Так прошел первый день великого праздника гуннов.

Теперь они стали готовить торжественные похороны.

Прежде всего, мужчины выбрили себе догола бороды с правой стороны, а женщины обрезали волосы, также с правой стороны головы, потом мужчины исполосовали себе обе щеки такими ранами, что в них мог войти палец. Женских воплей и слез было недостаточно, чтобы оплакать смерть великого вождя. Достойно почтить ее могла только кровь мужчин.

После того, на большой площади среди лагеря, на так называемом «круге», где проходили смотры войскам и собрания народа, а также военные учения, скачки и бега, была выставлена одна из величайших драгоценностей всей ханской орды — необыкновенно высокий и обширный шатер из чистого шелка темно-пурпурного цвета. Эта редкость была прислана из Китая богдыханом в Тибете; потом попала в Персию, там овладел ею, в лучшие дни Византии, римский полководец и привез ее с военной добычей в столицу. Аттила, узнав от своих подданных об этом сокровище, постарался овладеть им, поставив непременным условием одного из своих жестоких договоров, чтобы ему прислали эту роскошную вещь. Бесхарактерный император не посмел отказать своему притеснителю.

Итак, этот шатер, где Аттила только изредка принимал иностранных королей, желая ослепить их своим блеском, был раскинут теперь на своих подставках из чистого золота посреди площади. Золотой дракон с подвижными крыльями, хлопавшими от ветра, с высунутым языком и закрученным хвостом, красовался на верхушке среднего шеста.

Внутри палатку снизу до верху украшало взятое в добычу от врагов оружие и конская сбруя, унизанная жемчугом и драгоценными камнями. Сюда-то и принесли покойника в золотом гробу; золотой гроб поставили в серебряный, а серебряный — в железный. После этой церемонии, Дзенгизиц, Хелхал и все знатные вельможи гуннов, все простолюдины, владевшие конем, собрались в числе нескольких тысяч, выстроились рядами и стали объезжать вокруг шатра; сначала по три раза шагом, потом — по три раза рысью, три раза галопом и три раза во весь карьер. Пешие скучились возле самой палатки в центре круга; при этом всё присутствующие пели или скорее выли, причем их голоса часто переходили в рыдания, погребальную песнь, нарочно сочиненную для этого случая любимым певцом Аттилы, Друлксалом, который получал такие щедрые подарки от своего господина.

О, великий сын Мундцука, Повелитель храбрых гуннов, Храбрых гуннов повелитель, Всех племен земли владыка! Ты мечом своим победным Покорил себе сарматов, Вендов вольных и германцев, И под скипетром Аттилы Много царств соединилось. Городов ты много сотен Взял себе у двух империй. Пред тобою трепетали Императоры на тронах, И, спасти что б хоть остатки Разоренных их владений Ежегодно высылали Дань тебе беспрекословно. Да, неслыханная слава О тебе распространилась Меж народами вселенной. Пуру — бог войны всесильный Дал тебе свой меч победный И тебя своим любимцем Он нарек в ночном виденье. Дал тебе и бич он в руки, Что б народы все покорно Храбрым гуннам подчинялись. И, окончив славный подвиг, Умер ты блаженной смертью. Неожиданно пресеклись Дни твои не в поле ратном, Не от вражьего булата, Не от заговора близких, Не от дряхлости, болезни; Ты скончался без мучений В упоении блаженства! И народ осиротелый Никаких не терпит бедствий. Умер ты в расцвете силы У красавицы в объятьях, В вечность ты переселился Безо всяких мук предсмертных, И за мирную кончину Никому не надо мщенья. В золотом гробу положен Славный витязь, потому что Гордый Рим  — покорный данник Нес Аттиле горы злата. В серебре тебя хороним, Потому что Византия Серебром тебе платила. А железный гроб последний Означает, что железом Сокрушал врагов Аттила. И теперь твой дух великий В величайшего героя Перешел, чтоб трон Аттилы Не утратил прежней славы. И, твое занявши место, Новый вождь, о, сын Мундцука, Поведет к победам новым Твой народ великий  — гуннов, И господства во вселенной Никогда мы не утратим, Вражьей силы не боимся…

Погребальная песня не была допета до конца. Завывание гуннов было неожиданно прервано появлением отряда всадников, между которыми были самые знатные из свиты и домашних мальчика Эрлака. Они мчались, сломя голову, точно спасаясь от преследования, и кричали в испуге: «На помощь!.. На помощь!.. К мщению!.. Гепиды!.. Король Ардарих ворвался в лагерь!..»