Было утро. Фан Тхук Динь шёл от гостиницы по направлению к мосту Чангтьен. Лёгкий ветер от реки Ароматной приятно дул в лицо. Река Ароматная делит Хюэ на две части. На одном её берегу находится старый королевский дворец, вокруг которого возведены высокие каменные стены. На коньках дворцовой крыши причудливо изгибаются драконы, птицы-фениксы, тёсанные из камни, вырезанные из прочнейших пород древесины. При входе в цитадель вас охватывает чувство, будто жизнь отодвинулась на несколько веков назад. Вы попадаете в окружение храмов, часовен, покрытых лаком, золотом. По другую сторону реки возвышаются высокие современные здания, построенные французами: гостиницы, балки, учреждения, школы… Поражают воображение недавно возведённые доты, военные казармы.
Оба района связаны между собой мостом Чангтьен, перекинутым через реку Ароматную. Фан Тхук Динь смотрел на прохожих: одни шли на работу, другие на рынок. По мосту пробежала в школу стайка мальчишек. На всех жителях города Хюэ лежит какая-то особая печать. Нудь то старуха с сигаретой в губах, идущая на рынок, или же студентка в светло-фиолетовом платье. Всех их отмечает неторопливая уверенная походка. Фан Тхук Динь любил воздух этого города. Здесь он дышал глубоко, полной грудью набирая в лёгкие утреннюю прохладу. Каждый уголок этого города, каждый изгиб его улиц были памятны Диню. За время странствий за рубежом он привык к торопливому, напряжённому ритму, постоянному шуму городом Европы и Америки. Поэтому, возвратившись в Хюэ, он удивился его спокойствию, удивился, хотя хорошо знал свой любимый город, где он родился и вырос. Хюэ не похож даже на Сайгон. Тот по своей архитектуре, образу жизни — скорее европейский город. Та же суета, тот же напряжённый ритм, тот же звон и гул и ночью и днём. Такси снуют по городу, словно челноки. Такие же, как в Европе, многоэтажное дома, неоновая реклама, бешеный грохот музыки, вырывающийся из дверей и окоп ресторанов.
Здесь, в Хюэ, всё было иначе. Спокойствие, размеренность, скромность в убранстве города, одежда людей — всё это как-то больше вязалось с национальным характером. Удивление быстро прошло. Через несколько дней он вновь привык к родному городу. Спокойствие принесло Тханю прекрасные минуты отдыха после огромного напряжения, усталости от встреч с чужими ему городами, чужими людьми.
Пройдя к мосту Чангтьен, он остановился и стал любоваться этим огромным красавцем, поднявшимся над Ароматной. В душе каждого жителя города этот мост — символ. В нём огромный символический смысл для жителей Хюэ, как в озере Возвращённого меча для ханойца или очертания крытого рынка Бентхань для сайгонца. И сколько бы других больших, красивых мостов ни видел на своём веку Динь, ни один из них не мог сравниться с этим красавцем, перекинутым через реку Ароматную. Это и понятно, потому что мост был частицей его родного края. У берегов реки Ароматной — скопление заснувших сампанов. Они придут в движение лишь с приходом ночи. Рядом с Фан Тхук Динем прошло несколько учениц с портфелями, в широкополых шляпах, длинных платьях, со смышлёными глазами, улыбками, обнажающим и ослепительно белые зубы. По их щебетанию он понял, что ОНИ ведут речь о листовках, расклеенных ночью по юроду тайной рукой борцов Сопротивления. Они говорили об этом с восторгом, восхищением. Фан Тхук Динь улыбнулся. В этом, кажущемся очень тихим городе шла бурлящая, словно готовый к извержению вулкан, жизнь. Вулкан вот-вот готов был обрушить лаву на головы французских оккупантов и очистить от них родную землю. Революция привела в движение этот вулкан.
Звук ревущих двигателей заставил Фан Тхук Диня повернуться. На автомашинах в сторону Анкыу проезжали французские солдаты. Впереди машин, оставляя на асфальте глубокий след, шло несколько танков, за ними в колонне — более двадцати грузовиков, переполненных вооружёнными до зубов французскими солдатами. В их глазах было что-то звериное. За машинами шли на прицепах пушки, радиостанция. Куда могла следовать эта колонна? Прохожие останавливались, молчали. Это было многозначительное молчание.
Фан Тхук Динь невольно вспомнил 1946 год, когда французские колонизаторы только что вернулись во Вьетнам. Они также сидели на новеньких американских грузовиках. На их лицах сияли улыбки. Они ехали, словно на парад, и думали, что страна уже пала к их ногам. Минуло восемь лет. Сколько этих машин пошло на металлолом! Сколько солдат экспедиционного корпуса, с радостной улыбкой восседавших на машинах, осталось навечно лежать во вьетнамской земле, а их могилы заросли травой! Те солдаты, которые проезжали сейчас по мосту, были отнюдь не веселы. Это и понятно. Машины везли их на место тех, чьи трупы усеяли вьетнамскую землю.
Фан Тхук Динь подошёл к почте. Заказал телефонную кабину для разговора. В гостинице, где он остановился, телефон был, но Динь решил не пользоваться им. Войдя В кабину, он попросил соединить его с номером 377.
— Алло! Это «Эр Франс»? — спросил он по-французски.
— Да. Слушаю вас, — ответил женский голос.
— Соедините меня с начальником отделения.
— Одну минуту.
Фан Тхук Динь подождал. Через две минуты в трубке раздался шум.
— Алло, кто это? — спросил его кто-то по-французски. — Господин Рене?
— Да, это я.
— Добрый день. Это Фан Тхук Динь.
— А… Добрый день.
— Я хотел сообщить, что билет на самолёт до Сайгона мною пока не использован. Я остаюсь по делам в Хюэ ещё на несколько дней. Как только закончу дела, позвоню вам и попрошу прямой билет во Францию.
— Хорошо. Ото можно будет сделать. У вас есть ещё что-нибудь?
— Пожалуй, всё. Спасибо. До свидания.
— До свидания. Желаю удачи.
Фан Тхук Динь вышел из здания почты. Он оглядел быстрым взглядом проходивших мимо людей. Затем не торопясь направился к храму святой Марии, спустился к мосту Анкыу. Подойдя к двухэтажному особняку, окружённому красного цвета железным забором, он позвонил. Дверь открыла служанка. Динь увидел Као Суан Данга. Тот, засунув руки в карманы, вёл беседу с мужчиной высокого роста, одетым в военную форму. На погонах у мужчины виднелось два просвета. Говорившие повернули голову в сторону Диня. Фан Тхук Динь кивком головы поприветствовал их и спросил прислугу:
— Скажите, Ван Ань дома?
Та по успела ещё ответить, как Као Суан Данг произнёс:
— Приветствую, Динь. Ты к Ван Ань? Она ещё не вернулась. Заходи, заходи.
Фан Тхук Динь вошёл. Калитка защёлкнулась на замок. Као Cyaн Данг пожал ему руку и представил:
— Это мой друг, подполковник Тхиеу. Ван Тхук Динь — друг племянницы Ван Ань, доктор права, только что вернулся из Франции.
Динь и подполковник поздоровались. Подполковнику было немногим больше тридцати. Небольшое лоснящееся лицо, чёрные волосы, уложенные прямым пробором на обе стороны головы, хитрые, бегающие глаза. Као Суан Данг жестом руки пригласил:
— Заходите в дом, поговорим.
— Я не помешал? — спросил Фан Тхук Динь.
— Нет, нет. Мы просто болтали о том о сём. Гостиная, как и говорила Ван Ань однажды, была уставлена старинной мебелью. Као Cyaн Данг попросил прислугу приготовить чай. Они сели в глубокие кресла, на которых лежали вышитые подушечки. На столе — чайный сервиз, ваза с цукатами, пепельница.
Подполковник сел в кресло и принялся за цукаты.
— Данг, ты знаешь майора Фук Сона? — спросил он. — Это прекрасный физиономист. Отлично гадает. Пользуется известностью в Сайгоне уже лет двадцать.
— Ну и что?
— О, он прекрасно угадывает судьбу, — продолжал Тхиеу, размахивая руками, — но хапает за это большущие деньги. С меня содрал пятьсот пиастров да с жены — ещё пятьсот. Тысячи как не бывало. Но он, дьявол, здорово угадывает. Он говорил, что я везучий, что фортуна повернулась ко мне лицом. И верно. Ты посмотри, сколько раз парни из Сайгона собирались гнать меня в шею из этого округа, но я до сих пор сижу. У меня прекрасное местечко. Французские генералы ценят, уважают меня. А генерал Шалон обещал посодействовать, чтобы мне дали французское подданство. Моя жена прямо загорелась от радости, всё толкала меня, чтобы быстрее устроить это дельце. Получить французское гражданство, конечно, совсем неплохо, и французы будут больше доверять. Но — с другой стороны — я во вьетнамской армии, и торопиться не следует. Надо быть половчее, похитрее, порасчетливее.
Као Суан Данг пригласил гостей к чаю. Подполковник Тхиеу рассматривал свою ладонь.
— Фук Сон описал по моей руке всё моё будущее, — продолжал Тхиеу. — Сначала он отказывался, не говорил. Потом пощёлкал языком, покрутил мою ладонь, долго расспрашивал и сказал, что я буду богатым и знаменитым человеком. Не знаю, можно ли верить ему, но пока всё, что ОН говорил, сбывается. Жена от него прямо в восторге. Он сказал ей, что мои и её линии совпадают, что у пас будет общая судьба. Фук Сон говорил мне, что он гадал императору Бао Даю, губернатору Бревье и многим другим высокопоставленным лицам. — Пить чай подполковник, видимо, не хотел. Он непрестанно жевал цукаты и всё время говорил о себе. Казалось, для него не было более любимой темы. — Он как-то произнёс слова, над которыми я ПОСТОЯННО размышляю. Он сказал, что счастье придёт ко мне не с Запада, а из ещё более дальних краёв. И когда придёт этот счастливый момент, то им надо воспользоваться немедленно, потому что такое бывает один раз и жизни. Потом он спросил, в какой день я родился, и сказал, что если я приду к нему позже один, то он более точно предскажет мою судьбу. Я бы уплатил ему ещё тысячу пиастров, лишь бы знать, что он имел в виду, когда произносил эту фразу.
— Одно совершенно ясно, — заметил Као Cyaн Данг, воспользовавшись паузой. — С твоим талантом ты наверняка добьёшься многого.
В наше время французы очень нуждаются в таких людях, как мы, — самодовольно улыбнулся подполковник. — Жизнь течёт. Мой отец был безграмотным солдатом. Я стал подполковником. Не за горами и звание генерала. Правильно говорится: «время рождает героев».
Но есть факты, над которыми надо как следует поразмыслить, сказал Као Суан Данг, подливая чай Фан Тхук Диню. Генерал Наварр провёл уже несколько наступательных операций против Вьетконга, но все они не… не принесли победы. В чём причина? В дезертирстве солдат?
— Теперь мы будем отступать, не наступая, — заметил подполковник, расправив плечи. — Зачем удерживать районы, которые в стратегическом отношении не выгодны? А что касается солдат, то ведь вместо дезертировавших всегда можно набрать новых. Надо только, чтобы французы подбросили деньжат.
— Недавно в пашем округе была группа американских военных, — сказал Као Cyaн Данг. — Во время беседы в штабе округа они удивлённо спрашивали меня, почему у нас старые джины, хотя они передавали французам новые машины. Я сказал, что это нам не известно. А несколько дней спустя французы пригнали пять новеньких машин.
Поняв, что беседа переключается на не интересующие его темы, подполковник встал, взял фуражку и сказал: Ладно, разрешите попрощаться, я ещё должен проверить, устроены ли ребята в Далате. — Он пожал руку Као Суан Дангу и Фан Тхук Диню. — Оревуар.
Као Суан Данг проводил его до двери. Вернувшись, он доверительно сказал:
— Подполковник Нгуен Ван Тхиеу — хитрая бестия. Хотя он и поддерживает со мной отношения, но в особо близкие контакты не вступает. Ты слышал его речи и, наверное, уже сам убедился в этом. Эти офицеры все такие. Я с нетерпением жду возвращения Ван Ань, — перевёл он разговор на другую тему. — Она сказала, что на несколько дней поедет с подружками в Дананг, обещала сегодня вернуться. Если завтра она не вернётся, я пошлю телеграмму своему другу в Дананг, чтобы он разыскал её. — Данг пододвинулся к Фан Тхук Диню вплотную. — Ван Ань говорила мне, что ты был в Америке.
— Да, я ездил туда как турист, — подтвердил Фан Тхук Динь, посмотрев Дангу в глаза.
— Скажи правду ты встречался с Нго Динь Дьемом? — поинтересовался Данг вкрадчивым голосом.
— Извините, с кем? спросил Фан Тхук Динь, сделав удивлённый вид.
— С Нго Динь Дьемом. Я слышал, что он сейчас там. И американцы готовят его к возвращению во Вьетнам. Ты что же, был в Америке и ничего не знаешь?
— Ничего не знаю, — сказал Фан Тхук Динь, покачав головой. — Я был там в туристической поездке. К тому же я уже говорил вам, что занимался учёбой и у меня по было никакого желания заниматься политикой.
Као Cyaн Данг уставился сердитым взглядом на стоящую на полу вазу.
— Жаль, что ты не встречался с Нго Динь Дьемом. Интересно, каково его мнение. Да, времена меняются. Ты говоришь, что во время учёбы не интересовался политикой? Сейчас ты учёбу закончил и, когда поступишь на работу, хочешь ты того или нет, должен будешь заниматься и политикой. Потому что твоя работа будет связана с ней. Я намного старше тебя и хочу дать совет: чтобы жить, надо знать дух времени. Твёрдое дерево легко ломается. Мягкое дерево сгибается от ветра в любом направлении и никогда не ломается.
— Спасибо….
— Сейчас в Хюэ многие поговаривают о Нго Динь Дьеме. Некоторые тайно уже побывали у него. А ты, как я погляжу, хитёр.
— Наверняка им там весело, — заметил Фан Тхук Динь. — Вы успокойтесь. В Дананге безопасно.
— Ты только вернулся из-за границы, — покачал головой Као Суан Данг, — и пока не очень разбираешься в обстановке. Сейчас нет ни одного абсолютно безопасного района. Днём территория находится в руках националистов, ночью — во власти вьетконговцев. Вьетконговцы действуют открыто даже в районах, которые французы считают вполне безопасными. Для нас наибольшая опасность состоит в том, что вьетконговцев скрывает и поддерживает население. — Он пододвинул Фан Тхук Диню коробку с сигаретами, пригласил закурить и спросил: — Сейчас многие подумывают об отъезде за границу. Как ты полагаешь, стоит ли мне уезжать во Францию? Ты был там, какая там обстановка? Можно там жить спокойно?
— Во Франции я занимался учёбой и в политику особо не вникал, — ответил Фан Тхук Динь, взяв сигарету.
— У наших боссов в Сайгоне денег много, — продолжал Као Суан Данг, как бы убеждая самого себя. — Им живётся легче. Начальник канцелярии Бао Дая уже вложил огромные деньги во французские текстильные и нефтяные компании. Начальник Центрального Вьетнама скупил многие акции компании «Мартини», переправил свои деньги во французский банк. Все готовят себе пути для быстрого отхода. А я только вступил в должность. Мне нужно было купить в Хюэ виллу, машину. Неужели придётся всё бросить? Во Франции я буду гол как сокол. На что я буду там жить? Даже страшно подумать.
— И что же все эти люди говорят о Нго Динь Дьеме? — спросил Динь.
— Так как же это получается? — удивился Као Суан Данг. — Ты говоришь, политикой не интересуешься, а задаёшь такие вопросы.
— Вы только что сказали, что я скоро пойду работать и должен знать, в какое время мы живём, — отпарировал Фан Тхук Динь. — Я выслушал ваш совет и хочу спросить, чтобы лучше понять: открывать ли мне свою контору, поступать ли на преподавательскую работу или пока не спешить с работой?
— Конечно, эти парни из Сайгона пойдут за Нго Динь Дьемом, если он сохранит их на постах, которые они занимали в последние годы, — сказал Као Суан Данг, улыбаясь.
Выпив чашку чая, Фан Тхук Динь встал и откланялся.
— Разрешите идти? Мне пора. Надеюсь, как-нибудь в другой раз нам удастся поговорить. Когда Ван Ань вернётся, скажите, что я заходил. Пусть она мне позвонит. Я остановился в гостинице «Тхуанхоа», номер телефона двенадцать-ноль-три.
Као Cyaн Данг проводил Фан Тхук Диня до калитки и, прощаясь, сказал:
— Я передам ей. Как будете посвободнее, заходите. Фан Тхук Динь не спеша направился к гостинице.
Он размышлял. Они чувствуют поражение французов и ищут новых хозяев. Но кто распространяет слухи о Нго Динь Дьеме? Почему эти слухи ползут так быстро? Насколько далеко зашла подготовка к возвращению Нго Динь Дьема в страну? Фан Тхук Динь не знал, что в это время с джонки, приставшей к берегу реки Анкыу, за ним внимательно наблюдал человек в очках. На верхней палубе был виден лишь китаец, который не спеша помешивал варившийся на огне рис…
В Хюэ царили тишина и спокойствие…
Сразу же после телефонного звонка Ван Ань Фан Тхук Динь снова пришёл в дом Као Суан Данга. Ван Ань ждала его в гостиной. На ней было белое шёлковое платье, волосы стянуты в тугой пучок, под глазами синева. Усталый вид свидетельствовал, что она не спала всю ночь. Она вяло протянула ему руку с тщательно отполированными ногтями.
— Наверное, ты заждался.
— В этом городе ты единственная моя знакомая, — сказал Фан Тхук Динь, пожимая ей руку, — поэтому, конечно, я постоянно думал о тебе. Как самочувствие?
— Не очень хорошее. Я увидела там то, что выше моего воображения.
— Что такое?
— Питание отвратительное. Пришлось много ходить, постоянно быть в напряжении. Откуда быть здоровью?
— Если можно, расскажи о Вьетмине. Я не представляю, как там можно жить.
— У меня сейчас нет никакого настроения рассказывать. — Ван Ань поправила причёску, слегка наклонилась. — В голове всё перепуталось.
— Это, наверное, из-за Ле May Тханя? Ты встречалась с ним?
— Он совершенно переменился, — глубоко вздохнула Ван Ань. — Он стал красным. Исхудал. Решительно отказался возвращаться. И моя любовь нисколько не поколебала его. Между нами образовался глубокий ров непонимания, мы пошли разными путями, наша любовь разбита. Её никогда не вернуть вновь. Посоветуй, что мне делать?
— Надо подождать, когда всё уляжется, — предложил Фан Тхук Динь.
— Когда люди духовно разные, можно ли надеяться, что они вновь полюбят друг друга? — спросила Ван Ань с неподдельной грустью. Затем, как бы неожиданно вспомнив о чём-то, она продолжала: — Извини, я всё о себе да о себе, совсем забыла. Я передала Тханю от тебя привет. Он поблагодарил и просил передать, что никогда не откажется от великого дела, а потом добавил, что великое дело находится в руках решительных людей и что он скоро выполнит свою задачу.
— Тхань действительно мужественный человек, — сказал Фан Тхук Динь, улыбаясь. — Я уверен, что, закончив дело, он вернётся к тебе.
— Но он сказал, что в этом деле мне нет места.
В тот же вечер Фан Тхук Динь пошёл прогуляться, посетил несколько лавочек на другом берегу реки, приобрёл какие-то безделушки, затем завернул в книжную лавку на улице Чан Хынг Дао. Вечерело. Посетителей в магазине уже не было. Хозяин — мужчина средних лет, с седой головой, в очках, — сидел и читал книгу. Фан Тхук Динь, посмотрев на полки с книгами, спросил:
— У вас нет каких-нибудь старых романов?
Хозяин отложил книгу и переспросил позднего посетителя:
— А какие именно вам нужны?
— Я ищу исторические романы, изданные в период с тысяча девятьсот тридцатого по сорок пятый год.
— У пас есть только современные романы на социально психологические темы, — сказал хозяин. — Если вам нужны старые романы, то я достану их вам к следующему разу.
Оба засмеялись. Фан Тхук Динь отобрал на полках несколько книг и попросил хозяина завернуть их в бумагу. Когда Динь платил деньги, он передал хозяину небольшой листок бумаги с заранее написанным текстом, затем попрощался и вышел. Хозяин проводил Диня долгим взглядом.
Вернувшись на почту, Фан Тхук Динь вошёл в телефонную кабину и набрал помер 377.
— Алло, соедините меня с господином Рене. — После небольшой паузы он продолжал: — Алло, это господин Рене? Добрый вечер. Я — Фан Тхук Динь. Свои дела в Хюэ закончил. Приготовьте, пожалуйста, на завтра два билета. Один — до Сайгона, другой — во Францию… Спасибо.