Король Франции Людовик XIII и его первый министр кардинал Ришелье дважды пытались удалить от двора мадам Мари де Шеврез и оба раза их попытки не увенчались успехом. Первый раз – из-за настойчивости самой Мари, которая сумела выйти замуж за Клода де Шевреза, а второй – благодаря заступничеству Генриетты Французской. Несмотря на благополучный исход дела, Мари не забыла пережитые унижения. Именно поэтому она так рьяно способствовала любовным похождениям Бэкингема во время его приезда во Францию.

Но, даже достигнув желаемого, прекрасная герцогиня не желала успокаиваться. В ее коварной головке зародился дьявольский план по низложению короля и возведению на его место Гастона, герцога Анжуйского.

Элегантный, с изысканными манерами, восемнадцатилетний герцог Анжуйский разительно отличался от своего старшего брата и был любимцем и матери, и всего двора. Легкомысленный и слабовольный, он не обладал склонностью к интригам и дал согласие участвовать в заговоре, только подчиняясь влиянию воспитателя, маршала д’Орнано. Впрочем, к этому добавилась и личная обида. Ришелье разлучил его с любимой женщиной – принцессой Марией Гонзагой, на которой герцог хотел жениться…

Кроме герцога Анжуйского и его воспитателя, неутомимой герцогине удалось привлечь на свою сторону сводных братьев короля, Вандомов, принца Кондэ, всей душой ненавидевшего Ришелье, Суассона, взбешенного разрывом помолвки с Генриеттой Французской, и саму Анну Австрийскую.

Да, королева Франции, доведенная до отчаяния угрозой развода, решилась интриговать против своего мужа, убежденная, что в случае успеха сможет выйти замуж за его брата, герцога Анжуйского…

Впрочем, никто, кроме Анны Австрийской, д’Орнано, Вандомов и самой герцогини де Шеврез не знал истинной цели заговора. Остальные заговорщики, включая и герцога Анжуйского, были уверены, что они готовят всего лишь убийство Ришелье, и поэтому никак не могли понять, зачем неугомонная герцогиня пытаеться заручиться поддержкой иностранных государей.

Именно поэтому ничего не подозревавший Гастон написал письмо своей сестре, королеве Англии, рассказав ей о заговоре с целью устранения кардинала, прося совета и поддержки. Его, как мы помним, доставил в Англию Джон Вилльерс.

Генриетта действительно не любила Ришелье, симпатизировала Мари де Шеврез и сочувствовала Анне Австрийской. Но ее встревожили странные совпадения. Гастон открыто намекает на поддержку испанского короля, Анна просит Бэкингема оказать помощь гугенотам, лотарингский герцог принимает у себя Мари де Шеврез… Неужели все это только для того, чтобы свалить первого министра Франции?

– Я, наверное, вижу слишком много там, где нужно просто закрыть глаза, – сказала она Уолтеру Монтегю, – но, чтобы избавиться от человека, достаточно кинжала убийцы. А тут пахнет государственным переворотом!

– Я согласен с Вашим Величеством, – задумчиво произнес гвардеец. – Я думаю, стоит наладить переписку с Мари де Шеврез. Кому, как не повару, лучше знать, какое блюдо сейчас готовится на французской кухне? Только позвольте мне самому говорить с герцогиней. Пока Вашему Величеству лучше оставаться в стороне… потому что я тоже не верю в совпадения…

Получив согласие Генриетты, Монтегю сам отправился в Лотарингию к Мари де Шеврез. Прекрасная герцогиня обрадовалась нежданному посетителю, вручившему ей письмо от английской королевы, где та обещала оказывать заговорщикам помощь и всяческое содействие. Но еще большее впечатление на Шевретту произвели внешность и манеры посланника, которого она заметила еще во время его первого визита во Францию. Тогда молодой человек старался не привлекать к себе внимания, растворившись в блестящем великолепии герцога Бэкингемского. Теперь же Уолтер постарался предстать перед герцогиней в более выгодном свете, что для умного и красивого молодого человека не составило труда. Теперь сама Генриетта Французская с трудом бы узнала в блестящем дворянине своего скромного секретаря, а Мари де Шеврез совсем потеряла голову от блеска прозрачных небесно-синих глаз и комплиментов, расточаемых Монтегю, который выглядел по уши влюбленным.

Разумеется, Уолтер вскоре узнал все подробности интриги, и ему не терпелось передать их королеве. Но судьба приготовила ему еще один подарок – в Лотарингию прибыл гонец от герцога Бэкингемского…

Несмотря на скромную должность, Элен де Сент-Люс была единственной фрейлиной, пользовавшейся полным доверием и любовью королевы и, таким образом, занимала исключительное место в ближайшем окружении Ее Величества. Ее любовником был блистательный кавалер Джон Вилльерс, брат первого министра Англии. Сам герцог Бэкингемский не раз заявлял во всеуслышанье, что также является поклонником очаровательной баронессы. Для молодой женщины без громкого титула и состояния это было слишком много, и только благодаря острому уму, доброму сердцу и легкому веселому нраву ей удалось не обзавестить столь-нибудь серьезными врагами из числа придворних завистников. Шпильки же именитых красавиц, которые страстно желали оказаться в объятиях Джона Вилльерса, но оказались разочарованными в своих надеждах, хоть и проникали в голову, но не задевали сердца, и мало кому удавалось стереть улыбку с лица Элениты.

Но вот уже несколько дней баронесса была чем-то опечалена. Она шутила, как обычно, отделывалась от любопытных правдивыми, на первый взгляд, объяснениями о приступах мигрени, якобы донимавшими ее. Но на самом деле одна мысль острой иглой засела в ее голове и грубо ранила нежную душу Элениты, лишая ее сна и покоя.

Все это произошло после возвращения в Англию Уолтера Монтегю. Он так спешил повидаться с королевой, что явился во дворец, даже не переодевшись с дороги, в забрызганном грязью костюме, и потребовал у баронессы срочно устроить ему аудиенцию. Разумеется, Элен выполнила его просьбу, но сама, впустив молодого человека в кабинет королевы, почему-то не прошла к себе, а осталась за дверью потайного хода. И, как оказалось, не напрасно.

– Вы оказались правы, Ваше Величество, – взволнованно произнес гвардеец, осушив стакан вина, предложенный Генриеттой. – Во Франции готовится не просто политическое убийство зарвавшегося министра. Это не больше и не меньше, как государственный переворот, в котором участвуют первые дворяне королевства. Испания, Лотарингия, Савойя и Венеция – все возмущены действиями кардинала и уже пообещали оказать помощь и содействие заговорщикам. Сигналом к выступлению должно послужить убийство Ришелье. Его убьет Шале – один из поклонников герцогини де Шеврез. Предполагается, что смерть первого министра посеет панику среди сторонников Людовика XIII, чем и воспользуются заговорщики, подняв армию против законного монарха. Король будет свергнут, и на престол взойдет герцог Анжуйский. А королева Анна станет его женой. Это все.

– Все? Все? – воскликнула Генриетта, пораженная страшной новостью. – Нет, не все. Теперь я понимаю, зачем Анне было призывать во Францию английскую армию. И, разумеется, Бэкингем, желая помочь возлюбленной обзавестись покладистым мужем, поплывет на помощь заговорщикам. И этот лицемер еще говорил о гордости, о национальных интересах! А Мари… Неужели она серьезно рассчитывает, что я приложу руку к убийству собственного брата?

– Ваше Величество, успокойтесь, умоляю вас, – произнес Монтегю, обнимая королеву, которая в пылу гнева даже не заметила этого.

– Успокоиться? Вы призываете меня к спокойствию? – негодовала Генриетта, размахивая кулаками перед лицом гвардейца. – Вы уверяли меня, что герцог – великий политик, который действует во благо Англии. И я поверила вам – шпиону, которого Бэкингем подослал ко мне… и…

– Если Ваше Величество действительно считает меня предателем, – холодно произнес Уолтер, – то я считаю наш разговор бессмысленным. Я удаляюсь.

– Стойте! – воскликнула Генриетта, преграждая ему путь. – Простите меня, я… я… не знаю, как мне поступить. Я услышала такие новости, ведь нужно что-то делать…

– Прежде всего, моя королева, нужно успокоиться, – заявил гвардеец. – Сейчас я и сам не знаю, что Бэкингем – предатель или жертва стечения обстоятельств. Пока мы в этом не разберемся, советую вам, Ваше Величество, не делать поспешных выводов. Не забывайте, что подлинная власть в стране в руках герцога, а король во всем поддерживает своего министра. Так что, если вы, миледи, решитесь обвинить Бэкингема в предательстве, советую вам раздобыть весомые доказательства его вины. В противном случае вы подставите себя под удар, а в вашем положении вы не можете себе этого позволить.

– Почему? – глухо спросила Генриетта, пораженная справедливостью его слов.

– Потому что вы француженка, а наши страны находятся в состоянии войны. Вы – католичка, а английская армия плывет в Ла-Рошель, чтобы оказать помощь протестантам. Вы – сестра короля Франции, а значит, сторонница французской политики, враждебной английским интересам. И потом, вы еще не подарили Англии наследника престола. Вам обьяснить, Ваше Величество, что это значит?

– Не нужно, – тихо произнесла Генриетта. – Я поняла вас, сэр.

– И потом, что вы можете предьявить герцогу? Что он решил поддержать французских заговорщиков, желающих свергнуть с престола своего короля? Да, не слишком благородный поступок, но вполне обьяснимый, в духе военного времени. Если герцог Анжуйский в благодарность за корону пообещает уладить спорные англо-французские вопросы, оставит в покое гугенотов и подпишет новый союзный договор с Англией, то даже господа депутаты Английского парламента, ненавидящие Бэкингема, провозгласят первого министра новым Мессией.

– И возненавидят королеву-папистку, которая дерзнула помешать такому трогательному единению, – усмехнулась Генриетта.

– Совершенно верно, – улыбнулся Монтегю. – Черт возьми, я нарисовал такую убедительную картину, что сам почти в нее поверил. А ведь этот невероятный проект вполне в духе Бэкингема!

Гвардеец и королева смеялись, даже не подозревая, настолько их шутки близки к истине.

Сам того не ведая, Уолтер Монтегю раскрыл все причины, побудившие Бэкингема к войне с Францией, причем любовь, политика и неуемное тщеславие тут так тесно переплелись, что бесполезно было распутывать этот узел, пытаясь отделить черное от белого. Впрочем, в этих противоречиях был весь Бэкингем – гениальный и талантливый, испорченный и бездарный, способный вызывать и ненависть, и любовь…

Элен, слушая этот разговор, несколько раз то краснела, то бледнела, не зная, что и подумать. Монтегю рассказал Генриетте все подробности своего визита в Лотарингию, умолчав о своих амурах с герцогиней, благодаря которым и получил эти сведения.

– Что же мне делать? – отсмеявшись, произнесла королева. – Мне безразлично, что будет с кардиналом, но я не оставлю Людовика на произвол судьбы. Он не заслуживает такой участи!

– Можно написать обо всем королю Франции, – пожал плечами Уолтер, – и подавить заговор в зародыше, передав его учасников в руки правосудия.

– Нет, – твердо ответила Генриетта, подумав о Мари и Анне Австрийской, о Суассоне, который чуть не стал ее мужем, о Гастоне, доверившемся ей. – Я не могу так с ними поступить. Я попробую уговорить Шевретту отказаться от задуманного.

– Этим вы добьетесь только того, что герцогиня перестанет нам доверять, – заявил Монтегю.

– Что же вы предлагаете?

– Сейчас надо оставить заговорщиков в покое. У нас есть дела поважнее. Ваше Величество, Анна Австрийская предложила Бэкингему заключить военно-политический союз с Испанией, направленный против Франции.

– Он согласился? – воскликнула Генриетта, похолодев от ужаса.

– Да, – честно ответил Монтегю.

– Только этого мне и не хватало, – прошептала королева. – Де Молина не простит такого предательства. Хотя…

Хищный взгляд королевы ужасно не понравился Элените. Так глядит сытый кот на пойманную мышь, размышляя о том, придушить ее сразу или еще поиграть….

А потом Генриетта и лорд Монтегю горячо обсуждали какие-то письма, написанные злополучным Бэкингемом. Вечером баронесса прокралась к секретеру и просмотрела их. Она очень любила королеву и никогда бы не сделала ничего такого, чтобы смогло бы ее огорчить. Но и судьба Бэкингема была ей не безразлична.

«Я должна поговорить с герцогом», – твердо сказала себе Элен.

Но еще целый день баронесса набиралась решимости, понимая, что один неверный шаг погубит все предприятие.

Бэкингем принимал ванну, когда Роджерсон доложил ему о приходе баронессы Сент-Люс. Он наскоро оделся и поспешил к ней.

– Элен, моя дорогая, я счастлив, что вы здесь, – воскликнул герцог. – О, жестокая, вы совсем забыли обо мне. Подумать только, я не видел вас целую неделю!

Девушка улыбнулась. Только Джон и Джордж Вилльерсы обладали такой подкупающей манерой приветствия. Вот и сейчас, поочередно целуя надушенные ручки баронессы, Бэкингем немного насмешливо, но пытливо всматривался ей в глаза. Увидев в них отчаяние и смущение, он усадил Элениту на диван, присев прямо перед нею так, что его лицо оказалось против ее милого личика, и вновь взял ее руки в свои. Теперь он мог читать все ее мысли и душевные порывы, как раскрытую книгу.

– Что случилось, девочка моя? – спросил Джордж. – Говорите, я же вижу, что вы чем-то взволнованны.

– Милорд, – Элен наконец удалось собраться с силами, – я хотела попросить вас поговорить с Ее Величеством о войне с Францией. Это очень важно для вас… и для нее тоже.

Герцог задумался. Ему было ясно, что девушка пытается предостеречь его от чего-то. Но от чего именно?

– Элен, – произнес герцог, взвешивая каждое слово, – я глубоко предан Ее Величеству, и, хотя королева считает меня свом врагом, я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы принести вред Ее Величеству и Англии. Я готов повторить королеве все сказанное вам хоть сейчас. Вы этого ждете от меня?

– Этого мало, – серьезно сказала Элен, – вы должны заверить королеву, что не допустите вмешательства короля Филиппа и подкрепите свои слова действиями.

Герцог рывком встал на ноги. Он изумленно смотрел на баронессу.

– А могу ли я узнать…

Он не закончил фразу и подошел к окну, пытаясь скрыть волнение. Джорджу было ясно, что о его переписке с Анной Австрийской узнала Генриетта. Но как много ей известно? Чтобы привести в порядок мысли, Бэкингем налил себе вина и, залпом осушив стакан, пристально посмотрел на Элениту. Девушке сделалось не по себе, но она стойко выдержала его взгляд.

– Элен, – негромко сказал герцог, – вы сами пришли ко мне, значит, вы мой друг. Вы должны мне помочь.

– Я слушаю вас, Ваша светлость, – тихо ответила девушка.

– Я совершил ошибку, моя дорогая… не сейчас, а много раньше, когда полюбил, как мне казалось, самую прекрасную женщину на свете. Но, увы! Политический расчет оказался сильнее страсти, но понял я это слишком поздно. Я дорого заплатил за эту слабость. Даже мои друзья отвернулись от меня, и вы единственная протянули мне руку помощи. Так помогите же мне!

– Хорошо, – взволнованно ответила Элен. – Что я должна сделать?

– Я хочу вернуть дружбу королевы и Джона. Я не знаю, как это сделать. А вы знаете. Подскажите же мне!

Элен растерялась. Она ожидала расспросов, но такой прямой призыв о помощи растрогал ее.

– Мне кажется, вам нужно поговорить с королевой. А Джон… он никогда серьезно не сердился…

– Но что королева думает обо мне? Она ненавидит меня, я это знаю.

– Если вы сделаете все так, как я сказала, она простит. А я… я поддержу вас.

Элен почувствовала, что силы оставляют ее.

– Я должна идти, милорд, – произнесла она. – Ее Величество ждет меня.

– Я провожу, – твердо сказал Бэкингем.

Уже у кареты Элен сказала:

– Было бы лучше, если бы вы забыли Анну Австрийскую и… перестали ей писать.

Наконец герцог услышал то, что хотел.

После отьезда Элениты Джордж велел заложить карету, чтобы поехать к брату. Что бы Джон о нем ни думал, но он не оставит его на произвол судьбы.

– Что-то случилось? – спросил виконт, удивленный неожиданным посещением.

– Случится, – серьезно сказал Бэкингем, – если ты мне не поможешь.

Он коротко рассказал брату о своих подозрениях насчет перехваченной переписки.

– Что ты мне посоветуешь? – спросил Джордж, закончив свой рассказ.

– Если королева ознакомилась со всеми твоими письмами, – это одно, но если ей показали только выдержки… – задумчиво проговорил Джон. – Ты спрашивал у Элениты?

– Нет, и ты ей тоже ничего не скажешь, – решительно ответил Бэкингем. – Баронесса никогда не пойдет против королевы, она и так оказала мне огромную услугу. Даже если ты и выспросишь у нее всю правду, Элен будет страдать от собственного предательства, а этого ты не должен допустить, даже ради меня.

Лицо Джона заметно просветлело. Он подошел к брату и порывисто обнял его.

– Когда ты пойдешь к королеве? – спросил Джон.

– Прямо сейчас. Боюсь откладывать. Если мне не повезет, у меня останется одна надежда – на тебя и баронессу.