П осреди густых орегонских лесов прятался маленький и на вид ничем не примечательный городок. Как и во всех прочих небольших американских городках, здесь были магазины, рестораны, дома и школы. Город выглядел настолько нормальным, что совершенно не запоминался. Каждый год бесчисленное множество путешественников проезжали через него и тут же о нем забывали. Им и в голову не приходило, что в этом городишке может находиться что-нибудь экстраординарное или уникальное. Но, конечно же, если бы кто-то остановился, чтобы осмотреть городок повнимательнее, стало бы совершенно очевидно, что этот город, Салем, обслуживает совершенно особую клиентуру – монстров!

Этот кто-то мог бы подумать, что город монстров – это ужасно увлекательно, но ничего подобного. В Салеме уже давным давно не случалось ни скандала, ни драмы, если не считать небольшой ссоры из-за того, какое именно кладбище станет местом проведения Пляски Потрясающих Покойников, празднества, которое уже благополучно миновало. На самом деле здесь все было настолько обыкновенно, что самым волнующим событием, маячащим впереди, оказывалось начало нового семестра в Школе монстров.

Ясным ранним утром понедельника чугунные ворота Школы монстров со скрипом отворились перед быстро приближающимся стремительным потоком. Среди толпы учеников-монстров затесалась и маленькая серая горгулья в восхитительном розовом льняном платье; на талии у нее вместо пояса был элегантно повязан шарф от Скермеса. Осторожно пробираясь через толпу, юная девушка заботилась о своем чемодане от Луи Крюттона и ручной грифонше – горгулье Ру, – но более всего она заботилась о собственных руках. Поскольку горгульи созданы из камня, они отличаются и чрезвычайно большим весом, и ужасно острыми когтями. А уж чего юная горгулья совершенно не желала, так это разодрать собственное платье в первый же день учебы в новой школе.

– Пардоне муа, мадам, – с очаровательным скариским акцентом произнесла Рошель Гойл, добравшись до верха парадной лестиницы. – Не хотелось бы показаться навязчивой, но, быть может, вы ищете вот это?

Рошель наклонилась, подобрала голову с иссиня-черными волосами и ярко-красными губами и вручила ее внушительной безголовой фигуре, стоящей рядом с главным входом.

– О, благодарю тебя, дитя! Я то и дело теряю голову, и в прямом, и в переносном смысле. Понимаешь, в меня недавно ударила молния, и теперь я временами страдаю тем, что врачи называют помутненным состоянием рассудка. Но не беспокойся, это не навсегда! – сказала директриса Бладгуд, водрузив голову обратно на ее законное место. – А теперь скажите, я вас знаю? В моем нынешнем состоянии мне трудновато запоминать имена и лица, да и вообще что-либо, если уж начистоту.

– Нет, мадам, вы определенно меня не знаете. Я Рошель Гойл из Скарижа, и я должна буду жить в новом общежитии кампуса.

– Я в восторге от того, что наша репутация первой академии монстров привлекает так много учеников из других стран! Так вы из Скарижа? Как вы сюда добрались? Надеюсь, не верхом на вашем миленьком грифоне? – поинтересовалась директриса Бладгуд, указав на веселого любимца Рошель.

– Параграф одиннадцать, пункт пять Этического кодекса горгулий категорически не рекомендует нам садиться даже на мебель, не то что на домашних любимцев! Мы прилетели на самолете авиалиний ВерВульф, самой надежной компании. Их самолеты оборудованы особо укрепленными стальными креслами для каменных пассажиров, сообщила Рошель, оглядев свою стройную, но увесистую фигуру. – Мадам, могу я побеспокоить вас просьбой указать, где находится общежитие?

Но прежде чем директриса Бладгуд успела что-либо ответить, Рошель сбило наземь нечто, по ощущениям напоминающее стену воды. Резкое, сырое и чрезвычайно холодное неизвестное существо мгновенно накрыло Рошель и Ру густым туманом. Лежащая на полу Рошель увидела коренастую полную женщину с седыми волосами: она неслась сквозь толпу подобно цунами и сшибала с ног всех в радиусе пяти футов от себя.

– Мисс Сью Нами! – позвала директриса Бладгуд, когда водянистая женщина втрамбовала какого-то ничего не подозревавшего вампира в стену.

Заслышав пронзительный голос директрисы Бладгуд, мисс Сью Нами развернулась и затопала обратно, оставляя за собой цепочку лужиц. Когда она оказалась вблизи, Рошель невольно отметила красноватую кожу, решительные голубые глаза и не украшающую ее позу. Эта женщина с ее расставленными ногами и руками, упершимися в бесформенные бедра, напомнила Рошель борца, причем борца-мужчину.

– Да, мэм? – пронзительно громким голосом рявкнула мисс Сью Нами.

– Эта молодая леди – одна из наших новых пансионерок. Не могли бы вы проводить ее в общежитие? – обратилась директриса Бладгуд к мисс Сью Нами, затем обернулась к Рошель. – Вы в надежных руках. Мисс Сью Нами – наш новый заместитель по стихийным бедствиям.

Опасаясь, что ученики могут воспользоваться ее временной рассеянностью, особенно в том, что касалось сроков оставления после уроков, директриса недавно поручила мисс Сью Нами решение всех дисциплинарных вопросов.

– Несовершеннолетнее существо, берите свою сумку и свою игрушку, и за мной! – хрипло приказала Рошели мисс Сью Нами.

– Ру – не игрушка, а мой ручной грифон. Я не хотела бы ввести вас или кого-либо другого в заблуждение в этом вопросе. Горгульи очень серьезно относятся к правде.

– Урок номер один: когда ваши губы двигаются, вы говорите. Урок номер два: когда ваши ноги двигаются, вы идете. Если вы не можете проделывать это одновременно, извольте сосредоточиться только на втором, – резко бросила мисс Сью Нами, затем развернулась и, размашисто шагая, вошла в исполинские парадные двери школы.

Когда Рошель оказалась под священной крышей Школы монстров, с ней тут же случился тяжелый приступ ностальгии. Все вокруг казалось ужасно незнакомым. Рошель привыкла к стенам, обтянутым роскошной тканью, золотой лепнине и огромным хрустальным люстрам. Но ведь ее прошлая школа, Эколь де Горгуль, располагалась в замке, некогда служившем резиденцией графам Скарижским. И потому, как и можно было ожидать, здесь, в школе, Рошель шокировали современные полы в фиолетовую клетку, зеленые стены и розовые шкафчики в форме гробов. Не говоря уже о надгробном камне с искусной резьбой, размещенном прямо на пороге главного входа, дабы напоминать ученикам, что в школе запрещено выть, линять, отбрасывать конечности и будить летучих мышей, спящих в коридорах.

– Пардоне муа, мисс Сью Нами, но это действительно настоящие летучие мыши? Летучие мыши – как, я уверена, вам известно – переносят множество заболеваний, – заметила Рошель, выбиваясь из сил, чтобы поспеть за несущейся вперед мокрой женщиной.

– Работники Школы монстров вакцинируют летучих мышей как сотрудников – истребителей вредных насекомых и пауков. Поскольку некоторое количество учеников приносят с собой живых насекомых на обед, мы считаем летучих мышей чрезвычайно полезными членами персонала, ответственного за поддержание чистоты. Если у вас какие-то сложности с летучими мышами, обсудите эту проблему с директрисой. Но я настойчиво рекомендую прежде убедиться, что ее голова на месте, – проворчала мисс Сью Нами, протаранив сперва дверь, а вскоре после этого чересчур медлительного зомби.

Оглушенный зомби зашатался и осел на пол, заслужив сочувственные вздохи Рошель и Ру. Но мисс Сью Нами продолжала нестись вперед на всех парах, не обращая ни малейшего внимания на последствия своего неосторожного продвижения.

– Мне не хотелось, чтобы вы решили, что я пытаюсь вас поучать, мадам, но я вынуждена спросить: вы осознаете, что за то недолгое время, что мы с вами идем, вы сбили с ног уже нескольких монстров? – со всей возможной тактичностью поинтересовалась Рошель.

– Это называется побочный эффект при поддержании дисциплины. А теперь прекратите таращиться по сторонам и прибавьте шагу! У меня множество дел! – рявкнула мисс Сью Нами. – И если вы способны идти и слушать одновременно, вы можете по пути насладиться краткой экскурсией. Если же нет, я просто напомню все это себе! Справа от вас находится Лаборатория абсолютно безумного ученого – не путать с Лабораторией безумных и психически неуравновешенных ученых, которая в настоящий момент сооружается в катакомбах.

– А не приведет ли это к излишней путанице? – удивилась вслух Рошель, заглянув в комнату, заполненную горелками Бунзена, пробирками с разноцветными жидкостями, пластиковыми предохранительными очками, белыми лабораторными халатами и бессчетным множеством приборов странного вида.

– Я решила проигнорировать ваш вопрос, поскольку не считаю его относящимся к делу. А теперь я продолжу экскурсию. Лаборатория в настоящий момент используется для проведения занятий по Безумной науке, на которых ученики производят множество разнообразных вещей, таких как лосьон для чешуйчатой кожи, антигрибковые капли для тыквенных голов, сыворотка для приглаживания меха, органическое масло для склонных к роботизму, зубной эликсир для морских монстров и многое другое, – сообщила мисс Сью Нами, а затем остановилась и отряхнулась, как пес после купания, обрызгав всех в радиусе трех футов от себя. К счастью, поскольку горгульи устроены так, что отклоняют воду, Рошель и ее платье не пострадали.

– Я люблю воду, но даже я считаю, что это было отвратительно! – пробормотало какое-то чешуйчатое морское существо в шлепанцах и великолепно сидящих флуоресцентно-розовых шортах, вытирая лицо шарфом из рыболовной сети.

– У тебя хотя бы нет меха, заплетенного в афрокосички! – простонала оборотень со стильной прической, проведя рукой по своей роскошной длинной, а теперь мокрой гриве каштановых волос.

– Лагуна Блю, Клодин Вульф, не тратьте впустую свои жизни на то, чтобы торчать тут посреди коридора и жаловаться. Идите и жалуйтесь в приватной обстановке, как подобает таким умным и честолюбивым монстрам, как вы.

– Бонжур, – тихо пробормотала Рошель, обратив к Лагуне и Клодин болезненно стеснительную улыбку.

– Скарижский шарф вместо пояса? Точно как в журнале «Морг»! Просто потрясно! – отпустила комплимент Клодин, на которую явно произвела впечатление элегантность Рошель.

– Мерси бо-о-ку, – отозвалась горгулья, уносясь вслед за стремительной мисс Сью Нами.

– Далее находится колокольня. Рядом с ней вы можете видеть внутренний двор и, соответственно, Пожиральню. Слева от вас расположены Каскетбольная площадка, Зал для самостоятельных занятий и, наконец, кабинет Домогадства, – выпалила мисс Сью Нами, проносясь по напоминающим пещеры фиолетово-зеленым коридорам.

Врезавшись в ряд розовых личных шкафчиков в виде гробов, эта водяная женщина свернула в примыкающий коридор и быстренько вернулась к своим обязанностям экскурсовода.

– Здесь у нас находится кладбище, где вы можете удовлетворить свои физические потребности посредством Кладбищенских танцев – или вы, конечно же, можете с этой же целью вступить в Монстроликовую команду, которая тренируется рядом, в лабиринте. Далее идет темница, в которой оставляют после уроков за плохое поведение, и, наконец, Гиблиотека, где проходят занятия по литературе монстров и монстории – истории монстров.

– А будет ли возможно получить карту? – вежливо поинтересовалась Рошель. Рыжка смутно восседала у нее на плече. – Хотя я отлично запоминаю информацию, но совершенно теряюсь, когда дело доходит до направлений.

– Карты – для тех, кто боится заблудиться, или для заблудившихся, которые боятся найтись. Ни то, ни другое к вам не относится. Плюс к этому, на настоящий момент единственное, что вам действительно нужно знать, – это где находится Вампитеатр, дабы попасть на собрание новичков.

– Но я не знаю, где находится Вампитеатр.

– Значит, я предлагаю вам это выяснить.

– А вы не можете мне сказать?

– Категорически нет. Мы должны следовать плану, а Вампитеатр в него не входит. А теперь прибавьте шагу! – отбарабанила мисс Сью Нами, распахнув дверь в форме гроба, ведущую в соседнее крыло школы.

Пройдя по длинному и почти пустому коридору, мисс Сью Нами и Рошель очутились перед обветшалой розовой винтовой лестницей.

– Пардоне муа, мадам, но эта лестница не выглядит достаточно прочной – или соответствующей общим требованиям безопасности. Параграф один дробь семь Этического кодекса горгулий недвусмысленно требует от меня предупреждать окружающих об опасности, так что я вас предупреждаю: эта лестница опасна!

– Прекратите беспокоиться. Вы выражаетесь, словно мокрый носок! – огрызнулась мисс Сью Нами, заставив Рошель замолчать.

Волоча свой чемодан от Луи Крюттона вверх по розовой лестнице, немилосердно скрипящей под ее весом, Рошель ощутила очередной приступ тоски по дому. Она внезапно почувствовала, как ей не хватает всего привычного, от готических сводов ее любимого собора до напевной, но при этом суровой манеры речи скарижан. Но, возможно, более всего – особенно теперь, когда она тащила тяжелый чемодан, – ей не хватало ее бойфренда, Гарротта дю Рока. Он был столь же красив, сколь и романтичен. И хотя они никогда не сидели на скамейке бок о бок – из опасения, что та развалится, – у них было много общего, включая розовый куст, созданный Гарроттом в ее честь.

Добравшись до верха лестницы, Рошель буквально наткнулась на желанный и восхитительный повод отвлечься. Прямо перед ней очутился замысловато сотканный серовато-белый занавес из тонких шелковистых нитей. Материал, мерцающий в неярком свете, восхитил Рошель, которая обожала моду и ткани. Ей захотелось заказать шарф из такой ткани для своей бабушки – Рошель была уверена, что этот материал приведет в восторг и ее. Серые пальчики горгульи, украшенные двумя готическими кольцами с геральдическими лилиями, застыли в дюйме от занавеса. О, как ей хотелось прикоснуться к этой великолепной ткани! – но она не смела, ибо боялась, что ее когти порвут и ее, как уже успели порвать множество других тканей.

А мисс Сью Нами в мгновение ока сунула свою сморщенную от воды ручищу в эту тончайшую, чудно сотканную пелену и разорвала ее надвое.

– Quelle horreur [1] ! – взвизгнула Рошель при виде загубленной ткани.

– Не ревите, оно зарастет в считаные секунды! – рявкнула мисс Сью Нами и указала на кавалерийский полк пауков у них над головами. Пауки лихорадочно пряли. Двадцать черных пауков размером с четвертак яростно вскидывали лапки в арахнидском канкане, стремительно восстанавливая занавес. И хотя Рошель никогда не питала особо теплых чувств к этим восьминогим созданиям – в основном потому, что они частенько норовили без спроса поселиться на горгульях, – эффективная работа этой группы произвела на нее большое впечатление.

Общежитие представляло собою длинный великолепный коридор с витражными окнами и со стенами, покрытыми мхом. Свет, проходя сквозь витражи, яркими квадратиками ложился на серебристый пол из змеиной кожи. Мягкий изумрудный мох рос неравномерно, создавая рельеф со своими вершинами и долинами. Непослушные клочья паутины, обернутые вокруг небольших зеленых пиков, указывали на паучьи тропы.

– Мистер Д’Охлик, школьный советник по наставничеству, в настоящий момент проверяет пансионеров, – проворчала мисс Сью Нами, пока они с Рошель шли мимо череды дверей к холлу с диванами. – Выполняйте правила, несовершеннолетняя сущность, и у вас не будет никаких проблем со мной.

– Я горгулья. Мы любим правила. На самом деле мы часто придумываем новые – просто удовольствия ради, – совершенно искренне ответила Рошель. На это водяная женщина поспешно кивнула и затопала прочь.

Рошель очутилась одна в чужой стране, среди существ, говорящих на чужом языке, в новой школе, и у нее не осталось иного выбора, кроме как собрать все свое мужество и встретить сложившуюся ситуацию лицом к лицу. И насколько она могла судить, лучше всего было начать с мистера Д’Охлика.

Мистер Д’Охлик, скелет средних лет, шаркал по приемной, щеголяя самым несчастным видом. Он был физическим и моральным воплощением меланхолии: даже сам мистер Д’Охлик не смог бы вспомнить, когда он в последний раз улыбался, не говоря уже о смехе. Мистер Д’Охлик стоял, ссутулившись и понурив голову, и пытался собрать воедино студентов, слоняющихся поблизости. Однако же, вместо того чтобы просто окликнуть их или даже свистнуть им, мистер Д’Охлик вздыхал. Вздохи сперва были тихими, но вскоре начали становиться все более громкими и агрессивными. В общем, к тому моменту, как ему удалось собрать монстров вокруг себя, он уже практически завывал.

– Привет, ученики. Надеюсь, мое костяное лицо и мой унылый голос не действуют на вас угнетающе, – монотонно произнес мистер Д’Охлик. – Но если действуют, я вас пойму.

Он уставился в пол и снова принялся вздыхать. Ученики были глубоко озадачены.

– Полагаю, я должен рассказать, кто в какой комнате будет проживать, – с болью в голосе пробормотал скелет, как будто сам акт речи вытянул из него последние капли энергии.

Этот унылый скелет мгновенно зачаровал Рошель; каждый его вздох и неодобрительный взгляд достигал самого ее сердца. Предупредительная и деятельная горгулья просто не могла находиться рядом с унылыми и удрученными существами, не дав им совета.

– Как вы можете видеть, здесь имеется отделение девочек и отделение мальчиков. Мальчики не ходят в гости к девочкам, девочки не ходят в гости к мальчикам, – сообщил мистер Д’Охлик, указывая на расходящийся надвое коридор. – Итак, покои Мертвячества и дурачества отведены Розе и Бланш ван Сангре из Румынии.

Высокие и эффектные полные близнецы с волосами цвета воронова крыла и мертвенно-бледной кожей, одетые в одинаковые платья в горошек до самого пола и черные бархатные накидки с капюшоном, протолкались наперед.

– Привет, меня зовут Роза ван Сангре, а это – моя сестра, Бланш ван Сангре. Мы – вампиры-цыгане, поэтому мы не любим спать на одном месте больше трех ночей подряд, – холодно произнесла Роза с сильным румынским акцентом.

– Меня не волнует, где вы спите и спите ли вы вообще. Вот я, например, не спал толком уже… да никогда! – объявил мистер Д’Охлик после очередного театрального вздоха.

– Вре жумель! Полные близнецы! Гемелли идентичи! – вскричал внезапно из задних рядов какой-то юноша, заставив всех обернуться.

У этого своеобразного юноши с тремя головами, благодаря которым он вскоре стал известен под именем Трехголового Фредди, была пренеприятная привычка неожиданно выпаливать свои мысли. И хотя все головы говорили одно и то же, говорили они это на разных языках – обычно на битальянском, странганглийском и скарижском; но иногда их сменял зомбезийский, гоблинезийский и просто вой.

– Мы не полные, и если вы возьмете на себя труд присмотреться как следует, вы это увидите! Любой идиот заметит, что у меня намного более блестящие волосы, чем у Розы! – гневно выпалила Бланш, затем схватила большой золотой ключ от своей комнаты и ринулась прочь следом за сестрой.

– Покои Монстров и Костров отводятся тыквенным головам Марвину, Джеймсу и Сэму.

Три миниатюрных существа с тонкими, как макаронины, руками и ногами и с фонарями из тыквы с прорезанными отверстиями для глаз и рта подскочили к мистеру Д’Охлику, схватили свой золотой ключ и разразились песней.

– Жила-была женщина из воды, а это значит – жди беды, – пели они, а их ручные лягушки-быки громко вопили, создавая превосходный басовый аккомпанемент. Ведь всем известно, что у этих амфибий прирожденное чувство ритма.

Тыквенные головы, потомки Всадника без головы – и через него очень дальние родственники директрисы Бладгуд, – часто действовали, как греческий хор, то есть пели почти обо всем, что видели или слышали.

– Покои Клыков и Быков отводятся трехголовому Фредди лично, поскольку нам сообщили, что его головы разговаривают во сне, – объявил мистер Д’Охлик, и юноша смущенно опустил три пары глаз.

– Покои Гроба и Сугроба отводятся Ки Клопсу и Генри Горбуну.

Робкий, но симпатичный циклоп отодвинулся в сторонку, а Генри Горбун, рыжеволосый юноша, страдающий крайним искривлением спины, подошел к мистеру Д’Охлику за ключом.

– Здрасьте, мистер Д’Охлик. Я Генри, и я просто хотел сказать, что я в восторге от того, что попал в Школу монстров, особенно потому, что здесь преподает тренер Игорь. Он – настоящая легенда, – тепло произнес Генри, прежде чем мистер Д’Охлик вздохнул и отвел взгляд.

– Все любят тренера Игоря – каскетбольная команда, группа поддержки и Монстроликовая команда. Отчего же никто не питает теплых чувств к заместителю по воспитательной работе? – печально возопил мистер Д’Охлик.

– Нужно что-то делать, – тихо пробормотала Рошель своему грифону и приподняла Ру, чтобы взглянуть на вечно унылого мистера Д’Охлика.

– Покои Тока и Порока отводятся Вуди-бою, у которого не будет соседа по комнате, потому что нам сообщили, что он слишком поклоняется Фрэнки Штейн.

Вуди-бой, кукла вуду ростом с человека, с синими волосами, глазами-пуговицами и множеством разнообразных иголок, торчащих из его тряпичного тела, был совершенно без ума от своей соученицы Фрэнки Штейн. В конце концов, это ведь она создала его в лаборатории своего отца.

– Благодарю вас, мистер Д’Охлик, – любезно произнес Вуди-бой и поплелся по коридору в мужское отделение.

– И наконец, покои Крови и Моркови отводятся Венере МакФлайтрап, Робекке Стим и Рошель Гойл.

Оглядевшись в поисках своих соседок по комнате, Рошель увидела эффектную девушку с зеленой кожей и наполовину выбритой головой. Девушка склонила голову набок и улыбнулась, а лозы, обвивающие ее запястья, затрепетали листьями.

Да уж, тут точно не Скариж!

– Хилари Рыбтон – мой идол! – сообщила девушка в яркой одежде – та самая, с панковской прической и с искусно сработанными браслетами-лозами, – открыв дверь покоев Крови и Моркови. Рошель тащилась следом за нею. – Ты знаешь, что она однажды устроила недельную голодовку в знак протеста против сбрасывания ядовитых химических веществ в океан?

На противоположной от входа стене висел портрет нынешнего президента Международной федерации монстров Хилари Рыбтон. Ее как главу нынешнего руководства мира монстров боготворили одни и демонизировали другие.

– Рыбы с легкостью могут обходиться неделю без пищи. Конечно, поступок Хилари Рыбтон не становится от этого менее достойным. Я упомянула об этом только потому, что мне, как горгулье, полагается делиться всей относящейся к делу информацией, – с неловкостью пояснила Рошель, прежде чем протянуть руку для рукопожатия. – Кстати, меня зовут Рошель Гойл.

– Я – Венера МакФлайтрап, а это – мое ручное растение венерина мухоловка, Чюлиан, – сообщила девушка, откидывая назад свои длинные волосы в розово-зеленую полоску. – Я приехала пораньше, чтобы устроить Чулиана здесь. Растения – они такие, терпеть не могут перемен, – продолжала Венера, потирая розовую щетину на побритой части головы.

– Не могу не отметить, что у него отличная гигиена полости рта, – заметила Рошель, посмотрев на необычайно белые зубы растения и ярко-зеленые десны.

– Да, он такой, – согласилась Венера и послала пыльцовый поцелуй – дуновение оранжевой пыли – своему любимцу.

– Пардоне муа, это Ру, мой ручной грифон.

Рыжка, радостно помахивая крыльями и хвостом, подскакала к Чюлиану, чтобы поздороваться с ним. К несчастью, едва лишь серый зверек оказался в дюйме от растения, Чюлиан укусил его за нос. И не просто за кончик носа: растение умудрилось заглотить чуть ли не всю морду.

– Чю, нет! – прикрикнула на него Венера. – Извини, пожалуйста, он сейчас в кусательной стадии. Он не очень хорошо видит, потому не всегда отличает друзей от закуски. Ру не пострадала?

Рошель заметила, что растение ухмыляется со злобным, но туповатым видом. Потом она осмотрела неизменно радостную Ру.

– О да, с ней все в порядке. Она из гранита, так что от нее сложно что-то откусить.

– Он у меня очень милый, если познакомиться с ним поближе, но я бы советовала тебе рядом с ним следить за своими пальцами, – произнесла Венера, потом оглядела комнату. – Ты только глянь на это место. Ты веришь собственным глазам? Я просто в ужасе!

Рошель тщательно оглядела небольшую, но уютную комнату, выискивая угрозу безопасности, но не нашла ничего. Между хорошо отшлифованных известняковых стен имелись три кровати, сделанные под старину, два окна средних размеров, шкаф для одежды и одно большое мягкое кресло. Этот переполненный набивкой предмет обстановки, казалось, мог, подобно морскому анемону, поглотить без следа все, что угодно. Ни кресло, ни кровати, покрытые марлевой накидкой из бинтов мумии и покрывалами из волколачьей шерсти тонкого прядения – ее получали путем вычесывания при линьке, – не казались пугающими, и Рошель озадачилась.

– Тебя беспокоит, что они использовали ткани недостаточно высокого качества? Не забывай, что это школа, а не пятизвездочный отель, – серьезно произнесла она.

– Чего? Я говорю про неэкологичные лампочки и отсутствие емкости для перерабатываемых отходов. Это просто возмутительно! – воскликнула Венера, притопнув розовым берцем.

Венера МакФлайтрап была дочерью растительного монстра и отчасти унаследовала его характер, особенно в том, что касалось защиты окружающей среды. И хотя она старалась контролировать распыление своих воззрений, иногда это оказывалось просто невозможно. Предельный гнев или расстройство часто приводили к чиханию пыльцой, побуждающей всех, кто встречался Венере на пути, от всего сердца соглашаться со всем, что она говорит. В зависимости от силы чихания воздействие пыльцы могло продолжаться от нескольких минут до нескольких часов. И самое вопиющее – ярко-оранжевую пыльцу Венеры было чрезвычайно трудно убрать с одежды.

Едва лишь Рошель собралась оспорить утверждение Венеры о кошмарности ситуации, как дверь распахнулась и с грохотом врезалась в известняковую стену.

– Кнопки-заклепки! – с пылом воскликнула девушка с влажным лицом, вся в заклепках и металлических накладках. – Эта школа – чокнутая какая-то! Я это сказала совершенно серьезно, как только увидела летучую мышь в коридоре – но она еще и здоровенная! Я заблудилась и так расстроилась, что начала исходить паром, и мои волосы слиплись, как от бананов. Бананы, может, неплохи с овсянкой, но не в воло-сах же!

Девушка, определенно сделанная из паровой машины, покраснела под взглядами Рошель и Венеры, и принялась теребить длинные голубые волосы.

– Робекка Стим? – ухмыльнувшись, поинтересовалась Венера.

– Ой, блин, у меня, должно быть, мозги заржавели! Что это на меня нашло, что я врываюсь в комнату и даже не догадываюсь представиться! Да, я – Робекка Стим. Вот те на! Я так не нервничала с тех самых пор, как выполняла при отце первую фигуру высшего пилотажа. Это, конечно, было сто лет назад, еще до того, как меня разобрали. Как я рада, что меня смонтировали заново! – произнесла Робекка, и из ушей у нее повалил пар.

Когда она сердилась или нервничала, из ушей и носа Робекки шел пар. И хотя испарения нисколько ее не беспокоили, окружающие терпеть их не могли. Эти выбросы пара лишили складок множество плиссированных юбок и заставили курчавиться мех не одного монстра. Но от пара были не только неприятности: он работал как естественный массаж лица – потому оно у Робекки было всегда таким свежим.

– Бонжур, Робекка. Меня зовут Рошель, и я очень рада знакомству с тобой.

– Скарижский акцент! Как звучит – пальчики оближешь!

– А что, тут принято облизывать пальцы? – серьезно спросила Рошель.

Робекка расхохоталась:

– Вот это да! Прелесть какая! Облизывать пальцы!

Тут шелест листьев привлек внимание Робекки к стоящей рядом красивой зеленокожей девушке.

– Привет. Я Венера.

– Вы себе не представляете, как я рада делить комнату с вами! Именно поэтому я решила уехать из дома мисс Детоед. Я знала, что жизнь в общежитии – это высший сорт! Подумать только, как мы будем веселиться, болтать допоздна…

– Мне кажется, я должна предупредить, что я всегда ложусь спать вовремя, – перебила ее Рошель.

– Думаю, нам пора идти, или мы опоздаем на собрание, – добавила Венера, выдрав карандаш изо рта у Чюлиана.

– Опоздаем! О, как бы я хотела, чтобы этого слова вообще не существовало! Понимаете, я совершенно не лажу со временем – у меня внутренние часы отсутствуют. Но я обещала себе, что в школе буду стараться изо всех сил. Это оказалось ужасным испытанием для Пенни, моей механической ручной пингвинихи. Я так беспокоилась из-за времени, что оставила ее… Честно говоря, я даже толком не знаю, где она сейчас. Надеюсь, я не оставила ее в «Кувалде» – или, хуже того, в уборной «Кувалды». Пенни очень брезгливо относится к общественным уборным. Не могу ее за это обвинять – большей их части ужасно не хватает хорошей обработки паром, – бессвязно выпалила Робекка, потом рухнула в кресло и смахнула остаток пара со лба.

Робекка так переживала по поводу своего недостатка, что новые соседки по комнате доверили ей следить за временем, в буквальном смысле слова. Ее усадили перед часами и велели сообщить, когда до времени выхода останется пять минут.

– Кажется, я заметила идеальное место для моей компостной кучи, – обрадовалась Венера, выглянув в окно.

– Параграф первый пункт седьмой Этического кодекса горгулий вменяет мне в обязанность предупреждать всякого, кто находится в опасности. Венера, компостные кучи являются питательной средой для бактерий. На самом деле ученые полагают, что именно они несут ответственность за прошлогоднюю эпидемию продуктовой гнили во внутренней Монголии.

– Знаешь, что еще является питательной средой для бактерий? Ядерное оружие! Почему бы тебе не заняться им и не оставить мою компостную кучу в покое? – с неприкрытым раздражением парировала Венера.

– Венера, силь гуль пле, позволь мне объяснить. На самом деле я всячески желаю тебе удачи с твоей компостной кучей. Просто, поскольку я являюсь горгульей, обязана предупреждать всех вокруг о возможной опасности и поправлять тех, кто распространяет неточные сведения. Таким образом, хотела бы указать, что ядерное оружие не способствует размножению бактерий. Хотя оно способно уничтожить человечество и монстров в считаные минуты, оно, с крайне высокой вероятностью, не станет источником микробов.

– Все путем, я понимаю, ты просто пытаешься помочь, – искренне отозвалась Венера. Она была вспыльчивой, но вместе с тем отходчивой.

Рошель улыбнулась и встала рядом с Венерой у окна.

– Взгляни на эти сосны. Ты любишь свежий кислород?

– А что, бывает несвежий кислород? Он же весь свежий. Хотя кислород можно хранить в цистернах, и я полагаю, его уже нельзя будет назвать свежим, – негромко пробормотала Рошель.

– Ты, я смотрю, действительно любишь поправлять других, – заметила Венера с легким оттенком раздражения.

– Что я могу сказать? Я – горгулья, – отозвалась Рошель, рассеяно постукивая по стоящей рядом керамической вазе серым твердым пальцем. – Мы очень высоко ценим точность.

Постукивание было одной из самых проблематичных особенностей поведения Рошели. Когда она задумывалась или увлекалась разговором – а иногда даже во сне, – она принималась машинально постукивать по чему-нибудь пальцами. Как нетрудно догадаться, твердые поверхности наподобие мрамора, дерева и металла переносили соприкосновение с ее увесистыми пальцами без проблем. А вот хрупким предметам наподобие керамических ваз везло меньше.

– А, черт! – воскликнула Рошель, когда ваза, расплескав воду, превратилась в груду осколков.

– Не переживай из-за нее, – вскользь бросила Венера. – Ничто не действует так угнетающе, как свежесрезанные цветы: это все равно что открытый гроб на похоронах. Они могут казаться живыми, а на самом деле они мертвы.

– Закусай меня блоха, опять я за свое! – вскричала Робекка, и из ушей ее хлынул пар.

Хотя Робекку посадили прямо перед часами, как-то так получилось, что взгляд девушки уткнулся в ее реактивные ботинки, и она принялась начищать их, совершенно позабыв про время.

– Помните, я обещала, что скажу, когда до выхода останется пять минут? Так вот, это время прошло десять минут назад! – пролепетала Робекка. – Скорее! Нельзя терять ни секунды!

– Нам нужно бежать? – поинтересовалась Рошель, тащившаяся за Робеккой и Венерой.

Хотя летают горгульи с необычайной скоростью, на земле они медлительны. Каменные ноги просто не предназначены для скорости. На самом деле они не предназначены ни для чего, кроме стояния на месте.

– Девочки, мне ужасно жаль! Я вправду думала, что предупрежу вас вовремя. Но я ошибалась! Мои опоздания заразны! – выпалила Робекка, когда они спускались по розовой лестнице.

– Робекка, да успокойся ты, ничего страшного! Ну подумаешь, опоздаем на собрание! Я всегда говорю – не потей из-за фигни, – заявила Венера в вальяжной манере жителей западного побережья.

– Это ты хочешь мне сообщить, что я вспотела или что покрылась паром? Жуть какая! Я прямо ощущаю, как ржавею от одной лишь мысли о том, какое ужасное первое впечатление произведу!

Как старшая и единственная девочка в цветнике своих родителей, Венера привыкла отвечать за все.

– Эй, да не бегите вы! Нам нужно успокоиться. Мы заблудились в школе, а не в Восточной Сибири! Я уверена, что если мы осмотримся по сторонам, то найдем карту или указатель, или еще что-нибудь, что подскажет, как добраться в Вампитеатр, – рассудительно заявила Венера.

Уставшие и потерявшие терпение Робекка и Рошель закивали и направились к прилегающему коридору. А внимание Венеры на мгновение привлек могильный камень, сообщающий, что все попытки подружиться с летучими мышами строго запрещены, ибо это вызывает неукротимую ревность местного сообщества рукокрылых. Этот феномен удивил Венеру: она всегда считала летучих мышей общественно зрелыми – во всяком случае, более зрелыми, чем монстры-подростки.

– У меня от этих здоровенных и пустых коридоров мандраж начался, – пробормотала Робекка, обращаясь к Рошели. – Куда все подевались?

– Извини, но я не совсем понимаю. Что такое мандраж?

– Ну, знаешь, будто у тебя заклепки на загривке выскакивают из гнезд, – объяснила Робекка.

– По описанию похоже на оглушение электрическим током, а это чрезвычайно серьезно.

– Девчонки! – позвала их Венера, учуяв усиливающийся отвратительный запах.

За всю свою жизнь Венера ни разу не сталкивалась с такой гнусной вонью: больше всего это напоминало смесь сырости, квашеной капусты и суточной печенки. Зловоние было такое, что Венере показалось, что у нее в ноздрях сейчас мех вырастет. А в дополнение к этому, как будто мало было запаха, сзади послышался странный царапающий звук, словно кто-то водил веткой по цементу.

– Робекка! Рошель! – снова позвала Венера, на этот раз погромче.

Услышав свои имена, девушки тут же обернулись – и тут же ахнули и застонали от увиденного.

– Это еще что такое, раздери меня сова? – взвизгнула Робекка и тут же мелодраматично прикрыла рот рукой.

– Quelle horreur [2] ! – пронзительно вскрикнула Рошель. Лицо ее исказилось от отвращения.

Адреналин заполнил тело Венеры, заставив каждый ее нерв зазвенеть, когда она развернулась лицом к неведомому. Прямо перед ней стоял болезненно тучный тролль; толстая кожа его была усеяна прыщами, а длинные сальные волосы усеяны клещами. Венера доблестно подавила рвотный позыв, а грузная тварь зарычала и оскалила острые зубы, покрытые налетом.

– Думай, Венера, – пробормотала девушка. – Что сделал бы доктор Гульлиттл?

– Кто такой доктор Глиттл? – проворчал тролль на ломаном английском. Из уголков его рта стекала слюна.

– Э-э, это гуль, который очень хорошо умеет обращаться с животными, – с неловкостью пояснила Венера. – Возможно, вы читали его книги, хотя я отчего-то в этом сомневаюсь.

– Что вы делаете в коридоре? – агрессивно рявкнул тролль и снова оскалил мерзкие зубы.

– Мы первый день в школе и заблудились, – рассудительно объяснила Венера.

– Не могли бы вы указать нам, где находится Вампитеатр? – любезно вклинилась с вопросом Рошель.

Тролль несколько секунд пристально пялился на них, потом поднял руку, продемонстрировав длинные грязные ногти, и указал в другой конец коридора.

– Там Вампитеатр, – рявкнул тролль. По дряблому подбородку сползла струйка слюны.

– Спасибо, вы очень любезны. Ну, когда не рычите на меня, – сухо отозвалась Венера.

– В следующий раз, как опоздаете, я вас съем, – проворчал тролль, потом расплылся в улыбке, от которой мурашки бежали по спине.

– О’кей, ваш план ясен, – произнесла Венера, отодвигая остальных девушек подальше от тролля.

– Правильно ли я поняла, что он угрожал съесть нас? – недоверчиво переспросила Рошель.

– Правильно, но я бы не стала беспокоиться. Не такой уж большой у него рот. В него не влезет ничего крупнее руки. А рук у нас, к счастью, по две, – откровенно ответила Венера.

– Кнопки-заклепки, быть съеденной троллем! Или даже быть обгрызенной им! Как ужасно это звучит! – воскликнула Робекка.

– О, приятно видеть, что я не единственный опоздавший, – произнес хорошо одетый парень в строгом кардигане и придержал дверь Вампитеатра, пропуская девушек вперед.

Венера внимательно оглядела парня и удивилась, насколько нормальным он казался. На самом деле, он выглядел таким нормальным, что Венера невольно подумала, что это просто ненормально!

Венера прижала палец к губам, веля Рошели с Робеккой прекратить перешептываться, и завела их в грандиозный фиолетово-золотой актовый зал. Обширное помещение, отделанное в египетском стиле, украшали статуи фараонов и сфинксов, расположенные вокруг сцены. Венера была чересчур занята, выискивая, где бы им сесть, но Робекка решила, что зал этот просто волшебный: его сверкание и блеск ослепили ее. Рошель же, со своей стороны, сочла отделку жуткой дешевкой, навеянной воспоминаниями о поездке в Гризлиленд.

Тщетно поискав свободные места, Венера указала спутницам на пятачок вдоль одного из проходов зала.

– Как известно, горгульи обожают сидеть на полу, поскольку это гарантирует, что мы не сломаем никакую мебель. Однако же долг велит мне отметить, что это нарушение принятых в школе норм противопожарной безопасности, – пылко прошептала Рошель.

– Своевременное замечание, – отозвалась Венера, опускаясь на пол.

– Правда, клево? Мы как будто в походе, – произнесла Робекка в своей милой, наивной манере.

Хотя пол был холодным и твердым, с выбранного места девушкам открылся потрясающий вид на сцену. Мисс Сью Нами, мистер Д’Охлик, компания незнакомых им учителей и несколько троллей сидели, уставившись на директрису Бладгуд, а та отчаянно пыталась вспомнить, что же она хотела сказать. Но слова просто испарились из ее головы, словно пар, вырвавшийся из кипящего чайника. Директриса уже не раз начинала говорить, но несколько секунд спустя умолкала. А потом, когда она уже готова была забыть, что именно она забыла, память вернулась к ней.

– Добро пожаловать в Школу монстров! Мы восхитительно испуганы, видя вас здесь, поскольку это явно будет наш самый лучший и самый монстровый семестр. На свете мало столь же волнующих событий, как начало нового семестра. Вы получаете возможность достичь всего, что вам придет на ум. Как существо, чья память постоянно отказывает из-за злосчастного столкновения с молнией, я вам ответственно заявляю, что тратить его впустую – это ужасно! – произнесла директриса Бладгуд, прежде чем на ее лице появилось смущенное выражение. – О чем это я? Ах да, конечно же – здесь, в Школе монстров, превосходный театральный кружок. «Кровавая газета» назвала прошлогоднюю постановку «Крика в летнюю ночь» «настоящим воплем»!

– Мэм, мы сейчас обсуждаем не театральный кружок! – окликнула ее мисс Сью Нами. Она подошла к директрисе и прошептала ей на ухо: – Мы поздравляем учеников с началом нового учебного года.

– Благодарю, мисс Сью Нами. Вы чрезвычайно помогаете мне, помня о моей никудышной памяти, – искренне поблагодарила директриса Бладгуд и снова повернулась к аудитории. – Мы с восторгом приветствуем наш первый класс пансионеров в Школе монстров! Поскольку большая их часть прибыла к нам из отдаленных мест, мы переделали второй этаж восточного крыла в общежитие. Мы надеемся, что вам понравится, новички!

Вампитеатр заполнили вежливые аплодисменты. Венера ткнула локтем поочередно Рошель и Робекку. Директриса Бладгуд говорила о них!

– А теперь, чтобы представить новых потрясающих учеников нашей школы, я попрошу пройти на сцену Фрэнки Штейн и Дракулауру.

По ступеням на сцену медленно поднялись две красивые девушки. Фрэнки Штейн, дочь Франкенштейна, сшитая отцом вручную, отличалась кожей цвета мятного мороженого. Дракулаура, дочь Дракулы, оказалась энергичной девушкой с розовыми волосами и белыми клыками безукоризенной формы.

– Всем привет! Если кто меня не знает, я – Фрэнки Штейн, а это – моя подруга Дракулаура. Кажется, еще вчера я была здесь новенькой и с трудом находила дорогу в кампусе. И посмотрите на меня теперь! Я представляю другого новичка – точнее, нового преподавателя! – произнесла Фрэнки, затем уступила роль ведущей Дракулауре.

– Итак, приветствуем мисс Сильвию Подлётыш, прибывшую из Биталии. Она будет преподавать драконье шептание, – с энтузиазмом сообщила Дракулаура, и, вскинув руки над головой, зааплодировала.

Красивая, изящная европейская драконица вышла вперед в окружении троллей, чтобы поприветствовать аудиторию.

– И кстати, она прибыла не одна, – добавила Фрэнки. – Она привезла с собой группу почтенных троллей, которые поступают под начало мисс Сью Нами и будут патрулировать коридоры.

– Мы – тролли! Исполняй правила! – агрессивно проворчали окружающие мисс Подлётыш тролли.

– Как вы поняли, они все еще не выучили английский язык, – заметила Дракулаура, а затем пробормотала еле слышно: – И, судя по их виду, уходу за ногтями и волосами они тоже не обучены.

Тролли – особенно постарше, как эти, – исключительно хорошо поддерживают порядок во всем, кроме того, что касается их внешнего вида. Они наотрез отказались стричь волосы (в том числе, увы, и растущие в носу) и когти. Но самым, пожалуй, вопиющим было то, что они отказались мыться чаще, чем раз в две недели, – и потому их кожу покрывал толстый слой грязи.

Новая преподавательница подошла к микрофону, а Фрэнки с Дракулаурой отступили назад.

– Здравствуйте, дорогие мои, – произнесла мисс Подлётыш нежным, но при этом отчетливым голосом, очаровавшим всех в пределах слышимости. – Это большая честь для меня – находиться здесь, хотя я, конечно же, буду скучать по моим коллегам и ученикам в Биталии. Однако же они были так добры, что отпустили со мной этот потрясающий отряд троллей. Я искренне надеюсь, что вы найдете их такими же восхитительными и обаятельными, какими их считаю я.

Шелковый голос мисс Подлётыш поразительно гармонировал с ее пленительной внешностью. При виде ее переливчатой кожи, губок бантиком, сверкающих зеленых глаз и длинных кроваво-красных волос у любого перехватывало дыхание. У нее, как и у всех европейских драконов, не было ни чешуи, ни видимого хвоста. Мисс Подлётыш была одета в наимоднейшую одежду, скроенную с учетом ее изящных кремовых крыльев.

– Обалдеть! Вот это женщина! – тихо пробормотала Робекка.

– Интересно, какой скраб она использует, – задумчиво произнесла Рошель и бессознательно потерла свои твердые гранитные ноги. – Ее кожа выглядит такой мягкой!

– Просто поверить не могу, что она – драконий шептун. Они обычно все в ожогах и шрамах после многих лет чрезвычайных происшествий и всякого такого, – пробормотала Венера. Тут вперед снова выдвинулась Фрэнки Штейн.

– Как многим из вас известно, мы стремительно приближаемся к Пляске Потрясающих Покойников. О планах на этот год вам расскажут царствующие Король и Королева Крика – Клео де Нил и Дьюс Горгон.

Присутствующие радостно завопили. На сцену поднялась египетская смуглокожая принцесса-мумия с черно-золотыми локонами. Следом за ней шел красивый парень в спортивных солнечных очках и с «ирокезом» из змей.

– Привет, ребята! Клео с вами! А это мой бойфренд, Дьюс. Как обычно, Пляска Потрясающих Покойников состоится на следующий день после квартальной сессии, на самом старом кладбище Салема, Скелестоунском. Это самое важное событие года, так что, пожалуйста, выглядите соответственно. Иными словами, никакого спутанного меха, никаких желтых клыков и уж конечно никакой пересохшей чешуи.

– Вечеринка начнется ровно в одиннадцать часов вечера и закончится на рассвете, – произнес Дьюс. Но тут он столкнулся с мисс Сью Нами, и та сбила ему очки набок.

И прежде чем Дьюс успел поправить их, какой-то тролль сунулся под его взгляд. Жирное существо тут же окаменело, а Дьюс с досадой пробормотал:

– Ну вот, опять!

– Согласно расписанию собрание закончено. Все несовершеннолетние сущности – на выход, колонной по одному, – наставительно произнесла мисс Сью Нами и отряхнулась, словно мокрый пес. – Расписание занятий в данную минуту рассылают вам по электронной почте. Если у вас нет гробофона, подружитесь с кем-нибудь, у кого он есть, а затем используйте это устройство, чтобы проверить свою почту.

Коридоры тут же оказались забиты монстрами, взволнованно проверяющими свои гробофоны.

– Вот те на! – вырвалось у Робекки, когда она налетела на своего соседа по общежитию, Ки Клопа, и ее колено громко скрипнуло. – Ой, простите! Кажется, пора сменить смазку.

– Толпа может быть очень опасна, – серьезно объяснила Рошель. – Это часто заканчивается сломанными когтями, отдавленными лапами и вырванным мехом.

– Слушай, ну это же всего-навсего куча подростков, а не Трансильвания в полнолуние. Думаю, мы как-нибудь справимся, – откликнулась Венера.

– Хотя вы можете решить игнорировать предупреждение горгульи, горгулья никогда не должна игнорировать возможность предупредить, – чопорно произнесла Рошель.

– Это что, из конфет с предсказаниями? – фыркнула Венера, доставая гробофон из своей сумки из экологичного материала.

– Вовсе нет. Горгульи не верят ни в предсказателей судьбы, ни в конфеты с предсказаниями, – серьезно ответила Рошель. – Однако же нам очень нравится китайская кухня.

– Здорово! У нас одинаковое расписание! – радостно воскликнула Робекка, сравнив гробофоны.

– Да, но у нас нету драконьего шептания, – проворчала Венера. – Я очень разочарована. Мне нравятся рептилии.

– А мне нет. И я никогда не любила шептать. Мне кажется, что люди шепчутся только тогда, когда говорят такие вещи, которые им вовсе не следовало говорить, – объяснила Робекка.

– Эй, девчонки, вы новенькие? – К троице подошла Фрэнки Штейн. За ней медленно шагал зомби.

– А что, это так заметно? – отозвалась Венера.

– Ну, вы единственные остались в коридоре, если не считать троллей. Кстати, я – Фрэнки Штейн, а это – Гулия Йелпе.

– Грррннн, – пробурчала Гулия, к замешательству Венеры.

– Ты, наверно, не знаешь зомбийского? – произнесла Фрэнки.

Венера пожала плечами.

– Бонжур! – вклинилась в разговор Рошель. – Я Рошель Гойл, а это Робекка Стим и Венера МакФлайтрап. Мы соседки по комнате, живем в новом общежитии.

– Круто! Вам там непременно понравится! Если что-нибудь будет нужно – обращайтесь ко мне.

– Извини, а не знаешь ли ты, как пройти на урок гульской литературы, который ведет доктор Вустрец? – поинтересовалась Рошель, глядя на экран своего гробофона.

– Это вам надо в Гиблиотеку – прямо, потом возле гробницы направо, и возле рогов на стене налево. Удачи! – воскликнула Фрэнки и удалилась, а Гулия – за нею следом.

Гиблиотека оказалась холодным и продуваемым насквозь помещением, заполненным клочьями пыли, скрипучей мебелью и величайшими из когда-либо рассказанных историями монстров. Разбитые на разделы в соответствии с биологическими видами, эти истории описывали или сами были написаны всеми мыслимыми существами, от популярных до безвестных. Эти тома были не просто гульской литературой. Это была монстория – история монстров, рассказанная ими самими.

Доктор Вустрец вошел в Гиблиотеку одновременно со звонком, возвещающим начало урока. В твидовом костюме с темно-коричневыми заплатками на локтях, с большим кожаным портфелем, этот морской монстр средних лет выглядел в точности как профессор литературы – не считая того, что от него пахло соленой водой.

– Ученики! – приветствовал класс доктор Вустрец, а затем театрально склонил голову и умолк на полминуты. После этого он достал из кармана пиджака трубку и продолжил: – Я обнаружил, что очень полезно бывает очистить палаты моего разума, прежде чем погружаться в пучину гульской литературы.

– Пардоне муа, доктор Вустрец, но курение категорически запрещено на территории Школы монстров. Кроме того, оно очень, очень вредно для вас, – твердо произнесла Рошель.

– И для нас! Я от него вяну! – прошептала Рошели Венера.

– Это не курительная трубка, юная горгулья. Она может выглядеть как трубка, но определенно не является таковой. На самом деле это художественно вырезанный ломоть сыра, который я намереваюсь съесть позднее, на ланч. Видите ли, преподавание во многом подобно лицедейству: обе профессии используют реквизит для создания разных персонажей. И эта сырная трубка в настоящий момент помогает мне создать мою интеллектуальную личность, великого доктора Вустреца.

– Вот это да! Он говорит скорее как циркач, чем как учитель, – пробормотала Робекка.

– Ну а теперь настало время моего монолога, известного также как перекличка, – произнес доктор Вустрец, отложил сырную трубку и открыл папку с зажимом для бумаг. – Лагуна Блю! Дракулаура! Джексон Джекил или Хольт Хайд! Дьюс Горгон!

Пока имена одноклассников разносились по помещению, Рошель отыскала взглядом Дьюса Горгона в его неизменных солнечных очках. Он казался ей красивым и интригующим. Возможно, подоплека была в том, что Дьюс не был создан из гранита, а возможно, в том, что она была одной из немногих в школе, кто способен был посмотреть ему в глаза. Поскольку Рошель и так была из камня, змеиный взгляд Дьюса Горгона не представлял для нее опасности.

– Клео де Нил! – продолжал преподаватель.

Услышав имя подруги Дьюса, Рошель тут же пришла в себя, вспомнив, что она и сама не свободна. Ведь всего лишь несколько дней назад, в Скариже, она попрощалась со своим милым другом Гарроттом. От одной лишь мысли о Гарротте Рошель почувствовала себя виноватой.

Пока Рошель размышляла о моральных аспектах возникшего в ее душе чувства, сидящая рядом с ней Венера с гневом смотрела на изрядную коллекцию бумажных сумок, принадлежащую Клео де Нил.

– Ты только глянь на все эти бумажные мешки с покупками! Это вопиющая безответственность! Она – убийца деревьев! – выплеснула свое возмущение Венера, обращаясь к Робекке и Рошели.

– Кнопки-заклепки, Венера, тебе не кажется, что «убийца деревьев» – это немного чересчур? Возможно, она просто забыла свои многоразовые пакеты дома. Я вот постоянно что-нибудь забываю, – пискнула Робекка, надеясь унять растущий в душе Венеры гнев защитника окружающей среды.

Но Венера была не из тех монстров, которых легко успокоить. И прежде чем Робекка сообразила, что происходит, Венера замахала своими зелеными руками, стараясь привлечь внимание Клео.

– Привет, Клео! Я Венера. Я новенькая.

– Добро пожаловать, – ледяным тоном ответила Клео.

– Похоже, ты сегодня утром изрядно пошопилась. Должно быть, это было очень приятно. Но знаешь ли ты, что было бы еще приятнее? Принести в «Кувалду» собственную многоразовую сумку и сохранить жизнь дереву!

– С чего ты вдруг решила поговорить со мной о моих сумках, деревьях и другой фигне? Я что, похожа на лесника или на сортировщика мусора?

– Смею тебе сообщить, что это две самые благородные профессии на свете! Они каждый день находятся на переднем крае борьбы против таких истребителей окружающей среды, как ты! Ты вообще понимаешь, что мы нуждаемся в деревьях, чтобы получать кислород?! – воскликнула Венера, и ее лозы крепко обвились вокруг сжатых кулаков.

– Дерись за правое дело! Дерись изо всех сил! – запела со своего насеста в углу комнаты одинокая тыквенная голова.

– Отвали, сорняк, – бросила Клео и повернулась к Клодин Вульф. – Она явно не годится ни в группу поддержки, ни в «Кусоловей».

Общество «Кусоловей» было школьным клубом девушек – своего рода элитой монстров-подростков, – и попасть туда было очень трудно.

– Ой, подружка, – воскликнула Лагуна Блю со своим бодрым австралийским акцентом, – она просто пытается сохранить мир процветающим для нас всех.

– Да по фигу, – отозвалась Клео. Венера покраснела от гнева.

– Венера, я беспокоюсь о твоем давлении. У тебя такой вид, будто ты вот-вот взорвешься. Я бы посоветовала тебе продолжить этот разговор попозже, – вмешалась Рошель.

– Планета не может ждать! Для нее нет слова «попозже»! – заявила Венера, драматически взмахнув руками с беспорядочно вертящимися зелеными лозами.

– Тогда как насчет того, чтобы нам с тобой встретиться попозже? Или, еще лучше, никогда? – огрызнулась Клео.

Нос Венеры сморщился, щеки раздулись, и она громогласно чихнула. Ярко-оранжевое облако пыльцы осело на Клео де Нил, чудесным образом миновав всех остальных сидящих рядом учеников.

– Крошка, ты в порядке? А твоя одежда? – умильно поинтересовался Дьюс, зная, что Клео будет больше всего сокрушаться об испорченном наряде.

– Конечно, в порядке, – с несвойственным ей теплом и сердечностью отозвалась Клео, затем повернулась к Венере. – Спасибо, что указала мне на ошибочность моих действий. Ты абсолютно права: это безответственно – отправляться за покупками без многоразовой сумки. На самом деле я собираюсь приобрести прочную золотую сумку, которая будет вечной! Спасибо, Венера, спасибо!

Дьюс озабоченно потрогал лоб Клео.

– Крошка, я с тебя офигеваю. Ты точно не переживаешь из-за того, что тебя обчихали?

Вустрец, наблюдавший за разворачивавшейся драмой, словно за театральным представлением, поставленным для его увеселения, решил, что пришла пора вмешаться.

– Дайте-ка угадаю. Венера МакФлайтрап?

– Да, это я.

– Распыление убеждений в школе строго запрещено.

– Я знаю. Извините, пожалуйста, – с глубоким сожалением произнесла Венера. Она просто поверить не могла, что потеряла контроль над собой, едва лишь начав учиться в Школе монстров.

– Как ценитель драмы, я принимаю во внимание ваши пылкие убеждения. Однако же как преподаватель я не могу допустить, чтобы вы безнаказанно использовали распыление убеждений, – пояснил Вустрец. Затем он высунулся в коридор и позвал: – Тролль! Тролль! Ближайший тролль, пожалуйста, подойдите к Гиблиотеке!

Через несколько секунд необычайно пухлый сероволосый тролль с пульсирующим красным носом вразвалку ввалился в кабинет. Несколько мгновений он оглядывался по сторонам, а затем, проследив за взглядом преподавателя, направился прямиком к Венере. Подойдя к ученице, тролль поспешно вытер нос рукой и жестом велел ей следовать за ним.

– Бон шанс, – прошептала Рошель, помахав вслед подруге носовым платочком с вышитой розовой монограммой.

– Не позволяй ему съесть тебя! – добавила Робекка.

– Я бы на этот счет не беспокоился, – послышался сзади Робекки негромкий голос. – Тролли – вегетарианцы.

Это был Ки Клопс, и, как обычно, робкий юноша сидел, уставившись в пол и застенчиво сцепив руки.

– Обалдеть! Приятно это слышать. Спасибо! – отозвалась Робекка, на что юноша лишь кивнул.

Очутившись в главном коридоре, тролль снова использовал свою грязную руку вместо бумажного носового платка. Этот жест был из тех, что привлекает внимание, и Венера в отвращении предпочла уставиться на фиолетовый клетчатый пол. – Знаешь, что я делаю, если простужусь? Глотаю горстями витамин С, много пью и – это самое важное – сморкаюсь только в носовой платок. Это не только пойдет тебе на пользу, но и поможет твоей социализации. Потому что если что-то и способно оттолкнуть от тебя потенциальных друзей, так это руки, покрытые засохшими козюльками.– Нет времени. Слушай меня. Плохое здесь, – тихо проворчал тролль.– Это ты так пытаешься сказать, что меня оставят после уроков в наказание за плохое поведение?– Плохое здесь, разрушать школу, – выпалил тролль, потом подозрительно заозирался.– Ничего не понимаю.– Случалось прежде. Теперь плохое здесь. Слушай меня. Останови плохое.– Извини, но я не понимаю тролльский. Я совершенно не соображаю, что ты хочешь мне сказать.– Слишком поздно, – прошептало красноносое существо и нырнуло в проходящую мимо группу троллей.

Мистер Хряпингтон, известный также как мистер Хряп, имел, возможно, самую неприятную среди всех преподавателей внешность, с его металлической маской, чрезмерно крупным подбородком и острыми, как у эльфа, ушами. Мистер Хряп был безумным ученым, который, вполне естественно, преподавал Безумную науку в Абсолютно чокнутой научной лаборатории, помещении, забитом горелками Бунзена, микроскопами и пробирками с сильнодействующими ядами. Прекрасно понимая, что подростковому возрасту присуще безрассудство, мистер Хряп держал все коварные жидкости под замком.

– Ботаника – наука о растениях – один из моих любимых разделов, поскольку она дает нам возможность изучить гомеопатическую зомбификацию, – объяснил мистер Хряп и залился истерическим смехом. – Ну а теперь, знает ли кто-нибудь, во что превращается Широкожгучая сыворотка, если нагреть ее до ста градусов по Фаренгейту?

– В очень горячую Широкожгучую сыворотку? – пошутил Генри Горбун.

– Мистер Хряп не любит шуток, – прошептал Вуди-бой, царапая у себя в тетради имя Фрэнки Штейн.

– Убого, Горбун, – резко бросил мистер Хряп.

Трио тыквенных голов, сидящих в заднем ряду, негромко загомонили:

– Сыворотка? Сыворотка? Жалко, не расслышал ты!

– Ну а вы, МакФлайтрап? Вы – растение. Вы, конечно же, должны знать все о производных от Широкожгучего куста?

– Э-э-э… – залепетала Венера, в буквальном смысле слова увядая под пристальным взглядом учителя.

– Она превращается в зомбифицирующую сыворотку для холоднокровных существ, – послышался тихий голос.

– Вы совершенно правы, Клопс! – радостно произнес мистер Хряп, а затем грохнул металлическим подносом об кафедру и истерически расхохотался. – Я люблю правильные ответы!

– Какой, однако, у циклопов хорошо смазанный ум! Иначе откуда бы ему знать такие вещи? – восхитилась Робекка, глядя на болезненно робкого юношу.

– Возможно, его вырастили ботаники. Или, быть может, он тратил свободное время на чтение Монстропедии, – высказала предположение Рошель. – Трудно сказать точно.

Робекка не отрывала взгляда от Ки. Генри похлопал одноглазого юношу по спине.

– Неплохо! Всегда приятно иметь соседа по комнате, у которого можно списать! Слушай, я хотел у тебя спросить – ты собираешься пробовать поступать в Монстроликовую команду?

– Нет, навряд ли, – отозвался Ки, смущенно ерзая под взглядом Робекки.

– Но там же так клево!

В этот самый момент Робекка поймала взгляд единственного глаза Ки и дружески улыбнулась ему – юноша вспыхнул.

– Да брось ты! Давай, а? – не унимался Генри.

– Что? А, да, конечно, само собой, – пролепетал Ки, не осознавая, на что он согласился.

– Великолепно! Я думаю, тебе понравится капитан команды, Клод Вульф. Он зашибись какой зубастый!

После урока Безумной науки последовал час самостоятельных занятий и, наконец, урок физических потребностей. К восторгу Ки, Робекка тоже решила вступить в Монстроликовую команду. В конце концов, она ведь была одной из авторов этой игры – еще в восемнадцатом веке, до того, как ее разобрали. Рошель, хоть и очень хорошо играла в Роликолабиринт, решила вместе с Венерой заняться кладбищенскими танцами. Им обоим не терпелось разучить мумбу, популярный среди мумий вариант румбы. Лабиринт – скудно освещенный, с бесконечными тропинками среди густых колючих живых изгородей – занимал значительную площадь. Высокий, аккуратно подстриженный кустарник внушал новоприбывшим ложное ощущение безопасности, маскируя огромные размеры этой спортивной арены. Летучие мыши, висящие на потолочных балках, исполняли роль камер слежения – фиксировали каждое движение игроков. И хотя большая часть лабиринта содержалась в ухоженном виде, директриса Бладгуд использовала некоторую часть ответвлений в качестве кладовок – они были забиты старыми партами и поржавевшими штуковинами. Но, опять же, лабиринт использовали только для тренировок.Робекка, всегда отличавшаяся безрассудной удалью, нырнула в тренировку Монстроликовой команды очертя голову. Через несколько минут она уже неслась с жужжанием между темно-зеленых живых изгородей, ловко управляясь со своими специальными реактивными ботинками, и временами даже притормаживала, чтобы исполнить какую-нибудь фигуру высшего пилотажа. Способность Робекки взлетать над лабиринтом и спасать растерянных товарищей по команде тут же сделала ее всеобщей любимицей.Несколько часов спустя, когда уже давным-давно прозвенел звонок, возвещающий об окончании урока, Робекка внезапно выскочила из лабиринта. Ее ботинки все еще дымились. Она помчалась по главному коридору, жаждая отыскать кого-нибудь с часами или гробофоном. Свой собственный гробофон Робекка, увы, оставила в кабинете после какого-то из предыдущих уроков, но понятия не имела в каком.– Эй, что за спешка? – любезно поинтересовалась Фрэнки, а Клодин отступила подальше от Робекки.– Извини! От тебя пар валит, а я не хочу, чтобы у меня мех закурчавился. Без обид, ладно?– Да не вопрос! Завивка меха – это не жук начихал! Но скажите мне, сколько времени? Я наверняка куда-то опаздываю! Только не могу вспомнить, куда именно!Фрэнки посмотрела на часы, но тут откуда-то послышался тихий голос:– Пять часов.Это был Ки Клопс, и он держал пингвиниху Пенни. Вид у Пенни был мрачный.– Кажется, ты кое-кого забыла в лабиринте, – робко произнес он, опустил Пенни на пол и поспешно скрылся.– Вот это да! Пенни, прости, пожалуйста! – пролепетала Робекка, обращаясь к своей механической любимице.– Слушай, если тебе и твоим соседкам по комнате это интересно, – скоро состоится первое в этом году собрание общества «Кусоловей». Это типа как женский клуб. Мы занимаемся вместе всякими вещами, от изучения этикета монстров до маникюра – или, в некоторых случаях, когтикюра, – сообщила Фрэнки.– Спасибо, Фрэнки. Это здорово, но мы с Рошелью не пойдем туда без Венеры. А отношения Венеры и Клео нуждаются, скажем так, в хорошей паровой чистке.– А, ну да, тот злосчастный чих! – сообразив, кивнула Клодин. – Ты же знаешь мумий – они бывают довольно злопамятны.Рошель вздохнула и посмотрела вслед двум уходящим девушкам. Ей ужасно хотелось вступить в школьный клуб.

На следующий день во время обеда Пожиральня гудела от историй о потрясающей, стильной, сверхъестественно интересной мисс Подлётыш. Да что там говорить, – даже всеобщая любимица Спектра Вондергейст, призрак с фиолетовыми волосами, написала о новой преподавательнице в своем блоге «Призрачные сплетни!». Складывалось впечатление, будто все ученики поголовно – и парни, и девушки – по уши втюрились в новую учительницу. Ну, точнее, почти все. Внимание Венеры, Робекки и Рошель настолько привлек другой представитель профессорско-преподавательского состава, что им было не до мисс Подлётыш.

– Будем говорить без обиняков – тут требуется вмешательство друзей! – воскликнула Рошель, безостановочно постукивая пальцами по деревянной столешнице, отчего поверхность стола покрывалась ямками.

– Из-за чего тут вмешиваться? – рассудительно поинтересовалась Венера.

– Из-за депрессии, конечно же! Регардэ! [3] Он пытается утопиться в своей печали!

Венера закатила глаза и только тут заметила, что мистер Д’Охлик пытается погрузить свое костлявое лицо в гороховый суп-пюре.

– Послушай, не стоит преувеличивать. Он обедает в компании мисс Сью Нами. Думаю, всякий согласится, что если проводить время в обществе этой женщины, то точно крыша поедет, – высказалась Венера.

– Вы только гляньте на его одежду! Только монстр, потерявший смысл жизни, может выйти на публику в таком наряде! Плюс к этому, немного раньше, когда он зевал, я заметила, что зубы у него сероватые. А известно же, что как только скелет перестает отбеливать зубы, он опускается на самое дно.

– Кто тебе такое сказал? Твой стоматолог? – недоверчиво поинтересовалась Венера.

– Готова поспотрить, что из горгулий получаются отличные стоматологи! – с жаром заявила Робекка.

– Чистая правда. Нам даже не требуется пользоваться инструментами – мы можем проделывать все операции мизинцами, – с гордостью произнесла Рошель, потом замолчала и уставилась на мисс Сью Нами.

Водяная женщина, чей профиль при близком рассмотрении напоминал перегруженную мусорную корзину, неуклюже вскочила со стула, размахивая руками. Если она засиживалась слишком долго, это приводило к подтоплению, а иногда даже и к наводнению. Когда тролль с обрюзглым лицом убрал со стола ее поднос, мисс Сью Нами принялась энергично отряхиваться, от кончиков пальцев на ногах до волос. К несчастью для мистера Д’Охлика, его обеда и тролля-официанта, эти движения породили настоящий душ – надо заметить, мисс Сью Нами никак не признала своей роли в произошедшем, не говоря уже об извинениях.

– Согласно параграфу седьмому, пункту девятому Этического кодекса горгулий, как только горгулья решит оказать помощь, действия должны быть стремительными и целенаправленными, – провозгласила Рошель, прежде чем бросить на стол салфетку и направиться к мистеру Д’Ох-лику.

И хотя это не была самая изящная на свете походка, поскольку, когда Рошель волновалась, поступь ее делалась тяжелой, она определенно передавала всю силу чувств, которые молодая горгулья испытывала к этому погруженному в уныние монстру.

– Бонжур, месье Д’Охлик. Меня зовут Рошель Гойл, я новая ученица, из Скари-жа.

– Скариж? Я всегда мечтал съездить туда – побродить вдоль реки, поесть пахучий сыр, быть может, даже надеть берет.

– Не уверена, что вам пошел бы берет, но, думаю, пахучий сыр вам бы наверняка понравился, – заметила Рошель со свойственной ей прозаичностью.

– Это не имеет значения. Я никогда не поеду в Скариж. Думаю, это можно прямо сейчас добавить в список, – со вздохом произнес мистер Д’Охлик.

– Пардоне муа? О каком списке вы говорите? – спросила Рошель.

– О списке сожалений. Это подробный перечень всего того, о чем я планирую как следует посожалеть, прежде чем умру. Надеюсь лишь, что моя смерть не будет внезапной – мне многое нужно успеть.

– Простите, если я покажусь невежливой, – но мне казалось, что вы уже мертвы.

– Технически это верно. Но я говорю о смерти моей души.

– Как это печально, месье Д’Охлик.

– Я часто печалюсь, – проворчал мистер Д’Охлик.

– На самом деле я тоже, но по другим причинам, – призналась Рошель, взглянув на свое стройное, но увесистое тело. – Месье Д’Охлик, я тут подумала – может, я могла бы помочь вам обновить ваш гардероб, немного оживить его. Конечно, ваши коричневые брюки в пятнах и коричневый свалявшийся свитер тоже неплохи…

– Ученикам не разрешается вмешиваться в личную жизнь преподавателей.

– Это реальное правило или скорее предположение? – поинтересовалась Рошель.

– Технически это не правило, но так принято. Теперь же прошу меня извинить, но мне пора снова предаться жалости к себе, я еще не выполнил сегодняшнюю норму.

– Я отношусь к правилам с глубочайшим уважением и потому четко разграничиваю подлинные правила и предположения. А потому я настаиваю, чтобы мы принялись за дело.

– Ну ладно, – проворчал мистер Д’Охлик, – но нам придется прекратить, если мой пессимизм начнет сказываться на вас. В конце концов, молодость и невзгоды чужды друг другу.

– Как мало вы знаете о молодости! – пробормотала себе под нос Рошель, прежде чем протянуть маленькую серую руку мистеру Д’Охлику для рукопожатия. – И, пожалуйста, извините меня за холодную кожу. Причина в том, что я из гранита.

– А вы, пожалуйста, извините за особенности моего характера. Причина в том, что я это я.

На Школу монстров опустилась ночь, и летучие мыши проснулись. Им не терпелось поохотиться. После целого дня отдыха они желали лишь одного – до отвала наесться пауков и насекомых. Навострив уши и разинув рты, они помчались по коридорам, энергично работая крыльями.

На втором этаже восточного крыла ученики-пансионеры готовились ко сну. Бланш и Роза ван Сангре, верные своим цыганским корням, стащили с кроватей простыни и устроили бивак под сосной на лужайке за школой. Тыквенные головы, утомленные после целого дня пения и сплетничанья, уже уснули, и их лягушки-быки похрапывали рядом. Трехголовый Фредди кивал, читая одновременно три разных издания бестселлера «Кризис на Бредневостоке». Вуди-бой, как обычно, созерцал фотографии Фрэнки Штейн и вертел в руках свои булавки. Генри Горбун лежал в постели и анализировал необычайную крастоту мисс Сильвии Подлётыш, а Ки предавался воспоминаниям о некой склонной исторгать пар девушке.

– Сегодня было клево! Честно, дня лучше я даже и вспомнить не могу! Ну, не считая истории с позабытой Пенни, – произнесла Робекка, взглянув на пингвиниху в пижамке, спящую рядом с ней. – Хорошо, что она не имеет привычки долго дуться!

– А я уверена, что имеет. Я думаю, она именно потому всегда выглядит такой сердитой, – перебила ее Рошель. – Или, быть может, она мне просто кажется сердитой, потому что по сравнению с Ру сердитым покажется кто угодно.

– Ой, Чю! Следите за пальцами! – вскрикнула Венера. – Кстати, не помню, говорила ли я уже об этом, но я бы не советовала оставлять никаких украшений на виду. Чю уже проглотил пару сережек. Но не волнуйтесь – они были недорогие. Кажется, он предпочитает позолоченные вещи. Думаю, они легче перевариваются.

– Кстати, о еде. Я слыхала, что тролли – вегетарианцы! Так что можно не бояться, что они сожрут нас за опоздание, – сообщила Робекка, подавив зевок.

– У меня получилась крайне странная беседа с тем троллем, ну, во время урока Вустреца.

– Я до сих пор поверить не могу, что он не оставил тебя в наказание после уроков, – заметила Робекка.

– Он был крайне взволнован, но я так и не поняла ни единого слова из того, что он говорил, – сказала Венера, восстанавливая в памяти эту беседу.

– Ну, они весьма почтенные тролли. Или, возможно, у них до сих пор не на современном уровне поставлена вакцинация от бешенства; бессвязное бормотание – очень распространенный признак инфекции. Определенно нужно будет исследовать этот вопрос, – решительно заявила Рошель и тут же уснула.

Солнце только-только встало, когда Робекка вскочила с кровати как ужаленная. Из ее ушей и носа повалил пар, отчего волосы Робекки тут же закурчавились, пока она металась по комнате. Под мышкой она крепко сжимала спящую Пенни в пижаме. – Ну и ну, антилопа гну! Который час? Что я пропустила? Где Пенни? – лепетала Робекка, и ясно было, что ее рассудок все еще пребывает в полусне.– Робекка! Qu’est-ce que tu fais? [4] Сейчас половина седьмого утра!– Неужели? Я проснулась с абсолютной уверенностью, что я проспала половину дня.– Ты не проспала даже половины утра, так что, может, вернешься в постель? – сонно пробормотала Венера из-под слоев своей мумийной маски для сна из органического хлопка.– Ну и зачем мне это делать? Тогда я точно опоздаю. А так я могу, для разнообразия, успеть вовремя. Думаю, я выведу Пенни на утреннюю смазку, а потом, через час, встречусь с вами в Пожиральне.В ту самую секунду, как дверь комнаты захлопнулась, интуиция подсказала Робекке, что теперь она очень не скоро увидит Рошель. Ибо сколько бы времени ни было у Рошель, его всегда оказывалось недостаточно. Ну что ж, поскольку Рошель – неуравновешенная горгулья, может, опаздывать ей написано на роду? Может, жизни Робекки предназначено разворачиваться на часок-другой позже расписания?

Что характерно, два часа спустя Робекка пропустила и завтрак, и утреннее собрание. Стоя перед Вампитеатром и обводя взглядом толпу в поисках пропавшей соседки по комнате, Рошель заметила знакомое несчастное лицо. – Бонжур, месье Д’Охлик.– Рошель, – пробормотал он, хотя взгляд его, как приклеенный, держался за пол.– Вы получили каталог «Аберзомби и Витч», который я оставляла на вашем столе? Я подумала, может, вам будет приятно познакомиться с современными модными тенденциями.– Мне было приятно получить подарок, – вздохнув, произнес мистер Д’Охлик. – Я никогда прежде их не получал.Рошель печально покачала головой, и тут ее внимание привлекла какая-то суматоха, возникшая неподалеку. Дьюс Горгон, выходивший из Пожиральни, столкнулся с прыщавым троллем, и оба полетели наземь от этого столкновения. Рошель, не успев даже подумать, что она делает, бросила свою сумку и стрелой метнулась к Дьюсу.– Дьюс! Ох ты ж! Ты не ушибся? – взволнованно спросила Рошель.– Да нет, вроде все нормально, – улыбнувшись, ответил Дьюс, потом поднял голову и посмотрел Рошель в глаза.– У тебя такие красивые зеленые глаза! Они просто фантастические! – пролепетала Рошель; страсть вскружила ей голову. – Они так сочетаются со змеями у тебя на голове!– Мои очки! – вскричал Дьюс. Он закрыл глаза и зашарил по полу.– Вот они, – произнесла Рошель, вложив их в руку Дьюса.– Как мне повезло, что первой я увидел тебя! В школе не любят, когда кого-то превращают в камень.– Нет, это мне повезло, что я увидела твои глаза, – вырвалось у Рошель. – Я никогда в жизни не видела такого красивого парня! Я бы на твоем месте целыми днями смотрелась в зеркало!Тут вдруг Венера обняла Рошель за плечи и вклинилась в разговор о красоте Дьюса.– Привет, Дьюс! Рошель удалили зубной нерв, и она сейчас плохо понимает, что говорит. Например, сегодня утром она просила мое ручное растение жениться на ней.– Я совершенно определенно ничего такого не говорила, зато я абсолютно уверена, что Чю сегодня утром съел мои антикварные наручные часы. Из его горшка слышалось отчетливое тиканье, – заявила Рошель, когда Венера попыталась прикрыть подруге рот своими лозами.– Ну, мы, пожалуй, пойдем… – пробормотала было Венера.– А я и не знал, что у горгулий бывает кариес, – перебил ее Дьюс.– Это только у скарижских горгулий, – неубедительно соврала Венера. – Это из-за… из-за любви к пахучему сыру. Многие этого не осознают, но на самом деле пахучий сыр вреден для зубов.– Это не подтверждено опытным путем! – заявила Рошель, освободившись от лоз. – Пахучий сыр совершенно никак не влияет на зубы. И да, Дьюс, ты совершенно прав: у горгулий не бывает кариеса. Однако же, мы часто скрипим зубами, отчего большинство горгулий – и моя любимица Ру тоже – на ночь надевают капу [5] .Дьюс расхохотался.– Ну вы даете! – бросил он и зашагал прочь.– Спасибо за признание! Но это лишь один момент из комедии нашей жизни! – крикнула ему вслед Венера.– Наша жизнь – не комедия. И я должна упомянуть, что горгульи не славятся чувством юмора, – поправила ее Рошель.– Да что с тобой такое? Я же хотела помочь! Ты что, не поняла, что ты только что сказала Дьюсу? Что тебе повезло, что ты посмотрела ему в глаза! Что ты бы на его месте целыми днями любовалась на себя в зеркало! Полное впечатление, что твой мозг захватил какой-то персонаж мыльной оперы! И не самый лучший. Типа тех, что говорят что-нибудь вроде: «Я люблю тебя, Виктор Макроплис, и я стану твоей, даже если это убьет меня», – и смотрят при этом прямо в камеру.– Твои родители слишком часто позволяли тебе в детстве смотреть телевизор.– А может, это твои слишком мало давали тебе его смотреть! – парировала Венера, поправляя спутавшиеся лозы.– Давай обсудим это в другой раз. Мы опоздаем на Домогадство, если и дальше будем ждать Робекку.– Я думаю, нам нужно еще раз обдумать мою идею насчет того, чтобы взять Робекку на поводок. Это для ее же собственного блага.– Она же не лягушка-бык! – отозвалась Рошель, тут же представив себе питомцев тыквенных голов.– А ты понимаешь, что для лягушек-быков неестественно ходить на поводке? Эта троица тыквенных голов просто психи, – объяснила Венера, пока они пробирались через забитый учениками коридор прямиком в центр волнения.

Мисс Подлётыш непринужденно сколь-зила по фиолетово-зеленому коридору. Легконогая уроженка Европы возглавляла небольшое стадо троллей, а каждый из них вел некрупного зеленого дракона, размером не больше среднего домашнего кота. Казалось, будто изящная мисс Подлётыш шествует по воздуху, такой легкой и женственной была ее походка. Одетая с головы до ног в белое, в творения скарижских модельеров, эта женщина плыла от ученика к ученику, что-то шепча им на ухо. И хотя со стороны невозможно было расслышать, что она говорит, должно быть, это было что-то ужасно важное. Лица учеников на миг застывали, а затем снова обретали нормальное выражение.

– Как ты думаешь, что мисс Подлётыш им шепчет? – спросила Венера у Рошели, когда стайка тыквенных голов в погоне за популярной преподавательницей врезалась в нее.

– Могу лишь высказать предположение: возможно, она информирует их о сомнительных битальянских данных относительно прививок троллей.

– Мисс Подлётыш так красива, словно ветвь цветущей ивы, – с громким пением тыквенные головы Сэм, Джеймс и Марвин предстали перед глазами преподавательницы.

– О, тыквенные головы, – промурлыкала мисс Подлётыш своим нежным, но при этом звучным голосом, – какая жалость, что вы не в моем классе! Вы непременно должны вступить в мой клуб «Современная ассоциация монстров», или просто САМ, – произнесла мисс Подлётыш, а потом наклонилась и зашептала что-то им.

Эта очаровательная женщина с самодовольной улыбкой шла по коридору и что-то шептала всем, от Дракулауры до Клео де Нил, и в конце концов оказалась лицом к лицу с Рошелью. Мисс Подлётыш медленно стала наклоняться к ней, и исходящий от нее запах розовых духов тут же напомнил маленькой горгулье о Гарротте и о восхитительном кусте роз, который он создал в ее честь. Но в тот самый миг, как преподавательница разомкнула свои прекрасные розовые губы, собираясь что-то прошептать Рошели на ухо, по коридору разнесся голос, заставивший юную горгулью резко обернуться.

– Ой, мамочки! Я опять опоздала! – взвыла Робекка на весь коридор.

– А вот и она-а-а, – протянула Венера, а мисс Подлётыш зашагала к Гулии Йелпс.

– Ради мышекрыши, я сама не понимаю, что со мной случилось, – вопила Робекка, пробираясь сквозь полный народу коридор к Рошели и Венере.

И, как всегда, в толчее пышущая паром Робекка врезалась в Ки Клопса. К несчастью, ее металлические пластины источали жар, и столкновение оказалось болезненным для одноглазого юноши.

– Ой!

– Извини! – вскричала Робекка.

– Тишина в коридоре! Тихо! – закричал какой-то тролль.

– Но я опаздываю! Бывают нарушения и похуже, чем громкий разговор! – возмутилась Робекка.

– Иди в класс, или я тебя съем! – продолжал злиться тролль.

– Ой, только не надо блефа. Я знаю, что ты вегетарианец, – парировала Робекка.

– Что?! Я, между прочим, растение! – заметила Венера, уволакивая Робекку прочь.

– Je ne comprends pas! [6] Почему ты всегда опаздываешь? – в замешательстве спросила Робекку Рошель.

– Вот ей же ей, я много раз думала об этом, но до сих пор так и не знаю ответа. Наиболее вероятная причина в том, что я так увлекаюсь происходящим, что забываю обо всем остальном, а потом вспоминаю, и оно меня шарахает, как молнией. И я знаю, что опоздала, но не знаю, на что, потому что понятия не имею, который сейчас час.

– Но ты же носишь часы. Точнее, даже несколько, – возразила Рошель.

– Да, но они не работают! Дохнут от пара. Я ношу их просто потому, что мне это кажется очень стильным.

– Ну, по крайней мере, у тебя есть часы, – произнесла Рошель, бросив многозначительный взгляд на Венеру.

– Добро пожаловать на урок Домогадства, – нетерпеливо провозгласила мисс Детоед, оглядев учеников. – Какая печальная картина! Большинство из вас – кожа да кости, – заявила худющая старая ведьма в платье из лоскутов и потрепанном платке. – Ну, на ваше счастье, сегодня мы приготовим вкуснейшее блюдо – один из самых прославленных рецептов драконьей кухни, суп «Хрустящий язык». И сразу говорю – нет, в него не кладут язык! О, Робекка! Добро пожаловать! – Извините, пожалуйста, мисс Детоед, но поскольку среди нас нет драконов, может, логичнее было бы приготовить что-нибудь другое? – с некоторым отвращением поинтересовалась Венера.– Извини, дитя, но я не говорила, что нужно быть огнедышащим, чтобы тебе понравился этот суп! Но конечно, ни один дракон не способен перед ним устоять, – бросила преподавательница, выволакивая из-под стола большой котел и открывая свою огромную поваренную книгу в кожаном переплете.Процесс приготовления супа «Хрустящий язык» оказался нелегким – или, по крайней мере, именно таким он выглядел в исполнении мисс Детоед: она разражалась стонами всякий раз, когда кто-то задавал вопрос или промахивался с ингредиентами.После того как Робекка уронила в свой котелок гамамелис, Ки стал следить за каждым ее движением. Он уселся прямо за ней, так, чтобы видеть ее как можно лучше. Как и у всех циклопов, у Ки были проблемы с боковым зрением и объемностью изображения.– Может, моя голова и торчит на уровне пояса, но знаешь, даже мне заметно, что ты неровно дышишь к этому парогенератору, – поддел Ки Генри Горбун.– Не понимаю, о чем ты, – презрительно бросил Ки и уставился на свой булькающий котелок. – И не зови ее парогенератором, она – Робекка.– Что и требовалось доказать, – невинным тоном произнес Генри и рассмеялся.Когда урок близился к концу, мисс Детоед перепробовала, что получилось у учеников, и обнаружила, что наилучшим образом рецепт воплотил Трехголовый Фредди. И хотя никто не сказал этого вслух, многие подумали, что это нечестно – у него ведь было преимущество: на два мозга больше, чем у обычного монстра.– Да, Трехголовый Фредди, тебе удалось произвести на меня впечатление, – честно призналась мисс Детоед. – Я подала бы это блюдо наипочтеннейшим драконам, каких я знаю.– Мерси бо-о-ку, спасибо, грасиа, – не скрывая гордости, отозвался Трехголовый Фредди.Трио тыквенных голов, едва лишь успев положить свои ложки-мешалки, тут же принялись раздавать рекламные листовки Современной ассоциации монстров и при этом нескромно и фальшиво распевали сплетни, подхваченные в коридоре:– Фрэнки Штейн считает, что САМ – это божественно. Клео де Нил говорит – клуб заставит тебя улыбаться.– Джеймс! – позвала Рошель одного из тыквенных голов. – А чем именно вы занимаетесь в этом клубе?– Мы гарцуем, мы танцуем, мы монстров организуем, – бесцветным тоном пропел в ответ Джеймс.– Не хотелось бы показаться грубой, но как-то это чересчур невнятно. Может, ты расскажешь поконкретнее?– Если монстры станут во главе, мир не окажется во мгле. А теперь прости, но мне нужна вода. Умираю, как пить хочу.– Чушь какая-то, – пробормотала Венера Рошели. – Ну, кроме питья. Мне точно не помешало бы сейчас хорошенько увлажниться.

В тот же день, только позже, когда уроки давно закончились, Рошель организовала в их комнате в общежитии важное совещание. – Je suis tellement excitée [7] , – произнесла Рошель. Ру играла у ее ног. – Вы готовы?– О, да! Я, безусловно, довольна, как компостер, что не пропустила эту демонстрацию, – отозвалась Робекка. Шелковый шарф соединял ее правую руку с левой рукой Венеры.– У меня такое впечатление, что когда к поводку привыкаешь, он начинает нравиться, – величаво произнесла Венера.– Совершенно верно. И Пенни он тоже нравится, – согласилась Робекка, посмотрев на свою сварливую ручную пингвиниху, в настоящий момент привязанную к левому ботинку хозяйки.– Я от всего сердца надеюсь, что вам это понравится и, конечно, что это понравится месье Д’Охлику, – со взволнованной улыбкой вымолвила Рошель. Затем юная горгулья извлекла из-за спины какую-то волокнистую желтую мешанину. – Эт вуаля!– Это шляпа? – совершенно серьезно поинтересовалась Венера.– Что? Нет, это костюм. Разве не видно?– Ну, я определенно вижу, что ты сшила это сама, – ответила Венера.– Я хотела, чтобы это было нечто особенное, – объяснила Рошель.– Ну, думаю, тут многое зависит от того, что считать особенным, – дипломатично заметила Робекка.– Черт! Что, настолько плохо? – спросила Робекка с ощутимой досадой.– Оно выглядит, как будто его изодрала в клочья стая злющих кошек, – без прикрас сообщила Венера.– Венера! – одернула ее Робекка. – Это уже чересчур!– Нет, она права. Каждый раз, как я к нему прикасалась, мои когти разрывали нитку, потом следующую и следующую, и не успела я опомниться, как двенадцать ярдов ткани превратились вот в это!– Рошель, милая, но почему ты не попросила нас помочь? – ласково спросила Робекка.– Пятый пункт третьего параграфа Этического кодекса горгулий гласит: «Не проси других сделать то, что ты можешь сделать сам».– Но ты не можешь сделать это сама. Это же очевидно, – заметила Венера. – Ну правда, смотреть же жалко на то, что ты сделала с этим несчастным, беззащитным отрезом ткани!Охваченная стыдом Рошель опустила голову. И почему она решила, что способна справиться с этим делом?– Не печалься ты так! Если забыла, то напоминаю: мы учимся вместе с одной из лучших портних Орегона.– Венера, я могу, конечно, пришить пару пуговиц, но с заклепками я управляюсь лучше, – сообщила Робекка.– Да я не о тебе, Робекка! Я говорю о Фрэнки Штейн. Она сшила воедино части собственного тела. Я уверена, что с костюмом она точно управится.– Ты думаешь, она за это возьмется? – удивилась вслух Рошель.– За спрос не бьют в нос, – с улыбкой ответила Робекка.– Технически это неверно. На самом деле бывает, что и бьют. Если хочешь, я могу привести тебе множество примеров, – внесла ясность Рошель.– Не стоит, пожалуй. Ладно, девчонки, берите это добро. Мы идем искать зеленую монстру, – объявила Венера, открывая дверь.– Но на сегодня занятия уже окончены, – сказала Робекка.Венера улыбнулась.– Да, именно поэтому мы идем в город.Когда три подруги вышли в коридор общежития, Рошель заметила, что качество тончайшего занавеса из паутины ухудшилось. Остановившись взглянуть на пауков, она обнаружила, что как минимум половина черных созданий размером с четвертак исчезла.– На что ты там засмотрелась? – окликнула ее Робекка.– На пауков. Похоже, многие из них куда-то пропали.– Может, у них каникулы, – поспешно вклинилась в их разговор Венера – чересчур поспешно, на взгляд Рошель.– Ты выпускала Чюлиана в коридор? – осуждающе спросила Рошель.– Понятия не имею, о чем ты, – неубедительно заявила Венера и помчалась вниз по розовой лестнице.Выйдя в главный коридор, Робекка обнаружила там Ки Клопса. Она невольно отметила про себя, что этот парень оказывается абсолютно повсюду. Да что сказать – она видела его чуть ли не чаще, чем Венеру с Рошелью, и это притом что с ними она жила в одной комнате!Когда троица добралась до главного входа, Робекка небрежно произнесла:– А вам не кажется, что этот парень, Ки Клопс, постоянно попадается под ноги?– Ну так он же живет в одном общежитии с нами, – с легким сарказмом отозвалась Венера и потянула на себя створку исполинских дверей.

Центр города находился в десяти минутах ходьбы от кампуса Школы монстров. В Салеме, очаровательно старомодном городке, имелось два местечка, наиболее востребованных подростками и любимых ими: «Кувалда» и кофейня «Гробокофе», в которой делали наивкуснейшие молочные коктейли. Рошель, Венера и Робекка начали свои поиски Фрэнки с «Кувалды», а по пути осматривали каждый магазин, в котором им чудился хотя бы проблеск зеленого. И хотя три подруги были сосредоточены на поисках Фрэнки, они притормозили на минуточку, чтобы ознакомиться с новейшими тенденциями моды в «Трансильванском секрете». На Рошель, никогда прежде не бывавшую в этом магазине, новинки моды произвели сильное впечатление, и она мысленно сделала себе пометку не забыть сюда вернуться, когда будет завершено дело мистера Д’Охлика.Обыскав каждый дюйм «Кувалды» – включая «Подвальчик непристойных распродаж», магазин, куда мода приходила умирать, – они отправились в «Гробокофе». Но не успели подруги даже отворить дверь, ведущую в кофейню, как почувствовали нежный аромат розы. Это могло указывать лишь на одну вещь – или, точнее, на одно существо.В кофейне, оформленной в готическом стиле, среди моря учеников пребывал не кто иной, как мисс Подлётыш, устроившая здесь свой двор. Мгновенно заметив троицу подруг, она поднялась с креслица, обтянутого черным бархатом, и пересекла зал, чтобы поприветствовать их.– Привет! Добро пожаловать в мое логово, – проворковала мисс Подлётыш.– Ну надо же! А я-то думала, что это кофейня, – пошутила Венера.– О да, так оно и есть. Но дикие драконы живут в логовах, и мне, где бы я ни находилась, нравится думать, будто я в логове. Становится грустно, когда вспоминаешь, как мало осталось на свете вольно бродящих драконов. А те, кто еще остался, склонны проживать в совершенно неподходящих для монстров условиях, скажем, в Нью-Жорке или Клыкаго.– Действительно, – подтвердила Рошель. – Монстры склонны к укачиванию при поездках в автомобиле, и, следовательно, плохо приспособлены к жизни в городах со сложной транспортной обстановкой.– Вы пришли, чтобы вступить в САМ? – поинтересовалась мисс Подлётыш и придвинулась к Робекке, собираясь что-то прошептать ей на ухо.– Ой, знаете, я не люблю шепот. От него у меня щекочет в ухе. И кроме того, мой отец всегда говорил, что люди шепчут то, чего им вообще не стоило бы говорить, – сообщила Робекка и остранилась, шокировав мисс Подлётыш.– Конечно же, Робекка не имела вас в виду, – попыталась уладить ситуацию Венера. – О, смотрите! А вон и Фрэнки Штейн! Нам, пожалуй, надо поговорить с ней прямо сейчас, а то мы опоздаем на ужин.– Конечно, но, пожалуйста, не забудьте вступить в САМ. Вы нужны нам, – негромко прошипела мисс Подлётыш и внимательно посмотрела в глаза каждой из подруг.– Мне всегда нравилось вступать в клубы – правда, обычно это были книжные клубы. А чем именно занимается САМ? – с интересом спросила Рошель.– Мы помогаем монстрам занять подобающее им место в мире нормалов, – с торжественным видом провозгласила мисс Подлётыш.– Прошу прощения, мадам, но у нас крайне важное дело, – объяснила Рошель, оттаскивая Робекку.Подруги направились прямиком к Фрэнки Штейн, а мисс Подлётыш внимательно смотрела им вслед.

Восхитительно зеленая Фрэнки Штейн пряталась в углу кофейни за спиной Трехголового Фредди. Девушка, обычно сиявшая сердечной улыбкой, выглядела очень серьезной и даже какой-то несчастной. От этой перемены Рошель стало чуть легче попросить Фрэнки об услуге.

– Пардоне муа, Фрэнки. Я ужасно сожалею, что отнимаю у тебя время, особенно когда ты… э-э… а правда, чем именно вы тут занимаетесь?

– Мы впитываем ауру мисс Подлётыш, конечно же, – ровным тоном произнесла Фрэнки, как будто это само собой разумелось.

– Ой, извини еще раз, что я мешаю, но мне хотелось бы тебя кое о чем попросить.

– Мисс Подлётыш говорит, что вопрос одного монстра – это ответ другого монстра, – механическим тоном заявила Фрэнки, словно цитируя какой-то текст.

– Не хочу докучать тебе тонкостями Этического кодекса горгулий, но мы считаем, что просить об услуге можно только в том случае, когда это абсолютно необходимо. И потому, помня об этом, я сегодня попыталась справиться с моим делом собственноручно, но потерпела поражение, – со всей серьезностью сообщила Рошель, изрядно позабавив Венеру с Робеккой.

– Рошель, давай-ка попроще, – тихо посоветовала ей Венера. – А то она подумает, что ты к ней обращаешься из-за какой-то занозы в заднице.

– Но у горгулий не бывает заноз, – возразила Рошель.

– Думаю, Венера хотела сказать, что лучше выражаться не так официально, – хихикнув, пояснила Робекка.

Рошель быстро перевела взгляд на зеленокожую девушку.

– Фрэнки Штейн, я уже подхожу к сути дела. Мне нужна твоя помощь, чтобы кое-что сшить. Понимаешь, мои острые когти рвут все, к чему я прикасаюсь. А шить, не прикасаясь к ткани, очень трудно – ты сама это знаешь.

– Мисс Подлётыш говорит, что нет дела важнее, чем помогать монстрам добиваться успеха, особенно в мире, ориентированном на нормалов, – все тем же механическим голосом объявила Фрэнки.

– Это так понимать, что ты согласна? – вмешалась в разговор Венера. Странное поведение Фрэнки вогнало ее в недоумение.

– Конечно да. Что тебе нужно сшить?

– Ты можешь хранить тайну? – очень серьезно поинтересовалась Рошель.

– Мисс Подлётыш говорит, что тайна одного монстра – тайна всех монстров.

– Кто бы мог подумать, что мисс Подлётыш – такой источник цитат? – шепотом сказала Робекке Венера.

– Это новый костюм для месье Д’Охлика. Я надеюсь, что, если несколько подправить его внешний вид, мне удастся найти ему подругу. Он отчаянно нуждается в толике счастья.

– Это очень мило с твоей стороны, – бесцветным тоном отозвалась Фрэнки. – По такому случаю я обращусь за помощью к Клодин Вульф. Она очень талантливый дизайнер.

– Это было бы великолепно! – воскликнула Рошель, сжав от волнения руки.

Возвращаясь в кампус на ужин, Рошель с соседками по комнате ненадолго заглянула в почтовую комнату, где каждая проверила свой мини-тайник – не пришло ли кому чего. К радости Венеры, ее ждала пачка писем от младших братьев, все добросовестно написанные на бумаге, сделанной из макулатуры. Робекка как верная подруга помогла Венере вскрыть письма, подпарив их, пока Рошель печально созерцала свой пустой тайник. Она все еще не получила ни единого письма от Гарротта. Может, он влюбился в другую горгулью, с более нежными прикосновениями? Хотя сама мысль о том, что она могла потерять Гарротта, действовала на Рошель угнетающе, отсутствие писем помогало ей чувствовать себя не такой виноватой за свое увлечение Дьюсом. С тех самых пор, как она увидела глаза Дьюса, она просто не могла перестать думать о нем! По настоянию Рошели, во время ужина в Пожиральне подруги подсели за столик к мистеру Д’Охлику, который в этот день был дежурным преподавателем. За картофельным пюре с формальдегидной подливкой Рошель, Робекка и Венера изо всех сил старались втянуть своего унылого учителя в разговор.– Месье Д’Охлик, а откуда вы родом? – поинтересовалась Рошель в промежутке между двумя ложками пюре.– Из края серых туч и черных душ, – прошуршал мистер Д’Охлик, подавленно глядя в свою тарелку.– По описанию просто необыкновенное место, – сухо произнесла Венера.– А давно вы преподаете в Школе монстров? – послышался высокий голос Робекки.– Кто знает? Я даже не помню, сколько времени я уже мертв, – простонал мистер Д’Охлик, а затем заглянул в тарелку Рошели. – Вы еще не покончили со своей формальдегидной подливой?– Я не ем формальдегид и не нуждаюсь в нем, поскольку я сделана из камня.– Как это, должно быть, хорошо – быть сделанным из камня! Кости куда более хрупки и легко ломаются, – отозвался мистер Д’Охлик, исторгнув воистину эпический вздох.

На следующий день во время обеденного перерыва Венера, Робекка и Рошель отправились в классную комнату мисс Подлётыш – их туда позвала Фрэнки. На стенах кабинета висели небольшие позолоченные клетки, и в каждой сидел миниатюрный дракон или ящерица. Драконье шептание – древняя методика, основанная на том, что всякий, использовав звуки определенной октавы, может загипнотизировать дракона и подчинить его. Но поскольку это довольно опасно, преподаватели часто начинали обучение с ящериц, чтобы свести к минимуму риск возникновения поджаристой кожи или подпаленного меха. – Оказывается, тролли хоть с кем-то хорошо обращаются, – заметила Венера, увидев, как два засаленных существа чистят зубы миниатюрному дракону. У огнедыщащих во рту часто образовывался налет из-за дыма.– Никак не могу поверить, что Клодин с Фрэнки сшили костюм за сутки, – сказала искренне пораженная Рошель.– Особенно если учесть, что тебе понадобилось двое суток, чтобы извести ткань в хлам, – отозвалась Робекка и только после этого сообразила, что ляпнула что-то не то. – Погоди, дело еще не окончено.– Ух ты! Просто обалдеть! – взвизгнула Рошель, увидев приближающихся Клодин и Фрэнки с их творением, потрясающим зеленым, оттенка шкуры гоблина, костюмом со швами, отстроченными серебряными нитками.– И вправду потрясающе, – подхватила Венера, когда Фрэнки с Клодин подняли прекрасный наряд повыше.– Мерси бо-о-ку! Он великолепен! – выдохнула Рошель, восторженно всплеснув руками. И хотя ей отчаянно хотелось провести своими тонкими серыми пальцами по костюму и попробовать ткань на ощупь, она не посмела этого сделать – после того-то, что произошло вчера!– Мисс Подлётыш говорит, что красота этого костюма берет начало в нашей собственной красоте. Это наш талант, – сообщила Клодин на удивление серьезным и монотонным голосом.– Вы еще не успели вступить в САМ? – требовательно спросила Фрэнки.– Нет, но мы планировали это сделать сегодня вечером, – не очень убедительно попыталась оправдаться Венера. – Мы просто были так заняты этим делом насчет мистера Д’Охлика и домашними заданиями, что не успели.– У мисс Подлётыш есть идея насчет этого вашего дела с мистером Д’Охликом, – заявила Фрэнки, глядя Рошели в глаза. – Она хотела, чтобы мы устроили им свидание.– Не в обиду этой затее Рошели, но мисс Подлётыш очень красивая, – заявила напрямик Венера. – Она действительно пойдет на свидание с костяным парнем, страдающим депрессией?– Мисс Подлётыш говорит, что смотреть нужно всегда в сердце монстра, – решительно заявила Клодин.– Да я смотрю, вам приходится потрудиться, чтоб запомнить все, что она говорит, – язвительно проворчала Венера.Тут в комнату вошла сама мисс Подлётыш и принесла с собой пьянящее облако розового аромата.– И еще раз привет, – приятным голосом произнесла она. – Девочки вам рассказали о моей идее?– Да-да, рассказали. И должна сказать – я в восторге! – воскликнула Рошель. – Свидание – это именно то, что нужно месье Д’Охлику!– Ну а как насчет тебя? Что нужно тебе, Рошель? – поинтересовалась мисс Подлётыш, и ее безупречные черты словно заострились.– Мне ничего не нужно, мисс Подлётыш, но спасибо, что поинтересовались.– Мир устроен не для нас, он устроен для нормалов. Потому-то я надеюсь, что вы вступите в САМ в самое ближайшее время.– Я не уверена, что мы годимся для САМ. Ну, в смысле, мы едва успеваем справиться с домашней работой и уследить за нашими любимцами, – пошутила Венера.– Монстр не может завоевать мир без поддержки других монстров.– Верно, потому-то у меня и есть они, – с неловкостью произнесла Венера, указывая на Рошель и Робекку.Мисс Подлётыш холодно уставилась на Венеру; напряженность ее возрастала в геометрической прогрессии.– Какие у тебя красивые сережки. Можно взглянуть поближе? – спросила мисс Подлётыш у Венеры, и той сразу же захотелось убраться куда-нибудь подальше, хоть она и не понимала почему.– Э-э, конечно. Но в них нет ничего особенного. Они не золотые. На самом деле это может быть вообще пластмасса.Когда мисс Подлётыш наклонилась поближе, продолжая пристально смотреть в глаза Венере, по кабинету вдруг пронесся порыв сырости. Это стремительно приближалась директриса Бладгуд в сопровождении мисс Сью Нами.– Мисс Подлётыш, я ужасно извиняюсь за мое вчерашнее отсутствие, но, понимаете, я забыла голову в лабиринте, и мисс Сью Нами потратила кучу времени, чтобы найти ее.Пока директриса говорила, Венера, Рошель и Робекка быстренько выскользнули из кабинета, к явному разочарованию мисс Подлётыш.

У профессора Вустреца были свои странности – что да, то да. В конце концов, не он ли однажды сделал вид, будто собирается курить трубку, которая на самом деле была из сыра? Но сегодня он вел себя уже просто из рук вон странно.

– С данного момента мы перестаем читать «Волшебника Страхолюдного города». Я обнаружил в этой книге действующие на подсознательном уровне антимонстровские идеи, которые я отказываюсь пропагандировать и потакать им. Вместо этого мы начинаем читать «Нормал против монстра», одну из самых важных книг, посвященных теме угнетения монстров, – заявил преподаватель несвойственным ему ровным, бесцветным голосом.

– Пардоне муа, но «Нормал против монстра» даже не входит в программу! Мне это известно, поскольку я постоянно ношу с собой заламинированную копию, – серьезным тоном произнесла Рошель.

– Чтобы новое поколение монстров преуспело в жизни, оно должно знать о борьбе прошлых поколений.

– Кто это сказал? – спросила Венера. – Лорд Сирен?

– Нет, эти мудрые слова принадлежат преподавательнице нашей школы Сильвии Подлётыш, – отчеканил Вустрец.

– Ой, только не это! Что, и он тоже? – пробормотала себе под нос Венера.

– Мисс Подлётыш – лучшая из лучших, – добавила Лагуна Блю, когда профессор начал раздавать новые книги.

– Хоть бы Джексон Джекил не услышал про нашу новую литературу для чтения! – простонала Венера. – Он же нормал, верно?

Робекка взяла одну из новых книг и в смятении покачала головой.

Как только прозвенел звонок, Рошель схватила сумку и стрелой метнулась к двери. Хоть она и училась очень успешно, молодая горгулья хотела найти тихий уголок, чтобы за время, отведенное для домашних заданий, побыстрее прочитать «Нормал против монстра».

– Эй, подожди! – окликнул ее Дьюс, когда Рошель влетела в Гиблиотеку.

Услышав его голос, Рошель застыла как вкопанная. И хотя она подумала, что Дьюс, наверное, обращается к кому-то другому, она невольно обернулась. В своих бледно-голубых джинсах и черной футболке Дьюс выглядел просто отпадно.

– Дьюс, – тихо произнесла Рошель. У нее все внутри затрепетало. Она не испытывала ничего подобного с тех времен, когда Гарротт только начинал ухаживать за ней.

– Можешь задержаться на минутку? Мне нужно с кем-нибудь поговорить, – сказал Дьюс, обеспокоенно озираясь – не видать ли где Клео.

– Да-да, конечно, – отозвалась Рошель. На ее серых щеках проступил румянец.

– Только не здесь. Это предмет тонкий.

– Полагаю, мне следует предупредить тебя, что горгульи имеют тенденцию ломать тонкие предметы. Так что если речь идет о стекле или керамике, лучше обратись к кому-нибудь другому.

– Не в этом смысле тонкий, – рассмеявшись, сказал Дьюс. – Пойдем, пока Клео нас не увидела.

При мысли о том, что она сейчас окажется наедине с Дьюсом, у Рошели чуть не выпрыгнуло из груди ее каменное сердце. Она знала, что не должна так волноваться, но ничего не могла с собой поделать. Она пошла за Дьюсом, и ее твердые ножки превратились в пушистые облачка, летящие над полом. К тому моменту, когда они добрались до зала для самостоятельных занятий и уселись за ядовито-розовый стол в форме черепа, Рошель чуть не танцевала.

– Я вечно забываю, до чего же это здорово – смотреть кому-то прямо в глаза, – сказал Дьюс, снимая свои солнечные очки и открывая взгляду прекрасное лицо.

– Да, я согласна, – выдохнула Рошель. – Ну так о чем ты хотел со мной поговорить? Вам с Клео нужна помощь, чтобы снова победить в борьбе за титул Короля и Королевы крика во время Пляски Потрясающих Покойников? Я уверена, что вы обязательно выиграете – в смысле, вы ведь раз уже сумели этого добиться. Извини, что-то разболталась… Так что, говоришь, ты хотел обсудить?

– Ты, случайно, не видела статью «Спектры» в сегодняшней «Чернушной газете»?

– Насчет ветра перемен, реющего над Школой монстров? Надо признаться, она немного чересчур поэтична для моих предпочтений в журналистике, но да, я ее читала.

– Она написала, что личности учеников изменяются и растут, и это, ну, заставило меня задуматься. Насчет того, что происходит в школе в последнее время. Сперва я думал, что дело только в Клео: она стала какой-то отстраненной и вечно занятой – и вовсе не модой и прическами. На самом деле ее перестали интересовать наряды – я просто офигел от этого. Но теперь я заметил, что другие тоже ведут себя странно. И голоса – все говорят как-то механически, словно роботы. Я понимаю, что это звучит глупо, но я нутром чую – тут что-то неладно. В общем, я хотел спросить, не заметила ли ты чего-нибудь?

– А можно узнать, почему ты обратился с этим именно ко мне? В конце концов, мы ведь едва знакомы.

– Горгульи – они честные и откровенные. Ты все видишь таким, как оно есть. А это встречается нечасто, уж ты мне поверь. – Дьюс взглянул на нее в упор. – Ну так как, ты что-нибудь заметила?

– Кроме твоих потрясающих зеленых глаз? – не удержавшись, выпалила Рошель. – Ну вроде бы да, многие ведут себя странно, но ведь мы же монстры… Разве нам не свойственно вести себя странно?

– Хорошо сказано, горгулья.

Услышав, как произнес Дьюс это слово – «горгулья», – Рошель невольно зарделась. Оно звучало, словно прозвище или шутка старых друзей, доказательство связи, возникшей между ними, – пусть даже она была тонкой. Всю дорогу до общежития Рошель постоянно вспоминала, как звучало в его устах это слово. И хотя она вспоминала лишь звучание, не более, ее холодная гранитная кожа всякий раз теплела.

Дьюс всецело занимал мысли Рошели, и Гарротт сделался чем-то далеким. Но затем Рошель заметила в коридоре общежития какого-то зомби, ждущего под дверью покоев Крови и Моркови. И это был не просто какой-то зомби, а зомби – курьер Смертьпочты! И это могло означать только одно: Гарротт что-то прислал ей! И внезапно Рошель захлестнуло удушающее чувство вины; оно выжало воздух из ее легких, пока Рошели не показалось, что сейчас она просто рассыплется пылью.

– Грррллл Стллл? – невнятно пробурчал зомби.

– Да, это я, – отозвалась Рошель, виновато сглотнув при виде пакета. Она узнала каллиграфический почерк Гарротта.

Рошель переполняли эмоции. Она была не в силах сейчас общаться с соседками по комнате и потому кинулась в общую гостиную и там залилась слезами. Когда горгульи плачут, слезы просто стекают и в буквальном смысле слова образуют лужи под ногами. И хотя такая манера плакать оберегает гранит от лишней эрозии, она может создавать беспорядок.

Испугавшись, что она сейчас затопит гостиную, Рошель высунула голову в окно. Не то чтобы стоять подобным образом, когда льешь слезы, было особенно удобно, но зато так в помещении будет куда чище. Рошель была горгульей уравновешенной и думала о таких вещах, даже когда ее обуревали сильные чувства. И хотя Рошель считала свое решение свеситься из окна рациональным, Венера была, мягко выражаясь, шокирована, обнаружив подругу в такой своеобразной позе.

– Похоже, ты переобщалась с мистером Д’Охликом, – заявила Венера, втягивая Рошель обратно в комнату.

– Я не собиралась прыгать, – объяснила Рошель, хлюпая носом. – Я просто не хотела, чтоб тут стало грязно.

– Я, конечно, одобряю, что ты перенаправляешь слезы полезным для природы образом, но мне все равно кажется, что существу из камня неразумно так высовываться из окна. – Венера похлопала по соседнему креслу. – А теперь садись и рассказывай, что случилось.

– Не волнуйся, я бы не упала, – отозвалась Рошель, забираясь на кресло, перевитое кисеей на манер мумии. – Ах, Венера! Я не хочу сваливать на тебя мои проблемы!

– Мы теперь друзья, а друзья для этого и существуют. Так что давай, делись.

– Я – ужасная горгулья! Меня следует изгнать из союза горгулий и пустить на гравий! – застенала Рошель.

– Я вполне допускаю, что у горгулий есть свой союз – очень уж вы любите придумывать и соблюдать правила, – но они нипочем не пустят тебя на гравий, – заверила ее Венера. – И хватит об этом. Что случилось?

– Гарротт прислал мне Смертьпочту! – выдавила из себя Рошель и снова разразилась рыданиями.

– Письмо или открытку? Ты разочарована, что он не написал тебе просто по электронной почте и не избавил тебя от мороки с зомби? – поинтересовалась Венера. – Погоди, я что-то отошла от темы. Так что было в пакете?

– Не знаю. Я его не открывала. Я себя чувствую такой виноватой! Гарротт шлет мне пакеты из Скарижа, а я что делаю? Мечтаю о Дьюсе!

Венера схватила большой конверт и одним махом разорвала его. Она достала единственный розовый лист бумаги и медленно прочла его про себя.

– Что сначала: хорошая новость или плохая? – поинтересовалась она у Рошели.

– Чего-чего?

– Ну ладно, начну с плохой новости. Всегда лучше заканчивать чем-нибудь позитивным, – заявила Венера и театрально откашлялась. – Это любовное стихотворение.

Рошель, совершенно раздавленная грузом вины, лишь покачала головой.

– А вот и хорошая новость: стихотворение плохое.

– А почему эта новость хорошая? – удивилась Рошель.

– Как почему? Потому что это показывает, что никто из вас не совершенен. Может, ты немножко втюрилась в Дьюса – как и половина девчонок школы, – но зато Гарротт пишет ужасно нудные и неоригинальные любовные стихи, – объяснила Венера и зашагала прочь, унося с собой послание.

– Погоди! Что ты делаешь?

– Собираюсь сунуть его в мусорную корзину.

– Но это же любовное стихотворение от Гарротта! – запротестовала Рошель.

– То есть ты хочешь его сохранить? – переспросила Венера, помахивая письмом.

– Да! – решительно заявила Рошель.

– Ну тогда ладно, – смилостивилась Венера. – Но обещай мне, что если вы когда-нибудь расстанетесь, ты отправишь эту бумагу на переработку.

Рошель кивнула. Как ни странно, требование Венеры подействовало на нее успокаивающе. Возможно, ее рассеивающая пыльцу подруга права. Возможно, несовершенны все, включая Гарротта. Потом Рошели вспомнилось, как Гарротт психовал, когда голуби принимали его за статую. Антиголубиные настроения Гарротта не раз приводили к мелким ссорам между ними. Рошель считала, что горгулье не подобает ругаться на птиц, как и на своих возлюбленных. Но Рошель снова напомнила себе, что не нарушила ни одной из многочисленных данных ею горгульих клятв. (Как нетрудно предположить, горгульи очень любят и записывать свои правила, и зачитывать их).

– Рошель, вытри слезы. Все будет хорошо, – ласково произнесла Венера.

– Спасибо… – Рошель улыбнулась. Забота подруги искренне тронула ее.

– Я серьезно. Хватит плакать, а то нам сейчас придется убирать в гостиной, – объяснила Венера.

– Да, конечно, – смиренно согласилась Рошель и тут же вскинула голову. – Нам, наверное, стоит поискать Робекку. Она наверняка будет жалеть, если не увидит, как мистер Д’Охлик отправляется на свое первое после смерти свидание.

– Ну а то! Я проверю, нет ли ее в комнате, и приду в кабинет к мистеру Д’Охлику, – согласилась Венера. – Мне все как-то не верится, что мисс Подлётыш действительно согласилась пойти на свидание с ним. Все-таки он не из ее лиги – хотя, с другой стороны, жутенькая она какая-то!

Остановившись на пороге своей комнаты, Венера пронзительно завизжала:

– Это еще что такое?! Что это за свинство?!

– Чего орешь? – зевая, отозвалась Бланш ван Сангре.

– И правда, чего это я? Наверно, потому, что ты со своей чумовой сестрицей спишь у меня на кровати?!

– Ну и что? Мы цыгане. Мы не любим оставаться на одном месте больше нескольких ночей подряд, – объяснила Роза, медленно вылезая из-под одеяла.

– И все равно ты сейчас не пользуешься своей кроватью, – добавила Бланш, накидывая свой черный бархатный плащ.

– Это не значит, что вас сюда звали! Вам тут не детский садик для цыган-вампиров, и сейчас не тихий час!

– Ну и ладно, в следующий раз мы будем спать на кровати Рошели! – возмущенно бросила Бланш.

– Вы что, меня не поняли? Так я повторю: никакого следующего раза не будет! Скоро вы отсюда уберетесь? Я тороплюсь! – рявкнула Венера, выгоняя сестер из комнаты.

– Если монстры станут во главе – мир не окажется во мгле, – негромко пропели близняшки, выскакивая из комнаты. Венера вылетела за ними следом.

– Мистер Д’Охлик! – восторженно завопила Робекка. – Как вы круто выглядите! – Не могу не согласиться. Вы и вправду выглядите очень стильно, – поддержала ее Венера и подмигнула преподавателю, сохранявшему прежнее мрачное выражение лица. В конце концов, костюм многое может изменить.– Вы выглядите как прекрасный монстр средних лет, – как обычно, напрямик заявила Рошель. – И не забывайте, что вы должны сделать мисс Подлётыш комплимент, отодвинуть для нее стул и, самое главное, не рассказывать ей о вашем списке сожалений – если, конечно, вы не хотите добавить в него это свидание.– Да-да, я понимаю… – пробормотал мистер Д’Охлик, прежде чем испустить свой фирменный вздох.– И, пожалуй, постарайтесь не вздыхать так часто, – добавила Венера.Робекка покачала головой.– А что такого? Не всем по кайфу слушать вздохи. Ну ладно, я просто предложила.– Bonsoir et bon chance [8] , месье Д’Охлик, – сказала Рошель и доброжелательно пожала ему руку.Мистер Д’Охлик взвизгнул и бросил на каменную девушку раздосадованный взгляд.– Простите, – сказала, смутившись, Рошель. – Я иногда не рассчитываю силу.

Проводив мистера Д’Охлика до классного кабинета мисс Подлётыш, девушки направились обратно в общежитие. Однако не успели они пройти и половины главного коридора, как Венера заметила, что один красноносый тролль пристально смотрит на нее, выпучив от напряжения глаза. Он сделал знак, призывая подойти к нему, и Венере сразу стало как-то не по себе. Она не знала, что ей делать. Хоть ее и охватило искушение проигнорировать это малопривлекательное существо, любопытство брало свое. Короче говоря, ей захотелось узнать, что пытается сказать тролль, даже если это полная чушь. – Девчонки, я вас догоню. Я забыла учебник по Безумной науке в лаборатории, – сказала она подругам.– Хочешь, я поделюсь своим, – предложила отзывчивая Робекка.– Спасибо, но мне в бытность сеянцем не привили социальные навыки, и я не особенно умею делиться, – неуклюже соврала Венера и нырнула за угол.Перед рядом розовых шкафчиков в форме гробов и с Лабораторией абсолютно чокнутой науки ее ждал маленький неопрятный тролль.– Я тебя предупреждал! Теперь слишком поздно! – пробормотал он, лихорадочно озираясь.– О чем предупреждал? – спросила Венера.– Ты не слушала! Теперь слишком поздно! Школа мертва! – в страхе проворчал тролль.– Я все равно не понимаю. Может, ты объяснишь еще раз? – взмолилась Венера.– Слишком поздно! – буркнул тролль, а затем устремился прочь с рекордной скоростью, совершенно не вязавшейся с его коренастой фигурой и почтенным возрастом.– Стой! Подожди! – вскрикнула Венера и помчалась за ним.– Современная ассоциация монстров! Мисс Подкусыш! – прошипел тролль.– В смысле – мисс Подлётыш? Драконья шептунья?– Не драконья. Монстрова шептунья, – отозвался тролль со страхом. – Она заполучила всех троллей, кроме меня. Скоро и вас всех заполучит, – мрачно объявил он и кинулся прочь.Венера отправилась в общежитие, лихорадочно размышляя над услышанным. Нервно теребя лозу, девушка раз за разом прокручивала в голове слова тролля. Правда наконец-то прояснилась. Мисс Подлётыш не была драконьей шептуньей. Она была монстровой шептуньей. Внезапно все сделалось очевидным. У нее не было ни ожогов, ни каких-либо иных отметин, сопровождающих шептание драконам. Кроме того, все вокруг нее словно бы пребывали под непробиваемым заклинанием. Дружелюбные ученики вроде Фрэнки Штейн сделались равнодушными, разучились общаться и были всецело одержимы мисс Подлётыш.Это вызывало вполне резонный вопрос: что нужно мисс Подлётыш? Чего она хочет добиться, заполучив контроль над Школой монстров?

Пока Венера возвращалась в общежитие, Робекка прихватила с собой Пенни в лабиринт на прогулку в слабой попытке развеселить свою угрюмую ручную пингвиниху. Судя по всему, сегодня поутру Чюлиан укусил Пенни за крыло, перепутав ее с булочкой. Но благие намерения Робекки потерпели фиаско: она тут же позабыла Пенни где-то в лабиринте. – Ой мамочки! Пенни меня убьет! – простонала Робекка. Из ее ушей валил пар. Девушка принялась лихорадочно разыскивать свою любимицу. Робекка поддала газу своим реактивным ботинкам и полетала туда-сюда над лабиринтом, потом приземлилась, не зная, куда же еще заглянуть.– Привет, Робекка, – негромко поздоровался Ки Клопс, вынырнув из темноты. В руке у него была Пенни. – Я тебя не напугал?– Ты нашел Пенни! Спасибо! Кнопки-заклепки, ты вправду самый полезный парень во всем кампусе!– Ну, я не уверен, что…– Нет, это чистая правда! Всякий раз, как я спрашиваю, который час, или ищу своего пингвина, ты всегда оказываешься рядом и помогаешь.Ки поднял на Робекку взгляд своего большого зеленого глаза и улыбнулся. Она вдруг поразилась: какое же у него бесхитростное и участливое лицо. Казалось, что он просто не способен ни на коварство, ни на обман.– Я рад, что смог тебе помочь, – произнес Ки и робко улыбнулся.– А можно я спрошу – ты и остальным тоже помогаешь? – поинтересовалась Робекка.Ки покраснел.– Нет, только тебе.– То есть ты нарочно ходишь за мной?– Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке… – Ки, явно ошеломленный разговором с Робеккой, нервно сглотнул. Он несколько месяцев воображал себе это мгновение, и вот, когда оно наконец настало, Ки никак не мог поверить, что это взаправду. Кроме того, вблизи Робекка оказалась еще красивее, чем он думал. И хотя ее волосы часто завивались в кудряшки, а лицо от пара делалось мокрым, Ки считал ее совершенством.– Сперва я просто думал, что ты красивая, и мне нравилось смотреть на тебя. Но постепенно стали твориться всякие странности, и мне захотелось защищать тебя. Быть под рукой, на случай если вдруг чего стрясется.– Но что может стрястись? – удивилась Робекка. – Мы же в школе.– В Школе монстров что-то неладно, – негромко произнес Ки и огляделся, проверяя, нет ли кого поблизости.– Ты про еду? Ну да, не фонтан, но чего от нее ждать? Это же Пожиральня.– Не про еду. На самом деле против здешней еды я ничего не имею: она намного лучше той, что готовит моя мама, – усмехнувшись, ответил Ки. – Я про эти собра-ния.– Какие собрания?– Собрания САМ. Мисс Подлётыш проводит их в подземелье.– Ну, школьные клубы вполне легальны, – рассмеялась Робекка.– Однажды меня оставили после уроков, а я, уходя, забыл сумку…– Тебя оставили после уроков?! – искренне изумилась Робекка.– Ну… я немного запустил домашние задания из-за того, что повсюду ходил за тобой. Ну, в общем, я спустился обратно в подземелье, чтобы забрать свои книги, и… – Ки умолк, не договорив.– Ну и ну, антилопа гну! Я сейчас умру от любопытства! Что ты увидел?– Комнату, полную народу, – и все что-то друг другу шептали. Как будто тысяча змей шипели одновременно! Я понимаю, что это звучит нелепо, но если бы ты это видела, у тебя бы тоже…– Сердце ёкнуло? – перебила его Робекка.– Я хотел сказать «мурашки поползли», но это тоже годится.– По правде говоря, я никогда не любила шепот, – сообщила Робекка, напрягая мозги в попытках логически объяснить то, что рассказал Ки.– Моя мать всегда говорит, что, если тебе приходится шептать, этого, возможно, вообще не следовало говорить, – заметил Ки.– Именно! – решительно поддержала его Робекка.– Можно я тебя провожу до дома? – робко спросил Ки. – Мне, наверное, стоит проверить, как там Генри.

– Мсье Д’Охлик, вот вы где! Я уже несколько дней вас ищу! – вскричала Рошель, войдя в Гиблиотеку.

– Зачем вы меня ищете? – спросил мистер Д’Охлик. Он скрестил руки на груди и, сощурившись, устремил на Рошель взгляд воспаленных глаз.

– Я хотела убедиться, что все в порядке, и узнать, как прошло ваше свидание с мисс Подлётыш.

– Она собирается спасти нас всех, удержать нас на верном пути и проследить, чтобы мы следовали своему предназначению, – механическим тоном произнес мистер Д’Охлик.

– Пардоне муа, но я чего-то не понимаю. Вы говорите о мисс Подлётыш так, словно она ваш учитель жизни, а не ваша девушка. Что случилось?

– Это что, насмешка? Учитель жизни для мертвеца? – огрызнулся мистер Д’Охлик.

– Вовсе нет. Я просто имела в виду, что вы говорите о мисс Подлётыш не как о своей подруге, а как о своем духовном наставнике.

– Не смейте придираться к Подли, – холодно предупредил мистер Д’Охлик.

– Подли? Это вы так ее зовете? – поинтересовалась сбитая с толку Рошель.

– Это так она теперь официально именуется в Школе монстров. Всякий, кто будет говорить о ней дурно или называть ее прежним именем, будет оставлен после уроков.

– Прошу прощения. Я не знала ни о смене имени, ни о политике ограничения свободы слова, – обиделась Рошель.

– Подли кажется, что вы пытаетесь подорвать ее авторитет, настроить нас против ее трудов, – продолжал мистер Д’Охлик. Глаза его расширились.

– Месье Д’Охлик, я понятия не имею, о чем вы говорите.

– Она сказала, что вы это сказали, – пробурчал мистер Д’Охлик и испустил свой фирменный вздох.

– Я, пожалуй, пойду, – Рошель развернулась в сторону двери.

– Только недалеко. Подли желает поговорить с вами и вашими подругами, – спокойно произнес мистер Д’Охлик. Рошель, хоть она и была каменной, пробрал озноб.

Поведение мистера Д’Охлика и обидело ее, и заставило занервничать. Горгулья поспешно выскочила из Гиблиотеки в коридор. Она заспешила в общежитие, в свою уютную комнату. Из глаз ее заструились слезы. Рошель взволновало не то, что сказал мистер Д’Охлик, а то, как он это сказал. В его голосе не слышно было ни намека на индивидуальность – такого никогда еще не случалось.

– Хоть я и не медик, но думаю, что мой диагноз точен. Месье Д’Охлик сошел с ума! Complètement fon! [9] Он потерял всякую связь с реальностью! И что, быть может, хуже всего – у него ужасно испортился характер! – вскричала обычно рассудительная Рошель, влетев в палату Крови и Моркови. – Да забудь ты про мистера Д’Охлика! – истерически отозвалась Робекка. – Мисс Подлётыш устраивает на своих собраниях САМ какие-то странные сессии шептания. Они шипят друг на друга, как змеи! Что, укуси меня комар, с этим делать?– Я считаю, что мы имеем дело с монстровой шептуньей, – твердо заявила Венера. Она вошла в комнату и тщательно прикрыла за собою дверь.– Монстрова шептунья?! Что это значит?! – взвизгнула Робекка.– Это значит, что мисс Подлётыш способна при помощи своего голоса гипнотизировать монстров, – объяснила Венера.– Но зачем ей это нужно? – ахнула Рошель. – Месье Д’Охлик! Видимо, она уже загипнотизировала его!– Мрак-бардак! Ну и что нам теперь делать?! – нервно спросила Робекка.– Робекка, не скрипи механизмом! Нам нужно просто сообщить обо всем директрисе Бладгуд, и она примет меры, – спокойно заявила Рошель, изо всех сил стараясь успокоить разнервничавшуюся Робекку.– Но какие меры директриса может принять в такой ситуации? Она сейчас такая рассеянная! О да, я понимаю, что не мне говорить про рассеянность! – воскликнула Робекка.– Ты права: директриса Бладгуд сейчас не в себе, – согласилась Венера. – Поэтому мы пойдем прямиком к мисс Сью Нами. Она грубая и бесцеремонная, но она все уладит.– Чем скорее мы начнем действовать, тем лучше. Ситуация уже серьезно вышла из-под контроля, – добавила Рошель, нервно постукивая пальцами по спине Ру.– Ну так за дело! Отправляемся на поиски этой – отсырелой женщины! – заявила Венера и кинулась к двери.Заглянув в канцелярию, три подруги отправились прямиком на кладбище, поскольку услышали, что мисс Сью Нами расследует возможные нарушения в озеленении. Выращивание недозволенных растений было серьезным правонарушением, поскольку перекрестное опыление не предназначенных для этого видов могло иметь ужасные последствия. Но стоило им завернуть за угол, как они увидели кошмарное зрелище – прямо у решетчатых ворот кладбища мисс Подлётыш в ярко-красном бархатном платье вела тихую беседу с учеником. Но не просто с учеником: это был Дьюс Горгон.Рошель ахнула и зажала рот руками.– Жучья шляпа, и что ж нам теперь делать? – пробормотала Робекка, глядя на Венеру – нет ли у той какого плана?– Ничего, – ответила увитая лозами девушка, глядя на безукоризненные пухлые губки мисс Подлётыш у уха Дьюса. – Слишком поздно.Лицо Дьюса оцепенело, потом снова сделалось нормальным, в точности как это раньше происходило с другими учениками в главном коридоре школы.К несчастью, крик Рошель привлек внимание преподавательницы. На лице ее отразилось безумное волнение, и мисс Подлётыш кинулась прямиком к подругам.– Девочки! Мне нужно с вами поговорить! – воскликнула разодетая драконица. Венера, Робекка и Рошель напряженно переглянулись и пустились наутек.Они завернули за два угла и промчались через двор, и тут их заставил притормозить хриплый голос:– Бекка? Бенера? Бошель? – прохрюкал тролль с дефектами дикции.– Откуда вы знаете, как нас зовут? – спросила у тролля Рошель. Ее каменное сердце от волнения забилось часто-часто.Венера фыркнула.– А он и не знает. Или ты сменила имя на Бошель?– Венера, нам сейчас не до шуток! – огрызнулась Рошель.– Подли желает видеть вас сейчас! – рявкнул тролль, забрызгав всех трех девушек слюной.Венера медленно отступила от низкорослого гротескного существа.– Извините, мы по-тролльи не понимаем.– Не уходить! Подли видеть вас сейчас! – завопил тролль уже погромче.– Пардоне муа? Месье тролль, я сожалею, но я не очень хорошо говорю по-английски, – произнесла Рошель, и они с Робеккой последовали за стремительно отступающей Венерой.– Не бежать! Стоп!– Смываемся! Быстро! – закричала Венера, и девушки припустили со всех ног.И хотя каменные ноги Рошели двигались медленнее, чем у ее подруг, она все равно была куда проворнее тролля с его пингвиньей походкой. На самом деле, это невысокое жирное существо было настолько медлительным, что не сумело обогнать даже удравшую погулять лягушку-быка, которая прыгала рядом с ним по коридору. Естественно, эта ситуация была весьма неприятной для тролля – о таких они предпочитали помалкивать, чтобы не сделаться объектом насмешек.– Ой, мамочки! Я больше не в состоянии переживать! У меня сальник сейчас лопнет! – выпалила Робекка, у которой из ушей валил пар.– Охладись пока! Я слышу хлюпанье! – победно вскричала Венера. – Мисс Сью Нами! – завопила она, завидев густую стену влажности, что окружала помощницу директрисы. – Нам нужно с вами поговорить! Это очень важно!– У вас тридцать секунд, несовершеннолетняя сущность. У меня в разгаре озеленительный кризис на кладбище.– Мисс Подлётыш заколдовала кампус! Мы точно не знаем зачем, но она это сделала! – сообщила Робекка. С ее металлического лба капал конденсат.– В жизни не слыхала ничего бредовее! – с недоверием гаркнула мисс Сью Нами.– Я понимаю, но это правда! – Рошель умоляюще уставилась на строгую женщину.– Я не говорила, что это неправда. Я только сказала, что в жизни не слыхала ничего бредовее, – парировала мисс Сью Нами обычным своим деловым тоном. – Должна признаться, эта мисс Подлётыш была мне подозрительна с самого первого дня! Я не доверяю популярным личностям. Никогда не доверяла и никогда не буду доверять.– Да здравствуют ваши безрадостные школьные годы, – пробормотала себе под нос Венера.– Не беспокойтесь. Я разберусь с этим немедленно, – уверенным тоном заявила мисс Сью Нами. – Может, вы пойдете к себе в комнату, чтобы не попасть под раздачу?– По-моему, прекрасная идея, – пискнула Рошель.– Мне следовало бы ожидать чего-то в этом роде. Какой уважающий себя преподаватель станет сам себе давать прозвища?И с этими словами мисс Сью Нами решительно, с громким топаньем двинулась прочь.

Едва лишь подруги вернулись к себе в покои Крови и Моркови, как в дверь тихонько, еле слышно постучали.

– Клянусь, если это снова близнецы заявились сюда вздремнуть, я их на тряпочки порву! – заявила Венера и встала, чтобы открыть дверь.

– А вдруг это тролль? – встревоженно спросила Робекка. – Вдруг его послали, чтобы притащить нас в надушенное логово мисс Подлётыш?

– Кто там? – агрессивно поинтересовалась Венера сквозь дверь.

– Это я, Ки Клопс. Может, вы меня не помните, но я учусь вместе с вами. Я – тот парень с одним большим глазом. Я живу в одной комнате с Генри Горбуном, – пролепетал Ки, когда Венера с хихиканьем отворила дверь.

– Конечно, мы тебя знаем, Ки, – ласково произнесла Венера, жестом приглашая юношу войти.

– Привет, Робекка. Привет, Рошель. – Ки неуклюже сложил руки на груди и уставился в пол.

– Мы нашли мисс Сью Нами, – уверенным тоном произнесла Робекка. – Она сказала, что все уладит.

– Все? Боюсь, она не понимает, с чем имеет дело. И никто из нас не понимает. Очень хотелось бы верить, что я ошибаюсь, но мне кажется, что с мисс Подлётыш так легко не управишься. За нее уже вся школа. Даже Генри, – сообщил Ки с печалью в голосе.

– Но как она добралась до Генри? – спросила Рошель. – Он вступил в САМ?

– Я рассказал Генри о том, что видел в подземелье. Он отправился туда, тоже на это взглянуть, а вернулся сам на себя не похожий.

– Скоро он станет прежним, – успокаивающе произнесла Робекка.

Ки прислонился к стене.

– Ой! – вырвалось у него, и юноша посмотрел вниз, пытаясь понять, кто же его укусил.

– Прости, пожалуйста! – извинилась Венера. – Мне, видно, придется повесить на дверь табличку: «Осторожно, злое растение!»

Венера убедила остальных, что прятаться на колокольне безопаснее, чем сидеть в комнате, – там их никакой тролль искать не станет. Так что Венера, Рошель, Робекка и Ки тихонько пробрались в комнату на вершине колокольни и стали ждать. Они осторожно выглядывали в открытые окна, а в промежутках играли в карты, дремали понемногу и без конца обсуждали, что там происходит внизу. Время от времени в каменной башне колокольни слышался топот троллей, марширующих по коридорам, но по большей части в ней царила тишина. – Ужасно хочется знать, что же там творится?.. Как вы думаете, может ли так быть, что борьба за власть уже завершилась и мы зря здесь сидим? – с надеждой спросила Робекка.– Сомневаюсь. Мисс Сью Нами подала бы нам какой-то знак, – высказалась Венера.Из ушей Робекки вырвались небольшие клубы пара.– Зато я поняла, что в тюрьме мне было бы плохо. Я просто не приспособлена для сидения на одном месте. Чувствуешь себя неестественно.– Совершенно не представляю, за что тебя сажать в тюрьму. С другой стороны, я вполне могу представить, что в тюрьме окажется Венера – из-за множества безрассудных поступков, совершенных из лучших побуждений, – будничным тоном сообщила Рошель.– А как насчет тебя самой? – парировала Венера.– Горгульи слишком хорошо соблюдают правила, чтобы попадать в тюрьму, – вклинился Ки.– Верно подмечено, циклоп, – с улыбкой произнесла Рошель.Внезапно слабое подобие спокойствия испарилось: по кампусу разнесся оглушительный трезвон. Четверо беглецов напряженно переглянулись и нахмурились, словно говоря: «А это еще что такое?»Из коридора донеслись крики:– Срочное собрание! Срочное собрание! Все – в Вампитеатр! Все – в Вампитеатр!– Вы как думаете? – спросил Ки у девушек.– Может, это мисс Сью Нами собирает всех, чтобы объявить об окончании господства мисс Подлётыш? – предположила Венера.– Или это может быть сама мисс Подлётыш! – воскликнула Рошель.– Я думаю, что это мисс Сью Нами, – оптимистически произнесла Робекка.– К сожалению, узнать правду можно только одним способом, – заявила Венера, ощутимо нервничая.Лестница колокольни была темной и сырой и отчаянно нуждалась в ремонте. Стены были все в трещинах, и где-то зловеще капала вода. Жутковатое это было место, и друзья рады были оттуда удрать – пока не увидели творящийся в коридоре хаос. Ученики едва ли не в панике неслись в Вампитеатр. И хотя трудно было поверить, чтобы мисс Сью Нами допустила такой беспорядок, четверо друзей вопреки логике продолжали надеяться, что она все еще держит ситуацию под контролем.

Фиолетово-золотой зал заседаний был набит учениками, как бочка селедкой, – в точности как на собрании в честь начала учебного года. Однако на этот раз в зале витали не возбуждение и предвкушение, а возрастающие тревога и напряжение. Робекка, Ки, Венера и Рошель проскользнули на задний ряд и уселись, ссутулившись и непрестанно следя за троллями. – Здравствуйте, ученики. Я очень рада, что все вы услышали звонок и смогли прийти сюда, – спокойно произнесла директриса Бладгуд.– Она кажется вполне нормальной. Это хороший знак, – ободряюще пробормотала Робекке Венера.– Как известно многим из вас, я долго дожидалась возможности нажать на кнопку тревоги, – продолжала директриса. – Это было одним из моих предметов мечтаний: происшествие, настолько серьезное, что оно дает основание для аварийного звонка. И я с гордостью сообщаю, что сегодня я это сделала. Вот еще только вспомнить бы – из-за чего… Нетопыриный грипп? Вторжение насекомых-мутантов? Вирусная плесень тыквенных голов? Или, может, я просто хотела со всеми поздороваться? Да, наверное, так оно и есть! Привет, монстры! Спасибо, что пришли!Директриса Бладгуд помахала собравшимся рукой. Тут на сцену вылетела мисс Сью Нами и протаранила собственную начальницу.– Мисс Сью Нами, мы меряемся силами? – поинтересовалась директриса Бладгуд, приняв своеобразную стойку.– Никоим образом, мэм! – рявкнула мисс Сью Нами, а потом что-то прошептала директрисе на ухо.– Ах да! – воскликнула директриса Бладгуд. – Какое же это облегчение, когда мысли возвращаются к тебе! Спасибо!При виде того, как мисс Сью Нами напоминает директрисе Бладгуд, что той говорить, Венере стало значительно спокойнее на душе. Эта сцена напомнила девушке первый день в Школе монстров, когда она решила, что школа, похоже, вполне пригодна для произрастания. Хотя Венера до сих пор не вполне понимала, что происходит, начальство школы не отрицало наличия грозной эпидемии.– Мои юные монстры, как вам известно, я обожаю свою работу. Бесспорно, это самая лучшая работа на свете. И возможно, самая важная. Здесь, в Школе монстров, мы обтесываем целое поколение при помощи образования и подготовки, – взволнованно изрекла директриса.– Это она о чем, о квалификационных экзаменах? – пробормотала Рошель.– Я была для вас хорошим руководителем – или, по крайней мере, я так думаю. Прямо сейчас я плохо это помню. Но если я по каким-то причинам им не была, пожалуйста, оставьте эти сведения при себе. Женщины моего возраста уже не заинтересованы в конструктивной критике. Какой в ней смысл? Мы слишком стары. И я чувствую, что слишком стара, чтобы руководить вами так, как требуется. Вам нужен лидер, который сможет помочь вам занять ваше законное место в мире, стать господствующей расой, а не стоять в списке четвертыми, после нормалов, собак и хорьков.– А кто, интересно, ставит нас после хорьков? – пробормотала Венера. У нее заныло под ложечкой.– И теперь я передаю бразды правления Подли, вот прямо сейчас.Мисс Подлётыш поднялась на сцену в окружении троллей в сине-красных мундирах. Это была потрясающая демонстрация силы и уверенности. Всякий намек на мягкость, которую мисс Подлётыш изображала прежде, исчез. Ее сменила жесткость, граничащая с высокомерием. Строгое черное платье под горло, со множеством пуговиц и с эполетами, тоже походило на военную форму. Властный вид дополнялся строгой прической: рыжие волосы мисс Подлётыш были собраны в тугой пучок на макушке.Суровая мисс Подлётыш медленно подошла к трибуне, драматически затягивая каждый шаг.– Сегодня мы начинаем все заново. Сегодня мы приступаем к строительству новой империи. И ради этой цели я полностью упраздняю все несерьезные предметы и бессмысленные занятия наподобие Монстроликовой команды и группы поддержки. Поскольку все мы будем готовиться к тому, чтобы занять по праву принадлежащее нам место в мире, у нас не будет времени на разногласия и распри. Кто не с нами – тот против нас. Отсидеться в сторонке не удастся никому. Отныне мы – воины! Мы больше не позволим нормалам притеснять нас! – заявила мисс Подлётыш и для усиления эффекта взмахнула крыльями.– Польский палец, что это она говорит? – с испугом спросила Робекка у Ки.– Не хотелось бы тебя пугать, но как-то это все нехорошо, – ответил юноша.– Это не нехорошо. Это кошмарно, – поправила его Венера, осунувшись от разочарования.Мисс Подлётыш взмахнула рукой, и на сцену вышел хор тыквенных голов, тоже в мундирах, и затянул гимн Школы монстров:– Станут монстры главными – в мире станет лучше…

Четверо потрясенных происходящим учеников выбрались в главный коридор, не зная, что им делать дальше. Они шли, понурившись и сражаясь с подступающими слезами, и потому не сразу заметили объявления, во множестве развешанные по розовым шкафчикам-гробам. Но вскоре они все-таки обратили внимание на собственные не очень-то удачные портреты, под которыми было написано: «Разыскиваются для беседы. Если увидите их – сообщите ближайшему троллю». – Ни на кого не смотрим и быстро за мной! – скомандовала Венера, стараясь не смотреть в глаза окружающим.– Ой, мамочки! – заскулила Робекка. – У меня пар идет! Пар идет!– Тс-с-с! – шикнула на нее Рошель. – Сними свитер и намотай его на голову, как шарф! Так хоть немного его остановишь.Ки внимательно смотрел, как Робекка замотала уши своим свитером в горошек и припустила по коридору следом за Рошелью и Венерой. Юноша сам не мог объяснить, почему его тянет заботиться о ней, но дело обстояло именно так. С того самого момента, как он впервые увидел эту металлическую юную леди, ему захотелось быть рядом с ней.Нырнув в лабиринт, Робекка провела воздушную разведку: она искала самое пустынное место, чтобы устроить там убежище. Спрятавшись среди нестриженых живых изгородей, разросшихся как попало деревьев и заржавевших изобретений, четверо друзей начали осознавать серьезность ситуации.– Je ne comprends pas! [10] Почему мисс Подлётыш охотится на нас? Что мы сделали? – размышляла вслух Рошель.– Плакаты ну прямо как с Дикого Запада, – заметила Робекка. Струи пара из ее ушей ударили прямо в лицо Ки. – Ой, прости, пожалуйста!– На самом деле это даже приятно, увлажняет. Я забыл капли для глаза в комнате.– Все равно не понимаю. Почему именно мы? Мы что, единственные, кого еще не заколдовали? Или дело в чем-то другом? – спросила Венера, не обращаясь ни к кому конкретно.– Очень просто. Мы четверо – единственные во всем кампусе, кто не вступил в САМ. Так что мы – последние, в буквальном смысле этого слова, – произнесла Рошель мрачно, словно мистер Д’Охлик.– Она права, – поддержал ее Ки. – Мисс Подлётыш точно знает, кто там состоит, а кто нет.– Может, стоит пойти в город и поговорить с шерифом? – предложила Робекка.– И что мы ему скажем? Что новая директриса промывает всем мозги? – возразила Венера. – Сомневаюсь, что он нам поверит. А даже если поверит и придет сюда, то он рискует тоже попасть под ее заклинание. Это будет настоящая катастрофа для Салема.– Ну почему мы не в Скариже! Там бы я точно знала, что делать. Позвонить на горгулийскую линию поддержки, доложить о проблеме и ждать, пока прибудет комиссия и даст рекомендации.– Может, комиссии у нас нет, но зато у нас есть мы, – пробормотала Робекка. – Значит, на что-то можно рассчитывать.– Ки! – перебила ее Венера. – Я все думаю насчет того, что ты сказал тогда в комнате – что никто из нас не знает, чему мы противостоим. Ты прав, и пока мы не узнаем, мы никогда не сумеем остановить ее.– Думаю, для начала надо свести воедино все, что мы знаем про мисс Подлётыш, – предложила Рошель.– Она перевелась сюда из Академии монстров в Биталии, – сообщила Робекка, – и привезла с собой стадо пожилых троллей.Венера кивнула.– Нам нужно поговорить с сотрудниками той школы, выяснить, почему она ушла, и вообще выспросить все, что они о ней знают.– Потом нам нужно пробраться в канцелярию и найти личное дело мисс Подлётыш, – предложил Ки.– Ки, а я и не знала, что ты такой мятежник, – проворковала Робекка. Готовность юноши нарушить правила явно произвела на нее впечатление.– Как вам известно, я считаю незаконное вторжение неподобающим методом. Однако я понимаю, что в данном случае оно необходимо, ради всеобщего блага, – пролепетала Рошель.– Ты можешь не идти с нами, если тебе это неприятно, – сказала Венера. – Мы вполне справимся втроем.– Я пойду. Как сказала Робекка, мы вместе, и потому можем рассчитывать на победу.– Это часть Этического кодекса горгулий? – подколола ее Венера.– Это часть кодекса Рошель Гойл.

Поскольку их портретами была оклеена вся школа, добраться до канцелярии незамеченными было почти невозможно. Потому было решено остаться в лабиринте до темноты.

Ночью под свист крыльев летучих мышей Робекка, Рошель, Венера и Ки прокрались через главный коридор, внимательно глядя, нет ли где троллей. За непродолжительное время главенства Подли многое успело измениться. Каждый час всем рассылались электронные письма с новыми правилами, касающимися буквально всего, от полного запрещения свободы слова до пересмотренного и исправленного дресс-кода троллей. Согласно последнему распоряжению троллям предписывалось носить сине-красные мундиры, собирать волосы в хвост и маршировать строем во время патрулирования коридоров.

– Ну и что сказать о троллях, раз их можно загнать в душ только такими методами? – заметила Венера, пока друзья прятались в темном дверном проеме и ждали, пока последний отряд троллей уйдет спать.

– Ровно то, что нам и так известно: что тролли – народ с крайне низкими стандартами личной гигиены. Именно потому в «Горгульском путеводителе» не рекомендуется принимать приглашения от троллей, – отозвалась Рошель.

Когда преграда исчезла, Венера провела остальных мимо кабинета Домогадства и Лаборатории абсолютно чокнутой науки, и в конце концов они оказались перед большой металлической дверью канцелярии.

– Заперто, – прошептала Робекка. – Венера, надеюсь, ты умеешь открывать замки при помощи своих лоз?

– Это в каком смысле?

– Отойдите, пожалуйста, – велела спутикам Рошель. – Наконец-то мои каменные коготки на что-то сгодятся.

Рошель ковырялась в замке до тех пор, пока дверь не распахнулась. Забравшись в тесный, захламленный кабинет, друзья разделились. Им очень хотелось поскорее найти личное дело мисс Подлётыш и вернуться в лабиринт.

Рошель, сидевшая в кресле и просматривавшая бумаги, с головой погрузилась в это занятие и не обратила внимание на доносящееся снизу потрескивание. Это кресло отчаянно взывало о помощи. Мебели частенько приходилось умолять о спасении, когда она сталкивалась со стройной, но увесистой юной горгульей. Но увы, Рошель была слишком поглощена поиском информации о мисс Подлётыш, чтобы заметить подаваемый креслом сигнал бедствия. И лишь очутившись на полу, поверх груды обломков, Рошель уразумела, что что-то было неладно.

– Рошель! – послышался с порога знакомый голос.

– Дьюс? Это ты?

– Ты не ушиблась? Надо ж так грохнуться, – сказал юноша, подходя к Рошель. На Дьюсе были его фирменные очки.

– Нет, все нормально. Увы, мне не впервой ломать кресла, – объяснила Рошель, размышляя, не удалось ли Дьюсу каким-то чудом ускользнуть от действия чар мисс Подлётыш.

– Я рад, что ты не ушиблась, – бесцветным тоном произнес Дьюс. Затем юноша ощутимо напрягся, словно лишь сейчас вспомнил, что разговаривает с одним из тех монстров, которых разыскивает вся школа. – Рошель, что ты делаешь в канцелярии?

– Подли назначила меня ночным дежурным по канцелярии, – неуклюже соврала Рошель, поворачиваясь так, чтобы заслонить остальных.

– Рошель, это неправда, – твердо произнес Дьюс.

– Пожалуйста, не говори никому. Мы пытаемся вернуть школу в нормальное состояние.

– Подли хочет поговорить с тобой. У меня нет выбора: я должен отвести тебя к ней сейчас же.

– Пожалуйста, Дьюс, отпусти меня, – попросила Рошель, жестами веля остальным двигаться к выходу.

– Я не могу… – медленно проговорил Дьюс.

– Конечно, можешь! Это же я, Рошель, та самая девушка, которая смотрела в твои прекрасные глаза.

– Ты предаешь свой народ, и это неправильно, – решительно заявил Дьюс. – Я иду за троллями.

– Ты уверен, что хочешь это сделать? – спросила Венера и чихнула на него пыльцой.

– Фу, какая гадость! – гневно воскликнул Дьюс, стирая с лица комья пыльцы.

– О-ёй, моя пыльца не перебивает заклятие!

– Тролль! – громко позвал Дьюс.

– C’est une catastrophe! [11] – вскричала Рошель, выскакивая вместе с остальными в коридор.

У Рошель, неважной бегуньи, не было шансов оторваться от Дьюса. Но в тот самый миг, как Дьюс выскочил следом за горгульей в коридор, целая туча летучих мышей обрушилась с потолка и принялась с громкими воплями кидаться на его «ирокез» из змей. Всем известно, что летучие мыши давно и ожесточенно соперничают со змеями за звание самого непопулярного среди нормалов домашнего животного. И к тому моменту, как летучие мыши устали изводить змей, Рошель с остальными беглецами давно исчезли в ночи.

Когда они благополучно вернулись в лабиринт, Ки сообщил, что за несколько секунд до появления Дьюса отыскал название и номер школы, из которой перевелась мисс Подлётыш. Ее личное дело он нашел под горшком с комнатным цветком: живое доказательство неорганизованности директрисы Бладгуд.

– Это Академия де Монстро в северной Биталии, – сказал Ки. – Мне придется пробраться в какой-нибудь кабинет. Нужен незаблокированный телефон, с которого можно позвонить в другую страну.

– Может, нам всем пойти с тобой? – нежным голосом предложила Робекка.

– Чем больше группа, тем больше риск, что нас заметят.

– Согласна, – кивнула Венера. – Но разве ты знаешь битальянский?

– Только то, что услышал от Трехголового Фредди. Но я надеюсь, у них там кто-нибудь говорит по-английски.

– Я бы начала с Гиблиотеки. Она близко, и плюс к тому – я много раз видела, как Вустрец звонил оттуда, – сказала Рошель. Она вложила в руку Ки тонкую золотую шляпную булавку и прошептала: – Bon chance!

Было почти полпятого утра, когда Ки выбрался из лабиринта, миновал подземелье и кладбище и добрался до дверей Гиблиотеки. Он вооружился острой и стильной шляпной булавкой Рошели и принялся ковыряться в замке. И хотя он ни за что бы в этом не сознался, Ки нравилась его новая жизнь преступника. Хоть и ненамеренно, но недавний приступ безрассудства дал Ки уверенность в себе, которой так ему не хватало. Справившись с замком, Ки пробрался в пыльное помещение. На столике в углу он отыскал изрядно потрепанный черный телефонный аппарат. Набрав казавшуюся бесконечной череду номеров, Ки стал слушать иностранные гудки и ждать.– Бонджорно! [12] – раздался мужской голос.– Э… жорно, – неловко ответил Ки.– Кто это? – спросил мужчина с сильным битальянским акцентом.– Меня зовут Ки Клопс, я – ученик Школы монстров в Салеме, штат Орегон, Соединенные Штаты. Могу я поговорить с директрисой или директором?– Это я, сеньор Купоросо.– К нам в школу прибыла одна ваша бывшая преподавательница. Возможно, вы ее помните – мисс Подлётыш?– Да… – настороженно произнес синьор Купоросо.– Ну, кажется, она подчинила школу при помощи каких-то чар, монстрового шепота…– О, нет! – громко вскричал битальянец. – Это ширится! Пожалуйста, оставьте меня в покое! Никогда больше не звоните по этому номеру!– Но, сэр, это уничтожает нашу школу!– Ничем не могу вам помочь. Я закрыл академию год назад. У меня не было выбора. Я не мог остановить ее.– Вы имеете в виду мисс Подлётыш?– Пожалуйста, я не желаю это обсуждать. Возможно, вам больше повезет с книгой, чем мне.– С какой книгой?– Вам нужно найти ваше школьное Гиблиохранилище.– А что это такое?– Во всех монстровских академиях есть тайная комната, которую именуют Гиблиохранилище – там хранят засекреченные книги. В эту комнату имеет доступ лишь магистр Гадских наук. Но, я думаю, в вашем случае следует сделать исключение.– Как мне найти Гиблиохранилище?– В каждой школе они в разных местах.– Спасибо, синьор Купоросо!– Ради вас я надеюсь, что еще не слишком поздно, – прошептал старик, и связь оборвалась.

Гиблиохранилище не было обозначено ни на одном плане школы и не упоминалось ни в каком докладе или письме. Если бы не слова синьора Купоросо, они вообще никогда бы не узнали о существовании этой комнаты. Как друзья узнали позднее, Международная федерация монстров требовала, чтобы Гиблиохранилища оставались тайными, потому что боялась, что ученики, любящие приключения, используют эту информацию для совершенно неподобающих затей.

Чтобы определить местонахождение Гиблиохранилища, друзьям пришлось раздобыть исходный экземпляр поэтажного плана Школы монстров. На их счастье, чертежи хранились в сарае, прячущемся в лабиринте. Внимательно изучив заляпанные чернилами бумаги, друзья обнаружили одну комнату, расположенную за Лабораторией абсолютно чокнутой науки, и решили, что это и есть Гиблиохранилище. Однако же когда они отправились осмотреть эту комнату, то обнаружили на этом месте лишь чуланчик уборщицы.

– Все эти помещения слишком маленькие для Гиблиохранилища! – простонала Венера, когда они вернулись в лабиринт и снова засели над поэтажным планом.

– Надо продолжать искать, – спокойно произнесла Рошель. – Ничего другого нам не остается.

– Мы можем убежать и пристать к бродячему цирку, – пошутила Венера.

– Фу! Бродячий цирк! Они много лет точили на меня зубы, – оживилась Робекка. – Но отец всегда им отказывал. Он считал, что жизнь в палатке ведет к ржавчине.

Ки продолжал изучать планы еще долго после того, как остальные заснули, устроившись на ближайшей живой изгороди. Невзирая на колючки, кусты были на удивление удобными.

– Эй, леди, кажется, я что-то нашел, – в обычной своей мягкой манере сообщил Ки.

Измотанные девушки отнеслись к его словам так же, как привыкли относиться к утренним побудкам родителей: перекатились на другой бок и пропустили его слова мимо ушей. Неизменно вежливый Ки подождал десять минут, потом снова попытался привлечь внимание подруг.

– Кажется, я наткнулся на кое-что полезное, способное помочь в поисках Гиблиотеки.

– Что?! Что ж ты раньше не сказал?! – воскликнула Венера, вылетая из своего куста.

– Венера права, Ки. Тебе вправду нужно научиться говорить ясно и громко, – упрекнула юношу Робекка. Пенни лишь покачала головой, глядя на свою бестолковую хозяйку.

– Конечно, Робекка, как скажешь.

– Меня гнетут опасения. Что у тебя за идея? – спросила Рошель, используя шершавый лист в качестве скраба для рук. Она постоянно искала новые способы смягчить кожу.

– На самом деле, я думал о Рошели…

– Что, в самом деле? Не могу тебя винить, она клевая. К тому же у нее симпатичный акцент. А с акцентом, если честно, все звучит лучше. Ой, что это я? Кажется, меня понесло куда-то не туда, – бессвязно выпалила Робекка и в замешательстве отвела взгляд.

– Рошель меньше всех нас, меньше взрослого монстра…

– Хотя формально это верно, но в обществе горгулий я считаюсь выше среднего роста, – обиженно произнесла Рошель.

– Но она помнит куда больше сведений, чем все мы, постоянно цитирует по памяти кодексы и путеводители…

– Ну и? – подтолкнула юношу Венера.

– Разве не ясно? Мы все думали, что Гиблиохранилище должно быть большим, и мы ошибались. В маленьком помещении может храниться столько же информации, сколько и в большом, если не больше.

– Кнопки-заклепки! Ки, ты гений! – ахнула Робекка.

– Ну, в этом я не уверен, – промямлил Ки, – но мне кажется, я мог бы найти эту комнату. Она – самая маленькая на чертежах.

И друзья, одевшись с ног до головы в черное, в глухой ночи вышли из лабиринта на поиски Гиблиохранилища.

– Я понимаю, что мне не следует так говорить, но мне наплевать на летучих мышей, – прошептала Рошель, когда они пробирались по главному коридору. – Не похоже, чтобы их общество имело правила. – Ты, несомненно, свои правила обожаешь, – отозвалась Венера, украдкой переглянувшись с Ки и Робеккой.– Ки, а циклопы нуждаются в очках? А если да, то на что они похожи? Просто один большой круг? Или, может, вы предпочитаете контактные линзы? Я понимаю, что это глупо, но я такая любопытная! Как Пенни. Ой, мамочки, Пенни! Где я ее оставила? Надеюсь, я достаточно хорошо ее укутала? – спохватилась Робекка.– Она с Ру и Чюлианом на кладбище, мы их там оставили на хранение, помнишь?– Ой, да! Как здорово, когда рядом кто-то с хорошей памятью!– А насчет твоего вопроса – у циклопов проблемы с боковым зрением и с объемностью изображения, а очки или линзы тут не помогут.– Плохо как! – огорчилась Робекка.– Ребята, мы пришли, – тихо пробормотал Ки, прикрывая лицо руками в попытке защитить глаза от летящей необычно низко летучей мыши.Ки постоянно боялся, что к нему в глаз попадет пыль, насекомые или даже некрупные млекопитающие, и этот страх делал его робким.– Почему мы снова вернулись в лабораторию? – удивилась Венера.– Идите за мной, – сказал циклоп и повел девушек через захламленное, заставленное пробирками помещение к чуланчику уборщицы.Ки ощупал краны на раковине, потом подставку для метлы, потом трубы, потом выключатель, но ничего не произошло.– Ты уверен, что она за этим чуланом? План ужасно непонятный, – успокаивающе произнесла Робекка.– Она здесь. Я уверен.– В самом деле? Я ни в чем больше не уверена, – бросила Венера и пнула дверной косяк.Сверху раздался шум наподобие того, какой издает самолет, когда перед приземлением выпускает шасси. С потолка опустилась массивная металлическая лестница и остановилась в каком-нибудь дюйме над полом.– Я думала, ты сказал, что она за этим чуланом! – воскликнула Робекка.– Так это выглядело на плане, – отозвался Ки, вцепился в лестницу и начал подниматься.Он поднялся к потолку, потом на несколько футов выше и очутился в самой маленькой библиотеке на свете. Комната была три на три фута, не более, и стены ее оказались сплошь заставлены старыми книгами в кожаных переплетах. Ки быстро просмотрел корешки книг – в том, чтобы быть циклопом, есть своя польза, – и взгляд его зацепился за название «Монстровый шепот».– Эй, что там? – позвала из чулана Венера.– Сейчас иду, – отозвался Ки. Но когда юноша попытался снять книгу с полки, он обнаружил, что та прикована к стене цепью. Ничего не скажешь, эффективный способ предотвратить распространенные библиотечные проблемы – воровство книг и невозвращение в срок.Вернувшись в чулан и рассказав девушкам про здешнюю систему безопасности, Ки уселся и стал слушать, как они спорят о том, что же теперь делать.– Ну, так кто пойдет читать книгу? – многозначительно поинтересовалась Робекка. – Я бы с радостью, но мои соседки по комнате не раз намекали на мою рассеянность, так что, возможно, пусть лучше это будет кто-нибудь другой. Но, с другой стороны, я всегда любила читать. В детстве я прочитала «Алису в Стране чудес» четыре раза…– Думаю, все согласны, что Робекка выбывает, – перебила ее Венера.– Разумнее всего будет пойти мне. Я лучше всех запоминаю информацию – даже Ки об этом сказал. Кроме того, я очень компактная и легко помещаюсь в ограниченные пространства, – привела свои доводы Рошель.– Понимаешь, мне кажется, что идти должна я, потому что я в некотором смысле лидер группы. Не говоря уже о том, что я отлично осваиваюсь внутри коробки – а сейчас это полезное свойство, – возразила Венера.– Я признаю только лидеров, избранных демократическим путем, а насколько я помню, мы никогда не проводили выборы, – серьезно объяснила Рошель.– Видишь ли, мне не хотелось этого говорить, но я боюсь, что ты сломаешь лестницу. Помнишь, что случилось в канцелярии? Ты угробила стул.Почувствовав растущее напряжение, Ки быстро шагнул вперед.– Может, я пойду? Возможно, будет лучше, если я прочитаю книгу. В конце концов, для этого у меня есть ну очень большой глаз.– Пожалуй, да, – смилостивилась Венера. Рошель кивнула.Ки вернулся через десять минут. На лице его было выражение, которое показалось девушкам непроницаемым. Вместо того чтобы сразу же рассказать остальным про то, что он выяснил, Ки просто стоял и смотрел в пол.– Ки, ну пожалуйста! Ёжкин кот, что ты там нашел?– Разрушить заклинание монстрового шептуна нелегко, – пробормотал одноглазый юноша.– Ладно, мы справимся с нелегким делом, – уверенно отозвалась Венера.– На самом деле это очень трудно, – продолжал Ки.– И с очень трудным справимся, – заверила его Венера.– Если уж совсем начистоту, это почти невозможно, – признался Ки.– Пожалуйста, Ки, скажи просто, что нужно сделать! – прикрикнула на него Рошель, нервничая от беспокойства.– Чтобы власть шептуна развеялась, надо, чтобы шептун проглотил чайную ложку молотого Папоротникова куста, и при этом у него вокруг шеи должна быть обмотана свежезомбированная змея.– Да, и вправду звучит сложновато, – честно признала Робекка.– Погодите, это еще не все, – произнес Ки со вздохом, достойным мистера Д’Охлика. – Это должно произойти ровно в полночь.– Да, теперь я понимаю, что ты имел в виду, когда сказал «почти невозможно», – уступила Венера. – К несчастью, другого варианта у нас нет.

Четверо друзей проспали весь день, как летучие мыши, и всю ночь проработали, разрабатывая план. К счастью, некоторые задачи оказались простыми: например, поиск необходимых ингредиентов и определение времени начала атаки на мисс Подлётыш. Венере удалось отыскать и порошок Папоротникова куста, и Широкожгучую сыворотку в кабинете мистера Хряпа во время ночных розысков. А что касается подходящего момента для атаки, так он был всего один: Пляска Потрясающих Покойников. Где еще они могли добраться до мисс Подлётыш ровно в полночь? Вот со змеей оказалось чуть посложнее. – И как мы собираемся это сделать? – пробормотала Робекка, глядя на тонкую серо-желтую змею, добытую из кладовой мисс Детоед. Неядовитый суп из ядовитой змеи был одним из фирменных блюд преподавательницы домогадства.– Не знаю, – признался Ки. – Мистер Хряп не говорил, что делать с сывороткой после того, как нагреешь ее.– Мы будем просто лить ее змее в рот, пока та не побледнеет и не станет двигаться замедленно, – заявила Рошель.– Но как ты собираешься заставить змею открыть рот? – поинтересовалась Венера. – Скажешь «пожалуйста»?– К твоему сведению, я собираюсь добавить в сыворотку немного плавленого сыра. Змеи, как и скарижцы, обожают сыр. Как только она учует запах расплавленного камамбера, она тут же распахнет рот, можешь не сомневаться, – обиженно отозвалась Рошель.– Кажется, мы упустили из виду один очень важный вопрос. Как мы собираемся проникнуть на Пляску Потрясающих Покойников незамеченными? – спросила Робекка. – Нас ведь разыскивают.– На это можно ответить одним словом, – заявила Венера. – Драмкружок.

В роще высоких, мощных сосен пряталось самое старое и самое знаменитое салемское кладбище, Скелестонское. Величественное и причудливое, оно было не просто кладбищем: это был некрополис, город мертвых, усеянный высящимися гробницами, покрытыми резьбой мавзолеями и искусно изукрашенными склепами. Оно было основано несколько веков назад Скеленом Стоном, хвастливым зомби, считавшим, что ни в жизни, ни в смерти, ни в посмертии не следует ни в чем себе отказывать. А потому обычные скромные нагробные камни на Скелестонском кладбище встречались нечасто. А те, которые все-таки встречались, были источены годами непогоды и торчали из травы, словно пеньки.

Погруженное в полумрак и днем, и ночью, Скелестонское кладбище бросало в дрожь, но выглядело очень эффектно. В семейной усыпальнице Стонов была специально устроена щель, издававшая негромкий, но жутковатый свист. Хотя это был всего лишь шум ветра, проходящего через трещинки в мраморе, этот звук напоминал шепот или, если ветер усиливался, причитания.

В ночь судьбоносной Пляски Потрясающих Покойников дул легкий ветерок, порождая лишь едва слышное шипение. Звук этот был столь слабым, что действовал скорее раздражающе, как муха, жужжащая над ухом.

Путь от кампуса до кладбища пролегал через густой сосновый лес и был полон неудобств и напряжения. Робекке, Венере, Рошели и Ки приходилось не только пробираться сквозь ветви, птиц и великое множество насекомых наряженными в костюмы волколаков (позаимствованы из реквизита спектакля «Волчок на крыше»), но еще и делать это так, чтобы остаться незамеченными. Если бы их схватили во время этой рискованной попытки обезвредить мисс Подлётыш, все действительно было бы кончено. Если бы они потерпели неудачу, им негде было бы укрыться в Салеме. Все они до боли четко осознавали этот факт – и Рошель лучше всех.

Поскольку Рошель была горгульей, она гордилась своей способностью мыслить спокойно и взвешенно, которая позволила ей оценить все возможные варианты развития сценария. Она всегда наслаждалась этой способностью, ибо верила, что та позволит ей и всем окружающим избегать опасности. Однако же сегодня ночью Рошель предпочла бы наивный оптимизм, позволяющий отправляться в битву, толком не представляя себе последствия неудачи. Но, увы, подобная наивность была ей недоступна. Ведь Рошель была горгульей, а горгульи отличались не только изрядным весом тела, но и здравым рассудком.

– Рошель, ты могла бы идти потише? – прошептала Венера, опасавшаяся, как бы походка горгульи не привлекла чье-нибудь внимание.

– Блин! Я стараюсь, но горгульи никогда не умели ходить на цыпочках. Про нас даже часто говорят, что у нас ноги свинцовые.

– Тогда лети!

– От крыльев еще больше шума! – прошипела Рошель.

Из-за спины Венеры поднялось облако пара – свидетельство нервного напряжения Робекки.

– Ой, мамочки! Я никак не могу успокоиться! Я себя чувствую, как летучая мышь на жестяной крыше в жару.

– Я слышу пение! Прячьтесь, живо! – шепотом скомандовала Венера и потянула Робекку на землю следом за собой.

Впервые все они обрадовались привычке тыквенных голов постоянно напевать всякую фигню. Оранжевоголовые монстры, наряженные в свои лучшие костюмы, весело пробирались через лес. Как только их пронзительные голоса растворились в ночи, Ки попытался было встать, но Венера схватила его за руку и покачала головой. Ки ничего не слышал. На самом деле никто, включая саму Венеру, ничего не слышал. Однако же она ощущала слабый запах пота, смешанный с запахами одеколона и средства для волос. А это могло означать только одно – присутствие тролля.

Через несколько минут топот когтистых лап можно было не только услышать, но и почувствовать. Так что друзья не удивились, когда мимо них промаршировал отряд из десяти троллей. Но они были изрядно потрясены, когда увидели среди троллей мисс Сью Нами, в таком же сине-красном мундире, как и все они. Мисс Сью Нами никогда не была им другом, но все недолгое время их учебы в Школе монстров она оставалась оплотом надежности и стабильности, и видеть ее лишенной обычной язвительности было горько.

К тому моменту, как Рошель, Венера, Робекка и Ки пробрались через лес к краю кладбища, напяленный на них искусственный мех встал дыбом из-за пара Робекки и постоянного столкновения с ветвями. Если у них и оставались какие-то иллюзии насчет того, что они справятся с этим делом быстро или легко, они сразу же развеялись, когда заговорщики увидели, какие меры безопасности были приняты на кладбище. Линия обороны была такой внушительной, что можно было подумать, будто здесь ожидают Хилари Рыбтон или еще какого-нибудь главу государства.

Кладбище было окружено настоящей стеной троллей. Тролли смотрели наружу, выглядывая, не идут ли сюда подстрекатели или враги Подли.

– Ёжкин кот! – взвизгнула Робекка при виде троллей. – И как нам пройти мимо них?

– Мы с ног до головы покрыты волколачьим мехом. Если мы спокойно войдем через главные ворота, на нас обратят куда меньше внимания, чем если заметят, как мы тут крадемся, – решила Венера. – Но ты должна следить за своим паром, или он нас выдаст!

– Пора начинать, – сказала Рошель и достала из сумки небольшую склянку.

Тощая серо-желтая змея мирно спала в контейнере, не подозревая, какая судьба ее ждет.

– Честно говоря, мне стыдно зомбировать это существо без его позволения. Боюсь, что Этический кодекс горгулий счел бы такое поведение недопустимым.

– Тогда давай пузырек сюда. У циклопов этического кодекса нет, – заявил Ки и забрал у Рошель склянку с зеленой жидкостью и шарики камамбера. – А где зажигалка?

Ки подогревал флакон до тех пор, пока сыр не расплавился и жидкость не забурлила.

– Ну что, давайте надеяться, что у этой змеи хороший нюх.

Одноглазый юноша медленно опустил пипетку в контейнер со змеей. Черно-желтая змея не проявила к ней никакого интереса и вообще не шелохнулась.

– Да у нее, наверно, непереносимость лактозы! И вообще она ненавидит сыр! – разозлилась Венера.

– Нет, погоди! Смотри! – возразила Робекка. Змея внезапно вскинула голову и попыталась пить из пипетки.

Четверо друзей скормили змее все содержимое флакона и с нетерпением принялись ждать, когда появятся признаки зазомбированности.

– А как мы поймем, стала ли она двигаться медленнее, если она вообще не двигается? – задала вполне резонный вопрос Рошель.

– Смотрите, у нее кожа бледнеет! И глаза краснеют! – обрадованно воскликнул Ки.

– Может, проверить ее пульс, чтобы уже убедиться наверняка? – задумчиво произнесла Робекка.

– Да ладно, обойдемся, – бросила Венера. – Нам пора, время.

Ровно без десяти двенадцать четверо друзей вошли через главные ворота, рядом с которыми высилась изваянная из известняка статуя Скелена Стона. В честь мисс Подлётыш скульптуру украшал длинный розовый скарижский шарф, искусно сделанные крылья и красный парик. Неприятное зрелище. – Ну надо же так впустую перевести модную вещь! – проворчала Рошель, когда они подошли к первой группе наряженных в мундиры троллей.– Не забывайте: если кто-нибудь спросит, мы – родственники Клодин, из лохматой ветви семейства, – еле слышно шепнула остальным Венера.Друзья прошли сквозь две шеренги троллей. Каждый чувствовал, что за ним пристально наблюдают. Венера с Рошель смогли совладать с нервозностью, а вот Ки и Робекке это не удалось. Юношу внезапно одолел сильный зуд, как будто его кожа решила объявить войну волколачьему наряду. И хотя ему удалось удержаться и не начать чесаться, из-за напряжения его стала бить крупная дрожь. Со стороны могло показаться, будто у него припадок.Тем временем струйки пара, вырывающиеся из носа Робекки, усилились и становились сильнее с каждой минутой. К несчастью, чем сильнее девушка старалась успокоиться, тем больше она нервничала, а от этого, в свою очередь, сильнее валил пар.– Что это с тобой? – проворчал тролль, глядя на дрожащего Ки.– С ним? Он просто переживает, что его не выберут Королем крика из-за того, что у него мех не в порядке, – пошутила Венера, обнимая Ки за плечи.Тролль ткнул пальцем в Робекку:– Что с твоим носом?– Жучий чих, кажется, я все испортила, – тихонько пробормотала Робекка, изо всех сил стараясь не расплакаться.– Позови Нами, – велел тролль ближайшему соплеменнику.– Да брось, с волколаками это часто бывает, – ответил второй тролль и махнул рукой, позволяя ребятам пройти.Венера удивленно взглянула на него и узнала своего красноносого приятеля.Пляска Потрясающих Покойников оказалась совсем не такой, как они ожидали, хотя никто из них и не знал толком, чего ожидать. Вместо музыки и смеха отовсюду слышался только неумолчный шепот. Он звучал в точности так, как описывал Ки – точно здесь шипела тысяча змей. Толпясь между покрытыми мхом мавзолеями и гробницами, монстры самозабвенно что-то шептали друг другу. Четверо друзей шли через толпу, стараясь ни на кого не смотреть, чтобы их не узнали.Посреди кладбища они обнаружили искусно возведенную позолоченную сцену, на которой стояла мисс Подлётыш, словно королева, приветствующая подданных. Она была невероятно красива в своем черно-золотом платье ручной работы.– Время? – тихо спросила у Рошель Венера.Горгулья быстро достала свой гробофон.– До полуночи три минуты и двадцать две секунды.– Не забывайте: если мы не отклонимся от плана, у нас как минимум пятьдесят процентов шансов на успех, – стоически произнесла Венера.– Я бы скорее сказала, сорок три целых и пять десятых процента, – поправила ее Рошель.– Ну зашибись, как ты нас успокоила!Четверо друзей похлопали друг друга по плечам и разошлись в стороны. Ки пошел с Робеккой, потому что у нее напрочь отсутствовало ощущение времени. Кроме того, он просто не мог оставить ее одну среди всех этих свихнувшихся монстров.Друзья, обуреваемые ужасом и подгоняемые адреналином, заняли свои места по сторонам сцены. Робекка на миг осознала, что такое время. Пока они с Ки смотрели на экраны гробофонов, ожидая условленного момента, она не отвлеклась ни на секунду.Рошель начала действовать первой, ровно в одиннадцать часов пятьдесят девять минут тридцать секунд. Она взобралась на склеп и оттуда обрушила свое гранитное тело на сцену. Как и ожидалось, этот поступок привлек внимание ближайшего тролля. Не тратя ни секунды, Рошель стремительно рванулась вперед. Хотя двигалась она не быстрее, чем обычно, девушка впервые в жизни почувствовала себя быстроногой. На самом же деле ее едва не схватили к тому моменту, как она рухнула на ноги мисс Подлётыш, пригвоздив преподавательницу к помосту.На друзей налетела свора троллей. Венера предприняла чиховую атаку, засыпав приближающихся троллей густой оранжевой пыльцой. Робекка применила сходную тактику: она пускала в троллей струи пара, целясь в нос, отчего тролли падали на колени.– Пора! – завопила Венера и в броске обмотала змею вокруг лилейно-белой шеи мисс Подлётыш.Робекка быстро пустила струю пара в глаза изящной драконице, и та взревела. И в этот момент Ки просто всыпал в открытый рот мисс Подлётыш ложку молотого Папоротникова куста.– Нападение! Предатели! – взвыла мисс Подлётыш, рассеивая порошок вокруг себя.– Нет! Она сейчас все выплюнет! – вскричал Ки. Венера крепко обвила лозами изящные, но сильные руки монстровой шептуньи.Рошель удерживала стройные ноги мисс Подлётыш, случайно пропоров когтями подол шикарного платья невменяемой драконицы.– Какая жалость! Такая потрясающая ткань! – пробормотала про себя Рошель и вдруг заметила, что воцарилась какая-то тишина.Всякая деятельность на кладбище прекратилась, монстры и тролли застыли в жутковатой неподвижности, словно окаменели. Ошарашенно глазея на толпу, Рошель отпустила прекратившую сопротивляться мисс Подлётыш и медленно поднялась на ноги.– Regardez [13] ! Все остановились! – негромко сообщила остальным Рошель.– И что это значит? – встревоженно прошептала Робекка. Из ушей у нее валил пар.– Может, мы что-то сделали неправильно? – предположил Ки, оглядывая толпу неподвижных монстров. Друзья растерянно переглянулись.– Ой, нет! Что мы с ними сделали?! Вдруг стало только хуже?! – вырвалось у Венеры. Ее лозы затрепетали от переживаний.Тут по толпе побежали шепотки. Монстры, только что стоявшие неподвижно, начали зевать, тереть глаза и потягиваться.– Кажется, они просыпаются! – взволнованно воскликнула Рошель.Голоса становились все громче по мере того, как удивленные монстры приходили в себя.– Где я?– Что случилось?– Как я здесь очутилась?– Получилось!!! – запрыгав от радости, закричала Венера.Но никто не мог тягаться в прыжках с Робеккой. Она слегка ударила ботинком о ботинок и взмыла в воздух. Фигуры пилотажа, которые она крутила, были такими эффектными и дерзкими, что озадаченные монстры на миг позабыли о своих проблемах. Несколько секунд они не думали о том, почему у них такая каша в голове, а просто восхищались талантом девушки.– Кнопки-заклепки, даже не верится, что мы свободны! – радостно воскликнула Робекка перед тем, как ее ноги снова коснулись земли.– От чего свободны? Я не понимаю, что мы все тут делаем, – сказала Фрэнки Штейн, потирая бледный зеленый лоб.– Эй, а где мисс Подлётыш? У нас же намечалось свидание! – простонал мистер Д’Охлик со вполне понятным разочарованием.Прежде чем Робекка, Венера или Рошель смогли что-либо ответить, сквозь толпу пронеслась Клео де Нил, бурлящая от гнева.– Минуточку! Это Пляска Потрясающих Покойников? Почему на мне этот отвратительный наряд? Это что, такая шутка? – взвыла египетская принцесса, глядя на коричневое вельветовое платье с вышитой на нем мордой хорька.– Ученики, – спокойно произнесла директриса Бладгуд, – позвольте мне объяснить.– При всем уважении, директриса, вы не можете ничего объяснить. Вы понятия не имеете, что здесь произошло, – твердо заявила Рошель.– Ну, не могу сказать, что это меня удивляет. Может быть, тогда нам стоит обратиться к мисс Сью Нами?– Мэм, – гаркнула водяная женщина, – я прискорбно не способна вспомнить ничего из происходившего. Все какое-то смутное и нечеткое, словно сон, который никак не удается осознать.– А вот это на самом деле удивительно! – воскликнула директриса Бладгуд.– Последнее, что я помню отчетливо, – это как я несусь по главному коридору в поисках мисс Подлётыш, – сообщила мисс Сью Нами, дергая тесный мундир.– Странно. У меня тоже последнее, что я помню, – мисс Подлётыш, – пробормотала Клодин. Эти слова запустили среди монстров цепочку воспоминаний о мисс Подлётыш. Вскоре все взгляды были устремлены на элегантную преподавательницу, которая так и стояла посреди самодельной сцены.– Что вы с нами сделали?! – гневно вскричал Джексон Джекил.– Так и рехнуться можно! Нам нужно поспать! – простонала Бланш ван Сангре, и они с сестрой нырнули в ближайшую гробницу.– Мне очень жаль, но я понятия не имею, кто вы все такие и где мы находимся, – нервно пробормотала мисс Подлётыш.– Ну вы подумайте только, как удобно! – произнесла Венера, возведя глаза к небу.

Мисс Сью Нами загнала Сильвию Подлётыш, учеников и преподавателей в Вампитеатр, чтобы Венера, Робекка, Рошель и Ки объяснили, что за сумасшедший дом творился в последние несколько недель. Все ахали, слушая их рассказ, а мисс Подлётыш разразилась такими рыданиями, каких никто никогда не слышал. Изящная женщина тряслась от плача: видно было, что собственные деяния привели ее в ужас. Драконица заявила, что тоже находилась под воздействием заклинания, и это оно заставило ее так ужасно себя вести. Дракулаура прослезилась от сострадания.– Бедная мисс Подлётыш!– Я знаю, как это больно, когда ты не в состоянии что-то вспомнить, но могу лишь представить, насколько, должно быть, больно, когда ты не хочешь помнить, – мудро произнесла директриса Бладгуд.– Мэм, я вынуждена посоветовать вам не сюсюкать с врагом, – заявила напрямик мисс Сью Нами и привычно отряхнулась, осыпав директрису дождем брызг.– Не говорите глупостей, мисс Сью Нами. Мисс Подлётыш такая же жертва, как и все мы…Но Робекка, Рошель и Венера сомневались в этом. Слово «жертва» мешало им понять, что же произошло на самом деле.

В последующие дни Школа монстров вернулась к обычной жизни – только на дом стали задавать больше. Из-за потраченного впустую времени ученики начали отставать, и теперь им приходилось учиться вдвое активнее, чтобы догнать программу. Вустрец, мистер Хряп и другие преподаватели даже предложили вести уроки по выходным. После ожесточенных дебатов директриса Бладгуд и мисс Сью Нами решили оставить троллей в школе, поскольку те хорошо поддерживали порядок. Кроме того, им некуда было податься. У этого тревожащего происшествия оказались вдохновляющие последствия: ученики и преподаватели сплотились, полные решимости вернуть свою жизнь и свою школу в прежнее русло. Однако же в своей решимости поскорее оставить инцидент с шептанием позади никто не вспомнил об одном крайне важном вопросе – о вопросе, который Робекка, Венера и Рошель не могли выбросить из головы. Если мисс Подлётыш на самом деле была жертвой, как и все остальные, то кто наложил на нее это заклинание? И что еще важнее – зачем?

– Поверить не могу, что уже пора выбирать предметы на следующий семестр! – простонала Робекка, забираясь в постель вместе со своей ручной пингвинихой. – Робекка, ты, кажется, сунула Пенни в кровать не тем концом, – заметила Рошель, указывая на торчащие из-под одеяла пингвиньи лапки.– Ой, мамочки! – рассмеялась Робекка.– Так что вы думаете насчет следущего семестра? Может, запишемся к мисс Подлётыш на курс дракономики? – провокационно поинтересовалась Венера.– После того как нам пришлось наблюдать, что школа попадает под заклятие, и своими силами всех спасать, я склонна в следующем семестре не усердствовать и держаться в стороне от нервотрепки, – отозвалась Рошель.Приподняв брови, Венера поинтересовалась:– Так что, ты больше не опекаешь мистера Д’Охлика?– Ничего подобного! Я – горгулья, я не могу оставить дело неоконченным! Я не успокоюсь, пока не увижу его улыбающимся!– Ну, к счастью, у тебя еще есть несколько лет, пока ты будешь учиться в Школе монстров, – пошутила Робекка.– Мне не нужны годы, у меня есть вы, – серьезно ответила Рошель. – Вы разве не слышали? Раз мы лучшие подруги, значит, мы должны поддерживать друг друга, невзирая ни на что.– Совершенно согласна! Мы – лучшие подруги! И я в восторге от того, что одной из создательниц школьной компостной кучи будет горгулья! – ухмыльнулась Венера.– Венера, силь гуль пле, давай не будем увлекаться…

Через два месяца после Пляски Потрясающих Покойников Ки Клопс получил пакет по Смертьпочте. К тому времени даже Рошель, Робекка и Венера отказались от идеи выяснить, кто или что стояло за великой монстровой шептуньей. Насколько они могли судить, жизнь вернулась в прежнее русло. Они думали так, пока не открыли пакет, в котором лежало письмо:

«Они вернутся в Школу монстров, как вернулись сюда. Будьте бдительны. Синьор Купоросо».

И все изменилось. Пускай они выиграли битву, но война явно еще не была окончена. Если бы только знать, с кем они сражаются…

Примечания

1

Какой ужас (фр.). – Прим. пер.

2

Какой ужас (фр.). – Прим. пер.

3

Смотрите! (Фр.)

4

Что ты делаешь? (фр.)

5

Изготовленная по индивидуальному слепку накладка на зубы, которая надевается, например, на ночь.

6

Не понимаю (фр.).

7

Я так волнуюсь (фр.). – Прим. перев.

8

Пока и удачи (фр.).

9

Совершенно безумен (фр.).

10

Не понимаю (фр.).

11

Это катастрофа! (фр.)

12

Добрый день (итал.)

13

Смотрите (фр.).