укреплялись. Ему было поручено контрразведывательное обеспечение военной промышленности Германии.
Соответственно выросли и его разведывательные возможности. Вардо приходила со встреч буквально перегруженная материалами. Связники – Китти Харрис, Маргарет Браудер и другие – едва успевали отвозить эти материалы в Париж и другие места для последующей отправки в Москву.
В ноябре 1935 года Брайтенбах на встрече с Вардо сообщил, что участвовал в совершенно секретном совещании в Военном министерстве, где их ознакомили с новейшими образцами боевой техники. Он передал описания новых типов артиллерийских орудий, в том числе дальнобойных, бронетехники, минометов, бронебойных пуль, специальных гранат и твердотопливных ракет.
Он же передал – впервые! – информацию . о создании под руководством Вернера фон Брауна принципиально нового вида оружия – ракет на жидком топливе для поражения целей на расстоянии в сотни километров.
Вардо тщательно записала все со слов Брайтенбаха, и этот доклад на шести страницах был направлен 17 декабря 1935 года Сталину и Ворошилову, а затем и Тухачевскому. Позднее Брайтенбах сообщил дислокацию пяти секретных полигонов для испытания новых видов оружия.
Однажды Брайтенбах пришел на встречу взволнованный, но лукаво улыбающийся. Вардо насторожилась:
– Что случилось?
– Могло случиться, но все обошлось. Я чуть было не пропал за чужие грехи. Некая фрейлейн Дилтей заявила в гестапо, что русские имеют там своего человека, и назвала мою фамилию. За мной, как потом мне рассказывали, даже установили слежку. Но потом оказалось, что Дилтей имела в виду другого сотрудника, моего однофамильца, в которого была влюблена, да и тот оказался ни при чем – просто она решила отомстить ему за неверность и оговорила его.
Пронесло! А ведь слежка могла вывести и на Вардо! О том, что все обошлось, подтвердил и тот факт, что вскоре Брайтенбах в числе четырех сотрудников гестапо получил ценную награду – портрет фюрера с личной подписью и грамоту.
В декабре 1942 года в результате провала Брайтенбах был арестован гестапо и расстрелян.