Картина четвертая

Сапожная мастерская. Полдень, но в подвальном помещении мастерской темновато. Две керосиновые лампы отбрасывают тени на голые степы. Рабочие сидят за длинным столом и шьют сапоги — заказ для польской армии. Среди работающих — двое подростков: уже знакомый зрителю Лейбка и Ян  — польский мальчик. Самуил  — старик, сапожник — поет, остальные подтягивают.

Самуил (поет).

Где-то раздаются выстрелы. Никто не обращает на них никакого внимания, — видимо, привыкли. Один только Лейбка нервно реагирует на них.

Лейбка. Я вам говорю… товарищ Кудрявцев опять наступает на город… я вам наверное говорю!

Петро. Вояка!

Ян. Чеши язык… Ты где был-то? Морозная, говоришь, ночь, была? Молчал бы уж лучше!

Лейбка. Тридцать градусов!.. Как же не мороз?.. Ян, знаешь, что?.. Фронт тут — рукой подать… Давай перебежим!

Ян. Кабы с Зямкой, я бы перебежал… а с тобой — боюсь: маму встретишь, — домой повернешь… (Смех.)

Лейбка (обиженный, вскакивает, хлопнул рукой по столу). Перестаньте, перестаньте вы!.. (От обиды у него перехватывает горло. Он смолкает.)

Самуил. Чего пристали к мальчонке? Герои тоже!.. Я бы на вас на самих поглядел… Слыхали, небось, мороз-то какой был!

Лейбка. Верно, верно, Самуил! Мороз такой был!.. Кругом — темь, ни души… все разбежались… за вокзалом пусто… про наш тупик, где теплушка стояла, все забыли. Только мы вдвоем и стояли на посту — Зямка да я… Эх, знай только я, где мой отряд! Кажется, сейчас бы пошел к ним!..

Самуил. Слыхали? То-то! А грех, что же… грех с каждым может случиться.

Ян. Ну, не с каждым… Да будь я на месте Лейбки, да я бы…

Петро. Я бы… я бы… Еще неизвестно, что ты сделал бы в такой мороз…

Ян. Я-то?

Петро. Молчи уж… Лейбка, поди сюда… Если тебе второй раз придется стоять на посту…

Лейбка (перебивает его). Пусть даже сорок градусов мороз будет, я не оставлю… Вы думаете, я не понимаю? (Чуть не плачет.)

Петро. Ну, успокойся, я тебе верю…

На лесенке, ведущей в мастерскую, показалась хозяйка . Это — полнотелая, криворотая, грузная женщина, страдающая подагрой. Позади хозяйки шагает Магда , несущая корзину с сапожными материалами. Хозяйка раздает рабочим материалы, записывая их в книжку.

Хозяйка. Слыхали? Это за городом стреляют… Немцы взялись за них… это уж верное дело… на базаре сегодня сказывали, будто немцы…

Ян. Либо да, либо нет… Лейбка, дай-ка колодку!

Хозяйка. Если я говорю, что немцы, значит, немцы… Я, кажется, постарше тебя?

Ян. Стало быть, раньше и помрете.

Хозяйка. Как ты сказал?

Ян. Я сказал, что сегодня на обед — либо будет мясо, либо нет…

Хозяйка. Щенок!

Петро. Хозяйка, обедать пора!

Хозяйка. Целый день от них только и слышишь, что «обедать» да «обедать».

Самуил. Почему целый день? Дайте три раза хорошо покушать, и хватит…

Ян. Скажем так: утром — стакан какао, хлеб…

Лейбка. Белый!

Ян. А сверху — тоненький ломтик голландского сыру…

Зорах. Вот! Я люблю закусить поплотнее! Мне пусть будет горшочек картофеля и жирная керченская селедочка…

Самуил. Горшок картофеля… Фантазия Ротшильда!

Хозяйка. А картошка без селедки у тебя в глотке застрянет? У вашей мамаши подают лучше?

Самуил. Молчите, хозяйка, вам слово не дано! Вы видите, что мы здесь обсуждаем важные вопросы?

Хозяйка. Так… значит, каждый раз, когда в своей собственной мастерской мне надо слово сказать, нужно низко поклониться и попросить: пан губернатор, Шмуэль Айбиндер, будьте так ласковы, дозвольте мне слово сказать!.. Может, вы даже таксу введете?.. По пятерке за слово…

Петро. Ну, будет, хозяйка, разоряться! Хотите разговаривать? Так говорите себе на здоровье с утра до ночи!

Самуил. Не расстраивайтесь, хозяйка! Вы — женщина больная, вам вредно расстраиваться… Янек, милый, ну, а к обеду, скажем, что тебе хотелось бы?

Ян. Обед такой: рубленая селедка в уксусе, или печенка с луком — это на закуску. Затем — капустник, по только настоящий… или рисовый суп с мясом.

Лейбка. А на второе?

Ян. Клопс, или жареная гусятина…

Лейбка. А приправа?! Ты забыл о приправе?

Ян. Это я у хозяйки выучился… она всегда приправу забывает.

Самуил. Ну, не только приправу…

Хозяйка. Что значит «не только»?

Петро. Он хочет сказать, что вы и приправу и обед забываете… Ну, ладно… Поговорили. Давайте уж… Похлебку и хлеб… под ложечкой сосет…

Хозяйка. Какая наглость! Как они разговаривают с хозяйкой! Магда! Магда! Поди, сыщи сейчас же хозяина, позови его сюда… Пусть полюбуется на своих кормильцев, пусть посмотрит, — как они обходятся с хозяйкой… Магда! Стой! Подай мне пальто, я сама схожу. Я скоро вернусь. А ты неси им обедать. Они же умирают с голоду… благодетели наши… Неси им уж тарелочки, ножички, вилочки, салфеточки.

Обе уходят.

Петро. Ушла, наконец… видеть не могу… с души воротит от этого портретика… Ну, шабаш, кончай, ребята, работу.

Самуил. Кому итти сегодня за хлебом?

Лейбка. Тебе, Ян!

Ян. Почему мне?

Лейбка (нехотя тыкая пальцем в Яна, разыгрывает очередь на мотив детской песенки).

Тебе, Ян, за хлебом итти…

Ян уходит и соседнюю комнату, приносит буханку. Входит Магда , несет большой чугун с похлебкой.

Магда (ставит чугун). Ну, ешьте, мои курочки. Цып, цып, цып!

Самуил (заглядывает в котел). Ну, ребята, кто посмелее, ныряй на дно, авось крупинка попадется…

Входит Марианна , с двумя корзинами картофельного «торта».

Марианна. Доброе утро, детки…

Самуил. Здравствуй, Марианна! Как-раз вовремя пришла!

Марианна. А я — всегда вовремя!.. За всю жизнь ии разу не опоздала! Только теперь вот ноги уж не те… не молодые… ломит у меня ноги-то… а раньше, бывало, в прежние годы — отпляшешь три вальса, да два падэспаня, да еще мазурку на закуску, так что пол ходуном ходит, — и ничего… Ведьмы-то нет?

Петро (кивком головы указывая на лестницу, ведущую наверх). На небо вознеслась… (Подошел к Марианне, заглянул в корзинку.) Принесла?

Марианна. В корзине ничего нет. (Указывая на свой лоб.) Все — здесь. Меня ведь сегодня три раза обыскивали, ну, а тут… поди-ка, загляни!

Входная дверь резко отворяется и вбегает запыхавшийся Зямка . За ним перепуганная Магда. Одежда на Зямке в беспорядке, он растерян и напуган.

Лейбка. Зямка!

Все вскакивают с мест.

Зямка (задыхается). Еле удрал… Погоня… Солдаты…

Марианна. Воды!

Несколько рук подают стаканы поды. Зямка жадно пьет.

Лейбка. Зямка, но ведь ты же там — у них…

Петро. Молчи. Передник и сапоги!

Лейбка бросается выполнять приказание.

Зямка, они близко?

Зямка. Свернули в переулок…

Марианна. Картуз, пиджак… Одевайся, Зямка… (Снимает с него тряпье.) А это запрятать подальше… суньте в грязное белье… Там ни один дьявол не докопается…

Зямка (лихорадочно натягивая сапоги). Хозяин?

Лейбка. Ушел в интендантство…

Зямка. А если они придут сюда?..

Марианна. Так что тебе бояться? Тебя зовут Давыдкой, ты здесь работаешь уже два года… круглый сирота…

Петро. Понятно?

Зямка. Круглый сирота… Два года работаю…

Марианна. А вы что, как сонные мухи, сидите? Вы работаете здесь, или что?

Петро. По местам! Все слыхали, кто такой Зямка? И как его звать?

Зорах (вставая). Слыхали… только меня что-то домой потянуло… жена больная…

Петро. Откуда вдруг жена? Ведь ты разошелся с ней недавно?

Зорах (одеваясь). Было дело. Расходились. Скучно стало вместе жить… Ну, а потом — врозь стало скучно… значит, сошлись опять. Будьте здоровы.

Петро (останавливая его). Нет, постой! Тебя, трепача, я пока из мастерской не выпущу. Понял?

Зорах (уныло). Как не понять… Останусь, коли велят…

Петро. А ты, Зямка, спокойней, спокойней… Слышишь? Ниоткуда ты не бежал, работаешь здесь в мастерской, сирота ты — запомнил? Ну, вот, вот тебе молоток, ножи… вот — колодка… Все, кажется, в порядке… А ну, ребята, — песню!

Самуил.

Хор.

Лейбка.

Хор.

Магда (у окна). Они идут!

Петро. Громче!

Самуил.

Хор.

В мастерскую врываются легионеры , во главе с сержантом .

Сержант. Встать! Руки вверх!

Все встают и поднимают руки. Зямка остается сидеть.

Ты что, оглох?

Марианна. Глухонький он у нас, пан сержант, глухонький… От рождения, глухонемой… (Подошла к Зямке, расталкивая его и имитируя разговор с глухонемым, начинает жестикулировать.) Давидка… ум… ум… ум…

Зямка, кивая головой и мыча, встает.

Сержант. Обыскать! Нам на этот двор указали… Здесь он! А ты, бабка, что здесь делаешь?

Марианна. Тортом торгую, пан сержант… Свеженький, сама пекла…

Возвращаются легионеры из соседней комнаты.

Сержант. Гм… Так… (К легионерам.) Ну, как там?

Легионер. Никого, господин сержант!

Сержант. Наверх! Обыскать!

Марианна. А что желает пан сержант?

Сержант. Не забежал ли сюда человечек один…

Марианна. Ни, пан сержант! Тут же мастерская… Все свои работают… Где здесь спрятаться?

Сержант (оглядывая мастерскую). Гм… точно…

Зямка, наблюдавший за этой сценой, вдруг начинает оживленно жестикулировать и мычать, адресуясь к сержанту.

Чего это он?

Петро. Чего ты, Давидка?

Зямка. Ум… ум… ум…

Марианна. Он говорит, пан сержант, что выходил на двор… не пойму только — по какому делу.

Сержант. Это не так важно — дальше?

Марианна (которой Зямка оживленно продолжает свои мимические объяснения). Ну, и видел он на дворе человека… в пальто… и шапке, с острым верхом…

Сержант. Ну, ну?

Марианна. В ворота ворвался на наш двор… через забор перелез и к реке побежал…

Легионеры вернулись.

Легионер (подходит к сержанту). Ничего не нашли, господин сержант.

Сержант. Через двор — к реке — марш! Бегом! (К Марианне.) Скажите глухому, что если преступника поймают, — ему награда выйдет…

Марианна (кланяясь). Благодарим покорно… не забудьте убогонького…

Все легионеры и сержант уходят.

Петро. Магда, пойди-ка погляди…

Магда выходит.

Давайте песню! (Поет.)

Лейбка (запевает).

Хор.

Магда (со двора, радостно). Ушли, собаки…

Все поют и приплясывают.

Зямка. Мне бежать надо…

Марианна. Еще что! Так мы тебя и пустили!

Лейбка. Рассказывай, откуда бежал?

Ян. Рассказывай!

Зямка. Из тюрьмы убежал. Повели нас на двор, на прогулку… а я и упал… лежу, будто в обмороке… Товарищ Кудрявцев подбежал…

Петро. Постой, разве Кудрявцев был с вами?

Марианна. Андрей в тюрьме? Боже мой! Зямка… Ну?.. Ну и что он?

Лейбка. Командир, значит, в тюрьме… а мы-то думали… на фронте.

Зорах (вставая). Поясницу ломит… На сквозняке прохватило, должно быть… пойти, что ли, домой?

Петро. Теперь иди, иди… только язык за зубами спрячь… ты, я знаю, любишь болтать…

Зорах. Сохрани бог… ясное дело — ко-о-онспи-и-и-рация! Думаешь, не понимаю? (Уходит.)

Самуил. А мне как? Может, остаться?

Петро. Нет, нет. Самуил, ты сейчас не нужен… можешь итти…

Самуил уходит.

Виктор (встает). Зря ты, парень, сюда прибежал… нас подвести можешь… Чего доброго, вернутся еще раз… тогда пиши пропало, — плакали наши головы! (Направляется к выходу.)

Петро. Труса празднуешь? Ну, это твое дело… Но, если хоть одна душа пронюхает… так ты попомнишь…

Виктор. Ты другим приказывай, а у меня своя голова есть. Ты лучше свою голову побереги…

Петро. А чего мне беречь?.. Мне голова не дорога… Лет пятнадцать еще гнуть спину да вбивать гвозди в гнилые подметки — удовольствие небольшое… Но за Зямку… за Зямку я брата родного придушу, коли он через него пропадет! Зямка — это моя кровь, это моя заплеванная молодость… Понятно? Ну, а теперь — марш!

Виктор уходит.

Ну, Зямка, рассказывай дальше!..

Зямка. Я упал… нарочно — понятное дело. (Вскакивая.) Стойте! Что же это я… ведь командира должны расстрелять… Сегодня же… У меня есть адрес.

Петро (перебивая). Адрес моей квартиры. Молчи, Зямка.

Марианна смотрит на Зямку, не сводя глаз, и потом внезапно, как будто сразу поняв свалившееся на нее несчастие, начинает беззвучно рыдать. Петро что-то сосредоточенно обдумывает.

Перестань, Марианна… успокойся… Магда, дай ей воды…

Марианна. Андрюша… сын… мой…

Магда (подает воду, обняла Марианну). Пей, мамуся… Спасут его, спасут… не бойся… Верно, Петро?

Марианна (пытаясь овладеть собой, встает). Я уже не плачу, Петро… видишь, — я уже не плачу… Я спокойна. Скажи, что надо делать? Дай мне работу, Петро… а то сердце у меня не выдержит… я совсем спокойна… Петро, дай мне работу…

Петро. Хорошо. Работа всем будет. (Обращаясь к остальным рабочим.) Ступайте, ребята, посмотрите, свободна ли дорога к реке. Если что заметите, — зараз назад, а если никого не увидите, — по домам. Сегодня работы не будет.

Рабочие уходят.

Магда, выглянь-ка, посмотри там, что делает наша карга?

Магда уходит.

Дай руку, Марианна. (Берет ее за руку.) Ты — мать нашего Андрея… смотри же не осрами сына, будь… (К Зямке вполголоса.) На какой час назначен расстрел?

Зямка. В полночь. Их выводят из камеры и ведут в лес…

Петро. Так. (Посмотрел на часы.) В нашем распоряжении восемь… девять часов. Марианна, ты отведешь Зямку на мельницу. Поручи его старому Юзефу, он сумеет его спрятать в надежное место, а Фельдману скажи, чтобы он собрал наших. Я пойду.

Марианна. А Андрей? Как же с Андреем, Петро?

Петро. Андрея мы спасем. Хотя бы для этого пришлось бы взорвать тюрьму и дефензиву и всю их республику.

Марианна. Спасибо, Петро! Я верю, я буду спокойна.

Петро. Идите. А ты, Магда, оставайся здесь.

Магда. А. если вернется, хозяин, что сказать?

Петро. Если вернется хозяин, скажи ему… (задумывается) …что была комиссия из интендантства и велела прекратить работу, потому что хозяин поставляет героической армии сапоги из гнилой кожи. А если он будет спрашивать подробности, ответь: комиссия сказала, что он жулик и что его скоро повесят.

Магда. Повесят?

Петро. Да, так и скажи, повесят. (Уходит.)

Пауза.

Входит хозяин , оглядывает мастерскую.

Хозяин. Что это? Что это значит? Никого нет? Где же мои кормильцы? Праздничек празднуют? Магда! Где же все мои кормильцы?

Магда. Тут приходила комиссия.

Хозяин (не понимая, в чем дело). Комиссия? Что за комиссия?

Магда (робеет вначале, но затем, заметив растерянность хозяина, говорит более уверенно). Комиссия из интенданства!

Хозяин (съежившись). Из интендантства?

Магда. Да, из интендантства. Их приходило трое. Один такой высокий, и лицо у него строгое. Подбежал к столу. Взял пару сапог, пощупал голенища, провел ногтем по подметке, потом всунул руку внутрь и как гаркнет: приостановить сейчас же работу! А потом швырнул сапоги и спросил, где хозяин. Я говорю: нет его. — А хозяйка? — Она тоже ушла. — Когда они вернутся, скажи им, что они жулики…

Хозяин (прерывает ее). Так и сказал — жулики?

Магда. Да… Жулики… и скажи им, что их скоро повесят!..

Хозяин (совершенно растерявшись). Повесят?

Магда. Да, повесят! Затем они попрощались и ушли. (Отходит в сторону.)

Хозяин (сел на табуретку). Хорошенькое дело… Повесят!.. Магда!.. Магда!.. Сора! Гнилая кожа… Гнилая кожа… Сора, Сора!

Входит хозяйка .

Хозяйка. Чего ты, Бенця, орешь, как сумасшедший?

Хозяин. Поди, достань там свод законов. Он стоит за талмудом… там на этажерке… Иди уж… Тут с ума сойти можно! Кто сюда приходил? Кто сюда приходил, я спрашиваю? Ну хорошо, неси мне свод законов.

Хозяйка стоит, растерянно хлопая глазами. Хозяин срывается с места и убегает наверх.

Хозяйка. А где же все рабочие? Они нажрались обедом, так им уж не надо работать!

Хозяин (тащит на голове книгу). Я сломал свои очки, читай мне, Сора… Отыщи то место… Про поставку гнилых сапог для армии и читай, что полагается за это по закону… Ну? Что полагается по закону?

Хозяйка (жалобно). Бенця, у меня же дрожат руки… Я не могу отыскать это место…

Хозяин. Она не может отыскать это место! Когда нужно, тогда она ничего не может… Дай сюда! (Перелистывает книгу, близоруко вглядываясь.) Ага!.. Вот оно… Нашел! Читай!

Хозяйка (читает по складам). «За распространение фальшивых… кредитных билетов…»

Хозяин. Сора! Сора! Что за фальшивые билеты, когда мне нужны гнилые сапоги.

Хозяйка. Но, Бенця, ведь ты же сам…

Хозяин. Я же сам! Я же сам! Если я ошибся, так у тебя уже вовсе головы нет? Дай сюда! (Опять перелистываем книгу.) Вот… кажется, здесь… Читай!

Хозяйка (читает). «За кражу, когда… она учинена…»

Хозяин (вырывает книгу). Довольно! Довольно! Потом разберем! Сора, разве я пропустил кого-нибудь? Интенданту пятьсот отвалил… Приемщика подмазал… Браковщику заткнул глотку… Сержанта подмаслил… Писцу всучил… Сора! Сора! У тебя на плечах не голова, а кочан. Контролера!.. Контролера из штаба забыл! Давай пальто, Сора! (Одевается.)

Хозяйка (нерешительно). Бенця, а если он такой, что не берет?

Хозяин. Умница! Да тогда бы его не назначили контролером. Я бегу, а ты отыщи это место… про доставку гнилых сапог в армию… из гнилой кожи… И с картонными подметками… И посмотри, что за это полагается… По закону полагается! (Убегает.)

Хозяйка (берет книгу, перелистывает, вздыхает). По закону… И зачем закон?.. Разве нельзя, чтобы люди жили просто по совести!..

Занавес.

 

Картина пятая

Вечер. Деревянный мост низко склонился над замерзшей рекой. Вдали тюрьма — трехэтажное кирпичное здание. В окнах свет. Против моста старинные газовые фонари. За мостом тянется лес. На сцене два человека в полушубках.

Первый. Говорят, что геройской армии совсем не поздоровилось. Утекает ваша армия!

Второй. «Моя армия»… Уступлю вам ее по себестоимости…

Первый. Кажется, пора отсюда сматываться. Потом поздно будет…

Второй. Я уже припас визу…

Первый. Сколько?

Второй. Двести долларов.

Первый. А еще одну не достанете?

Второй. Для хорошего приятеля постараюсь…

Первый. А сколько будет стоить для хорошего приятеля?

Второй. Семьдесят долларов.

Первый. А если сорок?

Второй. Тогда вы будете целоваться с большевиками. (Уходит.)

Под мостом встречаются появившиеся c разных сторон Петро и Зямка с Марианной .

Петро. Зямка, пока путь свободен, иди к первому посту. Встретишь женщину, старую крестьянку, на голове черный платок, за плечами вязанка дров. Ты поможешь ей переложить вязанку с одного плеча на другое и потом скажешь: Петро с вещами ждет под мостом. Понятно? Повтори.

Зямка повторяет.

Запомни хорошенько ее ответ и сейчас же возвращайся, только смотри, осторожно.

Зямка уходит.

А ты, Марианна, пожалуй, шла бы домой.

Марианна. Нет, я буду на своем месте. Ты не веришь, Петро, что сердце матери будет спокойно? Не знаешь ты старую Марианну. Андрюшу спроси — приходилось ли мне смотреть в глаза смерти. Он тебе скажет. Ты поменьше думай обо мне, Петро… Что мне сейчас делать?

Петро. Тише.

Скрываются. Входят три легионера .

1-й легионер. Садись. Чего подметки трепать. Цыгарка найдется?

Закуривают.

2-й легионер. Осторожней. Брамик нынче, как бешеный, уж четырех на губу загнал. Говорят, что у него на прогулке паренек сбежал, средь бела дня.

1-й легионер. Дело понятное, фронт ближе. Уж пальба слышна. По двору посты усилили. Сам Брамик из караулки не вылазит.

3-й легионер. Вчера меня целый день по городу гонял.

2-й легионер. Кто?

3-й легионер. Брамик. Только я завалился спать, вбегает, орет: Станислав Монюшко, встать! Ну, я, конечно: слушаюсь! — Ты писал? Гляжу, у него в руках мое письмо. — Я писал, говорю, господин лейтенант, письмо домой о сердечных, семейных делах. Он опять орать: у солдата нет сердечных и семейных дел — служба! Потом раз по письму пробежал да как рванет и мне в лицо: веселей надо писать с фронта, веселей, чучело! Ему весело пьянствовать, жрать, по мордам бить. Служба легкая. Ну, пошли.

Уходят.

Показываются Петро и Марианна .

Петро. Слыхала? Что-то Зямка не идет.

Марианна. Да, что-то долго.

Петро. Давно пора ему вернуться. Уж не случилось ли что с ним?

Зямка (появляется из-за моста). Здесь я. На мосту солдаты остановились, я увидел, — не пошел, переждал.

Петро. И правильно. Ну?

Зямка. Последний пост передает, что в тюрьме допрос. Брамик и начальник дефензивы уж три часа там.

Петро. Дальше…

Зямка. На последнее оконце надо глядеть. Вот туда, видите, — как там свет погаснет, значит, хорошо, значит, наши там.

Марианна. Петро, а может, я подошла бы ближе к тюрьме?

Пегро. Спокойно, Марианна. Зямка, иди к первому посту и передай, если за Андреем будет погоня…

Марианна. Я пойду, я не могу стоять на одном месте.

Петро. Спокойно, Марианна, ты на окно гляди, когда там свет погаснет, скажи. Если за Андреем будет погоня, чтобы все посты были готовы.

Зямка. А до какого поста мне можно дойти?

Петро. До первого.

Зямка. Пошли меня на последний пост. Платье я сменил, меня никто не узнает. А там в тюрьме я все ходы и выходы знаю, только бы вырваться командиру, махнули бы мы с ним!

Петро. Нехорошо, Зямка! Ты стал непослушен. Ну, я иду. Будь спокойна, Марианна, от тюрьмы до моста стоят наши. Отобьем его.

Зямка. А я?

Петро. Оставайся здесь, чуть что заметишь, сыпь к первому посту, только не дальше. Слышишь? До первого!

Зямка (вытянувшись по-военному). Слушаю, товарищ Петро.

Петро уходит.

Марианна. Ничего не вижу. В глазах рябь пошла. Окошки словно прыгают. Ничего не разберу. Не погасло?

Зямка. Нет еще. Тетя Марианна, вы родная мать товарищу Кудрявцеву?

Марианна. Родная, милый, родная.

Зямка. Крепко его любите?

Марианна. Крепко, Зямочка. Да как же его не любить, он в вашем городе народ собирал, по тюрьмам сколько сидел. Не погасло?

Зямка. Нет еще. Теперь уж скоро. И я его люблю, крепко люблю. Но как чудно: командир такой большой, а у него мама есть…

Марианна. Хороший ты хлопчик, Зямка. У тебя матери нет?

Зямка. Нет, но это ничего. Вы знаете, командир попал в тюрьму из-за меня: с поста хотел меня снять, ну и… (Взволнованно замирает.) Погасло!

Марианна. Погасло?!

Зямка. Погасло, Значит, наши уже в тюрьме. Мне бежать надо.

Марианна. Освободят Андрюшу! Освободят!

Зямка. Не уходите с поста, я скоро вернусь.

Марианна. Не уйду! Не уйду!..

Слышны выстрелы.

Только бы, только бы Андрюша…

Тревожные свистки. Марианна решительно двигается c моста, но в это время на мосту появляется Андрей Кудрявцев .

Андрей! (Обнимает, целует сына. Тот торопливо переодевается в платье, принесенное Марианной в узле.) Беги… Беги, сынок, беги…

Кудрявцев. Зямка где?

Марианна. Навстречу тебе побежал…

Зямка (вбегает, бросается на шею Кудрявцева). Командир…

Появляется Петро .

Петро. В разные стороны, лесом к реке! Там ждут! Наши в Березовке! Необходимо прорваться к ним еще сегодня.

Андрей и Зямка убегают. Петро удерживает Марианну.

Осторожно, Марианна!.. Тихо!

Замерли, все слышнее шум погони и тревожные свистки. На мосту появляются Брамик , Савелий и трое стоявших здесь ранее легионеров . Петро и Марианна прячутся.

Брамик. На одной перекладине всех перевешаю! Стервецы! Где у вас глаза были? Снять внутреннюю охрану… Обложить лес… Мы его, как волка, затравим!.. Головой ответите!.. Живого или мертвого! Пошли!

Савелий и Влас убегают. Брамик бросается к первому легионеру.

А ты, старая калоша, чего рот разинул? Меня караулить здесь нечего! (Хлопает его по щеке.) Пошел под мост! Осмотреть все закоулки! Сволочи!.. Проворонили… Ну, марш!

Марианна (под мостом). Мы пропали…

Петро. Молчи, Марианна! (Вынул из кармана револьвер.) Отойди поглубже, мать.

Марианна прячется в тени. Легионер спустился и столкнулся лицом к лицу с Петро. Пауза. Оба молча смотрят друг на друга.

Брамик. Ну, что ты там? Ворон считаешь?

Легионер (срывающимся голосом). Так что… имею честь доложить… Под мостом… (пауза) никого нет, господин лейтенант.

Брамик. Дубина! Я тебе покажу, как искать.

Спускается с лестницы, натыкается неожиданно на Петро, пытается выхватить револьвер, но Петро успевает выстрелить в него. Брамик, как подкошенный, падает. Легионер растерянно молчит.

Петро (легионеру). Ты ничего не видел. (Пожимает ему руку.) Оставайся в городе. Наши скоро придут. Спасибо.

Занавес.