Аэродром Тансоннят — самый крупный аэродром Сайгона. На нём скопище военных и гражданских самолётов. Широчайшие взлётные полосы покрыты бетоном, стальными листами. Отсюда начинаются дальние дороги во вое концы Юго-Восточной Азии, Европы, Азии, Америки…

Через каждые пять минут в воздух взмывает или приземляется самолёт. Здесь, на аэродроме, полно солдат французских ВВС, механиков. На них форма цвета хаки, голубые береты. То и дело проходят стюардессы в коротких юбочках цвета морской волны, в белых блузках и голубых беретах.

Фан Тхук Динь с лёгким чемоданчиком в руке, одетый по последнему слову моды, вошёл в зал ожидания аэровокзала. Огромное здание из стекла гудело, как улей. В одном углу зала расположились французские офицеры. Они о чём-то весело болтали. Напротив у стойки — очередь за прохладительными напитками. В средней часта зала, заложив руки за спину, прохаживались какие-то субъекты. Всем своим видом они показывали, что кого-то поджидают. Несколько человек развалились в креслах и, пробегая глазами газету, лениво покуривали. Опытным осторожным взглядом Фан Тхук Динь быстро окинул весь зал. Особенно внимательно он пригляделся к субъектам, развалившимся в креслах и делавшим вид, что читают газету: нет ли среди них людей, которых следует опасаться. Как правило, именно на этих типов приходится обращать наибольшее внимание.

Кажется, ничего особенного. Динь прилетел точно в назначенное время. Диктор объявил посадку на самолёт, следующий в Хюэ. Пассажиры дружно поворачивали голову в сторону проходивших к самолёту стройных улыбающихся стюардесс. К четырёхмоторному самолёту «Констеласьон» фирмы «Эр Франс» подали трап. Стюардессы остановились у самолёта. Приглашая пассажиров на посадку, одна из них махнула рукой и произнесла по-французски:

— Господа, прошу к самолёту.

Пассажиры поднялись по трапу и заняли свои места.

Фан Тхук Динь вошёл в салон, внимательно оглядел всех пассажиров. Он старался запомнить характерные особенности каждого из них. В одном углу салона, небрежно развалясь, сидели французские офицеры и капралы. Рядом с ними была группа вьетнамцев среднего возраста. Их Фан Тхук Динь поделил на две категории. Во-первых, те, которые явно торопились и суетились. Это наверняка коммерсанты. А вот несколько прекрасно одетых людей с лоснящимися лицами. Это — высшие чиновники правительства Бао Дая или люди без особого рода занятий, направляющиеся в Хюэ для поиска службы в марионеточном аппарате. Дальше сидит богатая старуха. Её причёска перехвачена заколкой из слоновой кости, на шее блестит золотое ожерелье. В глубине салона виднелся прекрасно одетый мужчина лет пятидесяти. Его глаза закрыты большими очками. Рядом с ним сидит девушка лет шестнадцати-семнадцати.

Мужчина говорил очень мало. Время от времени он лишь кивал головой щебетавшей без умолку девушке в знак согласия. Её волосы были собраны в пучок, какой обычно носят ученицы. На ней было длинное платье с рисунком в мелкий цветочек. Широкий лоб, прямые брови, чёрные умные глаза, прямой нос, небольшой рот. Свою речь девушка пересыпала французскими словечками. Из обрывков разговора, долетевших до него, Фан Тхук Динь понял, что эти двое — отец и дочь.

Он сел в кресло. Место рядом ещё пустовало. Ему пришло в голову: не этот ли сосед подослан к нему Центральным разведывательным управлением? А кто же тогда представляет здесь французскую разведку? Кто от Вьетминя? Приставлен ли кто следить за ним? Может быть, здесь есть агенты и других разведок? Ведь ещё в начале двадцатого века, после русско-японской войны, все государства мира глубоко осознали огромное значение разведки. Разведка может оказать решающее воздействие на исход войны, на победу или поражение в ней. Перед войной 1905 года тысячи японских агентов наводнили Россию под видом сапожников и парикмахеров. Эти агенты поставляли японскому генеральному штабу надёжные сведения о мобилизационной готовности, о военных планах России. А позднее, во время первой и второй мировых войн, какие напряжённые тайные сражения происходили между разведками различных стран мира! Накануне вторжения Японии в Индокитай в этом районе появились тысячи торговцев, студентов, учащихся. Они наводнили все уголки Индокитая. Во время вьетнамо-французской войны 1949 года Вьетминь получил в своё распоряжение доклад одного из французских генералов. В результате были сорваны все воздушные операции французской армии в Индокитае и чуть не пало правительство, а многие высокопоставленные деятели французской разведки были лишены своих постов. Во всех неспокойных районах планеты — огромное количество разведчиков.

Франция пытается остановить ураган наступления Вьетконга, американцы стремятся сменить французов, японцы хотят ловить рыбу в мутной воде. Чан Кай-ши действует через китайских эмигрантов, проживающих в Индокитае. Англичане следят за тем, чтобы сохранить своё влияние в Малайе, Сингапуре, Бирме…

«Знает ли какая-либо иностранная разведка о поручении, которое дал мне Нго Динь Дьем? — задался вопросом Фан Тхук Динь. — Как связаться с Ле May Тханем?»

Отправившись из Америки в Париж и из Парижа в Сайгон, Динь надеялся встретиться со священником Нго Динь Тхуком, который должен был помочь ему установить связи для выполнения задания, полученного от Нго Динь Дьема. Однако, прибыв в Виньлонг, он убедился, что следует рассчитывать прежде всего на собственные силы.

— С осени тысяча девятьсот пятьдесят первого года, — сообщил Нго Динь Тхук, — я не получил ни одной весточки от Ле May Тханя. От моих собственных источников я получил данные о том, что он жив и работает в одном из учреждений Вьетминя. Что касается его преданности Нго Динь Дьему, то судить об этом трудно, так как нет пи подтверждающих, ни опровергающих доказательств. Нго Динь Дьем далеко, и он не представляет, как трудно установить связь с Ле May Тханем. Не исключено, что Тхань был вынужден в целях самосохранения прекратить все связи. Возможно также, что он уже не наш человек, а переметнулся на сторону Вьетконга.

Фан Тхук Динь слушал настоятеля и не мог определить, говорит ли тот правду. В доме настоятеля храма Виньлонг организовывались многие дела секретного характера. Стены храма слышали не только проповеди. В этом доме настоятель неоднократно предавал националистов, а националисты предавали его. Поэтому в контактах с каждым новым человеком Нго Динь Тхук держал ухо востро. Понизив голос, он продолжал:

— Нго Динь Дьем поручил тебе задание, которое ты обязательно должен выполнить. Если тебе удастся встретиться с Тханем, то ты передай ему всё, что велел сказать Нго Динь Дьем.

— Но как мне установить связь с Тханем? Вы не могли бы помочь?

Глаза Нго Динь Тхука стали лукавыми, он засмеялся, его лицо преобразилось.

— Это зависит от твоих способностей. Я могу сообщить лишь пароль для связи с Тханем.

Нго Динь Тхук открыл дверцу шкафчика из железного дерева. Фан Тхук Динь успел заглянуть внутрь шкафчика и увидел, что он поделён на многочисленные отделения, что позволяло, по его мнению, удобно хранить досье. Нго Динь Тхук порылся в одном из отделений, достал конверт, передал его Диню, а затем быстро встал и пожал ему руку на прощанье.

Уходя от настоятеля храма Виньлонг, Фан Тхук Динь нервничал. «Уж не испытывает ли меня младший брат Нго Динь Дьема? — подумал он. — Если мне удастся встретиться с Ле May Тханем, то семейство Нго Динь Дьема задастся вопросом: как это молодой парень, только что вернувшийся из Франции, смог так легко найти Ле May Тханя? Но если я не встречусь с Ле May Тханем, то не выполню задание Нго Динь Дьема. Задание довольно простое, поэтому не известно, что решит Нго Динь Дьем, если не выполнить его. Надо всё хорошенько обдумать и рассчитать… Как решить вопрос? Ле May Тхань… Ле May Тхань… Где-то я уже слышал эту фамилию».

Сев в кресло, Фан Тхук Динь задумался. Внешне он был совершенно спокоен, будто бы всё, что происходило, не касалось его. В самолёт вошла девушка. Она направилась прямо к креслу рядом с Динем.

— О… Ван Ань! — воскликнул удивлённый и обрадованный Динь.

Девушка тоже узнала его и удивилась не меньше.

— Динь! Какими судьбами?!

У неё были прекрасные волосы, тщательно уложенные в высокую причёску, белая шея, немного грустные глаза, слегка подкрашенные длинные ресницы, небольшие, аккуратно сложенные губы. Она была одета в длинное голубое платье с вышитой на левой стороне груди белой розой. Ван Ань предстала перед Фан Тхук Динем такой же стройной, привлекательной и ослепительной, как и два года тому назад.

…Два года тому назад. Вечер в начале зимы. Первый парижский снежок. Снежинки падали так, словно их разбрасывала какая-то неведомая сила. В бедном студенческом Латинском квартале Фан Тхук Динь, готовившийся к защите диссертации доктора юридических наук, встретил в библиотеке девушку по фамилии Ван Ань. Вдали от родины люди знакомятся, как правило, легко и сразу же становятся друзьями. Встречи в библиотеке, прогулки вдвоём по улицам города, задушевные разговоры в маленьком кафе за чашкой кофе. Ван Ань за это время многое рассказала о себе и о своей жизни.

Она дочь чиновника прокуратуры в одной из провинций Центрального Вьетнама. Его фамилия Као Суан Тхо. За преступления перед пародом во время Августовской революции 1945 года Тхо был приговорён народным судом к смертной казни. Ван Ань была вынуждена перебраться в дом своего дяди Као Суан Данга в городе Хюэ. Дядя стал прислужником французских колонизаторов. За верную службу был назначен губернатором в одну из провинций Центрального Вьетнама. Данг вырастил Ван Ань и направил во Францию, в парижский университет.

Однажды погожим вечером Фан Тхук Динь и Ван Ань, прижавшись друг к другу, шли по набережной Сены. Они проходили мимо букинистических лавок, забитых книгами по различным наукам, литературе и истории, мимо примостившихся на берегу рыбаков и послушно сидящих возле них собак.

— Какой тихий вечер, ничто не тревожит эту замечательную тишину, — сказал тогда Ван Ань. — Но мне почему-то грустно. И эта грусть, говорят мне друзья, застыла у меня в глазах. У французов есть пословица: «Глаза — зеркало души». Это очень верно. Мне грустно, потому что я сирота. Мой отец был казнён.

— А ты ненавидишь тех, кто казнил его?

— Какой толк от моей ненависти?! История уже перевернула эту страницу, и потом — я всего лишь слабая женщина.

— Ты лишена родителей, но у тебя появятся прекрасные чувства, которые могут утешить тебя: дружба, любовь…

Ван Ань посмотрела на него долгим внимательным взглядом, говорящим о том, что она не хотела бы продолжать этот разговор.

— Я не хочу скрывать от тебя что-нибудь: у меня есть любимый человек.

В разговоре наступила пауза. Сумочка в руках Ван Ань раскачивалась в ритм их шагов. Они снова прошли мимо рядов букинистических лавок, рыбаков, мимо художников, стоящих у своих мольбертов.

— Мой любимый очень далеко, — сказала Ван Ань, глубоко вздохнув.

— Во Вьетнаме?

— Да, и ещё даже дальше, потому что… Потому что он по ту сторону фронта.

Снова наступило молчание.

— Извини. Ты не рассказывала мне об этом, а я не осмеливался спросить. Но поскольку ты завела разговор, позволь мне спросить, каков же этот человек?

— Тебе я могу сказать. Его зовут Ле May Тхань, преподаватель лицея в Хюэ.

— Но ты же сказала, что он по ту сторону фронта.

— Да. Прошлым летом, когда я сдавала экзамены за второй семестр, мы с ним расстались. — Ван Ань стала говорить тише, её голос дрожал от волнения. — Мы очень любим друг друга, но он предан идее больше, чем любимому человеку. Поэтому он и покинул Хюэ и ушёл в зону Вьетминя. Он оставил мне лишь записку в несколько строк. Я наизусть выучила её содержание: «Дорогая, ушёл но зову родины, во имя священных целей страны. Знаю, что ты не можешь последовать за мной, но, верю, придёт день, и мы вновь встретимся». После этого я не получила от него ни одной весточки. А дядя послал меня учиться во Францию.

Я писала письма старым приятелям Тханя и послала им свой парижский адрес, надеясь получить хоть какую-нибудь весточку. Но с тех пор он не прислал мне ни слова. Боюсь, что он решил порвать со мной, потому что знает, что я не могу последовать за ним. Мы с ним по разные стороны фронта: он пошёл вместе с Вьетминем, а для меня Вьетминь — враг на всю жизнь. К сожалению, идеи сильнее пространства.

— А раньше Тхань разговаривал с тобой о войне Сопротивления?

Ван Ань нахмурила брови, как бы вспоминая старую историю.

— Тхань — очень скромный человек. Обычно он беседовал о литературе, об искусстве. В этих областях он показывал глубокие и обширные знания, говорил горячо, но, как правило, не касался современных политических вопросов.

— Извини, не сочти меня излишне любопытным. Скажи, ты по-прежнему его любишь?

— Мои чувства к нему такие же, как и раньше. Любовь в сердце женщины не проходит так быстро. Да и он всегда проявлял ко мне самые благородные чувства. Мы любили друг друга уже несколько лет. У нас не было никаких размолвок до того, как Тхань неожиданно уехал. Я всё ещё надеюсь, что мы вновь встретимся, и по-прежнему жду его.

Это была последняя встреча с Ван Ань. После этого разговора она неожиданно исчезла. Поговаривали, будто она бросила учёбу и уехала в туманный Лондон. Но её стройная фигура, её грустные глаза с длинными ресницами как бы остались в Латинском квартале Парижа, в его маленьких уютных кафе, на берегах Сены, по которой снуют катера, вычерчивая за собой серебристый след.

Прошло два года…

Фан Тхук Динь взял маленькую ручку Ван Ань в свои, и в его памяти сразу же ожили их встречи два года назад. Он вспомнил все задушевные разговоры, в его воображении чётко, словно отпечатанное на листе белой бумаги, возникло имя Ле May Тханя. Эту фамилию надо запомнить. Этот человек — в колоде карт семейства Нго Динь Дьема.

Дверь самолёта закрыли, включили двигатели, и он начал постепенно набирать скорость. Пробежав до конца дорожки, самолёт оторвался от земли. Дома, деревья, улицы, заполненные людьми и машинами, — всё это быстро уменьшалось в размерах, потом замелькали рисовые поля, реки. А вот появилось и безбрежное голубое море. На горизонте — густые облака. Вскоре они нырнули под самолёт и закрыли собой всё, что было видно.

Фан Тхук Динь и Ван Ань, радуясь встрече, оживлённо беседовали и не обращали внимания на человека в очках и сидящую рядом с ним девушку. Девушка безумолчно щебетала:

— А Сайгон я люблю меньше, чем Хюэ. Да это и понятно. В Хюэ моя семья. И зачем только ты, дядя, заставил меня поселиться в Сайгоне! Мы теперь так мало бываем в Хюэ.

— Дорогая Лоан, учёба для тебя сейчас превыше всего. Сейчас ты должна целиком посвятить себя учёбе.

— Но я так скучаю о нашем доме, о реке Ароматной.

Мужчина в очках промолчал, как бы размышляя над тем, что сказала девушка. Он делал вид, что смотрит вдаль, но время от времени бросал взгляд на Фан Тхук Диня и Ван Ань.

— А я нисколько не удивился, увидев тебя здесь, — сказал Фан Тхук Динь.

— И я тоже. Вот уж действительно мир тесен.

— После нашего разговора на набережной Сены ты куда-то исчезла, и я не получал от тебя никаких вестей.

— В то время я много работала над драмами Шекспира… Мне захотелось глубже изучить английский язык. С согласия дяди я перебралась в Англию, поступила в Кембридж. Я очень много работала и в ту пору никому не писала писем, в том числе и тебе. Ну а ты, ты-то защитился?

— Спасибо, всё в порядке.

— Разреши тебя поздравить.

Французская стюардесса, проходя мимо, улыбалась. Она предлагала пассажирам карамель, печенье, воду. На подносе рядом с конфетами лежал красиво выполненный рекламный проспект «Эр Франс». Фан Тхук Динь, взяв несколько конфеток, попросил стюардессу:

— Извините, не могли бы вы дать мне этот проспект? Стюардесса посмотрела на него, улыбнулась и протянула проспект.

Динь внимательно осмотрел его. Проспект был сложен в несколько раз в форме книжечки. На первой странице были изображены эмблема «Эр Франс» — парящий на крыльях конь — и план-схема французской столицы.

— По какому номеру можно заранее заказать по телефону билеты на самолёт в Хюэ? — спросил Фан Тхук Динь стюардессу.

— Три-семь-семь. Наша фирма всегда к вашим услугам.

— Спасибо.

Стюардесса проследовала к другому креслу. Фан Тхук Динь засунул рекламный буклет в карман и сказал:

— Я люблю оставлять что-нибудь на память о каждой своей поездке. Тебя кто-нибудь будет встречать в Хюэ? — спросил он Ван Ань.

— Мой дядя работает в Хюэ. Я остановлюсь у него. Он обещал встретить меня в аэропорту.

— А какие у тебя планы в городе?

— Я хочу разыскать Ле May Тханя, — тихо прошептала она на ухо Диню.

Фан Тхук Динь внимательно посмотрел на Ван Ань. У него мелькнула мысль о том, что эта встреча с ней может помочь ему в решении задачи, порученной Нго Динь Дьемом. «Мне не надо немедленно встречаться с Ле May Тханем, а лучше попробовать наладить с ним связь. Это удобнее сделать через третьего человека, например через Ван Ань», — подумал он.

— А каким образом ты собираешься разыскать его? — спросил Динь шёпотом, наклонившись к её уху.

— Я скажу тебе об этом позже, — ответила Ван Ань с заговорщицким видом.

Под самолётом проплывали огромные лесные массивы, узкой лентой тянулась дорога № 1.

Самолёт приземлился на аэродроме Фубай. Пассажиры торопливо сошли по трапу на землю. Человек в очках вышел из самолёта вслед за Фан Тхук Динем и Ван Ань. В зале ожидания Ван Ань встретил модно одетый мужчина высокого роста с грубыми чертами лица и хорошо уложенной шевелюрой.

— Дядя! Зачем ты приехал, ты ведь так занят! — бросилась ему навстречу Ван Ань. Она представила его подошедшему Фан Тхук Диню — Это мой дядя, я тебе о нём говорила. Дядя, позволь представить тебе этого молодого человека: его имя Фан Тхук Динь, доктор права, мой друг с парижских времён.

— Рад познакомиться!

— Взаимно!

— Вас кто-нибудь встречает? — спросил Као Суан Данг.

— Нет.

— Куда вы едете? У меня машина, могу подвезти. — Спасибо, не стоит, я остановлюсь в гостинице.

Если вы позволите, я хотел бы навестить вас и Ван Ань через два-три дня.

Као Суан Данг достал портмоне, извлёк из него визитную карточку, написал на ней свой адрес, вручил её Диню и пожал ему руку на прощание.

— Это мой адрес. Когда будете свободны, заходите.

— Обязательно заходи! Пока! — сказала Ван Ань, также подав ему руку. Они сели в чёрный «Ситроен-15». Као Суан Данг включил двигатель. Расположившаяся на заднем сиденье Ван Ань помахала Диню на прощание рукой. Динь взял такси и поехал в гостиницу «Тхуанхоа». Пассажир в очках в сопровождении девушки не спеша пошёл по тротуару. Его губы шептали: «Триста семьдесят семь».

На его портфеле была прикреплена табличка с фамилией: «Фам Суан Фонг».

Три дня спустя Фан Тхук Динь, взяв визитную карточку с адресом Као Суан Данга, отправился навестить Ван Ань.

Као Суан Данга дома не было. Ван Ань приняла Диня в гостиной, заставленной старинными вещами: салонная мебель в традиционном китайском стиле, из железного дерева, обтянутого муаром. Шкаф, инкрустированный черепахой. На его дверцах были изображены драконы, держащие в своих хищных когтях китайские иероглифы.

Обменявшись с Ван Ань двумя-тремя, протокольными фразами, Фан Тхук Динь решил перевести разговор на тему о её намерении предпринять поездку к Ле May Тханю. Ван Ань, внимательно посмотрев на него, откровенно рассказала:

— Месяца три тому назад я вернулась из Лондона в Сайгон. Там я встретила одного молодого человека, с которым раньше училась в Хюэ, и он твёрдо сказал, что профессор Ле May Тхань проживает в зоне, контролируемой Вьетминем, в провинции Тхыатхиен. Этот молодой человек в своё время бросил учёбу и ушёл в зону, контролируемую Вьетминем. Там он и встретил профессора Ле May Тханя. Но этот парень не смог остаться там. Не выдержав трудностей, он вернулся в зону, контролируемую французами. Получив это сообщение, я решила во что бы то ни стало пойти к Тханю. Я знаю многих женщин, чьи мужья находятся по ту сторону. Им удаётся пробираться к мужьям…

Фан Тхук Динь обвёл взглядом прекрасную, вычурную мебель гостиной и спросил:

— Как ты собираешься перейти линию фронта?

— Я думаю договориться с какой-нибудь женщиной. Они знают туда дорогу и уже не раз ходили к мужьям. Можно также пройти с кем-нибудь из стариков, дети которых находятся по ту сторону. Можно ещё сначала передать через этих людей записочку властям в зоне Вьетминя о моём намерении перебраться из французской зоны. Думаю, что власти в зоне Вьетминя не откажутся принять образованного специалиста, желающего послужить им. Можно также написать письмо властям Вьетминя с просьбой разрешить встретиться с Ле May Тханем.

— Ты так говоришь, будто написать и передать такое письмо тебе не составляет никакого труда.

— Да, это не так сложно. В Хюэ имеется пункт связи с зоной Вьетминя. Он называется «Четырнадцатая городская база».

— Ну и ловкая же ты! Как же тебе удалось узнать об этой базе? Ведь прошло всего несколько месяцев, как ты вернулась из-за границы.

— Уж очень ты любопытен, — сказала Ван Ань, хитро посмотрев на Фан Тхук Диня.

Фан Тхук Динь понял, что она скрывает что-то. Как ей удалось раздобыть все эти сведения? Только ли любовь к Ле May Тханю движет её поступками? Вряд ли. А что ещё? Но заставить девушку говорить с абсолютной откровенностью — дело нелёгкое. Фан Тхук Динь решил пойти на хитрость.

— Ван Ань, я не хотел тебе раньше говорить, но сейчас, пожалуй, скажу. Я давно знаком с Ле May Тханем. Если тебе удастся с ним встретиться, передай ему следующее: старые друзья, проживающие у горы Нгыбинь, передают ему привет и интересуются, закончил ли он дело.

— Хорошо, я в точности передам эти слова, — улыбнулась Ван Ань.

— Скажи ему также, чтобы он постарался написать письмо «другу, проживающему у горы Нгы».

— О чём написать?

— А это по его усмотрению.

Уж нет ли между вами сговора? — спросила Ван Ань, загадочно улыбнувшись. — Поди догадайся. Сейчас такая жизнь, что почти каждый участвует в заговорах, у каждого свои секреты.

— Ты просто молодец! — воскликнул Фан Тхук Динь и засмеялся.

Ван Ань похлопала его по плечу.

— Господин доктор наук, со мной ты можешь говорить откровенно. Тебе поручили установить связь с Ле May Тханем? Если нет, то откуда тебе известен пароль «гора Нгыбинь»? Ну ладно, довольно об этом. Это твоё дело. Я хочу лишь встретиться с Ле May Тханем. Будь спокоен, при встрече с ним я передам ему всё, что ты сказал…

— Так кто же ты?

— Я — Ван Ань!