- Как думаете, синьор? - спросил, помолчав, граф Северный. - Была ли это греза, или я действительно видел в то время тень моего прадеда?
- Это был он, - ответил собеседник.
- Что же значили его слова? И почему он их не договорил?
- Вы хотите это знать?
- Да.
- Ему помешали.
- Кто? - спросил Павел, продолжая идти по опустелой набережной.
- Призрак исчез при моем приближении, - ответил собеседник. - Я в то время шел от вашего банкира Сатерланда; вы меня не заметили, но я видел вас обоих и невольно спугнул великую тень.
Граф Северный остановился. Ему было смешно и досадно явное шарлатанство мага и вместе хотелось еще нечто от него узнать.
- Вы шутите, - произнес он, - разве вы посещали Петербург? Что-то об этом не слышал.
- Имел удовольствие… но на короткое время… меня тогда приняли недружелюбно. Как иностранец и любознательный человек, я ожидал внимания; но ваш первый министр обидел меня, предложив мне удалиться. Я взял от банкира свои деньги и в ту же ночь выехал.
«Шут, скоморох! - презрительно усмехнувшись, подумал граф Северный. - Какие басни плетет!»
- Приношу извинения за грубость нашего министра, - с изысканной вежливостью сказал он, чуть касаясь рукой шляпы. - Но что, объясните, значат недосказанные слова тени?
- Лучше о них не спрашивайте, - ответил незнакомец. - Есть вещи… лучше не допытывать о них немой судьбы…
В это время с большого канала донеслись звуки лютни. Кто-то на гондоле пел. Павел прислушался: то был его любимый гимн. Он вспомнил мызу Паульслуст, музыкальные утра Нелидовой и ее предстательство за Ракитину.
- Хорошо, - сказал он, - пусть так; правду скажет будущее. Но у меня к вам еще просьба… Особа, которой я хотел бы искренно, во что бы то ни стало, услужить, желает знать одну вещь.
- Очень рад, - произнес собеседник. - Чем могу еще служить вашему высочеству?
- Одна особа, - продолжал граф Северный, - просила меня разведать здесь, в Италии, в Испании, вообще у моряков, жив ли один флотский? Он был на корабле, который пять лет назад погиб без следа.
- Русский корабль?
- Да.
- Был унесен и разбит бурей в океане, невдали от Африки?
- Да.
- «Северный орел»?
- Он самый… вы почем знаете?
- На то меня зовут чародеем.
- Говорите же скорее, спасся ли, жив ли этот моряк? - нетерпеливо произнес граф Северный.
Собеседники стояли у края набережной. Волны, серебрясь, тихо плескались о каменные ступени. Вдали, окутанный сумерками, колыхался темный, с подвязанными парусами, очерк корабля.
- Завтра на этой шкуне, - сказал собеседник Павла, - я покидаю Венецию. Но прежде, чем уйти в море и ответить на новый ваш вопрос, мне бы хотелось, простите, знать… будет ли граф Северный, взойдя на престол, более ко мне снисходителен, чем министры его родительницы? Позволит ли он мне в то время снова навестить его страну, каков бы ни был ответ мой о моряке?
Нервное волнение, охватившее Павла при рассказе о встрече с тенью прадеда, несколько улеглось. Он начинал более собою владеть. Вопрос собеседника привел его в негодование. «Наглец и дерзкий пролаз! - подумал он с приливом подозрительности и гнева. - Каково нахальство и какой дал оборот разговору! Базарный акробат, шарлатан!..»
Павел едва сдерживал себя, комкая в руках снятую перчатку.
- За будущее трудно ручаться, по вашим же словам, - сказал он, несколько одумавшись, - впрочем, я убежден, что в новый приезд вы в России во всяком случае найдете более вежливый и достойный чужестранца прием.
Собеседник отвесил низкий поклон.
- Итак, вам хочется знать о судьбе моряка? - произнес он.
- Да, - ответил Павел, готовясь опять услышать что-либо фиглярское, иносказательное, пустое.
- Пошлите особе, ожидающей вашего известия, - проговорил итальянец, - миртовую ветвь…
- Как? Что вы сказали? Повторите! - вскрикнул Павел. - Мирт, мирт? Так он погиб?
- Моряк спасся на обломке корабля у острова Тенериф и некоторое время жил среди бедных прибрежных монахов.
- А теперь? Говорите же, молю вас…
- Год спустя его убили пираты, грабившие прибрежные села и монастырь, где он жил.
- Откуда вы все это знаете?
- Я также в то время жил на Тенерифе, - ответил собеседник, - списывал в монастырском архиве одну, нужную мне, древнюю латинскую рукопись.
«Да что же это наконец? Фокусник он или действительно всесильный маг? - в мучительном сомнении раздумывал Павел. - По виду - ловкий отгадчик, смелый шарлатан, не более… Но откуда все это сокровенное - берега Африки, имя погибшего корабля… и эта условленная, роковая, миртовая ветвь? Неужели выдала Катерина Ивановна? Но он ее не видел, она нездорова, все время не выходит из комнат, никого не принимает и нигде не была…»
Павел еще хотел что-то сказать и не находил слов. Над взморьем, где виднелась шкуна, уже начинался рассвет.
- Я провожу ваше высочество до палаццо, - сказал, искательно и как-то низменно-мещански изгибаясь, собеседник, - дозволите ли?
Павел чуть взглянул на мишурно-балаганный, ставший жалким в лучах рассвета, бархатный с блестками наряд мага и, сняв маску, не говоря более ни слова, угрюмо и величаво, пошел назад по опустелой набережной.
«Бедная, плачущая Пенелопа! Бедная красавица Ирен! - мыслил он. - Не разъяснили ей мучительной загадки министры, рыцари и послы; пошлем ей миртовую ветвь итальянского скомороха и вызывателя духов»
____________________