Вести о событиях в заливе Нутка достигли Лондона в ноябре 1789 года.

После чего британский премьер-министр Уильям Питт-младший заявил, что подданные короны имеют право торговать на любой территории. Так как испанские законы говорили другое, то это лишь обострило ситуацию. Вопрос обсуждался в Палате общин и Королевский флот начал готовиться к войне.

Одним из первых действий с английской стороны было снаряжение эскадры из семи линейных кораблей в Вест-Индию. Там у Британии было, кроме нескольких малых фрегатов и шлюпов, только один 50-пушечный корабль в Галифаксе. Ни один факт не указывает так убедительно на неготовность ее к войне, как крайняя бедность морских сил в Карибском архипелаге в то время, когда в Гаване испанская эскадра имела пять 70-пушечных кораблей и три фрегата. В колониях Франции также постоянно находилось три-четыре линейных корабля.

В ожидании войны командующтй Североамериканской станцией, ожидая любой поворот событий, приводит эскадру в готовность к отплытию в кратчайшие сроки. В адмиралтействе за Робертом Хьюзом закрепилась слава человека сначала отдающего команду и только затем думавшего. Он попросту решил, что Бонапарт вполне справится в одиночку. Имея известность блестящего навигатора и решительного человека, а к тому же говорящего по-испански Бонапарт без сомнения найдет, что предпринять, когда окажется на месте.

' Разговоры об испанских материковых владениях и о гватемальском золоте повернули мысли в сторону создания состояний. Для флотских офицеров, в большинстве избравших свою профессию в надежде сделать служебную карьеру и укрепить финансовое положение, это были те места, которые стимулировало подобные мечты'.

Содержание вскрытых Бонапартом приказов возлагало на него следующие обязанности: действовуя решительно освободить двадцать восемь британских моряков, насильно удерживаемых в порту Сан - Блас. Его также информировали, что испанцы патрулируют побережье, используя для этого 26-пушечные корветы 'Принцесса' и 'Любимица'. В случае враждебных действий их предписывалось захватить, утопить, сжечь либо иным образом вывести из строя. Лишь после того, как это задание будет выполнено, Бонапарту разрешалось атаковать испанские суда с сокровищами в Тихом океане, всемерно избегая нанесения ущерба местным жителям. Заключительный пункт предостерегал от того, дабы преждевременно дать знать испанцам о своем присутствии. Для этого предписывалось избегать подходить к берегу на дальность видимости от мыса Горн до самого Сан - Бласа, что само по себе представляло сложную навигационную задачу. Подобную программу можно было бы, как минимум, назвать нескромной.

На рождество 'Пандора' пересекла экватор и 10 января достигла Рио-де-Жанейро. Она вышла из Рио-де-Жанейро 14 января, 19 января заправилась водой на Фолклендских островах, тогда необитаемых, после чего двинулась к мысу Горн. Бонапарт впервые увидел эту мрачную скалу 24 марта. С тех пор он уже не видел побережья до тех самых пор, как 2 мая 1790 года 'Пандора' вошла в небольшую бухту на восточной стороне Марии Клеофас из группы островов Трес Мариас, в 54 миль от порта Сан-Блас. Острова были необитаемы и редко посещались испанцами, у них к тому же было недостаточно судов для таких вояжей. На островах была пресная вода, огромное количество рыбы и дичи, но важнее всего для Бонапарта стало восполнить запас питьевой воды в бочонках. Уже давно пресную воду выдавали по порциям только для питья: сначала по две, потом по одной кружке в день на человека.

На следующий день, пробегая взглядом по обветренным суровым, а иногда и откровенно жестоким лицам офицеров собравшихся на шканцах, Бонапарт объявил.

- Джентльмены, я полагаю, настал момент раскрыть вам, с какой целью мы отправлялись в плавание. Во-первых, я намерен добиться безусловного освобождения наших соотечественников захваченных без объявления войны. Кроме того, возможно больше вреда нанести испанскому торговому флоту. Очень жаль, что мне запрещено сжигать их порты.

- Но почему Сан-Блас? - лейтенант морской пехоты Пауэлл, слыл человеком немногословным, но слова, когда он начинал говорить, были в основном богохульные.

- Большое число наших пленных находится именно там. Король решил, что мы должны отвлечь Испанию от Вест-Индии. Я уверен, что с этим кораблем отправились люди, чья постоянство, сила духа и выносливость способна выполнить эту задачу.

Около 6 часов вечера, когда морской ветер стих и начался береговой бриз, 'Пандора' подняла якоря. Вскоре с нее увидели вдали несколько точек, в подзорную трубу разглядели лодки и подойдя ближе подняли на палубу захваченных ловцов жемчуга. Хотя они так и рассыпались в улыбках и поклонах, но явно боялись, что будут болтаться на рее английского корабля. Нескольких успокоительных слов со стороны Бонапарта оказалось вполне достаточно, чтобы старший из ловцов, бормоча под нос какие-то указания для самого себя, обрисовал кисточкой грубый, но понятный для глаза план Сан-Бласа, оказавшийся маленькой мелкой гаванью.

- Между острием этой косы, сеньоры, и мысом западнее от нее находится мелкое место. Здесь же, за отмелью в пределах досягаемости пушек берегового форта из камня-известняка, возможен вход в порт - давал он свои пояснения. - Увы, сеньоры, только в этом единственном месте.

- Те отметины означают форты, - спросил Бонапарт, - и, если это так, сколько орудий там установлено?

Форт на набережной, по существу артиллерийская батарея, защищенная каменной стенкой и величественно названный кастильо. был вооружен 8 и 6-фунтовыми пушками. Ловец клялся, что многие из 12 амбразур пустуют и все еще ожидают прибытия орудий из Испании.

Президия и город Сан-Блас, расположенные на плоской скале примерно в 1 миле от береговой линии, на расстоянии, ставившем их в безопасность от пушечных ядер враждебных иностранных кораблей, образовали четырехугольник, вмещающий центральный плац, окруженный внешней оборонительной стеной с бастионами. Внутри стены были склады, казармы и помещения для семей солдат, арсенал, часовня, штаб-квартира коменданта, построенные из необожженного кирпича. Для предотвращения нападения индейцев, в отсутствие части гарнизона, две пушки из кастильо были перемещены в президию и установлены на раскатах. Предместье до пристани было занято садами и хижинами.

На рейде стоял 26-пушечный корвет 'Любимица', а в гавани шлюп 'Сан Карлос', 60-тонная шхуна 'Сонора' и небольшое судно иезуитской миссии из Лорето. В гарнизоне было 76 солдат, шлюп и корвет имели по 41 и 72 человека на каждом против 134 в экипаже 'Пандоры'. Корвет 'Принцесса' находился в заливе Сан-Франциско, где выполнял съемку неизученной части. 16-пушечный шлюп 'Сан Антонио' ушел в Санта-Барбару и Сан-Диего.

Несколько позже, когда с британского фрегата, увидев островок Изабеллы, с тихим ветерком от норд-норд-веста держали так, чтобы увидеть скалу Педра Бланка Бонапарт сдержал свое слово и ловцов отпустили.

Она показалась в 5 утра, в 8 часов имели ее на траверзе, пройдя по лагу 17 миль. Высокая отдельно ставшая белая скала была во всем похожа на ту, которая лежала в двух милях к норд-весту от северной оконечности большего острова из Трес-Мариас, такая же третья скала стояла на самом рейде Сан-Бласа. Эта последняя стала видна в то время, когда проходили вторую, и прежде того, как открылись дома с красными черепичными крышами и флаг на горе Сан-Бласа.

На собранном военном совете Бонапарт объявил о своем решении войти в гавань сегодня днём, поэтому во время боя будет необходимо особенно чётко выполнять все команды.

- Но батарея? - спросил доктор, - извините, что перебил вас, капитан. Разве не знаете, как подозрительны испанцы? Если не остановимся при входе на рейд, с батареи расколют нас ядрами.

- Что за беда! - отвечал Бонапарт. - Получим два-три ядра в борт, главным фактором успеха будет внезапность.

Помимо внезапности Бонапарт рассчитывал, что испанцы вначале могут принять фрегат за корабль, прибывший из Акапулько, и не станут открывать огонь во время его входа во внешнюю гавань Сан-Бласа. При ясном воздухе в нынешнее время года остров Трес-Мариас, островок Изабеллы и три Педро Бланки служили прекрасными указателями для судов, приходящих от веста; за второй скалой на расстоянии 20 миль до рейда уже начались якорные глубины. Пандора прошла мимо выходящей из бухты рыболовецкой лодки, и оттуда ее приветствовали веселыми криками.

- Прибавьте парусов, мистер Уайт, - велел Бонапарт.

Матросы, собравшиеся на полубаке, с тревогой поглядывали на бледно-зеленую линию, показывающую границу отмели. Лейтенант Мун выругался и заметил:

- Это будет опасно, чертовски опасно.

Приняв фрегат за свой, батарея прикрывавшая вход в гавань молчала, никто не ожидал такой наглости от англичан. Под всеми парусами прошли под жерлами пушек и стали на якоря напротив неказистого испанского корвета, прямо у внутренней кромки отмели. Было видно, как к берегу скачут всадники, еще издали крича что-то воинственное.

- Дьявольское им проклятье! - прорычал Пауэлл. - Почему эти ублюдки не открывают огня?

Испанцы и мысли не допускали, что кто-то рискнет вклиниться между корветом и берегом, ведь это почти наверняка означало сесть на мель. Батарея левого борта 'Любимицы', обращенная к набережной, оказалась загроможденной множеством хозяйственных предметов и не могла вести огонь.

- Мистер Прайс! Вы старший, возьмете мичмана, квартирмейстера, двух боцманских помощников и двадцать матросов. Мистер Пауэлл, стройте ваших пехотинцев!

- Вперед парни,- Бонапарт отправил на борт корвета десант, для большей убедительности на 'Пандоре' открыли пушечные порты. Атакующие смели якорную вахту и в несколько минут очистили верхнюю палубу 'Любимицы' сдавшейся без всякого сопротивления. С берега тем временем уже слышался барабанный бой тревоги.

Где-то минутой позже испанский комендант удовлетворил любопытство Пауэлла. Несколько пушек батареи выпустили свои снаряды, выплюнув крупные кольца дыма..

'А ну-ка, опалим бороду королю испанскому!'. Фрегат накренился от отдачи бортовых пушек и тем самым положил начало получасовой канонаде, во время которой крушил кастильо из своих орудий. Положение было напряженным, к счастью для англичан, камень-известняк только с виду казался прочным. Довольно часто случалось, что, после удара девятифунтового ядра в стену кастильо целый сегмент ее взлетал в воздух, оставляя неровную белую брешь. Все-таки за это время испанцы смогли положить несколько выстрелов в корпус 'Пандоры', что стоило ей двух человек убитых и семь раненых, один из них смертельно.

Первый лейтенант Уайт отдавая приказы, пробежал по главной батарейной палубе и присоединился на квартердеке к Бонапарту. Оба офицера пристально изучали противника. Во внутренней гавани 16-пушечный шлюп медленно двигался по направлению к входу. Наконец, капитан подозвал одного из мичманов.

- Передайте мистеру Муну мое почтение, и скажите, что он может открыть огонь из пушек первого дивизиона по рангоуту 'Сан-Карлоса'.

Мальчишка скрылся внизу. Во тьме батарейной палубы лейтенант Мун, не отрываясь, глядел вдоль ствола концевого орудия. Когда вражеский бушприт окажется в прицеле, весь залп будет направлен на шлюп. Еще одно ядро попало в корпус, но Мун не замечал ничего. Потом в поле его зрения вошел нос

'Сан-Карлоса' со вспышками выстрелов.

- Огонь!

Над испанским шлюпом поднялось облако дыма и пыли, его бушприт был разбит в щепы, фок-мачта упала за борт, став неуправляемым корабль забаррикадировал пролив. В следующую минуту из глоток британских матросов вырвалось бурное ликование, батарея в кастилью подняла белый флаг.

Десантная партия уже получила приказ к высадке на берег, когда от пристани отчалила шлюпка с красно-золотым флагом испанского короля. Шла она с такой скоростью, что, наверное, ее гребцам было трудно дышать. В роли эмиссара выступал офицер, который, подчиняясь приказу коменданта президио дона Хосе Аргуэльо, отважился подойти и выяснить намерения этого фрегата, держащего гавань под угрозой своих пушек. Приведенный к Бонапарту, он поклялся, что все захваченные английские пленные некоторое время назад были уже освобождены.

Наполеон вонзил в испанца взгляд холодных серо-голубых глаз.

- А по-моему, сэр, вы всего лишь мерзавец, если передать мне такое. И повернулся к лейтенанту Пауэллу.

- Возьмите мою гичку и охрану, разыщите его превосходительство коменданта и потребуйте от него прямых ответов на два ясных вопроса. Первое, узнайте у его превосходительства дона Хосе, не находятся ли Испания и Англия в состоянии войны.

- Слушаюсь, сэр.

- Второе, если наши страны не находятся в состоянии войны, тогда почему были задержаны наши суда?

- Слушаюсь, сэр - лейтенант подозвал мичмана Кина, горниста и шестерых здоровенных морских пехотинцев.

- Никакого состояния войны не существует,- доложил Бонапарту через полтора часа Паузлл - или, по крайней мере, так клянется комендант дон Хосе Аргуэльо. Далее он заявил, что, хотя мы вторглись во владения его католического величества, он считает себя слишком незначительным подданным, чтобы брать на себя ответственность за начало военных действий. Комендант, - ухмыльнулся Пауэлл, - был совершенно поражен тем, что английский корабль осмелился на это в одном из портов короля Карла IV.

Теперь было ясно, что на юг уже поскакали курьеры с сообщением об этом неслыханном оскорблении достоинства Испании. Переговоры между Аргуэльо и Бонапартом происходили на набережной, довольно далеко от стоянки 'Пандоры'., Наполеон прямо потребовал немедленного освобождения всех пленных, со своей стороны он, как капитан короля Георга обещал, что Сан-Блас больше не пострадает. Изо всех сил старался оставаться вежливым комендант склонил свою лысеющую голову и расстался с ним, бледный от унижения. Тем временем появилась согреваемая солнцем колонна шумных довольных пленников. Осунувшиеся, лохматые, с гноящимися от оков ранами, они на слабых ногах пытались приплясывать от радости. Дойдя до причала и видя своего освободителя, многие тянулись поцеловать руку этому невысокого роста, но властного вида человеку. Хотя и явно довольный, Бонапарт не позволял приносить себе такую дань благодарности. Со стороны гавани прибежал посыльный с 'Пандоры'.

-Мистер Уайт, сэр, почтительно просит вас немедленно вернуться на корабль. Первый лейтенант Уайт встречал Бонапарта на палубе у трапа.

- Сэр, штурман корвета рассказал, что на этой неделе из Акапулько выйдет фрегат 'Консепсьон' с королевской почтой и Реал Ситуадо. Офицеры обменялись взглядами, Бонапарт изо всех сил пытался скрыть возбуждение.

- А что капитан, дон Хосе Робредо? - Мистер Пауэлл приведите его.

Глаза пленника ошарашенно вращались в глазницах и он, задыхаясь, произнес

- Дьявольское проклятие на всех вас, чертовых англичан! Вы, проклятые еретики, зря сюда плыли. Наши берега охраняют Святая Дева и ее ангелы.

- Боюсь, сэр, что с этим пожирателем чеснока говорить бесполезно, сэр.

- Думаете, что штурман говорит правду?

- Мы допросили по отдельности некоторых из членов экипажа. Описание фрегата, название и примерная дата отплытия, все совпадает.

- Вот как? - Мистер Уайт, прошу вас приказать десантной партии немедленно вернуться с берега. Я намерен нанести еще один визит.

Репутация испанских корветов была невысока, в Королевском флоте они считались медлительными и неповоротливыми, но чтобы не оставлять 'Любимицу' испанцам, Бонапарт приказал поджечь ее, полив палубу смолой. Пленникам были даны две трофейные лодки, чтобы они могли добраться до берега.

Клубы черного дыма, охватившие 'Любимицу', несло к песчаному пляжу, на котором столпились испанцы,наблюдая как догорает их корабль. Едва успели развернуть паруса, как Пандора, покачиваясь, сразу направилась к выходу из гавани. Фрегат взял курс на Де-Сантьяго-де-Матанчел, открытый залив, защищенный от преобладающих в этих краях северо-западных ветров и находящийся восточнее порта Сан-Блас.

Еще на пути от Барбадоса 'Пандора' показала себя с лучшей стороны, если оставить в стороне штормы и капризы ветров, это достижение можно вполне отнести на счет рвения команды, достигшей наивысшей степени выучки. Участие в бою дало большой сплачивающий эффект и любой приказ выполнялся едва ли не быстрее, чем бывал отдан. К утру поднялся свежий бриз, дувший не переставая. Шли быстро, выжимая из парусов все, что можно, день за днем фрегат отмерял по две сотни миль. Бонапарт часами сидел у себя в каюте, размышлял над картой, чертил на ней линии и бормотал что-то.

- Так, - наконец сказал он и обвел карандашом точку на скрещении сто девятого градуса западной долготы и десятого северной широты.

В начале мая 1790 года 34-пушечный фрегат 'Консепсьон' был готов к отплытию из Акапулько, когда власти получили сообщение из Сан-Бласа, в нем говорилось, что 4 мая порт был атакован английским фрегатом. Вице-король немедленно приказал отложить выход, но к тому времени, когда его курьер добрался до Акапулько, 'Консепсьон' уже вышел в море. Фрегат пошел на юг, а затем на 12 градусе северной широты взял курс на запад, к острову Гуам. 'Консепсьон' вез на Филлипины королевскую и частную почту, новых чиновников, и самое главное королевскую субсидию на содержание испанской армии, без нее колония не могла бы долго продержаться. Всего в окованных железом сундуках находилось триста тысяч песо. Позже епископ Манилы Салазар жаловался королю: 'Английский мальчишка двадцати одного года от роду с ничтожно маленьким кораблем с сотней или чуть больше спутников нанес нам столь огромный ущерб и ушел восвояси, хохоча над нами'.

'Пандора' крейсировала у острова Клиппертон, в 670 милях юго-западнее мыса Корриентес. Остров располагался достаточно близко к маршруту манильских галеонов, шедших в западном направлении. Каждые полчаса, с ударом склянок, фрегат совершал поворот через фордевинд, дюжина пар глаз на марсах следила за далеким горизонтом. Ясным днем с салинга стеньги 'Пандоры' можно было различить парус на расстоянии около двадцати миль. Наполеон напряженно прикидывал параметры круга, где была вероятность обнаружить испанца, пятьдесят против пятидесяти, что 'Консепсьон' не увидят и профессиональная репутация Бонапарта безвозвратно погибнет. Оставалось надеяться, что он угадал верный район, офицеры знали это не хуже самого капитана.

- Вы помните Ансона, Лесли? - расхаживая вместе с доктором по шканцам, спросил Наполеон.

- Он обошел вокруг света, захватил галеон, шедший из Манилы. Чего можно еще пожелать?

На сером небе проступал слабый розоватый отсвет.И вот, когда Пандора приподнялась на волне...

- Эй, на палубе! - заорал впередсмотрящий.

- Что у вас? - долетел наверх едва слышимый голос третьего лейтенанта Прайса.

- Восемь румбов по левому борту парус!

Бонапарт угадал правильно. Несколько минут на корабле кипела работа: матросы повторяли доведенные до автоматизма движения. Пушки выдвинули, палубы присыпали песком, шланги присоединили к помпам, потушили огни. Доктор смотрел на испанский фрегат, с каждой минутой тот становился все более отчетливым. Бонапарт приказал Лесли спуститься вниз и не вылезать до конца схватки, потерять хирурга было бы глупо. На 'Пандоре' взвились сигнальные флаги.

- Предлагаю сдаться без боя.

'Консепсьон' ни в малейшем отношении не был готов сражаться, но отказавшись сдаться, столкнувшись лицом к лицу всего дишь с легким фрегатом, испанский капитан попытался прорваться. Волны приобрели свинцовый оттенок, ветер взбивал на их гребнях барашки, которые становились все больше. 'Консепсьон' шел встречным галсом, явно стараясь держаться как можно круче к ветру,стараясь заполучить наветренное положение.

- Парни! - громко обратился Бонапарт к экипажу. - Этот малый, которого вы видите, всего лишь испанец. У него в борту множество орудийных портов, но в них только четырех или восьмифунтовые пушки. До тех пор, пока не ударит барабан, ни одного выстрела!

'Пандора' кренилась под свежим ветром.

- Мистер Уайт, - я побеспокою вас просьбой взять два рифа на марселях.

Идя навстречу, фрегаты сближались под тупым углом. Бонапарт пытался решить задачу кто будет на ветре, когда в вершине треугольника произойдет встреча.

- Они открыли огонь, сэр, - сказал Уайт.

Клуб дыма с правого борта 'Консепсьона' и ядро пролетает между мачт у них над головами. По-прежнему нельзя было сказать, какой корабль окажется на ветре, когда они сблизятся. Еще клуб дыма и громкий треск на шкафуте, где попало ядро.

- Дьявол! Бой-то будет ближний, - сказал Уайт, прикидывая на глаз расстояние между фрегатами.

Бонапарт смотрел на паруса, не заполощут ли,- приготовьтесь, мистер Мун. Стреляйте, как только сможете навести пушки, - крикнул он. Потом, не поворачивая головы, бросил человеку у штурвала

- Руль на ветер! Так держать!

'Пандора' повернулась и пронеслась с наветренной стороны от 'Консепсьона'. Пушки правого борта выстрелили почти разом, раскатистый грохот потряс корабль до самого киля. Окутавшее ее облако дыма в мгновение развеялось ветром. Все ядра ударили в испанца, ветер донес до слуха крики раненых. Столь неожиданным был маневр, что с 'Консепсьона' дали лишь один выстрел, снова раздался треск и полетели щепки.

- Двое убитых у пушки номер четыре, - сказал Уайт.

- Приготовиться к повороту оверштаг! - бросил Бонапарт.

'Пандора' повернулась, пушки выпалили по беззащитной корме 'Консепсьона'. Орудия правого борта были уже заряжены, у левого борта матросы проталкивая в стволы мокрые банники, забивали заряды и ядра и вновь выдвигали пушки. 'Пандора' дала два бортовых залпа в упор, но за это теперь предстояло расплачиваться. Имея преимущество наветренного положения, 'Консепсьон' навязывал ей ближний бой. Корабли окутались дымом, сквозь который долетал треск щепок, стук падающих на палубу тросов и голос Муна

- Стреляйте, как будете готовы, ребята!

Следующий бортовой залп прогремел нестройно, более опытные орудийные расчеты стреляли быстрее. Теперь выстрелы гремели не смолкая, и 'Пандора' содрогалась беспрестанно. Временами сквозь рев ее канонады прорывался оглушительный грохот неприятельского бортового залпа.

- Горячее дельце, сэр, - сказал Уайт.

Железный град сметал все на палубе фрегата. Мертвые лежали у мачт - туда их стаскивали, освобождая место орудийным расчетам, раненых волокли вниз в люки. Обстенив ненадолго грот-марсель, Бонапарт дал 'Консепсьону' проскочить вперед, в то же время не позволив 'Пандоре' погасить скорость. В следующее мгновение он повернул корабль оверштаг, бездействующая батарея правого борта открыла огонь по корме испанского фрегата. Затем вновь повернул 'Пандору' оверштаг и встречным галсом прошел за его кормой, пушка за пушкой посылала каждое ядро в 'Консепсьон'.

- Отлично! Ну, отлично! - воскликнул Уэйт. Намереваясь пройти у них под ветром, 'Консепсьон' повернул через фордевинд. Дельце было горячим даже слишком. Корабли сближались, огонь испанцев делался все более разрозненным. Когда фрегаты оказались напротив друг друга, разделяемые лишь полоской черной бурлящей водой, пушки 'Пандоры' осыпали палубу 'Консепсьона' градом картечи. Едва корабли соприкоснулись, как британцы с воодушевлением пошли на абордаж, подогреваемым невероятной суммой призовых денег на кону.

Вспышки неприятельских пушек разорвали сумерки, чуть выше головы Бонапарта в мачту ударила мушкетная пуля, потом еще одна и еще, но на палубе испанского фрегата царило полное смятение. Восемь лет, что Консепсьон находился в Тихом океане, не менее двух тысяч миль отделяло его от любого возможного противника на море.

Офицеры попытались оказать сопротивление на шканцах, кое-кто из матросов похватал шпилевые вымбовки и кофель-нагели. Несколько раз прозвучали пистолетные выстрелы. Атакующая волна подавила сопротивление на верхней палубе почти мгновенно. Тех, кто сопротивлялся, либо убили, либо оттеснили вниз, остальных согнали вместе и окружили. На нижней палубе испанцы метались в поисках вожаков, которые организовали бы защиту фрегата. Красно-золотой флаг исчез с его кормы и

'Консепсьон' сдался.

За полтора часа боя испанцы понесли тяжелые потери. 80 человек убитыми и 106 ранеными из 277 человек команды, в том числе капитан дон Антонио де Кордоба и Лассо, граф де Монклова потерял руку, а первый лейтенант дон Фернандо де Миера был убит.